Мой любимый глюк

Глава 1

Глава 1

– Красота, а не дежурство выдалось, отдых чистый воды, – думала я, растягиваясь во весь свой немалый рост на загодя принесенной из дома раскладушке. Потому как на рост мой ни один диванчик, стоящий в процедурной, не подходил.

Что поделать. Не всякая девушка достигает в своей жизни максимума, а мне вот повезло. В чем в чем, а вот в росте я его достигла. Пусть только в росте, ага.

Согласитесь, не каждая может похвастаться, что, протянув руку, без проблем достает до самого высокого шкафчика, и спокойно берет с него коробку с туфельками.

Да, и еще могу яблок или слив нарвать спокойно, только чуть ветку приклонить. Причем самых-самых, красивых, спелых, сочащихся сладостью. Такие почему-то только на самом верху и растут.

Вот разве не повезло мне, а?

– Ну, с чем еще повезло, – задумалась я, – Вот. До сих пор радуюсь, глядя на медали, заработанные непосильным трудом на почве волейбола. Куда меня со школьных лет зазывали целых два клуба. А городок у нас небольшой, провинциальный. Чуть не передрались из-за меня, ага.

Приятное воспоминание согрело мне сердце, и я повернулась на другой бок. Спать-то надо. Суточное дежурство скоро к концу, и я уже предвкушала, как через два часа окажусь в родимой однушке, и приму наконец нормальную ванну.

Нет, вы не подумайте чего.

Больница у нас хоть и небольшая, но оснащенная вполне себе прилично. Повезло. Главврач Михал Петрович расстарался. Контактов у него полно,

Администратор отличный.

Но вот в здании, хоть и отремонтированном и радующем глаз евроремонтом, душ так и остался один на этаж. Увы.

А я, между прочим, предпочитаю ванну.

– Так, сколько у нас уже? – я посмотрела на мобильник. – Пять утра? Да это же самый сон. Какого лешего я тут верчусь-кручусь. Через полтора часа уже Танька придет. Нет, Зоя. Спать! – сказала я себе, но сон так и бежал от глаз куда подальше.

Удивительное дело. Бессонницей я отродясь не страдала.

Мне же сегодня предстоит поход! Давно, кстати, запланированный, по новому торговому центру, где, говорят, можно купить приличное нижнее белье.

Конечно, на мой размер найти его непросто, но вот Виктория Сикрет знает толк в своем деле.

Ну что, давайте знакомиться?

Я Зоя. Зоя Савельева. Мне тридцать два года, одинокая, замужем не была. Не привлекалась и прочее.

Характер от нордического далек, и вывести меня из себя довольно просто. Правда, не скажу, что я сразу кидаюсь на обидчика и качаю свои права. Наоборот, я скорее молчу и только сверкаю глазами.

– Ишь, засверкала изумрудами своими, – бывало, говаривала мама, – Вылезай из-под кровати, кому говорю!

А я и правда, когда обижусь, с детства возьму да и спрячусь куда подальше. Полежу, повздыхаю, посверкаю, да и отойду потихоньку.

Сейчас под кровать я, конечно, не залезаю. Но вот сверкать - сверкаю. Но в душе я девушка очень даже добрая, и пациенты это чувствуют и любят меня.

А я не сказала еще?

Медсестрой процедурной зарабатываю себе на хлеб без масла. На масло же мне регулярно перепадает от благодарных пациентов.

Я, как никто другой, между прочим, отлично обращаюсь с иглой, и прямо вот интуитивно чувствую, из левой или правой руки кровь лучше брать.

И синяков после моего вмешательства не бывает.

Так что, кроме роста, есть чем мне похвастаться.

Танька, мы с ней сменщицы, только фыркает. Завидует.

А что тут завидовать? У меня же само собой получается. Просила она показать, как я делаю. Показывала. Да что толку. Если не дано, то не дано. Правда, опыта Таньке тоже не занимать, и старательная она, не отнять.

Но пациенты все-равно ко мне в очередь, а к Таньке с трудом.

А вот оно надо мне при одной и той же оплате труда?

Хотя приятно, не спорю. Да и лишняя пятидесятка, а то и сотенка, не помешает, верно говорю?

Ох, да что я тут разболталась с вами, когда самый сон.

– Ну вот, дождалась, – подумала я и глубоко вздохнула, уже спуская ноги на пол. Потому что застучали каблучки, и дверь открылась.

– Дрыхнешь все, Савельева? – весело сказала Танька. – Вставай, полседьмого уже.

– А чего ты такая веселая? – удивилась я, все еще зевая. Надо сказать, для Таньки такое состояние, да еще с раннего утра, было совершенно нетипично.

– А вот не скажу, – заулыбалась Танька, и мечтательно закатила глаза. Потом закружилась, тихо припевая.

Вот тут я совсем прибалдела.

– Неужели прибавку дали?! – догадалась я вдруг.

– Фи, прибавку. Бери выше. Меня в хирургию переводят! – и Танька засияла всем лицом

– Да ты что-о! – чуть не простонала я. – Да как так-то? Точно?

Я не верила. Вот не верила, и все. Уж если кого в хирургию брать, так меня. По всем статьям лучше Таньки работаю.

На сердце сразу потемнело. Я встала, быстро переоделась в потертые джинсы и ветровку.

– Поздравляю, – буркнула, и пошла.

– Зой, да ладно тебе! – крикнула вдогонку Танька. – Приходи вечером в “Лакомку”, я проставляться буду.

– Хрен тебе, а не “Лакомка”, – зло подумала я, а сердце сжималось и зависть черной кляксой затмевала глаза.

– Как пить дать, переспала с Кудачевым, – решила я.

Да, все мы знали, что от завкадрами нашей больнички зависит многое. И падок был Сергеич на женский пол. Вот и…

Да и Танька, что и говорить, девка видная. Фигуристая, и все, как говорится, при ней.

Я же… Нет, ничего плохого о своей внешности я сказать не могу.

Вот только рост у меня метр девяносто два и вес семьдесят кило.

Груди нет, попы нет. Талии - нет. Я скорее на мальчишку, на пацана похожа. Высоченная, тонкая, ухватиться мужику не за что.

Как говорится, ни рожи, ни кожи.

Таких, как я, называют обидным словом “плоскодонка”.

Из глаз вдруг брызнули слезы. Злые, соленые и горькие. На улице вовсю хлестал дождь, что для конца октября было удивительно. Не дождь, а натуральный ливень, которому бы в мае быть самое то.

Глава 2

Клариэль

Я поклонился, и, чуть прихрамывая, вышел. Воздух пьянил и кружил голову. Я шел, и не верил себе. Надо же, все еще жив. Владетельный, к моему глубочайшему удивлению, не использовал ритуальный кинжал.

А ведь я был готов. Или думал, что был готов. Впрочем, можно считать чудом, что я  вообще дожил до своих пятьсот тридцати. Конечно, для эльфов это не возраст. Так, начальная зрелость, можно сказать. Но при моей должности помощника Главы клана по воспитанию подрастающего, так сказать, поколения, это и вовсе удивительно.

Поди-ка уследи даже за единственным резвящимся отпрыском, который обладал просто неуемной фантазией и энергией тайфуна.

Но я никогда бы не подумал, что этот мальчишка, которому и трехсот не исполнилось, окажется так решителен.

Решителен и непредсказуем.

Собрался опробовать ново приобретенную способность к открытию пространственных каналов - и опробовал.

Конечно, я понимал своего воспитанника очень хорошо. По складу Линолиэль был словно и не высокородный эльф от слова совсем.

Не знаю, за какие грехи предки-основатели наказали лорда Нуэвеля, но его единственный наследник родился позже срока и вырос весьма странным эльфом.

Нет, чтобы как другие в его возрасте, увлекаться живописью, музыкой, стихами. Да хоть архитектурой, на худой конец  Почему нет?

А наш Линолиэль чувствовал отвращение к такому роду занятий. Сердце его принадлежало исключительно мечтаниям. Причем мечтаниям, связанным с путешествиями. И ладно бы, в пределах родного клана. Хорошо, пусть даже планеты.

Но его прельщали неизведанные миры!

Можете себе представить?

И на реализацию этих своих желаний мой великовозрастный воспитанник отдавал все свои силы, денно и нощно торча в библиотеке, собранной еще Основателями.

Каково же было бедному родителю, когда это великовозрастное дитя вдруг исчезло. Исчезло, практически не оставив и следа. А все порталы,не к ночи будь помянуты.

Я ведь любил мальчишку всем сердцем, и покрывал, как мог. А ведь надо было, надо было доложить Владетельному о его увлечениях. Сейчас я это очень хорошо понимал.

В тот же раз я сидел и скучал, глядя на своего воспитанника, который, погрузившись в чтение, вдруг замер, а потом неожиданно выпрямился.

Выпрямился, повернулся ко мне и радостно завопил:

-- Клариэль, я нашел! Смотри, смотри внимательно!

А я, вот что нашло, сам не знаю, скорее от скуки, взял да и подошел. Посмотреть.

И только подошел, как Линолиэль прочитал в голос фразу на языке основателей, который знал в совершенстве, как никто другой, а потом вскрикнул и схватил меня за руку.

Тут и завертелось все перед глазами. Завертелось, закружилось, а я только и успел, что положить руку на меч, с которым не расставался.

Похоже, это меня и спасло. Спасло от участи пропасть где-то там, в огромном множестве миров.

А вот Линолиэль... Он вдруг отпустил мою руку, и с совершенно счастливым лицом исчез в появившемся откуда ни возьмись портале.

Только потом я узнал, что не прошел в портал исключительно из-за меча. 

Понятно, что Владетельный, лорд Нуэвель, был в бешенстве. Еще бы, единственный наследник да сбежал в какой-то из миров.

Поди его там найди!

А парень ведь действительно бежал. 

Не желал быть наследником, ни в какую.

Даже не знаю, почему Владетельный меня оставил при себе. Почему дал второй шанс? Лорд Нуэвель не отличался холодным нравом, и, что для высокородного было совсем не характерно, обладал взрывчатым темпераментом.

Вот с тех самых пор я и прихрамываю при ходьбе. В момент гнева Владетельный не удержался, и магия рода хлынула волной, отбросив меня к стене зала для аудиенций.

И все бы ничего, да я же никогда не расстаюсь со своим мечом, вот и… Хорошо еще, что пострадало не самое святое, да.

Я вздрогнул и поежился, вспоминая этот момент.

Но вот эти последние новости! Новости, которые сорока на хвосте принесла. Да ладно бы, сорока. То птица, что с нее возьмешь. А вот спустившаяся с гор Прорицательница, высокороднейшая Миралиэль Видящая, это уже не шутки.

Слава Основателям, что еще до того, как сиятельную угораздило податься в провидицы, мы с ней были весьма дружны. 

