Мой горячий шотландец

Глава 1

Шотландское королевство, 860 год. н.э



— Что тут происходит? — огромный мужчина врывается в шатер и тут же закрывает нос ладонью. Но это не очень помогает не чувствовать запах. Он хватает за грудки тощего мужичонку, судя по одежде, лекаря.

— Что за запах?

Не дожидаясь ответа, швыряет тощего через весь шатер, как ненужное тряпье. И подходит к сколоченному наспех столу, где на грязной тряпке лежит человек.

— Почему Маркас до сих пор без сознания? — он уже почти рычит на лекаря, ощущение, что сейчас просто убьет того.

— Я… не знаю. Мы все сделали, что могли. Он уже давно должен был очнуться, но, видимо, вражеский меч был отравлен ядом, — быстро и заискивающе говорит тощий, нервно шевеля пальцами.

Крейг тяжелым взглядом смотрит на лежащего друга. Маркас выглядит плохо, гораздо хуже, чем вчера. Видно, что у него жар: глаза ввалились, губы потрескались до крови. Смачно выругавшись, мужчина, вдруг, кричит:

— Ведьма! Пропустите сюда ведьму!

В то же мгновение, в шатер входит сгорбленная фигура, одетая в непонятные темные лохмотья.

— Слушай сюда, ведьма, — говорит мужчина, грозно над ней нависая. — Если спасёшь моего друга, отдам тебе участок земли возле реки и издам указ, чтобы никто не смел тебя беспокоить. Если же он умрет, ты будешь молить меня о смерти, но очень долго ее не дождешься! Запомни мои слова!

— Не кипятись, воин. Все сделаю, — совершенно спокойно отвечает та, кого он назвал ведьмой.
Неспешно подходит она к лежащему мужчине, приподнимает тряпку, которой тот укрыт, презрительно фыркает. Осматривает голову, заметив в волосах сгустки крови. Удовлетворенно выдыхает и что-то бормочет себе под нос.

Все это время за ней настороженно следит воин, готовый в любую секунду вмешаться. Он видит, как ведьма снимает со своей шеи медальон и надевает на Маркаса. Потом достает откуда-то из-за пояса маленький нож. На этом моменте мужчина крепче сжимает руку на эфесе меча, но сдерживается, наблюдая за дальнейшими действиями ведьмы. А та, полоснув ножом по ладони, макает в свою кровь палец и чертит какие-то символы на лбу лежащего, одновременно с этим что-то нашептывая.

На долю секунды воину кажется, что рисунки вспыхивают красным цветом, но, скорее всего, ему просто показалось в неверном свете факелов. В следующий момент все тело Маркаса вспыхивает красным, затем хлопок и вонючий туман закрывает от его глаз лежащего мужчину и ведьму, разъедая глаза.

Выхватив меч, воин делает рывок к столу, но там никого нет.... Только куча тряпья на том месте, где только что лежал его названый брат.

— Ведьма! — в злобе он хватает женщину за грудки, приставляет меч к шее.

— Не горячись, воин, — все так же спокойна ведьма. — Твой друг гнил заживо, ему нужна помощь, которую мы дать не можем. Я отправила его туда, где лекари получше наших. Он вернется, нужно только подождать. Я никуда не ухожу, убить меня ты всегда успеешь.

И она абсолютно бесстрашно уставилась в разъяренное лицо мужчины. А тот опешил, потому что на какое-то мгновение с лица старухи на него глянули древние и мудрые глаза Богини Бейры.



Шотландия, наше время.

Я бегу по полю. На мне длинное платье, оно путается в высокой траве, цепляется за вереск. С распущенными волосами играет легкий ветер, а заходящее солнце согревает кожу. Смеюсь, но сердце взволнованно стучит, а адреналин в крови заставляет всё чувствовать ярче.

Нет, не бегу, а убегаю, полная радостного предвкушения и азарта. Кто-то гонится за мной. Это мужчина. Я слышу, как хрустят сухие стебли под его ногами и шуршит земля. Бегу быстрее, хочу спрятаться в небольшой лесок, скрыться. Но преследователь все ближе, я слышу его дыхание.

Делаю резкий поворот, в надежде укрыться среди деревьев и уже довольно выдыхаю, радуюсь, что получилось, когда со всего размаха врезаюсь во что-то твердое. Меня тут же подхватывают сильные руки, разворачивают, прижимают грудью к теплой коре дерева.

— Попалась!

Всего одно слово, сказанное почти шепотом мне в ухо, заставляет встать дыбом все мелкие волоски на теле, посылает разряд электрического тока по позвоночнику вниз. Не сдержавшись, я вскрикиваю и с удивлением слышу, не столько испуг в своем голосе, сколько томление и… страсть?

Его горячее дыхание опаляет мою шею, а затем губы выжигают клеймо на нежной коже, чуть ниже мочки уха. Я непроизвольно прогибаю спину, теснее прижимаюсь к нему, чувствую ягодицами его возбуждение, и от этого загораюсь сама. Губы мужчины спускаются ниже, к тому месту, где шея соединяется с плечом. Здесь он останавливается и легонько прикусывает кожу. Откуда он знает все мои слабые места?

Большими ладонями он накрывает мою грудь, только слегка задевает пальцами торчащие соски и медленно поглаживает. Словно некуда спешить, словно вся жизнь у нас впереди. А я изнываю от желания и хочу большего…

— Только попроси, — говорит он, зажимает между пальцев мой сосок и прокручивая его, заставляет трепетать всем телом.

— Скажи это! — он настойчиво прижимается ко мне, даёт почувствовать, что возбужден и жаждет меня не меньше, чем я его.

И я… просыпаюсь.

Ого!

Ничего себе приснилось. Думала, что уже вышла из возраста эротических снов, тридцатник не за горами, а тут такое. И до чего ж реально, до сих пор истома в теле.

Сладко потягиваюсь. Солнце ярко светит, пытается пробиться сквозь плотные шторы на окне. День обещает быть знойным. Лето в этом году, похоже, будет аномально жарким. Сейчас, в июне, стоит жара, больше подходящая для середины июля. Старожилы говорят, что давно не было такого лета.

Хорошее утреннее настроение немного портит головная боль. Так и знала, что не надо было вчера столько пить. Нужно позвонить Лили, узнать, как её самочувствие, она вчера выпивала вдвое больше меня. Эх, судьбинушка женская! Изначально планировали просто развеяться, посидеть, послушать музыку в местном маленьком пабе. И надо ж было начать разговоры о мужиках. У нас с подругой на данный момент неустроенная личная жизнь. Я недавно с трудом и нервами развелась, а ей постоянно попадаются какие-то мудаки, с завидным упорством мешающие с грязью её мнение о себе.

И вот как раз вчера, после очередной порции горячительного, зашёл разговор о нашей непростой женской доле и о том, что мужики нынче обмельчали. Даже здесь, в маленьком шотландском городке, прежде славящимся настоящими горцами — несгибаемыми и волевыми мужчинами, сейчас — поди их поищи.

Впрочем, я здесь не за этим. Это место, где я планирую зализать раны и начать жизнь заново, без оглядки на мужчин. Сама по себе.

Ох, как же болит голова! Надо срочно вставать, позавтракать чем-нибудь и выпить аспирин, а то это становится невыносимым.

Потягиваюсь в последний раз, широко развожу руки и не менее широко зеваю, до хруста в челюсти. И вдруг, моя ладонь во что-то упирается. На секунду у меня останавливается сердце, а потом резко начинает стучать, отзываясь шумом в ушах. Медленно поворачиваю голову и утыкаюсь взглядом в мужское плечо.

Э-э-э??? Кто это???

