Мирай

Глава 1

- Что ты здесь делаешь? - недовольный голос Булата заставляет меня обернуться.

- Куда они едут? - киваю на вереницу грузовиков, цепочкой выстроенных вдоль дороги.

- На погрузку.

- А потом?

- В порт… Роза, что ты здесь забыла? Отец знает, где ты шляешься с утра пораньше?

- Мирай кажется заболела, - отворачиваюсь от брата, продолжаю наблюдать за тем, как черный металл прессуют в брикеты.

Брат дергает меня за руку, заставляя обернуться.

- Чтобы больше тебя здесь не было, - цедит рассерженно. - Не место здесь для молодой девушки.

- Булат! Я была на конюшне. Мирай какая-то вялая. Вызови ей ветеринара. Я надеюсь она не жеребая!? Я же просила…

- Так, давай! Топай отсюда, - разворачивает меня и подталкивает к выходу. - Не до тебя сейчас и не до твоих причуд. Все с твоей лошадью нормально.

- А когда будет до меня? Отец меня избегает. Ты тоже отморозился, даже поговорить со мной не можешь. Я выбрала вуз, выбрала факультет, а вам все не до меня… Тогда я сама подам документы!

- Ты можешь подождать пару недель!? Роза! Мир не только вокруг тебя одной вертится. Тебе и так позволено гораздо больше чем другим!

- Какие две недели!!? Через две недели уже списки поступивших вывесят! Почему вы мне не позволяете!? Отец обещал, что я буду учиться! - ору я, не заботясь о том, что неподалеку от нас есть люди.

- Ты и так училась больше других!

- Да! Аж, школу закончить умудрилась. Тебе хорошо, ты получил образование…

- Я мужчина!

- И что!? - с силой топаю ногой отсушив себе пятку. - Сколько можно напоминать мне о том, что я девушка! Почему у тебя прав больше чем у меня? У меня тоже есть голова, две руки, две ноги…

- И очень длинный язык, Роза. Когда выйдешь замуж, будь готова к тому, что муж тебе его подрежет.

- Я никогда не выйду замуж! - смерив брата презрительным взглядом, разворачиваюсь и направляюсь к двери. Булат знает на какую точку нужно надавить, чтобы я от него отстала. - Ветеринара вызови или я сама это сделаю!

Брат ничего мне не отвечает. Хлопаю дверью и спускаюсь вниз. Выхожу на улицу, шагаю вдоль припаркованных фур. Водители, собравшиеся в небольшую компанию, с интересом на меня поглядывают. Нет… ни с кем из них ехать нельзя. Только если тайком. Только вот как затаиться?

Я выросла в цыганской семье. Моя мать была любовницей сына цыганского борона и об этом факте мне известно с раннего детства. Женская половина моего семейства регулярно напоминает мне об этом. Как и о том, что моя мама была русской. Мне плевать, о чем судачат за моей спиной мои псевдосестрички, как и плевать на бесконечные придирки Азы, моей мачехи, которая родила моему отцу шестерых детей и поэтому поводу надела себе на голову корону.

Что бы они не говорили, как бы не плевались ядом… Я была и остаюсь любимицей отца. Превыше меня только Булат, мой старший брат. Сын отца от первого брака. Его матери тоже не стало очень рано. Он даже не помнит ее. А вот я свою помню. Или мне кажется, что помню…

Отец обещал, что позволит мне учиться. Я единственная из всех девочек полноценно окончила школу. Люба и Раиса покинули ее после седьмого класса. Лала тоже не горит желанием учиться. А я горю… Я хочу получить образование и наконец стать свободной. Выйти из лона семьи и отправиться в самостоятельную жизнь. Вот только в последнее время обещания отца я все чаще ставлю под сомнение. Все чаще меня посещают тревожные мысли относительно моего будущего.

Когда отец забрал мои документы из школы после окончания девятого класса, я устроила голодовку и не ела ничего, пока их ни вернули обратно. Разумеется, в школе я всегда была белой вороной. Один мой внешний вид чего стоит. Но я все равно стремилась в нее и впитывала знания с особым энтузиазмом. Моя вера в то, что однажды я стану самостоятельной и независимой, стимулировала меня учиться. Было бы прекрасно, если бы мне удавалась не выделяться, но это мое желание было отвергнуто сразу же, стоило мне заикнуться о том, что я хотела бы носить школьную форму.

В моей семье девочкам запрещено носить брюки. Поэтому я постоянно ношу черную широкую юбку в пол. Верх может быть каким угодно. Главное, чтобы рукава были длинными и вырез горловины начинался и заканчивался около самой шеи. Так что с «каким угодно» я конечно погорячилась.

А для меня главное, чтобы одежда была удобной, такой которая беспрепятственно позволяет мне оседлать Мирай. В юбке сделать это не так то просто, поэтому под ней я ношу бриджи для верховой езды, чем сильно раздражаю Азу. Она не отстает от меня со своими бабкиными рейтузами, днем и ночью мечтает облачить меня в цветастое платье или халат. Не дождётся... Я ношу только черный цвет, в нем я сильно выделяюсь среди сестер и ни капельки не расстраиваюсь по этому поводу.

Мирай - трехлетняя кобыла смешанной породы. Ее мать была чистокровной мургезе, а отец - морган. Кобылка была подарена мне отцом на шестнадцатилетние. Годовалая Мирай влюбила меня в себя с первых секунд нашего знакомства. Булат утверждает, что из предоставленного мне выбора я могла бы выбрать более чистопородную лошадь. Но мне все равно, что говорят вокруг. Пусть она полукровка, я ведь такая же. Отчасти именно этот факт сыграл в ее пользу. Существенно сэкономив средства отца, выделенные на подарок для меня.

Я бессовестно пользуюсь расположением отца и нередко наглею. Могу себе позволить. Ведь я с детства чувствую разницу между ребенком рожденным любимой женщиной и ребенком рожденным, потому что так принято. У нас считается, что большая семья - это признак благополучия. Так считают не все, но отец придерживается именно такого мнения.

Наш дом иногда напоминает мне базар. Суета в нем не прекращается ни на минуту. Младшие дерутся со старшими. Девочки постоянно что-то делят. Мальчики пытаются командовать, девочки не желают подчиняться. Одна я, как обособленная единица почти все время провожу в своей комнате или на конюшне. На мое счастье отец любит лошадей не меньше чем я.

Глава 2

- Ты совсем спятила? - прикасаюсь к ссадине, огнем полыхающей у меня на лбу. Не успела я ступить во двор. Мне в тот же миг прилетело по лбу веником. - Мелкая дрянь! Я тебя закопаю! - кожу щиплет от прикосновения ладони. Не могу сказать, что боль такая уж сильная, но слезы все равно подступают, и я свирепею еще и от этого факта. Ведь мне не столько больно, сколько досадно… Что им всем от меня нужно? Неужели так сложно оставить меня в покое?

Подрываюсь с места и настигаю Лалу, не успевшую заскочить в дом. Хватаю ее за волосы и рывком притягиваю к себе.

- Отпусти! - верещит во все горло.

Наматываю толстую прядь на кулак, приближаю лицо сестры к себе.

Лала сгибается под моей рукой, скулит… Впивается ногтями в мое запястье.

- Как ты думаешь, возьмут тебя замуж плешивой? - достаю из кармана маленький складной нож.

- Отпусти, больная! Отпусти меня, дура!

Прохожусь острым лезвием по натянутой пряди. Ее зрачки расширяются, глаза становятся абсолютно черными.

- Проси прощения… - держу нож над волосами. Небольшая их часть уже повисла мертвой плетью, но толстый локон по-прежнему зажат у меня в кулаке.

Подавив всхлип, Лала извиняется на цыганском. Отрицательно мотаю головой. Я принципиально не говорю по-цыгански. Понимаю, могу изъясняться. Но умением этим не пользуюсь. Я не собираюсь забывать родной язык матери. И раз уж мне постоянно тычут в мое нечистокровное происхождение, пусть общаются со мной исключительно на моем языке. В моей семье его знают не хуже родного.

- Прости…прости, пожалуйста! Я не хотела, - лепечет она, пока я убираю нож в карман. - Отпусти меня, Роза. Ну отпусти…

Стряхиваю ее волосы с руки. Небольшая их часть приземляется на бетонную плитку. Тонкой черной змеей извивается по желто-красному узору.

- Я все расскажу родителям!! - всхлипывает и пятится назад. - Твоя очередь мести двор. Почему я должна делать твою работу!? - продолжает возмущаться.

- Еще хочешь? - киваю себе под ноги.

Кожа на лбу пульсирует и горит, осторожно прикасаюсь к царапине. На подушечках пальцев остается кровь. Вот, мелкая гадина…

- Мами!! - Лала всхлипывает и ныряет за дверь. Пестрая юбка создает завихрения в воздухе, заставляя клок ее волос отлететь в сторону.

Проводив взглядом локон, делаю шаг к двери.

- Роза!! - раздается грозный голос бабки или «мами», как принято ее называть. Ей одной я делаю исключение, потому что слово «бабушка» применить к ней не могу, а «бабка», попахивает слишком явным пренебрежением. Не могу же я так обратиться к матери отца, да и звучит это как-то глупо.

- Да, мами… - приходится ответить ей. Она не Лала, не Люба, не Рая и даже не Аза. Она та, кто способен отравить мне жизнь и ей за это совершенно ничего не будет.

Лала рыдает, будто ей не два десятка волос срезали, а как минимум сняли скальп. Бабка, уперев руки в бока, грозно смотрит на меня, бормоча себе под нос проклятия. Я не имею возможности пройти в ванную. Они все-таки преградили мне путь. Поэтому иду на кухню и, включив воду, промываю ранку на лице. Они следуют за мной. Бабка продолжает сверлить меня злющим взглядом, так и не начинает разговор, но следует за мной. Подхожу к холодильнику, чтобы достать что-нибудь холодное и приложить ко лбу. Касаюсь дверцы. Она не позволяет мне его открыть, резко бьет по моей руке своей смуглой сухой ладонью.

- Ты пропустила завтрак. Значит… не голодная, - желчно цедит сквозь зубы.

- Мне нужен лед. Не волнуйся, я не собираюсь его есть, - протягиваю руку снова и снова получаю ее культяпкой по ладони.

Перевожу взгляд на дверь, младшие дети притихли, стоят в дверном проеме и с интересом за нами наблюдают.

- Мами! За что ты ударила Розу? - интересуется шестилетний Нику. Он единственный из детей любит меня, постоянно ходит хвостом и везде сует свой любопытный нос. Я учу его читать, и он, в отличие от других, не против учиться. Бабка игнорирует его вопрос.

- Ступай во двор и возьми веник. Чтобы через час я не нашла там ни одной соринки!

Лала скрестив руки на груди смотрит на меня с торжеством в глазах.

- Завтра приедут сваты, - продолжает она. Щемящее чувство в груди расплывается под ребрами, током ударяя по солнечному сплетению. - Лале не до уборки, - волна боли отступает, сменяя себя легким головокружением. - Ей нужно готовиться. А ты пойди потрудись хоть немного… Лентяйка! - выплёвывает она и направляется к двери.

Лала перекинувшись с бабкой парой фраз на своем наречие и победоносно сверкнув взглядом, выходит следом за ней.

Вот идиотка… замуж собралась. Как можно быть такой ограниченной?

Три моих сестры спят и видят тот день, когда их засватают. Ладно Любе и Рае, хотя бы по шестнадцать, а вот Лале всего четырнадцать, и она решила обскакать их в этом вопросе. Если она выйдет замуж раньше сестер, они возненавидят ее больше чем меня.

Неудивительно, что Лала махала веником в одиночку. Они просто не спустились ей помогать. Сто процентов лежат у себя в комнате, прикинувшись больными. Они двойняшки и даже болеют синхронно. Если у одной появился мозоль на пятке, вторая тоже будет прихрамывать вместе с первой в знак солидарности. Жду не дождусь дня, когда одну засватают, а вторую нет. Вот тогда я посмотрю насколько глубока их сестринская любовь друг к другу.

Еще раз промыв ранку холодной водой, поднимаюсь к себе в комнату.

- Роза! - слышу грозный голос бабки. - Ты плохо меня слышала?

Игнорируя ее крики, продолжаю свой путь. Она знает, что ничего мести я не буду. Как знает, что и мести там нечего. У цыганских женщин какой-то фетиш, связанный с постоянным подметанием двора. Если не считать мытье окон - это основное их занятие. Наш двор застелен плиткой, в нем чисто, и мести его сто пятьдесят раз на день, нет необходимости.

А вот у наших соседей просто утоптанная земля. И девочки той семьи занимаются тем же самым. Я частенько наблюдаю за ними из окна своей комнаты. Они вымели участок перед крыльцом так, что там образовалась яма. День Кристины, моей бывшей одноклассницы, ее забрали из школы после четвертого класса, всегда начинался с веника. Причем сначала этим веником она получала по спине. Может, поэтому она потом и махала им с особым энтузиазмом.

Глава 3

- Булат! - перехватываю брата у входа в дом. - Ты ездил на конюшню?

- Роза, не до тебя, - отодвигает меня за плечи в сторону.

Иду вслед за ним.

- Булат, она два дня ничего не ест, - обгоняю его и снова преграждаю путь.

- Ты вообще слышишь меня!? Я сказал тебе, что мне некогда!! - повысив голос почти до крика, обходит меня снова.

