Мой опасный сосед

ПРОЛОГ.

Сердце бешено колотится в груди.

Спешу домой, чтобы не попасть под дождь, о котором все болтают уже несколько дней. Сегодня объявлено штормовое предупреждение, поэтому многие жители уже успели спрятаться в свои дома и на улице пусто.

Небо моментально заволокло тяжелыми черными тучами, вдали мерцают молнии и отдаленно слышатся раскаты грома. Ливень уже идет по широким полям, окружающим наш поселок, и скоро неминуемо обрушит всю свою мощь на нас.

Ускоряю шаг и подхожу к невысокой металлической калитке, пока копошусь в сумке, краем глаза замечаю любопытную соседку, выглядывающую из-за своего деревянного забора.

— Добрый вечер, Надежда Эдуардовна, — приветствую пожилую старушку и вставляю ключ в замочную скважину.

— Пока еще добрый, Леночка, — она укрывает пленкой кусты роз, как будто это спасет нежные лепестки от надвигающейся безжалостной стихии. — Неизвестно как долго в этот раз нам придется сидеть дома.

В это время года с моря на сушу часто приходят бури, местные жители боятся этого природного явления, а я люблю. Я родилась и жила в Питере, поэтому привыкла к серому небу, к сумасшедшим ветрам и к затяжным дождям. Иногда мне даже не хватает этого…

Гоню тоскливые мысли прочь и вхожу во двор. Темноту освещает яркая вспышка молнии, которая бьет уже ближе к поселку, и следом раздаются устрашающие раскаты грома, словно небо падает.

Резво поднимаюсь на крыльцо и быстро открываю входную дверь. Поток прохладного ветра мгновенно обдает мое лицо, запутывая длинные волосы.

Оказавшись в доме, сразу попадаю в скромную кухню-гостиную. Жилье у меня небольшое, но мне одной хватает. Вдруг замираю на пороге и прислушиваюсь к напрягающей тишине.

Что-то тут не так…

Мое сердце ускоряется и в груди разрастается удушающая тревога. Замерев, внимательно осматриваю комнату, и меня молниеносно простреливает дикий страх, когда я замечаю пустой стакан возле раковины.

Я точно знаю, что его не должно быть там. Когда я уходила на работу, убирала всю посуду в шкафчик. На контроле всех мелочей у меня четкий пунктик, внимательность и осторожность для меня очень важны, особенно в последние полгода.

Мелкие волоски встают дыбом, пока я стараюсь бесшумно поставить на пол пакеты с продуктами. Максимально напрягаю слух, и блуждаю испуганным взглядом по темной обстановке, свет включать не хочу.

Внутреннее чутье меня не обманывает, здесь точно кто-то есть. И это не паранойя, которая почему-то усилилась за считанные дни.

Уже давно я ношу только удобную обувь: кеды или кроссовки, так нужно для моей же безопасности. Поэтому бесшумно ступая на носках, крадусь к кухонным шкафчикам. Все мышцы напряжены, и я сосредоточена на звуках и на запахах. Неизвестно с какой стороны нанесут удар, и я полностью готова к нему.

Кухня немного освещается от очередного мерцания молнии, и гром не заставляет себя долго ждать.

Прислонившись спиной к столешнице старенького мебельного гарнитура, продолжаю намеченный путь. Движения медленные и тихие. Подхожу к ящику, где хранятся кухонные ножи, и с замиранием сердца открываю его.

Телом овладевает липкий страх. Ящик пуст.

КАКОГО ХРЕНА????

— Ну, здравствуй, Анна! — слышу, как звонко передергивается затвор пистолета.

Мгновенно поворачиваюсь в сторону. Приближающаяся молния снова освещает дом, только теперь намного ярче, и я впадаю в дикий шок.

В кресле, что стоит в другой комнате, сидит он и не сводит с меня пристального взгляда.

— Или называть тебя Елена? — грубо басит он.

Я с трудом сглатываю вязкую слюну, которая медленно смачивает вмиг пересохшее горло.

Он нашел меня.

Он пришел за мной.

И сегодня из этого дома выйдет только один из нас.

ГЛАВА 1.

Анна, за год до событий в прологе.

Сегодня третья годовщина смерти моего мужа. Совершенно не понимаю традицию устраивать попойку, чтобы помянуть ушедших от нас навсегда. Разве душе не все равно сколько рюмок выпьют за ее упокоение? Разве телу не все равно сколько народа придет почтить его память?

Мой муж, Иван, погиб в автокатастрофе. Я до сих пор не могу в это поверить, ведь он уверенно водил машину и всегда следил за исправностью своего автомобиля. А когда я узнала, что он на ровной и сухой дороге не справился с управлением, слетел на обочину и впечатался в дерево, то истерично засмеялась. Тогда меня накрыл мой первый нервный срыв.

Я должна была умереть вместе с ним, потому что должна была находиться в той злополучной машине. Мы собирались на званый ужин к высокопоставленному чиновнику, но я с утра себя неважно чувствовала: головная боль, тошнота и слабость. В итоге мы решили, что я останусь дома, а Ваня съездит на пару часов и, после обсуждения важных дел, сразу же вернется.

Допускать мысль о том, что Ваню убили, подстроив аварию, я тоже не могу. Он постоянно заботился о нашей безопасности. Его работа обязывала. Он был владельцем одной из крупнейших организаций, которая занималась поставкой медицинского оборудования в соответствующие учреждения. Много миллиардные контракты, бешеная конкуренция и зависть тех, кто упускал из своих лап очередной договор на поставку.

После вступления в наследство, я стала полноправной владелицей огромного локомотива, который успешно несся по рельсам. Но это было только на бумаге. Я ничего не понимала в бизнесе мужа, спокойно держала свою небольшую кондитерскую и не лезла в серьезные мужские разговоры. Поэтому у руля встал его друг Виталик, но по-прежнему подписывать все документы имею право только я.

Устало смотрю на часы, хочется поскорее отправиться домой.

— Анечка, мне кажется, тебе пора жить дальше, — ко мне наклоняется мама и заглядывает в мое серьезное лицо. — Ваня был бы не против, если бы ты была счастлива и устраивала свою личную жизнь. Тебе уже тридцать, пора и деток рожать.

От слова «деток» я недовольно морщусь.

Мы с Ваней были теми людьми, которые предпочитали жить в свое удовольствие и не обременять себя наследниками. Конечно же, большинство наших родственников упрекали нас в эгоизме и не принимали нашу сторону, но нам было плевать. Мы жили так, как хотели.

В тот самый последний день, когда Ваня уехал на ужин, подруга притащила мне тест и настояла, чтобы я все сделала правильно. Через несколько минут я смотрела на две четкие полоски и была в полнейшей растерянности, ведь я постоянно контролировала прием контрацептивов.

О том, что я в положении муж узнать не успел. А потом Господь Бог понял, что мне не нужен этот ребенок, и забрал его. В начале второго триместра у меня случился выкидыш.

Сейчас я уже жалею о том, что тогда отрицала зародившуюся во мне жизнь. Моему сыну или дочке могло быть чуть больше двух лет… Маленькая наша копия.

К горлу подступает удушающая боль, которая будет преследовать меня до конца моих дней.

Любезно поблагодарив всех пришедших в ресторан, я медленно выхожу из-за стола, беру сумочку и направлюсь к выходу. Сил моих больше нет находиться здесь.

— Ань, все в порядке? — по пути меня перехватывает Виталик.

— Да, я просто устала и хочу домой, — заворожено пялюсь на спасительную дверь, ведущую на свежий воздух.

— Тебя отвезти? Ты бледная какая-то, — он внимательно меня рассматривает.

— Нет, спасибо, я доберусь сама. Проследи, пожалуйста, чтобы поминки не превратились в попойку.

Он понимающе кивает, я обхожу его и наконец-то оказываюсь на улице. В Питере снова льют дожди, но июньский воздух теплый и нежно ласкает влажную кожу. На высоких каблуках и в узком платье-футляре я быстро перебегаю небольшую улицу и без промедления ныряю в салон своей машины.

*****

Жить в нашей с Ваней квартире я не смогла. Слишком было тяжело, поэтому по истечению шести месяцев, я ее продала и приобрела себе уютный лофт в элитном доме с закрытой территорией и собственной охраной.

Заезжаю в подземный паркинг и озадаченно хмурюсь.

Дело в том, что у всех жильцов нашего дома есть парковочное место в соответствии с номером квартиры. И около года место, которое располагается рядом с моим, пустовало, но сейчас тут стоит огромный черный внедорожник.

Значит, у меня появились соседи.

На автомате и еле заметно пожимаю плечами, дескать, ну появились и появились, ничего удивительного. Забираю сумочку с соседнего сиденья и вылезаю из машины, затем ставлю ее на сигнализацию и направляюсь к лифту.

— Добрый день, Анечка, — приветствует меня улыбчивая консьержка, когда я выхожу на первом этаже.

— Здравствуйте, Людмила Михайловна, — пытаюсь ответить ей взаимностью, но мышцы лица меня плохо слушаются.

— Ты что-то плохо выглядишь, — на смотрит на меня внимательно.

— День был тяжелый, — говорю четко, и направляюсь к другим лифтам, которые уже поднимают жильцов к квартирам.

Но, внезапно вспомнив о черном внедорожнике, резко останавливаюсь и оборачиваюсь к консьержке.

— Людмила Михайловна, а в 225 квартиру кто-то въехал? — заинтересованно выгибаю бровь.

ГЛАВА 2.

Анна

— Ах, да, — воодушевляется женщина и спешит рассказать мне свежую новость. — Поздравляю, Анечка, у тебя теперь есть сосед.

По памяти оцениваю модель внедорожника. Да, он явно не похож на семейный. Скорее на нем ездит представительный мужчина, который одним своим взглядом может подчинить себе всех.

Ну, это так, всего лишь моя бурная фантазия. И совершенно не мое дело.

Гоню разбалованные мысли прочь, разворачиваюсь и спешу к лифту.

Квартира встречает меня тишиной и спокойствием. Снимаю туфли и опускаюсь горящими стопами на прохладный паркет, с губ срывается стон наслаждения, как же давно я об этом мечтала.

Оставляю сумку на комоде, туда же бросаю ключи и направляюсь в кухню. Открываю правую створку холодильника, достаю бутылку вина и наполняю им бокал, который успела прихватить по пути.

Делаю маленький глоток прохладного напитка и упираюсь ладонями в стол-остров. Шумно выдыхаю и на секунду закрываю глаза, наслаждаясь тишиной. Маленькая доза алкоголя сливается с кровью и разносит по венам умиротворение и спокойствие.

Хватаю наполненный бокал за тонкую ножку и шлепаю в гардеробную. Кое-как расстегиваю мощную молнию на спине, которая тянется от шеи к самому низу, черное платье моментально падает к моим ногам, и я облегченно выдыхаю.

Ненавижу траур, но мама настояла, чтобы сегодня я надела именно это чертово платье. Иногда я ее не понимаю. Только утром она отчитывала меня за то, что на поминки своего мужа я хотела отправиться в джинсах, а уже после обеда нашептывала о новой личной жизни и детях.

Слышу, как в прихожей играет рингтон мобильного и прям в нижнем белье направляюсь к сумке.

— Да, — отвечаю на звонок подруги.

— Прости, Ань, только с работы освободилась, — она расстроенно вздыхает, и я понимаю почему.

Мы договорились, что она сегодня будет рядом и будет меня поддерживать, но ее обезумивший босс испортил все наши планы.

— Прости, прости, прости, — жалостливо хнычет она в трубку, и я улыбаюсь от ее словесной атаки. — Ты еще в ресторане?

— Нет, я уже дома, — возвращаюсь в гардеробную, ставлю подругу на громкую, а сама снимаю лиф без бретелей, затем облачаюсь в широкую футболку и в обтягивающие леггинсы.

— Тогда с меня вино и закуска, — радостно произносит Вика, и по ее сбивчивому дыханию я понимаю, что она уже куда-то спешит.

— Ничего не нужно, — говорю громко, чтобы она меня услышала. — У меня все есть, так что тащи свой аппетитный зад скорее ко мне.

Она заливисто смеется и отключается.

Вика всегда чувствует что и когда мне нужно, а ее неиссякаемому оптимизму можно только позавидовать.

Подруга не заставляет себя долго ждать, и уже через полчаса в моей квартире раздается звонок домофона. Я впускаю ее на территорию жилого комплекса и отправляюсь на кухню, чтобы закончить сервировать стол.

— Ты долетела на реактивном самолете? — спрашиваю громко, когда слышу щелчок дверного замка.

— Ты не поверишь, — в прихожей отзывается радостная Вика и, быстро влетая в кухню, смачно целует меня в щеку, — я так сильно хочу накатить, что моя сила мысли разогнала все пробки.

Прыскаю от смеха, а подруга свободно ныряет в холодильник и достает бутылку вина.

— А еще я такая голодная, — тарахтит сразу после того, как мы успеваем сделать по глотку прохладного напитка.

— Может, подогреть ужин?

Я-то побеспокоилась только о закусках, а Вика сразу с работы примчала ко мне.

— Нет, нет, — уже набив рот, она отрицательно качает головой.

Она тщательно жует, а я внимательно наблюдаю за ней и попиваю вино. Пока ее ждала, уже осушила первый бокал, поэтому мои глотки становятся намного больше.

— Ну, рассказывай, как все прошло?

— А нечего рассказывать, каждый год одно и тоже, — дергаю плечами. — Так что никакое представление ты не пропустила.

— Прости, что не смогла быть рядом, — она тянет руку вперед и накрывает мою ладонь.

Тепло улыбаюсь, глядя в ее грустные глаза.

— Ничего страшного, я все понимаю, — говорю тихо. — Работа есть работа.

Она закатывает глаза, сразу вспоминая своего несносного босса, которому недавно изменила жена и теперь все девчонки в фирме страдают от его необоснованных претензий.

— Кстати, — резко вскрикивает Вика, я мгновенно пугаюсь и за малым не проливаю вино себе на футболку, — а что это засимпатичный сосед у тебя появился? — она играет своими густыми бровями. — И не рассказываешь…

— А ты откуда знаешь про соседа? — я загадочно щурюсь.

— А ты не отвечай вопросом на вопрос! — в шутливом и требовательном тоне произносит подруга.

— Я его еще не видела, — вожу подушечкой пальца по кромке бокала. — Видимо, он только въехал, потому что вчера парковочное место еще пустовало. А теперь твоя очередь отвечать на мой вопрос.

— Я встретила его на площадке, он как раз открывал свою дверь.

Мне становится интересно, и я придвигаюсь ближе к столу. В моей голове всплывают разные образы таинственного нового жильца.

— Он такой красавчик, — продолжает Вика, глотая слюни. — Высокий, темненький и так потрясно выглядит. А какие у него длинные пальцы…ммм… закачаешься.

— Когда ты уже успела заценить его пальцы? — удивляюсь.

— Пока он вставлял ключ в дверь, — смеется подруга, прикрывая рот. — В этот момент мне захотелось, чтобы он вставил их в меня.

Я начинаю громко смеяться и откидываюсь на спинку барного стула.

— Хочу тебе напомнить, что у тебя есть Стас, с которым все серьезно, — специально обламываю ей кайф.

— Ой, ну ты зануда, даже не даешь помечтать.

Когда Вика насытилась, и половина бутылки вина успешно выпита, подруга встает со стула и ковыряется в своей сумке, которую бросила прямо на пол при входе в кухню. Я точно, знаю, что она сейчас достанет пачку сигарет и пойдет на балкон. Следом слажу со стула, беру наши бокалы и бреду за подругой.

ГЛАВА 3.

Анна

Мускулистые плечи, крепкие руки, мощная грудь с темной небольшой порослью, накачанный пресс и…и…эти косые мышцы живота, которые сводят с ума. Он не смотрит сюда, видимо, даже не догадывается, что на соседнем балконе кто-то есть, ведь мы сидим в темноте. Сосед что-то увлеченно ищет, открывая одну коробку за другой.

Мне кажется, у меня уже слюна течет.

Боже, Аня хватит так пялиться.

Вика быстро соображает, что я впала в ступор, следит за моим опьяненным взглядом и резко оборачивается, так и не успев прикурить сигарету. По ее опускающемуся кончику я сразу понимаю, что челюсть подруги тоже не выдерживает такого крышесносного зрелища.

Меня резко бросает в жар и накрывает дикий стыд, что нас могут заметить. И в следующую секунду, словно прочитав мои мысли, мужчина поднимает голову и его хмурый взгляд направлен прямо на стекла моего балкона.

Прямо на меня!

Черт! Черт! Черт!

Молниеносно хватаю подругу за шкирку, тяну к себе и мы валимся назад, выкатываясь с балкона. Вика задевает ногами бокалы, и красное вино растекается по мягкому ковролину, а я отползаю на карачках от дверного проема и не могу понять зачем так сделала?

Смотрим с подругой друг на друга, она тоже пребывает в замешательстве. Но алкоголь смягчает стыд, и мы начинаем громко хохотать, свалившись на пол.

Дожились, блин!

— Ты даже не дала мне его рассмотреть, — шипит недовольно Вика и убирает с лица опавшие светлые пряди.

— Нельзя так откровенно пялиться на людей, — произношу тихо, мне кажется, он нас слышит.

Хотя это полный бред. Здесь отличная шумоизоляция и балконные окна плотно закрыты.

— Боже, — она недовольно закатывает глаза, — тебе давно пора заняться сексом. Тебя колбасит от одного вида голого торса.

Ложусь на спину, широко развожу ноги и смотрю в потолок. Меня и правда немного потряхивает, но это, скорее всего, из-за того, что нас поймали с поличным.

— Слушай, Ань, — подруга повторяет мою позу звездочки, — ты знаешь, я хорошо относилась к Ване, но время идет. А у тебя за три года не то, чтобы не было секса, у тебя за три года и вшивого свидания не было.

