Мой и больше ничей

Глава 1

Машина проехала ещё немного, и мотор перестал работать. Я начала давить что есть сил на педаль тормоза, которая почему-то стала вдруг жёсткой и едва поддавалась. Осторожно свернула к обочине. Попробовала снова завести. Аккумулятор подавал сигнал, генератор вроде бы старательно прокручивался, но мотор по-прежнему отказывался заводиться.

– Вот зараза ты такая! – я огорчённо откинулась на сиденье. По лицу градом катился пот. В салоне стало вдруг слишком жарко. Вытащила платок, обтёрлась. Через пару секунд снова на коже проступили прозрачные капли.

«Почему мне так жарко?! – подумала. – Наверное, простыла или вирус подцепила». Прислушалась к своему организму. Ну да, так и есть. Не надо было вчера пить ночью холодный лимонад. Жажда, видите ли, замучила. Теперь приходилось расплачиваться. По организму будто кто-то изнутри выпускал горячие волны. Они зарождались где-то в животе и раскатывались во все стороны, заставляя съёживаться.

Я ощущала, как мне жарко, но при этом начало и знобить. «Блин, я так никуда не попаду», – подумала, ощущая нарастающее отчаяние. Было отчего! Ведь спешила в соседний городок, где должен был пройти концерт моей любимой рок-группы , «Магистратор». Билеты купила заранее, почти три месяца назад. Захотела себе сделать подарок на день рождения: неделю назад 20 стукнуло. Будь у меня родители настоящие, то есть если бы не выросла в приёмной семье, так, может, и они бы презентовали чего. Но им моя судьба безразлична.

И вот теперь такая засада!

Я нажала кнопку ремня безопасности. Когда пальцы прикоснулись к жёсткой ткани, стало очень неприятно. Её будто наждачной бумагой обклеили. Да и одежда теперь на мне стала казаться грубой, жёсткой. Захотелось поскорее снять её и улечься в мягкую постель. Напиться горячего чая с малиновым вареньем и лежать долго-долго.

«Как мне нехорошо», – подумала, ощущая, что дыхание участилось, волосы на голове намокли от пота, и теперь постоянно липли к влажному лбу. Прикоснулась к коже – пышет жаром, как от чайника. Полезла в бардачок, достала аптечку. Где-то там должно быть жаропонижающее. Но кто его знает? Может, и нет ничего. Машина-то не моя, арендованная.

Возилась несколько минут. Голова кружилась, всё плыло перед глазами, и названия таблеток слились в одну мутную полосу. Кое-как достала пластинку парацетамола. Выдавила два кружочка на ладонь. Достала бутылку воды и запила. Откинулась на спинку, сдвинув её назад, чтобы можно было вытянуть ноги.

«Сейчас полежу немного и посмотрю, что там с мотором», – подумала. Но было так жарко, что захотелось поскорее выбраться из салона. Нажала кнопку, открывающую капот. Выбираясь наружу, посмотрела во все стороны. Длинная дорога, тянущаяся по лесу, оставалась пустынной. Значит, помочь мне совершенно некому. Очень жаль. Что ж, придётся самой смотреть мотор. Раскрыла капот, но сколько ни наблюдала, ничего не поняла. Я вообще студентка четвёртого курса консерватории по классу фортепиано, а не будущий автомеханик.

«Надо бы позвать кого-нибудь на помощь», – пришло в голову. Вернулась к салону, достала из сумочки смартфон. Стала его оживлять, а он включаться отказался. Разрядился. Вчера, пока не спалось, слишком долго сидела в интернете, смотрела кино. Зарядить забыла. Вот и результат. Положила гаджет обратно.

Сделала пару шагов, выйдя к обочине. Авось кто-нибудь остановит и поможет несчастной девушке.

Пришлось стоять довольно долго, пока наконец рядом не остановился огромный, сверкающий хромированными деталями тягач. Такие ещё называю «королями дорог» из-за их огромных размеров и мощи. Его капот показался мне размером с небольшой коттедж. Оттуда легко спустился крепкий мужик лет тридцати, одетый в чёрную однотонную футболку и джинсы. На ногах – сандалии на босу ногу. Роста он был чуть выше среднего, примерно около 180 см, но очень широк в плечах и потому выглядел почти квадратным.

Я посмотрела на незнакомца и нахмурилась, но одновременно что-то стянуло в животе. Будто кто-то кулаком ткнул. Вроде и неприятно, но в то же время отдалось почему-то ниже. Кровь прилилась туда, я ощутила вдруг нечто вроде нарастающего возбуждения. Это показалось странным. В водителе тягача ничего такого особенного не было. «Дальнобойщик, так эти люди называются, кажется», – подумала я, рассматривая незнакомца. У того было обветренное, грубое лицо с широкими скулами, покрытый неглубокими морщинами лоб и волосы, зачёсанные на правую сторону. «Такая причёска называется полная корона или короткая стрижка с шапкой», – вспомнила я. Недавно побывала в парикмахерской, рассматривала там плакаты, пока ждала своей очереди, вот и запомнила.

– Привет, – сказал дальнобойщик, подходя. Встал рядом, протянул руку.

Мне это показалось странным. С девушками так не здороваются. Может, здесь такие местные правила? Пожала в ответ. Моя ладошка утонула в его огромной лапе с жёсткой кожей. Даже стало больно немного: ладонь у мужика оказалась очень крепкой, грубой, пальчики мои будто тисками сдавило. И опять, во время этого неласкового прикосновения, я ощутила, как в животе что-то теплеет. «Кажется, совсем я расклеилась», – подумала, проклиная тот момент, когда решила напиться ледяного лимонада, из-за чего простыла и теперь потела непрестанно.

– Здравствуйте, меня зовут Аля.

– Михаил, – ответил мужик и как-то странно на меня посмотрел. Обвёл взглядом с макушки до носков обуви пристальным, изучающим взглядом. При этом ноздри его раздувались широко, – ещё он зачем-то глубоко втягивал воздух, будто принюхивался. И желваки на скулах играли.

Глава 2

Я почти перестала понимать, что с о мной происходит. Мозг будто затянуло алым густым туманом. Мысли в нём плыли, как в тёплом сладком киселе. Перед глазами все тянулось куда-то, словно в них попала вода, и потому было мутным. Да ещё этот сильный жар, который не усиливался больше, – видимо, дальше просто некуда, – но и не проходил. Это напоминало мне то ли грипп, то ли воспаление лёгких. Но самому себе диагноз не поставить, к тому же я будущий музыкант, а не доктор.

Дальнобойщик, насколько мне удалось понять, не спешил приступить к главному действу. Он, нависнув над моим телом, принялся менять целовать. Причём он делал это не жадно, как мог бы действовать насильник. Наоборот, неспешно и даже почему-то очень нежно. Так, словно собирался не взять меня грубо, а заняться любовью, будто я ему не чужая совсем, а близкая. Невеста, например. Лишь прикасался губами едва ощутимо, словно моя кожа превратилась в крылья бабочки.

Сама от себя не ожидая, я не отталкивала мужика. Наоборот, обняла его и даже зачем-то обхватила ногами, прижавшись плотнее. В голове хороводились мысли. «Зачем это делаю?! Я сошла с ума от температуры?!» Но ответы находиться отказывались. Между тем дальнобойщик глухо рычал, хрипел, и тянул, тянул бесконечно носом воздух, пытаясь то ли насладиться, то ли запомнить, а потом отодвинулся и стал… как-то странно гладить. Или ласкать, я не понимала. Будто хотел съесть, но прежде желал попробовать на вкус.

Ткнётся носом куда-нибудь, потом отодвинет лицо и притронется к тому месту кончиком языка. Так было за ухом, где слиплись мои мокрые от пота волосы. Потом на шее. На ключице, через оттянутую ткань футболки. На боку, на животе. Несколько раз мне стало очень щекотно, и я хихикала. Потом вдруг мужик отпустил меня, распластавшись рядом, и начал тихо стонать, покусывая свою ладонь – её самое толстое место у основания большого пальца. Кажется, он сам себя пытался остановить от того, что собирался сделать дальше.

Я лежала рядом и смотрела на низкий потолок. Он кружился. Не могла понять, что дальнобойщик собирается делать дальше. В голове крутилось, будто нашёптанное кем-то: «Он – мой мужчина, я – его женщина, мы созданы друг для друга. Я не должна его бояться…» Совсем не понимала смысла этих слов. Они пришли откуда-то из глубин подсознания и не были поняты даже на крошечную часть. Почему «мой мужчина»? Откуда «его женщина»? Весь этот странный набор слов, зачем он возник в моей голове?

Но рассуждения прервал мужик. Он резко обхватил меня за бока и перевернул, бросив обратно на постель. Я шлёпнулась, благо она мягкая была, и уткнулась носом в пропахшую подушку. От неё сильно тянуло немного потом, какой-то бытовой химией, а больше всего почему-то горчичным мёдом. Я вдыхала этот запах и понять не могла: дальнобойщик что, мёд перевозит? Здесь, где-то в кабине, разлил его? Но как же сладко тянет!

Внезапно совсем рядом раздался жутко громкий вой полицейской сирены.

– Чёрт! – выругался Михаил. Бросился к окошку, отодвинул шторку. – Опять они! Ненавижу!

Он начал быстро поправлять одежду, а меня закрыл шторкой.

– Добрый день, старший лейтенант полиции Иванов, инспектор ДПС отдельного батальона патрульной службы УВД по Тульской области. – У вас всё в порядке?

– Здравствуйте, офицер. Да, всё нормально. А в чём дело?

– Обычно автомобили такого класса по этой дороге не ездят, – сказал полицейский.

– Да я просто решил отдохнуть тут…

– Отдохнуть? Странно. Предъявите документы на машину, права и сопроводительные документы.

Шуршание, потом скрип сиденья.

– Так, документы в порядке, – спустя пару минут. – Значит, порожняком идёте?

– Да, выгрузился, вот, еду забрать новый товар.

– Один? Кто у вас в кабине?

– Это… моя девушка. Мы решили… Поразвлечься немного. Пар выпустить, так сказать, – хмыкнул Михаил.

Я поняла, что теперь до меня дошла очередь общаться. Как же не хотелось! Я лежала в полузабытьё, ощущая, как в животе продолжаются короткие пульсации. Там словно ещё одно сердце образовалось. Маленькое, но такое же горячее, как основное.

– Давай, выбирайся оттуда, – властно приказал мне дальнобойщик.

Я с трудом поднялась, отодвинула шторку, перебралась на переднее сиденье.

– Здравствуйте, офицер, – с трудом улыбнулась, глядя на полицейского из-за дальнобойщика.

– Девушка, у вас всё в порядке? – спросил офицер. – Выглядите вы не очень.

