Мир не прогнется

ГЛАВА 1

– Это кто? – Смотрю в упор на своего помощника – идиота, которого давно планирую выставить за дверь. Выпнуть куда подальше, чтоб глаза не мозолил.

– Это? Как просили. Девка из универа. Алена Соколова.

Разминаю шею, сидя в кресле. Я планирую его сегодня не просто выпнуть, а подвесить за яйца в гараже. Гараж – это место пыток, куда попадают те, кто перешел мне дорогу. Вот этот не переходил, но максимально попортил мне план.

Смотрю на заплаканную девчонку, которая пугливо поглядывает то на меня, то на Гошу. Одета в широкий черный свитер и джинсы. Темные волосы раскинуты по плечам. Глаза карие. Обычная.

Закатываю глаза от досады. А мне надо было ту, что мы отбирали тщательно два дня подряд. С фигурой, с ярким свистком, с ногами от ушей и сиськами на выкат.

И да, чтобы с юр фака обязательно. Владение терминами и уместное их использование – обязательный фактор. Чтобы без пользы не шаталась рядом ближайший год.

А тут блять эта. И самолет через час. И ужин у шизика – отца впритык, как мы прилетим.

– Это даже не близко Алена Соколова.

– Как? – Гоша бледнеет. Еще бы. – Но там в випке только она была.

– Значит, наебали тебя. А ты как последний мудак взял и повелся. У тебя фотки ее чтоли не было?

– Была. – Чешет затылок. – Но где-то выпала. Похожа же вроде? – Растерянно.

– На кой хрен я тебя тут держу, напомни.

Молчит.

Медленно встаю, убираю руки в карманы. Подхожу к нему. Скется амбал. Мы с ним одинаковой комплекции, но власти у меня больше, как и сил.

– Мир, ну, давай я по–быстрому сгоняю туда – обратно, найду нужную.

Имя у меня мне неподходящее. Человек с таким именем, должен нести добро. А я несу исключительно хаос и беспредел.

– Поздно, Гош. – Встаю рядом, склоняю голову набок. Наслаждаюсь этим страхом в глазах. Это то, что меня питает. Чужой страх. Чем больше людей меня боится, тем лучше. Значит, власть растет.

Бью башкой со всего размаха в его рожу.

Кричит, хватается за лицо. Вместе с ним кричит девчонка. Подхожу к ней. Точно так же склоняю голову, разглядываю. Как ты ко мне попала? Не повезло и подставили, или специально подложили?

Закрывает руками нос. Шизонутая. Думает, я ее так же долбану? Прет на ржачь. Если бы не все обстоятельства, поугарал бы.

– Если меня по ошибке привезли, может быть, я пойду? – Выдает тихим, почти ангельским голоском. Терпеть не могу вот такое все телячье.

Не говорю ни слова. Другую мне так быстро щас не найдут.

– На кого учишься?

– На юриста она учится…

– Завали хлебало. – Ору, не сдерживаясь.

– Но…

– Ты, сука, тупой?

Подхожу, размазываю ему лицо, бью коленом под дых. Падает. Допинываю его, марая нос лакированных ботинок кровью.

Давал же себе установку ни кого не уебать до отъезда. Бля. Так и знал, что че то по пизде пойдет. Нутром чуял.

Подхожу к столу, достаю влажные салфетки, вытираю кулаки. Вздыхая, оттягиваю брюки за идеально выглаженные стрелки, сажусь на корты и чижу ботинок.

Надеюсь, не вспотел и рубашку кровью не заляпал, костюм дорогой, переодеваться не планировал.

Приземляюсь на кресло. Борюсь с нарастающим гневом внутри. Закрываю глаза. Дышу. Как гребаный, мать его, йог.

Всего одна деталь, которую я не проконтролировал. Всего. Сука. Одна. Деталь.

Ладно.

– Ден, кофе. Быстро.

– Ага.

Две минуты и кофе на столе.

Ден – малявка, на днях стукнуло семнадцать, сын одного из моих охранников. Попросился подработать на время летних каникул. Отец долго отговаривал, но этот сам на меня вышел.

Смелый парень. Был. Исчезает так, будто его тут и не было. Знает, что жаренным пахнет.

Весь штат – это мужики. Взрослые, с хорошей подготовкой и не тупые, кроме одного, но в семье не без урода. Телок я не беру. От них одни проблемы. И они отвлекают от рабочих процессов.

Любую поставь мне в секретари, и я буду жестко трахаться до потери сознания круглосуточно. Как остальные владельцы компаний с этим живут, у меня вопрос. Хотя так и живут.

Мне проще работать с мужиками. Накосячили – врезал ему, сразу все поняли. Так и надо решать дела. Это проще, чем объяснять телке, че она не так сделала и что с ней за это будет.

И так, что мы имеем? Самолет через пятьдесят минут. Благо, личный, и мне не надо рвать жопу, чтобы метаться по аэропортам и проверкам. Девку, которая все еще стоит шокированная, и плачет.

Ужин у старого пердуна, который сегодня объявит о наследстве.

Маразматик уже несколько лет живет на личном острове. Вся наша мирская суета его жестко заебала и он отчалил подальше от обычных людей.

Живет в своей вилле, распоряжается активами по всему миру. И в ус не дует. У старика, которого мы с братьями презираем, проблемы с сердцем. Так мы узнали, что медицина не всемогуща и несколько пересадок подряд – это не выход из ситуации. Жизнь продлевается, но качество ее страдает значительно.

ГЛАВА 2

– Вот же дура! Как можно было поверить в то, что Соколова меня позовет на свой день рождения? Мы же никогда особо и не общались. Писала ей пару курсовых за деньги и все. Наивная какая!

Просто средь бела дня взяла и влипла в какой–то треш. Зашла в ресторан, там меня проводили в випку. Я вообще в таком месте впервые, а Соколова постоянно в таких заведениях зависает, я уверена.

Она вообще звезда универа. Модель, красотка с офигенной фигурой, перед ней штабелями ложатся. Попасть в ее круг считается большой удачей. Но мне, если честно, вообще было плевать на это все. Я никогда не заискивала перед ней, мне всегда было по барабану.

Но когда она, как мне показалось, очень искренне пригласила меня на свой праздник, я как дура согласилась. Потом решила, что не буду праздновать со всеми, не моя это среда, просто приду и поздравлю.

Вот тебе и пришла! И поздравила! В випке оказался только мужчина в черном костюме, который сидел на диване, широко раскинув ноги. Внешность неприятная, даже опасная какая–то. Лысый, на носу горбинку, щетина.

Вот примерно с такими мужиками и ошивается Соколова. С бандитами. И не зря о ней слухи плохие ходят.

– Здравствуйте, я, наверно, перепутала випки. Мне на день рождения.

– Алена Соколова?

– Ага, у нее да.

– В тачку.

– Что?

Хватает меня за локоть и выводит из ресторана через какие–то темные коридоры, где нет людей. Я не могу понять, что происходит. Это прикол? Сейчас он меня отведет к девочкам?

– Это квест чтоли?

– Ага. – Жует жвачку.

– А можно не так грубо? – Пытаюсь разжать его пальцы, которые схватились за рукав моего худи. Но это бесполезно.

Выходит во двор. Я не успеваю ничего понять.

– Можно. – Открывает дверь машины, сажает меня на заднее сиденье и куда–то увозит.

Я до последнего думаю, что это неудачный прикол. Двери блокируются.

Достаю из кармана телефон, один процент. Ну, конечно, самое время.

– Куда вы меня везете?

– Куда надо.

Может, он меня похищает? Пффф. Кому я вообще нужна? Вот Алена Соколова это да, а я что?

