Мой Ольховый Король

Глава 1

Лондон,  май 1890 год

Полночный час угрюм и тих.
Лишь гром гремит порой,
Я у дверей стою твоих.
Лорд Грегори, открой.

Ванесса достаточно быстро миновала длинный, полутёмный коридор, но помедлила возле дверей кабинета директрисы пансиона. Затем взялась за металлическую ручку и, постучав, резко распахнула дверь. Миссис Эвелин Флетчер очень не любила ждать кого-то или чего-то. Это Ванесса отлично усвоила за шесть лет обучения в благотворительном пансионе. И вот, она полностью завершила программу обучения и теперь решалась её судьба. Она попала сюда двенадцатилетней девочкой, оставшейся без попечения родителей.

Свою мать она не знала. Джоан Уорд умерла на третий день после родов от горячки. Отец Чарльз Уорд дорожил своей малюткой, так похожей на его обожаемую жену, воспитывая её в огромной любви и заботе. Но едва Ванессе исполнилось двенадцать, отец скоропостижно скончался. У него просто остановилось сердце, когда он вместе с другими джентльменами сидел за игрой в вист в лондонском клубе. Кто бы мог подумать, что такой крепкий, здоровый мужчина мучился сердечными болями и держал это в тайне ото всех вот уже несколько лет.

Осиротевшая девочка попала под опеку единственного родственника со стороны отца – его троюродного брата. Заядлый холостяк и путешественник, никогда не сидевший на одном месте, не представлял, что делать с ребёнком. И определил девочку в пансион на попечение миссис Флетчер, оставив на нужды пансиона кругленькую сумму. После чего исчез в неизвестном направлении.

Первый год учёбы показался Ванессе, изнеженной любящим отцом, сущим адом. Чересчур суровые учителя, скудное питание, подчинение строгому распорядку дня, бесконечные ссоры с товарками, плохо отапливаемые классы и спальни, наказания за малейшую провинность. Но человек способен привыкнуть ко всему. Привыкла и Ванесса. И сейчас, когда пришла пора покинуть стены родного пансиона, она молила Господа о том, чтобы миссис Флетчер оставила её здесь учительствовать или хотя бы помогать по хозяйству. Девушка безумно страшилась жизни, кипящей за серыми стенами пансиона. Если ещё год назад она только и мечтала поскорей вырваться из этой клетки, то теперь у неё колени подгибались от мысли, что она останется совершенно одна в огромном, незнакомом городе.

– Присядьте, мисс Уорд, – на удивление ласково улыбнулась ей директриса, указывая на стул напротив себя. – Я хочу порадовать вас одной замечательной новостью. Я нашла для вас достойную работу.

– В самом деле? Вы очень добры, миссис Флетчер. Позвольте узнать, что это за работа?

– Вы будете служить гувернанткой у восьмилетнего мальчика в одном из богатейших домов Лондона.

Директриса уставилась на неё с таким видом, словно ожидала, что девушка пустится в пляс от радости, и очень удивилась, когда та этого не сделала. Ванесса перевела дыхание, справившись с волнением, и умоляюще взглянула на миссис Флетчер.

– Я вас прошу, разрешите мне остаться при вас. Я согласна на любую работу в пансионе. Я со всем справлюсь. Обещаю…

– Не будьте такой дурочкой, дорогая Ванесса! – недовольно прервала её миссис Эвелин. – Здесь у вас нет никаких перспектив. К тому же, ваш дядюшка так больше и не появился здесь за все шесть лет. А кошелёк, оставленный им на ваше содержание, давным-давно опустел. И если бы не наши попечители, да хранит их Пресвятая Дева Мария, и не моя доброта и привязанность к вам, вы давно оказались бы на улице или в приюте!

Ванесса опустила голову, с трудом сдерживая слёзы. Плакать здесь строго запрещалось. Слёзы – удел жеманных барышень, но отнюдь не воспитанниц пансиона миссис Флетчер.

– Держите спину прямо, мисс Уорд! Впереди вас ждёт новая жизнь! Будьте добры сегодня же собрать ваши вещи. Завтра утром за вами приедет карета. И не забудьте потом поблагодарить меня за участие в вашей судьбе. Данное место желали заполучить десятки девушек, не уступающих вам в образованности и умственных способностях.

Ванесса поспешно выпрямилась и гордо вскинула голову. В её серых глазах появилась привычная холодность. Девушке зимой исполнилось восемнадцать, но она выглядела гораздо моложе своих лет. Её нельзя было назвать красавицей из-за немного резких, неправильных черт лица. Но роскошные, слегка вьющиеся чёрные волосы и большие, выразительные глаза с лихвой компенсировали все недостатки. А худощавая фигура и острые плечики были следствием здешнего скудного рациона.

– Могу я узнать имя моего будущего воспитанника?

– Вот это совсем другое дело! – вновь расцвела миссис Флетчер. – Роберт Джефферсон. Чудесный ребёнок! С ним не должно возникнуть никаких проблем! А вот сам лорд Джефферсон, его опекун, конечно, не подарок…

– Что с ним не так? – быстро спросила Ванесса.

– Избалованный, богатый двадцативосьмилетний молодой человек, обожающий балы и светские развлечения, на плечи которого легло бремя заботы о брате после трагической гибели родителей. Естественно, у него нетерпимый и вспыльчивый характер. И к нему нужен особый подход.

– У них с братом такая огромная разница в возрасте?

– Они сводные братья. Его отец после смерти первой жены женился повторно, и она родила ему ещё одного сына.

– Что за трагедия случилась в их семье?

– Ванесса! Вы задаёте слишком много вопросов о том, что вас совершенно не касается! – нахмурила брови миссис Флетчер. – Ваша прямая обязанность – заниматься обучением и воспитанием мальчика. А с лордом Грегори достаточно быть вежливой, учтивой и не дерзить ему. Тогда вы не повторите судьбу прежних гувернанток.

