Мир медного солнца. Книга 1. Мальчик, найденный в буре

ПРЕДИСЛОВИЕ

Это произошло в далеком краю, носящем гордое название Дорнорт. Край тот также называли красной землей или долиной красного камня. И неспроста — почва здесь была бурая с терракотовым оттенком. Жители Дорнорта испокон веков использовали камень с близлежащих гор для строительства домов и дворцов, а горы те отливали пурпуром на закатном солнце. Так и получилось: красная земля, красные горы, красные селения. Только сами обитатели Дорнорта, пожалуй, не были красными: самые обыкновенные на вид люди, высокие и низкие, худые и полные, бледные и загорелые, одним словом — народ.

Дорнорт простирался вдоль берега моря. Берег тот был плодороден и приносил жителям страны богатый урожай. С северо-востока Дорнорт обступали горы — Грозные пики. Так прозвали их еще первые поселенцы. Грозные пики не были слишком высоки, зато круты и коварны. В те годы, о которых пойдет речь в нашем повествовании, еще никому не удалось перейти эти горы и посмотреть, что делается на севере. Впрочем, дорнтийцы не были заядлыми путешественниками, да и исследовать особо было нечего — с востока и юга Дорнорт окружала пустыня, и все силы людей были направлены на борьбу с песками и отвоевание каждого акра плодородной земли. Пустыня не носила определенного названия, ибо была единственной Пустыней, жаркой и беспощадной.

Что касается моря, то оно называлось Краем Белой Воды. Название это тоже пришло из пучины времени, и дело тут было вовсе не в цвете, а скорее в обилии пены, возникавшей, когда высокие волны разбивались о подводные скалы. Прибрежные воды были шумны и опасны, и немногим морякам удавалось переплыть Край Белой Воды. Но все же со временем образовалось несколько торговых морских путей: к островным княжествам Зйота, королевству Арко-но, расположенному на полуострове и отделенному от Дорнорта Белый заливом, и далеким землям Восхода, о которых рассказывали легенды и до которых плыть надо было много месяцев. Ходили слухи, что и дорнтийцы, и арконойцы родом именно из тех земель, что их предки в незапамятные времена были перенесены в этот край по воле богов. Но истинное происхождение местных людей по-прежнему оставалось загадкой.

В Дорнорте было принято свое летоисчисление: один год делился на четыре времени, каждое включало в себя три месяца по три ура каждый. Ур состоял из двенадцати дней или, как чаще говорили, — закатов, поэтому год в Дорнорте длился четыреста тридцать два дня. В течение суток дорнтийцы выделяли одиннадцать периодов: восходный период, период росы, период труда, трапезный период, период молитв, период зверя, период дум, период сумерек, закатный период, лунный период и звездный период. В каждый период предписывались свои дела и ритуалы, которые соблюдали, в основном, жрецы.

История дорнтийцев насчитывала около тысячи лет, с тех пор, как была изобретена письменность. Но единое государство образовалось только триста лет назад — до этого раздробленные королевства и княжества постоянно вели друг с другом кровопролитные войны.

Принц Глент сумел объединить раздираемую распрями страну в единое королевство. С тех пор его династия крепко держалась на троне. Несмотря на установившийся мир, боевая мощь Дорнорта была велика, а военное сословие пользовалось особым почетом. Привычка воевать не оставляла дорнтийцев, и вскоре их взор обратился на чужие земли — переплыв Белый залив, они напали на Арко-но. Началась затяжная война. С незначительными успехами и поражениями она длилась вот уже сто двадцать лет, и ни одна из сторон не хотела заключать перемирие, но и достаточно сил для серьезной атаки набрать не могла — обе страны были ограничены в древесине, что не позволяло построить достаточно мощный флот. Каждое судно было на счету, и даже тонущие корабли часто брали на буксир и возвращали в гавань, чтобы разобрать уцелевшие доски и снова пустить их в дело.

Пройти же по пустыне и перебраться через южные горы, которые разделяли Дорнорт и Арко-но на суше, ни одна из сторон не решалась, так как путь был опасен и неизведан. Постепенно война превратилась в морской разбой и редкие атаки плохо защищенных бухт. И длилось бы это еще много лет, если бы само провидение не решило изменить ход дорнтийской истории.

