Мирон - сын Мирона

Глава 1

Глава 1

Под стенами Райрона подошедшие войска короля стояли недолго, И́двар приказал идти на штурм укреплённого города. Ми́рон не хотел дожидаться, когда сын князя Райронского подведёт резервы и войдёт в тыл армии Мирополя. Самое лучшее – встретить армию в городе, а для этого его надо было сейчас взять, выбить армию старого князя. Да и можно ли те жалкие остатки, бежавшие с поля сражения, собранные впопыхах для обороны столицы княжества, назвать армией?

Конечно же, князь Райронский ждал сына, ждал как никогда, и разведка, посланная задолго вперёд, об этом доложила Мирону Идвару. И он выбрал единственно верное решение: пока о подходе войск молодого князя не было слышно, было принято решение взять город штурмом.

Штурм начался ещё ранним вечером с массированной подготовки, стены бомбардировали с баллист, обстреливали длинными дальнобойными стрелами, мощными луками в человеческий рост. О, миропольские лучники – это отдельное слово военной техники. А вслед за стрелами на стены пошли лёгкие воины и арбалетчики. Несли длинные лестницы, подсвечивали себе факелами. В стороне отдельный отряд, защищаемый переносными палисадами, пробивал ручным тараном ворота. Ржали лошади, кричали сверху и снизу, трещали костры, и лязгало оружие.

К обеду Райрон был взят, лишь отдельные группки воинов сопротивлялись в самых дальних переулках, на окраинах города. А по стенам уже выставлялись новые караулы, с бойниц убирали тела защитников крепостных стен. Город перешёл в другие руки и сразу же превратился в новый центр обороны.

Мирон Идвар шёл по коридорам замка Райронского князя, следом тянулись телохранители, сержанты, старшие офицеры, слуги.

– Разведку выслали? Я хочу знать обо всём, что делается вокруг...

– Господин Мирон, воины устали, бои шли всю ночь и утро...

– Выберите группу из резервов, кто-то же должен быть, найдите добровольцев, пообещайте звания и награды. Всё будет. – Офицер качнул головой и отстал, Идвар снова спросил: – Что с воротами? Чинят? Караулы выставили? Пожары тушат?

– Тушат, господин Мирон. Караулы выставили, каменщики из местных восстанавливают стены.

– Хорошо. Князя нашли?

– Мёртвого...

Идвар резко остановился и взглянул на герцога сверху, удивлённо дрогнул тёмными бровями, переспросил озадаченно:

– Мёртвого?

– Его убили, господин Мирон, он погиб в бою, пытался остановить солдат, остался сам, почти один... его застрелили из арбалета...

– Да... – Он отвернулся, поглядел вдоль коридора, пошёл вперёд. Все – за ним. У дверей одной из комнат стояла охрана. Идвар остановился. – Кого охраняют здесь?

– Господин Мирон, здесь дочь князя. Мы хотели арестовать её, но оставили решение за вами, может, и не стоит оставлять её в живых, она может стать центром притяжения сопротивления и всех недовольных сил. Это даже опасно. Ваш отец не одобрил бы этого.

Но Идвар толкнул дверь рукой и зашёл в комнату. Его встретил полумрак и тишина. Вдоль стен поднялись девушки-служанки, встали, почтительно опустив лица. Идвар пробежал по ним глазами и вперёд, по ним, в глубь комнаты.

У окна он заметил её, она стояла боком и смотрела в окно, где в витраже метались огненные сполохи. Молодая княжна медленно обернулась, обернулась с достоинством, прямая, гордая, с высоко вскинутой головой. Она отличалась от других девушек, хотя и они так же были хороши. Отличалась не одеждой, и не нетронутой своеобразной красотой, что хранило невинное тело. Отличалась тем, как держала себя перед лицом смертельной опасности, участи, постигшей её, как стояла перед глазами этих опасных чужих людей, принесших в её семью смерть, а в страну – разруху и войну.

Она сама подошла поближе и спросила:

– С кем имею честь?..

Идвар ответил сам:

– Я – Мирон Мирополя Идвар, – двинул подбородком назад, – и моя свита...

