Миссия: Реабилитировать злодейку! Том1

Пролог

— Кларисса Морел дель-Турин! Ее Высочество Королева империи Турин и мать Его Высочества принца Каэля.

Распахнувшиеся передо мной массивные двери в бальный зал, явили гостям главную виновницу всех дворцовых сплетен, что не утихали ни на минуту.

Шепотки и насмешки привычно наполнили пространство, едва я успела сделать первый шаг. Благородные господа и леди, что так кичились своими манерами и статусом в обществе, просто упивались моим бедственным, как им казалось, положением.

— Бесстыдница… и как только смеет заявляться с высокоподнятой головой! Только и умеет, что сеять несчастья да боль.

— Вы правы, леди. Мне так жаль глашатая, что вынужден произносить это проклятое имя своим ртом.

— А вы знали, что дворцу приходится каждый раз менять глашатая после появления этой сумасшедшей? Все они погибают от проклятия, что несёт за собой…

— Да, да, сколько же их было?! Не счесть!

— Бедолаги…

Благородные леди прикрывали яд своих слов за пушистыми веерами, а лорды прикладывали кулаки к губам. Будто это могло хоть как то мне помешать услышать весь этот бред.

И возразить я ничем не могла — глашатая действительно пропадали, едва я входила в зал. За это спасибо дворцу и чертиле императору, будь он неладен. Это с его легкой руки молодые господа, которым не светило состояние их отцов из-за очерёдности наследования титула, получали неплохое вознаграждение и разъезжались по империи, начиная новую жизнь в какой-нибудь глуши. Но кому когда было дело до правды?

Что же касается имени, дарованного мне, а точнее настоящей Клариссе, в чьём теле я и оказалась по воле судьбы, то и тут император постарался на славу.

Да, да. Совсем ещё юный глашатай вовсе не оговорился и объявил все без ошибок. Мой статус королевы не имел под собой никакой власти и говорил только о том, что я являюсь матерью принца этой империи, но никак не принадлежу правящей семье.

Будь я женой императора и императрицей Турина, то носила бы гордую фамилию Вальмиера. Но вместо этого меня наградили именем божества боли и разрушения, страданий и разложения. И имя ему Морел.

Признаюсь вам честно — справедливо. Кларисса, какой она была в обрывках воспоминаний, превратила жизнь своего возлюбленного мужчины в ад, и за ее больную одержимость мне теперь приходилось расплачиваться.

Но в отличие от неё я не собиралась искать ни любви, ни внимания императора, каким бы притягательным красавцем этот злобный чертила ни был. Второй шанс, что подарили мне боги, я собиралась прожить так, чтобы больше ни о чем не жалеть. И умирать молодой из-за мужчины меня ненавидящего я попросту отказывалась.

— Блудница! Вульгарная девка! — продолжались перешептывания за моей спиной, пока я неспешно пересекала огромный зал на пути к императору. — Так нахально выставляет своего любовника перед Его Величеством! Что за позор?!

Я едва держалась, чтобы не закатить глаза. Смешно было слышать подобные обвинения от общества, в котором наличие любовников и любовниц процветало и пахло, считаясь нормой после рождения наследника. А мне самой вот было совершенно не до любовных утех. Тут бы голову сохранить на плечах — уже большая удача.

— Должно быть она хочет показать, что, наконец, поняла своё место? — раздалось до того звонко, что достигло каждого уголка бального зала. — Рыцарь-простолюдин нашей империи весьма подходящая пара для сумасшедшей дочери гнилого королевства Орсы.

Нужно было отдать должное сэру Райлону, который шёл рядом с совершенно каменным безразличным лицом. И это при том, что я вцепилась в его предплечье ногтями, чтобы хоть как-то сдержать собственные эмоции под контролем.

— Кларисса Морел дель-Турин, — я уверенно склонилась в реверансе под презрительным взглядом молодого императора. На моих губах играла лёгкая улыбка, и она давалась мне без труда. — Приветствует свет империи, Его Величество Атилиуса Вальмиера дель-Турин. Да будет ваш век…

— Утомляет.

Низкий голос разрезал пространство, заставляя всех замолчать. Мое сердце подпрыгнуло и забилось так часто, что в любой момент могло просто остановиться. Я боялась его, не скрою. Ведь обрывки прошлой жизни все еще можно было отыскать в памяти. И в них Кларисса Морел дель-Турин была обезглавлена руками этого самого человека, что смотрел сейчас на меня сверху вниз.