Подскакиваю и отпрыгиваю подальше от кровати, не сводя глаз с незнакомца. Смотрю и не верю глазам. Что вообще происходит? Неужели я вчера так напилась, что притащила не пойми кого к себе в дом? От ужасной догадки мгновенно опускаю взгляд вниз и с облегчением выдыхаю. Фух, я одета, как обычно, в пижаму. Можно надеяться, что мы просто вырубились и… поспали.

Но кто этот мужчина? Всматриваюсь в его лицо, пытаюсь вспомнить, видела ли я его прежде? И понимаю, что нет. Здесь, в этом городе, я его не встречала. О, Боже! Надеюсь, он тут проездом.

Мои судорожно мечущиеся мысли прерывает мужской стон. Я замираю, как олень в свете фар. Мамочки!!!
 

Глава 2

Бочком, бочком, по стеночке, медленно выползаю из спальни и бегом к телефону. Схватив трубку, прячусь в туалете и звоню Лили.
— Алло! — раздается знакомый сонный голос.
— Лили, это Лиз, — громко шепчу в трубку.
— О, Лиззи! Кажется, я умираю. Что мы вчера пили? По сегодняшним ощущениям — ракетное топливо.
— К сожалению, после пятой рюмки со всеми новыми названиями, я запуталась. Лили, мне нужна твоя помощь. Напряги, пожалуйста, память и вспомни, как мы вчера добирались домой?
— Сейчас, секундочку - в трубке что-то шелестит. - Выпью водички и смогу нормально разговаривать.
Терпеливо жду, пока подруга придет в чувство.
—Так, ладно. Как добирались… А, точно! Вспомнила. Нас подвез твой сосед, мистер Макнаб на своем ржавом драндулете.
Хорошо, уже что-то. Но по-прежнему не понятно, откуда взялся в моей спальне мужчина.
— Лили, следующий вопрос может показаться тебе странным, но я должна спросить. Мы возвращались втроем? В смысле ты, я и мой сосед? Больше с нами в машине никого не было?
Оглушающее молчание было мне ответом и, когда я уже думаю, что сейчас просто сойду с ума, подруга отвечает:
— Ээээммм… да, странноватый вопрос. Ты вообще в порядке? Ты же доктор. Может у тебя токсическое поражение мозга, вследствие отравления спиртным, или как там еще это называется?
— Пожалуйста, ответь - стараюсь говорить спокойно, но прекрасно слышу противные визгливые нотки приближающейся истерики в своем голосе.
— Лиззи, что случилось?
Видимо, подруга начинает понимать, что я неспроста завела этот разговор.
— Просто ответь, на мой вопрос!
— Насколько Я помню, нас было только трое - выделив “Я” голосом, ответила Лили.
— Тогда я не понимаю. Лил, у меня в кровати лежит мужик. И я понятия не имеею, кто он и откуда там взялся.
После секундной тишины, мне в трубку несется просто лошадиное ржание.
— Ну, блин, - сквозь смех смогла выдавить из себя подруга, - я думала, там что-то страшное. Он что, урод? Или старый? Боже, только не говори, что это твой сосед, почтенный мистер Макнаб…
— Что? Нет! С такой фантазией тебе не в детском саду работать, а романы писать. Я не успела его хорошо рассмотреть, но вроде, молодой.
— Не хочу тебя пугать, но он хоть живой? Твой бывший - не подарок и несколько раз доказал, что хочет и может делать гадости. Это, конечно, крайности, но, если услышишь, как подъезжают наши полтора констебля с сиреной и мигалками - уходи огородами. А на допросе я уже что-нибудь совру.

И тут я слегка окосела: представляя, как бегу по свежевспаханой земле, а из-под моих ног со смачным чавканьем разлетаются морковка и огурцы, редис и.... Похоже, токсическое поражение мозга все-таки случилось, но не у меня. А потом я поняла, в чем дело. Моя подруга обожает читать любовное фэнтези и мистические детективы, видимо опять мешает реальную жизнь и вымысел, фантазёрка.

— Лили, тебя опять понесло. Но на счет жив ли мужчина, это дельная мысль. Нужно проверить, хотя, он вроде, издавал какие-то звуки...
— Потыкай его палкой - следует очередной перл от подруги.
— А почему именно палкой? - пытаюсь уловить её логику, отработанную на мистических детективах.
— Швабра тоже подойдет!
Поймала свой дикий взгляд в зеркале над раковиной. Волосы всклокочены, в глазах безмерное удивление, отчего брови грозят окончательно переместиться на затылок.
— Ээммм…??
— Это чтобы отпечатков твоих на трупе не было - выдает гениальную фразу подруга.
Все, бровей у меня больше нет, ушли в волосы. Теперь придется рисовать их карандашом.
— Так мы ж еще не знаем, может, он живой? А ты его уже в трупы записала. И кстати, холодильник у меня занят, так, на всякий случай, говорю.
— Только дураки прячут труп в холодильник, - успокаивает эта любительница фэнтези, - а мы его зароем… у соседа.
— Все, я заканчиваю разговор, перезвоню - и я кладу трубку.
Тихо открываю дверь и выглядываю в коридор, все-таки беру с собой швабру, мало ли. Осторожно, крадучись, прохожу в спальню. Резко выглянула из-за угла и опять спряталась. Сердце стучит просто в горле, руки дрожат из-за выброса адреналина.

Снова заглянула в спальню. Мужчина, как и до моего звонка Лили, все еще лежит в кровати. Судя по всему, он огромного роста, потому что его ноги упираются в изножье кровати. И немалых габаритов.  Остается открытым вопрос, как я могла его не заметить сразу, когда проснулась? Это же почти слон!

Ладно, сейчас об этом не время, нужно собраться с духом и подойти к мужчине. Сделав глубокий вдох, я одновременно с этим шагаю к кровати. И замераю, рассматривая своего неожиданного гостя.

Крепкий, крупный. Его тело до самых плечей укрыто покрывалом, которое я вчера, видимо, забыла нормально снять и сложить. Светлая кожа, русые с легкой рыжинкой длинные волосы, щетина. Всматриваясь более внимательно в незнакомое мне лицо, я делаю два вывода: первый - мужчина все-таки жив, второй - он явно болен.

Отбросив швабру, подхожу совсем близко, заметив признаки лихорадочного состояния у моего внезапного гостя: нездоровый румянец, учащенное, но неглубокое дыхание. Поборов нерешительность, взялась рукой за покрывало и резким рывком сорвала его с мужчины.

Н-да, а под покрывалом меня ждал сюрприз. Оказалось, что мой гость совершенно без одежды. Вот вообще. Я, конечно, не девственница, голых мужчин видела всяких, тем более, работая доктором. Но тут немного зарумянилась, потому что подобных экземпляров лицезрела только в кино, а уж пощупать даже не мечтала. Присела на край кровати, рассматривая доставшегося мне Аполлона.

Выпуклая большая грудная мышца, кубики пресса - все выглядит красивым и здоровым. С удивлением замечаю на его шее такой же медальон, какой я нашла недавно в шкатулке. Провожу рукой по своей груди. Нет, мой на месте, все так же висит на кожанном шнурке. Как интересно, однако. Когда проснется спящий красавец, надо будет спросить о медальоне.

А пока, осматриваю более тщательно и нахожу проникающую рану в районе подмышки. Ого, опасная зона, но после внимательного осмотра понимаю, что пациент в таком плохом состоянии не из-за нее. Рана хоть и опасна, но выглядит на данный момент хорошо: ни покраснения, ни сукровицы, непонятно только, почему ее не зашили, но сейчас это делать уже бесполезно.

