Мой опасный босс

ГЛАВА 1.

Надя

Очередной рабочий понедельник.

Весело шагаю по тротуару, асфальт которого давно уже потрескался и начал крошиться. Но вдруг озадачено хмурюсь, замечая возле забора огромную толпу.

Проходная калитка закрыта, и работников нашей швейной фабрики не впускают на территорию.

— Что тут происходит? — спрашиваю сразу же, оказавшись рядом с людьми.

— Нас всех уволили, — расстроено произносит Игорь Васильевич, начальник охраны.

— Как уволили?

Приоткрываю рот от шокирующей новости, протискиваюсь к кованому забору и осматриваю территорию фабрики сквозь толстые прутья. Во дворе – ни души.

— Оказывается, нашу фабрику выкупил крутой москвич, — пролетает обсуждение в негодующей толпе.

— А как же Петрович?

— Да он нас предал! Развалил фабрику, взял деньги и укатил к сыну в Питер.

— Слышал, что новый босс собирается тут все снести.

— Да не говорите глупостей! Он решил все здесь роботизировать. Вот простые рабочие ему стали и не нужны.

Толпа начинает злиться.

— Не порядок!

— Что за произвол?

От обиды сжимаю руками толстые металлические прутья.

Сколько людей в одночасье осталось без работы.

Эта швейная фабрика – одна из крупнейших в области. В нашем небольшом городке нет семьи, в которой кто-нибудь не трудился здесь, практически всех она обеспечивает рабочими местами.

И тут такое…

Такая несправедливость просто не укладывается у меня в голове.

Замечаю, как из главного выхода появляется мужчина невысокого роста и худого телосложения. Застегивая пуговицу на черном пиджаке, он уверенно направляется к нам.

Толпа тоже примечает его. Начинает ругаться и шуметь, требуя вернуть всех на работу и грозясь устроить тут забастовку.

Приглаживая растрепавшиеся русые волосы, мужчина останавливается возле калитки и окидывает нас строгим взглядом.

— Расходитесь, — он говорит громко, чтобы его точно все слышали. — Здесь вам больше делать нечего. А завтра приходите к восьми утра, вас рассчитают и вернут трудовые книжки.

— Пустите, — произношу решительно и буравлю его недовольным взглядом. — Мне нужно поговорить с новым начальником. Вы не имеете никакого права нас увольнять!

Губы мужчины приподнимаются в усмешке.

Стоит и смотрит на меня, как на мелкую мошку, мешающую ему дышать.

— Да, не имеете права! — поддерживают меня люди.

Но ему все равно на наше мнение. Он спокойно разворачивается и направляется к зданию.

Решительно хватаюсь за прутья и оборачиваюсь к начальнику охраны, стоящему позади меня:

— Игорь Васильевич, подсадите, — командую.

Мужчина сначала теряется, но быстро соображает что я задумала.

Заручившись поддержкой еще нескольких работников, я осторожно перелезаю через забор и бегу к главному входу.

Где находится кабинет начальника, я знаю. Когда еще у руля был Петрович, он вызывал меня к себе, хвалил за работу.

И теперь меня ничто не остановит.

Молниеносно пролетаю мимо пижона в пиджаке и слышу в спину грозное:

— Стой, коза!

Сам ты коза!

Перепрыгивая через несколько ступенек, влетаю в здание.

Позади слышатся хлопок двери и приближающийся топот.

— Остановись, я тебе сказал!

Ускоряюсь и вбегаю на лестницу, стремительно поднимаюсь на третий этаж.

Но дыхание резко перехватывает, и сердце бешено бьется в груди. Не привыкла я к таким марш-броскам.

Вот она, миленькая, приемная.

Еще несколько метров и я окажусь в кабинете нового начальника.

Надеюсь, он будет там. Иначе меня еще и в полицию сдадут.

Хорошо, что в приемной стоит двусторонний замок. Кручу колесико и закрываюсь изнутри.

Не задерживаясь больше ни на секунду, я пролетаю мимо пустующего стола секретаря и толкаю плечом дверь, обшитую кожзамом.

Вваливаюсь в кабинет начальника и чуть не лечу носом вперед. Вовремя выставляю ногу и застываю на месте.

Часто дышу, пытаясь успокоить взбесившееся нутро.

Взволнованный взгляд попадает в капкан темных глаз.

Здрасьте, приплыли!

Мужчина огромный. И суровый.

Он сидит в кресле и держит телефон у уха.

Широкие плечи, крепкая шея. Вязь татуировок. Лицо с хищным взглядом. Волевой подбородок с аккуратной бородой.

В приемной пижон ломится в дверь, раздаются его разъяренные угрозы, предназначенные лично мне.

И у меня мало времени.

Продираю горло, прокашливаясь в кулак.

— Уважаемый новый директор, — мой голос дрожит, но я не буду сдаваться. Шумно выдыхаю, собираясь с мыслями, — меня зовут Надежда Никифорова, и я работаю на этой фабрике. Вы не имеете никакого права нас увольнять.

Мужчина медленно осматривает меня с головы до ног, сканируя пристально. А мне хочется провалиться сквозь землю.

Его густые брови съезжаются на переносице, а на лоб спадает прядь черных волос.

— Я тебе перезвоню, — он говорит в трубку, а у меня от его голоса мурашки по коже бегут.

Бархатный, томный, способный только приказывать и не знающий отказов.

Он откладывает телефон в сторону и резко встает с кресла.

Боже, да он еще и высоченный.

Мужчина выходит из-за своего стола, прожигая меня пылающим взглядом.

А я ежусь и уже жалею, что решилась на такой глупый поступок и прибежала сюда.

***********************************************************

Мои дорогие читатели, приветствую вас!

На этих страницах все будет откровенно и горячо ;)

Добавляйте книгу в библиотеку и жмите "мне нравится".

Так я буду знать, что история вам интересна.

С уважением, ваша Лана!

ГЛАВА 2.

Надя

Вжимаю голову в плечи, когда позади раздается оглушительный стук. Дверь, ведущая из приемной в коридор, отлетает в сторону. Пижон и еще пара здоровых амбалов вбегают в кабинет начальника. И меня сразу же хватают за плечи.

Больно хватают!

— Извините, Артур Алексеевич, — лебезит пижон и тяжело дышит, — она как-то проскользнула.

Замечаю на лице начальника еле уловимую ухмылку.

— А ну-ка отстаньте от меня, — пищу недовольно, пытаясь вырваться из лап здоровенных мужиков.

Барахтаюсь как котенок, которого крепко держат за шкирку.

— Отпустите девчонку, — приказывает этот самый Артур Алексеевич. — И оставьте нас.

Поправляю кофту, когда цепкие руки меня отпускают, и прожигаю пижона гневным взглядом. Он не рад своему проколу, зыркает на меня строго.

А мне хочется позлорадствовать и показать ему язык.

Все беспрекословно подчиняются начальнику и выходят из кабинета, закрыв за собой дверь.

— Так что ты там говорила о моих правах?

О, да у него нет никакого уважения. Не помню, чтобы мы переходили на «ты».

Тяжело вздыхаю и гордо вскидываю голову. Ему не удастся сломить меня своей бешеной энергетикой. Хотя я жуть как волнуюсь.

— На этой фабрике работают люди, — смотрю прямо в темно-карие глаза, — у них семьи, кредиты, ипотеки. Вы не должны их увольнять. Им нельзя оставаться без работы. Чем они будут кормить свои семьи?

— А ты, значит, самая сердобольная здесь?

— Почему это? — фыркаю и скрещиваю руки на груди.

— Никто из уволенных не осмелился вломиться в мой кабинет, — поясняет спокойно. — И ты даже просишь не за себя, ты просишь за других. Тебе, видимо, не так важна эта работа?

Молчу. И горло сжимает болезненный спазм.

Если я лишусь работы, я не представляю как жить дальше. Даже думать пока об этом не хочу. Надеюсь достучаться до нового начальника.

— И на что ты готова пойти, Надежда Никифорова, чтобы я не увольнял всех рабочих? — засовывает руки в карманы брюк и выгибает одну бровь. — Включая и тебя?

Смотрю на него растеряно.

— А что вы хотите?

Мужчина усмехается и медленно направляется ко мне.

Опускаю руки и выпрямляю их вдоль туловища, сжимаю пальцы и давлю ногтями в ладошки.

Атмосфера тут тяжелая, наседает мне на плечи, словно склоняет к полу, чтобы пресмыкаться.

Хочется бежать отсюда, чтоб аж пятки сверкали. Но мои ноги словно налились свинцом. Не слушаются меня, хотя разум молит о спасении.

Надвигается что-то страшное.

Артур Алексеевич кружит вокруг меня как зверь, изучает со всех сторон. А я – словно бедная овечка, которая попалась на пути грозного и беспощадного льва.

Ощущаю, как он останавливается за моей спиной и глубоко вдыхает.

Он меня нюхает что ли?

Повернуться к нему не решаюсь, не хочу его лишний раз провоцировать.

Прикрываю глаза, чувствуя, как на плечи ложатся широкие ладони.

Мое тело натянуто как струна и все чувства обострены. Сердце бухает уже в горле, и я с трудом сглатываю.

У меня кожа горит от его прикосновений. Еще сильнее впиваюсь ногтями в ладошки.

Он меня пугает. И эта ситуация не ведет ни к чему хорошему.

— Ч-что вы делаете? — мой голос дрожит, нервишки уже пошаливают во всю.

— Тихо, — рычит над моим ухом и проходится кончиком носа по ушной раковине. — Стой спокойно.

Мелкие мурашки никак не оставляют меня в покое. Они только меняются с крупных на мелкие и обратно.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать, — кошу взгляд в сторону, и рассматриваю длинные пальцы, стискивающие мои плечи.

— Выглядишь младше.

Его голова уже находится с другой стороны.

Что он творит? Что он себе позволяет?

Вдруг Артур Алексеевич отпускает меня и делает шаг назад. Чувствую его прожигающий взгляд на своей спине, затем он опускается ниже.

Я уже хочу развернуться и уйти, но он обходит меня и неторопливо направляется к своему столу.

Скользит пальцами по лакированной столешнице и присаживается на угол.

Глаза хищные, ярко горящие.

— Ты спросила, чего я хочу? Так вот, Наденька, я хочу тебя.

У меня челюсть пикирует на пол.

В моих глазах застывает немой вопрос, но я быстро слышу на него ответ:

— Хочу трахнуть тебя прямо на этом столе.

Он хлопает широкой ладонью по зеленому сукну и довольно скалится.

ГЛАВА 3.

Надя

— Готова? Тогда проходи и раздевайся.

Слегка кивает на стол.

У меня все тело онемело, словно меня паралич пробил. Язык вообще не ворочается. Стою и молчу, как дурочка. Глазами расширенными хлопаю.

А Артур Алексеевич продолжает смотреть пронзительно. Его острый взгляд проникает в самую душу.

— Я… я… Я не буду делать то, о чем вы говорите!!!

Наконец-то отмираю от ступора. Моему возмущению нет предела.

— А что так? – склоняет голову набок.

Ведет себя спокойно, словно и не говорил ничего похабного.

— Да за кого вы меня принимаете?!

— За девку, которую хочу трахнуть. Раком. На этом столе.

У меня уши в трубочку заворачиваются. Я не просила отвечать, теперь жалею, кто меня за язык тянул.

— Не согласна? — произносит недовольно и хмурится. — Тогда проваливай отсюда.

Он встает со стола и направляется к своему креслу.

Прожигаю его спину злобным взглядом.

— Да как вам не стыдно?!

Мужчина опускается в свое кресло, и теперь я попадаю под его убийственные молнии, летящие из карих глаз.

— Я сказал: свободна.

Как пуля вылетаю из его кабинета.

Не замечаю, как оказываюсь на улице. В голове дикий гул, ноги подкашиваются.

Ну и нахал этот столичный начальник.

Стиснув зубы, пролетаю мимо пижона с охранниками.

— Ну, что там, Надюха? — интересуются у меня толпящиеся работники, когда я нервно дергаю за калитку.

— Откройте, — оборачиваюсь назад и смотрю на пижона.

— Как зашла, так и возвращайся обратно, — специально издевается надо мной.

Ух, как я зла!

Хватаюсь за прутья забора, но прежде чем сделать рывок, смотрю на окна кабинета, где теперь восседает новое начальство.

Артур Алексеевич стоит у окна и смотрит на меня. Даже отсюда меня бросает в дрожь от его колючего взгляда.

