Монстры большого города

Часть 1

Благополучно добравшись до просёлочной дороги, врубаю радио, и слышу, что практически на всех местных частотах только и говорят о “Паладине”. Самый престижный и знаменитый ночной клуб города оказался прибежищем для отбитых ублюдков всех мастей. Заглянув на подвальный этаж, копы обнаружили там почти три десятка секс-рабов, среди которых были не только девчонки, но и мальчишки. Хозяин “Паладина” Брюс Стоун оказал сопротивление, и был застрелен. С одной стороны, правильно. Не судить же такую мразь? С другой стороны, подонок ещё легко отделался. Его бы ко мне на стол. Я бы ему доходчиво объяснил, что рабство уже давно отменили. Подумать только, притон с рабами прямо в центре города, практически на виду у всех. Что тут сказать - добро пожаловать в Элдер Сити. Этот город будто питается человеческими страданиями. В какой-то степени, то же самое делаю и я. Если считать человеком то дерьмо, что сейчас лежит в багажнике моей машины.

Рамон Меркадо. Лидер банды “Муэртос”. Последние десять лет провёл за решёткой, а едва вышел на свободу, пошёл наводить порядки на территории, которую считает своей. По его приказу обезглавили хозяина небольшого китайского ресторанчика и его брата. Вся вина старика заключалась в том, что он не успел вовремя расплатиться за “крышу”. Поговаривают, что Меркадо лично снёс башку сначала одному, затем и второму. Так ли это на самом деле, или болтуны слегка приврали, уже не имеет значения. Исправительная система в который раз доказала свою неэффективность. Почему я не капельки не удивлён? Наверное, потому что ещё не видел ни одного положительного примера. Только отрицательные. Различные шестёрки из банды практически всегда крутились рядом с Рамоном, и застать врасплох этого амбала оказалось непросто. Наблюдал за ним почти двое суток, а когда наконец-то представилась возможность, всадил в него три дротика со снотворным, и уложил здоровяка в багажник своей машины.

Добравшись до фермы, глушу мотор. Держа шокер наготове, иду к багажнику. Трёх дротиков хватило бы на быка, но стараюсь не терять бдительность. Порой достаточно всего одной ошибки, чтобы охотник и дичь поменялись местами. Открыв багажник, и удостоверившись, что амбал крепко спит, вытаскиваю теплую тушку на свежий воздух, и волоку в подвал, где главаря “Муэртос” уже ждут хирургические инструменты, разделочный стол и просторная пластиковая бочка, в которой Рамон Меркадо навсегда и исчезнет.

1

(2 месяца спустя)

БЕН

Придя в кабак, заказываю самое дешёвое пиво, и отхожу в угол. Пока иду к столику, внимательно присматриваюсь к посетителям, в частности, к девчонкам. Замечаю всего двух: одна с фиолетовым ирокезом на голову трётся у аркадного автомата. По росту и телосложению вполне подходит, но интуиция подсказывает, что это не та, кто мне нужен. Вторая девчонка – длинноволосая шатенка, о чём-то ругается с каким-то парнем. Заканчивается их ссора звонкой пощёчиной с последующим бегством. Провожаю беглянку взглядом, сделав небольшой глоток из кружки. Даже если я ошибся, и она здесь не появится, ничего страшного. Времени в запасе у меня полно. Будет хуже, если девчонка даст о себе знать в каком-то другом месте, и копы доберутся до неё раньше меня. Это моя добыча, и я не собираюсь ни с кем ей делиться.

Насколько мне известно, впервые “Фурия” дала о себе знать две недели назад. Её первой жертвой стал некий Патрик Малридж – примерный семьянин и отец двух детей. Эта девчонка сначала как следует приложила его бейсбольной битой, затем отрезала гениталии, засунула их бедолаге в рот, после чего нанесла два десятка ударов ножом. Второй жертвой стал Уэйд Маршалл – сутенёр со стажем. Неприятный тип, с какой стороны не посмотри. Отрезать ему “фурия” ничего не стала, но кучу дырок в нём проделала. Третьей, и, на данный момент, последней жертвой, стал работник метро Карл Хайслер. Малриджа девчонка прикончила на парковке перед супермаркетом. Сцену расправы засняла камера видеонаблюдения. Увы, высоко поднятый капюшон не позволил рассмотреть убийцу. Да и сама запись получилась нечёткая.

С Хайслером и Маршаллом всё было по-другому. Их “фурия” подцепила в небольших кабаках, отвела в ближайший мотель, а уже там прирезала. Оба раза она использовала парик и чёрные очки. В момент регистрации “фурия” специально стояла в сторонке, и ковырялась в телефоне, не давая управляющему возможность себя рассмотреть. Номер специально выбирала на первом этаже. Сделав своё дело, удирала через окно, прихватив бумажник жертвы. Схема простая, и до боли примитивная. Девчонке явно не хватает опыта, и планирование – не самая сильная её сторона. При такой хреновой подготовке любая вылазка может стать для “фурии” последней.

Продолжая наблюдать за входом, замечаю её – платиновую блондинку в короткой юбке, яркой кофте, серой кепке, и с блёсткой на левой щеке. Жуя жвачку, и надувая пузыри, куколка потуже натягивает головной убор на лоб, подходит к стойке, и занимает место с краю. На вопрос бармена, не желает ли она промочить горло, девчонка просит дать ей меню. Голос у неё приятный, мелодичный. Глядя на куколку, вспоминаю просмотренную до дыр запись с парковки. У “фурии” грудь на размер меньше, чем у этой девчонки, но это ещё ни о чём не говорит. Просто подкладываешь что-нибудь под одежду – и теннисные мячики превращаются в футбольные.

Скучать долго куколке не приходится. Только она заканчивает изучать меню, как к ней подсаживается какой-то пухлый бородач, и предлагает угостить малышку пивом. Девчонке без особого труда удаётся развести его на фирменный коктейль. Немного поговорив, парочка решает продолжить знакомство в более спокойной обстановке, и уходит. Расплатившись за пиво, следую за ними.

В пяти минутах ходьбы от кабака есть небольшой мотель с почасовой оплатой. В его сторону парочка и направляется. Пока всё идёт по привычному сценарию. Прежде, чем зайти в здание, девчонка достаёт и надевает чёрные очки. Последние сомнения тут же отпадают. Эта куколка – именно та, кто мне нужен. Специально выбрала мотель рядом с кабаком, чтобы далеко не ходить. Предусмотрительно. Мало ли, вдруг что случится по дороге. Район не самый спокойный.

Зайдя в мотель вслед за парочкой, замечаю, что во время регистрации девчонка стоит в сторонке, и делает вид, будто ковыряется в телефоне.

- Желаю приятно провести время, - бормочет администратор, передавая бородачу ключ от номера.

Едва парочка удаляется, приближаюсь к стойке. Администратор смотрит на меня, как на кусок дерьма. Неудивительно. Лохматый, с короткой бородой, в поношенной куртке и мятых штанах я похож на бродягу, только что вылезшего из мусорного бака.