На кухне бабка ругается на Любу, Раю и Лалу. Вообще, я тоже должна быть там. Но у меня есть другие дела, кроме как слушать ее бухтение по поводу и без повода. Сегодня какой-то сумасшедший день. Азу положили в больницу на сохранение. Шутка ли… седьмого носить, когда шестому едва полтора года исполнилось. Да еще и наша утренняя перепалка с Лалой, а потом инцидент с серьгами. Я с трудом дождалась вечера. Надеялась, что хотя бы Булат принесет мне хорошие новости. Но ему в последнее время вообще ни до кого. Ходит злой и гавкает на всех, включая меня. Отец его даже не одергивает. Мне порою кажется, что и смотрит он на него как-то виновато.

- Да чего вы такие безрукие!? - орет на девок бабка под звон разбивающейся посуды. - Роза! Тебе нужно особое приглашение!! - слышу в свой адрес, но все равно следую по пятам за братом.

- Я скоро приду, - бросаю ей даже не оборачиваясь.

- Роза! Дрянь неблагодарная! - высовывается в дверной проем. - Хоть, что-нибудь сделай! Матери в доме нет. Так что, всем голодными теперь оставаться? У нас здесь нет прислуги. А ты не английская королева. Забар!! - это она уже отцу. Далее ее монолог звучит на цыганском. И снова я не благодарная бессовестная хабалка. Как моя мать... Последнюю фразу она повторяет, с особой ненавистью и не дождавшись ответа ни от меня, ни от отца с силой хлопает дверью.

Не понимаю к чему она все это говорит. Аза никогда не была здесь хозяйкой. Полноправная хозяйка в доме, как раз-таки бабка. Она всем заправляет, решает, что из одежды детям необходимо, какие продукты покупать и что подавать к столу. Она заправляет домашними финансами, кому-то зажимая содержание, а кому наоборот увеличивая. Лично я никогда не получала от нее денег на собственные нужды. У меня лет с тринадцати есть карта, выданная мне отцом. Я никогда не злоупотребляла его щедростью. Всегда покупала только необходимые вещи, но последние полгода вынуждена хитрить. По договоренности с девочками, у меня все же есть несколько школьных подружек, я трачу деньги с небольшой хитростью. Девочки покупают себе что-нибудь из одежды, обуви, средств личной гигиены, я расплачиваюсь, а они отдают мне наличные. Таким образом не потратив почти ни копейки на себя, я отложила некоторую сумму. К счастью отец не интересуется моим гардеробом и деньги списанные маркетплейсами и магазинами его не интересуют. Главное не попасть ему на глаза в каком-нибудь неподходящем для цыганской девушки наряде. Хорошо, что мое монашеское одеяние вполне его устраивает.

Булат хлопает дверью своей комнаты у меня перед носом. И я понимаю, что пора брать ситуацию в свои руки. Никто здесь не собирается лечить Мирай. Все как с ума посходили, бьются током на расстоянии и плюются кислотой.

На всякий случай, стучу костяшками пальцев по дверному полотну и не дождавшись ответа иду к себе. Выходить через главный вход неразумно. Поэтому я переодеваюсь, беру небольшую сумму денег и направляюсь к заднему. Там у меня как раз, и дырка в заборе имеется, и припрятанный фонарик. Жаль нет теперь у меня телефона. Ну да ладно. Скажу конюху, что забыла. Не откажет же он мне в небольшой услуге.

На цыпочках прохожу мимо отцовского кабинета. По ту сторону двери продолжает раненой вороной каркать бабка. Крадучись спускаюсь в подвал, толкаю дверь. Заперто… Обычно ключ торчит в замочной скважине, но сегодня его почему-то нет. Приходится вернуться назад. Чувствую себя шпионкой-невидимкой, по стеночке передвигающейся по дому. В доме как обычно суета. Но на меня, по-моему, никто не обращает внимания. В комнате у меня есть дубликаты всех ключей. Есть даже ключ от отцовского кабинета.

Все документы хранятся у него в сейфе, включая мой аттестат. Отчасти именно поэтому я не могу подать документы в университет. Я не знаю код и это меня невероятно гложет. Если обстоятельства вынудят меня бежать без документов, мне придется туго. Но это не значит, что я не совершу задуманного, если отец не сдержит своего слова. Главное, чтобы поправилась Мирай. Как я оставлю ее больной? К горлу подкатывает удушливый ком. Да, как я вообще оставлю ее в каком бы она ни была состоянии?

По пути в комнату, рисую в голове новый план сегодняшнего побега, поглядываю на часы. Рано… Семья еще не ужинала. Если выходить, то ближе к полуночи. Либо дождаться пока старшие лягут спать.

Ко мне в комнату заглядывает Нику. Спешно прячу ботинки, которые несла в руках.

- Ты будешь ужинать? - спрашивает меня мальчик.

- Нет… не хочу. А ты беги.

- Дадо, велел тебя позвать, кто-то должен накрыть на стол. Бабушке плохо. А Девочки половину посуды перебили. Плачут… - добавляет расстроенно.

- Хорошо, я сейчас спущусь. Беги…

Поразмыслив пару секунд скидываю с себя свое привычное одеяние. Достаю лиловый велюровый халат в пол и завернувшись в него иду к двери. Останавливаюсь… постояв несколько секунд, возвращаюсь обратно. Плету косу на собранных в хвост волосах. Заворачиваю ее в шишку. Роюсь в комоде в поисках платка, подходящего к халату оттенком. Оборачиваю причёску невесомой прозрачной тканью. Внимательно рассмотрев себя в зеркале, вынимаю шпильки и сдергиваю платок. Бабке и правда плохо станет. Не хочу быть причиной ее сердечного приступа. Хватит с нее халата.

Спускаюсь на первый этаж. Весь народ на кухне. Но на столе кроме хлеба ничего нет. Бабка лежит не диванчике, Люба меряет ей давление. Рая помешивает что-то на плите, ее плечи вздрагивают. Она почему-то больше всех расстроилась утрате телефона и украшений. Лала сидит у окна насупившись, держится пальцами за заклеенную пластырем мочку уха. Полуторогодовалый Ян сидит у нее на коленях, пьет молоко из поильника. Нику и Сашко таскают со стола хлеб.

Глава 4

- Лицо попроще сделай! У меня все-таки день рождения. Обязательно сидеть с такой тухлой миной?

- Тимур, ты поднял меня в три часа ночи для того, чтобы я перся к черту на рога, ради того, чтобы посмотреть на коня, - раздраженно чеканит Егор. - Я же мало вижу лошадей в своей жизни, - машет ладонью перед лицом. - Правда?

- Не просто, чтобы посмотреть, а чтобы купить! И я тебе еще припомню твои долгие сборы, если его заберут до того, как мы приедем.

- Да кто его заберет!? Несколько часов только прошло, как на продажу выставлен. Я надеялся, что ты выберешь машину.

- Зачем мне машина, если я всегда могу взять твою, - похлопываю ладонями по рулю в такт музыке. - Ты же все равно не купил бы мне Ламбу.

Повернувшись Егор пялится на меня удивленно.

- Вот это аппетиты! Тебе не кажется, что ты перегибаешь с желаниями?

- Кажется… Поэтому мы едем смотреть фриза, которого по иронии судьбы зовут Урус. Заметь, я не только экономлю твои деньги, но еще и забочусь о твоей нервной системе. Вероятность того, что я разобьюсь на коне, гораздо ниже, чем на машине.

- Ни хрена себе экономия! Ты считаешь, что подарок за полтора миллиона, это так дешево?

- А за сколько ты собирался купить мне машину?

- Ну не знаю… Взял бы тебе что-нибудь безопасное. То, что невозможно разогнать больше ста километров в час. Ваз двадцать один ноль семь, например. Классная тачка… я на такой гонял в свое время, - издевается сволоч. - Твою мать, Тимур! Урус!? - только доходят до него мои слова. - Мы только ради этого туда едем? Знаешь, мне порою кажется, что ты так и застыл в четырнадцатилетнем возрасте. Я так понимаю, ты хочешь его купить из-за клички?

- Ты его видел? Запарил уже со своим нытьем… Лучше бы сам поехал! Я тебе показывал фотки, ты хотя бы одну посмотрел!?

- Ладно… Вперёд смотри, впилишься еще в кого-нибудь. Не гони сильно. Я спать, - Егор откидывает спинку сидения.

Не проходит и минуты, как по салону разносится храп. Бл…, как Улька его терпит? Бу-бу-бу, бу-бу-бу… как старый дед. Интересно, она использует беруши? Делаю музыку погроме. Его рука поднимается и убавляет громкость. Кладу палец на кнопку, чтобы прибавить звук. Ладно…Осталось каких-то сто двадцать километров. Потерплю. Надеюсь успеем.

- Егор, просыпайся!

- Приехали? - поднимается, трет лицо ладонями.

- Нет. Навигатор заглючил. По кругу уже минут сорок катаюсь, вообще не пойму куда ехать. О, смотри какая!! - провожаю взглядом высокую блондинку в микроскопических шортах и в коротком топе.

- Потому и не знаешь, что пялишься не туда! - толкает меня в плечо, не позволяя рассмотреть красотку детальней.

Пофигу! По переходу идут еще две, не хуже предыдущей. Девчонки стреляют глазками по лобовому, хихикают.

- По-моему, я попал в рай! Давай останемся здесь на недельку? - провожаю девочек взглядом.

Короткие шортики, загорелые ножки, отсутствие нижнего белья под футболками и топами. Здесь столько зачетных девчонок, что у меня аж глаза разбегаются. Одна краше другой. Что сказать… побережье. Они все тут в купальниках по городу шастают.

- Так, давай меняться! Мы так будем ехать еще минимум двое суток.

- Последние десять километров остались. Успокойся, сейчас разберусь.

Говорю же, старый дед. Он все же выпинал меня из-за руля и уселся за него сам. Последние десять километров мы ехали по какой-то глухомани. Даже странно было наблюдать эту картину. Буквально пятнадцать минут назад по центру города катались, а теперь едем по какому-то заброшенному поселку. Единственное, что здесь радует глаз - это море, синеющее на горизонте.

- Здесь что, связи нет? - пытаюсь прогрузить страницу сайта, на котором нашел объявление.

- Приехали уже, не ищи, - Егор кивает на высоченный глухой забор из коричневого профнастила.

- Ну и куда мы приехали? Ты видишь здесь ворота?

- Наверное, придется объехать его по кругу. Ни с того съезда заехали, - произносит Егор, снова уткнувшись в зависший навигатор. А я наблюдаю, как девчонка забравшись на высокое дерево, находящееся за изгородью перебирается с него на забор.

- Это еще что за Вендсдей? - бормочу я, продолжая пялиться на девушку.

Егор раскрыв рот, вместе со мной наблюдает за тем, как с ловкостью пантеры девчонка приземляется на землю, сиганув минимум с двухметровый высоты. Широкая черная юбка краем, заправленная за пояс черных узких брюк, шлейфом развивается по воздуху во время прыжка.

- Может здесь кино снимают? - предполагает Егор глядя на девушку.

Две толстые косы, взлетевшие вместе с ней ударяются по черной рубашке, застегнутой под самое горло. Она откидывает волосы назад, и отвернувшись от нас, быстрым шагом удаляется по пыльной дороге. Резким движением расправляет юбку, которая теперь почти подметает за ней землю.

- Давай спросим? Разве можно в плюс тридцать пять, по доброй воле напялить на себя столько тряпок.

Егор трогается с места и настигнув девушку опускает стекло со своей стороны. Она лишь ускоряет шаг, не обращая на нас никакого внимания.

- Девушка, здравствуйте! Мы заблудились. Подскажите, где находится…

Девчонка с равнодушным выражением лица, мимолетно скользит по нашим лицам огромными серыми глазищами и перепрыгнув через небольшую канаву, расположенную вдоль обочины, скрывается в лесу. Так и не сказав нам ни слова.

- Странная какая-то, - бормочет Егор.

И правда странная, но сиганула она эффектно. Улька бы ей поаплодировала.

***

- Забар Бароеевич!! Побойтесь Бога! - Егор уже полтора часа спорит с хозяином конюшни, который выкатил нам какие-то странные, а главное не прописанные в объявлении условия.

Их разговор длится так долго, потому что Егор достал козырь из рукава, поделившись с мужиком тем, что у нас имеются цыганские корни. Я слегка офигел, когда они перекинулись несколькими словами, непривычно звучащими для меня. Оказывается, моя бабка наполовину цыганка. Правда я ее никогда не видел. Егор не поддерживает с ней связи. Чего только не узнаешь о себе между делом. А я то голову ломал, от чего я такой красивый. Смешение кровей, вот в чем секрет. Стою, подпирая спиной колючий тюк соломы. Жую травинку, верчу башкой по сторонам. Что она здесь делала? Девчонка не идет, у меня их головы. Так сиганула! У меня аж дыхание перехватило.

Глава 5

Сжимая связку ключей в ладони, затаив дыхание смотрю на парня. Глаза, привыкшие к темноте сканируют незнакомые черты. Стреляю взглядом по его рукам, пальцы сжимают совсем не ключ, а отмычку. Я видела такие у соседских мальчишек… Вместо того, чтобы скрыться парень отпихивает меня в сторону и заходит в подвал.

- Ты кто такой? Ты с ума сошел? - дергаю его за рукав.

- Позови сестру.

- Какую сестру! Ты чокнутый!? Если отец или брат тебя здесь увидят…

- Если они меня здесь увидят тебе тоже не поздоровится, - приблизив свое лицо к моему шепчет он. - Позови Раю!

- Уходи!

Этот дурак нарушил все мои планы. Вместо того, чтобы быть сейчас на полпути к Мирай, я пытаюсь вытолкать камикадзе за дверь.