БУРЯ

Шквальный ветер клонил пальмы к земле. Ураган набирал силу, хотя жрецы погоды во весь голос утверждали, что это бедствие практически не затронет Дорнорт. Они немного ошиблись — ураган и вправду проходил мимо, но часть прибрежных островов все же попала под буйство стихии. В том числе и маленький островок По, на котором располагалась рыбацкая деревня.

Капитан Ксерк клял беспутность жрецов. Уже не в первый раз они объявляли, что беспокоиться не о чем, а потом его бригаде приходилось разгребать последствия чужих ошибок. Жители не скрылись, вняв уверениям предсказателей, и многие теперь могли поплатиться за это жизнью. Соломенные хижины снесло еще час назад, и теперь ураганный ветер принялся срывать крыши с глиняных строений.

Остров По находился на северо-западе Дорнорта, здесь жили главным образом рыбаки, поставляющие на материк рыбу не только из Края Белой Воды, но и из Дикого моря. Эта рыба высоко ценилась и подавалась на стол ныне правящего фахтара-короля Ролеона Глента Паршийского, названного в честь принца Глента Объединителя из рода князей Паршийских, владеющих южной областью Дорнорта, богатым Паршем. Именно там родился и вырос великий Глент, и именно от тех князей пошла правящая династия.

— Парши... дисциплинированные, уравновешенные короли, невозмутимо отдающие приказы со своего трона, выплавленного из меди с примесью неведомых черных камней. Ролеона, говорят, вообще невозможно вывести из себя. Вот и сейчас пришел аж личный приказ — раз жрецы облажались, и ураган задел Дорнорт, отряды спасателей должны немедля отправиться на спасение жителей По. А то иначе кто же будет приносить такую вкусную рыбку к королевскому столу? — Старшина Глурк смачно сплюнул прямо в иллюминатор, в бушующую пучину.

Их спасательное судно сильно качало, лампа с горючей жидкостью опасно накренялась, но это мало кого волновало — спасатели готовились к выходу.

Ксерк оправил жилет — тяжеловат, сделан из коры плавучего дерева, зато в нем не утонешь. Глурк размял шею, застегнул рукава спасательного костюма и, дружески хлопнув Ксерка по плечу, вышел из каюты.

«С твоим бы красноречием на площади вещать, старик», — только и подумал молодой капитан и следом за матерым спасателем покинул последний оплот тепла и безопасности.

Отряд из двенадцати человек уже собрался на палубе. Ксерк осмотрел всех, одобрительно кивнул — кричать не было смысла из-за шума ветра и дождя. Один жест — и вся его команда побежала к бортам, расселась по шлюпкам и ушла в беспокойное море.

Островок По затапливало: не помогали волнорезы, ломались укрепления. Как и положено капитану спасательного судна, Ксерк первым выпрыгнул на поглощаемую морскими водами землю. Ребята последовали за ним и побежали к полуразрушенной деревне.

Рыбаки с семьями собрались в самом крепком здании, построенном из камня. Хмурые и сосредоточенные, они дожидались спасателей. Кое-где слышались сдавленные всхлипы женщин и детей.

— Здесь сорок человек, — произнес бородатый рыбак, пожевывая тростинку. — Шестнадцати не хватает, из них троих мы видели, вернее, их тела, уносимые в море. Семья Роджей прячется в своей хижине, у них там стены из камня, но соломенную крышу наверняка снесло уже...

— Сколько этих Роджей? — спросил Ксерк.

— Восемь. Их дом стоит сразу за пригорком.

Ксерк кивнул.

— Наши шлюпки вмещают по двадцать пять человек. Ребята, загружайте поселенцев и немедля отчаливайте.

Тут подоспел Глурк, командующий второй шлюпкой. Его ребята занялись погрузкой рыбаков, а несколько спасателей во главе с Ксерком поспешили к дому за пригорком.

