Моё неидеальное сейчас

Пролог

В трубке звучали долгие гудки.

Сердце сжималось от дурного предчувствия. Я пыталась отогнать тревогу, но тяжёлые мысли разрывали черепную коробку. За последние два часа я десятки раз набирала один и тот же номер, но в ответ тишина. Меня бросало в холод от одной мысли, что с ним могло случиться что-то страшное.

— Настя, пей! — звонкий голос заставил вынырнуть из пелены затмения и обратить внимание на происходящее.

Регина улыбалась и протягивала мне стакан, наполненный золотистой жидкостью.

Она наклонилась к моему уху, стараясь перекричать ритмичную музыку:

— Хватит портить себе праздник!

— Он должен был уже приехать.

— Пей! — не выдержала она и почти силой поднесла рюмку к моим губам.

Алкоголь обжёг горло. Тепло разлилось по телу, но не прогнало пустоту. Яркие огни светомузыки озаряли танцпол и двигающихся на нём людей. На массивном столе разместилось множество угощений, но кусок не лез в горло, а поздравления друзей проваливались в чёрную дыру, так и не достигнув моего сердца.

— Я сейчас, — пробормотала я и, протискиваясь между сидящими на диване друзьями, вышла из-за стола.

Одёрнула тёмно-синее платье и направилась к барной стойке. Уселась на высокий стул и принялась наблюдать за Гимом. Он мастерски смешивал коктейль «Наглая обезьяна» для огромного лохматого мужчины в чёрной толстовке.

Я знала каждое его движение. Ведь я проработала в этом клубе больше года. Начинала с официантки, а полгода назад успешно прошла курсы бармена. Можно сказать, что это случилось благодаря Гиму, именно он порекомендовал меня управляющему к себе в напарники.

— Стю! — заметил он меня и подмигнул. — Как днюха? Веселитесь?

— Тип того...

— А чего от друзей сбежала? — он улыбнулся так, словно видел меня насквозь.

— Ты же знаешь: я люблю наливать, а не пить, — попыталась пошутить, украдкой глядя на телефон.

— Кофе?

— Спасибо, — благодарно кивнула я.

Руки Гима по локоть были забиты устрашающими татуировками, виски выбриты, а тёмные волосы собраны в забавный пучок. На самом деле его звали Пашей, но друзья называли Гимом в честь гималайского мишки, на которого он был похож. С ним было просто: он никогда не лез в душу и выручал, если было нужно.

Я прикрыла глаза. Мне захотелось оказаться дома, залезть под струи горячего душа и расплакаться. Это был самый паршивый день рождения в моей жизни, но я держалась из-за приглашённых друзей. Крики от арендованного столика доносились до меня сквозь играющую музыку. Кажется, они даже не заметили моего отсутствия. Интересно, хватит ли мне денег оплатить эту тусовку? Ну да ладно, если что Гим выручит и запишет на мой счёт.

Досадная мысль о том, что дешёвый пафос не приводит ни к чему хорошему, скреблась в районе сердца. Ведь именно из-за Влада я решила отметить день рождения с таким размахом. Хотела познакомить его со своей компанией. Но сейчас отчётливо понимала: как бы я ни старалась, мы никогда не будем с ним на равных.

Телефон хранил молчание. Я едва сдерживала желание снова набрать его номер. Влад обещал поздравить меня лично и уже был должен приехать. Наши отношения были далеки от идеала, но они поглотили меня с головой.

Я помнила день, когда мы познакомились: он зашёл к нам поужинать. В будни мы работали как кафе. Высокий, обаятельный блондин, работающий в строительном бизнесе, с улыбкой, от которой перехватывало дыхание. Мы разговорились, а уходя, он попросил мой номер телефона. Тогда мне показалось, что я встретила свой космос.

Где ты, Влад?

Телефон пиликнул, я схватила его, чуть не свалившись со стула от резкого движения. Радость прошила грудь горячей волной:

Живой!

В нетерпении открыла диалог и словно приросла к стулу, лёгкие сжались от нехватки воздуха. Могло ли написанное сообщение быть злой шуткой или неудачным розыгрышем?

Прости. Мы не подходим друг другу. Не звони мне больше.

Глава 1

Платье из синтетической ткани неприятно липло к вспотевшему телу. Глаза болели из-за внушительного слоя туши, а щёки стали жирными от тонального крема. Я пыталась вспомнить предыдущий вечер. Кажется, я слишком много выпила и даже не соизволила переодеться и смыть макияж. Тревожная мысль вертелась в сознании, но никак не желала обернуться во что-то понятное.

Точно! Влад меня бросил. Я застонала и прикрыла руками гудевшую голову.

— Проснулась? — совсем рядом раздался знакомый голос.

— Сколько сейчас времени? — я с трудом открыла слипшиеся от туши глаза и увидела сидевшую у меня в ногах Регину.

— Три часа дня.

— Офигеть, — хриплым голосом просипела я, усаживаясь на диване. Подруга без слов протянула мне начатую бутылку с водой и спасительную таблетку.

— Ты вчера так ужралась, что пришлось провожать тебя домой. И телефон пришлось отобрать, чтоб ты перестала строчить любовные послания Владику.

Я поперхнулась водой, которую до этого момента с жадностью поглощала. Кажется, прошлым вечером я пробила дно, унижаясь перед предателем, который бросил меня с помощью сообщения в мой день рождения.

Воспоминания замельтешили разорванными отрывками, заставляя меня яростно ненавидеть себя за вчерашнее поведение.

«Несколько коктейлей после его сообщения.

Сумасшедшие танцы с Региной и другими ребятами.

Ещё парочка коктейлей.

Почему-то после них мне пришла в голову мысль, что он обязан объяснить причину нашего расставания. Я вновь и вновь звонила, теперь уже бывшему парню.

Скорее всего, он занёс меня в чёрный список, и мои звонки улетали в никуда.

Вспомнилось, как к глазам подступали злые слёзы, наполненные бессилием. Он бросил меня без единого объяснения, после трепетных и нежных признаний в любви.

— Трус! — с горечью выкрикнула я и, схватив первую попавшуюся бутылку со стола, жадно прильнула к горлышку. Мной двигало лишь одно желание: отключить дикую боль и разочарование.

В какой-то момент мне стало весело и легко. Помню, как орала возле барной стойки странные песни.

Бедный, Гим.

Ой, как стыдно-то.

А потом официантка принесла воздушный торт с холодным фейерверком.

Кстати, а кто его заказал? Точно не я.

— Желание, не забудь загадать желание, — кричали друзья. — Обязательно сбудется!

Я прикрыла глаза и .....»

— Да что ты так из-за этого коня переживаешь? — возмутилась подруга, возвращая меня из болезненных воспоминаний.

— Кого переживаю?

— Ну, конь же? Ну? Морда во-о-о, — подруга развела руками в стороны для большей убедительности.