Воспоминания накидывают мне варианты того, где я могла его видеть. Вариантов немного, парень неместный. Здоровенный такой, жилистый. Врос в пол как каменное изваяние. Я толкаю его буксуя ногами на месте, а он даже на миллиметр не сдвигается в сторону. Не могу же я оставить этого чужака в доме и убежать по своим делам.

- Выходи говорю!! - топаю ногой.

Мой топот выходит совсем не тихим. Пальцы нащупывают в кармане нож. Но боюсь, что демонстрировать свое оружие этому здоровяку не стоит. Не думаю, что складной ножик в моих руках его напугает, а вот против меня сыграет запросто.

Родительская спальня и спальня бабки находятся на первом этаже. Стоит кому-нибудь из них нас услышать, и я пропала. Докажи потом, что я его знать не знаю.

Этот дурак, полностью игнорируя мои попытки сдвинуть его с места в направлении выхода, струсив меня с руки как назойливую муху, направляется к лестнице. Адреналин шарашит разгоняя кровь до бешенных скоростей.

- Стой!! - произношу в тот момент, когда он заносит ногу над первой ступенькой. - Я сейчас ее позову! - обгоняю его собираясь взлететь вверх по лестнице. В тот момент, когда моя рука касается перил. Свет в подвале загорается. Я стою рядом с незнакомцем, а над нами возвышается бабка.

- Забар!!! - вопит мами во всю глотку.

Пинаю ногой этого придурка, в надежде на то, что он наконец даст деру. Но его вероятно сковал паралич, потому что он и не думает двигаться с места. Мами резвой походкой спускается к нам и размахнувшись своей сухой костлявой ладонью, лупит меня по лицу. Порою мне кажется, что она где-то училась этому делу, потому что после таких оплеух у меня перед глазами летают звезды и подолгу болит голова.

Отец не заставляет себя долго ждать. Появляется на лестнице почти сразу же. Уверена, что от зова бабки проснулись даже соседи. В голове возникают картинки, как в соседних домах зажигается свет в окнах и любопытные лица выглядывают на улицу. Цейдор и Чайкан залаяли на всю округу от ее вопля. И как только псы пропустили чужака во двор?

Прижимаю сразу обе ладони к пульсирующей щеке, сходу начинаю оправдываться перед отцом. В голове уже сверкнул сценарий возможного развития событий, после такого инцидента.

- Он пришел к Райке, не ко мне!! Папа! Я вообще его не знаю! - кричу во все горло в тот момент, когда бабка ухватив меня за волосы начинает подниматься наверх.

Вцепилась в меня как паучиха. Уверена, что в душе она сейчас ликует. У нее снова появился повод надо мной поизмываться. Она разве что в припрыжку не скачет. Понимает, что сейчас сможет оторваться по полной, и отец меня в данном случае выгораживать не станет. Уже бы выгородил, если бы хотел. В дверях мы сталкиваемся с Булатом.

- Булат! - всхлипываю и пытаюсь вцепиться в руку брата. - Я здесь ни при чем! Я просто хотела сходить к Мирай! Я его не знаю! Он сам вошел!!

- Тише Роза, ты и так уже разбудила весь дом!

Ну конечно же я всех разбудила! А кто ж еще! Брат делает попытку освободить мою косу из бабкиного захвата, но она и не думает меня отпускать. Зло зыркает на него и отправляет к отцу.

- У тебя есть дела поважнее! - взглядом стреляет вниз. - С ней я сама разберусь.

- Мне больно! - кричу что есть сил. Раз уж все проснулись, чего церемониться.

Чувствую, как от натяжения волоски вырываются с корнем. Слезы бегут ручьями, щека горит и пульсирует. Только сейчас понимаю, что ощущаю солоноватый привкус крови, касаюсь языком уголка губ, слизывая проступившую каплю. Бабка протащив мое сопротивляющееся тело через весь дом с силой толкает меня в комнату. С трудом удержавшись на ногах пытаюсь схватиться за дверь, чтобы не позволить ей затворить ее, но она оказывается проворней. Захлопывает дверь и замыкает ее на ключ.

- Это твоя последняя ночь в этом доме, потаскушка! - звучит ее стальной голос по ту сторону двери.

На негнущихся ногах подхожу к кровати и падаю на нее навзничь. Не пытаясь заглушать рыдания завываю, что есть сил. Если Райка пойдет в отказ, то мою жизнь можно считать конченой. Меня просто выпроводят из дома вместе с человеком, которого я даже не знаю, автоматически окрестив его женой.

***

Отец расхаживает по гостиной из стороны в сторону. На него страшно смотреть. Волосы взлохмачены, на висках вздулись вены. Глаза навыкат, руки дрожат.

Перепуганные близняхи жмутся к стене, ревут. Я сижу прямо на полу. Не держат меня сейчас ноги, я впервые в жизни так сильно боюсь оказаться за дверью отчего дома. Мысли о побеге теперь кажутся бредом. Глупыми детскими фантазиями. Но еще больше я боюсь того, что отец отвернется от меня. У меня же совсем никого нет. Только он и Булат, ну еще Нику. Ну разве Нику способен мне чем-нибудь помочь в данной ситуации.

Булат приносит наши телефоны и бросает их на стол. Вижу сбитые костяшки на руках брата и отчего то проникаюсь жалостью к тому, кто сегодня пострадал от его кулаков. Обычно спокойный и уравновешенный Булат в последнее время слишком нервный. Тому, кто попался ему сейчас под горячую руку явно не поздоровилось.

- Забар, что ты тянешь!? Что здесь выяснять! - чеканит бабка, восседая в кресле как императрица. - Пусть уходит с ним! Позора с этой девкой не оберемся. Кто знает сколько она уже бегает к нему по ночам.

Глава 6

Сегодня восьмой день, как я сижу в заточении. Мне позволено только спуститься к столу, а потом убрать за всеми посуду. Я не скоро выйду на улицу, если даже по дому передвигаюсь под конвоем бабки. Отец со мной не разговаривает. Булат избегает. Он почти не живет дома. Я видела его лишь раз, и то мельком. Наверное, живет у себя в квартире. Я знаю, что у него есть девушка, и знаю, что она не цыганка. А еще я знаю, что какой бы сильной не была их любовь, его девушку никогда не примут в нашем доме. Может, поэтому в свои двадцать пять он еще не женился. Это совершенно нетипично для среды, в которой мы обитаем. Парней женят так же рано, как и девушек. Нередко родители договариваются о браке сразу после рождения детей. Наверное, отец делает ему скидку, потому что сам однажды оказался в таком положении из-за моей мамы.

Ах, почему я не родилась мужчиной? Если бы я была мальчиком, то моя жизнь была бы совершенно другой. Я жила бы как Булат и делала бы все, что захочу. Теперь мечты об университете останутся только мечтами…

Переворачиваюсь на другой бок и солю слезами уже другую сторону подушки. Как там моя Мирай? Почему отец так жесток? Он же знает, как сильно я ее люблю. Надеюсь, она поправилась, потому что если ее не станет. Я этого не переживу.

В нашем доме сейчас все как приведения. Ходят еле слышно и шепчут, вместо того, чтобы говорить в полную силу. Райка с нами больше не живет. И это стало самым настоящим ударом для Лалы. Ее сватовство не состоялось. Вместо того, чтобы отдать замуж Лалу, отец отдал той семье Раю. И не взял выкупа, обещанного за младшую дочку. Отдал им Раю, не взяв с жениха ни копейки. Не завидная теперь ее ждет судьба. Мало того, что ее не хотели, так еще и ценности для своей семьи она совершенно не представляла. А значит, не видать ей хорошего отношения со стороны новых родственников.

Рая даже не плакала. Она выплакала все слезы накануне. Спокойно собрала свое приданное и ушла, даже не обняв Любу. Я уверена, что та ее оклеветала. Зачинщиком всех зол всегда была именно Любка. Она умело ей манипулировала и всегда выходила сухой из воды.

Мне были доступны только обрывки разговоров, и все, что я смогла понять, это то, что близняхи вели какую-то переписку в соцсети с тем парнем. На странице нашлось несколько не самых приличных фото для цыганской девушки. Уверена, что ничего сверхъестественного на них изображено не было. Но в нашем случае многого и не надо. Если старшие захотят придраться, то найдут к чему. Райку выдала родинка на шее. Во всем остальном они с Любой абсолютно идентичны.

Тот парень признался, что хотел ее выкрасть. Так делают, чтобы не платить выкуп семье девушки. Если мужчине удастся умыкнуть девушку так, чтобы она была вынуждена провести ночь в его доме, то обратно ее семья уже не примет, даже если между ними ничего не было. Денег у семьи парня оказалось недостаточно, чтобы прийти к нашему отцу за девушкой. Девки потешались над ним, флиртовали, а потом писали, что у него кишка тонка, и даже сами подкинули ему адрес.

Уверена, им было весело. Разве могли они подумать, что он такой отмороженный. Пройдет мимо кавказских овчарок, да еще и умудрится зайти в дом. Мне кажется, его должен был ждать сюрприз. Сомневаюсь, что он догадывался о том, что их двое. Правда, одна из них гораздо умней, чем другая, хоть и клянётся, что не принимала в этом деле участия, а наоборот, пыталась вразумить глупую сестру. Любка всегда умела задурить Райке голову, а та всегда шла у нее на поводу.

- Роза! - ко мне заглядывает бабка. - Иди уложи Яна, он приболел, капризничает.

Слышу ее тяжелые шаги, удаляющиеся по коридору. Бабка весит едва ли больше меня, зато ходит так, будто бы кандалы на ногах таскает. Конечно… Райка была ее любимицей. И при других обстоятельствах она бы радовалась той партии, которая выпала на долю любимой внучки. Это мами упросила отца прогнать незваного гостя и договориться о браке Раи с Лалкиным женихом. Наверное, решила, что для нее так будет лучше, нежели она уйдет с незнакомцем в семью, о которой нам ничего не известно. Мы на их свадьбу гулять не поехали. Даже отец. Он ходит, как в воду опущенный и почти все время находится дома. Бабка с Любой готовят. Я убираю. Лала обижена на весь белый свет, и отец ее не трогает. Она сидит у себя в комнате безвылазно, даже за детьми приглядеть не хочет.

Вздохнув поднимаюсь с кровати и плетусь в детскую. Ян сидит на полу и елозит машинкой по полу. Нику пытается его развлекать выстраивая перед ним пирамиду дженгу. Он капризно толкает деревянные брусочки. Кубики с грохотом разлетаются по полу.

- Дай, дай, дай (по-цыгански мама), - приговаривает малыш выпятив нижнюю губу и размазав ладошкой по щекам слезы в перемешку с соплями.

Поднимаю его на руки. Малыш продолжает плакать. Он скучает по маме, а мама все лежит на сохранении и когда ее выпишут никому не известно.

- Нику! Поможешь мне его искупать?

Братишка подскакивает с места, бежит в ванную.

Искупав продолжающего кукситься Яна, укладываюсь вместе с детьми в детской. Нику просит колыбельную и мне приходится спеть ее аж четыре раза. Даже диковатый Сашко, который ко мне абсолютно равнодушен жмется ко мне, а у меня щемит сердце. Скорей бы их мать уже вернулась. Не думала, что когда-нибудь буду желать Азе скорейшего возвращения домой. Окруженная детьми засыпаю с ними в кровати Нику. Из сна меня выдергивает голос Булата.

- Роза! - треплет меня за плечо. - Просыпайся…

- Что случилось?

- Пойдем.

Верчу головой, ищу взглядом Яна.

- Я переложил его в кроватку.

Нахожу глазами малыша, мерно посапывающего в своей кроватке.

Булат берет меня за руку и выводит из детской, аккуратно ступая по коридору, заводит меня в свою комнату.

- Ты меня пугаешь! Что случилось? - шепчу я.

- Роза, у отца большие проблемы. Он распродает конюшню.

- Что?

- Он продал Мирай. Ему нужны деньги.

- Почему именно Мирай?

Задыхаясь рывком стираю накатившие слезы, они подступают повторно, всхлипнув, снова тру глаза.

Глава 7

- Кто ее купил!? Куда ее увезли!? - подскакиваю с кровати и начинаю колотить его по груди. Вмиг мои руки оказываются скручены. Ладонь Булата зажимает мой рот.

- Тише, Роза! - шепчет сквозь зубы. - Ты ничего не знаешь… Поняла? Утром я постараюсь тебя вывезти. Поедешь, поживешь у родственников Ани. Я уже обо всем договорился. Она поедет с тобой. Когда все более-менее уляжется, я помогу тебе поступить. Скорее всего тебе придется переждать этот год. Веди себя разумно и все будет хорошо.

Он так сильно зажимает мне рот, что мне едва хватает воздуха. Слезы брызжут из глаз. Сердце ноет и горит. Я никогда больше не увижу свою Мирай… Она это чувствовала, потому и не ела.

- Хватит! - довольно агрессивно прикрикивает на меня стараясь не слишком сильно повысить голос.

Со всех сил наступаю ему на ногу. Вгрызаюсь зубами в ладонь. Он ослабляет захват, и я вырываюсь.

- Ты знал! Ты обо всем знал! Предатель! Я тебя ненавижу! Ты не брат мне больше, - глотаю всхлип, сама зажимая свой рот ладонью. Снова толкаю его в грудь. - Почему она? Почему нельзя было продать ваши машины? Да все, что угодно! Можно было продать твою квартиру или взять кредит.

- Не волнуйся, скоро у нас кроме этого дома ничего не останется. А может и его не останется, - разводит руками.