Мужчины помогают мне перелезть через забор, заваливают вопросами, а я молча бегу подальше отсюда. Такое ощущение, что меня в помоях обваляли.

Весь оставшийся день не нахожу себе места. Пытаюсь занять свои руки домашними делами. А мысли все равно крутятся вокруг нового начальника.

Со злостью вырываю проклюнувшийся бурьян в палисаднике и представляю, что это волосы Артура Алексеевича. Их у него предостаточно, что на голове, что на лице.

Выплеснув весь негатив на траву, я топаю в детский садик за Варей. По пути встречаю со школы Анютку, и вместе с младшими сестрами возвращаюсь домой.

Бросаю быстрый взгляд на часы. Мишки, нашего единственного брата, до сих пор нет дома.

Ну, засранец!

Пускай только придет позже девяти вечера, я ему такое устрою. Совсем страх потерял. Думает, если паспорт получил, то теперь он стал взрослым.

После ужина отправляю Варю в ванную, хорошенько отдраиваю ее худенькое тельце мочалкой, а то воспитательница из садика предупредила, что девочки принимали грязевые ванны.

Убирая влажный локон со лба, резко выдыхаю и закутываю малышку в огромное полотенце.

— На лучки, — она тянет ко мне свои маленькие ладошки.

Тяжело вздыхаю. Букву «р» мы в свои пять лет не выговариваем.

Логопеды в садике не помогают, с Варей надо заниматься дома, а когда мне это делать, ума не приложу. Но клянусь, что выделю хотя был полчаса для младшей сестренки.

Беру ее на руки и несу в комнату, где она спит с Анютой. Другая моя сестренка уже занимается уроками. Чудо, а не ребенок. По два раза повторять не надо, в свои десять лет уже полностью самостоятельная, сама решает когда делать уроки, когда ложиться спать. Иной раз я даже не проверяю ее домашнее задание, знаю, что все сделает. И, конечно же, моя большая помощница.

Помогаю Варе надеть пижамку и слышу стук входной двери.

Смотрю на часы, ровно девять вечера.

Ну, что ж. Сегодня тебя пронесло, Михаил!

— Салют, систеры, — он мельком заглядывает в комнату.

Внимательно его осматриваю.

Помогаю Варе забраться в кровать и укрываю ее одеялком.

— Я сейчас, — целую ее в щечку. — Ань, почитай Варе сказку.

Девочка послушно кивает и задумчиво смотрит на полку с книжками.

Выхожу в коридор и следую за братом.

— Это комната для мальчиков, — недовольно бурчит Мишка, когда я открываю дверь.

Не реагирую на его издевки, подхожу ближе и принюхиваюсь. Запахов алкоголя и сигарет нет, это радует.

— Есть будешь?

— Не-а, мы с пацанами бургеров поели.

— А где деньги на бургеры взял?

— Блин, Надь, не начинай! — он вскакивает с кровати и выходит из комнаты.

А я не могу успокоиться. Лечу вслед за ним.

Недавно произошел неприятный случай, и я теперь постоянно начеку.

Мишка с друзьями возле магазина нашли кошелек и потратили все деньги. В этом же магазине. Когда я в полиции увидела запись с видео камеры, я чуть не провалилась сквозь землю. Так было стыдно.

Хорошо, что бабуля, обратившаяся в полицию, не стала наказывать ребят. Родители скинулись и погасили всю сумму, которая была потрачена.

— Миша, стой, — хватаю брата за руку в прихожей. — Откуда у тебя деньги?

— Ниоткуда, ясно? — выплевывает мне в лицо. — Друг меня угостил.

Он резко дергает рукой и вырывается. Затем вылетает во двор, с громким стуком захлопнув за собой дверь.

Аж стены содрогаются.

Обхватываю себя руками и шумно выдыхаю, задрав голову к потолку.

— Варя не спит, а я иду купаться, — из комнаты выплывает Анютка и направляется в ванную.

Только хочу пойти к младшей, чтобы уложить ее, как в дом возвращается хмурый Мишка.

— Иди, там тебя спрашивают.

— Кто? — произношу с удивлением.

— А я откуда знаю? Мужик какой-то!

Брат проходит мимо меня и скрывается в своей комнате.

И кого нечистая принесла так поздно?

Накидываю на плечи мягкую шаль и выхожу во двор.

Возле деревянной низкой калитки стоит огромный черный джип. Замираю на пороге.

ГЛАВА 4.

Надя

Приглаживаю немного растрепавшиеся волосы, поправляю гульку на голове.

Мои глаза расширяются, когда мужчина своевольно открывает калитку и подходит ко мне.

Изучающий взгляд скользит по дому.

Живем мы не богато, но живем. И нечего тут все разнюхивать.

— Передумала спасать всех работников фабрики?

— Передумала, — произношу с возмущением.

— А сколько было запала вначале, — медленно тянет мужчина, будто издеваясь.

— Зачем вы приехали?

Снова попадаю под внимательный осмотр. Поджимаю пальцы на ногах в шлепках и сильнее укутываюсь в шаль.

— Не поверишь, — Артур Алексеевич склоняет голову на бок, — хочу помочь.

— Чем? — гордо держу голову.

— Я тут застрял в этом убогом городишке. Придется вопросы с вашей фабрикой решать дольше, чем планировал, — тон ровный, спокойный. — Буду жить здесь. Мне нужна та, кто будет греть мою постель.

Ошарашено оборачиваюсь, проверяя закрыты ли окна в доме. А то от такого откровения я в шоке. Не хватало еще кому-нибудь такое услышать.

— Ты – красивая, — он делает шаг ко мне. — Мне подходишь.

— А вы – хам!

Мужчина еще раз окидывает быстрым взглядом наш старенький дом.

— Как я вижу, ты нуждаешься в финансовой помощи. Сама брата и сестёр тащишь.

Откуда он это знает?

Приоткрываю рот от удивления.

— Ты ни в чем не будешь нуждаться, Надя, — понижает тон голоса и смотрит мне прямо в глаза.

Сердце ускоряется, и я тяжело сглатываю. В нос проникает терпкий запах его духов.

— У нас есть деньги, — еле двигаю губами.

— Ты потеряла работу, на что собираешься жить?

Каждое его слово будто острый кинжал, впивающийся мне в спину.

Ищу спасительную соломинку.

— Нам мама деньги присылает, — отвечаю сдержанно, хотя меня немного уже потряхивает. — На первое время хватит, а потом я найду новую работу. Руки, ноги есть.

Артур Алексеевич недоверчиво усмехается.

Его широкие плечи, скрытые под белоснежной рубашкой, слегка приподнимаются. Грудь вздымается от каждого вдоха.

Он огромный, как медведь.

— Не торопись с ответом, — мужчина наклоняется ко мне и не выпускает из омута своих карих глаз. — Я дико хочу тебя, девочка. Так что не обижу.

Язык отнимается. Я вот-вот и грохнусь тут в обморок.

Хлопаю глазами, пока Артур Алексеевич лезет в карман брюк и достает оттуда прямоугольную карточку.

Отшатываюсь назад, когда его рука тянется ко мне. А мужчина нагло засовывает свою визитку в карман моего халата, успешно минуя шаль.

Еще раз стрельнув в меня своим хищным взглядом, он разворачивается, закрывает за собой калитку и садится в джип. Без задержек машина тут же трогается с места.

Осматриваюсь по сторонам, не следил ли кто из соседей, а то с них станется.

Не хватало, чтобы наутро слухи по городу поползли. Языки у некоторых людей длинные.

— Эт че за хахаль был? — на крыльце появляется брат и подпирает плечом столб от навеса.

Он, даже не скрываясь, достает из кармана сигарету и прикуривает ее.

— Да ты офигел?!

Подлетаю к нему, вырываю эту гадость изо рта Мишки и заряжаю ему смачный подзатыльник. Аж ладонь покалывает.

Ну и крепкая у него черепушка.

— Эй! — возмущается брат и трет макушку.

— Не эй-кай! Быстро иди уроки учить!

Мишка недовольно цокает и уходит.

— Приду, проверю, — стращаю его напоследок.

Ставлю руки на пояс и поднимаю взгляд к звездному небу.

Как вдруг в доме раздается девичий писк, крик.

На улицу тут же выбегает растрепанная Аня.

— Надя, Надя, меня Мишка обижает!

Мне хочется взорваться как бомба.

— Миша! — кричу в открытую дверь.

Терпение мое на пределе.

— Да не трогал я ее.

Я уже так сильно устала, что не обращаю внимания на позднее время. И не боюсь разбудить соседей.

Смотрю на грустную сестру.

— Анют, иди в дом, я сейчас приду.

Как только светлая косичка скрывается за дверью, я присаживаюсь на верхнюю ступеньку.

Через плечо осматриваю наш дом, сад, небольшой дворик.

И меня накрывает такая лютая тоска и вселенская обида. Слезы мгновенно выступают на глазах.

Закрываю лицо руками и позволяю себе тихонько поплакать.

Все здесь держится на моих хрупких плечах.

Мама с очередным ухажером укатила в столицу, якобы зарабатывать большие деньги. Вот только тех копеек, которые она нам присылает раз в месяц, ни на что не хватает.

Один Мишка чего стоит. Растущий организм и прожорливое брюшко.

Мужик же…

Мой папа умер, когда мне было четыре года. Тогда мама быстро сошлась с другим мужчиной. Родили они Мишку. В общем, так закрутилось, что у нас у всех только одна мать.

Ни Миша, ни Анюта, а тем более Варя не знают своих отцов, помощи от них тем более никакой нет.

Мама не слишком за них держалась, меняла мужей, как перчатки.

И теперь я боюсь, как бы она из столицы не привезла еще одного ребенка.

Я люблю брата и сестер. Очень сильно люблю. Они практически выросли у меня на руках.

Но я совсем забыла о себе. Забыла о своих друзьях и о своей личной жизни.

Окончила девять классов и на фабрику – работать.

И как мне было больно и обидно, когда мои друзья бегали на дискотеку, а я бежала домой, чтобы успеть постирать, убрать, приготовить.

Я уже и забыла: когда я в последний раз уделяла себе время.

Ну, ничего.

Справимся.

Слышу скрип двери и шлепки босых ножек. Быстро вытираю мокрые щеки.

— Надя, я хочу сказку, — она всовывает мне в руки потрепанную книжку «Колобок».

Обнимаю сестренку и прижимаюсь щекой к хрупкому тельцу. Слышу, как спокойно бьется ее сердечко.

И мне становится так хорошо.

Беру ее на руки и встаю со ступенек.

— Ну, колобок, так колобок.

ГЛАВА 5.

Надя

Сижу на лавочке и жду своей очереди. Уже бóльшая половина рабочих получили расчет и ушли, а меня все никак не вызовут.

— Никифорова! — на весь коридор голосит незнакомый голос.

Испуганно вздрагиваю и встаю, нерешительно подхожу к кабинету и заглядываю внутрь.

— Можно?

— Можно.

— Здрасьте, — подхожу к столу, за которым сидит полная женщина.

— Здрасьте, расписываемся тут, тут и тут, — она пододвигает мне бумаги и грубо всовывает ручку.

Она не работница нашей фабрики. Всех бухгалтеров и кадровиков я знаю.

Пока внимательно читаю под чем мне велено расписаться, краем глаза замечаю, как женщина достает из сейфа пухлую пачку денег и начинает отсчитывать купюры.

Только ставлю последнюю подпись:

— Свободна.

Она вырывает из моих рук бумаги и кладет на край стола деньги.

— Трудовую заберешь в соседнем кабинете.

— Спасибо.

За стенкой оказывается такая же неприветливая дама, как и та, что выдавала мне расчет.

И вообще было странно получить деньги наличкой, у нас не настолько все запущено. Мы спокойно получали зарплату на карту.

Прячу деньги поглубже в сумку, прикрываю купюры трудовой книжкой.

Направляюсь к выходу, как дорогу на лестничном пролете мне перекрывают два амбала.

Заглядываю им за спины, по ступенькам спускается вчерашний пижон.

— Добрый день. Новый генеральный директор просит вас зайти к нему.

— Я здесь уже не работаю, — выплевываю ядовито. — И ВАШ новый генеральный директор мне не указ.

Пижон кивает здоровым мужикам, и они хватают меня под руки.

Они с легкостью приподнимают меня и несут в коридор, где находится приемная. Я даже носками не касаюсь пола.