– И много их было? – девушка не удержалась от очередного вопроса.

– Три или четыре. Все девушки из интеллигентных, небогатых лондонских семей. Но я уверена, что вы задержитесь в этом доме надолго. Потому что девицы, воспитанные в моём пансионе, не привыкли пасовать перед трудностями и не станут совать свой нос в чужие дела. Вы понимаете меня, Ванесса?

Глава 2

Грейс Бенсон окинула цепким взглядом огромную бальную залу и не смогла сдержать довольной улыбки. Без сомнений, она сегодня самая красивая дебютантка. Как же Грейс ждала открытия сезона! И она непременно затмит собой всех признанных красавиц Лондона. Для этого у неё есть всё, что нужно: молодость и красота. Грейс недавно исполнилось семнадцать. И у неё были роскошные, белокурые локоны, ярко-голубые глаза, опушённые длинными, кукольными ресницами, прехорошенький носик, полные, розовые губки и великолепная фигура с тонкой талией и большой грудью.

Для своего дебюта Грейс выбрала шёлковое, голубое платье в тон своим глазам. Её бальная книжка давно была забита именами кавалеров, желающих танцевать с ней. Первым номером стоял Генри Фишер, известный лондонский денди, красавец и холостяк с приличным состоянием. Вон он, в противоположном конце залы, изредка бросает на неё красноречивые взгляды. И Грейс отвечает ему кокетливой улыбкой, которую прячет за веером.

– Лорд Грегори приехал! Лорд Грегори вернулся из загородного поместья! – послышались взволнованные женские голоса.

Грейс ради интереса лениво повернула голову в сторону входа в бальную залу. Вошедший мужчина был молод и очень хорош собой. Даже слишком хорош. Высок, рост выше среднего. Его стройную фигуру облегал идеально пошитый белоснежный смокинг. К нему в дополнение шли белые брюки и тёмно-фиолетовая шёлковая рубашка с чёрным галстуком-бабочкой. Длинные тёмно-русые волосы и светло-карие глаза. На красивых губах играла горделивая улыбка. Он был идеален. И почему Грейс не знала его раньше?

– Это кто? – шёпотом спросила она у своей подруги Келли Фейн.

– Лорд Джефферсон собственной персоной. Но, дорогая моя, не советую заглядываться на него. В его копилке десятки разбитых женских сердец. Ты, верно, не желаешь пополнить его коллекцию?

Грегори скользнул скучающим взглядом по лицам молоденьких дебютанток, словно по предметам интерьера. Как всегда, ничего особо выдающегося. Разве что, девица в голубом платье может его заинтересовать. В конце концов, за неимением лучшего, придётся довольствоваться тем, что есть. Он быстро двинулся по направлению к ней.

– Моё почтение, миледи, – чарующим голосом произнёс он, целуя её ручку, затянутую в белую перчатку. – Окажете мне честь, станцевать со мной первый вальс?

– Простите, милорд, но, к сожалению, свой первый танец я обещала мистеру Фишеру…

– Так вы намерены сказать нет? – приподнял он брови. – Я никогда не говорю нет.

Раздались первые звуки вальса, и Грегори подхватил под руку не особенно сопротивляющуюся Грейс, выводя её на середину зала. Генри Фишер проводил их негодующим взглядом. Подобное поведение выходило за рамки приличий. Но рядом с лордом Джефферсоном не было места приличиям. Он обожал устраивать скандалы, охотно принимая вызовы на дуэли. Несмотря на запрет последних, он умудрялся всегда выходить сухим из воды. Также Генри прекрасно знал, что он отличный стрелок, и его противники, если не приносили извинений, вынуждены были месяцами валяться дома в постели с тяжёлыми ранениями. Так что Фишер благоразумно отошёл к столику с напитками и подхватил бокал виски.

– Не сочтёте ли вы за дерзость, если я сделаю комплимент вашим глазам?

Его орехового цвета глаза были так близко, что дурманили и заставляли мысли путаться. А нежный, бархатистый тенор проникал в самые потаённые уголки души. Поэтому Грейс честно ответила:

– Сочту. Но, пожалуйста, сделайте!

– Они очень подходят к вашему небесному платью!

От усмешки, скользнувшей по его губам, девушке стало не по себе. Неужели он смеётся над ней? Но Грейс знала, что уже не в силах вырваться из его объятий. Он целиком подчинял своей воле, этот необыкновенный лорд Грегори с лицом ангела и дьявольским блеском в светлых глазах.

*** *** ***

– Ирэн, этот наглец компрометирует твою дочь!

Миссис Бенсон недовольно взглянула на свою подругу Джорджину, но понимала, что она права. Грегори танцевал с Грейс четвёртый танец за вечер, и если он не сделает ей предложение, её дочь действительно окажется скомпрометированной на её первом же балу.

– Я думаю, через три дня на балу в нашем доме он сделает Грейс предложение, – уверенно произнесла она, отпивая глоток лимонада.

– Грегори Джефферсон? – недоверчиво переспросила Джорджина.

– Он самый. Мой муж, как ты знаешь, вхож в приближённый круг королевы Виктории. И имеет огромное влияние в обществе. Этот франт не посмеет так поступить с нашей дочерью. В противном случае, Эдвард его растопчет, словно какой-нибудь сорняк.

Грегори, словно почувствовав на себе сверлящий взгляд миссис Бенсон, слегка повернул к ней свою голову и наградил обворожительной улыбкой.

– Хорош, слов нет! – не без зависти вздохнула Джорджина, которой самой предстояло выдать замуж трёх дочерей.

– Да, с нашей Грейс они станут самой блистательной парой в Лондоне!