— Выводи семью и скажи, чтобы на берегу оставили запасную лодку — я обыщу остров, может, еще кого найду! — крикнул Ксерк одному из своих людей. Порывы ветра стали слабеть, но капитан знал коварство местной стихии — после затишья наступит последний рывок, и лучше бы им убраться отсюда до его начала.

Обыскав с десяток хижин, Ксерк вернулся к дому Роджей и подал знак оставшимся двум спасателям. Вместе они направились к берегу.

— Никого больше не обнаружили? — спросил Ксерк.

— Нет, капитан, только вот кошку подобрал, — ответил один из спасателей, отнимая от груди перепуганное животное.

— Шлюпки ушли, нам оставили лодку, — произнес его напарник, прикрываясь рукой от летящих капель и порывов ветра.

— Славно, — кивнул Ксерк, — давайте, парни, на весла!

И лодка отчалила в бушующее море. Ветер снова стал крепчать, и это обеспокоило Ксерка.

«Хоть бы до корабля добраться», — подумал он и бросил последний взгляд на затопленный По. Пустынный берег то и дело скрывался под набегающими волнами, тучи загородили солнце и в разгар дня здесь царил полумрак. Высокие пальмы по-прежнему гнулись под порывами ветра. Гнулись и не ломались. Что-то странное померещилось Ксерку в их клонящихся к земле стволах.

«Обезьяна?» — подумал он, но потом вспомнил, что на По не водится обезьян.

Капитан даже приподнялся, чтобы получше разглядеть странное существо.

— Там кто-то есть, на деревьях! — крикнул он, и порыв ветра опасно швырнул морские брызги ему в лицо. Нога Ксерка заскользила, он понял, что теряет равновесие, и, хотя вполне мог бы сесть на дно лодки, вдруг специально нагнулся и прыгнул за борт. Его подчиненные засуетились, пытаясь выловить капитана, но тот уверенно поплыл к берегу.

Обескураженные и взволнованные, спасатели поднялись на палубу корабля.

— Ко всем чертям Дикого моря, где наш капитан?! — взревел Глурк, оглядывая вымокших мужчин.

— Он упал за борт, но не пожелал, чтобы его вытащили. Уплыл на остров. Там кто-то остался на деревьях.

— На каких, чтоб вас, деревьях?! Эти пальмы хорошо гнутся в непогоду, но не выдержат веса даже подростка! — бушевал Глурк. — Какого дьявола вы вообще вернулись без него?

— Старшина, лодку мы бы не смогли развернуть в таких волнах, сами понимаете… Разрешите использовать спасательный мореход, я отправлюсь за капитаном и верну его, — вызвался один из вернувшихся спасателей.

ВОЛЯ КОРОЛЯ

«Его назвали Бурраска Нашер,

что значило — найденный в буре».

Рыбаки с острова По так и не смогли объяснить, как на их земле, столь удаленной от материка, появился совершенно незнакомый мальчик. Принять его они тоже не захотели, да и не стоило требовать от них этого — восемь человек кануло в тот день в море, три семьи лишились кормильцев, а какой-то безродный ребенок спасся в последнюю минуту!

И капитану спасательного судна Ксерку ничего не оставалось, как прибыть ко двору и доверить судьбу спасенного мальчика фахтару — королю.

Ролеон Паршийский спокойно выслушал историю Ксерка. Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одна эмоция не отразилась в глубоких зеленых глазах. Когда капитан договорил, король, сидя на троне, наклонился чуть вперед и жестом подозвал к себе Ксерка, чтобы лучше разглядеть спасенного мальчика. Капитан подошел и склонился перед правителем, держа дитя на руках.

Мальчику было не более четырех лет, его кожа отливала золотистым цветом, что было немного необычно для дорнтийцев, но в остальном это был самый обыкновенный ребенок: с темными спутанными волосами, светлыми глазами с черными точками на радужке, широкими скулами и небольшим ртом. Он взирал на правителя с таким же выражением легкого удивления, как и на спасателей, и на жителей потерпевшего бедствие По. Малыш крепко держался за Ксерка, как когда-то — за ветви раздираемых ветром пальм.

