Мораль по-французски

Глава I

Невысокий парень в потрёпанном пальто вынырнул из душного магазина в объятия ночи. Улица встретила его тусклым светом витрин и отблесками фар на мокром асфальте. Где-то вдали выла сирена. Скорая, полиция — без разницы. Чарльз сжимал в пальцах бутылку пива. Лёгким движением языка он провёл по обледеневшему стеклу, ощущая, как холод щиплет кожу. Крышка быстро поддалась — один точный щелчок зубами, и она отлетела в темноту.

Он окинул улицу быстрым взглядом, затем запрокинул голову. Бутылка опустела за несколько жадных глотков — вместе с алкоголем в него вливалась и сама ночь, её мрачная свобода.

На лице его сменяли друг друга синие и красные огни. Улыбка заиграла на его лице, но быстро исчезла, сменившись привычным выражением безразличия.

Дверь общежития захлопнулась за его спиной с металлическим звоном. Охранник, старик Майк, лениво поднял глаза:
— Опять мрачнее тучи, Чарли. Ты хоть раз улыбался по-человечески?

Чарльз молча сунул ему под нос пропуск, нарочито медленно обнажив зубы в жутковатой гримасе.

— Совсем не от мира сего! — буркнул Майк.

— А может, это мир не от меня, — парировал Чарльз, разводя руками в театральном жесте.

— С таким то характером тебе жить тяжело, наверное.

— Просто невыносимо! — он резко развернулся, поймав раздражённый взгляд охранника, и тут же переменился, прыснув смехом.

Три этажа он преодолел вприпрыжку. В комнате с размаху швырнул пальто на кровать. Окно распахнулось с протестующим скрипом. Сигарета задымилась в пальцах, блокнот раскрылся на нужной странице.

Из дневника Чарльза Макрея

19? февраля. 1989 г.

Жизнь обрела несколько горький оттенок, но я держусь как могу. Днём —отсиживание штанов на лекциях, ночью — бессонница и сигареты. За три месяца жизни в общаге выработал целый ритуал: беру пепельницу, сажусь на холодный подоконник и курю, прижимаясь к сетке, будто целуя. Держу сигарету в кулаке — чтобы дым не выдавал. Пока везёт. Даже жаль.

Сегодня — особая ночь. В пепельнице догорает «Lucky Strike», купленные вместо еды. Слёзы оставляют солёные дорожки на щеках. Хорошо, что Карл занят Трейси —он бы непременно заметил и не упустил возможности унизить меня за это.

Наши с Карлом правила игры:
Я разрушаю себя медленно —пачка за пачкой. Он — быстро, в чужих постелях. Поэтому в редкие моменты, когда мы пересекаемся в комнате, у нас всегда находится общий язык и общая пачка «Мальборо».

Формально мы соседи. Фактически — два одиноких острова. Он ночует где угодно, кроме нашей комнаты. Такое у него негласное правило. Возвращается под утро — всегда свежий, довольный, пахнущий чужими духами.

Где-то за спиной, сквозь тонкую стену, Трейси смеётся неестественно громко. Значит, Карл сегодня в ударе.

Карл. Утро.

Он врывается в комнату с запахом перегара и женских духов. Рубашка застёгнута криво, на шее — следы помады.

— О, жив ещё! — Карл швыряет на мою кровать шоколадный батончик. — Жуй, скелет. А то тебя ветром сдуёт.

Я молча выбрасываю конфету. Он уже торчит под душем, орет что-то про «психов с кафедры философии». Вода бьёт по кафелю — звук, как пулемётная очередь.

Карл не спит с девушками в нашей комнате. Не потому, что стесняется меня. Просто для него это — пограничная застава. Здесь он только переодевается и храпит три часа перед парами. Всё остальное — там, за дверью, в большом мире, где он король на одну ночь.

— Эй, — говорит Карл, едва прикрываясь полотенцем. Моим полотенцем. — Ты опять плакал?

Я притворяюсь, что не слышу.

— Ладно... — он вытирает. — В пятницу будет тусовка у Мэтта. Ну, старший брат Трейси. Помнишь его? Там будут...

— Не могу.

— Да брось! Сколько можно быть таким...

