Мой любовник из 18 века

Глава 1: Неожиданная находка

Марина закрыла последние файлы на экране своего компьютера, чувствуя, как усталость вязкой волной обволакивает её тело. День выдался длинным, и офис постепенно погружался в мрак, едва подсвечиваемый редкими лампами дежурного освещения. Коллеги давно разошлись, оставив её одну среди тускло светящихся приборов, тихого гудения компьютерных вентиляторов и мягкого шума кондиционера. Её усталый взгляд скользнул по раскинувшимся вокруг кабелям и научным книгам, грудами покоившимся на столах, прежде чем случайно остановился на приоткрытой двери архива, куда она давно не заглядывала.

В архиве, как она знала, скрывалось многое из того, что никогда не попадало в поле зрения нынешних сотрудников обсерватории. Он представлял собой древнюю часть здания, хранившую в себе и папки с пожелтевшими от времени страницами, и стеклянные витрины с артефактами, забытыми и никем не востребованными. О существовании этой коллекции знали лишь немногие, и даже среди сотрудников она считалась чем-то вроде тайны — архаичной, загадочной, но давно лишенной практического значения. Редкие предметы там были не просто старинными, но принадлежали к эпохам, когда учёные ещё не могли разделить мифы и истину. Там, в глубине этого запылённого уголка здания, на века укрытые пылью, покоились останки когда-то живых и горящих идей.

Марина, поддавшись неожиданному порыву, ощутила лёгкий укол предвкушения. Возможно, именно в этих старых записях она найдет что-то интересное и полезное для своего исследования. Усталость сменилась интересом, лёгкое предчувствие новизны придало её шагам твёрдость, и она направилась к двери. Она нажала на ручку, ожидая характерного скрипа, и вошла внутрь. Дверь, закрывшись за ней, будто отделила её от внешнего мира, оставив один на один с тишиной и мраком.

Архив встретил её холодом. Тусклый свет лампы едва касался стен, оставляя большую часть помещения во тьме, и тени, падающие от высоких полок, казались глубокими и густыми. Казалось, здесь царила остановившаяся тишина, и даже её шаги, отдающиеся глухим эхом, звучали приглушенно. Залы напоминали музейные коридоры, где на полках и в ящиках покоились книги, карты и вещицы, каждая из которых была носителем иной эпохи. Здесь было нечто большее, чем просто забвение; казалось, что прошлое само запуталось в этом пространстве, как пыль, застывшая на полках и под потолком.

Она медленно прошла по рядам. Полки устремлялись вверх, к самым высоким сводам потолка, и их массивные ряды окружали её, словно замкнутая стена. На полках покоились книги, переплёты которых выглядели так, будто они не знали прикосновения руки уже долгие годы. Заглянув в один из дальних рядов, она увидела груду старых чертежей и рукописей — древние астрономические карты, схемы, на которых звёзды запечатлены в своих вековечных движениях. Полное безмолвие и мягкий свет, рассеивающийся среди полок, погружали её в почти медитативное состояние.

Погружённая в свои мысли, она не сразу заметила предмет, покоившийся на одной из витрин, окружённый рамками и книгами. Этот артефакт сразу притянул её внимание. Серебристый предмет, слабо светящийся в полумраке, не походил ни на что, что она видела прежде. Странное, холодное сияние, исходящее от него, будто отталкивало и манило одновременно. Легкий мерцающий свет, казалось, отражался в её зрачках, создавая иллюзию глубины и простора, как если бы это было не просто безмолвное украшение, а нечто, содержащее в себе тайну, древнее и до сих пор неизведанное знание.

Она медленно наклонилась ближе, не отрывая глаз от артефакта. В слабом свете ламп он выглядел таким чуждым и нездешним, что даже сама мысль о том, что это может быть просто вещица из старых коллекций обсерватории, казалась невозможной. Его форма была неровной и необычной, напоминающей некий минерал, который, казалось, оживает под светом, играя тонкими переливами серебристого блеска. На его поверхности был выгравирован символ, форма которого сразу притянула её взгляд. Символ, кажется, был сложен из переплетающихся линий, будто путеводные нити созвездий, вырисовывающихся на ночном небе. Этот символ пробудил у Марины что-то давно забытое, словно эхо памяти, запечатанной в её сознании.

Марина медленно вытянула руку. Внутренний голос, едва уловимый, предостерегал её, но голос был слабым, как будто сама тишина заглушала его. Её пальцы осторожно коснулись холодной поверхности артефакта, и в ту же секунду она почувствовала, как ледяной холод пронзил её, словно по венам разлилось морозное дыхание. Этот холод был настолько резким и неожиданным, что на секунду ей показалось, будто что-то живое вторглось в её тело.