— Странный мальчик, — негромко произнес Ролеон. — Рожден самим морем, но с кожей цвета солнца. Переживший бурю, в которой ураган уносил целые дома... Что же, если ты сирота и никто из рыбаков не признал тебя, я отправлю тебя в военную школу Заха́ра. Ты будешь моим драгоном, когда вырастешь, и по морю, так обласкавшему тебя, поведешь мои корабли на трусливых арконойцев. С этого дня ты будешь зваться Бурраской Нашером, и да даруют тебе боги удачу и внутреннюю силу.

Так сказал фахтар, и так было исполнено. К Ксерку подошел коренастый человек небольшого роста с залысиной на округлой голове. Это был Захар, глава военной школы и воспитатель юных воинов — мальчишек чуть постарше найденыша. Несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, Захар был крепок телом и оставлял впечатление человека полного сил и уверенного в себе. Он взял мальчика у Ксерка и поставил на пол.

— С этого дня никто не будет носить тебя на руках, юный драгон Бурраска, — сказал Захар мальчику.

Ксерк же неожиданно ощутил острое одиночество, будто его разлучили с собственным ребенком.

«Которого у меня до сих пор нет», — подумал он и неожиданно для себя вспомнил Молику — молодую девушку, живущую по соседству с его семьей. Перед последней экспедицией они так мило болтали. Молика несла воду из колодца, и Ксерк предложил ей свою помощь. Она слегка покраснела, потом восхитилась, с какой легкостью Ксерк поднял ведра, и покраснела еще больше. Он же стал рассказывать, как важно для спасателей быть в хорошей физической форме и в шутку предложил ей всегда обращаться к нему, если надо будет носить воду. Молика звонко рассмеялась и с озорством пригласила его заодно перекопать весь их огород.

Невольная улыбка расцвела на лице Ксерка, и он подумал о тихой семейной жизни и о том, что, вполне возможно, именно Молика сделает его самым счастливым человеком Дорнорта. В этот момент он понял, что влюблен в нее. Все произошло неожиданно, будто что-то давно спящее вдруг проснулось в груди мужчины и заблистало всеми цветами радуги.

«Мне уже скоро четверть века и я немалого успел достичь! Пора бы уже остепениться», — подумал капитан.

— Вы хорошо справились, — спокойный голос короля вернул Ксерка в тронный зал. — Вы довольно молоды для капитана — это говорит о ваших выдающихся качествах. Кроме того, вы обеспечили меня новым драгоном, пусть это пока всего лишь ребенок. Посему я жалую вам знак отличия и сопутствующую денежную награду, — и фахтар махнул рукой кому-то из своих приближенных.

— Благодарю, Ваше Величество, — низко поклонился Ксерк.

Так король распорядился судьбой вверенных в его руки людей. Ксерк был награжден и приобрел еще больший авторитет среди своих людей. Его поздравляли друзья, как и полагается в подобных случаях, сестренка с радостным воплем повисла у него на шее, когда Ксерк прибыл домой, а мать украдкой утерла слезы, преисполнившись чувством любви и гордости за сына. А молодой человек все думал о прекрасной Молике, вспоминал ее улыбку и сильно смущался, представляя, как будет просить девушку пойти с ним под венец.

А что же спасенный мальчик, нареченный Бурраской Нашером? Суровый Захар отвез его в школу, где ребенка вымыли и постригли. Военная школа располагалась близ Фахторта, второго по величине города в королевстве. Вокруг учебных корпусов раскинулся большой сад и зеленые поля, где можно было на просторе обучать юнцов стрельбе из лука, конной езде, единоборствам, битвам на мечах и прочим военным искусствам, которые были необходимы, чтобы стать драгоном — гвардейцем и телохранителем фахтара.

Так Бурраска Нашер вступил на свой путь.

ДЕТСТВО

На дворе стоял солнечный денек месяца меда тысяча пятьсот пятнадцатого года. Месяц этот был самым теплым и благоприятным в году — на полях созревали злаковые, а жара уже сошла на нет.

