Морские ягоды

Глава I

Моя мама выходит замуж! И я была бы рада, если бы не…

– Мама, вы встречались всего два месяца! Ты даже меня с ним ещё не познакомила!

– Лиля, жизнь не крутится вокруг тебя, ты уже взрослая и должна понимать, что у меня должно быть своё счастье. У тебя ведь друзья, свои увлечения, а у меня – что? Работа да и только.

– Я и не мешаю тебе строить своё счастье! Но срок слишком маленький, ты ещё сама его не знаешь как следует!

– Взрослые разберутся.

Я раздражённо хлопнула дверцей холодильника. Это была любимая фраза моей матери, только я сомневаюсь, что взрослые действительно являются таковыми.

– Знаешь, я думаю, ты поторопилась переклеивать обои в своей комнате, – мама как-то заискивающе почесала шею.

Я насторожилась.

– А что?

– Да ничего, просто так.

– Ну, а сколько можно было жить в облезлой комнате? Мы же – как сюда переехали – ни разу ничего не обновляли. Живём в старушечьей квартире.

Мы с мамой переехали в квартиру, доставшуюся в наследство от бабушки, когда мне было пять лет. Отец нашёл новую любовь и выселил нас. Хорошо хоть мама не успела продать наследство, как он настаивал.

Теперь мне – семнадцать, и за всё это время мы не делали ремонт. Кажется, последний раз ремонт делала бабушка сорок лет назад. Единственный раз. Поэтому я подкопила денег и потратила первый месяц каникул на небольшое обновление своей комнаты. Получилось симпатично, обои выбрала самые обычные – белые, но они хорошо освежили вид.

Я выбросила всё лишнее, купила круглый коврик и положила его около кровати, застелила постель серым пледом объёмной вязки, поставила на прикроватную тумбу свечи и вазу с колосками. Вышло что-то вроде стиля «хюгге».

Потратилась, зато теперь было приятно находиться в своём гнездышке.

Мне кажется, моя мама из таких женщин, которые с уходом мужчины начинают просто плыть по течению и никак не пытаются реализоваться. В её мировоззрении ремонт – это что-то запредельное, то, что может сделать только мужчина. И так – во всём.

Она бы так и продолжала существовать, бесцельно посещая на работу, если бы подруга не позвала её на съезд врачей. Мама была медицинской сестрой, но эта подруга-терапевт провела её. И, как это бывает в мыльных операх, на этой вечеринке мама встретила его! Талантливого пластического хирурга, лучшего врача года по версии какого-то там журнала. И началось… встречи, свидания, рестораны. Я как-то решила остаться ночевать у своей подруги Алеси, так мать наготовила столько вкусностей, пригласив его ночевать, каких для меня никогда не делала.

Я её, конечно, не виню, но два месяца! Это слишком!

– Знаешь, по поводу знакомства, – я уже успела уйти в свою комнату, налив себе холодной воды с лимоном, но мама последовала за мной и, постучавшись, робко вошла, – так как теперь Михаил будет твоим отчимом, он позвал нас в ресторан. Познакомиться. Завтра. Там и сын его будет.

– О, нет!

Я уткнулась в подушку.

– Ну всё, завтра в восемь вечера будь готова. Это не обсуждается.

***

Я поправила мамин задравшийся пиджак. Она стояла спиной к туалетному столику и вызывала такси. Мария Павловна хорошо выглядела: светлые волосы до плеч, голубые глаза, аккуратная фигура, подчёркнутая чёрного цвета платьем и белым пиджаком. Мама столько лет искала подходящего мужчину – держала форму.

– А ты что собираешься идти в этом?! – мама повернулась ко мне и смерила возмущенным взглядом.

Я надела рубашку в клетку и джинсы. Самые простые и удобные, что у меня были.

– Нет-нет! Так не пойдёт! Нужно надеть платье!

Я надула щёки и выдохнула, так что затрепетали губы.

– Ну заче-е-е-м? Там что, светский приём? Даже не поешь в этом платье в облипку.

– Тебе лишь бы поесть, – мама засмеялась. – У тебя же была атласная рубашка бежевого цвета? Она свободная, надень её.

– Можно? Слава Богу!

Я быстро переоделась в рубашку и кожаные лосины, на ноги надела лодочки. У мамы были такие же лакированные, чёрные.

