Мира. Начать жизнь заново

Глава 1. Девочка из ада

Татьяна Черненко

Мира. Начать жизнь заново

Глава 1. Девочка из ада

Прилично накидавшись, прихватываю из бара бутылочку вискаря. На улице темно, дорогу подсвечивают лишь уличные фонари. Домой идти не хочется, выслушивать поучения отца. Я и так знаю, что, наверное, не самая лучшая дочь в мире… От меня столько проблем!.. Марк точно подметил: «непутёвая».

Хотя… так оно и есть. Вечно со мной какая-то хрень приключается. А Марк… Марк, он, более рассудительнее что ли. Мне кажется брат всегда знает, как лучше, как правильнее. Хоть внутренне дико сомневается и боится оплошать. Но снаружи – кремень. У него свои правила, которые он строго соблюдает. Свои рамки. Перфекционист, что с него взять! Любит, когда у него всё идеально, всё по полочкам разложено, всё на своих местах… и это я не только в плане бытовых вещей говорю.

В очередной раз прикладываюсь к горлышку. Скулы сводит от терпкости и горечи алкоголя, но зато, как согревает внутренности и обезболивает душевные раны.

Где-то в закоулке слышаться мужские голоса, вытягивающие меня в реальность из мира размышлений.

Останавливаюсь. Поворачиваю голову к источнику звука, чуть качнувшись на ногах.

Ещё и эта икота, донимающая меня; когда перепью, напоминает о границах, что всё, Мир, надо тормознуть.

Три парня хулигана пристали к белобрысому, зажав того к стене. Просят вывернуть карманы. Парень подчиняется. Судорожно отдаёт содержимое: телефон, деньги, снимает с руки часы, которые в ломбарде стоят сущие копейки.

Прикладываюсь к горлышку, делаю глоток, наблюдая за ребятами.

Пересмотрев сериал «Слово пацана» начинают щемить белобрысого. Ржут. Один предлагает вскрыть альбиноса и посмотреть не белая ли у него кровь.

Вы чо, дятлы, вообще уже! Он же отдал что хотели!

Пошатываясь, шагаю в их сторону.

«Мира, ну что ты делаешь, ведь едва на ногах стоишь же! — пытается возразить здравый смысл.»

Но я гордо затыкаю внутренний голос. Папа всегда учил вступаться за слабых, да и самим их не гнобить и не обижать.

Малолетние бандиты задорно ржут. Ребята лет по семнадцать-восемнадцать.

Подхожу сзади, и разбиваю полупустую бутылку вискаря прямо об голову одного из придурков. Он теряет сознание.

— Вы чо твари охуевшие! «Слово пацана» пересмотрели?! — гаркаю на них.

Отскочив чуть в сторону осматривают меня. А после убедившись, что я девушка, начинают затравленно улыбаться. Один, самый смелый шагнул вперёд. Идёт такой, весь деловой, на шарнирах…

Вырубаю его с ноги, прописав пяткой прямо в челюсть. Чуть фальшивлю, конечно, ибо выпила я немало сегодня, но в нужную точку попала. Очень благодарна папе за изнурительные тренировки в зале до седьмого пота. Вот тут он сто процентов прав: очень полезный и нужный навык. Так что в каком бы состоянии я не находилась, обязана постоять за себя и за ближнего своего. Или как там говориться-то? «Глаза бояться – руки делают»? Не, не то. «Мастерство не пропьёшь». Во, вот это прям про меня сказано!

Второй, точнее третий за спиной друга сделал пару шагов следом, но, когда увидел, как друг поцеловался с асфальтом – делает шаг назад.

— Ну чо, кто теперь чушпан? — киваю ему с вызовом, повторяя их же слова, брошенные блондину.

— Иди ко мне, сладкий, не бойся. — Делаю пару шагов навстречу, на губах расплывается по истине дьявольская улыбка, а глаза вспыхивают огнём. Чувствую, как начинает жечь радужки обволакивая пламенем зрачок.

— Блядь! Ты кто? Сучка из ада? — испугавшись, спотыкается о свою же подвернувшуюся стопу, падает пятой точкой на асфальт и начинает на руках пятится назад.

Ухмыльнувшись, склоняюсь к ублюдку оголяя клыки. Замираю в нескольких сантиметрах от его лица, не разрывая зрительного контакта.

— Почти угадал, — почти шёпотом. — Последний шанс тебе, уродец. Будешь грешить, и творить подобную дичь, знай: я найду тебя, а вот родня – потеряет. Усёк к чему я?

Пацан ритмично закивал.

— Вот и молодец, — я миролюбиво улыбнулась. — Какой ты оказывается способный и умненький мальчик. — Моя ухмылка быстро сползает с лица. — А теперь шлёпай отсюда! — гаркаю. Парень дёргается, резко разворачивается и убегает, сначала на четвереньках, а после поднимается и улепётывает, быстрее ветра, только пятки и видно было.

— Мир?.. ты? — раздаётся скромно за спиной.

Ах, да, белобрысик!

Прикрываю глаза, по-прежнему повёрнута к нему спиной. Успокаиваю внутреннего зверя, загоняю обратно в клетку, возвращая себе прежний облик. Не к чему ему это видеть.

— Мир, спасибо тебе.

Выравниваюсь в росте. Разворачиваюсь. Осматриваю блондинчика с ног до головы.

А ничего такой. Симпатичненький…

***

Дорогие читатели! Представляю Вам новую историю в жанре фэнтези из серий книг «Грань». Данную книгу можно читать, как продолжением, так и вне самого цикла. Однако, сюжет данного произведения тесно переплетается с предыдущей: «Будь моим покровителем» – история о Марке, сыне Виктора и Мии из трилогии. Соответственно я не могла не написать о Мире. Поэтому, ловите! :D Но будьте осторожны! Главная героиня – девочка с характером, выпивает и ругается матом. (Но у неё есть свои причины это делать, так что не обессудьте.) Но знайте, автор категорически против употребления алкогольных напитков и курения!

Очень прошу вашей поддержки на старте: подписаться на страницу автора (если этого ещё не делали), чтобы не пропускать важные новости и не теряться в таком количестве книг и авторов, добавить книгу в библиотеку, и поставить книге звёздочку (лайк). Для Вас это практически ничего не стоит, а автору приятно-приятно!)) Да и Муза безумно радуется!) И всё же я за взаимность! Так же у меня есть группа во ВК, перейти на которую можно по ссылочке на странице моего профиля в разделе «Обо мне».

Глава 2. С добрым утром!

Глава 2. С добрым утром!

Сегодняшнее утро далось мне с большим трудом. Наверное, ещё ни разу в жизни не было так паршиво. Господи! Как же голова болит-то, а! Да ещё и это смертельно-убийственное солнце так и норовит попасть своим лучиком тебе прямо в глаз и выжечь сетчатку, словно лазерной указкой. Тело ватное, тяжёлое… А во рту? Такое чувство, будто бы там вчера вечером кто-то сдох, не иначе.

Нет ну мне говорили, что похмелье – это не самое приятное ощущение в жизни, но я не думала, что настолько неприятное!

Болезненно, со стоном, приоткрыв один глаз, я заметила, что за мной наблюдает с явной заинтересованностью пара светло-серых глаз с вкраплениями сиреневого, а сам парень лежал на соседней подушке. Он человек. Однако, его кожа настолько бледная, что моя покажется ещё нормального оттенка. Вдобавок на нём была ещё и светлая футболка, и от столь насыщенного количества белых тонов у меня начинает рябить в глазах.

— Доброе утро, — робко произнёс парень-альбинос; застенчиво улыбнувшись, продолжает наблюдать и рассматривать меня. — Как себя чувствуешь, валькирия?

А у него приятный голос. Мягкий такой, не басистый, как у Захара, — подметила я.

— Ты кто? — произношу вместо приветствия.

— Матвей. Мы учимся вместе. Ты разве не помнишь? — робко улыбнулся парень.

Ах, да, точно, Матвей. Сидит иногда позади нас с братом на парах.

Придерживая край одеяла на груди, я немного привстала, опираясь на локоть второй руки и машинально осмотрела комнату взглядом, хоть это далось мне с трудом, – всё вокруг начало медленно кружиться, и я резко почувствовала себя не хорошо. Вращения начали ускоряться.

Ой, мамочки!.. Лучше бы я не вставала!

Ложусь обратно поёжившись от болезненно неприятных ощущений. Прикрываю глаза. Пытаюсь выровнять дыхание, и концентрируюсь на чём угодно, только бы голова перестала кружиться.

— Тебе плохо? — подрывается парень.

— Угу… — положив руку на лоб, делаю глубокий вдох. — Голова кружиться.

— Сейчас. У тебя, наверное, давление упало.

Убегает. Но буквально через минуту возвращается.

Заботливо подаёт мне какую-то таблетку на открытой ладони и протягивает стакан воды.

Без раздумий принимаю лекарство подбирая губами прямо с его ладони в надежде, что поможет. Запиваю тоже из его рук, чуть придерживая своей подрагивающей.

Боже… как хреново-то, а!

«Кому-то надо меньше пить, — стебётся надо мной моё же подсознание.»

— Как я оказалась у тебя дома? — принимаю прежнее положение лёжа.

Честно признаться события вчерашнего вечера напрочь выпали из памяти. Помню бар, говорю с барменом, выпиваю… всё. Тьма.

— Ты помогла мне вчера вечером отбиться от трёх отморозков в подворотне. Я тебе за это очень благодарен.

— Пустяки! — отмахнулась я.

— Нет не пустяки! Ты всё-таки девочка, а как раскидала их. Да ещё и в выпившем состоянии… Ты занимаешься какой-то борьбой?

— Папа мастер по боевым искусствам. Бывший военный. С самого детства нас с братом муштрует по этому поводу. — Печально вздыхаю. — Но видимо не только там надо было учиться самооборонятся… — тихо бурчу себе под нос, вспоминая козла, который разрушил большую часть меня влезая в голову. Из-за которого, собственно, я и напилась вчера до беспамятства. Впервые в жизни так сильно.

— После всего я вызвал нам такси, но ты сказала, что домой не поедешь в таком состоянии, и что если твой папа увидит тебя пьяной, то скорее всего прибьёт. Так мы и оказались у меня, — продолжил парень.

Я кивнула. Потому что это очень похоже на правду. По молодости папа хорошенько прикладывался к выпивке, а теперь жёстко гоняет нас с братом по этому поводу, – боится так сказать кармы, и чёрт его знает чего ещё.

Когда в голове прояснилось, понимаю, что под одеялом я лежу практически голая. На мне одни трусики!

— Между нами что-то было этой ночью? — тут же встрепенулась я, теснее прижимая к себе одеяло.

Твою мать, Мира! Ты чо вытворяла вчера?! Вообще ничего не помню!

— Нет, — смущённо улыбнулся парень, опуская глаза. — Но ты вчера была о-оо-ч-чень настойчива. Говорила, что я особенный. Что встретить, такого как я, это большая редкость и удача. Я правда не понял к чему это ты, но… Ты была просто неотразима! Такие слова сладкие на ухо шептала, мурчала как кошечка, да и… ластилась также, я едва сумел сдержаться. И если бы ты не уснула…

Гос-по-оди… стыдоба-то какая!

Я сокрушённо прикрываю глаза и мысленно накрываю их ладонью.

Это всё из-за того козла!

Ненавижу! Ненавижу то, какую власть он держит надо мной. Чёртов манипулятор!