— Прошу прощения, — тихо ответила я, собираясь улизнуть из поля его зрения, но мое запястье грубо перехватили.

— Разве я вас отпускал, леди Кларисса?

Нет, ну что за паршивец такой? Даже по титулу-пустышке не назвал, руку едва не сломал, а смотрит так, будто настал день моего приговора.

— Ваше Величество?

Я была вынуждена смотреть в этот надменный прищур глаз, что сверкали ярче любых драгоценностей. И если бы я не знала, насколько безжалостный, деспотичный и высокомерный мужчина стоит передо мной, то вполне бы могла влюбиться, как и сама Кларисса.

— На вас лежит обязанность первого танца, что откроет бал.

У меня дернулся глаз. Нет, серьезно? Даже после мнимого перехода от наложницы к королеве, этот мужчина ни разу не позволил подобному произойти. Как бы Кларисса не молила, не угождала… ну что за абсурд? Сколько раз он при всех твердил, что его такое…

Глава 1

Я была одной из тех, кто живет так, будто бы имеет в запасе сотни лет, и при этом совершенно не понимала для чего, собственно, я поддерживаю привычную рутину. Цели? Амбиции? Стремления? Нет, только пустые обещания самой себе, что откалывала множество раз — уйти с нелюбимой работы, сбросить вес, отправится в путешествие, завести собаку в конце-то концов. Завтра, завтра, завтра. Но однажды над этим самым “завтра” нависла нешуточная такая угроза.

Ладно, буду честна, я сильно приукрасила назвав произошедшее лишь угрозой. И все же ситуация оказалась до того нелепой и абсурдной, что мне самой нелегко было осознать степень своей удачливости.

Вот вы сами, наверняка, за свою жизнь не один десяток раз пользовались знакомым всем аргументом — “а что, если завтра кирпич на голову упадет?”. Ведь с каждым было, признайтесь. А теперь на минутку задумайтесь, сколько реальных случаев гибели от этого волшебного кирпича вы можете вспомнить? Хотя бы один?

Я вот нет. Уверена многие из вас тоже. Но теперь вы сможете смело загнуть один палец, потому что это именно то, что случилось со мной. И ладно бы один волшебный кирпич, нееет, куда там! Меня завалило целой грудой таких. И как оказалось, мой сарказм над абсурдностью всей этой ситуации был лишним — кирпичи-то и правда оказались волшебными…

— …ше Высочество!

— Ва… …ство!

— Принес… ещё …нец, живо!

— Умолкни! Беси-ишь…

Мне было так плохо, что я даже понять не могла, что происходит. Если меня нашли и доставили в больницу в попытках спасти, то какого лешего рядом со мной кто-то лежит и шипит гремучей змеюкой?! Я все понимаю палаты у нас хуже общежития, но тесниться на операционном столе?! По-моему, уже перебор! Очухаюсь, жалобу накатаю… да чтоб вас!..

Тело не слушалось, а сознание словно через блендер прогнали. И все же я попыталась отодвинуться от нервозной дамочки, чей голос едва не лишил меня перепонок — до того противным он был.

— Не двигайтесь, Ваше Высочество! Вам…

Потерявший последнюю нить логики мозг отключился окончательно, и я рухнула в непроглядную темноту. Вязкую, беззвучную, ледяную. Иногда меня снова выбрасывало на поверхность к гулу голосов, что жужжал не хуже разворошенного улья. А затем неожиданно все звуки так резко стихли, будто бы и не было их, будто никто и не пытался меня спасти или же попросту сдался.

Я помнила, что со мной случилось и понимала — шансы невелики. Да нет их — не стоило приукрашивать. И я, как и все, прожив жизнь так, как ее прожила, все равно рассчитывала на райские кущи или блаженное небытие, абсолютную пустоту. Однако спустили меня в самый настоящий ад.

Агония длилась вечность. Я уже не могла осознать, то ли тело рвёт на куски, то ли душу. Чужие голоса, совершенно непохожие на те, что были прежде. Картинки жизни, которой я никогда не жила. Чужая боль, ненависть и отчаяние обрушились на меня водопадом и, казалось, я просто растворюсь в этом всём, теряя себя навсегда.

— Матушка, очнитесь…

Впервые услышав слабый дрожащий голос, я приняла его за очередное видение. Однако была рада ему — единственному, что не терзал мое сердце в клочья. Лишь отдался глухой тоской, за которой я вдруг потянулась.