– Эй, Лиля! Посмотри, что-то такси не назначают.

Мама держала смартфон, вытянув руку, и морщилась, отводя экран подальше.

– Я – Ли! Знаешь, такое понятие как «парентификация»? Это когда ребёнок играет роль родителя для родителя. Подмена мест.

– Ой, ну можно подумать! – мама закатила глаза. – Смотри уже!

– Так ты не заказала?

– Вот блин, мы уже опаздываем.

– Ну, ничего, не умрут.

– Это как минимум невежливо.

Следующие пятнадцать минут мы едем в такси. Мать забыла накрасить губы красной помадой и красилась в темноте салона машины. Она то и дело покушалась на мои губы, но я наотрез отказалась. Мы опоздали на десять минут. И мне, честно, хотелось, чтобы ожидающие нас «принцы» испарились, не дождавшись.

Глава II

Алеся идёт со мной рядом, засунув руки в карманы штанов. Она слушает меня и хмурится.

– Что делать?!

– А что тут сделаешь? Остаться в квартире бабушки ты не можешь. Придётся уезжать вместе с мамой, – Алеся внезапно шикает на меня. – Там моя тётя!

Полная женщина как раз заканчивает разговор со знакомой и поворачивается к нам. Обмениваемся стандартными приветствиями и идём гулять дальше. Обыденные встречи на тротуаре спального района.

– Ну и лицо, она меня не переносит.

– Мне же запрещают с тобой дружить. Думают, ты плохо на меня влияешь.

И правда, увидев меня, тетя Алеси побагровела и сделала вид, что я – пустое место. Алеся – отличница с длинной светлой косой и веснушками. Живет в своём мире, пишет фанфики про любимую к–поп группу. Не балуется ничем запрещённым и не гуляет допоздна.

И это круто!

Она самодостаточная и умная, не тратит жизнь на всякую ерунду типа шатаний ночью с всякими идиотами. Её родители зря так сильно загоняются: никто и ничто не способны склонить Алесю к тому, чего она не хочет. И я – в том числе. Она сама знает, что для неё правильно. Мы дружим с первого класса и, наверное, нас связывает свободолюбие.

У каждой – своё.

– Я не хочу уезжать.

– Я бы тоже не хотела, но одно радует, что мы сможем созваниваться по видеосвязи.

– Я не понимаю свою мать. Она совсем дура? Ну вот скажи, как можно потащить себя и дочь к мужику, которого знаешь два месяца? Ещё и женятся!

– А кстати, когда?

– Через неделю. Распишутся тихо, и мы сразу переезжаем. Что я там буду делать? В этой глуши? Ещё, как я поняла, этот его сын тоже будет переезжать вместе с нами.

– А он-то зачем? Они тоже продают квартиру в Морском?

– Хрен их знает.

– Ну, он хоть симпатичный?

Алеся хихикает, а я фыркаю.

– Ну, честно говоря, симпатичней Егора. Но такой слизняк!

Егор - мой бывший парень. Мои первые серьёзные отношения, закончившиеся изменой с его стороны. Это была грязная история, из-за которой меня чуть было не выгнали из школы. Я подралась с ним и его новой девушкой прямо в коридоре на перемене.

Ну ничего, я его хорошо приложила. Это того стоило!

А я еще удивляюсь, почему со мной запрещают дружить единственной подруге?

– Как его зовут?

– Эрик.

– И он из сто пятой школы?

– Да.

Алеся задумалась.

– Я хожу на допы по английскому с девочкой из сто пятой школы. Кажется, она рассказывала, что с парнем по имени Эрик было какое-то происшествие.

– Может, не с ним? – я нахмурилась.

– А ты много Эриков знаешь? Он – наверное – один с таким именем. Я напишу ей сегодня, уточню, кто его отец, и попрошу написать, что там было.

***

Вечером я собираю вещи, когда мне приходит сообщение от Алеси:

«Это какая-то жуть! Вот, что мне написала девочка с дополнительных!»

Чувствую, как в животе что-то сворачивается комком от волнения и страха, но с интересом читаю сообщение школьницы из сто пятой школы, переотправленное Алесей:

«Да, у него отец – хирург. Подробностей никто не знает, и вроде по делу у полиции это не проходило, но когда он переехал год назад и пришел в нашу школу, двое парней стали буллить этого Эрика за дебильное имя. Ну, оно реально не очень. Но долго у них этого не получилось делать. Оба умерли с разницей в неделю. Их нашли родители в ванной с солёной водой! Сказали типа, что причина – утопление. А Эрик как раз не ходил на занятия. Вроде поехал с отцом на съезд врачей. И вроде как был не в городе.