Я провела взглядом по высокой и чуть оплывшей фигуре полицейского. Что ему ответить? Как мужик, назвавшийся Михаилом, несколько минут назад пытался мной овладеть? В общем да, но почему-то совсем не хотелось его сдавать. И потом, ведь ничего не было. Никакой грубости. А в животе по-прежнему пульсировало. Кажется, это желание. Остаться с мужиком вдвоём и позволить ему сделать то, чего он так хочет.

Я рехнулась, да?

– Да, офицер. У меня всё хорошо, – улыбнулась ему.

– Угу, – промычал полицейский. – Выйдите из машины.

– А в чём дело? У нас всё хорошо. Мы просто…

– Пожалуйста, выйдите из машины, – настойчиво повторил офицер, делая шаг назад и кладя руку на кобуру с пистолетом.

– Ладно, ладно, чего так сразу нервничать? – поспешил ответить Михаил, натужно улыбаясь.

Глава 3

Вот зараза! Мне и так плохо, сил нет, так ещё и своё барахло собирать! Пока возилась, поднимаю глаза. На меня уставился полицейский – среднего роста мулат (казах или татарин?) с кучерявыми волосами, торчащими из-под фуражки. Он стоял за дверью дежурной машины, используя её, как прикрытие. «Кажется, ожидает нападения», – подумала я и, чтобы разрядить обстановку, приветливо, насколько силы позволяли, ему улыбнулась.

«Только бы не начал стрелять», – подумала вдруг.

Он увидел, но никак не отреагировал. Остался напряжённым.

Я собрала выпавшие предметы, кинула в сумку и сделала вид, что рассматриваю окрестности. Хотя вокруг ничего особенного: лес стоит стеной метрах в пяти от обочины. Смешанный, с ёлками да берёзами, внизу кусты боярышника или дикой смородины, а может ещё чего-то. У меня по ботанике в школе было не очень. С детского сада моей главной любовью была и остаётся музыка.

Бах!

Я вздрогнула всем телом, присев от неожиданности. Что за хлопок такой?! Это с той стороны машины, у двери водителя.

Бах! Бах!

Я от страха повалилась на землю, внезапно догадавшись: это не просто хлопки, а самые настоящие выстрелы. Увидела, как полицейский возле машины стал хвататься за кобуру и попытался вытащить оттуда оружие. Но неожиданно прямо перед ним в дверном стекле образовались две дырки. По груди сержанта стали расплываться багровые пятна, и он с хрипом повалился на обочину.

В следующую секунду из-за тягача показался Михаил. В руке у него был чёрный пистолет, от дула которого вился лёгкий дымок. Я сразу поняла: он расстрелял полицейских! И сразу сжалась в маленький комочек, испугавшись, что теперь настала моя очередь. Дальнобойщик, подскочив ко мне, очень невежливо пнул меня ногой по попе и рявкнул:

– Живо в кабину пошла! Ну!

Я, схватив сумку, чтобы снова её не потерять, спешно залезла обратно в кабину а замерла.

– Пошла назад! – заорал Михаил.

Я перебралась на койку и забилась в угол, прижав колени к лицу и обхватив голову руками. Всё произошедшее только что стало казаться каким-то жутким сном. Дальнобойщик убил тех полицейских?! Но за что?! Он понимает вообще, как другие с ним поступят? И со мной, если сочтут его сообщницей!

Михаил быстро прыгнул на своё место, завёл двигатель и быстро повёл тягач по просёлочной дороге. Машина неслась, подпрыгивая на неровностях грунтовки.

«Господи! – взмолилась я, перепуганная насмерть. – Он их убил! Он убил полицейских! Боже, какой ужас! Сделай так, чтобы он отпустил меня! Пожалуйста! Я же хорошая!»

– Вот же козлы! – прорычал дальнобойщик, когда мы отъехали пару километров. – Прикинь, этот ящер хотел обыскать мою тачку! Да я даже своей жене такого бы не позволил. Даже если б она и была!

Я мелко дрожала, подскакивая на ухабах вместе с тягачом. Была растеряна и не понимала, что вообще происходит. Зачем Михаилу понадобилось нападать на полицейских? Они ведь ни в чём его не подозревали, просто старший из них хотел проверить документы или груз, не больше!

– Мужчина, – всхлипнула я. – Пожалуйста, прошу вас, умоляю. Отпустите меня, а? Я никому ничего не скажу. Честное слово!

– Не скажешь ты, как же! – хмыкнул Михаил. – Да на тебя только чуток надавят, и ты расколешься до самой… – он бросил на меня злой взгляд в зеркало заднего вида.

– Поверьте, мужчина, я…

– Заткнись! – рявкнул дальнобойщик. – Вот доедем до места, а там видно будет. Там и посмотрим, что ты из себя представляешь.

***

Ехать нам пришлось долго. Несколько часов. Я уже поняла, что окончательно опоздала на концерт любимой рок-группы. Но это была такая мелочь по сравнению с тем, какие страшные вещи ожидали меня впереди! Я всё это время провела в углу спального места, мучаясь всё сильнее от жажды, голода и желания сходить по-маленькому. Но боялась сказать водителю хотя бы о последнем.

Когда терпение моё дошло до крайней точки, подала жалобный голос:

– Мужчина, пожалуйста, я хочу в туалет.

– Терпи, – рыкнул он.

– Я не могу больше, описаюсь… Думаю, вам тут не нужна лужа.

– Чёрт! – ругнулся Михаил и через пару минут остановил тягач. Опять у обочины, и справа был, кажется, всё тот же нескончаемый лес. – Иди, только быстро!

Дальнобойщик, не дожидаясь меня, первым выбрался из кабины и стал что-то осматривать со своей стороны. Я, поняв, что другого момента не будет, потихоньку взяла свою сумку, которая всё это время валялась в ногах перед пассажирским сиденьем, и набросила лямку на плечо. Затем осторожно выбралась из тягача и сделала несколько шагов в сторону леса.

Голова по-прежнему кружилась, но не слишком сильно, к счастью. Я ощущала, что горю, но могла двигаться. Это вселяло надежду на скорое спасение.

– Долго ты там? – крикнул дальнобойщик.

– Я стесняюсь, – ответила ему. – Мне надо отойти… В кустики. Я быстро.

– Откуда ты только взялась на мою голову, – проворчал дальнобойщик. – Ну с чего я решил, что ты суждена мне судьбой? Не понимаю.

Последние слова он произнёс негромко. Видимо, очень надеялся, что я этого не услышу. Но у меня все чувства с того момента, как охватил жар во время поездки, обострились донельзя по непонятной причине. Потому я разобрала каждое слово. Подошла к кромке леса, а потом, поняв, что меня за деревьями уже будет не видно, рванула прочь от бешеного дальнобойщика, который убил двоих полицейских и собирался меня взять силой.

Глава 4

Откуда только у меня силы взялись? Полчаса назад плавала в полузабытьи, словно в кустом вареве, а теперь вдруг бежала так быстро и легко, перескакивая ветки и поваленные деревья, обегая кусты и стволы, что Михаил даже не бросился за мной в погоню. Я неслась всё дальше и дальше, хватая ртом воздух, пока не поняла, что ещё немного, и выбьюсь из сил и рухну на землю. Потому остановилась, опершись руками в колени, стала выравнивать дыхание и прислушиваться.

Топота шагов позади не было. Никто вслед не стрелял. Криков тоже не прозвучало. Зато рыкнул далеко-далеко мощный мотор, а потом звук постепенно удалился. «Уехал!» – с радостью подумала я и обессиленно села на землю, усыпанную опавшими листьями. Подтянула к себе ветку и положила тонким концом в ту сторону, откуда донёсся шум тягача. Это чтобы направление не потерять, куда идти обратно к дороге. Вокруг был лес, высокий и тёмный, да ещё наступал вечер, и вскоре я поняла, что пора возвращаться. Тут скоро станет совсем темно и страшно.

***

– Андрей Сергеевич, к вам посетитель, – мой помощник, Данила, как всегда безупречно одет. На нём темно-серый костюм с черным галстуком. Он довольно симпатичен, хотя и не слишком умён. Потому и сидит в приёмной детективного агентства «Версия», а если бы активнее шевелил мозгами, то давно стал моим деловым партнёром. Мы вместе работаем почти с момента основания компании. Этим летом будет пять лет. Но увы, что дано мне, то никак не складывается в голове Данилы. Он человек исполнительный, верный, и всё. Хотя и эти качества ценю очень. Увы, но не всем дано стать частными детективами.

– Приглашай, – отвечаю.

Входит человек в костюме-тройке довольно устаревшего покроя. Одного взгляда на него достаточно, чтобы понять: лет примерно шестидесяти. Весьма ухоженный, с ровным пробором на седой голове, где когда-то была пышная шевелюра, а теперь лишь её остатки. Впрочем, без лысины, поскольку волосы тщательно уложены. Прекрасный, очень дорогой и явно на заказ пошитый тёмно-синий костюм, сверкающие кожаные туфли, золотые запонки. Внешний вид вошедшего свидетельствует о его состоятельности и успешности. Мне становится интересно: с такими типами дел не имею. Мои клиенты – это, как правило, мужчины и женщины, которые пытаются обвинить супруга в неверности, или желающие найти способы получить наследство, потерявшие родственников.

– Здравствуйте, господин Андрей Сергеевич, – говорит посетитель. – Меня зовут Иван Кириллович Корнеев, я адвокат.

– Приятно познакомиться, – протягиваю руку, приглашаю присесть на против. – Чем обязан?

– Простите, что сразу перехожу к сути. Но мы с вами люди деловые, а время, как известно, деньги, – улыбается он. – У меня есть к вам есть одна просьба. Дело в том, что я представляю интересы Павла Робертовича Краснова. Вы, вероятно, слышали это имя?

«Вот это уже очень интересно», – думаю и говорю:

– Безусловно. Вся Россия знает этого человека. Владелец крупной сети ювелирных магазинов, миллиардер, меценат, благотворитель и прочая, прочая. Полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством», – вспоминаю. – Да, я конечно же знаю. Также он один из богатейших людей нашей страны.

– Вы отлично осведомлены, это очень приятно. Так вот, у меня к вам от него серьёзное и абсолютно конфиденциальное предложение. Вы готовы выслушать?

– Безусловно, – отвечаю, и подсознание мне подсказывает, что на этом деле можно будет неплохо заработать.

– Хорошо. Сразу к делу. У господина Павла Робертовича нет прямых наследников. Точнее – официальных. Его личная жизнь в молодые годы являлась весьма бурной, однако же он предпочитал не оформлять отношений со своими дамами сердца. То есть никогда не был официально женат. Однако же некоторое время назад Павел Робертович узнал, что у него есть незаконнорождённый сын. Мужчина 33-х лет по имени Михаил Озеров. Его родила женщина по имени Марина, у которой с господином Красновым была много лет назад непродолжительная связь.