– Я на самом деле просто поздравить хотела, дальше тусить не планировала. Так что можно мне выйти? Остановитесь, пожалуйста, мне потом до общаги долго добираться, если тут не выйду.

Усмехается.

– Ага.

Ага да ага. Недалекий чтоли? Едет дальше. Вздыхаю. Выезжаем за город. Внутри все дрожит от страха. Как будто что–то не так. Куда вляпалась эта курица?

– Выходим.

Очень большой дом. Очень красивый. Я даже не думала, что у нас в городе такие есть. Ну, ладно, если Соколова тут отмечает, оно того стоило.

Иду за мужиком. Поднимаемся вверх по лестнице. Владелец дома оооочень богат! Наверняка, Алена с ним того.

Мне открывают дверь в какой–то кабинет. За столом сидит мужчина. Такой же большой как и этот. Только симпатичнее. Черные короткие волосы, щетина и глаза красивые такие. Сидит в белой рубашке. Рукава закатаны в три четверти. Зависаю на секунду на венках на руках и татуировке, которая немного торчит под рубашкой.

– Да. – Звучит его голос. Говорит с кем–то по телефону. Дрожь по телу от его голоса. – Да. Да. – Какой солидный мужчина. Наверно, его дом.

Тихонечко даже улыбаюсь. Сейчас договорит и выяснится что к чему.

– Ты долбоеб? – Подпрыгиваю. Он начинает орать в трубку и меня передергивает. Какой ужас. Красивый и интеллигентный мужчина вдруг превращается на моих глазах в животное. Дикое, хищное животное.

И глаза его уже совсем не красивые и не добрые. И голос вызывает страх и неприязнь.

– Да пошел ты нахрен, говна кусок! – Встает, упирается руками об свой стол. Дышит так, будто через минуту снесет свой стол.

Боже, ему бы на мои курсы управления гневом. Я такие веду в свободное от учебы время. Подрабатываю, так сказать.

Так вот ему бы туда. Он же ненормальный.

– Я тебя порву, понял? – Швыряет телефон об стену, тот разбивается и разлетается в дребезги. Берет в руки другой телефон. Кому–то звонит.

– Найди этого уебана. К моему приезду, чтобы висел на своих яйцах. – Боже какой ужас. Куда я попала? Зачем я здесь?

Оглядываюсь по сторонам. Бежать некуда, они меня догонят сразу. В углу справа какие–то шампуры в коробке. Но что мне от них? О, ужас.

Дышу, как в своей методичке. Представляю шарик, который движется по красной линии. Считаю про себя. Не поддаваться панике! Не поддаваться панике!

Меня будут искать! А кто? Друзей у меня нет. Разве что Соколова? Ага, сдалась я ей.

Смотрю на лысого, даже не дергается. Стоит рядом. Охранник. Понятно. Перевожу взгляд обратно на главного.

– Да. – Спокойным голосом. – Да. – Закрывает глаза, дышит. – Да, сука! Я же сказал! Да! Да! Да! – Второй телефон лежит об стену.

ГЛАВА 3

Замечательно! Просто супер!

И вот я уже в непонятной машине, еду на самолет вместе с этим Миром, сидящим совсем рядом. И хорошо, что нас разделяет этот подлокотник. Я в таких машинах еще не сидела ни разу.

Он спросил про родственников. Чтобы что? Шантажировать ими? Конечно, я ничего не сказала. Да у меня только бабушка. Она все равно мне ничем не поможет, а вот надавить на нее могут в случае чего.

Поэтому нет у меня никаких родственников.

Я боюсь говорить с ним, но еще больше я боюсь с ним лететь непонятно куда. А если он меня везет в какие–нибудь эмираты? А если продаст там?

От страха на глаза наворачиваются слезы.

– Может быть, вам подыскать более подходящую девушку?

Смотрит в телефон, хмуря свои брови, и не обращая на меня никакого внимания. Будто меня тут вообще нет.

– Вы меня слышите?

Может, он глухой? По громче надо сказать?

– Мир! – Кричу со всей силы и сама от себя офигеваю. Я так долго пыталась держать контроль над эмоциями. Так долго училась ловить баланс и сохранять спокойствие, чтобы вот так в секунду все снова развалилось.

Машина резко тормозит, я подлетаю, ремень безопасности возвращает обратно.

На меня поворачивается разъяренный Мир. Огромный и страшный как буйвол.

– Ты ебанутая?

– Бля, Мир, – разворачивается к нему водитель. – Я думал, че то случилось с тобой. Хули она так орет?

– С ебанцой потому что. – Верхняя губа нервно дергается.

– Я с вами говорила, а вы меня игнорили. – Пытаюсь предъявить дрожащим голосом.

И он продолжает залипать в свой телефон. Я даже вижу, что это не по работе. Он просто листает соцсети.

Вздыхаю.

– Я могу еще поорать.

– Блять. – Откидывает голову, трет рукой лицо.

Кто–то звонит. Ставит на громкую.

– Да. Нашли?

– Нет, кто–то прикрывает по–любому, Мир. Там папиков куча. Нет ее нигде. А эту, которая с тобой щас, подставила. Одногруппницы они.

Вот же курица! Да я на нее заявление напишу! Ага, если вернусь из эмиратов!

– Сука. Ладно, ищите.

– Мир.

– Че?

– А эта девка реально со спины оч похожа на Алену твою. Не задроченная только. Зря ты на Гошана погнал. Алена реально была в рестике в таком же черном прикиде спортивном. По камерам глянули.

Поворачивается ко мне, недовольно разглядывает меня с головы до ног.

– Фигура такая же, отвечаю. Я ее соцсети облазил. Там в купальнике фото есть. Щас перешлю.

Черт, мои щеки начинают гореть адским пламенем. Я же ее удаляла! Наверно, где–то в фотоальбомах осталась. Какой ужас.

– Та просто намалеванная была, а эта натурэль. Ее апгрейдить и тоже будет норм.

– Ты давай не оправдывайся и не заискивай. И вообще вали нахрен.

Кладет трубку, смотрит в окно. Левая рука прижата к подлокотнику и проходится по губам. О чем–то думает.

Я понимаю, что не Царица! И он себе хотел секси телочку. Но и я на это место не претендую нисколько.

– Мир, я знаю, что вы меня слышите, просто игнорируете. Можно ведь кого–то найти в эскорте, например. Это же раз плюнуть. Тем более, с вашими связями. Еще успеете. Или киньте клич, знаете, сколько одиноких женщин откликнется и прибегут на шею вам вешаться.

Телефон пиликает. Открывает сообщение. Узнаю свой купальник.

– Вот черт. – Шепчу, опуская лицо на ладони. Кто тебя вообще просил Ларина это выкладывать?

– Ну, мы ведь не в средневековье живем. Нельзя же вот так взять человека и увезти против его воли, куда хочется? – Последние аргументы выбираются из моей груди с такой надеждой, что кажется вот вот, и я заплачу.

– Есть парень?

– Что? – Это мне? – Нет. Ой, да, то есть, есть, конечно.

Дура! Может, это его образумит?

Жду продолжение, но он опять молчит.

– Как зовут?

– Антон.

– Гандон.

– Что? А, ужас какой.

Мотаю головой. Я отрицаю. Это не человек, какое–то дикое существо. Как он себя ведет, а как разговаривает! Никогда я не общалась с таким контингентом. Хочется ему рот мылом промыть, а себе уши.

Слышу, как смеется водитель. Откровенно ржет.

Мир бьет рукой по сиденью со всей силы, и тот замолкает. Господи, как же ему не подходит его имя!