— Э-эмм… Прости. Я просто… просто… Знаешь, ты сильно не обольщайся на этот счёт – я была пьяная, и не соображала, что делаю и говорю. Я даже ничего не помню из этого. Да, возможно, ты и вправду классный парень, но… пойми меня правильно: мы не можем быть вместе. Ну в том смысле, что… ну… — Я приподнимаюсь, и начинаю исследовать его комнату на наличие своих вещей. Прикрываясь одеялом, шустро собираюсь. Застёгиваю лифчик, натягиваю черную майку с блестящими пайетками спереди, чёрные джинсы, с потёртостями на коленках.

— Короче, — разворачиваюсь к нему лицом, полностью одетая. — Матвей. Ты мне не нравишься. Нет, ты симпатичный парень и все дела… просто…

Не хочу больше зависеть от мужика. Не хочу больше доверяться и открываться. Это больно.

— Я понимаю, — серьёзно и уверенно говорит парень. Меня даже удивила и сбила с толку эта не свойственная ему твёрдость. — Я тебя не держу и ни на что не надеюсь. И я ничего с собой не сделаю, если ты мямлишь из-за этого. Не парься. Всё нормально. Я ведь знаю, что ты с Захаром. Именно по этой и ещё по одной причине у нас вчера и не было ничего.

Мы оба понуро опускаем взгляд в пол и замолкаем. А при упоминании о Захаре сердце больно кольнуло.

— Нет, — едва слышно нарушаю тишину. — Его для меня больше нет. Я начинаю жизнь с чистого листа. Без него.

Глава 3. Возвращение блудной дочери

Глава 3. Возвращение блудной дочери

Обувшись, хватаю с крючка гардеробной кожаную куртку и выскакиваю из квартиры. Бегом спускаюсь по бетонным ступенькам, попутно одевая куртку.

Стараюсь не думать о Захаре, но мысли каждый раз делая новый круг возвращались к нему. Кофе не помогает взбодриться и очистить разум. У меня ломка. Всё тело ломит, тянется к этому козлу. Я одержима… он сделал меня зависимой. Я скучаю и ненавижу одновременно. Мозг работает с перебоями. Эмоции бомбят.

Что этот козёл сделал со мной? Я сама себе не принадлежу. К нему хочу. Хочу ласки. Тело помнит, с кем ему было хорошо. Это бесит. И только когда напиваюсь до определённой кондиции – мне становиться фиолетово.

Долго не думаючи заказываю вискарика.

Опрокинув несколько порций, меня только сильнее потянуло к Захару. Но опрокинув ещё несколько, прихожу в состояния: «Мне всё по шарабану». Пофиг вообще на всё!

Во-о-от… так-то получше.

На парковке нахожу мою ласточку.

Снимаю с сигналки. Сажусь за руль. Настраиваю музыку. Начинаю кайфовать под треки Анны Асти:

— Ты ночной кошмар, что растаял по утру. Я по-прежнему красива, хоть казалось, что умру, — подпевая, и извиваясь под музыку завожу двигатель. — Между нами дым, слёзы и горящий мост. Пусть со мной так сложно было, но и ты пацан не прост…

Захлопываю дверцу, добавляю музла по громче, чтоб прям в грудине басы били.

Сдаю назад. Резина свистит от резкого торможения, но мне пофиг, я кайфую.

Нет Захар, не думай, что победа твоя, я избавлюсь от этой чёртовой одержимости... зависимости... называй как хочешь, но я больше не буду твоей игрушкой!

По приезду домой, заваливаюсь в прихожую, снимаю куртку, пытаюсь повесить её на крючок гардеробной, но она как на зло постоянно слетает и ползёт вниз.

Да пошла ты к чёрту! Валяйся на полу.

Развязываю шнурки на кожаных ботинках. Наступаю носком на пятку.

— О! — поворачиваю голову, и вижу брата в дверном проёме гостиной. Слава богу не батя. — Доброе утро, братиш! Решил встретить меня лично с утра пораньше, или отчитать?

— Ты где так нализаться успела? — становиться в позу, складывая руки на груди.

Цокнув языком, закатываю глаза.

— Начинается, — недовольно тяну, бурча себе под нос. Наивная душа, думала с ним возможно будет договориться. Ага. Фигушки. — Отмечала нашу-вашу победу, ещё со вчерашнего вечера.

Наступив носком на пятку скидываю второй ботинок, опираясь руками о крышку комода. Брат же качает головой глядя на меня. Ещё чёт там хмуриться.

— Что у тебя с волосами? — настороженно.

Подходит и подхватывает мои неровно остриженные прядки у лица.

— Не твоё дело! — зло выдёргиваю волосы у него из рук, откидываю назад. Это всё из-за того козла! Сейчас я даже жалею, что в порыве остригла их… но чего уж теперь. — Это у меня новый стиль такой. Ава… ава… авангард, называется. Может слышал?

— Ава… чего? — встряхивает головой от моего бреда. — Так. Ты мне тут с темы не съезжай. Кто тебя обидел? Кто стриг?

Не, реальнее было бы всё-таки с батей договориться. Тот вроде не такой дотошный.

— Да угомонись ты, а! Сама я стригла. Ясно? Сама. И у меня всё окей! — вскидываю пальцы, показывая это самое «окей».

— Угу. Я вижу. Где ты ночевала?

Начинаю хихикать. А быстро же брат повзрослел, отчитывает меня как батя. Хотя он реально скоро сам батей станет. Аврорка то беременна.

— А вот это вообще забавная история! — снова ржу. — Даже предположений не имею, где, как, и при каких обстоятельствах я его выцепила, но ночевала у этого… — щёлкаю пальцами, вспоминая. — Очкарика белобрысого. — Демонстрирую на своих глазах импровизированные очки соединив большой палец с указательным удерживая остальные пальцы прямыми и расслабленными вдали на обеих руках.

Шагнув, спотыкаюсь о свои же ботинки и лечу носом в порог.

Всё произошло так спонтанно и быстро, что даже испугаться толком не успела.

Брат ловко подхватывает меня под локоть.

— Спасямба! Не дал сеструхе упасть в грязь лицом, — от воздействия алкоголя снова пробивает на смех.

— Смешно тебе, да, что едва нос себе не расквасила?! Ты вообще в курсе, что женский алкоголизм неизлечим?

Ой, ну всё, понеслась!

— Бла-бла-бла… Хватит нудить, а? Мне не пять лет. Хотя в пять ты был намного веселее. Выключай заботливого папочку… хотя, чёрт возьми, тебе идёт!

— Так, ладно, — закинув мою руку себе за голову, поднимает на руки и несёт на второй этаж. Пыхтит, особенно, когда поднимается по ступенькам; видимо не такая я и Дюймовочка.

В ванной ставит на ноги. Вытягивает из карманов моих джинсов телефон, жменю мятых купюр и мелочь. Снова поднимает на руки и укладывает в ванну прямо в одежде. Возиться чёт там с кранами, переключает на лейку, регулирует воду…

— Ты чо?! — пьяно верещу, заторможено закрываясь от струй руками.

— Ну что? Легче?

— Ты намочил меня. Я теперь мокрая!

От негодований готова придушить его! Кто вообще так делает!

— Мир. Что с тобой происходит? Я же вижу, как тебе плохо. Поделишься?

И тут моя выстроенная стена щебнем рушиться. Брат за меня переживает, а я… А я такого натворила вообще, бунтуя. Мне стыдно перед ним, хоть и извинилась за все свои выебоны вчера.

Умываясь, провожу руками по частично мокрым волосам, приглаживая. Поднимаю голову и смотрю в его янтарные, почти карие глаза.

— Я могу чем-то помочь?

И от такого простого вопроса у меня глаза моментально наливаются слезами.

Марк присаживается на корточки у края ванны.

Шмыгнув носом, обнимаю его.

— Прости меня за всё. Ты такой хороший. А я… Вот что со мной не так? — отстраняюсь. Чувствую себя никчёмной и ущербной. А ещё уязвимой в этот момент.

— Всё с тобой нормально. Просто ты слишком доверчива и наивна.

— Вот это по всей видимости меня и погубило. Нельзя было оголяться перед человеком настолько сильно. Но ведь я была уверенна, что он тоже меня любит. А он… оказался обычной сволочью. Абьюзер.

Глава 4. Ломка

Глава 4. Ломка

Просыпаюсь уже под вечер. От мокрой одежды и бодуна меня колбасит не по-детски.

Твою м-ма-а-ать… как ознобом пробивает.

Обхватив себя руками иду к шкафу. Переодеваюсь. Пальцы дрожат, не слушаются. Сухая одежда не помогает согреться. Голова снова кружиться, подташнивает.

Грёбаное похмелье…

Слышу скромный стук в дверь. Отзываюсь, приглашаю войти. Голос охрип, вибрирует.

В комнату входит Аврора. Невеста Марка. В руках держит глубокую тарелочку.

— Я тут тебе тёпленького бульончика принесла. Будешь? — скромно произносит, неловко протягивая тарелочку.

Неуверенно киваю. Забираю у неё тарелочку, ложку. Дрожащей рукой набираю в ложку немного жидкости и отсёрбываю… Бо-о-оже!.. Ты моя спасительница!

— У-ум-мм… Вкусно. Аврор, ты просто волшебница! Спасибо Господу, что Марк тебя встретил! — закатываю я от удовольствия глаза.

Аврора, конечно, смущается. Она у нас скромница, ужасная стесняшка и трусишка, но в нужный момент способна собраться, и за это я её уважаю.

Доедаю бульон, отдаю с благодарностью тарелочку. Аврора, забирая посуду уходит. А я ложусь под одеяло и меня накрывает. Снова эта ломка. Меня бомбит и рвёт на части.

Пытаюсь совладать с эмоциями, но каждый раз возвращаюсь, и всё по кругу.

Не замечаю, как в комнату входит папа.

— Лисёнок… — тихо, с сочувствием зовёт меня, присаживаясь на край кровати.

Я же лежу в полной темноте лёжа на спине, ядовитые слёзы текут водопадами по щекам, меня буквально не выкручивает, как наркомана. Поджав ноги в коленях, закрываю глаза ладошками, пытаясь совладать с неконтролируемым потоком слёз, эмоциями, чувствами...

Хочу набухаться. Так легче. Легче переносить всё это.

Горло сводит спазмом, не давая плакать в голос. Давлюсь немыми всхлипами, жадно хватая ртом воздух от нехватки кислорода. Такое ощущение, что вот-вот задохнусь.

— Мир?.. Мира? Мирослава! — подхватывает меня папа. Усаживает, обнимает. — Всё-всё… всё. Успокойся. Всё хорошо, я рядом.

— Пап… — взахлёб. — Папа!.. Помоги мне. Я так больше не могу.

Хныча, морщу нос. Глаза жжёт. Переносицу тоже.

— Будь сильнее этого. Мир, ты сможешь. Ты ведь у меня сильная, храбрая девочка.

Папа бережно гладит меня рукой по волосам.

— Не могу. Я так больше не могу. У меня нет сил бороться. Я не вижу Захара, но он каким-то образом воздействует на меня, ментально высасывая все силы. У меня на всё опускаются руки. Ничего не хочется.