Она попыталась отдёрнуть руку, но не смогла. Артефакт будто бы притянул её к себе, как будто её ладонь прилипла к его поверхности. В голове пронеслась паническая мысль о том, что она сделала ошибку, но было уже поздно — отдернувшись, она почувствовала, как пальцы, дрожа, отрываются от артефакта, оставляя на поверхности своё невидимое прикосновение.

И в этот миг перед её глазами возникли видения.

Тени заполнили пространство, как водоворот. Вначале это были лишь нечёткие образы, но они быстро обрели очертания, вырисовываясь в смутные фигуры. Она видела лица — лица людей, глядящих на неё из глубины времени, старинные одежды, незнакомые выражения, и взгляды, наполненные мольбой или гневом. Они что-то говорили, шептали на неизвестном ей языке, и их губы шевелились, будто пытаясь донести до неё нечто важное. Внезапный, почти отчаянный страх охватил её, когда образы стали заполнять её сознание, словно стремясь поглотить её.

Она закрыла глаза, но шёпот продолжался, тихий, мучительный, как звук ветра, проникающего сквозь стены. Образы оживали и сменяли друг друга — череда лиц, столь незнакомых, но таких отчётливых. Её дыхание стало прерывистым, и она почувствовала, как сердце бешено стучит, стараясь вырваться из груди. Внезапно ей показалось, что эти люди — странные, призрачные образы прошлого — были здесь ради неё, что они пришли из глубины времени, чтобы предостеречь её.

Глава 2: Предчувствие опасности

С самого утра Марина не могла избавиться от странного, давящего чувства, что кто-то следит за ней. Едва войдя в обсерваторию, она ощутила на себе неведомый взгляд, холодный и неприятный, словно незримые глаза следили за каждым её шагом. Мягкий свет ламп казался тусклым и приглушённым, а каждое движение в тени цепляло её внимание, словно там пряталось что-то, что желало остаться невидимым. Она мысленно отмахивалась от этого ощущения, убеждая себя, что это лишь следствие напряжённых событий последних дней, но тревога продолжала накатывать волнами, обволакивая её сознание.

Она оглядывала коридоры обсерватории и замечала мельчайшие детали: колеблющийся свет от ламп, тени, скользящие по стенам, каждый шорох, каждый звук. В какой-то момент ей показалось, что кто-то проскользнул вдоль стены в дальнем конце коридора. Её сердце забилось быстрее, и она заставила себя глубоко вздохнуть, пытаясь вернуть контроль над собой. Она знала, что это могло быть лишь её воображением, но ощущение того, что в тени кто-то есть, не исчезало.

Стараясь не выдать своих чувств, она быстро направилась в лабораторию, стараясь отвлечься на привычные дела. Но и там, за столом, где стояли аккуратные ряды пробирок и бумаги, её мысли снова возвращались к артефакту, к письму брата, к каждому предостережению, что она успела услышать и почувствовать за последние дни. Этот загадочный, невидимый наблюдатель не давал ей покоя. Она пыталась отогнать это навязчивое чувство, но беспокойство стало её постоянным спутником.

Когда Илья появился в коридоре, она вздрогнула, услышав его шаги за спиной, и, обернувшись, заметила, что он направляется прямо к ней. Его лицо выражало обычную приветливость, но в глазах, как ей показалось, скользнул странный блеск, не предвещавший ничего хорошего. Он подошёл ближе и, не отрывая от неё взгляда, мягко улыбнулся.

— Марина, привет, — начал он спокойно, но его тон прозвучал чуть настойчивее, чем следовало бы. — Как продвигается работа?

Она постаралась изобразить беззаботность, но внутри неё всё сжалось. Каждый его вопрос заставлял её напряжённо вслушиваться в оттенки его голоса, искать скрытые смыслы за его вежливыми словами. Она сделала вид, что её ничто не тревожит, но ей показалось, что Илья замечает малейшую перемену в её выражении лица, каждый невольный жест.

— Всё идёт как обычно, — ответила она как можно более небрежно, надеясь, что он не уловит напряжение в её голосе. — А что?

— Да так, просто спросил, — его тон был слишком лёгким, но глаза снова блеснули, и она заметила, как он медленно приблизился к ней, словно проверяя её реакцию. — Ты выглядишь задумчивой. Случилось что-то интересное?

Его вопросы звучали непринуждённо, но в них чувствовалось что-то скрытое, и у неё появилось чувство, что он выведывает больше, чем готов открыто озвучить. Она попыталась уйти от разговора, но Илья не отставал. Он задавал вопрос за вопросом, и Марина ощутила, как будто он намеренно загоняет её в угол, лишая возможности скрыться.

— Знаешь, иногда, когда слишком углубляешься в исследования, можно найти такие вещи… которые лучше не трогать, — его голос стал тише, и он склонился к ней так близко, что она почувствовала его дыхание у своего уха. — Ты ведь понимаешь, о чём я?

Её тело напряглось, и по коже побежали мурашки. Этот предостерегающий тон, словно на грани угрозы, заставил её сжать кулаки, пытаясь унять нарастающий страх. На секунду она представила, как выбрасывает артефакт подальше от себя, но что-то внутри удерживало её. Её лицо оставалось спокойным, но руки предательски дрожали.

— Это просто научный интерес, — произнесла она, стараясь, чтобы её голос прозвучал твёрдо. Но в его глазах промелькнула странная улыбка, как будто он видел её насквозь. На мгновение они замерли, глядя друг на друга, и ей показалось, что между ними, словно наэлектризованная нить, натянулась невидимая связь.

Илья мягко коснулся её плеча, его пальцы были холодными, как лёд, и этот мимолётный жест ощущался как предостережение. Марина отшатнулась, и в его взгляде мелькнуло нечто удовлетворённое, словно он добился того, чего хотел. Она отвернулась и, собравшись с мыслями, направилась к лаборатории, чувствуя на себе его взгляд.

***

Закрыв за собой дверь лаборатории, Марина сразу направилась к шкафчику, где прятала артефакт. Он был здесь, в тайнике, лежал в коробке, как крошечный страж невидимых тайн, которые не принадлежали её времени. Она прижала его к груди, чувствуя холодную, успокаивающую тяжесть в ладонях. Её сердце колотилось, но прикосновение к артефакту приносило странное, пусть и мимолётное чувство защиты. Она больше не могла игнорировать его притяжение и осознавала, что тот, кто следит за ней, может также искать этот артефакт.

Стоя на пороге новой тайны, Марина приняла решение. Она должна узнать, что скрывается за этим загадочным предметом, и понять, почему он манит её к себе, даже если это означает риск. С этими мыслями она достала блокнот и несколько научных приборов, решив подготовить эксперимент, который должен был раскрыть его свойства.

Её руки дрожали, когда она ставила приборы на стол, проверяя настройки и зафиксировав артефакт в центре небольшого кольца электромагнитного поля. Марина с трудом держала себя в руках, её дыхание стало прерывистым, а сердце колотилось так громко, что казалось, будто его слышно на всю лабораторию. Снова и снова она делала глубокие вдохи, успокаивая себя и заставляя концентрацию взять верх над тревогой.

Когда приборы были готовы, она сделала последний глубокий вдох и активировала устройство. На мгновение в комнате повисла тишина, но уже через секунду вокруг неё возникло слабое свечение, будто воздух задрожал и наполнился тонкой, почти невидимой пеленой света. Марина почувствовала, как вокруг неё начало мерцать что-то неуловимое, и её сознание словно сместилось.

Перед её глазами начали мелькать чужие образы, фрагменты воспоминаний, не принадлежащих ей. Она видела проблески лиц, каких-то давних сцен, людей, одетых в старинные одежды, слышала приглушённые голоса и шёпоты, от которых кожа покрывалась мурашками. Казалось, что время и пространство больше не имели значения. Она видела сцены, которые казались реальными и одновременно эфемерными, словно отголоски прошлого, застывшие в этом артефакте.

Глава 3: Тревожные подозрения

Утро в мастерской наступило тихо, с первыми лучами мягкого света, что пробивался сквозь старые ставни и окрашивал комнату тёплым золотым оттенком. Марина проснулась первой, но не пошевелилась, лежа рядом с Алексом, прислушиваясь к его дыханию. Она чувствовала тепло его руки на своих плечах, и это создавало иллюзию, что они — не разделённые временем странники, а два человека, живущие одной жизнью, одной судьбой. В это мгновение ей хотелось, чтобы утро не наступало, чтобы солнце не будило их, чтобы они могли бесконечно оставаться в этой тишине, где только они вдвоём.

Когда Алекс открыл глаза, он тихо улыбнулся ей. В его взгляде читалась нежность, та самая, что её сердце уже запомнило наизусть, но в этой улыбке мелькнула и тень грусти, едва уловимая, но ясная. Он не произнёс ни слова, как будто понимал, что каждая фраза только приближала неизбежное. Они провели это утро в молчаливом уюте его мастерской, между картинами и запахом краски, среди рисунков, что хранили её образ. Марина мысленно цеплялась за каждый миг, стараясь запомнить малейшие детали, словно предчувствуя, что скоро всё это исчезнет.

Но Алекс понимал. Он знал, что Марина пришла из другого времени, из мира, что с его не пересекается, и её присутствие здесь не может длиться вечно. Он обнял её крепче, едва заметно, но так, будто этот момент был последней ниточкой, связывающей их. Его глаза были наполнены тоской, но он не стал умолять её остаться. Вместо этого он взял её за руку, и в его взгляде отражалась боль, которую они оба разделяли. Молчание между ними длилось, пока он, наконец, не заговорил, его голос был едва слышен.