— Хоть он и повёл себя, как козёл, но от этого он не стал конём. Красивая у него морда.

— Красивая, но лошадиная.

— Человеческая, — стрёмно было соглашаться с тем, что я несколько месяцев встречалась с жеребцом.

— Кому как. И вообще! Ты чего это его защищаешь? Нашла кого защищать, — пошла в наступление Регина.

— Давай лучше подарки посмотрим, — я перевела взгляд на гору свёртков, лежащих на столе возле дивана.

— А я уже всё проверила, — с видом знатока заключила подруга.

— И что там?

— Гора ненужной фигни, можно сразу выкинуть.

— Не надо ничего выкидывать, — возмутилась я. — Это для тебя фигня, а для меня очень даже нужные вещи.

— Ага, особенно это, — подруга зашуршала подарочными пакетами, а затем швырнула в меня коробочку алого цвета.

— Что это? — я открыла её и в руках у меня оказались красные стринги. Они были яркими и провокационными. Всё бы ничего, вот только спереди свисал плюшевый хобот, у основания которого топорщились милые ушки.

Мы с Региной согнулись пополам и зашлись в безудержном, истерическом смехе.

— Это не твой размер, — вытирая слёзы, сообщила подруга.

— Я тебе по секрету скажу, у меня даже хобота нет.

— Наверное, кто-то передарил, не распечатывая, — предположила подруга.

Хоть я и не ждала грандиозных подарков, но мне почему-то стало обидно. Получить в подарок передаренные мужские трусы, это всё равно, что услышать от человека: «Мне на тебя плевать».

Я вспомнила, что в сумке остался свёрток из салфеток, который в конце праздника засунул мне в руки Гим со словами: «Дома посмотришь». Со скоростью раненой улитки я встала с дивана и поползла в прихожую. Нашла свёрток, развернула салфетки и увидела в них денежную купюру.

— А он мне даже не друг, — промямлила я, испытывая море благодарности, ведь вчера я потратила последние деньги на оплату праздника.

— Просто он тебя хочет, — голосом ворчливой старухи сообщила Регина.

— Вот умеешь ты испохабить такой момент. Гим хороший.

— Ну да...

— А ты сама-то мне что подарила?

— Идём, — подруга направилась обратно в комнату. Подошла к столу, вытащила из жёлтого пакета объёмный свёрток и гордо протянула мне.

Внутри было что-то мягкое.

— Подушка?

— Открывай! — весело произнесла подруга и уставилась в телефон.

Я развязала красную ленту и развернула бумагу.

— Ты подарила мне какашку? — я растерянно посмотрела на подругу. — Эй! Ты что снимаешь? Прекрати!

— Какашку с глазами, — рассмеялась подруга.

— Да у меня самой сейчас глаза на лоб вылезут от такого подарка.

Я держала в руках мягкую игрушку в форме коричневой кучки с выпученными глазами, словно её мучил запор.

— Это намёк на то, что я дерьмовая подруга?

— Это антистресс! Пусть это будет самое большое и самое страшное дерьмо в твоей жизни.

Одной рукой я держала подарок, а второй озадаченно тёрла нос, подбирая слова.

— А что? Мне даже нравится, вполне соответствует происходящему, — я прижала к груди игрушечное недоразумение и постаралась радостно улыбнуться.

— Да пошутила я! Не знаю, кто додумался подарить тебе это, — хихикая, призналась Регина.

Глава 2

У дня рождения был один существенный минус - оно быстро заканчивалось, уступая место серым будням. Чувство праздника прошло, оставив после себя неудовлетворённость и разочарование. Чудо не произошло, и я чувствовала себя обманутой.

Утомительной сентябрьской вереницей потянулись длинные дни. Я работала сутки, через двое. Если смена выпадала на выходной день, то со мной в паре выходил Гим. Вот и сегодня мы работали вместе. Суббота обещала быть жаркой, потому что в полночь у нас в клубе был запланирован женский стриптиз. В такие дни всегда было много народа.

Часы показывали шесть вечера, фоном играла спокойная музыка. Лишь несколько столиков были заняты веселившейся молодёжью. Поэтому большую часть времени мы с Гимом были предоставлены сами себе.

— А вот этот медведь, что значит? — я провела указательным пальцем по раскрытой пасти оскалившегося зверя.

— Духовная и физическая сила. Викинги считали медведя олицетворением героизма.

— О-о-о. А вот это викинг? — я ткнула пальцем чуть повыше локтя. Гим гордо кивнул, как будто бы сам был скандинавским воином.

— Прикольно, а кактус? — я с любопытством рассматривала мультяшное растение с большими глазами и милыми колючками. Кактус выбивался из общей картины и казался неуместным среди суровых татуировок.

— Ничего.

— Как это ничего? — не поверила я.

— Просто я люблю кактусы.

— Ты серьёзно?

— Более чем. У меня дома весь подоконник заставлен кактусами.

Я отвела взгляд и постаралась не рассмеяться от представшей перед глазами картины. Огромный, как медведь, парень, забитый суровыми татуировками, бережно поливает кактусы.

— Это до невозможности мило, — пропищала я и вздрогнула от внезапно раздавшегося женского голоса.

— Гимушка, сделай мне кофе, пожалуйста, — ласково попросила Регина. — Не могу, с ног рубит от усталости.

Подруга облокотилась на барную стойку и с хитринкой в глазах рассматривала меня. Она работала официанткой, и сегодня её смена совпала с моей.

— А меня она кофе сделать не просит, — возмутилась я.

— Просто у него вкуснее, — хитро протянула чертовка. — Тебя я люблю, как подругу, а его, как бармена.

Гим довольно усмехнулся и отошёл к кофе машине.

— Я шучу, — одними губами произнесла Регина. — Ты на него так смотришь.

Подруга стрельнула глазами в сторону Гима и призывно облизала верхнюю губу.

— Фу! Прекрати, — шикнула на неё я.

— Это до невозможности мило, — Регина шёпотом спародировала меня, но изобразила это так, словно я пыталась флиртовать с Гимом.

— Я тебе в кофе слабительное добавлю, — пригрозила я.

— Боюсь, боюсь, — рассмеялась она.

В последнее время я и правда сильно сблизились с Гимом, и моя подруга при любой возможности считала своим долгом подколоть меня. Почему-то она вбила себе в голову, что парень в меня влюбился и именно поэтому хорошо ко мне относится, но я так не считала. Гим был для меня словно старший братишка, которого у меня никогда не было. С ним было комфортно и весело, но не более. Мысль о том, что я могла ему нравиться, как девушка, пугала меня. Мне не хотелось, чтобы слова Регины оказались правдой, и я всячески старалась их игнорировать.

К ночи клуб стал заполняться новым потоком отдыхающих. Мы беспрестанно готовили разнообразные напитки. Время за работой летело незаметно. Я любила, когда мозг был полностью занят происходящим, потому что в такие моменты я наконец-то переставала думать о Владе. Кинула беглый взгляд на часы, до конца смены оставалось около двух часов.