Недрогнувшей рукой врача, спускаю покрывало к самому низу, к ступням мужчины. Ой. Теперь понятно. В районе паха небольшая рана, вена не задета, но проблема в том, что началось нагноение. Ничего, антибиотик это дело решит. Остается открытым вопрос, почему мужчина не просыпается.

Встаю, подхожу к изголовью кровати. Так я и знала. В районе затылка крупная кровоточащая рана. Осматриваю, нет, плохо видно, но похоже, что кости черепа целые. Значит, первое, что нужно сделать - обмыть его всего, остричь волосы в месте удара, вколоть антибиотик.

Сказано - сделано. С пыхтением и сопением подкатываю под здоровенного мужчину прорезиненную простынь, не удержавшись, полюбовалась на весьма неплохие ягодицы. Пока он лежит на боку, быстро промываю рану на затылке, срезаю и обриваю в этом месте волосы. Вокруг раны приличная гематома и припухлость, есть незначительный разрыв ткани, три-четыре шва и будет в порядке.

Зашив рану на голове, приложила лед, сделала укол антибиотика. Лучше было бы, конечно, капельно, но в спальне это делать затруднительно. По идее, должно хватить и внутримышечного. Мужик здоровый, молодой, не истощенный. Пока растираю место укола не удержалась, погладила ягодицу. Ух какая, прямо орех. Н-да, что-то я немного растеряла профессионализм в этой глуши. На чужие задницы кидаюсь.

Интересно, это так сказывается год без секса? Странно, учитывая, что я никогда особо темпераментной не была. Память тут же услужливо подкинула эпизоды исполнения супружеского долга. Да, с бывшим, особенно последний год, я была чуть теплее остывающего трупа, а потом застала его с медсестрой… Нет, сейчас об этом не хочу, не до того.

Вся эта возня вокруг раненого заняла довольно много времени. Мельком глянув на часы, отметила, что уже три пополудни, а я еще ничего не пила, не ела.

Сполоснулась в ванной, заглянула в спальню, мужчина все так же без сознания. Ладно, если не придет в себя до завтра, придется везти его в больницу в соседний город, значит, рана на голове куда хуже, чем я думаю.

Поплелась в кухню. Мне срочно нужен кофеин, включаю кофеварку и лезу в холодильник. Н-да, с едой как-то не очень. Есть кусочек сыра, древняя упаковка каких-то салатных листьев, огурец и помидор. Ничего, главное - есть кофе и сливки, остальное - ерунда. После развода я очень мало ем, все время нет аппетита.

Сделав себе кофе со сливками и бутерброд с сыром, выхожу на веранду. Сажусь в старое кресло-качалку, доставшееся мне вместе с лоскутным покрывалом на нем, от прежних хозяев. Расслаблено жую и попиваю ароматный кофе, когда до моего слуха доносится странный звук.
— Пссс…
Кручу головой, пытаясь понять источник.
— Пссс…
И вижу Лили, согнутую вдвое справа от меня, в кустах шиповника. Спрашивается, зачем ты туда залезла?
— Вылезай, не позорься - кричу ей, делая глоток кофе.

Кусты раздвигаются и оттуда вылезает подруга. Представьте, 180 сантиметров роста, 16 размер одежды, яркое синее платье и еще огромный рюкзак в руках. Интересно, она правда думала, что ее не видно?
— Ты чего орешь? - шипит она, падая напротив меня, на диванчик.
— А ты что забыла в колючих кустах?
— Я была в режиме скрытности - заявляет подруга, поправляя широкий подол яркого платья.
— Аааа - глубокомысленно разглядываю ее одежду и растрепанные рыжие волосы.
— А что? Я же не знаю, что там у тебя за мужик. Ты так внезапно бросила трубку. И долго не перезванивала. Я испугалась и решила приехать к тебе. Помочь, если надо.
— А в рюкзаке что? - киваю на ее огромный баул.
— Ну…, - она на секунду замялась, а потом добавила - старые вещи, перчатки, растворитель, вдруг…
— Дальше можешь не продолжать, общий смысл я уловила, но вынуждена обломать тебе кайф. Мужик ранен и абсолютно спокойно лежит у меня в спальне. Причем, исходя из состояния его ран, бегать за мной с топором он ближайшие три-четыре дня не сможет.
— Фух, так это же замечательно - выдает подруга. - Я пока к тебе ехала, такого напредставляла, думала поседею. Кстати, заодно я тебе продуктов привезла. Знаю, что у тебя вечно пусто в холодильнике.
Лили открывает свой рюкзак и достает упаковку фарша, домашнюю курицу, пакет с картошкой, лапшу, капусту, огурцы с помидорами, сладкий перец, еще кучу всякого добра и сверху - хлеб.
— Да тут на месяц продуктов - говорю, глядя круглыми глазами на это разнообразие.
— Ну ты ж теперь не одна, - выдает подруга, - редкий образчик женской логики.
— Слушай, ты определись уже. Мы мужика закапываем или откармливаем?
— Одно другому не мешает. Если он все-таки не от твоего бывшего, то откармливаем, чего хорошему мужику пропадать? А если да, то закопаем, пойдет на удобрение.
— Очень смешно. Бросай уже свои книги, они странно на тебя влияют.
— Они тут не при чем, - Лили смахнула прядь волос с лица и жалостливо посмотрела на меня, - я просто не хочу, чтобы ты опять стала такой, как тогда, когда только приехала.

Да, тогда вид у меня были пришибленный. Даже не верится, что я так быстро восстановилась тут, всего два месяца, а ощущение, что живу в этом городе всю жизнь. Население безоговорочно приняло меня, как свою. На первых порах, местные бабушки отпаивали домашним молоком и откармливали выпечкой. А дедушки взяли шефство в починке веранды и приведении в порядок придомовой территории.

Лучше не буду об этом сейчас, а то раскисну. Поднимаюсь с кресла и обнимаю подругу.
— Спасибо, что заботишься обо мне - говорю ей.
Она шмыгает носом, но улыбается и быстро похватав продукты, спрашивает:
— Я занесу их в дом?
— Конечно, если хочешь - улыбаюсь, понимая, что она хочет зайти в дом, чтобы убедиться, что все ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в порядке. - Если хочешь, я даже могу тебе показать моего визитера.
— Спрашиваешь. Конечно хочу! - Лили быстро забегает в дом, слышу грохот небрежно сваленных продуктов и она опять возникает на веранде. - Я готова, если ты готова.

Встаю со вздохом. Покажем, раз обещались.

Глава 3

Мы тихонько заходим в спальню. Я заменяю уже растаявший пакет со льдом на затылке у пациента на свежий, а Лили стоит бочком, разглядывая мужчину. Касаюсь его лба, температуры нет, значит антибиотик подействовал. Поправляю сбившееся покрывало. 

Так же тихо, как зашли, мы выходим опять на веранду. Подруга смотрит на меня не мигая.

— Что? - спрашиваю, садясь в кресло - качалку.

— Ты обратила внимание, что он красавчик? - подозрительным тоном спрашивает Лили.

— Конечно, я же не слепая.

— Значит, это точно не проделки твоего бывшего.

— Откуда такие выводы? - недоуменно приподнимаю брови.

— Шутишь?  - подруга подозрительно на меня смотрит, но видя, что я и правда, не понимаю, дает разъяснения. - Пол в жизни бы не допустил к тебе такого красавца. Он же ревнивый козлище, был и будет, такие не меняются. 

— Согласна. По всем пунктам.

— Фух, мне уже полегчало - сообщает подруга, усаживаясь на диван и доставая из кармана платья очищенную морковку.

На мой печальный взгляд отвечает горестным вздохом и фразой:

— Да, я опять на диете. Все еще надеюсь, что у нас с Кевином наладится. 