— А надо, лисёнок. Такие, как твой Захар – питаются твоими силами и эмоциями. Твоей уязвимостью и беспомощностью. Покажи, что это не так. Встань. Ты можешь. Ты обязана. Такие, как Захар – бояться сильных и самостоятельных. Когда жертва признаёт, что она жертва, начинает анализировать и вырываться из цепких лап – вот тогда, такие, как Захар – начинают паниковать. Им уже не по кайфу такое поведение их жертвы. Им нравиться подчинять и властвовать. Покажи ему, что ты тоже можешь это делать. Встань. Потому что он только и ждёт твоего поражения. Ждёт, что ты сдашься. Чтоб сожрать тебя полностью. Заглотить, по самые жабры.

— А разве он не уже? Заглотил? — поднимаю жалобно глаза.

— Нет. Ты борешься. По крайней мере пытаешься. Но если продолжишь в том же духе, то обязательно заглотит.

— И что же делать?

— Огрызаться и кусаться. Ты ведь папина доча! — Папа хищно улыбнулся. Придавая мне этим немного мотивации и сил. Внутренней уверенности.

Глава 5. Триггер

Глава 5. Триггер

Переодевшись в спортивный топ и лосины чёрного цвета, спускаемся с папой после совсем лёгкого ужина в спортивный зал.

Папа обматывает мои костяшки специальным эластичным бинтом чёрного цвета, как раз для единоборцев и ставит к огромному кожаному мешку.

— Знаю, у вас у женщин ограниченный выброс тестостерона, совсем не так, как у мужчин, — начинает свою лекцию папа, пока я завязываю свои косостриженные волосы в высокий «конский хвост».

— Пап, я в курсе этого. Не зря же на медика пошла учиться.

— Ну раз ты в курсе, то можно опустить подробности и преступить непосредственно к делу. — Папа указывает рукой на подвешенный к потолку кожаный мешок. — Вылей все свои эмоции сюда. Обиду. Ненависть. Страх. Злость. Выплесни всё!

Но я плохо понимаю, как это сработает. Тело подрагивает в лёгкой лихорадке. Мне хочется лишь залить дыру внутри алкоголем и забыться на время.

— Пап… — вздыхаю я. Ну нет у меня сил.

— Давай, — уверенно с нажимом. — Ты Громова, или кто! Неужели тебя так легко сломать!

И это срабатывает. Я делаю свой первый удар. Вполсилы. В башке что-то щёлкает. Передо мной встаёт образ Захара: хитрые серо-голубые глаза, ехидная ухмылка на смазливом личике… В огромном зеркале во всю стену вижу своё отражение. Глаза вспыхивают пламенем моментально, обволакивая своими язычками чёрный зрачок, бельмо вокруг огненной радужки наливается кровью, а под самими глазами и немного вокруг расползается ветвистая чернота. В грудине вспышкой вспыхивает ярость.

Делаю удар по мешку чуть увереннее. Ещё удар.

— Вот так… Вот так. Молодец, лисёнок. Продолжай. Давай, девочка, приходи в себя.

Ярость расползается по всему телу. Яркая вспышка разносит неизвестно откуда взявшуюся силу. Я увлекаюсь в процесс и избиваю мешок уже чередуя руки с ногами. С остервенением продолжаю избиение представляя на месте кожаного мешка – Захара.

— Умница, — хвалит папа, придавая мне уверенности. — А теперь повторяй: я не твоя собственность.

Остановившись на секунду, бросаю взгляд через плечо, стоящего позади папу. Я уже порядком запыхалась.

Он положительно кивает.

Тяжело вздохнув, сглатываю. Встаю в прежнюю позу и с новыми ударами повторяю за папой:

— Я не твоя собственность. Я могу быть счастливой. Я буду делать то, что Я хочу. Я не боюсь тебя. Я самостоятельна и независима. Я не рабыня. Я способна подняться. Я верю в себя. Я взрослая, сильная и самодостаточная личность.

Проговаривая, луплю по мешку, вбивая всё это не только как можно глубже и сильнее в спортивный снаряд, но и записывая себе на подкорку.

Я сильная. Я справлюсь. Ты не властен надо мной! Я сама себе хозяйка!

Сама не замечаю, как лупашу с каждым разом всё сильнее, выкрикивая фразы, уже диктующая сама себе. Дыхание тяжёлое, сбивчивое… По телу бегут мурашки, пот, и усталость вперемешку с облегчением.

Настолько увлекаюсь, что не замечаю, как со слезами на глазах прорываю, прожигая кожаный мешок.

С рьяным криком наношу ещё один удар разрывая мешок сильнее. Песок, смешанный с опилками, просыпается на пол и прилипает к рукам. Костяшки саднят, и походу кровоточат. Я не останавливаюсь. Хочу выпустить кишки и смазать ехидную улыбочку уроду, стоящему, как марево перед глазами.

Папа перехватывает меня в поперек груди, оттягивая дальше от мешка и крепко обнимая притягивает к себе.

Мышцы мои напряжены и натянуты канатами. Слёзы застилают глаза, всё плывёт, а внутри бушует ураган. Даже не так, – настоящий смерч!

— Всё! Всё. Всё. Умничка моя. Ты молодец. Всё хорошо. Приходи в себя, — прижимая меня к своему плечу, папа успокаивающе гладит рукой по голове. Я, поджав руки к себе и с силой сжав их в кулаки, вжимаюсь в папино тело, словно ища защиты утыкаюсь лицом в широкое плечо шумно сопя и рыдая. И это не просто слёзы, что стекают струйками по щекам, это нескончаемые потоки. Сама не знаю откуда они берутся, и откуда во мне столько воды, я никогда не была плаксой, но сейчас…

— Всё хорошо. Всё нормально, — продолжает успокаивать меня папа.

Прихожу в себя, в глазах разъяснивается, и я с ужасом смотрю, что сделала с кожаным мешком… и не верю в это.

— Никогда не считай себя слабой, или хуже Марка. Он парень. Он физически сильнее; в некоторых ситуациях стойче, из-за иного склада ума. Ты же девушка – существо эмоциональное. Но это совсем не значит, что ты слабее. Ясно! Запомни девочка: в любой ситуации женщина мудрее и сильнее, она никогда не ждёт ничего, она действует сама, и принимает решения тоже сама.

Глава 6. Побег

Глава 6. Побег

В понедельник утром я проснулась немного раньше будильника, но вставать и собираться в колледж не спешу.

Раздаётся стук в дверь.

— Мир? Ты в колледж собираешься? — слышу в пороге голос Марка.

— Нет. Не поеду сегодня. Ключи от моей машины если что на комоде у входа.

Лежу неподвижно на кровати отвёрнута лицом к стене, и даже не видя брата, знаю, что он сейчас кивает, соглашаясь со мной. Мы двойняшки, поэтому очень хорошо ментально чувствуем друг друга. Из-за ссоры виной которой стал Захар она нарушилась, но сейчас, когда я попросила у брата прощение, надеюсь, что всё наладиться. Потому что этот разрыв сильно угнетает нас обоих. Марк первым почувствовал этот сбой, в то время как я просто сдуру быковала на него.

Марк с Авророй уезжают на моей машине в колледж, но долга там не задерживаются. Они взяли академ, и подали заявление в ЗАГС. Аврора беременна, нужно думать о свадьбе, о ребёнке, да и вампиров, что с нами живут тоже нужно куда-то пристроить. В общем не знаю, как брат будет вывозить, но уж так сложились обстоятельства. Да, ему не легче, чем мне, но именно его вампиры выбрали лидером в память о дедушке Райане.

Ближе к вечеру моя дверь в очередной раз открывается. В комнату входит мама с Авророй.

— Мир… солнце, хватит лежать и убиваться по нему, — говорит мама с американским акцентом в голосе.

— Я не убиваюсь! Мне просто плохо! — отвечаю с нотками недовольства. Нутро взбунтовалось от маминых слов. Я? Убиваюсь? По этому козлу? Нет уж! Увольте!

— Тогда поехали с нами по магазинам, — продолжает мама.

Пытаюсь съехать с темы шопинга, но это бесполезно.

Не иначе как папа постарался. Наверняка присел им на уши чтобы отвлечь меня от дурных мыслей. И хоть я плохо знаю психологию, но некоторые ходы способна прощупать. Не зря же я папина доча?

Ладно. Хрен с вами. Поехали. Но платья и яркие вещи я больше не надену. Не будет больше прежней Миры.

Переодеваюсь в кожаные лосины, поверх натягиваю объёмную чёрную толстовку с капюшоном, который накидываю на голову. У выхода обуваю кожаные ботинки со шнуровкой.

Мама при взгляде на мой внешний вид тяжело вздохнула, но ни слова не сказала.

Сажусь на переднее пассажирское сложив руки на груди. Мама с Авророй на заднее, а за рулём, как охрана, это уже от брата был приставлен дедушка Вард.

Первым делом заезжаем в парикмахерскую. Аврора отказалась делать себе что-либо, обоснуя всё это суеверными стереотипами, что это будет вредно ребёнку; поэтому сидела на диванчике для ожиданий с дедушкой Вардом. Мама пошла на окрашивание тёмно-русого чуть рыжеватого оттенка. Меня же отправили на стрижку.

Честно? Хотелось сбрить всё нафиг под мальчика! Но ограничились лишь коррекцией. Мне тупо подровняли неровные концы. На этом всё. Теперь мои волосы длинны по лопатки. А были когда-то по пояс, до того, как я их состригла.

Далее шопинг. Теперь сижу и жду их я, под присмотром дедушки Варда.

И пока он отвлекается на Аврору с мамой – сваливаю!

Всего пару секунд, и дедушка Вард срывается следом. Уверена, он невероятно хорош в своём деле дядька, ведь не зря же Марк приставил его присматривать за нами, да и долгое время был в почёте у дедушки Райана. Но я буду не я, если не попробую смыться. В конце концов я – Громова!

Вылетаю на улицу. Быстрым взглядом оцениваю шансы побега, и цепляю в поле своего зрения юного байкера на спортивном моте.

— Погнали! — запрыгиваю сзади.

Он лениво оборачивается, и с шоком в глазах смотрит на меня.

— Чего вылупился?! Погнали, говорю! — рявкаю, оборачиваясь назад.

Вард выскакивает следом, и уже заприметил меня.

Парень сидящий верхом на мотоцикле замечает эту погоню, выглядывая из-за меня.

— А что мне за это будет? — едко так начинает улыбаться.

— Всё чо хочешь, только газуй! Быстро!! — гаркаю с шипением.

Улыбка на его нахальной морде расплывается ярче, и мот срывается с места за секунду до того, как дедушке Варду удаётся схватить меня за капюшон.

Чертыхнувшись, дедушка Вард не срывается следом за мной, так как его главная задача – охранять Аврору. Мы с мамой уже второстепенны, так как физически способны постоять за себя самостоятельно.

Через время парень останавливается у обочины.

Слезаю с его мота.

— Спасибо огромное, — благодарю.

— Слушай, симпапулька, «спасибо» – это конечно хорошо, но, как говориться на хлеб не намажешь и в карман не положишь… Ты сказала, что могу просить всё чо угодно?..

— Так. — Уверенно.

— Ты знаешь правила мотоциклистов? Села – дала.

— У-ммм… — вскинув бровями, понимающе поджимаю губы чуть растягивая в натянутой улыбке. Парень задорно кивает, и улыбается. — Ну это хорошо, что ты меня во время поездки ещё не уронил. Иначе бы пришлось жениться на чокнутой, неуравновешенной психопатке. Думаешь, откуда я сбежала? М? — дерзко дёргаю бровью.