Бурраска проснулся с легкой болью в голове: после ночных упражнений отсыпаться было непривычно, привычный распорядок дня нарушился. Но солнечные лучи, проникающие в щель между ставнями, манили его к себе, на свежий воздух и простор полей. Мальчик, сладко потянувшись, вскочил на ноги и побежал во двор.

Он поспал часа четыре, не больше — Захар привел их домой на рассвете. Теперь, говорил учитель, они часто будут тренироваться ночью, чтобы быть бдительными в любое время суток. Бурраске эта затея пришлась по душе.

«Захар всегда придумывает что-то новое! С ним не заскучаешь!» — не раз думал восьмилетний мальчуган.

За время, проведенное под опекой Захара, он полностью освоился в Школе, заметно вырос и окреп. Учитель держал его в строгости, но все равно Бурраска знал, что суровый Захар гордится его успехами, и это очень поддерживало мальчика. Он смутно помнил произошедшее с ним и не имел ни малейших воспоминаний о прошлом: вероятной семье и о том, как все-таки он оказался на верхушке пальмы во время страшного урагана. Впрочем, его это мало интересовало и даже раздражало, когда люди, услышав историю о найденном в буре мальчике, с интересом глядели на него и задавали одни и те же вопросы.

Гораздо больше забавляла другая история, рассказанная ему самим Захаром.

«Через несколько дней после твоего появления, меня призвал ко двору король. Он сказал, что жрецы Солнца (то есть верховные жрецы), желают взглянуть на тебя, посланного самой стихией. Ты за все эти дни не произнес ни слова, хотя много ел и с интересом исследовал здание Школы. На утро я повел тебя в зал Солнца, где фахтар обычно встречался со жрецами. Там собралось множество народу: любопытные придворные, жрецы и королевская семья. Я подвел тебя к возвышению, где сидели Ролеон и Архт — глава жрецов. Фахтар велел мне поднять тебя повыше, чтобы еще раз поглядеть на удивительного мальчика. Он стал говорить с тобой почти ласково, спрашивал, как тебе новое жилище и знаком ли ты уже с другими учениками. Ты же продолжал молчать, глядя на короля все с тем же простым интересом. И тут твой взор обратился на жреца... Он прямо-таки пилил тебя взглядом, и в нем читалось вовсе не простое любопытство, а нечто большее…

Неожиданно ты насупился и, глядя прямо в лицо нашему правителю, спросил: «А чего он пялится на меня?»

Все собравшиеся сразу же утихли, а я, признаюсь, подумал, что сейчас молния слетит с неба и испепелит меня с тобой вместе. Но Ролеон вдруг захохотал, и весь зал, вторя ему, залился смехом. И только Архт побагровел и недобро усмехнулся. Потом король отдельно вызвал меня и сказал, что такие смельчаки ему и нужны в драгонах. Но, увы, ты уже сызмальства обзавелся недругами — Архт вряд ли когда-то станет поддерживать осмеявшего его перед всеми, даже если это был простой ребенок!»

Так рассказывал Захар, и эта история очень нравилась Бурраске. С тех пор он видел жрецов лишь однажды, на празднике Солнца, когда наступила весна, время Анаха, и служители светила вышли в поле приветствовать наступающее тепло. Но тогда весь народ повалил за городские стены и, конечно же, Архт не заметил дерзкого мальчишку, стоявшего на посту у оцепленной дороги с другими малолетними учениками.

Жрецы не казались Бурраске могущественными или страшными, да и простой люд любил короля, а служители храмов давно отодвинулись на второй план.

Вдыхая сладкий запах спелой пшеницы и цветущих цветов, Бурраска подбежал к умывальнику и освежился ледяной водой. Подпрыгнув на месте, мальчик разбежался и прошелся колесом по двору — это упражнение хорошо встряхивало его после сна и побуждало тело к активной деятельности.

— Драгон Нашер, после обеда тебя ждет парикмахерская! — заявила главная прислужница Школы, пышнотелая, но энергичная Алоя. Юные ученики относились к ней почти как к матери, а она потчевала их то сладкими сливками после трапезы, то подзатыльниками.

— А что будет на обед? — немедля спросил Бурраска.

— Остатки завтрака, обжора! — задорно крикнула Алоя, что-то перебирая своими мягкими руками в необъятной корзине.