Осознав последние слова брата опускаюсь на пол около его кровати. Булат садится рядом со мной. Нащупав мою руку крепко ее сжимает.

- Роза, мне жаль…

Я отрицательно мотаю головой. Вырываю свою ладонь. Стираю с щек мокрые дорожки.

- Кому он меня продал?

- Не говори так.

- А как это еще назвать?

- Отец не хочет никому зла. Он пытается найти для вас состоятельные семьи. Ты же знаешь, что возраст у тебя уже не тот, чтобы перебирать.

- Не говори, что он отдаст меня Паво!

- Никто никому тебя не отдаст. Я же сказал, что ты уедешь, - отвернув от меня лицо говорит брат.

- Значит ему… - слезы снова подкатывают и душат.

- Роза, не держи зла на отца. Они богаты. Если бы ты за него пошла, то никогда, ни в чем, не знала бы нужды.

- Что ты такое говоришь!? Он ведь мерзкий!

- Он, сватал тебя три года назад. Ты же знаешь!

- Почему он до сих пор не женился? - закрываю лицо ладонями.

Я ненавижу этого человека. Его липкие взгляды и двусмысленные намеки стоят, словно кость поперек моего горла последние несколько лет. Он ровесник Булата, живет вольной жизнью. Но всем известно, что когда он нагуляется и женится, то вернется с женой в родительский дом, потому что он младший ребенок. А младший сын обязан жить со стариками. Любая девочка из нашей семьи была бы рада стать его невестой, но только не я.

- Возможно… ждал тебя. Отец же сказал, что раньше восемнадцати тебя не отдаст. Вот… тебе восемнадцать. Прекрати плакать, - аккуратно утирает мои слезы. - Я постараюсь все решить. Главное веди себя разумно. Сейчас ты пойдешь к себе и соберешь необходимые вещи. Много не бери. Аня купит тебе все на месте. Утром я заберу твое золото. Деньги я тебе уже дал. Периодически буду переводить деньги Ане.

- А документы?

- Пока поедешь без документов. Это для твоего же блага. Я не уверен, что ты не захочешь ими воспользоваться.

- Зачем тогда даешь мне деньги и золото?

- На всякий случай. Так у тебя будет шанс выжить, если случится какой-нибудь форс-мажор.

- А ее кому продали, Булат?

- Отец нашел для нее хорошее место.

- Мне это ни о чем не говорит.

- Хорошим людям, Роза! Ты можешь быть спокойна.

- Ее далеко увезли?

- Этого я тебе не скажу.

- Почему? - хватаю его за руку, заглядываю в глаза.

- Этот разговор окончен. У Мирай теперь другой хозяин. Забудь про нее.

- Как я могу ее забыть? Ты думаешь, что говоришь?

- Роза, тебе сейчас нужно подумать о себе. Если ты не хочешь замуж, то будь добра слушай меня и делай то, что я тебе говорю.

Всю ночь я перебирала свои вещи тихо, как мышка. Откладывала самое необходимое. Я понимала, что никогда больше не вернусь в этот дом, поэтому решила взять с собой то, что будет напоминать мне о хороших днях, прожитых здесь. Надеюсь, Булату удастся забрать мое золото, потому что в нем лежат серьги моей мамы. Ощупываю пустую мочку. Хотя бы гвоздики… Пусть там будут хотя бы они. Их носила мама, и ничего более памятного о ней у меня нет. Аккуратно складываю в папку несколько рисунков Нику. Он рисовал их для меня. На одном из них я верхом на Мирай. Этот рисунок висел над моим письменным столом. Еле слышный скрип паркетных дощечек заставляет встрепенуться и засунуть рюкзак под кровать.

- Это я, - тихо шепчет брат, приоткрыв дверь моей спальни. Заходит. - Собрала?

- Да, я взяла немного. Все собрала в рюкзак.

- Давай его мне.

- Зачем?

- Роза, - смотрит на меня удивленно. - Ты выйдешь налегке. Просто, подышать свежим воздухом. Поиграешь с собаками. Посидишь в саду.

- Как будто ты не знаешь, что мне нельзя выходить на улицу.

- На этот раз будет можно. Отец не станет возражать, а мами поедет к Азе в больницу. Некому будет тебя контролировать.

- Булат! Прошу тебя! Скажи куда ее увезли!

- Нет, не проси. Этого я тебе не скажу. Забудь, Роза! Я сказал, забудь!

- Прошу тебя, - шепчу одними губами.

- Зачем? - шепотом спрашивает он.

- Просто, хочу знать.

Брат отрицательно машет головой, забирая рюкзак из моих рук.

- Во сколько мне нужно быть готовой?

- После завтрака я дам тебе знак. Я отвлеку отца. А ты уйдешь через задний двор.

- Неужели, ту дыру не заделали?

- Ты прекрасно умеешь лазить через забор, - покачав головой произносит он. - Аня будет ждать тебя на пустыре в конце улицы. Не беги, иди спокойно. Не нужно, чтобы кто-нибудь заподозрил, что-то неладное.

- Меня увидят соседи.

- Ну и что... Иди спокойно. Здоровайся со всеми. Не нервничай.

- А куда мы поедем?

- А тебе не все равно?

Глава 8

- Тебя подсадить?

По коже пробегает неприятный холодок. Медленно поворачиваю голову назад. Булат ошибся. Через заборы я лазаю не так уж и ловко. На конюшне - другое дело. Там есть огромный грецкий орех, растущий вплотную к забору. Взобраться на него - раз плюнуть. С дерева я перебиралась на широкую стальную рамку, обрамляющую острые края профиля. Спрыгнуть оттуда, труда не составляет. Главное - сгруппироваться правильно. С улицы на территорию конюшни я попадала аналогичным образом. Только дерево, с которого я перелазила, росло немного на расстоянии от изгороди, и мне приходилось использовать все возможности моего тела, чтобы дотянуться ногой до металлического обрамления, а с него уже спрыгнуть на территорию. Дома забор не такой, он ниже, но рамы не имеет, соответственно, и ухватиться здесь не за что. Поэтому я открутила когда-то несколько болтов в самом дальнем углу, чтобы, отогнув лист профнастила, легко выскальзывать на улицу.

Я слишком долго примерялась. Паво стоит на расстоянии в пару метров от меня и, сложив руки на груди, довольно скалится. Ну и мерзкая же у него рожа. Сама не ожидая от себя такой прыти, пружиню правой ногой от земли и, закинув ногу на поперечную перекладину, подтягиваюсь, ухватившись об острые края металла, который моментально режет мне ладони. Перемахиваю на другую сторону, камнем упав в давно некошеную траву.

В горячке человек способен совершить все, что угодно. Вот и я умудрилась после падения подскочить и пробежать еще минимум метров триста, прежде чем он настиг меня, повалив на землю.

- Уф, какая!! Я в тебе не ошибся, Розочка! - мерзко улыбаясь, Паво поднимает меня с пыльной дороги. Вытягивает пару колючек репейника из моих волос. И обняв меня за шею, ведет к воротам, около которых стоит несколько машин его семьи, а во дворе слышится гомон голосов, среди которых узнаю голоса отца и Булата. - Я к тебе с подарками! А ты тикать! - цокает возмущенно. - Погоди-ка! - останавливается и начинает отряхивать пыль с моей одежды. Бью его по рукам. Он лишь усмехается, а затем подхватив мои ладони, скривившись качает головой. - Ну, как же так! Боюсь, что до свадьбы не заживет, Розочка, - подмигивает мне и подхватив под локоть ускоряет шаг в направлении двора.

- Наш брак не будет иметь никакой юридической силы. Я все равно от тебя уйду.

- Умная, да? - усмехается он. - А что если будет? Что смотришь? - скалится. - Ты совершеннолетняя, я тоже. Почему бы нам не оформить наши отношения официально?

Я не ждала от него подобного ответа. У нас так не принято. У нас не ходят в ЗАГС.

- Что притихла? - вытаскивает очередную колючку, запутавшуюся в моих волосах. - Не зря я подождал три года, ой не зря… - подталкивает меня в спину, раскрывая передо мной калитку.

Я никого не вижу. Все люди, присутствующие во дворе, кажутся мне одинаковыми и словно безликими. Я вижу только растерянное лицо Булата и бегающие глаза отца. Который, вероятно, никогда больше не сможет посмотреть мне в лицо. Где-то далеко возмущаются женщины. Мужчины вставляют свое недовольное слово. А я просто иду сквозь коридор безликих лиц и мысленно повторяю колыбельную мамы… Буквально несколько строчек, въевшихся мне в память и успокаивающих меня в минуты отчаяния.

- Рада, помоги Розе собрать ее вещи, - командует Паво своей невестке.

Бросаю взгляд на девушку, отделяющуюся от толпы, и замечаю, что она в положении. Вот же ублюдок… Понимает прекрасно, что с ней я бороться не буду, даже если у меня появится возможность снова сбежать.

Почему я не ушла раньше? Я сама виновата. Точнее виновата бестолковая Лала, оставившая Яна одного на качели. Малыш упал и набил себе огромную шишку на лбу. Он так сильно кричал. Никто не мог его успокоить. Когда Булат вырвал у меня из рук младенца и взглядом приказал уходить. Я уже слышала шелест шин, подъезжающих к нашему двору. О том, что за мной должны приехать сегодня, мы узнали буквально полчаса назад. Они были уже в пути. У меня не было шансов.

Девушка, поравнявшись со мной, смущенно улыбается, примеряясь к моему широкому шагу. Я рассчитываю на то, что отец пойдет следом за мной, но он этого не делает. Остается стоять среди мужчин. Слышу обрывки их разговоров, совершенно не касающиеся повода, по которому все здесь сегодня собрались.

- Почему ты хотела сбежать? - спрашивает меня по-цыгански моя провожатая. - Зря ты так… Ты оскорбила семью. Странно, что они не потребовали выкуп обратно.

- Лучше бы потребовали, - бормочу себе под нос.

- Не понимаю тебя! Тебе ведь очень повезло, - продолжая разглагольствовать поднимается рядом со мной, придерживая свои цветастые юбки.

- В чем же заключается мое везение? - резко оборачиваюсь к ней.

- Ты ему нравишься... Он заплатил столько денег. Если честно, родители Паво не хотели тебя в невестки.

- Так почему же они его не переубедили? - толкаю дверь своей комнаты оставляя жирный кровавый отпечаток на белом деревянном полотне.

Девушка усмехается.

- Переубедишь его… как же. Ты красивая. Думаю, что он в тебя влюблен.

- Рада, мне нужно привести себя в порядок. Я сама соберу свои вещи. Ты можешь идти, - произношу я выглядывая в окно. Ну конечно…Уверена, что под каждым окном теперь есть часовой. Под моим их целых два.

- Давай я сложу твои вещи, - проигнорировав мои последние слова, произносит она.

- Я сказала тебе, что справлюсь сама.

- Не упирайся! Лучше иди добровольно. Ведь ты не хочешь, чтобы тебя забирали силой… Забудь о нем.

- О ком?

- О своем любимом.

- Не понимаю, о чем ты.

- Полагаю, что у тебя есть любимый человек, поэтому ты упираешься.

- Никого у меня нет!

- Тогда я совсем не понимаю тебя. Он молод и богат. Что тебе еще нужно? Он пришел за тобой днем, с цветами и подарками. Если бы ты не пустилась в бега, то получила бы огромный букет роз.

Каждое ее слово нагнетает во мне новую и новую волну негодования. Она говорит по-цыгански, игнорируя то, что я общаюсь с ней на русском. Если я окажусь заперта в их доме. Возможно, язык мамы я больше не услышу. Только Паво говорил со мной по-русски. Гул всех остальных голосов звучал на ином наречие.

Глава 9

- Я знал, что с тобой скучно не будет! - улыбаясь во все тридцать два, Паво пинает искромсанное на лоскуты свадебное платье. - Роза, ты вгоняешь меня в очередные расходы, - усмехается. - Третье платье… Продолжай в том же духе, и ты пойдешь у меня под венец нагишом. Кстати об этом, - в пару шагов преодолевает расстояние от двери, до кровати на которой я сижу. Дергает меня за ногу, заставив вытянуться в полный рост, нависает надо мной. Вжимаю голову в плечи. - Я ведь могу и не ждать, - его рука ползет по моей ноге задирая подол юбки.

- Ты обещал… - едва совладав с эмоциями произношу я. Мое тело трясет и знобит. Каждая минута, прожитая здесь приближает меня к неизбежному.

Его желание сделать наши отношения законными, сыграли с ним же злую шутку. Когда мы ехали из моего дома. Я поддалась эмоциям и разрыдалась. Просила его отпустить меня, умоляла не трогать, обещала проклясть всю его семью и утверждала, что наложу на себя руки. Не знаю, проникся ли он моей истерикой или просто решил поиграть как кот с мышкой. Но он дал мне слово, что не прикоснётся ко мне, до тех пор, пока мы не будем женаты официально. На самом деле я не поверила ему, но вот уже четыре дня, как я живу в его доме и слово пока он свое держит.

Одной рукой пытаюсь расцепить его пальцы, вцепившиеся мне в бедро, вторая уже прижимает нож, к его сонной артерии. Паво начинает смеяться как психопат.

