Мой личный дьявол из Блэквуд

Глава 1.1

Когда ты дочь двух археологов-фанатиков, твоя жизнь превращается в бесконечную игру в «горячую картошку», где тебя постоянно перекидывают из одного временного приюта в другой. С сегодняшнего дня новой камерой хранения станет академия Блэквуд: мрачный особняк из серого камня, спрятанный в лесах Новой Англии. Закрытая школа для золотой молодёжи.

Я стою перед огромными дверьми.

Я не хотела сюда. Рассчитывала остаться в нашей маленькой квартире, читать книги и ждать, пока мама и папа вернутся со своих раскопок. Родители уверяли по спутниковому телефону: «Это лучшее для твоего будущего, милая. Здесь ты будешь в безопасности, пока мы работаем».

В безопасности. От чего? От собственного одиночества? Звучало скорее как: «Мы хотим на Мачу-Пикчу, а ты нам мешаешь».

Так я думала тогда. А теперь…

Четыре месяца тишины. Четыре месяца, как родители перестали отвечать на мои сообщения из своей последней археологической экспедиции. Они всегда были одержимы своей работой, их жизнь была построена вокруг древних тайн, но это… это другое.

Тревога, навязчивая, как грязное пятно на чистой рубашке, вновь сжала сердце.

Они никогда не пропускают мой день рождения, но в этот раз не вернулись.

Тяжёлая дверь с грохотом открывается, и я вхожу в холл следом за администратором.

Запах. Вот что бьёт в нос, когда я вхожу в Блэквуд. Это не старая пыль или влажная древесина, как можно было бы ожидать от здания в готическом стиле, а что-то гораздо более дорогое и резкое: полированное дерево, свежая кожа…

И, да, власть.

Я сжимаю ручку старого поношенного чемодана, обклеенного стикерами из Египта и Греции. Он выглядит здесь так же неуместно, как я сама.

В холле стоит несколько студентов в дизайнерской одежде, беззаботно болтающих и смеющихся. Они здесь дома.

Администратор ведёт меня мимо них. Мы минуем роскошную лестницу, и она попутно объясняет правила. Я слушаю вполуха, больше внимания уделяя интерьеру.

Роскошь бросается в глаза из каждого угла.

Холл – это буквально крик о снобизме.

Огромные тёмные дубовые панели на стенах украшены замысловатыми узорами. Над головой висит гигантская хрустальная люстра. Янтарный солнечный свет проникает через высокие готические окна и заставляет хрустальные подвески тускло поблёскивать. По углам холла стоят мраморные бюсты – суровые бородатые основатели, которые, кажется, осуждают каждый мой нерешительный шаг.

Администратор приводит меня к кабинету директора и после короткого стука пропускает внутрь.

Я оказываюсь перед Клементиной Прюитт. Она воплощение этого места: высокая, безупречная. На голове идеальный пучок. Она сидит за массивным столом из красного дерева, а её безупречные пальцы скользят над серебристым ноутбуком.

Миссис Прюитт поднимает голову. В её глазах мелькает нечто вроде быстро подавленного удивления, когда она окидывает взглядом меня и мой чемодан. Затем взгляд меняется на холодный. Таким можно заморозить сердце.

– Имя? – её голос низкий, ровный. Ни приветствия, ни улыбки. Просто требование.

Я собираюсь с духом.

– Аврора Дженсен.

Да, меня зовут Аврора Дженсен, но только официально. Друзья и знакомые зовут сокращённо Рори.

Миссис Прюитт кивает на угол стола, а затем возвращает внимание ноутбуку.

– Вы получили свои инструкции. Заберите ключ, расписание и пропуск в библиотеку. Комната 305, восточное крыло. Учебники выдают в классе, задания выполнять строго в библиотеке, – она остановилась, будто что-то вспомнила, и глянула на меня, холодно добавив: – И, мисс Дженсен. Опоздание на занятия в академии «Блэквуд» недопустимо.

Я забираю ключ и документы, тихо попрощавшись, вылетаю из кабинета.

Поднимаюсь по широкой мраморной лестнице. В горле першит. Я достаю томатный сок из бокового кармана, открываю крышку, но не пью. Продолжаю медленно идти вперёд

Мысли вертятся по кругу: «Найти триста пятую, разложить форму, забрать учебники. Нужно узнать, где кафетерий… Ах, тут же живут по двое. Познакомиться с соседкой».

Замечаю указатель к восточному крылу, которое находится за поворотом и спешу туда.

Не успеваю даже глотка сделать – врезаюсь в кого-то с такой силой, что рука не удерживает бутылку и томатный сок щедро плюхается на белоснежную рубашку.

Я замираю, уставившись на мокрое тёмное пятно, которое расползается по ткани. Даже на вид невероятно дорогой ткани. Затем взгляд опускается на обувь. Дорогие чёрные кожаные ботинки, которые могли бы стоить всех моих сбережений, тоже теперь испачканы.

Кажется, я только что уничтожила зарплату своих родителей за полгода.