- Мне бы отлить, - говорю хорьку за стойкой.

Администратор морщится. Я же смотрю ему за спину, на доску с ключами. Помня, откуда примерно хорёк достал брелок, понимаю, что нужная мне парочка уединилась в седьмом номере.

- Туалет только для персонала. Есть ещё в номерах, но для этого…

- Ну нет, так нет, - перебиваю хорька, разворачиваюсь, и иду к выходу.

Всё, что нужно, я узнал. Осталось дело за малым.

АНДЖЕЛА

По дороге к номеру боров не убирает руку с моей задницы. Очень хочется пригвоздить потную ладонь ножом к стене, но приходится терпеть. Ненавижу, когда ко мне прикасаются. Каждый раз после такого хочется залезть в ванну, и тереться жёсткой мочалкой до красноты. В такие моменты я начинаю завидовать змеям, способным сбрасывать кожу. Мне бы это умение очень пригодилось. Если продырявлю кабану руку, на его крики сбежится куча народу, а мне лишнее внимание ни к чему. Судя по довольной улыбке, боров и сам не до конца верит, что ему так повезло. Нет, свинья, тебе не повезло. Как сильно, ты пока не знаешь, но скоро узнаешь.

Зайдя в номер, сажусь на кровать, снимаю обувь и кепку. Боров запирает дверь на ключ, и поворачивается ко мне лицом.

- Не тормози, детка, у нас всего час. Раздевайся! – требует он.

Выдавив из себя улыбку, предлагаю кабану сначала освежиться. Толстяк воспринимает моё предложение без особого энтузиазма, но начинает похабно лыбиться, когда я обещаю присоединиться к нему через пару минут. Скинув ботинки, боров уходит в душ, оставляя меня одну. Встав с кровати, подхожу к выключателю, и вырубаю свет. Темнота даёт ложное ощущение безопасности. Кажется, что в ней можно полностью раствориться, спрятаться от посторонних глаз. Остаться совсем одной. Никого не видеть, никого не слышать, ничего не чувствовать. Для кого-то это стало бы суровым наказанием. Я же о подобном подарке могу только мечтать. Выход из ситуации банален и прост, но я не могу на него решиться, предпочитая продлевать агонию.

2

БЕН

Спасение толстяка в мои планы не входило. Я собирался дождаться, пока “фурия” закончит с ним, и вылезет на улицу. Но девчонка сама облегчила мне задачу, вырубив свет в номере, и пошире открыв окно. Такой возможностью грех было не воспользоваться. Закинув обмякшее тело на плечи, покидаю номер прежде, чем толстяк успевает понять, что что-то не так. Переулками добираюсь до места, где оставил свою машину, и укладываю “фурию” в багажник. Отъехав на полкилометра, вытаскиваю сим-карту из телефона куколки, а сам аппарат на ходу выкидываю. Через мобильник можно отследить геолокацию, а я не хочу привести возможных сообщников “фурии” к ферме.

Заметив впереди патрульную машину, своевременно снижаю скорость до приемлемой, чтобы не привлекать ненужное внимание. Лишь когда добираюсь до просёлочной дороги, зажимаю педаль газа, пока не подъезжаю к дому. Как только вытаскиваю девчонку из багажника, с её головы слетает парик. Волосы у неё всё такие же светлые, пусть и очень короткие. Под одеждой ожидаемо нахожу накладки, увеличивающие грудь. Закинув тело на плечо, быстрым шагом следую к дому. Не включая свет, спускаюсь в подвал. Открыв кодовую дверь, миную длинный коридор.

Ферма раньше принадлежала моему отцу. Обустроил подвал под свои тайные нужды тоже он. О том, что Джеймс Элмерс любил отвозить людей за город, и долго пытать, прежде чем отправить на тот свет, знал только я. Для всех остальных, в том числе и для Джона, он был хорошим полицейским и образцом для подражания. Кто знает, скольких ещё людей он бы успел прикончить, если бы не нарвался на дерзкого юнца, решившего обчистить кассу в небольшом кафе. В завязавшейся перестрелке отец прикончил грабителя, но и сам поймал пару пуль, и истёк кровью до того, как приехали медики. Похоронили его как героя, со всеми причитающимися почестями. Джеймс Элмерс получил почёт и славу, а я – ключ от шкафа со скелетами. Достойное наследство. Полезное.

Добравшись до разделочной комнаты, укладываю девчонку на стол, и начинаю раздевать. Сняв с неё всю одежду, а заодно и нижнее белье, аккуратно складываю вещи в деревянный ящик в углу, чтобы потом сжечь. Использовав крепкие кожаные ремни, привязываю голую девчонку к столу. Прогулявшись до умывальника в углу, мою руки, надеваю полиэтиленовый передник, затем подкатываю к столу, на котором лежит голая девчонка, каталку с инструментами. Плоскогубцы, дефибриллятор, электродрель, шлифовальная машинка, пара скальпелей, баночка с едкой щёлочью, жгуты, хирургическая пила и многое другое. Решив начать с чего-нибудь попроще, беру скальпель, и откатываю каталку в сторону. Если даже Рамон при виде всего этого арсенала обмочился, то хрупкую девчонку и вовсе хватит удар раньше, чем я успею сделать первый надрез.

Врубив лампу над столом, хочу было привести девчонку в чувство, но замираю. Левое запястье и оба плеча “фурии” украшают глубокие шрамы. Присмотревшись повнимательнее, замечаю и другие отметины. На животе чуть выше пупка - ожог размером с яблоко, а на груди - пара уродливых рубцов. На ум первым делом приходят металлические крюки для подвешивания туш на скотобойне. Висеть на подобных штуках мне не приходилось, но представляю, насколько это может быть больно. Даже удивительно, что обошлось без серьёзных травм. Похоже, тот, кто над ней издевался, всё рассчитал. Либо девчонке просто повезло. Подозреваю, что со спиной у пленницы тоже не всё в порядке, но чтобы проверить это, придётся расстегнуть ремни. По-другому её на живот не перевернуть. Пока размышляю, стоит ли внимательнее осмотреть девчонку, “фурия” приходит в себя.

АНДЖЕЛА

Открыв глаза, вижу лампу на потолке. Расположена она на уровне живота, а потому её свет не ослепляет. Руки, ноги, грудь и лоб стягивают кожаные ремни. Пытаюсь покрутить головой, но быстро понимаю, что даже на это не способна. Могу лишь смотреть строго вперёд.

Ну вот и всё, круг замкнулся. Чудесное спасение оказалось всего лишь передышкой. От осознания этого хочется смеяться и рыдать одновременно. В последний раз я плакала, когда сумела дозвониться до матери. А смеяться я попросту разучилась. После всего, что случилось, где-то в глубине души я понимала, что у моей истории не может быть счастливого финала. Психушка, тюрьма или очередной больной ублюдок. Закончиться всё это по-другому попросту не могло. Чудеса случаются только в сказках и фильмах. Реальность жестока и беспощадна.