- А вот и орудие преступления, - продолжая смеяться говорит он. - А я то думаю, чем ты их кромсаешь… Зубами, что ли рвешь. - Рука, вцепившаяся мне в бедро не слабеет, а наоборот сжимает меня еще сильней. Наверняка, останутся синяки от его пальцев. Моя же, начинает дрожать. Нож вибрирует в руке, а он лишь ближе склоняется к моему лицу. - А я думал, ты умная… Ну зарежешь меня ты... Что дальше? Сесть хочешь? Поверь, твоя смазливая мордашка и там тебе покоя не даст. Будут тебя трахать все, кому не лень, а вот разрешения твоего, поверь ждать никто не будет. И я, пожалуй, больше тоже ждать не буду, - выбивает из моей руки нож, и наваливается на меня всем телом.

- У меня месячные! - извиваюсь под ним, пытаясь выбраться.

- Я не брезгливый.

- А как ты поймешь?

Он перекатывается с меня на кровать, снова на его лице появляется ухмылка.

- Ах ты сучка! - смеется, зажимает пальцами переносицу. - Я тебя твоим же ножичком прирежу, - обхватывает мою шею ладонью, пригвождая голову к подушке, - если ты с кем-то уже была. Поняла меня? - рычит прямо в лицо, а затем впивается в мои губы. Отбиваюсь от него руками, колочу ногами по кровати, он не отпускает меня до тех пор, пока я не расслабляюсь и не позволяю скользнуть его мерзкому языку в мой рот. Кусаю его за нижнюю губу до крови. Заставляя его дернуться и отпрянуть от меня. - Я не хочу тебя насиловать. Но ты не оставляешь мне выбора. У тебя есть два пути, - капля крови с его губ падает мне на подбородок, и я морщусь от отвращения. -Ты обдумываешь свое поведение и принимаешь ситуацию. Заруби себе на носу… Я уже твой муж. Штамп ничего не изменит. Я не жду, что ты станешь шелковой и покладистой. Думаю, такой ты вряд ли будешь мне интересна. Но факт того, что ты теперь моя, будь добра прими… или я тебя сломаю. Тебе не понравится… Мне тоже, но я уже не отступлюсь.

Глава 10

Завтра у нас регистрация. Ему понадобилась неделя для того, чтобы решить этот вопрос. Я наивно рассчитывала хотя бы на месяц...

Ну что ж, пора менять тактику. Два моих ножа уже перешли в его собственность. Остался последний, и его мне потерять никак нельзя.

Я поняла, что ему нравится играть со мной. Нравится загонять меня в угол в буквальном смысле этого слова. Он питается моим страхом и постоянно ходит по грани. Он видит в моих глазах ненависть и отвращение. Наверное, поэтому закрывает свои, когда набрасывается на меня со своими мерзкими слюнявыми поцелуями. Кто сказал, что это приятно? Ничего отвратительнее просто быть не может! Хотя, наверное, может... Я боюсь даже представлять то, что будет после этих поцелуев и его назойливых цепких лап, которые наоставляли уже уйму синяков на моем теле.

Паво, кстати, выглядит не лучше. С прокушенной губой и расцарапанной мордой он так себе женишок. Хотя, если присмотреться, он не такой уж и страшный. Может, кто-то назовет его даже симпатичным. Ой, что это я!! Еще не хватало начать убеждать себя в том, что не все так страшно и, быть может, когда-нибудь мне не захочется блевать, ощущая его натиск и совершенно маниакальное желание заставить меня смириться. Нет у меня больше сил, ни моральных, ни физических. Моя семья оставила меня... Теперь я принадлежу другому роду.

Надеваю пятый по счету браслет. Рука без труда проскальзывает сквозь золотые обручи. Шею уже украшает массивное колье. Мочки ушей оттягивают не менее массивные серьги. Это дорогие украшения, хоть, на мой взгляд, и совершенно безвкусные. Наряжаться, как сорока - это по части моих сестер. Но сейчас у меня нет выбора. Пусть я лучше буду как новогодняя елка, когда покину этот дом, чем уйду отсюда с пустыми руками. У меня совершенно нет денег. Я поняла, что та крошечная сумма, которую мне удалось отложить, обналичивая чужие покупки, ничтожно мала, чтобы уходить в неизвестность. Деньги Булата я засунула в рюкзак, который он забрал у меня, чтобы передать своей подруге.

Моя комната набита тряпками и коробками с обувью. Золото, горы косметики, которой я совершенно не пользуюсь. Брызгаю в воздух духи. Приторный запах заставляет чихнуть и поморщиться. Нужно выбрать парфюм поотвратительнее. Я искупаюсь в нем, и сегодня он не сможет подойти ко мне ближе, чем на метр. Эти слишком сладкие, я сама не перенесу этот запах. Цветочные... а вот ассоциаций с мои именем нам не надо. Отбрасываю флакон в сторону. Эти очень даже ничего, поэтому обойдется. Флакон летит к отбракованным вариантам. То, что нужно!!! Как они вообще могли оказаться здесь: сандал, табак, ваниль и костер, на котором сожгли ту самую елку, которую используют для освежителей воздуха с запахом хвои. Это определенно не женский аромат. Тем лучше для меня. Обильно брызгаю своей находкой себе на волосы, шею, руки. Затаив дыхание, стараюсь не дышать, пока облако микроскопических частичек не оседает на меня, пропитывая удушливым ароматом.

Задыхаясь, сбегаю в ванную подышать свежим воздухом. Приподнявшись на носочки, открываю небольшое окошко. Летний ветерок заполняет пространство комнаты, шевеля мои волосы. Я так давно не была на улице. Сегодня я спущусь к завтраку, и они сами выставят меня на проветривание.

Я не ем со всей семьей. Мой бойкот продолжается. Сварливая бабка носит мне подносы с едой трижды в день, но я почти ничего не ем. Иногда ее заменяет Рада, которая явно хочет со мной подружиться и умоляет меня присмотреться к Паво. Утверждает, что его терпение уже на исходе. И от этого страдает вся семья. Его родители требуют вернуть меня. Вероятно, понимают, что ничего хорошего ждать от такой невестки, как я, не следует. Но он продолжает упираться. Не знаю… на что он надеется?

Продышавшись, кое-как дотягиваясь до окошка в ванной, возвращаюсь обратно. С больших окон сняты ручки, и проветрить спальню возможности нет. Ну что ж... надеюсь, что я не задохнусь. Принимаюсь за яркий макияж, делаю его впервые в жизни. Я обратила внимание на то, что женщины этой семьи сильно красятся и очень ярко одеваются. В нашей семье все гораздо скромнее. Женщины в основном носят однотонные наряды. Аза любит бордовый. Райка и Любка носили все оттенки зеленого. Я и вовсе никогда не изменяла наряду черной вдовы. А вот Лала всегда как жар-птица. Ей бы точно здесь понравилось. Все это очень странно. Они ведь гораздо богаче нас. А я всегда считала, что пестрые пышные наряды говорят о более низком социальном статусе. По крайней мере, мне так казалось.

Стрелки получаются более-менее ровными только с третьего раза. Густо крашу ресницы, румяню скулы… Я сейчас похожа на клоуна, сбежавшего из цирка. Потому что с копной моих непослушных волос мне еще предстоит разобраться. Сморщившись, смотрю на помаду. Отбрасываю ее в сторону. Хотя нет... открываю ее и как следует прохожусь алой краской по губам. А вдруг она его отпугнет, и он не полезет ко мне со своими отвратными поцелуями.

Оборачиваюсь на звук открывающейся двери.

- Вай! Это что за красота? - хохотнув произносит Паво. Потом вылупив глаза, прочищает горло. Быстрым шагом направляется в сторону окна, открывает его, ручкой извлеченной из кармана.

- Тебе не нравится? - сложив руки в замок, хлопая ресницами говорю я.

- Не знаю, как сказать… - вертит рукой, возвращаясь к окну, глотнуть свежего воздуха. - Необычно! Очень, непривычно видеть тебя такой... А тебе нравится? - подойдя ко мне цепляет пальцем колье, болтающееся у меня на шее.

- Да, все очень красивое… Спасибо, - бормочу себе под нос.

На его лице расцветает улыбка. Он смотрит с легким прищуром, поднимая мое лицо за подбородок. Приближается к моим губам.

- А не дурить ли ты мне голову собралась, Роза? С чего такие резкие перемены? - шепчет мне в губы, буравя взглядом.

- А у меня есть выбор?

- Нет, - касается моих губ своими.

- Помада, - бормочу слегка оттолкнув его в грудь.

Паво игнорирует мой маленький протест и углубляет поцелуй, удерживая меня за затылок. Собрав всю свою волю, терплю его наглые губы.

Глава 11

Собрав эмоции в кучу, поднимаюсь с постели. Он все-таки его открыл... Вытягиваю из-под кровати свой прогулочный рюкзак. В него поместилось совсем немного. Но ничего другого, кроме трех огромных чемоданов, у меня больше нет. Мне нужно быть налегке. Иначе я не смешаюсь с толпой. Рюкзак размером побольше остался у Булата. Подхожу к окну, открываю его и перевешиваюсь через подоконник. Высоко...

Я надеялась, что меня поселят на первом этаже. Замужние женщины, а токовой я считаюсь с того самого момента, когда переступила порог этого дома, не живут наверху. Их место снизу. Женщина должна во всем быть ниже мужчины. Даже если просто ступает рядом с ним по лестнице. Она всегда должна отставать на несколько ступеней. Но Паво, вероятно, решил наплевать на обычаи и даже простынь, которую он должен был продемонстрировать своим близким, отложил на неделю. Ах, как жаль, что не на месяц.

Оглядываю двор, высунувшись из окна. Я не спущусь отсюда. Это будет самоубийство в чистом виде. Очень высоко. Я просто сломаю себе ноги. Прямо под окном располагается небольшая площадка, вымощенная плоским камнем. Это задний двор. Площадка узкая, она огибает фундамент дома на расстоянии не больше полутора метров. За ней растет газонная трава. Трава такая низенькая, что спрятать в ней навряд ли что-то возможно. Рюкзак точно будет заметен. Немного поодаль, с правой стороны, газон обрамляет бордюр из стриженого самшита, а за ним два огромных инжира. Широкие листья густой порослью покрывают раскидистые ветви. В них я и кидаю рюкзак. Он угождает прямо в цель. Из окон его вряд ли разглядишь. Думаю, что его можно обнаружить, только если подойти совсем близко.

- Там что-то интересное? - Вздрагиваю от его голоса. Паво стоит позади меня. Неужели он видел? - Думаю, что тебе пора перебираться в нашу спальню, - отодвигает меня в сторону и закрывает окно, снова извлекая из него ручку.

- Завтра переберусь.

- Я сказал, сегодня, - чеканит рассержено хватая меня за предплечье. - Ничего у тебя не выйдет.

- Не понимаю, о чем ты.

- Ты собираешься сбежать.

- Нет. Куда я пойду? - вжимаю голову в плечи, опускаю голову. - Я приняла свою судьбу. Ты же видишь, я смирилась.

- Роза, не нужно держать меня за дурака. По периметру двора камеры. Ты не пленница. Но я буду видеть каждый твой шаг, куда бы ты не направилась. Думай об этом и будь благоразумной. А еще думай о том, что однажды ты станешь хозяйкой этого дома. Все что ты видишь уже принадлежит мне, а соответственно и тебе тоже. По-моему, жизнь ни так уж и несправедлива к тебе. Тебе так не кажется?

Вскидываю на него взгляд.

- Моего здесь ничего нет и никогда не будет. Эти сказки могут подействовать на кого угодно, но только не на меня.

- Это не сказки.

- То есть, я смогу распоряжаться в этом доме всем по своему усмотрению?

- Пока живы мои родители, нет.

Смеюсь запрокинув голову назад.

- Паво, тебе нужно было забирать нашу Лалу... Она смотрела бы тебе в рот. И мнила бы себя хозяйкой медной горы или владычицей морскою. Со мной такое не пройдет. Я знаю, что меня ждет в ближайшее время.

- Что, например?

- Меня ждёт одна беременность за другой. Я буду рожать детей до тех пор, пока не наскучу тебе и не погрязну в пелёнках и распашонках. Только есть одна проблема. Я этого не хочу… ни сейчас, ни в ближайшее время.

- А чего ты хочешь сейчас? - убирает прядь волос с моего лица.

- Учиться хочу, - говорю абсолютно честно.

Паво усмехается.

- И на кого бы ты хотела учиться?

- Я всегда мечтала об инженерной профессии. Я хотела бы быть инженером-конструктором в машиностроении или судостроении, - я говорю это абсолютно серьезно. Во мне еще теплится надежда, что не все потеряно, что я смогу до него достучаться. Хочу верить в то, что он поймет, что зря теряет время. Не будет ему со мной счастья…

Паво усмехается, снова тянет руку к моим волосам убирает прядь за ухо.

- А если я позволю тебе учиться?

В его глазах я вижу ложь. Не будет этого никогда. Его губы снова приближаются к моим губам.

- Позволишь? - переспрашиваю.

- Позволю, - его дыхание обжигает губы.

- Не лжешь?

- Нет, - слегка касается моих губ.

- Поклянись.

- Клянусь, - снова касание, но более жесткое и напористое. Сама целую его, задвинув отвращение в самый дальний уголок своего сознания. Только бы не разрыдаться, только бы вытерпеть…

Он снова опрокидывает меня на кровать, покрывает поцелуями шею. Стиснув зубы, скулю про себя. Он тянет вырез кофточки вниз оголяя мои плечи. Целует ниже, добирается до груди. Я рыдаю внутри и не знаю, как долго я смогу это вытерпеть.

- Я люблю тебя, Роза, - шепчет возвращаясь к моим губам. - Я все для тебя сделаю, только попроси.

- Ты меня не обманешь? - произношу с трудом поборов всхлип.

- Не обману, - снова набрасывается на мои губы и терзает их, пока его руки хозяйничают на моем теле.