— …прошу вас.

Несмотря на то, что я едва его различала, голос не пропадал, становясь для меня маяком. Тонким следом, по которому было невыносимо сложно идти, обрывая холодные щупальца образов, что тянули обратно.

— Я буду хорошим, буду послушным…

Тихий, совсем ещё юный, детский. Я просто не могла от него отмахнуться. Нет — не хотела. И не потому, что следуя ему, я выбираясь из вязкого болота отчаяния. Мне казалась, что если я не шагну навстречу, моя тьма поглотит и его. Нельзя было допустить подобное. Никак нельзя. Хоть я и не понимала, почему для меня столь важно сохранить нетронутым этот маленький свет.

— Матушка?!.

В один миг все исчезло. Голоса, образы, обрывки непонятных воспоминаний. Стало так тихо и тепло. Я чувствовала как сжимаю чужую ладошку в своей, такую маленькую и хрупкую, что, казалась, легко могу повредить от неосторожности.

— Матушка?..

В этот раз голос заполнил страх, и мне пришлось приложить усилие, чтобы разомкнуть тяжелые веки. Пространство перед глазами плыло, и даже короткие фрагменты комнаты мне казались совершенно незнакомыми.

В полумраке было сложно сориентироваться, но чужой силуэт я различила довольно быстро. За него и зацепился взгляд, помогая собрать себя воедино, за мальчика лет семи с перепуганными аметистовыми глазами.

— Простите! Простите меня… я, — заикался мальчишка, тщетно пытаясь высвободить руку из моей хватки. — Я не хотел вас тревожить, матушка! Простите, что первым после долгого сна вы увидели меня.

Не в том состоянии я была, чтобы задуматься о происходящем. Где я? Что за мальчик передо мной и почему он зовет меня матушкой. Сколько бы кирпичей мне на голову не свалилось — я была уверена, что никогда не имела детей. Но все после, сейчас я не могла позволить этому хрупкому созданию и дальше бормотать бессмысленные извинения и едва не рыдать от испуга передо мной.

Слишком резко разжала ладонь, из-за чего мальчик свалился на попу. В его глазах застыл ужас и слезы готовы были готовы сорваться с длинных ресниц. Я метнулась к нему, не осознавая, что тело совсем не слушается. Рухнула на пол, разбила колени, но меня сейчас это мало интересовало. Бережно обняв малыша, я принялась успокаивать его легкими поглаживаниями, приговаривая, что он ни в чем не виноват.

Глава 2

— Прошу меня простить, Ваше Высочество принц Каэль.

Рыцарь, что больше походил на свирепого медведя в броне, чем на человека, вырвал мальчишку у меня из рук и глянул так, словно только что доблестно пресек измывательства над юным принцем. Его фигура возвышалась надо мной огромной горой, что загораживала всех остальных, а глубоко посаженные, черные словно уголь глаза смотрели с открытой неприязнью.

— Его Высочество извинится за свое вторжение позже, Королева, как только вы полностью оправитесь от болезни.

Я была обескуражена, честно признаться. Но похоже мое лицо выражало нечто иное, ведь эта громадина сделала шаг назад, стоило мне открыть рот, чтобы поинтересоваться, а что, собственно, здесь происходит.

— Как ты смеешь так разговаривать с Ее Высочеством?! — раздалось звонкое возмущение раньше, чем я успела произнести хоть слово.

Невысокая, хрупкая на вид служанка неожиданно выпрыгнула из-за спины этого бугая и храбро заслонила меня своим телом. Ее серебряные волосы были забраны в высокий хвост и забавно пружинили от каждого движения. Девушка походила на шуструю белочку, что пытается вытащить свой орех из-под лапы медведя.

— Я отнесу принца в его покои, моя обязанность — заботиться о его безопасности. — отчеканил мужчина.

— Чего вы хотите добиться подобной демонстрацией?! — продолжала возмущаться служанка без тени страха.

— Пусть идут. — сипло ответила я.

Она так резко развернулась ко мне, что тело само дрогнуло от испуга.

— Так нельзя, Ваше Высочество! — выпалила она.

Я поморщилась от громкости ее голоса, голова и без того не хотела соображать. Но служанка в миг побледнела и рухнула передо мной на колени, уткнувшись лицом в пол.