Закончив рефлексировать, фокусирую взгляд на том, кто поставит жирную точку в моей истории. Крепкий, но не перекаченный. Рост примерно метр восемьдесят. Глаза карие, нос прямой. На вид около пятидесяти. Густая борода и длинная чёрная грива на голове. В руке – скальпель, во взгляде – ноль эмоций.

- Ничего не хочешь мне сказать? – интересуется незнакомец, прервав затянувшуюся паузу.

Не хочу. Да и о чём с тобой разговаривать? Где я? Бессмысленно. Всё равно не скажешь. Что ты собираешься со мной делать? Скоро и так узнаю. Хочешь услышать слёзные мольбы? Не услышишь. Я уже просила не делать мне больно, и не раз. Не помогло. Так что нет у нас общих тем для разговора.

Не получив ответа, незнакомец касается моей груди. Щипать или мять её он даже не пытается. Лишь проводит указательным пальцем сверху вниз, остановившись в том месте, где остался рубец от крюка.

- Кто сделал это с тобой? – следует новый вопрос.

Начинаю злиться, но стараюсь этого не показывать. В чём дело, больной урод? Хотел отведать свежатинки, а приходится довольствоваться объедками с чужого стола? Ну извини, что разочаровала! Жизнь полна сюрпризов, и далеко не всегда они приятные.

- Заканчивай побыстрее, - говорю я, стараясь, чтобы голос звучал максимально равнодушно.

Незнакомец хмурится, касается скальпелем моей щеки, но пускать кровь не торопится.

- Как тебя зовут? – интересуется мой палач.

- Лиза, - вру, не моргнув глазом.

- А фамилия?

- Симпсон.

Бородач не меняется в лице, но я отчётливо вижу, что он мне не верит. Убрав скальпель, палач достаёт телефон, и отстёгивает верхний ремень.

3

БЕН

Заведя машину, торопливо покидаю ферму. Всё прошло совсем не так, как я рассчитывал. Ничего не сделав, “фурия” испортила мне весь вечер. И всё из-за проклятых отметин на теле. Как я и подозревал, на спине они тоже есть. Понятия не имею, через что прошла эта девчонка, но что такое боль, ей известно не понаслышке. Даже Рамон умолял меня сохранить ему жизнь. “Фурия” делать этого не стала. Она пыталась казаться непробиваемой, но это всего лишь маска. Я заметил страх в её глазах, когда она увидел инструменты. Стоило подробнее обо всём её расспросить, прежде чем вырубать. Разговор по душам у нас бы не получился, но когда нужно что-то узнать, я могу быть очень убедительным. Одна минута со мной – и девчонка рассказала бы всё, как на исповеди. Но проводить допрос нужно с холодной головой, иначе могу увлечься, и превратить “фурию” в одно сплошное месиво, которое потом и мать родная не узнает. Прежде чем сделать следующий шаг, мне необходимо выпустить пар. К счастью, в Элдер Сити есть человек, который может мне помочь.

Снизив скорость, достаю телефон. Отыскав нужный номер, звоню Хэнку Даггану. Старик отвечает после третьего гудка.

- Слушаю, - слышу из трубки знакомый скрипучий голос.

- Привет, Хэнк.

- Ушам своим не верю. Бенджамин, мать его, Элмерс! Давненько я тебя не слышал.

- Почти два месяца.

- Чего хотел? Решил тряхнуть стариной, и кости размять? Или стало скучно, и захотел поболтать со стариком?

- Первое. Есть какие-нибудь варианты на сегодня?

- Есть. Первый вариант – через час. Второй – через полтора. Если созреешь, подходи. Дорогу ты помнишь.

- Обязательно подойду.

Когда-то Хэнк был довольно известным тренером по бейсболу, но со временем превратился в никому не нужного одинокого ворчуна. Кроме подобранного на улице старого пса, у Хэнка не было никого: ни друзей, ни семьи. Дагган владел стареньким кинотеатром, остро нуждающимся в ремонте. Но основной доход старику приносила арена в подвале, на которой время от времени проходили подпольные бои. Правила просты, и легко запоминаются: сильно не калечить и не убивать. Сломать противнику нос, руку или ногу сам Бог велел. Зрители такое очень любят. Посмотреть, как два диких маргинала остервенело лупят друг друга, приходит не только всякое отребье, но и люди посолиднее. В случаях, подобных этому, арена помогает не только выпустить пар и привести мысли в порядок, но и неплохо заработать, сделав удачную ставку.

Заскочив к себе, избавляюсь от густой растительности на голове и подбородке. Когда на тебя несётся злобная обезьяна, попадающие в глаза волосы сильно мешают. Не стоит облегчать задачу потенциальному врагу. Взяв всю наличку, еду к Даггану.

Народу в подвале собралось прилично. В основном, ирландцы. Любят они смотреть, когда другие избивают друг друга в кровь, когда сами не заняты тем же самым. Облокотившись о перила, стою у лестницы, и дожидаюсь Хэнка. Рядом с ареной, представляющей собой просторную клетку с железными прутьями, трётся раздетый по пояс лысый двухметровый верзила. Подозреваю, что это его физиономию мне предстоит подкорректировать.

- Геракл. Новый любимец публики, - слышу позади голос Хэнка.

Поворачиваюсь к нему лицом, и передаю толстую стопку купюр, обмотанную белой ленточкой.

- Всё на меня.

Хэнк забирает деньги, кладет в рот сигарету, зажигает её, и начинает дымить.

- Два месяца – приличный срок. О тебе уже наверняка все позабыли, - бормочет Дагган, встав рядом.

- Я за славой не гонюсь – предпочитаю наличные.

- Если повалишь этого бычару, то будут тебе и слава, и наличка. Но так, на всякий случай: одному из последних своих соперников Геракл повредил позвоночник. От медицины я далёк, но что-то мне подсказывает, что если бедолага и сможет ходить, то только под себя.

Поворачиваюсь к Хэнку лицом, и уточняю:

- Правила поменялись?

- Нет. Просто дерьмо случается.

Чертовски верно подмечено. Если бы всё шло идеально, от “фурии” остались бы только воспоминания. Отец своих жертв разбирал на части, раскладывал по небольшим пакетам, сжигал в печи, топил в болоте или скармливал диким животным. Я же предпочитаю бочки с кислотой. Её на ферме было в избытке. В прошлом месяце я угнал фургон, и обнёс склад с химикатами. Чтобы запутать полицию, пришлось полностью забить машину, взяв не только необходимые ингредиенты, но и всего понемногу. И это сработало. Копы решили, что кому-то понадобилось сырьё для крупной партии, и принялись жёстко трясти всех варщиков метамфетамина в городе. Единственной зацепкой был угнанный фургон, но его я утопил в болоте.

- Если дерьмо случится и с Гераклом, я не сильно расстроюсь, - едва слышно бормочет Хэнк, сделав паузу между затяжками.