— Неправда, будут яблочная запеканка и свежий сыр! — возразил Бурраска.

— Как ты догадался, негодник? — удивилась женщина.

— Когда мы возвращались с ночного похода, у черного входа стояла телега с запечатанными сырными кругами, а сейчас ты перебираешь яблоки, а куры во дворе клюют хлебные корки, обрезанные специально для запеканки! — затараторил довольный мальчик.

— И все-то ты замечаешь! Вот болтал бы еще поменьше, — заметила Алоя, глядя на вертящегося вокруг Бурраску.

— Кстати, мы и не завтракали толком. Только ночью на ходу перекусили! Так что ты нам должна двойную порцию! — заявил мальчонка и отбежал прочь, уворачиваясь от запущенного в него яблока.

— Вот наглец... что же из него вырастет? — спросила сама у себя Алоя, доставая из корзины очередной сочный плод.

А мальчишка уже бежал в зал собраний, боясь пропустить речь Захара. Сенешал, то есть глава Школы, любил произносить длинные речи, а Бурраска любил их слушать. Он впитывал все знания, которые только мог почерпнуть у окружающих. Мало кто из мальчишек в его возрасте мог похвастаться такой наблюдательностью и проницательностью. Но еще больше поражала в нем вдумчивость суждений.

Впрочем, каким бы удивительным мальчик ни казался взрослым, для своих сверстников он продолжал оставаться прежде всего верным другом. С самого начала обучения в Школе Захар прививал своим воспитанникам чувство товарищеского плеча. «Погибель тому, кто забудет о соратнике на поле битвы, ибо и сам он однажды не получит помощи», — говаривал он. И Бурраска каждый раз кивал, внимая словам учителя.

В то утро, как и в прочие, мальчишки расположились в залитом солнцем зале на потертых циновках из тростникового стебля, толкаясь локтями и краем уха слушая наставления Захара.

ШКОЛА

Когда Бурраска незаметно проскользнул в учебный зал, Тиррон как раз пытался подавить зевок.

— Как можно не хотеть спать, когда тебе не дали спать? — недовольно пожаловался он другу.

— А по мне так ночью бродить здорово! Отоспишься как-нибудь потом. Да и надо тренироваться, или думаешь, на службе всегда все будет по расписанию? — покачал головой мальчик.

— Иногда ты такой зануда со своей «службой», — пробурчал Тиррон, потирая своей полноватой рукой глаза.

Гираска, сидевший рядом, усмехнулся, но сказать ничего не успел — с кресла поднялся Захар.

— Молодые драгоны, сегодня ночью вы не просто вышли на первую вылазку. Это был ваш экзамен по переходу на третий год обучения в Школе.

— Что? Он не говорил! — послышались шепотки. Мальчишки вмиг замолкли и обратили взгляды на учителя.

— С завтрашнего дня я перестаю быть вашим учителем и становлюсь для вас сенешалом — управляющим этой Школы. Ко мне вы будете обращаться только по особым случаям. Ежедневно с вами будут заниматься другие наставники.

Все заметно напряглись. Не по себе стало и Бурраске: неужели и его Захар оставит? Он был с учителем все время, что помнил себя. Беспокойство поселилось в душе мальчика.

— И еще, — продолжил Захар. — С этого года в Школе драгонов вводится новая система обучения. Вас будут обучать не просто учителя. К каждому из трех учеников будет приставлен отдельный наставник, тэлимгер.

Мальчики недоуменно переглянулись.

— Драгоны! — вдруг гаркнул Захар так, что мальчишки вздрогнули. — Вы не просто какие-то солдаты-сурбазы, которые должны слепо подчиняться приказам. Нет, каждый из вас, слышите — каждый! Должен представлять из себя уникального воина, который в случае необходимости сможет заменить хоть самого главнокомандующего! Поэтому с вами будут работать в индивидуальном порядке. Вам очень повезло по сравнению с предыдущими вирами. Вы будете элитой из элит.

Но мальчиков мало беспокоило их будущее положение в военной иерархии.