Улыбка на его лице медленно сходит на нет, так же меняется и выражение.

— Ну так чо? Я согласна. Поехали в лесок? — Пропускаю в глазах секундный огонёк. Парень замечает странность, и в его глазах вижу, как отражаются язычки пламени; и тогда я продолжаю: — Там тихо, спокойно, никто не потревожит… Возьмёшь меня прямо на этом байке.

Перебираю пальчиками, стуча коготками по плотной обивке на его сидении, подбираясь чуть ближе.

— Ну, или я тебя, — добавляю томно и тихо, проводя язычком по верхней губе.

Его сердце ускоряет ритм, когда замечает небольшие клыки у меня во рту.

Парень сливается. Резко отворачивается и быстро заводит мот молниеносно срываясь с места.

Испугался мал-леньк-ки-ий… Ну ничего, будет тебе на будущее наука. Придурок!

Оглянувшись по сторонам делаю шаг вперёд. Не знаю, зачем я сбежала и куда сейчас пойду – просто захотелось быкануть. Хоть и знаю, что дома получу звездюлей за свои глупые и бездумные проделки. Но так хочется побыть одной, и чтоб никто не ходил и не нудил над душой.

Глава 7. Лесть или раскаяние?

Глава 7. Лесть или раскаяние?

Зависнув на какое-то время над вывеской тату-студии, шагаю вперёд. Вхожу в небольшое помещение, татуированный мужчина сидящий в кресле поднимает взгляд на звук колокольчика у двери. Я прохожу, осматриваю фотки с татуировками его клиентов висящих на стене.

— Добрый вечер. Юная леди конкретно чего-то желает, или пока присматривается? — наблюдает за мной брутальный лысый мужчина с бородой. Одет он в чёрные кожаные штаны и жилетку с заклёпками.

— Желает чего-то такого дерзковатого и одновременно грациозного, женственного… возможно милого, – но не слишком. Больше дерзкого, — продолжаю заинтересованно разглядывать фотки в рамках на стене.

— Цветовая гамма? Чёрно-белая, цветная?

Мужчина открывает каталог с татушками, начиная листать его.

— Чёрно-белая… — задумываюсь. А потом разворачиваюсь и выдаю: — Можно мне чёрную пантеру с горящими оранжевыми глазами на правой лопатке?

— Всё что угодно, красавица. Любой каприз за Ваши деньги.

Остановившись на эскизе, мужчина разворачивает и протягивает каталог мне. И я вижу, что вот оно: «моё».

Положительно киваю.

Мужчина готовит эскиз к перенесению его на кожу, также готовит и дезинфицирует инструменты, иглы, чернила.

Снимаю толстовку, чёрную майку… Убираю волосы в сторону, спускаю бретельки топа с плеч, ложусь на специальную спинку, и мужчина приступает к нанесению эскиза на мою кожу.

— Волнуешься?

— Да нет. Не особо. Это не первая моя татуировка.

Демонстрирую ему татуировку «Инь-Ян» на левом запястье.

— С братом сделали парную татуировку, когда нам было по шестнадцать. Тогда нам казалось, что ничто и никогда не сможет нас разлучить и разорвать крепкие семейные узы.

— А это всё-таки произошло?

— Да. Но тогда мне казалось, что я выбираю правильно, наплевав на мнение брата. А он в итоге оказался прав. Он пытался защитить меня… огородить… Он не скрывая говорил, что я выбрала мудака. А я… да что я?! Утонула в красивых словах и ухаживаниях, пока не поняла, что попала на крючок, из которого теперь не слезть. Возлюбленный и правда оказался редкостным козлом. С виду красивая конфетка, а внутри… лимон без сахара, от кислоты которого теперь зубы сводит.

— Так он намеренно хотел поссорить вас с братом?

— По всей видимости да. Потому что как только наша связь с братом нарушилась – козёл тут же свалил в закат, обвинив во всём меня. Да ещё и так нелепо…

Мужчина оборачивается, и потянувшись стаскивает со столика за спиной бутылку водки.

— Обезбола? — протягивает мне, перед тем как приступить непосредственно к татуированию.

Он уже вскрыл иглы и заправил их в аппарат.

Я колеблюсь.

Но в итоге, перехватываюсь за горлышко, забирая предложенную выпивку, и перекидываю, делая пару обжигающих глотков. Дыхание перехватывает, и я зажимаю рот ладошкой от жжения и терпкости. Через силу втягиваю воздух и тяжело выдыхаю.

— Давай, — сквозь стиснутые зубы выдыхаю.

Мастер набирает на иглы чернил и приступает к своей работе. Я сильнее стискиваю зубы от болезненных ощущений за спиной, кусаю губы и крепко хватаюсь пальцами за обивку кресла.

К концу процедуры я практически ничего не чувствую. Кажется, горит вся лопатка.

Мастер обрабатывает тату специальным раствором и стирает бумажным полотенцем. Фоткает тату и показывает мне. Грациозно идущего хищника с оранжевыми горящими глазами.

Ну что, довольно мило получилось, но вот взгляд у пантеры… именно то что я хотела: хищный, угрожающий.

Расплачиваюсь с мастером и с благодарностью покидаю тату-студию.

Куда дальше я не знаю. Просто прогуливаюсь и дышу свежим воздухом.

В какой-то момент ощущаю на себе чужой взгляд. Снова. Я почувствовала его ещё с того момента, когда мы только приехали в парикмахерскую.

Пройдясь ещё немного останавливаюсь на мосту. Облокачиваюсь об перила и смотрю вниз на течение. Оглядываюсь.

Интересно, это папа за мной наблюдает, или Марк приставил кого-то из своих?

Делаю вид, что хочу перелезть через перила и прыгнуть в воду. Этот кто-то точно не пройдёт мимо если поймёт, что мне грозит опасность.

Ещё раз оглядываюсь.

Людей в такой поздний час практически нет, да и далеко они от меня.

За деревом замечаю силуэт, который дёргается в мою сторону.

Быстро перелезаю обратно и даю дёру. Меня затрясло, а сердце заколотило с такой скоростью, что кажется оно просто не вынесет такой нагрузки, когда на свет от уличного фонаря выходит Захар.

Я не справлюсь с ним. Нет, пожалуйста. Не сейчас.

— Мира! — окликает меня, с нотками жалости и сожаления в голосе.

Сердце заколотило ещё быстрее. Ускоряюсь, чувствуя, что он продолжает преследовать меня. Бежит по пятам.

Блядь, ещё и плечо болит. Свежее тату, подобно ране. Саднит так что…

— Мира, подожди! Не убегай!

Захар догоняет меня, хватается за локоть:

— Давай поговорим.

Торможу, и с разворота залепляю ему пощёчину свободной рукой, царапая щёку коготками. Захар отводит, слегка наклоняя голову в бок и вниз, шипя от боли. Вырываю руку из захвата и бегу дальше.

Поговорить он хочет… Ага, чтоб ты мне ещё лапши на уши подложил? Нет уж, увольте! Наелась! Заливаешь ты конечно красиво, но вот последствия…

— Мир! Мира, прости меня! — кричит мне вслед.

Замедляюсь. Мне хочется остановиться, выслушать его… Сердце болезненно покалывает, а разум кричит: «беги, дура, не останавливайся, он снова сделает тебе больно.»

Не замечаю, как делаю полную остановку и замираю на месте в своих раздумьях.

Захар подходит сзади. Осторожно нюхает мои волосы. По телу бегут мурашки. Так же осторожно опускает ладони на мои плечи. Морщусь от болезненных ощущений, когда его пальцы и ладонь ложатся на тату. Дёргаюсь, и он сбрасывает руки, кладя их мне на талию по бокам. Опускается к моему уху…

— Прости меня, малышка. Я не хотел. Вернее, хотел, но меня заставили. Ты же знаешь, это всё Эдгар. Таким способом он хотел подобраться как можно ближе к твоей семье и разрушить её. Я правда пытался его остановить… Но разве меня кто-то слушал? Прости меня, пожалуйста.

Глава 8. Шепот искушения

Глава 8. Шепот искушения

Вернувшись домой, первым делом сходила в ванную и смыла с себя этот едучий запах. Жёстко растирая мыльную мочалку по телу. Сейчас отчётливо чую эту гниль, о которой говорил ещё в самом начале Марк. И отвергнув Захара сегодня, чую, что запах его становиться отдалённым и чужим. После всего того что он сделал даже прикосновения вызывают негатив и омерзение. Осознание отрезвляет.

Плоти он моей хочет… А больше ты ничего не хочешь?!

Вымывшись до чиста, оборачиваюсь бирюзовым полотенцем. Выхожу из ванной направляясь к себе.

Открываю шкаф и безразличным взглядом пробегаю по вешалкам, осознавая, что половину вещей можно просто выбросить. Я их больше не надену. И всё из-за Захара. Все яркие вещи: платья, юбки, девичьи мелочи, что раньше вызывали восторг – теперь лишь отвращение. Но сейчас, бесит меня вовсе не это. Бесит снова эта тяга. Наступает ночь, и всё. Тело действительно помнит где ему было хорошо. Тело хочет близости, сердце ноет и болит, а разум твердит – не смей!

Может оно и правильно, но ничего другого я не пробовала. Ни с кем другим не была. Знаю лишь предпочтения Захара. Он мой первый… мужчина.

«Но не единственный, кто способен доставить тебе удовольствие, — ехидно, с уверенностью заявляет внутренний голос.»

Яростно сдёргиваю с себя полотенце, швыряя в сторону.

«Может и так, — вздыхая, мысленно поддакиваю.»

Боковым зрением цепляю себя в полный рост обнажённую в зеркало.

Медленно поворачиваюсь и рассматриваю довольно симпатичные черты лица. Задерживаюсь на пухлых губах. Мне всегда нравилась их изогнутая форма с приподнятыми уголками.

Опускаюсь взглядом ниже на грудь, проступающие рёбра, изящные, изогнутые линии талии, бёдра… Поворачиваюсь, и бросаю взгляд через плечо рассматривая спину, на плече которой теперь красуется тёмное тату, и аппетитную попу.

Хмыкаю, поджимая губы.

«Ёлки-палки! А я хорош-а-аа!.. — мысленно присвистываю сама себе.»

Одевшись в спортивные лосины и топ, спускаюсь в спортзал на первом этаже. Обматываю белыми бинтами запястье, костяшки, пропуская эластичный материал сквозь пальцы.

Делаю финальный оборот и фиксирую бинт на запястье липучкой. Становлюсь напротив кожаного мешка, Захар вспышкой возникает на месте спортивного снаряда.

Всё вокруг теряет свою структуру, плотность, и цвет.

Его улыбка насмешливо растягивается, намекая мне, что рано или поздно я всё равно сдамся. Поддамся соблазну. Поверю.

Нет. Пока у меня будут силы – буду бороться! Я найду способ избавиться от этой одержимости. Найду.

Сжав кулаки, встаю в позу, и отрабатываю удар за ударом. Вхожу в кураж и не замечаю, как в дверном проёме появляется папа, наблюдая за мной сложив руки на груди и опершись плечом об косяк.

Через время за его спиной появляется брат. Марк что-то спрашивает, папа отвечает, что всё хорошо, и что это я так справляюсь со стрессом. А я вспоминаю нашу сегодняшнюю встречу с Захаром, как съезжаю со скользкой дорожки. Захар дал мне время на подумать… но он вернётся. Обязательно вернётся. Будет действовать настойчивее. Я в этом просто уверена. Это лишь временная передышка.