Молчу, глядя, как она хрустит оранжевым овощем. А что сказать? Кевин ее любовь со школы, первый и единственный мужчина. Смысл говорить, что он такой же козел, как мой бывший? Лили сейчас не готова это услышать. У нее очередная идея фикс, что она похудеет и Кевин наконец-таки прозреет, какая красотка рядом, и позовет замуж. Поэтому я молча смотрю, как она издевается над собой и морковкой, ожидая того часа, когда Лили будет готова услышать правду. 

— Ладно, я пошла, раз у тебя все хорошо - говорит, поднимаясь с дивана подруга.

— Спасибо, что зашла и за заботу - говорю ей уже в спину.

Но тут она оборачивается и спрашивает:

— Ты, кстати, заметила, что у него такой же медальон, как тот, что ты нашла в доме? Это странно...

Я кивнула, но подруга уже отвернулась и пошла к калитке, думая о чем-то о своем. 

Вечерело. Темнело и становилось прохладно, потому я не стала задерживаться на веранде, а зашла в дом. Тщательно заперлась на замок и засов, проверила окна. Убедившись, что все заперто, облегченно выдохнула. Еще не оставил меня этот страх жительницы большого города, не привыкшей к тишине и пустоте местной округи. 

Заглянув в холодильник, раскладываю продукты, принесенные Лили. Дооолго смотрю на кусочек ветчины, но так и не беру ее, пусть лежит до завтра. Потушив везде свет, иду в спальню. Под ногой скрипнула половица, и я вспомнила последние слова подруги о медальоне. 

Я его нашла, когда только переехала сюда. Вот так тоже, как сейчас, шла и подо мной сломалась половица. Когда я наклонилась посмотреть, в чем там дело, то увидела, что внутри, в образовавшейся дыре, что-то лежит. Со страхом, вдруг там пауки или мыши, засунула руку под пол и достала пыльную шкатулку. Долго ее рассматривала, сидя на полу. Пыталась открыть, но замочек не поддавался. Может забился пылью, а, может, заржавел, но я никак не могла открыть шкатулку, а ведь по звуку явно было слышно, что внутри что-то лежит. 

Только когда я отнесла ее на кухню и очень тщательно протерла, то увидела надпись на гаэльском. Поскольку я давно бредила историей Шотландии, то смогла разобрать буквы и вслух прочитала фразу: “Любовь - словно мост через вечность”. Странные слова, но внезапно раздался щелчок и шкатулка открылась. От неожиданности я ее выронила, но тут же подняла, увидев, что на полу остались непонятный кусочек ткани, засушенное растение, которое сразу рассыпалось и медальон. Украшение мне так понравилось, что я, не долго думая, надела его себе на шею. На секунду мне тогда показалось, что от него ко мне пошло какое-то тепло. Но сейчас я уверена, что придумала. 

Вернувшись мыслями из прошлого, погладила медальон на своей груди пошла в спальню. Перед сном опять вколола антибиотик “спящей красавице”, проверила состояние ран, убедившись, что дело идет на лад.

Надев пижаму с утятами, какое-то время стою в раздумьях над кроватью. 

Что делать? Ложиться рядом с мужчиной? С одной стороны - стрёмно как-то, а с другой - я ведь уже с ним спала так предыдущую ночь, плюс он еще слишком слаб, чтобы делать какие-то гадости. В общем, подумав, решила лечь рядом. В конце - концов, это же моя кровать! С чего, вдруг, я должна спать в зале на диване? Да! Слегка напряженно ложусь на кровать, заворачиваюсь в одеяло, став похожей на червяка. Прислушиваюсь. Тихо. Хорошо. И как-то незаметно даже для себя, засыпаю, словно проваливаюсь в глубокую яму. 

И снова меня со спины обнимают мужские руки. Шершавые пальцы ласкают мою грудь, только слегка задевая соски. Это мучительно приятно. Откидываю голову назад и чуть вбок, упираясь затылком в мужское плечо, приглашаю. И он понимает, чего я жду. Его губы горячими поцелуями-укусами клеймят мою шею. А руки…., Боже, какие у него волшебные руки. Не сдержавшись, я всхлипываю, желая большего, и просыпаюсь.

Блииин. Это уже начинает раздражать! В теле все еще присутствует истома, в большинстве своем, сосредоточенная в паху. И соски приятно покалывает возбуждением. Интересно, как скоро я озверею и начну приставать к мужчинам по соседству? Представляю себе картину маслом: я такая вся голая, но в плаще, пришла просить соль к почтенному мистеру Макнабу. Фу, что за извращения приходя в голову по утрам??

И тут я понимаю, что приятные ощущения в груди возникли не просто так. Оказывается, их дарят чьи-то ласки. Не поняла??? Внезапно вспоминаю, что приютила у себя мужика. Мамочки! Сексуальный маньяк! Опускаю глаза вниз. Так и есть. Сильные мужские пальцы откровенно и нагло мнут мою грудь. Мою! Грудь! Ах ты, пёс шелудивый! Не успел прийти в себя, а уже лапаешь то, что явно принадлежит не тебе! За бубенцы себя лапай!

Пытаюсь повернуться в сторону мнимого больного, а это очень нелегко сделать, когда он прижал своей огромной ручищей. Резко поднимаю руку и делаю поворот, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Но немного не рассчитываю, ведь за ночь этот проходимец сменил место дислокации и подполз очень близко ко мне. В итоге моя ладонь резко и с ощутимым ударом приземляется на его лицо. 

Глава 4

В сарае беру велосипед, кидаю в корзинку на руле сумку и Еду. Сначала не знаю куда, ведь уйти из дома решила под влиянием сиюминутного настроения. Первая половина дня понедельника - не самое лучшее время для прогулок, но отступать поздно. 

Решаю съездить проведать миссис Эркарт, она недавно приболела, я ее осматривала и назначала лечение. Но она из тех пожилых леди, которые не очень любят придерживаться режима и пить микстуры, предпочитая заниматься самолечением. 

Еще только подъезжая к дому пациентки, вижу, что она ни разу не отдыхала. Забор свежевыкрашен, вдоль дорожки к дому натыкана рассада. Оставляю велик возле веранды, стучу в открытую дверь. Местные тут никогда не запираются.

— Миссис Эркарт! Это Элизабет Мар. Вы дома?

Поскольку никто не отозвался, зашла внутрь. В доме пахнет луком, какой-то вонючей настойкой и сдобой. Заглядываю на кухню. Духовка работает, в ней греется на солнышке огромный пирог, значит неугомонная старушка где-то рядом. 

— Миссис Эркарт!  - кричу громко и протяжно.

Леди в силу возраста глуховата, но увы, в ответ мне тишина. Подхожу к лестнице, намереваясь подняться на второй этаж, но на минутку застываю перед фотографиями. В прошлый раз мне некогда было их рассматривать, а сейчас они попались на глаза и словно загипнотизировали. 

На одном фото в саду, возле цветущей яблони стоит молодая пара. Парень улыбается довольно, как сытый кот, а девушка - немного смущенной улыбкой. Они держаться за руки и всё в их позах, выражении глаз, сплетении пальцев говорит о любви и счастье. 

На второй фотографии - пожилая пара. Невзирая на морщины и вообще возрастные изменения, видно, что это та же самая пара, что и на первом фото. Мужчина сидит в кресле-качалке, женщина стоит сзади, положив руки ему на плечи. И что самое удивительное, выражения их лиц точно такие же, как и пятьдесят лет назад, на первом фото. Такая же нежность и любовь, так же горят глаза. 