— Эй! Настя! Налей мне виски со льдом, — прокричал мне резкий мужской голос. Я подняла глаза, и меня прошиб ледяной озноб. Сердце споткнулось о рёбра, в голове зашумело. Передо мной стоял друг Влада. Они неоднократно посещали это заведение вместе, но бывший не представлял нас друг другу. Я машинально стала озираться по сторонам в поисках Влада.

— Он не пришёл, — усмехнулся парень, без слов поняв причину моего поведения.

— Видимо, этот трус решил избегать меня, — я успела сказать это быстрее, чем подумала. Сердце колотилось в груди как бешеное. Напротив меня стоял всего лишь его друг, а меня трясло, как первокурсницу перед экзаменом. Подавая стакан с виски, я старалась унять дрожь в руках, чтобы дружок Влада не заметил этого.

— А ты — ничего, — нагло улыбаясь, произнёс он и обрисовал руками, округлость в районе груди, давая понять, в каком именно месте я «ничего». — Я Егор.

— Забирай свой напиток и вали от барной стойки, — хотелось ответить ему, но вместо этого я натянула улыбку и вежливо произнесла:

— Не старайся, я всё равно забуду твоё имя через пять минут.

Он расплылся в наглой улыбке, а затем облокотился об барную стойку, корпусом подаваясь мне навстречу.

— А у вас в клубе предполагается особое обслуживание клиентов после смены? Хочется проверить, не соврал ли мне друг, что ты жаркая штучка.

От его слов кровь отхлынула от лица, на меня словно вылили ведро помоев. Стало дурно оттого, что Влад рассказывал непонятную дичь своим друзьям.

— Видишь коктейли? Они продаются. Я — нет. Заказывай алкоголь или проваливай.

— Действительно, горячая штучка, — он похотливо облизал губы, а меня замутило.

Я решила игнорировать Егора и стала держаться поближе к Гиму, помогая ему обслуживать других клиентов. Взгляд парня прожигал меня, заставляя сердце биться быстрее. Егор, как голодный зверь рассматривал меня, словно решая, с какого бока, будет удобнее укусить.

— Ещё увидимся, — нагло подмигнул он и наконец-то встал со стула и растворился в толпе отдыхающих. Я рвано выдохнула.

— У тебя всё нормально? — обеспокоенно поинтересовался Гим.

— Да всё отлично, — в конце концов, это не первый и не последний грубиян, который пытался меня тут склеить. Почему-то некоторые из мужчин считали обслуживающий персонал низшим сортом. Как будто бы если работаешь барменом или официанткой, то ты уже по умолчанию развязная женщина без морали и принципов. Первое время меня это сильно задевало, а потом я поняла бесполезно обижаться на таких людей. Они судили по себе исходя из своей картины мира, и проблема была не во мне, а в них.

Глава 3

Он медленно, но верно наступал на меня, как хищный зверь. Я осторожно отступала к спасительной двери, не разрывая с ним зрительного контакта. Почему-то мне казалось, что если я повернусь к нему спиной, то он на меня накинется. Поэтому я осторожно пятилась, стараясь не споткнуться о ступеньки, расположенные перед входом в клуб. Сердце билось, как у загнанного кролика, а тело натянулось словно пружина, готовясь в любой момент дать отпор.

— Садись в машину, — оскалился дружок Влада. Меня накрыло стойкое чувство дежавю, словно я уже где-то видела этот взгляд, наполненный диким азартом. Меня кинуло в жар, воздух с трудом проталкивался в легкие. Я тряхнула головой, стараясь отогнать наваждение.

Осторожно осмотрелась по сторонам. Как назло, вокруг не было ни единой души. Обычно мы с Региной ждали такси вместе, но сегодня она сильно торопилась и успела убежать домой, пока я прибиралась в баре.

— Нет, — твёрдо сказала я, стараясь не выдать свой страх.

— Сама сядешь или тебе помочь? — усмехаясь, спросил Егор и хотел схватить меня за рукав куртки, но я увернулась и со всей силы врезала ему кулаком по челюсти так, как когда-то учил меня мой бывший лучший друг. От неожиданности Егор пропустил удар. Я бросилась бежать, но не успела. Он схватил меня за шкирку и поволок к машине.

— Отпусти меня! — я отчаянно сопротивлялась, со всей силы отбивалась от него руками и ногами. — Отпусти!

— Стоять! — раздался знакомый голос. Огромное тёмное пятно подлетело к нам и одним ударом в лицо снесло моего обидчика с ног.

— Гим! — с облегчением и радостью выдохнула я, узнав своего напарника.

Я ожидала, что Егор встанет и накинется на парня, и готовилась бежать за помощью в клуб, но оказалось, что этот мерзавец был смелым только рядом с беззащитными девушками.

— Суки, — взвыл он, вставая с асфальта. — Вы ответите мне за это!

Егор брезгливо отряхнул джинсы, сел в машину и, взвизгнув тормозами, сорвался с места, растворяясь в темноте сентябрьской ночи.

— Ты как? — обеспокоенно спросил Гим, внимательно осматривая меня.

— Всё нормально, благодаря тебе. Спасибо, — я обняла парня.

Тело начало сотрясать мелкой дрожью то ли от холода, то ли от осознания того, в какой опасности я была минуту назад.

— Пошли, подброшу тебя до дома.

Я послушно поплелась за парнем, на ходу отменяя заказанное такси, которое не успело приехать вовремя.

***

Что вы знаете о кошмарных днях, не задающихся с самого утра?

Моё пробуждение началось с телефонного звонка и неважно, что стрелка на часах перевалила за полдень. Для меня это было утро, и я дико хотела спать. Меня срочно вызвали на работу в мой законный выходной. Я собрала волю в кулак, соскребла себя с дивана и поползла в душ. Наспех выпила крепкий кофе с бутербродом из хлеба и сыра и отправилась в объятия промозглой улицы.

Я решила добраться до работы на общественном транспорте, а не на такси. Мне предстояло проехать три остановки на трамвае и ещё пять на троллейбусе. Погода словно насмехаясь надо мной моментально испортилась. На улице поднялся промозглый ветер и зарядил моросящий дождь. Из головы не шёл образ Влада, в районе сердца притаилась боль, которую я тщательно скрывала даже от самой себя. Ожидая троллейбус, я продрогла до костей, но если бы на этом мои неприятности закончились.

По приезде в клуб оказалось, что все сотрудники успешно работают и подменять никого не надо. С немалым удивлением я поплелась к начальству выяснять причину, ради которой меня разбудили и выдернули из дома. Когда я зашла в кабинет к управляющему, то словно приросла к полу.

Гим напряжённо подпирал стену. Директор клуба восседал за столом, а управляющий, словно охранник, стоял возле стула, на котором сидел Егор.