*** *** ***

Ванесса жила в Карни-хаус вторую неделю. Роберт Джефферсон оказался действительно чудесным ребёнком. Умный, всё схватывающий на лету и спокойный. С ним не было абсолютно никаких хлопот. Робби был как две капли воды похож на своего старшего брата. Те же русые волосы, светло-карие глаза, правильные, красивые черты лица. Значит, они оба походили на своего отца. Тем более Ванесса не понимала, почему Грегори откровенно недолюбливает мальчика. Он совершенно не обращал внимания на него и старался избегать Роберта. В связи с чем, и сама Ванесса видела своего работодателя крайне редко.

К тому времени, когда Грегори поднимался с постели, а это было ближе к полудню, они с Робертом успевали и позаниматься, и погулять, и позавтракать, и съесть по куску сладкого пирога на ланч. За обедом они неизменно собирались все вместе. Но лорд Джефферсон не отрывал глаз от газеты, не обращая на них ни малейшего внимания. Затем он уезжал из особняка на весь вечер. Появлялся ближе к ночи, чтобы сменить наряд, и отправлялся на очередной бал, возвращался с которого далеко за полночь, когда Ванесса и Роберт давным-давно спали.

Глава 3

Оказавшись в просторной, светлой библиотеке, Ванесса не удержалась от восторженного вздоха. Многочисленные шкафы были заставлены книгами до самого потолка. Здесь также находился своеобразный уголок для чтения. Уютная софа стояла рядом с окном. На ней лежал пушистый плед. Рядом – маленький столик из тёмного дерева. Как, должно быть, прелестно сидеть здесь в дождливую погоду, и наслаждаться книгами.

– Как вам моя скромная библиотека? – прервал её мечтания голос лорда Джефферсона.

– Она великолепна! – искренне восхитилась девушка.

Грегори подошёл к софе и уселся на неё, вытянув ноги:

– Я обожаю коротать здесь вечера.

– Вы? Я думала, вы не поклонник подобного времяпровождения.

Ванесса тут же пожалела о своих словах, так как в светлых глазах мужчины вспыхнул недобрый огонёк.

– А как, по-вашему мнению, я люблю проводить время? – спросил он, выпрямляясь, и заглядывая ей в глаза.

Отступать было поздно, поэтому Ванесса выпалила, краснея:

– Балы, званые вечера, лондонский клуб, возможно. Вас никогда вечерами не бывает дома.

– Мне весьма лестно, что вы за мной следите, мисс Уорд!

– Я к тому, что Робби скучает по вас, и вы могли бы уделять ему хоть немного внимания.

Ванесса совершенно смутилась, понимая, что наговорила лишнего и, с восхищением наблюдая, как его ореховые глаза становятся тёмными.

– Я для того вас и нанял, Ванесса, чтобы мой брат не скучал! – интонации его голоса не изменились, но глаза жили своей жизнью, прожигая её насквозь.

– Извините, сэр, я не права! – быстро произнесла она.

Грегори поднялся с софы и отвернулся к окну, заложив руки за спину. Минута молчания в звенящей тишине библиотеки показалась Ванессе вечностью.

– Кстати, насчёт лондонского клуба вы не угадали, – усмехнулся он. – Там невыносимо скучно и всё пропахло сигарами и виски. А я предпочитаю абсент.

Он повернулся к ней лицом и подошёл вплотную, так что Ванесса смогла различить лёгкий румянец на его скулах и ощутить приятный запах его одеколона.

– Какую книгу вы бы хотели прочесть в первую очередь, дорогая Ванесса?

– О, я давно мечтаю прочесть «Грозовой перевал»! Она у вас есть?

– Естественно. Обожаю отрицательных персонажей, коим является мистер Хитклифф!

Грегори пробежал пальцами по позолоченным корешкам книг на одной из многочисленных полок, и протянул Ванессе роман.

– Если вы не против, обсудим его после вашего прочтения? – улыбнулся он ей.

– Непременно. Благодарю вас, Грегори!

Когда она забирала у него книгу, его пальцы случайно или намеренно скользнули по её руке. Девушку бросило в жар.

«Господи! Что такое со мной происходит? – лихорадочно подумала она. – Я не могу ничего чувствовать к этому человеку, соответственно у меня обычный жар!»

Так как второй этаж дома, где располагалась её комната, Ванесса уже видела, Грегори предложил ей отправиться на третий.

– В правом крыле дома – моя спальня, – небрежно махнул он рукой в уходящий вглубь коридор. – А в левом – картинная галерея. Думаю, она вас заинтересует гораздо больше.

Стараясь не обращать внимания на его манеру шутить, Ванесса с любопытством принялась рассматривать роскошные картины. Грегори не мешал ей, лишь иногда вставлял кое-какие замечания.

– А почему здесь нет ни одного семейного портрета? – спросила девушка в недоумении. – Или они где-то в другом месте?

– Они в восточной башне в чехлах, – сухо пояснил он. – Ванесса, я не люблю воспоминаний. Предпочитаю жить настоящим.

Девушка внимательно взглянула на него. В голосе мужчины прозвучало откровенное недовольство. Отчего же он рассердился за такой невинный вопрос?

– Ах, я совсем забыл вас предупредить! Сегодня к нам на обед придёт мой единственный близкий друг Виктор Коулман. Он молодой доктор. И потрясающе интересный собеседник. Идёмте, Ванесса! Мне нужно переодеться к обеду.

*** *** ***

– Спешу поздравить тебя, дорогой друг! – воскликнул Виктор, как только они с Грегори остались наедине в его кабинете.

– Это с чем, позволь спросить? – выгнул тот бровь.

– Как же?! Весь светский Лондон гудит о твоей помолвке с прекрасной мисс Бенсон! Говорят, ты сделаешь ей предложение в эту среду на балу в их особняке. Что ж, достойный выбор! Грейс настоящая красавица!

Лорд Джефферсон громко расхохотался, запрокинув голову на спинку кресла. Виктор непонимающе смотрел на своего друга.