Я усмехнулся, вспоминая ее прелестные формы и податливые губы. Ее роскошные белые как снег волосы, которыми доходили до середины бедра, укрывая девушку будто покрывалом.

Поэтому Миралиэль пришла сначала ко мне, а не сразу к Владетельному.

Видящая открылась, что вот уже трижды, особенно на новую луну, у нее были видения. Видения, в которых она лицезрела некую особу, очень и очень похожую на нашего пропавшего Линолиэля.

Я, вот честно, похолодел. Ибо видения нашей провидицы, а особенно на новую луну,  обладали способностью сбываться.

-- Особа…, -- задумчиво проговорил тогда я. -- Но… Возможно, это был сам Линолиэль? 

Однако та только усмехнулась, покачав головой.

Не надо и к гадалке ходить, чтобы предположить, что это могла быть за особа.

Как всякий эльф, Линолиэль был чрезвычайно влюбчив и охоч до женского пола почти также страстно, как до поиска секретов отцов-основателей.

Похоже, где-то там, в одном из миров, растет его дочь. Девушка, которая принадлежит к роду Владетельного. А владетельные своей кровью не разбрасываются. Тем более сейчас, когда рождаемость в клане сошла почти на нет.

И вот теперь - найти ее.

Найти? Легко сказать. Но это моя ошибка. Только моя. И ее надо исправлять.

Я тяжело вздохнул. Терпеть не могу проходить через порталы!

Зоя

Вот наконец и дом, родной дом. Старенькая, но еще добротная пятиэтажка сиротливо выглянула из-за угла. Листья давно опали, и скользким темно-желтым ковром покрывали весь двор. Ветер раскачивал одинокие качели, и я, оглянувшись по сторонам, решила составить им компанию.

А что мне терять? Все-равно мокрая, так хоть словлю капельку кайфа. И стоило только, закинув рюкзак за спину, сесть на холодный пластик, и как следует раскачаться, как обида свернулась комочком, слезы потихоньку высохли, да и дождь вдруг затих.

Глава 3

Вставай, Зоя!

Терпеть не могу, когда меня будят. Бесит. А особенно, когда раздается такой вот звук. Да, я сама его поставила на “Больница”. А что делать, если ласковые, умиротворяющие мелодии, которые раньше стояли,  не слышала в упор? 

Я дернулась, чуть не сбросив Флавика, схватила нещадно голосящий телефон и хрипло сказала:

– Алле...

– Зоя Савельевна, вы уж извините, – взволнованно заговорила Антонина Ивановна, старшая медсестра.

– Вы только с дежурства.  Но тут такое дело, – было продолжила она.

И тут я сразу поняла, что спать мне в ближайшее время не удастся.

А возможно, придется даже отменить поход в торговый центр. Потому что Ваганова наша просто так звонить не будет. Да и называть меня по имени-отчеству тоже. У нас же провинция, все друг друга знают, и по именам величают. Значит, что-то серьезное там.

– Антонина Ивановна, – ответила я, нещадно зевая и с трудом открывая глаза. – Да приду я, приду. На месте расскажете.

– Что за день такой, – бурчала я себе под нос, опять натягивая джинсы, которые еще толком и не высохли.

Верный Флавик  тоже было вскочил, но, вот умная животина, мяукнул и вернулся на место.

– И правильно, Флавик. День туманный, день осенний, только спать да спать, – улыбнулась я, глядя, как он сворачивается и закрывает глаза.

На душе ощутимо полегчало. Вы замечали наверняка тоже, вот стоит поговорить с этакой животиной, и все. Теплее становится.

Скорее надела кроссовки, да не простые, а купленные в дорогом “Спортмастере”, с пропиткой и подошвой как у вездехода. Не скажу, что элегантные, но для нашей российской глубинки весьма и весьма подходящая обувь.

Еще и не промокает практически.

Все. Нацепила куртку потеплее, потому что с недосыпа стала бить дрожь. Надо бы перекусить. Да некогда. Ничего, в процедурной у нас и кофейничек есть, и чаек, и сладенькое всегда имеется. Шоколадок вон полно. Правда, глаза глаза на них давно не глядят.

Тут яичница хорошо бы пошла. Да хоть бы и бутербродик с полюбившимся в последнее время сыром под привлекательным названием Тильзитер.

Вот что за мода, совать эти шоколадки бесконечно? Нет бы ту же пятидесятку в карман. Стесняются многие, ага.  Кому-то легче шоколадкой, чем денежкой, отблагодарить специалиста.

На самом-то деле это все ерунда. Приятно, конечно. Да и для кармана неплохо. Но вот работать я от этого лучше, или, паче того, хуже, не работаю.

Просто делаю свое дело на “пятерку”, и все. Независимо от подарочков. По-другому просто не умею.

Я вздохнула и вышла на улицу. Дождя, слава богу, уже не было. Стоял туман.

Двор наш опять был пуст, даже несмотря на то, что на часах уже одиннадцать. 

Одиннадцать!

Да я и двух часов не проспала.

Однако делать нечего. И я заспешила, кое-где прямо по лужам, в родную больницу.

Дядя Федя, наш охранник, уже маячил возле служебного входа, дымя как паровоз. Дым смешивался с туманом, и придавал ему вид этакого служителя при входе в преисподнюю.

– Зоя, давай скорее! Тебя ждут уж, – поторопил он меня.

– Дядя Федя, ты меня прям как почетного гостя встречаешь, – засмеялась я, – Аж на крыльцо вышел.

Мужчина хохотнул, затянулся пару раз, и, аккуратно погасив сигарету, открыл дверь:

– Прошу покорно, мадам!

Не лишен был изящества слога, что и говорить.

Я вошла да скорее в процедурную. Не выношу запаха табака от слова “совсем”. А уж дядя Федя курит, выдыхая такие клубы дыма, что  пройти мимо него можно, только задержав дыхание по максимуму.

У дверей процедурной нервно ходила взад-вперед Антонина Ивановна, и лица на ней не было.

Сама бледная, только на щеках алеют два пятна.

– Что случилось, Антонина Ивановна, – вся веселость сразу сбежала с моего лица, и я кинулась к женщине.

– Переодевайся, скорее, Зоя, – тихо сказала она. Привезли час назад потерпевшего. Мужик был без сознания. Сейчас вроде оклемался чуток. Но надо срочно под капельницу, а ни у кого не выходит, понимаешь?

Я понимала.

Бывают такие вены, которых еще найти надо.

Но чтобы ни у кого? Вот это странно, конечно. 

– А Танька? Ее ж смена. Или уже в хирургию ускакала? – не выдержав, сказала я, и почувствовала, как обида поднимается.

– Зоя, да ладно тебе! Все же знают, что Таньке до тебя, как до Луны, – ответила раздраженно Антонина Ивановна, и поправила покосившийся колпак.

– Все знают. да?! – обида прорвалась, и я почти закричала.

 – Знают, а как в хирургию - так ее!

Но даже несмотря на обиду, я уже переодевалась и мыла руки.

– Готова я, – буркнула, чуть успокоившись, – Ведите, Антонина Ивановна. Он в палате уже или в реанимации?

– Да дышит. В палате, – ответила старшая медсестра, и вздохнула.

Антонина Ивановна у нас дама предпенсионного возраста. Маму мою хорошо знала, вместе работали они. Правда, мамочка тогда как раз была старшей медсестрой, а Тонечка, как она ее  называла, только-только пришла в больницу после медучилища.

Так что знакомы мы с Антониной Ивановной с самого моего детства. Я же практически росла в больнице нашей. Частенько к маме бегала после школы. Помню этот запах больничный. У нас в садике, да и в начальной школе так пахло. Щами из свежей капусты, котлетами и пюре. 

Правда, в больнице еще прибавлялась вездесущая хлорка и запах кварца. Так мне нравился этот запах, когда кварц включали! Не знаю, почему. Мне казалось, что так пахнет на море. На юге, где это море плещется и высокая волна разбивается о скалистые берега.

Но на море мы никогда не были.

Какое море, когда жили без отца, а мама брала дежурство в две смены, да еще по уколам бегала? Тут одеться бы да обуться. Хорошо еще, что поесть в больнице можно было. Сестра-хозяйка жалела маму, да и от больных, которые попривередливей, оставалось. Не все любят больничную еду. 

Глава 4

Не глюк!

– Зоя, Зоенька, что с тобой?! – тем не менее, даже находясь в обмороке, я услышала обеспокоенный крик Антонины Ивановны.

Надо же. Я всегда думала, что обморок – это такое состояние, в котором только чернота, пустота и тишина. А тут слышу.

Похоже, вовсе не в обморок я упала. А просто-напросто кратковременно отключилась, от недосыпа и переживаний.

– Все хорошо, – прошептала я, и почувствовала, что лежу, и так мне хорошо, что и подниматься не хочется.

Я лежала и наслаждалась. Чем?

Да хотя бы тем, что просто лежала. Правда, не скажу, что лежать мне было очень уж удобно.

Что-то довольно чувствительно упиралось мне в бок, да и жестковато было. В конце концов я открыла глаза. Глазам моим явилось чрезвычайно обеспокоенное лицо старшей медсестры, а выше нее белел больничный потолок.

Потолок?

Я попыталась сесть, но тут почувствовала, что меня что-то держит. Дернулась раз, другой. Наконец догадалась повернуться. Боже ты мой!

Я лежала на больничной койке, рядом с обалденным мужиком, который держал меня в кольце своих рук, не выпуская.

– Антонина Ивановна, – прошептала я и дернулась в третий раз. – Я что, прямо на него свалилась?! На пациента?

Старшая медсестра развела руками, и только кивнула головой.

Мужик же, похоже, опять впал в то самое состояние, которое можно назвать комой. Однако не так давно мы уже были свидетелями, чем эта так называемая кома у него сменилась.

– Помогите, помогите мне выбраться, – прошептала я, упорно пытаясь выползти из его объятий.

– Вот черт, как схватил!

– Да ты дура, Зоя! – тут же подумала я. – Лежишь рядом с таким мужчиной, что божежтымой, а единственное твое желание – вырваться из его объятий. Нет чтобы наслаждаться до последнего.

Я стала вертеться и так, и эдак. Но все было бесполезно. Я беспомощно посмотрела на Антонину Ивановну, и чуть не заплакала.

Еще бы.

Войди кто, и лицезрей этакую картину, так меня быстренько без выходного пособия отправят. И на мамины заслуги не посмотрят, и на мои выдающиеся профессиональные. Завистников-то хватало. Та же Танька.

Антонина Ивановна, быстро сообразив, в чем дело, птичкой кинулась к двери, и закрыла ее на ключ.

Я облегченно вздохнула.

Расслабилась, и как-то вот незаметно для себя прямо вытекла из таких желанных, в другое-то время, объятий.