– Вы зачем про парня спросили? Он ведь меня будет искать, учтите.

– Ага, будет.

Неужели, меня удостоили ответа? Да, наверно, слабо верится, что у меня есть парень. А почему сращивал тогда?

– Короче, смотри. – Водит языком по внутренней стороне щеки, недовольно морщится. – Расклад такой. Зашла мне Алена. И на твоем месте должна была быть она. Но она проебала свой шанс. И потому, когда мои парни ее найдут, она пойдет по рукам. Хорошим таким жилистым рукам, давно не знавшим телок.

ГЛАВА 4

Мир:

Нравится ли мне эта девка? Нет. Я привык трахаться с яркими, вычурными, сексуальными красотками. Эта обычная. Как тысячи обычных прохожих на улице. Ничем не приметная.

Милина Ассель. Что из этого имя? Нахрен я везу ее с собой? Реально проще найти кого–то из эскорта.

– Вы с ума сошли? Я не буду беременеть. Тем более от вас.

– Не понял. Для тебя это вообще подарок судьбы. Денег я отвалю, жилье предоставлю. Главное, чтобы ребенок реально был от меня. И появлялся у деда для галки, пока тот не сдохнет.

– Господи, какой ужас. – Закрывает глаза и падает лицом на колени. Вообще не понимаю в чем проблема. Истеричка какая–то.

– Что не так?

– А вам самому то все равно на ребенка? Вы же будете его отцом. – Смотрит мне в глаза, пытаясь вызвать жалость.

– Да вообще пох.

– Жесть. – Мотает головой. – И вам было все равно кто вам родит, если вы на эту роль Алену рассматривали? У нее же куча половых партнеров. А если она чем–то больна? Вы хотя бы о здоровье ее интересовались?

Че она несет?

– Какой вы безответственный, ужас! Сколько вам лет?

– Тридцать три.

– И к своему возрасту вы вообще ничего не поняли о жизни?

С херов ли она на меня наезжает? Еще жизни меня учить будет! Никто так не смеет со мной базарить.

– Завали.

– Что?

– Ебало завали.

– О, господи. – Снова закрывает лицо руками, мотает головой. – Это какой–то страшный сон.

– Че тебе надо? Сказал же, что бабла отвалю, сколько нужно будет. – Реально не понимаю, в чем проблема.

– Не нужны мне ваши деньги.

– В смысле блять? Всем нужны, а тебе нет?

– Да, представьте себе!

– А че тогда надо?

– От вас ничего не надо.

Блять. Че это вообще? Меня нелегко вогнать в ступор, но этой мелкой девке удается.

– Ну, решай тогда сама со своими тараканами. Вводные данные такие – мы летим к отцу, трахаемся в самолете, чтобы как можно быстрее случился залет, на банкете сообщаем о наших отношениях и твоей возможной беременности. Что за это просить думай сама. Это и есть твои драгоценные десять процентов.

Даже не поднимает голову, так и сидит, согнувшись и уткнувшись лицом в колени.

До отлета полчаса. Смотрю в окно. Если позвонить Димону, еще успеем подобрать эскорт. Но внутри какое–то странное ебучее чувство, что не надо.

Может, и права девка. Во–первых, я поторопился и на эмоциях выбрал шлюху. Эта Алена Соколова вскружила голову своими ногами и сиськами. Я на это падок. И мне захотелось сладкого. Одновременно отец сообщил о своих новых требованиях, и я соотнес эти два факта.

Сейчас с холодной головой я понимаю, что иметь ребенка от шлюхи не самый лучший варик. Хотя мне вообще какое дело, что потом будет с этим ребенком? Мне он не нужен.

Вообще я мог бы найти уже беременную телку, но старый пердун – не дурак, он все непременно перепроверит.

Ладно, будь че будет. Еще раз открываю фото с купальником. Погорячился, без одежды она самый сок. Никогда не любил эти ебаные худи. Скрывают все самое нужное.

– Я не буду с вами заниматься сексом. – Откинувшись на сиденье.

– С херов ли?

Смотрит на меня в упор.

– Потому что это ненормально.

– Обоснуй.

– Серьезно? Вам что все дают при первой встрече, раз вы не понимаете элементарного «нет»?

– Да.

Реально дают. Есть поводы для сомнения чтоли?

– Нет, это какой–то розыгрыш. Остановите машину, я выйду. Мне надоело.

– Ага, щас.

Хочется со психу открыть дверь и на ходу ее выкинуть из тачки, но че то держит, не позволяя так сделать. Во мне просыпается азарт. И мне это не хуя не нравится.

С какого хера она не хочет, чтобы я ее трахал? Все остальные на шею бросаются. Готовы за деньги на такие вещи, что даже я офигеваю. А эта воротит нос. Охренела?

– Ты может, не просекла еще, что у тебя выбора особо то и нет. Скажи спасибо, что я разрешаю тебе подумать, что ты хочешь взамен. – И то, только, чтобы она меня не подставила перед отцом и братьями. Подыграла так, чтобы все естественно выглядело.

Смотрю на нее. Прикидываю расклад. Бля, да так еще лучше выходит. Убедительнее. Если бы привез рядовую секси телочку, все было бы как всегда. А тут вот эта. Обычная. Обычная – это значит, че то не так. Значит, все серьезно.

Довольно потираю руки, хехехе. Да ты гений, Мир!

– Вы – псих! Просто конченый псих. Вам лечиться надо.

– Да. Полечишь?

ГЛАВА 5

Ассель:

Нет, ну это совсем край. От возмущения у меня волосы дыбом. Меня успокаивает только то, что в самолет меня не посадят без документов, они лежат в общаге. Слава тебе господи, я забыла взять с собой кошелек.

Сейчас попросят мой паспорт, а у меня его нет. Даже если у него там какие–то свои связи, у меня будет время, пока будут выяснять обстоятельства. Я под шумок объясню работникам аэропорта о своей проблеме, и мне помогут.

Я же тоже не дурочка, как-нибудь выкручусь.

После нашего абсолютно бессмысленного диалога я решаюсь просто молчать. Потому что этот упертый баран меня не слышит. Он уверен, что я пересплю с ним в самолете и сразу забеременею. Господи, какой ужас.

После того, как он начал со мной разговаривать, я как будто немного осмелела. Стала давать отпор и даже дерзить. Но все это на эмоциях. На самом деле меня колотит не по–детски и все это лишь защитная реакция.

Все будет хорошо, я смогу его образумить. Ну, не может же он быть таким моральным уродом.

– Да. Говори. – Кошусь на него так, чтобы не заметил. Чувствую волну агрессии, меня накрывает ею. И если бы я стояла, а не сидела, сейчас меня сшибло бы с ног.

– И че ты мне звонишь? Ну, прикончи его. Избавься от трупа. Мне тебя учить дела вести? – Как ни в чем не бывало. Господи, да он же убийца. Самый настоящий маньяк.

Я начинаю сильнее дрожать, судорожно хватаюсь за ручку двери. Если бы только мне удалось ее открыть, я бы выпрыгнула не думая. Еще и окна тонированы, никому не помашешь, не попросишь о помощи.

Кладет трубку, выдыхает, откидывает голову назад. Засыпает.

Нет, я сплю. Точно сплю. Иначе что это вообще такое. Он просто в считанные секунды вырубается и сопит.

Может, тихо обратиться к его водителю? Да нет, бред. Сотрудники его так бояться, что без вариантов меня сдадут, и будет только хуже.

Может, незаметно взять его телефон и позвонить куратору нашей группы. Это единственный номер, который я знаю наизусть.

Еще бабушкин, но ей позвонить я не могу.