— Отпустите меня! — дергаю ногами.

— Надежда Дмитриевна, попросил же вас по-хорошему, — ехидничает пижон, следующий за нами. — А вы сразу огрызаетесь.

Меня быстро заносят в кабинет начальника, опускают на пол и закрывают за мной дверь.

Срываюсь к выходу, дергаю за ручку, но с той стороны ее крепко держат.

Все, я в западне.

— Доброе утро, Надя.

Оборачиваюсь на томный голос.

— Недоброе.

Поворачиваюсь к мужчине лицом и скрещиваю руки на груди.

Его веселит моя реакция.

Восседает величественно на своем кресле и пожирает меня похабным взглядом.

— Думал о тебе всю ночь. Даже пришлось пару раз подрочить.

У меня резко перехватывает дыхание.

Они там все в столице такие откровенные?

— Со шлюхами у вас тут сложно, — тяжело вздыхает. — А ты приласкать меня не хочешь.

— Послушайте, Артур Алексеевич, — произношу возмущенно и делаю шаг вперед.

— Можно просто Артур.

Не буду я называть его по имени.

— Отпустите меня, пожалуйста, — прошу жалобно. — Мне надо новую работу искать. У меня дел много.

Он кладет широкие ладони на стол и медленно встает.

— Я решу все твои проблемы, Надя.

Наблюдаю, как мужчина выходит из-за стола и приближается ко мне.

Пячусь назад, но быстро упираюсь в стену.

Огромный медведь останавливается напротив, поднимает руку и трогает мою переднюю прядь, которая выбилась из косы.

Его взгляд устремлен на мои губы. Он ведет по ним большим пальцем, грубо сминая их в одну сторону.

Дергаюсь, но крепкая рука ложится на мою поясницу и вжимает меня в твердое тело.

Он горячий, сильный, большой. С порабощающей энергетикой и дурманящим запахом.

— Такая красивая и такая настоящая, — шипит довольно.

— Отпустите, — мой голос дрожит.

— Ну, же, девочка, не бойся меня, — он шумно выдыхает, а я тяжело сглатываю. — Я сделаю так, что тебе будет хорошо. Очень хорошо.

Еще раз пытаюсь выскользнуть из-под него, но он обхватывает мою шею сзади и резко впечатывает в свой рот.

Визг тонет в его жестких и требовательных губах.

Упираюсь руками в мощные плечи, пробую оттолкнуть эту скалу от себя.

Но он еще сильнее прижимается ко мне, сжимая мою грудную клетку.

Воздуха не хватает.

А еще его язык настойчиво раздвигает мои губы и хозяйничает у меня во рту.

В голове пролетает мысль и я пускаю в ход зубы. Только Артур Алексеевич быстро реагирует и отстраняется от моего рта.

— Больше не смей и думать об этом, — рычит и раздувает крылья своего носа. — Иначе я тебя так отшлепаю, что вся попа красная будет.

— Отпустите.

— Нет! — он облизывает свои губы. — Ты будешь моей, девочка.

— Не буду, — произношу недовольно и хмурюсь.

— Заводишь меня своими отказами еще больше, — шепчет он и пожирает меня глазами. — Не понимаешь от чего отказываешься.

Он хватает мою руку и насильно прислоняет ладонь к своему паху.

Ой, мамочки! Там огромная и твердая дубина.

Не то, чтобы я не знала что у мужчин между ног, но никогда этого не видела.

Его руки обхватывают мою попу и жестко ее сжимают. Мощное тело сильнее вдавливает меня в стенку, и я хриплю.

Еще чуть и он меня раздавит.

Его наглые лапы везде, уверенно шарят по моему телу.

— Не надо, пожалуйста.

— Зверею от твоего запаха, — мычит мне в шею и делает глубокий вдох. — Нежный и сладкий цветок.

Чувствую, как его язык скользит по тонкой шее, как его рука обхватывает мой подбородок и задирает мою голову, открывая больше свободного места.

— Хочу тебя, глупышка. А я всегда получаю то, что хочу. В этом даже не сомневайся. Поэтому хватит уже сопротивляться.

Широко распахиваю глаза, когда на меня смотрит опасный и голодный мужчина.

Кровь в венах стынет.

Все, кажется, я влипла по самые помидоры!

ГЛАВА 6.

Надя

— Надя, Наденька, — мужчина накручивает мой локон на свой палец, — ты ведь еще невинна? Хранишь себя для любимого и единственного?

Он смотрит на меня исподлобья.

— Да? — один уголок его губ ползет вверх. — Скажи, что ты девственница.

— Отпустите.

У меня щеки пылают от его вопросов. А от голодного взгляда так вообще коленки сгибаются.

Артур Алексеевич хищно скалится, знает ответ на свой вопрос.

Мое лицо сдает меня со всеми потрохами.

Мужчина резко отталкивается от меня, и я делаю долгожданный глубокий вдох.

Он возвращается к своему столу, а я испепеляю гневным взглядом его спину.

— Придешь еще ко мне, — говорит уверенно. — Сама ноги свои раздвинешь.

— Не будет этого! Никогда! — выплевываю резко и дергаю за ручку двери.

Путь свободен. Как пуля вылетаю из кабинета и, не оборачиваясь, бегу к лестнице.

Облегченно выдыхаю, как только пересекаю забор и выбегаю за территорию фабрики.

В сумочке звонит телефон. Быстро выуживаю свой старый гаджет.

Прикрываю экран ладошкой, а то солнце светит ярко и мне не видно кто звонит.

Но номер неизвестен. Жму на кнопку.

— Алло, — отвечаю запыханно.

— Добрый день. Вы – Никифорова Надежда Дмитриевна?

— Да.

Внутри подсасывает от волнения.

— Меня зовут Иван Соболев, я – следователь отдела полиции номер 23. А кем вам приходится Смирнов Михаил Игоревич?

— Брат, а что случилось?

У меня земля уходит из-под ног, и я бреду к ближайшему дереву, чтобы опереться.

— Он задержан за нанесение тяжких телесных повреждений. Скажите, Надежда Дмитриевна, вы сможете сейчас приехать к нам в участок?

— Да, конечно, — хриплю не своим голосом. — Я сейчас же к вам выезжаю.

Отключившись, я, как обезумевшая срываюсь с места и лечу к ближайшей остановке.

*****

В участке меня встречает тот самый следователь Соболев. Он провожает меня в свой кабинет и указывает на стул.

Присаживаюсь на край и внимательно слежу за мужчиной.

На вид ему лет тридцать, тридцать два. Кудрявые русые волосы, круглое лицо и большие выразительные зеленые глаза.

— Вы мне расскажите что случилось? Мишка… он ведь не мог. Какие повреждения?

— Спокойно, спокойно, — он машет ладонями и наливает мне воды из графина. — Будем во всем разбираться.

Выпиваю всю воду и киваю.

— Ваш брат подрался с гражданином Приходько Владимиром. Вы знаете такого?

— Да, — нервно усмехаюсь. — Он одноклассник Мишки. Вечно его задирает и дразнит.

— Так вот. Отец Приходько написал заявление, они сняли побои.

— Да они же мальчишки, вечно дерутся, — канючу жалобно.

— В этот раз все серьезно, Надежда, — строго смотрит на меня следователь. — Вашему брату грозит колония для несовершеннолетних.

Испуганно ахаю и закрываю рот руками.

Не могу поверить в реальность происходящего.

— Но есть еще шанс, — с надеждой смотрю на мужчину.

Все сделаю, лишь бы Мишку не осудили.

— Можете попробовать договориться с семьей Приходько. Если заключите перемирие, то и дело закроем.

Понимающе киваю.

На родительских собраниях я видела пару раз старшего Приходько. Не очень приятный тип. Вечно показывал свой достаток и лез со своими советами. Он успешный бизнесмен и держит почти все ларьки на рынке. А если кто-то ему не соглашается продать свою точку, так потом там вспыхивает пожар.

Опасный этот тип Приходько. Кажется… Константин Львович… Да, точно! Его так и зовут.

— Хорошо, я поговорю с семьей Владимира.

— Они как раз сейчас сидят в соседнем кабинете, — следователь кивает на стенку. — Ждут вас. Тоже настроены на диалог.

От сердца отлегает, когда слышу, что у Мишки есть шанс.

Иван любезно провожает меня в соседний кабинет.

Константин Львович сидит расслабленно на диване, широко расставив ноги. А его жена ходит по кругу, но резко замирает, увидев меня на пороге.

— Ах ты ж сука! — она кидается на меня с кулаками. — Твоего гаденыша надо на цепь посадить!

Следователь быстро заводит меня себе за спину.

— Алла! — рявкает Приходько, и женщина тут же замолкает.

— Константин Львович, вы по-прежнему настроены вести диалог? — интересуется Иван.

— Да, — кивает мужчина, раскидывает руки в стороны и кладет их на спинку дивана. — Только заберите отсюда мою жену. Накапайте ей чего-нибудь успокоительного. Я сам поговорю с Надеждой.

Остаемся вдвоем.

— Присаживайся, — мужчина кивает на место рядом с собой.

— Спасибо, я постою.

— Твой щенок сильно избил моего сына.

— Миша не щенок! — злобно пучу глаза.

— Заткнись! — мужчина орет в ответ, но не дергается.

Только лицо свое хмурит.

— У Вовчика сломано ребро и сотрясение мозга. А еще ссадины и гематомы.

— Из-за чего началась драка?

— Девчонку не поделили, — противно улыбается мужчина, демонстрируя желтые зубы.

— А с чего вы решили, что мой брат ударил первым?

— Так есть куча свидетелей, Наденька, — он отвечает издевательским тоном, будто я дурочка.

Да, знаю я твоих свидетелей. Всех, наверное, подкупил.

— Но я понимаю, что пацаны резкие, переходный период, гормоны шалят. Не хотелось бы угробить жизнь твоего брата.

Его сальный взгляд скользит по моему телу.

— Что вы хотите, чтобы замять это дело? — решаюсь задать этот вопрос.

— Мыслишь в верном направлении. Дашь мне два ляма на лечение сына, и я оставлю вас в покое.

У меня сердце в пятки валится.

— У нас нет таких денег, — с губ срывается тихий всхлип.

Закрываю лицо руками и со всей силы закусываю язык, пытаюсь не разреветься.

А мысль о том, что Мишку теперь точно осудят, кислотой разъедает все внутренности.

— Ну, ну, не плачь, — над ухом раздается голос Приходько, и я вздрагиваю, когда он трогает меня за плечи. — Есть еще одно предложение.

ГЛАВА 7.

Надя

Меня резко накрывает тошнота, и я с трудом сдерживаю рвотные позывы.

Отталкиваю от себя мерзкого мужика и выбегаю из кабинета. Лечу к выходу. На воздух. Подальше от отвратного запаха и плотоядного взгляда.

Что творится с мужчинами? Вспышки на солнце? Магнитные бури?

Похотливые кобели!

На ступеньках достаю мобильный, звоню маме.

Она недоступна.

Блин, как всегда! Когда она нужна, ее постоянно нет!

Вижу, как из курилки ко мне идет следователь.

— Надежда, с вами все в порядке? — встревожено осматривает меня. — Вы бледная.

А мне стыдно признаться какое предложение озвучил Приходько.

— У вас там…, — указываю себе за спину, — душно в кабинете.

— Не удалось договориться?

Вроде как переживает.

А меня опять накрывает приступ тошноты.

Прикрываю рот ладошкой и быстро качаю головой.

Сзади слышу мужской голос, и на пороге останавливается Приходько.

— Ну, все, товарищ следователь, — он бесцеремонно хлопает мужчину по плечу, — готовьте дело в суд.

Я отворачиваюсь, не хочу смотреть на этого похотливого козла.

Облегченно выдыхаю, когда вновь остаюсь с Иваном наедине.

— Скажите, я могу видеть брата?

— Да, я вас провожу.

Пока топаю по узкому коридору, пытаюсь привести чувства в порядок.

В голове пустота. Куда бежать, в какие инстанции обращаться?

— Хочу предупредить, что вашему брату положен адвокат, — говорит Иван, идущий впереди. — Но мой вам совет нанять другого. От государственных толку ноль.

На другого деньги нужны. И не маленькие.

— Мишка! — бросаюсь на шею брата, когда следователь открывает камеру.

— Надюха, — он меня крепко обнимает.

Иван молча выходит.