— Здравствуйте, — растерянно поздоровалась я и на меня устремились три пары глаз.

— Проходи, садись, — директор указал на стул, который стоял напротив Егора.

Я тяжело вздохнула и напряжённо подошла к столу. Присела на край стула, скрестив руки на груди.

— Что происходит? — спросила я.

— Вам знаком этот мужчина? — Константин Андреевич кивнул на сверлящего меня злобным взглядом Егора.

Лицо парня было живописно разукрашено, глаз заплыл, кожа вокруг отекла и побагровела. На скуле виднелся ещё один синяк, хоть он не был таким грандиозным, как отпечаток Гима, но я всё равно почувствовала внутреннее удовлетворение.

— Не совсем понимаю, о чём вы, — осторожно ответила я директору.

— Да всё ты понимаешь! — усмехнулся Егор.

— Молодой человек утверждает, что вчера вы подали ему напиток в сколотом стакане.

— Что-о-о? — возмутилась я, но Константин Андреевич остановил мою триаду нервным взмахом руки, выставив ладонь вперёд, словно призывая заткнуться.

— А ещё молодой человек рассказал нам, что вы предлагали ему услуги сексуального характера на рабочем месте. А после рабочей смены, когда он сопровождал вас к своей машине, на него налетел Павел и избил.

Мне кажется, моя кожа пошла красными пятнами от клокотавшей во мне злости. Я кинула обеспокоенный взгляд на Гима, он лишь закатил глаза и покачал головой, давая понять, что он об этом всем думает.

— Это наглая ложь! Константин Андреевич, ну вы же знаете Павла, он всегда ответственно и честно выполнял свою работу. Он не станет врать! Неужели вы поверите ЭТОМУ? - я махнула рукой в сторону Егора.

Директор отвел взгляд в сторону, пусть на пару секунд, но этого было достаточно, чтобы понять на чьей он стороне.

— Зачем ты врёшь? — я посмотрела Егору в глаза, пытаясь найти в них отблеск разума, но в них плескалась лишь коварная насмешка.

Он мстил мне за вчерашний отказ. Нагло и подло.

— Какой же ты урод! — прошипела я.

— Анастасия, подождите за дверью, пока не успокоитесь, — произнёс директор.

— Да как можно быть спокойной, когда на тебя наговаривают?

— Подождите за дверью, — твёрдо повторил мужчина.

Глава 4

— Регин, а можно я у тебя поживу, пока не найду новую работу, — подобрав удачный момент, я задала волнующий меня вопрос. Мы с подругой расположились на маленькой кухне у меня дома, неспешно попивая чай с сырной пиццей.

Девушка неловко улыбнулась и пригладила рукой тёмные волосы, выбившиеся из небрежно сооружённой причёски.

— Я сейчас сама переехала к маме. Последнее время она не очень себя чувствует, а со мной ей спокойнее. По дому помочь, в магазин сходить. Я бы с радостью, но у нас однушка, ну ты понимаешь? Это не реально. Прости.

Я тяжело вздохнула.

— Не переживай, вообще без проблем. Только я не понимаю, почему ты раньше не рассказала мне о том, что переехала? Давно ты у неё живёшь?

Подруга виновато потупила глаза.

— Вторую неделю. Да у тебя как-то всё разом, то твой день рождения, не хотелось портить его своими проблемами, а потом Влад тебя бросил.

— Что за несправедливость, ты меня поддерживаешь, а я тебя нет? Знаешь, мне даже обидно, но теперь хотя бы понятно, куда ты стала срочно убегать после работы. Спешила к маме?

— Ну да.

— Я думала, что ты парня завела.

— Какой парень? Мне вот сейчас совсем не до парней. Времени на них нет.

— Это очень грустно. Может тебе помощь, какая-нибудь нужна?

— Нет, ты что? Лучше со своей жизнью разберись. Попробуй у кого-нибудь из наших денег на первое время занять.

— Уже, — грустно вздохнула я. — Все отказали.

— Стрёмно... Я сейчас тоже на мели. А если у Гима?

— Нет, он сам без работы. Мне и так стыдно ему в глаза смотреть из-за всей этой истории.

— А может, всё не случайно? Ты не думала о том, что сама Вселенная подталкивает тебя зарыть топор войны с родителями? — лицо подруги засияло так, словно она открыла первостепенную истину.

Если бы всё было так просто. Это не они мне не нужны. Это я не оправдала их ожиданий.

Мой папа-кандидат технических наук, мама-кандидат химических наук, а сестра окончила технический Университет с красным дипломом.

Я повар, кондитер.

Белая ворона, случайное недоразумение и позор семьи. Не то чтобы я плохо училась, скорее наоборот. До девятого класса была твёрдой ударницей, а потом случилось, то, что разрушило мои представления об идеальной семье. Защитная скорлупа треснула, и я увидела окружающих меня людей в их истинном обличии, без масок и искусственных ужимок.

Я закончила девятый класс с тройкой по английскому языку. Отец орал так, что в комнате чудом не потрескались стёкла. Назвал меня позором семьи. Сказал, что я не смогу никуда поступить самостоятельно, потому что тупая и ленивая. Было невыносимо слышать это, ведь именно он был причастен к падению моей успеваемости в школе.

По плану родителей я должна была закончить одиннадцать классов и получить престижное образование. Но этого не случилось. В пятнадцать лет я забрала документы из школы и подала их в техникум индустрии питания. Я слёзно выбивала место в общежитии, ведь когда папа узнал, что я натворила, то поставил ультиматум: либо я возвращаюсь в школу, либо дорога домой закрыта.

Мне повезло. Несмотря на то что в первую очередь заселяли иногородних, мне пошли навстречу и дали место в обшарпанной комнате, рассчитанной на четырёх человек.

Я не была фанатом готовки, скорее наоборот. Просто моя одноклассница Регина подала туда документы, а я увязалась за ней, и с лёгкостью поступила на бюджет.

Сомневаюсь, что в моём поступке был здравый смысл, лишь желание отомстить родителям, особенно отцу. Я знала, насколько ему было важно казаться успешным во всём. Мы с сестрой были лишь очередными проектами. Он играл роль успешного семьянина, а сам был подлым лжецом, без морали и принципов. Но об этом я не могла рассказать даже подруге, она знала лишь часть моей истории.

Мама при любой возможности приезжала ко мне в общежитие, привозила продукты и умоляла вернуться домой. Но я не могла, меня переполняла злость и обида на отца.

За последние четыре года он ни разу не попытался меня найти и извиниться. Пожалуй, мама была единственным человеком, которому я была по-настоящему важна.

С сестрой мы не были близки. Она была меня старше на шесть лет. У неё были другие интересы. Учёба, стремление быть лучшей и угождать папочке. Два года назад она вышла замуж. На свадьбу меня не пригласили. Точнее, мама просила прийти домой и помириться, но я не смогла переступить, через свою гордость.

