Молодая графиня

Пролог

Ты был первым, кто показал мне этот мир. И первым, кто украл моё сердце. Почему я боялась тебе признаться? Точнее, рассказать, что ты сделал с моей жизнью. Прежде чем столкнуть меня в огонь.

Хотя я старалась не обижаться, ведь мы знали, что всё будет именно так.

А знаешь, я часто вспоминала те дни, когда мы сидели в твоём кабинете. Ты всегда был сосредоточен и часто забывал, что я находилась рядом. Солнечные лучи касались твоих плеч и волос, а теплый ветерок поднимал бумаги на столе. И когда они, наконец, улетали на пол, я бежала их собрать только для того… чтобы ты обратил на меня внимание.

Я не знаю, как у тебя хватило терпения не прибить меня.

Особенно в первые дни нашего знакомства. Но я благодарна, что ты стал тем, кто протянул мне руку, когда я была слаба. Когда все отвернулись.

Ты зажёг мой огонь! И мне не стыдно, что ты был южанином, а я твоим врагом с холодного севера.

Прости, что я не сразу всё поняла. Мой прекрасный мистер Андерсон.

Я научусь любить тебя в темноте. Ведь именно там я слышу твой голос и вижу твоё лицо.

Глава 1. Обо мне

Я любила приёмы гостей, званые ужины и придворные торжества. На этих встречах во мне просыпалась настоящая я, что блистала среди остальных дам и ловила взгляды мужчин. Это было чарующе – атмосфера веселья и празднества окутывала, словно теплый ветерок с юга.

В этот день отец устроил грандиозный приём, для которого слуги начали суетиться ещё неделю назад. Собралось много гостей, знакомые мне с детства. Только это не отнимало того факта, что перед ними я должна была выглядеть лучше всех.

Прихорашиваясь в своей комнате, я ждала, когда медленная Сойра закончит украшать мои волосы.

– Ты можешь быстрее? Друзья уже приехали, я не хочу заставлять их волноваться.

– Простите, госпожа, – извинилась она и, опустив голову, сделала шаг назад. – Все готово.

– Как я выгляжу?

– Вы прелестны, мисс, – проговорила моя служанка.

– Очень жаль, что Гарольд не приедет. Я мечтала отдать первый танец ему, – грустно сказала я, смотря в зеркало. – Что ж, может, прибудет кто-то достойнее? Красивее, богаче… Полно из-за него печалиться, Мари, – отмахнулась я.

– Вы правы, – прощебетала Сойра.

– Пусть объявят мой выход!

Мне нравились нежные и пылающие взгляды в мою сторону. Они доказывали, что я прекрасна. Мои золотистые волосы отлично сочетались со светлой кожей. Острые ключицы, полные губы, зелёные очи, стройность тела – во мне все было идеально. Я заслуживала только избранное и никак иначе.

– ..., молодая графиня, Мари Анабель Фитцджеральд.

Все гости поприветствовали меня громкими хлопками и вздохами. Я смотрела на них сверху вниз, представляя себя королевой – властной, справедливой и утонченной. Как же восхитительно было это чувство.

Легко прикоснувшись к перилам, я начала спускаться по лестнице. Вальяжность, прямая осанка и снисходительная улыбка – мои занятия для леди не прошли даром. Родители нанимали элитарных учителей, чтобы достойно подготовить свою дочь к светскому обществу.

– Мари, моя девочка, – подошёл отец, когда я преодолела ступеньки. – Идём, познакомлю тебя с уважаемыми людьми.

Скрипачи в черных костюмчиках и белых перчатках заиграли быстрый вальс, и я вприпрыжку ухватила папу за руку, радостно ответив:

– Конечно.

В округлом зале собралось много партнёров и соратников моей семьи. Поводом для вечера была отличная дата – пять лет с нашего заселения в поместье Риш-холл Эванс. Это здание считалось одним из самых дорогих в нашей стране. Оно принадлежало моему дедушке, который почти безвылазно провел здесь последние годы. А мы вдохнули жизнь в этот дом. Риш-холл Эванс был точно создан для торжеств и празднеств. Я ощущала себя счастливой в этих стенах.

­­– Мари Анабель! – восторженно произнес какой-то мужчина. – Неужели так выросли? Вас не узнать, озолотитесь.

Я недоуменно уставилась на незнакомого человека, даже не представляя, кто это мог быть.

– Ты не помнишь барона Шальто Вилларе? – оживился папа. – Мы гостили у него, когда тебе было одиннадцать. В Ольвенде.

– Мисс, вы любили цветы бадана на моей усадьбе.

О, да! Я вспомнила этого господина, барона как там его. Имевший небольшие владения и скромное влияние на севере, он пытался войти в светский круг, показывая, что не хуже других.

«Как мой папенька мог с ним общаться, – размышляла я, окидывая цепким взглядом визитёра. – Он был черной овечкой на нашем островке знати».

– Приятно снова встретиться с вами, – я подала ему руку, – барон.

– В моем доме вам всегда рады. Приезжайте.

– Спасибо, мистер Вилларе.

«Мерзкий человечик, – изрекла я про себя. – Он думал, что я снова захочу оказаться на его ферме? Ахах. Усадьба, как же. Сарай в захудалом крестьянском селе. Может, раньше я и была глупой, но сейчас не потерплю такого унижения».

– Дорогая, позволь познакомить тебя с графом…, – отец ухватил меня под руку и стал представлять своим друзьям. – Это господин…

Имена-имена-имена, я старалась не запоминать их. К чему терзать голову лишней чепухой? Единственное имя, которое следовало помнить – Гарольд Уоллкер, а точнее герцог Гарольд Варендинский. Он был молод, привлекателен и зажиточен. Находясь рядом с ним, все бы видели идеальную пару. Он завидный жених во всем Уоншире, а я желанная невеста. Мы были созданы друг для друга. Когда я смотрела на него, то сразу понимала, что Гарольд тот самый. Даже не нужно было ощущать мурашки по коже или впадать в беспамятство, как простушке. Мое приданое и его наследство гармонировали словно приятная для слуха музыка.

«Разве это не любовь? – задавалась я кокетливым вопросом. – Когда все при деньгах и счастливы – это определённо она».

– Душечка, Анабель, – прохрипела старая графиня Асселина Хромова. Она постоянно называла меня по второму имени, то ли потому, что желала привлечь мое внимание, то ли от зависти поддевала меня. – Идем припудрить носик. Скорее.

Это был её тайный намёк. Она собирала молодых девушек в дамской комнате, чтобы посплетничать. Причем ослушаться вдовушку было почти невозможно. Все мои подруги говорили: она сущая ведьма, довела до гроба собственного мужа. Ох, не знаю, что у неё сложилось в жизни, однако старушка была чудной.

Глава 2. Неожиданные новости

Я потянула руки и сладко перевернулась на спину. Мне нравилась широкая кровать: она была мягкой, теплой и обволакивающей. И каждое утро мне с трудом удавалось подниматься с постели.

Натянув халат и тапочки, я начала спускаться. Моя комната находилась на третьем этаже, а столовая на первом, поэтому утренняя зарядка проходила отлично. Я пыталась не вспоминать о вчерашнем вечере. Сказать, что он был мерзким – ничего не сказать. Пожалуй, это был первый из моих приемов, где мне стало не по себе.

Оказавшись внизу, я увидела родителей за трапезой. Мне не желалось с ними видеться и что-либо обсуждать. Скорее всего, матушка уже рассказала отцу о предложении графа Палмера. В этом случае меня ждала порция их «светлых» мыслей.

Поднявшись на цыпочки, я свернула в сторону отдалённого коридора, как сразу же мне послышался мамин голос:

– Мари.

Да уж, увильнуть не получилось.

– Что?

– Ты не хочешь с нами поздороваться? – сказала она, недовольно взглянув на меня.

– Доброе утро.

– Добрый день вообще-то. Присядь.

Я сонно подошла к столу, схватила творожную булочку с подноса и расположилась на стуле, закинув ноги на соседний.

«Им меня не сделать» – говорила я про себя.

– Почему вчера ты ушла от гостей? Никого даже не предупредив! Я узнала от прислуги, что ты решила лечь спать! Как это понимать?

– Я просто устала. Мне оказался не по нраву приём. Скука, да, политика.

– Мари! – мать хлопнула ладонью по столу. – Прекрати вести себя как ребенок! Ты должна нести ответственность. Этот приём был лицом нашей семьи, и ты подвела нас.

– Кажется, разболелись глаза, и мне трудно тебя видеть, – комично издав жалобный стон, я поднялась с места.

Любой прием пищи они могли свести в уроки воспитания, где мне сообщалось, что я должна выполнять, когда и почему. Вдобавок моё мнение отметалось сразу, ведь я совсем не понимала и была ещё дитем. А как замуж выходить и приданое складывать, так сразу взрослой была.

– Граф Палмер интересовался, куда ты удалилась на весь оставшийся вечер! Мне пришлось врать ему, что тебе нездоровилось. Такого стыда я никогда не испытывала!

– Мне все равно на его чувства, – ответила я и, взяв чашку с чаем, сделала глоток.

– Как ты смеешь?! – прикрикнула мать. – Ты наглая девчонка, которая не выучила урок об уважении к мужчинам. Он твой будущий муж!

– Нет! – провозгласила я и швырнула чашку на пол.

– Дорогая? – взволновался папа.

– Я не сыграю с ним свадьбу! Он жалкий и старый идиот. Вы меня не заставите. Отец, – я повернула к нему голову и посмотрела с надеждой, – ты говорил, я могу заниматься чем душе угодно. Так вот, моё любимое занятие – ничегонеделание! Я обожаю его! Готова следовать ему каждый день, наслаждаясь всю оставшуюся жизнь!

– Мари! – мама встала из-за стола. – Довольно! Я больше не стану выслушивать твои капризы! Сейчас же…

– Я твои тоже, – остановив её, я повернулась к служанке и неровным тоном поинтересовалась: – Почту приносили?

Она отрицательно прошептала.

– Ладно, – пожала я плечами и натянула улыбку. – Сегодня хороший день, чтобы прокатиться на лошади.

И двинулась в сторону главного выхода.

– Вернись! Немедленно! Ты меня слышишь? Не смей выбегать на улицу в халате! – заорала матушка.

Но я лишь проигнорировала её вопль, тихо пропев старую песню:

– Туфли женские долой, подавайте сапоги. Побегу в лесную чащу, вдруг меня красивый принц утащит.

Ох, права была старая графиня: все проблемы из-за мужчин. Если бы не этот Джеральд, вечер прошёл бы отлично. Но он испортил даже перемирие с матушкой. Она наверняка ещё долго мусолила эту тему с отцом, приговаривая, какая я плохая дочь.

Я спустилась во двор и нервно оглядела сад. В это время года появлялись холодостойкие цветы – ирис, медуница и азалия. Конечно, они не шли в сравнение с красочными южными полями, но они являлись нашим северным богатством.

Прислуга работала то там, то здесь и исподтишка поглядывала на меня. Наверное, порассудили, что я сошла с ума. При всей моей взбалмошности, разгуливать в таком виде по окрестностям я не намеревалась, однако возвращаться в дом было хуже смерти.

– Эй! – позвала я девушку, щёлкнув пальцами.

Она подбежала ко мне и поклонилась.

– Что желаете, мисс?

– Попроси приготовить лошадь на прогулку и достань мою одежду для верховой езды. Я буду в летнем домике.

– Слушаюсь, молодая графиня.

Риш-холл находился вдали от других усадеб и крупных городов. Кто-то мог чувствовать здесь полное одиночество и страх. Когда мы заехали, тоска по фрейлинам мне не понравилась.

В скором времени они стали приезжать чаще, и я поняла – завидуют. Ещё бы! Риш-холл Эванс был пятиэтажным зданием, целым дворцом для светских приёмов. Подкупала и природа: бескрайние хвойные леса, чистый воздух и голубое озеро. Когда-то тут жил принц, наследник престола, поэтому мне было приятно знать, что я ходила там, где ходил он.

Глава 3. Моя дорогая Виолин

Виолин приехала к вечеру. Я высматривала её в окно весь оставшийся день, и когда на дороге увидела бричку, сразу же рванула к центральному входу. Пока слуги помогали разгрузить багаж, я сгребла в охапку мою девочку-морячку.

— Мари! — вскрикнула она. — Это ты?! ТЫ!