— Миш, зачем? — обхватываю его лицо руками и смотрю в глаза. — Зачем ты избил этого Приходько?

— Какая разница, — он грубо срывает мои руки с лица и отходит на шаг назад.

— Как какая разница? — негодую. — Ты понимаешь, что теперь с тобой будет? Миша!

Брат молчит и смотрит в пол.

— Они потребовали два миллиона, чтобы не пускать дело в суд. Два миллиона! — причитаю. — У нас нет таких денег. Тебя посадят.

Последняя фраза вылетает с тихим всхлипом. И по щекам текут слезы.

— Я не хочу в тюрьму, Надь, — смягчается брат и бросается мне в объятия.

Глажу его по голове, прижимая к себе.

— Я что-нибудь придумаю, обещаю.

— Вытащи меня отсюда.

— Мишка, Мишка, раньше надо было думать! Зачем кулаками махал? Ты ведь знаешь какой этот Приходько подлый!

— А знаешь что он хотел сделать? — злостно вскрикивает брат и пучит на меня свои глаза. — Он хотел девчонку изнасиловать. А я заступился.

Да что ж за семейка у них придурошная. Яблоко от яблони…

— Ты сказал об этом следователю? — достаю из сумки влажные салфетки и осторожно вытираю кровоподтеки с лица брата.

— Конечно. И просил у той девчонки взять показания.

— А она что?

— А эти суки богатые ей денег дали. И она сказала, что встречается с Вовкой, и ничего плохого он не собирался с ней делать. Вот только она забыла, как верещала за гаражами, пока тот урод трусы на ней рвал.

Недовольно цокаю и качаю головой.

Во что же ты ввязался, братишка. И сердце кровью обливается от того, что я не в силах тебе помочь.

Но я так просто не сдамся. Я еще не все варианты придумала.

Сидим в обнимку. Мне не хочется оставлять брата одного. Как он будет ночевать в той камере? Страх пробирает до костей за него.

Дверь открывается и входит Иван.

— Надежда, вам пора.

Целую брата в щеку и крепко обнимаю.

— Я приду завтра. Что тебе принести?

— Ничего мне не надо, — бурчит Мишка.

Выйдя из участка, я еще раз звоню маме. Телефон вновь недоступен.

Не успеваю убрать его в сумку, как он начинает вибрировать. Звонят из садика.

— Надюха, привет, — слышу голос воспитателя Вари.

Девушка моя одноклассница и подрабатывает в садике. Поэтому мы хорошо общаемся.

— Привет, Оль.

— А ты где? Варька последняя в группе осталась.

Ох ты ж…

Смотрю на время и ужасаюсь. Совсем потеряла счет.

— Олечка, милая, прости! Я уже бегу.

— Давай, мы с Варюхой будем ждать тебя на улице.

Да что ж я за сестра такая. Сегодня все идет через одно место.

Голова вообще не соображает.

По пути звоню Анюте. Хоть она уже дома, облегченно выдыхаю.

Забираю Варю из садика, и мы уже в седьмом часу добираемся домой.

— А где Миша? — выглядывает из своей комнаты Аня, пока я помогаю Варе снять сандалии.

— Он останется сегодня у друга.

Выдаю первое, что пришло в голову.

— А что?

— Да он обещал мне сегодня с математикой помочь.

У нашего брата математический склад ума. Точные науки ему легко даются. Ничего не учит, а четверки – пятерки таскает.

— Сейчас поужинаем, и я тебе помогу.

Стрелка уже переваливает за полночь, когда я управляюсь со всеми делами в доме.

Нажарила Мишке кабачков с чесноком, он их обожает. Еще котлет наварганила целую кастрюлю. Пойду завтра утром его покормлю, а то неизвестно чем он там будет питаться.

По пути в ванную заглядываю к девчонкам. В комнате горит ночник, сестренки мирно сопят на двухъярусной кровати.

Захожу в ванную и засовываю руку в карман халата.

Хмурюсь, нащупывая там визитку Артура Алексеевича.

Достаю и рассматриваю. Сделана со вкусом. Черный фон, золотистые буквы.

«Генеральный директор группы компаний «House-5» Покровский Артур Алексеевич».

Опускаю крышку унитаза и присаживаюсь на нее. Поглаживаю пальцами гладкую поверхность и ощущаю выпуклость букв.

Может, попросить у него помощи? Но я догадываюсь, какой будет плата.

Рву визитку на мелкие кусочки и выбрасываю в мусорку.

ГЛАВА 8.

Надя

Как только наступило утро, я сразу же отправилась в Центр занятости.

Изучаю вакансии, но практически все мне не подходят. Работодателям нужно высшее образование, у меня - средних девять классов. Даже идти на собеседование нет смысла, я рассуждаю реально и знаю, что никто мне не перезвонит.

Останавливаю свой выбор на уборщице, требуется женщина не старше тридцати пяти лет. Мыть полы в торговом центре. Ну, что ж, на эту работу я точно подойду, тут диплом не нужен. Надо же откуда-то деньги брать, пока я не найду нормальное место.

Радует, что занятость не постоянная, так что не стоит вертеть носом. Могу еще и другую подработку найти.

После центра занятости еду в отделение полиции. Следователь Соболев позволил нам с братом уединиться в комнате для допросов. Здесь мерзко и сыро. Пока Мишка уплетает кабачки с котлетами, не свожу с него взволнованного взгляда.

От бессилья все внутренности в узел скручиваются.

А что, если взять кредит?

— Как там девчонки? — с полным ртом спрашивает Мишка.

— Все хорошо. Я сказала, что ты ночевал у друга. Не знаю что еще придумать.

— Скажи, что я уехал на соревнования.

— Точно, — грустно киваю.

Мишка занимается футболом. У тренера на него большие надежды.

О, тренер! Надо обратиться к нему за помощью. Возможно, он сможет нам чем-то помочь.

— А мать?

Замечаю, как брат стискивает вилку, еще немного и погнет ее.

— Она недоступна, — говорю тихо и тереблю дрожащими пальцами ситцевый сарафан с красными маками.

Миша недовольно цокает и небрежно ставит на стол контейнер с едой. В него бросает вилку.

— Не волнуйся, Мишка, — хватаю его за плечи и заставляю посмотреть на себя. — Я буду ей и дальше дозваниваться. Она обязательно ответит. Может, в метро ехала тогда.

— Надь, ну какое метро? — возмущается брат.

Мне нечего ему возразить. Он уже достаточно взрослый, чтобы все понять и сделать свои выводы. Взрослая жизнь никого не щадит. Мой брат возмужал за одну ночь в камере.

— Ты не мерзнешь там? Принести тебе теплые вещи?

— Май месяц на дворе, Надь, — смеется брат и прижимает меня к себе.

А у меня слезы текут.

— Ты давай там без меня не раскисай. Девчонки если не будут слушаться, скажи, что я скоро вернусь и задницы им набью. Особенно Варе.

— Хорошо, — смеюсь сквозь слезы.

Попрощавшись с братом, выхожу из участка. В сумочке вибрирует телефон.

— Алло.

— Надя, а ты почему на работу не пришла? — раздается возмущенный голос моего бывшего начальника цеха.

— На какую работу?

— Тьфу ты! На фабрику, как это на какую?

Что-то я ничего не понимаю. Стою в ступоре и глазами блямкаю.

— Так нас же уволили.

Уже и сомневаюсь в себе. Вдруг мне все это приснилось.

— Так москвич нас всех обратно принял. Говорит, что будем работать, пока он решает вопросы с нашей фабрикой. Давай быстро дуй на работу, если она тебе еще нужна!

— Нужна, миленький Петр Афанасиевич, очень нужна. Я уже лечу!

На радостных парах отключаюсь и бегом направляюсь к ближайшей остановке.

Ура! Моей радости нет предела.

Камень валится с плеч, что не придется мыть полы в торговом центре.

И я честно признаюсь себе, что через силу согласилась на ту работу. Обстоятельства заставили.

С широкой улыбкой залетаю в цех, где уже во всю кипит работа. Девчонки сидят за швейными машинками, конвейер налажен.

— Ну, здравствуй, моя хорошая, — сажусь на свое место и радостно осматриваю свою «боевую подругу». — Застоялась? Сейчас мы это исправим.

Я люблю свою работу. Люблю из обычных лоскутов ткани создавать одежду. Иногда я украдкой рисую в блокноте эскизы нарядов. А перед сном мечтаю стать модельером.

Себя и сестер я практически обшиваю сама. Мишка отказался, когда я один раз пошила ему рубаху до колен.

Смеюсь, вспоминая его нелепый вид. Ну, а что… я тогда только училась.

— Надюха, а ты чего опоздала? — интересуется на обеде Лена, впихивая в себя овощной салат.

Леночка худеет перед предстоящей свадьбой. Правда, вечерами я иногда вижу ее с пакетом пончиков. Говорит, что покупает их будущему мужу.

Хорошо, что у меня метаболизм отличный. Хоть за что-то спасибо маме…

— Так мне никто не сказал, что нас всех обратно приняли, — откусываю кусок булочки с яблочным повидлом. — Афанасич позвонил сегодня, и я сразу же приехала. А вы откуда узнали?

— Вот ты странная, — смеется Валя, наливая горячий чай. — Уже вчера вечером весь город гудел об этой новости.

Пожимаю плечами. Ничего я не слышала, да к тому же мне было не до сплетен.

— А вы видели сегодня нашего нового директора? Такой красавец, — рядом со мной на диван плюхается Соня.

— Да, я утром столкнулась с ним на проходной. Не мужчина, а мечта.

Утыкаюсь носом в кружку с чаем.

— А голос у него какой? М-м-м-м! Закачаешься. Но такой точно женат. Сонь, ты видела, у него есть кольцо?

— Да что это кольцо? Вон половина наших мужиков ходят без них, а у самих за спиной десятки лет брака и дети по лавкам сидят.

— Таких красавцев еще щенками разбирают.

Все девчонки хохочут, я делаю вид, что мне тоже смешно.

Встаю с дивана и подхожу к раковине. Мою свою кружку. Сил нет больше сидеть с этими сплетницами и слушать какой новый директор красавец.

Да, он красив и статен. Но если бы они знали: что он мне предлагает… Сразу бы изменили о нем мнение.

Хотя такая своенравная и нескромная девушка как Соня могла бы запросто согласиться «греть его постель».

В комнату заходит Афанасич.

— Хватит вам тут болтать, перерыв закончился. Давайте работать.

Девчонки расстроено вздыхают и начинают прибирать стол.

— А ты, Надя, иди в приемную. Тебя новый директор вызывает.

Да что ж это такое! Никак он не успокоится.

Бросаю робкий взгляд на работниц и молча покидаю комнату отдыха.

ГЛАВА 9.

Надя

Артур Алексеевич как всегда восседает в своем директорском кресле.

Верхние пуговицы белоснежной рубашки расстегнуты. Широкие плечи напряжены.

Медленно закрываю за собой дверь и смотрю прямо в его серьезное лицо.

Жду. Зачем позвал? А он не спешит рассказывать, молча осматривает меня.

Мне некомфортно от его пронзительного взгляда. Такое ощущение, будто он меня им раздевает.

— Спасибо сказать не хочешь?

— За что? — удивляюсь.

— За то, что я всех вернул на работу. Ради тебя.

— Ради меня? — с моих губ срывается нервный смешок.

Но лицо Артура Алексеевича не меняется. Он остается все таким же строгим и сдержанным.

Атмосфера тут тяжелая. Даже нельзя сделать глубокого вдоха.

— Поработаете пока, может, я все улажу, и производство в гору пойдет. Ваш прошлый директор все разворовал.

— Артур Алексеевич, — я тяжело вздыхаю и скрещиваю руки на груди, — не надо врать. Вы вернули всем работу не ради меня, а ради себя. И сделали это не просто так.

Его губы растягиваются в улыбке.

— Верно, — он кивает. — И взамен я хочу с тобой поужинать.

И все? Или в столице под словом «ужинать» скрывается и все остальное?

— Да почему я? — канючу устало. — Вон сколько девчонок по вам сохнут. Берите любую, никто не откажет. А меня оставьте в покое.

— Подойди ко мне, — вздрагиваю от его резкого баса.

Минуту сражаюсь сама с собой, но все же медленно шагаю к столу директора.

— Сядь, — он хлопает по столу, а я резко отшатываюсь.

Артур Алексеевич мгновенно встает с кресла, ловит меня за руку и тянет к себе.