– Ффу-у…, – выдохнула я. Рядом со мной выдохнула и старшая медсестра, надев колпак, который сиротливо валялся на полу.

Мужчина же, мой двухнедельный глюк, причмокнул губами, еще сильнее сжал объятья, даже не заметив, что теперь обнимает себя. Что-то опять пробормотал и повернулся на бок, подставив нам для лицезрения шикарную задницу.

– Зоя, да накрой ты его уже скорей, – хихикнула, и опять покраснела Антонина Ивановна. – Надо же, какого красавчика скорая привезла.

И верно.

Такого редко когда встретишь. По крайней мере, в нашем Призерске таковых не водилось. Высокий, выше меня ростом. Весь тонкий, звонкий, но чувствовалась в нем прямо какая-то нездешняя сила и мощь.

Казалось, он весь состоял из мышц и вкуснейших кубиков на животе, которые начинались прямо под грудью.

А волосы?

Цвета только что выпавшего снега, длинные, блестящие и густые. Они спадали копной на накачанные плечи и скрывали лицо целиком.

– Скорая? – спросила я. – Откуда привезли? И что с ним такое?

Антонина Ивановна ответила:

– А за старыми гаражами лежал. Собачник один вызвал. Пошел своего пса по утру выводить, да и нашел. Лежал, говорит, глаза открыты и не дышал. Думали, помер. Труп.

Но на всякий случай в скорую позвонил. Ну, и в полицию. Ну, а скорая, сама знаешь - сразу к нам.

Я знала, конечно. А куда еще? Городок у нас небольшой, больница одна.

– Привезли. Не дышит. Мы ему стимуляцию сердечную. Три раза Олежек делал. На третий раз вроде задышал, но тоже так, слабо и неуверенно, – рассказывала Антонина Ивановна.

– Алкогольная интоксикация у него, что ли? – спросила я.

Хотя на пьяницу этот красавец никак не походил.

– Да кто его знает, милая. Или отравился чем, – сказала, вздохнув, медсестра.

– Ну, во всяком случае, сейчас он явно не напоминает живого мертвеца. Вон, как за тебя схватился, – улыбнулась пожилая женщина.

– И капельница ему, похоже, не нужна. Отвернулся, и спит себе. Вот не зря ты ее и поставить не смогла. Значит, и не к чему, – рассудила Антонина Ивановна, которая за многие годы работы в больнице стала натуральным философом.

– Пойдем, что ли, Зоенька, кофейку попьем. Да и Софья Дмитриевна ( сестра-хозяйка наша) сегодня расстаралась. На пищеблоке нынче творожная запеканка с изюмом.

Я согласно кивнула, и зевнула во весь рот. Укрыла залетного красавца одеялом, подоткнув со всех сторон.

– Да, похоже, правы вы, Антонина Ивановна. Ведет он себя странно, но на умирающего явно не похож.

Я последний раз взглянула на укрытого с головой незнакомца, но перед глазами так и стояли его руки.

Сильные. С такими чуткими, такими знакомыми пальцами.

Ладно. И не только руки. Тут я почувствовала, что краснею.

Ах, как бы мне хотелось еще раз, пусть и в том, затуманенном состоянии от постоянного недосыпа, почувствовать его руки, перебирающие пряди моих волос, а еще, ммм, не только руки.

Ведь не глюк же он, выходит?

Не глюк!

Глава 5

Клариэль

Спешить я не стал. Даже несмотря на последние слова Владетельного.

Ведь всем известно, что спешка нужна только при ловле мелких кусачих плотоядных, как их там?

Забыл. 

Но не суть.

Поэтому предварительно обложился парочкой книг из той самой, запретной библиотеки, коими зачитывался пропавший отпрыск Владетельного и мой воспитанник.

Эх, Линолиэль… 

А ведь он и не знал, что я тоже кое-что умел, кроме мастерского владения мечом, с коим не расставался.

Вот тут я с тоской поглядел на свою прелесть, лежащую прямо рядом с книгой.

-- Ну что, дружок? А ведь скоро придется тебя оставить, -- огорченно сказал я. -- Да. Потому что никакой портал тебя не примет. 

Уж не знаю, почему основатели так не любили мечи, но факт есть факт. 

Холодное оружие, говорите?

Ха! И еще раз ха.

Да от моего меча вреда куда меньше, чем от самого негодящего эльфа, владеющего магией огня, например.

Я с тоской вздохнул, и отвел глаза от любимого средства защиты. Вы говорите, и нападения? 

Бывало, не спорю. Однако сам я никогда первым не начинал, чему и Линолиэля научил.

Правда, мой воспитанник практически не владел мечом.  Как я не старался развить этот дар, потенциально присутствующий в каждом эльфе, но увы.

Владетельный был очень этим фактом не доволен.Да и понять его можно. Эльф, высокородный, а владение мечом на уровне заурядного человека.

Но вспоминая, какое дитя ему подсиропили основатели, Владетельный только тихо вздыхал.

--Так-с, -- сказал я, откидываясь на спинку кресла, обитого дорогой парчой. Спина ныла, а глаза покраснели и слипались.

--Так-с. Что же мы имеем в итоге? А имеем мы вот что, -- я удовлетворенно хмыкнул, и потер усталые очи. -- Линолиэль-то мой, конечно, старался, как мог, скрыть следы.

-- Однако! -- тут я не выдержал и встал, потягиваясь и даже сделал весьма полезные для эльфа моего рода занятий наклоны влево и вправо. Отлично помогают эти растяжки привести в норму энергетические каналы.

-- Однако, похоже, не достаточно хорошо, -- и я сделал выпад, взяв в руку будто того и ждавший меч.

Ведь скрыться высокородному эльфу весьма и весьма сложно. Сам того не желая, он оставляет точечные следы, отголоски эманаций присущие только ему.

А в этой вот книжице… О нет, не побоюсь этого слова - фолианте - имелся полностью составленный алгоритм их нахождения.

Мой воспитанник ведь даже не подозревал, что я владею языком отцов-основателей. 

Что же, кое-какие вещи нужно скрывать. Иметь, так сказать, про запас.

Я довольно усмехнулся.

-- Итак. Где он сейчас, вот этого я пока не знаю. Впрочем, и задачи передо мной такой никто не ставил, -- тотчас подумал я с облегчением.

Еще с той поры, когда парню было лет сто, младенцем, по сути, он умудрялся удирать от меня.

Попил кровушки, что и говорить.

-- Зато где может быть его дочь, вот это я могу уже сейчас определить с необходимой точностью, -- радостно сказал я вслух.

И тотчас же улыбку мою как кот слизал. Радость я испытывал, конечно.

Но от чего? От самого факта, что нашел. -- Молодец какой,  Клариэль! -- похвалил я себя.

Потому что, как ни говори, а разобраться в подобной книге мог далеко не каждый.

Но вот факт этот вел с собой как на аркане мысль о том, что портал-то близок.

А значит, близки и отвратительные ощущения, и этот невыносимый момент расставания с мечом.

Я потряс головой, и волосы, которые обычно собирал в высокий хвост, принятый у эльфов, рассыпались по плечам.

-- Что же, -- подумал я обреченно. -- Каждый должен выполнять свою работу. Меч же, будто почувствовав приближающийся момент расставания, тускло блеснул под светом маломощной магической лампы.

На дворе стояла уже глубокая ночь. И я, хоть и понимал, что оттягиваю момент, решил заняться порталом утром.

А сейчас нужно спать. 

-- Спать ! -- приказал я себе, и, удобно устроившись тут же, в библиотеке, на отличном диване возле завешенного узорчатыми портьерами окна, мгновенно заснул.

Для эльфа моего уровня развития это мелочи. У нас, эльфов, как. Сказал - сделал!

Это от предков-основателей новой родины эльфов-изгнанников досталось.

Сильны были. Что ментально, что телесно. 

Ну, мы, конечно, в результате эволюции кое-что потеряли, но в целом вполне могли регулировать свои жизненные процессы.

И не только свои, к слову.

Утро настало неожиданно. Я проснулся оттого, что рядом глухо звякнул меч, с которым, как известно, я не расставался.

Мгновенно вскочив, я понял, что рассвет уже близок. 

-- Основатели! Чуть не проспал, -- в сердцах сказал я, и с благодарностью поднес к губам свой меч.

Ведь всем эльфам известно, что портал лучше всего открывать на рассвете.

Особенно для такого специалиста в этом деле, как я.

Нет, как всякий высокородный, я примерно представлял сам процесс. И  фолиант помог, конечно.

Но, сказать по чести, это был мой самый первый раз.

Я быстро переоделся в странного вида одежды, которые тем же фолиантом были рекомендованы для путешествия в не магический мир. Непристойные, право слово. Обтягивающие, из плотной суровой ткани синего цвета штаны и нечто, весьма отдаленно напоминающее камзол, только без пуговиц и натягивающееся через голову. В приятных зеленых тонах. Ну, сапоги я менять не стал. Не стал, и все. Я без них как без меча.

Поцеловал, как возлюбленную, с последней из которых я расстался не далее, чем месяц назад, свой драгоценный меч.

Глубоко вздохнул, набрав побольше воздуха, и зажмурил глаза.

И только тогда пробормотал уже навязшее в зубах заклятье, которое зубрил полночи.

Пробормотал, и уже ни о чем не думая, сделал шаг вперед.

В глазах потемнело. Голова закружилась. Меня перемалывало как в мясорубке.

Глава 6

К- как помер?

А потом вдруг почувствовала, что слабость, эта странная, совершенно мне не свойственная слабость, вдруг, будто по мановению ока, исчезла.

И меня наполнила энергия. Светлая, мощная, звенящая.

Захотелось прямо здесь и сейчас, прямо в этой вот луже, берега которой виднелись у края асфальта, кружиться и петь.

Надо сказать, что такого рода энергия меня в жизни не переполняла.

Нет, в непростые подростковые времена, которые прошли у меня относительно спокойно, я и не такое отчебучила.

Помню, один раз прямо ночью залезла на чердак нашей пятиэтажки, а оттуда на крышу. Танцевать под луной меня, правда, не тянуло. Да и луны не было. Было облачно и тепло. Теплая майская ночь.

И я просидела там, на крыше, в полнейшем одиночестве чуть не до рассвета. А когда солнечные лучи только-только расправили свои несмелые лепестки, я открыла глаза. Улыбнулась, почувствовав, как что-то очень важное, совершенно необходимое, свершилось.

Я потянулась, и совершенно спокойно отправилась назад, в свою постель.

Мама как раз была на дежурстве, так что никаких объяснений давать не пришлось.

Не знаю, почему это выдающееся событие в моей жизни вспомнилось именно теперь. Но я почувствовала, что вполне готова отправиться в торговый центр.