Мама была против нашего общения, когда узнала, что Томсон бросила мужа и уплыла в путешествие с капитаном Хоррингтоном. Она считала её легкомысленной, подающей дурной тон.

Однако меня сложно было в чем-либо переубедить и, заручившись поддержкой отца, мы продолжили с Виолин переписку. Я знала одно – моей скуке наступил конец, хоть и невечный.

Расцепив объятья, мы посмотрели друг на друга.

— О, ты загорела! — воскликнула я. — Твоя кожа будто не настоящая!

— Так всегда бывает, когда долгие месяцы проводишь под солнцем. Вернувшись, я поняла одно, что белила мне теперь не подходят, — она театрально развела руки в стороны.

— Это уж точно, — весело посмеялась я. — Проходи! Ты как раз поспела к ужину. Чемоданы разберёшь после.

— Погодьте, — она мягко остановила слугу. — Красный саквояж принесите в столовую. Там подарки.

— Ух, ты! — завизжала я, подпрыгивая на носочках. — Не терпится получить их!

— Тогда идем! — она взяла меня под руку, и мы направились к столу.

Трапеза проходила весьма спокойно. Виолин рассказывала о жизни в море и забавных моментах с чужестранцами. Родители её внимательно слушали. Им были интересны её приключения, я видела это.

— Все-таки я не считаю, что это правильно для девушки, — мать вставила свою лепту.

Готовая ответить уже в сотню раз, Виолин уверенно проговорила:

— Знаете, я полагаю, каждый человек волен выбирать сам, чем ему заниматься и кем быть по жизни. Главное, я нашла мужчину, которого люблю, и который любит меня в ответ. Я хочу разделять его решения не из-за того, что мы связаны, а потому, что мне самой это нравится. И раз на то пошло, не этому ли учат молодых леди: женщине нужно быть рядом с возлюбленным и всегда поддерживать его?

Матушка бросила острый взгляд на гостью. Внутренне я ликовала – подруга дала отпор матери. Она умела держать беседу на высоком уровне и попутно ставить на место тех, кто перечил. Для меня это было достойно уважения. Этому я хотела научиться у нее.

— Получается, вы замужем, милочка? — продолжала пытать её мама.

— Да! — улыбнулась она. — Мы с Джеком поженились в Индии, ещё в позапрошлом году, в чудном городе Мангалуру.

— Только…, — нахмурилась мать, — ваш брак недействителен здесь. Верно?

— Неужели, чтобы быть счастливой, нужно подтверждать это дважды?

Повисла неловкая пауза, матушка была вновь повержена, и, дабы разрядить обстановку, встрял отец:

— Конечно же, нет, Виолин. Мы рады, что вы с капитаном Харрингтоном нашли друг друга. Если он и вправду столь хорош, как ты повествуешь нам, то тебе очень повезло.

— Спасибо, мистер Фитцджеральд, — учтиво кивнула она. — Вы добры.

— Виолин-Виолин! — воскликнула я. — Ты говорила про подарки!

— Ой, точно! — она прижала ладошку к щеке.

Раскрыв свой чемодан, девушка вытащила шпагу. Посмотрев на моего папу, она сказала:

— Это вам! Она досталась мне в бою с пиратом. Он был ростом в два метра и втрое крупнее меня. Если бы не уроки фехтования, то я бы отправилась на тот свет. Я её наполировала. Держите.

— Не стоит, — отмахнулся папа. — Это дорогая для вас вещь.

— О-о, не переживайте! У меня много шпаг. Не отказывайтесь от этой, она прекрасна. Кузнец, что её выковал, явно не с нашего континента. На досуге посмотрите на рукоять.

— Спасибо, миссис Хоррингтон, — поблагодарил он, забрав подарок.

— Нет-нет, я не брала фамилию мужа, — оповестила женщина. — По-прежнему — Томсон.

У матери перекосило лицо. Мне хотелось сострить и рассмеяться. Она наверняка мечтала убить гостью. Если что-то случалось не по общепринятым устоям, её хватало удара.

— М-м-м, — удивился папенька. — Это экзотично для наших краёв.

— Да, — гордо согласилась Виолин. — Но не будем об этом. Миссис Фитцджеральд, примите и вы дар. В колонии Мозамбик с нами поделились чаем. Его нужно пить охлажденным, чтобы раскрылся удивительный вкус. Обязательно испробуйте.

— Непременно, — проговорила мать сквозь зубы и приняла коробку.

— Мари, — ласково прощебетала подруга. — Держи! Бусы из слоновой кости. Их сделали местные жители древнего племени. Они очень дорого стоят, береги их!

— Спасибо, — я обняла её, закружив у чемодана. — Всех моих охватит зависть.

— А то, молодая графиня!

Дальнейший вечер и почти всю ночь мы провели у Виолин в покоях. Фрейлина рассказывала о Джеке, о жизни на корабле и об Африке. Закрывая глаза, я представляла себе её мир, наполненный странностями и чудесами. Девушка устроилась, как захотела сама. И высшее общество было к ней благосклонно, не считая приверженцев старого этикета. Подруга делала то, что угодно сердцу, и ни перед кем не отвечала. Я вожделела такую свободу.

Глава 4. Прием у герцога Кольшинского

Подготовка к приему у герцога занимала много времени и криков. Я хотела блистать на вечере и выделяться среди толпы, чтобы Гарольд замечал только меня. На балу собиралось достаточно конкуренток, и все замышляли отнять моего будущего жениха. Коварные девицы!

Благо, портной, про которого меня не однократно расспрашивали, – мастер своего дела. Он работал при королевской семье и ведал всё о моде и новинок тамошних особ. Мои наряды всегда были лучше, чем у других. Я знала это точно, особенно, когда девушки завидно ахали, а мужчины восхищенно смотрели на меня. Ведь тот, кто достоин лучшего, в итоге его и получал.

Попутно сборам мы с Виолин оттачивали мастерство в танцах, взглядах и походке. Никто не должен был затмить меня. Не зря я столько лет поддерживала статус самой красивой и желанной невесты в светских кругах, чтобы какая-нибудь вертихвостка наступила на мой подол.

«Ну уж нет! Я всего добилась сама, и герцог Варендинский исключением не будет» – говорила я себе перед сном.

Путь в Жорж степ отнял полтора часа езды. Я надеялась, что изнурительная дорога не испортит мне настроения и тем более образа. Пришлось настоять, чтобы отец разрешил нам с Виолин поехать отдельно. Я не хотела краснеть, как нищие дворяне, прибыв на одной карете. Стыд!

Наконец, когда мы остановились, я попыталась собрать всю свою уверенность. Это был мой вечер. Взглянув в маленькое зеркальце, я убедилась, что всё в порядке.

— Не переживай, — подбодрила подруга.

— Тебе легко говорить — ты замужем!

Она промолчала.

Взяв свою сумочку, я постучала в дверь кареты.

Слуга дернул за ручку, опустил ступеньку и, протянув ладонь, сказал:

— Добро пожаловать, леди.

— Молодая графиня, — возмутилась я. — Каков нахал!

— Простите, — извинился он.

Отпихнув его руку, я спустилась на землю и оглядела поместье герцога. Да, оно не было таким роскошным, как Риш-холл, однако я вполне могла ужиться здесь. Хотя Гарольд должен был купить нам дом. Я не желала, чтобы его родители нас стесняли.

Тропинка по саду до главного входа заняла минут тридцать. А всё из-за того, что много назойливых дам норовили со мной подружиться. Приходилось уделять им внимание, которого они не заслуживали. Только возле дверей я смогла перевести дух, встретив своих завсегдашних фрейлин.

— О Боже, какое чудесное платье! – восторженно запрыгала Карли. – Откуда твой портной? Колись! А ткани можно купить на севере?!

– Дорогая, я не намерена это обсуждать, – с раздражением ответила я. – Лучше скажи дворецкому, чтобы меня представили, как полагается. Со всеми титулами! Я не потерплю, если меня снова назовут «леди».

– Сейчас всё будет, – прощебетала девушка и убежала.

– Ты прекрасно выглядишь, – подала голос Илинн, улыбнувшись.

Я посмотрела на неё уничтожающим взглядом и тихо проговорила:

– А ты думала, будет иначе?

– Нет, я просто…, – начала она оправдательную речь.

– Заткнись. Почему именно сегодня мне нужно досаждать? Ты пойдешь в конце. Лиана, Мелани, – указала я, – вы будите следом за мной. И не дай Бог кто-нибудь выйдет вперед!

Фрейлины переглянулись и согласились.

Не прошло и полжизни, как вернулась Карли и оповестила:

– Все готово.

– Молодец, – натянула я улыбку. – Идешь вместе с Илинн.

Конечно, волнение одолевало. Моя любовь была по ту сторону стены. Но недостаточно было лишь появиться. Нужно сразить всех наповал, чтобы Гарольд увидел, как все восхищаются мной и рукоплещут. Он должен был понять: рядом с такой как я, ему не стыдно будет выходить в свет. Ведь лучше меня – никого нет и не будет.

– Прошу вашего внимания, – громко взговорил дворецкий. – Дочь именитого графа и графини из Уоншира, преемница древнего рода Олластир и наследница поместья Риш-холл Эванс, молодая графиня Мари Анабель Фитцджеральд.

Выдохнув, я сделала несколько шагов и оказалась в помещении. Яркий свет на секунду ослепил меня и заставил прикрыть веки, но когда я их разомкнула, то увидела прекрасное. Все гости застыли, будто по щелчку. Они смотрели только на меня. Их восхищённые взгляды волновали сердце, которое пустилось вскачь. Столько внимания, почтительности и легкого удивления.

Я ощущала себя королевой… королевой целого мира. И это было волшебно. Поймав заинтересованный взор герцога Кольшинского, он попросил прощения перед людьми и вышел ко мне.

– Неужто весь Уоншир твердил правду, Мари Анабель – сошла с картин великих художников столицы.

– Так говорят? – тоненьким голосом радостно сказала я, поклонившись. – Герцог.

– Я бы даже произнес – кричат, – он поцеловал руку. — Знаете, мой сын, Гарольд, не однажды упоминал о вас. Теперь я ведаю почём.

– Да? Мы ведь с ним практически не знакомы.

– Уверен, ныне, когда он вернулся домой, у вас будет много времени.

– Как скажите, герцог, – я чуть склонила голову.

Глава 5. Долой титулы, просто Гарольд

Она лишь покачала головой и попыталась взять меня под руку.

– Не тронь моё платье! – прикрикнула я. – Испачкаешь. Прости... Волнуюсь.

– Да, конечно, – улыбнулась она натянуто. – Держи осанку и взгляд. Медлительность признак аристократов.

– Знаю! Я и есть аристократка, – резко произнесла, выдохнув. – Давайте пройдёмся. Все назад. Не дай Бог, кто-нибудь наступит на мои рюшечки!

Поприветствовать гостей было хорошим тоном и отличным способом проверить обстановку. Плюс ко всему, так я могла невзначай выйти на моего будущего жениха. Меня дико оскорбляло то, что он до сих пор не объявился. Я старалась подальше держаться от гнева, однако, клянусь, он был близко.

– Мари, деточка, – неожиданно меня поймала мать. – Сейчас встретила графа Палмера, он спрашивал о тебе.

— И? — недоуменно изрекла я. — Бегать ни за кем не собираюсь.

— Дай ему согласие. Сейчас же! — потребовала она.

— Нет, – ответила я, и чтобы наконец приоткрыть завесу моего плана и успокоить родителей, добавила: — Герцог Кольшинский сказал о заинтересованности его сына мной.

– Что-о-о?! – удивилась матушка, переступив на другую ногу. — Как?

– Вот так! – передразнила я и через мгновение нагнулась к её уху. – Не суетитесь раньше времени, маменька, а то всё испортите.

Оставив женщину в замешательстве, я продолжила путь.

Мне удалось поумерить её пыл, и это было славно. А Гарольд, если не дурак, то он не собирался заставлять меня долго ждать. Намек его отца четко вносил ясность. Я пребывала в наслаждении от своих задумок. Все козыри падали на меня – подставляй шляпу и лови.

Я благодарила портного, что для платья он подобрал ярко-алый цвет. Ведь он манил юношей, заставляя смотреть навязчиво или украдкой, подогревал беседы о моей персоне. Я казалась лучиком солнца среди холодных и безобразных дам, и все старались тянуться ко мне, поговорить, ощутить на себе мой пылающий, страстный от бушующей молодости взгляд.