Странно это всё. Откуда парни взяли солёную воду? Но теперь в школе его побаиваются. Никто не хочет с ним общаться. Всё равно все считают убийцей его».

Не успеваю дочитать, как подруга уже звонит мне.

– Ты видела? Вот это – жесть! Забей в поиске!

Я сажусь за ноутбук и, набрав запрос «двое школьников утонули в ванной», сразу вижу статью, что родители не согласны с официальной версией следствия об утоплении. Молчим несколько минут, изучая статьи.

– Во, тут написано, что это был подростковый ритуал. Новое веяние!

– Ну, а мы почему тогда не знаем об этом «веянии»? Мы же вроде тоже не бабки. Везде пишут, что это – не убийство. И на парнях не было никаких следов борьбы.

– Расскажешь маме?

– Что сказать-то? Ладно бы его проверяли, но о нём вообще ни слова. По ходу полиция даже и не пыталась узнать, что у парней был за конфликт с Эриком. Об этом только школьники и знают.

– Тебе, наверное, теперь тяжко. Вот я дура!

– Лучше бы я не знала чего ожидать?

– И то верно. Будь настороже, если что – сразу звони!

Глава III

Передо мной возвышался деревянный двухэтажный коттедж, выкрашенный в белый цвет, с окнами, направленными на берег, усыпанный водорослями. Волны накатывали на песок, пенились и накатывали снова. И так бесконечно. Когда долго смотришь на это, сидя за кухонным островом, начинает мутить.

Дом оказался карикатурным, как будто из рекламы про счастливую семейную жизнь. Большой холл, переходящий в гостиную с обеденным столом на восемь человек, кухня – как я уже сказала – с островом и всяческим оборудованием, начиная от кофе машины и заканчивая автоматической тёркой для овощей; четыре спальни, находящиеся довольно далеко друг от друга. Мне досталась гостевая с огромной кроватью, застеленной – словно я была в гостинице – кристально белым постельным бельём.

Весь дом был таким не обхоженным, и казалось, что мы сняли его на летний период. Михаил сказал, что в нём никто давно не жил, и всё это великолепие просто пустовало несколько лет.

Но теперь-то моя мама разберётся с этим упущением. Она пребывала в восторге от кухни. Это была кухня её мечты, огромная и позволяющая приготовить всё, что душа пожелает. В первый день нашего переезда её душа пожелала запечённую целиком курицу с яблоками, картошку и пиццу.

Счастливые – они с Михаилом – поехали за продуктами. А я осталась один на один с пустующими комнатами. Я побродила туда-сюда, заметила, что вещи Эрика тоже были завезены в одну из спален.

Где же он сам?

И решила отправиться на побережье.

У моря оказалось холоднее, чем я думала. Волны от пасмурной погоды казались белыми, и над ними навис густой туман, закрывающий горизонт, хотя ветра почти не было. Я закуталась в ветровку и долго смотрела вдаль, пытаясь хоть что-то рассмотреть, дыша свежим воздухом. Чайки то и дело проносились над головой, мерзко крича.

Что я буду тут делать всё лето?

– О, ты уже приехала? Сестрёнка.

Я повернулась, чуть позади стоял Эрик и тоже смотрел вдаль, засунув руки в карманы.

– Я не слышала, как ты подошёл.

– Я заметил. Я стою тут уже несколько минут.

Мне стало неловко находиться рядом с ним. Нам не о чем разговаривать, и не особо-то и хотелось находить темы.

– Чем планируешь себя занять?

– А ты не видишь? Ничем. Я не знаю, что буду делать тут. И зачем меня сюда притащили?

– Понимаю. Жила себе спокойно в затхлой квартирке, и тут тебя заставили переехать в шикарный дом на берегу моря и ни в чём себе не отказывать. И всё – за просто так! – Эрик сверкнул голубыми глазами. – Это ужасно! Стоит утопиться прямо сейчас!

Я опешила от этих слов. Несколько минут мы смотрели друг на друга. Я, наверное, с плохо скрываемой яростью, а Эрик – с самодовольной ухмылочкой. Ох, скольких усилий мне стоило не отправить его куда подальше!