– Княжна Райронская Аэлла... – Она чуть склонила голову, и длинные серьги качнулись, касаясь высокого воротника. И только сейчас Идвар заметил, как дрожат её губы и подбородок. Она боится! Как же она боится! Пытается скрыть, а не может... – Скажите мне, Мирон Мирополя, какая участь ждёт меня и моих людей?

Идвар задумался, разглядывая её лицо, таких женщин он не видел ещё ни разу в жизни, она ждала ответа и смотрела только на него.

– До личного приказа короля Мирополя я дарую вам жизнь, княжна. Вы останетесь здесь. А Райрон теперь – мой город.

Она качнула головой и даже не поблагодарила за подаренную ей жизнь, а может, сама не ожидала. Идвар развернулся идти.

– Господин Мирон? – она остановила его, не дав уйти, заставила обернуться. – Мои девушки, что ждёт их?

– Вам хватит одной служанки.

– Но вы можете пообещать мне, что ваши солдаты не надругаются над ними? Что они смогут вернуться домой?

– Прослежу лично. Даю вам слово.

И только тут она склонилась в поклоне и произнесла:

– Спасибо, господин, вы благородный человек...

Он хмыкнул и вышел, подумав вдруг: «Ты ещё не знаешь про своего отца...»

Глава 2

Глава 2

Через день к ней явился слуга и задал вопрос:

– Господин Мирон спрашивает вас, не примите ли вы приглашение на ужин?

– Я? – Княжна удивилась, глядя в лицо молодого человека. – Он хочет ужинать со мной? – Кивок согласия на вопрос, Аэлла задумалась. Потом спросила: – А его свита?

– Обыкновенно он ужинает один.

Она снова подумала.

– Ладно. Я согласна. Когда?

– За вами придут.

Она рассеянно кивнула головой, слуга ушёл.

– Эл? – она крикнула служанку. – Приготовь мне любимое платье, подбери украшения и займись причёской, к вечеру я должна хорошо выглядеть.

– Да, госпожа.

Весь день до вечера Аэлла была задумчивой и молчаливой, пока мылась, пока служанка убирала волосы, пока одевалась в чёрное с золотом любимое платье. Почему он приглашает её? Она его пленница, она под арестом, чего это вдруг Мирону Мирополя ужинать с арестанткой, будь она хоть трижды дочерью князя?

Нет, он определённо нравился ей, она даже была рада случаю вновь увидеть его. Он был хорош собой, обладал благородством, был хорошего происхождения, не наглел и выполнял обещания.

Аэлла задумчиво закрывала глаза, вспоминая его лицо. Как все горцы Мирополя, он был высоким и подтянутым, таким и должен быть Мирон, с детства готовящийся стать командующим армией, совершать походы, ездить верхом, управляться копьём и мечом. Тёмноволосый, загорелый, он отличался от жителей равнин и рек Райрона, обычно светлоглазых и светловолосых. А как приятно он улыбался, какими внимательными были его тёмные глаза, они так и приковывают, так и притягивают взгляд. И длинные тёмные волосы свободными чуть волнистыми прядями падают до плеч. Что за манера этих горцев носить длинные волосы? Они у них символ свободы. Смотрелось необычно довольно-таки.

Аэлла вздохнула, а служанка подумала, что сделала больно, разбирая длинные волосы, извинилась поспешно, но госпожа её даже не услышала.

С другой стороны, он – враг её государства, он захватил Райрон, ещё неизвестно, что с отцом и с Айрилом. Как он может ей нравиться, если он враг? Если он захватчик? Причина гибели её страны, её родных, её людей? Его прислал король во главе армии. И он сейчас устраивает в Райроне всё по-своему.

Слуга пришёл за ней уже в сумерках, взять служанку с собой запретил («Не велено!»). Аэлла появилась в столовой в сопровождении чужого слуги, замерла, остановившись у входа в зал. Мирон был уже здесь, повернулся к ней, и глаза их встретились, и полумрак не мешал. Аэлла отвела взгляд в сторону, воспользовавшись моментом, разглядела нового хозяина замка. Белоснежная рубашка с пышными свободными рукавами и чёрный узкий шарф на шее, чёрные бархатные брюки и высокие сапоги. Просто, но всё это ему здорово шло, подчёркивало рост и молодую гибкость.

– Обыскивать вас не надо? - спросил он первым.