Приняв услышанное к сведению, разминаю кулаки, снимаю куртку, передаю её Даггану, и неторопливо спускаюсь вниз. Самое время скинуть сына Зевса с Олимпа.

АНДЖЕЛА

Жёсткая кровать без одеяла, подушка, каменные стены, тазик с водой, маленькое пластиковое ведёрко в углу, железная дверь с окошечком, зеркало на стене, одна единственная лампочка на потолке. Вот и всё, что есть в моей камере. Непонятно почему, но я всё ещё жива. Чёртов псих не просверлил мне дырку в черепе, ничем не прижёг, не срезал кожу, даже скальпелем ни разу не полоснул. Неприятного привкуса во рту нет, жжения между ног – тоже. Ублюдок даже одеть меня удосужился. Не во что-то нормальное, а в то, в чём я и была. Ну и ладно, хотя бы так.

Поднявшись с кровати, подхожу к зеркалу. Пытаюсь отколоть хотя бы кусочек, чтобы разжиться оружием, но стекло оказывается очень прочным. Не будь таз пластиковым, можно было бы попытаться приложить им ублюдка по морде. Вряд ли из этого получилось бы что-то дельное, но можно было хотя бы попробовать. Хуже всё равно не будет. Всё равно подонок разберёт меня на части. Странно, что он ещё этого не сделал. Вспомнил, что не выключил чайник, и рванул к себе домой? Вряд ли. Но что-то в его планах изменилось. Иначе он не стал бы меня раздевать и привязывать к столу, а сразу притащил бы сюда. В любом случае, это всего лишь очередная передышка. Худшее ещё впереди.

4

БЕН

Клетка захлопывается. Вальяжно расхаживающий из стороны в сторону Геракл громко интересуется, что ему со мной сделать, и получает чёткий ответ – порвать. Как и я, толпа жаждет крови, и даже не пытается этого скрывать. Зрители думают, что волка заперли наедине с ягнёнком, и они правы. Вот только волк здесь я. Потратив время, инструктора “Артемиды” сделали из меня настоящую боевую машину. Со временем я порядком подрастерял приобретённые навыки. Но того, что осталось, на эту гору тестостерона хватит с лихвой.

Закончив рисоваться перед публикой, Геракл подходит ближе, и останавливается от меня на расстоянии вытянутой руки.

- В Бога веришь? – интересуется верзила.

- А что?

- Если веришь – молись.

Сказав это, амбал пытается схватить меня за шкирку, но я лишаю его такой возможности. Резко сместившись в сторону, бью сына Зевса кулаком в уху. Геракл вздрагивает, и тут же пропускает быструю двойку по физиономии. Лицо здоровяка искажает злобная гримаса. Пропущенные удары его не дезориентировали, а лишь разозлили. Издав звериный рык, громила принимается хаотично размахивать руками, пытаясь достать меня. Кулачища у него здоровые. Пара пропущенных ударов по лицу гарантируют нокдаун, а то и нокаут. Никаких судей здесь нет, в гонг бить тоже никто не будет. Если позволю громиле себя повалить, подняться мне он уже не позволит. Ближний бой ничего хорошего мне не сулит, а потому стараюсь удерживать приличную дистанцию, и просчитываю своего противника, благо клетка просторная, есть где развернуться, и куда отступить.

Про блок здоровяк как будто не слышал. Пользуясь этим, пару раз удачно пробиваю ему двойку по корпусу, и разок апперкотом в подбородок, после чего успешно смещаюсь в сторону, и отскакиваю назад, увеличивая дистанцию. Бью лишь наверняка, не рискуя понапрасну.

- Стой спокойно, урод! – чуть ли не рычит Геракл, после очередной неудачной попытки достать меня.

Толпа подбадривает его одобрительными криками, но здоровяку это не особо помогает. Амбалу катастрофически не хватает скорости. В каждый удар он вкладывает максимум сил, но всё время промахивается. Да и выпады делает хаотичные, без малейшего намёка на техничность. Размер кулаков и вес – единственное преимущество моего врага. А вот дыхалка – его слабое место. К затяжным боям здоровяк явно не привык, иначе экономил бы силы, и хотя бы изредка прикрывал физиономию и корпус. Подловить меня Гераклу никак не удаётся, хоть он и пытается. Разок он даже пробует загнать меня в угол, но я не забываю приглядывать за спиной, и не даю ему такой возможности, постоянно смещаясь то вправо, то влево. Пропущенные удары и безуспешные попытки навязать мне ближний бой начинают выматывать здоровяка.

Пот течёт с Геракла ручьём, попадая в глаза, и вынуждая вытирать ладонью лицо, подставляясь под всё более мощные удары. Серьёзно? И это любимец публики? Хотя чему тут удивляться? Какая публика – такой и любимец. Намеренно позволив противнику оттеснить меня, оказываюсь в углу. Подпрыгнув, хватаюсь за один из горизонтальных прутьев, и со всей силы бью громилу двумя ногами по физиономии. Амбал падает на спину, а группа поддержки синхронно замолкает. Лишь кто-то робко требует, чтобы он поднялся. Геракл так и делает, и тут же бросается вперёд, пытаясь заключить меня в крепкие медвежьи объятия. Слегка пригнувшись, быстро отскакиваю влево, и здоровяк врезается в прутья. Оказавшись сзади, как следует прохожусь по его почкам и печени. Время игр закончилось. Пришло время скинуть Геракла с Олимпа.

Как следует намяв верзиле бока, хватаюсь за потную лысую голову, и со всей дури бью ей об решётку. А потом снова, снова и снова. На металлических прутьях остаются кровавые следы, здоровяк что-то неразборчиво бормочет, но прислушиваться к его болтовне даже не стараюсь. Со всей силы, бью амбала по поджилкам, отчего тот падает на колени. Сдавив локтем его шею, душу Геракла. Стоящий на коленях громила безуспешно пытается заехать мне по боку, за что снова получает в ухо. Повалив обессилевшего противника на живот, ставлю ногу на спину, и резко выкручиваю вверх его правую руку, пока не слышу характерный хруст, а следом за ним – болезненный вопль. Глядя на кровь, оставшуюся на прутьях, резко переворачивая Геракла на спину. Хочу голыми руками вырвать амбалу кадык, и смотреть ему в глаза, пока свет в них не померкнет, но ограничиваюсь тем, что обрушиваю ногу на разбитую физиономию.

В зале тихо, как на кладбище. Судя по ошарашенным физиономиям зрителей, никто не ожидал, что кто-то так легко сделает отбивную из их любимца, и даже не запыхается. Довольную ухмылку замечаю лишь на лице у Хэнка. Ловя на себе озадаченные, а порой и откровенно враждебные взгляды, покидаю клетку, и поднимаюсь наверх. Оказавшись в кинотеатре, сажусь на первое попавшееся сидение, и закидываю ноги на спинку. Избиение лысого амбала помогает привести мысли в порядок, и я вновь начинаю думать о “фурии”. Тайна оставленной на ферме девчонки не даёт мне покоя. Что-то подсказывает мне, что разгадать её будет сложнее, чем уложить Геракла, и начать следует с малого – попытаться выяснить, кто такая “фурия”. Проще всего было бы наведаться к Джону, но этот вариант сразу отметаю. У моего братца есть недостатки, но в скудомии его обвинить трудно. Совсем недавно я расспрашивал его о “фурии” и её жертвах. Если показать Джону фотографию девчонки, он сразу догадается, кто она такая. Этого я допустить не могу. Значит, за информацией придётся обратиться к кому-то другому. И этот кто-то вскоре сам приходит ко мне.

