Мистицизм

Глава 1.

Я видела его не только в зеркалах, но и в тенях, в бликах на окнах, в отражениях луж после дождя. Его дух преследовал меня везде — на улицах, в снах, даже в тишине пустых комнат. Он был красив. Пугающе красив. Его чёрные волосы — прямые, словно натянутые струны, — падали на лицо, а пронзающий взгляд будто вскрывал меня изнутри.

Карие глаза не давали покоя. В них горела странная, болезненная искра. Но правый глаз… он был отвратителен, тревожил ещё сильнее. На нём всегда красовался фингал — словно вечная метка, след боли, напоминание о том, что он пережил. Он умер не своей смертью — я знала это каждой клеточкой. Но куда он меня тянет?

Он появляется внезапно — то у изголовья кровати, то за спиной, — но никогда не даёт ответов. Его молчание громче крика, его присутствие холоднее ветра. Иногда кажется, что он зовёт меня — шепчет невидимыми губами: «Пойдём…», а иногда — что просто наблюдает, выжидая.

Самое страшное — меня больше не интересует реальный мир. Люди, улицы, работа, даже собственное отражение кажутся пустыми, бессмысленными. Всё, чего я хочу, — найти его могилу. Узнать, кто он, как его зовут и почему он умер. Умер ли он вообще? Я не могу дать ответ. Я просто знаю — он мёртв.

Я назову его Артуром, хотя не уверена, что это его имя. Мне нужно хоть как-то называть его, чтобы не сойти с ума от анонимности этого призрака.

Впервые Артур появился в моей квартире, когда я только туда заехала. Я взяла ипотеку, мечтая о своём угле, о спокойствии. Но как только мы заселились в эту несчастную однушку, всё изменилось. В тот вечер я распаковывала коробки, и в зеркале старого шкафа-купе, оставшегося от прежних жильцов, я увидела его.

Он стоял там неподвижно несколько секунд — высокий, с чёрными волосами, падающими на лицо, с прожигающим взглядом. А потом исчез. Я замерла, думая, что мне показалось. Но нет. Потом он появился снова. И снова.

Теперь он приходит каждый день. Его тень, его взгляд, его дыхание — я чувствую их даже с закрытыми глазами. Он сводит меня с ума. С каждым днём всё сильнее.

А я? Кто я? Иногда кажется, что я растворяюсь, что меня нет. Меня зовут Алина. Или Алиса. Или, может, Алёна. Нет. Нет, точно Алина. Я ещё это помню. Это — якорь, за который держусь в собственном сознании.

Мне тридцать один год… но если переставить цифры, получится тринадцать. Тринадцать.
Тринадцать — это аркан Смерти. Он символизирует конец, перемену, разрушение старого. Но в нём есть и перерождение. Я знаю это, чувствую. И это число преследует меня везде — в документах, номерах, билетах, часах, снах.

Я родилась 13 декабря 1973 года. Если убрать «9» и «7», получится комбинация из двух тринадцатых, одной двенадцатой и одной шестнадцатой. А если перевернуть значения — это «Повешенный» и «Башня». Что это значит? Почему этот код ведёт меня за собой?

Есть ли дьявол на этом свете? Я скорее поверю в дьявола, чем в бога. И писать его с большой буквы не стану — не заслуживает.
Дьявола я видела. Не как образ или иллюзию, а как человека — в плоти, с глазами, в которых не было ничего человеческого.

Он пугал меня — до дрожи в пальцах, до спазма в груди. Но я всё равно ждала его появления. Без него квартира казалась ещё мрачнее, чем с ним.

Он мог двигать предметы. Это не галлюцинации — я видела, как старая чашка на столе медленно сдвигалась к краю, как книги падали с полок, как вилки поднимались вверх.

Вчерашней ночью он попытался задушить меня. Его холодные, невидимые руки сомкнулись на горле, и я не могла закричать. Воздух вышел из лёгких, комната закружилась, и я ощутила ледяное дыхание прямо у уха. Но в какой-то момент он исчез. Просто отпустил.

Я лежала на полу, глотая воздух, а в зеркале отражалась тень — его силуэт. Он смотрел на меня. И я поняла: это не конец. Он пытался что-то сказать… или предупредить.

Я бы всё поняла, если бы кто-то сказал, что у меня шизофрения. Или любое другое расстройство личности — пусть даже самое редкое. Это хотя бы можно было объяснить, списать на болезнь, на сбой мозга. Но нет. Всё было иначе.

После каждого его появления я видела кровь. Настоящую. На стенах, на полу, иногда — на собственных ладонях. Тёплые, свежие следы, словно кто-то только что умер рядом. Я стирала их, тёрла губкой до боли в пальцах, но утром они исчезали сами, будто их никогда и не было.

Иногда кровь капала прямо с потолка, оставляя узоры, похожие на символы — или на письмена, которые я не могла прочитать. В других случаях она проступала медленно, изнутри стен, словно дом сам дышал, сам страдал.

Я пыталась убедить себя, что это галлюцинации, но запах… запах крови был слишком реальным. Тяжёлым, металлическим. Он въедался в кожу, в волосы, в дыхание. Я не могла избавиться от него даже после душа.

И в эти моменты я понимала: Артур оставляет след. Он хочет, чтобы я видела. Чтобы я помнила.

Я бы назвала это любовью, но это безумие. Я ненавижу каждое его появление в моей жизни. Он — конченый подонок, кошмарящий меня. Он отравляет моё существование.

— Алиса, сколько ещё ты будешь делать отчёт?! — проговорил босс, крича прямо в ухо. Конченый уебан.
— Ох… — замешкалась я. — Простите, я уснула…

Так проходят мои будни. И я всех ненавижу.

...

Я просыпаюсь в 05:30 — уже без будильника. Неспешно заправляю кровать и варю кофе. Как сейчас принято говорить — я предпочитаю американо.
Жизнь среднестатистического человека вряд ли чем-то отличается от моей. Я — обычный человек, но, в отличие от остальных, по уши в долгах. Каждый день я живу в страхе: хожу по тёмным улицам вечером и жутко боюсь человека, идущего сзади. Очередной лысый ублюдок будет требовать с меня деньги, которых у меня сроду не было.

Я жутко одинок. И во всём виновата моя азартная натура. Она разрушила мою жизнь, забрала всё — отношения, деньги, время, общество. Хотя серьёзных отношений у меня никогда особо и не было.
Опять же — виноваты все, но только не ты, да, Алекс?
Член нужно было держать в штанах. И дрянь не курить, и в карты не играть, и не пить. Тогда, может быть, ты был бы счастливым отцом двух детей. Почему двух? Не знаю. Хотел бы дочь и сына. Но не судьба. Поздно. Не будешь ты папой.