— Учитель, а кто же будут наши наставники? И как нас распределят? А что будет делать главный учитель, который станет над нами вместо вас? — раздавались растерянные вопросы.

Захар хохотнул, почесав жидкую бороденку.

— Завтра на рассвете вас представят. И распределят по тройкам.

— А вы там будете? — у Бурраски не нарочно вырвался этот вопрос. Возможно, даже с ноткой отчаяния.

— Буду, — улыбнулся благодушно Захар, — и лично прослежу за вашим распределением. А сегодняшний день советую вам посвятить подготовке. Так как завтра во многом решится ваша судьба.

Бурраска был растерян и опечален. Он хотел было убежать в сад, чтобы побыть одному и успокоиться, но Гираска увязался за ним.

— У нас будет свой тэлимгер, только подумай! Я слышал, их только к принцам раньше приставляли.

— А по мне, ничего хорошего. Будет следить за каждым нашим шагом, не даст и вздохнуть, — проворчал Бурраска.

— Ну, не понять тебя. Ты же сам настаивал на важности службы. С тэлимгером ты большего достигнешь, чем с обычным учителем, — покачал головой Гираска. Подвижный и ловкий, он легко обогнал Бура и залез на ветвистое дерево.

Бурраска только пожал плечами. На самом деле, он переживал за свой маленький детский мир, из которого внезапно исчез очень важный для него человек, а на его место должны были прийти незнакомцы.

К своему разочарованию, мальчик так и не встретился с Захаром до следующего дня.

Вместе с Гираской они пометали кинжалы в мишень, потом сходили на обед и завалились спать рядом с давно посапывающим Тирроном. Ночная вылазка взяла свое, и мальчишки не разомкнули глаз до рассвета.

В час восхода прозвенел привычный гонг, и Бурраска проснулся в предвкушении перемен. Протерев глаза, он весело пихнул в бок зевающего Гираску и умчался умываться.

Солнце только поднималось из-за древесных крон, щедро поливая землю своим светом. Год выдался удачный во всех смыслах: погода благоприятствовала посевам, и урожай ожидался знатный. С моря тоже не пришло никаких катаклизмов: Край Белой Воды, который вызывал у жителей Дорнорта не меньший трепет, чем обступающая их страну пустыня, оставался милостив.

Молодых драгонов, все еще немного сонных и одновременно взволнованных, выстроили на плацу у главного корпуса Школы. Организационной работой занимались помощники — они не были учителями и всегда относились к мальчикам как к плохо обученной собачьей своре. Бурраску такое отношение частенько злило.

Прошло минут пятнадцать мучительного ожидания, и из здания Школы вышел Захар. Он был облачен в серо-голубой кафтан с широким поясом и острыми наплечниками — официальное одеяние сенешала.

Следом за ним следовало шестеро мужчин среднего возраста в форме драгонов.

— Этот вир был под моим началом два года, как и положено, — начал Захар, не здороваясь с учениками. — Теперь их детская пора закончилась, и они готовы начать серьезное обучение. Их общим учителем будет Севастос, — и Захар показал на высокого, чуть худощавого мужчину с вытянутым лицом и длинными темными волосами. — Но по новым правилам мы дополнительно разбиваем их на малые виры — по трое. В таком порядке они просуществуют как минимум два года, но при этом предполагается, что малые виры продолжат активное взаимодействие. Вир должен оставаться виром, в конце концов. — Сенешал медленно прошел мимо учеников, внимательно оглядывая каждого. — Поэтому ваша задача, досточтимые тэлимгеры — раскрыть способности каждого ученика, выявить их сильные стороны и при этом не разобщать, а, наоборот, сплотить.

Внутри каждого вира существует конкуренция. Это естественно. И в малых вирах ученики тоже могут конкурировать. Отслеживайте эти связи и умело руководите ими. Где-то соперничество станет стимулом, где-то же отравит отношения и может привести к исключению из вира. А это всегда — тяжелая потеря, так как найти замену бывает очень сложно. Ответственность за последствия в большей степени будет на вас. Так что призываю вас к бдительности. Вы все же не просто наставники, вы — тэлимгеры.