– Факт отцовства установлен и документально подтверждён? – спрашиваю, пока появилась небольшая пауза.

– Безусловно. Когда Павел Робертович получил известие по своим каналам, он поручил сделать анализ ДНК. Факт отцовства установлен с точностью 99,8%: Михаил Озеров – его родной сын. В этом можно не сомневаться.

– Что же вы хотите от меня? – спрашиваю с интересом.

– Здесь начинается самое важное, – адвокат поелозил на стуле, усаживаясь удобнее. – Всё, что я скажу вам далее, не должно покинуть пределы этого кабинета. Не хочу вам угрожать, но… вы, надеюсь, понимаете уровень господина Краснова… – он замолчал и смотрит вопросительно.

– Да, понимаю. Конфиденциальность – один из столпов моего агентства.

– Прекрасно. Так вот, Павел Робертович серьёзно болен, у него неоперабельная опухоль мозга, его дни жизни сочтены. Осталось примерно четыре-пять недель. Учитывая это, он попросил меня привести к нему сына. Видимо, хочет познакомиться лично и попрощаться. Проблема в том, что мы при всех своих финансовых возможностях не смогли найти Михаила. Оказалось, что по тому адресу, где он жил, его давно уже нет.

– Как же вам удалось в таком случае получить его биоматериал для анализа ДНК?

– Очень просто: несколько лет назад Михаил был задержан за воровство. Он попытался украсть… Боже, это невероятно! – улыбается адвокат и снова становится очень серьёзным, – бутерброд из кафе. Разбил витрину, но неудачно, сильно порезался. Потому не успел далеко убежать – его схватила полиция. Он получил штраф и год условно, и всё это время должен был отмечаться у офицера по надзору, что и делал. Потом уехал неизвестно куда. Так вот, в ящике для улик обнаружился кусок стекла с кровью Михаила. Так мы и получили его биоматериал.

Глава 5

– У меня есть вопрос. Скажите, а кто сообщил Павлу Робертовичу о существовании сына? Его бывшая подруга Марина?

– Да. Причём она сделала это незадолго до своей трагической кончины. К сожалению, она умерла. Это случилось… кажется, больше полугода назад. Как выяснилось недавно, Марина много лет пыталась достучаться до Павла Робертовича. Сначала дозвониться, потом писала письма. Сначала бумажные, после электронные. Но господин Красно всегда был… как бы помягче сказать… равнодушен к женщинам, с которыми у него была интимная близость. Потому спустя некоторое время, когда Марина стала весьма настойчиво добиваться встречи с ним, приказал все её послания, равно как и других его любовниц нещадно удалять, не читая даже. Когда же я, предчувствуя близкий финал, стал приводить документы своего клиента в порядок, то выяснил, что Марина в общей сложности написала господину Краснову более пятисот писем. Представляете? Все они были уничтожены его секретариатом, случайно уцелело лишь одно, последнее. Оно затерялось, попав не в ту папку, благодаря чему сохранилось. В нём Марина сообщала, что у неё тяжёлая болезнь сердца, жить ей осталось немного, снова просила о личной встрече. Увы, но письмо попало ко мне в руки слишком поздно. И мне понадобилось некоторое время, чтобы убедить Павла Робертовича отнестись к этому посланию с пониманием. Я сказал, что если человек пишет так много, то это одно из двух: он либо сумасшедший, либо хочет сообщить что-то действительно важное. Я навёл справки и узнал, что Марина вполне вменяемая. До болезни работала врачом на «Скорой помощи». Ну, дальше вы знаете.

– Вы так и не сказали, почему служба безопасности господина Краснова не займётся поисками Михаила, – сказал я. – Хотя бы тайно.

– Этого не хочет сам господин Краснов. Иначе у тех, кто претендует на его наследство, а таковых, поверьте, достаточно много, будет время приготовиться. Тогда его сыну придётся очень сложно, – ответил адвокат. – Кроме того, слухи о поиске наследника могут привести к репутационным рискам и потере больших денег.

– Хорошо. Я возьмусь за это дело, хотя поиск пропавших людей не совсем мой профиль.

– Я знаю, господин Северов. Но Павел Робертович весьма ценит репутацию вашего детективного агентства, поскольку к вам обращались прежде несколько его хороших знакомых. Это и есть причина, почему он поручил обратиться именно к вам. Надеюсь, вы понимаете, насколько важно получить такого клиента?

Осталось лишь кивнуть. Ещё бы! И дело не столько в деньгах, а в росте репутации. Она же у меня, если всё получится, взлетит до небес!

– Скажите, сколько будут стоить ваши услуги? – поинтересовался адвокат.

Я написал цифру на листочке и протянул ему. Тот посмотрел и сразу кивнул, не раздумывая. Мне даже показалось, что продешевил, и надо было утроить. Но нет, честь дороже.

– Хорошо, – сказал Иван Кириллович.

– Плюс расходы на обеспечение деятельности, – добавил я.

– Чеки присылайте мне лично, – прозвучало в ответ. – Насчёт расходов не беспокойтесь. Господин Краснов ради своего наследника готов на очень многое. И ни перед какими затратами не остановится. Но помните: у него очень мало времени. Поэтому прошу вас поторопиться.

Когда адвокат ушёл, я радостно вскрикнул: «Ура-а-а!» На голос тут же прибежал Данила:

– Что-то случилось, Андрей Сергеевич?

– Мы получили самого крупного клиента с момента основания «Версии»! – сообщаю ему радостное известие. – Там денег столько… Ты себе даже представить не можешь!

– Я очень рад, Андрей Сергеевич, – улыбается помощник. Вот сколько раз просил его не обращаться по имени и отчеству и говорить мне «ты»! Бесполезно. Вежливый до отвращения. Это хорошо для клиентов, но лично предпочитаю более демократичный стиль общения.

– В общем, так. Я сейчас еду в городок под названием… – смотрю на бумажку, оставленную адвокатом. Там написан последний адрес места жительства Михаила Озерова. – Кимовск, да. Ты остаёшься на хозяйстве. Говори всем, что у меня особо важное дело, будут нескоро. Когда – ты не знаешь, хорошо?

– Да, Андрей Сергеевич.

Он просто неисправим!

***

До города Кимовск добираюсь за четыре часа. Благо, машина у меня хорошая, скоростная, а общественным транспортом я пользоваться не люблю. Мне нравится ощущение полной свободы. Когда же сидишь в поезде или самолёте, не говоря об автобусе, то ты – обычный груз. Словно мешок картошки, который везут из пункта А в пункт Б, и у него есть одно право: не мешать.

В городке отправляюсь по указанному адресу. Улица Лесная, 174. Передо мной за покосившимся заборчиком – маленький одноэтажный домик. Перед ним на небольшой, густо поросшей сорняками лужайке – выложенное из камней гнездо белого лебедя. Сама же птица искусно сделана, кажется, из бетона и покрыта масляной краской. «Красивая фигура», – думаю про себя. Сам-то я напрочь лишён художественных умений. Ни рисовать, ни сочинять, ни лепить с детства не умею. Зато умею наблюдать и логически мыслить. В моей работе частного детектива это важнее всего.

Справа от дома скамейка, в тени покосившегося от времени деревянного навеса, покрытого листом рубероида, сидит старичок лет 75 примерно. Дремлет, оперев руки о палочку. Это не трость даже, а тщательно обструганная более-менее прямая ветка.

Открываю скрипучую калитку и подхожу, стараясь не напугать. Старики – они вообще нежные создания. А в таком преклонном возрасте вообще мне кажутся сделанными из хрусталя. Чуть тронь – рассыплется. Как мой дедушка Иван Иванович. Чтобы его не напугать, я когда приезжаю в гости к родителям и иду к нему в комнату, нарочно топаю. Потом стучу в дверь. Лишь после того, как услышу скрипучее «Входи!», захожу. Это меня отец предупредил. Мол, ты к дедуле просто так не заходи – пугается.

Глава 7

Шагая по дороге, я периодически осматриваюсь: не появится ли огромная машина? Но трасса пуста. Примерно через час показалось то место, где Михаил расстрелял полицейских. Я его запомнила, поскольку рядом рос клён с обломанной вершиной. Наверное, из-за сильного порыва ветра. «Странно, – подумала, глядя вокруг. – Даже следов крови нет. И вообще никого. А как же эксперты? «Скорая помощь» и всё такое?» А ведь сама слышала, как стреляет Михаил. И даже видела собственными глазами, как один из сержантов, рухнул на землю. И на груди у него были пятна.

Стало ещё страшнее. «Если дальнобойщика схватят, он скажет, что я его соучастница. Тогда меня арестуют и посадят в тюрьму. Только не это! Тогда прощай, моя любимая музыка…» Я, окончательно расстроившись, всхлипнула. Так стало жалко себя! До невозможности. Захотелось разрыдаться прямо тут, посреди дороги, но снова пригодилась сила воли. Роняя слёзы на асфальт и всхлипывая, продолжила путь.

Идти было ещё немного. Ноги уже сильно гудели, но я упрямо шла вперёд. Не оставаться же ночевать под открытым небом, да ещё ночью, посреди леса. Вдруг здесь волки водятся?

Брошенная каршеринговая машина оказалась на том же месте. Никто не пытался её вскрыть, украсть и всё такое. Я открыла её ключом, который взяла с собой, села в салон. Отдышалась. Попила воды, – бутылка лежала на соседнем кресле, забытая и почти пустая. Прислушалась к себе: по-прежнему не по себе, трясёт и есть температура. Достала из аптечки парацетамол, выпила таблетку.

Теперь нужно ждать и терпеть.

Посидев немного, решив успокоиться и больше не плакать, я вставила ключ в замок зажигания. Просто чтобы не потерялся. «Сейчас бы позвонить кому-нибудь, – подумала. – Например, вызвать эвакуатор, чтобы дотащили до ближайшего автосервиса». Но телефона не было. Он остался в тягаче Михаила, – тот буквально выхватил его из моих рук, когда я лишь достала его, чтобы проверить, не звонил ли кто. Вдруг не услышала? Это произошло сразу после нападения на полицейских. Дальнобойщик вырвал телефон и бросил в бардачок. Ну, а дальше не до него стало.

Пока я сидела в машине и грустила, вокруг окончательно стемнело. Подсветка на электронных часах показала половину одиннадцатого. Печально вздохнув, собралась было лечь спать. Забралась на заднее сиденье, улеглась поудобнее, свернувшись калачиком. Но, едва закрыла глаза, услышала шум приближающейся машины.

«Мамочка!» – встрепенулась от страха. Решила, что это Михаил вернулся. Ведь куда проще: предположить, что приду к арендованной тачке! Не захочу за неё штраф платить, вот и притопаю.