До четырнадцати лет я пыталась подстроиться и соответствовать семье, пока меня не оглушило осознание, что этого делать не обязательно. Я выбрала пусть и неидеальную, но самостоятельную жизнь.

— Какими бы они ни были, они для тебя самые родные и близкие люди. Ну что может случиться, если ты поживёшь у них месяц? — уговаривала меня Регина.

— Действительно...

А если подруга была права? Может быть, хватит бегать от своих страхов и обид? Что если сейчас самое время посмотреть им в глаза и наконец-то освободиться от тяжести прошлого? В конце концов, я больше не ребёнок, я выросла и могу за себя постоять.

Я нажала кнопку вызова на телефоне и стала ждать.

— Да, — в трубке раздался приятный женский голос.

— Привет, мам.

— Привет, родная. Рада, что ты мне позвонила. Как твои дела?

— Всё хорошо. А ты как?

— Соскучилась по тебе.

Я почувствовала, что наступил подходящий момент для просьбы.

— Можно я у вас немного поживу? Просто квартиру, которую я снимала, продают. Пыталась найти другую, но поняла, что это займёт какое-то время, — соврала я, мне было стыдно признаться, что я осталась без работы.

Сердце замерло. Ладони вспотели. После показавшейся мне вечностью паузы, мама наконец-то ответила:

— Конечно, а когда? — её голос дрогнул, выдавая сильное волнение.

— Дня через два. Можно?

— Да.

— Спасибо.

— Милая...

— Что?

— Я рада этому.

— Спасибо. Ну, тогда до встречи?

— До встречи, родная.

Глава 5

Регина замахнулась пакетом с вещами и шлёпнула им Гима. В руках у него была огромная коробка.

— Коза! – смеясь, выругался он.

— Сейчас ещё получишь, — пригрозила подруга.

Мои волосы встали дыбом оттого, что они понеслись по ступенькам наперегонки.

— В коробке тарелки! — закричала им вслед, но ребята лишь громко рассмеялись и вопреки всякой логике ускорились. Шум в подъезде стоял такой, словно ко мне в гости зашло стадо слонов.

Одна из дверей открылась, и в проходе показалась голова седовласой старушки.

— Ишь расшумелись! Наркоманы! Я на вас участковому пожалуюсь, — выкрикнула она и шустро захлопнула дверь.

Я порадовалась тому, что когда она пожалуется, я уже буду далеко от этого места.

Наконец-то все вещи были утрамбованы в машину. Но ребята даже не думали успокаиваться, они продолжали вести себя как дети. Регина с визгом носилась вокруг машины. Гим пытался её поймать. Для полноты картины ему недоставало боевого топора, которым бы он угрожающе размахивал. Тогда бы Гим точно сошёл за викинга, а Регина за мелкого воришку.

— Ненормальные, — усмехнулась я, и с грустью поймала себя на мысли, что завидую их непосредственности и лёгкости.

Я вернулась в подъезд и опустила связку ключей в почтовый ящик. Марина Алексеевна, попросила оставить их там. Возможно, она побоялась, что я снова начну её уговаривать разрешить мне пожить в долг. Я была уверена, что после моего отъезда она придёт и с дотошностью следопыта осмотрит каждый угол. И если заметит хоть одну неисправность, достанет меня из-под земли. Но я была спокойна, ведь я оставила квартиру в идеальном состоянии, даже полы напоследок вымыла.

— Ничего не забыла? — заботливо поинтересовался Гим, когда я вернулась из подъезда. Ребята наконец-то перестали изображать ненормальных и спокойно стояли возле машины.

— Вроде нет.

— Тогда поехали?

Регина заняла место рядом с водителем, а я пыталась найти удобное положение на заднем сиденье среди своих вещей.

— Видишь, как всё хорошо сложилось, а ты боялась, — Регина хитро посмотрела на меня.

— Вы о чём? — заинтересованно спросил Гим.

— Молчи, – угрожающе выдавила я.

— Она решила избегать тебя, потому что её мучает совесть, что из-за неё ты остался без работы, — сдала меня эта предательница.

— Серьёзно? — Гим даже обернулся, чтобы изумлённо посмотреть на меня. — Не парься, я сам уже давно хотел оттуда уйти.

— Ну-ну, – не поверила я, он просто пытался меня успокоить. Благородный. А вот Регина! Её мне хотелось придушить, но вместе с тем я не горела желанием остаться без единственной подруги, поэтому решила простить ей эту выходку.

— Расслабься, — подмигнул он, но я лишь больше напряглась после его слов:

— А приходите ко мне в гости, я вас домашними кексами угощу.

Из уст брутального викинга это предложение прозвучало довольно дико. Хотя если он готовит еду так же хорошо, как коктейли, то я бы хотела это попробовать. Или речь идёт о специфических кексах? Я с насторожённостью посмотрела на Гима. И пока я подбирала слова для отказа, Регина выдала:

— Ловлю на слове! Мы обязательно придём. Обожаю кексы.

Я прикрыла ладонью глаза. Хотя надо признать, что после этого странного диалога мне стало намного легче, словно камень с души упал. Ведь если Гим пригласил нас в гости, то это значило, что он действительно не держал на меня зла. Я украдкой кинула на него беглый взгляд, он сосредоточенно вёл машину. Возможно, я бы хотела иметь такого друга, но один раз я сильно обожглась, подружившись с парнем, и теперь опасалась заводить по-настоящему близких друзей. Мне хватало Регины, она была рядом со времён школы, остальные были лишь хорошими приятелями. Я не подпускала их слишком близко, но почему-то мне казалось, что с Гимом так не получится. Он обладал талантом втираться в доверие к людям. Даже случайные посетители в баре изливали ему душу так, как никогда не делились со мной, какими бы пьяными они ни были.

Я тяжело вздохнула.

Гим, словно решив заполнить неловкое молчание, включил музыку. Из динамиков раздалось что-то глубокое, древнее, дикое и необузданное. По рукам невольно поползли мурашки. Я знала человека, который любил подобную музыку. Мы часами слушали её вместе с ним.

— Вау! Что это играет? — восторженно спросила Регина. Я отлично понимала её восхищение. Хотя давно перестала слушать это направление, чтобы не тревожить душу воспоминаниями из прошлого.

— Фолк-рок, — едва заметно улыбнулся Гим. Было видно, что ему был приятен интерес девушки.

Музыка уносила мои мысли вдаль, туда, где завывал ветер, а туманные берега упирались в бескрайний океан.

Я опомнилась, только когда машина плавно остановилась возле моего подъезда. Я не была тут четыре года. От нахлынувших воспоминаний сердце затрепыхалось в груди.

Нет места уютнее, чем родительский дом. В нём нас примут любыми. Здесь не нужно притворяться и казаться лучше, чем ты есть на самом деле.

Как жаль, что это всё не о моих родственниках.