Зачем мне домой, если сон махнул рукой, а невесть откуда взявшаяся энергия звала на подвиги?

Правда, особых подвигов совершать не хотелось. А хотелось неспешно пройтись по торговому и выбрать наконец подходящий комплект.

Зависаю я от качества этого белья. И кружавчики люблю, чтобы вот все было красиво-воздушно, как пенка в латте. И чтобы еще удобно. А удобнее этого белья я еще не встречала.

Странные вкусы для простой медсестры, верно?

Вот и мама всегда удивлялась. Танька, впрочем, тоже. С таким доходом как у меня, и тратить порядочные суммы на покупку нижнего белья?

А для меня это было очень важно. И не просто важно, а необходимо.

Как глоточек солнца в сумрачно-пепельный день.

Покупка так поднимала настроение, унося в неведомые дали, и настолько поднимала меня в своих собственных глазах, что денег мне было совершенно не жалко. Никогда. 

Да я могла на одной овсянке неделю просидеть, лишь бы получить это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Тем более, что в больнице всегда можно было перекусить да хоть той же творожной запеканки. Не говоря уже о щах и паровых котлетах с пюре.

Я всегда после таких походов готовила себе ванну с огромной шапкой пены, а потом, вся разнеженная и разрумяненная, любовалась чудесными вещицами и с удовольствием надевала, ощущая себя королевной, не меньше.

От предвкушения у меня чуть голова не закружилась. Я развернулась, и пошла направо, к торговому.  

Два часа пролетели незаметно. Девочки-продавщицы, уже давно меня знали и радостно улыбались, как только видели.

Еще бы!

Ведь я была одной из их самых любимых клиенток. Дневной план сделать помогала, ага.

Так что время  за примерками одного за другим воздушного чуда пролетело незаметно.

И в итоге я стала владелицей даже не одного, а целых двух чудесных комплектов. Один - с кружевами цвета топленого молока, с трусиками-шортиками и лифчиком-нулевкой, с поролоновыми вставочками.

А другой... Вот другой для повседневной носки не годился совершенно. Он был почти прозрачный, полностью кружевной, цвета созревшей вишни. Как раз подходящий для определенного рода встреч.

Хотя о каких встречах я говорю...

Последняя была уже год назад как, и оставила о себе не совсем приятный осадок. Так, встретились-разбежались наутро. Даже вспоминать не хочется.

Да уж лучше совсем ничего, совсем не встречаться, чем так.

Вспомнить, и то нечего.

Я вздохнула, глядя на невесомое чудо, которое тем не менее прельщало взор и будто вопияло – купи!

Ну, меня долго уговаривать не надо. Купила.

Правда, теперь дней десять буду сидеть на больничной еде. Да мне не привыкать, ага.

Однако день сегодня явно был не мой. Вы, конечно, догадались, почему.

Ну конечно! Запиликал мобильный. Одно радовало - звонок был не из больницы.

Хотя радость эта была та еще. Звонила Танька.

Не хотела я брать трубку. Может, сплю на законных основаниях, и все тут, после дежурства.

Однако дурацкая ответственность, доставшаяся от родной матери, заставила нажать на “прием”.

Нехотя я ответила:

– Ты чего, Тань?

– Ой, Зойка! – затараторила она, – у нас тут такое творится! Такое!

– Представь, мужик тот, ну, которого скорая привезла. Без сознания был, потом  стал метаться, и помер.

Меня как громом поразило. Я, как только вошла в торговый центр, и думать про него забыла. Как такое возможно?! Ведь это же мой, мой глюк заснул там, на больничной койке, как младенец.

Именно как младенец. А вовсе не вечным сном.

– К-как помер? – помертвевшими губами прошептала я. – Он  просто заснул, я же помню.

– Ну, не знаю, как, Зоя. А только после твоего вмешательства он больше не проснулся, – сказала Танька язвительно.

Я остановилась. Вся радостная энергия, до сих пор бурлившая во всем теле, вдруг замерла, будто к чему-то прислушиваясь. Руки у меня опустились, и пакетик с чудесным нижним бельем выскользнул из них, упав на вымытую до блеска светло-коричневую плитку.

Клариэль.

-- Этого еще не хватало, -- подумал я, открыв глаза. 

Мне  было холодно. Так холодно, как никогда в жизни. Все тело заледенело, и напоминало упавшее с большой высоты бревно, которое унесло в бурным потоком холодного горного ручья в замерзающее озеро. В озеро, в котором оно и осталось, вмерзнув в лед. Единственное, что я мог сделать  - это открыть глаза. Даже это, простейшее движение, которое не требовало напряжения, далось с невероятным трудом.

Неожиданно я встретил взгляд других глаз - серых, усталых, которые смотрели на меня через непонятные приспособления, с удивлением и жалостью.

Глава 7

Беги, Зоя, беги

-- Девушка, девушка, вам плохо?-- девчонки, из магазинчика которых я только что вышла, кинулись ко мне.

Я же дышать не могла, вот совсем. Будто камнем придавило меня.

-- Да вы бледная вся, господи! Может, скорую вызвать?

При этих словах я почувствовала, что вздохнуть могу, и хрипло сказала:

-- Не надо скорую. Я сама медик. Все, сейчас отойду.

После этих своих слов я и правда стала чувствовать себя значительно лучше.

А раз так, то взяла от протянутый пакетик, который уронила, и чуть не бегом отправилась опять туда, откуда не так давно ушла в полной уверенности, что два свободных дня - мои!

Мои, да. 

Собственно, никто на них и не покушался. Антонина Ивановна не звонила, не вызывала. Но Танькины слова не шли у меня из головы. Даже не эти, язвительные “после твоего вмешательства”. Да какое там вмешательство!

Именно, никакого вмешательства не получилось.

Но…

Но ведь это мой, мой собственный глюк лежал там. Неужели действительно сердце остановилось? Недаром же Олежек три раза делал электрошок.

Нет. Если звонила, то все. 

Ушел. Ушел мой глюк…

Однако что-то, чему я и названия дать не могу, гнало и гнало меня вперед.

Как будто только от меня все зависело. 

-- Что все-то, Зоя? Ведь ты ж медик, сама знаешь, сколько бывает случаев, когда реально не удается помочь. Ничего от тебя уже не зависит, -- уговаривала я себя. -- Иди-ка ты лучше домой, и выбрось того глюка из головы. Вот это лучшее, что ты можешь сделать.

Но никакие уговоры не помогали, и я уже бодрой антилопой гну проскакала мимо поворота к своему дому, и через семь минут ворвалась в больницу.

Кругом стояла тишина. И даже дядя Федя не маячил при входе.

-- Неужели Танька наврала?! -- прокралась в мое сознание простая в своей гениальности мысль. -- Но зачем?

Нет, я знала за ней склонность к преувеличению и любовь, страстную, к пересудам.

Однако вот так, просто, звонить и говорить такие страшные вещи она не стала бы.

Или стала бы? Может быть, я слишком плохо ее знаю.

Впрочем, сейчас все станет ясно.

И если это действительно так...то...то я не знаю, что с ней сделаю.

Я быстро прошла к кабинету старшей, и аккуратно постучала. Стучу я всегда. И сама прошу, чтобы ко мне стучали. Мало ли. Не люблю, когда дверь с ноги открывают и входят, когда я, может, пью чай или просто смотрю в окно.

Да, я на работе.

Но личное время, пусть даже десять минут, мне лично необходимы, чтобы расслабиться. 

Антонина Ивановна ответила:

-- Входите.

Я вошла и тут уже не удержалась, кинулась к ней:

-- Антонинванна, что, что с ним?!

Пожилая женщина грустно покачала головой, и сказала:

-- Так не спасли мы его, выходит, Зоенька. Вроде заснул, как ты ушла. А через полтора часа обход - и вот, лежит, не дышит. Белый весь. Мы уж опять срочно Олежку с дефибриллятором вызвали. 

Но…

Она развела руками.

Я почувствовала, как руки мои сжимаются в кулаки. 

-- Нет!!! -- вдруг закричала не своим голосом, никоим образом не ожидая от себя такого взрыва эмоций.

-- Нет! Он не мог!! Вы не понимаете! Не мог он умереть! -- я рыдала и топала ногами, совершенно не понимая, что со мной происходит.

Старшая ойкнула, и скорее к полке в медикаментами.

-- Нет… -- уже спокойнее сказала я. -- Только не нашатырь. Все, Антонинванна. Я пришла в норму.

Вот только… Мне надо к нему, понимаете?!

Антонина Ивановна вздохнула, и будто к чему-то прислушалась.

А потом сказала:

-- Зоенька… Не могу сказать, что понимаю, но… чувствую, что ты права. Тебе надо. Вот и мама твоя, -- тут она запнулась, а я уже и не слушала.

-- Где он? Куда его положили? Неужели в мертвецкой? -- с дрожью в голосе сказала я.

-- Да нет еще. Не успели. Там и лежит, -- с сочувствием и волнением глядя на меня сказала старшая. -- Иди. Иди скорее. Пока санитары не пришли.

Я же, не чувствуя ног своих, не глядя по сторонам, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться бегом  к мужчине моей мечты, быстрым шагом пошла к палате.

Вошла, и закрыла дверь на ключ.

Санитары, говорите? Подождут.

Повернулась, и бросилась к единственной кровати, на которой он так и лежал. Слава богу, три другие были пусты. Повезло.

Рывком скинула одеяло, и, не долго думая, повинуясь чему-то очень и очень странному, но единственно правильному, полностью отключив голову и доверившись одной только интуиции, о существовании которой раньше могла только догадываться, опустила обе руки ему на грудь.

Опустила, и закрыла глаза, полностью отдавшись ощущениям и тому странному, что вело меня, не давая и усомниться в правильности своих действий.

Сначала я ничего не почувствовала. Вру. Я почувствовала. Почувствовала то, чего чувствовать не желала. Темнота. Скованность. Холод.

Неужели это действительно смерть?

Нет! Я не хочу! Я не допущу, чтобы мой личный глюк вот так, ни за что ни про что, пропал. Такой мужчина не зря являлся в моих снах- не снах. Да за такого красавца можно и душу продать.

Тут я неожиданно почувствовала, что темнота и холод, скованность и бесчувствие будто озарились светом.

Это не был яркий жаркий свет, о нет. Теплое, светлое слабое сияние замерцало в районе сердца, и потихоньку стало распространяться на все тело.

Не знаю, сколько прошло времени, но когда я открыла глаза, повинуясь неясному ощущению постороннего взгляда, мой взор встретился с его глазами.

Зеленые, нет, изумрудные. Чуть кривоватая улыбка раздвинула его губы. Такие жесткие и властные. Воспоминание затопило меня целиком, и я почувствовала, как краска заливает мое лицо.