— Мне не нужны отношения, — качаю головой, — у меня есть работа.

— Ага, — ехидно хмыкает Вика. — Неужели тебе хочется приходить в одинокую и пустую квартиру? Неужели тебе не хочется секса? Ну, я знаю, конечно, сейчас столько специальных приспособлений для самоудовлетворения, но… с настоящим членом ничего не сравнится.

— Дуреха, — прыскаю от смеха, но вдруг становлюсь серьезной. — Я не завожу отношений не потому что до сих пор скорблю о Ване. Я уже четко осознаю, что его нет, и он никогда не вернется.

Этим горем я убивала себя первый год, когда не жила, а сосуществовала. Родные и близкие следили, чтобы я нормально питалась и хоть иногда появлялась на улице. Мне же хотелось только лежать и плакать, укрывшись одеялом, чтобы меня никто не трогал, поэтому полгода я жила у Вики. Она боялась, что я с собой что-нибудь сделаю.

Мы были с Ваней обычной семьей. Любили друг друга, но у нас были и ссоры. Мы оба отходчивые, поэтому долго злиться не получалось и мы быстро мирились. И я обязательно сохраню нашу любовь в своей памяти. Но сейчас мне, правда, некогда заниматься личной жизнью, я уделяю время своему делу. Признаюсь честно, в редкие минуты, когда остаюсь одна в пустой квартире, понимаю, что еще и не готова впустить кого-нибудь на свою территорию, а тем более – в сердце.

— Так, пауза затянулась и мне это не нравится, — бубнит Вика и встает с пола, затем уверенно направляется к проему.

— Ты куда? — спрашиваю испуганно и приподнимаюсь на локтях.

— Забрать наши бокалы, — она спокойно выходит на балкон и осматривается. — Вот черт! Анька, мы испортили тебе ковролин, он весь пропитан красным вином.

— Ничего страшного, — равнодушно машу рукой и тоже поднимаюсь. — Завтра отвезу его в химчистку.

Замираю в дверном проеме и бросаю быстрые взгляды в сторону. Соседа уже нет. Интересно, он нас заметил?

— Ань, ну если ты так не хочешь отношений, если тебе комфортно одной, то может, ты хотя бы найдешь себе партнера для секса? — продолжает наседать Вика и протягивает мне пустые бокалы.

— Нет, я так не могу, — поражаюсь ее спокойствию. — Как можно заниматься сексом без любви?

— Замечательно, — она прикуривает сигарету и затягивается. — Никаких обязательств, никаких обещаний, никаких выносов мозга и тупой ревности. Доставили друг другу удовольствие и разбежались.

Ваня был моим первым и единственным мужчиной. У нас все было по взаимной любви, поэтому слова Вики во мне вызывают шок.

— Я так не смогу, — качаю головой и опираюсь плечом о дверной косяк.

— А ты подумай. Кстати, твой сексуальный сосед может для этого сгодиться. Живет рядом, никуда не надо ехать. Идеальный вариант.

— Вика, говори тише, — шикаю на нее и хмурюсь.

— Да пусть слушает, мне не жалко.

— Как у тебя все просто, — забираю из ее руки тлеющую сигарету и затягиваюсь.

— А что усложнять-то? Я не понимаю, — подруга пожимает плечами.

— Для начала с ним нужно хотя бы познакомиться, вдруг он не в моем вкусе.

Вика начинает громко хохотать, а я озадаченно смотрю на нее.

— Ты бы видела свое лицо, когда пожирала его тело голодными глазами.

Блин, тут подруга права. Я не могла отвести взгляда.

— Вдруг он женат?

— Сомневаюсь. Тебе определенно нужен хороший трах, — подводит итог нашему разговору подруга, а я в этот момент тушу сигарету.

Вдруг в квартире раздается звонок, у меня все внутренности пускаются в пляс.

— Это сосед! — хриплю испуганно и впиваюсь взглядом в озадаченную подругу.

ГЛАВА 4.

Анна

— Сосед? — переспрашивает Вика удивленным тоном.

— Да.

— С чего ты взяла?

В квартире снова раздается звонок.

— А кто еще может ко мне прийти? Я никого не жду.

Подруга пожимает плечами и направляется в сторону коридора.

— Сейчас и проверим, — решительно произносит она.

Но я быстро ее догоняю и оттягиваю за руку назад.

— Нет, давай не будем открывать.

Не могу стоять на месте, нервно переминаюсь с ноги на ногу.

— Ань, ты ведешь себя как ребенок, — смеется Вика.

Я знаю. Знаю! Но внутри меня поселился какой-то нездоровый страх. А еще я в растянутой футболке и домашних лосинах. И на голове черти чё.

— Даже если это и сосед, то он все равно нас заметил на балконе. Прятаться глупо. Я открою, а ты стой тут.

Тяжело вздохнув, я отпускаю руку подруги. Вика тихо цокает и с улыбкой осматривает меня.

— Точно нужен мужик, — бормочет она себе под нос и идет к входной двери.

Прежде чем ее открыть, она смотрит в глазок. А я как партизан настороженно выглядываю из комнаты. Не хочу показываться соседу на глаза, стыдно-то как из-за случая на балконе. Еще не то подумает обо мне. А пялилась я на него прям знатно, прям жадно.

Прислоняюсь спиной к стене и замираю. Даже дышу через раз, чтобы хорошо слышать то, что происходит в прихожей.

— Привет! — тон подруги не очень дружелюбен. — А ты че здесь делаешь?

— Привет, — раздается тихий голос Виталика. — Я приехал проверить состояние Ани.

— Ань, — зовет меня подруга, и я сразу же показываюсь в дверном проеме.

— Привет еще раз, Ань, — машет мне мужчина.

— Привет. Заходи.

Вика отходит от двери, пропуская его в квартиру.

— А как ты прошел во двор через домофон? — подруга спрашивает строго, недовольно осматривая Виталика.

Однажды между ними пробежала кошка. На одном из моих дней рождений Виталик сильно накидался и начал приставать к Вике. Подруга как только не пыталась его отвадить от себя, под конец даже послала на три веселых буквы. Алкоголь в мужчине взыграл, он разозлился и чуть было не ударил Вику. Благо, что Ваня мой подоспел и утихомирил друга.

С того самого вечера подруга не выносит Виталика, как бы он не извинялся. А сейчас он решил делать вид, будто ничего и не произошло. Очень удобная, кстати, позиция.

— У меня есть ключи. Аня мне сама их дала.

С удивленными глазами Вика смотрит на меня.

— На всякий случай, — оправдываюсь я.

— Как ты себя чувствуешь после сегодняшнего дня? — заботливо интересуется Виталик, останавливается напротив меня.

— Уже лучше.

— Значит, вы принимаете тут успокоительное, — мужчина своевольно засовывает нос в кухню, рассматривая пустую бутылку вина. — А меня примите в свою компашку?

— У нас девичник, — грубо бросает Вика и направляется на кухню.

Виталик закатывает глаза.

— Ань, я на всякий случай привез новый контракт. Подпишешь?

— Прямо сейчас? — удивляюсь я.

— Да, я хочу завтра с утра его сразу отправить заказчику. Сама понимаешь, чем раньше мы юридически закрепим нашу сделку, тем быстрее мы получим наши деньги.

— Виталь, только не сегодня. Я устала, к тому же еще и пьяненькая.

— Уже все в компании согласовали, юрист и бухгалтер поставили визы. Я сам лично прочел контракт от корки до корки.

— Нет, — говорю уверенно. — Завтра я заеду в офис, спокойно ознакомлюсь с контрактом и подпишу.

— Ну, ладно, как хочешь.

В прихожей повисает пауза. Я жду, что Виталик попрощается и уйдет, но он стоит на месте и смотрит на меня. Чего он ждет? Приглашения?

Мне так не хочется быть грубой и выгонять его. Вика ведь дала понять, что у нас девичник.

— Я поехал? — он произносит неуверенно, ожидая моего одобрения или протеста.

— Да, уже поздно, — улыбаюсь я.

— Вика, я поеду через «Ваську», тебя подбросить?

Из кухни выходит подруга.

— Нет, я сама доберусь.

Я провожаю Виталика, подруга тоже начинает собираться, вызывает такси и уезжает следом. Закрываю дверь и погружаюсь в тишину одинокой квартиры. Топаю к балкону, обреченно вздыхаю, глядя на огромное винное пятно на ковролине. Он мне так нравился, жалко будет выбрасывать.

Спать мне не хочется, решаю немного побороться с пятном, вдруг у меня получится его вывести.

Быстро выглядываю и оцениваю обстановку. Соседа на балконе нет, можно спокойно заняться делом. Ставлю ведро с водой на пол, встаю на колени. Сама читаю этикетку на выводителе пятен, а сама поглядываю на соседский балкон. Свет вроде не горит.

Отвлекаюсь от мыслей о соседе, натираю щеткой пятно, тру усерднее. Убираю спадающий локон с лица, ползаю по балкону на четвереньках.

И появляется такое зудящее чувство, будто за мной следят. Я сразу же оборачиваюсь и смотрю через плечо на балкон соседа. Мужчина стоит, опираясь спиной о панорамное остекление, его руки скрещены на груди, нога перекинута через ногу.

Прекрасно! И сколько времени он уже наблюдает за мной? А я стою на коленях, подмахивая задницей. Не специально, прошу заметить.

Бросаю щетку в ведро, из него вылетают несколько брызг. Резко поднимаюсь и стягиваю резиновые перчатки.

Все это время мы буравим друг друга взглядами.

Телек сломался, и он вышел поглазеть на меня? Решил уровнять счет? Тогда один-один!

Уголки его губ приподнимаются, смотрит он так, будто проникает острым взглядом вглубь моей трепещущей души. Будто он хочет выведать все тайны, все разузнать обо мне.

Мне не хочется больше находиться на балконе. Я забираю ведро и с гордо поднятой головой захожу в комнату. А сердце в груди мечется от волнения.

Какой-то странный этот сосед. Его задумчивый взгляд меня настораживает.

В моей голове мелькает мысль: надо узнать о нем что-нибудь. Соглашаюсь сама с собой. Для начала – имя и фамилию. Консьержи точно будут это знать, у них есть списки всех жильцов.

ГЛАВА 5.

Анна

На следующий день меня закружили дела. Половину дня я пробыла в своей кондитерской, отвела душу, занимаясь любимым делом. Вместе с сотрудниками мы проработали рецепты новых пирожных. И, конечно же, я позволила всем их слопать. Мне не жалко, а ребята остались довольны.

Потом в десятый раз позвонил Виталик и попросил заехать в офис, напомнил, что я должна подписать важный контракт. Я не из тех людей, которые наобум направо и налево ставят свои подписи. Да и не в моем статусе действовать так бездумно. Прежде я внимательно изучаю текст и выясняю все нюансы, которые мне не понятны. Именно поэтому я не пошла вчера на уступки, как бы ни доверяла Виталию. И не зря. Я прицепилась с расспросами к Виталику, потому что контракт, который мне стоило подписать, вызывал во мне подозрения.

За три года я немного вникла в дела фирмы, оценивала все возможности и рассчитывала риски, и после подробной презентации, я благополучно подписала документы.

— Ань, давай поужинаем сегодня? — забирая папку со стола, спокойно спрашивает Виталик. — Часов восемь в «Percorso».

Осматриваю мужчину с головы до ног. Он всегда выглядит идеально, классические костюмы специально пошиты под его спортивную фигуру. Густые русые волосы приподняты в челке. Ранее Виталик никогда не позволял себе пошлости в нашем общении, с моим мужем они были давними друзьями. Но сейчас его взгляд говорит о многом. И чем больше проходит времени, тем сильнее читается игривый огонек в его черных зрачках.

Я знаю, что он уже не смотрит на меня как на жену друга. Он уже воспринимает меня как свободную красивую девушку.

— Давай, — соглашаюсь быстро.

Пока он сам не признался в своих чувствах, я веду себя расслабленно, и несколько вечеров в месяц мы проводим за совместным ужином. Может и правда, из-за сексуального голода я придумала это несуществующее мужское влечение к моей персоне.

В голове всплывают слова Вики. Мне действительно нужно подумать о расслаблении. Вот только мысль о сексе с совершенно незнакомым человеком меня пугает. Лучше я устрою себе завтра отдых в спа-комплексе.

— Я заеду за тобой в половину восьмого, — мужчина улыбается широко, а я встаю с кресла, киваю и покидаю светлый офис.

В парадную вхожу с хорошим настроением, любезно приветствую новую консьержку, сменщицу Людмилы Михайловны, которая устроилась сюда только на прошлой неделе. Мне желают приятного дня, и я уверенно направляюсь в лифт.

Только металлические створки хотят плотно закрыться, как вдруг в проеме появляется начищенный до блеска мужской черный ботинок. Скольжу взглядом вверх по темно-синей штанине, миную стальную бляшку кожаного ремня, две пуговицы пиджака, ворот белоснежной рубашки и натыкаюсь на выразительные черные глаза. Загорелая ладонь берется за створку, легко раскрывая ее, и я с трудом сглатываю.

Охрененные длинные пальцы с идеальными ногтевыми пластинами.

Таинственный сосед.

Он соответствует описанию Вики.

Делаю небольшой шаг в сторону, освобождая место в кабине, и хочу поздороваться, но вовремя останавливаю себя. Ведь согласно правилам вежливости мужчина первый приветствуют женщину. Но этот странный мужчина молчит.

Молча едем в лифте. Приятная музыка нифига не помогает расслабиться, и она начинает меня бесить. Мое тело натянуто как струна и я изо всех сил стараюсь это скрыть.

Слышу его размеренное и спокойное дыхание, а когда в нос проникает приятный мужской парфюм, мое сердце бешено заходится в груди.

Мне кажется, он ощущает как меня колбасит. Он стоит рядом, чувствую, как он внимательно рассматривает меня, но повернуть голову в его сторону у меня не хватает смелости. Меня раздирает двоякое чувство. С одной стороны, он как хищник, вызывает страх и хочется забиться в угол. Но с другой, он источает еле уловимое приятное манящее обаяние. Чего стоит только вспомнить черты его сосредоточенного лица, которое я успела рассмотреть вскользь. Одним своим присутствием он заставляет мои коленки дрожать, и хочется самостоятельно плыть в лапы к этому властному соседу. И плевать, если я потом не выживу.

Вывод один: мой новый сосед – красивый мужчина.

Непонятно одно: почему я так на него реагирую?

Наконец-то кабина останавливается на нашем этаже, и я пулей выскакиваю в коридор. Не могу отделаться от его липкого взгляда, который скользит от макушки по спине, и обязательно задерживается на моей попе. Тут я закатываю глаза, ничего удивительного. Вчера не насмотрелся.

Направляюсь к своей двери и чувствую его позади. Он медленно идет за мной. Волосы дыбом встают от такого пристального внимания.

Так и не решившись поднять на него глаза, я быстро вхожу в квартиру и сразу же закрываю за собой дверь. Облегченно выдыхаю и прислоняюсь спиной к деревянной глади.

Меня будто в торнадо засосало, потрепало знатно и выплюнуло обратно на землю.

Какая-то ненормальная реакция на мужчину и меня это пугает.

ГЛАВА 6.

Анна

Ближе к семи часам звонит Виталик и предупреждает, что не сможет заехать за мной, так как у него возникли неотложные дела. Так же он уверяет меня, что ужин остается в силе, и к восьми он обязательно приедет в ресторан.

Я нормально отношусь к этой новости и заказываю себе такси. Вскоре приложение оповещает, что водитель подъехал, на выходе я еще раз изучаю себя в зеркале и покидаю квартиру. Спустившись в лифте на первый этаж, уверенно шагаю по парадной и все мое внимание обращено к мобильному, хочу посмотреть номер приехавшей машины.

На автомате вытягиваю руку вперед, чтобы открыть входную массивную дверь, и не свожу взгляда с экрана, как вдруг натыкаюсь на что-то твердое. Меня словно кипятком обжигает.

— Простите, — бормочу себе под нос и поднимаю глаза.

Сосед.

От неожиданности дыхание перехватывает.

Его томный взгляд бессовестно исследует меня с головы до ног, затем он отступает немного назад, пропуская меня на улицу. Делаю шаг вперед и сразу же замечаю высокую блондинку, которая стоит за спиной мужчины, вцепившись в его предплечье.

С деловым видом оглядываю двор и быстро нахожу свое такси. Направляюсь к машине и сажусь на заднее сиденье. Только в салоне позволяю себе немного сгорбиться и выдохнуть. Через тонированное стекло смело смотрю на вход в парадную. Блондинка скрывается внутри, а сосед вдруг замирает. Замечаю, как его широкие плечи приподнимаются, и он резко оборачивается, словно чувствует мой любопытный взгляд.

От испуга быть замеченной я резко отсаживаюсь от двери, но быстро соображаю, что он не может меня видеть.Странный трепет овладевает телом, не могу это контролировать. Острый мужской взгляд проникает сквозь тонировку, смотрит прямо на меня, затем уголок его губ приподнимается в загадочной ухмылке, после чего сосед скрывается за широкой дверью.

— Что стоим? — недовольно обращаюсь к водителю, и наконец-то автомобиль бизнес класса трогается с места.

Наблюдаю за мерцающими огнями родного города.

Значит, привел к себе блондинку. Интересно.

Стоп, Аня, почему ты вообще об этом думаешь? Какая тебе разница кого он водит в свою квартиру?

Таинственный сосед не женат. На его пальце не было кольца, это я еще в лифте приметила. Он волен делать то, что пожелает. Возможно, блондинка – его подружка.

Боже, его личная жизнь тебя не касается.

«Я уже в ресторане. Жду тебя».

Приходит сообщение от Виталика.

«Я в пути».

Быстро набираю и отправляю в ответ.

*****

Оставшаяся часть вечера проходит отлично.