Княжна смутилась, вспомнив об угрозе убить Мирона, улыбнулась, кивнув головой, и длинные серьги качнулись, ожгли горячую шею.

– У меня уже побывала ваша комиссия, у меня забрали почти всё ценное, кроме шпилек и пары колец с цепочками.

– Понимаю. Ваша доля незавидна. – Он тоже рассматривал её в сверкающем свете свечей.

Княжна была в чёрном платье; на этот раз всё так, как любят в Мирополе: глухой высокий воротник, длинные узкие рукава, закрывающие даже полкисти. И волосы аккуратно и плотно собраны на голове, только шпильки сверкают. В чёрном платье угадывались золотые вставки рукодельного полотна, очень дорогое платье. Чёрный и золотой – цвета фамильного герба Райронских князей. Она даже здесь попыталась остаться на своём месте. Смело.

– Проходите, – он пригласил её, и появившийся вдруг слуга приводил её до стула, усадил за стол. Мирон сел напротив, во главе стола осталось пусто. Аэлла отметила это и удивилась. Он даже здесь только второй, незримая тень старшего брата.

– Знаете, – она завела разговор, – я удивилась, когда получила ваше предложение. – Отпила из кубка глоток сильно разбавленного вина. В горле пересохло. – Можете поверить мне на слово, мой отец на вашем бы месте приказал вас казнить.

– Это ничего бы не изменило. По закону княжество Райрон всего лишь вассальная земля, и ваш отец – слуга моего отца, так и так, эти земли вернулись бы к хозяину, победил бы я, проиграл, убили бы вы меня или нет. – Пожал плечами немного небрежно.

Княжна промолчала, несколько минут слышно было только, как звенели приборы в их руках. Аэлла опять заговорила первой:

– Отец только тридцать дней как отправил письмо в Мирополь, написал, что хочет выйти из-под власти короля, ваша армия появилась так внезапно, вы буквально взяли нас врасплох.

Мирон поглядел на неё и согласно кивнул, намазывая печёночный паштет на кусочек хлеба.

– Вы же знаете про нашу конницу, она способна на большие дневные переходы, тем более отец не стал откладывать всё в долгий ящик... Мы очень быстро собрали армию. – Он оторвался от своего занятия и, подняв голову, в упор посмотрел в лицо собеседницы. – Если ваш отец собирался выходить из-под власти короля, он должен был догадаться или, как грамотный человек, предположить, чем всё закончится. Он даже армии не собрал толковой, одна наспех сколоченная молодёжь, ни опыта, ни знаний, офицеров – ноль! Дисциплина – никакая! Чем вы собирались воевать? Мы только контратаковали, и ваша армия побежала в панике... – Он разочарованно покачал головой, раздумывая. – Хотя, не могу не отметить мужество вашей Гвардии, она держалась до последнего, но это так и должно быть, она же Гвардия. И ваш отец... – Он дёрнул головой, будто воротник рубашки давил ему шею. – Беспримерный героизм, но это лишь одиночки, были смелые рыцари, не спорю. Но не такими силами объявляют войну...

Глава 3

Глава 3

С этого дня жизнь её стала полегче. Аэлла со служанкой выходила из комнаты, посещала библиотеку, могла расположиться в другой комнате, где было теплее и светлее, подолгу сидела на балконе, уставленном цветами, и смотрела на город и землю своих предков, которые она потеряла. Один раз она столкнулась с Мироном, но он прошёл, лишь поздоровавшись и почтительно склонив голову. На ужин он её больше не звал, ну и ладно, Аэлла не обижалась.

С балкона четвёртого этажа она видела, что город живёт прежней жизнью, торговля идет, как ни в чём не бывало, люди занимались своими делами, как и до прихода миропольцев. Это обижало её и одновременно успокаивало. Значит, люди живут, живут и работают, а что в этом плохого? Кто бы ни управлял Райроном, миропольский король или его ставленник в лице Мирона, райронские ли князья, люди одинаково платили налоги, продавали товары, спешили на ярмарки, ловили рыбу и пасли скот. Если бы не развалины, так и город бы ничем не изменился.

Разве сможет Айрил в таких условиях вернуть власть? Разве найдёт он здесь поддержку? Разве люди встанут на его сторону, если все бароны и рыцари уже поклялись служить королю Мирополя?