Я поспешно вылезла из машины со стороны леса и спряталась за неё, глядя в сторону, откуда раздавался звук двигателя. Благо, на небо вышла полная луна, всё было отлично видно. Из-за поворота вскоре вывернул седан. Я присмотрелась: нет, это был не тягач. Значит, за рулём совершенно чужой человек, и у меня есть шанс!

Поняв это, вышла на трассу и стала махать рукой, призывая остановиться. Вскоре машина поравнялась со мной, затормозила. Открылось боковое окно, показалось лицо симпатичного парня, моего ровесника.

– Доброй ночи, – первым сказал он, улыбаясь и с интересом меня оглядывая. – Заблудились?

– Здравствуйте, – я постаралась быть вежливой. – Вы не могли бы мне помочь? У меня машина заглохла.

– Куда едете? Я в Тулу. Хотел было рок-концерт посмотреть. Да, блин, колесо спустило. Пока возился, то да сё. Кстати, меня Женя зовут. А вас?

– Меня Аля, – отозвалась я. – Тоже хотела тот концерт увидеть.

– Правда? Здорово! У тебя буксировочный трос есть? – спросил парень, переходя на «ты».

– Я… не знаю, – растерялась я. – Это каршеринговая машина. В багажник даже не заглядывала.

– Ладно, не парься. Давай ключи.

Женя вышел, открыл багажник арендованной тачки, довольно хмыкнул и вытащил оттуда трос. Сцепил две машины. Потом сказал:

– Когда будем ехать, если увидишь, что я торможу, делай так же. И дави посильнее, у тебя гидроусилитель не работает. Не забудь «аварийку» включить. Аккумулятор работает?

– Да.

– Вот и хорошо, – сказал Женя. Он сел за руль своей машины, и мы поехали.

«От него сливочными ирисками пахнет», – подумала я, когда парень медленно тронулся в путь. Этот запах ощущала теперь чуть слабее, а когда незнакомец поначалу открыл окно, чтобы поздороваться, аромат был очень сильный, но поначалу оставался нераспознанным – так сильно я волновалась из-за машины. Стоило подумать об ирисках, как в животе сильно заурчало. Только теперь поняла, как сильно проголодалась.

Но теперь, самое главное, душа была на месте. Я не боялась ехать следом, поскольку Женя не казался ни страшным, ни агрессивным. В отличие от Михаила, который, слава Богу, теперь был далеко. Только вот странно… почему я так часто думаю о нём? Он же поначалу вызвал во мне отвращение, но теперь… соскучилась по нему, что ли?

***

Когда мы въехали в Тулу, она показалась мне простеньким провинциальным городком, хотя и довольно большим. Насколько я помнила из описания, здесь живёт меньше полумиллиона человек. «Видимо, совсем неважно дела идут у группы «Магистратор», – подумала, когда въезжали в населённый пункт, раз решили гастролировать по регионам. А когда-то стадионы собирали, по центральным каналам их постоянно показывали». Да, было время, и четыре брутальных парня из этой рок-группы гремели по всей стране и даже за её пределами! Но давно это было, лет двадцать назад. Теперь уже они, насколько я могла догадаться, питались остатками прошлой славы.

Глава 8

Получив ключи, мы пошли в номер. Когда зажгли свет, я попятилась: кровать была одна, притом цельная, а не из двух половинок, которые можно было бы раздвинуть в разные стороны, и желательно подальше.

– Я не буду здесь… – начала было говорить.

– Да расслабь булки! – засмеялся Женя и, положив мне ладонь на правое плечо, легонько подтолкнул вперёд.

Я сделала несколько непроизвольных шагов. Остановилась и резко развернулась, чтобы сказать парню пару ласковых. Не успела: Женя, обойдя кровать, стал раздеваться. Я смотрела на него во все глаза с ужасом. Прежде не видела никогда, чтобы парень столь стремительно лишал себя одежды. Да я вообще никогда не видела голых мужчин!

Меньше минуты, и Женя уже стоит… безо всего.

Запах сливочных ирисок заполнил комнату. «Наверное, дезодорант у него такой странный или одеколон», – подумала я. Во рту образовалось, кажется, целое озеро слюны, нервно сглотнула. По телу опять побежал жар, растекаясь от живота. Следом за ним появилась испарина, а немного подсохшая одежда стала увлажняться. «Мне точно надо к доктору», – подумала, но не отводила глаз от Жени. Провела взглядом по его ступням, голеням, коленям, бёдрам… и всём остальном. Это шокировало до глубины души.

Не выдержав, я резко отвернулась.

– Что, не видела никогда? – усмехнулся парень.

– Не видела чего? – ответила я, не оборачиваясь.

– Сама знаешь.

– Не понимаю, о чем ты.

Женя рассмеялся и ушёл в душ. Я же, пока его не было, села на постель и попыталась понять, что у него в душе творится, а главное с гормонами. То едва не отдалась тому дальнобойщику в кабине тягача. «Первому встречному-поперечному!» – подумала с ужасом. Теперь вот на меня был готов кинуться почти незнакомый парень, причём с самыми неприятными намерениями.

«Я схожу с ума, кажется», – рассуждала я, трясясь от лихорадки. Меня буквально потряхивало, пришлось достать из сумки свитер, взятый специально для случаев, если придётся куда-то идти поздно вечером. Днём-то лето и жара, а ночью бывает холодно. Этому меня папа научил. Он любил устраивать для нас обоих поздние прогулки. Говорил, что так лучше спится.

Я решила, что если парацетамол от моей болезни не помогает, а у меня точно новый приступ начался, то надо что-то посильнее. Подошла к двери душевой и сказала громко, стараясь перекричать шум воды:

– Я в аптеку схожу!

– Ладно! Резинки не забудь! – прозвучало в ответ, и Женя хихикнул.

Мне стало жутко неприятно. «Резинки? – подумал он. – Какие ещё? Для волос, что ли? Странный какой-то тип этот Женя».

Метрдотель подсказал, где ближайшая аптека, туда я и направилась. Мне почему-то не верилось, что Женя всерьёз думает со мной… Мы же практически незнакомы! Разве можно так поступить с девушкой, которую видишь третий час в своей жизни? Я решила, что с раздеванием он просто пошутил. Когда вернусь, скажу ему, чтобы не делал глупостей, и парень послушается.

За стойкой аптеки оказался худой и высокий фармацевт с усталым заспанным лицом. Он выглядел таким измученным, что даже не было понятно, сколько ему лет. То ли 30, то ли 50. Да ещё тонкие очки в металлической оправе делали его похожим на профессора.

– Слушаю вас, – сказал он.

– Мне бы… что-нибудь…

Я ощутила, как фармацевт проводит по мне взглядом, словно сканером.

– Понимаю, – сказал работник аптеки и стал что-то искать в большом шкафу со множеством ящичков. Положил на прилавок несколько упаковок разных лекарств.

– Вот, могу предложить это, – сказал он устало. – В основе ибупрофен, помогает облегчать спазмы. Ещё есть но-шпа, спазмолгон, баралгин. Также, – положил упаковку влажных салфеток. – Вам наверняка пригодится. Брать будете?

– Да… да… – ответила ему.

Я понятия не имела, почему мне нужны именно такие препараты. Дома родители меня, если заболевала простудой, лечили, сами. Чаще всего травяными отварами, мёдом. Горчичники были, банки. Таблетки – очень редко, и названий их я не знаю почти.

– Да, вот ещё. Мой знакомый попросил какие-то… резинки, – сказала, вспомнив.

– Да, понимаю, – сказал фармацевт и прибавил к общей кучке блестящую упаковку, на которой было изображено большое сердце.

«Странно, – подумала я, – у него сердце больное, что ли?»

– Всё беру, – сказала.

Сотрудник аптеки сложил всё в пакет и протянул мне. Я расплатилась и вернулась в отель. Раскрыв дверь, сняла свитер и обувь, развернулась и… пакет мягко шлёпнулся на пол. На постели, закинув левую руку под голову, широко раскинув ноги под простыней лежал Женя.

Моё сердце заколотилось от волнения, опять горячая волна хлынула по телу. Теперь сливочными ирисками пахло просто невыносимо. Казалось, этим густым ароматом пропитана каждая молекула воздуха.

– О, пришла, – улыбнулся Женя. – Принесла резинки?

– Д-да, – заикаясь от волнения, выговорила я.

– Отлично! Неси сюда. А потом иди в душ. После долгой дороги полагается, и перед… ну, сама знаешь.

– Ч-чем?

Глава 6

Захожу в дом, иду по коридору. На двери, где жил Михаил, нарисована морда оленя. Не слишком красиво, аляповато даже. Но благородного зверя можно узнать. А вот зачем он здесь? Любимое животное? Тотем? Или просто так, ведь подростки любят «отпугивать» чужаков от своей территории. Да, но Михаил давно вырос из этого возраста.

В комнате обстановка, кажется, не изменилась за несколько лет. Всё покрыто пылью. Шкаф, кровать, письменный стол с лампой. На стенах всего одна-единственная фотография. На ней изображена какая-то гора. Мне кажется, я её видел где-то. Вспомнить только не могу. Достаю смартфон и делаю снимок. Пригодится.

В ящике письменного стола только одна вещь – «Искусство быть охотником». Книга сильно потрёпана. Видно, владелец её много раз прочитал. И раз с собой не взял, то или надоела, а скорее – знает наизусть. Ещё раз внимательно осматриваю комнату. «Куда же ты уехал, Михаил?» – думаю, сканируя глазами помещение.

Выхожу. Иду по коридору. Бросаю случайный взгляд на тумбочку у входа. На ней открытка. Беру её. «Привет, дед! Со мной всё хорошо. Люблю, Миша», – написано там. Смотрю на почтовую марку. Жаль, штамп сильно смазан. Но есть марка, а на ней – ого! Изображение той самой горы, фотография которой висит в комнате. Делаю ещё снимок.

Выхожу на крыльцо, спускаюсь к старику.

– Макар Трофимович. Вы давно получили открытку?

– Которую?

– На тумбочке у входа.

– А, эту… Да пёс её знает. Может, пару месяцев назад. Почтальонша принесла.

– Вы не знаете, что это за гора на ней изображена? – показываю снимок на телефоне.

Старик подслеповато щурится, потом пожимает сухими плечами.

– Не знаю. Может, Эльбрус?

– Не похоже. Ну, в любом случае спасибо вам!

– Слышь, парень, – говорит мне старик в спину, заставляя остановиться и обернуться. – Как найдёшь Мишку, попроси, чтобы позвонил! А лучше чтоб приехал. Мне уж недолго осталось. Жаль, если всё это, – он кивнул на дом, – чужим достанется.

– Обязательно передам, до свидания!