Поднимаю взгляд. Передо мной – парень. Нет, не просто парень. В тот момент, когда я вижу его, все мои мысли вылетают из головы.

Он абсолютно, неприлично красив.

Скулы, острые как лезвие, выбеленные волосы на контрасте с тёмными бровями и смугловатой кожей, и глаза – серые, как туманное утро над океаном, но с хищным, обжигающим огнём внутри. От него исходит запретный, взрослый запах – дорогой одеколон, смешанный с запахом апельсина и, возможно, табака.

Глава 1.2

Его хватка – железный капкан, который мгновенно выбивает из меня всю иронию. Я вижу в его глазах не просто злость, а чистое, ледяное презрение, от которого кровь стынет.

– Отпусти! – выдыхаю я, пытаясь вырвать руку. Голос предательски дрожит.

Вместо ответа он усиливает давление.

Я не смотрю на его лицо. Сосредотачиваюсь на его руке. Затем делаю то, что много раз отрабатывала в скучных лагерях, куда меня отправляли родители: резкий, выверенный удар свободной рукой в сгиб его локтя. Не слишком больно, но достаточно, чтобы вызвать рефлекс.

Он отшатывается, злобно шипя, как обожжённый зверь, и на долю секунды ослабляет хватку. Этого хватает. Я вырываюсь, чувствуя, как пульсирует и горит моё запястье.

– Ты не поняла, – его голос становится низким, угрожающим. – Здесь я устанавливаю правила.

Он неожиданно с силой толкает меня, отбрасывая в сторону, и я неудачно ударяюсь плечом о стену. От пронизывающей боли мир перед глазами взрывается фейерверком белых искр.

Следующий удар приходится на мой чемодан. Тот переворачивается. Старая застёжка издаёт обречённый хруст и лопается. Всё моё скудное достояние – поношенная одежда, ветхий дневник и, самое главное, единственная крошечная, выцветшая фотография родителей – с унизительным грохотом вываливаются на безупречно чистый пол.

Щёки обжигает огнём стыда. Немногочисленные студенты в коридоре останавливаются, чтобы посмотреть на развернувшуюся сцену.

– Ох, извини, – едко передразнивает он. Затем бросает взгляд на мои вещи и презрительно кривится. – Тебе здесь не место. Убирайся, пока можешь. Блэквуд не прощает слабых.

Он разворачивается и уходит, оставляя меня одну в облаке дорогого одеколона и унижения.

Слёзы жгут глаза, но я не позволяю им упасть. Стиснув зубы, я растираю саднящее запястье. Затем приседаю, и мои руки дрожат, когда я судорожно собираю разбросанное. Стоит взять фотографию, и сердце падает в пятки.

Один её угол рвано надорван.

Мне уже не больно от ушиба. И уже не страшна чужая угроза. Эта тонкая трещина на снимке – единственном осязаемом осколке от дома – становится пределом. Что-то внутри меня ломается. Ярость, чистая, обжигающая, как кислота, вытесняет обиду и страх.

Из-за спины раздаётся насмешливо-оценивающий голос:

– Интересно. Только приехала, а уже нашла способ рассердить Итана. Ты, должно быть, очень талантлива.

Я резко оборачиваюсь.

Рядом стоит девушка с волосами, похожими на языки пламени, в идеально отглаженной, безупречной форме Блэквуда. У неё черты лица острые, как лезвия, и взгляд, который лениво, но цепко сканирует меня с головы до ног.

В руках девушка держит ключ с биркой 305. Кажется, моя соседка.

– Ты, должно быть, Аврора?

– Да.

– Я Бриджит, твоя соседка. Приятно познакомиться. – Затем добавляет тише: – Сочувствую. Эта школа – сущий ад, а Итан в ней главный дьявол.

Она оглядывает устроенный хаос и тяжело вздыхает.

– Я обычно не вмешиваюсь в разборки между элитой и аутсайдерами…

«Но» повисает в воздухе недосказанным. Она приседает и помогает сложить вещи в чемодан.

Я, наконец, выхожу из ступора и присоединяюсь к сбору. Вдвоём мы быстро справляемся. После того, как я закрепляю резинкой сломанный замок, чтобы вещи вновь не вывалились, мы обе поднимаемся.

Бриджит наклоняется ко мне, её взгляд серьёзен.

– Чтобы не стало хуже, избегай его.

Я перевожу взгляд на поворот, за которым скрылся «дьявол». Злость горит в животе, как негасимое пламя. В моих глазах, полных непролитых, жгучих слёз, щиплет.

– Пусть попробует, – шиплю я. – Хочет войну? Я ему обеспечу…

– Что? – не расслышала Бриджит.

Я отрицательно качаю головой.

– Ничего. Пошли. Покажешь мне, откуда ад начинается. И зови меня Рори.

Глава 1.3

Бриджит пожимает плечами:

– Пошли.

Я чувствовала себя под прицелом. Взгляды студентов холодные, как лёд, и жалящие, как пчелиный рой. Одна девушка спешно опускает телефон и скользит в сторону.

Щёки вспыхивают от стыда, смешанного с чистой, горячей яростью. Это не школа, а грёбаный зверинец, и они ведут себя как животные, почуявшие кровь.