Затем он плюхается обратно, и я оказываюсь у него на коленях. Окунаюсь в приятный запах его духов и боком прижимаюсь к его стальной груди. Из-под расстегнутой рубашки выглядывает жесткая темная поросль.

— Обсуждаете своего босса? — он спрашивает томным, льющимся как мед, голосом.

Его ладонь ложится мне на колено, оставляя ожог.

Хорошо, что я сижу в рабочих штанах, а не в сарафане.

Молчу и хмуро смотрю в темно-карие бездонные глаза.

Дергаюсь, пытаясь вырваться и встать, но его огромные лапы меня держат крепко.

— Наденька, я не хочу других. Я хочу тебя.

Он обхватывает мой подбородок и заставляет вновь смотреть на него.

— Я буду полностью тебя обеспечивать, все проблемы решу.

На слове «проблемы» меня вдруг озаряет. А не он ли причастен…?

Мишка дрался и раньше, но никогда в нем не было столько агрессии и жестокости.

— А это вы все подстроили? — произношу уверенно.

— Что именно?

— Мой брат сейчас сидит в СИЗО.

Густые брови Артура Алексеевича съезжаются на переносицу.

— Нет, — он цокает и чуть дергает головой. — Я никакого отношения к этому не имею. А за что его взяли?

— За драку. Он избил одноклассника.

— Насколько сильно?

— Тяжкие телесные повреждения, — чувствую, как к горлу подкатывает ком.

— Это серьезная статья, Надя, — строго говорит мужчина.

— Я знаю, — неосознанно всхлипываю.

Не могу справиться со своими эмоциями. В глазах все плывет от слез. Первые слезинки падают мне на бедра, оставляя темно-синие пятна на штанах.

Ощущаю, как пальцы Артура Алексеевича впиваются в мое тело.

И это предает мне силы справиться с накатывающей истерикой.

Я должна быть сильной и не показывать ему, что в отчаянии.

Быстро вытираю ладошкой щеки и дергаюсь вперед. Хочу встать, но опять безуспешно.

Я в капкане сильных рук.

— Я сейчас тебя отпущу, но ты не двинешься с места. И если попробуешь снова встать с моих колен, я тебя возьму силой прямо здесь. Поняла? — он рычит мне в лицо.

Его глаза меня пугают. Точно настоящий зверь. Угу, медведь.

Положительно киваю.

Только после моего согласия, Артур Алексеевич убирает руки с моего тела, достает квадратный листик для заметок и что-то на нем пишет. Затем протягивает его мне.

«Отель «Магнолия», номер 555».

Подчерк ровный, почти каллиграфический.

Озадаченно смотрю на мужчину.

— Жду тебя сегодня в семь вечера. Под вкусный ужин все мне подробно расскажешь.

Хочу его перебить, но его указательный палец касается моих губ в жесте «т-с-с».

— И если ты согласишься стать моей, уже завтра твой брат будет на свободе.

Я моментально напрягаюсь, а мой язык – каменеет.

Вот так просто? Отдаться этому самоуверенному мужчине и Мишка не сядет в тюрьму?

Артур Алексеевич обхватывает мое ошарашенное лицо ладонью и ведет по скуле большим пальцем. Его горящий взгляд исследует мои губы, которые я кусаю от волнения.

Он так близко, что его горячее дыхание обжигает мою кожу.

Очень близко! Непростительно близко!

— Все, иди, — он с легкостью подбрасывает меня, ставит на ноги.

А я быстро моргаю, выбираясь из манящей паутины.

Его ладонь ложится на пах и поправляет штаны.

Ох, мне лучше бежать отсюда.

С трудом переставляю тяжелые ноги. Даже не оборачиваюсь. Чувствую, как спину прожигает дикий взгляд.

ГЛАВА 10.

Надя

После работы вновь еду в участок. Может, следователю Ивану удалось поговорить с Приходько. Или случилось какое-нибудь неведомое чудо и Мишку не посадят?!

Должно же нам хоть в раз жизни повезти. Вот так просто. На других людей смотрю, у них все получается с пол оборота. Все дела даются с легкостью.

А тут бьешься, бьешься, а толку ноль. Только нервы тратишь.

— Здравствуйте, Надежда, — на порожках меня встречает Иван.

— Здравствуйте, есть какие-нибудь новости по делу Миши? — смотрю на него с надеждой снизу вверх.

Он осматривается по сторонам и спускается ко мне.

— Давайте я угощу вас кофе, и пройдемся по парку, тут недалеко, — он кивает за здание полицейского участка.

— Давайте.

Медленно шагая по тротуару ни я, ни он не решаются нарушить молчание.

Я уже поняла, что нечего ему мне сказать. Ничего не изменилось за последние двенадцать часов.

— Надя, можем мы с вами перейти на «ты»?

— Да, конечно, - робко улыбаюсь.

— Скажи, Надя, а ваша мама не приехала?

Смотрю на Ваню и тяжело вздыхаю.

— Нет. И я не могу до нее дозвониться, абонент недоступен.

— Михаил вскользь упомянул, что у вас есть еще младшие сестры.

— Да, есть. Аня и Варя.

Мы останавливаемся напротив небольшой будки. Ваня любезно интересуется какой кофе я буду и делает заказ.

Поблагодарив его за капучино, мы продолжаем свой путь к небольшому скверу.

Сжимая в руке теплый стакан, я изредка поглядываю на Ваню. Надеюсь, хоть за кофе он не попросит с ним переспать или…ну…то самое!

— Вань, скажи честно, что будет с Мишкой? — резко останавливаюсь и смотрю на следователя. — Только правду!

Замечаю, как по дороге пролетает огромный внедорожник. Он тормозит на светофоре, а я не могу оторвать от него взгляда. Точно такая же машина у Артура Алексеевича.

Моргаю и отворачиваюсь. Мало ли таких машин разъезжает по нашему городу.

И почему я сейчас думаю о новом директоре? Кыш из моей головы!

— Надь, шансов на домашний арест нет. То, что Мишка получит условку – тоже маловероятно. Приходько настроен серьезно. Чуть ли не каждый час заявляется ко мне в кабинет и контролирует ход дела. Не понимаю, чем вызвана его агрессия к твоему брату. Ты ему ничего плохого не делала?

— Нет! — произношу возмущенно.

— А почему вам не удалось договориться, чтобы он забрал заявление?

Не знаю стоит ли хоть чуть быть откровенной со следователем. И не пойдут ли мои слова нам же во вред.

— Он попросил два миллиона на лечение сына.

— Сколько??? — глаза Вани резко расширяются.

— Естественно, у нас нет таких денег.

Делаю глоток теплого капучино и, глядя себе под ноги, иду вперед по тратуару.

Между нами вновь повисает молчание. В сквере тихо и спокойно.

Казалось бы, гуляй, наслаждайся пением птиц и чистым воздухом.

Но я не могу. Не могу расслабиться. Не могу позволить себе беззаботно проводить время, когда Мишка сидит в СИЗО.

— Давай я попробую поговорить с Приходько, — тихо говорит Ваня и ловит мою руку.

Резко дергаюсь и отшатываюсь от мужчины.

— Может, мне удастся на него как-то повлиять.

— А что взамен?

— Ничего, — он пожимает плечами. — Это от чистого сердца, Надь. Я хочу помочь тебе и твоему брату. Я ведь не слепой, я прекрасно знаю кто такой Приходько и каким образом он решает свои проблемы.

— Спасибо.

Еще немного ради приличия погуляв с Ваней, я прощаюсь с ним и направляюсь домой.

Выхожу на своей остановке и топаю к магазину. Надо купить продукты, а то холодильник уже опустел.

Но не успеваю я войти внутрь, как звонит мобильный.

Наконец-то!

— Алло, мам, привет! — говорю громко, замирая возле магазина. — С тобой все в порядке? Я не могу до тебя дозвониться уже второй день.

— Привет, Надюшка. Да я свой телефон разбила. У нас все нормально. Как вы?

— Мам, мам, — мой голос срывается на хрип, слезы опять душат. — Мам, Мишка подрался с одноклассником, теперь будет суд и ему грозит тюрьма!

— Какой суд? — слышу удивленный голос.

— Обычный, мам.

— Как так, Надя? Почему ты не уследила за братом? — кричит.

У меня челюсть валится на асфальт.

Я? Почему я? Да как же обидно такое слышать.

Потираю лоб ладошкой и прислоняюсь спиной к кирпичной стене.

— Его правда посадят? Никак нельзя решить вопрос?

— Можно. Потерпевшая сторона потребовали с нас два миллиона рублей. Тогда они заберут заявление. Мам, давай возьмем кредиты? Я и ты.

— Ты с ума сошла, Надя? Такие огромные денжища, чем отдавать будем? Банки нас без трусов оставят.

— Но Мишке нельзя в тюрьму. Что делать?

— Не знаю, Надя, не знаю, — недовольно цокает мама.

— Ты сможешь приехать к нам? Надо как-то быстро решать эту проблему. Дело готовят в суд, надо нанять хорошего адвоката.

— А деньги у тебя на него есть? — насмешливо произносит мама.

Меня будто гвоздями прибивает к стене.

— Ладно, я посмотрю когда у меня по графику выходные. Все, мне пора. Пока.

— Пока, — произношу расстроено.

Душа разрывается на части. Я не ждала от мамы колоссальной помощи, но что она будет настолько равнодушна к судьбе сына – для меня шок.

Направляюсь в магазин, набираю только самые необходимые продукты.

Пока кассир монотонно пробивает продукты, я пишу сообщение тренеру Мишки и договариваюсь с ним о встрече.

— С вас тысяча пятьсот сорок четыре рубля, — недовольно произносит женщина.

— Как 1544? — смотрю на нее удивленно. — Я подсчитывала ценники, должно выйти около полторы тысячи. А консервы вы мне пробили со скидкой?

Продавщица закатывает глаза и нервно стучит пальцами по клавишам.

— Их цена 229 рублей.

— Но на ценнике была скидка!

— Девушка, или берите по цене 229 или не берите.

— Отмените тогда.

ГЛАВА 11.

Надя

Спешу на встречу с тренером Мишки.

Никуда, конечно, я вчера не поехала. Пускай Артур Алексеевич ищет себе другую девушку для утех, а меня оставит в покое.

— Здравствуйте, Анатолий Викторович, — подбегаю к мужчине, который стоит возле спортивного поля и наблюдает за ребятами.

— Здравствуйте, Надя, — он не отрывает взгляда от игры.

— Вы уже знаете что случилось с Мишей?

Он резко поворачивается ко мне и ставит руки на пояс.

— Да, уже весь город в курсе.

— Мне нужна ваша помощь.

— Драчуны мне в команде не нужны, — строго говорит тренер.

— Но…

— Надежда, — шумно выдыхает мужчина, — Мишка прекрасный футболист, у него могла бы сложиться успешная карьера. Но его взрывной характер… мне проблемы не нужны. И я ничем не могу вам помочь.

Он демонстративно отворачивается от меня и вновь смотрит на поле.

Разговор окончен.

А я начинаю закипать.

— Тогда знайте, что вы могли ему помочь. А теперь срок поставит крест на его карьере. Живите с этим!

Гордо вскинув голову, я разворачиваюсь и покидаю поле.

Время на фабрике пролетает быстро. Я сосредоточена на работе. И только когда ко мне приближается начальник цеха, мое сердце замирает. Я весь день жду, что меня вызовут к директору.

Но, кажется, Артур Алексеевич наконец-то понял, что ему со мной ничего не светит. И оставил затею меня добиваться.

Облегченно выдыхаю. Хоть один камень с плеч упал, теперь опасный босс не будет мне досаждать.

На перерыве сижу на порожках здания. Теплые лучи солнца ласкают мое тело. Попиваю чай и медленно вдыхаю свежий воздух.

Дверь выходит на задний двор фабрики, поэтому здесь я могу побыть в одиночестве.

Телефон вибрирует, на экране «Соболев Иван».

Сердце вмиг замирает.

— Алло, — отвечаю на звонок настороженно.

— Надя, привет! Это следователь Соболев. Ты сидишь?

— Что случилось?

— Мишку избили в камере.

— Ка-а-к? — кружка падает из моих рук и разлетается на осколки.

— Не волнуйся, он жив. Сейчас он находится в мед.части, ему оказывают помощь.

— Я приеду, — вскакиваю на ноги.