— Я совершила смертный грех! — тихо взмолилась она. — Прошу простите мне мою дерзость, Ваше Высочество.

Пока я пыталась отойти от новой порции шока, рыцарь, получивший мое разрешение, уже улизнул с принцем на руках. Я лишь мельком успела увидеть робкий взгляд аметистовых глаз, что был направлен на меня до того, как дверь за ними захлопнулась.

— Встань, — обратилась я к горничной, что все еще лежала передо мной недвижимой статуей, и не узнала своего голоса.

Происходящее никак не укладывалось в голове, у меня не было ни единого предположения, что происходит, но интуиция подсказывала — спрашивать прямо сейчас не стоит. Трое других служанок и два молодых рыцаря, что все это время молча стояли и смотрели на происходящее словно приглашённые понятые, мне абсолютно не нравились.

— Спасибо, Ваше Высочество.

Служанка передо мной вскинула голову и посмотрела на меня большими светлыми глазами. Она смешно шмыгала слегка вздернутым носом, отчего на ее бледной коже мерцали едва заметные веснушки. Определенно, эта девушка была единенной, кому мое пробуждение пришлось по душе.

— Ах, что же Вы… только ведь очнулись! Простудитесь!

Она поспешила помочь мне подняться с пола, где я так и осталась сидеть, когда у меня из рук вырвали принца. Ноги все еще были ватными, и подняться никак не получалось.

— Чего стоите?! — в голосе девушки вновь заиграли командные нотки. — Помо…

— Нет! — перебила ее я.

Мне не хотелось, чтобы незнакомые люди, которые явно настроены ко мне враждебно, приближались. Лучше уж было остаться сидеть на полу. Вот только стоило глянуть в их сторону, осознание посетило голову — не вмешайся я, они все равно бы остались стоять на своих местах. Полнейшее пренебрежение.

— Я вызову дворцового лекаря, — подала голос одна из трех служанок.

— Нет. — снова отрезала я.

Этого еще не хватало! Да стоит мне открыть рот, и любой врач сразу же направит меня в отделение душевно больных — в этом я не сомневалась.

— Позже, — процедила девушка, которой все же удалось помочь мне подняться, а затем и усадить на кровать. — Сейчас Ее Высочеству нужен покой. Оставьте нас, я все сделаю сама.

Вместо поклона я была удостоена лишь коротким кивком, прежде чем рыцари открыли двери, пропуская служанок вперед. И как бы нелепо это не выглядело, они начали переговариваться еще до того, как тяжелое дерево отрезало их голоса от моих ушей.

— Похоже не видать нам перевода, — разочарованно выдохнул один.

— Живучаяя оказалась, дьяволица.

У меня только лицо вытянулось от подобного хамства, а служанка, что хлопотала рядом, натурально зарычала.

— Позвольте преподать им урок, Ваше Высочество! — стала засучивать рукава она. Мне же оставалось только удивляться ее бесстрашию. А может глупости? Я пока не была уверена до конца.

— Постой, — я схватила ее за запястье. — Скажи лучше… как тебя зовут.

Любой реакции я ожидала, но что девушка натурально разрыдается, определенно нет. Она смотрела на меня огромными глазами и словно оплакивала мою смерть, пока я сидела перед ней в полнейшем недоумении.

— Ва-ваше Выс-выс-сочество! — завыла она. — Неужели ритуал настолько сильно ударил по вам, что вы даже забыли имя самой преданной вам служанки?! Я Рене-е-е, госпожа-а-а!

Глава 3

«Что за черт?!» — пронеслось в голове, и я резко повернулась, едва не опрокинув тяжеленное зеркало, неаккуратно врезавшись боком в его холодную гладь.

Однако боли я не почувствовала, настолько силён был страх перед рычащим зверем, что на мою удачу оказался заперт в клетке. Глаза привыкшие к полутьме быстро распознали толстые прутья, по которым и скрежетали острые когти. Самого же зверя рассмотреть не удавалось, да и не очень то хотелось с учетом его намеренья наброситься на меня и разорвать.

Я попятилась, желая оказаться как можно дальше, подумала даже позвать стражу, но эту мысль прервал голос прокатившийся эхом в моей голове:

«Самоз-з-званка!»

На виски давило нещадно, и я закрыла уши ладонями в тщетной попытке заглушить этот гул. Казалось, голову просто разорвёт от звука чужого голоса, который перебивал рычание и скрежет когтей.

«Как посмела?!»