- Неплохо ты его отделал. По шкале от нуля до десяти – твёрдая восьмёрка, - хвалит меня подошедший к креслам Хэнк.

- Почему только восьмёрка? – уточняю без особого интереса.

- Потому что ты мог поломать его ещё сильнее. Не только мог, но и хотел. Я видел это по твоему взгляду.

Пожимаю плечами, но развивать тему не тороплюсь. Дагган возвращает мне мою куртку, а вместе с ней - три пачки налички. Взяв деньги, вытаскиваю несколько купюр.

5

БЕН

Едва покидаю подвал, и поднимаюсь наверх, начинает звонить телефон. Достаю его из кармана, смотрю на дисплей, и вижу номер Хэнка. Оперативно. Приложив трубку к уху, отвечаю на звонок.

- Анджела Хоуп, - говорит Дагган вместо приветствия.

Сразу понимаю, о ком речь, и уточняю:

- Кто она?

- Обычная девчонка. Красотка, умница, чирлидерша. Закончив школу, сбежала из дома. Её мать обратилась в полицию, но копы её не нашли. Зато нашёл твой приятель.

- Это всё?

- Есть ещё домашний адрес, информация о родственниках и друзьях. Если интересно, могу переслать отдельным файлом.

- Пересылай.

Услышав тяжёлый вздох на другом конце, понимаю, что это ещё не всё.

- Тут вот какое дело. У Геракла есть брат. Его зовут Гюнтер. Он вчера следил за боем, и видел, что ты сделал с его братцем. А парень он очень злопамятный.

- Он работает с какой-то бандой? – спокойно уточняю.

- Нет. Но у него есть полезный знакомый в адвокатуре. А ещё и пара дружков. Занимается эта троица вышибанием долгов. Им без разницы, что комара прибить, что человека завалить. Так что мой тебе совет – почаще оглядывайся. Целее будешь.

Сжимаю левую руку в кулак. Только этого дерьма мне сейчас и не хватало.

- Почему ты ещё вчера мне об этом не сказал?

- Да из головы как-то вылетело. Сам понимаешь, старость – не радость, маразм – не оргазм. А если не понимаешь, то доживи до моих лет.

- Постараюсь.

Нажав на сброс, убираю телефон в карман. Глянув в окно, замечаю, как к ферме подъезжает неприметный седан. Едва машина останавливается, из нее выходит вооружённый бугай, чем-то напоминающий Геракла, и двое его прихвостней. Как эти выродки меня нашли? Специально ведь смотрел за дорогой, пока ехал сюда. Никакого хвоста не было. Да и сама ферма по документам принадлежит другому человеку. Быстро же эти твари меня вычислили! Тут же мчусь на кухню, и вооружаюсь ножом.

- Выходи, Элмерс! Разговор есть! – слышу крик с улицы.

Осторожно выглянув в окно, замечаю, что троица приблизилась к дому. Похоже, здоровяк действительно хочет поговорить. Как минимум, для начала. Иначе сразу зашёл бы в дом, без всяких криков. Значит, с ходу дырку во мне не проделает, если я сам его не спровоцирую. С этой мыслью прячу нож в рукаве, выхожу на улицу, и иду навстречу незваным гостям.

- Чего надо? – спрашиваю с ходу, не став тратить время на приветствия.

Здоровяк держит в руке пистолет. Его прихвостни тоже вооружены, но доставать стволы из-за пояса не торопятся.

- Знаешь, кто я? – интересуется здоровяк.

- Догадываюсь. Чего хотел?

- Посмотреть на козла, сделавшего отбивную из моего брата. – Гюнтер направляет на меня пушку. – И вышибить ему мозги.

Тут же поднимаю руки, изобразив испуг, и бормочу:

- Полегче, приятель! Давай договоримся!

Один из шестёрок Гюнтера презрительно ухмыляется, а второй плюёт себе под ноги. Здоровяк пушку не опускает, но палец со спускового крючка убирает.

- Давай. С тебя триста штук. За лечение брата, и за потраченное время. У меня полно важных дел, и я сейчас должен был быть в другом месте. А вместо этого мне пришлось тащиться себя.

Пока слушаю ворчание Гюнтера, и без того невысокое мнение о здоровяке падает ниже плинтуса. Так ты сюда не за брата мстить приехал, дерьма кусок, а захотел легко и быстро деньжат заработать. Ещё и шестёрок своих прихватил для большего устрашения. Только вот не на того ты нарвался, приятель. Я бы мог аккуратно вас всех вырубить и сдать копам. Но есть риск, что вы выйдите под залог на следующий же день, и сразу отправитесь мстить. Такая падаль по-хорошему не понимает. А ведь могли бы ещё жить и жить. Я не привык размениваться на всякую мелочь, но раз уж вы сами ко мне пришли, так и быть, сделаю для вас исключение.

- На сбор денег даю тебе время до вечера, - верзила опускает пистолет. - Если не…

Спрятанный нож выскальзывает из рукава прямо в раскрытую ладонь. Размахнувшись, швыряю его Гюнтеру в шею, не дав здоровяку договорить. Шантажист вздрагивает, сдавленно хрипит, и роняет оружие. Сразу после броска срываюсь с места, и бросаюсь к прихвостням Гюнтера. Добравшись до первого, со всей силы бью ногой в живот, а когда тот сгибается, схватившись за ушибленное место, хватаю его за голову, и быстрым движением сворачиваю шею. Подхватив покойника, вытаскиваю пушку у него из-за пояса, резко отталкиваю дохляка, оборачиваюсь, и беру на прицел последнего головореза. Тот ошарашено пялится на меня, удивлённо хлопая глазами. Видимо, всё произошло так быстро, что дурачок ещё не успел до конца осознать, в какой заднице оказался.

- Как вы узнали про ферму? – начинаю допрос, сняв оружие с предохранителя.

- Твоя машина, - испуганно лопочет прихвостень, подняв руки.

- Что, моя машина?

- Гюнтер поставил на неё маячок.

- Зачем такие сложности? Раз добрались до моей машины, то могли рядом с ней меня и подкараулить.

- Гюнтер не хотел рисковать. Он думал, что если прессануть тебя за городом, то ты будешь более сговорчивым.

- Кто-нибудь знает, куда именно вы поехали?