— Нет! Здесь ты ничем ему не поможешь, — строго говорит Ваня. — И тебя к нему не пустят. Надя, я не могу перевести его в другую камеру. У нас все забито. Пока он поваляется в лазарете, но когда вернется, он вновь может пострадать.

Я хочу выть на весь белый свет. Тяну за ворот футболки, а то он как удавка, мешает мне сделать глубокий вдох.

— Я пробовал поговорить с Приходько. Он и слышать ничего не хочет, — расстроено вздыхает Ваня.

— Спасибо, — с трудом выдавливаю из себя и отключаюсь.

У меня больше нет времени. Я не могу сидеть сложа руки.

Бегу к начальнику цеха и отпрашиваюсь. На мое счастье Афанасич разрешает мне уйти пораньше.

Перекинув тонкий ремешок сумки через плечо, выхожу за территорию фабрики и бреду вдоль дороги на остановку.

Вдруг рядом со мной тормозит джип и открывается заднее окно.

Встречаюсь с хмурым взглядом Артура Алексеевича.

— Ты почему не на работе?

Скрещиваю руки на груди и не останавливаюсь.

— Я отпросилась по личным делам.

— По каким?

Резко торможу, тормозит и машина.

— По ЛИЧНЫМ.

— Садись в машину.

— Нет.

— Я еду в город, довезу тебя куда скажешь.

Смотрю на мужчину, затем скольжу взглядом по темному салону.

— Да не съем я тебя, — он вздыхает недовольно. — Садись.

Быстро оббегаю автомобиль и залезаю назад. Внутри джип кажется еще массивнее и огромнее. Здесь пахнет приятными духами.

— Так ты скажешь по каким делам направляешься? — Артур Алексеевич что-то быстро печатает в своем телефоне.

— Мне нужно в банк на Ленина, — обращаюсь к водителю, тот понимающе кивает.

Директор убирает свой мобильный во внутренний карман пиджака и внимательно меня осматривает.

Натягиваю низ сарафана на голые коленки.

— Зачем тебе в банк?

— Надо.

Больше он не задает вопросов. А я прижимаюсь к двери и смотрю в окно. Хотя прекрасно чувствую, как его жадный взгляд скользит по мне.

Как и обещал, Артур Алексеевич довозит меня до банка и отпускает с миром.

Быстро благодарю его и забегаю внутрь здания.

Я знаю, что здесь работает девчонка, с которой мы вместе учились в школе, правда в параллельных классах. Надеюсь, она меня помнит.

— Привет, Оксана, — подхожу к знакомой.

Она улыбается, увидев меня. Узнала.

— Привет, Надь. Ты какими тут судьбами?

— Я хочу взять кредит. Вот пришла с тобой посоветоваться: что для этого нужно.

Она бегло осматривает зал, затем ведет меня в кабинет с прозрачными стенами. Сама она садится за компьютер, а я – напротив.

— Так, тебе нужно собрать некоторые документы, — Оксана протягивает мне список. — А на какую сумму ты хочешь взять кредит?

— Два миллиона, — внимательно изучаю перечень документов.

— Сколько? — переспрашивает девушка, и я поднимаю на нее озадаченный взгляд. — Два миллиона?

Киваю.

— Прости, Надь, но тебе не одобрят такую крупную сумму. Ты раньше брала кредиты?

— Нет. А если я дом заложу?

— А он на тебя оформлен?

Блин!

Отрицательно качаю головой.

— По факту у тебя ничего нет, кроме зарплаты. Очень большая сумма, Надь.

Протягиваю лист с перечнем документов обратно Оксане и встаю со стула.

Обреченно направляюсь к выходу. Смотрю в окно, джипа Артура Алексеевича уже нет.

Неужели у меня нет другого выхода? Неужели мне придется это сделать?

ГЛАВА 12.

Надя

Сижу в сквере в тени густых крон деревьев. Наблюдаю за беззаботными прохожими.

Мне надо ехать на фабрику, а ноги отказываются меня слушаться.

Звоню следователю. Сначала он не берет трубку, потом перезванивает.

Новостей никаких. Мишке обработали раны, ничего вроде не сломано. Сейчас он отдыхает.

Кое-как добираюсь до фабрики. Но будто тело пытается мне противостоять. Меня то тошнит, то голова кружится. Не помню когда я в последний раз нормально питалась. Слабость жуткая.

Вхожу в приемную и сразу же отыскиваю взглядом секретаршу. Катя подозрительно меня осматривает, а я не надеялась, что новый босс оставит прежнего секретаря. Все-таки она – племянница нашего бывшего директора, который по словам Артура Алексеевича все здесь и развалил.

— Кать, а директор у себя? — киваю на дверь, оббитую дерматином.

Она кивает и выпрямляется.

— Доложи, что я хочу поговорить.

Катя еще раз изучает меня взглядом, а потом нехотя поднимает трубку.

— Артур Алексеевич, к вам тут Никифорова, хочет с вами поговорить.

Секретарша внимательно слушает своего начальника, теребя карандаш в руке, а у меня сердце в пятки валится.

Вдруг он больше не желает мне помочь? А если он передумал?

— Хорошо, я поняла.

Ой, прям расцветает перед ним. Ты посмотри. Еще одна вертихвостка.

— Он сейчас не может тебя принять, — довольно улыбается.

А я теряю последнюю надежду помочь Мишке. Обреченно вздыхаю и направляюсь на выход.

— Надь, стой! — летит мне в спину, и я оборачиваюсь. — Ты куда?

Катя широко распахивает глаза.

— Так меня же не примут.

— Он сейчас занят, — усмехается, — но сказал, чтобы ты его подождала. Садись.

Робко возвращаюсь в приемную и сажусь в гостевое кресло. Ставлю рюкзак на колени и обхватываю его руками.

Здесь царит тишина. И она удручает. Хочу слиться со стенкой.

Катя делает вид, что увлечена работой, а я смотрю ей за спину, в окно.

Время тянется густой смолой. Кажется, что сижу тут целую вечность, а прошло всего пять минут.

Из кабинета не доносится ни звука. И чем же, интересно, там занят Артур Алексеевич?

Может, готовит план мести. Я не приехала к нему в номер. Да я уверена, что он не особо и ждал. Какой там ужин? Ляпнул так, лишь бы цену себе набить. А если бы я явилась, то он с порога на меня и набросился бы.

Вновь смотрю на часы. Еще пять минут.

Уже начинаю сомневаться в правильности принятого решения. Зря я сюда пришла.

И Катька еще бросает на меня косые взгляды. Мне это не нравится. У нее язык змеиный, все сплетни собирает.

Провожу ладошками по лицу, затем приглаживаю волосы. Нога начинает непроизвольно трястись, отбивая чечетку.

Звонит телефон Кати.

Ну, наконец-то у великого генерального директора нашлось для меня окошко.

Секретарша с важным видом поднимает трубку и с кем-то щебечет, а мое настроение вновь валится к плинтусу.

Жду еще. Проходит десять минут, и терпение мое на исходе.

Но я высижу, ради брата. Я должна ему помочь.

Невольно становлюсь свидетельницей Катькиного разговора. Она пытается говорить тихо, но приемная маленькая, слышимость хорошая.

Она с кем-то уже обсуждает нового босса, накручивая длинный локон на палец.

И эта туда же. Не Соня ей часом там позвонила?

Вдруг дверь в кабинет начальника чуть не слетает с петель, и я резко хватаюсь за свой рюкзак. Замираю в испуге.

Катька аж подпрыгивает на своем месте и глазами ошарашенными блымкает.

— Екатерина, сколько можно трепаться по телефону? — грозно рычит Артур Алексеевич, строго глядя на секретаршу. — Я уже две минуты не могу до тебя дозвониться.

Она быстро кладет трубку и принимает виноватый вид.

— Извините, Артур Алексеевич, — опускает взгляд на стол.

Ух, даже мне становится неловко от грозного босса.

Позыркиваю на выход: а не свалить ли мне прямо сейчас?

— Надежда, заходи.

Вжимаю голову в плечи. Не успела.

Начальник скрывается в своем кабинете, а я неуверенно поднимаюсь и передвигаю свои тяжелые ноги.

Оставшись с ним наедине, я надеваю рюкзак на плечо и переплетаю свои пальцы.

Артур Алексеевич присаживается на край стола и пристально смотрит на меня.

— О чем ты хотела поговорить?

Ах, точно. У меня уже все из головы повылетало.

Поднимаю на него робкий взгляд и со всей силы стискиваю свои пальцы:

— Ваше предложение еще в силе?

У меня ладошки потеют, и в горле вмиг все пересыхает.

— Какое именно? — он выгибает бровь.

Он издевается надо мной, да? Вот блин!

— Ну…такое предложение, — осматриваю кабинет, лишь бы не видеть его жадного взгляда. — Которое… в общем, я готова с вами переспать, чтобы вы помогли освободить моего брата.

ГЛАВА 13.

Надя

Произношу все на одном выдохе.

А Артур Алексеевич усмехается и потирает свой заросший подбородок.

— Только за свободу брата ты готова лечь в мою постель?

— Да.

— А как мужчина я тебе не нравлюсь? — он встает со стола и скрещивает мускулистые руки на груди.

Черная рубашка закатана по локти и мне отчетливо видно, как напрягаются его мышцы.

— Я воспринимаю вас как обычного, ничем не примечательного мужчину. Если бы вы так рьяно не пытались меня купить, возможно, я бы посмотрела на вас иначе.

Боже, что я несу. Заткнись, Надя! Ты зарываешь себя еще глубже.

Но на губах начальника растягивается хищная улыбка.

— И что же заставило тебя передумать и прийти к ничем не примечательному мужчине?

Не обращаю внимания на его сарказм.

— Брата избили, — опускаю взгляд в пол и пытаюсь справиться с накатывающими слезами. — Он сейчас лежит в лазарете, но когда он вернется в камеру, все может повториться. Я боюсь за него. И мне нужно как можно скорее его оттуда вытащить.

Наконец-то набираюсь смелости и смотрю в глаза босса.

— Вы сможете мне помочь? — мой голос хрипит и меня сразу бросает в жар, когда я представляю какой будет плата.

Артур Алексеевич молча обходит стол и берет свой мобильный.

— Как фамилия парня, которого избил твой брат? — он смотрит на экран.

— Приходько.

Мужчина резко переводит задумчивый взгляд на меня.

— Где-то я уже ее слышал.

— Его отец держит почти весь рынок.

— Да, точно, — он еле заметно кивает и подносит мобильный к уху. — Федь, найди мне номер телефона Приходько. Местный бизнесмен недоделанный. И скинь смс-кой. Только быстро, я жду.

Мужчина отключается и бросает телефон на стол.

— А вам зачем его номер?

— Поговорю с ним. Я уверен, что травля твоего брата – дело рук Приходько старшего.

— Ч-что? — с моих губ срывается нервный всхлип.

А я ведь об этом не думала. Даже в мыслях не допускала, что на Мишку могли напасть по чужому заказу.

— Да как так можно? — цокаю недовольно.

— А вот так, Наденька, — Артур Алексеевич медленно приближается ко мне. — Он пытался выйти на мировую? Что он попросил взамен?

Я приоткрываю рот от удивления и смотрю в темно-карие глаза мужчины. Он останавливается напротив и прожигает своим колким взглядом.

Он знает? Хотя нет, бред.

— С чего вы решили, что он что-то просил…

От воспоминаний подкатывает тошнота.

— Это очевидно. Он что-то у тебя попросил в обмен на свободу твоего брата, ты не дала, — взгляд босса по-хозяйски шарит в моей душе, пытается найти тот самый позор, — и вот теперь он давит на тебя через него. Надеется, что через брата получит то, что хочет от тебя.

— Два миллиона, — говорю тихо. Второй вариант озвучивать не собираюсь, стыдно-то как. — Представляете? Два миллиона! Но у меня нет таких денег.

Расстроено вздыхаю.

— Я знаю, — голос босса стелется по моей коже, словно мягкий шелк.

Я не заметила когда он сделал тот самый шаг, который нас разделял. Я ощущаю энергию от его мощной груди. Его взгляд скользит по моему лицу, он медленно, без резких движений, поднимает руку и ведет костяшками пальцев по моей скуле.

— Хочет денег, — рычит и шумно выдыхает, — а получит перелом челюсти. В лучшем случае.

— Ой, — испуганно прикрываю рот ладонью.

На силу применять другую силу? Хотя я была бы не против, чтобы мерзкий Приходько получил по морде. Это будет заслуженно.