Но я сдержалась.

Хочет быть врагами? Хорошо.

Я развернулась и пошла в дом.

Его слова – чистая правда, но он забыл добавить, что ко мне подселили настоящего слизняка-падлу!

***

Несколько дней я сидела одна. Мама с мужем пропадали на работе, а потом проводили время сугубо вдвоём. Эрик поехал навестить какого-то друга. Видимо он решил не сидеть в этом рекламном доме и правильно делал.

Я исходила вдоль и поперёк всё побережье, изучила каждый его закуток. Кроме песка и моря рядом с коттеджем ничего не было. И я поняла, почему никто не ездит отдыхать в город Акулий Риф: тут не бывает хорошей погоды. Все дни моросил дождь мелкими противными каплями. Не помогала даже влагоотталкивающая ветровка: я была постоянно промокшая с влажными волосами, торчащими во все стороны, как будто меня окропили из душевой лейки.

Постиранные вещи тут не сохли от слова «совсем», как и вечно сырые кеды. Мне постоянно нужны были новые носки – запас старых быстро кончился.

Меня всё бесило и выводило из себя.

И когда последняя пара постиранных носок не высохла к утру и воняла тиной, я взбесилась окончательно.

Надев сланцы, я взяла несколько купюр их моих накопленных денег – мать быстро возместила мне средства, потраченные на ремонт комнаты – наверное, с подачки Михаила – но совсем перестала давать на карманные расходы, – и решила пойти в магазин в городе. Должны же жители где-то покупать себе продукты первой необходимости. Может, там и одежду продают.

Хотя бы носки!

Дом, в котором меня обрекли прозябать, был на самой окраине города, в отдельной бухте, среди скал и отвесных дорог. Поэтому, чтобы зайти в сам город, мне пришлось подниматься в гору, выходить на трассу, по которой почти не ездил транспорт, и идти пешком. Шла я под мелкой моросью. Я стала забывать, как выглядит солнечный день.

И тепло.

И сухая одежда.

Какому недоумку пришло в голову строить в таком месте курортный дом?

Когда я увидела, что передо мной начинают выстраиваться четырехэтажные, потрёпанные серые дома, то я поняла, что пришла в Риф.

И вокруг ни души.

Проходя мимо одного из домов и заглядывая в окна, я увидела, что кто-то посмотрел на меня выпученными белыми глазами и быстро задёрнул штору. А, подходя к следующему дому, я вздрогнула от того, что некто с силой захлопнул деревянную входную дверь.

Глава IV

После всех этих событий у меня отпало желание выходить из своей комнаты. Я закрылась в ней и, вздрагивая от каждого шороха, не выходила ни к кому из домочадцев.

Алеся предложила приехать к ней немедленно, но её родители бы быстро выставили меня за порог, хоть она и клялась, что уговорит их.

Оставалось только воровать еду из холодильника, нападая в кухню короткими перебежками, пока никого не было дома. И сидеть тихо в своей клетушке.

Мама не настаивала на совместных ужинах.

Не настаивала на моём обществе. Совсем.

Но она постучала ко мне в дверь, когда дело дошло до выходных. Я как раз читала новый триллер от любимого автора и не хотела отвлекаться, но пришлось.

– Лиля, надо обсудить одно дело!

Мама села рядом и погладила меня по предплечью. От неё пахло новыми духами. И летний брючный костюм у неё был новый. И серьги с жемчугом. Тоже новые.

– Ты что-то совсем закрылась в себе. Ты никогда в жизни столько не сидела взаперти! Всё время куда-то уходила и была занята. Всё хорошо?

– Нет. Не хорошо. Я хочу уехать отсюда. Мне тут не по себе, – я решила не рассказывать матери о своём походе в город. Она мне не поверит.

– Завтра я взяла отгул, и нам с тобой нужно будет поехать в многопрофильный центр и оформить тебе новую регистрацию, – мама пропустила мои слова мимо ушей.

– Чего? Зачем?

– Затем, что я не смогу продать квартиру, если ты будешь там прописана.

– А как же я буду без регистрации? Жить со статусом бездомной что ли?

– Ну что ты всё воспринимаешь в штыки? Такая колючка! – мама засмеялась, как будто происходило что-то забавное. – Зарегистрируем тебя здесь, пока не купим тебе квартиру.