– О, чудо! Я нашел вас!

Не-е-е-е-т! Мне хотелось закричать, уничтожить и разорвать на куски этого мерзкого, гадкого слизняка, который портил мои мечты!

– Граф Палмер! – развернулась я к нему. – Если сегодня я увижу вас ближе, чем на десять метров, то я более никогда и ни при каких условиях с вами не заговорю. Вы позабудете дорогу в Риш-холл, а моё имя не посмеете произносить даже в мыслях. Это ясно?

Прибывая в полнейшем ошеломлении, он закивал, но набрался решимости и промямлил:

— Я не понимаю...

— Хватит меня преследовать. Вы отвратительны.

Поправив волосы, я быстрым шагом отошла в сторону вместе с подругами.

– Не было ли это грубо? – вмешалась Илинн, поджав губы. – Он просто влюблён.

– Милая моя девочка, раз тебе его жалко, то именно ты проследишь, чтобы он ко мне не подходил. Если не хочешь поссориться, держи язык за зубами и не оспаривай мои действия. Неужели, – горько выдохнула я, – хоть раз, вы не можете побыть нормальными!

Следующие двадцать минут я провела относительно спокойно. Фрейлины не задавали тупых вопросов, и я великодушно беседовала с гостями на неопределённые темы. Чем больше проходило минут, тем сильнее во мне закипала злость.

И тут…

– Молодая графиня, – приятная речь коснулась моего слуха, и я медленно, словно в тумане, повернулась.

– Герцог…, – я на мгновение перестала дышать, – Варендинский.

О Боги!!! Служба его ничуть не покалечила! Наоборот, он возмужал и прибавил в плечах и росте. Его волосы стали отливать золотом, а в голубых глазах появился дикий огонек. От него исходил яркий свет, и я млела, и распадалась на части, как цветок, терявший лепестки. Достойный представитель своей семьи! Мой будущий муж.

– Долой титулы, просто Гарольд, – он взял мою ладонь и поцеловал в нескольких местах.

– Мари, – прошептала я, облизнув пересохшие губы.

В кой-то веки, сообразив, Виолин отогнала девочек, и они убрались восвояси.

– Издали наблюдал за вами и понял, что вы очаровательны, – сказал он, улыбнувшись.

– Правда? – ахнула я. – Спасибо.

«Что я мямлю?! Вот глупая! Он подумает, что я не могу связать и двух слов. Почему у меня не было преподавателя, который бы научил разговаривать с мужчинами? Соберись, Фитцджеральд! Я же не какая-то Карли, что вечно хохочет и крутится под ногами у женихов» – упрекнула себя.

– Вы смешно хмуритесь, – он прикусил язычок и ухмыльнулся.

– Мне ещё такого никто не говорил.

– Мари-Мари, – парень качнул головой. – Я сожалею, что до армии мы редко общались. У вас много поклонников, и я уже опоздал, верно? Даже сейчас к вам прикованы десятки взглядов.

– Нет-нет. С чего вы решили, что за мной кто-то ухаживает?

– Я слышал, граф Палмер питает к вам нежные чувства, – мне хотелось его прервать, но он отмахнулся, продолжив: – Ни в коем случае я не буду мешать вашему счастью, если таковое имеется.

Глава 6. Предложение

– Конечно, – ответила я с придыханием.

Мы вышли в центр зала, поклонились друг другу, и он сделал шаг ближе. Клянусь, если бы не многолетняя практика в вальсах, я бы упала в обморок.

Заиграла музыка, и герцог повел меня за собой. Я смотрела лишь на него, не замечая вокруг остальных. Яркость глаз манила, и я тонула в омуте его взгляда. Ещё никогда я не была столь бессильна перед кем-либо. От Гарольда пахло чем-то опасным и притягательным. В мыслях появлялись страстные картинки, от коих меня кидало в жар.

В танце он вел осторожно, словно прощупывал мои навыки. Но затем, поняв, что я искусна в этом деле, набрал темп. Наши движения стали раскованными и свободными, я не боялась резких выпадов и наклонов. Моё сердце стучало всё быстрее и быстрее. Чувствовать его силу хотелось всё чаще и чаще. Я окуналась в него с головой, не боясь утонуть. И когда мне казалось, что реальность ускользает со звуками скрипки и рояля, я находила его лицо, служившее мне маяком. Все сливалось вокруг, будто художник смешивал краски. Постепенно я исчезала из этого мира, а в грёзах был только он, мужчина всей моей жизни. Гарольд.

Я очнулась от наваждения, когда отдалённо, как через вату, услышала аплодисменты. Вынырнув из пленительных очей, я повернулась в сторону и заметила гостей. Одни были в удивлении, другие хлопали в ладоши, третьи возносили почтения. Я посмотрела на Гарольда, и он тоже был взбудоражен. Мужчина прерывисто дышал, как и я, словно мы пробежали марафон или… Впервые танец мне принёс взрослые эмоции.

– Давайте уйдём отсюда? – предложил он, притянув меня за талию.

– Ага, – согласилась я, сморгнув наваждение.

Музыканты заиграли вновь, давая всем желающим продолжить бал, а мы с герцогом под заинтересованные взгляды покинули торжество.

Скажу откровенно, мне нравилось их внимание, что гости видели меня с Гарольдом. Девушкам нужно было уяснить, что джентльмен занят. Меньше всего хотелось устраивать войну с какой-нибудь эксцентричной особой. Но если и так, то я бы направила весь свой гнев.

Поднявшись на второй этаж, мужчина приглашающе впустил меня в одну из комнат.

– Моя приёмная, – объяснил он и притворил дверь.

Оглянувшись, я увидела массивный стол из красного дерева, черное кожаное кресло, бордовый ковер на полу и диван. Слева располагалась маленькая библиотека, а справа на всю стену висела картина с древнегреческим сюжетом, весьма жестоким. Хоть приёмная не была огромной, но обставили её на широкую ногу.

– Знаете, – нарушил Гарольд тишину, – я выбрал эту комнату из-за одной особенности.

– Какой же?

Он отпрянул от входа и подошёл к окну. Сдвинув массивные шторы, Варендинский открыл балконную дверь.

– Мари, будьте так любезны.

Я вышла на длинную террасу. Передо мной открылся потрясающий вид на сад и окрестности Жорж степа. Свет от фонарей пробивался сквозь ночную гладь и дарил уютную атмосферу. Поодаль виднелись кареты приезжих, а по близости слышались голоса разгулявшихся гостей. В небе появлялись первые звёзды.

– Красиво, не правда ли? – широко улыбнулся он.

– Завораживающе, – ответила я, мечтательно вздохнув.

Откуда-то справа выбежал слуга и поднял голову наверх. Он выглядел немного взволнованным. Герцог дал ему знак головой, и тот ушёл.

– Ваши люди понимают без слов? – шутливо промолвила я, пытаясь выяснить, что произошло.

Гарольд хитро ухмыльнулся.

– Молодая графиня, – интригующе сказал он. – Посмотрите вперёд.

Повернув голову, я неожиданно увидела яркие вспышки. Это был салют. Он грохотал очень близко. Дворяне, находящиеся в саду, радостно захохотали. Мне стало весело и легко. Когда мы только зашли в кабинет, я испытывала неловкость и смущение. Но теперь на меня снизошёл покой.

– Вам нравится? – он пристально оглядел меня.

– Да, конечно!

Герцог взял мою ладонь.

– Ваши родители сохранили редкий цветок на зависть и упоение высшему свету. Я полагаю, что цена оправданно высока. И не многие смогут предложить хорошие условия. Я прав, Мари? – сказал он и встал на колено.

Мое сердце пустилось вскачь, по коже пробежал холодок. Это было то, чего я так долго желала. Меня одолевала паника, но я призывала себя быть уверенной и бесстрастной.

– Мы почти не знаем друг друга, и это моя ошибка, что до отъезда я не уделил вам должного внимания. Однако сейчас, видя вас, такую милую и прекрасную девушку, я принял решение. Если вы не питаете чувства к другому и находите меня заслуживающим, то позвольте предложить вам руку и титул. Мой дом с радостью примет невесту из знатного рода. Наши семьи станут отличными союзниками и укрепят положение на севере. Вас ждет счастливый брак. Мари Анабель Фитцджеральд, вы станете моей женой?

– О Гарольд…, – прошептала я, мечтая дать согласие немедля, но благоразумно себя остановила.

В порыве эмоций и нехватки воздуха я чуть не совершила главную ошибку. Мысленно дав себе пощёчину, я начала думать трезво. Однако это было сложно. Ведь момент был таким сказочным и нежным. Да, я знала, что так оно и будет. Ради этого мне пришлось кропотливо работать. Одни стычки с портным чего стоили!

Глава 7. Близость с Гарольдом

Мы хорошо провели оставшиеся часы, гуляя по интересным местам поместья. Затем он предложил остаться в библиотеке. Герцог рассказывал о месяцах, проведённых на службе в армии. Я удивилась, что его было интересно слушать, особенно, когда он делился чем-то забавным. Мне желалось поведать ему свои тайны, однако, перебрав в голове мысли, я решила, что не стоит.

Виолин наказала: «Женщина должна быть непостижимой, как горизонт». Беседы по душам я отложила до замужества.

– Моя любовь к чтению началась с книги «О бытие, мире и человеке». Вы слышали о такой?

– Нет. Однако я тоже провожу досуг в библиотеке. У нас так много общего, Гарольд, – соврала я, не краснея.

– Правда? Это хорошо! Мне по нраву узнавать о вас больше. Поэтому рассказывайте о себе, не утаивайте.

– Давайте лучше обсудим книги.

Матушка говорила: «Если с мужем нет общих интересов, печалиться не нужно. Женщине не следует заниматься делами мужчин. Она должна воспитывать детей, вести домашний быт и увлекаться, к примеру, игрой на фортепиано».

Но Виолин толковала обратное. У них с Джеком были хорошие отношения из-за совместных увлечений. Я прислушалась к фрейлине и понадеялась, что герцогу приглянется, ежели я скажу о любви к творчеству писателей.

– Тогда вы должны прочитать «О бытие…», – с энтузиазмом отозвался он. – Мне давно хотелось разделить эти идеи с девушкой.

– Если вы настаиваете, – мягко произнесла я.

– Идёмте, молодая графиня, – Гарольд потянул меня за руку. – Найдем книгу.

Взяв канделябр, мы направились вглубь библиотеки.

Я размышляла, а всегда ли буду осязать неловкость с Гарольдом. Ведь он был веселым и общительным. А что я? У меня не водилось забавных историй, я не могла похвастаться достижениями или наградами. Меня даже не развлекало чтение. Всё, что я ценила – это платья, вкусную пищу и приёмы гостей. На секунду причудилось, что в окружении других он будет выглядеть превосходней меня. Но мысль не успела осесть в голове, так как герцог резко остановился.

– Вот она! Глядите, корочка немного потрепана и страницы замяты, – с печалью сообщил он. – Я слишком много раз её перечитывал, вот результат. Теперь эта великая вещь ваша.

Он протянул мне книгу, и мы вдруг оказались очень близко. Застыв, моё сердце пропустило удар, и я посмотрела в его глаза. Будущий муж взглянул на меня так, словно всё спланировал заранее и теперь наслаждался ситуацией. Он коварно улыбнулся, разглядывая мое лицо.

– Мари, – прошептал он, проведя по моим волосам подушечками пальцев. – Вы будоражите… мою голову. Показать насколько?

Я не могла себя отговорить, и кивнула, смакуя особое внимание от мужчины.

Он наклонился и прикоснулся к моим губам. Поцелуй выходил медленным, томным. Я распадалась на части от его нежности. В своих мечтах я представляла, как мы, женатые, уделяем друг другу внимание и заходим дальше.

Далее герцог прикусил мой язык и взял другой напор.

Поцелуй превратился в страстный, пугающий. Я ощутила жар по всему телу. Это было совсем по-иному. Во мне что-то быстро таяло и пробуждалось, даже то, о чем я никогда не думала. Я почувствовала некий испуг. У меня не было готовности продолжать это. Во всяком случае, пока.

– О, дорогая, – он оторвался от моих губ и слегка рассмеялся. – Я должен просить прощения за свою несдержанность. Это неподобающе… однако неплохо, да?