Его губы приглашающе приоткрылись, и я, как самая последняя дурочка, потянулась к ним, ни о чем другом не думая.

Но тут дверь дернули. Раз, другой.

Глава 8

Взгляд со стороны Клариэля.

Второй раз я пришел в себя значительно быстрее. Впрочем, когда находишься в состоянии куколки, время значения не имеет. Нет его там, времени. Только пустота и темнота. И ты, полностью растворенный в этом безвременьи.

Однако основатели были ко мне милосердны. Потому что я начал ощущать, сначала только точечно, потом все телом, которое еще было совершенно неподвижно и напоминало труп, слабые, но все учащающиеся всплески энергии.

И наконец я смог почувствовать редкие толчки.

 – Это же сердце, – все еще отстраненно подумал я. – Надо же. Кто-то здесь, в этом мире, лишенном магии, смог его запустить.

И опять меня как молнией озарило понимание, кто же это мог быть.

Но понимание пониманием, но для каких-то действий тело было еще не готово.

Однако я почувствовал, как блаженная улыбка сама собой просится растянуть мои губы.

Основатели! Как же хорошо быть живым. Однако возвращаться из той темноты и холода, которые хоть и помогали сохраниться что сознанию, что телу, было болезненно.

Да, пришлось пройти через боль. Дело, конечно, привычное, но весьма неприятное.

“Куколка”, режим сохранения сознания и его телесного вместилища, разработанный основателями, переходил наконец в завершающую фазу.

– Как же мне повезло!– расслабленно думал я. – Ведь режим-режимом, но в этом мире меня запросто приняли бы за покойника, и покончили бы с телом. Не сказать, чтобы я так уж боялся смерти. Сколько раз она была так близко, что я мог просто взять и погрузиться в ничто.

Для эльфов, живущих полторы тысячи лет, честно говоря, смерть была даже в некотором роде избавлением.

Стыдно сказать, от скуки.

Но мне еще было далеко до такого почтенного возраста, да и скучать я не умел.

Ведь любимый меч всегда со мной. Я пошарил рукой по постели. Однако рядом его не было. Моя прелесть?!

Я лихорадочно пошарил еще раз, и тут наконец до меня дошло, что я тут. А он - дома. Уфф…

При этой мысли я и открыл глаза.

Открыл, и увидел ее. Девушку, которая нависла надо мной, упорно вглядываясь в мое лицо. 

Увидев, что я открыл глаза, она облегченно вздохнула и убрала руки с моей груди.

Основатели! Как она была прекрасна… 

Я сразу понял, что это она. Только она. Кто же еще? Кто другой мог вывести высокородного эльфа из куколки?

Только тот, в ком течет та же кровь. 

Впрочем, чего еще ожидать от внучки Владетельного? 

Правда, отцом-то ее был мой сбежавший от бремени власти Линолиэль.

И вот тут могли быть сюрпризы.

Ее глаза, сияющие как два драгоценных изумруда чистейшей пробы, вонзились прямо в мое сердце.

И такая радость затопила все мое существо, что первое, что я мог сказать, было:

– Сиятельная… Наконец-то я вас нашел.

Зря я это сказал. 

Потому что девушка вдруг прямо на глазах моих стала терять сознание. Я едва смог ее подхватить, уложив на постель, с которой тотчас же вскочил.

Стоило мне только ее коснуться, как будто молния пронзила область сердца.

– Ну нет, Клариэль! – чуть не закричал я вслух. – Ты это мне брось! 

Основатели, я ведь сразу понял, что это за молния и что это за чувство. Да, я влюбчив, как все эльфы.

Но эмоцию такой глубины и интенсивности я почувствовал впервые.

Впервые за все свои пятьсот пятьдесят.

Это чувство было сродни тому, что я испытывал к своему мечу. Но только сродни. Потому что, как ни стыдно сейчас самому себе признаться, но те слова, что я в порыве страсти шептал многим своим пассиям, были только словами.

Словами, которые эти чувства и заменяли. Грешен, признаюсь.

Но что самое интересное, понял я это только сейчас. Только сейчас, когда успел подхватить и осторожно укладывал эту девушку. Она совершенно не походила на полукровку, которой, по сути, являлась.

Ее кожа была так нежна и мягка. И сияла. Сияла как только может сиять жемчуг.

На Талии жемчуга давно не осталось. Разве что в сокровищнице Владетельного.

Я не мог, просто не мог себя заставить убрать руки от ее волос, которые рассыпались по подушке. Ее губы, розовые и припухшие, были чуть приоткрыты. Я сглотнул.

Цвет ее волос, правда, меня поразил. У натуральных эльфов таких не бывает в принципе.

Мы все светлые.

А ее волосы сияли темным жемчугом с красноватым оттенком. Это было необычно и возбуждающе.

Однако вскоре ресницы девушки затрепетали, и я, предчувствуя ее пробуждение, встал, как и положено высокородному эльфу моего ранга на колени перед внучкой Владетельного, и повторил то, что и положено:

– Сиятельная… Наконец-то я вас нашел.

И вот тут-то вся радость от этих слов ушла.

Да, я ее нашел. Нашел. Что дальше?!

И тут я понял, что это самое чувство, которое я не испытывал никогда и ни к кому, ну, кроме меча, разумеется, взбунтовалось.

Оно требовало встать с колен, тем более, что правое, больное, давно желало покоя.

Встать и, плюнув на все возможные последствия, подойти к ней, моей вельможной прелестнице, и запустить пальцы ей в волосы.

Притянуть к себе, и накрыть эти манящие губы нежным поцелуем.

Я ведь видел, как она смотрела на меня. Видел, что отражалось в этих изумрудных очах. Видел ее смущение и чувствовал ее желание.

Такие вещи скрыть сложно. Особенно, если перед тобой такой же высокородный эльф. 

Эльфийка...

Но делать нечего. Долг превыше всего.

Я вздохнул, и попросил разрешения подняться.

Девушка с удовольствием его дала и выжидающе посмотрела на меня.

Конечно, она ничего не понимала.

Не понимала, да и не знала, кто она на самом деле.

Что же. Придется применять стандартную процедуру прокрутки.

Но для этого нужно взять ее за руку. 

Основатели!

Нужно коснуться ее сиятельной руки. Невозможно. Невозможно коснуться, и остаться в полном сознании.

Глава 9

Взгляд со стороны Клариэля

– Ну и что мне теперь делать? – чуть не запаниковал я, стараясь не смотреть в ее глаза. 

Понимание того, что между нами возникла та самая связь, о которой я только несколько раз читал в одной из книг из все той же закрытой библиотеки, накрыло меня с головой.

Не знаю, как я смог сдержаться. Сдержаться, и не кинуться к ней. Кинуться и обнять, страстно сжимая в объятиях. 

Однако глубоко вбитая в генную структуру способность к саморегуляции помогла и здесь. 

Я смог. Я устоял. 

Я посмотрел вниз, и облегченно вздохнул, увидев, что реакция тела на эту девушку ушла.

Слава Основателям!

За одно это я себя  безмерно зауважал.

Но мысль о возникшей связи все то время, когда девушка твердила об ушах, не давала мне покоя. 

Хорошо. Сейчас я устоял.

Но что меня ждет позже?

О, я хорошо знал о подобного рода случаях. Кто я и кто она? 

Бесспорно, я высокородный эльф с немалыми достоинствами.

Но она внучка Владетельного!

Глава клана Прозрачной розы не должен даже узнать о моем, так некстати и не вовремя возникшем чувстве.

Основатели… 

Что же ждет меня? Владетельный не допустит, просто не может допустить никакой близости между нами.

А она, такая прелестная и такая непосредственная, просит называть по имени…

Зоя.

Это же показатель такого доверия и желания, не побоюсь этого слова, близости, что я никак не мог согласиться.

Когда называешь эльфа по имени, это дорого стоит. Пожалуй, из всех я по имени называл только Линолиэля, ветреного отца этой прелестницы. Ну, тут совсем другое дело. Воспитанник.

Впрочем… Тут мне значительно полегчало. Это же имя, данное ей при рождении матерью, насколько я понимаю?

И к настоящему, хранящемуся только в глубинной памяти Линолиэля, отношения не имеет.

Или все-таки имеет?

Я глубоко задумался, скрыв тяжкие раздумья под маской нарочитого веселья.

Однако вот что значит кровь!

Девушка только посмотрела на меня, как я сразу почувствовал, что она меня видит .

Практически насквозь.

Что же…

И я решил рискнуть, произнеся ее имя.

– Зоя, – сказал я, и на мгновение замер, прислушиваясь  к резонирующему внутри меня звуку.

И тут меня чуть не пробило очередной раз. Этот звук, вот этого-то я и боялся, вот это я и предчувствовал, срезонировал.

А когда случается такой вот резонанс, пиши пропало.

–Пиши пропало, Клариэль, – сказал я себе и ужаснулся. 

Основатели!

Получается, что имя свое девушка получила от отца. Да.

Иначе такого отзвука  не было бы.

– Ну что, рискнул, Клариэль? Вот тебе и результат. Но ведь я предчувствовал… Предчувствовал. Но, если девушка просит…

Мы, эльфы, мало того, что влюбчивы, так еще и практически ни в чем не можем отказать предмету своей страсти.

А теперь что?

Основатели!

Не хватало еще разборок с Владетельным.

И не то что я был значительно слабее нашего главы, но впитанное с молоком матери уважение к вышестоящему априори выносило меня за скобки.

Так что я глубоко вздохнул, и решил если не открыться пока этой невероятной красотке, то хоть намекнуть о невозможности, совершенной невозможности называть ее по имени.

Я выпрямился, и сказал так твердо, как только мог:

– При всем моем уважении, но - нет.

Увидев, что глаза девушки округлились от непонимания, я скорее поправился:

– Я имею в виду, что не могу. Просто не имею права называть вас по имени.

Вот тут она даже чуть приоткрыла свой прелестный розовый ротик, и с удивлением спросила:

– В смысле?!

Ну вот попробуй тут, сходу, объясни ей этот смысл.

Да, так вот и скажи - мол, увидев вас, внучку главы клана эльфов Прозрачной розы, я влюбился как малолетка.

До такой степени, что даже не смог контролировать реакции своего тела!

Да это позор для эльфа моего уровня. Просто позор.

А еще раз я убедился в этом, произнеся ваше имя. Которое оказалось настоящим.

Данным вам родным отцом, тут и к провидице не ходи.

Чувства и мысли бурным потоком проносились одно за другим, клубясь и приводя меня в полнейшее замешательство.

Надеюсь, хоть на лице моем это было незаметно. 

– Эмм, – опять начал я. – Поверьте, это действительно так. Сейчас я могу сказать только одно, – и тут я опять запнулся.