Она вздохнула. Служанка ушла в комнаты искать новый моток ниток; за спиной послышались шаги, и Аэлла обернулась, собираясь увидеть лицо Эл. Но рядом стоял Мирон.

– Вы?

– Здравствуйте, княжна, я давно вас не видел.

– Скажите ещё, что соскучились?

– Не хватает... за ужином…

Она фыркнула, отворачиваясь. «Ну, признайся, признайся себе, что он нравится тебе, что ты, в самом деле, сама соскучилась по нему. Что вспоминала его лицо, его глаза... Ну же!»

– Вам нравится смотреть на город? – спросил он, и Аэлла повернула к нему голову, глянула вопросительно. – Вы часто приходите сюда. – Она нахмурилась: «Откуда знает?» Мирон указал рукой выше, вверх, на шестой этаж главной башни замка. – Я вот там, часто вижу вас оттуда...

– Следите за мной? – Аэлла глянула исподлобья.

– Почему сразу, слежу? Я верю вашему слову, думаю, отец воспитал вас правильно...

– Только не надо мне про отца! – она перебила поспешно. – В прошлый раз о нём вы отзывались не лестно...

– Я говорил правду, а против неё ничего другого не скажешь.

Она скривила губы.

– Вы такой правдолюб? Вас тоже воспитал таким ваш отец, или постаралась ваша матушка-королева?

Он несколько раз моргнул растерянно, отводя глаза.

– Моя мать умерла... очень рано, я даже не помню её... почти сразу, как родила меня...

– А мне было семь лет... Я свою помню...

– Так что мы с вами – сироты. – Он улыбнулся без насмешки и поглядел сверху на сидящую Аэллу, потом перевёл глаза на город.

За городскими стенами угадывались далёкие холмы, поросшие лесом, вдаль уходила блестящая лента реки. По ней плыли гружёные баржи и лодки, терялись где-то вдали в ярком полуденном солнце.

– Сироты... – Аэлла усмехнулась, и вдруг резко спросила: – Что с моим отцом? – Он долго не отвечал ей, княжна поднялась на ноги и глянула в упор. – Вы же любите правду? Скажите мне, что вы сделали с отцом?

– Он погиб, как герой... – Глаза её расширились, в них, ставших вдруг в ярком свете голубыми, казалось, плескалось само небо, наполненное солнцем внезапных слёз. – Я приказал похоронить его с почестями в вашем фамильном склепе...

Губы её вдруг скривились, как у всякого перед тем, как заплакать.

– Ненавижу вас... – прошептала она, шагнула навстречу и упёрлась в его грудь, не обойти в узком проходе балкона. – Пустите...

Идвар сжал её локти, глядел сверху вниз.

– Возьмите себя в руки... Успокойтесь...

– Успокоиться? – Она сузила глаза, зло сверкнула ими. – И вы ещё будете говорить мне... Сравнивать нас, как сирот, имея живого, здорового отца? Насмехаетесь?.. Пустите! – Толкнула его ладонями в грудь, но Мирон только покачнулся и выстоял. – Ненавижу вас... – прошептала ему, светились глаза, уже наполненные слезами. – Отойдите! И не трогайте меня! – Она резко вырвала руки и, наконец, разрыдавшись, оттолкнула Мирона с дороги, и бросилась с балкона в коридор, метнулась к себе, зажимая тыльной стороной ладони дрожащие от слёз губы.

Идвар проводил её глазами, встретил изумлённый взгляд служанки, стоявшей в коридоре. Так и так она узнала бы об этом. Так и так…

* * * * *

Два дня он не видел её, лишь на третий встретил служанку на лестнице и спросил о госпоже. «Первый день проплакала... Сейчас молчит...»

Идвар только покачал головой, давая понять, что слышал и понял.

Аэлла, в самом деле, проплакала целый день, пока не устала от слёз, пока они не закончились. Второй день пролежала, уткнувшись лицом в подушки, или смотрела в пространство. Все эти дни она почти ничего не ела, только пила иногда, и снова ложилась. Засыпала, спала мало, беспокойно, опять начинала плакать.

Отец после смерти матери так и не женился второй раз, воспитанием дочери занимался сам, рукоделию и женским премудростям учили няньки и приставленные наставницы. Следили за манерами, этикетом, учили танцам и всему остальному.