Мы сидим с Виталиком за небольшим столиком, пьем вкусное вино, пробуем новые блюда и болтаем на разнообразные темы. Касаемся и бизнеса. Мужчина посвящает меня в последние новости, я всегда стараюсь быть в курсе, вот только мои мысли дерзким образом уплывают от образа Виталика, от его голоса и возвращаются на несколько часов назад. В тот самый момент, когда я столкнулась с соседом. Перед глазами предстает его серьезное лицо, его темный взгляд, жадно исследующий меня и не стесняющийся оценить мое декольте.

Как он позволяет себе так откровенно пялиться на меня, когда за его спиной стоит другая девушка?

Хах, типичный кобель с раздутым эго.

— Ань, ты меня слушаешь? — в реальность меня возвращает мужской голос.

— Да, конечно, — вру без стеснения, прикрывая свой косяк расслабленной улыбкой.

Беру бокал белого вина и делаю глоток.

— Как дела в кондитерской? — Виталик складывает руки на столе как школьник.

— Хорошо, — киваю. — На днях немного обновим меню, я уже проработала макет с дизайнерами и договорилась с типографией. Только еще надо сделать фотографии новых блюд, но с этим проблем не возникнет. Я попрошу об услуге Федю.

— Федю? — мужчина с интересом выгибает бровь.

Мне даже кажется, его тон прозвучал с нотками ревности.

— Парня, который снимал нашу с Ваней свадьбу, — терпеливо поясняю.

— Ты до сих пор с ним общаешься?

— Да, — делаю еще глоток вина и затыкаюсь.

О том, что я пару-тройку раз бегала к нему на откровенные фотосессии, Виталию знать не нужно. Это было только между мной и моим мужем.

— Понял, — чеканит строго друг, затем расслабленно откидывается на высокую спинку стула и пальцами водит по ножке винного бокала. — Ань, может, ты подумаешь о том, чтобы поделить обязанности фирмы? Я тебе с радостью помогу. Твой бизнес идет в гору, отнимает много времени, а мы сейчас начнем готовиться к крупному тендеру на поставку оборудования во все больницы страны. Объемы масштабные, президентская программа.

Сладко поет Виталик, вот только Ваня при жизни не разделил обязанности фирмы, а после его смерти, я и подавно не стану этого делать. Однажды я спросила у мужа: почему он не берет друга в партнеры, на что получила ответ, что в таком случае их дружба быстро закончится.

— Не волнуйся, я не подведу, — мило улыбаюсь.

Мужчина одаривает меня нервной усмешкой и сразу же пытается это скрыть.

Когда разговор заходит о бизнесе, я сразу чувствую от Виталика какой-то нездоровый интерес, вот только не могу понять истинность его планов и причину возникновения столь массивных амбиций.

Безусловно, я очень благодарна ему, его помощь очень ценна и важна. Если бы не крепкое мужское плечо, которое он подставил после гибели Вани, я не знаю что сейчас было бы с фирмой. Скорее всего, спустили бы ее с молотка.

— Так когда мы получим документы для участия в тендере? — интересуюсь и вновь погружаюсь в деловой разговор.

ГЛАВА 7.

Анна

После ужина квартира встречает меня темнотой и тишиной. Все как обычно. Включив торшер, я разуваюсь и бреду в гардеробную. По пути прислушиваюсь.

По идее стена моей спальни должна соприкасаться с комнатой соседа. И впервые я жалею, что в квартире такая хорошая шумоизоляция.

Я медленно переодеваюсь, навострив слух. Но никаких звуков из соседской квартиры я не слышу. Интересно, блондинка еще у него?

Плеснув себе вина на сон грядущий, я направляюсь на балкон. Хочется подышать свежим воздухом. Это я пытаюсь себя обмануть. Мое любопытство окончательно перешло все границы, мне до зуда в ладошках важно проверить горит ли свет в квартире соседа.

Открываю балконную дверь, с расправленными плечами вхожу на балкон, и…

Боги! Лучше бы я этого не делала!

Только мое лицо обдувает прохладный ветерок, как я слышу громкий женский стон. Боковым зрением замечаю движения справа. Резко поворачиваюсь на шум, и мои ноги моментально врастают в пол.

Сосед трахает девушку прямо на балконе. Ту самую блондинку. Раком.

У меня рот открывается от развратного зрелища. Все мышцы одеревенели, и я не могу оторвать взгляда от горячей парочки. Мой голодный взгляд скользит по крепкому мужскому торсу. Рельеф мышц блестит, меняется от каждого толчка.

Ох, меня резко бросает в жар. А еще даже мелкие волоски на теле встают дыбом.

Блондинка стонет с закрытыми глазами, упираясь руками о коробки. Она закусывает губу, ее голая грудь колышется от резких движений.

Я с трудом отдираю свои ноги от пола и как угорелая залетаю в комнату. Руки трясутся от волнения, в висках пульсирует.

Чертов балкон! Я больше никогда на него не выйду!

Плотно закрываю за собой дверь, несколько раз перепроверив повернула ли я ручку.

Наворачиваю круги по комнате, пытаясь успокоить взбесившееся нутро. И вдруг ощущаю тепло внизу живота. Перед глазами всплывают похотливые обрывки. Пальцы соседа, впивающиеся в бедра блондинки, и оставляющие на упругой коже вмятины. Грубые толчки, в которые он вкладывал всю страсть и мощь. Его лицо, искаженное в неконтролируемом наслаждении.

Ух, теперь меня словно ледяной водой окатывает.

Чувствительный клитор начинает просыпаться, я ощущаю легкий зуд. Прислоняюсь спиной к стене возле балконной двери, упираюсь макушкой и закрываю глаза. Мне кажется или я слышу шлепки голых тел?

О, как же меня это возбуждает. Я действительно держала себя в жестких рукавицах, а теперь рискую слететь с катушек и ворваться во все тяжкие.

Рука неосознанно поглаживает грудь, сжимает ее. Закусив губу, я представляю перед собой потное тело соседа, его напряженные мышцы, сверкающие от бликов луны. Чувствую, как соски набухают, скольжу по ним подушечками пальцем, зажимаю сквозь футболку.

Тело требует разрядки. Немедленно. И если я сейчас его обману, то я рискую взорваться от перенапряжения.

Приподнимаю край футболки, поглаживаю свой плоский живот, пальцы резво минуют резинку лосин, пробираются в трусы. Я уже мокрая.

Немного расставляю ноги в стороны, накрываю ладошкой гладкий лобок и начинаю массировать клитор. От первого прикосновения по телу бегут мелкие мурашки, соски становятся еще тверже.

Я уже не могу себе сопротивляться. Я хочу кончить. Мне это нужно.

Шлепки тел усиливаются. Я как загипнотизированная тихонько приоткрываю балкон, мне видно горячую парочку в бликах стекол. Это возбуждает меня еще сильнее, смазка обильно стекает на мои пальцы.

Сосед накручивает на кулак длинные волосы блондинки, тянет ее на себя. Девушка покорно прогибается в пояснице, стонет. Широкая ладонь мужчины шлепает ягодицу, а я начинаю кусать свои губы.

Между моих ног пылает пожар, я ускоряюсь, уже без стеснения тереблю ноющий клитор. На теле проступает испарина, я сжимаю искусанные губы, чтобы не застонать.

Сосед ловит большую грудь блондинки, сжимает ее, оттягивает за соски. И все это он творит с ней, не переставая трахать. Откуда в нем столько выдержки?

Я слышу его частое дыхание. Оно будто опаляет меня. Хочу быть с ним, хочу чувствовать его руки на своих бедрах, хочу, чтобы его крепкий член проникал в меня.

Я сошла с ума. Долгое воздержание дает о себе знать. Я бы никогда не подумала, что можно настольно сильно истосковаться по сексу.

Кто вообще занимается сексом на балконе? Извращенцы.

А я тоже извращенка. Подглядываю за ними и ласкаю себя.

Чувствую предвкушение скорой разрядки. Тело начинает содрогаться, меня накрывает дикой волной. Но я все равно продолжаю ласкать себя рукой, доводя до точки кипения.

Вот. Сейчас. Еще немного.

Зажмуриваюсь и сползаю по стенке вниз. Хочется орать во все горло от сумасшедшего оргазма, но я со всей силы сжимаю губы, чтобы не пискнуть. Ноги сами сжимаются, стискивая мою ладонь. Я чувствую, как внизу все пульсирует, еще сильнее увлажняется.

Слышу мужской рык. Замираю и облизываю пересохшие губы.

На балконе тоже все завершилось. Хотя с такой выносливостью соседа я не удивлюсь, что они продолжат в квартире.

А мне надо собрать себя заново и отправить в душ. Но сил вообще нет.

Просидев на полу фиг знает сколько времени, я все же сходила в душ, а потом быстро перебралась в свою мягкую постель. И только моя голова коснулась подушки, как я сразу же провалилась в сон.

В сон, где была только я, сосед и этот чертов балкон!

ГЛАВА 8.

Анна

Я проснулась ни свет, ни заря. И сразу же отправилась в свою кондитерскую. Мне хотелось как можно быстрее свинтить из квартиры, лишь бы не встретиться ни с соседом, ни с его пассией.

Даже толстенная стена, разделяющая наши комнаты, не внушала мне покоя. Мне было стыдно, надо было держать себя в руках, а я поддалась похоти.

Из головы никак не выходит сосед. Странный он, и тем самым загадочный до безумия. Стоит ему на меня посмотреть, как я задыхаюсь, горло сковывает спазм.

Кыш! Пошел вон, хватит путать мои мысли!

Ругаюсь про себя, хмурюсь и окончательно выпадаю из реальности. Разговариваю сама с собой в своей беспокойной голове, совсем с ума сошла.

А, может, надо с ним просто познакомиться?

И как это будет?

Эй, новый сосед, привет! Меня зовут Аня, а тебя?

Да ну, полный бред. Если он сам не удосужился за все время со мной познакомиться, значит, это ему не надо. А вдруг он ненадолго переехал?

— Анна Николаевна! — из раздумий меня вырывает голос кондитера.

— А? — смотрю на девушку, быстро моргая и прогоняя пелену с глаз.

Следую за ее удивленным взглядом.

— Ой, — виновато улыбаюсь.

У меня весь рабочий стол из миксера забрызган. Вообще забыла про него.

— Я сейчас все вытру, — быстро тараторит кондитер и идет к раковине.

— Я вам помогу, — продолжаю виновато улыбаться, срывая бумажные полотенца и вытирая капли крема со своего фартука.

Решаю оставить кухню в покое, пока чего-нибудь не сломала там. Или себя не покалечила.

Привожу себя в порядок, поправляю волосы, наношу на губы увлажняющий бальзам. И, взглянув на себя в зеркало, выхожу в зал.

С любопытством наблюдаю за посетителями, всех привлекает новое меню. А мне радостно от этого. Значит, двигаемся в верном направлении.

Столиков нет свободных. В углу сидит компания школьников, все уткнулись в свои телефоны. Неподалеку – пожилая пара. Мамочки с детьми зашли, чтобы побаловать своих сорванцов сладостями, а самим – обсудить последние новости за чашечкой ароматного кофе.

— Вера, ты обедала? — подхожу к кассиру.

— Еще нет, Анна Николаевна, — тихо отвечает девушка.

— Иди, а я подменю тебя.

— Спасибо.

Отпускаю кассиршу, сама встаю за кассу. Под столом находится шкаф, бумаг что-то там поднакопилось. Надо навести порядок, пока нет новых посетителей.

Опускаюсь на корточки, придерживаясь рукой за гладкую столешницу, выгребаю документы. Много хлама, это все давно пора выбросить.

— Двойной американо и большой раф с карамелью, — раздается бархатный мужской голос над моей головой.

Я резко встаю, чуть не задев выступающую столешницу макушкой. Поднимаю глаза и замираю.

Сосед.

— С собой, — добавляет он и заинтересованно наблюдает за мной.

Мне надо быть вежливой, поздороваться для начала, а у меня язык окаменел, вообще не двигается. Я только киваю, и то выходит резко, нервно.

Поворачиваюсь к кофе-машине и тихо выдыхаю.

Два кофе? Американо и раф. Решил после секса напоить блондинку? Кофе в постель?

Под шум машины я пытаюсь успокоить взбесившееся сердце. И спиной чувствую его пристальный оценивающий взгляд. Он скользит от затылка вниз. Мурашками пролетает по спине. Хочется повернуться и застать его с поличным.

И почему кофе-машина такая долгая? Мне уже становится не по себе.

Натянув дежурную улыбку, я беру два стакана с заказанным кофе, добавляю в раф карамель, разворачиваюсь и ставлю перед соседом.

Мой взгляд приковывают его широкие ладони, лежащие на столешнице. Длинные пальцы с ухоженными ногтевыми пластинами. Выпуклые вены, от которых бугрится упругая кожа. Хочется провести по ним подушечкой пальца, почувствовать пульсацию.

Ух, меня резко бросает в жар, я продираю горло и смотрю в компьютер.

— С вас…

— Оплата картой, — наглым образом он перебивает меня, так и не услышав сумму.

Я киваю, а рука неосознанно заводит прядь волос за ухо.

Сосед не отводит от меня взгляда. А я смотрю на экран, оплата прошла успешно.

И мне хочется бежать от него со всех ног.

— Хорошего дня, — быстро проговариваю я, так и не осмелившись поднять на него взгляд.

А потом трусливо, как сопливая влюбленная девчонка, отхожу от кассы. Останавливаюсь возле прилавка, делаю вид, что рассматриваю пирожные, зачем-то перекладываю их. Типа я вся такая деловая.

Краем глаза замечаю, как высокий силуэт покидает кондитерскую. Опираюсь руками о стекло, шумно выдыхаю. Прикладываю ладонь ко лбу, у меня будто температура, все лицо горит.

Хочется умыться холодной водой. Нет! Ледяной.

Прохожу мимо кассы и мой взгляд улавливает некую деталь. Поворачиваю голову – раф стоит на месте.

Забыл?!

Быстро хватаю теплый стакан и выбегаю на улицу. Осматриваюсь по сторонам, среди прохожих замечаю широкие плечи.

— Подождите! — кричу ему в след и бегу за удаляющимся мужчиной.

Черт, и имени его я не знаю.

— Сосед!

Вдруг он останавливается и оборачивается. Я подбегаю к нему, смотрю то на стакан, то на его удивленное лицо.

— Вы забыли, — приподнимаю руку, демонстрирую раф.

Уголки его губ мимолетно приподнимаются в ухмылке.

— Это вам, — тихо произносит он. — В качестве извинений за ночной шум.

Он цепляет меня темным взглядом, пытается прощупать меня изнутри. Хочет понять поняла ли я за что он извиняется.

Я так и стою молча, сжимая пальцами теплый стакан, а сосед уже более заметно улыбается одним уголком соблазнительных губ.

Затем он разворачивается и уходит, а я только сейчас понимаю, что вообще не дышала.

Стоп, Аня!

Раф с карамелью? Не самый распространенный напиток. Но мой самый любимый.

Откуда он знает? Или это банальное совпадение?

ГЛАВА 9.

Анна

Сегодня из Москвы прилетел Виталик. Он лично ездил на встречу с Заказчиком и привез необходимый список документов, которые нужны для участия в тендере. На кону стоит лот с крупной суммой денег, дело серьезное, споткнуться на оплошности и не получить допуск к торгам – непозволительная ошибка.

Президентская программа, все документы передаются лично в руки и под роспись кандидатов. Вот и я не нахожу себе места в офисе, ожидая возвращение Виталия из аэропорта.

— Анна Николаевна, еще кофе? — в кабинет заглядывает секретарша Лена.

— Нет, спасибо, — отрицательно качаю головой.

У меня уже скоро пар из ушей повалит, и сердце из груди выпрыгнет от трех выпитых ранее чашек.

— Уже все собрались, ждут ваших поручений.

— Пускай ждут, — строго смотрю на женщину. — Открой им переговорную, пусть пока рассаживаются.

— Хорошо.

Я снова остаюсь одна. Но ненадолго. Вскоре в моем кабинете раздается звонок начальника охраны, он предупреждает меня, что Виталий вошел через главный вход.

Встречаю мужчину в приемной, выглядит уставшим, но при виде меня сразу улыбается.

— Все уже ждут в переговорной.

— Пойдем в кабинет, — он берет меня под локоть и заводит обратно, — для начала нам надо поговорить.

Волнение сразу же овладевает моим телом. Это мой первый такой серьезный и важный тендер. Если мы его выиграем, то на пять лет вперед обеспечим себя работой. Неужели уже начались какие-то проблемы?

— Что случилось, Виталь? — смотрю на мужчину во все глаза, пока он нетерпеливо закрывает дверь.

— Ань, раздели обязанности, — произносит он требовательным тоном.

— Мы ведь это уже обсуждали.

— Я летал в Москву, как ничем не приметный представитель нашей фирмы.

— Но ты мой зам.

— Да там всем плевать. Знаешь, какие шишки там были?

Я не понимаю. Смотрю на него в недоумении, в горле ком застрял, только глазами хлопаю.

— Раздели!

— Прямо сейчас? — тихо говорю я. — У нас сроки сжаты, надо подготовить кучу документов для отбора на тендер. Ты сам прекрасно понимаешь, если я сейчас начну раздел обязанностей, это повлечет долгую бумажную и юридическую волокиту.

— А когда мы выиграем тендер, ты этого тем более не сделаешь, — недовольно произносит Виталий, и нервно проводит ладонью по волосам.

— Ты можешь нормально объяснить что тебя беспокоит? — я начинаю терять терпение.

— Меня беспокоит то, что рано или поздно я останусь за бортом.

— Ты боишься, что я тебя кину? Выгоню? Виталь, ты много для меня значишь, твоя помощь бесценна. А работа в фирме неоспорима. Откуда у тебя вообще такие мысли?

Он шумно выдыхает, задирая голову к потолку.