Я провела ладонью по его щеке.

– Все чудесно, Гарольд. Мне понравилось.

Он коснулся моей руки и жадно вдохнул запах.

В первый раз я поцеловалась с мужчиной. Меня до краёв заполнило счастьем.

Мы ещё некоторое время находились в библиотеке. Он с гордостью рассказывал про его имения и средства, которые отец ему выделил. Обговаривал нашу будущую жизнь, где представлял нас светскими людьми, что меня очень тешило. Я прикрывала глаза и наслаждалась его сладкими речами. Они лились мелодичными песнями о прекрасных днях грядущих.

Когда стрелка часов приблизилась к десяти, мы спустились вниз. Все гости расходились, прощаясь с хозяином поместья. Своих родителей я заметила в беседе со знакомыми мне джентльменами. Увидев нас вместе, матушка одобрительно кивнула, а отец строго посмотрел на герцога. В любом случае, родные знали, что это была выгодная партия. Поэтому многие вопросы так и не произнеслись вслух.

– Мариюшка, – ласково иногда меня называла мать. – Отец останется с мужчинами поиграть в карты, а мы поедем домой. Прощайся с молодым человеком.

– Мы можем переночевать здесь. Гарольд сказал, что это не проблема.

– Нет, – резко возразила она. – Мы едем домой. Виолин уже отбыла в город. Нам также стоит уехать и не стеснять семейство Кольшинского.

«Как же я забыла? Моя подруга была вынуждена отправиться к Джеку после бала, и я не могла её задержать. Печально, что мы не успели проститься. Мне нужно было ей поведать о герцоге, о его предложении и моих ощущениях, что довелось испытать. Мир жесток» – нахмурилась я и загрустила.

– Ладно. Едем в Риш-холл.

– Откланяйся, – сказала матушка. – Я подожду тебя в карете.

Глава 8. День, который изменил мою жизнь

Я проснулась от резкого стука. Это было столь предательски нарушать мой сон. Дверь настойчиво тарабанили, будто мечтали выбить. Утренняя нега разлеталась быстрым темпом. Громкий звук приносил раздражение и мигрень. От него нельзя было укрыться подушками. Во мне накатывался гнев! Жалкая прислуга совсем обезумела!

Кое-как разлепив глаза, я вынырнула из-под одеяла и крикнула:

– Да прекрати же! Что за издевательство?!

Сойра вбежала как ошпаренная, натолкнувшись на кресло и почти свалившись в него.

– Помилуете, – просила она, встав на ноги.

– Что тебе надо? Лучше уйди! Или клянусь, девчонка, ты будешь уволена!

– Молодая графиня, извините меня, – нудно молила она. – Вас срочно просила миссис Фитцджеральд.

«Неужели матушка выжила из ума и забыла, что раньше двенадцати я не поднимаюсь с постели? – размышляла я, мыча. – Как можно тревожить мои дивные сновидения! Тем более вернулись домой поздно ночью».

– Скажи ей, что если так надо, то пусть приходит сюда. Я и пальцем не пошевелю до обеда.

– Моя госпожа, пожалуйста, вам следует спуститься, – проговорила она жалобным голосом. – Внизу твориться невообразимое.

Чем-то меня насторожил тон Сойры. Это было почти тревожно. Я попыталась разглядеть в ней намек на шутку, но не обнаружила. Служанка была тихой девушкой и обычно выдавала информацию спокойно. Поэтому я, решив наказать виновника в моём пробуждении, поднялась с кровати. Накинув халат и подцепив тапочки, мы со служанкой отправились на поиски недруга.

Первое, что кинулось моему взору – это как лакеи переставляли мебель. Обслуга вокруг шумела, гремела и носилась в разные стороны. Было очень странно, ведь мама не любила перестановки. Я аж поджимала губы, лицезрев насколько неосторожно перетаскивали шкафчик с антиквариатом. Если мне такие действия не приносили удовольствия, то матушку хватил бы удар.

В суматохе я никого не могла найти. В поместье оказались люди, которых я прежде не видела. Мне стало неловко за свой внешний вид. Я заправила полы халата надёжнее.

– Сойра, что происходит?

– Я не в курсе, – пропищала она. – Вам всё объяснит графиня.

– Нелепость какая, – сморщилась я. – И где она?!

Через секунду я заметила мать при полном параде. Она выбрала скромное платье, закрывающее плечи и шею. Её прическа была слегка растрепана, глаза красные, но лицо выражало предельную и опасную строгость. Видеть её такой было редкостью. Моя злость сбавила обороты.

– Матушка, – схватила я её за локоть. – Ты затеяла ремонт? Прошу, оставь овальный зал не тронутым. Мне дурно станет, если вы его переделаете.

– Дорогая, – она отвела нас в сторону и серьезно посмотрела на меня. – Все, что я тебе скажу очень важно. Ладно? Ты должна сейчас немедленно собрать вещи, какие тебе необходимы на первое время. Не бери что-то громоздкое и праздничное. Постарайся уложить все в один чемодан.

– Мы уезжаем? – спросила я, охнув.

– Мари…, – её взгляд потускнел, – прости. Прости нас, пожалуйста.

– За что? – нахмурилась я.

Вдруг какой-то мужчина подошел ко мне и выплюнул:

– Эй! Я не намерен ждать до вечера, красавица. Быстро шевели ягодицами.

– Да как вы смеете! – возмутилась я сердешно. – Вы хоть знаете, с кем разговариваете?! Выметайте от сюда, – и громче добавила: – Кто-нибудь уведите его.

– Пожалуйста, – мама посмотрела на этого грубияна. – Оставьте нас на минуту. Дайте поговорить с дочерью.

Тот прикусил язык и, недовольно выдохнув, слащаво проговорил:

– Пусть эта милая девушка поторопится. Хозяин не любит ждать, у него много дел.

– О чем вы? – в замешательстве спросила я.

Матушка прервала его начавшиеся объяснения и завела нас в пустой коридор.

«Почему невежа общается с нами так, как принято изъясняться со слугами? – злилась я. – Вот на кого выпущу гнев! Он поплатится за все слова».

Моему негодованию не было предела. Я намеревалась вернуться, чтобы указать место невеже. Больше всего меня донимало непонимание происходящего. Я не помнила, чтобы кто-то из близких сообщал о надвигающемся ремонте или отбытии куда-либо. Да и если бы что-то надвигалось, родители могли сообщить хоть вчера.

– Девочка моя, я знаю, ты удивлена и хочешь ответы, – начала мать тихо. – Однако послушай, хоть раз в жизни. Не противься, а просто собери необходимые вещи. Этот джентльмен отвезёт тебя в определённое место.

– Что? – в ужасе прошептала я. – О чем таком ты говоришь? Какое место?

– Твой отец… не желал этого.

– Не желал, – повторила я за ней. – Где он?

– Выслушай, Мари, – она тронула моё плечо. – Пройдет много времени, прежде чем ты сможешь простить его. Будет трудно, но я верю в светлое. Возможно, удача когда-нибудь улыбнется, доченька, и мы всё вернём. Ты должна быть сильной и смелой, – мать не выдержала и в надрыв зарыдала.

На моей памяти она никогда не плакала. Это казалось чем-то неправильным для меня. Графиня была разбита и подавлена. У меня сжалось сердце и заныло в груди, несмотря на то, что вопросы так и остались без ответа.

Глава 9. Кеношь Ван

Мои пальцы дрожали, не слушались. Я кидала вещи, не складывая, без разбора, на нужные и не очень. Платья, наряды, украшения – понадобятся ли они мне ещё, было неведомо. С глаз текли горячие слезы, поток которых невозможно было не остановить.

– Поторопитесь! – завопила Сойра.

С невысказанной обидой я захлопнула чемодан и подошла к зеркалу. Заколов волосы в пучок и, схватив повседневную шляпку, я вытерла мокрые капли со щёк. Распухшие веки сопровождались испуганным взглядом. Быстро надев платье без корсета, я осмотрела себя и поморщилась. Мало того, что выглядела уставшей, так и ещё одежда была невпопад. Выйди такой из дома — было для меня непозволительно.

«Неужели я должна подчиняться какому-то крестьянину? Я? Если он решил покомандовать, то моя сущность не позволит ему властвовать. Чтобы ни произошло, он обязан уважительно разговаривать со мной. Я ведь все-таки дама из высших слоёв общества» – храбрясь, заключила я.

Слегка успокоившись и воспрянув духом, я подхватила саквояж, который был довольно тяжелым, и отворила дверь. Служанка ждала меня у выхода, готовая выполнить любую прихоть.

– Возьми, – я отдала ей ношу.

Спустившись вниз, я узрела того невоспитанного и сжала плотно губы.

– Мисс Фитцджеральд, – ласково произнес он. – А я уже думал, что мне придётся подняться к вам и присоединиться.

– Как вас зовут? – ровным тоном осведомилась я.

– Мистер Кеношь Ванц, – ответил он, приподняв комично шляпу. – Извините, реверансами не раскидываюсь.

– Слушай меня сюда, – начала я дерзко. – Мне плевать, кто ты и что тебе надо. Я поеду лишь из вежливости. Ты не главный, поэтому попридержи-ка свой пыл. Моя мать пожалела тебя, однако я не буду молчать.

– У-у-у, какие мы смелые, – мужчина развел ладони в сторону. – Ну ничего, скоро ты заговоришь по-другому.

– Не дождешься.

Внезапно Кеношь бесцеремонно взял меня за локоть и повел вон из поместья. Я вспомнила, что не попрощалась с матерью, не удостоилась аудиенцией с отцом. Я ещё долго оборачивалась через плечо, однако замечала только лакеев и слуг. Сойра медленно плелась с чемоданом, печально поглядывая на меня. В груди все сжималось и разрывалось на мелкие ошметки. Я испытывала потерянность и опустошённость на своих же землях. Риш-холл – мне не желалось его оставлять. Я пыталась запомнить каждую деталь, черточку этого дома, будь-то флюгер с гербом севера, дорожка из щебенки или стриженный куст. Мне показалось, я больше никогда не вернусь сюда.

Ванц затолкал меня в бричку, и я, наконец, вырвала руку от его цепкой хватки. Избавив служанку от вещей, он небрежно закинул их наверх. Ещё одной неуважительности я потерпела, когда он залез в кабину вместе со мной.

– Нет! – возразила я. – Сядьте с извозчиком!

– Прости, милая девочка. Таковы правила, – криво ухмыльнулся он. – Вдруг ты решишь удрать от хорошего дяди.

– Отвратительный.

– Да? – мужчина сделал притворное грустное лицо. – А ты мне нравишься.

Я не знала, куда мы едем и сколько придётся быть в пути. Мне хотелось биться всеми остатками сил и уносить ноги любой ценой. Задавать вопросы чужаку я была морально не готова. Мне оставалось выжидать, чтобы составить общую картину происходящего.

До первой остановки мы ехали два часа. Благо, эту дорогу я помнила с детства. Кеношь без устали разглядывал меня и улыбался. Я в жизни не занималась борьбой, но мечталось, по крайней мере, дать ему пощечину, преимущественно кулаком. Невежа специально провоцировал меня на гнев, только я была измотана собственными страданиями. Накатывала устлалось и голод.

Сначала казалось, мы приехали к месту назначения. Ванц сказал, чтобы я посетила дамскую комнату, а после мы перекусим в какой-то забегаловке. Всё это время он не отходил дальше метра, а в некоторых моментах даже позволял себе небрежно взять мое предплечье. Возможно, чтобы я вела себя тихо. Внутри всё сжималось от такой грубости. Мужчина был неприятным: от него пахло потом и алкоголем, а лицо носило следы не ухоженности.

Я имела с собой деньги. Сбережения, что удалось припрятать от родителей. Кеношь лишь посмеялся, когда я купила себе обед, проговорив:

– Скоро это тебе не понадобится.

– Почему? – я старалась говорить нейтрально.

– Узнаешь, красавица, – он послал мне воздушный поцелуй.

Далее мы ехали примерно часа три. В дороге меня клонило в сон. Из-за страха за свою жизнь я не заваливалась перед Ванцом. На полпути он прилёг и громко захрапел. У меня появилось стойкое желание выпрыгнуть из кареты на ходу. Но я не была настолько смелой, чтобы причинить себе вред.