Глава 4

Глава 4

Целых два дня она не видела его, извелась и измучилась вконец, думая об одном и том же: где он, что с ним, почему он не ищет встречи с ней? И когда вечером третьего дня её пригласили на ужин, она не смогла удержать в груди сумасшедшее сердце, бьющееся оглушительно громко. Она готова была бежать тут же, ей было всё равно, что на ней надето, что у неё с волосами, пока служанка не осадила её.

Аэлла замерла, осознав вдруг, куда она бежит, как она будет выглядеть в его глазах, сейчас важно это. То, что было два дня назад, это совсем не то, что теперь... А может, всё уже изменилось, может, всё показалось ей в ту ночь? Ничего не было, а эта любовь её – просто ошибка? Она возомнила себе, навоображала невесть что, какая может быть любовь в её положении? Она здесь в плену, она под арестом, участь её ещё не решена, может, по приказу короля её ещё казнят.

Она ничего не знает об Айриле, страна её в руках врагов, отца нет в живых. Какая вообще может быть любовь?

В столовую залу княжна зашла сдержанной и прямой в глухом тёмно-бордовом платье с золотой отделкой. Мирон по-прежнему в белоснежной рубашке, брюках, сапогах, смотрел сверху такой же, сдержанный и прямой. Будто и не было ничего. Не было того поцелуя, того похода по лестнице в темноте, не было горящих глаз, от которых, казалось, с ума сходишь. А ведь это был её первый поцелуй в жизни! Первый мужчина рядом! Не слуга, не приставленный отцом рыцарь, а чужой молодой человек... О-о-о...

За ужином она заговорила вдруг:

– Вас долго не было видно...

– Два дня, – он ответил, не глядя, ломая пальцами печенье, украшенное сверху орешками. – Мы объезжали земли вокруг города, смотрели подступы, мы ждём князя с его войсками...

– Айрила? - Аэлла подалась вперёд, сминая салфетку. – Что вы знаете о нём?

Идвар помедлил с ответом.

– Мы думаем, что он где-то на севере княжества, собирает войска... Тех, кто остался ему верен.

– На севере? – она переспросила озадаченно. – Князь этих земель давно порывался выйти из-под власти отца, вряд ли он сейчас поддержит Айрила, это будет чудом... Скорее всего, как мне кажется, он где-то на востоке, у местных маркграфов, они охраняют границы... у них постоянно есть войска... Правда, не знаю, сумеют ли они договориться, они постоянно требуют новых земель, да и... – Она покачала головой с сомнением, исподлобья посмотрела в лицо Мирона.

Тот усмехнулся и заговорил, двинув подбородком:

– На востоке, значит... Это хорошо... Надо усилить сторожевые посты с востока, послать отряд навстречу...

– Зачем? – она перебила его резко, с вызовом. Мирон пожал плечами.

– Для безопасности.

– Вся страна у вас, сидите в городе укреплённом, войска вон какие, и вы ещё чего-то боитесь? Чего-то боитесь?

– И ваш брат поступил бы точно так же... – Он был спокоен, хотя было видно, что слова её не прошли бесследно, под глазами какая-то тень пролегла.

– Я... – Она растерялась, несколько раз моргнула, дрожа ресницами. – Я вам просто рассказала, по простодушию, даже не думала, что вы так... что использовать мои слова начнёте... – Бросила салфетку на тарелку. – А вы ведь просто убьёте его... Просто – убьёте... – прошептала последние слова.

– Даже, если я его не убью, даже, если в плен возьму... отец его казнит, а он военный, он рыцарь и князь, это его долг, он будет сражаться до последнего... – Тряхнул головой, отбрасывая пряди волос со лба, повторил упрямо, настойчиво, через зубы: – И я на его месте поступил бы так же...

– Да что вы заладили? «Так же... Так же...» Надоело! – Она резко поднялась из-за стола, громыхнув стулом, сверкнула сверху горящими в гневе глазами на сидящего Мирона. – Захватили город, спрятались за такими стенами, всю территорию под контролем держите, понаслали отрядов по округе, а ещё боитесь чего-то... Тошно аж! – Она повысила голос, кривила губы. – Нашли себе противника! Да ваша армия, те, с кем вы сюда пришли... – Усмехнулась, не договорив. – Нашли себе врага, вы сюда-то пришли... С кем воевать? – Она торопилась, заговаривалась, срывалась на шёпот. – Вы убьёте его... Просто убьёте его... А потом... потом и меня...