— Не знаю, Ань. Я все положил на открытие этой фирмы. Мы с Ванькой последние штаны донашивали, все сюда вбухали.

— Я знаю, — я подхожу к нему ближе, кладу ладонь на его плечо. — Когда выиграем тендер, я обещаю, что дам распоряжение юридическому отделу заняться официальным разделом обязанностей. Будем руководить каждый своей частью. Хорошо?

— Да, — уголки его губ приподнимаются в ухмылке. — Спасибо.

— Пойдем, нас уже ждут.

Мы направляемся в переговорную. Виталий вскрывает конверт, каждому раздает документацию, и мы приступаем к ее изучению.

Лучше бы я десяток противней с булочками испекла, чем все это читала. Становится так скучно, что я чуть не засыпаю над нудным официальным текстом.

Важные для меня аспекты выделяю маркером. Однозначно заберу этот талмуд домой, еще всю ночь придется перечитывать его по несколько раз.

Ясно одно: необходимо внести депозит два миллиона.

— Вера Михайловна, — смотрю на главного бухгалтера, — вы сможете внести деньги сегодня же?

— Да, — кивает женщина. — Но, Анна Николаевна, мне нужна официальная бумага.

— Официальная бумага? — я хмурюсь.

— Ань, обычная служебная записка, — шепотом подсказывает мне Виталик.

— То есть я, генеральный директор, должна написать бумажку на свое же имя, чтобы я же отписала служебку вам?

— Извините, Анна Николаевна, таковы правила.

Ага, правила. Задницу вы свою хотите прикрыть в случае чего.

— Ладно, будет вам официальная бумажка.

Многие до сих пор мне не доверяют, хотя за все три года правления фирмой я ни разу никого не подвела. Когда я встала у руля, некоторые уволились, не желая работать на «какую-то пигалицу».

Это я пережила. И это переживу.

После совещания и планирования дальнейших действий я возвращаюсь домой.

Парковочное место пустует, соседа я не видела уже несколько дней. Да и на балкон я уже выхожу смелее, больше никаких порнофильмов онлайн там не транслировалось.

Подхожу к стойке, за которой сидит консьержка.

— Добрый вечер, Людмила Михайловна, — переваливаюсь через стойку.

Пожилая женщина вяжет красный шарф.

— Добрый, добрый, Анечка.

— Подскажите, пожалуйста, как зовут моего соседа?

Консьержка поднимает на меня удивленный взгляд, смотрит на меня поверх очков.

— Зачем тебе?

— Так сосед ведь. Вдруг соль закончится или мука. А я даже не знаю как к нему обратиться.

— Не познакомились еще?

И все ей надо знать, любопытная какая.

— Не представилось случая, — наигранно улыбаюсь.

Она откладывает свое вязание, встает с кресла и, прихрамывая, направляется в краю стойки.

— Вот тут у нас все записано, — она раскрывает передо мной журнал, — ищи номер квартиры.

Боже, в нашем кооперативе - прошлый век. Уже давно все компьютеризировано. Не удивлюсь, если записи еще сделаны чернилами.

Листаю тонкие страницы…220…221… у каждой квартиры свой лист… 223, 224.

О, следующая 225.

Переворачиваю лист и озадаченно хмурюсь. Дальше идет запись соседей из 226 квартиры.

Получается, пропущен один лист.

— Людмила Михайловна, так тут нет листа с квартирой 225.

— Как нет? — женщина смотрит на меня, как на дурочку. — Я точно помню, что вписывала все его данные.

ГЛАВА 10.

Анна

Прошло еще несколько дней, ни соседа, ни его машины я так и не видела.

Все начало возвращаться на круги своя, я снова привыкла к тому, что соседняя квартира пустовала. Хотя коробки с балкона не исчезли, мужчина не торопился их забирать.

Выхожу из лифта на своем этаже, тишину нарушает цокот каблуков.

Сегодняшний вечер мы с Викой провели в театре. Насладились игрой актеров, в антракте угостились вкусным шампанским, поболтали о делах. В общем, время мы провели с удовольствием.

Все еще находясь под впечатлением от спектакля, я напеваю себе под нос песню, подхожу к своей двери и достаю из клатча ключи. Только я вставляю ключ в замочную скважину, как в соседней двери проворачивается замок.

И с каждым щелчком мое сердце ускоряется.

Боковым зрением замечаю высокий темный силуэт, выплывающий из соседней квартиры. Коридор мгновенно заполняется приятным мужским парфюмом.

— Прекрасно выглядите, — тихо произносит мужчина, и я резко поворачиваю голову в его сторону.

Так и застываю, держась за ключ, торчащий в замочной скважине.

От его грешного глубокого голоса у меня по коже бегут мурашки, а от пронзительного взгляда вообще ноги подкашиваются.

— Спасибо, — с трудом выдавливаю из себя.

Сосед медленно приближается ко мне, без стеснения пожирая меня жадным взглядом. Я даже чувствую, как он скользит по моим оголенным плечам, опускается на декольте.

— Свидание?

Я быстро моргаю.

— Что простите? — хмурюсь и пытаюсь противостоять его пронзительному взгляду.

— Вернулись со свидания?

Да как он смеет! Лезет в мое личное пространство, теперь еще сует свой нос в мою личную жизнь.

— Это не ваше дело, — резко проворачиваю ключ в замке.

А глаз от загадочного лица соседа не могу отвести. Он делает шаг вперед, окончательно сокращая между нами расстояние, кладет ладонь с выпуклыми венами на дверь, не давая мне ее открыть. Синие джинсы-дудочки, черная водолазка, сверху – пиджак. Стиль у него отменный, да еще и этот дурманящий мужской аромат. Не навязчивый, но хорошо запоминающийся.

— Нет, — цокает сосед и отрицательно качает головой, — не со свидания.

Свой вывод он произнес уверенно, словно знает где на самом деле я была.

Я в шоке приоткрываю рот. А мужчина в это время наклоняется к моему уху. Чувствую его горячее дыхание на своей коже, декольте платья позволяет ощутить его тепло. Кончик его носа слегка касается ушной раковины и скользит по ней вниз, к мочке.

Мамочки, у меня в глазах темнеет, в горле резко пересыхает, хоть бы не свалиться прямо к его ногам.

— Только последний идиот отпустит такую красивую девушку после свидания домой, — его грешный шепот сводит меня с ума. — Одну.

Я чуть не стону от услышанного.

— Я бы, во всяком случае, не отпустил.

Чуть разворачиваюсь, задевая плечом твердую грудь. Хоть она и скрыта сейчас под черной тканью, но я помню ее рельеф.

Поднимаю на соседа затуманенный взгляд. Между нашими лицами несколько сантиметров. Замираю и даже перестаю дышать, чтобы не опалять своим нервным дыханием его загорелую шею.

Он замечает мой ступор, раскрывает мою робость, чувствует как бешено колотится мое сердце и улыбается одним уголком четко очерченных губ.

Его взгляд скользит по моим губам, а я как загипнотизированная пялюсь на его черные ресницы.

Вдруг все резко меняется. Сосед отходит от меня и молча направляется к тамбуру с лифтами. А я только лишь успеваю заметить его мелькнувшую спину.

Ушел. Слышу звук раздвигающихся дверей лифта, затем кабина увозит мужчину. Я же продолжаю стоять на месте и растерянно блуждаю взглядом по полу.

Быстро хватаюсь за ключ и вхожу в квартиру, с трудом передвигая тяжелые ноги. Долго еще не могу успокоиться от встречи с соседом.

В один миг мне захотелось его поцеловать. Схватить за грудки и врезаться в его соблазнительные губы. А еще стонать от его рук, ласк, слов.

Если этот Демон поселился здесь, чтобы искушать меня и превратить в самую грешную грешницу, то я даже сопротивляться уже не в силах.

Что там Вика говорила? Секс и никаких обязательств? Черт возьми, да я от голода скоро на стенку полезу.

Предложение подруги уже и не кажется таким абсурдным.

Сна ни в одном глазу, даже чтение рабочего талмуда не навевает на меня тоску.

Вскоре встаю с мягкого кресла и направляюсь на кухню. Наливаю себе стакан воды, попивая ее, иду в спальню. Если я лягу, может, тогда сон придет поскорее?

Скольжу рукой по прохладной стене. Интересно сосед уже вернулся?

Ставлю стакан на тумбочку, а сама льну ухом к стене. Закрываю глаза и прислушиваюсь.

Что это? Бубнеж? Стоны? Или у меня уже фантазия разыгралась?

Осторожно выглядываю на балкон, там никого нет. Быстро перебирая ногами, возвращаюсь в спальню.

Как же тебя зовут, Казанова? Прям герой любовник!

Начинаю нервничать, а разум слетает с катушек.

Значит, свою спутницу ты со свидания не отпустил… решил довести дело до конца.

Вот кобель!

Врубаю телек, висящий на стене. Вообще не помню такого момента, чтобы смотрела его здесь. Бесцельно переключаю каналы.

Чем же ты завтра будешь извиняться? И раф с карамелью уже не прокатит!

ГЛАВА 11.

Анна

Рабочие дни меня эмоционально немного потрепали. Я не хочу забрасывать кондитерскую, стараюсь выделять время для кофейни.

А в голове постоянно крутятся слова Виталика: «мы должны выиграть этот тендер! Мы должны показать всем, что после смерти Вани наша фирма так же оставляет конкурентов позади».

Ответственность, конечно, гипер огромная. Иной раз мне хочется все бросить, передать все дела Виталику, и спокойно заниматься любимым делом. Только память о муже придает мне сил не опустить руки.

После трудовой недели сижу в баре, который находится в соседнем доме. Неприметная вывеска, дверь, ведущая в подвал. Я часто тут зависаю. Ем любимые фисташки и потягиваю светлое пиво.

Тут я превращаюсь в другую Аню. Не такую женственную и утонченную. Тут я больше пацанка.

Даже в пятничный вечер здесь не много народа. В основном тут отдыхают «местные», то есть жители нашего района. Мой элитный жилой комплекс в это число не входит.

— Рад тебя видеть, — улыбается мне бармен, выйдя из кухонной двери. — Ты сегодня рановато.

— Привет, Сём.

Семен – парень двадцати лет, работающий барменом. Хороший и веселый парень, мы дружим уже около года. С того самого дня, как он устроился сюда на работу, а я надыбала этот уютный и малолюдный бар.

Но наше общение дальше этих стен не выходило. Я ни разу не встречала Семена на районе, а он ни разу не видел меня в платье или на каблуках.

— Как дела, Ань? — он кладет ладони на барную стойку, опирается об нее.

— Нормально, — делаю глоток газированного пива.

— Что-то по тебе не скажешь, — усмехается парень и внимательно меня осматривает. — Ань, если у тебя проблемы, ты скажи. Я помогу, чем смогу.

Семен всегда интересуется моими делами, заботливый милый…мальчик. Для меня он как младший братишка, а вот я ему нравлюсь. Он постоянно проявляет ко мне знаки внимания: то за руку возьмет, будто по-дружески, то проводить предлагает, то волосы поправит.

Как-то раз он даже позвал меня на свидание, но я ему тактично отказала. Кстати, о том, что я вдова – он знает. За барной стойкой у нас было много откровенных разговоров. Сама обстановка будто подталкивает излить душу бармену.

Но и Сёма со мной всегда откровенен. Я знаю, что он приехал в Питер в надежде поступить в университет, но по баллам не прошел. Решил годик поработать тут, денег накопить. С девушками у него никак не клеится. И я начинаю понимать причину: добрый и внимательный парень сегодня не в тренде. Всем подавай плохишей и хулиганов.

На весь зал раздается звук стукающихся висюлек, оповещающий о новом посетителе. Семен внимательно смотрит в сторону входа, и его брови резко съезжаются на переносицу. Парень словно напрягается и пристально смотрит мне за спину.

Я оборачиваюсь и сама деревенею.

В бар входит сосед.

Блин, что он тут забыл? Я выгляжу, как пугало. С хвостиком и почти не накрашена, только ресницы. Сижу за барной стойкой в джинсах с дырками на коленках и в спортивном худи.

А он – идеален.

Черные джинсы обтягивают крепкие бедра, белая футболка резонирует с его темным цветом кожи. Черные волосы, как смоль, небрежно взъерошены.

Я резко отворачиваюсь, пока он меня не заметил. Но вдруг ощущаю знакомый парфюм. Краем глаза замечаю, как сосед садится за барную стойку прямо рядом со мной. Он кладет свой мобильный экраном вниз.

Мамочки, какие вены на его ладонях, а пальцы…

Я робко осматриваюсь. Везде полно свободных мест, а он почему-то сел именно рядом со мной.

— Добрый вечер. Что будете пить? — Семен пристально смотрит на мужчину.

А мне неловко, что он может заметить как я волнуюсь вблизи горячего соседа.

— Нефильтрованного на свой вкус, — медленно проговаривает сосед. — Чтоб не горчило.

Бармен удаляется, а мужчина складывает крепкие ладони в замок. Не могу оторваться от его рук. А еще попадаю под воздействие его тяжелой энергетики.

Я слышу его размеренное дыхание, чувствую дурманящий запах парфюма вперемешку со свежестью его одежды.

Молча наблюдаю, как Семен наливает ему пиво, ставит на подставку запотевший стакан. Затем парень озадаченно смотрит на меня, что-то подозревает.

— Свободен, — твердо чеканит сосед.

— Ань, все норм?

— Угу, — киваю головой и утыкаюсь взглядом в свою пиалу с фисташками.

Сосед делает несколько глотков пива. Затем поворачивает ко мне голову.

Я все чувствую. Его прямой взгляд подавляет меня.

— Глеб, — хрипит он, и я резко перевожу на него свое внимание.

Ощущаю жар его крепкого тела.

Это он так знакомится?

У меня в горле все пересохло. Делаю глоток пива под его пристальным взглядом, слизываю прохладные капельки с губ.

— Анна.

Сосед усмехается.

— Вас веселит мое имя?

— Имя? Нет. А ваша реакция – да.

— И какая же моя реакция? — я выгибаю бровь.

Но он игнорирует мой вопрос, только пожирает своим грешным взглядом мои губы.

— Вы боитесь меня?

— Нет, с чего бы.

Я стараюсь держаться спокойно, хотя по телу пролетает непонятная дрожь.

— Тогда предлагаю перейти на «ты», Анюта.

Моя кожа покрывается мурашками от того, с какой сексуальной хрипотцой он произнес мое имя.

— Хорошо. Давай перейдем на «ты».

— Давно живешь в этом комплексе?

— Нет, — я стараюсь смотреть в его глаза… в его чернючие гипнотизирующие глаза. — Как тебе наш дом?

— Милый, — улыбается мужчина, приоткрывая белоснежный ряд своих зубов. — Консьержки такие улыбчивые. И болтливые.

Меня вдруг пронзает током. От макушки до пят. А по позвоночнику ползет липкий страх.

— Наводишь обо мне справки? — он цепляет меня своим недовольным взглядом.

— Просто хотела узнать как тебя зовут.

— А лично спросить?

Сижу, как рыба на суше, хватаю ртом воздух. Я растеряна и мне нечего ответить.

— Анюта, — сосед наклоняется ближе ко мне, — я не люблю, когда под меня копают.

ГЛАВА 12.

Глеб

Меня не было в городе неделю. Старый друг попросил помочь с ремонтом. Он решился переехать с семьей в область, прикупил уютный домик.

Даже почти уговорился на просьбы детей купить им собаку. Теперь у него настанет семейная идиллия.

Как и у моего брата Демида. Тот души не чает в своей жене, в своих дочках, так еще и сын скоро родится.

Мало нас осталось в деле, все чем-то да обросли.

Смогу ли я иметь семью? Навряд ли.

По пути покупаю себе кофе, дома как всегда шаром покати. Надо позже съездить за продуктами или заказать доставку. Устал, как скотина. Мышцы поднывают. Хочется залезть под горячий душ и расслабить забившиеся руки.

Паркуюсь в подземном гараже. Тачка Ани стоит на своем месте.

Значит, она дома. Хорошо.

Поднимаюсь на лифте в пардную, широко улыбаюсь, когда двери лифта раскрываются. Направляюсь к стойке консьержки.

— Добрый день, — ставлю перед ее носом коробку с эклерами.

Женщина сразу же расцветает и с любопытством поглядывает на коробку. В любом возрасте приятно внимание. Мой взгляд падает на вязанный шарф, надо подкинуть еще дровишек в огонь. Все-таки консьержка меня очень выручила, когда разболтала, что Аня пыталась узнать мои данные.

— Этот цвет вам к лицу, — продолжаю улыбаться.

— Ох, спасибо, — смущается женщина.

Все, хватит с меня. Свой лимит на любезность я исчерпал.

Захожу в лифт, только хочу нажать на кнопку этажа, как слышу…

— Придержите лифт, пожалуйста.

Пальцы сразу же находят кнопку удержания дверей. Топот легких шагов усиливается, и перед кабиной тормозит Аня. Она растерянно хлопает глазами, заметив меня в лифте.

Вся растрепанная, с розовыми щеками и спелыми губами. Красивая.

Значит, где-то бегала без машины. Пакетов с продуктами в руках нет.

— Привет, — она здоровается первая и входит в кабину.

Такая робкая, хрупкая. В руках сжимает ремешок от сумки.

— Привет, — произношу тихо.

Стою позади, Аня встала возле панели с кнопками, смотрит вперед. Осматриваю ее с головы до ног. Короткие черные брюки, узкие щиколотки, туфли без каблука, топик на бретелях, через руку перекинутый пиджак.

Задница отпад. Так и хочется шлепнуть.

Я знаю, что нельзя, но я, блять, нормальный мужик и когда передо мной стоит красивая и сексуальная девушка, я хочу ее.

Член начинает просыпаться, в джинсах становится некомфортно. Хоть стой и оттягивай мотню.