В глубине души я верила, что есть семьи, которые полностью принимают и поддерживают своих детей, не ломая их.

Первый подъезд, второй этаж. Сердце в груди сделало кульбит. Даже запах остался прежний. Тут пахло детством, несбывшимися мечтами, надеждой и домом, который когда-то был родным.

Я остановилась возле тёмной двери, позади меня толпились Регина и Гим с пакетами в руках. Мне хотелось оттянуть момент роковой встречи, но ребята буквально дышали мне в затылок. Они притихли, словно моя нервозность передалась им. Медлить было неуважительно, ведь пакеты были тяжёлыми. Глубоко вдохнув, я громко постучала.

Послышались шаги, щелчок замка и дверь распахнулась перед моим носом.

— Настя, — мама расплылась в нежной улыбке, от которой сердце трепетно сжалось в груди. Передо мной стояла миниатюрная брюнетка с красивыми раскосыми глазами. Мне часто говорили, что я копия мамы, в отличие от сестры. Она унаследовала внешность папы, была высокой и светловолосой.

Глава 6

Мы сидим напротив друг друга, и между нашими взглядами проскакивают искры ненависти. Я дольше, чем следует, жую салат и с трудом проглатываю его, боясь подавиться. Пространство трещит от напряжения. Отец, не отрывая презрительного взгляда, нарезает мясо на мелкие кусочки. Я нервно сглатываю, от мысли, что на месте отбивной он представляет меня.

Мама присаживается рядом со мной и, положив руку на моё колено, сжимает его, словно подбадривая.

— Работаешь?

Обида сковывает меня своими тисками. Ведь это первое слово, адресованное мне отцом, спустя четыре года. Оно летит в меня, как холодное оружие, обжигая ядом презрения.

— Да, — вру я.

— Кем?

Можно подумать, что мама не рассказывала ему. Он делает это намеренно, чтобы унизить меня. Я расправляю плечи и, вздёрнув подбородок, произношу:

— Барменом.

— Это те, кто подают напитки и слушают пьяные душеизлияния? – он высокомерно наклоняет голову вправо и пристальнее всматривается в моё лицо. Всем своим видом показывает, что не понимает, в какой момент я достигла такого дна.

— Не только. Для начала напиток нужно приготовить, а это намного сложнее, чем, может показаться на первый взгляд.

— Ясно, — усмехается он, и я понимаю, что за годы моего отсутствия отец ни капельки не изменился. Для него по-прежнему обслуживающий персонал остаётся низшим сортом. Но ведь это всего лишь обычные люди со своими жизнями, со своим выбором. Если бы все были учёными и руководителями то, кто бы обеспечивал нас едой и другими не менее важными вещами. Среди барменов и официанток есть множество отличных ребят. Неважно, кем человек работает, если он любит свою работу.

— Не переживай, я долго у вас не задержусь, при первой же возможности съеду.

— Спасибо, я сыт, — отец с шумом отодвигает стул, и резко встав на ноги, покидает кухню.

Я поднимаю взгляд на потолок, стараясь не дать пролиться непрошеным слезам.

— Всё хорошо, милая, просто отец устал после работы, — мама гладит меня по волосам.

Я сдерживаю себя, чтобы не наговорить ей лишнего. Она снова оправдывает его ужасный характер, тем, что он устал и много работает. Как же она не понимает, что дело не в его усталости? Дело в том, что он чёртов эгоист. Но мама, словно слепа и глуха, она полностью зависит от него. Ведь после моего рождения она так и не вернулась на работу, став домохозяйкой.

— Спасибо, я тоже пойду, — я сбегаю в свою комнату, чтобы не сорваться на маме. Ведь она этого не заслужила.

***

Следующие дни я провожу в поисках работы. Вру маме, что ищу квартиру, а сама обхожу самые популярные бары и кафе в своём городе, но, как назло, везде получаю отказ.

— Осенью и зимой текучка меньше, чем весной и летом. Люди словно замирают, подстраиваясь под природу, и держатся за свои места, — делится со мной приятная девушка-администратор фешенебельного кафе.

Меня этот факт удручает, но я продолжаю мило улыбаться ей. Оставляю своё резюме и заручаюсь обещанием того, что мне позвонят, если что-то появится.

Выхожу на улицу и в отвратительном настроении возвращаюсь домой.

К своему завершению подходит четвёртый день моего проживания в родительском доме, а я так и не сдвинулась с мёртвой точки. Чувствую, как в воздухе зависают невысказанные вопросы родителей. Ведь я ни разу за это время не уходила на работу.

Пятница, семь часов вечера, сейчас бы я была в клубе, если бы не один кретин, разрушивший мою устоявшуюся жизнь.

Тяжело вздыхаю и начинаю одеваться. Натягиваю на себя джинсы, белое худи с чёрной надписью «Истеричка». Собираю в рюкзак всё самое необходимое, беру телефон и иду в прихожую.

— Мам, я на работу, — кричу я, накидываю на себя чёрную кожаную куртку.

Она появляется из кухни и с беспокойством в глазах спрашивает:

— Во сколько вернёшься?

— Утром, — застёгиваю молнию на чёрных берцах.

— А шапку?

— Плюсовая температура и у меня капюшон, — закидываю рюкзак на плечо.

— Ты уже такая взрослая, — мама нервно сжимает в руках кухонное полотенце, и я вдруг понимаю, что она с трудом сдерживает слёзы. Смотрит печальными глазами, словно провожает меня не на работу, а на другой конец света.

— Ну мам, не переживай, всё же хорошо, — произношу я и трусливо сбегаю из дома.

Спускаюсь на улицу и сливаюсь с осенней мглой вечера. На душе паршиво, чувствую себя грязной от собственной лжи. Неужели нельзя рассказать маме правду? Понимаю, что не могу доставить отцу такое удовольствие. Он с радостью раздавит меня своим злорадством.

Звоню Регине, но она на работе. Пытаюсь договориться о встрече с другими ребятами, но все они оказываются заняты.

Бреду по улице в полном отчаянии, не зная, где и с кем провести эту ночь. Прохладный ветер треплет мои волосы, и я натягиваю капюшон на голову.

Хочется поскорее покинуть свой район, но вопреки этому желанию я иду к дому бывшего друга. Словно кто-то невидимый направляет меня.

Когда-то давно мы были соседями. Он жил со мной на одной площадке, пока не переехал в новый дом. Наши мамы неплохо общались, и это поспособствовало укреплению детской дружбы. Я помню, как мы играли с ним в недостроенном доме, воображая себя тайными агентами. Мы проникали туда вечером, через дыру в заборе и считали себя невероятно отважными. Пока однажды нас не заметили взрослые. Наш лаз заделали, но мы не отчаялись, у нас в запасе было много игр. Нам никогда не было скучно, и я наивно полагала, что так будет всегда.