– Мы с тобой дружим уже столько лет, а ты до сих пор меня плохо знаешь! – возмутился Грегори. – Неужели ты считаешь, что предел моих мечтаний – женитьба на смазливой пустышке Грейс?!

И он снова залился звонким смехом.

– Но ты ведь понимаешь, кто её отец? Эдвард Бенсон сотрёт тебя в порошок, если ты так поступишь с его любимой, единственной дочерью!

– Ну, это мы ещё посмотрим! – на губах Грегори заиграла дьявольская улыбка. – В среду Грейс действительно ожидает сюрприз, от которого она будет в полном восторге!

– Что ты задумал? Сознавайся немедленно!

– Насколько я помню, ты приглашён на приём к Бенсонам, дорогой Виктор! Так что увидишь всё своими собственными глазами!

– Нет, Грегори! До среды я просто умру от любопытства! – в притворном ужасе расширил глаза Коулман.

– Я хочу прийти на бал с женщиной!

Джефферсон слегка наклонил голову и в его светлых глазах вспыхнули озорные искорки.

– И кто эта авантюристка, позволь узнать?

– Моя нынешняя гувернантка Ванесса. Но она пока ещё не знает об этом!

– А что ты будешь делать, если она вдруг не согласится? Зачем ей пожизненное пятно на своей репутации?

– Я сделаю всё, чтобы не допустить её отказа! Готов поспорить с тобой на что угодно – она будет сопровождать меня, Виктор!

– Нет, Грегори, благодарю покорно! Я итак проспорил тебе всё, что можно! – рассмеялся он. – Ты всегда добиваешься, чего желаешь!

– И горжусь этим! – заявил Грегори, поднимаясь со своего кресла. – Ты только представь вытянутые лица всей семейки Бенсон, которые ждут, что я сделаю предложение их ненаглядной Грейс! Что ж, жизнь – суровая штука, пора ей это усвоить!

Глава 4

Весь последующий день Ванесса провела как на иголках. Она ожидала чего угодно со стороны Джефферсона: неприятного разговора, дальнейшего давления или же собственного увольнения. Но Грегори целый день не было дома. И к вечеру он не появился. Его отсутствие волновало девушку гораздо сильнее, чем присутствие. А тут ещё миссис Флетчер ничего не ответила на её письмо. Должно быть, она очень разочарована своей воспитанницей. Но и просить о благотворительности человека, который отказал в двух шиллингах нищенке у церкви, было просто нелепо. Вчерашнее предложение пойти с ним на бал возмутило Ванессу до глубины души. Кажется, теперь она начала понимать, о каких играх её предупреждал доктор Коулман.

Уложив Роберта в постель, она долго читала ему сказки. Когда ребёнок заснул, она ласково поцеловала его в светлую макушку и выключила ночник. Жаль будет покидать его, ведь он также обделён родительской любовью, как и она, была обделена в детстве. Но ничего не поделаешь. Выйдя в коридор, она наткнулась на миссис Смит со свечой в руке.

– Ванесса, идёмте пить чай с имбирным печеньем, которое только что испекла Мария! Составите мне компанию. Всё равно никто из слуг не ляжет, пока милорд не вернётся домой…

Часы в гостиной пробили одиннадцать. За окном лил дождь стеной, и вспыхивали молнии. Дженни сама принесла поднос с печеньем, чаем и несколькими сортами варенья.

– Мисс Уорд, вас нам послал сам Господь Бог! – уверенно сказала вдруг миссис Смит, осторожно отпивая глоток горячего чая.

– Почему вы так считаете? – улыбнулась Ванесса.

– Потому что я вижу, что вы искренне полюбили нашего милого Роберта, не то, что прежние гувернантки. И дитя это чувствует. Вчера он заглянул мне в лицо и спрашивает таким дрожащим голоском: а мисс Уорд ведь надолго останется в нашем доме? Она никуда не уйдёт? У меня даже слёзы на глаза навернулись…

Ванесса быстро опустила взгляд. У неё встал комок в горле, и защипало глаза. Справившись со своими чувствами, она твёрдо произнесла:

– Вы прекрасно знаете, миссис Смит, что это не от меня зависит. Меня немного пугают манеры лорда Джефферсона.

– У нашего хозяина, несомненно, тяжёлый характер, но в глубине души, он очень добрый человек. Поверьте на слово старой экономке, проработавшей в этой семье, двадцать пять лет.

Девушка внезапно подумала, что Дженни знает все тайны Джефферсона. Посомневавшись несколько секунд, стоит ли выводить её на откровенный разговор, она решила, что имеет право хоть немного приоткрыть завесу неизвестности.

– Почему же тогда ушли прежние гувернантки? – невинно поинтересовалась она, приподняв изящные, чёрные брови. – Сколько их всего было у Роберта?

– Трое. Мисс Форд и мисс Тёрнер были почти одного возраста с вами, девушки из небогатых, дворянских семей. Обе слишком впечатлительные. Им бы стоило сразу уяснить, что масло и вода не смешиваются.

– О чём это вы, миссис Смит?

– Да о том, что обе девицы вместо того, чтобы воспитанием мальчика заниматься, влюбились в нашего хозяина, словно кошки! Прости, Господи! Подумали бы, кто он, и кто они! Конечно, милорд и сам другой раз повод давал. Он любитель пофлиртовать с молоденькими девушками, как вы, наверное, успели заметить.

Ванесса покраснела до корней волос, едва не поперхнувшись чаем. Неужели Дженни что-то заметила? Или подслушала ненароком? Боже, какой стыд!