Вздыхаю, с легкой завистью. Такие чувства, и они смогли их пронести через всю жизнь. Как у них это получилось? Вот мы с Полом, бывшим мужем, тоже были влюблены. И тоже вот так держались за руки, целый год, а затем все куда-то делось. Постоянная работа, внеплановые дежурства, бешенный ритм жизни и постепенное наше отдаление друг от друга. А потом та безобразная сцена с медсестрой, свидетельницей которой я стала. До сих пор перед глазами голые задницы мужа и его любовницы, занятых делом. Кошмарное празднование нашей очередной годовщины брака. И глупая я, решившая сделать сюрприз, заявившись на работу к мужу.

Задумавшись над собственным неблагополучным браком, не услышала, как ко мне подошла хозяйка дома.

— Я тоже часто смотрю на эти фото.

Вздрагиваю от неожиданности и перевожу взгляд на пожилую леди. Она задумчиво смотрит на меня.

— Здравствуйте, миссис Эркарт. Я Элизабет Мар, ваш доктор. Заехала узнать, как ваши дела?

— Да, я помню вас, милочка. Пойдемте на кухню, у меня там пирог в духовке. 

И леди легко, словно молодая, разворачивается и идет в кухню, а я за ней. Там я присаживаюсь за стол, убранный белой вязаной скатертью ручной работы. Красиво и не практично. Это же сколько труда потом стирать эту скатерть руками, аккуратно крахмалить, нежно сушить, чтоб не потянулась. Миссис Эркарт, заметив мой задумчивый взгляд говорит:

— Мистер Эркарт любил эту скатерть, всегда просил украсить стол в воскресенье и на праздники именно нею. И если приходили гости, рассказывал, что это я связала, показывал тонкие нити, обсуждал сложность узора. Смущал меня этим ужасно. Я потом как-то сделала ему замечание и попросила больше так не делать, а он мне знаете что ответил?

Я отрицательно покачала головой, завороженная молодым блеском глаз этой женщины и ее светлым выражением лица.

— Он сказал: “Рози, я горжусь тобой и твоими способностями. Пусть все знают, какие у тебя золотые руки и душа!” Вот такой он был, мой мистер Эркарт. 

И столько любви в этой ее короткой истории, столько светлой печали, что у меня невольно на глаза набегают слезы. 

— Деточка, я вас расстроила? - спрашивает хозяйка дома, доставая яркими прихватками, в виде клубничек, пирог из духовки. 

— Нет, что вы. Я не расстроилась, просто немного расчувствовалась - улыбаюсь ей и получаю в ответ добрую улыбку.

— А, ну это полезно. Значит ваша душа еще не зачерствела в нашей повседневной жизни. Умоется слезами и еще чище станет. Так моя мама говорила, да упокоит Господь ее душу.

Хозяйка ставит передо мной белое блюдце с золотистой каймой, кладет на него огромный кусок душистого горячего пирога. Сверху, прямо в блюдце, посыпает его сахарной пудрой. Рядом ставит чашку с чаем. Пахнет травами и мятой. И, вроде, лето стоит жаркое, а здесь, в прохладном доме, просто до одури хочется ароматного горячего пирога. Вот прям сразу в рот, чтобы жевать и выдыхать пар ртом, обжигая язык. 

Так и делаю, как в детстве, и так же, как тогда бабушка, так сейчас миссис Эркарт улыбается доброй улыбкой и смотрит на меня, как на маленькую и глупенькую, но не осуждая, а с пониманием и добродушием. 

На какое-то время разговор затихает, мы заняты поеданием вкусняшки. Потом долго и со смаком пьем чай, болтая о погоде и аномальной жаре, мужчинах и женщинах, прошлой жизни и настоящей. 

Глава 5

Испуганно замираю. Он сжимает свои пальцы вокруг моего запястья и тянет в комнату, швыряет, как тряпку, на диван. Боже, это он ранен и тяжело болел, а так силен.  Что же будет, когда выздоровеет? Чувствую, как противный ледяной комок страха бухается мне в живот. Зачем, зачем я его лечила? Почему не вызвала констеблей, дура!? Чем я вообще думала? Словно затмение на меня нашло, разом лишив возможности адекватно соображать и оценивать риски. 

Сижу на диване, сжавшись, и наблюдаю, как мужчина мечется туда-сюда перед глазами. Потом он резко садиться рядом, я испуганно выдыхаю. Кладет нож на столик и поворачивается ко мне вполоборота. 

— Я ничего тебе не сделаю, просто скажи, как я сюда попал и как мне вернуться - скорее рычит, чем говорит этот псих.

— Я не знаю!! Я тебя сюда не приводила - повторяю, страшась его новой вспышки гнева.

— А кто приводил? - смотрит, сдвинув брови.

— Я не знаю. 

Он хватает меня за руку и тянет из дому, мы выходим на веранду. Мужчина оглядывается вокруг, что-то невнятное бормочет, пугая меня все больше, хотя, казалось бы, куда уже больше. 

— Это все настоящее? Я не брежу? Может, ты наложила чары? - он делает широкий жест рукой.

— Настоящее. И я уже говорила. Я врач, а не ведьма! 

— Покажи еще что-то - следует требование.

— Что? - в растерянности вообще не могу понять, чего он от меня хочет.

— Что-то, что докажет, твои слова о 21 веке - следует ответ.

В смысле? А мой дом и холодильник, набитый странными продуктами еще не доказали? Ладно, думай Лиззи. Что показать? Сарай. Там стоят велики и машина. 

— Пошли в сарай - говорю и иду первая.

— Смотри, чтоб без подвоха, ведьма - меня грубо дергают.

Да иди ты… лесом! От психа слышу! Но все-таки веду его в сарай. Распахиваю деревянные ворота и отхожу. Смотри, убеждайся. Мужчина глазеет на мою машину. О, да, там есть на что посмотреть. Ржавая, кривая и древняя колымага, доставшаяся мне вместе с домом. Цвет уже и не понять какой, модель, вроде была когда-то жуком, но не точно. 

Мы стоим без движения какое-то время. Я - потому что, банально боюсь, что любое мое движение будет воспринято превратно и пресечено жестоко. А он  - тупо глазеет на ржавое чудище. И по-моему, даже боится подойти к нему ближе. 

— Что это? - спрашивает он тихо.

— Это автомобиль, на нем ездят. 

Мужчина резко отходит, хватает меня за предплечье и тянет назад, в дом. Блин, он мне сейчас руку из сустава вырвет, неандерталец! 

И снова мы сидим на диване, смотрим друг на друга. Потом он заговаривает:

— Давай я расскажу о себе, а ты - о себе. Думаю, тогда можно будет составить общую картину.

Ты смотри. Прорезалась здравая мысль в безумной черепушке? Это плюс. Согласно киваю головой и жду, что он начнет плести.

— Я глава клана Доннхайд, Маркас Доннхайд. Последнее, что  я помню, это то, как мой клан, совместно с воинами побратима МакДугалла, вступил в схватку с воинами трех кланов на берегу реки Спей, возле деревушки Хиртасс. Это была засада, мы успели отреагировать и отбить врага дальше по течению, но понесли большие потери. Меня ранили. Сначала чувствовал себя нормально, но потом мое состояние стало резко ухудшаться. Мы зашли в деревню, попросили гостеприимства, но тамошние жители видели в нас врагов. И едва мы заснули, на нас напали. Часовые полегли первыми, а мы с побратимом и соклановцами вынуждены были отходить, прятаться. Последнее, что я помню, как со спины на меня кто-то напал. Я убил врага, но он успел сильно меня ударить камнем по затылку. А дальше все… Очнулся уже тут, у тебя в постели.

Он закончил и выжидающе уставился на меня своими холодными голубыми глазами. 

— …  я была с подругой в баре, мы там выпили хорошо, приехала домой и легла спать. Утром проснулась, а ты в моей кровати. Все.