Выдохшись и спустив злость иду в душ.

Стоит только остаться наедине с самой собой, как тебя снова накрывает эта ломка и тяга.

Вот как он это делает? Неужели опробовал на мне ещё один какой-то метод зацепа и управления мной же? Не знаю. Я не понимаю, какие методы и технологии он применяет и практикует на мне. Но доверять этому парню я точно больше не могу.

От бессилия прислоняюсь спиной к холодной кафельной стене и сползаю по ней вниз, ядовито всхлипывая. Слёзы текут от боли, горечи и несправедливости. Мешанные чувства, отравляющие внутренности, и выжигающие ядом душу.

«— Мира, держись. — Мысленно говорю сама себе. — Девочка, ты только держись. Мы справимся.»

Обернувшись полотенцем, подхожу к запотевшему зеркалу. Пару секунд смотрю на туманное отражение. Прислоняя ладонь, провожу по нему несколько раз рукой, расчищая своё отражение.

«— Мы справимся. Справимся. — Твёрдо произношу у себя в голове, глядя в хищный взгляд серо-янтарных глаз в отражении.»

И глядя на саму себя через зеркало понимаю, что такой, как прежде больше не буду.

Не будет больше милой и доброй Миры. Будет недоверчивая и мрачная Слава.

Нет я не злая, я просто больше не хочу, чтобы мне делали больно.

И глядя в зеркало заверяю себя, что ситуация с Захаром, ситуация в целом – это урок стойкости, что-то типа закалки, который я должна преодолеть. И я сдам этот экзамен! Чего бы мне это не стоило. Захар уже убил во мне треть чувств, если не больше, перевернул сознание… Не знаю, что дальше и чего он добивается, но закаляет меня здорово пытаясь сломить. Но он просчитался. Безумие у меня в крови. Вбито в моё ДНК. Отца долгие годы считали психом, больным на всю голову отморозком, и здравый рассудок – это лишь вопрос времени, – разделяет лишь тоненькая стеночка. А она рушится. Трещит по швам, как тонкий лёд.

Хищно оскаливаюсь, не отрывая взгляда от своего отражения.

Сейчас, я боюсь и восхищаюсь собой одновременно.

Глава 9. Новый день – новые возможности

Глава 9. Новый день – новые возможности

На рассвете поднимаюсь с постели, подхожу к окну и наблюдаю, как поднимается солнце. Как небольшой оранжевый кружок пускает свои лучики вдоль горизонта. Красиво. Но не так как летом. Осенью солнце отдаляется от земли, становиться менее тёплым.

Вздыхаю.

«Новый день – новые возможности, — мысленно подбадриваю себя, — и новая Я.»

Переодеваюсь в спортивный топ и черные лосины. Разворачиваю коврик для фитнеса и сажусь в позу для медитаций. Говорят, помогает привести мысли в порядок. Решаю попробовать.

Через время иду в ванную и провожу ритуал процедур перед тем как выйти в люди.

Да, сегодня я решила посетить колледж. Надо отвлечься от дурных мыслей и занять себя чем-то полезным. Хоть без Марка туда ехать вовсе не хочется. Это был его выбор пойти учиться на медика, а я просто шагнула следом. Поддержала. И если честно до сих пор не определилась с выбором будущей профессии. Поэтому имеем то, что имеем.

Вместо привычной юбки, одеваю чёрные джинсы с протёртыми дырками на коленях, серую футболку и чёрную длинную объёмную вязаную кофту с капюшоном. На выходе обуваю чёрные стильные кроссовки с завышенными щиколотками. Закидываю чёрный кожаный рюкзак-сумку на плечо, подхватываю ключи от машины и выхожу.

В колледж еду не спеша. Паркуюсь. Иду к стенду с расписанием, после отправляюсь в нужную аудиторию. Помещение с каждой минутой наполняется студентами.

Рядом со мной на пустующее место Марка приземляется блондинка. Алина. Бывшая подружка Авроры.

— Привет, — нервно дёргает губами в подобии улыбки. — Можно? — указывает на место под собой.

— Вообще-то, я хотела побыть одна. Но раз уж ты уселась… Сиди, — бросаю мрачно, развалившись на своём стуле со сложенными руками на груди.

— Просто я тут подумала… ты одна. Тебе наверняка нужна поддержка. И кстати, меня тоже бросили. Мы расстались с Антоном. Он такой же урод, как и Захар.

— Сомневаюсь, — бурчу себе под нос.

— Что? — переспрашивает не расслышав.

— Говорю: твой Антон – обычный мажор с завышенными запросами. Мудак. Но до таких, как Захар, ему ещё ой как далеко. Но плакаться я не буду. Да и служить тебе жилеткой тоже.

— Мира… как ты можешь? Ты же тоже девочка. А ведёшь себя, как… как чёрствый сухарь! Вот как! — дуется блонда.

— Твоё право так считать. Но плакаться и ходить группками – это удел слабых. Позиция жертв. Поэтому если хочешь кому-то поплакаться и пообсуждать какие мужики козлы – найди себе другое плечо.

Отворачиваюсь, и на первых рядах справа замечаю снежно-белую шевелюру.

Матвей.

Внутрях что-то ёкает. Я не понимаю, что именно, но оно тёплое, и даже где-то диковатое чувство.

За доли секунд подрываюсь с места, закидываю лямку рюкзака на плечо, подхватываю в руки, лежащие на парте ручку и конспекты. Направляюсь к нему. Не хочу сидеть с Алиной. Она меня уже раздражает. Не пойму, зачем поднимать болезненные для себя темы и мучатся? Плакаться и накручивать себя, да ещё и прилюдно? Мне ночи и моментов, когда остаюсь одна хватает. Тишина нагнетает и рвёт на части от неконтролируемо льющихся мыслей. Этой ломки.

— Привет. Свободно? — чуть растягиваю губы, пытаясь выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки. Но это сложно для меня сейчас, как оказалось.

Парень сидящий за партой оборачивается, поднимает на меня взгляд. В его светлых почти бесцветных глазах замечаю некое удивление и дезориентированность от моего нового имиджа.

Да, раньше я часто носила светлые, белые или почти белые вещи. Шла в контраст с чёрно-белым. У меня даже комната выкрашена в белых тонах, и вся мебель светлая, нежели у Марка. А сейчас… полностью траурно-чёрный стиль. Готический. Правда пока только в одежде, – но всё же. У брата же наоборот начинают мелькать в гардеробе всё больше светлых оттенков.

«Может мне и волосы в чёрный перекрасить? — мысленно задумываюсь, представляя себя в этом образе и с ярким чёрным макияжем.»

Хм. Мысленно мне нравиться мой нафантазированный образ.

— Привет, — наконец выдаёт рассеянно. — Да, конечно. Присаживайся, — оживляется парень.

Он даже подвигается немного дальше, чтобы я комфортно разместилась рядом.

Начинается лекция. Я время от времени смотрю на профиль парня, замечая за собой, что невольно с интересом рассматриваю черты его лица, красивую окантовку его причёски на виске и затылке, белые-белые как снег волосы… И дело даже не в необычном образе парня, что безусловно привлекает внимание. Альбинизм заложен в его ДНК. Как в моём – психоз.

«Идеальная парочка, — смеётся с издёвкой внутренний голос. И я замечаю, что начинаю всё чаще говорить сама с собой.»

— Прости меня, — наклоняюсь к парню и произношу почти шёпотом.

— За что? — искренне удивляется. — Ты ничего не сделала, чтобы просить прощение.

— За грубость. Ты помог мне, а я…

— Да брось. Мы квиты. Ты помогла мне, я – тебе. А по поводу грубости… ты всё правильно сказала. Наверное, ничего и не вышло бы… Мы разные. И дело даже не в том, что я «бледная моль».

— Ну зачем ты так?

Мне стало как-то обидно, что он вот так сразу сжигает все мосты, пресекая на корню даже мысль о возможности быть вместе. Хотя, я и сама не могу этого представить. Но от чего же тогда обида? Обида? Обида ли? Не знаю, как правильно распознать свои чувства в данный момент. Но мне горько от тех слов, что я тогда ему сказала.

— Мира, посмотри трезво. Ты правильно всё сказала. Ты девушка яркая… и даже мрачный стиль тебя никак не портит. Ты симпатичная. Даже очень. Умна, хоть порой делаешь безумные вещи. Ты обеспеченная. Дисциплинирована и мотивирована.

— Это не так, — тихо отрезаю, качая головой, скашивая взгляд на парту, но парень не слушает.

— Я совсем другой. Я не подхожу тебе. Это же очевидно. И пора посмотреть правде в глаза: зачем тебе больной парень. У меня проблемы со зрением, плохой иммунитет… я даже на солнце не могу долго находиться. У меня на него аллергия. — Матвей будто специально это говорит. Чтобы я бросила эту затею. Отстала от него.

Глава 10. Конкуренция

Глава 10. Конкуренция

Я отвлекаюсь от Захара и мыслей о нём, всецело уходя в учёбу. Присматриваюсь к Матвею, думаю, как подступиться к этой недотроге. А также улавливаю огромную заинтересованность в блондинчике той очкастой. Он определённо ей нравиться. И это, сука, ужасно бесит и раздражает.

Мы снова сидим втроём за огромной партой. Они здесь многоуровневые, как в Колизее. Матвей сидит посередине. А я с сучкой время от времени обмениваемся недобрыми взглядами за его спиной. Она также заметила мой интерес к парню.

Вздёрнув не выщипанной бесформенной бровью, Ксения, расстёгивает пару пуговиц на своей блузке и отвернувшись, подаётся во все оружии к парню. Тянется к его конспекту что-то спрашивая. Его взгляд на секунду падает в пышные формы зубрилы, но тут же просит прикрыться. Говорит, отвлекает.

Да я тоже не обладательница маленькой груди, в хорошую такую мужскую ладонь помещается, но у Свистуновой явно больше. Раза в два так точно. Одни её лямки от лифчика чего только стоят. Ими же убить можно если оборвётся, а ты рядом будешь.

Ксения подчиняется с недовольным выражением поглядывает на меня, застёгивая пуговицы на блузке. А я беззвучно ржу. И даже не скрываю ликующей улыбки. Дёргаю ей бровью с вызовом.

Наклоняюсь к Матвею и расспрашиваю о заданном задании, тупо играя в дуру. Невинно хлопаю глазками и мило улыбаюсь. А улыбаться я умею, спасибо папе, наградил меня безумно привлекательными и безупречно симпотными ямочками на щёчках. Я давно заметила, как здорово они привлекают внимание, и не только мужское. И Матвей не исключение.

Взглянув на меня такую всю невинную и беспомощную, он тоже улыбнулся.

Закусив на мгновенье нижнюю губу, он принялся объяснять мне что к чему. А я смотрю на то как двигаются его губы и мне хочется хоть одну цапнуть. Мятный запах дурманит.

— Надеюсь понятно объяснил? — говорит парень, а я всё пропустила мимо ушей. Да что со мной твориться вообще?! Меня будто заклинило на нём.

На ботанике? Серьёзно?

— Да, спасибо. И чтобы я без тебя делала, — мило улыбаюсь. И его губы тоже растягиваются в улыбке.

