Мой Демон

Пролог - Дисклеймер!

Здравствуйте, дорогие читатели. В данной работе события будут происходить в викторианской эпохе, но не ждите от меня строгого следования всем тонкостям языка и поведения людей той эпохи. Моя цель — создать увлекательный сюжет, который перенесёт вас в прошлое, а не точное историческое произведение. Здесь будут и обольстительные демоны, честные ангелы, несчастные оборотни, немножко некромантии и, конечно же, настоящая любовь, зарождающаяся из пепла.

Данное произведение давно вынашивалось в моей голове. Планировался небольшой проект на страниц десять и без визуалов, но, как бывает в моей жизни, «что-то пошло не так». Визуалы к данной работе уже готовы, скоро картинная галерея будет открыта и вы сможете лицезреть лица виновников, благодаря которым мы все здесь собрались.

Также хочу сказать, что своими словами я не пытаюсь и ни в коем разе не хочу оскорбить верующих людей. Религия у меня выдуманная тут, как и демоны с их историями. Я не придерживалась никаких писаний или фактами, всё печатали вот эти пальцы (вы не видите, но я прямо сейчас смотрю на свои руки).

Возможно, вначале глав вам будут встречаться какие-то слова на английском языке - это песни, которые меня вдохновляли или, возможно, под это что-то писалось, я просто везде люблю пихать свой плей-лист, музыка создаёт отдельную атмосферу.

На этом, кажется, всё, не смею вас больше задерживать, приятного прочтения!

Глава 1 - Феи.

Me and the Devil - Soap&Skin

Ранней юности свойственно (и в этом её беда) верить в то, что достаточно избрать своим кумиром Дьявола — и он исполнит все твои желания.

Юкио Мисима «Исповедь маски»

**********

Это недолгая и печальная история о юной графине, имя её Арабелла Бедфорд.

Её история начинается с конца веры и с начала мести.

За свои восемнадцать лет она стойко выдержала все удары, посланные вселенной и суровым, но справедливым божественным отцом. Когда никто не верит тебе, собственная семья подталкивает к краю пропасти, а вся жизнь рушится в одночасье. Ты можешь оказаться в объятиях дьявола, и не бойся, это не так страшно, как могло бы показаться.

Англия. 1844 год.

За окном не спеша падают первые снежинки этой зимы. Они медленно витают вокруг фиалов поместья и укладываются пуховым одеялом на крыши. На столике из орехового дерева остывала чашка молока с мёдом. Вечер в поместье проходил как обычно, строго по запланированному графику. Глава семьи перебирает документы в своём кабинете. Хранительница домашнего очага сидит у камина, читает книгу. Дочка мирно сопит в постели. Верный слуга семьи Эдвард, отчитав юных горничных за плохо натёртые серебряные приборы, взялся натирать их сам под тихое девичье хихиканье.

Всё должно было пройти по заготовленному сценарию, но у драматурга свои планы на семью Бедфорд.

— Спасите меня! Мама! Папа! Эдвард! Помогите!

Идеальную тишину ночи разорвал нечеловеческий крик девушки. Её вытащили из кровати и потащили за волосы в гостиную. Холодный пол обжигал нагретые ступни, она пыталась вырваться, кричала, царапалась, как принято у любого загнанного в угол животного. Не понимая, что делать это бессмысленно.

Несколько человек, облачённые в тёмные мантии и скрывающие свои позорные лица под яркими масками шутов, возомнили себя вершителями судеб. Окружив беззащитную страдалицу, единственную дочь семейства, они издевались над ней, подобно стае шакалов.

— Эй, постойте. — Мужчина вытер остриё окровавленного кинжала об грубую ткань штанины и подошёл ближе к Арабелле. — Продадим?

— Он сказал никого не оставлять. — Второй мужчина с особой жестокостью заломил руки плачущей деве за спину, взял её за волосы, потянув назад, оголяя тонкую лебединую шейку.

— За такую мордашку много дадут. Просто продадим через Тео, никто и не узнает.

Арабелла всхлипывала, лишь краем уха прислушиваясь к разговорам садистов. Всё её внимание было привлечено к бездыханным марионеткам, лежащим напротив. Лицо матушки было прекрасным, как и при жизни, она лежала на спине, глаза приоткрыты, совсем как живая. Волосы золотым прибоем, небрежно растрёпанные, сливались с шерстяным ковром. Даже после смерти её можно сравнить с дорогой фарфоровой куклой. С подкрашенных щёк ещё не сходил розоватый румянец от жара камина, а книжка, которую матушка читала последние несколько вечеров, лежала на столике, дожидалась хозяйку. Арабелла могла поклясться, что видела, как её грудь вздымается, она дышит, но это были только проделки теней. Отец лежал поодаль, его лицо было устремлено вниз, а рука вытянута в сторону матери. На его спине, подобно бутонам китайских роз, растянулось бордовое пятно. Эти подонки, полностью лишенные каких-либо моральных ценностей, напали со спины.

В её глазах навек запечатлелась эта картинка. Как её уже не живой отец продолжает тянуться к уже не живой матери.

Как величественная скульптура — вечной любви.

— Решено, тогда продадим, просто спалим поместье дотла, констебли и не поймут, что недосчитались одного тела.

Мужской смех громыхнул над головой. Их лица были спрятаны за масками, но Арабелла чувствовала их дьявольские взгляды, хищные оскалы.

Она уже не сможет этого забыть.

Англия. 1846 год.

Серый потолок, застиранные жёлтые занавески, скрывающие потрескавшуюся деревянную оконную раму, и куча суетливых девушек разных возрастов. Они бегали вокруг, создавая разноцветный ураган. Кто-то искал своё украшение, кто-то шпильки для волос, кто-то просто нервничал.

Будучи осквернённой и проданной в «Дом терпимости», она искренне уверовала, что это конец. Она могла бы это давно закончить, забрав с кухни острый нож поварихи Сью, одного грешного порыва хватило бы для объединения с родителями на небесах. Но какая-то необъяснимая внутренняя сила заставляла просыпаться и продолжать держаться за соломинку надежды, что всё вокруг — это просто долгий сон, туманный кошмар, что развеется при восходе солнца. Она очнётся от него, как от долгой лихорадки, а поодаль будут сидеть обеспокоенные родители и прислуга.

Так уже было.

Арабелла помнит, ей исполнилось пятнадцать лет. В честь праздника родители вывели её на пикник, погода была солнечная, запах луговых цветов заполнял лёгкие. В тот день они с отцом сделали воздушного змея. Девочке не терпелось запустить его в небо, но ветра, как назло, не было. Они забрались на холм, местные называют его «Верблюжий горб», с него открывался вид на утёс. Родители запретили туда идти в одиночку. Пока отец беседовал с дворецким Эдвардом, раскладывающим десерты и серебряные приборы для пикника, Арабелла ускользнула от родительского взора и пошла туда, навстречу ветру. Больше она ничего не помнит, только как проснулась в своей кровати, а за ней наблюдали обеспокоенные лица родителей.

— Арабеллушка, доченька, ты проснулась! — Вскричала матушка, подхватывая щёки девушки тёплыми ладонями.

— Дочь, мы ни на секунду не теряли надежду снова увидеть цвет твоих небесных глаз.

— Мама, папа, что случилось? Я помню… Как пошла на утёс, простите меня! Мне покоя не знать, пока не простите меня!

— Тш-ш-ш, — отец прислонил палец к её губам, вытер выступающие слёзы с алых щёчек. Ара увидела хрустальные слезинки в уголках морщинистых глаз отца.