***

Поняв, что меня никто больше не преследует, я наконец-то выдохнула с облечением. Но тут же снова ощутила, как по телу начинает расплываться жар. Устало села на землю, нимало не заботясь о состоянии одежды. Мне уже всё равно, пусть будет, как есть. Как теперь найду каршеринговую машину? Не знаю, сколько проехали от неё, а ещё надо обратно дорогу найти.

Вздохнула несколько раз глубоко, стараясь не раскисать. Жалеть себя сейчас, здесь, в тёмном лесу, слишком опасно. Может печально кончиться. Какой-нибудь дикий зверь учует моё состояние, придёт полакомиться человечинкой. От этого стало ещё страшнее. А страх, как известно, заставляет шевелиться.

Постаравшись взять себя в руки, я побрела обратно к дороге. Сначала опасливо выглянула из кустов, проверяя, нет ли поблизости тягача. Вдруг Михаил решил меня обмануть? Отъехал немного и остановился, а теперь в засаде сидит. Но нет. Трасса оказалась совершенно пустой. Я перешла её, закинула сумку на плечо и поплелась в обратную сторону. Где-то здесь осталась брошенная мной арендованная машина. Всё-таки нужно с ней как-то решить, иначе получу большой штраф.

Я шла вдоль кромки асфальта и думала о том, почему моя жизнь так не задалась. Всё в ней грустно. Меня забрали из приюта, когда исполнилось шесть лет. Взяла к себе бездетная пара, Рината и Николай. Они оказались очень религиозны. У них оказался расписан каждый день: молитвы с поклонами утром, вечером, а ещё перед завтраком и после, обедом и ужином, перед каждым делом. По воскресеньям обязательно в церковь, а ещё по всяким праздникам.

Поначалу они пытались и меня таскать с собой, пытаясь приобщить к вере. Я поначалу исправно исполняла всё, что от меня требовали. Когда стала подростком, начала придумывать разные поводы, чтобы не участвовать в религиозных обрядах. Да и молитвы не читала, а просто бубнила под нос, издавая звуки, – лишь бы разрешили поскорее поесть и уйти в свою комнату. Мне совсем не хотелось становиться истинно верующей – просто не понимала, зачем. Женой священника я быть не собиралась, в монастырь уходить тоже, а особой религиозности в себе не чувствовала никогда.

Училась я хорошо, поскольку не отвлекалась на интернет. В доме даже компьютера не было. А чтобы я не «занималась всякими глупостями», как однажды сказал глава нашей семьи, с двери комнаты сняли замок. Потому оба родителя в любой момент могли посмотреть, чем приёмыш занимается. Потому единственным молим развлечением на многие годы стали книги.

В молодости папа Николай увлекался музыкой. Хотел стать то ли композитором, то ли пианистом или дирижёром. Его родители накупили ему целую тематическую библиотеку. Но в итоге их сын работал скромным менеджером, поскольку однажды встретил свою большую любовь по имени Рината. Их роман, начавшийся лет двадцать тому назад, правда, не привёл к рождению детей. Рината оказалась бесплодна. Николай мог бы сойтись с кем-то другим. Но не захотел, потому спустя некоторое время они решили взять приёмного ребёнка. Им оказалась я.

Читая книги о музыке, я до 19 лет не знала, как подобает девочкам из обычных семей, про секс, как это становится известно обычным подросткам, притом намного раньше. К тому же с 12 лет меня перевели на индивидуальное обучение. Родители озаботились моей нравственностью. А там всего-то и было, что один мальчик шлёпнул по голове тетрадкой. Симпатию так проявлял. Николай с Ринатой узнали, устроили скандал. Потом строго следили, чтобы я думала только о музыке.

Глава 9

Отъезжаю подальше от дома, останавливаюсь на обочине. Захожу в интернет. Что же всё-таки за гора, изображённая на открытке? Поиск по картинкам выдаёт множество результатов. Ну конечно же! Как я мог забыть! Это же Авачинская сопка! Находится Камчатке, на юге Восточного хребта. В 30 км к югу от него Петропавловск-Камчатский. Гигантский конус высится в долине между реками Налычева и Авача.

Высота горы достигает 2741 м, а диаметр кратера около 400 м. Последняя активность – извержение – зафиксировано 5 октября 2001 года, а всего их в истории насчитывается 55. В 1991 году вулкан выбросил столб пепла на высоту до 12 км. Несмотря на это, вулкан давно стал туристической достопримечательностью. На его склонах расположены построены горнолыжных курортов, которые привлекают туристов круглый год.

К вершине проложена тропа, пройти которую в среднем можно от 6 до 8 часов. Причём она довольно простая, летом её преодолевают даже без специального снаряжения. Что же манит туда людей? Ну, кроме адреналина: вдруг прямо сейчас под твоими ногами разверзнется твердь земная? На самом деле у Авачинской сопки есть два кратерных озера. Они расположены на разных высотах: Верхнее озеро – 2100 метров, Нижнее озеро –1650 метров.

Значит, Михаил Озеров отправился в те края и поселился, вероятнее всего, в Петропавловске-Камчатском. А может, где-нибудь и поблизости от Авачинской сопки, мало ли там мест, где можно затеряться. Что ж, путь предстоит далёкий, но такова судьба частного детектива. К тому же мне очень интересно побывать в тамошних краях, куда редкий житель европейской части России попадает. Стану искать Озерова в Петропавловске, решено. Там видно будет.

Пока еду, звонит мой Данила. Интересуется, когда вернусь на работу. Приходится его расстроить: не сегодня и даже не знаю теперь, через сколько дней. Или даже недель, если моя командировка затянется. Сообщаю, что лечу на Дальний Восток, и в голосе помощника звучит расстроенное «Да? Очень жаль, сегодня у нас было ещё трое посетителей». Прошу сообщать всем, что уехал, буду через неделю. Данила прощается грустным голосом. Я понимаю, почему: дела у нашего агентства последние полгода шли ни шатко, ни валко, и мне даже стала приходить в голову мысль, не остаться ли в гордом одиночестве – стало трудно помощнику наскребать на зарплату. Плачу я ему всегда без задержек, но теперь совсем стало невмоготу.

На телефон приходит сообщение. Гляжу на информацию и улыбаюсь, снова останавливаю машину. Вхожу в банковское приложение, делаю перевод. Звоню Даниле.

– Получил?

– Да! – радостным голосом сообщает он. – А что это?

– Помнишь, к нам намедни важный господин приходил?

– Да.

– Так вот, у меня появился очень важный клиент. Поэтому я вплотную занялся его делом, остальные дела побоку. Ну, или, если хочешь, можешь попробовать сам что-нибудь расследовать.

– Я?!

– Ты же парень сообразительный, Данила, – смеюсь в ответ. Делаю голос серьёзным. – Да, ты. Разрешаю. Только не берись за то, чего сделать не сможешь. Ну, а деньги, которые я тебе перевёл, это зарплата, аванс и премия. Всё сразу не трать!

– Да я… спасибо! – с чувством говорит помощник.

Снова прощаемся. Так, теперь шаг следующий. Покупаю, не выходя из машины, билет на ближайший авиарейс из Москвы в Петропавловск-Камчатский. Выбираю без пересадок, поскольку терпеть их не могу. Выясняется, что мне предстоит лететь почти девять часов. Что ж, придётся потерпеть.

Еду домой. Собираю дорожную сумку, в которую кладу только самое необходимое. Минимум вещей, нужных в дороге, а остальное при необходимости можно и купить. Смотрю на часы. До вылета ещё пять часов. Есть время. Снова захожу в интернет, пытаюсь найти информацию о Михаиле Озерове. Мне очень нужно знать, чем занимался прежде и что делает теперь незаконнорождённый сын одного из самых богатых людей нашей страны, а может и мира.

Однако общий поиск ничего не даёт. В России слишком много Михаилов Озеровых, а уж тот, кто мне нужен, так и вовсе не ведёт активной жизни в социальных сетях. Его там попросту нет. Что ж, придётся прибегнуть к варианту «В». У меня есть одна лазейка для таких вещей. Доступ к онлайн-базе полиции. Мне его обеспечил один знакомый – неприметный сотрудник внутренних дел районного УВД. Называть имени парня не могу, поскольку он там ещё трудится. В своё время я помог ему отыскать его потерявшуюся девушку.

Это было забавное дело: в детективное агентство пришёл щуплый, с влажным от слёз (!) лицом молодой парень, одетый в полицейскую форму. Я аж удивился такому сочетанию: не думал, что таких щуплых и эмоциональных вообще на службу берут. Думал, все копы – только самцы сурового нрава, ну или просто крепкие нервами мужики. Работа ведь у них силы требует, физической и моральной. А тут что? Какой-то хлюпик заявился. Оказалось, мой новый посетитель – вчерашний студент одного из вузов, который окончил с красным дипломом, программист.

Пришёл и, стараясь не плакать, сказал: он недавно ехал в метро и почувствовал, как пахнет земляникой. «Вот так сильно, что у меня ноги подкосились. Представляете? У меня такого не было тогда. Подумаешь, земляника! Да я её только на картинках и видел, а тут вдруг… словно по голове молотком стукнули, и я понял, как приятно она пахнет», парнишка был такой забавный, покраснел, словно помидор и отвёл смущённо глаза.

Дальше он поведал следующее. Стоял и вдыхал аромат, боясь повернуться. Был час пик, вагон переполнен. Все стояли, напичканные, словно спички в коробке. Парень только и боялся, что пропустить свою остановку. И вдруг этот запах. «Земляника того дня – моя самая-самая любимая ягода», – закатил визитёр большие голубые глаза, которые едва-едва от слёз высушил платочком.

Глава 10

Непонятно, где был и что делал Михаил Озеров несколько лет. Затем – приказ об увольнении из армии. Ого, интересно! Службу парень покинул в звании старшего сержанта, но в графе «Государственные награды» всё густо замазано чёрным. Получается, его за что-то награждали, но сведения эти являются секретными. Равно как и то, где и кем служил, чем занимался. Всё покрыто завесой военной тайны.

Меня захватывает интерес. Получается, это не простой охотник, сбежавший на другой край страны, а какой-то особенный! С богатым военным прошлым. Не стали бы наводить столько тумана на его послужной список, если бы он не занимался чем-то весьма секретным. Может быть, участвовал в военных операциях? Если да, то это объясняет старания армии скрыть как можно больше информации об этом человеке.

Аж руки чешутся, вот бы узнать! Но как? Можно попробовать поискать связи в военном ведомстве. Но это трудно. С тем младшим лейтенантом из полиции вышло случайно, и поскольку должность он занимает маленькую, большой каши с ним не сваришь.