Точно, это мой единственный шанс. Действовать надо быстро.

Телефон лежит на стальной пряжке его ремня. Тянусь трясущейся рукой. Поглядываю в зеркало заднего вида, водитель сосредоточен на дороге. Он ловко лавирует между рядами, вероятно, чтобы нам успеть на рейс. И ему не до нас.

Еще немного, вот вот. Опускаю руку. Машина неожиданно тормозит. Не резко, но и не плавно. Так, как мне ну совсем не выгодно. Потому что моя рука хватается не за телефон, а за что-то чуть ниже. И о боже, это, скорее всего, твердый, массивный член.

Или он носит биту в джинсах?

Стресс настолько сильно парализует мои конечности, что я замираю и не могу разжать руку. Бью себя правой рукой по левой. Кисть разжимается. Дергаю руки к груди.

Смотрит на меня как на дуру.

– Простите, вы не так поняли. Машина просто резко остановилась и вот так… – Только бы не догадался про телефон.

– Решила не дожидаться самолета? – Смотрит на меня в упор. Будто даже не шутит, а всерьез думает, что я решила вот так с ним в машине.

– Нет. Я же сказала… – Чувствую, как бросает в жар от стыда и неловкости. Закрываю лицо руками. Может, это не член был. Он же не может быть всегда таким твердым? Или может? Или ему что–то снилось?

Да какая сейчас разница. Господи, лучше бы он подумал про телефон.

– Я не хотела вас хватать. Так вышло… – Не знаю, как еще оправдаться. – Просто машина резко затормозила. – Слезы собираются в глазах от обиды, от стыда, и вообще от всего разом.

– Ага, рассказывай. – Какой же дебил. – Строила тут из себя. Знаю я, таких как ты.

Поджимаю губы, отворачиваюсь к окну. На улице начинается сильный дождь. Внутри у меня тоже все плачет от беззащитности и ощущения, что от меня в моей жизни больше ничего не зависит.

– Да. – Отвечает надменно на звонок. – Грохнул? Мое почтение.

Дальше его о чем–то расспрашивают.

– Не ищи. Оставляем Газель. Да да, ее.

Это он про меня?

Потом его, кажется, переспрашивают. И я понимаю, что его больше всего бесит.

– Сука, ты тупой или глухой? – Швыряет телефон об пол. Тот отскакивает и не разбивается. Возмущенно хватает его в левую руку и долбит по нему правой. – Ненавижу. Повторять. По десять. Раз.

Экран разбивается, костяшки на его руках кровятся. Мелкие стеклышки впиваются в кожу.

Выбрасывает себе под ноги. Достает из кармана новый.

– Да. Ну, вот и прекрасно. – Спокойно кладет трубку.

Я сглатываю и вжимаю свою голову в плечи насколько это возможно. Хочу раствориться в этом сидении. Чтобы меня не было видно и слышно.

– Шеф, приехали.

ГЛАВА 6

– Давай, шевели лапами, иначе мне придется тебя силой тащить. – Угрожает мне водитель, который нас привез.

Мир передвигается большими шагами. И я перебираю ногами так быстро, как только могу.

Я ни разу не летала на самолетах. До ужаса боюсь высоты! И сейчас не особо горю желанием. Но разве меня кто–то спрашивает.

Мы проходим по каким–то коридорам с тусклым светом ламп, и снова оказываемся на улице. Солнце резко бьет в глаза, и я зажмуриваюсь. По периметру территории ограждения, знаки безопасности и указатели. Чуть вдали стоит белоснежный самолет.

– Разве у нас не должны проверить документы? – Спрашиваю охранника. Смеется так, будто я сморозила глупость.

Черт, а вот это все здорово усложняет. Если я сейчас ничего не сделаю, меня посадят в самолет, и на этом все закончится. Отмотать назад не получится.

– Мне плохо. – Загибаюсь и имитирую боль в животе.

Мир даже не оборачивается. Водитель одним махом закидывает меня на плечо и тащит в самолет.

Доигралась! Лучше бы попыталась убежать, толку было бы больше!

– Отпусти меня, у меня живот болит очень сильно. Это наверняка аппендицит! Я не вытерплю и умру прямо в небе. – Бью его кулаками по спине. – Помогите! – Кричу, но дверь самолета закрывается прямо перед моим лицом.

Меня сажают в белое кожаное кресло и закрепляют ремнями безопасности.

– Ношпу ей принеси. – Не отрываясь от телефона как бы невзначай командует гаденыш Мир. И стюарт срывается с места.

– Серьезно? Ношпу? Она не поможет.

– Тогда сдохнешь в небе. Красивый конец.

Вот же мерзавец!

– Мир. – Впервые обращаюсь к нему по имени. – Кладу руку на его широкое плечо. Удивленно разворачивает голову, сверля мою ладонь. Резко одергиваю, потому что, клянусь, чувствую, как меня обжигает. Ужасно.

– Мир, отпусти меня, пожалуйста. – Я ведь все только кричала, а вот так просто попросить не пробовала, вдруг сработает. Мы еще не взлетели, надо пробовать.

– Мало того, что живот болит, я еще и очень сильно боюсь высоты. Прям очень. Я никогда не летала на самолетах. У меня сердце может остановиться, честное слово. Ну, пожалуйста, будь ты человеком.

Молча выслушивает, глядя в упор. Ни одной эмоции. Он вообще меня слушает?

– Ношпа. – Молодой человек протягивает ладонь с желтой таблеткой и стаканом воды.

Трясущимися руками забираю. Выпиваю весь стакан.

– Мне вискаря плесни. – Спокойно вставляет в уши наушники.

Отстегиваю ремень, хочу встать. Резким рывком возвращает меня обратно.

Делает глубокий вдох.

– Еще одна попытка меня выбесить, и я отдам тебя Димону. – На проходе появляется шкаф еще большего размера, чем этот. – Он у нас романтик, будет вертеть тебя как никто и никогда. Незабываемые ощущения гарантированы.

Сама застегиваю не себе ремни. От пульсации в голове почти теряю сознание. Самолет начинает двигаться. У меня внутри все сжимается. Это паническая атака. Меня так накрывало всего несколько раз, но я ни с чем не перепутаю это чувство.

Я задыхаюсь, слезы льются из глаз. И никто мне не может помочь. Никто. Закрываю лицо руками.

– Да блять.

Дурак резким рывком тянет меня на себя и прижимает руками. Это не объятие нет. Это попытка заткнуть меня, избавиться от лишней возни.

И это срабатывает. То ли его крепкий захват, то ли паничка, то ли древесный запах парфюма, то ли он просто что–то со мной сделал, надавил на артерию, например, в общем, все это дружно срабатывает, и меня вырубает.

Настолько крепко, что я забываюсь, где я. Помню только приятное тепло. Мне снится, что я маленькая, меня завернули в одеяло и качают. А внутри трепет и дыхание захватывает при каждом наклоне вниз.

Я жадно хватаюсь за воздух и снова расслабляюсь. И так раз за разом. Уши заложило, но сквозь сон слышу еле внятную речь.

– Ты ее не придуши там? – Ухмыляется тот, который Димон.

– Ага, бля, я за деньги старика ее из мертвых воскрешу. – Слышу над ухом.

– Давай сюда, подержу.

– Пусть полежит, подышит, привыкнет. Истерики мне не нужны. А мне ее трахать сегодня.

– Ладно, пошел я.

– Сиди, спящих трахать это убожество. Все равно, что некрофилия. Успеем.

– Точно?

– Точно.

Веки тяжелые, от невесомой, едва уловимой мысли о том, что спящую он меня не тронет, я удобнее располагаюсь на его груди и засыпаю крепче.