В какой-то момент бричка остановилась, и извозчик сердито брякнул: «На месте!». Проснувшись, я все-таки провалилась в дрёму, невежа открыл дверцу и быстро вышел. Последовав за ним и промедлив, я сразу не заметила, как мои туфли утонули в грязи.

– Нет! – выкрикнула я.

– Извини, – Кеношь засмеялся во весь рот, – ты приехала не на бал. Ах-ха-ха.

Меня тронула горькая обида. Ведь я ничего плохого не сделала, а потому не заслужила столь грубое общение. Почему он не знал приличия в беседе с молодыми дамами, его не учили этикету и манерам?

Глава 10. Вы сказали ему «да»?

Мы приехали в небольшую деревню. От силы здесь было хижин шесть, выстроенных из дерева. Самое дальнее здание не имело схожести с остальными. Я могла назвать его поместьем, если бы до этого не видела истинную красоту таких домов. Жилище было кирпичной кладки и возвышалось на два этажа. Конечно, вряд ли здесь устраивали балы. Однако именно туда Кеношь и потащил меня.

Люди, которые до этого занимались своими делами, стали оборачиваться и пристально зыркать на нас. Местные были похожи на обычных фермеров, но очень побитых жизнью. Я вдруг подумала: «Неужели мне тоже придется возделывать землю, собирать урожай и косить траву под жгущим солнцем? Эта мысль ужаснула настолько, что я впервые почувствовала сильный страх за своё будущее».

Чтобы не говорил Ванц, он являлся лишь наемником. Значит у меня ещё был шанс побороться за судьбу. Как-никак фамилия Фицджеральд была не только на слуху, но и имела хорошую родословную. Я же, получив достойное образование, могла говорить с людьми каждого возраста и сословия.

Слегка успокоившись и набравшись внутренней твердости, я зашла в кирпичное здание. Нас встретила горничная. Она тут же стала помогать Кеношу снять плащ, не обращая на меня никакого внимания.

– Мне нужно в уборную, – решительно сказала я.

– Нет, – отрезал невежа.

– Мои ноги в грязи. Ты настолько…

– Заткнись! – схватил он меня за подбородок. – Будешь делать то, что я говорю, женщина.

Унижение, застрявшее в горле, не дало что-либо ответить Ванцу. Раньше я не встречала грубость от мужчины к девушке. Недопонимание или излишнюю напористость – да, однако грубость оставалась чем-то из ряда вон выходящим. Моя уверенность ускользала сквозь пальцы, как сухой песок.

– Мишканский у себя? – поинтересовался Кеношь у горничной.

– Да, господин, – тихо кивнула та.

Невежа потащил меня вглубь дома. Свернув в один из темных коридоров, он остановился перед дубовой дверью. Постучав три раза, за стеной послышалось шевеление, и вскоре засов отворили.

– Кто?

– Это я. Кеношь.

Открыв проем шире, я увидела грузного мужчину лет шестидесяти. Его волосы и борода были покрыты сединой, на лице виднелись морщины. Он был в сносном костюме, но потрёпанность вещей сразу определяла его материальное состояние.

Нацепив круглые очки, старик внимательно посмотрел на меня.

– Это точно она?

– Да.

– Исчезни прочь! – провещал он своему подчинённому, и тот быстро ретировался. – Как вас зовут, миледи?

Я внезапно просияла. Вот и настал час использовать весь свой арсенал. В приторной вежливости и очаровании мне не было равных.

– Мари Анабель Фитцджеральд, дочь графа и графини из Уоншира, преемница древнего рода Олластир, молодая графиня, наследница Риш-холла Эванс.

– Ох, – покачал он головой. – Простите меня за мою бестактность. Господин Уэйтн Мишканский. Я секретарь и советник нашей станицы Рей. Прошу, проходите, дорогая. Располагайтесь.

– Благодарю, мистер…

– Позвольте, просто Уэйтн.

– Вы так любезны, Уэйтн.

Зайдя в его скромно обставленный кабинет, я присела на стул.

Мужчина водился в почетных кругах, потому что изъяснялся, как примерный джентльмен. Обычную вежливость можно было отличить от причуд высшего общества. Небеса все-таки сошлись на моих ладонях, и теперь дело обстояло за малым.

Взгромоздившись напротив, он сложил руки на столе и вымолвил:

– Молодая графиня, мне неловко, что вы попали в столь жуткое недоразумение. Сочувствую, что вам пришлось испытать за последние часы. Мистер Ванц иногда бывает импульсивным, и я прошу прощения, за его поведение. Я даже не думал, что он вас привезёт. Моё мнение, дорогая, это не лучшее место для вас.

– Согласна с вами, господин, – счастливо произнесла я. – Не буду держать зла, если вы незамедлительно отправите меня домой.

– Да-да, конечно, миледи, – утвердительно сообщил он.

Мишканский начал перебирать кипы папок на столе и, вынудив какой-то документ, взял перо.

– Я направлю вас с моими доверенными людьми и приставлю служанку на пути к родным.

– Это было бы кстати, – воодушевленно ответила я.

– Что ж… сейчас черкану пару строк на бумаге, и весь этот кошмар закончиться. Имя вашего мужа?

Пребывая в мечтаниях о скорейшем возвращении, я не услышала, какой он задал вопрос.

– Что?

– Желательно также указать адрес проживания и род деятельности мужа, – серьёзным тоном произнёс Уйэтн.

– У меня нет мужа, – тихо сообщила я.

– Нет? – он взглянул на меня поверх очков. – И как такая прекрасная девушка не замужем?

Я хотела бы ему заявить, как ценю личное пространство и как желаю найти достойного. Что не бегу сломя ноги под венец, и что у меня требовательный характер. Но в тот момент все доводы и годами заученные фразы ушли, мне оставалось просто сказать:

Глава 11. Метка на моей коже

– Нет, – вжалась я в стул. – Вы не можете. Должен быть другой способ. Я не стану… рабом! Вы слышите? Это даже звучит нелепо! Я молодая графиня.

– Есть иной вариант, только боюсь, он исчерпан, – он пожал плечами.

– Какой?!

– На моей практике такого не случалось, но были прецеденты в других станицах, когда люди вашего положения оказывались в столь трудной ситуации. Тогда близкие покупали вольную — «Ленту свободы».

– Мои родители тоже могут выкупить эту вашу «Ленту», – быстро затараторила я.

– Думаю, что нет. Ваша семья разорена. А сумма за вольную приличная. Я сожалею, мисс.

Глаза наполнялись влагой. Неужели так закончится моя светлая жизнь? Ради этого момента я день за днем вставала с постели? В начале разговора в моей груди поселилась надежда и успокоение. Теперь я будто разлетелась на части. Мою душу переполняло отчаяние, я не могла нормально дышать, грудь сковал ужас.

– Я могу… могу написать Гарольду. Принять его предложение, и тогда вы отпустите меня.

– Нет, дорогая. Боюсь, ничего не выйдет.

– Вы же сказали, что для таких, как я, нужно быть гибкими. Уэйтн, помогите мне! Пожалуйста. Благодарности не хватит места в кармане. Мой будущий муж, герцог, он очень богат и наградит вас за мое спасение.

Я увидела, как его лицо приобрело черты ухмылки, и маска достопочтенного джентльмена слетела моментально. Он притворялся добрым.

– Вы и в правду такая самоуверенная, как мне говорили. Светская шайка настолько прогнила, что позволяет своим бабам общаться и торговаться наравне с мужчинами? Вы омерзительная. Думаете, ваше положение и деньги спасут от всего? Я не веду переговоры с женщинами, и не смейте мне козырять вашим именем. Сегодня вы мисс Фитцджеральд, а завтра рабыня. Добро пожаловать к нам, несостоявшаяся герцогиня! Вам здесь понравится.

Мой дух испарился. Из глаз полились слёзы обиды и ненависти ко всему.

– Вам не поздоровится, когда приедет герцог! – процедила я, шмыгая носом.

Мишканский засмеялся и произнес:

– Вряд ли.

– Нет…, – зашептала я, – вы ничего не понимаете и столь глупы. Я… я молодая гр…

Мужчина резко поднялся и, схватив меня, потащил к выходу. Открыв дверь, гаркнул:

– Кеношь!

Невежа появился через пару секунд.

– Отведи нашу прелестную даму к сэру Морлекалю. Пусть оформляет.

– Да, господин, – подчинился он.

– Прошу, не надо! – я стала вырываться. – Вы делаете ошибку. Всё можно исправить.

Уйэтн был непреклонен. Посмотрев на меня с весельем на лице, он развернулся и ушёл к себе в кабинет.

– Пошли.

– Нет, – шепнула я, пытаясь его оттолкнуть. – Мне нужно написать письмо.

Слабые попытки вырваться не увенчались успехом. Да и что я могла сделать? Он крепко сжал мой локоть. Я вскрикнула. Физическая боль вперемешку с душевной убивали мою стойкость. Всё казалось таким нереальным. Я думала, что невозможно ощутить муки сильнее, чем эти.

Но я ошибалась.

Кеношь поволок меня на второй этаж. Я с трудом одолела череду ступенек, не раз спотыкаясь. Ноги противились куда-либо идти. Я хотела, чтобы меня оставили в покое хоть на несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

Оказавшись наверху, Ванц стукнул кулаком в ближайшую дверь.

– Принимайте товар.

Из комнаты вышел мужчина средних лет. Он спокойно оглядел меня и кивнул.

– Это ошибка, – заявила я неровным голосом.

– Пройдите в центр комнаты, – строго изрек Морлекаль. – И по быстрее. Я не терплю задержек.

Тон его речи наводил ужас. Я вздрогнула и решила не спорить.

– Жду через пять минут, – скомандовал он Кеношу и закрыл дверь. – На колени. Голову вниз.

Меня начало трясти. Я не могла исполнить приказ. Я никогда не вставала ни перед кем на колени. Стыд окатил моё тело лишь за одно представление, что я это делаю.

Но мужчина, подобравшись близко, надавил на голову, и я под тяжестью рухнула на пол.

– Я должен рассказать, что произойдёт с вашей дальнейшей жизнью.

Надзиратель подбросил в камин дров и сел на кресло. Зашуршав бумагами, он вскоре продолжил:

– Мари Анабель Фитцджеральд. Теперь у вас нет имени. Забудьте его. Вы примете любое название, коим вас наречет господин. Я советую не возражать и не молвить, пока не позволят. Вы переходите в рабскую систему, поэтому мы должны соблюсти все процедуры. К счастью, я обо всем вас проинформирую. Вы будете знать, что произойдет и почему. Запомните эту позу. Неудобно? Привыкайте. Это стандартное положение для рабов. Встать или поднять голову вы сможете только с разрешения хозяина. Все рабы проходят торги. Если никто вас не купит, то вы останетесь на нашем попечении. А сейчас нужно скорее подготовиться к церемонии. Она будет завтра.

В дверь постучали.

– Кеношь… Да, как раз вовремя.

Глава 12. Мистер Андерсон

Я видела изумительный сон. Бал, играла весёлая музыка, гости танцевали. Вальс, мазурка и полонез – здесь всё. Слуги носились, раздавая напитки и угощения. Каждый был счастлив провести время среди знакомых и друзей. А я стояла в центре зала. На мне было, как всегда, очаровательные платье и модные туфли. Я была готова покорить мир.

Но никто… никто не смотрел на меня. Сначала это казалось дурацкой шуткой. Затем я стала всерьез переживать. Что со мной не так?

– Кто-нибудь? – я попыталась привлечь внимание.

В метре от меня находилась пара. Они разговаривали между собой, заигрывая друг с другом. Затем женщина повернула голову и посмотрела мне в глаза. Её взгляд стал озлобленным и сверлящим. Она открыла рот и выкрикнула:

– Убирайся прочь! Кто впустил её! Нечисть! Простолюдинка!

– Нет! – запротестовала я, мотнув головой. – Моё имя…

– И?!

Я старалась вспомнить, как меня зовут, но в голове была пустота. Словно кто-то стёр имя из памяти. Это было очень странно и пугающе. В мыслях я задавала себе лишь один вопрос – кто я?

– Никто! – заключила она. – Ты – никто!

Все гости разом повернулись ко мне и хором проговорили:

– Раб! Раб! Раб! Раб! Раб!