Основатели! Да как ей сказать, чтобы она поверила, не вдаваясь в детальные объяснения?

Я тяжело вздохнул, а девушка вдруг внимательно посмотрела на меня, будто вслушиваясь и всматриваясь в самое мое естество, и досадливо кивнула головой.

– Ладно. Я ничего пока не понимаю, но…– тут она задумалась, смешно прикусив пухлую нижнюю губку, – пусть будет так. 

– Но только не сиятельной, прошу! – буквально взмолилась она.

Я облегченно вздохнул и распрямил плечи, будто камень с них скинул. 

– Странная внучка у Владетельного получилась. Похоже, вся в папашу. Даже не зная, что значит этот титул – просит не называть. Линолиэль сбежал от бремени власти, да и дочка, судя по всему, ее не желает.

Кровь, одно слово, – подумал я.

И мысль эта почему-то меня несказанно порадовала.

– А как же мне прикажете вас называть, когда это ваш титул? Ваш, по рождению! – тем не менее, ужасаясь этим правдивым словам, тяжело сказал я.

– Ну-у…, – задумалась красотка, – а по фамилии зовите. Савельева я.

Тут я почувствовал, что меня начинает разбирать смех. Обращаться к Сиятельной, называя ее Савельевой, это… это нонсенс.

Но выбора не было. Не было у меня выбора, и все тут.

Поэтому я хмыкнул, быстро взяв себя в руки, и сказал:

– Будь по вашему, Сия…, – опять я запнулся! – Савельева.

– Так вот, об ушах. – Основатели, дайте мне терпения, -- мысленно взмолился я. Потому что уши эти меня уже основательно достали.

Глава 10

Идти-то вам некуда? или Антонина Ивановна в деле

Я не знала, куда девать глаза, пребывая в полнейшем замешательстве. Боже мой! Угораздило же меня влюбиться, не побоюсь этого слова. мало того, что в глюка, да еще инопланетного эльфа.

И мало того, что инопланетного, так еще и в мужика, то и дело хватающего за холодное оружие.

Которого, слава богу, при нем не оказалось.

У меня что, склонность к мазохизму, а? 

– Ну, Зоя, вот тебя плющит, – подумала я. Конечно, меня сложно было не понять. Редкие попадавшиеся на моем пути мужчины, а было их, вот по пальцам можно пересчитать. И вы правильно подумали. Да, именно по пальцам одной руки.

Так вот, эти мужчины, конечно и рядом не стояли с моим родным глюком.

Мамочки… Да я уж как в известном анекдоте мгновенно нафантазировала счастливую семью с тремя детишками, у которых ушки будут непременно остренькими. 

– Зоя, Зоя, вот тебя разбирает, – уговаривала я себя. – Да, мужик красавец редкий. Но со склонностью к насилию. Ишь они, эльфы, какие. Нет, не врали книжки да фильмы. Так и есть. С мечами наголо, похоже, там ходят, по своим эльфийским землям.

Тут раздался такой деликатный, вежливый и осторожный стук в дверь. Я очнулась. Вот что сделал со мной этот несносный глюк, а?

Да я в жизни не имела привычки улетать вот так, с ходу, в романтические эмпиреи.

Стук вкрадчиво повторился.

Я первым делом посмотрела на глюка, который, вот что значат гены-то их эльфийские – плотненько затянул простыню, и крадучись подошел ко мне.

– Сиятельная, держитесь за мной, – строго сказал мужчина, лицо которого преобразилось. На меня смотрел гордый потомок эльфов- изгнанников. Прямо как в том кино, что он показывал. Такого профиля еще поискать. Глюк мой весь подобрался, будто перед прыжком, и резко задвинул меня за спину.

Вот тут меня пробил нервный смех. Немудрено, конечно. День стресса нынче выдался. Да не простого, а инопланетного.

Ну и, я по этому стуку уж все прекрасно поняла. Так стучать могла только наша старшая.

Антонина Ивановна всегда беспокоилась за меня. Честно говоря, я удивилась, что она со мной-то к глюку не отправилась.

И поэтому крикнула сквозь этот смех свой, услышав который, мужчина резко развернулся и уставился на меня.

– Антонинванна, сейчас. Сейчас я открою.

А потом, все еще дурацки хихикая, повернулась к беловолосому красавцу и сказала:

– А вас я попрошу вернуться на место. В кровать.

Глюк мой, который вот только пару минут назад стал, в моих мечтах, отцов троих эльфят, выдохнул и, ни слова не говоря, пошел туда, куда его послали.

– О как. Понятливый какой мужик мне достался, – удовлетворенно, хотя и с некоторым удивлением (надеялась, похоже, что будет сопротивляться) подумала я. 

Меня опять разобрал нервный смех. 

Ну, Зоя, эк тебя заносит на поворотах.

Нет, мы, незамужние девушки, существа опасные. В первую очередь для самих себя.

Ибо мечты.

Я дождалась, когда мужчина моей мечты спрячется под одеяло, и только тогда открыла дверь. Из-за двери на меня вытаращилась вовсе не Антонина Ивановна, а, представьте себе, Танька.

Вот не сидится ей в своей хирургии!

Принес черт нелегкую.

Недолго думая, я вышла и закрыла дверь за собой. Плотненько так. Ибо не фиг.

Не фиг ходить и заглядываться на чужих глюков.

– Чего тебе? – недружелюбно сказала я, стоя спиной к двери. Держа, так сказать, баррикаду.

Танька только открыла рот, чтобы ответить, как послышались быстрые шаги. Из-за поворота показалась спешащая со всех ног Антонина Ивановна. Очки у нее покосились, и едва держались на переносице.

– Танечка, – сладким голосом пропела старшая, – вот вы где. А вас там Лидия Петровна обыскалась. 

Услышав про Лидию Петровну,  Танька досадливо вздохнула, и, не говоря ни слова, развернулась и была такова.

Понять ее было можно. Старшая в хирургии терпеть не могла, когда персонал исчезал даже ненадолго.

Особенно когда так поступали новенькие.

И особенно, которые попадали под ее крыло через протекцию завкадрами.

Я хмыкнула. 

Антонине же Ивановне хватило минуты, чтобы, только увидев меня, понять, что мне удалось вернуть пациента. Что с мужиком все впорядке.

Она подошла поближе, и шепотом спросила:

– Он все там, Зоенька? 

– Там, Антонинванна. И очень похоже, что никакая помощь ему больше не нужна, – ответила я.

Здоров он. Все реакции в норме, – тут я опять чуть зарделась.

– Ох, Зоенька…, – только и сказала старшая, взглянув на меня. 

– Что же, веди меня к нему, – будто через силу, принимая необходимое решение, сказала она.

А я… Я даже не стала спрашивать, зачем.

Просто повернулась, открыла дверь и пропустила ее вперед.

Антонина Ивановна вошла и остановилась у входа. Мой же глюк, который весьма удачно изображал спящего, приоткрыл один глаз и, заметив, что в комнате народу прибавилось, плотно его сомкнул.

Старшая не попалась на эту детскую уловку, а спокойно подошла к постели и сказала:

–  А ну-ка, молодой человек, откройте глаза. Я ведь вижу, что вы не спите.

Мой глюк понял, что его раскусили, и не стал сопротивляться.

Он открыл свои изумрудные очи и, взглянув на Антонину Ивановну, сказал:

– А ведь я вас помню, леди. Вы тоже были там. В комнате. Когда этот ваш аппарат чуть не отправил меня к праотцам.

Пожилая женщина только развела руками. Она предпочитала с пациентами не спорить, считая их малыми детьми. Пусть думает что хочет. Лишь бы предписания выполнял, да. 

– А давайте-ка мы вам давление все-таки измерим, – сказала она, и принялась за дело.

Давление у глюка оказалось вполне себе неплохим. 

Антонина Ивановна посмотрела на него еще раз. Посмотрела на меня. И, приняв наконец решение, сказала мне:

– Он действительно в хорошей форме. Ольга Сергеевна завтра осмотрит, и на выписку.

Глава 11

Взгляд со стороны Клариэля

Моя попытка защитить наследницу накрылась медным тазом. Только я задвинул красотку за спину, только приготовился при необходимости включать режим экстренной эвакуации, как она радостно закричала:

– Иду, уже иду Антонинванна, – и, повернувшись ко мне, сказала:

– Извольте в постель.

Строго так. Очаровательная!

И я, вот совершенно удивительно, и спорить не стал с чаровницей, похитившей мое сердце.

Пошел и лег. 

Собственно, почему и нет? По ее тону я сразу понял, что кто-бы там ни был, защищать девушку не нужно.

И кому, как не ей знать здешние порядки? Я, безусловно, неплохо подготовился к путешествию. Но деталей местных, понятное дело, знать не мог. Слишком быстро все произошло.

Да и, в конце концов, я же не в прогрессоры готовился.

Однако промашка все-таки вышла. И, судя по всему, значительная. Или планета была защищена намного лучше, чем я предполагал, внешним контуром. Или у меня с порталами дело-таки не заладилось.

С чего бы мне попасть под режим “куколки”?

Значит, при перемещении что-то пошло не так. Ну, или во время прибытия.

Я завернулся в одеяло, и  стал вспоминать, что же было перед моим входом в портал. Что было после выхода, я вспомнить не мог.

Воспоминания пронеслись одно за другим, но ничего особо тревожащего в них не было.

Я прекрасно помнил, как переоделся в местную одежду. Странноватую, но вполне удобную. И тут меня как громом поразило!

Сапоги. Я же не стал снимать свои сапоги. Страсть к хорошей обуви, похоже, и была причиной неполадок, если их можно так назвать.

Сапоги мои были непростые, а стаченные вручную одним из лучшим мастеров.

И содержали, конечно, остаточные элементы его ауры.

Вот теперь мне стало все понятно.

Несмотря на то, что я был небольшим специалистом в области порталостроения, азы-то я должен был знать.

Да и знал, конечно. В теории.

Основатели!

Даже дети знают, что при входе портал считывает ауру. Вот почему сапоги, содержащие остаточную ауру другого эльфа нужно было, безусловно, оставить дома.

Но одеть на свои изящные, не побоюсь этого слова, ноги, какие-то разухабистые башмаки на шнурках и рельефной подошве?! Причем белого цвета, который ни один эльф нашего клана не будет использовать для обуви.

Нет, Клариэль. Похоже, все-таки виновата бессонная ночь. Спал я действительно немного, но никогда раньше подобного казуса со мной не случалось.

Никогда.

Впрочем, и сам я редко когда порталы сооружал. А тут, между прочим, практически без тренировки - удалось.

Что называется сказал - сделал.

А попробуй, не сделай. С Владетельным, сиятельным Нуэвелем, лучше находится в добрых отношениях.

Как говорится, эльф на выдумки хитер.