— Я знал, что это не навсегда, — произнёс он с горечью, глядя на неё. — Но если ты уйдёшь, то обещай мне, что это не конец.

Марина ощутила, как в её горле сжался комок, и она не смогла ответить. Слёзы выступили на глазах, и, чувствуя его тёплую руку в своей, она кивнула. Как только она это сделала, в душе её разлилась боль, но, вместе с тем, появилась слабая надежда, что, возможно, однажды они снова встретятся. Они обнялись, каждый пытаясь запомнить это чувство, как будто в этих объятиях была собрана их единственная жизнь.

Собрав всю свою волю, она наконец отпустила его и прижала к себе артефакт. Свет снова заполнил комнату, вспыхнув, как пламя, что окутало её сознание и забрало из этой реальности. Алекс смотрел, как её облик постепенно растворяется, оставляя в воздухе лишь слабый отблеск. Его глаза были полны боли и любви, но он не проронил ни звука, позволяя ей уйти.

***

Вернувшись в настоящее, Марина оказалась в своей квартире, но место, которое прежде казалось ей укрытием, теперь ощущалось холодным и чужим. В голове не переставали мелькать воспоминания о ночи, проведённой с Алексом, и теперь каждое её чувство — от одиночества до боли — казалось усиленным вдвое. Она не могла забыть тепло его рук, его голос, звучавший у неё в ушах, его картины, которые сохранили её образ. Всё, что было между ними, теперь стало неуловимым эхом.

Она обвела взглядом свою комнату, чувствуя, как пустота, разливающаяся внутри неё, отражается и в её жилище. Её шаги отдавались тихим эхом, когда она медленно ходила из комнаты в комнату, касаясь полок, столов, но нигде не находя покоя. Боль от разлуки казалась физической, пронизывая её с каждым шагом. Она садилась, брала в руки книги, пыталась отвлечься, но сознание возвращало её к ночи с Алексом, к его голосу, к теплу его объятий.

На следующий день её встретил Илья, который с удивлением заметил её рассеянное состояние. Она чувствовала его взгляд, как только вошла в обсерваторию, ощущая, что он разглядывает её слишком внимательно, будто пытаясь разгадать её секреты. Он подошёл к ней, едва она успела опустить сумку на стол.

— Ты выглядишь уставшей, — сказал он, не скрывая любопытства. — Непростая ночь?

Её сердце застучало быстрее. Она опустила глаза, стараясь не выдать себя, но это короткое замечание заставило её напрячься. Её мысли, и без того переполненные воспоминаниями об Алексее, снова вспыхнули, но она, взяв себя в руки, сделала вид, что его слова её не задели.

— Просто немного не выспалась, — коротко ответила она, изо всех сил стараясь выглядеть спокойной. — Были рабочие вопросы.

Но его взгляд оставался настойчивым, и Марина чувствовала, что он не отступит. У Ильи было странное чутьё, особенно в вопросах, касающихся её исследований и… артефакта. Она заметила, как его взгляд задержался на её руке, чуть сжимающей край сумки, где лежал артефакт, и ей показалось, что он знает гораздо больше, чем говорит. Его вопросы и недоверчивое выражение лица заставили её насторожиться. Ей вдруг стало ясно, что Илья больше не просто коллега — он превращался в её противника, который собирался использовать любой её промах.

***

Встреча с Дмитрием состоялась в тот же вечер. Его кабинет был привычно тёмен и холоден, но на этот раз Марина чувствовала себя здесь особенно неуютно. Теперь, когда её мысли и сердце были далеко в другом времени, её душу терзало чувство вины. Она понимала, что скрывает от профессора всё больше, и её это мучило. Дмитрий внимательно изучал её, его взгляд был строг и цепок.

— Марина, что с тобой? Ты явно чем-то обеспокоена, — его голос был тёплым, но в нём сквозила нота беспокойства. — Если что-то не так, ты всегда можешь мне сказать.

Она старалась сохранять спокойствие, но её взгляд дрогнул, и это не ускользнуло от внимательных глаз Дмитрия. Он замолчал, ожидая ответа, но Марина с трудом выдавила из себя короткое оправдание.

— Устала… работа последние дни отнимает много сил.

Дмитрий пристально смотрел на неё, в его взгляде промелькнула доля недоверия, но он не стал расспрашивать её дальше. Вместо этого он показал ей записи — древние тексты, рассказывающие о ритуалах, способных временно «закрывать» доступ к времени, чтобы защитить его от ненужных вторжений. Эти записи увлекли её, и в то же время заставили задуматься: возможно, для сохранности артефакта ей действительно стоило оградить его от возможных угроз. Она не могла позволить себе потерять связь с Алексом, но также не хотела, чтобы кто-то, особенно Илья, получил доступ к её секретам.