О-оо, я кажется только что приподняла его мужское эго. Папа говорил, что мужики любят, когда их просят о помощи, а после хвалят, восхищаются и называют рыцарями, спасителями и т.д., и т.п., но чёрт подери – метод-то рабочий, батянь! Надо будет почаще из себя невинную сироту и беспомощную тупицу корчить. Главное не перегнуть палку, иначе всё, опачка, и тебя автоматически отбрасывает на сто шагов назад. И нет тебе больше доверия, лживая дрянь.

— Матвей, мне вот тоже что-то непонятно. Объяснишь? — сучка тоже строит невинные глазки, следуя моему примеру.

Я складываю руки на груди и корчу недовольную гримасу, когда он тянется и помогает ей. Рыцарь, блин, на белом коне!

Дрянь очкастая! Ну довыпендриваешься ты, что возможно скоро в лесу потеряешься.

Со мной больной на голову лучше не шутить. Но она не знает, и кажется никто из сидящих здесь не догадываются о моих отклонениях от нормы после Захара. Это раз. А второе, это то, что я не человек, а нечто сверхъестественное. Гибрид, от дампира и наполовину сумеречного охотника. Да, как-то так. Я на треть человек, ещё на одну треть – вампир, и ещё на одну – сумеречный охотник.

Делаю вид, что читаю конспект, а сама типа нечаянно кладу руку Матвейке на коленку. Слегка сжимаю.

Эх, а хороша коленка-то! Кхе-хе!

Он обращает внимание сразу же отрывая всё своё внимание от конспекта Ксюшки. Опускает взгляд под парту на мои поглаживания, сглатывает и смотрит на меня.

А я такая: «ой, я думала это моя нога, прости, как нелепо получилось», — демонстрируя ему, что вторая моя рука лежит на дальней ноге, точно так же, как лежала до этого на его.

Он говорит, что ничего, бывает, и улыбается.

Смотрю на Ксюшку, хищно и довольно оскаливаюсь, глядя на недовольное выражение её красной от злобы мордахи.

Накось выкуси! Матвейка мой!

Преподаватель объявляет о грядущем реферате, начиная делить студентов на пары и раздавать темы.

Я мысленно потираю ручки, уже воображая, как буду писать реферат с Матвеем у него дома. Горячие сцены с льющейся наружу страстью в миг озаряют сознание и возникают перед глазами. Но чёрт подери, его ставят в пару с этой очкастой сучкой. Которая теперь довольно тянет лыбу и танцует сидя на общей скамейке. Она прикусывает и довольно сжимает губы, приподнимает руки, и ёрзая на попе выписывает круговые движения руками кружа их друг об друга будто пряжу наматывает. Извивается чуть пухлым телом.

Вот сука, даже не скрывает своего ликования. А после поворачивается радостная ко мне и за спиной Матвея, пока он не видит показывает средний палец.

Вот тебе и отличница, идущая на красный диплом.

Глава 11. Дурная кровь

Глава 11. Дурная кровь

Домой после занятий приезжаю злая как никогда. Переодеваюсь и сразу спускаюсь в спортзал. Но теперь вместо Захара встаёт передо мной Ксюшка. Не знаю, каким макаром мне удалось сдержаться и не сломать ей средний палец прямо на уроке, но жгучее желание было. А ещё было желание закинуть её в багажник и вывезти куда-нибудь… подальше.

Колочу огромный кожаный мешок с такой злобой и яростью спуская весь свой гнев. Не скуплюсь на комплементы, отвешивая как руками, так и нехило накидываю ногами. Но легче почему-то так и не становиться. Мысли вьются, прокручивая всё по кругу. Я с каждым разом только больше накручиваю себя.

— Чёртов ублюдок! Что ты сделал со мной?! — с яростным криком рычу на Захара.

Я изнеможена. Пот от физических нагрузок ручьями бежит, а я всё на взводе.

Взбираюсь на лесенку, повисая вниз головой. Сложив руки крест-накрест, начинаю качать пресс.

Время от времени зависаю вниз головой и бездумно вишу по несколько минут. Даже не замечаю, когда ко мне подходит брат.

— Ты нашла новую позу для медитаций? — говорит с ухмылкой.

Перевожу взгляд на Марка.

— Ух! И на кого мы такие злые? — продолжает брат, замечая мой огненный взгляд. Да, я снова обратилась.

Игнорирую слова брата.

— Слушай, тебе как, удобно вообще? — спрашивает через мгновенье, осматривая меня, чуть присев, упираясь руками себе в колени.

— Охуенно. Чего надо? — хриплю, в горле пересохло и слегка надорвала голосовые связки, пока хренячила по мешку.

— Конспекты твои хочу глянуть. У меня академ, но от программы отставать не хотелось бы.

— Ну и чо ты тупишь? Зашёл бы ко мне и взял чо надо.

— Ну это же твоя комната, твои вещи, и ковыряться там без тебя как-то… — Пауза. — А ты вообще, как, долго здесь ещё висеть будешь?

— А что? Тоже позаниматься хочешь? — снова перевожу взгляд на брата.

— Да нет, я за тебя волнуюсь. Ты как вообще? Держишься?

Поджав губы, бездумно веду бровью, пожимая плечами.

Спускаюсь с лесенки, идём с братом в мою комнату, где отдаю ему конспекты. Он уходит, и снова оставшись наедине с самой собой меня накрывает дикая ярость, злоба, на несправедливость, ломка, где тянет к этому придурку Захару. Злюсь сама на себя за то, что тело хочет его и близости с ним. Ласки его рук. Лжи, что красиво льёт в уши.

Знаю, это обычные хотелки и потребности молодого организма, но только не с Захаром, ни с ним и не от него. Нельзя. Нельзя доверяться этому уроду снова.

Быстро собираюсь, спускаюсь в гараж, бросаю сумку на заднее. Открываю ворота. Сажусь за руль, врубаю басистый музон, наваливая по громче.

Резво сдаю назад, шины свистят, мотор ревёт, как и бьющиеся ярость в груди.

Сначала решаю набухаться так что… раз уж папины методы не работают. А потом решаю увеличить дозу папиных методов. Добавить адреналина.

Резко притормаживаю, совершая «полицейский разворот» пересекая сплошную линию.

«Ой, кому-то завтра штраф прилетит, — говорит с насмешкой внутренний голос. Но мне пох. Хочу заглушить эту ломку.»

Через время паркуюсь. Спускаюсь в подземку. Нахожу "заброшенный" подвал. Прохожу по полутёмному коридорчику, открываю звукоизолированную дверь. Из помещения доноситься ор, басы бойцовской музыки, яркий свет прожекторов. А ещё в нос ударяет запах сырости, плесени и крыс.

— Привет, красотка! Ты куда? — спрашивает парень с зелёным ирокезом на башке.

— Хочу участвовать. Девчонок принимаете?

Парень задорно улыбнулся, облизывая губы, пробегая по мне взглядом.

— А как же! У тебя купальник с собой, лапуль?

— Ты не понял: я не грязевые ванны собираюсь принимать и тешить публику своими аппетитными формами. Я хочу на ринг. Чтобы всё по серьёзному.

Парень на время задумался.

— Есть у нас и такая программа, — говорит он, в миг перестав улыбаться. — Лапуль… а ты уверенна, что хочешь именно этого? Там девчата серьёзные, не хочу, чтобы тебя покалечили.

— Сама кого хочешь покалечу. Веди.

Вздохнув, парень указывает направление рукой. Шагаю вперёд, парень идёт следом попутно рассказывая правила, и немного инфы о соперницах. Но больше всего делает акцент на одной из девчонок, на некой «Кровавой Мэри».

— Зачем ты мне всё это рассказываешь? Или это для всех так?

— Нет, лапуль. Просто не хочу, чтобы ты покалечилась. Понравилась ты мне, — говорит в ответ. — Но эта Мэри реально жёсткая и опасная. Будь осторожна. На ринге – она что зверь. Не знаю насколько это правда, но поговаривают, что соперницы после боя с ней исчезают без вести.

Вхожу в комнату, начинаю готовиться к бою: одеваю черный спортивный топ, того же цвета шорты, суставы на руках и ногах обматываю белым эластичным бинтом, пластырем – сгибы на пальцах.

Выхожу, жду своей очереди. На ринге уже соревнуется пара девчонок.

Через мгновенье замечаю на себе косой взгляд.

Кошусь в сторону, и правда за мной наблюдают. Девчонка. Рослая, сбитая. Чуть выше меня в росте. Взгляд заинтересованный, хищный, будто добычу высматривает. Лицом чем-то на мужика смахивает: вытянутый овал, губы пухлые, нос картошкой. Тёмно-русая с мелко заплетёнными «колосками» по всей голове. Но больше всего будоражит шрам, рассекающий левую бровь надвое. Смотрит на меня словно волчара.

Она резко хватает за грудки идущего мимо парня принимающего ставки и что-то спрашивает, кивая в мою сторону.

Тот что-то отвечает, она отпускает его, но волчьего взгляда от меня не отнимает. Хищно и довольно оскаливается, смотрит исподлобья. Замечаю, как на её лице начинают играть мимические мышцы от ликования.

Раздаётся финальный гонг. Одну из девчонок выносят с ринга без сознания на руках. И отчего-то это зрелище сильно врезается в память.

Поворачиваюсь к той девчонке, которая смотрела на меня. Она тоже поворачивается, отрывая взгляд от ринга. Посылает мне воздушный поцелуй лишь губами, расплываясь в широкой улыбке.

Глава 12. Козырь в рукаве

Глава 12. Козырь в рукаве

Зло поморщив нос, врезаю ей с локтя по рёбрам. Мэри от неожиданности и от удара отшатывается назад, отпуская меня.

Поднимаюсь на ноги разворачиваясь к ней лицом. Поднимаю руки в стойке.

Мэри чуть скрючилась, придерживая живот рукой, смотрит на меня исподлобья. Машу ей рукой, призывая к бою.

— Сучка, — бросает с усмешкой. Оскаливается и я замечаю у неё во рту подобие клыков, неестественных для человека.

Значит она тоже сверхъестественное существо? Так вот как она заполучает постоянные победы. Если не справляется собственными силами, тогда в ход идёт зверьё.

Так это насчёт ужина она не шутила? И те пропавшие без вести девушки о которых говорил парень с зелёным ирокезом неслучайны? Это правда. Она развлекается на ринге, а после съедает своих жертв. И меня она выбрала следующей.

По телу пробегает холодок, кожа мгновенно покрывается гусиными цыпками поднимая волоски на дыбы.

Мэри переходит на новый уровень игры. В глазах блеснуло что-то звериное. Она теряет здравый рассудок от своей жертвы, от моего запаха, игра захлёстывает.

Мэри срывается с места, совершая попытки завалить меня в партер.

Нихуя. Нельзя с ней ложиться.

Отступаю на шаг назад. Справой прикладываю в бровь. А с левого колена в челюсть. Толпа взрывается в крике от эпичности боя.

Мэри отлетает в сторону, заваливаясь на бок. Поднимается на четвереньки. Сплёвывает кровь на настил ринга. Поднимает на меня убийственный взгляд болотных глаз. Смотрит исподлобья.

Рывком вскочив, совершает ещё пару попыток завалить меня. И когда понимает, что добыча оказывается с зубами, огрызается – применяет запрещенные приёмы.

Не замечаю, когда она выпускает когти, и вместо удара раздирает мне левую руку выше локтя.