Сдерживаюсь с трудом, а Аня еще дышит часто, ее грудь аппетитно вздымается.

Держаться!

Мне ее нельзя.

Табу.

Запрет.

Если она узнает кто я, сразу же возненавидит. Я здесь для другого, поэтому любое сближение для нас двоих убийственно.

Но, блять, она такая ароматная. Я бы вылизал ее всю. Каждый сантиметр нежной кожи.

Да, я специально ее провоцирую. Играюсь, как хищник со своей добычей, прежде чем…

Мне нравится, как она дрожит, как сама того не замечая приоткрывает свой рот, размыкая сочные вишневые губы.

Делаю тихий шаг вперед. Прижимаюсь своей грудью к ее спине. Она вздрагивает, немного ведет головой в сторону. Но не оборачивается, молчит.

Стойко переносит нашу близость.

Да, Анюта, ощути мой стояк, который трется о твою упругую задницу и требует тебя. Твоего гребанного красивого тела. Я уверен, под одеждой меня ждет самая лучшая награда.

Она делает вид, что ничего не происходит. Не отскакивает от меня, обзывая извращенцем.

Вывод: нравится. Терпеть бы она не стала. Аня с первого взгляда тихая и спокойная. Но я-то знаю, какая бомба спит внутри нее. И вот я своими соблазнениями приближаюсь к заветному фитилю. Рванет так, что нас обоих разнесет на куски.

Играем дальше.

Медленно поднимаю руку и подушечкой пальца касаюсь ее оголенного плеча.

О, а вот и маленькие мурашки.

— Что ты делаешь? — Аня шепчет на протяжном выдохе, а я наблюдаю, как дрожат ее пушистые ресницы.

— Ты вкусно пахнешь, — произношу низким голосом, наклоняюсь к ней, едва не касаюсь губами ее виска, делаю глубокий вдох.

— Прекрати, — шикает на меня требовательно.

Но меня только веселит ее реакция.

— Не могу.

Она делает небольшой шаг вперед, чуть ли не утыкаясь своим любопытным носиком в металлические створки. Лишаюсь ощущения ее тела, а возбуждение никуда не уходит.

Аня проводит рукой по плечу, которого я касался. Ее бархатная кожа вновь покрывается мелкими мурашками.

Мммм, там уже и соски встали. В этом я уверен. До зуда в пальцах хочется проверить потекла она или нет. Чуткая, голодная, податливая.

Кабина останавливается на нашем этаже, створки разъезжаются.

Она на меня не смотрит. Боится? Стесняется?

И правильно делает, если она развернется ко мне лицом, я же не сдержусь. Возьму ее прямо здесь.

Нет, держаться!

Я и не подозревал, что мне так крышу будет рвать. И если бы я знал, что Анна в жизни окажется такой соблазнительной, сотню раз подумал бы, прежде чем сюда заселяться.

В лифте повисает тишина, Аня стоит, как вкопанная, и никак не реагирует на раскрывшиеся двери.

— Анюта, — зову ее тихо.

— Замолчи!

Я усмехаюсь.

— Лифт приехал.

Она будто отмирает и пулей вылетает из кабины. Я уверенно иду за ней.

Стараюсь не пялиться, но изгибы ее тела так и манят.

Аня быстро заходит к себе в квартиру, я останавливаюсь напротив ее двери.

Прислушиваюсь. Затем смотрю в глазок. Чувствую, что она наблюдает за мной.

Скоро, Анюта, скоро. Потерпи меня еще совсем немного…

ГЛАВА 13.

Анна

Моя подруга Вика не раз меня поддерживала. Поэтому, когда она рассталась со своим парнем Стасом, пришла моя очередь подставить дружеское плечо.

Вот так мы и оказались в шумном клубе возле барной стойки с несколькими уже опустошенными коктейлями.

— Нет, Ань, ты не понимаешь, — недовольно произносит Вика, пытаясь перекричать громкую музыку, — я для него все! А он – самый настоящий кобель!

Смотрю сочувствующим взглядом на подругу, я бы этого Стаса собственными руками придушила.

Замечаю на себе игривый взгляд бармена. Он улыбается, разливая разноцветные сиропы по высоким стаканам. Я тоже улыбаюсь ему.

Отбросила все трудности и проблемы, расслабилась. Виталик уже насточертел своими нравоучениями, сосед бесит своими пошлыми подкатами. На уме только одно. Но как вспомню его тесное потирание об мою попу, так в жар бросает. В штанах у него там ого-го…дубина целая.

— Девчонки, привет! — рядом с нами материализуются два мужчины.

Выглядят статусно. Дорогие костюмы, часы, ухоженные стрижки. Прям как сошли с глянцевых обложек деловых журналов.

— Привет, — кокетливо произносит Вика, покручиваясь на высоком барном стуле.

— Чего скучаете одни? Составите нам компанию? — прикрикивает один, наклоняясь к нам. — Мы с другом сидим вон за тем столиком.

Мне не нравится их предложение. Мы пришли сюда с Викой, чтобы оторваться вдвоем, а не развлекать двух зажравшихся богачей.

— Мы не скучаем, — как можно вежливо произношу я.

Рука одного из мужчин нагло ложится мне на колено, я охреневаю от данного жеста.

— Куколка, подумай хорошо.

Смотрю с раздражением в хитрые глаза незнакомца.

— Руки убрал, — спихиваю его ладонь со своей ноги, и морщусь так, будто меня испачкали грязью.

Мужчины переглядываются.

Я хоть и стараюсь держаться смело, но внутри все клокочет от страха. От них же можно ждать чего угодно, сейчас как залепит мне пощечину.

Настороженно наблюдаю за ними. И на мое облегчение незнакомцы о чем-то переговариваются друг другу на ухо, а затем уходят от нас.

Слава Богу!

Вика смотрит на меня недовольно, хмурит свои брови.

— Что?

— Нас просто пригласили за столик, — с упреком произносит она.

— Да. А потом бы пригласили в отель, — бурчу я.

Подруга тяжело вздыхает, берет свой клатч и сползает с барного стула.

— Я в туалет. Ты пойдешь?

— Нет, — качаю головой.

Вика уходит, а я лицом разворачиваюсь к бару, разглядываю полупустые бутылки на полках, потягиваю из трубочки свой коктейль.

Я пугливо вздрагиваю, когда на талию приземляется чья-то рука. Смотрю через плечо назад. И мои глаза широко раскрываются. Стул подруги резко отъезжает в сторону и рядом встает «любитель щупать коленки».

— Послушай, цаца, — уголки его губ сползают вниз, — а ты че такая скованная? Давно никто не трахал?

У меня язык немеет.

— Так давай я тебя расслаблю, — скалится он, а у меня глоток коктейля в горле застревает.

Как бы ни выдать все обратно.

Руки незнакомца впиваются в мои бедра, он притягивает меня к себе, вместе со стулом.

— Отпусти!

— Да че ты?!

В шумной толпе и не разобрать нашей маленькой потасовки. Всем вокруг пофиг.

Потные ладони уже ложатся на мою попу.

— Убери свои руки! — я упираюсь кулаками в его плечи, хватаюсь пальцами за ворот пиджака.

— Не слышишь, что дама говорит? — раздается сбоку злобный бас.

Мы оба поворачиваемся на голос.

Сосед. Злой, напряженный, своим тяжелым взглядом испепеляет наглого урода.

— А ты кто такой?

Глеб в два счета хватает мужчину за горло и с размаха вбивает его тело в барную стойку, тот болезненно морщится.

— Вопросы здесь задаю я, — четко произносит он, а я медленно сползаю со стула. — Видишь эту девушку?

Незнакомец испуганно смотрит на меня. Кивает так, как позволяет стальной обхват соседа.

— Хорошо видишь?

Тот опять кивает.

— Запомни ее лицо на всю свою жалкую жизнь. Чтобы больше не смел к ней приближаться. Это понятно?

— Да, — хрипит мужчина.

Глеб его сразу отпускает, и тот, держась за горло, сваливает в толпу. Я осматриваюсь по сторонам, всем пофиг на нас. Дрожу, а сосед берет с бара салфетку и с пренебрежением вытирает руку, которой до этого держал горло незнакомца.

— Ты следишь за мной? — хмурюсь.

— Нет, — уверенно отвечает Глеб, оставляет смятую салфетку на баре и близко подходит ко мне. — В отличие от тебя.

В его темных глазах скачут смешинки.

— Что?

Мои ноги мгновенно становятся ватными. Сильные руки соседа подхватывают меня, и он прижимает меня к своему горячему телу.

— Я знаю твой маленький секрет. Плохая. Очень плохая девчонка.

Я приоткрываю рот и только хлопаю глазами. Растерянно осматриваю его серьезное лицо.

— Нравится наблюдать, как я трахаю других?

— Я не подглядывала!

Но по его реакции понимаю, что он все знает. Возмущаться и отпираться бессмысленно.

Но откуда?

— Трогала себя тогда? — бархатным голосом спрашивает он, а острым взглядом проникает вглубь меня. — Говори честно.

Я закусываю губу и под его требовательным взглядом покорно киваю.

— Кончила?

— Да, — мои губы сами шевелятся.

Блин! Почему я ему подчиняюсь? Что вообще со мной творится?

Хочу вырваться от него, но Глеб крепко меня держит. Еще сильнее вжимает меня в себя.

— Хочешь, чтобы я так же трахнул тебя? — его тихое дыхание скользит по моим губам.

У меня в голове вакуум, я не слышу громкой музыки, только его гипнотический голос. Вижу только его серьезное лицо.

Сглатываю с трудом.

Хочу. Очень хочу, но молчу. Никогда ему в этом не признаюсь!

— Ну, же, Анюта, смелее. Скажи мне: о чем ты сейчас думаешь?

Я тону в его глазах. Они бездонные и губительные.

— Я…я… Я хочу, чтобы ты меня отпустил, — облизываю пересохшие губы.

ГЛАВА 14.

Анна

Просыпаюсь от громкого шума, как будто отбойник работает прямо над моей головой. Растеряно хлопаю глазами, пытаюсь сообразить: где я вообще и кто я.

Осматриваюсь по сторонам, поправляю растрепанные волосы, спадающие на лицо. Спальня моя, все в порядке, но голова раскалывается от дребезжащего шума. Тянусь за мобильным и жалобно стону.

Воскресенье! Половина шестого утра!

Какого хрена, спрашивается?

Сосед вообще офигел в выходной день ремонт устраивать? Еще и в такую рань.

Падаю обратно на матрас, прикрываю голову подушкой. Дрель стихает, я облегченно выдыхаю. Только проваливаюсь в сладкий сон, как вновь меня будит мерзкий шум.

— Да чтоб тебя черт побрал! — кричу во все горло и встаю на колени, подползаю к стене.

Начинаю быстро тарабанить в нее кулаком. Стучу долго и сильно. Но из-за противного грохота сосед точно меня не слышит.

С внутренней злостью спрыгиваю с кровати, набрасываю на плечи шелковый короткий халат, влетаю в тапочки и решительно направляюсь к двери.

Сейчас он у меня получит!

Прямо в домашних тапочках с белыми пушистыми помпонами, я выхожу в коридор. Осматриваюсь по сторонам, неужели кроме меня никого не бесит этот ранний шум? Мы, вообще-то, живем в спокойном и мирном доме, тут все всегда соблюдают правила соседства. И только наглый Глеб рушит всю нашу идиллию.

Подхожу к двери соседа и начинаю громко стучать по ней. Даже ногой пару раз ударяю, чтоб выплеснуть все недовольство, что клокочет внутри.

В коем-то веке я решила выспаться, тем более полночи мы с Викой протусили в клубе.

И тут нате, распишитесь!

— Глеб! — стучу без остановки, но дверь мне никто не открывает.

Тогда я решаю дождаться момента, когда его пыточный инструмент заткнется. Брожу по коридору из стороны в сторону, нервно завязывая халат, поправляя его поясок.

Его самого не бесит этот мерзкий звук?

И вдруг он стихает. Я резво подскакиваю к двери и что есть силы начинаю вновь тарабанить.

Слышу щелчки замка и отхожу на шаг назад.

Дверь открывается и в проеме показывается сосед. На нем только потертые синие джинсы, которые сидят очень низко. Косые мышцы, тонкая волосяная дорожка от пупка спускается вниз. И весь он мокрый, блестит от пота.

Такой сексуальный, что я невольно сжимаю бедра.

— Ты совсем охренел? — я быстро возвращаюсь в реальность. — Ты время видел?

Его темный взгляд скользит по моим голым ногам, поднимается выше. Уголок его губ приподнимается в усмешке.

Он быстро протягивает руку вперед, хватает мое запястье и рывком затягивает меня в свою квартиру.

— Ты такая сексуальная, когда злишься, — он идет на меня, я пячусь от него, стягивая ворот халата прямо под горло.

Резкий шаг, и Глеб впечатывает меня своим липким телом в стену. Он потный, его запах проникает в нос и провоцирует меня, пробуждает животную страсть. Упираюсь ладонями в его напряженные плечи, и пока он сильнее наклоняется ко мне, пытаюсь его оттолкнуть.

— Что ты делаешь? — у меня резко перехватывает дыхание.

Внизу живота уже все пылает от возбуждения.

— Хочу тебя поцеловать, — низким тембром говорит сосед.

Он обхватывает руками мое лицо, не позволяет пошевелиться, заставляет смотреть в его глаза.

— Грешная. Соблазнительная, — шепчет он, — запретная.

На секунду он зажмуривается и стискивает челюсть.

— Не могу больше держаться.

Только Глеб заканчивает фразу, как тут же набрасывается на мои губы. Его требовательный язык быстро их раскрывает и проникает в мой рот. Я впускаю его без сопротивления, тону в страстном поцелуе.

Его руки соскальзывают на мой халат, он резко срывает его с моих плеч, слышится треск нежной ткани.

— Отпусти, — мычу ему в рот, а ладошки сами скользят по рельефной груди, опускаются на напряженный живот.

Я не испытываю неприязни к Глебу из-за того, что он липкий. Наоборот, меня распирает изнутри от бешеного возбуждения. Все так страстно, грубо, по животному.

Сосед ловит мои запястья и задирает мои руки над моей головой, удерживает их одной ладонью. Второй он скользит по моему лобку, потирает шелковую ткань пижамных шорт и я стону от наслаждения. Клитор набухает, я быстро становлюсь мокрой.

Он снова набрасывается на мои пекущие губы. Кусает их, затем языком зализывает свои укусы. Вторгается в мой рот дерзко, нагло, так порочно и грешно, что его поцелуи сводят меня с ума.

И глупо сопротивляться. Я влипла. Мое тело требует его жестких и грубых ласк. Мое сердце бешено колотится в груди, мое нутро хочет поскорее ощутить его в себе.

Глеб опускается к шее, вдыхает мой запах, затем посасывает бархатную кожу, облизывает меня, слегка прикусывает.

Горящими глазами он наблюдает, как я извиваюсь, когда его пальцы сквозь ткань массируют ноющий клитор. С его блестящих от слюны губ не сходит коварная улыбка.

Сосед отпускает мои руки, обхватывает меня за шею и ведет в комнату. Я еле переставляю ватные ноги. И вовремя выставляю руки вперед, когда он резко нагибает меня на спинку кресла.

Перед нами высокая створка шкафа с зеркалом во весь рост. Я вижу, как с довольным лицом Глеб испепеляет меня взглядом в отражении.

Схватив меня за плечо, он тянет меня на себя, и я выпрямляюсь. Прижимаюсь спиной к его груди.

— Смотри, Анюта, какая ты красивая.

Глеб отрывает тонкие лямки шелкового топа, и ткань вмиг оседает на моей талии. Ладони соседа накрывают мою грудь, он стонет мне на ухо. И не отпускает дьявольским взглядом, заставляет наблюдать за ним через зеркало.

— Какая упругая грудь, — шипит он и сжимает ее, пальцами хватается за торчащие соски, слегка оттягивает их. — Какие твердые соски.

Я закусываю губу, его грешные слова возбуждают меня еще сильнее.

— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Легкий поцелуй касается моего плеча, я с трудом сглатываю.

ГЛАВА 15.

Анна

— Да, — с придыханием говорю я.

— Громче.

— Да!

Глеб полностью стягивает с меня шорты, затем болтающийся на талии топ. Поддев мое колено своей ногой, он заставляет меня встать широко, еще сильнее раскрываясь перед ним.

Он раздвигает мои ягодицы и опускается на корточки. Его горячее дыхание скользит по влажным лепесткам, мои твердые соски трутся об обивку кресла.

Я вздрагиваю от теплого языка, который жадно облизывает меня, скользит от ануса к клитору и обратно. Теребит зудящий узелок.

Пальцами впиваюсь в кресло и с трудом сглатываю. А его пальцы оставляют вмятины на моей коже.

С каждым движением языка мои стоны усиливаются. Каждое прикосновение приносит новую порцию кайфа.

Слышу, как Глеб поднимается, но сразу же склоняется надо мной. Его увлажненный палец проникает в мое влагалище, он начинает медленно трахать меня им. Вторая ладонь ложится мне на поясницу, давит, я прогибаюсь еще сильнее.

Наслаждение такое яркое, что я уже готова кончить. Как же долго я жила без секса. И тело отзывается на каждое прикосновение.

Голодное. Податливое. Чувственное.

Глеб покрывает поцелуями мои трясущиеся ягодицы, ускорят движения рукой.

Я резко вздыхаю, когда чувствую, как по тугому узелку коварно скользит еще один палец. Открываю глаза, встречаюсь в зеркале с темным грешным взглядом. Я непроизвольно напрягаюсь.

— Расслабься, — шепчет он и поглаживает свободной ладонью мою спину.

Мелкие мурашки бегут по коже. Меня бросает то в жар, то в холод.

Не могу отвести завороженного взгляда от серьезного лица Глеба. И впускаю его в себя.