– Ещё ничего неизвестно... – Мирон смотрел снизу, нервно стуча подушечками пальцев по столешнице. – Может быть, мы ещё сможем с ним договориться, хотя... – Он сделал паузу, пожал плечами. – Я не думаю, что он на это пойдёт...

– А может, его вообще здесь не будет? – Аэлла зло сузила глаза, сдерживая в себе ярость. Каким уверенным, каким сильным он выглядел здесь, в Райроне, за высокими стенами, с огромной армией за спиной.

– Будет. – И голос такой уверенный, всё-то мы знаем, и всё нам известно.

И, наверное, он говорил правду, военного опыта у него было достаточно, несмотря на молодость. Миронами у них становятся в шестнадцать лет, у него опыта лет десять... Он может предугадать действия противника, может защититься и удержать своё положение, тем более что сейчас оно у него более чем выгодное. А, значит, что бы она ни делала сейчас, что бы ни говорила, её слова ничего не изменят, если Айрил решится прийти сюда, он погибнет, и его армия тоже. И никого, никого из Райронских князей не останется... Одна она, и то, что с ней будет дальше, неизвестно. Ещё королю решать.

Она встала боком, отвернулась, опуская голову, чувствуя, как глаза сами собой заполняются слезами, слезами боли, отчаяния, жалости к себе самой, к своим близким, которых она потеряла и никогда больше не увидит. Ярость её, злость выходили сейчас слезами бессилия и тоски, хотя стояла она неподвижно.

Глава 5

Глава 5

На следующий день он опять пришёл к ней вечером. Аэлла встретила его на ногах: она встала попить свежего мятного отвара с мёдом, что недавно принесла Эл с кухни. Аэлла повернулась к нему и улыбнулась устало. Сейчас на ней была только длинная до пола белая рубашка, а по спине и груди до колен рассыпались светлые волосы.

– Как ты? – прошептал Мирон.

Аэлла пожала плечами, разрезая на дольки ярко-красное яблоко, шепнула:

– Лучше...

– Голова?

– Кружится чуть-чуть... и в ушах шумит...

– Я всё-таки вызову врача! – Он решительно дёрнулся к двери всем телом, но Аэлла успела преградить ему путь, воскликнула:

– Не надо, пожалуйста!

– Почему? – Мирон искренне удивился, глядя сверху.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал...

– Что ты болеешь? – он перебил её шёпот.

– ...что мы вместе... – она договорила то, что хотела, а он помешал ей. Мирон промолчал, раздумывая, потом добавил негромко:

– Я могу найти твою служанку, и пусть она сама позовёт врача, я могу сам этого и не делать...

– Не надо. – Она отрицательно повела головой, пряди её светлых волос приковывали взгляд, и глаза Мирона охватывали её всю: лицо, волосы, шею, растерянную улыбку-просьбу. – Будут вопросы, взгляды... Я не хочу, чтобы кто-то даже догадывался...

– Почему? – он шепнул недоумённо.

– Не хочу и всё... – Она настойчиво поджала губы.

Идвар пожал плечами, согласился:

– Как хочешь...

Аэлла убрала в вазу нож и разрезанное яблоко, до этого они были у неё в руках, достала лишь одну дольку, откусила неторопливо.

– А лечиться?

– Завтра уже всё будет нормально... Вот увидишь.

– Ты ела что-нибудь, кроме своих яблок?

– Я ничего не хочу... – Она опять откусила от яблока.

– Ослабнешь...

– Я всё наверстаю... потом...

Идвар ближе подошёл к ней, осторожно взял пальцами одну из прядок волос, покрутил, навивая на костяшку пальца, смотрел, как сверкает она на изгибах при свете свечей. Прекрасно, до чего же красиво! Он поднял глаза, глядя исподлобья, и встретил взгляд девушки. Смутился. Отпустил, быстро распутывая палец.

– Извини...

– Да нет, почему же, если тебе это интересно, если тебе нравится... – Она улыбнулась мягко.