– Да не смущайтесь вы так, дорогая Ванесса! – усмехнулась экономка. – Я же вижу, что вы совершенно из другого теста слеплены. И не соблазнитесь на его красоту. Но продолжу свой рассказ. Когда милорду порядком надоели томные взгляды и откровенные улыбки глупых девиц, вертевших перед ним подолами юбок, он выставил их за дверь. Тогда я посоветовала ему выбрать женщину постарше, посолиднее. Он внял моему совету. Так в особняке появилась миссис Конорс, бывшая учительница. У неё были свои методы воспитания и обучения. Довольно жёсткие. Сколько раз я утешала несчастного Робби, плачущего в подушку. Он боялся и ненавидел свою гувернантку. Однажды, застав его в очередной раз в слезах, я не выдержала и пожаловалась милорду. Он лишь пожал плечами, доверяя её опыту, и назвал брата избалованным, капризным ребёнком. Но в один прекрасный день, он случайно вошёл в класс и собственными глазами увидел, как миссис Конорс ударила Роберта указкой по пальчикам за то, что он сфальшивил на пианино. Сэр Грегори пришёл в бешенство. Словно тайфун налетел на перепуганную миссис Конорс, отобрал у неё указку, переломил её о своё колено и приказал ей убираться на все четыре стороны. Никогда ещё мы не видели его в таком гневе.

Ванесса с трудом сдержала довольную улыбку, представив себе эту картину. Значит, он всё же любит брата! Его поступок, описанный миссис Смит, вызвал в ней новый всплеск восхищения этим странным, непонятным человеком.

– Милорд тогда сгоряча заявил, что больше никаких гувернанток в его доме не будет, что он сыт ими по горло. Но прошёл месяц, он успокоился. И обратился в пансион, как ему посоветовал его друг доктор Коулман…

– Мистер Коулман посоветовал? – изумилась Ванесса.

– Ну да, насколько мне известно, сэр Виктор сам в прошлом воспитанник одного пансиона. Он сказал, что милорд останется очень доволен гувернанткой, нанятой в пансионе, лучше всего благотворительном. И оказался прав! Вы просто ангел, мисс Уорд! Спасибо вам за вашу доброту к так рано осиротевшему Роберту.

– Пока меня не за что хвалить и благодарить, – смутилась девушка. – Я работаю всего лишь вторую неделю. И, честно признаюсь, к Роберту я привязалась всей душой. Но, позвольте узнать, что случилось с его родителями? Простите меня за любопытство…

– Мисс Уорд, данная тема запретна в этом доме, – перешла на шёпот миссис Смит. – Но я считаю, что вы, как благоразумная девушка, искренне заботящаяся о Роберте, должны знать правду. После смерти своей первой жены отец Грегори – Артур женился во второй раз спустя много лет. Его супругой стала молодая красавица Нэнси Крофтон. Она родила Артуру второго сына-наследника. Он обожал и боготворил свою жену. Но их счастье было недолгим. Едва Роберту исполнилось два годика, произошёл несчастный случай на охоте. Шальная пуля, выпущенная Артуром из ружья, случайно смертельно ранила Нэнси. Обезумевший от горя и отчаяния, он тут же застрелился. Вся эта трагедия развернулась на глазах у Грегори. Ему тогда было двадцать два. С тех пор он очень сильно изменился, не в лучшую сторону. Поэтому не судите его строго за холодность к младшему брату.

Глава 5

Ванесса быстро и ловко пришила на место оторвавшуюся оборку на платье и с восхищением провела рукой по изумрудному шёлку. Когда она согласилась пойти на бал, Грегори заявил, что ему нужно срочно съездить за новым платьем для неё.

– Чем же вам не угодило предыдущее? – улыбнулась Ванесса.

– Понимаете, с ним произошёл небольшой казус, – хитро прищурился он. – Случайно оторвалось кружево на подоле. Даже не знаю, как это получилось…

– Ну, это не проблема! Давайте сюда! В пансионе нас учили, и шить, и готовить, и выполнять любую работу по дому.

Девушка сама не понимала, как она могла даже на одну минуту поддаться соблазну и своим тайным желаниям. Сейчас, представляя себя в этом шикарном, дорогом платье под руку с лордом Джефферсоном, она обмирала от страха. Но ей безумно хотелось сделать это, вопреки здравому смыслу. Ванессу до глубины души поразил визит директрисы, её лицемерная забота и лживое участие в её судьбе.

– Вы сможете гордиться мною, миссис Флетчер! Обещаю! – прошептала она с горечью.

Злость, обида и гордость смешались в одно целое. Грегори прав, она обыкновенная гувернантка. Перед кем ей отчитываться? Кому какое дело, если её репутацию будут считать запятнанной после этого бала? У неё нет ни любящих родителей, ни брата или сестры, на ком мог бы отразиться её безрассудный поступок, никого на всём белом свете! А миссис Флетчер, которую она на какое-то мгновение посчитала своим другом, она глубоко возненавидела.

Она будет танцевать с лордом Джефферсоном, с высоко поднятой головой встречая презрительные и осуждающие взгляды. Она бы многое отдала за то, чтобы увидеть вытянувшееся лицо директрисы, когда ей доложат о дебюте её воспитанницы. Но не одна только жажда мести толкала Ванессу на столь отчаянный поступок. Ей нравился Грегори, нравился с каждым часом всё сильнее, и она ничего не могла с этим поделать. Нравился со всеми его недостатками и пороками. А после истории, рассказанной миссис Смит о трагедии, разыгравшейся в их семье, и после его откровения про смерть матушки, ей стало его искренне жаль. Она ясно увидела, что он тщательно прячет свою израненную душу за маской светского денди, равнодушного и холодного. Ничто теперь не разубедит её в обратном.

Время до вечера пролетело незаметно. И вот при помощи миссис Смит, затянут корсет, надето платье и локоны прибраны в высокую причёску. Пожилая экономка молчала. Но Ванесса не могла проигнорировать её осуждающий взор.