Да, но может, адвокат Корнеев поможет выяснить? Насколько я знаю, если уж отец Михаил миллиардер, то и возможностей у его личного юриста должно быть много. Звоню ему и сообщаю о своём разговоре с дедом Озерова. Говорю, что отправляюсь по следам пропавшего субъекта на Дальний Восток. Заодно говорю про обнаруженную странность в его биографии. Мол, в армии служил, в военно-морском флоте, но кем был, какие задания выполнял? Всё покрыто завесой тайны

Адвокат слушает мне очень внимательно и отвечает, что по своим каналам попробует добыть информацию. Но ничего не может гарантировать, поскольку наша армия умеет хранить свои секреты. Заодно юрист напоминает, что мне нужно поспешить: «Господин Краснов неважно себя чувствует и жаждет скорейшей встречи с сыном».

***

Перелёт проходит нудно и скучно. Не знаю, чем занять себя целых восемь часов. Будучи человеком активным, не привык сидеть без движения на месте. Даже мой помощник знает: если я застряну в кресле на пару часов, мне становится невыносимо. Но даже такой длинный полёт рано или поздно заканчивается, и вот уже стюардесса сообщает, что наш самолёт прибывает в аэропорт Елизово – воздушную гавань Петропавловска-Камчатского. Температура за бортом ноль градусов Цельсия, слабый снег с дождём закончится около полуночи.

Сажусь в такси, и хотя здесь это оказывается таким же дорогим удовольствием, как и в любой другой московской воздушной гавани, но ехать почти 30 км на автобусе не хочу – слишком устал. Пока едем, об одном жалею: не взял с собой тёплые вещи. Так спешил. А приодеться бы надо. Дело идёт к вечеру, стало очень прохладно, если не сказать, что я ощутимо замёрз.

Прошу таксиста отвезти меня в хорошую гостиницу. Если господин Краснов платит, и в средствах он не ограничен, зачем мне экономить его деньги? Мужчина за рулём машины поводит головой в мою сторону.

– Впервые у нас?

– Да.

– Далеко забрались. Из Москвы?

– Верно. Дела у меня тут.

– Командировочный?

– Как угадали? – улыбаюсь в ответ.

– У меня глаз намётанный.

Чтобы сделать мне приятное, интересуется, какую музыку мне поставить. Прошу включить что-нибудь релаксирующее. Таксист нажимает кнопки, из колонок начинает заполнять салон тихая приятная мелодия. В этой атмосфере доезжаем до гостиницы, любезно прощаюсь с водителем, желая ему удачи. Тот благодарит и уезжает. Что ж, первое впечатление от жителей Камчатки самое приятное. Надеюсь, и дальше так будет.

Становится ещё лучше, когда захожу в отель. Название у него под стать местной природе – «Гейзер». На ресепшене молоденькая, лет 20 девушка. Такая миленькая блондиночка с большими добрыми глазами и пушистыми, но явно натуральными, а не наращёнными ресничками. От неё, стоит подойти поближе, изумительно пахнет сосновой смолой. Ах, как я люблю этот запах! С детства его помню, когда дедушка в своём частном доме мастерил что-нибудь из этого дерева, а я смотрел и наслаждался. Удивительно, конечно, что у этой милой особы такой аромат. Не цветочный, как привычно, а хвойный.

– Добрый вечер, – голос у девушки предельно вежливый, предупредительный. А ещё он такой… милый, иначе и не скажешь.

– Здравствуйте, – отвечаю с широкой улыбкой. – Мне нужен одноместный номер.

– Как долго планируете пробыть у нас? – спрашивает она, а сама ноздри раздувает от волнения, ручку в тонких пальцах крутит туда-сюда.

– Пока не знаю, – говорю ей. – Только вы мне, пожалуйста, дайте какой-нибудь очень хороший номер.

– Вы предпочитаете люкс?

– Можно и его, – киваю.

– Дайте, пожалуйста, ваш паспорт, – говорит девушка.

Пока он оформляет меня, осматриваюсь. Отель современный, сделан со вкусом. Явно над его интерьерами старалась серьёзная фирма с хорошими дизайнерами. Приятное место.

– Пожалуйста, вот ваша ключ-карта, – сообщает девушка. Протягивает мне пластиковый прямоугольник. Кусает нижнюю губку, скромно потупив глазки. Потом вдруг шепчет такое, чего я от этой скромницы ну никак не ожидал:

– У меня смена через полчаса заканчивается. Не хотите пойти куда-нибудь, выпить? – и, собравшись с духом, смотрит на меня.

Глава 11

В дверь больше не стучали. Её вышибли со страшным грохотом и треском. В комнату, как я смогла догадаться, ворвались несколько человек – был слышен топот ног. Затем возня, вскрики, звуки глухих ударов, ругань, а потом вдруг стало тихо. Всё это время, пока в комнате продолжалась потасовка, я просидела на полу, прижав колени к лицу и держась руками за голову – так мне было страшно.

Я встрепенулась. Стучали в ванную.

– Есть кто?

– Д-да, – ответила.

– Открывайте.

Я поднялась, трясущейся рукой отодвинула задвижку.

В ванную просунулась рыжая голова с пышными усами. Увидел меня и пробормотал недовольно:

– Только девчонки нам не хватало.

И потом обратился уже ко мне.

– Выходи, одевайся. Поедешь с нами.

– Я арестована? – пролепетала вопрос.

– Есть за что?

– Н-н-нет.

– На нет и суда нет, – бросил полицейский. – Поехали, показания дашь. Если не виновата ни в чём, отпустим, обещаю.

Я вышла из ванной. Номер напоминал поле битвы. Комод был опрокинут вместе с настольной лампой, которая усыпала осколками ковёр. Кровать взбаламучена, подушки валялись на полу. Но Жени не оказалось и его вещей тоже.

С трудом справляясь с нервной лихорадкой, я оделась, попросив полицейского отвернуться. Он это сделал, хмыкнув. Затем мы вышли на улицу. Там мне предложили сесть в патрульную машину – УАЗик. В заднем отсеке оказался и Женя. С большим фингалом под глазом, разбитой губой и в наручниках. А ещё он был раздетый. На нём ничего не оказалось, кроме трусов. Потому парень сидел и дрожал от нервной лихорадки и холода.

– Ничего им не говори, – прошептал он мне через решётку. – Ты меня не знаешь. Поняла? Или хуже будет. Обоим!

Я покивала. А что мне полиции рассказывать? Как Женя помог до города добраться? Как похотливо смотрел и даже намеревался со мной переспать? Но это же не преступление. Если только он не собирался сделать всё силой.

***

В полицейском участке в этот поздний час было малолюдно. В небольшом помещении, напоминающем клетку для животных, сидел толстый мужик и раскачивался взад-вперёд. От него шёл густой запах перегара и давно немытого тела.

– О, какие люди без охраны! – этими словами полицейский, сидящий за стойкой, над которой большими красными буквами было выведено «Дежурная часть», встретил Женю. – Опять к нам?

– Хоть бы одежду дали напялить, козлы, – проворчал парень в ответ.

– Напялишь ещё. Вон, в обезьяннике, – хмыкнул младший лейтенант.

Женя предусмотрительно промолчал. Вскоре его увели куда-то по коридору. Меня забрали в другую комнату. Она была устроена странно: посередине стол, по краям два стула. Две стены глухие, на одной дверь, на другой зеркало. Я сразу догадалась: это допросная. По ту сторону зеркала стоит кто-нибудь и оценивает. Возможно, свидетель. Стало ещё страшнее. Может быть, там один из тех полицейских, в которых стрелял Михаил?

Я села, напротив расположился мужчина в гражданской одежде. Сказал, что он следователь, махнул перед носом удостоверением. Имя и фамилию тоже назвал, но так быстро, даже не успела запомнить. Да и как? Я продолжала трястись, боясь признаться в соучастии в страшном преступлении. Хотя на самом деле не имела к расстрелу тех постовых на дороге никакого отношения. «Это всё Михаил, тот дальнобойщик!» – порывалась выкрикнуть, только чтобы меня не били, как Женю.

Но следователь, к моему большому удивлению, не стал задавать вопросов о Михаиле. Его интересовало, где мы познакомились с Евгением. Я всё честно рассказала: как машина заглохла на дороге, как незнакомый парень ехал мимо, решил остановиться и помог дотянуть автомобиль до парковки гостиницы. Потом предложил переночевать вместе, чтобы завтра пойти на концерт рок-группы.

Следователь что-то помечал в блокноте. Потом задал несколько уточняющих вопросов. Я ответила. Мужчина замолчал, покусывая губы.

– Скажите, – я обратилась к нему. – Евгения в чём-то обвиняют? Что он натворил?

– Да, натворил. Ваш новый знакомый – мошенник на доверии.

– Как это? – удивилась я.

– Втирается в доверие к наивным девушкам или женщинам, потом спит с ними, дальше берёт крупные суммы в долг, в том числе посредством взятого на их имя кредита, а после убегает. Может что-то ценное украсть. У вас ничего не пропало? Часы, серёжки, цепочка, браслет, – да что угодно.

– Нет… кажется.

– Кажется? Проверьте сумку.

Я подняла её с пола, полазила внутри.

– Нет, всё на месте.

– Это потому что вы ещё не переспали, – ответил следователь. Потом как-то странно посмотрел на меня, прищурив глаза. Очень внимательно. Я даже поёжилась.

– Вы как себя чувствуете? – спросил тихо.

– В целом хорошо, а что?

– Выглядите неважно. Бледная, а лицо потное.

– Простите, у меня, кажется, простуда, – ответила я, достав платок и вытирая лицо, шею и лоб.

Глава 12

Рок-группа «Магистратор» задала, конечно, жару. Тула, хотя концерт и был организован в поле за городом, мне кажется, вся слышала старые хиты, которые помнят ещё те, кому нынче за полтинник перевалило. Но мне, хотя я и учусь на классической музыке, это нравилось. Может, и сама бы хотела вступить в какой-нибудь коллектив клавишницей. Только всегда была очень стеснительной, не смогла бы на такое решиться.

Но ведь даже тех, кто предпочитает классику или народные песни, тянет к иностранным хитам! Я слышала в консерватории историю о том, как великая Людмила Зыкина однажды захотела изучить песню «The Beatles», чтобы исполнить её на своём юбилее. Для узкого круга друзей, без видеокамер, разумеется. Долго учила, готовилась. Но в последний момент всё-таки решила этого не делать, – постеснялась.

Могу себе представить, какой бы шок был у её друзей, когда бы она стала петь песню на английском языке, да ещё «The Beatles»! Это был бы культурный феномен, не иначе.

Там, на поле под Тулой, стоя среди толпы и подпевая знакомым песням, я ощущала необычайное единение нескольких тысяч человек. А сколько тут было запахов, Боже! У меня кружилась голова, и ощущение было такое, словно кто-то вылил в одну большую цистерну содержимое целого парфюмерного магазина, а после добавил ещё всякого и вылил на головы зрителей. Чем только не пахло! И очень приятным, и ужасным.