А потом достроили этот треклятый дом. Красивый, одиннадцатиэтажный. Он гордо возвысился над близстоящими панельными пятиэтажками.

Туда заехало много новых жильцов, и тихий район изменился.

Это стало началом конца нашей дружбы.

Его мама познакомилась с мужчиной из нового дома, и вскоре они сдали свою квартиру, а сами переехали к нему. Там он завёл новых друзей. Интересно, если бы они остались, то он бы не изменился? Или дело не в этом, а в том, что он сам по себе был гнилым человеком.

Глава 7

Меня накрывает ощущение, что я захожу в подземелье замка. На кирпичной стене висят железные светильники в форме факелов. Вместо привычного пуфика на полу стоит резной диванчик из состаренного дерева. Гим в чёрной одежде выглядит мужественно и мрачно, но надо заметить, что он идеально вписывается в интерьер своей квартиры.

Я снимаю обувь, вешаю куртку на вбитые в доску гвозди. К одному из них приделан олений рог. Растерянно тычу в него пальцем, начиная сожалеть о том, что не предупредила Регину о своём местоположении.

— Настоящий? — с трепетным ужасом спрашиваю я.

— Имитация, — Гим весело смеётся, кажется, его забавляет мой растерянный вид.

Мы проходим в просторную комнату-студию. Голова оленя торчит из стены, а люстра в центре комнаты напоминает старые коряги. Стены, стеллаж, барная стойка и кухонный гарнитур выполнены из дерева. В дальнем углу стоит кровать, застеленная пледом, имитирующим шкуру животного.

— У тебя тут так... атмосферно.

— Это всё благодаря родителям, они постарались.

— Сделали ремонт?

— Подарили квартиру, чтобы я от них наконец-то съехал,— Гим тепло улыбается.

— Квартиру?

— Ага, батя сказал: «Вот тебе сынок — твой угол. Мы сделали все, что могли, а дальше сам».

С одной стороны, очень круто получить в подарок квартиру, а с другой — понимать, что больше не можешь рассчитывать на своих родителей. По себе знаю, что это испытание не из лёгких. Или для парней это лучший вариант? Правильное воспитание?

Гим словно читает мои мысли:

— Это старт, а дальше всё зависит от меня. «Мужчина должен всего добиться сам» — любимые слова моего бати.

— Крутой у тебя отец.

— Очень.

— А ты уже нашёл новую работу?

— В процессе, а ты?

— И я в процессе.

Мы одновременно вздыхаем, и в комнате воцаряется напряжённое молчание.

— Да расслабься ты, падай куда-нибудь. Кофе, чай, вино, водка?

— Кофе, — смеюсь я, усаживаясь за стул возле барной стойки. Мысленно замечаю, что зона кухни напоминает стильный бар. Через пару минут передо мной опускается кружка с ароматным напитком.

— Спасибо, а себе?

— Не, не хочу, я лучше начну готовить, — парень открывает дверцу холодильника и выкладывает на барную стойку продукты. Первым на деревянную поверхность опускается лоток с яйцами.

— Ты что, реально будешь готовить кексы?

— А разве я давал повод подумать, что я лгу?

— Нет, просто..., — я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы не обидеть парня. — Мой отец даже яичницу не в состоянии пожарить. А тут целые кексы!

— Ты ещё не знаешь, какой борщ я умею варить, — Гим дерзко подмигивает мне и поигрывает мышцами на груди. Я заливаюсь смехом, потому что это выглядит очень забавно, учитывая то, что в одной руке он держит венчик для взбивания, а в другой — упаковку соды.

— Теперь я понимаю, почему у тебя столько подписчиков, точнее, подписчиц, — произношу я, подразумевая под этим, что он очень харизматичный.

— Думаешь, они хотят попробовать мой борщ? — он озадаченно заламывает бровь, а я чувствую, как мои щёки начинают пылать под его взглядом.

Я допиваю кофе и присоединяюсь к занятию парня. Мы как одержимые до четырёх утра изобретаем рецепт идеального теста, выпекаем и придумываем разнообразные начинки.

Мы по уши в муке, но это нас не расстраивает. Кажется, это самая лучшая вечеринка за всю мою жизнь.

— Попробуй вот этот, — Гим протягивает руку, и кекс, покрытый кремовой начинкой, пачкает мой нос.

— М-м-м, ничего вкуснее в жизни не ела, — я прикрываю глаза от удовольствия.

— Думал, что я один такой чокнутый. Но ты меня переплюнула.

— Просто я проходила практику в кондитерском цехе, когда училась в техникуме, — на меня обрушиваются приятные воспоминания со времён студенчества. — В этом есть что-то привлекательное.

— Ага, кексы можно привлекательно есть. Вот так, — парень изображает зверское причмокивание, а затем весело смеётся, дожёвывая, надкусанный мной, кекс.

— Прекрати! У меня уже живот и щёки от смеха болят, — понимаю, что вновь чувствую себя живой и счастливой. Странно, но даже мысли о Владе больше не причиняют мне боль. Рядом с Гимом тепло и уютно, и это полностью противоречит его внешнему виду. Никогда бы не подумала, что стальной викинг снаружи, окажется плюшевым мишкой внутри.

— А как ты докатился до выпечки? — интересуюсь я.

— Моя подруга обожала покушать, но не любила готовить. А я любил её настолько, что научился ради неё, — он грустно улыбается.

— Вы расстались? — моё сердце сжимается от сочувствия, ведь я на собственной шкуре знаю, как больно терять любимого человека.

— Нет, мы даже не встречались, мы дружили.

От этих слов мне становится не по себе, потому что в этом мы с Гимом похожи, у него была подруга, ради которой он научился готовить, а у меня был друг, ради которого я была готова на всё.

— А почему вы сейчас не дружите? — Чувствую, что задаю слишком много личных и неудобных вопросов, но не могу остановиться.

Гим устремляет взгляд на свою руку. Мне кажется, он внимательно рассматривает забавную татуировку кактус. Молчит, то ли собирается с мыслями, то ли решает, а стоит ли мне об этом рассказывать.

Я ожидаю услышать слезливую историю предательства, разочарования, да, что угодно, но только не то, что он произносит:

— Потому что её больше нет.

Меня накрывает чувство неловкости и вины.

— Прости, я не хотела, сочувствую.

— Всё нормально. Думаю, она бы не хотела, чтобы из-за неё кто-то грустил. Она была яркой и очень общительной, дружила со многими, её любили и ненавидели. Она умела кайфовать и совершенно не умела грустить. Временами мне казалось, что я был лишь тенью на её фоне. В ней было море энергии и жажды жизни, — Гим судорожно сглотнул, как будто ему было сложно говорить, но он все равно продолжил:

— Год назад её не стало, в один момент, без предупреждения, без подготовки. Врачи сказали, что оторвался тромб. Я словно проснулся и понял, что всё, что с нами происходит это не конец. Конец наступает, лишь когда сердце перестаёт биться. В тот день я мысленно дал ей слово, что буду ценить каждый момент своей жизни. Наслаждаться тем, что у меня есть, ценить людей, которые рядом со мной и которых мне подкидывает жизнь. Проживать своё неидеальное сейчас на сто процентов, чтобы в самом конце не пожалеть.