– Знаю, что вы считаете меня распущенной и испорченной особой, миссис Смит, – тихо сказала она. – Но я бы не смогла объяснить вам, почему я так поступаю, потому что до конца не понимаю саму себя…

– Девочка моя, вы осознаёте, что погубите свою жизнь? Остановитесь, пока не поздно. Я уверена, что у вас есть серьёзная причина так поступить. Но, поверьте, назад пути не будет. Неужели мимолётную страсть можно противопоставить счастливому замужеству с достойным человеком?

Ванесса ничего не ответила на её слова, лишь крепко сжала тёплую, пухлую руку женщины, и почти выбежала в коридор, стрелой пронеслась вниз по лестнице и замерла на пороге гостиной, где её ожидал лорд Джефферсон. Одетый в чёрный смокинг, идеально подчёркивающий его высокий рост и тонкий стан, и белоснежную шёлковую рубашку, с расстёгнутой верхней пуговицей, он был безупречен. Его карие глаза бесцеремонно заскользили по её фигуре.

– Я угадал с цветом платья. Оно вам к лицу, – произнёс он, приближаясь к ней вплотную. – И длина идеально подошла к вашему росту, и декольте не слишком глубокое, что выгодно для вашей фигуры.

– Лорд Джефферсон! – вспыхнула Ванесса.

– Но чего-то определённо не хватает! – продолжал он, не обращая внимания на её смущение. – Одну минуту!

Он подошёл к столу и взял с него шкатулку. Открыв её, Грегори достал колье и серьги-подвески с крупными изумрудами, ярко сверкающими и переливающимися при свете люстры.

– Нет, я это не надену! – испуганно отшатнулась девушка.

– Всего на один вечер, мисс Уорд! Я настаиваю! Неужели вам не понравились изумруды моей матушки?

Грегори, не слушая её робких возражений, надел колье на её шею и быстро застегнул цепочку. Затем вложил в её ладонь серьги. Взяв девушку за плечи, он развернул её лицом к себе и довольно улыбнулся.

– Вы затмите всех на этом балу, дорогая Ванесса!

– Не льстите мне напрасно, сэр!

– Я никогда не льщу, мисс Уорд! Пойдёмте!

Он почти силой вытащил её в зеркальный коридор и подтолкнул к одному из зеркал.

– Взгляните, Ванесса! Вы же красавица!

Она подняла глаза. В огромном зеркале отражалась прекрасная незнакомка в зелёном шёлке. Платье и, правда идеально подходило ей, выделяя достоинства фигуры, и скрывая недостатки. Чёрные как вороново крыло волосы подчёркивали белизну изящной шеи, а большие серые глаза сияли сейчас ярче изумрудов.

– Почему вы не любите зеркала? – раздался его вкрадчивый голос рядом с её ухом.

– Я просто не привыкла к ним. В нашем пансионе самолюбование не поощрялось.

– А я обожаю зеркала! Надевайте же серьги, дорогая Ванесса!

Девушка подчинилась. Затем он подал ей серебристо-чёрную кружевную накидку, которую она набросила на плечи, даже не спрашивая, где он её взял. Грегори надел шляпу и белоснежные перчатки и протянул ей руку. Пока они шли через зеркальный коридор к дверям, которые мистер Харрис услужливо распахнул перед ними, Ванесса любовалась их отражением, не замечая никого и ничего вокруг. Джефферсон, должно быть, заметил это, так как наклонился к ней и тихо произнёс:

– Мы идеально смотримся вместе, Ванесса. Можете даже не сомневаться!

*** *** ***

– Моё платье не слишком похоже на свадебное? – ухмыльнулась Грейс.

Она вертелась перед большим напольным зеркалом в серебряной оправе в шёлковом платье молочно-белого цвета с коротким шлейфом. Длинные белокурые волосы пушистыми волнами ниспадали до самого пояса.

– Ты красавица, дорогая! И ты будешь самой прекрасной невестой в Лондоне! – уверенно произнесла Ирэн, любуясь своей дочерью.

Глава 6

– Она всего лишь его родственница, – произнесла Грейс таким тоном, словно успокаивала саму себя.

– Но, тем не менее, он не торопится сделать тебе предложение. А ведь все гости только этого и ждут, – справедливо, но не без ехидства, заметила Келли Фейн.

Грейс с досадой взглянула на Грегори, не отходившего от Ванессы. Келли права, её мать слишком рьяно позаботилась о том, чтобы об их помолвке с Джефферсоном говорили все. И если сегодня он проигнорирует её, она пропала. Девушка нервничала всё сильнее, не зная, что предпринять, чтобы оказаться рядом с ним.

– Предлагаю сделать небольшой перерыв в танцах и помузицировать! – громко сказала Ирэн, указывая рукой на большое, тёмно-коричневое фортепиано. – Грейс, дорогая, прошу тебя!

Девушка моментально поняла уловку матери. Она гордо прошествовала за фортепиано, опустилась на стул, небрежно отбросив шлейф платья в сторону, коснулась клавиш тонкими пальчиками. Затем обернулась и, взмахнув длинными ресницами, кокетливо взглянула на Грегори, стоявшего неподалёку, всё также рядом со своей протеже.

– Мистер Джефферсон, я слышала, у вас великолепный тенор и в прошлом сезоне вы баловали своих гостей исполнением «Лесного царя» Шуберта на немецком! Не окажете ли и нам подобную честь?

Грегори собирался отказать ей, сославшись на якобы простуженное горло, но ему внезапно захотелось, чтобы Ванесса услышала, как он поёт. Он знал из её документов, присланных ему миссис Флетчер, что она в совершенстве владеет как французским, так и немецким языками. Сам себе не отдавая отчёта в этом странном желании, он подошёл к фортепиано и улыбнулся мисс Бенсон.

– Прошу вас, начинайте! – сказал он, обводя собравшихся в зале людей гордым взглядом.