– В этом доме?! Нет! Ни за что!

Я застыла, ощущая накатывающую панику.

– Лиля, это не просьба. Это нужно сделать, и выбора у тебя нет!– мама резко стала серьёзной, почти злой, будто я провинилась в чём-то. – Это не обсуждается!

Она вышла, хлопнув дверью.

Я сначала вскипела, а потом вдруг внезапно для себя – разрыдалась.

Устала держаться.

С моим мнением перестали считаться. У меня и мамы всегда были хорошие отношения. Она меня слушала. И слышала. Но теперь я стала для неё пустым местом.

Пусть хоть силком меня тащат! Не выйду из комнаты до самого начала учебного года!

***

Ну, конечно же, я вышла и из комнаты, и из дома и поехала на машине Михаила в многопрофильный центр. И позволила выписать меня из квартиры, в которой я жила с детства, чтобы окончательно разочароваться в своей матери. Я до последнего верила, что она передумает. Не передумала.

Она постоянно повторяла мне, что это временно. Всего лишь на год. И я ощущала, как моя жизнь отложилась на год.

Всё – через год.

А пока, закончив с моим переоформлением, мать предложила мне пройтись по магазинам. Я ничего себе не выбрала. За исключением бесчисленного количества хлопковых носков.

Мама же накупила всевозможных платьев, летних костюмов, купальников, будто собиралась в круиз.

Морское – большой портовый город, наполненный разнообразными ресторанами, моллами, бизнес-центрами и историческими зданиями. На каждом шагу нам встречались туристы из разных стан, новые красивые машины.

Михаил – весьма обеспеченный человек, и мне искренне непонятно, зачем было покупать коттедж в заброшенном городе, который находится почти в часе езды от основного места проживания и места работы.

Но похоже только меня одну это смущало.

Следующим пунктом для оставления бесчисленного количества денег был магазин морепродуктов. Мама хватала всё так, как будто ни разу в жизни не ела крабов, креветок и гребешков. Хотя до её встречи с Михаилом мы несколько раз бывали в Морском. Когда я пристыдила её за необоснованное расточительство, она заявила:

– Сегодня мы будем ужинать все вместе. Эрик приехал, а мы еще ни разу не собирались. Нужно угостить вас чем-нибудь вкусным.

Мне нечего было на это ответить.

Михаилу нужно было сделать какие-то дела в клинике, и он подъехал на парковку Фиш-молла, чтобы забрать нас. Он улыбнулся во все зубы, когда вышел из машины, чтобы помочь убрать покупки в багажник. И зубы эти – неестественно заострённые.

Только сейчас я заметила такую его особенность.

Я поёжилась, но, не успев это обдумать, обратила внимание, что женщина, курящая у автомобиля, припаркованного рядом, изменилась в лице и гневно смотрит на Михаила. Мне стало жутко: она вся затряслась от злости, и, казалось, сейчас кинется на него с кулаками. Не успела я толкнуть мать в плечо, чтобы она тоже увидела это, как женщина выкинула сигарету в ливнёвку и подскочила к моему отчиму.

– Я тебя сначала не узнала! Я же теперь плохо вижу по твоей милости, ублюдок!

Все окружающие люди на парковке удивлённо повернулись в нашу сторону, а моя мать – инстинктивно или нет? – встала перед мужем, закрывая его собой.

Глава V

Что и следовало ожидать, мама объелась морепродуктов и на утро не могла расстаться с унитазом. Зашла к ней и обнаружила её скрюченной над блестящим фаянсом. Её спина в розовой пижаме содрогалась от рвотных позывов.

– Ты как всегда. Предательница! Обещала пойти со мной в море!

– Ты же видишь, что мне плохо. Будет повод сблизиться с Михаилом.

– Я не поеду с двумя незнакомыми мужиками!

Мать тяжело вздохнула.

– Лиля, мне очень плохо. Хоть ты не делай мне мозги! Собирайся, и отчаливайте!

– Вот как ты заговорила. Теперь я тебя обременяю. Если я не вернусь, то это будет твоя вина!

– Ты перебарщиваешь!

– Всё! Не смею мешать!

Беру рюкзак с вещами в своей комнате и спускаюсь вниз, где меня уже ждут Эрик и Михаил. Последний весело улыбается и подытоживает:

– Все готовы?! Семь футов под килем, господа! И дама! Мы отходим!