Рука Артура Алексеевича обхватывает мое запястье и освобождает рот. Его теплый палец очерчивает контур моих губ, а я сглатываю вязкую слюну.

— Но так нельзя, — во мне все же тихо говорит совесть.

— Ты еще не поняла, девочка? — он резко хмурится. — Я решу все, повторяю ВСЕ твои проблемы, если станешь моей. Вчера ты меня продинамила, но я дам тебе шанс исправиться. Нравишься мне сильно. И сегодня я добрый.

Он улыбается, а мое сердце мечется в груди.

— Название отеля помнишь?

Молча киваю.

— Номер 555, — босс шипит искушенно, а я понимаю, что попала в сети к этому пауку, как глупая муха.

ГЛАВА 14.

Артур

Смотрю на недостроенную высотку сквозь лобовуху.

Тихонько барабаню пальцами по рулю. Я дико зол и меня разрывает изнутри от ярости.

И чтобы не натворить дел, мне нужно немного остыть.

Делаю глубокий вдох и откидываюсь на спинку сиденья.

Надя, Надя, Наденька. В мыслях только она. Невинная и робкая девушка, которая взвалила на свои хрупкие плечи слишком много обязанностей.

Только вспоминаю ее заплаканные и уставшие глаза, мне сразу хочется оторвать голову Приходько.

Большой и богатый дядя возомнил себя здесь королем. И решил, что может распоряжаться чужими жизнями.

Ну, что ж…

На каждое действие найдется свое противодействие.

Вылезаю из машины, и на недостроенном крыльце меня встречает Федор.

— Артур Алексеевич, ваш заказ находится на восьмом этаже.

Осматриваюсь. Тут просторная территория, местность спокойная. Бетонный каркас многоэтажки стоит прочно.

Надо на досуге подумать о том, чтобы вложиться сюда и построить жилой комплекс.

Мимо проходит асфальтированная дорога, продлить маршруты городского транспорта не составит труда.

По пыльным бетонным лестницам поднимаюсь на восьмой этаж.

На старом деревянном стуле сидит Приходько. Рот заклеен скотчем, руки связаны за спиной.

Подхожу к краю плиты и смотрю вниз. Стул стоит рядом, а местный бизнесмен внимательно наблюдает за мной.

Ссышь, сволочь?

Хватаюсь за край скотча и резко срываю его.

— Ай, бля-я-я-ять, — шипит Приходько.

А я наслаждаюсь его испуганным видом.

— Вы так в своей Москве все дела ведете? — он недовольно сплевывает на бетонную плиту.

— Закрой свой рот и слушай меня внимательно, — встаю напротив него, наклоняюсь и упираюсь ладонями в колени. — Я тебя сейчас отпускаю, а ты сразу же идешь в полицию и забираешь заявление об избиении своего сына.

Губы Приходько искажаются в недовольстве.

— Сделаешь все верно, мы с тобой больше не встретимся. А если решишь меня наебать, то следующая наша встреча будет не столь приятной.

— Да с какого хера я должен забирать заявление?

Надо же, он еще в своем плачевном положении осмеливается брыкаться.

— Мы оба знаем, что парня, которого ты хочешь засадить, избили по твоей наводке.

Прищуриваюсь и пристально смотрю ему в глаза.

А зрачки так и бегают в испуге.

— Я не имею к этому отношения.

— Не зли меня, Константин Львович, — недовольно цокаю и стараюсь не заехать кулаком по наглой морде.

— Этот щенок ответит за то, что избил моего сына, — он выплевывает злостно и стискивает челюсть. — И сестренка ему теперь не поможет, хотя могла бы…

Ну, сука!

Хватаю его за грудки и мигом наклоняю тело назад. Стул держится на задних двух ножках и поскрипывает. А ублюдок почти свисает с плиты.

— Стой, стой, стой! — причитает Приходько.

А я еще сильнее сжимаю пальцы на его футболке.

— Ты, сукин сын, потребовал с девчонки два ляма, — рычу и чувствую, как у меня кровь закипает в венах. — Ты знаешь, что у нее нет таких денег. Сам же бабки лопатой тут гребешь, с мэром на короткой ноге. Я все про тебя знаю, Константин Львович. И любой твой высер в сторону Нади закончится для тебя плачевно. Ты понял меня?

Встряхиваю его и буравлю яростным взглядом.

— Понял, все понял.

— Заявление забираешь сейчас же, никаких претензий ни к Надежде, ни к ее брату не имеешь, ясно?

Ставлю его обратно, отпускаю и брезгливо отряхиваю руки.

— Ясно, — он кивает, как болванчик.

— У Нади теперь есть большой и страшный защитник, это – я. И мне не понравилось, что из-за твоей алчности она плакала. Поэтому сейчас ты ответишь за все ее слезы, которые она пролила за эти дни.

Вытягиваю руку в сторону и чувствую, как в раскрытую ладонь ложится пистолет. Федя тихо отходит назад.

— Эй, мужик, я же сказал, что все сделаю. Зачем тебе ствол? — Приходько нервно ерзает на стуле.

— Это – пневмат, — демонстрирую ему пистолет. — В магазине – двенадцать пуль, ровно столько, сколько слезинок скатилось по щекам Нади при мне.

Навожу дуло на ноги Приходько и делаю три выстрела.

Местный бизнесмен орет от страха, а я специально стреляю по плите, совсем близко от его стоп.

Мой внутренний зверь довольно урчит. Хочет крови, но мы сегодня только попугаем этого ублюдка. Чтобы у него навсегда отпало желание приближаться к Наде даже на сотни метров.

— Осталось девять, — произношу грозно и теперь целюсь в пах.

Быстро отвожу руку в сторону и делаю еще четыре выстрела.

Пули с визгом пролетают мимо трясущегося тела.

— Ты больной, — кричит Приходько и вжимает голову в плечи.

— Еще пять.

Двигаю рукой влево и еще выпускаю четыре пули.

Затем возношу руку выше и целюсь Приходько в голову.

— И контрольный.

Он испуганно приоткрывает глаза и тут же ужасается.

Без промедления жму на курок, специально направляю пулю поверх его башки.

Урок получен, сукин сын трясется, как осенний лист на ветру. Хорошо, хоть не обделался тут.

— Если наебешь меня, то все пули в следующий раз оставят в тебе дырки.

Разворачиваюсь и ухожу.

Давящее чувство испаряется из груди.

Выпустил весь гнев, высвободил черноту, поедающую меня изнутри.

Смотрю на часы, пора возвращаться в отель. До прихода Нади остается мало времени.

Но для начала мне нужно кое-что купить для нее.

То, что точно ей понравится и поможет справиться со всем тем, что я хочу сделать с ней этой ночью.

ГЛАВА 15.

Надя

Направляюсь к дому с поникшей головой. Топаю по тротуару, обхватив себя руками.

Пытаюсь справиться с внутренним волнением, потому что уже через несколько часов я окажусь в номере Артура Алексеевича.

Попрошу его, чтобы он не был со мной груб. Ведь я никогда еще… даже голого мужчину толком не видела. Года три назад ходил тут у нас по улице местный дурачок, тряс своими причиндалами, так его быстро в дурку упекли.

Не доходя до своей калитки, заворачиваю к соседке. Стучу по дверному откосу и вхожу в дом.

— Баб Поль, вы в доме?

На всякий случай осматриваюсь, может старушка где в огороде лазит.

— Надюшка, проходи, — слышу знакомый голос, — тут я, тут.

Нахожу пожилую женщину в кресле. Она что-то вяжет, увлеченно орудуя спицами.

— Баб Поль, посидите, пожалуйста, с моими девчонками сегодня.

Соседка поднимает на меня взгляд и смотрит поверх очков с толстыми линзами.

— А ты куда?

— В ночную выйду на фабрику.

Мое вранье подозрение у соседки не вызовет. Иногда я работаю в две смены, если выходить ночью, то и платят больше. Я не часто просила баб Полю посидеть с сестрами, потому что у раньше дома был Мишка. А теперь… Прибегала к ней за помощью лишь тогда, когда брат уезжал на сборы по футболу.

— Ну да, ну да, — старушка откладывает пряжу и медленно встает со скрипучего кресла. — Танька когда приедет?

В ее голосе слышится презрение, когда она говорит о моей маме.

— Не знаю, — пожимаю плечами.

— Вот шельма, — тихо ругается баб Поля.

— К семи придете?

— Да, Наденька, не волнуйся.

Выхожу из соседского дома, ковыряясь в своих мыслях, подхожу к калитке, но вдруг замираю.

На обочине стоит черный джип.

Зачем он здесь? Все отменяется?

Не сводя взволнованного взгляда с машины, подхожу к своей калитке. С водительской стороны вылезает мужчина и поправляет полы пиджака.

— Надежда Дмитриевна, можно вас на минуту?

Ну, все, сейчас он скажет, что меня уже не ждут. И помощи мне никакой не будет.

С тяжелыми ногами подхожу к водителю. Но мужчина лишь протягивает мне пакет.

— Что это? — киваю на его руку.

— Небольшой презент от Артура Алексеевича. Я заеду за вами в половину седьмого.

Стою и смотрю то на пакет, то на водителя. А он застыл с протянутой рукой, как статуя.

Нерешительно забираю «небольшой презент». Водитель молча кивает мне и уезжает.

Прежде чем зайти в дом, окидываю улицу настороженным взглядом.

Только в комнате позволяю себе заглянуть в пакет. Достаю карточку с надписью:

«Надень их сегодня».

На дне пакета лежит коробка. Открываю ее и ошарашено ахаю.

На мягкой бархатной подушке лежат маленькие жемчужинки. От комнатного света они красиво переливаются. Аккуратно достаю одну и смотрю на себя в зеркало.

Вроде эти сережки от Артура Алексеевича, но мне так хочется надеть их. У меня никогда не было такой красоты. С трепетом в груди сажаю красивые бусинки на мочки ушей и наслаждаюсь ими, глядя в зеркало и поворачивая голову то в одну, то в другую сторону.

Так и разгуливая в новых сережках по дому (пока никто не видит), выбираю наряд на вечер. Ну не в спортивных штанах же мне идти. Надо хоть как-то принарядиться.

Если я буду выглядеть красиво, то босс быстро возбудится и быстро все закончится.

Перебираю вешалки, мне все не нравится. Но вдруг останавливаю взгляд на своем платье, которое надевала на выпускной в школе.

Достаю его и примеряю. А что, сидит по фигуре, даже чуть-чуть великовато в бедрах.

Кружусь перед зеркалом. Плечи открыты, синяя ткань струится по телу.

Быстро приношу стул и достаю с антресоли коробку с босоножками.

Открываю ее и…

Моя челюсть валится на пол.

В коробке – пусто.

Куда я могла деть свои босоножки? Я их обула только раз.

Вот, блин! По-любому мама их забрала в Москву. У нас один размер обуви, и она часто намекала мне на них. Мол чего они попусту место занимают, я их все равно не ношу, она хотела, чтобы я ей их отдала.

Расстроено цокаю. И вот в чем мне теперь ехать?

Ковыряюсь в остальных коробках. Достаю черные туфли на маленьком квадратном каблуке. Нос немного счесан, ну ничего, сейчас я их начищу кремом, и будут они как новенькие.

Через час в комнату вбегает веселая Варя, Анюта вернулась из школы и забрала малышку из садика.

Варя быстро забирается на мою кровать и начинает прыгать.

— Надя, Надя, ты такая класивая.

Тонкая светлая косичка скачет за своей хозяйкой. А я смотрю на нее через зеркало и улыбаюсь.

— Ты на бал к плинцу?

Ага, если бы.

Сестренка слезает с кровати и подбегает к трельяжу. Хватает своими маленькими ручонками мою косметику, которую я берегу для праздников. Она смело откручивает помаду и начинает мазюкаться ей.

— Ну, Варя, ну куда ты!

Недовольно цокаю, забираю пострадавшую помаду и вытираю салфеткой румяные щеки сестры.

Бросаю взгляд на часы, скоро приедет водитель.

Складываю свои вещи в черную сумку и выхожу из своей комнаты.

— Варя, слушайся бабушку Полю, поняла? — стращаю малую и машу указательным пальцем в воздухе.

Присаживаюсь перед ней на корточки и осторожно щелкаю пальцем по курносому носику.

— Анюта, баб Поля придет к семи. Там в холодильнике голубцы, поужинаете.