Вскрикиваю, отшатываясь в сторону, хватаясь за руку. Три глубоких пореза.

Поднимаю голову, глядя на Мэри. Та довольно улыбается, слизывая длинноватым острым языком капли моей крови на острых когтях.

— У-уммм!.. — тянет, закатывая глаза. — На вертеле тебя зажарю.

В чертах её лица проступают более заострённые звериные черты.

Она оборотень?

Так вот откуда этот мерзкий запах. Не столь от самого подвала, сколько от этой псины.

Значит с ней нельзя играть по правилам.

Она в миг бросает взгляд на то, как стремительно заживляются мои раны на руке. Как одна мышечная нить соединяется и тянется к другой.

— Это чо такое? Чо за хрень?! — ошарашено бросает, указывая на меня.

— А это козырь в рукаве. Не одна ты такая деловая со спецэффектами.

Хищно оскаливаюсь, как до этого делала она.

— Кто ты? Псиной не воняешь. Да и кровосоской тебя не назовёшь. А в прочем – плевать. Будет у меня сегодня деликатес из краснокнижной твари!

Она срывается с места, в новой попытке завалить меня в партер. Вворачиваюсь, и перескакиваю её совершая обычное детское «колесо». Встаю на руки, а затем перекатываюсь в кувырке, торможу в позе крабика, но тут же стартую. Небольшой разгон, отталкиваюсь для прыжка и пробегаю босыми ногами по её мощной спине. Отталкиваясь стопой от затылка делаю сальто назад, вставая позади Мэри. Сама же девушка жёстко полетела в канаты, и, если бы не они вылетела бы с ринга.

— Сука! — рычит Мэри, обернувшись ко мне. — Я тебя с потрохами сожру! Прямо здесь!!!

Она срывается с места.

Делаю через неё сальто, поджав ноги, и выбрасывая ногу назад врезаю стопой по пояснице.

Мэри снова улетает к канатам только уже на другой стороне ринга. Рычит от боли хватаясь рукой за поясницу.

— Сука! — шипит; а затем начинает зло рычать и выкрикивать: — Сука, сука, СУКА!!!

Разворачивается, но уже не так резво атакует. Походу зажим в пояснице. Боль не позволяет. Но ей всё равно удаётся ещё пару раз зацепить меня когтями.

С разгона забегаю на угол ринга и оттолкнувшись от самой вершины, запрыгиваю на плечи Мэри. Крутанув бёдрами, валю её на настил, не отпуская шею ногами. Приземляемся жёстко, конечно. Обе. Мэри крутанувшись в полёте через себя падает навзничь. Заламываю её руку в захват. Крепко сжав бёдра не отпуская шеи, придушиваю. Мэри хватает ртом недостающий воздух. Я вскрикиваю, когда она запускает когти мне в бедро свободной рукой.

Ну всё, доигралась ты, шавка!

Давлю сильнее заламывая руку на излом. Слышится мерзкий хруст. Её когти впиваются в бедро сильнее, а сама Мэри яростно вскрикивает. Начинает дышать тяжело и надрывно.

Рыча от боли бросаю её сломанную руку, перехватываюсь за впившиеся в меня когти. Прилаживаю немало усилий вытянуть их. И когда у меня выходит, меняю положение своего тела на противоположное. Тоже самое делаю и с другой рукой. Мэри кричит, а публика наоборот затихает.

Отбрасывая вторую сломанную руку, поднимаюсь на ноги хватаясь рукой за кровоточащую ногу. Мэри плачет и рычит от боли.

Отвожу от неё взгляд, пробегаю по зрителям.

— Что? Когда бью вашу любимицу уже не так приятно, как смотреть на то как она терзает своих соперников?! — яростно кричу в толпу с шипением. Я сейчас злая до невозможности. Внутри раздаются разряды грома и молнии. Всё искрит внутри.

— Кто ты такая? — сквозь плачь и слёзы, спрашивает Мэри.

Обернувшись, подхожу, склоняюсь к ней.

— Валькирия. Безжалостная сучка, жаждущая справедливости.

Тут же демонстрирую ей горящие глаза и расплывающуюся черноту под ними.

Мэри с ужасом распахивает глаза, когда берусь за её плечо и ментально начинаю выжигать её гнилую и грешную душу. До искрящего пепла сжигаю всё внутри.

Ох-ре-неть!.. Я и такое умею?!

По телу расплывается чистый кайф.

Отбрасываю от себя без сознательную Мэри. Поднимаюсь на ноги и покидаю этот гадюшник. Босиком.

— Валькирия! А деньги? — подбегает ко мне парень с зелёным ирокезом.

— Оставь себе. И мой тебе совет: не появляйся здесь больше. Займись собой. Учёбой. Твоя мама наверняка переживает. — Положив перебинтованную и окровавленную руку ему на плечо, слегка похлопала. — Всё, давай. Заплутавший ёжик. Покедова.

Глава 13. Поймана с поличным

Глава 13. Поймана с поличным

Заходить в дом стремаюсь. Но всё же крадусь осторожненько, авось не заметят. Вампиры Марка все на улице. Родителей не видно. И только брат с Авророй сидят в гостиной перед телевизором в полной темноте оккупировав диван. Время давно перевалило за полночь, спрашивается, какого им не спиться?! Сидят, смотрят какую-то мелодраму, милуются. Фу! Розовые слюни!

Хотя они заслужили это.

Перебирая пальчики Авроры своими, Марк подносит её руку к губам и целует, нежно так, не отрывая взгляда от телевизора. Аврора нежиться в нежностях, прильнув ближе к брату.

Он поднимает руку, чтобы пустить её к себе «под крылышко», но тут же поворачивает голову и замечает меня крадущуюся на цыпочках к лестнице.

— А ну, стоять! — бросает приглушённо.

Чмокнув Аврору в лоб поднимается с дивана поправляя на ней плед.

— Где была? Почему никому ничего не сказала перед отъездом? — подходит ближе. Я мнусь. Стараюсь не поворачиваться к брату подпорченным фейсом. Стараюсь аккуратно и менее заметно поправить капюшон кофты, но брат резко сдёргивает его.

Склонив голову набок настороженно сводит брови, а через мгновенье хватает меня бесцеремонно пальцами за подбородок, разворачивая к себе.

— Это чо такое?

— Упала, — бубню глухо, с чувством вины. Пытаюсь вырваться, но Марк лишь сильнее сдавливает мой подбородок пальцами.

— Ты думаешь, я дебил? Не способен отличить обычный ушиб от побоев?

Марк демонстративно молчит. Я тоже ничего не отвечаю. Лишь виновато опускаю глаза, как нашкодивший котёнок.

— А ну пошли, — толкает меня в ванную комнату. Включает свет, рассматривает моё лицо. — М-да. Красавица, ничего не скажешь. Где марафет наводила?

— Я упала.

Чуть отстраняюсь от него, Марк без всякого отпускает мой подбородок; но тут же бросает взгляд на мои перебинтованные белым грязным бинтом босые ноги.

Сокрушённо прикрываю глаза:

— Только папе не говори, — тяжело выдыхаю.

— Ты псиной воняешь. — Безапелляционно бросает Марк, игнорируя мои слова. — Ты вообще отдаёшь отчёт своим действиям? Ты понимаешь, что сегодня могла не вернуться домой? Мира. Если ты о себе не думаешь, подумай о маме!

При упоминании о маме на глаза наворачиваются слёзы. Я не хочу её расстраивать.

— Я всё понимаю: у тебя сложный период, депрессии, другая какая-нибудь психологическая хрень, возможно и не одна… ты бухаешь, уходишь в себя… но это! Мира, это крайний рубеж. Грань. Понимаешь? Маятник может качнуться в любую из сторон. И сегодня – тебе повезло, — последнее бросает сквозь зубы. Марк сердиться. Сильно.

— Значит так! Мне начинает это всё надоедать. Однажды ты вляпаешься в такое дерьмо, из которого не сможешь выбраться. Поэтому, с этого дня и с этой минуты к тебе будет приставлен надзиратель, — говорит брат, обрубывая напрочь всё, и звучит это как приговор.

— Марк, нет. Я… Этого больше не повториться. Клянусь, я туда больше ни ногой. Нет. Мне не нужна нянька. Марк, пожалуйста, — в отчаянье качаю головой.

— Я не хочу терять сестру. Но ещё больше не хочу расстраивать родителей и Аврору. Ей нельзя волноваться. А она переживает за тебя.

— Марк…

— Я всё сказал. Айк присмотрит за тобой.

Брат разворачивается, чтобы покинуть комнату. Я тупо развожу руками от бессилия и права голоса.

Прелестно… Просто прелестно!

Вздохнув, разворачиваюсь к зеркалу. Нижняя губа слева разбита. Бровь с права тоже, на скуле ссадина. Ещё и бедро ноет от боли.

Сняв с ног бинты, иду на кухню. Но крови в холодильнике нет.

Чёртовы кровососы, всё выжрали!

Закрывая дверцу, опираюсь об холодильник спиной, откидывая голову назад упираясь в него макушкой. Снова тяжело вздыхаю.

— Miroslava Viktorovna? Are you all right? (Мирослава Викторовна? С Вами всё хорошо?) — на кухню входит Айк. Все кровососы Марка, перешедшие от деда по наследству, говорят исключительно на английском. Внешне Айк выглядит очень молодо, лет на восемнадцать-девятнадцать тянет, хотя по сути возрастом где-то, как мой отец, уже давно перевалило за полторы сотни.

— Охуенно, — отвечаю с безразличием.

Поднимаю голову, отстраняясь от холодильника, иду к себе. По пути заскакиваю в ванную на втором этаже, смываю с себя всё.

Обмотавшись полотенцем, снова подхожу к зеркалу. И упираясь руками в тумбу, смотрю на своё отражение. Ноль мыслей. Ноль чувств. Я будто обнулилась. Никакого Захара, ни Ксюшки не витает у меня в голове.

Неужели это исцеление?.. Или это я рано радуюсь?

«— Рано, Мира… Рано, — шепчет внутренний голос.»

«— Самая красивая… самая лучшая… моя, — льётся сладостный шёпот возле уха. Его губы нежно, и одновременно требовательно покрывают мою шею поцелуями, опускается к ключицам, проходится по выпуклой косточке мягкими губами, и ниже к ямочке между грудей… Его энергетика, нежность и грубость играют на контрастах. Я извиваюсь от ласк под его телом. Схожу с ума. Нет, не так: он сводит меня с ума. Его руки. Губы. Тело. Запах.

— Моя? — спрашивает, отрываясь от меня. Смотрит в глаза.

Улыбнувшись, прикусываю нижнюю губу, тянусь, ласково поглаживая его по скуле…

— Матвей… — тяну полушёпотом.

Отрывая мою руку от своего лица, блондин грубовато укладывает мои руки чуть выше головы, вдавливая запястья в белые простыни. Вокруг нас вьются белые волокна тумана. Мы словно в некой дымке, или на облаке. Ничего нет вокруг нас, всё покрыто плотным туманом; и даже наши тела.

— Не заставляй меня применять силу, Валькирия, — бросает вполне серьёзно, требуя ответа на заданный вопрос.

Перехватывает мои запястья одной рукой, второй хватает меня за подбородок, и грубовато тянет на себя. Впивается в губы, словно пытается испить. Вырвать ответ. Достать из глубины.