Я проснулась от того, что меня сильно трясли. Как же мне хотелось немного уединения и сна без сновидений. Однако визитер меня не покидал.

С трудом разлепив глаза, я увидела всю ту же комнату, место моего временного заключения.

– Черт возьми, вставай! – громко сказала женщина.

Взглянув в окно, моему взору представилась темень. Мне было неведомо, сколько я пролежала и зачем меня тревожат.

– Что такое? – спросила я хриплым голосом.

– Приехал господин, ты должна явиться к нему. Поторапливайся.

– Но торги ведь завтра? – перепугано забормотала я.

– Это не моё дело, – грубо рявкнула она. – Живо подымайся, дурнушка!

У меня не было сил бороться, я жутко хотела спать. Но выбора не осталось. Я боялась возразить сейчас. Сев на кровать, моя голова резко закружилась, а тело начало клонить в сторону.

«Почему всё это происходит со мной?» – задала я немой вопрос.

Женщина потянула меня за руку и повела вон из комнаты. Мы оказались в просторном помещении, где находилась кухня, столовая и прихожая. Всё было обставлено скромно и небогато, лишь чистота прикрывала жуткую нищету.

– Раздевайся догола и перебирайся в тазик, – приказала хозяйка дома.

– Зачем это? – возмутилась я.

– Для господина ты должна быть чистой.

Ещё один удар по моей защите. Чувство унижения запульсировало в горле. Нет, я не робела оголиться перед женщиной, мои служанки часто помогали с купанием. Было противно, что это нужно для человека, который пришёл меня купить. Словно они говорили: «Ты грязная раба, умойся, вдруг поможет». От этого было тошно.

Элла не щадила мою нежную кожу, раздирая её шероховатой мочалкой. Я не возражала. Эта пытка притупляла боль от метки на плече. Она будто вымывала остатки моей прежней жизни, соскабливая все блага, что принадлежали мне.

– Ты ведь знаешь, что произойдёт дальше, – тихо прошептала я. – Расскажи мне, пожалуйста.

Она даже ухом не повела.

– Посреди ночи приезжает человек. Это же странно, да? Ты знаешь, кто этот господин?

– Нет, – коротко бросила она.

Элла спустилась вниз, и я прикрыла веки. Плохо, очень плохо. Ещё одна невыносимая отметка, но уже на бедре. Из-за этого шрама я всегда чувствовала себя неполноценной. Женщина промешкала возле него и через секунду продолжила своё дело.

– Поверь, – вымолвила она грубо. – Лучше стоять на помосте перед одним человеком, нежели перед десятками голодных выкупщиков.

Наверное, эти слова должны были успокаивать, когда с завсегдашним Кеношом мы направились в главный дом. Неизведанное с каждым шагом угнетало. Точнее, вселял страх один человек. Тот, кто приехал в ночь, тот, кто не ждал официальных торгов, тот, кто был здесь из-за меня.

О платье, в котором я приехала, можно было забыть. Элла бросила в меня несуразный наряд. Ткань была грубая, слишком пестрая, а фасон безвкусный и вульгарный из-за выреза на груди. Я казалась девицей увеселительных заведений, а не дворянкой.

Меня привели в небольшую комнату без окон. Ванц приказал сесть на колени и опустить голову. Закусив губу, я послушалась. Свет был везде приглушён, кроме места возле меня. Я хотела, чтобы всё поскорее закончилось. Испытываемая тревога вырывала сердце из груди.

И вот я услышала размеренные шаги, а после в комнате появились трое.

– Выйдите, – по голосу это был Мишканский.

Кеношь со своими помощниками удалился, и остались только мы. Я пыталась выровнять дыхание и успокоить легкую дрожь в коленях. Тот вариант, что этот незнакомец выберет меня, был также плох, как и тот, что я останусь здесь.

– Как я вам и говорил, мистер Андерсон, – учтиво произнёс Уэйтн, – она просто сама молодость и красота. Никто не сравнится с ней. Помимо этого, девушка истинный образец высшего класса. Может быть, её имя вам не знакомо, однако на севере каждый слышал о Мари Фитцджеральд. Она была завидной невестой в Уоншире.

Глава 13. На юг

Трое мужчин развернулись и удалились за дверь. Я решила, что в опустевшей комнате смогу выплакаться, дать волю эмоциям. Но и это мне не позволили. Вошёл Кеношь и, схватив за плечи, поднял на ноги.

– Молю, помоги, – зашептала я. – Что ты хочешь?

Он лишь ухмыльнулся и покачал головой. Ему доставляло удовольствие моя слабость. Ведь не всегда можно увидеть даму из светского круга, упавшую на самое дно. Я стала никем. Меня не желали слушать, с моим словом не считались. Это был не просто дикий и непривычный мир, это был настоящий ад.

Ванц взял меня под локоть и вывел из дома.

Я старалась делать медленный шаг. Глупо. Мне казалось, что так можно отсрочить уезд. Хотя и здесь я не грезила оставаться тоже. Я молила о возвращении домой, о переводе стрелок часов, о чудесном герое, который бы наказал всю шайку станицы Рэй и прижал меня к теплой груди.

На подходе к бричке мы увидели длинного мужчину в шляпе. Он дал знак Кеношу и сказал:

– Дальше я сам.

Ванц отдал меня ему и двинулся обратно в дом. В своём воображаемом списке убийств я внесла его имя. Я твердила себе: они все поплатятся за то, что сделали со мной!

– Кто вы? – спросила я, повернувшись к незнакомцу.

Он строго посмотрел на меня и, неожиданно подхватив на руки, усадил в карету.

Меня никто не воспринимал за человека. Я говорила на другом языке? Или задавала дурные вопросы? Пусть мне навесили статус раба, только я им не была! Все это знали и понимали!

Взглянув в окно, я увидела приближающуюся фигуру. Это был мистер Андерсон. Тогда я не успела его разглядеть. Помнила серые глаза, яростно впивающиеся в мои. Сейчас же я заметила, что он был довольно высок и худощав. Его волосы отливали каштановым цветом и немного ветвились. Господин точно был из аристократов, уж мне-то не знать, как они выглядят. Ранее я его не встречала и не имела претензий. Но в свете последних событий ненависть в моей груди запылала сильным огнём. Я мечтала, чтобы он это увидел.

– Вперёд, – приказал он и ушёл.

Только потом я догадалась, что «глубокоуважаемый» джентльмен отправился во второй бричке. Возиться со мной, получается, дело не для его чистых рук.

Я ехала с его помощником в шляпе. Несмотря на конец мая, утренний холодок пробирал меня насквозь. Поездка была долгой, скучной и с небольшими остановками. К обеду я наплевала на всё и прилегла на сидение. Меня валила с ног усталость и желание не чувствовать весь яд, накопившийся за столь короткое время в моей душе.

Бесконечная дорога, кочки, ямки, шум колес о землю. Все перемешивалось и плыло, а хотелось обычного покоя. В одну из остановок я внимательно осмотрела на карету мистера Андерсона и заметила на крыше мой чемодан. Счастью не было предела. Я намеревалась при первой возможности открыть его, перебрать свои вещи и прижаться к ним.

Сколько ещё пути нужно было преодолеть?

У меня слипались глаза от череды пейзажей, быстро промелькающих в окошке. Мы провели оставшуюся ночь в дороге. Мой конвоир был весьма стойким. Он, сложив руки на груди, засыпал сидя. Причем если я пробуждалась или двигалась с места на место, то он тут же открывал глаза и пристально следил за мной. Кстати, моего, так сказать, хозяина я почти не наблюдала. У него был помощник, с которым он постоянно ходил, задирая подбородок. Кушал мистер Андерсон, разумеется, не с нами. И это меня оскорбляло.

Утром мы проезжали засеянные поля. Солнце выходило из-за горизонта и было необычайно красиво. Мы двигались к провинциям Нофилд и Кесводи, как подсказывали вывески. Это был юг. Я никогда не была в этих краях, лишь ведала, что здесь намного теплее, чем на севере. Мне было интересно увидеть новое, путешествовать, однако не в той ситуации, где меня нарекли рабом.

Наша бричка внезапно свернула направо, поехав по щебёнчатой дороге. Стало ясно – мы уже близко. Конечно, я надеялась, что у эдакого аристократа, как мистер Андерсон, не будет домишка с одной комнатой.

Минут через десять, выглядывая в окошко, я заприметила белую крышу. Стараясь рассмотреть приближающееся здание, я высунула голову сильнее. Счастье продлилось недолго. Мой конвоир усадил меня обратно и задвинул шторку.

– Противный, – еле слышно произнесла я.

Когда стук колес прекратился и карета остановилась, я затаила дыхание. Мне было одновременно любопытно и страшно. Нам открыли дверь. Первым вышел мужчина. Я досчитала до пяти и сделала несколько шагов навстречу свету.

Да уж, что говорить! Южане умели строить дворцы. Так говорили многие. Несмотря на то, что я жила в Риш-холле, это поместье меня впечатлило. Основной вход украшала широкая лестница, по бокам которой возвышались массивные колонны. Терраса возле двери была просторной и украшенной многочисленными цветами. Взглянув наверх, я насчитала три этажа, два верхних с балконами. Сам фасад здания отливал белоснежным оттенком, а при утреннем солнце радовал глаз. Я была бы не прочь оказаться здесь при других обстоятельствах.

Выйдя из своей брички, мистер Андерсон резко снял перчатки и отдал их помощнику. Раздражительно посмотрев на меня, он приказал:

– В Большой зал её.

Поднимаясь ко входу, я увидела, как из дома выбежали дворецкий и ещё какой-то мужчина. Они почтительно кивнули и поприветствовали господина. После их взгляд переместился на меня. Не сказать, что они были удивлены. Меня это напрягло. Ведь я их рассматривала во все глаза.

Глава 14. Фальшивая леди

Я застыла на месте. Моё образование и воспитание не позволяли это сделать добровольно. Во мне боролись высший свет и тон произнесенных слов. Путь сюда помог мне немного восстановить силы, поэтому я была готова к новой битве.

– Я не раб, – уверенно ответила я.

Он выгнул бровь и произнес:

– Мисс Фитцджеральд, у меня нет настроения на ваши капризы. На колени, я сказал.

– Молодая графиня не может позволить себе…

Не успела я договорить, как мужчина резко двинулся ко мне. Инстинктивно сделав шаг назад, я наткнулась на препятствие. Это был мой конвоир – Бернардо. Рядом с ним стояла пухлая служанка. Я хотела добавить что-то ещё, но мужская ладонь легла на моё плечо сзади и настойчиво придавила вниз.

Колени стали подгибаться. Я пыталась сопротивляться, но Бернардо был неотступен. Мистер Андерсон смотрел на меня спокойным и даже уставшим взглядом. Всё его поведение говорило о том, что он желает побыстрее со мной разобраться.

– Отлично, – вымолвил он, когда я оказалась на полу.

Мне не нравился этот цирк с «хозяином» и «рабом», и я открыла рот, чтобы дать пламенную речь, как господин поднял руку в знак предупреждения.

– Молчать, – приказал он, а затем обратился к горничной: – Джена подойди сюда.

Она приблизилась и быстро поклонилась ему.

– Мисс Фитцджеральд, я отдаю вас на попечение служанки Джены Фос. Она следит за чистотой дома и руководит невольницами. Вы должны слушаться её, не перечить. Бернардо, как вы могли заметить, – он указал на конвоира, – второй человек, кто следит за порядком и выполнением всех задач в доме. Я советую его не злить. Ему вы тоже должны подчиняться. Вопросы?

– Что я буду делать? – недоуменно спросила я.

– Выполнять работу служанки: чистить ковры, помогать на кухне, заниматься стиркой и уборкой комнат. Сейчас в поместье нет гостей, а поэтому задач не много. Делайте, что велено, и не спорьте.

«Здорово. Просто шикарно. Мари Анабель Фицджеральд нагнётся, дабы вымыть полы!» – злилась я в душе.

Меня накрыло пеленой гнева. Я отпихнула руку Бернардо и, встав на ноги, крикнула:

– Да что вы о себе возомнили?! Мое благородное происхождение никогда не позволит расстилаться перед таким ущербным человеком, как вы. Тем более южанином. Наслаждаетесь, мучая людей?! Я не раб, запомните это и прекратите так общаться! Меня уже ищут и приедут забрать. Вы ещё можете сохранить честь, если прямо сейчас отпустите меня! Иначе мои родные и друзья сделают вам хуже! Обещаю!