Дверь захлопывается. Я ушёл без пальто — глупо и опрометчиво.

Я разминаю в руке пустую пачку от сигарет.

Смотрю из улицы на открытое окно своей комнаты. Сетка дрожит от ветра. Ещё зима.

Станция «Университет»

Чарльз потирал ладони, когда послышался нарастающий гул — приближалась городская электричка. Голос из динамиков монотонно провозгласил:

— Станция Университет. Следующая — Индастриал Дистрикт.

Чарльз вошёл в вагон. В воздухе стояла гремучая смесь дешёвого одеколона, пота и металла. Он выбрал место у окна — подальше от шумной компании подростков в пёстрых куртках с яркими вставками, яростно споривших о баскетболе.

Пальцы нащупали в кармане гладкий прямоугольник. Наушники с бархатистыми амбушюрами он вставил в уши ещё до того, как достать сам плеер. Притворно поправил шнурки — и только тогда, быстрым движением, извлёк драгоценный девайс. Sony WM-DD33 — не просто плеер, а мечта. Из угла вагона прорвался голос:

— Эй, пацан, это что, новый Вокмен?

Чарльз продолжал смотреть в окно, будто не расслышал, но хромовый корпус уже скрылся в складках свитера. В отражении стекла он увидел, как двое парней переглядываются. Теперь их интерес сместился — с плеера на него самого. Серый свитер, классические брюки, ботинки. Волосы — тёмные, неровные на концах, вились над ушами и на затылке. Отросшие корни выдавали натуральный цвет. Брови оставались светлыми, кожа — бледной и прозрачной настолько, что через неё проступали жилки капилляров.

— Да ты погляди на него. Дешёвая подделка.

Чарльз закинул ногу на ногу, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, погружённый в музыку.

— Ну ты посмотри, какая пафосная крыса.

Хорошая музыка и полчаса в пути пролетают незаметно. От станции до её дома — семь минут быстрым шагом. Дверь открыла рыжая Эвери, улыбаясь так, будто солнце встало исключительно для неё.

Глава II

Кабинет психолога

Сумерки медленно заползали в окно, оставляя полосатые тени на стенах. На столе по соседству с пепельницей стояла стеклянная конфетница, доверху наполненная разноцветными леденцами. В воздухе витал слабый запах дезинфектора, смешанный с ароматом дешевого кофе из автомата в коридоре. На стене мирно тикали часы, отсчитывая минуты до конца приема.

— Добрый вечер, Чарльз.

Молодой человек вошел, оглядев кабинет беглым взглядом — стандартный диван, пара кресел, плакат с изображением мозговых полушарий на стене. Он опустился в кресло, пальцы автоматически потянулись к конфетам.

— Здравствуйте, — сказал он, разворачивая леденец. — Вы не против?

Психолог улыбнулся и кивнул, уже привычным движением открывая блокнот.

— Конечно. Расскажите, что вас привело ко мне?

— Моя единственная подруга считает, что мне нужна помощь. Платит она, так что, — Парень улыбнулся, разминая фантик в пальцах. Положил конфету в рот. — Почему нет?

— Можете поделиться мыслями, почему ваша подруга так считает?

— Она говорит, что у меня проблемы с алкоголем. Будто я не умею решать свои проблемы, не умею контролировать эмоции. Будто чуть что и я сразу берусь за бутылку.

— А вы как считаете? — Чарльз отвёл взгляд.

— Я понимаю, что отчасти она права. Но я не знаю, что мне делать.

— Понимаю, Чарльз. Это может быть непросто. Скажите, что именно вас беспокоит в словах вашей подруги?

— Ну, я просто... не вижу себя таким, каким она меня описывает. Всё не так плохо. Я просто расслабляюсь, когда пью. Возможно, это не совсем нормально, но... — Чарльз бросил взгляд на пепельницу. — У вас можно курить?

— Если вам так будет комфортнее, — ответил мистер Браун и подвинул пепельницу поближе к Чарльзу. Парень достал из кармана пачку сигарет и положил одну в рот. — Развлечение — это хорошо, Чарльз, но важно понимать, где проходит грань. Вы когда-нибудь задумывались, как ваши привычки влияют на вас?

Чарльз глубоко затянулся и отвёл взгляд в сторону.