– Я скучал по тебе... – он прошептал ей в глаза, осторожно взял за локти и подтянул к себе, ища губы для поцелуя. Аэлла привстала на цыпочки, подняла лицо навстречу. Он целовал её, целовал губы, пахнущие яблоком, лоб, глаза, шептал, щекоча кожу горячим дыханием: – Я скучал... Я так хотел... так хотел обнять тебя... Любимая... Милая моя... Так хотел...

Через тонкую шерстяную рубашку он чувствовал её тело, так близко, такое доступное, горячее, аж голова шла кругом, дыхание перехватывало от одних лишь поцелуев, оттого, что чувствовал ладонями её тело через тонкую ткань. Ему было так мало надо, чтобы возбуждение вскружило голову, чтобы от страсти задрожало всё тело.

Идвар мягко подтолкнул её чуть вперёд, сталкивая в сторону вазу с фруктами. Аэлла отступила, упёрлась в стол, но Мирон чуть подсадил её, не отпуская от себя, ласкал спину, утопая пальцами в волосах. Аэлла вынуждена была раздвинуть бёдра, чтобы позволить ему быть близко, поэтому подол рубашки поднялся вверх, открывая ноги. И Идвар ласкал горячими ладонями её колени, поднимаясь всё выше. Добрался до живота, груди, касался плеч, тонкой светлой кожи на внутренней стороне рук. Она сводила его с ума, завораживала, он уже и думать не мог ни о чём другом, кроме, как о ней, о тех чувствах, что она в нём рождала, о тех наслаждениях, причиной которых была только она...

На этот раз он не торопился, был аккуратным, прижимал её к себе, чувствуя, как пряди волос её скользят по рукам, касаются лица, обнажённой груди, освобождённой от одежды. Разве такое можно терпеть? Разве это в силах человека?..

Аэлла кусала губы, сдерживая хриплый выдох, закрывала глаза, запрокидывая голову, покорно отдавалась его страсти, его напору, дрожала всем телом.

Он утонул лицом в её волосах, прижимаясь щекой к шее под ухом, до скрипа стиснул зубы, зажмуриваясь, молча перетерпел и хрипло выдохнул. Аэлла обнимала его за шею и чувствовала, как стучит под пальцами его сердце. Замерла в ожидании.

– Проклятье... – прошептал Мирон чуть слышно.

– Что?.. – Она заглядывала ему в лицо, ловила взгляд.

– Опять... не успел...

Она осторожно коснулась пальцами его лба, убрала мокрую прядку волос, ставшую ещё чернее. Шепнула:

– Не убивайся так...

Он хрипло усмехнулся на её замечание, скривил губы, отвечая:

– А если ребёнок?.. – спросил многозначительно, и Аэлла стушевалась, она и не думала об этом, а ведь, в самом деле, всё теперь может обернуться и так. А что она может сделать, если она и о своей будущей жизни-то ничего определённого сказать не может. А ребёнок – это ответственность, тогда ей придётся жить ради него, и заботиться о себе ради него.

Глава 6

Глава 6

Через три дня прибыл один из людей с донесением, и вести не радовали. Люди князя Райронского настроены были решительно: заметив вражеские отряды рыцарей рядом, князь выслал на проверку целый рыцарский корпус. Бой развязали они сами, напали внезапно и отступать не собирались. Отряды барона Ларда потеряли четверть состава, и отошли назад, заняв позицию на одном из холмов, выжидали, выслав разведку. Разведка натолкнулась на передовой отряд райронцев и, понеся потери, отступила назад.

Барон Лард ждал следующих указаний. Докладывал, что войско молодого князя большое, хорошо подготовленное и действует уверенно. Мало того, местные жители принимают враждебно, тяжело найти продукты и корм для лошадей.

Мирон отдал другой приказ: вернуться в Райрон. Всё, что хотел он узнать, он узнал: князь Райронский надеется вернуть свои земли, настроен враждебно и решительно, и возможно, выжидает время, собирает ополчение по округе и ждёт подкрепления из дальних земель.