Он подошёл ко мне, и не успела я разглядеть ярость в его очах, как господин схватил меня за горло. Не на шутку мной овладел откровенный ужас.

– Я буду очень рад встретить ваших родителей, которые воспитали столь фальшивую леди для светского общества. Все манеры и реверансы – простая мишура, вот ваша истинная сущность, – он впился пальцами в мою кожу. – Испорченная богатством и роскошью девчонка, не знающая настоящей жизни. Желанная невеста всего севера? Весьма сомнительно. Гонор вашей речи похож на базарный галдёж. Красивое личико, вот, что я вижу, и только.

Убрав руку с моей шеи, он поморщился, будто дотронулся до чего-то противного. Я отшатнулась и прикоснулась к тому месту, где была чужая ладонь.

Мужчина обратился к своим слугам:

– Вы знаете, что делать.

Более не взглянув на меня, он ретировался.

– Уведи её отсюда, – сказал Бернардо женщине.

Та, кивнув ему, схватила меня за талию и повела вниз. Я прокручивала в голове его жуткие слова. Похоже, обида и несправедливость становились моими главными чувствами. Этот человек не знал, кем я была, и не мог судить обо мне по первой встречи.

Со служанкой мы оказались в общей спальне. Она была довольно светлой и чистой. Широкие подвальные окна располагались в самом конце. Все кровати были аккуратно заправлены.

– Послушай, – обратилась я к ней. – Мне нужна твоя помощь. Я молодая графиня. Моя фамилия Фитцджеральд. Я не… раб. Твой господин насильно привёз меня сюда. Ты должна сбегать за констеблем. Здесь вершится преступление!

– Я так не думаю, дорогая.

– Ты не видишь очевидного?! – громко взбунтовалась я.

– Тише! – шикнула Джена и обернулась к выходу. – Если будешь кричать, то придёт Бернардо. Ты не должна перечить. Он накажет тебя.

– Мне не страшно, – выплюнула я, храбрясь.

– Ты, верно, устала? Дорога была тяжелой? – шепнула она, меняя тему. – Я уложу тебя спать, а потом на свежую голову поболтаем. Согласна?

Идея казалась привлекательной. Моё тело затекло, а мышцы были зажаты. Для новой схватки требовался отдых. Я неожиданно вспомнила свою комнату в Риш-холле. Мягкую и удобную постель с шелковым бельем.

На глазах выступили слёзы, и я бы рухнула на пол, если бы не служанка.

– Садись на кровать, дорогая.

У меня началась истерика. Сердце разрывалось, отбивая тревожный ритм. Как в бреду, я хваталась за обрывки реальности: вот Джена расстегнула платье, затем стянула неудобную обувь, а потом аккуратно накрыла меня одеялом.

Глава 15. Не лезь на рожон

В общую спальню зашла Джена. Все остальные быстро разошлись в стороны.

– Хорошо, что ты проснулась, дорогая. У нас скоро ужин.

Я медленно поднялась, кое-как застегнула платье и стала наблюдать за обстановкой.

Кажется, эти девушки были рабами. Они выглядели опрятно, их волосы аккуратно причёсаны. Для бедного сословия оказаться в рабстве – это привычное дело. Раньше я не сталкивалась с невольниками и не представляла, что у них на уме. Но меня удивляло их спокойствие. Когда во мне горел огонь!

В дверях появился Бернардо, и нас отвели в столовую для прислуги. Я села на скамейку, однако аппетит тотчас пропал. Передо мной лежала одна ложка. К уточнению – деревянная! Прошлый век! Салфетки, бокалы, вилки? Никакой сервировки! Это было столь некультурно и дешево, что хотелось кричать!

На каждого человека полагалась одна порция еды. На тарелке, выражавшей всю ущербность моего положения, находилась картошка с мясным рагу. Часть девушек, раздававшие ужин, поставили всем по стакану с каким-то цветным напитком.

Я выразила своё отношение к происходящему просто – ни один кусочек этой мерзкой пищи не достиг моего желудка.

После «трапезы» мы вернулись в спальню. Джена объявила, что первая группа девочек отправляется в баню. Общее омовение меня не привлекало никоим образом. Я его пропустила. Хотя признаться честно, для меня, что плескалась в ванне каждый день по часу, наступила катастрофа. Но я продолжила свою битву!

Нам выделили десять минут на подготовку ко сну. Я успела лишь раздеться, лечь под одеяло, как в комнату зашел Бернардо и потушил свет.

Моя кровать стояла рядом с Джениной. Хотя я не считала её той, с кем хотелось разделить переживания, только она была единственной, кто согласилась меня выслушать. Пролежав в постели добрых пять минут, я тихо позвала женщину. Служанка перевернулась на бок и ответила:

– Что такое, дорогая?

– Меня здесь быть не должно. Я из высшего общества. Мои родители – уважаемые граф с графиней. Это правда.

– Я сожалею, – устало произнесла она, – но ошибки нет, Мари. Если тебе поставили клеймо, то ничего уже не поделаешь. Рабство беспощадно и непреклонно для каждого. Прими это бремя. Всем тяжело вначале, однако я верю, что ты справишься.

– Я – не вы, – оскорбленно прошептала. – И не будет моего жалкого смирения! Похоже, я единственная, у которой голова на плечах.

– Не лезь на рожон, а то хуже будет…

– Оставьте советы при себе.

Долго я не могла уснуть. В голове крутилось столько мыслей, что хотелось вскарабкаться на потолок. Всё окружение нагибало мою стойкость и пробивную натуру. Меня старались запугать. Но они слепые глупцы, не понимающие, что их ждет расплата за содеянное.

– Подъем! Подъем!

Разомкнув веки, я повернулась на источник шума. Это был Бернардо. Только поэтому он избежал полёта моей подушки. Он торопил всех с пробуждением и напоминал о помощи кухарке с завтраком. Когда рабы встали, мужчина удалился.

– Сколько сейчас времени? – поинтересовалась я у Джены.

– Шесть утра.

Впервые на моей памяти я проснулась столь рано. Мне безумно желалось накрыться одеялом. Я не понимала, зачем следовало подскакивать в такую рань. Моё тело жаждало покоя и отдыха. Я хотела слиться с кроватью, забыв обо всех проблемах.

– Мари, вставай и собирайся.

– Какое мне дело? – спросила я, укутываясь теплее.

– Начинается рабочий день, – ответила она и, выждав паузу, добавила: – Не зли Бернардо.

«Меня достали эти правила – на колени, молчи, подчинись, не перечь! – гневалась я в мыслях. – Да как они смели указывать молодой графине! Почему всем было плевать на мой титул? Я же не сделал им ничего ужасного! Так за что меня гнобить? Простолюдины невоспитанные! Они все обязаны жалеть меня и утешать».

Резко скинув одеяло и поднявшись с кровати, я вскрикнула:

– Надоело всё! Я требую человеческих условий и вкусных блюд!

Девушки с неодобрением посмотрели на меня, ничего не сказав. Я опешила от их никудышной реакции. Хотелось поддержки, оваций или хотя бы кивка. Но меня проигнорировали! Ярость в этот момент до предела зашкалила. Издав истерический стон, я повернулась к ним спиной.

Мне опять снился неприятный сон. Он доходил осколками, тяжестью в животе и плохим настроением.

– Вот твоя форма, – подала мне Джена. – Она немного большевата. Завяжи пояском. А на днях ушьёшь в размер.

Форма или платье служанки было вычурно серое, блеклое и противное. Ткань по виду казалась хлопковой. Мне не нравилось всё: начиная от фасона заканчивая тем, какой статус оно придавало.

– Ты издеваешься? – грубо выдала я. – В жизни не надену это тряпьё. Где мой саквояж? Я приехала сюда с вещами!

– Боюсь, пока не произойдёт досмотр, тебе не отдадут чемодан.

– Да какое право…, – не успела договорить, как в спальню вернулся Бернардо.

К этому времени все невольницы были уже собраны и готовы, а я стояла возле кровати в одной сорочке. Мужчина посмотрел на меня, будто я сделала что-то противоестественное, хотя это он посмел зайти в женскую спальню без приглашения. Схмурив брови и обведя глазами комнату, он произнёс:

Глава 16. Это уже слишком

Надевать форму категорически не хотелось. Платье, в котором я была представлена для выкупа, казалось уже не таким ужасным. Оттого долго выбирать не пришлось. На тумбочке у Джены я нашла маленькое зеркало. Посмотрев на отражение, меня чуть на слезу не пробило. Глаза были красные от тяжелого и короткого сна. Губы выглядели сухими и искусанными. Волосы превратились в большой колтун. В зеркале была не я.

Минут через сорок в спальню забежала одна из девчонок и картаво пропищала:

– Общий сбор. Скорее идём!

Цокнув языком, я выпрямила спину и размеренным шагом направилась за ней. Мы прошли узкий коридор и очутились в просторной комнате. Девушки, получая задания от Джены, расходились по своим рабочим делам. Завидев меня, у пухлой служанки поползли брови наверх.

– Где форма, дорогуша?

– Я не надену это. Даже не пробуй уговаривать.

Она печально покачала головой и сказала:

– Надеюсь, хозяин тебя не увидит.

Взяв меня за ладонь, она потащила нас на первый этаж. Пробегая коридоры и залы, что носили черты южных краев, я замедляла шаг. Однако толком не успела разглядеть. Женщина привела меня в самое дальнее помещение. Это была малая гостиная.

Из шкафчика Джена достала ведро и швабру. Слегка нерешительно, под моим строгим взглядом, она произнесла:

– Здесь нужно прибраться. Ладно?

И впервые за всё это время меня пробрал смех. Искренний, восторженный, звонкий. Он зарождался в груди, пробирался наружу. Мне было так весело, что хотелось наполнить этим чувством весь мир. На душе становилось легко, будто все печали неожиданно испарились. Ведь я точно знала, что меня никто не заставит выполнить уборку.

Когда я более-менее успокоилась и смахнула выступившую влагу в глазах, мой взор обратился на служанку. Её лицо выражало абсолютное замешательство.

– Я не буду выполнять холопскую работу, – строго пояснила я. – Ты всерьёз считаешь, что это для моих нежных рук? Я аристократка, ты понимаешь, что это означает? У меня десятки прислуг с самого детства. Я никогда этого не делала и делать не собираюсь.

Как некстати, из соседнего прохода выскочил Бернардо и остановился напротив нас. Чтобы ни выражали глубокие морщины на его лбу, я не испытывала леденящий трепет и была готова повторить слова. Хотя ростом конвоир однозначно превосходил меня и казался человеком, с которым лучше не спорить.

– Вы получили задание? – лаконично спросил он.

– Кто вы такой, чтобы командовать? – ответила я, сложив руки на груди. – Меня раздражает ваша фамильярность. Я не давала вам права обращаться ко мне.

– Права? – грозно повторил он. – У вас больше нет прав. Раб должен подчиняться.

В дверях появился мистер Андерсон. Ох, ну только его не хватало!

– Что здесь происходит?

Несмотря на раннее утро, мужчина уже был полностью одет.

– Новенькая не хочет выполнять работу, – пояснил Бернардо и отступил на шаг.

Подойдя ближе, мистер Андерсон посмотрел на меня. Его взгляд казался невозмутимым, будто он не гневался, а просто хотел разобраться в споре. Однако его безмятежность была фасадом. За ней я увидела ненависть, и направлена она была на меня.

– Мисс Фитцджеральд…, – произнёс медленно господин, – почему вы не приступаете к своим обязанностям?

– У меня нет перед вами никаких обязанностей, – возмутилась я, надув губы. – Я не стану выполнять дела прислуги. Это унизительно. Если вам по нраву эта игра, можете сами вымыть полы.

Я демонстративно подцепила мизинцем швабру и уронила её.

От моего поступка Джена пискнула и закрыла рот ладошкой. Разумеется, она была запугана садистами. Только меня не волновали их тяжёлые взгляды. Я могла достойно ответить мужчинам и принять их вызов.

– Считаете, что вас здесь быть не должно? – произнес хозяин дома.

– Конечно!

– А почему вы так уверены?

– Потому что я молодая…

– Графиня, – закончил он. – Мы слышали. Что насчёт весомых доказательств вашей правоты?

Я начала в голове перебирать разные факты, но ничего толкового не приходило.