У него такой вид, словно я обманула его лучшие ожидания. 

— Точно все? Может ты проводила какой ритуал… - опять намекает на ерунду.

— Я не ведьма! Я - врач! Лекарь. 

— Тогда я не понимаю! - мужчина откидывается спиной на диван, и я впервые замечаю, что он голый.

До сих пор я, почему-то, на это внимания не обращала. Видела, конечно, что торс обнажен, а ниже даже не догадалась посмотреть. А теперь вот посмотрела. И тут же отвела взгляд. Боже, зачем я туда посмотрела?  Это зрелище теперь выжигает мне глаза изнутри. 

— Ты бы прикрылся, тут все-таки дамы  - говорю, отвернув голову.

В ответ мне раздается нагловатое хмыканье, но шебуршение говорит о том, что он чем-то укрылся. Поворачиваю голову, а этот… нахал, уложил на свой пах мою любимую диванную подушечку в виде овечки! Да я тебе после подобного надругательства такоооой укол сделаю, неделю на задницу сесть не сможешь!

— А может, ты на самом деле живешь где-нибудь неподалеку? Ходил с друзьями на ролевуху по какому-то сериалу? Выпили, подрались? - пытаюсь подкинуть ему более удобоваримые для меня мысли, хоть как-то объясняющие его странное поведение.

Глава 6

Ноут лежит на тумбе, где я его и оставляла. Беру его, подзарядное и уже собираюсь идти назад, когда натыкаюсь взглядом на стоящую возле кровати цветочную вазу. Почему она тут? Помню, что поставила ее в угол, возле шкафа. Это очередная вещь от предыдущих хозяев дома. Ваза большая, некрасивая, но мне все время было жаль ее выбросить, поэтому она так всегда и стояла в углу, покрываясь пылью, до сегодняшнего дня.

Кажется, я догадываюсь. Поднимаю глаза на этого воина доисторического. Он стоит, прижимая подушечку к причинному месту и невозмутимо пялится на меня.

- Почему ваза стоит не на месте? -  спрашиваю, страшась получить ответ и готовясь морально к неизбежному.

- Откуда мне знать, где ее место? Я попользовался нею и оставил. Служанка выльет.

- Служанка? Ты ее у меня видел?

- Нет. Но дом не бедный, значит должны быть слуги, ты не можешь делать все сама.

- Могу и делаю! А раз ты сейчас у меня в гостях, то теперь и ты будешь мочь и делать! Поэтому бери вазу, я покажу, куда отныне ты будешь ходить в туалет и где мыться.

Хвала Небесам, мужчина, как его там… Маркас, не возражает, а делает так, как я сказала.

- Ступай за мной – говорю и иду по коридору до конца.

Открыв дверь ванной комнаты, захожу внутрь.

- Это комната для того, чтобы справить нужду и помыться. Смотри, этот белый стул – это унитаз. Крышку поднимай, когда… мочишься. Выливай сюда содержимое вазы. Теперь вот тут кнопка, нажимаешь, спускаешь воду.

Пока говорю, все это проделываю. Маркас ничем не выдает свое удивление. Только по внимательному взгляду, следящему за всеми моими движениями, я понимаю, что он запоминает.

- Это умывальник. Тут два крана. Красный – горячая вода, синий – холодная. Здесь ты можешь помыть вазу. И, пожалуйста, больше никогда не используй ее в подобном ключе.

- Почему?

- Потому что она не предназначена для этого! А унитаз предназначен! – чувствую, что начинаю свирепеть.

- Хорошо – следует абсолютно спокойный ответ, и я мгновенно остываю.

Вот и отлично, хоть в чем-то достигли консенсуса. Дальше поворачиваюсь к душевой кабине.

- Это душ. Вот здесь такие же краны. Если сдвинуть вот эту трубочку, пойдет вода из лейки. Можно мыться…

- Я хочу – перебивает он меня.

- Что хочешь? – не понимаю.

- Мыться хочу – повторяет, ставит вазу на пол, а подушечку кладет на корзину для белья.

Два шага и он в душевой.

- Что мне делать? – переспрашивает.

А я, как дура, смотрю на кубики его пресса и в голове просто дырка, без единой мысли.

- Ты говорила повернуть ручки?

И он резко дергает краник холодной воды, одновременно с этим, задев ручку переключения на душ. В ту же секунду хлынул поток холодной воды просто ему на грудь. Я ожидала, что он отскочит, возмутится, или сделает что-то подобное. Но нет! Он спокойненько подныривает под струю и начинает мочить голову.

Не выдержав подобного издевательства, кладу ноут с подзарядкой на полочку и подхожу к душевой кабинке. Протягиваю руку и включаю горячую воду.

- Что ты сделала? – тут же спрашивает Маркас.

- Я же говорила. Тут два крана. С горячей и холодной водой. Я добавила тебе горячую….

А дальше замолкаю. И смотрю на него, а он – на меня. Капельки воды, отбиваясь от его груди и плеч, брызгают в меня, намочив футболку. А я не в силах отвести взгляд от его мокрых ресниц и пронзительного взгляда. Где-то внутри меня шевелится чувство, что возможно, но только возможно, он говорит правду о воине из 860 года. Это в его глазах: несгибаемая воля и стальной характер. В моем, современном, рафинированном мире я такого взгляда не встречала.

- Я, пожалуй, пойду, а ты продолжай. Вон там на углу лежит в мыльнице кусочек мыла, можешь ним воспользоваться. Я буду в кухне. Приготовлю поесть….

- Нет – следует ответ командным тоном.

- Почему это нет? – воспринимаю в штыки.

- Потому что ты не пойдешь никуда одна – безапелляционно сообщает.

Да чтоб ты утопился в душе! Чтоб на мыле поскользнулся! Чтоб…

- Женщина, хватит грызть меня глазами. Иди вон сядь на скамейку, чтобы я тебя видел. А когда вымоюсь, мы продолжим наш разговор.

- Меня зовут Элизабет Мар!

- Иди, присядь, Лизи. Не вынуждай меня затягивать тебя к себе в душ, чтобы ты была под присмотром – я даже слышу нотки самодовольства в его голосе.

Индюк напыщенный! Надеешься, что я спровоцирую тебя опять меня облапить? Не дождешься! Сажусь на указанную табуретку. Пытаюсь абстрагироваться от происходящего. Внимааательно рассматриваю умывальник, корзину для белья…, голые ягодицы мужика. Так, стоп. Отвожу взгляд. Смотрю на полочку, на лампу возле зеркала, в зеркало, а там во всей красе широкая мужская спина и шикарнейшие ягодицы, по которым стекают струйки воды, превращая кожу во что-то бархатное, чего так и хочется коснуться губами, а может и языком.

Глава 7

Поспешно отпускаю руку с вещами и выхожу их сарая.

- Одевайся, я тебя тут подожду – говорю куда-то в темноту, где стоит он.

В ответ мне несется издевательский смешок. Вот же, гад! Но ничего, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Сейчас ты выйдешь, и веселиться уже буду я.

Словно услышав мои мысли, Маркас выходит из сарая, одетый в те вещи, что мне удалось найти. И… блин. Как? Как ему удается даже в этих ужасных тряпках выглядеть так… горячо? Футболка тесно натянулась на плечах и груди Маркаса, подчеркивая мышцы, штаны, наоборот, висят свободно.  Даже нелепые кроксы сидят на его ногах, как фирменная обувь.

Все в его фигуре: и осанка, и гордый разворот плеч – говорит о том, что передо мной мужчина, привыкший, чтобы ему подчинялись. И не имеет значение, во что он одет, и одет ли вообще – эта аура властности окружает его плотным кольцом, ее невозможно не почувствовать, ей тяжело сопротивляться.