Оживлённые разговоры стихли. Грейс целиком сосредоточилась на инструменте, не желая ударить в грязь лицом. Музицировала она отменно. Вскоре залу наполнили тревожные звуки, в которых слышались шум ветра, бешеный топот конских копыт и скорое приближение чего-то ужасного и непоправимого. За время большого фортепианного вступления Грегори успел настроиться на драматический лад. Поэтому едва зазвучал его сильный, красивый, глубокий голос, в зале воцарилась звенящая тишина. Мужчина отлично владел своим голосом, меняя его тембр и тональность на протяжении всей баллады.

В партии рассказчика в его бархатном теноре слышалась взволнованность, в партии отца – встревоженность, переходящая в более низкие ноты. В партии сына звучал безумный страх, отражающийся в каждом звуке и очень высокие ноты, улетавшие под самый свод потолка, и рассыпавшиеся там на тысячи осколков. Но особенно красива была партия царя, где голос становился сладостно-завлекательным, манящим и пугающим одновременно.

Ванесса впервые слышала эту балладу и была заворожена красотой и мощью его голоса, но ещё больше ошеломлена драматизмом песни. Уже не надеясь на счастливый конец, она напряжённо вглядывалась в лицо Грегори. Вдруг он посмотрел ей прямо в глаза, как раз в тот момент, когда пел кульминационные строки из партии царя:

«Дитя, я пленился твоей красотой:

Неволей, иль волей, а будешь ты мой…»

В его потемневшем карем взоре полыхал такой жгучий огонь, что на какой-то миг Ванессе почудилось, что адресовал ей эти слова не лорд Джефферсон, а сам Лесной царь. Медовая сладость в его устах сменилась властной угрозой. Девушка поспешно опустила взгляд, и вся дрожа дослушала последние строки баллады:

«Ездок оробелый не скачет, летит;

Младенец тоскует, младенец кричит;

Ездок погоняет, ездок доскакал…

В руках его мёртвый младенец лежал».

Грегори слегка склонил голову. В зале раздались оглушительные аплодисменты и нескончаемые комплименты его мастерству. А Ванесса всё ещё не могла прийти в себя, поражённая трагической балладой и огненным кареглазым взором.

– Мисс Уорд, позвольте пригласить вас!

Доктор Коулман подал ей руку, и она послушно вложила в неё свою. Под властью остро переживаемых впечатлений, она даже не услышала, как заиграл оркестр.

– Что с вами, мисс Уорд? Вы вся дрожите, – Виктор обеспокоенно заглянул ей в глаза.

– Это всё баллада, – смущённо ответила Ванесса. – Я в первый раз слышу, как мистер Джефферсон поёт. У него поистине ангельский голос.

– Или дьявольский. В точности, как у Лесного царя, – усмехнулся Коулман, но серые глаза его оставались серьёзными. – Зачем вы пришли на бал? Я же предупреждал вас, мисс Уорд! Грегори принудил вас?

– Ну, что вы! Это было исключительно моё желание!

– Тем хуже для вас! Поверьте, вся его придуманная история с опекунством ничем хорошим для вас не закончится! Ванесса, у дьявола, который стучит в вашу дверь, нет рогов и копыт! Он прекрасен и соблазнителен, как и всё истинное зло!

– Прекратите, сэр! – потемневшие глаза строго взглянули на него. – Хорошего же вы мнения о своём друге! Простите, но это не ваше дело!

Виктор вынужден был замолчать, чувствуя, что девушка напряжена до предела, и любое его следующее неосторожное слово окончательно настроит её против него. А он этого не хотел.

Грейс на непослушных ногах поднялась из-за фортепиано. Её бросало то в жар, то в холод. Она до сих пор находилась во власти голоса Грегори, всё ещё в её пылающем воображении темнел густой лес и мчался всадник на вороном коне, прижимая к груди златокудрого ребёнка. Тряхнув головой, она пришла в себя и взглянула на стоящего рядом с ней Джефферсона.

«Он будет моим! И только моим! Клянусь своей жизнью!» – с отчаянием подумала она, до боли вонзая ногти в ладонь.

Внезапно она поняла, что Грегори, не отрываясь, смотрит на то, как Ванессу приглашает на танец доктор Коулман. В его светлых глазах мгновенно вспыхнул недобрый огонёк.

– Мистер Джефферсон, кажется, мы с вами остались без пары! – мило улыбнулась она, подходя ближе.

– Действительно, мисс Бенсон. Прошу вас!

Грейс почти не сдерживала ликования, когда он обнял её и закружил в вальсе. Неужели настал этот волнующий миг! Его чарующие глаза так близко, она почти ощущает его дыхание на своей щеке. Но танец близился к концу, а лицо мужчины оставалось всё таким же холодным и непроницаемым. А кареглазый взор неизменно возвращался в ту часть залы, где кружились Ванесса и доктор. Вне себя от душившей её ревности и злости, Грейс произнесла:

Глава 7

– Грейс, доченька, не плачь, пожалуйста! Не то придётся тебе завтра ехать на бал к Логанам с опухшими глазами, – уговаривала дочь Ирэн, гладя её по длинным волосам.

– Никуда я не поеду! – девушка содрогалась от рыданий. – Ничего и никого не хочу, кроме него!

– Твой отец добьётся, чтобы Джефферсона не приняли ни в одном приличном доме. Вот увидишь…

– Что мне с того?! Мама, ты слышала, как он пел? И он прекрасен, словно ангел! Я люблю его! Я не хочу жить без него!

– Дорогая, ты ведёшь себя недостойно истинной леди! Тебе всего семнадцать! Представь, сколько ещё в твоей жизни будет балов и прекрасных принцев! И никакая это не любовь, а первая, глупая влюблённость, которая пройдёт через неделю!

– Оставь меня, мне нужно побыть одной!