Он действует осторожно, медленно. И уже два его пальца находятся во мне.

— Какая тугая, — довольно хрипит мужчина.

Он начинает одновременно трахать меня в два пальца, а я прислушиваюсь к своему телу. Мне не больно, смазки много, все с легкостью скользит.

И меня быстро накрывает волной дикого возбуждения, а потом и оргазма.

— Да, Анюта, кричи, — низким голосом приказывает Глеб.

И я срываюсь на крик. Не могу контролировать свое тело, содрогаюсь, пока уверенные пальцы одновременно растягивают мои дырочки.

В глазах все плывет от наслаждения, руками стискиваю ткань кресла, до боли в фалангах впиваюсь в обивку.

И стону от сумасшедшего оргазма.

Разве такое вообще бывает? Чтобы вот так! Чтобы аж крышу сносило?

В горле все пересохло, пытаюсь сглотнуть вязкую слюну, но язык лежит камнем во рту.

Глеб убирает свои пальцы, накрывает своей грудью мою влажную спину. Он такой горячий.

— Смотри, как ты течешь, — произносит над моим ухом. — Даже на пол капает.

Все же громко сглотнув, я перевожу взгляд на блестящие пальцы мужчины.

Глеб нетерпеливо расстегивает свои джинсы, достает толстый член с крупной багровой головкой. Он ведет ею по моей попе, затем постукивает по ягодице твердым стволом.

Раздаются пошлые шлепки. Шелест разноцветной упаковки, четкие движения за моей спиной. Через зеркало наблюдаю, как мужчина крепкими руками быстро раскатывает по стоячему члену защиту.

А затем Глеб резко входит в меня до самого упора. Я вскрикиваю от неожиданности.

Он большой и мне немного больно. Но сосед уже не церемонится.

Вдалбливаясь в меня как бешеный поршень, его ладонь обхватывает мою шею, он притягивает меня к себе, я максимально выгибаюсь.

Звонкий шлепок отрезвляет и возвращает в реальность. Ягодица печет от удара.

Глеб берет меня грубо, резко. Рваными толчками он проникает на всю длину, на пару секунд задерживается во мне, а затем сразу же выходит.

— Какая ты горячая внутри, — шипит он мне на ухо, затем облизывает ушную раковину. — Печка.

Мне становится смешно.

— И узкая. Не раздолбленная.

Каждое проникновение ощущается ярче, острее, приятнее. Закусив губу, я готовлюсь получить очередную порцию разрядки. Я хочу кончить. Это желание сладко проносится по телу.

Зафиксировав меня на спинке кресла в одной позе, Глеб насаживает мое дрожащее тело на свой крепкий член. Сам наблюдает за мной в зеркало. Цепляет своим дьявольским взглядом и не отпускает.

Веки тяжелеют, мне хочется закрыть глаза от удовольствия, пока его член врывается в мое текущее лоно. Но еще и хочется видеть эти грешные бездонные глаза.

Я чувствую его дыхание, запах настоящего мужчины, ощущаю липкость его потного тела. Звериная страсть и скорость срывают все мои стопы. Я уже не кричу, рычу, как настоящая нимфоманка.

— Да, Анюта, вот так, — шепчет этот змей искуситель, гипнотизируя меня своим взглядом, — кончай. Покажи мне как ты это делаешь. Я хочу это видеть.

До боли закусив нижнюю губу, я с трудом уже удерживаюсь на носочках. Темп такой быстрый, что мне кажется, будто мы уже с креслом отъезжаем вперед от резких толчков.

— Кончай, Аюта-а-а-а, — тянет Глеб.

А внутри меня что-то сопротивляется. Оргазм бродит вокруг чувственных заветных клеточек, а никак не накроет.

Глеб наклоняется к моему плечу, прикусывает нежную кожу. Оставляет на мне свои отметины. Словно хочет меня присвоить, клеймить.

И чувство, что я могу принадлежать этому таинственному и сексуальному мужчине, срывает все барьеры и я ловлю второй оргазм. Только еще мощнее, эффектнее и ярче.

Извиваюсь на спинке кресла, ноги трясутся, стараюсь удержаться туловищем, а то так и упасть можно.

Глеб еще пару раз проникает в меня упругим членом, затем резко срывает с себя презерватив и изливается на мою поясницу. Охлажденное тело вздрагивает от каждой теплой капли, я обмякаю на спинке кресла, дышу тяжело.

Пытаюсь привести мысли в порядок.

— Я в душ. Если хочешь, присоединяйся, — сосед целует меня в уголок губ, сам дышит часто.

А я не могу ноги свести вместе. Все тело затекло.

Слышу стук двери. Аккуратно сползаю на пол, восстанавливаю дыхание.

А потом резко приходит понимание…

ГЛАВА 16.

Анна

На фирме сегодня много дел, цежу уже вторую чашку кофе. Пересматриваю бумаги, готовлюсь к совещанию.

Мобильный, спокойно лежащий на столе, вибрирует. Номер мне не знаком, но отвечаю без промедления.

— Алло.

— Добрый день, Анна Николаевна! Это курьер, у меня для вас доставка. Где я могу вас найти?

Я хмурюсь.

— Какой курьер?

— Меня зовут Виктор. И у меня для вас доставка.

— Я ничего не заказывала.

— Для вас заказали сюрприз. Назовите, пожалуйста, адрес по которому я могу вас найти.

Я медленно проговариваю адрес офиса, радостный курьер предупреждает, что будет добираться до меня не менее часа и любезно прощается.

Я встаю, беру чашку с кофе и выхожу из-за стола. Приближаюсь к окну, смотрю на город.

Доставка? Для меня?

Что за шутки? Или это новый вид мошенничества?

Замечаю, как на парковку перед центром въезжает черный огромный джип. Люк на крыше приоткрыт.

И как только автомобиль останавливается, со стороны пассажира вылезает Виталик. Осматриваясь по сторонам, он застегивает свой пиджак и идет в здание. Машина стоит. И уезжает, только когда мужчина входит внутрь.

— Доброе утро, Ань, — в кабинет заглядывает Виталик.

Какой-то он странный. Напряженный, глазки так и бегают.

— Доброе. А кто тебя привез?

Мой вопрос заставляет его напрячься еще больше.

— Да…, — он чешет затылок, ухмыляется криво, — друг. Я свою тачку отогнал на СТО, что-то под капотом тарахтит.

Я осматриваю его с головы до ног.

Подозрительный он.

— Ну, что, ты готова к совещанию? — Виталик смотрит на свои наручные часы. — Пора начинать.

— Да, пора, — поддакиваю я, ставлю кружку на стол, а сама не отвожу взгляда от мужчины.

Пока мои подчиненные отчитываются о проделанной работе, хвастаются графиками, сравнительными анализами и таблицами, я все думаю о доставке.

Мой взгляд сфокусирован на проекторе, но мысли витают в своих фантазиях. Я часто обращаю внимание на время, с любопытством жду приезда курьера.

Обсудив в конце совещания подготовку тендера, я дожидаюсь, пока все сотрудники покинут зал. Виталик сидит рядом, смотрит на меня пристально.

— Ань, все в порядке?

— Да. Просто не верится, что все так складывается удачно. Мы практически готовы подавать документы на тендер, а времени у нас еще много в запасе. Все поработали слажено.

Я улыбаюсь.

— Согласен. И хочу тебе напомнить про передачу обязательств.

— Я помню, Виталь.

Взяв свой ежедневник, я встаю с кресла и направляюсь в приемную.

— Слушай, Ань, — мужчина тормозит меня у порога, схватив за руку, — я еще кое-что хотел с тобой обсудить.

— Давай перейдем в мой кабинет. Там поговорим.

Вхожу в приемную, и в этот же момент в другую дверь входит парень в оранжевом костюме, в кепке и с огромным букетом белых хризантем.

— Добрый день, — парень из-за букета меня не замечает, — где мне найти Анну Николаевну…

— Я здесь, — делаю шаг к нему.

Он неуклюже разворачивается, хлестнув букетом удивленного Виталия.

— Здравствуйте еще раз. Это я вам звонил. Вам букет.

Курьер протягивает мне цветы, я их осматриваю. Свежие, белые. Мои любимые.

Карточки нет.

— А от кого букет?

— Не знаю, — парень пожимает плечами, — мое дело только доставить.

Курьер быстро смывается из приемной, я направляюсь в кабинет.

Осторожно кладу букет на стол, порхаю пальчиками по нежным лепесткам.

— Что за повод? — за спиной раздается удивленный голос Виталика. — Насколько мне не изменяет память, день рождения у тебя в декабре.

— А разве нужен повод, чтобы подарить женщине цветы?

Я достаю из шкафа вазу.

— Хризантемы? — Виталик кривится. — Мог бы и раскошелиться на розы.

— Ты знаешь, я ненавижу розы.

В кабинет входит секретарь и забирает вазу, чтобы наполнить ее водой.

— Колись, кто он? — Виталик игриво приподнимает брови.

Мне неудобно с ним это обсуждать. Видимо, мое лицо сразу сдает мои мысли.

— Ань, — усмехается Виталик и расслабленно присаживается на край стола, — не подумай ничего плохого, я все прекрасно понимаю. Уже прошло три года, тебе пора жить дальше. Все нормально, честное слово.

Проникновенный взгляд мужчины так от меня и не отстает.

— Так кто он?

— Я не знаю от кого цветы, — признаюсь честно.

— В смысле?

— Карточки нет. И я сейчас ни с кем не общаюсь.

Вдруг в голове всплывает сосед. Неужели эти цветы от Глеба?

Нет, бред какой-то. Такой мужчина, как сосед, не станет дарить цветы. Особенно после нашего страстного секса. Глеб явно не романтик и не любитель всех этих няшностей.

Секретарь вносит вазу с водой, осторожно ставит в нее цветы. И как только девушка удаляется, я подхожу к букету.

Начинаю пересчитывать количество цветов.

Один…пять…десять…пятнадцать…двадцать один.

Двадцать один?!

Двадцать одна хризантема…

В груди резко жмет и дыхание перехватывает.

Виталик тут же подходит ко мне, берет меня за локоть.

— Ань…

— Двадцать одна хризантема, — нервно выдыхаю.

Мужчина осматривает букет.

— Ань, это просто совпадение.

Я сразу же переношусь в счастливое прошлое, в то время, когда Ваня без повода дарил мне цветы. Ровно двадцать одну хризантему. Каждый раз. Белые, свежесрезанные.

Количество цветков взято не из пустоты. 21 июля мы познакомились. И с того самого дня он всегда дарил мне двадцать одну хризантему.

Но сейчас это невозможно.

Да, это просто совпадение, Аня. Успокойся.

Сделав глубокий вдох, я натягиваю дежурную улыбку и смотрю на Виталика.

— Да, ты прав. Это всего лишь совпадение.

ГЛАВА 17.

Анна

Цветы я домой не стала забирать. Пусть стоят в кабинете и лишний раз не мозолят мне глаза в квартире.

Подхожу к своей двери, но прежде чем вставить ключ в замочную скважину, бросаю взгляд на квартиру соседа.

Хочется его увидеть. После моего «детского поступка», я его больше не видела. И не слышала. Хотя машина стояла на своем парковочном месте.

Решительно выдыхаю и подхожу к двери Глеба. Звонка нет, тихо стучу.

А сердце мое ускоряется от волнения. И хочется стыдливо снова сбежать.

Стой, Аня, назад дороги нет.

Стучу еще раз, уже более увереннее.

И дверь сразу же открывается.

Первое, что замечаю: сейчас сосед одет. Никакого соблазнительного торса и приспущенных джинсов.

— Привет, — говорю я.

Глеб осматривает меня с головы до ног, а затем отходит от своей двери, распахивая ее настежь.

Это он так меня в квартиру приглашает? Вхожу.

Не могу понять что между нами происходит. Что значил для него наш секс? Очередная галочка или как? И как мне теперь себя вести?

— Привет, Анюта, — ухмыляется мужчина и опирается поясницей о то самое кресло, на котором он меня брал.

В жар сразу бросает, а перед глазами всплывают картинки.

— Я зашла спросить…, — сглатываю, а то во рту все пересохло, — не ты мне прислал сегодня цветы?

Бровь Глеба удивленно приподнимается.

— Я похож на романтика?

— Нет. Но букет был без карточки. Я просто решила уточнить…

— У тебя появился тайный ухажер? — игривый взгляд соседа пронзает меня насквозь.

Он приближается ко мне, слегка машет руками вперед-назад.

— Не знаю, — я ногами врастаю в пол.

Глеб полностью сокращает между нами дистанцию. Его рука обхватывает мою шею сзади, он заставляет смотреть ему в глаза.

— Как это можно не знать?

В его темном взгляде мелькает яркая вспышка.

— Ты ревнуешь? — сразу же выдаю я.

И мысленно ругаю себя. Язык работает быстрее мозгов.

Уголки губ соседа приподнимаются в улыбке. Его жадный взгляд пожирает меня, заволакивает в свой омут.

— Нет, я тебя не ревную, — твердо, но медленно произносит он, будто говорит это сам себе.

— Тогда отпусти меня, — еле двигаю губами, томный взгляд Глеба опускается на мои губы.

— Не хочу.

В груди появляется трепет. Хоть я и на каблуках, а все равно смотрю на соседа снизу вверх.

— А что ты хочешь? — шепчу я.

Мне хочется вывести его на эмоции. Чтобы я поняла чего ждать от нашего странного союза. Друзья по сексу? Или нечто большее…

— Тебя, — Глеб немного склоняет голову в бок. — А чего хочешь ты, Анюта?

Его грешный голос стелется по моему лицу, мурашки бегут по коже. Чувствую, как соски начинают твердеть, как они упираются в ажурную ткань лифчика.

Сумасшествие какое-то. Аура соседа действует на меня пагубно. Мозг кричит, чтобы он меня отпустил, а сердце требует страстных поцелуев.

И кого слушаться?

— М? — нетерпеливо мычит Глеб.

Я приоткрываю рот. А сказать ничего не могу. Запах его парфюма, пальцы, впивающиеся в мою шею, теплое дыхание – все это затуманивает мой разум.

— Хочу…, — мое дыхание сбивается, — я хочу тебя.

— Какая ты ненасытная, — он утыкается носом в мою щеку, делает глубокий вдох.

Мне становится неловко от его слов. Я не хочу, чтобы он думал, что в моей голове только секс.

Свободной рукой Глеб хватает меня за волосы, сжимает их на макушке, руководит моей головой. И под его натиском я медленно опускаюсь на колени.

Перед лицом сразу же появляется бугор, выпирающий в паху. Закусив губу, я смотрю на мужчину снизу вверх, он одобрительно кивает.

И у меня даже мелкие волоски встают дыбом от дикого желания попробовать его на вкус. Медленно приспускаю спортивки, вытаскиваю крепкий член. Обхватив его ладонью, я аккуратно натягиваю бархатистую кожу, губами приближаюсь к багровой головке.

На прорези выступает жемчужная капелька, я начинаю чаще дышать, а между моих ног уже пылает пожар. От моего дыхание кулак Глеба сжимается сильнее, натягивая мои волосы. Мне и больно, и хорошо одновременно.

Касаюсь кончиком языка чувственной головки, целую ее. Начинаю посасывать ее, как конфету, вбирая глубже твердый член. Под пальцами пульсируют вены, я погружаю ствол в свой горячий рот. И сосед протяжно стонет.

Я начинаю активнее сосать, не могу оторваться от его идеально ровного члена.

Глеб наблюдает за мной, когда мы встречаемся взглядами, я чувствую, что все делаю правильно. И мне хочется еще. Держа меня за волосы, мужчина самостоятельно задает темп. Постепенно начинает трахать меня в рот. Пытается полностью войти в меня, а я закашливаюсь.

Слюны выделяется так много, что она стекает по моему подбородку. И вязкие нити тянутся от моих губ к блестящей головке.

— Умница, Анюта, — одобрительно произносит Глеб и отпускает мои волосы.

Он обхватывает рукой свою мошонку, сжимает ее у основания, кожа натягивается.

— Полижи, — приказывает.

И я без всякого стеснения начинаю ласкать его яички. Вбираю каждое в рот, они упругие и большие.

— Да, Анюта, да, — рычит сосед.

И вдруг он хватает меня за плечо и поднимает меня. Его пальцы быстро расстегивают мою рубашку, он наступает на меня, я пячусь назад.

Нетерпеливые руки срывают вниз чашечки лифчика, оголяя мои твердые соски. Глеб сразу же припадает к моей груди, ласкает меня своим языком. А я упираюсь макушкой в стенку и зарываюсь пальцами в его жесткие темные волосы.

Пальцы соседа берутся за низ моей юбки и задирают ее.

— Ноги шире, — приказывает Глеб, а потом подцепляет полоску моих бикини и поглаживает зудящий клитор.

— Глеб, — хватаю его запястье, пытаюсь оторвать его руку от себя, — подожди. Мне надо в душ.

— Нет, Анюта, — он качает головой, — не надо. Твой запах сводит меня с ума. Настоящий аромат вкусной женщины.

ГЛАВА 18.

Глеб

Мерзкий ублюдок пошел в наступление.

Эта мысль всю ночь не давала мне покоя, прислушивался к каждому шороху. И дальше было медлить нельзя.

Стучу в соседнюю дверь так, что она сейчас нахрен слетит с петель.

Аня открывает мне с раздраженным видом, но как только мы встречаемся взглядами, в ее глазах мелькает секундное замешательство.

Выглядит она потрясающе. Короткое темно-зеленое платье подчеркивает тонкую талию и открывает длинные ноги. Сразу же захотелось закинуть их себе на плечи.

Высокие каблуки делают ее выше, почти на уровне со мной. Ее волосы слегка вьются, как волны. Она только что сошла с обложки модного журнала?