Мои раздумья быстро прервались словами, сказанными вошедшей пожилой леди. Это ее, как я уже понял, сиятельная…, нет, Зоя…назвала Антонинванной.

– Вы не спите, молодой человек, – и я открыл глаза.

Конечно, я не спал. 

Но как приятно, когда тебя называют молодым человеком.

Имея за плечами свои пятьсот пятьдесят, я прямо млел.

Я сразу почувствовал, прямо увидел точечные, давно исчезнувшие следы эманаций моего воспитанника. Эта маленькая пожилая леди знала его? Или...Нет. Она никак не могла быть матерью Зои. Аура не та. 

Но я почувстовал, что между этими двумя леди есть связь. Не кровная, но есть. И следы эманаций Линолиэля будто таяли на глазах. Таяли, но все еще были. Будто тающие на глазах далекие звезды, окутанные газовым шлейфом, они исчезали.

Поэтому я встал, и представился по всей форме. Почему нет?

Стандартный протокол обязывал. Если уж тут и дочь Лина, и эта леди, имеющая к нему прямое отношение, значит, скрывать дальше не было смысла.

И я назвал свой титул. Моя прелестница, услышав все перечисления, чуть не открыла свой очаровательный ротик. Звучало действительно впечатляюще. 

Я говорил, но смотрел только на нее. И заметил, как она замерла, услышав мое имя.

Замерла, и повторила про себя:

– Клариэль…

Конечно, я услышал. Мы, эльфы, существа достаточно чувствительные. И можем слышать в довольно широком диапазоне. Основателям же и слышать не надо было. Многие просто общались мысленно, и все.

Но не те сейчас пошли эльфы, не те.

Телепатия стала даром редким. 

Как по мне, так слава основателям.

Когда все твои мысли видны как на ладони, это весьма и весьма вредит отношениям.

Судя по всему, так думаю не я один.

Иначе кто бы дал такому дару погибнуть?

У меня, надо сказать, после знакомства с кое-какими фолиантами из закрытой секции библиотеки Владетельного, сложилось мнение, что дар этот упорно искореняли.

Впрочем, я увлекся.

Так вот, на мое официальное представление пожилая леди, которую я узнал - ведь это ее глаза я видел в момент своего первого выхода из куколки – вздохнула, и сказала:

– Нашли все-таки.

Основатели! Да она явно в курсе дела. И, вполне вероятно, может и на след воспитанника меня навести, – эта мысль со всей пронзительностью вонзилась мне в мозг.

Что греха таить. Столько я вложил в этого мальчишку, столько нагоняев получал от его отца, а вот соскучился.

Соскучился по Линориэлю. Надо же.

И тут эта дама заявляет вдруг:

– Зоенька, тебе лучше пойти со мной.

Вот ведь. А ни разу не эльфийка. Ни разу. А как чувствует ауру. Как чувствует атмосферу.

Удивительно!

Или они тут все такие? – закралась в мою голову интереснейшая мысль.

Потому что, что- что, а уж наше желание остаться наедине дама просекла на ура.

Причем я ведь даже не смотрела на дочь Владетельного. Старался, по крайней мере. И был уверен, что получается неплохо.

Мы, эльфы, ведь еще и мастера маскировки истинных чувств.

Атавизм, конечно. Остался, после того, как одно время было засилье эльфов с даром телепатии.

Глава 12

Где же он?!

Я молчала как громом пораженная. Зоэлиэль… Вот оно что. Зовут-то меня как. Полное, так сказать, имя. И понятно, почему мама записала меня в метриках Зоей.

Надо сказать, мамочка моя была человеком простым. Добрым, честным, надежным, веселым. Безотказным.

Но вот интересы ее дальше того, чтобы посмотреть отечественный сериал или эту вот, как сейчас помню “Просто Марию” не простирались.

Да и книжек у нас в доме не водилось фэнтезийного содержания. Книжек вообще было мало. Кое-какие справочники да “Настольная книга медсестры”. Стандартные “Анжелика - маркиза ангелов”, “Три мушкетера”, правда, тоже имелись.

Поэтому где бы ей про этих эльфов и услышать-то?

М-да.

Значит, папа у меня эльф. И что его сюда занесло? Да как с мамой-то угораздило познакомиться?

И почему, куда он пропал?

Ну, почему - это понять можно. Мужик он, даром, что эльф. Вон, у нас чуть не половина подъезда разведенки да одиночки.

Но вот несмотря на злость, снедавшую меня изнутри, не хотела я верить, что папаша-то мой такой же подлец.

Не хотела, и все!

И не просто не хотела, а от этой мысли все внутри переворачивалось.

Будто каждая клеточка кричала - неправда! 

Он хороший, видно, что-то не сложилось.

Неожиданно виски пронзила острая боль. Я схватилась за голову и я почувствовала, как она вдобавок еще и закружилась.

– Антонинванна, – простонала я едва слышно, – плохо мне что-то.

Мне реально было плохо. В другом случае я никогда бы такого не сказала. Не любила жаловаться никому. Да и здоровьем бог не обидел.

Но тут… Тут со мной начало твориться черт-те что…

Я даже не стала отталкивать мерзкий нашатырь, который старшая предусмотрительно положила в карман  халата, а теперь резво поднесла к моему лицу.

Я вдохнула, и...и - ничего. Вот ровно ничего не произошло. Никакого просветления в голове. Даже наоборот. Я поняла, что мне нужно срочно лечь.

Срочно. Куда только? В кабинете кроме пары стульев ничего не было.

Не к глюку же в палату возвращаться.

И я решила попытаться расслабиться. Просто начать дышать. Дышать медленно и глубоко. И вот будто кто поддерживал меня, будто кто дышал вместе со мной, задавая ритм.

Наконец я поняла, что прихожу в себя. Боль, сверлящая боль, исчезла, словно ее и не было. И я потихоньку открыла глаза. Увидела обеспокоенное лицо старшей, склонившееся надо мной.

Ой… 

–Ойй, – ойкнула я. – Антонинванна, что это с вами?!

Пожилая женщина вздрогнула, и с большим облегчением сказала:

– Зоенька… Ну, слава богу, пришла в себя.. А со мной что? Со мной ничего. Поволновалась, конечно. Но тут такие новости, что ничего удивительного.

Любому плохо стало бы.

Тут уже вздрогнула я. Потому что, когда женщина отошла к столу, чтобы налить еще мне водички, я увидела ее насквозь. Ну как вам объяснить. Вот как на рентгеновском снимке кости видны, так и я видела. И не только кости. Вены, артерии, всю разветвленную систему кровообращения в том числе.

Что сказать, я и не знала. Но четко понимала, что все это вовсе мне не кажется. Но было так странно, так необычно.

– Боже мой! – вдруг подумала я.– Это что же, теперь всех буду видеть вот в таком вот виде? Да свихнуться можно.

– Зоенька, а что ты так странно на меня смотришь? – заподозрила неладное старшая. – У меня что, опять колпак съехал?

– Ой, Антонинванна, – хотела было я выложить ей все как на духу, да остановилась. Нет. Пусть хоть часок пройдет. Нельзя так сразу. Может, и уйдет оно, а?

Ведь старшая уже немолода, а ну как подумает, что у меня от таких новостей реально психика поехала?

Вздохнула и закрыла глаза. Но и с закрытыми глазами рентгеновское зрение никуда не делось. Боже мой!

Это что, подарок от генетического родителя?

Эльфы, они все такие,что ли? 

Вот так и смотрят на мир?

Врагу не пожелаешь.

–Ну-ка, верните мне мое зрение, обычное! – тихо зверея, чуть не крикнула я. Едва удержалась.

Открыла глаза, еще раз закрыла и выбежала в коридор, оставив Антонинванну стоять с раскрытым ртом.

Мне срочно, просто срочно нужен был Клариэль.

В конце концов, он мой единственный знакомый эльф в нашем мире.

И даже все его могучие прелести вылетели у меня из головы.

Куда там, когда со мной творится такая дичь.

Я влетела в палату как будто за мной гнались семеро. На самом деле следом стучали только каблучки старшей, которая, конечно же, отправилась за мной.

Дверь распахнулась, будто ее на ключ и не запирали. 

– Клариэль, – закричала я, подбегая к кровати. И только тут заметила, что кровать была пуста.

Я непонимающе огляделась.

– Клариэль же…, – упавшим голосом повторила я, и растерянно посмотрела на вбежавшую следом старшую.

– Нет его, – обреченно повторила я, и брякнулась без сил на одинокую больничную кровать. 

– Ушел...Вот как отец, да? – со слезами на глазах сказала я.

И такая меня взяла тоска, такая боль, что я вот прямо окаменела.

Антонина Ивановна смотрела на меня, и молчала. А потом достала свой излюбленный нашатырь, открыла крышечку и сама глубоко вдохнула. 

Меня аж перекорежило. Терпеть не могу нашатырь.

Что же. 

Видно, они, эльфы эти, все такие. С великими странностями, да.

Но почему же так болит сердце?  И показалось, будто  ниточка, тонкая, но такая прочная, что протянулась между мной и моим глюком, вдруг истончилась почти до прозрачности.

До прозрачности?!

И тут я почувствовала, что вижу ее. 

Прозрачная, мерцающая тончайшая ниточка чистого зеленого света уходила вдаль.

Будто звала за собой.

За ним!

И я пошла. Пошла прямо по ней. Пошла, совершенно не думая о том, как это вообще возможно.

Я ж не канатоходец какой, чтобы ходить вот по такусенькой тольщины ниточке.

Глава 13

Клариэль 

Я задумчиво смотрел на дочь своего воспитанника и молчал. Молчал уже довольно долго. И предмет моих ночных грез, нежданная любовь моя, молчала тоже. Похоже, только сейчас девушка начала понимать свою природу.

– А я… Я ведь совершенно не изменилась. Мне тридцать шесть, а выгляжу лет на двадцать с небольшим, – растерянно сказала она, и отвела прядку своих темных с красноватым отливом волос, упавшую на лицо.

– И надо бы радоваться, правда? – спросила девушка, но вот голос ее совершенно не походил на голос человека...да о чем я, эльфа…, которого это обстоятельство радует.

Я же внимательно смотрел на нее, заперев все чувства, которые готовы были прорвать блокаду. С моим уровнем саморегуляции это было несложно.

Впрочем, о чем я.

Раньше...раньше было несложно.

А вот сейчас…

Основатели… Сейчас приходилось прилагать массу сил и затрачивать бездну энергии. Энергии, которая была так нужна. Ведь хочешь-не хочешь, а портал наводить придется.

Ненавижу порталы!

Зоя же смотрела вглубь себя, чему я в этот момент был только рад.

Ну зачем, зачем я повстречал ее на своем пути? Будущего ведь у нас нет.