— Хорошо, — кричит сестра из своей спальни.

— А ты надолго, Надя? — Варюшка меня провожает.

— Нет, моя маленькая, я скоро вернусь. Как только ты заснешь, я приду и тебя поцелую. Все, беги, играй.

Как только сестренка скрывается в комнате, я резко выдыхаю, еще раз смотрюсь на себя в зеркало и выглядываю на улицу.

Джип стоит ровно по расписанию. Двигатель работает.

Оценив обстановку, я на носочках подбегаю к машине и быстро сажусь на заднее сиденье.

Облегченно выдыхаю, скрываясь за тонированным стеклом. Хоть бы никто меня не видел, а то еще слухи поползут.

ГЛАВА 16.

Надя

Водитель привез меня к самому дорогому отелю нашего города.

Здесь я навряд ли встречу кого-то из знакомых, но все же взволнованно осматриваюсь, пока направляюсь через светлый холл к лифту. И пока кабина несет меня на нужный этаж, я пытаюсь успокоить взбесившееся сердце.

Делаю глубокий вдох через нос и медленно выдыхаю через рот.

Не помогает. Волнение и страх перед Артуром Алексеевичем нарастает все сильнее. Я уже пальцев не чувствую на руках, заледенели от внутренней тревоги.

Подхожу к двери с номером 555.

На секунду прикрываю глаза и заношу руку, чтобы постучать.

Но не могу решиться. Если я сейчас войду в эту дверь, то обратного пути не будет. Бежать уже бессмысленно.

Тук-тук-тук.

Прислушиваюсь.

— Войдите.

Осторожно приоткрываю дверь и вхожу в просторную гостиную. Под туфлями проминается мягкий палас.

Обеспокоенным взглядом встречаюсь с Артуром Алексеевичем. Он сидит в кресле, расставив ноги, и курит сигару. Белоснежная рубашка расстегнута на верхние пуговицы. Одна рука расслабленно свисает с подлокотника.

— Добрый вечер, — хриплю, но сразу же продираю пересохшее горло.

Закрываю за собой дверь.

— Прекрасно выглядишь, — тихо произносит босс и пристально осматривает меня.

Я прям чувствую, как его взгляд скользит по моим ногам.

— Спасибо, — тереблю ремешок сумки и опускаю взгляд в пол.

Мужчина встает с кресла и неторопливо подходит ко мне.

В нос сразу же бьет запах табака и парфюма.

Мамочки, я сейчас свалюсь в обморок от волнения.

Артур Алексеевич убирает мои распущенные волосы за спину и осматривает уши. Бросаю на него робкие взгляды. Он улыбается.

— Они прекрасно подходят к твоим красивым глазам, — его пальцы скользят по моей щеке.

— Не стоило.

— Не бойся меня, Наденька. Будешь послушной, я тебя не обижу.

Его теплые пальцы поддевают мой подбородок и заставляют посмотреть в его темно-карие глаза.

— А если будешь сопротивляться и брыкаться, все пройдет не так хорошо, как хочется.

С трудом сглатываю, попадая под его чары.

— Я буду послушной.

— Умница, — уголки его губ расползаются в довольной улыбке.

Мужчина аккуратно берет меня за руку и ведет за собой в другую комнату.

Ну, все. Сейчас все и произойдет.

У меня сердце бухает в горле. А по вискам бьет отбойный молоток.

Тело вмиг цепенеет. Хоть бы не споткнуться на негнущихся ногах.

В прилегающей комнате накрыт круглый стол. Закуски, фрукты, конфеты.

Артур Алексеевич галантно отодвигает мне стул, приглашая присесть.

Робко улыбаюсь и принимаю его приглашение. Пока мужчина садится напротив, я бегло осматриваю комнату. Широкий диван, телевизор, картины с пейзажами и тяжелые портьеры коричневого цвета.

Да, номер конечно шикарный.

Мужчина разливает вино по бокалам и предлагает мне.

— Спасибо, я не пью.

Он озадаченно приподнимает бровь.

— Тебе надо расслабиться, а то ты словно швабру проглотила.

Ого, он знает что такое швабра?

— Да, я волнуюсь. Но пить не буду.

— Как скажешь.

Артур Алексеевич делает глоток вина и переводит взгляд на этикетку.

— Зря, Наденька, ты отказываешься. В вашем захолустье даже есть нормальное вино.

— Я хотела бы уточнить, — набираюсь смелости и стараюсь не отводить взгляда в сторону, — после того, как я… Как мы…

Нервно поправляю волосы, и с моих губ слетает тихий выдох.

— Займемся сексом? — подсказывает Артур Алексеевич.

— Да, — киваю и вижу, что его веселит мое смущение. — После всего вы, правда, поможете мне вытащить брата из-за решетки?

— Завтра утром он уже будет дома, — без промедления отвечает босс.

Киваю. Но получив гарантии, мне не становится легче.

— Почему не ешь?

— Спасибо, я не голодна.

Артур Алексеевич ставит свой бокал на стол и встает.

— Тогда пойдем.

Следую за широкой спиной мужчины. Он входит в спальню, я – за ним.

У стены стоит огромная кровать. Да на такой можно и вчетвером спать, никому не будет тесно.

Свет приглушен, от этого мне становится немного легче. Стыдно же оказаться совершенно голой перед чужим человеком.

Мужчина медленно забирает из моих рук сумочку, а я крепче вцепляюсь в ремешок.

— Там, — встречаюсь с глазами, полными дикого желания, — там презервативы.

Артур Алексеевич ловит легкий ступор, а потом тихонько посмеивается.

— Я тоже подготовился, — он коварно улыбается, а я чувствую, как мои щеки начинают гореть.

Снова опускаю взгляд.

Мужчина встает позади меня и медленно расстегивает свою рубашку, затем бросает ее на пол.

Взволнованно облизываю губы, но поворачиваться к нему не спешу.

Ощущаю, как к спине приближается горячая мужская грудь. Шумный выдох оседает на моем затылке, и я прикрываю глаза.

Теплые пальцы уверенно зажимают бегунок и ведут его вниз, расстегивая мое платье. Оно падает к моим ногам, и я остаюсь в одних черных трусиках.

Артур Алексеевич слегка целует мое плечо.

— Какая ты красивая, — его бархатный голос стелется по моей коже, порождая мелкие мурашки.

— Никогда у меня не было таких скромниц, — он покрывает поцелуями другое плечо. — Поэтому и член дымится от одного твоего взгляда.

Слегка вздрагиваю, когда его пальцы касаются моей шеи и медленно опускаются по позвонкам вниз.

От такого еле уловимого прикосновения у меня вмиг встают соски.

Доведя невидимую полоску до поясницы, Артур Алексеевич кладет свои большие ладони на мою грудь и осторожно сжимает ее.

Приоткрываю рот и прислоняюсь спиной к твердому мужскому торсу.

Он целует меня в шею, слегка покручивая соски, и часто дышит.

— А теперь повернись, — пролетает приказ над моим ухом, я резко открываю глаза и тяжело сглатываю.

ГЛАВА 17.

Надя

Робко поворачиваюсь, и мой взгляд утыкается на мускулистую, покрытую темными волосками, грудь.

Руки Артура Алексеевича ложатся на мои плечи, затем он скользит ими вниз, очерчивая пальцами круги вокруг твердых сосков.

— Надя, ты даже не представляешь насколько ты красива, — он произносит тихо.

Затем он отходит от меня на шаг, а я впиваюсь ногтями в ладошки от волнения. Чувствую, как он пристально осматривает меня.

Передо мной на пол падает квадратная небольшая подушка.

— На колени, — приказывает.

Я не спешу повиноваться, смотрю на серьезного мужчину, а он удивленно приподнимает бровь.

— Обещайте, что не будете грубым.

— Обещаю, — слегка кивает.

Я опускаюсь перед ним на колени, удобно располагаясь на подушке.

— Поласкай мой член, — его тон требователен.

Босс стоит и ждет, а я тяжело сглатываю.

Тяну руки к кожаному ремню, ледяными пальцами кое-как расстегиваю его. Хватаюсь за бегунок на молнии и опускаю его вниз.

Артур Алексеевич помогает мне снять с него брюки. Сквозь черные боксеры уже заметно выпирает длинный ствол. Приспускаю резинку, и наружу вываливается полностью возбужденный член. Он покачивается под девяносто градусов, а я глубоко вдыхаю, разлепляя легкие. В нос проникает приятный запах.

Слегка обхватываю член рукой и аккуратно оттягиваю нежную кожу к основанию, оголяя багровую головку. С каждой секундой она становится все темнее и темнее.

Кидаю быстрый взгляд на мужчину, снизу он вообще огромный. Стоит и прожигает меня горящим взглядом.

Придвигаюсь ближе и касаюсь кончиком языка чувственной плоти. Во рту быстро выделяется слюна, и я медленно посасываю головку.

— Ох, да, да, вот так, — одобрительно шипит босс.

Сначала я осторожно ласкаю маленькую прорезь на конце, затем провожу широким языком по длинному стволу, и еще раз, а после – погружаю твердый член в себя.

Артур Алексеевич бережно собирает мои распущенные волосы на затылке, и начинает толкаться бедрами мне навстречу.

— Открывай рот шире.

Делаю, как он сказал и чувствую, как огромный член практически достает до моих гланд.

Меня раздирает дикий кашель, и я отстраняюсь назад. Слюны полный рот, я прикрываюсь ладошкой и откашливаюсь. На глазах выступают слезы.

— М-м-м, Наденька, — довольно рычит мужчина. — Твое горло разрабатывать и разрабатывать.

Смотрю на него снизу вверх, его темный взгляд пожирает меня, а большой палец стирает с губ остатки вязкой слюны.

— Ложись, — он кивает на кровать и протягивает мне раскрытую ладонь.

Опираясь на его руку, я встаю и забираюсь на мягкий матрац.

Ложусь на спину, машинально соединив ноги вместе, а Артур Алексеевич медленно снимает с меня трусы. Схватив меня за щиколотки, он разводит мои ноги в стороны, а я смотрю в потолок, и мне хочется сгореть со стыда.

Чувствую между ног горячее дыхание, и следом по моим половым губам скользит влажный и шершавый язык. Я резко вздрагиваю и собираю сгибающимися пальцами покрывало.

Мужчина ласкает меня внизу, ловит ртом набухающий узелок и смачно его посасывает. А у меня по телу бегут мурашки. Это так приятно.

— Вкусная, — рычит босс и продолжает активно двигать своим языком, доставляя мне нереальное наслаждение. — И течешь так сильно.

Ощущаю, как обильно выделяется смазка, как напряженные губы мужчины без устали целуют меня, поднимаясь к внутренней стороне бедра. Затем он ведет языком от лобка к моей груди, оставляя влажный след.

От легкого холодка я вновь покрываюсь мурашками.

Мужчина быстро нависает надо мной, удерживая свое мощное тело на вытянутых руках. Смотрю в его дикие глаза, затем опускаю взгляд на блестящие губы. И мне так сильно хочется их поцеловать. Поблагодарить за те сладкие моменты, которые они дарили мне несколько минут назад.

Приподнимаюсь на локтях и целую Артура Алексеевича.

Он сразу же отвечает мне, запускает язык в мой рот и заигрывает с моим. Мы пьем друг друга, мы едим друг друга. Движения резкие, рваные. Ловлю его нижнюю губу и слегка прикусываю зубами. Он не оставляет меня безнаказанной, кусается в ответ.

— Я еще ни с кем, — взволнованно шепчу ему в рот.

Боюсь. Мне-то никто не рассказывал, как вообще происходит в первый раз. Маме было некогда, а в школе девчонки смущенно хихикали и говорили, что это дико больно, сухо и быстро.

— Я уже это понял, Наденька, — усмехается мужчина и встает с кровати. — И сейчас я это исправлю, ты только расслабься. Так, нам двоим будет легче.

Наблюдаю, как он быстро снимает свои боксеры, затем достает из ящика блестящую упаковку и ловко раскатывает презерватив по крупному стволу.

Мужчина удобно устраивается между моих разведенных ног, проводит пальцами по половым губам и размазывает смазку по головке.

Насчет «сухо» я не уверена, из меня сильно течет, и, кажется, что уже и покрывало мокрое.

Тяжело сглотнув, я на миг прикрываю глаза и ощущаю, как на меня наваливается горячее тело. Следом мне в промежность утыкается твердый член, я слегка вздрагиваю и… замираю.