Грейс приподнялась на постели и сердито вытерла заплаканные глаза тыльной стороной ладони. Нет, она не собирается сдаваться так просто! На первом балу всё было идеально. Грегори не сводил с неё горящих глаз и точно был увлечён ею. Она это чувствовала! Что могло измениться за эти короткие три дня?

Ванесса Уорд. О, как же сильно она возненавидела её! Ослеплённая ревностью, Грейс была уверена, что причина холодности к ней Джефферсона кроется именно в Ванессе. У его подопечной волосы, словно вороново крыло и кожа белая как снег, фигура худая и угловатая, она скромна и сдержанна. Грейс казалось, что Грегори предпочитает совсем других женщин. Прошлогоднее его увлечение, мисс Грин, блондинка с карими глазами и пышными формами, болтушка и кокетка. И с чего вдруг он решил забрать Ванессу из пансиона? По слухам, которые ей удалось разузнать о нём за три дня, он к собственному брату Роберту относился весьма сдержанно. А тут совершенно чужая девушка. Грейс тяжело перевела дыхание, успокаиваясь. В её головке созрел небольшой план дальнейших действий.

– Всё равно ты будешь моим, Грег, – прошептала она.

*** *** ***

Грегори распахнул глаза и резко сел на постели. Ему снова приснился один из его давних кошмаров. Проведя ладонью по вспотевшему лбу, он выровнял дыхание и вскочил с кровати. Скинул с себя измятую белую рубашку, в которой спал, и осмотрелся в поисках халата. Затем отшвырнул ногой пустую бутылку в противоположный конец комнаты. И уже взялся за серебряный колокольчик, когда в дверь постучали. Вошёл невозмутимый Джон с приборами для бритья.

– Доброе утро, милорд! Позвольте доложить, что в малой гостиной вас ожидает сэр Чарльз Милтон.

– Кто-кто?! – карие глаза Грегори удивлённо расширились, и он замер на одном месте.

– Мистер Милтон, – повторил камердинер.

– Да, слышу я, не глухой! – проворчал Джефферсон.

Он несколько раз прошёлся по огромной спальне, задумчиво покручивая печатки на пальцах. Затем решительно произнёс:

– Передай Милтону, что у меня жуткая мигрень, и я не могу даже встать с постели, не говоря уже о том, чтобы принять его! Иди немедленно!

Через пять минут Джон вернулся:

– Милорд, сэр Милтон просит вашего разрешения переговорить с мисс Уорд. Что ему на это ответить?

– Вот настырный ювелиришка! – вспылил Грегори. – Джон, приготовь мне рубашку и жилет. Да не торопись! Пускай подождёт подольше!

Он отправился умываться. На его губах играла зловещая улыбка. Пожалуй, из этого визита можно устроить целый спектакль!

Грегори вошёл в малую гостиную и, не пытаясь скрыть раздражения, резко произнёс, окидывая Милтона небрежным взглядом:

– Чем обязан вашему визиту, сэр?

– Мистер Джефферсон, вчера на балу я был очарован вашей сестрой мисс Уорд. Я пришёл просить у вас её руки.

– Вот как?! – Грегори вскинул чёрные брови. – Вы так уверены в своих чувствах? Может быть, вы попросите разрешения ухаживать за Ванессой для начала?

– Сэр, я хочу, чтобы именно мисс Уорд стала моей женой. Мне импонируют её человеческие качества. Нравится то, что она получила воспитание в пансионе. Она станет послушной и верной супругой. Я готов объявить о нашей помолвке сегодняшним вечером!

Грегори представил себе пронизывающий сероглазый взор и гордо вздёрнутый подбородок Ванессы, её презрительно поджатые губы, когда ей что-то не нравилось. И чтобы она стала послушной женой какого-то зануды Милтона!

– Хочу напомнить вам, что Ванесса бесприданница, – холодно произнёс он. – Если вы надеетесь на то, что я обеспечу ей хорошее приданое, то вы ошибаетесь. Мисс Уорд и её будущий супруг не получат от меня ни пенни. Я всего лишь опекаю свою дальнюю родственницу до её совершеннолетия по доброте душевной.

– Я навёл справки, мистер Джефферсон, – невозмутимо заявил Чарльз. – Ванессе принадлежит дом её отца, так что она совсем не бесприданница, как вы только что утверждали.

Грегори едва не задохнулся от ярости. И когда этот франт успел разузнать о судьбе Ванессы?

– Я уяснил ваши намерения, мистер Милтон! Но, к огромному сожалению, вынужден отказать вам. Мисс Уорд не выйдет за вас замуж.

– Могу я узнать хотя бы одну причину вашего отказа? – тёмно-карие глаза в упор взглянули на него. – Сэр, зачем вам взваливать на свои плечи такое бремя, как опека юной девицы? Ведь у вас есть маленький брат, забота о котором, должно быть, отнимает всё ваше свободное время! Вы даже можете не присутствовать на нашей свадьбе…

– Неужели вы настолько серьёзно увлечены Ванессой? – перебил его Грегори.

– Разве мои слова и действия не доказывают вам серьёзность моих намерений? Мне тридцать лет, пора обзаводиться семьёй. И мисс Уорд идеальная кандидатура на роль моей супруги.

– Но вы не сказали, что любите её!

– Простите, но в любви я бы предпочёл признаться лично мисс Уорд, – усмехнулся Милтон.

– Наедине с ней вы сможете остаться только в случае вашей помолвки, и то с моего разрешения. Но, помолвки не будет, так как Ванесса даст вам отрицательный ответ. Я бы, конечно, мог позвать её сюда, но зная свою сестру, я отказываю вам заранее, дабы не утруждать её…

– Так позовите мисс Уорд. Я хочу услышать это из её уст! Я настаиваю, сэр! Почему вы так уверены в её безразличии ко мне, мистер Джефферсон? Возможно, вы сами того не подозревая, встаёте на пути к счастью вашей подопечной!