ГЛАВА 7

Мир:

– Нормально ее вырубило.

– Я двойную дозу захерачил, чтоб наверняка.

– Ты че, а если сдохнет? – Возмущаюсь. Брови сами сдвигаются по привычке.

– Не сдохнет.

– Ну, смотри. Че там по Марсу с Мотом?

– Летят с телками. Мир, тут это. Такое дело.

– Че?

– Ты только из самолета меня не выкидывай, пригожусь еще.

Набираю в себя побольше воздуха. Впиваюсь пальцами в бедро девчонки, сжимаю так сильно, что она пищит сквозь сон. Жамкаю ее как антистресс. Нормально. Будто даже отпускает чутка. Нихрена себе.

Трогаю еще. Реально отпускает. Нормуль.

– Короче, Мот и Марс едут с женами. Все официально.

– Сука. – Какие ушлые, все продумали. Иногда мне кажется, что я самый тупой из нас троих. Средний. Ни то ни се. Они всегда на шаг впереди. И команда у меня такая же тупорылая. Поубивал бы всех.

Пальцы сами сжимают ее попу, руки, талию. Успокаиваюсь.

– С другой стороны, а как бы мы успели все сделать, мы ее только сегодня нашли и сразу сюда.

Сиськи. Мне нужно потрогать сиськи. Чтобы не завалить Димона. Ебаное худи. Пробираюсь под него. На ощупь спортивный топ, стягиваю. О да. Троечка, не меньше. Может, даже чуть больше. То, что надо. Жамкаю рукой. Релакс.

– Будто вы ее искали! Ладно, свяжись с ЗАГСом или чем там надо, распиши нас задним числом.

Димон косится на меня. Я на него даже не наорал. Достижение!

– Сделаю. Как инет появится, все порешаем сразу. – Нервно сглатывает. – Мир, ты не заболел? – Сверлит меня, осунувшись.

– А че?

– Ниче.

– Иди прогуляйся, бесишь.

Как ветром сдувает. Остаюсь с этой на руках. Джинсы становятся тесными. Не надо было ее так сильно рубить. Может через часик уже пришла бы в себя, трахнул бы ее. Но нет ведь этому долбозвону нужно было сделать по–своему.

Сколько в ней кг? Пятьдесят? Да ей просто подышать таблеткой хватило бы.

Чувствую, как начинаю психовать. Где мой антистресс. Вот они малышки. Закрываю глаза. Щупаю вдоволь, трогаю затвердевшие соски. Мгновенно успокаивает.

Интересное какое средство от психоза я нашел.

Может, попробовать разбудить? Не варик. Она так истерила, что сама себя чуть не прикончила. Пусть дрыхнет.

Так, как ее звали? Вспоминаю слога, в голове крутятся буквы. Газель, Мирэль, модель… Ассель. Точно. Надо запомнить. Фамилия у нее будет моя естественно – Саидова. Отчество надо узнать. И придумать легенду. Старик прикопается к мелочам, все решит разузнать.

Бля, ну какая же бабская хрень. Заставлю Газель подумать над нашей общей историей блять.

Чем ее взять? – Продолжаю мять сиську. – Деньги ей не нужны. Надо найти точку давления.

– Димон. – Кричу со всей дури. Девка даже не дергается.

– Да, Мир. – Суетной, в глазах страх.

– Что еще про девку известно? Искать не будут?

– Не, там только бабка у нее старая. Больше никого нет. В институте разрулили, она типа к ней умотала. Дальше придумаем.

Бабка, значит. А говорила, никого нет. Не общается или позаботилась, чтоб через нее не действовали?

– Как зовут бабку? Давай сюда все, что есть.

– Милина Екатерина Львовна, семьдесят пять лет. Живет одна в пригороде. Постоянно тусит в компании семьдесят плюс. Ходит на йогу, занимается финской ходьбой. Активная бабка, короче.

Ржу. Ладно, попробуем зайти через нее. Угрожать жизнью близких – это мое Guilty pleasure. Самый кайф. Стоит только намекнуть, и все сразу сдаются, ломаются, делают все, что ты прикажешь.

– Все вали. – Уходит.

Достаю руки из под худи. Иначе затру до дыр эти подушечки.

Одной рукой продолжаю держать, второй пробегаюсь по договорам, в которых нихрена не шарю без юриста. Своего я отправил в ссылку на прошлой неделе. Ему ближайший месяц будет еще очень хреново. На эмоциях это все. Будет готов к работе, принесу свое глубочайшие извинения.

От того, что глаза мозолят непонятные термины, начинаю психовать. Крепко сжимаю в руках телефон. Вот вот и раскрошу его. Пытаюсь себя остановить. Пять телефонов за день это уже перебор. Четыре был мой максимум.

Отбрасываю его на кресло Газели. Расстегиваю ширинку на ее джинсах. Проскальзываю рукой к попке. О да. Сминаю рукой эти упругие, но мягкие ягодички. Отпускает. Сам для себя неожиданно выявил лекарство от стресса. Почему раньше до него не догадался?

Сквозь сон ерзает, трется об мой член. Может, ну его все принципы? И взять прям щас? Да ну нахер. Прохожусь рукой между булок, касаюсь там, где мне больше всего нравится касаться. Сзади. Не каждая такое бы оценила, и эта вряд ли. Та еще привереда.

Интересно сколько мужиков там побывало?

ГЛАВА 8

Ассель:

Просыпаюсь с ощущением как будто очень хорошо выспалась. Чтобы с моим супер хрупким сном так выспаться, мне нужно создать идеальные условия. Идеальную темноту, тишину, жесткий матрац, проветренное помещение. Из всего этого в моей общаге мне недоступно ничего.

Фонари всю ночь светят в наши окна и никакие шторы не спасают. Маска на глаза давит. Матрац какой уж выдали. Всю ночь у соседей какая–то возня. Все время кто–то носится по коридорам. И даже комнату ночью проветрить мне не удается, потому что соседки мерзнут.

И примерно так было всю мою жизнь. С того момента, как я осталась без родителей.

Мне всегда было дискомфортно. Начиная с интерната, который, слава богу, был в моей жизни всего две недели, пока бабушка собирала документы.

Она у меня топ, мой герой, спаситель. Жили мы, как получалось. И я всегда ужималась во всех расходах, никогда не позволяла себе каких–то дорогих вещей. Все всегда по минимуму.

И даже сейчас вся моя повышенная стипендия уходит на базовые потребности, и подстраховать бабушку. Иногда ее пенсии не хватает на лекарства, а у нее есть только я.

Все мои подработки в рамках универа. Я провожу соцопросы, с недавнего времени веду вечерние психологические курсы. Это моя отдушина и дополнительный доход.

На юр фак я поступила, потому что настояла бабушка. И я очень стараюсь, знаю все, что мне нужно, сдаю на отлично все экзамены. Только вот душа лежит совсем к другому.

В общем, я мечтаю скорее закончить универ, взять в ипотеку однушку, чтобы спокойно пожить одной. Так, как хочется мне. Поступить на псих фак и продолжать вести свои курсы, которые уже сейчас приносят хорошие деньги. А если этому делу уделять больше внимания, это вполне может стать стабильным доходом.

Алена Соколова – это моя противоположность. Она всегда жила на широкую ногу, всегда купалась во внимании щедрых мужчин, выглядела как с обложки. Как нас можно было перепутать?

На меня, конечно, тоже заглядываются и предлагают встречаться, но в основном это мальчишки с универа. А я, наверно, не готова к отношениям или это и вовсе не мое. Отшиваю всех. Одной мне лучше.