Сглотнув, говорю ему:

- Пойдем, покажу, где нужно вскопать землю – и, не дожидаясь ответа, иду вперед, уверенная, что он не отстает.

Мы заходим за дом, я беру лопату и говорю:

- Вот этот кусок нужно вскопать. Отсюда и до той яблони…

- Не пойдет – перебивает меня.

- Почему? – начинаю раздражаться.

- Мне отсюда не видно выход – невозмутимо отвечает.

Устало вздыхаю.

- А если я дам обещание, что не сбегу? – спрашиваю, честно встречая острый взгляд воина.

Какое-то время он пристально смотрит на меня. Не знаю, что он увидел, но говорит:

- Хорошо. Дай обещание.

Удивленная таким легким согласием, облегченно выдыхаю:

- Клянусь, что не попытаюсь сбежать от тебя… сегодня – добавляю чисто из вредности.

Готова, что Маркас выразит мне недовольство, но он, совершенно неожиданно, начинает смеяться. Причем так заразительно и с таким удовольствием, что я невольно тоже улыбаюсь, глядя на него.

 - Так и быть. Принимаю твое обещание – отсмеявшись, говорит мужчина. – Показывай, как работать этой штукой.

Лопатой что ли?

- Ты не умеешь пользоваться лопатой? – переспрашиваю на всякий случай.

- Конечно нет, – следует категоричный ответ. – За плугом я ходил, а то, что ты держишь в руках мне не знакомо.

- Ладно, смотри, пожалуйста, внимательно. Тут ничего сложного. Берешься одной рукой за деревянное древко, другой за ручку, втыкаешь в землю, становишься ногой. Раааз. И все. Землю выбрасываешь чуть дальше. И делаешь следующую ямку.

И тут я чувствую, что Маркас подходит ко мне сзади, пока я стою в весьма интересной позе. Его шершавые ладони ложатся поверх моих, а грудь прижимается к моей спине. Когда он говорит, от его дыхания шевелятся волоски на моем виске, а гусиная кожа мелкими перебежками устремляется от шеи к груди, останавливаясь покалыванием в сосках.

- Вот так? – спрашивает он, наклоняясь сам и наклоняя меня вместе с лопатой.

Я явно ощущаю своими ягодицами его большую… заинтересованность в… копании ямок. Поэтому, чуть ли не бегом отскакиваю от него, чувствуя, что краска заливает не только мои щеки, но и шею.

- У тебя отлично получается, а я ухожу готовить еду. Как сделаю – позову.

И бегом, бегом оттуда в дом. Слыша, как мне вслед несется все тот же низкий, бархатистый смех.

На кухне быстренько достаю из холодильника уже готовые лапшу и мясо с овощами, мою листья салата. Ставлю в микроволновку греться еду, нарезаю салат из огурцов, помидоров, сладкого перца. Заправляю соусом. Вспоминаю о пироге, который дала миссис Эркарт. Достаю его, нарезаю крупными кусочками, выкладываю на красиво блюдо. Сервирую кухонный стол. Посредине  - красивый, по-летнему яркий салат, по бокам тарелки, вилки, стаканы. Все разное, потому что посуда мне тоже досталась от прежних хозяев дома, а дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят. Спасибо и за такие столовые приборы. Иначе бы ела из пластиковой посуды.

Выхожу из дома, заворачиваю за угол и останавливаюсь, замирая. Маркас уже закончил!!! Я думала, там еще и на завтра будет, что копать, но он управился. Снял футболку, повесил ее на дерево и теперь предстал передо мной во всей красе. И что самое замечательное, он стоит спиной и не видит меня. А я могу совершенно безболезненно разглядывать его широкие плечи и мощные руки, узкие бедра, с которых спадают штаны и крепкий зад.

Наверное, я все-таки не сдержавшись, вздыхаю, потому что Маркас оборачивается и нагловато усмехается.

- Принимай работу – говорит.

- Я вижу, что ты отлично справился  - отвечаю, - пойдем, стол накрыт.

Мы заходим в дом, и Маркас меня приятно удивляет фразой:

- Я быстро обмоюсь и приду – и, не дожидаясь ответа, уходит в ванную.

Надо же, удивленно раздумываю. Наши современные мужчины бывают такие, что их не загонишь помыться, а этот глянь, второй раз за день пошел, и даже без напоминания.

Возвращается мужчина довольно быстро, благоухая сиреневым мылом, вызвав у меня усмешку.

Глава 8

Мы заходим в дом, и я, чтобы не тянуть кота за хвост, сразу иду в наступление.

- Маркас, мне, как твоему лечащему врачу, нужно осмотреть рану и сделать тебе укол антибиотика – и выжидающе на него смотрю.

- Осматривай, а вот про анти… что? Не понял – вполне ожидаемо отвечает он.

- Не переживай, я не наврежу тебе, я давала клятву Гиппократа – непоколебимо отвечаю, оттесняя его к дивану.

- Кому клятву давала? Мне раздеться? – игриво спрашивает этот совершенно несносный пациент.

- Меня больше всего беспокоит твоя рана в паху, поэтому будет достаточно, если ты развяжешь веревку на поясе и немного приспустишь штаны  - деловито говорю, и понимаю, что просто гипнотизирую глазами эту самую веревку, в ожидании зрелища.

- Мне сесть, или стоя? – уточняет Маркас, и я краем сознания отмечаю, что его голос стал более низким и хриплым.  

- Лучше стоя, мне так будет удобнее. Подожди, я принесу со спальни нужные лекарства, а потом тут, возле дивана и осмотрю тебя – говорю, уже быстро топая к тумбочке.

Забрав лекарства и шприцы, возвращаюсь. И тут меня ждет сюрприз. Маркас уже приспустил штаны, ага. Совсем. До ступней. И снял футболку. От неожиданного зрелища роняю бутылочку с антибиотиком.

- Ну, ты ж сказала снять – сообщает он мне, глядя, как я ползаю на четвереньках, пытаясь вытащить бутылочку из-под дивана.

- Я сказала, приспустить! – делаю замечание, схватив краем пальца, постоянно ускользающий антибиотик.

Вытащив бутылочку, вижу рядом с собой ноги в оранжевых кроксах, то есть, если я сейчас приподнимусь, его… анатомические подробности будут как раз перед моим лицом? Ну что за нахал!?

- Отойди к дивану – говорю, все еще уткнувшись носом в пол и, пофиг, что мои ягодицы сейчас весьма провокационно торчат вверх.

- Я хотел тебе помочь подняться – сообщает голос сверху.

- Обойдусь! Отойди к дивану!

Оранжевые кроксы поскрипывая, отходят в указанном направлении. Облегченно разгибаюсь, чтобы увидеть упругие движения мышц тыльной стороны тела этого невыносимого… соблазнителя. Медленно шагая, он просто напрашивается быть… съеденным. Или укушенным. Нет, облизанным. Блиииин! Ну, что за бред лезет в голову??? Словно я голого мужика никогда не видела.

- Такого не видела – тут же раздается ехидный голос в моей голове.

- Ладно, - соглашаюсь сама с собой – подобный экземпляр и, правда, довольно редких физических достоинств.

- Ну, так пользуйся – подначивает ехидный, пошло причмокивая.

Ээээ, похоже, мне пора к психиатру. Я уже сама с собой разговариваю!

Сделав профессионально равнодушное лицо, прохожу к дивану, выставляю бутылочки на стол, развожу антибиотик, набираю его в шприц и все это под настороженным взглядом горца.

- Сначала посмотрим рану – говорю скорее себе, чем ему.

Беру с дивана многострадальную подушечку-овечку и прикрываю соблазнителю паховую область.