Основатели!

Я, как мог, сдерживал эмоции. Но даже знаменитая саморегуляция помогала мало.

Однако я сказал себе это волшебное слово “надо”. Надо, Клариэль.

Сейчас не об этом нужно думать.

Сейчас нужно помочь девушке пройти период адаптации к новым возможностям.

Ведь только одно то, что она увидела эту нить, ту связь, что образовалась между нами, стоило дорогого.

О, как же это дорого было для меня!

Не каждый эльф мог похвастаться тем, что нашел девушку, которая ему подходит на все сто процентов. Иначе нить, эта незримая связь между двумя существами, не могла возникнуть.

Однако если бы я мог знать заранее, к чему это приведет, взял бы я тогда ее за руку? Назвал бы по имени?

Не знаю.

Но я рискнул. Рискнул, и получил награду. Равно как и великие сложности. 

Да, нелегка жизнь эльфа моего уровня.

Сердце мое, глупое, чувствительное эльфийское сердце готово было уже вырваться из-под контроля, и забилось сильнее.

Я почувствовал, как дыхание мое учащается, а там и покраснеть недолго.

Основатели! Еще не хватало.

Я сжал кулаки, и стал дышать медленнее. Просто заставил себя. Мы, эльфы, и не такое можем.

А когда стал чувствовать себя более-менее в форме, смог наконец попробовать мыслить отстраненно.

Хотя для эльфа отстраненность от собственных эмоций дается всегда тяжело.

Мы же такие эмоциональные существа.

Почему предки и выработали эти системы, дыхательные и другие. На одних эмоциях далеко не уедешь. И взвешенного решения не примешь.

А вот мне именно сейчас необходим был холодный рассудок.

А вы пробовали когда-нибудь, даже не будучи эльфом, находясь рядом с возлюбленной, иметь холодную голову?

Вот то-то.

Хорошо еще, что передо мной, как наяву, вдруг нарисовался образ Владетельного. Как вовремя!

Вот этот образ всегда мог охладить. Сиятельный Нуэвель был эльфом суровым. Даже не знаю, как ему это удавалось. Гены, похоже. Ходили слухи, что в предках далеких у него затесались ледяные драконы. 

Я не верил. Где драконы, и где эльфы. Думаю, это просто издержки воспитания. Папенька нашего Владетельного, говорят, обладал столь мощной энергией, что подавлял все проявления чувств со стороны сына. Правда, взрывчатого темперамента нашего главы это не отменяло.

Как говориться, в семье не без урода.

Но мне его образ позволил прийти в себя и собраться.

И только я был готов дать девушке небольшой экскурс в ее новые возможности и хоть предупредить, чего можно ожидать, как она совершенно сбила меня с мысли.

– Клариэль…– сказала она тихо, стараясь не смотреть мне в глаза, – скажите, я такой и останусь, да?

Тут она подняла голову, и я увидел, как ее нижняя губка задрожала. А глаза… Да желаннее этих глаз для меня ничего в этом мире не было… глаза смотрели тревожно. И, пожалуй, моя любовь была готова расплакаться.

Основатели! 

Женские слезы меня всегда пугали. До дрожи. Собственно, я просто не знал, что делать в таких случаях. Мне в такие моменты хотелось оказаться как можно дальше от нее.

Всегда.

Но только не сейчас. Только не с ней. 

А когда слезинка все-таки выкатилась из ее глаз, я плюнул на все свои страхи. Даже образ Владетельного потускнел и скрылся, когда я подошел к Зое, и обнял ее.

Основатели!

Моя прелестница задрожала всем телом, и прильнула ко мне, как к живительному источнику. Я же…

Я же повел себя недопустимо.

Нежно и бережно поцеловал ее влажные глаза, вбирая в себя всю горечь ее слез.

И в этот момент вдруг совершенно неожиданно поклялся себе:

– Никогда не допущу, чтобы это посланное основателями созданье, так неожиданно вошедшее в мою жизнь, плакало. 

Если только от счастья

Но ведь это совсем другие слезы, не так ли?

А девушка спрятала заалевшее личико на моей груди, и вдруг прошептала:

– Я не хочу быть никаким эльфом. Не хочу никакого рентгеновского зрения. Я хочу быть обычной, понимаешь? – подняв голову, она умоляюще посмотрела на меня.

Я глубоко вздохнул, и прижал ее к себе еще крепче. Что тут скажешь?

Когда у тебя папа эльф, а дедушка Владетельный клана эльфов Прозрачной розы, тут уж никуда не денешься.

Но девушка нуждалась в утешении, нуждалась в поддержке в такой непростой момент принятия себя такой, какая есть.

И я сделал то, что велело мне сердце.

Накрыл своими губами ее дрожащие влажные от слез губы, и поцеловал так нежно, как только мог.

Я понимал, что иду навстречу своей судьбе.

Ну что ж, не в моих привычках прятаться от трудностей.

А они будут. К провидице не ходи.

Зоэлиэль

Глава 14

Клариэль

Удивительное существо! Вот что значит кровь Владетельного…м-да.

Вот так, с налету, безо всяко рода инициации и обучения, хоть минимального, увидеть этот тонкий, почти пропадающий след связующий нити.

Пожалуй, даже лучшие из нас, не считая отцов-основателей, конечно, не смогли бы в считанные секунды его засечь.

И мало того, что засечь, так еще и суметь войти в подпространственный континуум. 

И мало того, что войти - так еще и выйти. Живой и невредимой.

Конечно, я сразу просканировал ее ауру на момент хоть каких-бы то ни было повреждений. Но, слава основателям, девушка вышла из подпространства ровно такой же, как и вошла.

Да, что и говорить. 

А я вот не верил. Никогда не верил, считал выдумками и романтической бредятиной все эти истории о двух влюбленных, которые могли почувствовать и найти друг друга, где бы один из них не находился.

Я всегда думал, что и связующая нить - это образное выражение, к которому прибегали сугубо романтически настроенные поэты, к которым я лично не имел никакого отношения.

Занимаясь делами, связанными с улаживанием отношений между Владетельным и его сыном, собственно, воспитанием самого Линолиэля, я прекрасно видел корни многих поступков даже высокопоставленных эльфов.

Так что эта связующая нить, о которой все-таки пару раз я видел упоминания в фолианте из закрытой библиотеки, всегда была для меня просто обозначением возникшей связи между эльфом и эльфийкой.

Не более того.

И вот пожалуйста.

Доказательство возникшей связи, которой я так боялся, налицо.

Но как сильна моя Зоэлиэль! 

Стоило ей только произнести это имя, как все стало на свои места. Вот не зря меня терзали смутные сомненья, не зря.

Я и Зоей-то, именем, столь далеким от нормального эльфийского, рискнул назвать ее только один раз.

И даже тогда почувствовал едва уловимую связь, а когда мне пришлось взять мою сиятельную госпожу за руку, связь укрепилась.

Даже тогда, когда я еще не знал ее полного имени!

Что же будет теперь, когда я назову ее – Зоэлиэль…?

Основатели! 

Боюсь, что в таком случае и сам Владетельный кое-что почувствует. Кто знает. По крайней мере, в том трактате, в котором я все-таки нашел упоминание о такого рода связи не в романтическом ключе, а сугубо магическом, что-то такое говорилось.

Да, точно!

Что если назовешь эльфа его истинным именем, то при определенных обстоятельствах ближайший кровный родственник почувствует колебания пространства.

Не знаю, насколько эти предположения основателей были верны, но проверять мне не очень хотелось. Ведь тогда придется отправляться прямо к Владетельному.

А я… Я был еще не готов так быстро разлучаться с этой девушкой. Чудесным виденьем, пленившим мое сердце.

Да я вообще не хотел с ней расставаться, ни под каким предлогом.

Но, похоже, когда Зоэлиэль только что сказала вслух свое полное имя, процесс пошел.

Потому что у меня появилось неприятное чувство сжатия в груди, и ощущение, словно дыхание сбивается с ритма.

Похоже, Владетельный запустил поиск. Что же. Не первый раз. Но до чего же муторное, неприятное ощущение. Однако в первый раз такое сильное. 

Не удивительно, если его родная кровь рядом.

Будто кто тянет из тебя энергию, перебирая нади (многочисленные малюсенькие энергетические каналы) как струны на гитаре.

Засвербило в центре позвоночника. 

Основатели… Ну кто, кто лет эдак двести пятьдесят назад дернул меня принести эту клятву, а?

Молод был, глуп. Тщеславен, что греха таить.

Хотелось быть поближе к Владетельному, которого я, тогда молодой, но входящий в силу эльф, боготворил.

Готовился помочь родному клану в укреплении позиций в новых для себя условиях. Ведь соседние кланы не дремали, хотя после вековой войны все, включая и наш Прозрачной розы, все еще зализывали раны.

Хотел попробовать свою силу. В результате Владетельный приставил меня к новорожденному сыну. В няньки, прости основатели !

И клятву, конечно, пришлось принести. Как водится, на крови.

Клятву на верность Владетельному. А уж на сколько широко она распространялась, я узнал со временем. Непричинение вреда ему и его потомкам.

А вот “непричинение” это трактовалось иной раз весьма своеобразно.

Сейчас же…

Основатели!

Ну почему меня угораздило влюбиться именно во внучку Владетельного?!

Как всегда, в минуты глубочайшего стресса, в действие включались глубочайшие структуры, задействованные отцами-основателями.

Я понял, что сейчас передо мной стоит одна, наиважнейшая задача - потянуть время.

Скрыться от поискового импульса ее деда, который, похоже, весьма гневался. Как же, его левая рука, которой я по сути являлся, пропал на несколько суток. 

Владетельный, зная меня, был уверен, что для поиска и возвращения наследницы в ее законный мир мне столько времени не понадобится.

Привык глава клана к моей исполнительности. Но ведь должен же знать, что мне пришлось воспользоваться порталом.

Более того, он точно знал, ибо был пару раз свидетелем, как я их ненавижу!

А тут еще эти сапоги…

Основатели!

К стыду своему, я сейчас не был уверен, что без привязки к остаточным эманациям, оставшихся на моих сапогах, смогу навести портал.

Но моя трепетная лань, неожиданная любовь моя сказала, что с ними можно попрощаться. 

Этот мир не перестает меня удивлять.

Кому нужны чужие сапоги, пусть даже пошитые отличным мастером?

Сердце мое в последний раз будто сжала чужая рука, и наконец я смог вздохнуть.

Поисковый импульс зафиксировал мое местонахождение и оставил в покое.

Я знал, что это ненадолго.

Часть вторая.

Владетельный в гордом одиночестве

Лорд Нуэвель, глава клана эльфов Прозрачной розы, смотрел из высокого, узкого окна своего приемного зала на окружающий пейзаж.