Одновременно с Эриком закатываем глаза. И я совсем не рада такому совпадению.

Прогулочный бело-синий катер оказался небольшим, но с трюмом и полурубкой. Я не знала названий, и Михаил провёл мне экскурсию перед тем, как мы отплыли.

Они с Эриком действительно собирались рыбачить. Пока мы шли полным ходом, рассекая воду, слизняк готовил снасти, а я сидела и смотрела по сторонам.

Качало и рябило. С непривычки меня затошнило. Радовало одно, что мне выдали оранжевый спасательный жилет, и если я выпаду, то не утону.

В шесть утра в море было довольно зябко, и я, поёживаясь, растирала руки об кофту.

Когда мы наконец-то останавливаемся, то вокруг нет ничего кроме воды.

Это довольно жутко.

Мне почему-то представилось – хотя это неудивительно в свете последних событий! – что эти двое выбросят меня за борт, и я окажусь одна в холодных морских водах. Буду барахтаться, пока не утону, лишившись сил, или меня съедят рыбы.

Бессилие человека перед мощью и непреклонностью стихии иногда пугает.

Кажется, прошло бесконечное количество часов. Михаил и Эрик монотонно рыбачат до самого обеда.

Мы сидим.

Меня уже не мутит от покачиваний, и я с удовольствием завтракаю сандвичем с куском самой жирной ветчины и чаем. Сандвич с мясом был всего один, а остальные – с тунцом. Как же меня тошнит от рыбы!

И, кстати, почему на воде всегда становишься голодным, как волк?!

Эрик отвлёкся от рыбалки и неотрывно смотрел, как я ем. Я тоже отвлеклась и незаметно для Михаила показала ему средний палец. Он скривился и отвернулся.

Но самым большим восторгом этого дня стало то, что к обеду вылезло солнце! Настоящее, палящее, слепящее солнце! Я глазам своим не верила, когда оно преобразило своим сиянием всё вокруг, заставив волны танцевать переливающимися искрами. Я тут же сняла тёплую кофту и подставила ему плечи с лямками от майки-безрукавки.

– Да, в море всегда солнечно в это время года! – заметил мою радость Михаил. – На Рифе так почти не бывает, постоянно тучи заволакивают сопки.

– Я заметила. Уже думала, что не увижу солнечных лучей!

– И чего все так страдают по этому солнцу? Не понимаю, – презрительно фыркнул Эрик.

Я сделала вид, что не слышу его.

Мои новоявленные родственники накрывают стол, готовясь к обеду, и Михаил предлагает нам всем по бутылочке пива.

Отличная идея!

Мы даже перекидываемся вполне мирными, будничными фразами, попивая прохладный пенный напиток, хотя еще с утра я мёрзла и проклинала всё на свете, желая оказаться в тёплой ванной.

А сейчас я смакую тёмное пиво...

С Михаилом.

Эрик сверлит меня взглядом.

Идиот!

Но обед заканчивается, и они снова возвращаются к своим удочкам. Смотрят в тёмно-синюю воду, пытаясь разглядеть в ней что-то. К слову, им всё еще не удалось поймать даже захудалой рыбёшки. И это – за шесть часов. Неудачники!

А я просто наслаждаюсь чудесной погодой. Несмотря на яркое солнце, ветерок то и дело приносит прохладу.

Я намазалась кремом от загара, так как моя очень бледная, почти белая кожа всегда сгорала на отдыхе. После чего ползущими лоскутами появлялись отёки и ожоги.

Хорошо, что я всё-таки взяла крем. Хотя дома, когда Михаил дал мне его, я посмеялась, думая, что придётся провести еще один пасмурный и туманный день в Рифе.

Закончив с процедурами по профилактике испепеления, я села в шезлонг и, максимально опустив регулируемую спинку, приготовилась вздремнуть, как вдруг раздались плески в воде, а Михаил с охами подорвался со своего места.

Леска от удочки ходила ходуном, как будто за неё зацепилось что-то большое.

Я тоже подскочила и подбежала к борту катера, чтобы увидеть, что происходит.

В воде прямо на поверхности барахталась белая акула!

Она бешено извивалась, била серым хвостом, пытаясь удержать рыбу, что висела на крючке удочки Михаила.