Не понимаю: отчего вдруг с некоторых пор меня так стали волновать именно запахи? Видимо, из-за простуды. Но это странно: обычно в таких обстоятельствах закладывает нос, насморк, а у меня наоборот.

– Эй, привет! – послышался рядом громкий голос. Я повернулась. Напротив стоял совершенно незнакомый парень примерно лет 25-28.

– Привет, – улыбнулся он.

– Я Макс, а ты?

– Алина.

– Любительница полевых цветов, значит, – усмехнулся он.

– С чего это ты взял?

– Да очень просто. От тебя луговыми ромашками пахнет. С детства люблю этот запах. Духи или шампунь?

– Шампунь, – улыбнулась в ответ. Приятно было ощущать на себе внимание симпатичного парня с добрым открытым лицом. Сама потянула носом. От нового знакомого веяло каким-то растением. Только я не слишком в них разбираюсь.

– Не угадаешь, – рассмеялся Макс. – Это сандал.

– Ого, круто, – вырвалось у меня. Невольно оценила внешность нового знакомого. Выглядел очень мило. Высокий, с хорошим телосложением, в распахнутой ветровке, под которой виднелась футболка с принтом. Под тканью выделялись развитые мышцы груди и плоский живот. И лицо – доброе, с пухлыми губами, густыми бровями и ямочками не щеках, когда улыбается. Я невольно опустила глаза вниз, но там джинсы и кроссовки, ничего особенного. Не как у дальнобойщика, у которого… внушительно выделялось.

– Как тебе концерт? – спросил Макс.

– Классный. Я давно хотела их вживую послушать. Поклонница с детства.

– Я тоже, – улыбнулся парень. – Вообще это странно.

– Почему?

– А ты посмотри вокруг. Одни старпёры, молодёжи мало. Это они пришли юные годы вспомнить. Да, замучаются потом местные власти тут убирать.

– В смысле мусора?

– В смысле старческого песка, которые эти растрясут, – сказал Макс.

Мы рассмеялись. Хорошо все-таки чувствовать себя молодым! Особенно когда вокруг одни дядечки и тётечки за 40 и больше.

– Давай после концерта посидим где-нибудь? – предложил Макс. – Я угощаю.

– Согласна.

***

Отыскать свободное местечко в кафе Тулы после концерта оказалось делом очень сложным. Зрители ринулись туда обсуждать свои впечатления. Старые рокеры отработали на славу, им даже простили вчерашнюю отмену концерта. Слышались оправдания: «Понятно же, кто не напивался так, что себя потом не помнил? Разве что неженки, которые просто боятся пить, чтобы потом не оказаться в неизвестно чьей постели».

Нам удалось в одном месте притиснуться к барной стойке. Макс себе заказал пиво с орешками, мне – глинтвейн. Обоих мучила жажда: напелись (а точнее наорались) до хрипоты, вторя рокерам. Благо, напиток мой оказался в меру горячим, чтобы успокоить саднящее горло.

Я рассказала Максу о себе, сознательно упустив все приключения, связанные с моим путешествием в Тулу. Как-то странно получилось: оба мужчины, с которыми меня свела судьба, оказались преступниками. «Везёт мне на криминальных типов, что ли?» – подумала.

Максим сообщил, что сам местный, живёт неподалёку, в частном доме у своих родителей. Месяц назад вернулся после службы в армии, хотел было в университет поступить, да передумал: ни к чему высшее образование.

– Меня отец убедил. Сказал: эти умники много сидят за книжками, а потом долго ищут работу. У тебя же, сын, всё уже готово. Руки, голоса. Трудись, копи на собственное хозяйство. Тем более сейчас не белые воротнички, а люди труда нужны.

– А у твоего папы есть образование?

– Да, он профессиональный электросварщик, – улыбнулся Макс. – Теперь хочет, чтобы я пошёл по его стопам. Говорит, экономисты с юристами нужны редко, а сварщики – всегда. В общем, родители мои обычные люди. Сельские простаки. Нет, вузовских дипломов не получали. Вот скажи, а тебе зачем музыка?

Глава 13

Схема получается вполне стандартная и даже заурядная. Давно ей пользуюсь, вернее, с того момента, как стал частным детективом и начал ездить в командировки. В них без женского внимания обойтись трудно, вот и начал я искать себе в таких поездках развлечения на одну ночь. Но ограничил себя правилом: никаких профессионалок. Интим за деньги – не моё. А вот найти девушку или даже женщину постарше, которая соскучилась по мужской ласке, но при этом не собирается заводить серьёзных отношений, – хороший вариант.

В тот вечер мне показалось, что с этой девушкой из отеля, Олей, всё получится именно так. Одна, две или даже три проведённые вместе приятные ночи, потом короткий поцелуй на прощание и всё, забыли. Про себя я дал ей прозвище – Мышонок. Она в самом деле, кстати, на мышонка чем-то и похожа. Невысокая, субтильная, с тонкой белой кожей, – недаром на севере живёт, тут загорелых мало. Разве кто с юга из отпуска вернулся. Но Оля, видимо, пока на турпоездку не заработала.

Она оказалась очень милой, эта дивно пахнущая сосновой смолой девушка. Обаятельная, весёлая, рассказала мне про их город Петропавловск-Камчатский и гору Авачинская сопка. Оказывается, здесь до сих пор добывают золото, есть несколько месторождений. Небольших, но всё-таки есть драгоценный металл. Когда Оля мне говорила об этом, я по затаённому блеску в её больших серо-зелёных глазах увидел: она тоже мечтает когда-нибудь найти свой самородок, разбогатеть и стать счастливой женой и матерью.

Я слушала её, делая вид, что очень интересно. Конечно, славная она девочка, эта Оля. Пока говорит, постоянно прикасается ко мне. То к ладони, лежащей на барной стойке, то к бедру. Это очень ласковые, почти невесомые касания, но ещё в них столько скрытой страсти, у меня аж спина покрылась испариной. И ещё этот сильный аромат смолы.

Догадаться, почему Оля так себя ведёт, было вовсе не трудно. У неё, кажется, овуляция, и аккурат я оказался в это время рядом с ней. Точнее, она сама постаралась, чтобы так произошло. Проявила инициативу, что, в общем, девушкам её типа – худеньким и тонким, – не слишком свойственно. Вот если бы на её месте была бойкая крупная девица, ей бы такое поведение шло гораздо больше.

«Или, может, у неё просто давно никого не было, и она, бедняжка, изголодалась по мужскому вниманию?» – подумал я, пока Оля продолжала щебетать о красотах Камчатского края.

– Ты не представляешь, как у нас здесь красиво! – мечтательно говорила Оля. – Это место, от которого захватывает дух. Как человек, которому посчастливилось назвать это место своим домом, я очарована всем, что меня окружает. Представь себе, что ты просыпаешься в мире, где огненные вулканы пронзают небо, их величественные вершины окутаны мистической дымкой. Земля дышит дикой природой, где пышные зелёные леса простираются насколько хватает глаз, шепча древние истории о стойкости и выживании. Реки бегут, переливаясь и сверкая в солнечном свете, вторя биению сердца самой природы.

Я смотрел на Олю зачарованно. Как она красиво рассказывает! Даже прикрыла мечтательно глаза. Звучало это всё, словно девушка всю жизнь экскурсоводом проработала.

– Но знаешь, Андрей… Не только захватывающие дух пейзажи пленяют моё сердце; Камчатка – край особенный. У нас грациозные бурые медведи свободно бродят, их мощное присутствие напоминает о необузданной силе природы. Орлы парят в вышине, размах их крыльев до двух метров! И лосось, ох, лосось! Они перемещаются по жестоким течениям, возвращаясь год за годом, чтобы завершить свой древний цикл жизни.

Я улыбнулся. Вспомнил, что лосось – это очень вкусно.

– В нашем крае времена года творят своё волшебство, раскрашивая пейзаж постоянно меняющейся палитрой цветов. Яркие оттенки осени раскрывают гобелен золота, оранжевого и малинового, как будто природа прощается с теплом лета. Зима окутывает землю чистой белой тишиной, превращая Камчатку в страну ледяных чудес. А когда пробуждается весна, распускаются нежные цветы, прогоняя последние остатки мороза и нашёптывая обещания новых начинаний.

Мне показалось, что Оле уже хватит. Иначе она или околдует меня своим рассказом, и я усну прямо за барной стойкой, или потащу её прямо в свой номер.

– Ах, Андрей… Красота моей родной Камчатки – это симфония чудес природы, убежище, где время замедляет свой ход, позволяя найти утешение и вдохновение среди величия. Это место, которое я люблю…

– Ты так красиво говоришь, мне даже захотелось здесь остаться, – невольно произнёс я.

Оля посмотрела на меня пристально и улыбнулась.

– Оставайся. Я буду очень рада.

– Подумаю.

Мы из одного бара плавно переместились в другой, а в третьем уже стали целоваться, никого не стесняясь. Мне было приятно ловить на себе завистливые взгляды других мужчин. Мол, какую симпатягу себе отхватил! Многие смотрели на Олю. Словом, мы оказались в центре внимания, уж не знаю почему. Гормоны, видимо, у нас в этот день переливались ярче, чем у всех остальных. Наверное, как бриллиант сложной огранки.

Я попробовал в конце вечера отвезти Олю в свой номер, она отказалась. Побоялась, что кто-нибудь сообщит руководству гостиницы, и её за такое поведение уволят. Пришлось снимать комнату в отеле попроще, с почасовой оплатой. Точнее, это оказался такой маленький «Домик любви», где можно уединиться с понравившимся человеком, покувыркаться в постели, принять душ и уйти.

Оля оказалась, как я и предполагал, очень ласковой. Она таяла в моих руках, словно мороженое на солнце, мурлыкала что-то себе под нос, когда я целовал её кожу, начиная от ног и заканчивая маленькими ушками. Уж не знаю почему, но прикосновения к пальцам на её ножках привели девушку в полнейший восторг. Она почти урчала утробно, как это делают довольные кошки, когда я ласкал их.

Глава 14

Мне нужно было продолжать поиски Михаила. Я знал, что здесь, в Петропавловске-Камчатском, он одно время работал в транспортной компании. Водил тягач. Туда я и отправился за информацией. Контора с названием «Авто-Континент» обнаружилась на окраине города, в большом ангаре, внутри которого стояли несколько тягачей. Возле них ходили, гремя инструментами, механики. Большинство бородатые, с многочисленными татуировками, кто в рубашках, кто в футболках, но так, чтобы все видели, какие они здесь сплошь здоровяки, и даже холод им нипочём.