Иду за Бриджит. Сжав зубы так, что болит челюсть, я стараюсь держать спину прямо, хотя руки дрожат.

Восточное крыло – это, по сути, резервация, – объясняет Бриджит, её голос сухой и отстранённый. – Для тех, чьи семьи не входят в «большую пятёрку» Уайлдов и их протеже. Здесь бывает шумно, но ты быстро привыкнешь.

Действительно, само его название звучит как дальний угол, куда ссылают менее важных или богатых персон.

Ирония в том, что даже эта «резервация» в Блэквуде роскошнее всего, что я видела в своей кочевой жизни.

Мы останавливаемся у двери с номером 305. Когда Бриджит поворачивает ключ, я ощущаю почти физическое облегчение, будто делаю шаг на свою крошечную, нейтральную территорию.

Комната невероятно просторная. Две кованые кровати, тяжёлые тёмные столы, высокие окна, выходящие на лес, и, о да, две собственные ванные. Всё чисто и симпатично.

Я швыряю свой сломанный, потрёпанный чемодан возле свободного стола. Распаковываться? Нет. Сначала нужно понять, какого чёрта произошло.

– Кажется, ты хорошо знаешь Итана, – говорю я, поворачиваясь к Бриджит.

Она небрежно откидывает огненную прядь и плюхается на свою кровать.

– Итан Уайлд – местная легенда. Наследник целого мирового концерна. Его отец — главный спонсор Блэквуда. А это значит, что Итан и есть Блэквуд. Правила? Они для плебеев. Он король, и его слово — закон.

– Он назвал меня «Обноском» и толкнул. Ему за это ничего не будет?

– Ну, ты его облила томатным соком, дерзила и ударила, – безразлично констатирует Бриджит. – Такие, как он, не привыкли ни с кем считаться и легко определяют людей не своего круга. К тому же… Ставлю на то, что ты попала под горячую руку.

Её взгляд становится насмешливым.

– За пределами академии о нём тоже ходят слухи, но я не припомню ни одного, где бы он так нападал на девушек. Обычно, – она выдерживает паузу, – он это делает, чтобы уложить их на лопатки.

– Под горячую руку?

– Да, есть одна психопатка… Кассандра. Его подружка «по перепиху», но она, конечно, считает, что держит Итана за яйца. Тебе её тоже лучше избегать. Она из элиты и не переносит чужаков. Таких, как ты. К тому же, может посчитать, что ты клеишься к Итану.

Я фыркаю. Соревноваться с местными «королевами» за внимание их «собственности»? Заняться больше нечем…

– Почему он просто не попросил чек за рубашку?

Бриджит хмыкает.

– Потому что деньги для него ничего не значат, Рори. Он не торгуется. Он наказывает. Или, что ещё хуже, делает заявление для остальных.

Это объяснение как холодный душ. Оно ударяет чувством ничтожности и бессилия.

– И что мне теперь делать?

– Не представляю, – пожимает плечами Бриджит, а в её глазах сверкает нездоровый интерес. – Я с Итаном не настолько близка, чтобы давать тебе советы. Одно скажу точно: если он тебя запомнил, уже ничто не спасёт. Надейся, что ему быстро наскучит издеваться над тобой.

Я киваю.

Уайлд, Кассандра и я, только что случайно попавшая в эпицентр их разборок... Отлично. Я чувствую себя участником какой-то дешёвой мелодрамы.

Остаток дня проходит сумбурно и оставляет кислый привкус во рту. Стыд и гнев жгут внутренности, как кипящая смола. Я ворочаюсь в постели до самого рассвета. Слишком много мыслей: о родителях, о сломанном чемодане, об унижении, о тёмном взгляде Итана, об унизительных смешках.

В какой-то момент понимаю, что больше не могу оставаться в этих стенах. Мне нужно выйти. Просто пройтись, чтобы прочистить голову от повторяющихся по кругу мыслей.

Наспех натянув джинсы и футболку со стикерами, я тихонько выскальзываю из комнаты.

Коридоры восточного крыла – готический лабиринт, залитый тусклым жёлтым светом. Освещение холла кажется ярким и ослепляющим.

Я проскальзываю мимо поста охраны и только оказавшись на улице могу нормально выдохнуть.

На горизонте только забрезжил рассвет. Влажный воздух Новой Англии охлаждает разгорячённую кожу.

Я иду бездумно, сама не знаю сколько. Возбуждение и беспокойные мысли быстро улегаются, и я собираюсь повернуть назад.

Ушей касается едва различимый, глухой и тяжёлый звук. Идеально ровный, как удары метронома. Он цепляет и вырывает меня из тревожных размышлений.

Оглядываюсь и понимаю, что вышла к стадиону. За высокой сеткой я вижу ярко-зелёный прямоугольник поля, расчерченный безупречно белыми линиями, опоясанный беговой дорожкой. Вдалеке видны футбольные ворота и малюсенькие ряды сидений с противоположной стороны. Просторно.

Нахожу источник звука.