- Держи, ей уже не привыкать – говорю Маркасу, смочив антисептиком кусочек бинта.

Осматриваю рану. Выглядит очень хорошо. Даже лучше, чем я предполагала. Никакого покраснения вокруг, кожа не горячая. Аккуратно, кончиками пальцев касаюсь края раны. Ни сукровицы, никаких других выделений. Отлично! Промакивающими движениями обрабатываю вокруг раны. 

Когда моя внутренняя докторша удовлетворяется осмотром, включается женщина во мне. И, конечно, она в восторге от теплой кожи, которой касается, от того факта, что венка на мужском теле начинает биться быстрее, сообщая, что ее обладатель взволнован.

Буквально заставляю себя убрать руку от такого вкусного тела. Лааадно, самое простое я сделала. А теперь сложное. Как объяснить воину из девятого века, что такое укол?

Отодвигаюсь, сажусь на диван и поднимаю глаза на стоящего мужчину.

- Мне нужно сделать тебе укол антибиотика, – повторяю уже в который раз. – Вот в этом шприце лекарство. Требуется намочить вату спиртом, протереть верхнюю четверть ягодицы и вколоть иглой антибиотик. Это неприятная процедура, но ее обязательно нужно сделать. Сегодня последний раз.

Бедняга. На него страшно смотреть, такой шок в его глазах при словах «вколоть иглой» и «верхняя часть ягодиц».

- Это обязательно? – переспрашивает Маркас, слегка побледнев.

- Да – отвечаю коротко.

- Хорошо – вдруг соглашается он, удивив меня безмерно.

- Отлично – довольно улыбаясь, намачиваю спиртом вату.

- Но только при одном условии – заявляет.

- При каком? – тут же настораживаюсь.

- Делаешь укол, а потом разрешаешь мне погладить свою грудь – с видом победителя сообщает этот стратег.

- Нет – категорично отказываюсь.

- Значит, никаких уколов – тут же говорит Маркас.

- Ну и ладно! Это больше тебе, чем мне нужно! – начинаю терять терпение.

- Ну и ладно! Мне это совершенно не нужно. Замажу грязью, и все само пройдет! – заявляет этот гений медицины.

Глава 9

Как ни странно, Маркас не стал возражать, когда я предложила ему спать в гостиной, на диване. Единственное, попросил одеяло и плед. Я сначала удивилась, но потом дала ему все и спокойно отправилась спать в спальню. Одна.

Просыпаюсь, от громкого пения птиц. Глянув на часы, вижу, что уже почти девять часов. Надо же, давно так хорошо и так долго не спала. Потянулась, вспомнив свою бурную общественную жизнь в замужестве. Я просыпалась в пять, потом душ и завтрак, чтобы к семи уже быть на работе в клинике. Там прием больных полдня, а потом несусь в свой магазинчик. Мое хобби – рисование. Я никогда не училась, но всегда очень хотела. Увы, когда работала, были деньги, но не было времени, а сейчас времени хоть отбавляй, а денег нет.

В магазине было все, чего душа захочет, для рисования и лепки. Многие покупатели уже знали, если нигде нет нужной им краски, надо звонить мне, я обязательно раздобуду. Или специальной глины, бумаги. Да чего угодно. Я жила этим. Запахами, оттенками цвета. По вечерам, во вторник и четверг преподавала рисование для малышей из бедных семей. Денег не брала, из-за чего часто ругалась с бывшим мужем. Он не одобрял подобную благотворительность. А потом был развод. И Пол отобрал у меня магазин. Просто потому, что захотел. Я, глупая, купила помещение и оформила на мужа, по его просьбе. За что и получила, сполна.

Вздохнула, смахнув злые слезы, и встала. Заправив постель, приняла душ и, одевшись, пошла на кухню. Надо воину завтрак готовить, усмехнулась про себя. В гостиной меня ждел сюрприз: Маркаса нет. На полу лежат аккуратно свернутые одеяло и плед, а мужчины нигде нет.

Выхожу во двор, обхожу дом и сразу натыкаюсь на него. Он стоит спиной, одетый только в штаны и тренируется. У него в руках палка и он нею делает резкие движения, имитируя удары меча, если я правильно понимаю. Занимается давненько, потому что кожа блестит от пота, так и притягивая мой взгляд. Упругие мышцы плавно перекатываются под ней, буквально гипнотизируя своим совершенным танцем. Стою и смотрю, страшась пошевелится и нарушить это великолепное действо своим присутствием.

И тут он резко поворачивается. Испуганно дергаюсь.

- Лиз, давно подглядываешь?  - спрашивает с улыбкой, подходя ко мне.

- Нет, только подошла.

- Хорошо, а то я уже подумал, что утрачиваю навыки – Маркас ставит палку возле скамейки. – Завтрак будет?

- Кто про что, а голый про баню – немного ворчливо отвечаю. – Конечно будет, я за тем и пришла, сказать, что буду готовить, но не откажусь от помощи.

- Я сначала в ванну, – он делает движение рукой, указывая на пот, стекающий по груди.

- Да не вопрос – отвечаю, уставившись на его большую грудную мышцу.

- Не смотри на меня так, если не хочешь, чтобы я тебя взял прямо тут – говорит низким, приглушенным голосом.

Моментально отвожу взгляд.

- Я так и думал. Скажешь, когда решишься – сказав, уходит в дом.

А я продолжаю стоять, смотреть в ту сторону, куда он ушел. В голове роятся не очень хорошие мысли. Самая главная из них – почему я до сих пор позволяю разводу и этому мудаку Полу руководить моей жизнью? Ответа нет. Наверное, я не такая сильная, как привыкла о себе думать.

В задумчивости иду в дом. По старой привычке ставлю готовиться кофе в доисторической капельной кофеварке, в очередной раз вздохнув о своей кофе-машине, оставшейся в магазине. Варю на плите овсянку с молоком, на всякий случай, делаю две порции, но почти на сто процентов уверена, что Маркас ее есть не будет.

Пока варится каша, лезу в холодильник, помнится, где-то здесь было несколько кусочков бекона. Когда на сковороде радостно дожаривается бекон с яичницей, из ванной выплывает довольный Маркас.  На стол накрываем вместе, но только потому, что я пригрозила оставить его голодным, если не будет участвовать.

Присаживаемся каждый над своей тарелкой. Я – с кашей и фруктами, доисторический воин – с яичницей. Ставлю две чашки с кофе и сливками. Пока едим, рассказываю о планах на сегодняшний день. Первое – едем сейчас в соседний городок в магазин одежды, купим ему что-нибудь, потому что то, что надето на нем сейчас – это ужас и в такой одежде ему светит только уборщиком устроиться. Почему в соседний? Потому что у нас нет такого магазина, не дорос наш городок.

А на обратном пути заедем к моей подруге Лили, она к тому времени уже будет дома. Они с Маркасом познакомятся и заодно, я переговорю с ней, как со знатоком фэнтези, каким образом можно вернуть всё по своим местам и временам, возможно, она что-то дельное подскажет. Потому что у меня совершенно нет никакой мысли на этот счет. На том и договариваемся. Молча пью кофе, снова мечтая о кофе-машине, когда вдруг, Маркас подскакивает и несется к раковине, а потом возвращается с кислой физиономией.

- Что случилось? – непонимающе смотрю на него.

- Что это за гадость у меня в чашке? – спрашивает он.

- Чего сразу гадость? Кофе со сливками. Я такое люблю.

- Мне больше не сливай ничего в этот твой кофе. И вообще, я предпочитаю вино или травяной чай, на крайний случай.

- Увы, ничего такого у меня нет. Так что пей воду – хладнокровно сообщаю ему, раздраженно собирая посуду со стола.

Пихаю все ему в руки: