Мой (не)случайный препод

Пролог

— Вы что-то хотели, Миронова? — мягко, с присущей ему саркастической интонацией произнес Михаил, мать его, Дмитриевич, с ленцой откидываясь на спинку стула и слегка улыбаясь. — Я уж думал не увижу вас в этом семестре.

— Поэтому неуды влепили? — не сдержавшись, спросила я, впрочем, о выдержке, судя по тональности речи, можно было забыть. Что ж, я планировала иное, но получилось, как всегда.

Глаза финансиста так и горели азартом предвкушения моей реакции на его очередную выходку, которой он, безусловно, был доволен. Черта с два я снова поддамся на эти манипуляции.

— Я бы хотела обсудить условия отработки, поскольку не так давно вы отправили мне дополнительные задания, а сегодня вы влепили мне неуды, — он внимательно слушал не смотря на меня, но слегка скосив глаза в мою сторону.

О том, что вопросы эти отправлялись в пять, черт возьми, утра, выходного дня и повторялось это с завидной периодичностью, я предусмотрительно решила умолчать. Приглушенно выдохнув и отведя взгляд в сторону, я, насколько это было возможно, спокойно продолжила:

— И я воспринимаю это, как намек на то, что у меня могут быть сложности с закрытием предмета.

— Долго репетировали? — прозвучал вкрадчивый голос. Подняв глаза, я только сейчас заметила, что он уже успел повернуться в мою сторону и все это время с интересом наблюдал за мной.

— Это важно? — слегка приподняв бровь и посмотрев ему прямо в глаза, спросила я.

— Просто любопытно, сколько времени вам потребовалось, чтобы прийти к финальной постановке данного вопроса, — в тон моему официозу ответил он, с легкой усмешкой на губах. — Значит, вас интересуют неуды, — с излюбленной язвительной интонацией, повторил он мою фразу, — их наличие или отсутствие будет зависеть от вашего интереса к предмету, который, судя по отсутствию ответов на мои последние сообщения, полагаю, порядком поостыл, — буквально процедив и последнюю часть предложения, — а так же от уровня ваших знаний.

— Я думаю, свой уровень знаний я уже продемонстрировала достаточно, а что касается сообщений…

— Ваш уровень весьма посредственен, — он бесцеремонно меня перебил, — честно говоря, я ожидал от вас большего, учитывая, кто ваш отчим, хотя, судя по вашему братцу, — он выдержал короткую паузу и, едко усмехнувшись, продолжил: — путного все равно бы ничего не вышло.

Сказать, что я была в шоке от этих слов и тона, в котором они были произнесены — ничего не сказать. Я пыталась быть человеком, старалась относиться с понимаем к поведению Лебедева, но, черт возьми, разве все это дает ему право говорить такое.

«Это конец» — молниеносно пронеслось в голове. Воздух накалился до предела и застыл напряженной массой в комнате.

Я готова была терпеть его выходки, заносчивость, неуместный сарказм, даже его, черт возьми, злость и ненависть к моему отчиму, беспрерывно льющуюся мне на голову, но только не оскорбления в адрес Игоря.

Не помня себя от ярости, я отбросила рюкзак на пол и, подлетев к столу, этого напыщенного засранца, неожиданно даже для самой себя, прошипела:

— Не смейте говорить об Игоре! Вы можете считать мои знания и меня посредственными, выливать на меня все то, что не можете высказать в лицо Владиславу Викторовичу, но о брате ни слова! — запыхавшись и захлебываясь словами, я продолжала распаляться сильнее, выплескивая скопившиеся за все это время эмоции, — я пришла поговорить с вами, как со взрослым человеком, с преподавателем, но вы непременно переходите на личности, оскорбляя близких мне людей и меня в том числе. Я не виновата в том, что вы когда-то доверились не тому человеку, даже если этот человек мой отчим, он не сделал мне ничего плохого и, возможно, я вас удивлю, но о вас в нашем доме почти не говорят, разве что как о преподавателе с весьма сомнительным представлением о субординации… — слегка приврала я.

— Достаточно! — перебил меня он на удивление спокойным голосом. — Ты уже достаточно сказала, — его губы растянулись в полуулыбке, а глаза снова приобрели опасный блеск, он добился чего хотел — вывел меня из себя — и теперь с садистским удовольствием впитывал плоды своих стараний.

«Ну что ж, Лена, доигралась, сама же хотела поговорить начистоту, вот сейчас и поговорим. Вот только теперь кажется: если я и выйду из этого кабинета, то только вперед ногами» — последнее, что пронеслось у меня в голове прежде, чем этот заносчивый мудак встал со стула и начал приближаться ко мне.

— Ты серьезно считаешь, что я настолько мелочен, чтобы мстить тебе за поступки твоего кретина отчима?

— Ваши действия говорят сами за себя, — выпалила я, даже не думая теперь успокаиваться, поскольку все что мне оставалось — напряженно наблюдать за последствиями неосторожно брошенных слов...

— Неужели? — едко выплюнул финансист, очевидно, больше не пытавшийся сохранить хоть какой-то контроль. — А может ты уже начнешь говорить о чем, что тебя на самом деле интересует, и прекратишь наконец нести чушь про отработки...

Глава 1

Лена

Утро первого дня сентября встретило меня все тем же теплым солнцем, что светило на протяжении всего лета. Впрочем, теперь это было единственным напоминанием для всех студентов о прошедших беззаботных месяцах.

«И снова сентябрь» — пронеслось в голове.

Еще одно первое сентября еще одного учебного года, впрочем, в моей жизни это был уже тринадцатый круг добровольно-принудительных мучений, или второй курс университета.

Я не относилась к людям, наслаждавшимся учебой, но и к ненавистникам себя не причисляла. Просто очередная малоприятная и вместе с тем неизбежная часть жизни, ровно как и ежедневное вставание по утрам. К учебе я относилась с безвыходным смирением, что, безусловно не могло не радовать моих родителей, вечно недовольных «пагубным» влиянием на меня моего чрезмерно свободолюбивого брата. Игорь был, что называется сорвиголовой, он постоянно выходил за рамки: учеба-работа-дом — и не особо старался в них вписаться. Казалось, для него не существовало правил в этой жизни, кроме одного — жить надо так, чтобы ни о чем не жалеть, — как он часто любил повторять. Очевидно, именно эта «философия» и сподвигла его активно участвовать в ночной жизни нашего города.

С этими мыслями я, уже одетая и с собранным рюкзаком, вышла на кухню, где вовсю хлопотала мама, в привычном ей приподнятом настроении.

— Доброе утро, — веселым голосом произнесла она, одновременно пытаясь освоить очередной новый рецепт.

— Доброе, — ответила я, слегка поджав губы, в очередной раз отметив про себя, насколько мы разные.

Мам относилась к тому типу людей, которые всегда брались за что-то с особым весельем и легкостью, но никогда не привязывались к этому. Она напоминала мне воздушный шарик, готовый сорваться от малейшего дуновения ветра и радостно улететь в только ему известном направлении. Я же была более приземленной, возможно, поэтому подобная легкость ассоциировалась у меня с ненадежностью.

— Готова к новому учебному году? — с неизменной легкой улыбкой, спросила мама и посмотрела на меня.

— Как всегда, — делая себе кофе, ответила я и постаралась улыбнуться в ответ, но вышло как всегда натянуто и неловко.

Кивнув скорее уже самой себе, мама вернулась к рецепту. Разговор был окончен, впрочем, наши беседы с мамой никогда не длились долго, в отличии от разговоров с Игорем. Я тяжело вздохнула и, сделав глоток кофе, снова вернулась к мыслям о брате, лете и веселой поездке в горы с его друзьями.

Мы всегда были дружны, но по-настоящему братом и сестрой стали в последние годы моего обучения в школе. Быть может потому, что я наконец повзрослела, и Игорь стал проводить со мной больше времени, а может ему просто была необходима поддержка родного человека. Так или иначе наше общение было частым и близким, что и стало причиной опасений родителей. Они все боялись, особенно после выпускного из школы, что брат втянет меня в свой свободный образ жизни, но к их огромному облегчению, я не была столь свободолюбивой, как Игорь и не действовала по любому легкому импульсу, как моя собственная мать. В общем-то, по этой причине вместо того, чтобы нежиться в теплой постели, я, на ходу допивая кофе, выбегала из дома в несусветную рань. Впрочем, это никак не отменяло моего неизбежного опоздания.

День обещал быть легким, поскольку, каждый преподаватель понимал, что требовать что-либо от студентов, вернувшихся с каникул — бессмысленно. Потому ни на мое опоздание, ни на активное щебетание студентов, о прошедшем лете никто не обратил внимания. Так, пережив первые две пары, наша компания наконец докатилась до столовой.

Тема разговоров постепенно сменилась на более актуальную, а именно на последние слухи универа.

Болтология никогда не была моей сильной стороной, я всегда предпочитала больше слушать, возможно, именно по этой причине моей компанией стали люди абсолютно не умевшие молчать, даже когда этого требовала ситуация. Из размышлений меня вырвал звук отодвигаемого стула, рядом сел Даня, отлучившийся еще в начале перемены. Его настрой резко выделялся на фоне остальных жизнерадостных физиономий. Только я хотела спросить, что произошло и где Никита — его закадычный друг и человек с параллели, — но меня перебил голос Кристины:

— Говорят, у нас новый препод по финансам, замена вроде как? — она полувопросительно посмотрела на окружающих, и так прекрасно зная ответ на собственный вопрос.

Даня помрачнел еще больше и презрительно хмыкнул.

— Ну ты же у нас главный вестник, тебе лучше знать.

Кристина невольно замерла, и мы все перевели взгляд на Даню. Я, как уже давно заметившая его состояние, заговорила первой.

— Что-то случилось?

Даня стиснул челюсти, на его веснушчатом лице заиграли желваки. Он немного помедлил, глубоко вздохнул и начал говорить.

— Ну в общем Некит скинул сообщение, мол его выкинул с пары какой-то новый препод и теперь он в деканате. А Некит он же такой, сами знаете, он может и несет херню, но беззлобно, даже преподы уже привыкли.

Да дело уже начинало пахнуть жаренным, Никита и правда славился своими неуемными энергией и языком. За последний, впрочем, немало получал, но и славу заработал тоже на нем. Особенно на метких высказываниях и звучных прозвищах.

— Я на перемене, естественно, понесся туда, оказалось, что он с этим преподом столкнулся еще до начала пары, Некит понятия не имел о замене, а тут какой-то пудель молодой мимо проходил, ну он ему и присвистнул с парой «лестных» фразочек.

Даня снова глубоко вздохнул и, слегка поморщившись, продолжил:

— Короче, кто ж знал, что этот пудель и есть новый препод. Ну он его и послал в деканат, и сказал, чтобы на пары больше не приходил.

Все то время, пока длился монолог Дани, за столом стояла гробовая тишина, которую только спустя пару минут решился нарушить сидевший рядом с Кристиной Петя.

— Ну пиздец, товарищи, можно начинать думать о переводе на смежку.

— Быстро ты, однако, слился, — язвительно подметил Даня, и уже собирался сказать что-то еще, но я его перебила, пока диалог не перешел в конфликт.

Глава 2

Практически вся наша группа уже расселась по местам. Я вместе с Кристиной, как обычно, ушла на заднюю парту, забившись в самый угол рядом с окном. Даня отошел покурить почти сразу после встречи с тем самым пуделем, то ли желая сбросить негатив, то ли готовясь к продолжению знакомства. Петя отправился вслед за ним, во избежание новых эксцессов.

Честно говоря, мне даже не хотелось вспоминать нашу первую встречу с преподавателем, хватило его саркастичной гримасы и многообещающего взгляда из-под очков, которым он окинул нашу компанию. Мы так и простояли еще несколько секунд, смотря в его удаляющуюся спину, потихоньку осознавая во что мы влипли. Тем временем «причина» сегодняшних проблем и, по-видимому, всех последующих сейчас сидела за преподавательским столом, просматривая что-то в компьютере.

Трудно было сказать, что у него на уме, лицо его было задумчивым, от прежней усмешки не осталось и следа, казалось, финансиста ничего не волновало: ни гам в аудитории, ни настежь распахнувшаяся дверь и с грохотом ввалившиеся в помещение Даня с Петей.

Даня, недовольно зыркнув на своего новоявленного врага, сел за одну из первых парт. Петя, за неимением выбора, последовал за ним. Бесстрашных любителей первых парт можно было по пальцам пересчитать, зато от середины все ряды были заполнены.

От наблюдения за аудиторией меня отвлекла Кристина.

— Ну понеслась.

И вправду, преподаватель встал из-за стола и, легким движением оправив пиджак, заговорил:

— Меня зовут Михаил Дмитриевич, я буду вести у вас финансовый экономика, и, возможно, иные предметы в будущем.

Эта новость не воодушевила не только меня, но и всех, кто уже был наслышан о нем.

— С некоторыми из вас мы уже знакомы, — он слегка кивнул в сторону Пети с Даней, видимо, гневный взгляд последнего запомнился ему больше, чем наши испуганные.

— С остальными познакомимся по ходу, — сказал Михаил Дмитриевич и, с легкостью повернувшись, прошел к столу.

Поразительная перемена лиц, я увидела уже три его маски за каких-то пятнадцать минут.

От хищного азарта, когда он застал нас в коридоре, через полную задумчивость за столом, до нынешнего выражения легкой доброжелательности и одновременно некой строгости.

Да ему в актеры стоило идти с таким талантом!

За время моих рассуждений он уже успел открыть список студентов и проговорил:

— Начнем перекличку, посещение моего предмета обязательно и да, можете начинать подписывать таблички со своими именами.

Все недоверчиво переглянулись, редко какой преподаватель просил писать свои имена. Обычно это грозило неприятностями в виде того, что тебя запомнят, а там никаких прогулов, да и на тестах с экзаменами сложновато придется. Тем не менее выбора у нас, очевидно, не было и не предвиделось. С нашим финансистом шаги в сторону не допускались.

Кристина дала мне листок и, сложив его по полам, я начала медленно выводить свое имя, стараясь одновременно слушать фамилии. Очередь как раз дошла до Дани.

— Богданов Даниил, — Даня с неохотой поднял руку.

Преподаватель, сверкнув глазами в его сторону, слегка усмехнулся.

«И снова эта полуулыбка» — подумала я.

Мне хорошо было его видно из своего уголка, поскольку сидел Михаил Дмитриевич по диагонали от меня. Заметив мой взгляд, Кристина заговорщически произнесла:

— А он все-таки ничего, не смазливый, сразу видно, что мужик.

На ее губах красовалась улыбка, а глаза внимательно изучали лицо препода. Я слегка толкнула ее в бок и с улыбкой произнесла:

— Боюсь, даже внешность не окупит такой характер.

Кристина слегка засмеялась и одобрительно закивала, а я вернулась к прорисовке своего имени, хотя мысли снова были далеко. А ведь действительно за время наблюдения за финансистом, я замечала в основном мимику и жесты, не обращая внимания на внешность.

Решившись, я слегка высунула голову, передо мной сидели ребята из нашей университетской баскетбольной команды, так что шанс быть замеченной относительно мал. Надо признать, Кристина была права, Михаил Дмитриевич обладал действительно мужественной красотой.

Темные, слегка волнистые волосы, четко очерченный подбородок и линия скул, нос с легкой горбинкой, глубоко посаженные, черные глаза, которые, как угольки сверкали из-под очков. Но особую живость ему придавали слегка пухлые губы, которые имели привычку все время изгибаться в ухмылку.

Оторвав взгляд от преподавателя, я вернулась к злополучной бумажке.

«Мда, Лена, если ты в первый же день не можешь собраться, чтобы написать свое имя, то что говорить об остальном» — задавшись очередным риторическим вопросом в голове, я не сразу услышала свою фамилию.

— Миронова Елена.

Я подняла руку, стараясь выглянуть из-за плеча двухметрового Саши. Взгляд преподавателя встретился с моим.

«Все-таки запомнил» — промелькнуло в голове.

Разумеется, он запомнил. Не каждый день встречаешь группу из четырех смертников, матерящих препода посреди коридора, тем более, когда этот самый препод за пару часов до этого уже отправил одного такого же голосистого идиота в деканат.

Это гениально, просто гениально! Аплодисменты в студию!

Осознавая весь сюр, произошедший за сегодняшний день, я поспешила снова спрятаться в свой угол, и продолжила с усердием вырисовывать свое имя, одновременно потирая брови левой рукой.

Теперь он с нас точно не слезет. Хотя это лишь один предмет. Профильный предмет. Три пары в неделю.

«Черт!» — мысленно простонала я, в предвкушении будущих приключений.

Ладно, надо думать о хорошем, например, о встречи с Игорем после универа. Заодно брат может посоветует, как выйти из этой ситуации и… поржет. Впрочем, скорее только последнее.

Из размышлений меня вырвал звук отъезжающего стула.

— Ну-с, с кого начнем? — с почти детской радостью пропел Михаил Дмитриевич. — С тихих или громких?

Энтузиастов было мало, точнее почти не было. Видимо, его улыбка не у одной меня вызывала опасения. Он напоминал мне героя из американского фильма, которой с такой же улыбкой прорубал дверь топором.

Глава 3

Лена

По началу мне казалось, что я ослышалась, но увидев полустеклянный взгляд Кристины и напряжённый — Дани, я поняла, что это ни черта не иллюзия. В голове все билась фраза финансиста:

«Елена прошу к доске… Еле-на, Еле-на» — зачем-то по слогам я повторяла свое имя.

Какого черта? Я же так и не подняла это треклятый листок. Запомнил на перекличке? Впрочем, уже не важно…

Медленно встав, я начала продвигаться к доске. Дыхание сперло, в горле резко стало сухо, а сердце колотилось, как бешеное, стуком отдаваясь в ушах. Я шла, как во сне, не чувствуя ног, да и всего тела в целом. Если и была вещь в этом мире, которую я действительно ненавидела, то это публичные выступления. Мне всегда было сложно перебороть этот бессознательный страх, и как бы я ни пыталась, тело все равно каменело, а в голове образовывался вакуум. Откуда-то издалека донеслось тихое «удачи», кажется, это был кто-то из ребят. На преподавателя я вообще старалась не смотреть, хотя, как будто у меня был выбор.

Глубоко вздохнув и, приказав себе собраться, я перевела взгляд на Михаила Дмитриевича. Его поза не изменилась, он все также сидел за компьютером, только теперь внимательно смотря на меня изучающим взглядом. Я была почти уверена, что сейчас он скажет что-то вроде: «А в коридоре вы были куда более смелой, что же случилось?»

Но вместо этого он лишь спокойным тоном проговорил:

— Начнем с основ, — к этому моменту я уже дошла до места своей публичной казни и повернулась лицом к свидетелям, смотрящим на меня со смесью страха и интереса. — Насколько я понимаю прежний преподаватель делал акцент на решении легких практических задач, у меня же несколько иной подход, — он повернулся на стуле в мою сторону, — перечислите мне пожалуйста основные экономические направления, которые легли в основу современной экономической мысли.

Прозвучавший вопрос немного привел меня в чувства. В голове начало проясняться. Я чувствовала на себе выжидающий взгляд, но вместе с тем понимала, что вряд ли финансист услышит от меня внятный ответ. Михаил Дмитриевич был прав, у нашего прежнего преподавателя был абсолютно иной подход — он с упорством подкидывал нам задачки и показывал примерное их решение, ничего не объясняя и свято веря, что эксель решит все наши проблемы.

Вот только в итоге это привело к повсеместному списыванию однотипных решений и полному отсутствию каких-либо знаний. И вот сейчас, стоя у доски, я судорожно пыталась вспомнить хоть что-то из прочитанного мною более полугода назад, в безуспешных попытках разобраться в предмете. Видя мое явное замешательство, точнее очевидное незнание, Михаил Дмитриевич решил несколько облегчить мою задачу и спокойно проговорил:

— Хотя бы одно, Елена.

Я, немного повернув голову в его сторону, встретилась с ним взглядом. Он увидел все — мой страх, незнание, скованность, отчаянные попытки найти ответ…

И тут я, неожиданно для самой себя, с легкой запинкой произнесла:

— Неоклассическая… теория — одна из основ.

Михаил Дмитриевич одобрительно кивнул и хотел было сказать что-то еще, как его прервал решительный голос Дани:

— У меня вопрос, — он твердо смотрел в глаза к повернувшемуся к нему преподавателю.

— Прошу вас, Богданов, — откидываясь на спинку стула и отвечая на взгляд, сказал финансист, с интересом наблюдая за парнем.

— Вы считаете, что практика — это плохо? — финансист слегка приподнял брови.

— Смотря, что вы имеете в виду, практика разная бывает, — философски подметил он.

— Вы сказали, что у вас иной подход, — Даня особо выделил последние слова, а я, кажется, начала понимать, к чему он вел, — вот я и спрашиваю, чем вас не устраивает практический подход, разве не в этом основная задача? — мне было ясно, что таким образом он пытался помочь, отвлекая удар на себя.

Разумеется, без желания насолить финансисту тоже не обошлось, но критика в адрес этого человека могла обернуться плохо, учитывая историю с Никитой, а вот мне, как максимум, грозила двойка.

— Суть вашего вопроса мне ясна, Даниил, — слегка кивнул Михаил Дмитриевич и, придвинувшись к столу, сложил руки в замок, — по-моему мнению, без понимая базиса ваше развитие как специалиста застопорится на уровне выполнения однотипных поручений, и дело вовсе не в теории или практике, Даниил, дело как раз в вашем понимании и умении мыслить, поймете основы системы, ее составные части — поймете, как она работает. Именно в этом состоит мой подход — в комплексном понимании базовых вещей, из которых вы, как хорошие специалисты, в будущем сможете создать что-то новое или же развить уже существующее. Таковы основы прогресса, — твердо и уверено проговорил он, и добавил: — так что, если вас не устраивает мой подход или построение логических цепочек вызывает трудности, то предлагаю сразу написать заявление о переводе на другую специальность.

Эти слова вызвали неоднозначную реакцию у всей группы — от шока, до полного негодования, — но факт оставался фактом: никто из нас так и не отвел взгляда от фигуры преподавателя во время его речи. От него буквально веяло спокойной уверенностью и силой.

— То есть, если у кого-то в группе нет, так называемой логики, — буквально выплюнул последнее слово Даня и продолжил, — или его не устраивает ваш метод преподавания, то он или они должны уйти?

— Именно так, — прямо смотря в глаза Дане, спокойно ответил Михаил Дмитриевич, — учитывая, что я буду вести у вас исключительно профильные предметы, полагаю, я могу выдвигать подобные требования, впрочем, завкафедрой с ними полностью согласен.

Все еще стоя у доски, я переводила взгляд с Дани на преподавателя и обратно. Страх отошел назад за время их перепалки, зато теперь многое становилось ясно. Если все это проходило с согласия руководства, то у нас действительно не было выбора. Но что еще более важно — сколькие из на смогут выполнить требования нового препода. Между тем кабинет снова погрузился в тишину. Каждый пытался переварить услышанное. Михаил Дмитриевич, обведя взглядом группу, удовлетворенно улыбнулся и, как бы между прочим, снова обратился ко мне:

Глава 4

Спускаясь по лестнице, я все никак не могла отойти от последних слов преподавателя. Зачем он мне это сказал? Да и еще таким тоном, будто это было действительно важно для него. Пребывая в своих мыслях, я не сразу заметила, как мы уже оказались за пределами университета.

—У нас же пара, — напомнила я Кристине.

Она, хлопнув себя по лбу, произнесла:

— Блин, точно, с этим преподом все вылетело из головы, — он вдруг пристально посмотрела мне за спину, за углом стоял Петя и махал нам рукой.

«Видимо, пара все же отменяется» — пронеслось в голове.

Отогнав лишние мысли и устало вздохнув, я сказала:

— Ладно пошли, — желания возвращаться в универ действительно не было. Мы подошли к ребятам, Даня докуривал, очевидно, уже не первую сигарету, а Петя расслабленно опирался на стену и радостно мне улыбался.

— Принимай поздравления, первая жертва.

— Первая, но, очевидно, не последняя, — слегка усмехнувшись, проговорила я, и перевела взгляд на Даню.

Он все так же курил, глубоко затягиваясь, и с отсутствующим взглядом смотрел в одну точку. Не такой реакции я ожидала. Впрочем, не я одна, судя по обеспокоенному взгляду Кристины и бегающим глазам Пети. Обычно Даня просто громко выпускал пар и выкуривал полпачки сигарет, а тут вместо бурных эмоций и трехэтажного мата, шатающего стены — ничего, только полупустой взгляд и тишина.

Кристина, не выдержав, начала махать руками перед его веснушчатым лицом.

— Земля вызывает солнце, прием, — буквально прокричала она своим звонким голосом.

Солнцем мы его называли из-за золотистых волос и веснушек.

— Я здесь, — сухо ответил Богданов, слегка поморщившись от громких звуков.

— Да ладно тебе, Дань, это же не первый вредный козел, который у нас преподает, — от очередной клички нового преподавателя у меня зачесалась спина и захотелось обернуться. Наступать на те же грабли второй раз я желанием не горела.

— Справимся, и с Некитом все получится, — как всегда жизнерадостно сказала Кристина.

Даня лишь усмехнулся и, выбросив окурок, проговорил:

— Пошли в кафешку, есть разговор.

Мы непонимающе переглянулись с Кристиной и посмотрели на Петю, на что тот лишь развел руками. Понятно, нас ждал, значит рассказ будет длинный.

Кафе встретило нас привычной обстановкой — за лето здесь ничего не изменилось, — мы часто приходили сюда после пар, поначалу только с Кристиной, занимались подготовкой к экзаменам, учились, позже присоединился Петя, а потом и Даня с Никитой. Со временем это кафе стало местом сбора и отдыха для нашей компании.

Присев на диванчики и сделав заказ, мы обратили выжидающие взгляды на Даню.

— Пока вас не было, я говорил с Никитой.

Петя утвердительно кивнул. Кристина было уже открыла рот, чтобы спросить что-то, но Даня ее перебил и продолжил:

— Погоди, мы говорили недолго, поэтому через пару часов договорились встретиться у меня, если хотите можете тоже прийти, — он вопросительно посмотрел на нас.

— Я не смогу, — сразу ответила я, — у меня встреча с братом.

— Тогда завтра после универа соберемся, — проговорил Петя, — я тоже не смогу.

— Окей, тогда расскажу, что знаю. На кафедре, как и в деканате ничего не решилось, сказали, мол, пытайтесь договориться с преподом, — мы синхронно усмехнулись, понятное дело, руководство никогда не горело желанием лезать в перепалку между преподавателем и студентом, — но суть в том, что Некит далеко не единственный, кто побывал у руководства из-за этого мудака. Кому-то неуд влепил, кто-то просто пришел с жалобой, в общем, народу там было предостаточно, — Даня прервался, принимая заказ, и ничего — ноль, никто ничего не сделал, — почти по слогам закончил он.

— Значит дядька не с улицы, — медленно проговорил Петя.

Ситуация начала проясняться, если он неслучайно оказался в универе, а по приглашению кого-то из руководства, то это объясняло его поведение.

— На паре он говорил, что завкафедрой согласен с его методами, — задумчиво пробормотала я скорее самой себе.

— Именно, — активно закивал Даня, — но берите выше, — мы вопросительно уставились на Богданова в ожидании продолжения.

— Говори уже, — воскликнула Кристина, не выдержав.

— Наш декан, — на секунду за столом повисла тишина.

— Этого не может быть, ­— неверяще сказала подруга.

— Ты уверен в этом? — уточнила я, слегка нахмурив брови.

— Да, инфа точная, не знаю, как они ее достали, но это факт, — твердо произнес Даня.

— Тогда мы в полной жопе, — подвел итог до этого молчавший Петя, и откинулся на спинку дивана.

Теперь это действительно превращалось в проблему. Наш декан, Илья Андреевич, был видной птицей, крутился в высших кругах, консультировал крупные фирмы, имел свое дело, в общем, не последний человек, потом ушел в профессуру, тоже весьма удачно, стал деканом и почти получил место ректора.

— Ректор, — медленно повторила я.

— Я тоже о нем подумал.

Я непонимающе подняла взгляд на Богданова. Пора прекращать озвучивать собственные мысли.

— Да, точно, — воскликнула Кристина, — они же не в ладах, что, если попробовать провернуть все это через ректора?

— Все это — это что? — поинтересовался с ехидной улыбкой Даня, — я бы на твоем месте в их мутки не лез, огребешь по самое не хочу.

— А что там с ректором? — спросил Петя, видимо, эта история обошла его стороной.

— Да так, ничего особенного, Андреич пару лет назад претендовал на пост ректора, но Александров его обскакал, — Даня замолк, кинув едва заметный взгляд в мою сторону.

— И они в контрах, получается, или что? — уточнил Петя, переводя непонимающий взгляд на каждого из нас.

— Ну там все несколько сложнее, — осторожно начала говорить Кристина, я лишь устало вздохнула, понимая, к чему приведет этот разговор.

— Короче, наш нынешний ректор вел не совсем честную игру, и выиграл благодаря влиятельным знакомым, скажем так, — перебив Кристину, нетерпеливо проговорил Даня, — ну и в прошлом они вроде как были знакомы, в общем, как я и сказал, в эту мафию лучше не лезть, — на выдохе договорил Богданов, и за столом снова стало тихо.

Глава 5

Квартира Игоря встретила меня привычным бардаком, хотя чего ожидать от человека, проводившего все свое свободное время на работе или в веселых компаниях. Он-то и ночевать не всегда приходил, а в последний год вообще зачастил с разъездами по стране.

Кстати, об этом:

— Как прошла поездка, — поинтересовалась я, разбирая пакеты с продуктами.

— Лучше, чем я ожидал, хотя Кирюхе все равно не понравилось.

Я с улыбкой хмыкнула, Кирилл был полной противоположностью брата, если Игорь приходил в восторг буквально ото всего, то его друг всегда находил к чему придраться. Идеальный тандем. Возможно, поэтому их дружба длится так долго.

— Но я все равно открою там филиал, место хорошее, да и кадры есть подходящие, — проговорил Игорь, погружаясь в свои фантазии. О новых проектах брат мог рассказывать часами.

— Иными словами, ты скоро снова уедешь, — перебила я его, повернувшись лицом.

— Да, — он согласно кивнул и чуть виновато улыбнулся, — да ладно, Покемон, я ненадолго.

Мои щеки вспыхнули, нашел, что вспомнить! Старую кличку из детства. Еще в первый день нашего знакомства он прозвал меня Пикачу, из-за вечно торчащих хвостов на голове и непроизвольно розовеющих щек. И если с волосами я научилась справляться, то вот румянец на щеках по-прежнему появлялся в самое неподходящее время. Я грозно сверкнула глазами в сторону Игоря, на что он расхохотался еще больше.

— Ну теперь чистый Пикачу, — сквозь смех, попытался выдавить он. Кинув в него непонятно откуда взявшееся полотенце, я принялась распаковывать коробки с пиццей.

Разложив все по тарелкам, мы сели за стол. Видя явное нетерпение брата и его по-детски горящие глаза, я сдалась:

— Ладно, рассказывай.

И брат начал в захлеб описывать итоги своей поездки. Честно говоря, я уже давно запуталась во всех его проектах, поскольку их количество уже давно перевалило за сотню. Но стоило отдать брату должное, в бизнесе ему однозначно везло, или же он просто правильно подходил к делу. Видимо, эта предпринимательская жилка досталась ему от отца несмотря на то, что они абсолютно разные. Я мельком посмотрела на вечно растрепанные каштановые волосы брата, его восхищенное лицо и горящие энтузиазмом, голубые глаза. Да, совершенно разные, хоть и похожи внешне.

Мы проговорили еще около пары часов, обсуждая разные темы прежде, чем дошли до моей учебы.

— Давай, твоя очередь, как начало второго курса? Все так же по-академически уныло? — я усмехнулась и растянула губы в улыбке.

У Игоря все, что было связано с учебой или рабочей рутиной ассоциировалось с унынием. По этой причине у него всегда была целая череда разноплановых проектов, чему я иногда по-доброму завидовала, уставая от серости и однотипности учебных будней. Но, как выяснилось, менять привычное болото на американские горки в виде нашего нового преподавателя, я оказалась не готова. И вот настал главный вопрос этого вечера: говорить ли Игорю все? Или пока подождать с красочным описание личности финансиста? Зная характер брата, я была уверена, что он едва ли не сразу побежит решать все проблемы, которые были не так велики, во всяком случае пока. А вот подробнее об отношениях декана и ректора узнать однозначно стоило. Мысленно согласовав с собой план действий, я приступила к реализации.

— Да, я бы сказала, средне-уныло, — Игорь поднял на меня заинтересованный взгляд.

— Вот как?

— Ничего интересного, впрочем, — будничным тоном, продолжила я. Врать я никогда не умела, и просто решила опустить некоторые детали.

— Никита, как всегда немного почудил, Даня побесился, ну ты их знаешь, — Игорь утвердительно закивал, улыбаясь. Об их проделках он был наслышан, — а так первые пары прошли, как всегда. Обсудили лето, — я тихо выдохнула про себя, — потом была пара финансов, у нас новый преподаватель, кстати, — брат удивленно поднял брови.

— Ого, ты не говорила, что замена будет. И как?

— Мы и сами до последнего не знали, да и трудно пока что-то сказать, вроде требовательный, даже чересчур, — слегка усмехнувшись, сказала я.

Чересчур — это мягко сказано. На кафедре просто отбоя не было от его фанатов.

Игорь свел брови к переносице.

— У тебя же не шло с финансами, — утвердительно сказал он.

— Ну да, были трудности, — медленно проговорила я, — предмет-то я в прошлом семестре сдала без проблем, спасибо однотипным задачкам, но прочитав пару книг в попытке понять хоть что-то, я пришла к выводу, что это явно не моя область.

— То есть могут быть проблемы? — допытывался Игорь.

«Ох, братик» — мысленно вздохнула я. Проблема уже есть. У нее черные глаза и извечная ухмылка на лице. И, по-видимому, она останется с нами надолго. Но вслух, ободряюще улыбаясь, я воспроизвела иное:

— Справимся, думаю. Кстати, об универе, тут снова всплыла тема про наших декана и ректора, — немного помедлив, я собиралась продолжить, но Игорь меня перебил.

— И с чего вдруг она снова всплыла? — не в бровь, а в глаз.

Впрочем, как и всегда, чутье Игоря не подвело. Но раз уж я решила пока умолчать о личности финансиста и о связанных с ней проблемах, то надо было следовать плану. В конце концов не говорить же ему, что по милости нашего неуемного преподавателя, половина потока теперь подумывает о переводе, а привел финансиста не кто иной, как наш драгоценный декан и очевидно не собирался от него избавляться, несмотря на количество жалоб. А последним нашим спасением, возможно, был как раз-таки, ректор, что опять вело новому столкновению и возможно худшим последствиям для нас.

По этому причине я решила спихнуть все на очередные слухи, гуляющие среди студентов.

— Дане кто-то рассказал, что ректор и декан были давно знакомы, вроде как у них были общие дела и… — договорить мне не дал твердый голос Игоря.

— Это уже не важно, что было, то было, и я вам не советую обсуждать подобные темы в универе, — я видела по реакции брата, что этот разговор был ему неприятен, но все же продолжала.

Глава 6

На следующее утро я проснулась со стойким ощущением непонятной мне тревоги, что скорее всего было последствием вчерашних событий или же я просто еще не вошла в колею и переживала по пустякам. Постаравшись выкинуть лишние мысли из головы, я, наскоро собравшись и выпив чашку кофе, отправилась в универ.

У входа меня уже ждала Кристина, как всегда, в приподнятом расположении духа.

— А знаешь, какой сегодня день? — бодро воскликнула она, энергия буквально била из нее ключом.

— Пятница, — медленно и лениво проговорила я.

Во мне, в отличие от подруги, энергия зарождалась редко, не говоря уже о бодрости в восемь утра.

— Правильно, — буквально пропела Кристина, — а это значит, что завтра выходной и мы можем…

— Не можем, — перебил ее, подошедший к нам Петя, — вы видели сколько материалов он прислал.

«Ну вот, опять» — мысленно вздохнула я. Все утро отгоняла от себя мысли о вчерашнем дне, финансисте и обо всем остальном, стараясь забыть об этом хотя бы до выходных, но, видимо, счастливое забвение мне не светило.

— Видела, и что с того? Теперь жить перестать? — начала заводиться подруга. Что-что, а вечер пятницы был для нее святым.

— Ладно, пойдемте, а то опоздаем, — проговорила я, не особо слушая их пререкания. Они, как и рассказы Игоря об очередном проекте, могли длиться часами.

Мне не нравилось мое состояние, энерджайзером я, конечно, никогда не была, но и такой вялости на второй день учебы не ощущала. С этим надо было срочно что-то делать, впрочем, как и со всем остальным. Видимо, тяжелый вздох все же вырвался из моей груди, поскольку Кристина вопросительно пихнула меня в бок. На что я лишь устало отмахнулась. Видно поняв, что большего от меня она не добьется, подруга продолжила донимать Петю, а еще больше погрузилась в собственные мысли. Материалы, присланные финансистом, действительно впечатляли, особенно своим объемом и сроком, за который их нужно было выучить.

Больше сотни страниц до понедельника, кажется свободная пятница ровно, как и выходные накрылась медным тазом. Еще вся эта ситуация с Никитой, да и вообще с этим преподом. Плюс молчание Игоря и его нежелание в который раз отвечать на мои вопросы. Я снова тяжело вздохнула, чувствуя подступающую еще с утра меланхолию. Примерно с такими мыслями я просидела все пары и очнулась только когда увидела подходящего Даня.

— Где ты был, — обратилась к нему Кристина, вместо приветствия.

А ведь и вправду, за своими мыслями я не заметила, что его не было на парах.

— И тебе привет, — мы молча обменялись кивками, — на собеседование ходил.

— И как прошло? — поинтересовалась я.

— Неплохо, завтра должны позвонить с ответом.

— Отлично, хотя поздравлять еще, наверное, рано, — спохватилась Кристина и тут же снова звонко спросила: — ну что, идем?

— Нет, в столовке поговорим, — мы удивленно посмотрели на Богданова, на что он пожал плечами.

— Нечего рассказывать толком, да и домашки много, — сквозь сжатые зубы, проговорил он, — в общем Некит нас ждет там.

Переглянувшись, мы молча поплелись в направлении буфета. Не нравилась мне эта идея — вести занимательные беседы, непредназначенные для чужих ушей, а точнее для одних конкретных в универе. Но если уж Даня уверен, что не ляпнет лишнего, то оставалось только надеяться, как и на благоразумие Никиты. Тем временем мы дошли до места встречи, где нам махал обеими руками Никита, улыбаясь во все тридцать два. Непохоже на человека, которого выгнали с запретом на посещение, с одного из основных предметов. Впрочем, что бы не приключалось, Никита всегда оставался Никитой.

— Ё, какие люди к нам пожаловали, прошу садитесь, — проговорил он, отодвигая стулья и жестом приглашая за стол.

Я улыбнулась, Никита всегда умел поднять настроение, буквально все в нем вызывало смех, начиная легкой картавостью и заканчивая абсолютно непропорциональным лицом. Так при маленьком аккуратном носе, у него были большие губы и идеально круглые глаза на выкате, но завершающим штрихом были его оттопыренные уши.

— Привет-привет, — с неменьше радостью проговорили мы, рассаживаясь по местам и обратив взгляды на виновника торжества.

— Ну что, друг, — начал Петя, — говорят, у тебя было интересное знакомство в первый же день, — чуть рассмеявшись, Никита ответил:

— Было такое, сказал парочку комплиментов, кто же знал, что он не оценит, а я так старался, — с наигранной обидой, сказал он и, чуть выдохнув, продолжил: — ну а если серьезно, то мне непрозрачно намекнули, что если я принесу свои извинения и похожу на отработки, то буду помилован, так что через часик я пойду отбывать наказание.

— Да он же с тебя три шкуры сдерет, — воскликнула Кристина, мы синхронно осмотрелись, — ой, извините, — виновато проговорила она, — так ты извинился и что конкретно будешь делать, — посыпался ворох вопросов.

Никита лишь легко пожал плечами и сказал:

— Да, я извинился, мой косяк в конце концов. Он сначала промолчал, потом кивнул и сказал про отработки. Я, честно говоря, думал, что издеваться будет, но нифига.

Мы снова удивленно посмотрели на Никиту. Что-то не клеилось это все с первым впечатлением.

— Не хмурься, Мирная, — ласково обратился ко мне Никита, — все тип-топ будет.

— Ага, скажи это ей, он ее к доске вызвал вчера, — хмуро заметил Даня.

— Кстати, я так и не поняла, какого черта он вообще вызвал Лену. Вызывал был меня, если хотел отыграться, в конце концов я же обозвала его, — Кристина резко замолчала, вспомнив, что мы еще в универе.

— Вот именно, и я честно сомневаюсь, что этот забудет о произошедшем, — продолжил гнуть свою линию Даня, сделав акцент на слове «этот», — скорее всего, дотянет нас до конца семестра, а потом завалит.

— Если ты забыл, — начала Кристина, — то выгнать могли и тебя, ты цеплялся к нему почти всю пару — и ничего, даже неуд не влепил, так что возможно, он не так уж и плох, и нас еще есть шанс, — Никита утвердительно закивал на тихую тираду подруги.

Глава 7

Выходные пролетели практически незаметно, благодаря отчаянным попыткам вместить в свой еще не отошедший от летней спячки мозг, просто колоссальный объем информации. Не говоря уже о том, что все это безобразие творилось в полусонном состоянии со щепоткой бешенства и периодически просыпающимся страхом не успеть. И все это по милости одного чертова финансиста, очевидно, не спящего по ночам и вместо этого занимающегося рассылкой дополнительных заданий в четыре, мать его, утра субботы.

Я медленно выдохнула, чувствуя очередную волну негодования, хотя именно эти эмоции вкупе с кофе помогали мне не заснуть. Мельком оглядев свой стол и насчитав около семи кружек, я снова почувствовала прилив гнева.

Ну в самом деле, неужели совсем нечем заняться или наш финансист страдает бессонницей, и он решил разбудить остальных. Как выяснилось, счастливый билет вытянула вся группа и Хитров. И если с Никитой все понятно, то вот при чем тут мы — не очень.

Телефон снова коротко завибрировал. Медленно выдохнув и молясь всем известным богам, чтобы это был Игорь или кто-то из ребят, я все же без особых надежд принялась откапывать источник очередных печальных новостей. Так и знала, еще одно сообщение от моего нихрена неспящего препода.

«Ваше индивидуальное задание должно быть решено до 22.00 воскресенья.»

«Ха» — усмехнулась я.

«До десяти вечера сегодня, иначе говоря, а что же не до пяти утра понедельника» — ехидничал внутренний голос, на что я лишь устало потерла брови рукой. Так не пойдет, надо успокоиться, поесть, может быть, и с новыми силами. Легко хлопнув рукой по столу, я отправилась на кухню. Разогревая обед, я не сразу заметила, что в кухне уже не одна.

— Здравствуй, Лена, — вздрогнув от неожиданности, я повернулась лицом к источнику звука.

— Здравствуйте, Владимир Викторович, вы уже вернулись из командировки? — осведомилась я и посмотрела на отчима.

Сразу вспомнилось, как в детстве у меня пробегался холодок по спине от его глаз. Мне казалось, что они ненастоящие, поскольку до этого я никогда не видела таких прозрачно-стеклянных глаз. У Игоря они тоже были голубыми, но больше похожими на льдинки, освещенные солнечным светом, глаза брата буквально искрились, а у Владимира Викторовича взгляд был застывшим и холодным, как у змеи.

— Да, все сложилось лучше, чем я думал, — проговорил он, слегка растягивая тонкие губы в улыбку. — Как твои дела? Как новый учебный год?

— Неплохо, — также с легкой улыбкой ответила я.

Отчиму всегда хватало односложного ответа, что лишь подтверждало мои догадки о том, что большая часть его вопросов, во всяком случае обращенных ко мне, были лишь формальностью, своего рода этикетом. Впрочем, если я или мама нуждались в помощи, он никогда не отказывал и наоборот всегда помогал, обеспечивая нас всем необходимым.

Пожалуй, стоило признать, что за все эти годы, я так и не смогла его понять, ровно как сейчас я совершенно не понимала финансиста. Мысли снова вернулись к Михаилу Дмитриевичу, не до конца выученному материалу и индивидуальному заданию.

— Извините, мне надо заниматься, — произнесла я, доставая еду из микроволновки.

— Конечно, не буду отвлекать, единственное, зайди ко мне в кабинет, как освободишься, — сказал он, уступая дорогу мне с тарелкой в руках, — я бы хотел обсудить день рождения твоей мамы.

— Конечно, Владимир Викторович, вечером зайду к вам, — чуть сконфуженно улыбнулась я и направилась к себе.

Наверное, хочет обсудить подарок, мне бы тоже что-то приготовить, но об этом я подумаю позже. Время уже близилось к восьми часам вечера, когда я принялась за дополнительное задание, кое-как закончив с изучением материалов. Оно не было сложным, и включало в себя разные вопросы, некоторые были на только что прочитанное, а некоторые больше смахивали на общие вопросы по экономике, политике, их взаимосвязи и многому другому. Общим у них всех были абстрактность формулировки — из-за чего ответ на один вопрос выходил на целое полотно, — и излюбленная проверка на присутствие серого вещества, в наличии которого у меня, финансист очевидно сомневался, хотя неумением размышлять я не страдала. К половине десятого я наконец дошла до последнего вопроса, выделенного жирным шрифтом.

Влияние человеческого фактора (эмоции, неосторожность в вычислениях, поспешное принятие решений) на работу экономической системы. Л/П.

Вопрос был предельно ясен, но что за дурацкое Л/П. Наскоро поискав значение в интернете и не ничего не найдя, я принялась писать ответ. Плевать на чертовы непонятные закорючки, если не успею отправить, то завтра этот филин неспящий устроит мне веселый день.

Отправив все в последнюю минуту, как истинный студент, я уже было с чистой совестью направилась в ванную, как вспомнила про обещание отчиму зайти к нему. Хлопнув себя по лбу, я пошла в его кабинет. Обычно Владимир Викторович не спал до глубокой ночи, так что возможно он еще работал. Тихо постучав в дверь, я услышала спокойное «войди».

Отчим стоял около стола, заваленного папками разных цветов, и просматривал каждую из них.

— Не обращай внимания на беспорядок, я решил устроить небольшую сортировку.

Честно говоря, меня поразило такое количество документов, некоторые папки были очень толстыми и включали в себя несколько отсеков, а некоторые, наоборот, тонкими, не больше пяти листов. Заметив мой взгляд, Владимир Викторович сказал:

— Это все проекты, к которым я хоть как-то приложил руку.

Я редко бывала в кабинете отчима, можно сказать, почти никогда, но не думала, что добрая половина шкафов была забита бумагами. Хотя для человека, вкладывающего свои деньги в различные компании и проекты, наверное, это было нормальным.

Несмело подойдя к столу, я скорее констатировала, чем спросила:

— Вы храните все на бумаге.

Отчим слегка улыбнулся и, не отрывая от меня своего стеклянного взгляда, проговорил:

— Не доверяю иным носителям, впрочем, — вставляя очередную папку на место, — если будешь работать в моей сфере, тоже однажды к этому придешь.

Глава 8

Проснувшись ранним утром понедельника, как всегда, не выспавшейся, хотя о сне можно было забыть до конца семестра, я наскоро собралась и полетела в универ, стараясь не опоздать на первую пару, которой как раз были финансы.

«Отлично, лучше сразу пережить этот кошмар, чем просидеть в ожидании полдня» — примерно такими мыслями я старалась себя успокоить, смотря на часы каждые пять минут и пытаясь не думать о том, что половина прочитанного мной вчера уже успешно выветрилось из головы.

Как бы то ни было, я уже шла по коридору к открытой двери в аудиторию. Зайдя внутрь и тихо поздоровавшись с преподавателем, не смотря на него, я поспешила на свое место. Хватит, и так внимания к моей персоне было предостаточно.

Помнится последнее такое проявление внимания вообще было в четыре утра выходного дня. Спрятавшись за спинами баскетболистов и для надежности опустив голову, я старалась побороть очередной комок злости на финансиста за бессонные выходные, и унять беспокойно бьющееся сердце. В последние минуты перед звонком в аудиторию вошли Кристина с Петей, судя по выражению их лиц, выходные прошли не лучше моих, да и особых надежд на ближайшие полтора часа никто не питал.

Оглядев группу, я заметила такие же напряженные лица. Кто-то лихорадочно повторял материал, а кто-то, видимо, как и я, пытался слиться с окружающей средой. Стоит признать, что шухер Михаил Дмитриевич умел наводить особо не напрягаясь.

— Даже спрашивать не буду, как прошли выходные, — плюхнувшись на стул, проговорила Кристина. Я лишь мрачно посмотрела на нее и молча кивнула садящемуся Пете.

Послышался звук отъезжающего стула, все синхронно подняли глаза на финансиста.

— Полагаю, все, кто хотел прийти, уже пришли, — проговорил Михаил Дмитриевич, закрывая дверь в аудиторию и проходя обратно к своему столу.

Не успел преподаватель сесть, как дверь в кабинет снова открылась, звонко ударяясь о стену.

«Интересно, он когда-нибудь научится обращаться с дверями, как нормальные люди, а не спартанцы» — подумала я, смотря на стоящего на пороге Богданова.

— Драсти, можно? ­— без особых церемоний, поздоровался Даня.

— Идиот, — медленно выдохнула Кристина, на что мы с Петей лишь тяжело вздохнули. Группа заинтересовано наблюдала за очередным разворачивающимся шоу.

— О, Богданов! А мы уже боялись, что вы обделите нас своим вниманием, — с улыбкой сказал финансист, — прошу…

Даня уже повернулся в сторону парт, как его снова остановил голос преподавателя.

— К доске. Помнится, на прошлой паре вы очень хотели со мной побеседовать, вещи можете оставить на первой парте, — все с той же улыбкой говорил Михаил Дмитриевич.

На Даню в этот момент было страшно смотреть, желваки ходили ходуном, а глаза снова опасно засверкали. Бросив вещи на парту, он прошел к доске и уставился на уже сидящего за столом финансиста.

— Вы забыли закрыть дверь, — спокойным голосом проговорил Михаил Дмитриевич.

Сжав зубы, Даня проследовал к двери.

— Рассказывайте, Даниил, в пятницу вы сказали, что видели материалы, полагаю, вы готовы к сегодняшней паре, — в кабинете повисла тишина.

Даня молчал, а мы лишь наблюдали за ним, затаив дыхание. Михаил Дмитриевич выжидательно смотрел на него еще несколько секунд, как Даня наконец медленно и твердо проговорил:

— Я не буду тратить ваше время, я не готов.

— Почему? — уже более серьезно спросил преподаватель, слегка приподняв брови.

— На работе был, — финансист медленно выдохнул, откинувшись на спинку стула и мельком посмотрев в нашу сторону, произнес:

— Работа, это, конечно, хорошо, но вы прежде всего студент и должны уделять время учебе.

— Не у всех есть возможность просто учиться, ­— резко сказал Даня, смотря в лицо преподавателю.

А ведь именно для таких людей, проект, некогда финансируемый отчимом, и был создан, Даня был действительно умен, но из-за постоянных подработок, по которым он мотался с самого первого курса — часто пропускал пары и не выполнял задания. Тем не менее, если у кого и был шанс в нашей группе попасть под подобный проект в универе, то это был Богданов.

Михаил Дмитриевич медленно кивнул и спросил:

— Вы читали хоть что-то?

— Я прочитал первые десять-пятнадцать страниц, дальше только полистал некоторые главы. Финансист снова кивнул, скорее уже собственным мыслями и, приподнявшись на стуле, проговорил.

— Тогда сделаем так: я задаю вам вопросы, часть из них будет на то, что вы читали, насколько я помню, это был как раз вопрос Елены, — Михаил Дмитриевич мельком посмотрел в мою сторону, — а там посмотрим.

Даня, удивленный таким предложением, резко повернул голову в сторону финансиста.

— Итак, вопрос первый… — спокойно начал преподаватель.

Улучив момент, я повернулась к ребятам. Мы обменялись такими же недоуменными взглядами «неужели он его тащит». И действительно, все двадцать минут опроса Михаил Дмитриевич ни разу не попытался завалить Даню. Лишь слушал, уточнял и задавал наводящие вопросы, если Богданов не знал ответа. Однако даже это не всегда помогало Дане, поскольку многих вещей он просто-напросто не знал, но стоило отдать ему должное, держался он хорошо. Финансист задал последний вопрос, на что Богданов лишь отрицательно покачал головой.

Неожиданно с первой парты взметнулась рука.

— Вы что-то хотели, София? — уточнил Михаил Дмитриевич, повернувшись к ней лицом.

— Я бы хотела ответить на вопрос.

— У нас уже есть отвечающий.

— Тогда я могу рассказать эту тему, ведь Богданов почти ничего не рассказал.

У Дани от подобного хамства лишь скептически взметнулась бровь, а Михаил Дмитриевич с усмешкой проговорил:

— У вас еще будет шанс себя показать, София. Садитесь, Даниил, — легко кивнув, Даня забрал вещи с первой парты и, не удостоив Сонечку взглядом, пошел к ближайшему свободному месту.

Мы с Кристиной синхронно выдохнули. Вроде прошло неплохо. Снова спрятавшись за спинами баскетболистов, я начала выводить непонятные закорючки в тетради. Повторение все равно не поможет, после трех бессонных ночей мозг не воспринимал информацию от слова совсем.