Потягиваюсь с удовольствием, вытираю слюну с щеки, настолько крепко меня вырубило. Где я? Подо мной хрустит свежее белоснежное белье. Штора чуть приоткрыта. В каком–то очень дорогом номере.

Убираю с себя тяжелое одеяло. На мне короткая белая атласная сорочка. Очень приятная телу. Стоп. Почему я в ней и где вся моя одежда?

Подхожу к зеркалу. На бедре маленькие синяки как от пальцев. Черт. Трогаю себя. Ничего не изменилось? Может, он все–таки забил на свои правила и изнасиловал меня?

Тяжелая грудь ноет, как будто ее мяли всю ночь. Наверно, это перелет так сказывается. Даже не верится, что он случился в моей жизни. Я планировала жить свою тихую мирную жизнь в своем маленьком городке. И никуда не выезжать, и чтобы никто меня не трогал. Но у жизни на меня были другие планы.

Вздыхаю. Что дальше будет?

Подхожу к окну и замираю от красоты. За окном тропический пейзаж: высокие, стройные пальмы с пушистыми кронами. Я только в фильмах такое видела. Где–то вдалеке раскинулся бескрайний океан, его волны мягко накатываются на берег, оставляя за собой пенистую белую пелену.

На горизонте линия воды сливается с небом, создавая ощущение бесконечности.

Боже. Как вообще возможна такая красота? Ее так много, что можно захлебнуться.

– Нравится?

– Очень.

Грубые, немного шершавые руки касаются моего плеча.

– Эй. – Отпрыгиваю в сторону. – Какого черта?

Меня накрывает возмущением. Сердце колотится от страха. А он смеется.

– Что смешного? Разве можно так врываться без стука и пугать? – Скрещиваю руки на груди, чтобы прикрыться.

– Мне да.

Ах, да. Я уже и забыла, с кем имею дело.

– Где моя одежда? – Протестую, пусть даже не думает, что он победил. Я до последнего буду бороться за свою свободу.

– Я все выкинул.

– Что?

– То.

– А кто ее с меня снял? – Вдруг доходит, что кто–то же меня переодел.

– Я.

Какой кошмар. Закрываю руками лицо от стыда. Иду к кровати. С головой ныряю в тяжелое одеяло. И прячусь под ним.

– Ты ведешь себя как ребенок.

А ты как взрослый? Хам, сволочь, ненавижу.

Я может, не хотела, чтобы меня мужчина голым видел? А если такое и случится, то с кем–нибудь особенным, точно уж не с этим. Как ему вообще в глаза то теперь смотреть?

– У нас есть три часа до ужина у старика. Вылезь из под одеяла, нужно обсудить детали.

– Не вылезу.

– Я могу и сам залезть, и тебе это, скорее всего, не понравится.

Моментально выпрыгиваю, прикрываюсь одеялом, смотрю в пол, будто я виновата в чем–то. На самом деле мне просто хочется провалиться сквозь землю.

ГЛАВА 9

Мне хочется закатить истерику. Я не хотела выходить замуж. Никогда. И внутри меня растет обида, потому что меня не спрашивали, просто поставили перед фактом и все.

Я боюсь, что сдержав все в себе, я усугублю ситуацию. Потому что во мне бомба замедленного действия, и она вот вот взорвется.

– Ебать ты истеричка. – Смотрит на меня оценивающе. Скорее всего, на лице у меня все написано. Я просто разворачиваюсь, падаю лицом в подушку и кричу в нее. Со всей силы кричу.

Пытаюсь отдышаться, приподняв голову.

Понимаю, что сорочка очень короткая, и мои ягодицы оголились.

– Но жопа у тебя зачетная.

Хватает меня своими руками, переворачивает на спину. Устраивается между моих ног. Я судорожно пытаюсь выбраться. Но он убирает мои руки одной своей левой, фиксирует над моей головой.

Правой рукой проходится по моему животу, затем по зоне бикини и касается самого сокровенного. Я пытаюсь сжать ноги, но не получается. Он такой большой и сильный, что сопротивление бесполезно.

– Отпусти меня, пожалуйста. – Шепчу испуганным, дрожащим голосом.

Он входит в меня своим пальцем, я вскрикиваю. Трогает мою грудь. Перед глазами все расплывается. Руки и ноги немеют.

– Пожалуйста, не трогай. Не смотри. Только не так, пожалуйста.

– Да что я там не видел. Уже всю тебя излапал. – Шепчет горячо мне в ухо. Касается его губами. Спускается по шее к соску, который моментально твердеет.

Начинаю плакать.

Расстёгивает ширинку. Он меня не слышит. Ему вообще все равно.

– Мир, Мир, не надо. – У меня начинается истерика. – У меня никогда не было мужчины, слышишь? Никогда, никого. Я даже целоваться то не умею. Пожалуйста, я не могу. Ты слишком большой, ты меня разорвешь пополам.

Останавливается.

– Чего блять? Ты гонишь чтоли?

Брови сдвигаются, лицо корежится.

Пользуясь случаем, отпрыгиваю к стене.

– Сука. – Рычит. Ударяет рукой об стену. Я вздрагиваю.

Уходит в уборную. Ну, вот такая я, простите, что разочаровала. Возвращается.

Заворачиваюсь в одеяло.

– Какая же ты ебанутая. – Опускается на край кровати. Трет лицо.

– Я не виновата, что так все складывается. Сразу было понятно, что я вам не подхожу. И нельзя было нас расписывать без моего согласия. Так не делается. Я же живой человек. – Говорю уже не так зло, скорее, расстроенно и тихо.

– Это всего лишь бумажки. И я не буду мусолить эту тему. Короче, у тебя есть час, чтобы привести себя в порядок, шевели булками.

– Я никуда не пойду.

– Пойдешь.

– Нет.

– Да.

Да я ему весь вечер испорчу, все расскажу его отцу. Про фиктивный брак, про то, как меня заставили. Про то, как он меня чуть не изнасиловал!

– Я терпеть не могу повторять. – Это мы уже поняли. – Поэтому скажу один раз. Ты как миленькая будешь делать все, что я тебе скажу. Нужно будет раздвинуть ноги, послушно это сделаешь. Прикажу улыбаться мне и признаваться в любви при всех, без нареканий выполнишь. Иначе Алевтине Георгиевне придется несладко. Это, мягко говоря.

Мое сердце падает в пятки. Хватаюсь рукой за стену, чтобы не упасть. Как он узнал? Ну, конечно, он же всемогущий! Руки начинают дрожать, ноги подкашиваются.

Какой же он урод, угрожать близкими, как так можно? Это же святое. Еще и пожилыми людьми. Мне становится тошно, вот сейчас я его искренне возненавидела.

– Это так низко. – Цежу сквозь зубы.

– А ты слишком высоко летаешь, кто–то должен был приземлить.

– Ненавижу. – Шепчу, сжав руки в кулаки.

– Да мне похрен. Теперь слушай, что от тебя требуется. Накосячишь – тебе хана и не только тебе.

Какой ужас. Сползаю вниз по стене. Закрываю лицо руками. Мотаю головой, отказываясь верить в происходящее.

– Время показать какая ты там отличница. Сделаешь все на пять, будет тебе все, что попросишь. Оступишься – сотру с лица Земли. У тебя есть час, чтобы привести себя в порядок и придумать нашу сопливую историю, дальше я жду тебя внизу, мы хаваем, ты рассказываешь мне правдоподобно все, что насочиняла. Едем к отцу, втираем ему эту дичь.

– У меня даже одежды нет. ты же все выбросил!