- Не сейчас, - перехватываю его ладони, пробравшиеся под юбку.

- А когда?

- Завтра, - отвечаю коротко.

- Какая разница? - внимательно смотрит мне в глаза.

- Ты мне обещал... Как я могу тебе верить потом, если ты не сдержишь данного мне слова, сейчас.

- Я поклялся тебе!

Отрицательно качаю головой.

- Завтра! - произношу твердо.

Поднявшись с кровати, Паво пошатываясь идет к окну, распахивает его. Выдыхает несколько раз, почти перевешиваясь через подоконник.

Сердце бьётся как сумасшедшее. Неужели он заметит? Но Паво смотрит в другую сторону.

Отталкивается от подоконника, поворачивается ко мне.

- Не сиди в комнате. Знакомься с домом. Женщины ждут тебя к завтраку.

- Хорошо. Я выйду, - поправляю на себе одежду.

- Я хочу, чтобы ты знала, что я тебе не враг. В этом доме у тебя нет врагов. Мою женщину никто не обидит.

Киваю. Жду пока он покинет комнату. Он не спешит уходить. Стоит и просто смотрит на меня. А я не могу оторвать взгляда от пола.

Глава 12

Две недели спустя

- Тимур прекрати! Хватит! Что ты делаешь? А вдруг кто-нибудь войдет!

Ленка делает вид, что упирается, но особого усердия я, как обычно не наблюдаю. Если сейчас отпущу ее и направлюсь на выход, она побежит следом. Ей нравится думать, что я настаиваю. Но на самом деле это не так.

- Мы быстро, - задираю ее юбку.

Ленка дует губы и шлепает меня по ладони.

Это еще что за новости?

- Только о себе и думаешь! - слегка толкает меня в грудь.

- У тебя критические дни? Ты чего такая колючая?

- Ты удалил видео?

Запрокидываю голову назад, вздыхаю.

- Да никто не смотрит эти записи, может они уже пошли на второй круг, а может и на третий.

- А если Слава узнает? Ты же знаешь, что он общается с Костей.

- Ой, да ну тебя… Давай! Я поехал.

- Подожди! - догоняет меня.

- Тим, у нас со Славкой сейчас отношения не очень.

Давлюсь смехом.

- Он злой какой-то в последнее время.

- С чего бы это? - усмехнувшись качаю головой.

- Не знаю!

- Действительно, странно, чего он злой такой? - смеюсь.

- Тимур прекрати! - закусив губу надсадно дышит.

- Все, Лен, ладно… Обещаю, больше я на ваш крепкий семейный союз тень бросать не буду, - поднимаю ладони вверх, пячусь к двери. - Ты бы тоже не задерживалась. Муж с работы голодный приедет, нужно его накормить. Поезжай домой.

- Тимур! - Ленка топает ногой.

Мы несколько раз уже это проходили. Она сама на мне повисла и полгода уже мотает сама себе нервы. Ленка давно и безнадежно замужем, ей двадцать девять, ее мужу сорокет. Когда она сама подошла ко мне с весьма пикантным предложением, я решил, что она меня разыгрывает. Посмеялся и деликатно ее отшил. Через неделю она попросила ее подвезти. Как я мог отказать женщине? Если Егор когда-нибудь узнает, что мы делали в его машине. Он сожжет ее на хрен. Наверное, действительно пришло время завязывать.

- Тим, подожди! - хватает меня за руку.

- Лен, надоело, - расцепляю ее пальцы. - Давай! До завтра.

- Тимур, посмотри записи, - прячет лицо в ладонях. Плачет, что ли? - Тим, если он узнает, то сразу вышвырнет меня. Подаст на развод, и я останусь ни с чем.

- Ты серьезно считаешь, что он не в курсе?

- Конечно не в курсе! О чем ты говоришь?

От ее серьезного тона, становится еще веселей. И на хрена, ты ко мне лезла, спрашивается? Разнообразия захотелось?

- Посмотри, пожалуйста… А я тебе... - проводит пальцем по предплечью.

- Давай, без я тебе…

Лена меняется в лице.

- Я смотрю камеры, если нахожу что… удаляю. И на этом все Елена Алексеевна, - выхожу из кабинета, направляюсь на пост охраны.

Наша кадровичка весьма соблазнительная особа. А что самое главное, ей не нужно лить в уши сироп о любви до гроба. Она замужем и разводиться не собирается. Замечательный экземпляр. А что самое главное - достаточно инициативный. Скорее всего, мое сегодняшнее «всё» через неделю обернется еще большим напором с ее стороны. Но на сегодняшний день мне надоело.

- Дядь Вень! - стучу в окно охранного пункта. Проверил дверь. Заперто. Стучу повторно. - Дядь Вень! Спишь, что ли?

В окне показывается помятое лицо сторожа.

- Нет! Не сплю! Разве можно спать! - распахивает мне дверь, отвернувшись зевает. - Случилось, что Тим!? - говорит проморгавшись.

- Случилось конечно. Лошадь украли! - говорю с претензией.

- Как украли? Которую!? - затаив дыхание произносит он.

- Самую дорогую, дядь Вень... Самую дорогую.

- Да быть не может! - падает спиной на стену, вытирает испарину со лба. - Тимур! Погоди! Не звони Егор Санычу. Может отвязалась, да по леваде где-нибудь гуляет.

- Ну пойди поищи по левадам, а я пока камеры погляжу.

Сторож дергается с места.

- Тимур Саныч! - окликает меня. Морщусь. По имени отчеству меня называют редко, терпеть не могу этого «Саныча». - А выглядит то, она как?

- Черная! С белым пятном на морде, - хлопаю себя по лбу.

- Это, которая из недавних?

- Она самая! - машу ему, чтобы шевелился.

Сажусь за компьютер, принимаюсь изучать папки. Быстро нахожу нужную. И чего было так паниковать? Там кроме охов и ахов ее ничего не понять. Я в кадре пару раз засветился, Ленкина светлая макушка мелькнула лишь раз. Мало что ли здесь блондинок… Каждая вторая. Я об этой камере знал, но не парился особо. Их действительно никто не смотрит. А Ленка заметила ее уже после. И началось: «Посмотри! Удали! А вдруг кто-то увидит!». А то никто не знает. Мне Егор уже раз пять сказал завязывать. Переживает за меня. Думает, ее муженек меня размотает. А там муженька то того… смотреть не на что. Не удивительно, что Ленка ищет приключений на стороне. Стираю запись, пишу ей сообщение. Пусть будет спокойна. Ленка строчит ответное. Не читая, блокирую телефон, убираю в карман.

Глаз цепляется за кадр, который я открыл фоном и еще не успел свернуть. Человек в черной безразмерной толстовке с накинутым на голову капюшоном наглаживает ту самую кобылу. Капюшон глубокий, лица не рассмотреть. Мелкий какой-то… Он надевает ей на морду недоуздок и потихоньку выводит из стойла. Кобыла послушно идет рядом. Ищу параллельные записи со следующих камер. Последняя фиксирует их в районе восточной левады. Куда они идут дальше, и так понятно. За левадой есть выход в лес, к озеру. Запись недельной давности. Но ведь я сегодня ее видел. Днем она катала ребенка в открытом манеже. Быстро проматываю ночные записи. Этот мелкий чувак каждый день уводит лошадь. Время всегда разное, но, как правило, далеко за полночь. Сейчас десятый час.

Что Лена делала на работе в такое время, мне было понятно. Я был уверен, что она ждала меня. В комплексе почти никого не осталось. Я, Ленка, сторож и прибухивающий конюх, которого жена попросила из дома, и он теперь скитается по подсобным помещениям.

- Тимур Саныч! Да, на месте она! - запыхавшись выдает дядька Венька. - Стоит у себя в стойле. Я все левады оббежал и восточную, и западную, и центральную. А она в деннике стоит.

Глава 13

- Ау! Ауч! Что ты делаешь? Егор, бл..! - Егор возвышаясь над кроватью, тянет меня за ухо. - Ты совсем там со своей работой долбанулся! Что… быки медведей снова победили? Осел! - тру пульсирующее от острой боли ухо.

- Вот скажи мне!? Ты совсем дебил или еще есть надежда, что ты станешь когда-то нормальным адекватным человеком? - Егор раздувая ноздри и выкатив глаза, орет на меня во все горло.

- Да что случилось, то? - морщусь и вытираю морду от его брызгающих во все стороны слюней.

- Что это? - кидает в меня пакет.

Заглядываю.

- Трусы… Сам не видишь, что ли? - вытягиваю из пакета черные ажурные стринги Ленки.

- Какого хера, твои трусы делают в моей машине?

- Они не мои! Не мой размерчик.

- Ты у меня сейчас дошутишься, полудурок ты конченный! Собирай свои манатки и пи…й к себе на квартиру, чтобы ноги твоей больше здесь не было!

- Я не могу, - дотягиваюсь до футболки, одеваюсь.

Егор смотрит на меня непонимающе.

- Я ее сдал… Там квартиранты живут. Что? Ты же сказал, что мне пора начинать зарабатывать. Вот я и зарабатываю

- Охеренно ты придумал! От чего я в твои годы не додумался сдавать квартиру, а самому жить на всем готовом у брата.

- Ну так у тебя не было квартиры, да и брата тоже не было, - натягиваю шорты. - Я так понимаю, их Улька нашла?

- Как ты догадался?

- Не ссы, я сейчас ей все объясню. Уля! - выхожу их комнаты. - Улька! Не нервничай, это мои трусы! Твой благоверный здесь совершенно ни при чем.

- Ушлепок! - Егор толкает меня в спину.

Нахожу Ульку на кухне, она сосредоточенно точит нож. Методично проводит по камню краем лезвия, подушечкой пальца проверяя остроту заточки.

- Уля, это лишнее… Он ни в чем не виноват! - пытаюсь пошутить я. Ульку почему-то моя шутка не веселит. - Уль, ну правда! Посмотри на него! Разве хватит его на две женщины? Он же старый!

Егор бормочет себе что-то под нос, закатывает глаза.

- Ужинать будете? - невозмутимым голосом спрашивает Уля. Мне от этой фразы становится как-то не по себе.

- А каким ядом ты задумала нас травануть? Если что-то быстрое и безболезненное, то буду, - присаживаюсь за стол.

Да уж… никто сегодня моих шуток не понимает. Ем третью по счету котлету по-киевски. Улька невесело ковыряется в свей траве. Обычно она не ужинает. Изредка ест какой-нибудь овощной салат. Егор тоже ест без аппетита. Ну и ладно, мне больше достанется.

- Машину дашь? Обещаю, что утром я верну тебе ее без трусов.

Улька прыснув начинает хохотать. Егор изображает фэйспалм.

- Забудь… никакой больше машины.

- Ладно, - пожимаю плечами. - Уль, а твою можно?

- Я сказал никакой!!! Она ребенка на ней в сад возит, еще не хватало чтобы он в ней что-нибудь нашел! - рявкает Егор.

- Тогда Вольво... Все равно ж стоит!

- Он же пенсионерский, - выдает ехидно.

- Да ладно, пойдет… У меня девушки непривередливые.

- На коне своем их катай.

- Ой! Ну хватит! С чего такой переполох? Подумаешь трусы! Все мы взрослые люди…

- Вот купи себе машину и делай в ней, что хочешь, взрослый людь, - произносит Егор разламывая котлету. Начинает с аппетитом ее уплетать.

- У меня денег нет, - пожимаю плечами. - Ты же меня до счета не допускаешь, хоть я уже и совершеннолетний.

- Чтобы ты просрал все деньги за неделю? Мы это уже обсуждали. Денег ты не получишь, пока я не увижу, что ты хотя бы начинаешь становиться серьезным разумным человеком.

- Так, может это никогда не случится!

- Так, ходи тогда голодранецем!

- Ослина… - бормочу себе под нос.

- Ушлепок ушастый - точно так же отвечает мне Егор.

Мне сегодня кровь из носу нужно попасть в комплекс. Я специально днем выспался. Кто его знает этого конокрада. Сегодня привел, а завтра может решит не приводить. Что тогда делать? Эту кобылу еще ладно. А если Локки умудрится вывести или Уруса. За них дядьке Веньке три жизни отрабатывать нужно будет.

Егор с Улькой переругиваются на кухне. Врубил Мортал Комбат, но сосредоточиться не могу. Это он еще не в курсе, что меня почти выперли из универа. Подзабил я конечно на все, пора за голову браться…

- Сколько у тебя есть денег? - башка Егора просовывается в комнату из-за приоткрытой двери.

- Откуда у меня деньги! Что ты несешь?

- Ну ты же не бесплатно людей в свою хату пустил пожить.

- Что я идиот, по-твоему?

- Сумма, Тимур! Мне нужна, сумма…

- Ну… тыщ восемьдесят есть, - пожимаю плечами.

- Бери деньги, поехали!

- Куда?

- Машину тебе покупать.

- Гонишь, что ли!? - даже не пытаюсь сдержать усмешки.

- Я жду тебя в машине!

- У меня на карте, - не двигаюсь с места.

- Значит нужно снять!

- Харе прикалываться! Мне велосипед не нужен!

- Шевелись давай! Или поднимаешь свою задницу и едешь со мной! Или выметайся отсюда. Мне по хер где ты будешь жить.

***

Дядька Венька улыбаясь своей металлической улыбкой с хитрыми глазами отпирает здоровенный амбарный замок на заржавевшем гараже.

- Егор Саныч! Вы не пожалеете. Не машина, а лялечка. Всего два хозяина! До меня дедок ею владел четырнадцать лет и я, - задумывается на несколько секунд, - считай двенадцать. Нет! Тринадцать лет!