Черт, разве можно так соблазнительно выглядеть. Я готов сорваться с места и ласкать ее всю ночь напролет, но ее смущенный взгляд заставляет меня вернуться к своей цели.

— Это не подходит, — бросаю я резко, сдвинув брови. — Переодевайся.

Аня моргает пару раз, не сразу понимая, что я имею в виду.

— Что значит «не подходит»? — переспрашивает в замешательстве.

— Надень штаны и кроссовки, — я упираюсь ладонями в дверной косяк.

Чувствую, разговор будет непростым. Я не терплю возражений.

— Штаны? Кроссовки? — Аня усмехается, покачивая головой. — Глеб, ты вообще видишь, как я выгляжу?

Я наклоняю голову чуть набок, но мое лицо остается невозмутимым.

Блять, как же мне хочется сорвать с нее это платье…

— Вижу. Красиво, — я специально выдерживаю долгую паузу. — Но ты все равно переоденешься.

Аня открывает рот, чтобы возразить, но я резко отталкиваюсь от дверного косяка и медленно направляюсь к лифтам. Скорее для устрашения.

— У тебя пять минут, — бросаю через плечо, даже не оборачиваясь.

Чувствую, как макушку прожигает недовольный взгляд.

— А если я скажу «нет»? — летит мне в спину.

Я тут же торможу и оборачиваюсь. Осматриваю ее строгим взглядом с головы до ног.

— Тогда ты пожалеешь, — мой голос спокойный, но сталь в нем проскальзывает. — Это не просьба, Аня. Я не собираюсь вести тебя в театр или в ресторан…

— А куда собираешься?

Вот же упертая. Отшлепать бы ее по сочной заднице, чтобы послушная была.

— Скоро узнаешь, — уклоняюсь от ответа, бросив взгляд на часы. — У тебя пять минут. Не трать их на разговоры.

Она прищуривается, глядя на меня, но быстро капитулирует.

Вот и умница. Вот такой ты мне нравишься больше.

— Ладно, — она ловко разворачивается на каблуках и скрывается в квартире.

Я молча смотрю ей вслед. На губах растягивается улыбка, но я быстро стираю ее, скрестив руки на груди и оглядывая этаж.

Пускай злится, если это значит, что она будет готова защитить себя.

*****

Торможу у неприметного серого здания на окраине города. Табличка с названием давно выцвела, краска облезла, оставив только следы букв, едва различимых при свете тусклых фонарей.

Глушу двигатель и скольжу взглядом на Аню. Всю дорогу она не сказала ни слова, только смотрела в окно. Ее лицо все еще отвернуто от меня, она напряженно сжимает ремень безопасности, ее светлые волосы небрежно растрепались за время поездки.

— Это что? — ее тихий голос нарушает тишину, она поворачивается ко мне.

Вопрос прозвучал сдержанно, но в нем я сразу услышал нотки тревоги. А в ее красивых глазах читается смесь недоверия и любопытства.

Специально игнорирую ее вопрос. Потяну немного времени. Выхожу из машины, обхожу ее и с пассажирской стороны открываю дверь. В нос сразу же бьет женский утонченный аромат — смесь ванили и цитрусовых.

— Идем, — говорю я коротко, без пояснений, подавая ей руку.

Аня вздыхает, выходит из машины и на мгновение замирает, осматриваясь. Ночное небо затянуто серыми тучами, и только неоновая вывеска соседнего автомагазина отбрасывает тусклые отблески на стены старого и обшарпанного здания.

— Ты можешь объяснить, куда мы идем? — с вызовом спрашивает она, скрестив руки на груди.

Храбрая, пока еще не понимает, во что ввязалась.

В очередной раз не дождавшись от меня ответа, Аня хмурится, но топает за мной, послушно следуя по узкой тропинке к двери.

Внутри здания запахи становятся острее: порох, металл и маслянистый налет на стенах смешиваются в странную, почти удушающую симфонию.

Давно я тут не был. Лет пять?

Я веду Аню через узкий коридор, который отдает прохладой бетона, и открываю тяжелую дверь в стрелковый зал.

Пространство, слабо освещенное рядами тусклых ламп, гулко отзывается эхом наших шагов. На столе в углу лежит пистолет, идеально чистый, блестящий, словно только что из коробки.

— Сюрприз, — говорю я, махнув рукой в сторону оружия.

Аня замирает, округлив глаза.

— Ты издеваешься? — она смотрит на меня с явным протестом. — Зачем мне это?

Я подхожу ближе, шумно вздыхаю.

— Ты должна уметь защищаться, — произношу резко,

Я вложил в эти слова весь груз страха, который не могу ей объяснить.

И я чувствую всем своим нутром, что цветы – это еще «цветочки».

— Глеб… я не понимаю, что происходит, — голос Ани дожит.

Я беру ее теплую руку и вкладываю пистолет в ладонь, холодный металл заставляет девушку вздрогнуть.

— Показываю. Следи за мной. Дыши. Спокойно, как на прогулке, — встаю позади нее.

Я мягко обхватываю ее руки, направляю их с пистолетом на мишень, помогая зафиксировать хват. Я чувствую, как мелкая дрожь пробегается по ее телу, наше дыхание смешивается.

Хрупкая.

Но сильная внутри.

И мне дико хочется увезти ее обратно в безопасное место.

Подальше ото всех.

— Твоя цель – научиться доверять себе, — произношу я четко.

Аня слегка поворачивается ко мне, я смотрю на нее серьезно. И она уверенно кивает, проглотив свое смятение.

— Расслабь плечи.

— Я расслаблена, — упрямо отвечает Аня.

Я сжимаю ее руки, чуть сильнее, чем нужно. Вжимаюсь грудью в ее спину, пахом трусь об упругую попку.

ГЛАВА 19.

Анна

Мой любимый город сегодня погряз в пелене тумана, которая плотно застилала окна и фонари.

Я возвращаюсь домой после долгого рабочего дня. Я даже успела заскочить в свою кофейню, чтобы проверить все ли заявки отправили поставщикам.

В голове снова мелькают мысли о Глебе. Почему он почти каждый вечер возит меня в стрелковый клуб? С чего вдруг он решил этим заняться? Зачем ему это?

Знаю точно одно: он и сам отводит там душу, шмаляет в мишени так уверенно и четко, будто сразу родился в руке с оружием. И мне нравится то, чем мы там занимаемся. И я сейчас не только о стрельбе… Мне нравится, как он обнимает меня сзади, когда поправляет мои руки. Как его дыхание играет с моими волосами. Как его низкий, уверенный голос доносится до самого сердца, заставляя меня дрожать.

Но вместе со всеми этими чувствами, я испытываю странное чувство тревоги.

Паркуюсь на своем месте, машина Глеба стоит рядом. Чистая, блестящая, словно никуда и не выезжала. Поднимаюсь на первый этаж и направляюсь к почтовым ящикам. Давно их не проверяла. Металлические коробки тускло блестят в свете слабой лампы, запах терпких женских духов врезается в нос. Я морщусь. Ну, зачем так сильно духариться? Теперь весь дом вынужден нюхать ароматы аля «Красная Москва».

Все еще блуждая мыслями в стрелковом клубе, я машинально проверяю свой ящик. В нем лежит несколько буклетов рекламы и… белый конверт.

Достаю его.

Без марок, без подписи, без обратного адреса.

Я резко хмурюсь, держа его в руках, а холодное предчувствие скребет где-то в груди. Конверт гладкий на ощупь, бумага плотная, дорогая.

Кто мог его оставить? И почему таким странным образом?

Может, мне кинули его по ошибке?

— Или опять какой-то розыгрыш, — бормочу себе под нос, немного пожимая плечами.

Когда поднимаюсь в свою квартиру, воздух внутри встречает меня уютной прохладой. Я чувствую запах кофе, который до сих пор сохранился после утреннего варения. Я скидываю ботинки, устало потягиваюсь, бросаю сумку с ключами на тумбочку и прохожу в спальню.

Кладу конверт на заправленную кровать. Ставлю руки на пояс и гипнотизирую его. А он словно смотрит на меня в ответ, вызывая странное беспокойство.

— Да, ладно, Аня, чего ты испугалась? — подбадриваю себя. — Что в нем может быть такого?

Я беру конверт в руки, медленно разрываю край. Бумага поддается с тихим треском.

Нетерпеливо достаю его содержимое, и мое сердце мгновенно замирает.

Я смотрю на фотографии. Мои фотографии!

Интимная фотосессия, которую я делала много лет назад, когда еще Ваня был жив, – для себя, для мужа, из-за каприза, ради ощущения собственной силы и красоты. Эти снимки никто не видел, кроме фотографа, которому я очень доверяла. Но теперь эти снимки здесь, в моих руках. В каждой детали: черное кружевное белье, мягкий свет, полуулыбка на моем лице.

Фотографии идеальны и… ужасающе личные.

Я застываю, чувствую, как самые мелкие волоски встают дыбом на всем теле, а в горле пересыхает. Мои пальцы дрожат, пока я листаю снимки, и с каждым разом мои глаза распахиваются все сильнее от липкого страха.

— Нет, нет, нет, — шепчу я, откидывая фотографии на кровать.

И тут мой взгляд падает на один из снимков - в углу виднеется надпись синими чернилами.

Слова, от которых у меня моментально подкашиваются ноги:

«Ты слишком красива, чтобы это осталось тайной!».

От неконтролируемого испуга, я скидываю все фотографии на пол, они разлетаются в разные стороны. Мое дыхание учащается, становится паническим. Грудная клетка сжимается так, будто кто-то затягивает вокруг нее петлю.

По спине проносится холод, когда тишина моей родной и любимой квартиры вдруг становится невыносимо громкой. Резкое дуновение ветра за окном кажется злорадным, а стук моего сердца – оглушительным.

Я обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь. Тревога расползается внутри меня, как черная дыра, поглощая все внутренности.

Что делать? Кому это надо?

Я опускаюсь на пол и прислоняюсь спиной к боковине кровати. Мой растерянный взгляд снова и снова возвращается к разбросанным по паркету фоткам.

Куча вопросов атакуют мою голову, а там – пустота. Нет ни единого ответа, ни единого предположения. И это какое-то чертово издевательство!

Единственная мысль, которая мне сейчас приходит в голову – это Глеб.

Он бы смог мне помочь, он бы знал, что мне делать. И хоть я не понимаю до конца, что именно он скрывает от меня за темным взглядом или за странными поступками, но рядом с ним я чувствую себя в безопасности. Даже когда он меня бесит!

Опираясь рукой о матрас, я вскакиваю на ноги и бегу к двери.

Я должна пойти к Глебу и все ему рассказать!

Мои шаги эхом отдаются в тишине квартиры. Всплывает воспоминание о том, как Глеб стоял за моей спиной в стрелковом клубе, терпеливо все рассказывал, учил, обжигал дыханием мою шею.

Это придает мне решимости. Я не должна поддаваться панике, я должна мыслить трезво.

Но когда моя рука почти касается дверной ручки, я вдруг торможу.

А что я скажу Глебу? Покажу ему эти фотографии? Поделюсь этим унижением?

Да, Глеб видел меня голой, после нашего сумасшедшего секса он знает каждую черту моего тела, но это… это совсем другое!

Эти фото – грязное вторжение в мою жизнь. В мою интимную личную жизнь.

Я не могу пересилить себя. Стыд побеждает.

В голове созревает одна мысль: «Кто еще мог это видеть?».

Я нервно расхаживаю из стороны в сторону, нервно тереблю свои пальцы.

Единственное, что кажется сейчас логичным, – это позвонить фотографу. Только он может знать, как эти снимки оказались в чужих руках.

Нахожу в мобильном нужный номер, пальцы дрожат, пока я пытаюсь нажать на кнопку вызова. Прижимаю трубку к уху и слушаю гудки. Длинные и мучительные. Один, второй, третий…

И вместо мужского голоса я слышу холодный механический голос автоответчика:

ГЛАВА 20.

Анна

Серое утро с низкими облаками давит на город. Как и на мои виски. Самочувствие самое отвратительное, что я когда-либо испытывала.

Я сижу у окна в маленьком кафе, обхватив ладонями чашку с давно остывшим кофе. Сквозь запотевшее стекло я наблюдаю, как прохожие спешат куда-то, глядя себе под ноги.

Словно завороженная я смотрю на улицу, а на самом деле я не вижу там ничего. Мои мысли крутятся во вчерашнем дне. Среди тех проклятых фоток, которые я так и не смогла выбросить или спрятать.

Кофейня наполняется приглушенными звуками: тихие разговоры, звон посуды, шипение кофемашины. Аромат свежесваренного кофе смешивается с запахом ванили и шоколадного кекса, который кто-то заказал за соседним столиком.

Я люблю такую обстановку, всегда радуюсь, когда посетители моей кондитерской чувствуют себя в ней уютно. Но сейчас все звуки и запахи для меня ничего не значат.

Пустота.

Руки дрожат, даже, несмотря на то, что я впиваюсь пальцами в кружку с кофе.

Я не спала всю ночь. Веки тяжело опускаются, но стоит мне только прикрыть глаза, передо мной возникают те снимки. Тот почерк. Те слова.

Беру свой мобильный и в миллионный раз пробую дозвониться до фотографа. Но абонент не абонент.

— Ладно, — шепчу я сама себе, глубоко вдыхая. — Значит, нужно связаться с его студией. Они наверняка знают, где он.

Порывшись в телефоне, я нахожу сайт студии, в которой у меня проходила фотосессия. Набираю номер, и на том конце раздается приятный женский голос:

— Здравствуйте, студия «Фото-кубик», чем могу помочь?

— Доброе утро. Я ищу вашего фотографа Федора Хорсова. Я была у него на съемке, мне нужно срочно с ним связаться.

На том конце линии возникает короткая пауза.

— Федор Хорсов? — переспрашивает девушка, как будто вспоминая его. — Простите, но он больше у нас не работает.

— Не работает? — взволнованно произношу я. — А как давно? Вы можете дать мне его контакт?

— Насколько я помню, он ушел… около трех месяцев назад, — голос девушки звучит вежливо, но равнодушно. — Боюсь, мы не можем предоставить вам личную информацию бывших сотрудников.

— Вы уверены? Может, остался хотя бы адрес его электронной почты? Мне очень нужно с ним поговорить! Это срочно! — я срываюсь, но тут же тушуюсь, чтобы не привлекать внимание остальных посетителей кафе.

— Простите, но ничем не могу помочь, — сдержанно отвечает девушка. — Возможно, попробуйте найти его через социальные сети?

— Спасибо, — недовольно бормочу, сбрасывая вызов.

А то я не догадалась, блять!

Еще и Вика опаздывает. Это в ее духе, но сегодня меня это раздражает больше, чем обычно.

Бросаю взгляд на часы на телефоне. Десять минут. Еще десять минут и я уйду!

Хотя внутри сомневаюсь в этом. Я не могу оставаться наедине с пугающими меня мыслями.

Над дверью звякает колокольчик, и в помещение врывается Вика – вся в движении, с ярко-красным шарфом, растрепанными волосами и быстрым взглядом. Она находит меня сразу.

— Прости, прости, я задержалась, — быстро тараторит она, бросив сумку на соседний стул. Подруга сразу замечает мое состояние. — Ань, что случилось? Ты ужасно выглядишь.

— Спасибо за комплимент, — сухо бросаю я, с трудом размыкая пальцы и оставляя чашку на столе.

— Нет, я серьезно. Ты как будто не спала.

— Потому что я и не спала, — нервно срываюсь я, но сразу же закусываю свой язык.

У меня уже не осталось сил сдерживать свои расшатанные нервы.

Вика ту же плюхается напротив и хмурится.

— Так, рассказывай, что происходит. С самого начала, — мягко говорит подруга.

Я глубоко вздыхаю, смотрю в ее взволнованное лицо.

— Помнишь фотосессию, которую я делала несколько лет назад? Ту… особенную? — я слегка играю бровями.

— Да-а-а-а, конечно. Крутая получилась, — задумчиво произносит Вика, но тут же берет свои воспоминания под контроль. — А что с ней?

— Эти фотографии…, — я запинаюсь, мой голос застревает где-то в горле.

Я пытаюсь проглотить ком, который мешает мне говорить, прокашливаюсь пару раз.

— Они оказались у кого-то. Кто-то прислал их мне.

Вика резко откидывается на спинку стула, ее глаза расширяются.

— Что?! Как такое возможно? Это же… Это же личное! Ты уверена?

— Конечно уверена! — почти выкрикиваю я. Несколько человек за соседними столиками оборачиваются, я приближаюсь ближе к столу. — Там все. Все эти снимки. И записка. Это точно угроза.

— Ты связывалась с фотографом? — Вика обхватывает свою голову руками.

— Пыталась. Его номер недоступен. В студии сказали, что он уволился три месяца назад.

— Господи, — Вика утыкается в ладони, пытаясь переварить услышанное. — Это точно был он? Ты уверена, что они не могли попасть к кому-то еще?

— Я не знаю, — слегка пожимаю плечами. — Вика, я чувствую, что это кто-то… близкий. Кто-то, кто знает меня. Потому что накануне я получила букет белых хризантем. Ровно двадцать одну штуку.

Вика понимает мои опасения.

— Ань, — подруга пересаживается поближе, обнимает меня за плечи. — Мы что-нибудь придумаем. Ты не одна, слышишь? Мы разберемся. Это просто больной какой-то.

— А если нет? — я с трепещущим страхом смотрю на нее. — Если это что-то большее?

Вика хочет что-то сказать, но не решается.

ГЛАВА 21.

Анна

На работе не могу собраться с мыслями. Сижу в кабинете и смотрю на экран лэптопа. Уже в пятый раз читаю один и тот же документ, но в голове ничего не откладывается.

Встаю из-за стола и нервно расхаживаю из стороны в сторону. Бросаю взгляды на панорамное окно, хочется курить.

Почесываю зудящие ладошки.

В дверь раздается стук, я сразу же оборачиваюсь

— Да, — голос дрожит.