– В ванной куча барахла, и кольцо напялить не забудь. Остальное на свое усмотрение.

Хлопает дверью, заставляя меня еще раз подпрыгнуть на месте. Я не вынесу этого, нет.

ГЛАВА 10

В ванной несколько бумажных пакетов брендовой одежды. У меня такой никогда не было. Я и не думала, что когда–нибудь такое надену. У меня в этом нет потребности. Это все пустая трата средств.

Деньги, потраченные на это все, можно было пустить на более важные вещи.

Но кому и что я собралась доказывать? Ладно, надеть одежду – это не самое страшное в моем положении. Самое страшное – это ее снять, когда потребует мой ХОЗЯИН.

Моюсь дорогими шампунями и гелями, волосы как будто даже и укладывать не нужно. Идеально ложатся по плечам. Подсушиваю их дорогим феном, наворачиваю локоны. Получается очень красиво.

Оказывается, богатой легче решать все задачи.

Первым делом я достаю белье, красивое кружевное. Два комплекта: черный и белый. Оба такие дорогие, что я могла бы эту сумму внести как первоначальный взнос за ипотеку.

Надеваю белый. Трусики идеально садятся, а бюстгальтер вообще будто сшит на меня. С моей грудью сложно подобрать идеальный комплект белья. Но этот садится как никогда хорошо. Ткань очень приятна телу. Мерки чтоли снимали, пока я спала?

Вместе с одеждой на столике в ванной лежит косметичка с дорогими пудрами, тушью, помадой. У меня в общаге из всей косметики только бальзам для губ и кремы. Я не крашусь. Но, как и любая девушка, я пересмотрела кучу видеороликов перед своим выпускным и теперь умею это все наносить при необходимости.

Вывожу аккуратные стрелочки, подкрашиваю реснички, хотя они у меня и без того длинные и пышные. Тон, румяна. Бежевая помада. В целом макияж легкий, как я и люблю. Его будто вообще нет. Но лицо выглядит ухоженнее, красивее.

Улыбаюсь себе.

Всевозможные юбки и топы мельтешат в глазах. Все очень красивое и садится на мое тело идеально. Но я естественно выбираю самый скромный, на мой взгляд, вариант из всего множества вещей. Белое льняное платье в пол. Оно подчеркивает мою талию, обтягивая зону живота и грудь. Ее немного видно из декольте.

Нахожу коробочку с огромным камнем на кольце. Это не камень с кольцом, это кольцо с камнем.

Ну, конечно, мистеру показушнику хочется продемонстрировать папе и братьям все, на что он способен. Надеваю. Размер подходит. Но рука будто становится тяжелее.

На шею надеваю легкие, невесомые бусы. Еле заметные сережки, которые не перегружают общий стиль, а лишь добавляют изящества.

Уау! Как красиво. Залипаю на своем образе. Но все равно, конечно, не Алена Соколова.

На ноги надеваю очень удобные светлые босоножки на маленьком каблучке, которые идеально сочетаются с платьем.

Маленькая сумочка это точка в моем образе. Кладу в нее пластиковую карточку от двери. Больше ничего у меня нет. Даже старенький разряженный телефон забрали.

Пшикаюсь перед выходом дорогим ароматом. Улетаю вместе с ним куда–то очень далеко.

Выхожу из комнаты. В голове крутятся несколько сценариев моего идеального знакомства с мужчиной мечты. Не с этим. Я представляю другого. Порядочного, доброго, заботливого, адекватного, в конце концов. Представлять такого в своих мыслях легче и приятнее.

Спускаюсь по лестнице. Спрашиваю у персонала, где ресторан. Администратор говорит на английском. Отлично. Возможность попрактиковать язык. Успокаиваю себя. Нервничать и доводить себя до нервного истощения мне нельзя. Второй раз я не вывезу.

Поэтому моя тактика – представить все это как игру. Получать удовольствие и видеть плюсы, где это возможно.

Захожу в ресторан. Нахожу глазами его. Сидит и смотрит в меню. На нем другая рубашка и брюки коричневого цвета. Побрился. Выглядит свежее. Если бы не довелось узнать его близко, подумала бы, что красивый интеллигент сидит, ожидая свою даму.

На деле же так тошно, что даже смотреть на него не хочется. Картинка обманчива и не совпадает с реальностью, и это бьет под дых.

Видит меня, оценивающе пробегается по мне с головы до ног. Проводит языком по внутренней стороне щеки. Стою, оглядываясь. Садиться мне никто не предлагает.

– Что–то не так? – Теряюсь, заправляя упавший на лицо локон.

Не отвечает. Продолжает нагло разглядывать. К нам подходит официант. Он отодвигает мне стул, улыбаясь. Ясно, навыки этикета на нуле. Неудивительно. Присаживаюсь.

Поднимает меню так, что мне не видно его лицо.

– Подойди через пять минут, еще не выбрали.

– Они понимают на русском?

– Мне плевать. Подошел ко мне, значит, понимает.

Мм. Ясно.

– Выбери пожрать.

Режет уши.

– Я не хочу есть.

– Сама знаешь, но выпендриваться нет смысла, у отца хрен пожрешь. У него микро блюда. Он у нас под старость лет стал эстетом, мать его. Если не поешь сейчас, будешь голодна до утра. А это считай сутки. Грохнешься в обморок, будешь лежать, пока сама не встанешь.

Вздыхаю, уже ничему не удивляясь. Выбираю себе какой–то салат и апельсиновый фреш.

К нам подходит другой официант, здоровается на русском. Господи, я не удивлюсь, если его только сейчас привезли из России, чтобы угодить этому мужлану.

ГЛАВА 11

– Бля, все заткнись. Вот эту хрень и зальешь всем в уши. Не мне. И не за столом. Иначе заблюю весь стол.

Улыбаюсь. Вот прям искренне. Потому что нефиг. Просил сопливую историю, получай. Хотя бы в мечтах то я могу пожить так, как мне хочется.

– Тебе надо перестать так выражаться и быть милее, иначе нашей истории никто не поверит. – Смелею и перехожу на «ты» дрожащим голосом. Надо как–то привыкать. Не выкать же перед его родней.

Переводит на меня свой недовольный бычий взгляд.

– Нет.

– Что нет?

– Не будет такого. – Утыкается снова в свой телефон.

– Ну, как знаешь. Я свою часть выполню безупречно, остальное зависит от тебя. тебе же хуже, если не справишься.

Доедаю салат.

– Это твои новые документы. – Кидает в мою сторону папку.

Открываю.

«Саидова Ассель». Мы ведь даже не знакомились. Становится немного грустно. А что теперь с Милиной Ассель? Ее больше нет?

– А как же моя учеба? Моя жизнь? Бабушка? – Спрашиваю, не отрывая взгляд от нового паспорта.

– А че с ними? Ты че думаешь, мы на тут останемся жить? Нет. Вернемся в город. Там живи, как хочешь. Квартира у тебя будет. Тачка тоже.

– А это что? – Вместе с основным пакетом документов лежит брачный договор.

– Подпиши и отдай Димону. От тебя требуется родить мне ребенка. Твои требования я готов слушать.

– Мог бы не повторять, ты этого не любишь. Я помню.

Обреченно вздыхаю. В голове все еще не укладываются его варварские методы достижения целей. С кем угодно ведь можно было договориться, нет, ему надо было попытаться со мной.

Может, еще получится соскочить? Должно получится! Одно дело выйти замуж, другое – рожать от этого придурка! И как он мог мне показаться красивым при первой встрече? Внешность все-таки сильно обманчива.

– Хорошо. Я ознакомлюсь и подпишу.