Недалёкий прихвостень качает головой, даже не догадавшись соврать. Приказываю ему повернуться ко мне спиной, и бью рукояткой пистолета по голове, от чего тот теряет сознание и падает к моим ногам. Обыскав всю троицу, забираю у них телефоны, затем поочерёдно перетаскиваю в дом. Машину решаю отогнать на болото, и утопить, но откладываю это на потом. Сначала надо разобраться с незваными гостями. Покойников стоит сразу запихнуть в бочки, и залить кислотой. А с последним можно сделать всё то, что я собирался сделать с “Фурией”. Главное заткнуть ему рот понадёжнее, чтобы он не испортил девчонке аппетит своими воплями.

АНДЖЕЛА

С удовольствием уплетаю картошку и бургер, игнорируя замечания Томми касательно того, что похититель мог подмешать в еду что-то, из-за чего меня начнёт рвать кровью и кишками. Не знаю, что твориться в башке у этого психа, но травить меня ему незачем. Разделавшись с едой, осушаю стаканчик. Через несколько минут возвращается мой тюремщик, открывает окошечко в двери, кладёт на него штаны, какое-то время как-то странно на меня смотрит, и приказывает отдать мусор. Собрав отходы в пакет, подхожу к двери и кладу на окошечко.

6

АНДЖЕЛА

Раздетую догола, меня рассматривает выродок в дорогом костюме, за спиной которого стоит какой-то бугай, предположительно, телохранитель. Как и положено гостям, эти двое носят белые маски. Красные маски предназначены для персонала. И лишь такие, как я не скрывают свои лица. Потому что маски придуманы для людей, а мы – всего лишь вещи, с которыми можно делать всё, что угодно. Я ничего ни ела почти двое суток, а следы от хлыста ещё не зажили. Но смущает гостя не худоба, и не отметины на теле, а безжизненный взгляд, устремлённый в пол.

- Она что, под кайфом? – спрашивает он у одного из “красных”.

- Нет. Просто не в настроении, - следует незамедлительный ответ.

“Белый” подходит ближе, останавливается на расстоянии вытянутой руки, и берёт меня за подбородок, вынудив поднять голову. Немного полюбовавшись своей игрушкой вблизи, он убирает руку, отходит назад, и приказывает отвести меня к своей машине. Полностью одеть меня не удосуживаются, ограничившись лишь нижним бельём. Один из “красных” что-то бормочет, а когда видит, что я его не слушаю, отвешивает мне звонкую оплеуху. Щёку обжигает огнём, но я не обращаю внимания на боль. За последнее время я узнала о ней слишком много. Меня пытались сломать, и у них это получилось. Мне нанесли удар точно в сердце, а потом вырвали его из груди, и растоптали.

Не дождавшись никакой реакции, любитель оплеух снова хочет мне врезать, но другой “красный” его останавливает, и говорит, что если гость заметит следы от пощёчин, то у них могут возникнуть проблемы. Благодарности к “заступнику” я не испытываю. Все вы, твари, одинаковые. Собрать бы вас, мразей, всех до единого, в одном помещении, облить бензином, и поджечь. С удовольствием бы посмотрела, как вы горите заживо. Однако вспышка бессильной ярости быстро утихает, вновь уступая место апатии.

Напомнив, чтобы я даже не вздумала сбежать, “красные” выводят меня на улицу на задний двор, и передают гостю.

- У вас есть ровно сутки, и ни минутой больше, - говорит любитель распускать руки.

- Я помню. Мне хватит, - отмахивается тип в костюме от него, словно от надоедливой мухи.

“Красные” уходят, а громила отводит меня к припаркованной неподалёку машине, за рулем которой сидит какой-то скучающий мужик, и запихивает в багажник.

- Даже не вздумай там обделаться! - ворчит здоровяк, прежде чем захлопнуть крышку.

В багажнике темно и тесно, но я не обращаю внимания на неудобства, готовясь к худшему. Поверить в то, что эта поездка может закончиться чем-то хорошим, не получается. Едем минут тридцать, или около того, и вдруг раздаётся сильный грохот. Больно ударившись затылком, догадываюсь, что машина во что-то врезалась. Пока думаю, что мне это даёт, слышу снаружи какие-то хлопки. Затаив дыхание, сжимаюсь в комок, прижав руки к плечам. Всё указывает на то, что случилось что-то непредвиденное. Напрягаю слух, и слышу рёв мотора, предположительно мотоцикла. Пребывая в шоке, лежу неподвижно пару минут, а затем начинаю стучать по крышке ногами. Отбив обе ступни, всё же открываю багажник.

Вывалившись наружу, поднимаюсь на ноги. Придерживаясь рукой за машину, заглядываю внутрь, и вижу трёх покойников: водителя, пассажира и его телохранителя. У всех трёх в головах проделаны дырки. Сглатываю подкативший к горлу комок, и принимаюсь анализировать ситуацию. Похоже, у выродка в костюмчике были враги, решившие свести с ним счёты. Обо мне никто и знать не знал, и это к лучшему. Если бы меня везли не в багажнике, а в салоне, трупов было бы не три, а четыре. Тот мотоциклист, кем бы он ни был, вряд ли бы стал оставлять свидетелей.

Внимательно осматриваюсь. Слева – небольшой озеро, справа – бескрайнее поле. Впереди – длинная дорога, далеко позади – Элдер Сити. На дворе поздний вечер. И это хорошо. При свете дня врезавшуюся в фонарный столб машину было бы видно издалека. А так у меня есть небольшая фора. Подувший прохладный ветерок вызывает дрожь, и подсказывает, что первым делом мне нужна одежда. В одном лишь нижнем белье я далеко не уйду, и быстро окоченею.

Теплее всех одет водитель. Его куртку я и забираю. Обыскав её, нахожу бумажник, связку ключей и телефон. Следом за курткой забираю штаны. Пока стягиваю их, замечаю в кармане рубашки покойника пластиковую карточку. Ею оказываются водительские права. Изучив их, узнаю не только имя водителя, но и его домашний адрес. Вспоминаю про связку ключей, и в голову приходит отличная мысль. Узнав про аварию и смерть клиента, ублюдки обязательно бросятся на мои поиски. Но искать меня в жилище мёртвого водителя они если и догадаются, то в последнюю очередь. Главное, чтобы в квартире никого не оказалось.

Хочу было снять с покойника и ботинки, но замечаю вдалеке свет от фар. Быстро натянув штаны, бегу к полю. Метров через пятьдесят резко останавливаюсь, вспомнив, что видела у мёртвого громилы пистолет за поясом. Оружие мне бы очень пригодилось, хотя пользоваться им я и не умею. Повернув голову назад, понимаю, что опоздала – разбитую машину уже заметили. И если я вернусь, то заметят и меня. Плюнув на всё, бегу прочь от дороги, стараясь как можно быстрее и дальше убраться от места аварии.