У меня прихватывает сердце и потеют ладони. Взглядом пытаюсь показать сторожу, что не готов к такой покупке, отрицательно качаю головой. Он лишь довольно улыбается и распахивает ворота. Если бы Егор не придержал меня за шиворот, я бы, наверное, потерял сознание. Темно вишневая семерка под равномерным слоем пыли стоит в забитом до отвала всяким хламом, гараже.

- Что с ним? - кивает на меня дядька Венька обращаясь к Егору.

- Это любовь с первого взгляда. Мы ее берем! - голос Егора эхом раздается в моей голове.

- Она хотя бы заводится? - блею я себе под нос. - Капец, ну и цвет…

- Что такое, Тимур! - заглядывает мне в глаза этот придурок. - Можем посмотреть еще копейку в соседнем поселке. Она кремового цвета, правда сквозь ее гнилые двери может кошка пробежать, но она на двадцать тысяч дешевле.

Глава 14

- Охренеть!! Девчонка… Не конокрад, а конокрадиха!

Она невероятно обнаглела. Мало того, что которую ночь подряд эта бандитка тырит мою лошадь. Так она уже и не прячется особо. Если на прошлых записях она была в капюшоне, то сегодняшней ночью толстовка была при ней, но повязана она была вокруг талии. На самом деле дни стоят капец какие жаркие. Ночь прохладой тоже не балует. Духота страшная. Без кондея вздернуться можно...

Нисколько не шифруясь, она вошла в денник, как к себе домой. Почистила кобылу, расчесала ей гриву и не спеша вывела ее из стойла. Лишь один раз дернулась от какого-то звука. Резко обернувшись, бросила взгляд на камеру. Она ее видит! Во наглость! Может, думает, что муляж? От резкого движения головы ее коса покачнулась и задела перегородку, перекладина которой и стянула слабо завязанную резинку с ее волос. Ну дела…

Замедляя и ускоряя видео, я много раз прокрутил запись. Сделал несколько скринов ее лица, когда она шарахнулась чего-то и бросила взгляд прямо в камеру. Бл…, похожа! Да, что ей делать здесь? Полтыщи километров, вроде не шутки… А с другой стороны, кто это еще может быть? Если это та девчонка, которую мы видели около конюшни, то ее прогулки с этой кобылой вполне объяснимы. Неужели лошадь принадлежала ей? Странно это… Зачем тогда приводит ее обратно?

- Тим Саныч, ты все еще здесь? - позади меня раздался голос дядьки Веньки.

- Опять ты, дядь Вень? У нас вроде три сторожа. Почему кроме тебя здесь никто больше не появляется?

- Ну как же… Витек на больничном. У него с почками какая-то беда, его же прямо на скорой отсюда увезли на прошлой неделе. А Василий свою детвору на моря повез. Так что я теперь и в день, и в ночь, - разводит руками.

- Ясно…

- Тимур, - ты не серчай на меня, - дядька Венька слегка косит взгляд.

- Из-за, чего?

- Ну ты же обиделся вроде…

- Да брось ты! Ты из-за ласточки своей, что ли?

- Ну тебе ж она не по душе… сразу видно. Я бы ее не продавал… Меня Егор Саныч уговорил. Говорит: «Все равно не пользуешься! Отдай мне ее, пусть эта бестолочь хоть масло понюхает… А то живет не всем готовом! Царек хренов…».

- Так и сказал?

- Слово в слово. А я ж перед ним малость проштрафился. Узнает, - стреляет взглядом в монитор компьютера, - погонит меня. А так у меня хоть денежка на первое время будет, - виновато опускает взгляд.

- Не погонит. Не очкуй, дядь Вень. А если машина нужна, то бери когда надо. Она все равно здесь стоять все время будет.

- Не будешь пользоваться?

- Не-а.

- Зря… хорошая машина. Настоящая, живая. Чуть больше на педальку наступишь, она как ракета! Глушак только прогорел, подварить надо бы…

- Я конструкторы с детства терпеть не могу, дядь Вень, - поднимаюсь с кресла. - Давай, ты в день заступай. А я в ночь за тебя подежурю. Пока твои сменщики не вернутся.

- Как же так? Ты ж хозяин.

- А мне все равно жить негде. Так что, я хоть здесь пока перекантуюсь.

Весь день прошел как по маслу. И даже многочасовая тренировка ни сколько меня не вымотала. Урус поддается выездке очень тяжело, обучить его будет непросто. Особенно если учесть его довольно зрелый возраст. Но несмотря на норовистый характер, конечно конь он шикарный. Локки на его фоне бледноват, хотя ахалтекинцы обычно превосходят фризов по своим экстерьерным параметрам. Хотя, смотря на чей вкус, конечно… Чего не скажешь о простенькой кобылке по кличке Мирай. И что только она в ней нашла? Если бы уводила Уруса, тут было бы хотя бы понятно, почему она к нему так привязана. Красавец чистой воды. На него только смотреть. Хоть на выставку отправляй. А у меня видимо слабость ко всему красивому. И девчонка эта красивая. Просто пи…ц, какая красивая. Хоть и воровка… Хотя какая она воровка? Она ведь ее возвращает. Сегодня глаз с монитора не спущу. Поймаю ее на месте преступления придется ей со мной познакомиться. Будешь ты на меня так надменно смотреть, когда за руку поймаю... Взгляд серых глаз до сих пор все нутро пробирает. Я видел ее от силы пару минут, но хорошо запомнил эти минуты.

- Ты чего такой довольный? Сидишь как дурак, сам себе улыбаешься! Уже решил, которая из твоих голожопых девиц первой будет удостоена поездки на такой тачиле, - Егор довольно лыбится. А мне ему зуб выбить хочется. Может перестанет их сушить. Рот от лыбы не закрывается.

- Еще не решил. Я проведу кастинг.

- Ты домой собираешься? Пока я здесь… могу толкнуть, если что.

- Если что? Я и сам справлюсь.

- Да ладно!

- Легко!

- Давай, шуруй домой. Улька плов приготовила. Она уже привыкла готовить, как на целую роту солдат, а ты взял и не явился. Расстроилась… Не пропадать же добру. Нужно доедать, она старалась. Вкусный… с бараниной, как ты любишь.

- Я дежурю сегодня.

- Чего? - Егор удивленно пялит на меня свои зенки.

- Сторожем подработать решил. Ты ж хотел, чтобы я поработал. Вот решил, поработать. А то дядька Венька и в день, и в ночь… Трудинспеции нам здесь только не хватало. Куда смотрит инспектор по кадрам. Как она его табелирует вообще?

- Ну куда смотрит наш инспектор по кадрам всем давно известно, - стреляя в меня взглядом произносит Егор. - Но вообще, это не порядок конечно… Тогда тебя оформить по всем правилам нужно. Скажу ей, - говорит Егор, оборачиваясь назад.

- О! Елена Алексеевна и ты тут, - подзывает высунувшуюся из-за двери отдела кадров Ленку.

- Оформи Тимуру совмещение.

- Куда?

- В охрану.

Ленка смотрит на него вылупив глаза.

- Зам директора… в охрану? - неуверенно переспрашивает она.

- Ну да.

- Какого еще зам директора? - кричу я в след удаляющемуся Егору.

- И давно я зам директора? - обращаюсь к Ленке. Она пожимает плечами.

- Егор Александрович, велел ввести в штат новую единицу, где-то полгода назад. Я приказ составила, он подписал. Сказал тебе не говорить.

- Егор подожди!! А мне сказать не нужно было? - догоняю его, когда он уже усаживается в машину.

Глава 15

Если бы не волнение на водной глади, я решил бы, что они переплыли на противоположный берег. Лошадь черная, волосы у девчонки черные. И ночь - хоть глаз выколи... На расстоянии ни хрена не видно.

По ощущениям они плещутся в воде уже с полчаса, а по факту от силы минут пять. Я уселся на песок рядом с ее одеждой и уже изгрыз себе нижнюю губу, сосредоточенно наблюдая, как примерно от середины водоема расходятся небольшие волны и слышатся всплески воды. Вокруг назойливо стрекочут сверчки. Они звучат громче обычного от того, что я весь обратился в слух. Пытаюсь расслышать, о чем она говорит с лошадью. У нее очень красивый голос. Я слышал отголоски нескольких фраз, когда настиг их на краю лесной опушки. Наверное, он очень высокий. Если она испугается меня, наверняка услышу насколько. Бл..! Как их отключить? Ничего не слышно, кроме стрекотания ночных насекомых.

В моем кармане начинает громко вопить телефон, разнося звуки стандартной мелодии на всю округу. Пытаюсь отключить звук, не переставая следить за движениями на воде. Наконец отключив звук, врубаю фонарик и направляю луч в их сторону. Что там происходит? Девчонка плещется около лошади, та мотает головой. Она тонет что ли? Бросаюсь в воду и секунд через двадцать обхватываю тонкую талию. Она брыкается и даже кусается. Отчаянно молотит меня руками и ногами пока я тащу ее к берегу.

- Отпусти меня, придурок! - визжит во все горло. И правда высокий. От ее визга я даже оглох на секунду. - Отпусти! Отпусти!! - выгибается дугой, вихляется и извивается, а я все не могу разомкнуть руки.

Понимаю, что держать ее дальше нет необходимости. Под ногами проминается илистый грунт, делаю еще несколько шагов и ставлю ее на твердую поверхность берега. Лошадь фырча выбирается на песок немного левее от нас. Девчонка сверкает в меня возмущенными глазами. У меня дыхание перехватывает. Точно она… Скольжу взглядом по тонкой фигурке, она словно из фарфора белая-белая. Пока залипаю на ее стройных ножках, эти ножки собираются дать деру. В несколько широких шагов она подбирается к своей одежде, но схватить ее на успевает. Я оказываюсь быстрее, и мы делим ее гардероб почти пополам. Я все же урываю большую часть. В ее руках та самая толстовка, капюшон которой и скрывал ее лицо первые несколько ночей, а в моих джинсы и футболка.

- Отдай! - взглядом указывает на свою одежду в моих руках. Улыбаюсь и отрицательно мотаю головой. - Что тебе от меня нужно? - спрашивает попятившись назад, оглядываясь на лошадь, которая мирно пасется на опушке ближе к лесу.

- Как тебя зовут?

Она смотрит на меня озадачено.

- Ты больной? Ты выволок меня из воды, чтобы спросить, как меня зовут? - снова стреляет глазами в лошадь и прижав толстовку к груди шарит в ее кармане.

- Ты тонула! Я тебя вообще-то спас!

- Ненормальный! - закатывает глаза, продолжая пятиться.

- Это вместо спасибо?

- Я что, просила о помощи? Отвали от меня! Не приближайся, - делает еще шаг назад.

- Осторожней! - кричу я, за секунду до того, как она запинается о торчащий из земли булыжник и навзничь приземляется на спину. Наклоняюсь над ней. - Больно? - уточняю за чем-то. По глазам вижу, что сейчас разрыдается. В серых глазах плещется страх, дыхание сбитое. Она буксует босыми ногами по песку пытаясь подняться. Продолжает одной рукой прижимать к груди кофту другой шарить по ней в поисках кармана. Что у нее там? Шокер или скорее всего перцовый баллончик, вероятней всего она его потеряла. - Я отдам тебе вещи. Давай помогу подняться! - протягиваю руку, касаюсь ее плеча, но тут же получаю хлесткий шлепок по ладони.

- Не прикасайся ко мне и отойди подальше! А лучше вообще уйди! Забирай лошадь и вали отсюда! А то… - шипит на меня зло.

- А то, что? - нависаю над ней. Вот это ничего себе… Ни хрена себе наглость. Сперла мою лошадь, а ведет себя так, будто одолжение мне делает разрешая ее забрать.

Через доли секунды я, спотыкаясь о камни, несусь к воде с жутким жжением в глазах и диким першением в горле. Она, видимо, догадалась зажмуриться, распыляя перцовый баллончик мне в лицо, а вот дыхание затаить не догадалась. Поэтому раздирающий ее горло кашель разносится позади меня, удаляясь по направлению к лесу, пока я умываю лицо в мутной озерной воде.

Когда я пришёл в себя и начал различать силуэты предметов, понял, что она смылась. И лошадь тоже увела. Вот зараза… Теперь я тебя из принципа достану, где бы ты не пряталась.

Два полумесяца от ее зубов так и застыли синими дугами на моем предплечье. Глаза словно засыпаны солью, но зрение вполне четкое. Босиком унеслась. Поднимаю с земли пару летних ботинок на шнуровке. Золушка прямо… Тридцать шестой размер. При ней не было ни рюкзака, ни сумки. Значит, живет где-то поблизости. На песке, теперь уже вибрирует, а не звенит на всю округу брошенный мной телефон.

- Чего тебе, дядь Вень!?

- Так это… Я пришел, а тебя нет. И лошади этой нет… - бормочет мужик. - Ты где Тим Саныч? Я уже хотел Егору Александровичу звонить, - говорит взволновано.

- Не вздумай! Я сейчас вернусь! А чего это ты меня проверяешь, а? Я же сказал тебе: будь дома… Пока ты работаешь только в день.

- Волнуюсь я за тебя.

- Не волнуйся! Иди домой! Все нормально!

- А как же лошадь? Убёгла, что ли?

- Убёгла… Нагуляется и вернется, тебя это не касается.

- Как скажешь, Тим Саныч. Смена не моя…

- Вот именно. Иди домой.

