Мираж

Пролог

Кристина открыла глаза — и сразу поняла, что это не её комната.

Над ней раскинулось небо, глубокое и тёмное, словно шёлковая ткань с золотыми прожилками, будто по нему пролили расплавленный мёд. По обе стороны улицы висели бумажные фонари. Они мягко светились, покачивались от невидимого ветра и источали аромат корицы.

Она осторожно поднялась. Каменная мостовая под ногами казалась настоящей, прохладной, и в тишине слышалось только её дыхание. Всё было слишком реально для сна.

— Это сон? — прошептала Кристина, будто проверяя, не рассыплется ли всё от её голоса.

— Хороший вопрос, — откликнулся незнакомый голос.

Она резко обернулась. Из-под фонарей вышел парень. Высокий, в тёмной рубашке, с чуть растрёпанными светлыми волосами. В руках он держал кружку, от которой тянулся пар.

— Кто ты? — спросила Кристина, делая шаг назад.

— Сэм, — ответил он спокойно. — А ты?

— Кристина.

Он кивнул, словно это имя ему было знакомо.
— Значит, теперь мы не чужие.

Она нахмурилась:
— Это мой сон?

— Не совсем, — Сэм слегка улыбнулся. — Но тебе решать, как его видеть.

Он протянул кружку. Пар тянулся белой лентой, а запах был такой, что у Кристины закружилась голова: корица, апельсин, немного мёда.

— Я не беру угощения от незнакомцев, — сказала она, хотя пальцы едва не коснулись фарфора.

— Тогда я сделаю вид, что мы знакомы дольше, — спокойно заметил Сэм и пригубил чай сам.

Кристина смутилась. Всё вокруг было слишком реальным: как тихо звенела кружка, как скрипел каблук о камень, как сладко пахли булочки с ближайшего прилавка.

Они пошли по улице. Лавки одна за другой оживали, будто их открывало само присутствие. В одной продавали книги без букв, в другой — стеклянные баночки с мерцающим светом. Немного дальше воздух стал горячее и слаще: там витали булочки, только что вынутые из печи.

Кристина остановилась, втянув аромат.
— Это ненормально. Я даже запах чувствую.

— Потому что есть сны, которые хотят, чтобы их запомнили, — сказал Сэм.

Она чуть наклонилась к прилавку.
— Если я попробую, что будет утром?

— Может, проснёшься с крошками на подушке, — сказал он серьёзно, и только глаза выдали улыбку.

Кристина не выдержала и тихо рассмеялась.

Но в этот момент по улице прошёл холодный порыв. Фонари качнулись, и между ними скользнула длинная тень.

Кристина вздрогнула.
— Ты видел?

Сэм шагнул ближе. Его лицо оставалось спокойным, но пальцы крепче сжали кружку.
— Не смотри туда.

— Что это?

— Те, кто здесь живёт. Они не любят новых гостей.

Кристина подняла на него глаза.
— А ты?

Он помолчал и только потом сказал:
— Я здесь слишком давно.

Фонари снова зажглись ярче, запах корицы стал насыщеннее. Но слова Сэма остались в воздухе, и Кристина почувствовала: это было начало чего-то, что изменит её жизнь.

Фонари снова засияли ровнее, и улица будто выдохнула. Сэм чуть наклонил голову, словно прислушивался к чему-то невидимому.

— Уже уходят, — сказал он. — Сегодня ты в безопасности.

— Сегодня? — переспросила Кристина. — А завтра?

— Завтра — другая история, — ответил он уклончиво и сделал глоток из кружки.

Кристина обвела улицу взглядом. Теперь лавки казались открытыми, и внутри горел мягкий свет. Откуда-то донёсся звонкий смех — будто дети играли в догонялки, но улица оставалась пустой.

— Где все? — спросила она.

— Здесь редко бывает толпа, — Сэм пожал плечами. — Этот город появляется только для тех, кто готов его увидеть.

Он говорил так спокойно, будто объяснял расписание автобусов. Кристина усмехнулась:

— Ну конечно. Обычно я засыпаю в кровати и оказываюсь в городе, который пахнет булочками. Абсолютная норма.

Сэм посмотрел на неё искоса.
— Ты удивительно быстро принимаешь происходящее. Большинство в панике бегут, а ты шутки ищешь.

— Если я перестану шутить, — призналась Кристина, — я, наверное, закричу.

Сэм слегка улыбнулся, будто услышал в её словах что-то знакомое.

Они подошли к прилавку, где старик в круглых очках раскладывал на ткань крошечные банки. В каждой — мерцал светлячок.

— Настроения на выбор, — сказал он, будто заранее знал их вопрос. — «Смелость для разговора», «Радость на вечер», «Сон без кошмаров».

Кристина удивлённо подняла брови.
— Настроение можно купить?

— Всё можно купить, если знать цену, — спокойно ответил старик и подвинул к ней баночку с золотым свечением. — Это — «Нежность». Вам подойдёт.

Она уже протянула руку, но Сэм мягко коснулся её локтя.
— Не стоит, — тихо сказал он.

— Почему? — шёпотом спросила Кристина.

— Потому что если возьмёшь, утром будет пусто. А ты ещё не решила, что тебе нужнее — сон или явь.

Старик усмехнулся и убрал баночку обратно.

Кристина быстро отошла в сторону, чтобы скрыть смятение. Её сердце билось слишком быстро: то ли от того, что всё происходящее было абсурдным, то ли от того, как легко Сэм говорил с ней — будто они давно знали друг друга.

Улица вела к площади. Там висели сотни фонарей, переплетаясь над головами, словно небесная паутина из света. В центре стоял фонтан, но вместо воды из него поднимался тёплый пар, пахнущий ванилью и корицей.

— Добро пожаловать, — сказал Сэм. — Здесь начинается всё самое странное.

— Страннее уже невозможно, — пробормотала Кристина, но её голос дрогнул.

Потому что в отражении фонтанного пара мелькнула та же тень, что и раньше. Она стояла совсем близко, вытянув руки. И шептала:

Он в плену… Не выпускай его…

Кристина резко зажмурилась, но шёпот не исчез.

Сэм подошёл ближе. Его голос был мягким, но твёрдым:
— Смотри только на меня.

Она открыла глаза. Его взгляд был серьёзным, и от этого весь шум и свет вокруг будто отодвинулся.

— Это всего лишь сон, — прошептала Кристина.

— Возможно, — сказал Сэм. — Но именно в нём ты встретила меня.

Площадь жила светом. Фонари качались над головами, то поднимаясь выше, то опускаясь почти к самой мостовой, словно приглашали к игре. Их золотые отблески танцевали на лицах, делая всё вокруг мягче и красивее.