Зверь уже бился телом о прутья, желая разнести клетку в клочья.

«Самозванка!»

Я простонала, не в силах вынести оглушительный рёв.

«Самозванка!»

— Замолчи… — зашипела из последних сил.

«Самозванка!»

— Да замолчи ты!

Я рявкнула, что было сил, и сама не поняла, как схватила массивный подсвечник и запустила им в клетку со зверем. Но едва подушечки пальцев перестали касаться металла, как я пожалела об этом. Испуг, боль и беспомощность настолько захватили разум, что тело двинулось само, но я определенно этого не хотела. Не хотела, чтобы тяжелый предмет попал в цель и поранил беснующегося зверя.

И вселенная будто бы заглянула мне в сердце.

Пусть было темно, но я отчетливо видела, как подсвечник на подлёте к клетке превращается в пепел. Мелкие частички запорхали в воздухе, медленно оседая на пол.

Зверь замолк, наблюдая вместе со мной за их незатейливыми движениями, а затем вновь глянул на меня своими горящими глазами.

«Ты…слышишь меня?» — раздалось в голове негромко, неверяще.

Я отрицательно мотнула головой и отвела взгляд. Боялась даже пальцем пошевелить, и не зря, ведь голос вновь начал набирать обороты.

«Дур-р-ра! Как ты могла?! О чем только думала! Выпусти меня немедленно!»

Я упорно делала вид, что ничего кроме возобновившегося рыка не слышу. Мне сейчас только говорящего в моей голове зверя не хватало для полного счастья.

«Выпусти!» — не унимался он. — «Умереть захотела?! Хозяйку… Тебя казнят, если узнают! И принца тоже!»

Я дрогнула. Перед глазами сразу же всплыл образ заплаканного мальчишки, что так отчаянно жался ко мне. Перевела взгляд на зверя, что метался в клетке пуще прежнего, и снова необъяснимое чувство толкнуло меня вперёд.

Глаза видели озверевшее создание, что с лёгкостью могло проникать в мои мысли, и явно желало мне навредить. Но интуиция… нет это было нечто иное. Казалось, я просто знаю, что единственной из прислуги, кому я могу доверять, — Рене. И так же с этим зверем. Вопреки его виду, я чувствовала, что он не сможет тронуть меня. И пусть эти ощущения спорили с разумом, очнулась я, когда уже держалась руками за прутья клетки.

— Как?.. Как мне открыть эту чёртову клетку?! — я хаотично шарила ладонями в поисках замка или задвижки.

«Пожелай»

— Помощи от тебя ни… — было зашипела я, а потом вдруг почувствовала жар собственных ладоней, и мысли побежали быстрей, чем я могла их осознать. — Можешь быть свободен…

«Бьёрн»

— Бьёрн.

Клетка не открылась, она попросту расплавилась, исчезая прямо на глазах, но вовсе не так, как это было с подсвечником. Прутья сначала стали прозрачными, словно созданными из тёплого света, а затем медленно потекли лавой на пол. Завораживало.

Однако насладиться зрелищем я не смогла. Зверь метнулся словно молния, выпрыгивая в центр комнаты, а затем вздыбил шерсть от макушки до кончика хвоста. Белый свет с фиолетовой дымкой окутал все его тело, и с каждой секундой он становился все ярче и ярче, пока не взорвался короткой вспышкой, на секунду ослепившей меня.

Когда я открыла глаза, осталось лишь тусклое фиолетовое сияние. Оно мелкими волнами окутывало все пространство от пола до потолка, каждую деталь интерьера и даже меня. Ощущений никаких не было. Я смотрела как этот свет исчезает, вновь погружая комнату во мрак. И в голове оставалась только звенящая тишина — было бессмысленно пытаться что-либо понять.

Зверь повернул морду, и я вновь схватила подсвечник. Теперь уже осознанно, все же на одной гиперинтуиции далеко не уедешь.

«Даже не думай» — рыкнул он. — «Из-за тебя я только что истратил почти все свои силы. Не смей подвергать тело моей хозяйки смертельной опасности»

Я растерянно смотрела в горящие глаза и понимала, что кем бы ни было это существо, оно точно знает — перед ним чужак. И одним обликом его было не обмануть.

— Я не знаю… — пробормотала, пряча подсвечник за спину. — Оно само как-то…

«Как ты смогла?.. » — зверь повернулся всем телом и сделал ко мне шаг.