– Всё, что я могу вам посоветовать – это принять новое положение и меньше досаждать окружающим.

Он точно не понимал, с кем связался!

– О-о-о, мистер Андерсон. Я тоже дам совет. Кончайте ломать комедию! – рыкнула я. – Все в этом доме знают, какой вы! Желаете моего подчинения, так действуйте! Я никогда не смирюсь! Вы насильно привезли меня сюда и не заставите ползать в ваших ногах!

Господин со злостью впился в мои глаза. Она бурлила в его зрачках, передавалась дрожью в пальцы. Я переборщила с восклицанием и не думала об последствиях. Мне хотелось унизить его, размазать по стенке. И получилось, однако какой ценой.

– Я дам вам шанс извиниться, – сдержанно вымолвил он.

– Ах-ха-х! – не уступила я. – Просить прощение будете вы. На коленях.

Он протяжно выдохнул.

Глава 17. Поле

Я не успела опомниться, как подчинённый схватил меня за талию и закинул на плечо. Мое воспитание не позволяло оказаться в такой бесстыдной позе. Меня накрыл стыд. Я стала вырываться, бить руками по спине Бернардо. Сердце выпрыгивало из груди от охватившего страха.

– Ненавижу! – завопила я, словно буйная. – Ненавижу вас всех!

Попытки соскочить потерпели крах. Он продолжал идти, как ни в чем не бывало. Последнее, что я увидела – это взволнованное лицо служанки, а после меня вынесли из поместья.

На пару тройку секунд я потеряла сознание. Конвоир затолкал меня в бричку и сел напротив. Он смотрел на меня, не отрывая взгляд. Я хотела дать ему пощечину за такое невежество, но провоцировать этого «шкафа» больше не решилась. Мне пришлось сжать руки в кулак и дожидаться неизвестного.

Ехали мы недолго, минут пятнадцать. Я припала к окошку и наблюдала бескрайние южные луга и пашни. Умиротворенная картина помогала обрести себя и взять под контроль эмоции. Ветер ласкал мою кожу чудесным теплым воздухом, с запахом разнотравья. Мечталось просто двигаться дальше и созерцать красоту вокруг.

К сожалению, карета остановилась перед невысоким холмом. Бернардо вылез, мне пришлось следовать за ним. Я оглянулась и заметила пустошь вокруг. Что-то щёлкнуло в моей голове, когда конвоир отошел к извозчику. Я подумала: «Вот он шанс, и пора действовать!». Без плана, без подготовки, лишь бы получить свободу. Отчаянно, со всего духа, я побежала вверх по холму. В мыслях билось одно слово: «Скорее! Скорее! Скорее!».

Я ощутила, что удача, наконец, озарила мой путь, ведь за мной не было погони. Добравшись до пика вершины, я затормозила и увидела огромную равнину, усеянную злаками. Неподалёку люди прочесывали косами поле. Рядом с ними был мужчина в соломенной панаме и, держав в руках хлыст, он подстегивал рабочих. Прокручивая тысячи вопросов, я вдруг поняла, о чем говорил мистер Андерсон. Это были не наемники, а рабы. И он отправил меня к ним.

В следующий миг я взвизгнула от боли. Конвоир схватил моё предплечье, и я почти упала на траву.

– Отпусти, – молила я, извиваясь от пытки.

Толкнув меня, он басом произнёс:

– Иди.

У меня не оставалось выбора, и я потопала.

Надзиратель обратил на нас внимание и удивлённо начал рассматривать меня. Я поняла, что влипла по уши, деваться было некуда. Горько было признавать, что я сама виновата. Однако господин тоже подлил масла в огонь.

Мужчина ухмыльнулся, словно обещал лучший день в моей жизни.

– Новенькая, – объяснил конвоир. – Мари. Решила, что не хочет быть служанкой.

– Ух-х, какая, – надзиратель потряс ручкой хлыста.

– Не приближайтесь ко мне! – зашипела я.

Безусловно, он вызвал у меня испуг. Как и все остальные, кто способствовал моему пребыванию в рабской системе. Здесь не было друзей, поддержки и утешения. Многое выводило из себя. Будучи ребёнком, я слышала, как отец с друзьями говорил, что поставить на место обычного смертного – считается хорошим тоном. Я взяла это за правило. А теперь, когда любой проходимец мог сделать со мной всё, что вздумается – это стало делом чести.

Мужчина рассмеялся.

– Пора тебя научить уму разуму, – сказал он, довольно прищурившись. – Увидим, чего ты стоишь.

Бернардо направился к бричке, а меня охватило чувство неизвестного. От конвоира я понимала, чего ожидать, хоть и за короткое время нельзя было постигнуть человека. Надзиратель же казался хуже Бернардо и самого мистера Андерсона. Разум жестоко подсовывал картины, где меня пытали.

Пройдя в деревянный ангар с зеленой крышей, он вручил мне длинную косу. Конечно, я смотрелась с ней несуразно, тем более в платье. Мужчина захохотал во весь голос. Стало невыносимо обидно.

Рабы дружно одной колонной прокашивали часть поля. Меня поставили в самый край ряда. Все эти люди были мужчинами и ни одной девушки! Они с жалостью посмотрели на меня, только работу не остановили. Я смахнула выступившую слезу и разгневалась на судьбу.

Первое время мне приходилось добегать до колонны. Делая взмах, невольники шли дальше, а у меня ничего не получалось. Коса то пролетала мимо, то вбивалась в землю. Стоящий сзади надзиратель подгонял и кричал на меня. Я всё ждала, когда он ударит хлыстом и покажет, кто здесь главный, однако он выплескивал свою ярость словесно.

Вскоре лезвие начало поддаваться. Я всё ещё отставала от ряда, совершая работу медленнее, чем остальные. Меня задерживало платье, в нём путались ноги, и горячее солнце, что жалило беспощадно. Я думала, что меня хватит удар. На севере температура летом еле-еле поднималась до двадцати трех. А тут… даже не знаю, было градусов сорок?

Через два часа надзиратель объявил перерыв. Можно было попить воды в ангаре и отойти от жары. Я решила, что такая одежда добьет меня, если что-то с ней не сделать. Мне оставалось лишь одно: взять ненавистную косу и отрезать нижнюю часть юбки. Рабы смотрели смущенно на мои действия, надзиратель заинтересованно. Я пыталась не переживать из-за этого. Оставались длинные рукава, и закатать их было не вариант. Поэтому, проделав дырки лезвием, я кое-как, коряво, оторвала их.

Голод нагнал меня ближе к обеду. Как я узнала позже, мужчины-рабы плотно кушали утром и вечером, в период работы получали только воду. Силы покидали с каждой минутой, в глазах иногда мутнело, желудок урчал. Я бы сообщила о недомогании, только понимала – никому не будет до этого дела.

Глава 18. Мистер Андерсон переживает?

К вечеру я просто упала на сено и разложила конечности под разным углом. Мне стало абсолютно всё равно, как я выглядела. Работы оставалось на час, и мысленно я уговаривала себя вытерпеть ещё немного. Когда пришлось выходить на поле, меня настигла очередная неудача. Тело не послушалось.

Мнение о злом и ужасном надзирателе постепенно рушилось. Он ни разу меня не ударил, не оскорбил, а сейчас протянул руку. Я с недоверием взглянула ему в лицо, и там не было усмешки или веселья.

– Давай, новенькая, последний рывок.

– Почему вы мне помогаете?

– А зачем нам убивать рабов? Вы должны служить.

Я горько усмехнулась и ответила:

– Ну разумеется. Вам плевать! А я уж решила, что вы добрый!

Мы заканчивали работу вместе с заходящим солнцем. Отнеся инструменты в ангар, я привалилась в углу, пытаясь справиться с мигренью. Но боль не уступала. Она пытала меня. Неожиданно я услышала голос Бернардо и застыла. Он переговорил с надзирателем и двинулся ко мне.

– Вставай. Пора ехать обратно.

Издав мучительный стон, я жалобно протянула:

– Уйди. Просто оставь меня здесь. Я умру!

Он бездействовал, видимо, обдумывая варианты, а далее схватил меня за локоть и попытался поднять на ноги. Я встала с подкошенными коленями и, все же сделав два неуверенных шага, рухнула обратно на солому. Мигрень набирала обороты.

– Прочь от меня! – крикнула я с досадой. – Ненавижу вас! И вы меня тоже! Просто дайте спокойно отойти в мир иной!

Конвоир не проникся мольбе и, перекинув моё тело через плечо, вышел из ангара. Он шел уверенно и ровно, мой вес не причинял ему неудобств. По смутным отрывкам я помнила, как мужчина усадил меня в карету, как легкий прохладный ветер обдувал мое загорелое лицо, как Бернардо притащил меня в дом. А в конце настигло мягкое прикосновение с кроватью.

Где-то в комнате Джена зашепталась с девочками, и вскоре на мой лоб положили влажное полотенце. Я была очень признательна, только усталость не позволила выговорить даже слово. Звуки хождения и болтовни продолжились.

– Тише, – пробормотала я. – Пожалуйста.

Когда наступила ночь, возникло долгожданное молчание, и комната погрузилась во мрак. Моё тело онемело, веки плотно закрылись. Я грезила просто заснуть, уйти от этой жестокой реальности.

Однако царство Морфея не настигало меня. Я плавала между сном и явью. Иногда казалось, что я уже перехожу в блаженное состояние, как до меня долетало чьё-то сопение. Минуты казались часами, превращая мой отдых в кошмар, где ты не можешь заснуть и пошевелиться. Я думала, что так наступает смерть. И честно, мне этого хотелось.

Рассвет вошел в свои права через вечность. Неяркий свет пробивался в окошки, я ощущала его закрытыми глазами. Появились шорох простыней и зевки. Вскоре грубый голос Бернардо объявил о подъеме. Шума становилось больше, он нарастал и одновременно терзал меня.

– Мари, вставай, – спокойно произнесла Джена.

Я начала говорить, как мне плохо, описывать самочувствие, а получилось, что изо рта вырвались лишь стоны.

– Не понимаю, скажи внятно. Дорогая… у тебя дрожь, – обеспокоенно вскрикнула она. – Ты бледна! – приложив свою ладонь к моей щеке, служанка выдала: – И горяча! О, Боже!

Из-за её слов шум удвоился. Я терялась в происходящем. Мне мерещилось, что я на облаке, которое легко покачивалось и уплывало вдаль. Мигрень ушла на задний план и уже не причиняла страданий. Наступила приятная легкость и покалывание в мышцах.

Только одна пугающая мысль шептала о том, что всё было неправильно. Я мечтала о приятном сне и с превеликим удовольствием погрузилась в него.

Мои веки внезапно распахнулись. Воздуха в груди вдруг стало мало, и я закашляла. Чувствовался неприятный запах. Попыталась сесть в кровати, но меня уложили обратно. Повернув голову в сторону, я увидела дворецкого. Что ему нужно?! Я стала брыкаться и кричать.

– Успокойтесь. Я хочу вам помочь!

– НЕТ!

– Мари. Мари! – подбежала Джена и взяла меня за руку. – Всё хорошо.

– Расскажите о ваших ощущениях, – спокойно попросил дворецкий.

Прибывая в замешательстве, я осмотрела комнату и увидела девочек, столпившихся возле меня. Они наблюдали за сим действом, негромко беседуя. Рядом находился Бернардо.

Я вновь перевела взгляд на мужчину. Мне хотелось поведать о всех неприятностях, что меня сокрушали. Но тогда бы мои тревоги вылились напоказ, дав повод кому угодно насмехаться. Дворецкий разгадал мои мысли и неожиданно попросил всех удалиться.

Наблюдая, как люди выходят, я заметила в проеме мистера Андерсона. Его лоб был нахмурен, а губы плотно сжаты. Показалось, что он… немного обеспокоен. Впрочем, хозяин дома быстро разорвал взгляд и, тряхнув челкой, ушёл одним из последних.

Я вздохнула с облегчением.

Дворецкий подробно спрашивал меня о состоянии. Я с недоверием рассказывала, как всю ночь не могла уснуть, что давно не кушала, и о тяжёлом физическом труде, на который отправил меня мистер Андерсон. Он время от времени кивал и проницательно глядел. Я подумала, что слуга не поверил моей истории и был привлечен лишь для того, чтобы создать иллюзию заботы.