— Сучка, — также грубовато разрывает поцелуй. Смотрит прямо в глаза. Затем рассматривает моё лицо. — Я знаю, что тебе нравиться, когда грубо. Мазохистка.

Глава 14. Побег из-под надзора

Глава 14. Побег из-под надзора

Утром пытаюсь привести себя в порядок, но эта жажда… щемиться со всех щелей наружу. Ссадины от побоев не затягиваются, лицо от жажды становиться болезненного вида, а под глазами потемнение будто синячки, – хотя в некоторых местах синяки настоящие.

Пытаюсь скрыть безобразие косметикой, но увы, всё не скроешь. Нужна кровь. И вот тогда будет всё «гуд».

Одеваюсь снова как гот. Всё чёрное, и моя любимая длиннющая вязаная кофта с большим капюшоном.

Обувшись в замшевые ботинки, подхватываю с комода ключи от моей ласточки.

Айк возникает просто из ниоткуда и отбирает мои ключи.

— Эй! Ты охренел?! — гаркаю; внутрях всё взбесилось. Какого хрена вообще!

— You're going to be a passenger. The order of Mark Viktorovich, (Поедешь пассажиром. Приказ Марка Викторовича,) — заявляет ровным тоном, направляясь на улицу.

— Чего? А он не охренел?! — моему негодованию нет предела. Да кем брат себя возомнил! Царевич, твоё налево!

— Не охренел, — ровным тоном раздаётся за спиной голос Марка.

Оборачиваюсь. Стоит в пороге сложив руки на груди, облокотившись плечом об косяк.

— Я знаю о чём ты сейчас думаешь, и как к тебе несправедлив мир в данный момент. Но Мира, я делаю это во благо.

— Какое благо?! Ты меня контролируешь! По крайней мере пытаешься. Но я тебе не твоя Аврора! И имею на этих имбицилов такое же право, – как и ты! — повышая голос, указываю рукой на выход, туда куда вышел Айк.

— Ну давай, попробуй ими покомандовать, — ухмыльнулся брат.

Зло морщусь и сжимаю губы. Эти придурки только его и слушают, – и Марк это знает.

Но где, чёрт возьми, справедливость?! Мы с Марком одной крови, не просто брат и сестра – мы двойняшки. Рождённые в один день, практически в одно время. Да, он старший брат, разбежность во времени всего несколько минут. Дело в том, что я девочка, или что?

— Хрен с тобой! — бросаю сквозь зубы. — Ладно я, но Айка пожалей. Он же сгорит на солнце, — бросаю весомый аргумент оставить няньку дома. Ну нахрен он мне в колледже сдался! Он же ни «бэ», ни «мэ» по-русски.

Марк хитро усмехнулся:

— Не переживай, не сгорит. Я дал Айку своей крови. Так что теперь его организм не восприимчив к солнечным лучам.

Улыбка резко сходит с моего лица, сменяясь на злобную и недовольную гримасу.

Развернувшись, направляюсь на выход.

— Выше нос, сестрёнка! — довольно бросает мне в спину.

— Пошёл на хуй! — бросаю в ответ, выкидывая, не оглядываясь брату средний палец, переступая порог дома.

Позади слышится довольный закатистый смех.

В машину сажусь на заднее. И опять же: машина моя, а должна ехать, как ребёнок сопровождающего в школу. С таким отношением реально чувствую себя капризным подростком, которого посадили под домашний арест.

— Miroslava Viktorovna, you don't look well, (Мирослава Викторовна, что-то Вы неважно выглядите,) — говорит Айк, наблюдая за мной через зеркало заднего вида.

Он задирает манжет на своей кофте оголяя запястье, и протягивает руку мне. Джентльмен, блин!

Сложив руки на груди демонстративно отворачиваюсь к окну. Ничего… ничего катастрофического со мной не случиться если немного поголодаю.

В аудиторию вхожу первой, Айк плетётся где-то сзади. Рассматривает всё. Наверное, впервые в люди вышел. Да ещё и днём. Ему в диковинку такое скопление живых и галдящих, как в улье людей.

Ну и, кто это ещё за кем присматривать будет? Айк реальная обуза. Всю дорогу до нужной аудитории поглядываю, чтоб не потерялся и с курса не сбился, притормаживаю, жду. Хотя, может и правда потерять его здесь… где-нибудь?

Взгляд сам собой коситься к первым партам. Ксюшка уже присела на уши к Матвею. Рассказывает что-то так бурно и увлечённо.

Вздохнув, опускаю взгляд, прохожу мимо, поднимаясь на ряды повыше. Рядом присаживается Алинка. Начинает что-то щебетать насчёт реферата. Я не слушаю, слова ускользают мимо ушей. Залипаю в телефон.

— Привет. А ты чего от нас отсела? Обиделась на что-то? — раздаётся робко рядом.

Поднимаю голову.

Матвей.

Опа! А это что-то новенькое! Сам ко мне пришёл. И это тот, что недотрогу из себя корчил, — тешиться моё самолюбие.

Внутри снова что-то теплеет, а перед глазами начинают мелькать картинки из сна, где мы оба обнажены, и Матвей – главный. Ух! У меня аж мурашки по спине пробежали сейчас. Мне понравилось, как он вёл этот тандем.

— А… а это что? — указывает встревоженно на моё лицо. — Это кто тебя так?

— А… э… это… — боже, я растерялась, и мне сейчас так неловко перед Матвеем. Перед Марком, кажется, как-то легче было объясняться. — Я упала… Неудачно.

Опускаю голову.

Алинка поворачивается ко мне, заглядывает под капюшон и ахает.

— Офигеть!.. Ты дралась? — шокировано.

В аудиторию входит препод. Матвей легонько толкает меня, чтоб подвинулась, и присаживается рядом.

— Матвей, всё нормально. Правда. Можешь возвращаться к своей Ксюшке, — шёпотом.

— Тцц! — цыкает он мне. — На перерыве сходим в медпункт.

— Зачем? Я же сказала: всё нормально. Я никуда не пойду.

— Ведёшь себя, как упрямый ребёнок. Валькирия, ты же девочка. Ладно если бы ты была парнем я бы ещё понял, но девушке ходить с разбитой губой и хорошей такой опухшей ссадиной на скуле, это…

— Да хватит меня отчитывать. Тоже мне. Вы чо с Марком сговорились? — тут же взбунтовалась я.

— Марк – твой брат: он переживает, волнуется за тебя. Радуйся, что ему не наплевать на тебя, дурёху. Поверь, есть семьи, в которых пофиг где ты и с кем ты, – жив ли вообще. А у некоторых родных нет совсем.

И меня снова накрывает это гнетущее чувство, как тогда, когда Марк вчера упомянул о маме. Мне снова неловко, неуютно. Сжимаюсь до крохотных размеров. Они раз за разом выбивают этими словами устойчивую почву из-под моих ног. Щемят со всех сторон. Заставляют совести проснутся.

Глава 15. Новый друг

Глава 15. Новый друг

— Первое впечатление оказывается бывает обманчиво. Честно признаться, я не думал, что ты такая, — говорит Ёжик, сидя на крыше заброшенного дома, болтая вниз ногами.

— Какая? — переспрашиваю, иронично улыбнувшись. Сижу на краю, и болтаю вниз ногами точно так же, как и Ёжик.

— Безбашенная.

— Ой, — цинично кривлюсь. — Ты сейчас расскажешь.

Настроение снова падает, и я отворачиваюсь от Ёжика. Смотрю вдаль на красочный горизонт, опираясь на руки позади себя.

— Это правда. Ты крутая. На вид милая, безобидная овечка, но по факту – тигрица. Воин.

— Ой, всё! — цокаю недовольно языком. — По факту, я – трусиха. Ясно! Мэри точно определила: я маленькая, сломанная девочка, которая запуталась и сбилась с пути. Загнанная в угол овца.

— Нет… Я не верю, — качает головой Ёжик. — Даже если это так, уверен, для этого есть весомые причины.

— Причины? Тебе нужны причины? Я стала жертвой манипулятора – это весомые причины, для того что бы стать ненормальной психичкой! Я не здорова, Ёжик! Моей психике – кранты, из-за одного дятла абьюзера! Вот в чём весь мой секрет воительницы! Я не та, за кого ты меня считаешь!

— Ух-ты! — шокировано выдаёт, отворачиваясь от меня. Я же вскочила на ноги, и хожу туда-сюда, не могу найти себе места.

— Ты и сейчас хочешь со мной дружить? — спрашиваю, остановившись на мгновенье. Парень ненадолго зависает; затем поворачивается ко мне.

— Ты слышала, что люди, приходящие в нашу жизнь – это не случайность. Они даны нам для чего-то. И даже такие мудаки, как этот твой абьюзер. Это уроки жизни. Значит, ты тоже дана мне для чего-то. Буду рад, если пригожусь тебе, Валькирия. Артём, — протягивает мне руку.

Улыбнувшись уголками губ, подхожу ближе и протягиваю руку в ответ:

— Мирослава. Можно просто Мира. Или Слава. Как удобно.

— А как обычно кличут?

— Мира.

— Тогда буду называть тебя «Слава», если не против.

— Нет, не против, — качаю головой с улыбкой. Я рада, что Ёжик не слился. Он смелый парень. Хоть и смертный.

Рассматриваю парня и не могу удержаться, чтобы не спросить:

— Я конечно извиняюсь, но, что ты сделал с волосами. Тебе жутко не идёт. Не знаю, может это с непривычки, и я тебя таким никогда не видела, но…

— Так, ты давай не смейся, ага! Это между прочим по твоему совету, если помнишь. Хотя мне самому если честно мой родной цвет как-то не очень. Ещё и постригся, дурень.

— Да ладно тебе! — толкаю его кулаком в плечо, приземляясь рядом. — Без ирокеза тоже ничего. Но если так сильно хочется, при желании можно сделать маленький.

— Да ну его! Надоело.

— Чем займёмся? — поворачивается ко мне парень через мгновенье.

— Не знаю. А что есть предложения? — поворачиваюсь в ответ.

— Есть. Пошли в парикмахерскую. Я так больше не могу, у меня аллергия начинается на эту причёску.

Хихикнув, соглашаюсь, поднимаясь на ноги.

Спускаемся осторожно по колотым и местами обвалившимся ступенькам. Ёжик идёт впереди, и время от времени оборачиваясь подаёт мне руку, чтобы обойти опасные дыры в бетонных ступеньках. Очень мило с его стороны.

До парикмахерской идём пешком. Машину я оставила у колледжа. Во-первых, чтобы не выследили; а во-вторых, ключи у Айка.

В парикмахерской запеленав Ёжика мастер приступает к окрашиванию. Вот это у его мамы будет шок. Утром она наверняка обрадовалась, что сын состриг свои колючки и перекрасился в нормальный цвет. Наверняка уже всех родственников обзвонила, похвастаться, что сын перерос всё это ребячество. Вот это сюрприз вечером будет! Наверное, после парикмахерской стоит в аптеку зайти за валерьянкой, а то не дай бог ещё сердце прихватит, когда увидит Ёжика в новом амплуа.

После покраски в прежний зелёный, Ёжика сушат.

— Ну как? Лично мне нравиться, — говорит он выходя из парикмахерской.

— Да, лучше, чем было. Лично для меня привычнее.

Ёжик достаёт из кармана небольшое металлическое колечко, и вставляет его себе в нижнюю губу справа.

— Ну чо? Теперь пошли развлекаться?

Улыбнувшись, киваю.