БЕН

В разобранном виде приятели Гюнтера без особых проблем помещаются в одну бочку. Самого же здоровяка приходится запихивать в запасную. Собранные вещи решаю не сжигать, а кинуть в машину верзилы. Быстро ополоснув передник от крови, забираю ящик с одеждой и обувью, и иду на улицу. Кинув шмотки в багажник, отгоняю тачку Гюнтера в ближайший овраг, и оставляю там. Загнать её в болото собираюсь после наступления темноты, чтобы случайно не попасться кому-нибудь на глаза.

Пока иду на ферму, проверяю второй телефон. С него я обычно захожу в один закрытый подростковый чат, и пишу от имени двенадцатилетней девочки по имени Энни. Малышку достали глупые взрослые, которые совершенно её не понимают, и не хотят понимать. Поэтому ей очень хочется найти себе нормального взрослого друга, обязательно мужского пола. Поначалу мне показалось, что ничего из этой затеи не выйдет, но я ошибся. Среди желающих подружиться с Энни нашёлся тридцатидвухлетний мужик, прихвативший на свидание с девочкой различные сладости, а также сильнодействующее снотворное и пару презервативов. Разделывать его было одно удовольствие.

7

АНДЖЕЛА

Бредя по полю, стараюсь держаться как можно дальше от дороги. Добраться до города на попутке было бы намного быстрее и проще, но где гарантии, что я не нарвусь на тех, кого отправили на мои поиски? Гарантировать этого не может никто. И плевать, что с типом в костюме и его прихвостнями расправилась не я. Мои действия будут расценены как побег, а как эти ублюдки поступают с беглецами я знаю не понаслышке. Против воли вспоминаю Томми, от чего начинает колоть в груди. Пытаюсь отогнать неприятные воспоминания, но они никак не хотят уходить. Перед глазами то и дело мелькают самые яркие кадры с той записи, сделанной специально для меня. Я и раньше-то верующей не была, но в тот момент осознала чётко – никакого Бога не существует. В отличие от дьявола.

Отвлечься от плохих мыслей помогает камень, случайно подвернувшийся под ноги. Стопу пронзает острая боль, и с моих губ срывается сдавленный стон. Приподняв перепачканную в земле ногу, провожу пальцами по стопе, но крови не замечаю. Вздохнув с облегчением, решаю повнимательнее смотреть под ноги, и не думать о том, на что всё равно не могу никак повлиять.

Добравшись до Элдер Сити, начинаю ловить на себе косые взгляды. Поначалу не придаю этому значения, но вскоре начинаю волноваться. Босая бродяжка в одежде, которая ей велика, привлекает ненужное внимание. Если попадусь на глаза патрульным, меня обязательно отвезут в участок. Или, что более вероятно, обратно. У “красных” был главарь. Его я видела всего пару раз. В отличие от своих прихвостней, он носил маску золотистого цвета. Ублюдок хвастался, что с его рук кормится вся полиция Элдер Сити, начиная от патрульных, заканчивая комиссарами. Так ли это на самом деле, или подонок приукрасил действительность, я не знала, но проверять не хотела. Когда на кону твоя жизнь, верить нельзя никому.

Стараясь держаться подальше от оживлённых улиц, сворачиваю в тёмный переулок. На выходе из него замечаю, как до какого-то бродяги, копающегося в мусорном баке, докопались трое пьяных парней. Разговор заканчивается тем, что бездомного валят на землю, и начинают пинать. Избивают его задорно, со смехом и шуточками. Затаив дыхание, стою, прижавшись к стене, боясь издать хоть звук. Пьяная троица не имеет никакого отношения к ублюдкам в масках, но от этого совсем не легче. Они веселятся, избивая в кровь незнакомца, словно дикие звери. Просто потому что могут себе это позволить. Если попадусь этим выродкам на глаза, со мной они тоже церемониться не станут. Голодная, усталая и босая, вряд ли я смогу далеко от них убежать.

Избиение длится несколько минут. Довольная троица уходит, а бродяга так и остаётся лежать на земле. Быстро перебегаю на другую сторону, и слышу болезненный стон. Что ж, по крайней мере, бедолага остался жив. Если сумеет зализать раны, и больше ни на кого не наткнётся, возможно, ещё проживёт какое-то время. Мне тоже желательно больше ни на кого не натыкаться.

Хорошо зная город, добираюсь до многоэтажного дома. Почти в половине окон горит свет, кое-где слышна ругань. Поднявшись на нужный этаж, дрожащей рукой достаю из кармана ключи, и отпираю дверь. Зайдя в жилище убитого водителя, оказываюсь в полной темноте, но включать свет не тороплюсь. Поплотнее прикрыв дверь, врубаю фонарик на телефоне, и начинаю осматриваться. Лёгкий беспорядок в комнате и отсутствие второй зубной щётки в ванной даёт понять, что владелец квартиры жил здесь один. Похоже, сегодня мой персональный ангел-хранитель постарался на славу. Где же ты был раньше, ублюдок ленивый? Почему позволил случиться всему этому дерьму?

Не найдя ответы на эти вопросы, отмываю ноги от земли, и иду на кухню. В холодильнике не густо, зато неподалёку нахожу коробку шоколадных батончиков. Похоже, хозяин квартиры был сладкоежкой. Быстро съев пять батончиков, чувствуя себя гораздо лучше. Голод полностью не утолён, но и переедать тоже не стоит, а то потом живот болеть будет. Взяв кухонный нож, возвращаюсь в комнату, кладу его под подушку, и ложусь на кровать. Хоть и повторяю себе, что искать меня здесь никто не догадается, подсознательно ожидаю, что в любой момент хлипкая дверь слетит с петель, и в квартиру ворвутся уроды в красных масках. Даже если у них не будет пушек, вряд ли я смогу отбиться. Нож под рукой нужен для того, чтобы не дать этим тварям взять меня живой. Не уверена, что в самый ответственный момент у меня не дрогнет рука, но надеюсь, что проверять свою решимость на деле, а не в теории, мне не придётся. Несмотря на столь пессимистичные мысли, усталость берёт своё, глаза закрываются, и я засыпаю.

ДЖОН

Проходя по участку, замечаю Роберта Литла, о чём-то болтающего с Эдом Хензи. От густой бороды Боб избавился, перестав быть похожим на дальнобойщика. Осталось ещё что-то сделать с большим животом.

- Боб! – окликаю Литла.

Детектив оборачивается на голос, замечает меня, и перестаёт улыбаться.

- Ко мне, - говорю я, кивком указывая на дверь своего кабинета.

Литл тяжело вздыхает, и коротко кивает. Болтать со мной ему не очень хочется, но особого выбора нет. Роберт всё ещё детектив, а я с недавних пор – сержант. Внезапное повышение застало меня врасплох. Я даже подумывал о том, чтобы отказаться, но капитан Хаузер чётко дал понять, что выбор сделан и одобрен на самом верху, и что если всё дело в моих хотелках, то я могу засунуть их туда, где не светит солнце.

До своего повышения я занимался поисками “фурии”, на счету которой на тот момент была всего одна жертва – Патрик Малридж. В итоге дело передали Литлу и Хензи. Как по мне, доверить поиски этой психопатки стоило кому-то более талантливому и сообразительному. Но когда Хензи предложил подкинуть “фурии” приманку, эта идея пришлась мне по душе.