— Наверное, да, — ответил он спустя время. — Когда я чувствую себя одиноко, алкоголь помогает мне расслабиться. Но потом... — он вздохнул, — наступает утро, и всё снова начинает давить на меня.

— Это, конечно, сложный круг. Какие чувства вы испытываете, когда вы пьёте?

— В основном, легкость и веселость. Но потом приходит тот самый «похмельный» момент, когда весь мир кажется серым и злым.

— Может быть, есть другие способы найти радость и легкость без алкоголя?

Чарльз слегка нахмурился, задумавшись.

— Не знаю.

— Мы можем вместе найти способы выражения эмоций без вреда для себя и окружающих.

Чарльз затянулся, и в голове его всплыли события этого года. Спустя время он сказал:

— Да, может быть. Возможно, стоит попробовать.

— Это отличное начало! И помните, я здесь, чтобы поддержать вас в этом пути. Как думаете, что новое вы могли бы попробовать на этой неделе для вашего чистого будущего?

— Не знаю. — Парень задумчиво повел головой. — Я всё равно не вижу, в чем проблема. Разве нельзя просто немного выпить или ещё чего, чтобы расслабиться?

— Конечно, можно. Но важно понимать, когда это «немного» становится «слишком много». Вы не задумывались о том, как часто вы делаете это?

— Честно? Я думаю, это нормально для большинства людей. — Чарльз сжался, словно готовился к нападению. — Да, у меня бывают вечера, когда я пью больше, чем собирался, но кто этого не делает?

— Вы правы, у многих бывают такие моменты. Но вы упомянули, что это влияет на ваше утреннее состояние. Может быть, для вас есть более здоровые альтернативы?

— Я не хочу быть скучным, мистер Браун. — Он вздохнул, продолжая курить. — Я просто не вижу смысла лишать себя удовольствия.

— Никто не говорит о том, чтобы избавляться от удовольствий. Мы просто ищем баланс. Может быть, вы боитесь, что без алкоголя вам станет скучно? Или что без запрещённых веществ вы не будете тем «собой», которым хотели бы быть?

— Ха! Вы пытаетесь задеть меня? — спросил Чарльз, повиснув над столом. Глаза его горели злобой. Но через мгновение он усмирил эмоции и продолжил диалог, откинувшись на спинку кресла. Он начал нервно крутить сигарету между пальцами. — Как эти пустые разговоры могут помочь? В таком случае, я могу и сам со всем справиться.

— Я понимаю вашу позицию, Чарльз. Вы не обязаны принимать всё, что я говорю. В конце концов, вы сами пришли ко мне. А значит...

— Может, мне просто подождать, пока все само собой наладится?

— Иногда ожидание может только усугубить ситуацию. Вы не хотите проснуться однажды и понять, что упустили возможность изменить свою жизнь к лучшему.

— Вы правы, но...

— Это нормально, не спешите с выводами. Давайте просто поговорим о том, что вас беспокоит. Вы можете открыть сердце и выразить свои мысли без страха осуждения. Возможно, вы сами поймете, что действительно хотите изменить в своей жизни.

— Ладно, я подумаю об этом.

— Главное, что вы открыты к разговору, Чарльз. И это уже шаг вперед. Я бы посоветовал вам начать вести дневник. Так вы сможете выплеснуть эмоции, не принося вред себе и окружающим, сможете лучше понять себя и свои чувства. — Чарльз рассмеялся и закинул ногу на ногу, уверенно раскинувшись в кресле.

— Что за нелепость. Я вел дневники, когда мне было лет двенадцать. Но сейчас я не могу представить себя, мирно пишущим «Дорогой дневник, в этот паршивый день моя лучшая подруга, которая считает меня законченным алкашом и психопатом, оплатила моего психотерапевта». Что может быть унизительнее?

— Ваша подруга заботится о вас. Нет ничего плохого в том, чтобы принять руку помощи. — Чарльз презрительно посмотрел в глаза мистера Брауна. — Вы пытаетесь быть взрослым и самостоятельным. Но это не обязательно.

Чарльз отвёл взгляд и взял новую конфету.

— Боюсь, я не смогу вам помочь, если вы сами не будете хотеть этого.