Но ничего, пусть сам приходит сюда, если желает отбить свои бывшие владения, пусть попробует взять город. Время ему не наруку, скоро наступит осень, месяц-другой, и вся его армия разбредётся по домам – собирать урожай. Вот тут мы и посмотрим, кто сильнее. Да и долго ли местные смогут кормить такую большую армию? Им нужна победа, им нужны решительные действия. А здесь, в Райроне, Мирону удалось приготовиться к длительной осаде, оборона города на должном уровне, а запасы из Мирополя продолжают исправно поступать, тем более что и местные рыцари, и бароны, давшие клятву верности, пока исполняли то, что обещали. Амбары и склады полны хлеба и рыбы, хватает круп и вяленого мяса. Город выдержит осаду до весны, да и Мирополь никогда не оставит этих земель, и на помощь придут новые отряды.

Это война, и в ней выиграет тот, кто к ней лучше подготовится.

* * * * *

Он общался с офицерами, писал письма, приказы, отдавал распоряжения, принимал описи доставленных в Райрон товаров для складов с земель местных баронов и графов, что-то говорил, а все мысли были заняты одним – какой-то непонятной тревогой за молодую княжну, тем более в свете последних событий. Хотелось увидеть её, понять, что всё по-старому, что ничего не изменилось. Она такая же, как всегда, и он любит её, а она его – тоже. Но все эти дни не удавалось даже увидеться, не то, что сказать хоть слово.

Он знал, что она ещё болеет, отправил к ней врача, и мучился, не знал, что делать. Все ждали нападения на город, шли подготовления к сражению, проверялась система обороны. И только у одного Мирона в голове постоянно не угасала мысль: он брат её, и сражение будет, и будет момент, когда ему придётся шантажировать князя его сестрой. И ещё неизвестно, какой приказ относительно княжны пришлёт король из Мирополя.

И ещё... Он сильно соскучился по ней...

Всё же он улучил момент и сумел сам прийти к ней. Зашёл и замер за дверью, встретив взгляд Аэллы. Она сидела в кресле в большом тёплом одеяле, закутанная от ног до шеи, даже рук не видно. Удивилась, вскинув брови, шепнула:

– Идвар?

– Где твоя Эл?

– Она в город ушла, на рынок...

– Врач приходил к тебе? Я отправлял...

– Да. – Она согласно кивнула, утонув подбородком в одеяле, смотрела исподлобья, и видно было по глазам, что улыбается, радуется встрече. – Он указал пить какие-то настои, принимать ванну, глинтвейн, греться, греться и никуда не выходить из комнаты... – Её прервал сухой кашель, и Аэлла уткнулась лицом в одеяло.

– Ты всё делаешь?

Она кивнула головой, соглашаясь, долго смотрела в его лицо с еле приметной улыбкой. Идвар молчал, а в голове одно лишь так и крутится: скоро война будет, твой брат на пороге... И отец казнит тебя, не простит за брата, за весь род ваш...

– Мне кажется, от меня ты что-то скрываешь? Да и ощущение такое, будто все готовятся к чему-то... – Аэлла нахмурилась, замечая тревогу от её слов в его глазах. – Я вчера весь день у окна просидела, и позавчера... Солдат на улицах стало больше, какая-то суета непонятная... Что это, Идвар?

– Тебе показалось, всё нормально.

Но голос её оставался прежним, тревожным, и сразу же вспомнились её слова: «Я боюсь умирать...»

– Я уже видела такое, когда ваша армия была у ворот... Что случилось? – она настойчиво повторила вопрос.

Идвар скользнул по полу к ней навстречу, упал на колени, нашёл её руку через одеяло, глянул в глаза, отвечая:

– Всё нормально, милая... Просто ты одна, ты замечаешь то, чего раньше не видела...

– Да? – Она вытащила из-под одеяла горячую ладонь, мягко положила Идвару на голову, утопая пальцами в длинных свободных волосах. – А ты? Взгляд у тебя изменился... О чём ты думаешь?

Он повёл головой, ласкаясь о её ладонь, улыбнулся неловко, боясь выдать свои страхи, свои мысли, шепнул:

– О тебе...

Аэлла улыбнулась, уронила руку на одеяло со вздохом, и Идвар поймал её в ладони, зашептал:

– Любимая, я скучал, я умирал без тебя... Я хочу, чтобы ты была рядом... Со мной рядом... – Сердце его обливалось кровью, он боялся потерять её, боялся лишиться того, что нашёл, и тоска, предчувствие беды убивали его. – Аэлла, милая моя... – Он уронил голову на её одеяло, утонул в нём лицом.