- Я тут краем уха услышал, что в деле “фурии” есть какой-то прогресс. Не хочешь поделиться подробностями? – обращаюсь к зашедшему в мой кабинет Бобу.

- Трудно сказать, прогресс это или так, ерунда. В общем, был я вчера в “Ринсе”. Это такой бар на…

8

АНДЖЕЛА

Проснувшись ближе к обеду, не сразу понимаю, где нахожусь, и почему так странно одета. Воспоминания о случившемся вчера приходят постепенно. Даже не знаю, что бы делала, если бы всё это оказалось сном. Неужели этот кошмар наконец-то закончился? Задав этот вопрос, сама же на него отвечаю: нет. Ничего не закончилось. В покое эти твари меня не оставят. Весь город вверх дном перевернут, чтобы найти меня. Удастся ли им это или нет, зависит от того, что я буду делать дальше.

Идея сидеть в новом убежище безвылазно, не врубать свет и никому не открывать дверь, поначалу кажется заманчивой, но вскоре приходит осознание, что это невозможно. Шоколадных батончиков надолго не хватит, а в холодильнике почти пусто. Если начну заказывать еду с доставкой на дом, то это будет намного заметнее, чем редкие вылазки за продуктами. И делать это лучше поздно вечером. Обязательно прикупить одежду и обувь по размеру. Желательно подешевле, потому что денег в позаимствованном бумажнике не так уж и много. В поисках дополнительных ценностей приходится перерыть всю квартиру вверх дном. Осматривая всё максимально тщательно, нахожу ещё несколько сотен в кармане одной из курток. На первое время этого хватит. А дальше… Дальше видно будет.

От делать нечего навожу в квартире порядок, после чего принимаю душ. Не одеваясь, пару минут стою перед зеркалом и рассматриваю своё отражение. Когда я спросила Грега, своего парня, что ему нравится во мне больше всего, он ответил практически сразу – мои длинные шелковистые волосы. Я ожидала услышать другое, но такой ответ мне понравился. За волосами я тщательно следила ещё со средней школы. Укладка, стилисты, модные журналы. На всё это было потрачено куча времени и денег. Однако память – избирательная штука. Глядя в зеркало, мне вспоминались не многочисленные походы в салоны красоты, а очередной выродок в белой маске, наматывающий мои волосы на кулак, и дёргающий их на себя, словно поводья. Это было не столько больно, сколько унизительно. Недолго думая, беру ножницы, и срезаю все излишки. По итогу получается короткий “ёжик”, и меня это вполне устраивает.

Только разбираюсь с волосами, взгляд тут же приковывает клеймо на животе. От этого дерьма так просто не избавиться. Но сделать это необходимо. Просто для того, чтобы чувствовать себя живым человеком, а не чьей-то вещью. Думаю, как бы избавиться от проклятого знака, и нахожу всего два способа: либо срезать вместе с куском кожи, либо выжечь. Что одно, что другое очень болезненно, и оставит уродливый след на всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой или короткой она ни была. Но пусть уж лучше на моём теле останется такой след, чем чья-то метка.

Выбрав второй вариант, надеваю штаны и иду на кухню. Взяв металлический кофейник, снимаю с него крышку, и подогреваю на огне. Как же сильно мне не хочется это делать. Но надо. Только так, и никак по-другому. Между болью и стыдом я выбираю боль. Когда я чуть не откусила член одному ублюдку, меня подвесили к потолку, проткнув двумя крюками, словно коровью тушу, а пока висела, пару раз прошлись кнутом по спине, исключительно в воспитательных целях. Сама не знаю, как не сдохла после этого. Как закончилась процедура, слегка подлатали, и даже дали какое-то время на восстановление, хотя следы от той экзекуции до сих пор со мной. По сравнению с тем, что я пережила тогда, прижигание уже не кажется таким ужасным.

Когда крышка достаточно накалилась, надеваю перчатки, чтобы не обжечь руки. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, прикладываю крышечку к животу. От жгучей боли перехватывает дыхание, а из глаз текут слёзы. Чтобы не закричать, вцепляюсь зубами в свою же руку, и прокусываю её до крови. Запах горелого мяса добирается до носа, вызывая головокружение и тошноту. Не в силах больше терпеть, откидываю раскаленную крышку в сторону, и как подкошенная падаю на пол. Тяжёло дыша, вытираю слёзы, и смотрю на живот. На том месте, где раньше был ненавистный знак, теперь красуется ожог размером с кулак.

Пытаюсь порадоваться маленькой победе, как вдруг слышу какую-то мелодию из комнаты. Понимаю, что это звонит телефон хозяина квартиры, но отвечать на звонок не собираюсь. Едва мелодия прерывается, в голову тут же начинают лезть пугающие мысли. А что если полиция или уроды в масках решат отследить местонахождение телефона? Вдруг именно этим они в данный момент и занимаются? Я плохо разбираюсь в этих вещах, но решаю не рисковать. Поднявшись с пола, следую в комнату. Взяв телефон в руки, отключаю его, иду в туалет, и смываю в унитаз, после чего возвращаюсь в спальню, падаю на кровать, и долго смотрю в потолок.

ДЖОН

Мельком взглянув на присланный Литлом фоторобот, свериться с базой данных не успеваю. Лейтенант Хорриган, отправившийся на какое-то совещание, нагружает меня бумажной работой. Её оказывается настолько много, что освободиться удаётся лишь поздно вечером. Голова гудит, глаза болят, в висках неприятно покалывает. Пока просматривал отчёты за прошлый месяц, и изучал фотографии с мест преступления, заметно приуныл. Грабежи, изнасилования, убийства. Как же сильно я устал от всего этого дерьма. Жертвуя личной жизнью и здоровьем, из кожи вон лезешь, чтобы этот город стал хоть чуточку чище, а толку ноль. Изменения настолько незначительны и ничтожны, что хочется на всё плюнуть и забыться. Элдер Сити – как неизлечимая болезнь, пробуждающая в людях всё самое худшее. Мой покойный отец был признанным героем, но даже он оказался бессилен. Наивно было полагать, что я преуспею там, где потерпел неудачу сам Джеймс Элмерс. Я не герой, никогда им не был, и, скорее всего, никогда не стану.

Поняв, что как-то уж слишком сильно расклеился фактически на ровном месте, беру себя в руки, покидаю участок, и направляюсь домом. С машиной возникли проблемы, и пришлось отогнать её в мастерскую. Поэтому приходится спуститься в метро. Дождавшись поезда, захожу в полупустой вагон, и сажусь на сидение. Не успеваю проехать даже одной остановки, как моё внимание привлекают двое подвыпивших подростков. Один из них начинает приставать к молодой женщине. Сначала он донимает её словесно, говоря всякие гадости, затем даёт волю рукам. Женщина не выдерживает, и пытается уйти в другой вагон, но путь ей преграждает приятель наглеца.