Глава 8

Мой бывший друг останавливается на пару ступенек выше и нависает надо мной тёмной тенью с широкими плечами, его брови сведены к переносице. Он скользит по мне брезгливым взглядом, как будто изучает противное насекомое.

Неужели его мама развелась с отчимом, и они вернулись? Или может, он от них съехал и живёт здесь один? Худшей подставы я и придумать не могла.

— Привет, — произносит Ден, едва приподнимая уголки губ.

Сердце учащённо колотится, к рукам приливает кровь, словно подталкивая ударить его. Как он смеет здороваться после того, что сделал? Ден беспардонно отодвигает края моей куртки, и читает слово «Истеричка» вслух. Я брезгливо отшвыриваю его руки и толкаю в грудь, но он словно вылеплен из камня и даже не двигается с места.

— Не трогай меня, — угрожающе шиплю я и бросаюсь к своей двери.

— Соответствуешь надписи, — летит мне в спину.

— Иди к чёрту!

Трясущимися от волнения руками я отпираю замок и прячусь в глубине квартиры. Снимаю куртку и обувь и крадусь в свою комнату. Ведь сегодня суббота и судя по тишине и мраку, царящим вокруг, родители всё ещё спят. Подхожу к окну, чтобы убедиться в том, что он реален и ни показался мне вследствие проведённой без сна ночи.

В утреннем полумраке двора я различаю тёмный силуэт парня и яркий огонёк тлеющей сигареты. Он словно чувствует мой взгляд и смотрит в сторону окна. Я не двигаюсь, потому что уверена, что меня не видно из-за штор и царящей темноты в моей комнате.

Он отшвыривает сигарету и внезапно машет мне рукой. Я отшатываюсь от окна, как ошпаренная, но тут же беру себя в руки и, отодвинув шторку, показываю ему средний палец.

Он запрокидывает голову, словно смеётся, а затем садится в чёрный автомобиль и уезжает. Я продолжаю стоять и смотреть на место, где несколько минут назад был он. Необоснованное чувство тревоги заполонят мою душу. Не хочу его видеть, вновь что-то чувствовать и вспоминать, как можно отрываться от земли, а потом падать разлетаясь на мелкие осколки.

Он недостоин, чтобы я столько времени думала о нём. Понимаю, что мне необходимо переключить своё внимание. Достаю телефон из кармана, и отправляю сообщение подруге.

«Регин, привет! У тебя сегодня выходной? Встретимся?»

Беру чистую одежду и направляюь в душ. Включаю напор на полную мощность и пытаюсь успокоиться. После водных процедур одеваюсь и возвращаюсь в комнату. Обессиленно падаю на кровать.

Мне необходимо отдохнуть, но сна ни в одном глазу, и это несмотря на бессонную ночь. Видимо, адреналин от утреннего столкновения с Деном не желает покидать мою кровь.

Дверь в комнату бесцеремонно распахивается и на пороге появляется старшая сестра. Она вздрагивает, увидев меня, и пытается пригладить руками светлые волосы, всклоченные после сна. Одёргивает пижаму фисташкового цвета. Похоже, вчера вечером она пришла к родителям в гости и осталась на ночь. Другого объяснения её появлению у меня нет.

— Привет, — удивлённо здороваюсь я.

Она делает вид, что не слышит меня. Молча подходит к моему шкафу, открывает его и нагло роется в нём.

— Где фен? — недовольно кривится она. Похоже, призрение ко мне ей передалось по наследству от папы.

Вспоминаю, что оставила его в ванной комнате, но не собираюсь рассекречивать его нахождение.

— А здороваться тебя не учили?

— Я здороваюсь только с тем, кого уважаю, — язвит она. — Где фен?

— Попроси его у того, с кем здороваешься.

Она краснеет и, развернувшись на пятках, вылетает из комнаты, хлопнув дверью. Эгоистка, разве можно так шуметь, когда родители спят.

Какое-то время лежу на кровати, испытывая обиду и чувство ненужности. Один при встрече спросил, работаю ли я, вторая пыталась выяснить, где фен.

— Классная у меня семейка, — с губ слетает нервный смешок.

Физическая усталость берёт своё, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь лишь после обеда и чувствую себя бодрой и отдохнувшей. Проверяю сообщения и радуюсь ответу подруги:

«Давай. Где и во сколько?» — хоть что-то хорошее за этот день.

Созваниваюсь с Региной и договариваюсь о встрече. За обедом выясняю у мамы, что всклоченная заноза делает у них дома. Оказывается, что когда муж сестры уезжает в командировку, она живёт у родителей, чтобы ей не было скучно. В горле встаёт ком, аппетит пропадает. Возможно, я чувствую ревность. Ведь папа всегда гордился сестрой. Её он не выгонял из дома и не переставал с ней общаться. Благодарю маму за еду и иду одеваться, предупредив, что ухожу гулять с Региной.

Побродив по центральной площади, мы начинаем дрожать, как осиновые листочки. Поэтому, не раздумывая, направляемся к ближайшему кинотеатру, чтобы согреться и отдохнуть. Покупаем огромное ведро сладкого попкорна и билеты на фильм про путешественника.

— Ты зачем ряд для поцелуев выбрала? — ворчит Регина.

— Да не переживай ты, не буду я с тобой целоваться.

— Вот спасибо, успокоила. Я, вообще-то, пришла фильм смотреть, а не то, как рядом сидящие парочки будут облизывать друг друга, — подруга забавно кривит лицо.

— Если, что я попрошу их перестать, чтобы моя подруга не завидовала, — смеюсь я.

— Ловлю на слове, — Регина с вызовом улыбается мне в ответ.

Устраиваемся на шестнадцатом ряду и, погрузившись в темноту, начинаем проживать вместе с героями происходящее на огромном экране.

Зал покидаем задумчивыми и тихими.

Выходим на улицу, сумерки окутывают шумный город. Первый снег воздушными хлопьями кружит в воздухе, чтобы тут же растаять, едва соприкоснувшись с землёй. Молча бредём в сторону дома. Нам по пути, только Регине на одну остановку ближе, чем мне.

Фильм не отпускает меня. Хочется поскорее прийти домой, залезть в интернет и узнать о семье путешественника как можно больше.

— Не представляю, какой силой духа надо обладать, чтобы так в него верить и ждать, — вздыхаю я.

— А, может быть, это и есть настоящая любовь? Когда беспрекословно уважаешь и ценишь выбор другого человека, что готов дать ему погибнуть на пути к своей цели и мечте. Хотела бы я быть такой мудрой, — задумчиво произносит Регина.