Я спросил, где начальство. Мне показали на лестницу, ведающую справа от входа на второй этаж. Внутри, за стойкой, оказался седой мужчина лет 50-ти. Его фигура выдавала в нём бывшего спортсмена: широкие плечи, мощный торс, крепкая шея. Но, видимо, со спортом он давно завязал, поскольку некоторым образом располнел. Да и сидел не на стуле, а в крепком кожаном кресле. «Удобная штука, из такой вставать не захочешь», – подумал я.

Представился, назвав себя. Мужчина ответил, что его зовут Геннадий Петрович, он генеральный директор транспортной компании «Авто-Континент» и да, Михаил Озеров работал у него. Причём довольно неплохо, показал себя хорошим водителем и грамотным экспедиторов. Но через полгода уволился.

– Можете сказать, почему? – спрашиваю, хотя мужчина смотрит на меня с прищуром. Ему явно не хочется ничего говорить. Да и с чего бы? Кто я такой для него? Подумаешь, частный детектив.

– Могу, но лучше ты мне скажи, дружище, – фамильярный тон местного начальника меня немного коробит, но не привыкать. – С какого перепуга тебе рассказывать ещё что-то? Миша что-то натворил?

– Нет, у него всё в порядке. Больше скажу: у него нашёлся родной отец, с которым он никогда не виделся.

– Да? – взгляд у Геннадия Петровича остаётся недоверчивым и колким.

– Да, – смотрю ему прямо в водянистые глаза с маленькими зрачками. – Это правда. У Михаила Озерова недавно нашёлся отец. Точнее сказать, этот человек узнал, что у него есть сын. Он отправил меня на его поиски, поскольку сам не смог отыскать.

– И кто его папаша, хотелось бы знать?

– Простите, но эту информацию я разглашать не имею права.

– Надеюсь, не богатей какой-нибудь, – хмыкнул в бороду Геннадий Петрович.

– Почему?

– Да он их терпеть не может, – отвечает местный начальник. – Так однажды и сказал: «Презираю богатых».

– И никак не объяснил свою точку зрения?

– Нет. Да я особо и не спрашивал. Мало ли, кому что не нравится.

– Так вы подскажете, где мне его искать?

– Я слышал, он вроде собственный тягач купил и стал выполнять частные заказы. Точнее не скажу, не знаю, – отвечает Геннадий Петрович.

Говорю «Спасибо за сотрудничество» и покидаю компанию «Авто-Континент». Значит, мне теперь снова надо обращаться к моему старому знакомому из полицейского управления. Кстати странно, что в том досье, которое я уже читал, не было ничего о зарегистрированном на Михаила Озерова транспортном средстве. Он что, без регистрации ездит? Но это ведь до ближайшего поста ДПС, а там – крупный штраф. «Скорее всего, он водит по доверенности, а машина оформлена на кого-то ещё», – думаю и отправляю младшему лейтенанту сообщение. Тот отвечает почти сразу. Извиняется и говорит, что его компетенция заканчивается на нашем городе, а всё что за его пределами, ему не под силу. То есть попробовать может, но служба собственной безопасности быстро вычислит, и тогда последуют санкции вплоть до увольнения из органов.

Ладно, буду искать сам. Я не в обиде на офицера. У каждого есть предел возможностей.

Возвращаюсь в отель и погружаюсь в просторы местного интернета. Если Михаил, как сказал Геннадий Петрович, выполняет частные заказы, значит, есть вероятность найти его объявление в сети. Но сколько не вбиваю «Михаил Озеров грузоперевозки», «Михаил тягач Петропавловск-Камчатский», «арендовать тягач Михаил Озеров», ничего нужного не нахожу. Приходится перелопатить горы бесполезной информации, а уж рекламы сыплется столько, – словно ворох из листьев. Только и успевай от себя отпихивать, чтобы не утонуть.

Становится досадно. А ближе к вечеру ещё и Оля снова объявляется. Зачем только дал ей свой номер? Пишет, что соскучилась, хочет увидеться. Мол, заступает сегодня в полночь, но до неё «море времени, мы может встретимся?» Сначала думаю ей отказать, но потом понимаю: а ведь девушка может мне помочь с поисками Михаила! Она ведь тут родилась и выросла, сама рассказывала. Город небольшой, население всего порядка 162 тысяч человек. По меркам Москвы – это же крохи! Да в одном только Строгино столько проживает. Так что наверняка Ольга многих тут знает. Или через знакомых поспрашивает. Потому соглашаюсь увидеться. Девушка, растроганная моим «хорошо», присылает целую охапку разных сердечек.

Я думал, что не увижу её больше, разве что за стойкой в отеле, а оказалось иначе. Мы с Олей сидим в кафешке, и она на радостях поглощает большой кусок яблочного пирога. Заказали его на двоих, да только мне сдаётся, большую часть эта милая блондинка сейчас сама и съест. У неё, видимо, во время овуляции просыпается зверский аппетит. Или все женщины в таком состоянии ведут себя подобным образом? Да, наверное.

Знаю, чего Оля ждёт от меня. Хочет снова в «домик любви», и чтобы пробыть там как можно дольше. Но до её смены остаётся всего четыре часа, мы точно не успеем. То есть да, но в спешке заниматься любовью я не хочу. Какое от этого удовольствие? Чтобы потом девушка не расстраивалась, приходится пообещать увидеться завтра в это же время. Её большие глаза начинают светиться надеждой.

Глава 15

После того, как Оля вернулась, мы сидим ещё с полчаса, затем расплачиваемся и выходим. Прогуливаемся по центру города. Девушка показывает мне достопримечательности. Вот Мишенная сопка, а рядом с ней – Култучное озеро, «которое отсюда не видно», – говорит моя спутница. С другой стороны – улица Ленинская, драмтеатр, сквер за ним, памятник святому Николаю и часовня. Оля говорит, что она, наверно, самое популярное место в городе. У приезжих прежде всего, поскольку поставлена «в честь успешной обороны города Петропавловска от нападения англо-французской эскадры в 1854 году». Дальше деревянный храм с колокольней и куполом. «Колокольня работает, – сообщает девушка. – Её с сопки Любви слышно».

– Откуда-откуда? – улыбаюсь.

– Пойдём, покажу, – говорит Оля и ведёт меня вверх по длинной лестнице с металлическими перилами, сооружёнными, кажется, в годах 1950-х примерно.

– Ой, как высоко, – смеюсь. – Давай в другой раз туда поднимемся?

– Хорошо, – отвечает моя милая спутница. Идём обратно, выходим на аллею Флота. Видно порт.

– А вот тут раньше стоял кинотеатр «Камчатка», – чуть грустно говорит Оля. – Его построили и открыли 1 ноября 1956 года на месте бараков и пекарни. Фильмов показывали очень много. Все сюда ходили и по многу раз. Мои бабушки и дедушки, мама с папой. Ну и я, конечно. В 1991 году «Камчатка» пережила второе рождение. Сделали капитальный ремонт и реконструкцию залов, но в 2006-м его всё-таки закрыли, а в 2014 году признали аварийным и сейсмоопасным. Пять лет спустя сломали. Жалко…

Мы смотрим ещё несколько мест, а потом я не выдерживаю. С помощью приложения вызываю такси и везу Олю в «Домик любви», как прозвал тот маленький отель, где мы с ней впервые переспали. Там, без лишних слов, мы бросаемся друг на друга, голодные и страстные…

Проходит часа два или три, я потерялся во времени. Лежим, а расставаться не хочется. И меня всё одна мысль гложет: «Почему не стал предохраняться? Отчего поверил этой малознакомой девушке? Может, она тут с каждым командировочным, а я… вот глупец!» Но думать так об Оле почему-то не хочется. Не верится, что она способна так себя вести. Может, это из-за моей увлечённости ею?

– Малыш, ты… это… противозачаточное выпей. Есть такие таблетки, их в первые сутки принимать надо.

– Я знаю, – спокойно отвечает девушка.

– Правда? Опыт есть? – усмехаюсь. А мне-то казалось, что Оля невинная пташка.

– Не у меня. У сестры. Она на пять лет старше.

– И что? Помогло ей?

– Не-а, – смеётся Оля. – Ни разу, представляешь?

– В смысле?

– Да в прямом. Он сначала с одним парнем встречалась и переспала, потом поскакала эти таблетки покупать. Ну, они не помогли. Залетела, решила рожать. Так появился мой первый племянник. А потом сестра влюбилась уже по-настоящему. Уже даже сама хотела от него родить, а тот ни в какую. Мол, у меня карьера, бизнес. Вот погоди, дай проект выполнить. Приказал таблетки пить. Не той же фирмы, другие. И что?

– Что?

– Опять залетела! ­– рассмеялась Оля колокольчиком.

Я тоже хихикнул пару раз, хотя не смешно как-то.

– Но ты всё-таки выпей, потому что… понимаешь…

– Андрюша, успокойся. Я всё понимаю. У нас с тобой командировочный роман. Ничего такого.

– Правда так думаешь или чтобы меня успокоить? – смотрю ей пристально в ясные глаза. Почему ощущение, будто она пытается сама себя в этом убедить, но не верит?!

– Меньше думай, лучше кушай, мне так дедушка говорил, – рассмеялась опять Оля, так и не ответив прямо. – Ладно, давай собираться. У меня смена скоро.

Она встала и пошла одеваться. Я заметил, как погрустнело её лицо.

***

Вызвали такси, приехали к отелю. Ей на работу, мне в номер. Как бы я хотел прямо сейчас подхватить эту девчонку на руки и отнести к себе! Нельзя. Её уволят. Она этой должностью дорожит. Город небольшой, приличное место найти трудно. Особенно если ты такая вот, субтильная и нежная. Не в магазин же ей устраиваться и не в сферу ЖКХ, где Геннадии Петровичи сидят! Среди грубых мужланов Оле, мне кажется, не выжить.

– Милая, у меня к тебе все-таки есть одна просьба. Расскажи, кто такой Михаил Озеров, – прошу её, пока стоим на парковке неподалёку от отеля, и есть ещё немного времени на разговор. Может, наш последний.

Опять вздрогнула. Но уже тише.

– Он жил тут… некоторое время назад. Может, и теперь живёт. Но я давно его не видела уже. Работал в транспортной фирме одной… как же её… Что-то там со словом «континент».

– У тебя с ним что-то было?

Оля сильно смутилась, побледнела.

– Я не стану ревновать, – обещаю ей.

– Однажды я зашла в то кафе, где мы были с тобой. И там сидел он. Свободных мест не оказалось, пришлось сесть рядом. Познакомились, разговорились. Он показался мне… очень хорошим. Так красиво рассказывал о своей жизни, о путешествиях по России.

– И потом вы стали встречаться? – пытаюсь сократить прелюдию.

– Да, – кивает девушка. – У нас было ещё одно свидание, после которого он предложил показать свой тягач. Я согласилась, потому что стало интересно. Он отвёл меня туда, а потом… потом…