Вот же блин... Прям горело ему позвонить. Может она и правда не тонула? С чего я вообще решил, что она тонет? Но я четко видел, когда осветил их фонариком, что она пытается ухватиться за шею лошади, а та мотает головой. Скорее всего громкого звука испугалась именно кобыла, а не девчонка. А потом и девчонка, конечно… Но ведь я не хотел ее напугать. Потираю руку, в местах укусов. Острые зубки… Такая и горло перегрызет, нужно быть с ней осторожней. Ни хрена она не ромашка, хоть и мелкая. И смелая… смотрю на то, как лошадь послушно стоит за оградой левады. И когда она только успела ее привязать? Вздыхаю… Придет ли теперь?

Глава 16

Еще одного полудурка мне на голову не хватало… Скачу на одно ноге, оглядываясь назад. Ну какая же я все-таки идиотка. Плюхаюсь задницей прямо на траву. Подгибаю ногу и прощупываю кожу между пальцев. Угораздило наступить на сухую ветку шиповника. Мелкие иголочки впились в кожу и так противно теперь ее режут. Аж содрогаюсь от каждого неловкого движения.

Я все побитая, в синяках и ссадинах. Неужели мне теперь не выйти из этого состояния? Цепляю ногтями малюсенький шип обломившийся под кожей, выдергиваю его и вздыхаю. Обследую ступню на ощупь. Темно… да и глаза слезятся. Ну почему я не взяла с собой шокер? С ним было куда проще. По крайней мере, я бы сама не пострадала от него. Хотя нет… Лучше так. А вдруг он бы отнял его и воспользовался им против меня.

Я уже уяснила, что ножом угрожать человеку, сильно превосходящему тебя в силе опасно. С Паво я уже это проходила. Когда во второй раз он отнял у меня нож, я думала мне конец. У него были такие дурные глаза. Он прижимал его к моей щеке так, словно через секунду пустит кровь и подпортит мне лицо за все мои сумасбродные выходки. А потом сделает все, что захочет, и я не смогу даже пошевелиться, потому что холодная сталь, прижимающаяся к лицу сильно остужает голову и заставляет задуматься о том, а стоит ли сопротивляться или от судьбы все равно не уйдешь. Как показала практика. Уйдешь… Но на долго ли меня хватит? Вздрагиваю от хруста сухой ветки, раздающегося позади меня и подскакиваю на ноги. Бегу без оглядки. Неужели он меня догонит?

Миновав густую поросль, оглядываясь назад выхожу на проселочную дорогу. Мелкий щебень впивается в ступни, заменяя мягкий лесной ковер из прелых листьев. Если он меня выследит мне крышка. Куда я пойду? Осторожно перебегаю дорогу и пробираюсь сквозь живую изгородь согнувшись пополам. Мелкими перебежками от дерева к дереву пересекаю открытый участок, на котором стоит дачный домишка.

Я пробралась в него больше недели назад и обитаю в нем по сей день. Надеюсь, его хозяева не скоро захотят отдохнуть на даче. Дом выглядит заброшенным, да и участок совсем не ухожен. Но он вполне современный в нем есть все удобства, а еще спальня, маленькая гостиная и кухня с выходом на веранду. Все выглядит так, будто бы в доме просто давно не живут. Наверняка, в нем жил кто-то одинокий когда-то, скорее всего пожилая женщина. В доме полно вязанных вещиц и целая библиотека женских романов. Перелистала их не без улыбки. Угрюмая и вредная мами, которая считает, что для женщины быть образованной зазорно, почитывает подобные книжицы на досуге и тщательно это скрывает. Но разве такое утаишь? Возможно, никому и дела нет до этого. Но я с детства любопытная. Да… она умеет читать. А деньги считает и вовсе быстрей калькулятора. Хоть не окончила даже трех классов. В ее времена, девочки вообще не учились. Она каким-то чудом оказалась в школе и то только потому, что жила в городской и оседлой семье, а не кочевала как многие цыгане по миру.

Слева и справа куда более ухоженные участки, на них имеются засаженные овощами огороды. На одном из них виднеется теплица и несколько парников, это значит, что люди посещают тот двор регулярно. На том же участке растет малина и имеется вполне ухоженная грядка клубники. Ну я не удержалась конечно, и насобирала себе стакан ягод пару ночей назад. Больше таких глупостей совершать не буду. Вчера ночью я не смогла выйти, потому что на тот двор заявилась компания. Они всю ночь веселились, горланили песни и по всей вероятности пили. Под утро шум стих, но я все равно не рискнула высунуться из дома.

Нужно купить еще пару баллончиков, только как теперь выбраться в город. Вдруг мой портрет на каждом столбе весит. Уверена, что семья меня ищет, как и Паво. То, что они пойдут в полицию маловероятно, хотя тоже вполне возможно…

Пробираюсь к двери и осторожно, стараясь создавать минимум шума отмыкаю ее своим универсальным ключом. Спасибо моим полезным увлечениям и тяге раскручивать и развинчивать любой предмет, который можно разобрать и собрать. Что я и сделала с простеньким дверным замком, на утро после того, как поняла, что в доме сейчас никто не живет, и я вполне могла бы в нем погостить некоторое время.

Первые пару дней мне было очень стыдно, что я вот так вот без спроса, забралась в чужой дом и поселилась в нем никого не спросив. Но я утешаю себя тем, что я ничего в нем не порчу. Даже окно которое на мое счастье было не пластиковым, а деревянным, мне удалось снова застеклить, ведь я вынула стекло аккуратно из рамы, совсем не повредив. Тут нужно сказать спасибо моим скромным габаритам, окажись я на пару кило потяжелее и на несколько сантиметров пообъемнее, в столь маленькое отверстие я бы точно не просочилась.

Включаю настольную лампу, которой пользуюсь вместо верхнего света. Теплый желтый свет рассеивается по пространству. В доме очень душно, и я принимаюсь стягивать одежду. Футболка оказалась надета наизнанку и задом наперед. Бросаю ее на пол вслед за джинсами. Я никогда не носила такой одежды. Не могу сказать, что это неудобно, скорее наоборот... Но очень непривычно. Я в ней, будто бы вовсе не я. Мне на самом деле не хватает длинной юбки, струящейся по ногам до самого пола. Все время хочется поправить рубашку, застегнутую на глухо до самой шеи. Только ее больше нет, и я надеюсь, что никогда больше не будет. Я не хочу вспоминать себя такой, какой я была. Именно такой я понравилась ему, а значит и искать он будет ту Розу, а не эту.

Я несколько раз заносила, нож над косой, хотела отрезать волосы по плечи, а потом и вовсе покрасить. Не знаю, может в какой-нибудь рыжий или лучше светло русый. Но сама я с таким делом не справлюсь, а идти в салон, боюсь… Да и стричь волосы на деле, гораздо сложнее чем в мыслях. Казалось бы, скрутил тугой жгут и прошелся по нему острым лезвием несколько раз. А когда до дела доходит, рука отчего то дрожит и слезы на глаза набегают. Я люблю свои волосы. Помню, как мне заплетала их мама. Помню ласковые поглаживающие движения ладони по голове, ее тонкий голосок, напевающий мне постоянно.

Глава 17

Парень поворачивается ко мне спиной и делает пару шагов к двери. Замыкает ее на ключ, который тут же убирает в передний карман джинсов. Я успеваю извлечь из кармана нож и аккуратно просовываю его в рукав.

- Совсем чокнутая? - наконец подает голос он. - Кусаться то, зачем? - закидывает руку за голову и зачем-то стягивает футболку. Меня от этого действия бросает в дрожь.

- Пожалуйста, не надо…

- Что, не надо? - сморит на меня удивлённо, вытаскивает из-под стола спортивную сумку и начинает в ней рыться.

- Не трогай меня пожалуйста, - пячусь к стене, подтягивая колени к груди. Он вытаскивает измятую футболку из сумки и надевает ее.

- Ты, о чем вообще? - спрашивает слегка рассерженно.

- Зачем ты меня сюда притащил?

- Поболтать с тобой хочу, по душам, - садится в игровое компьютерное кресло, вытягивает ноги и немного откатывается назад. - Я с благими намерениями к тебе. А ты кусаешься и одежду на мне рвешь, - стреляет взглядом в футболку валяющуюся на краю дивана. - Для начала, ты скажешь мне свое настоящее имя и возраст.

- А больше тебе ничего не сказать?

- Значит ты все-таки не Зина, - кивнув улыбается он. - Ты хотя бы совершеннолетняя, не Зина? - вопросительно приподнимает брови.

- Отомкни дверь и позволь мне отсюда уйти. Больше ты меня не увидишь. Все… Я сегодня в последний раз приходила. Надеюсь, ты сказал правду по поводу Мирай? Она ведь здесь?

- Вот это я удачно тебя выловил! Не придешь значит больше? - сложив руки в замок на животе поворачивается в кресле из стороны в сторону.

- Отпусти меня, пожалуйста? - пытаюсь состроить жалостливую гримасу.

- Не хочу… Будешь моей пленницей! - закидывает руки за голову, прищуривается. - Тебя зовут, Рада?

- Нет!

- Кармен?

- Нет!

- Лаура?

- Нет!

- Эсмеральда?

- Нет!

- Папуша?

- Ты будешь перечислять все найденные в интернете варианты?

- Нет, только те, которые могли бы подойти тебе.

- Мне подходит имя Папуша?

- Почему бы и нет? Это ведь куколка по-цыгански. А ты и правда, как куколка... Адель?

- Это разве цыганское имя? - смотрю на него удивленно.

- Понятия не имею! Так, как?

- Если скажу, ты меня выпустишь?

- Выпущу!

- Ты меня обманываешь?

- Да. Продолжим… Аза? Зара?

Отрицательно мотаю головой.

- Роза?

Застываю на мгновенье. Вероятно, меня выдает мое выражение лица. Потому что он начинает скалиться. На его лице написана уверенность в том, что он попал в точку.

- Я угадал? Тебя зовут… Роза.

- Допустим, - поворачиваю голову, сморю в сторону.

- Роза, а какое к тебе имеет отношение, некий Самуйлов Паво Тагарович?

Он читает испуг на моем лице и поддавшись вперед подкатывается ближе к дивану.

- Никакого, - бормочу себе под нос и опускаю голову.

- Точно?

- Точно, - не могу поднять глаз. Чувствую, как все тело сковывает спазмом.

- Он очень хочет купить твою любимицу. Говорит, что любые деньги за нее заплатит. Его жена, оказывается, к ней очень привязана. Любит ее без памяти. А ее отец учудил глупость. Продал ее лошадь. И теперь бедная девушка страдает. Заболела, чахнет на глазах. - Наклоняется и, согнувшись, заглядывает мне в лицо. - Чахнет, бедная. Жаль девушку... Вот думаю, отдам я, наверное, ее ему. Как думаешь, отдать?

Не поднимая взгляда отрицательно мотаю головой.

- Это ловушка, да? Он так поймать тебя пытается?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Да ладно!! Хорош, прикидываться… Я уже сложил все пазлы. Ты реально, замужем? - спрашивает возмущенно. - Чего ты молчишь? Чем быстрее ты мне обо всем расскажешь, тем быстрее я придумаю, как тебе помочь. Тебе ведь нужна помощь? - перестает согнувшись в три погибели заглядывать мне в лицо, слегка откатывается назад на своем кресле и снова вытягивает ноги. - Можешь не отвечать. Я и сам вижу, что нужна.

- Не нужна, - бормочу себе под нос вжимая голову в плечи.

Еще тебя мне не хватало, умник. Будто бы я не понимаю, что за просто так, никто никому не помогает. Ему же явно, что-то взамен понадобится. Да и вопрос еще… может ли он сделать для меня что-нибудь дельное или только языком трепать горазд.

- Уверена?

- Уверена, - поднимаю на него глаза.

- Может подумаешь хорошо?

- А ты прямо рыцарь! С какой стати ты собрался мне помогать? - ощетиниваюсь я.

- Может ты мне понравилась… Не может, а так и есть. Я же вижу, что ты явно попала в беду. Только не думаю, что такой цветочек как ты, способен из нее выпутаться самостоятельно.

- Боюсь, что ты не совсем понимаешь, какого рода у меня проблемы. С чего ты вообще решил, что ты способен их решить?

- Слушай, а вы официально женаты?

- Ты слышишь меня? Не суй нос не в свое дело. Тебе же лучше будет.

- Тебе восемнадцать, то есть?

- Ты глухой? - встряхиваю рукой около головы, из рукава вылетает складной нож и приземляется прямо у его ног.

Само собой разумеется, он молниеносно его поднимает и качает головой. А я подскакиваю на ноги и прижимаюсь спиной к стене.

- Кажется мне придется тебя как следует осмотреть, - поднимается и закинув нож на высокую полку под потолком, направляется ко мне. - Сама отдашь?

- Нет у меня больше ничего?

- Совсем? Может: травмат, шокер, кукла Вуду, еще один перцовый баллончик?

- Нет! Говорю же! - наблюдаю как его рука тянется ко мне и еще сильнее влипаю в стену.

- Ну нет, так нет, - делает шаг назад.

Я слегка расслабляюсь и выдыхаю. Как оказывается, зря. Он рывком подтягивает меня к себе и так же быстро проходится руками по всем карманам. Облапав меня за считаные секунды, вытаскивает из кармана толстовки электрошокер в виде маленького фонарика и направляет его на меня. Сжимаюсь и зажмуриваюсь.

- А говорила, нет ничего, - забрасывает его на полку вслед за ножом.

Козел… теперь мне точно до них не добраться. У меня остались только зубы и ногти.