– Пфф. – Усмехается. Так, будто у меня и выбора нет.

– Ты говорил, что я могу у тебя просить все, что угодно?

– Да. – Жует свой стейк.

– Первое, что я прошу – это нормальное отношение к себе. Никаких грубостей и обзывательств.

Не отрываясь от еды и своего дурацкого телефона, отмахивается так, будто я надоедливая жужжащая муха.

– Речь шла о материальных вещах. Деньги, тачка, квартира.

– А мне ничего из этого не нужно.

– У тебя ничего из этого нет. Стало быть, пиздец, как нужно. – Недовольно скалится.

– Мне мой парень все купит. – Задираю подбородок.

– Какой парень? Который Антон – гондон? Какой же он парень, если все еще даже не поимел тебя?

Это звучит так оскорбительно, что я готова разрыдаться. Сжимаю руки в кулачки под столом. Не дождется! И вида не подам. Ровно вдыхаю.

– В твоем окружении есть только один такой, учится в твоей группе. Но когда мои ребята его пытали, он очень убедительно бубнил, что ты ему никто. Если соврал – значит не мужик, если не соврал – значит, соврала ты.

Господи, он все обо мне знает. Вообще все. Они что супергерои провернуть все это за сутки? И поженили, и документы сделали, и парня моего несуществующего нашли!

– Что скажешь?

– Это не тот Антон.

– Значит, есть другой?

– Дда. – Получается не очень уверенно.

Подносит телефон к уху.

– Вы взяли не того Анто–на. – Пренебрежительно растягивает. – Косячишь Димон. Ищите. Последнее предупреждение.

Вот черт. Медленно закрываю глаза. Кладет трубку.

– Зачем вам его искать?

– Чтобы ликвидировать.

О боги. Какое счастье, что моего парня не существует. Но пусть его люди посуетятся, отвлекутся, развеются. Вместо того, чтобы бить и убивать.

– Зачем?

– Затем.

Мм, ясно.

– Но учти, если ты соврала. – Смотрит на меня в упор, приподнимаю свои хмурые брови. – Я тебя жестко накажу.

От его взгляда проносятся мурашки по коже. Как страшно.

– Убьете меня? – Голос дергается. Сама себя ругаю за дурацкий вопрос. Лезу на рожон.

– Ну, почему же сразу убью? Буду жестко трахать. – Кладет салфетку на стол. Наклоняется чуть ближе ко мне. – Не так, как трахаются, чтобы заделать ребенка.

Встает. Отодвигает стул рядом, заваливается, тянет мой стул к себе.

Втыкается носом в мои волосы, делает глубокий вдох.

– Буду ебать тебя, пока не потеряешь сознание. – Шепчет в ухо.

По коже проносится вторая волна мурашек, меня передергивает. Я сжимаю свои бедра. Его слова запускают какой–то жар во всем теле. О боже. Я его боюсь. Мое тело боится.

ГЛАВА 12

– Мир. – Голос Дмитрия разрывает натянутую между нами струну. Я облегченно вздыхаю, и понимаю, что все это время боялась дышать. – Время.

Рука Мира касается моей спины, я выгибаюсь до максимального возможного. Тянусь макушкой вверх, желая скорее прекратить эту пытку.

Ладонь касается ягодицы, жадно ее сминает и небрежно шлепает.

– На выход.

Встаю, замечаю, как пальцы крепко сжали ручку сумочки, и не желают ее отпускать. Так и иду. Выставив перед собой аксессуар.

Мы выходим на улицу. В нос бьет совсем другой воздух. Я таким никогда не дышала. Чуть влажный. На губах ощущается соль.

Мы идем по аллее к океану, где красуется очень стильная яхта. Как с картинок дорого модного журнала. Коричневое дерево и сталь.

Идем молча. Я не хочу ничего спрашивать. Вообще не хочу начинать разговоры с ним. Не хочу провоцировать.

– Я думала, что мы уже на острове. – Обращаюсь к Дмитрию. Тот немного теряется, смотрит на своего хозяина. Бледнеет. Что такое? Ему нельзя со мной разговаривать?

По недовольному лицу Мира вижу, что я права. Мне никто не отвечает. И это максимально странно и неловко.

Присаживаюсь на одно из мест в углу. Яхта начинает двигаться. И я впервые в жизни ощущаю, что значит плыть по воде. Теплый ветер развевает мои локоны, закрываю глаза, наслаждаясь этими приятными ощущениями.

– Сколько нам еще плыть? – Игнорируя весь происходящий бред, обращаюсь к Дмитрию.

Снова переводит взгляд на Мира. Что за детский сад?

– Мне нельзя с вами разговаривать? – Спрашиваю прямо.

– Все вопросы задавай мне. – Недовольный голос. Краем глаза вижу, что тыкает кнопки в телефоне.

– Можно мне мой телефон?

– Нет.

– Почему?

– Потому.

Ясно.

– Димон, свали.

Уходит быстрым шагом в подсобку. Никогда не привыкну к такому обращению с людьми. Это так неуважительно и унизительно.

– Не смей общаться с моими подчиненными.

– Почему?

– Потому что они мужики, у которых на тебя стоит.

– Что? Что за бред?

– Статус моей женщины предполагает неприкосновенность.

– Господи, какой же маразм.

– Скажешь такое при других людях и отхватишь. О последствиях я тебя предупреждал.

Закрываю глаза, мотаю головой.

– Заебала так делать.

– Как? – Открываю глаза.

– Вертеть башкой. Я тебе делаю последнее предупреждение. Мне нельзя перечить, дерзить и допускать себе подобное поведение. Ты оборзевшая сучка, которую надо приструнить. И я с радостью засажу в тебя, чтобы научить манерам.

Манерам? Кто бы о них говорил. Вдыхаю воздух.

– Дыши тише.

Ладно. Я знаю, для чего я тут. Чтобы не допустить ничего плохого по отношению к моей бабуле. Я ее защищаю.

– Долго нам еще плыть?

– Минут двадцать.

Ответил, надо же.

– Почему он решил заселиться на острове? Я понимаю, что это круто, но разве в старости не тянет ближе к корням?

– Нет.

– Странно, сколько не наблюдала за стариками, они все хотят жить в своих городах или населенных пунктах. Там, где привыкли за всю жизнь.

– Это не такой старик. Он не любит людей. Никого в хер не ставит. Ему проще одному, чем терпеть чье–то общество.

– А как часто вы видитесь?

– Это тебе для твоей сопливой истории?

– Конечно. Для чего ж еще? Я же о тебе и вашей связи с отцом ничего не знаю.

– Последний раз виделись лет пять назад.

– Пять лет? – Удивляюсь неподдельно.

– Так бывает, когда не хочешь видеть противных тебе людей.

– Вы же родственники, самые близкие друг другу люди. Ближе у вас никого нет.

– Ага. Засунь эти свои нравоучения…

– Я просила разговаривать со мной уважительно. – Говорю, уже ни на что не надеясь, тихо и спокойно.

– Не переходи границы дозволенного, и будет тебе уважение.

В общей сложности в пути мы находимся примерно минут сорок. Причаливаем к красивому острову. Все такое экзотичное, незнакомое мне. Руки немного трясутся.

Мы идем по тропинке, вокруг белоснежный песок, легкий ветер немного сдувает его под пятки.

Нас встречают у большой виллы и просят пройти. Я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках, чтобы не охать и ахать всякий раз, когда я вижу что–то роскошное. Но пока плохо получается.

Слава богу, хотя бы за это меня пока не отчитывают.

– Ну, показывайте, какую шлюху привел в дом мой сын. – Слышится голос с лестницы.