В кабинет заглядывает главный бухгалтер.

— Анна Николаевна, можно?

— Да, входите, Вера Михайловна.

Женщина выглядит растерянной. Она будто специально тянет время, как улитка ползет к столу.

— Что случилось? — я хмурюсь и ставлю руки на пояс.

Она нерешительно осматривает меня с головы до ног, собирается с мыслями.

А меня уже начинает колбасить.

— Ну?

— Анна Николаевна, банк заблокировал счет, на котором лежали деньги для участия в тендере.

У меня в висках болезненно пульсирует. Я услышала только «банк заблокировал счет», остальное для меня неважно.

Но все же решаюсь переспросить.

— Что? — грубо вырывается из меня.

Я прожигаю строгим взглядом женщину.

— Банк заблокировал счет…

— На каком основании? — прикрикиваю я.

У меня возникает такое ощущение, что у меня вся жизнь рушится именно в этот момент!

Как же мне сейчас не хватает Вани. Он бы быстро взял под свой контроль весь хаос, который творится в последние дни. Навел бы, блять, порядки!

Я одна не вывожу, не справляюсь с такой огромной ответственностью.

— Вот они прислали ответ на мой запрос, — главбух кладет на стол документ с черными печатными буквами.

— Расскажите своими словами.

— Банк принял перевод крупной суммы за подозрительное действие. Они ограничили нам возможность работы со счетом до выяснения обстоятельств.

— Юристы в курсе?

— Нет, как только я получила ответ, сразу же пришла к вам.

У нас тендер через несколько дней. Каждая секунда на счету. Если мы не решим эту проблему, нас попросту не допустят к торгам!

Господи, за что мне это все? Поседеть можно!

— Идите к юристам. Ищите решения. И с докладом ко мне через час. Ясно? — строго произношу я.

— Да, Анна Николаевна.

Женщина быстро покидает мой кабинет, забыв документы на столе.

Я подхожу к окну, смотрю на город. Стараюсь дышать размеренно, чтобы успокоить взбесившееся сердце. И оборачиваюсь за звук открывающейся двери.

— Ань, привет, — входит Виталик.

— Привет, Виталь, у нас проблема. Я в панике.

— Какая? — он быстро подходит ко мне, берет меня за предплечья. — Успокойся и расскажи все.

Я быстро ввожу его в курс дела. Лицо Виталика становится хмурым, задумчивым.

— Что теперь делать? — канючу я.

Мужчина обнимает меня, прижимает к себе.

— Спокойно. Я сейчас со всем разберусь. Где Вера Михайловна? — он поглаживает меня по голове, пока я шумно дышу ему в грудь.

— Я отправила ее к юристам.

— Молодец. Я пойду к ним, и мы все решим.

Я поднимаю на него растерянный взгляд.

— У нас есть надежда?

— Конечно, — улыбается Виталик, убирает с моей щеки прядку волос. — Накапать тебе успокоительного?

— Нет, — я отхожу от него, возвращаюсь к столу, — ты меня чуть успокоил.

— Не будем терять времени. Я пошел.

Виталик уходит, и я вновь погружаюсь в тишину. Сажусь в кресло, откидываюсь на высокую спинку и слегка покачиваюсь. Закрываю глаза и шумно выдыхаю.

Виталик здесь. Он со всем разберется.

Звонит мобильный. Не открывая глаз, нащупываю жужжащий гаджет на столе и отвечаю на звонок.

— Алло.

— Аня, доченька, привет.

— Привет, мам.

— Как дела? Ты в кондитерской?

— Нет, я на фирме.

— Ты не забыла про мой юбилей?

Черт! Какое сегодня число? Смотрю на календарь и облегченно выдыхаю. Не забыла.

— Конечно нет. Только я приеду, поздравлю и уеду, хорошо? Не обидишься?

— Что? Почему?

— Мам, работы много.

— Ничего не знаю, — обиженно говорит мама. — Выдели время для родной мамы. Я и Виталика пригласила.

— Ладно.

*****

Домой возвращаюсь за полночь. Пока я лично не убедилась, что со счетом уладили все проблемы, я не уехала из офиса.

Виталик настоял на том, чтобы мы заехали в ресторан и поужинали. А то я за день и крошки в рот не брала.

Поднимаюсь на лифте на свой этаж, подхожу к квартире. Смотрю на дверь Глеба.

Дома он или нет?

Хочется постучать к нему, вся усталость тут же улетает. Но я пересиливаю себя и вхожу к себе. Выгляжу я паршиво, не хочу в таком виде показываться соседу на глаза.

Раздеваюсь, топаю в сторону ванной, но как только прохожу в прихожей, слышу тихий стук.

Смотрю в глазок, на пороге стоит Глеб.

Прикрываясь полотном двери, я осторожно приоткрываю дверь.

— Привет, — тихо говорит сосед.

— Привет.

— Я услышал, как хлопнула твоя дверь. Все нормально?

— Да, на работе задержалась, — стискиваю пальцами дверь.

И прячусь за ней, а то стою в одних трусах. Глебу видеть меня голой не обязательно.

— Пекла сотню эклеров? — усмехается сосед, опирается плечом о косяк.

— Нет, — улыбаюсь, — на фирме. У меня есть еще бизнес.

Вдруг я вспоминаю про юбилей мамы.

— Глеб, слушай, а ты в пятницу вечером свободен?

— Да, — он отталкивается от косяка, выпрямляется, — а что?

— У моей мамы день рождения…

— Мы так и будем обсуждать это в коридоре? — он игриво приподнимает бровь.

— Извини, я не одета.

В глазах Глеба вспыхивает яркая вспышка, а уголки губ приподнимаются в коварной улыбке.

— Есть то, чего я не видел? — его низкий голос волнует меня.

— Нет, — к щекам приливает кровь.

Мы встречаемся взглядами. Глеб проникает внутрь меня и искушает. И я сдаюсь.

Открываю дверь сильнее и впускаю его в свою квартиру.

ГЛАВА 22.

Анна

— Глеб, — смущаюсь я.

— Веди, — приказывает мужчина, сжимая мою грудь.

Я направляюсь в сторону ванной, сосед идет следом, вжимаясь грудью в мою спину. Мы топаем синхронно.

— Спинку потрешь? — игриво произношу я.

— Не только спинку.

Этот соблазнительный и искушенный голос пролетает по моей коже.

Глеб заводит меня в душевую, не сводя с меня порочного взгляда, начинает раздеваться. Он стягивает футболку, спускает штаны.

Я пялюсь на его накаченное тело, а сама пытаюсь рукой нащупать вентили. Приоткрываю холодную воду, следом – горячую.

Мужчина входит в кабинку, тут сразу становится тесно. Он прижимает меня к стене, смотрит сверху вниз. Резкие струи воды скачут по нашим телам, стекают по разгоряченной коже.

Я таю от пульсирующей энергетики Глеба. Он разворачивает меня лицом к стене, я упираюсь ладонями в кафель. Ногтями царапаю гладкую плитку, закусываю губу.

От его прикосновений по телу пробегают импульсы тока. Он снимает с меня трусики, перекидывает их через запотевающую стеклянную дверцу.

Схватив меня за плечо, Глеб давит ладонью на мою поясницу, заставляет прогнуться. Я расставляю ноги, смотрю на мужчину через плечо. Его движения уверенные, отточенные. Он явно знает, что делает и в какой позе он сегодня меня возьмет. От этих мыслей между ног становится жарко. Я встречаюсь с коварным взглядом соседа. Уголки его губ дергаются в дьявольской улыбке.

Его член уже стоит колом. Он обхватывает его у основания, стучит крепким стволом по моей ягодице. Дразнит, скользит головкой по половым губам.

Я смотрю вперед, закрываю глаза и прислушиваюсь к своему телу. Клитор болезненно ноет, хочет ласки. Внизу живота растягивается пружинка. По венам несутся волны возбуждения.

Воздух в кабинке густеет, я облизываю влажные губы. Вода омывает наши тела.

И я резко вздрагиваю, когда пальцы Глеба накрывают мой клитор.

— Да-а-а-а, — протяжно стону я и закидываю голову назад.

Прогибаюсь еще сильнее, сама трусь об его пальцы. Слышу короткий смешок.

— Обожаю трахать тебя раком, — рычит Глеб, и в следующую секунду он входит в меня до упора.

Я вскрикиваю от неожиданности. Меня резко бросает в жар.

Сосед быстро двигает бедрами, проникая в меня на всю свою длину. Его упругий член растягивает меня, и я плыву на волне дикого удовольствия. Каждый толчок приближает меня к оргазму.

Я хочу, чтобы он не останавливался. Чтобы позволил мне достигнуть пика. Если Глеб решит надо мной поиздеваться, я не выдержу.

Сердце бешено стучит в груди, я хватаю ртом заряженный воздух. Мокрые пряди липнут на голую спину, вода брызжет в лицо.

Глеб страстно насаживает меня на свой твердый член, То выйдет полностью, то с легкостью войдет. Его пальцы массируют набухший клитор.

Его вторая рука пощипывает мой сосок. Ловит качающуюся грудь и сжимает ее.

Он наклоняется к моей спине и начинает покрывать поцелуями мои плечи.

— Как же в тебе хорошо, Анюта, — замирает Глеб.

И я ощущаю, как он пульсирует внутри меня.

Сосед переводит дыхание, затем снова начинает без устали вдалбливаться в меня. Шлепки наших тел звучат звонко, мои стоны усиливаются, смешиваются со звуками льющейся воды.

Чувствую, как рука Глеба обвивает мою шею, как пальцы впиваются в нежную кожу. Он тянет меня к себе. Я поворачиваю голову в сторону, и мои губы попадают в его сладкий плен. Он целует меня жадно, рвано, посасывает мои губы.

И в следующий момент я кончаю. Кончаю так бурно и дико, что за малым не шмякаюсь на коленки. Глеб быстро ловит меня под руки, вжимает меня в свое мощное тело.

Мои ноги трясутся, сердце вообще готово выпрыгнуть из груди. Я дрожу в сильных мужских руках, не могу контролировать свои стоны. Они похожи на истошные крики, я даже от себя такого не ожидала.

Прикрываю дрожащие губы рукой, делаю глубокий вдох.

Глеб целует меня в макушку, ведет кончиком носа по уху, опускается к шее.

— Хорошая девочка, — с наслаждением шепчет сосед и разворачивает меня к себе лицом.

Мы сливаемся в жарком поцелуе. Мы пьем друг друга, сражаемся языками, хотя мне так хочется уступить ему.

Поддаться, утонуть в его власти.

Рядом с Глебом так хорошо, что становится страшно. Это какая-то ненормальная привязанность.

Мужчина аккуратно надавливает мне на плечо, я опускаюсь перед ним на колени. Ловким движением он разворачивает душевую лейку к стене, чтобы вода не падала мне в лицо.

— Соси, — приказывает.

Я с удовольствием покрываю поцелуями блестящий член. Вбираю в рот багровую головку.

Глеб фиксирует мою голову руками и начинает трахать мой рот.

— Высунь язык.

Я пытаюсь, но черт, это сложно. Когда я закашливаюсь, Глеб вытаскивает свой член из моего рта, дает мне время отдышаться. Размазывает вязкую слюну по моим губам.

А затем вновь я принимаю ртом его крепкий член. Чувствую, как ко мне подкрадывается второй оргазм. Меня возбуждает то, что мы сейчас делаем.

Я скольжу ладошкой по своему животу, начинаю массировать клитор.

— Да, поласкай себя, — одобрительно кивает Глеб. — Тебя это возбуждает, Анюта?

- Мгм…

Сосед чуть отстраняется, освобождая мой рот.

— Ты возбуждаешься, когда сосешь мой член?

Он смотрит на меня сверху вниз. В его глазах пылает пожар.

— Да, — тихо произношу я, начиная быстрее и быстрее ласкать себя.

Глеб резко врывается в мой рот.

Вторая волна экстаза накрывает меня еще сильнее. Пока я стону от сладких судорог и ловлю яркие вспышки, сосед проводит кулаком по своему члену, и сперма выстреливает мне на грудь.

Черты его лица меняются, но все равно он выглядит соблазнительно и красиво.

Когда мы встречаемся взглядами, я размазываю его сперму по своей груди. Соседу это нравится, на его губах появляется одобрительная улыбка.

И мне так хочется, чтобы свои эмоции он дарил только мне. Чтобы забыл о своих мимолетных подружках. Чтобы думал лишь обо мне.

ГЛАВА 23.

Анна

С трепетом в сердце еду в лифте. Скоро мы с Глебом вместе поедем на день рождения мамы.

После салона красоты я чувствую себя обновленной. Легкий аромат моих новых духов витает в воздухе, отражение в зеркале лифта кажется мне особенно красивым. Давно я не видела себя такой. Волосы струятся мягкими волнами, макияж подчеркивает глаза.

Мне так хочется произвести впечатление на Глеба.

Створки лифта открываются на моем этаже, я не спеша выхожу, все мое внимание направленно на маленькую сумочку. Не могу отыскать свои ключи. Только же держала их в своих руках.

Мысли летают в облаках.

Продолжаю идти к своей квартире, нащупываю металлическую связку в кармане пиджака.

Но вдруг я резко торможу, а по моему позвоночнику пролетает липкий страх.

Дверь моей квартиры немного приоткрыта.

Сердце мгновенно валится в пятки.

Я пытаюсь вспомнить, могла ли я сама забыть закрыть дверь?

Нет, я точно проверяла замок, когда уходила. Пальцы начинают бесконтрольно дрожать, сумка выскальзывает из руки и глухо шмякается об пол.

— Блин, — шепчу я и, подняв сумку, осторожно подхожу к двери.

На этаже тишина, в дверном проеме – темнота.

А мне даже защититься нечем. Достаю из сумочки новый флакон духов, которыми сегодня себя побаловала. Если что, буду прыскать ими прямо в лицо.

Темнота внутри квартиры очень ощутима. Слабый свет с площадки освещает еле заметные силуэты мебели. Я тихо закрываю за собой дверь, чувствуя, как ноги становятся ватными.

Мои движения очень медленные, бесшумные.

Чтобы не цокать каблуками по паркету, я на носочках крадусь вглубь квартиры. В носу щиплет от слабого запаха чего-то постороннего – резкого и незнакомого.

Я с трудом сглатываю, а моя кожа покрывается мурашками, когда я слышу тихий шорох из спальни.

Затаив дыхание и крепче обхватив флакон духов, я двигаюсь туда. Сердце колотится так громко, что мне кажется, его стук слышен аж на первом этаже.

В спальне темно, только лишь свет от прикроватной лампы вырисовывает широкую фигуру, стоящую у кровати.

Но я сразу узнаю мужской силуэт.

Глеб.

Он стоит спиной ко мне, а лицом – к кровати.

Что он там рассматривает?

— Глеб? — мой голос дрожит. — Что ты тут делаешь?

Он не оборачивается, но медленно произносит:

— Я возвращался домой и увидел, что твоя дверь открыта. Решил проверить.

Я уже смелее подхожу ближе и в этот момент замечаю, что же лежит на кровати и привлекает внимание мужчины.

Черное кружевное платье, идеально расправленное на покрывале. Рядом – комплект нижнего белья и чулки, аккуратно разложенные.

В горле пересыхает, страх пробирает до костей.

— Это… ты сделал? — тихие слова срываются с моих дрожащих губ.

Глеб резко оборачивается ко мне, его взгляд жесткий, но растерянный.

— Нет. Я пришел, и оно уже было здесь.

— Что? — мои глаза широко распахиваются. — Это платье… Этого не может быть.

Я судорожно облизываю пересохшие губы, чувствуя, как паника накрывает меня с головой.

— Глеб, это платье лежало в коробке на самой верхней полке моего шкафа!

Он шагает ближе, его темные глаза при слабом свете лампы кажутся бездонными и… опасными?

— Ты уверена?

— Конечно, уверена! — возмущенно прикрикиваю я и прикладываю ладонь к холодному лбу. — Кто-то был здесь.

Глеб берет меня за руки, крепко, но сдержанно. Я чувствую его тепло, а меня всю трясет от страха.

— Кто? — спрашивает он, пристально глядя мне в глаза.

— Я не знаю, — шепчу я, на глаза наворачиваются слезы. — Но это связано с…

Я резко затыкаюсь. Но во взгляде соседа читается приказ продолжить. Я нервно покусываю губы.

— С фотографиями, — на шумном выдохе произношу я.

— С какими фотографиями? — Глеб напрягся, его голос становится низким, хриплым.

Я опускаю голову, мне хочется спрятаться от его пытливого взгляда.

— Кто-то прислал мне фото… Интимные. Моя же фотосессия, о которой никто не знал.

Его лицо каменеет, он отпускает мои руки.

— И там еще была приписка: «Ты слишком красива, чтобы это осталось тайной!».

— И ты не сказала мне?! — раздраженно выкрикивает Глеб, я вздрагиваю. — Ты думала, это можно просто проигнорировать?

Я съеживаюсь от его тона.

— Мне было стыдно!

— Стыдно? Аня, это не шутки! Это угроза! — он резко выдыхает, проводя рукой по волосам. — Когда это было?

— Несколько дней назад. Я не знала, что делать…

Я вновь бросаю взгляд на кровать. Платье, которое так любил мой погибший муж. И после его смерти я специально убрала его подальше с моих глаз. И вот оно опять лежит передо мной, будто напоминая о прошлой боли и потери.

— Ты никому не говорила?

— Только подруге, — тихо отвечаю я.

— Надо посмотреть камеры.

— Какие камеры? — я исподлобья смотрю на Глеба, все еще чувствую себя виноватой.

— У парадной и на первом этаже. Если кто-то был в твоей квартире, он оставил следы. А теперь успокойся, — он снова берет мои руки, его взгляд становится мягче. — Мы разберемся. Я обещаю.

Глеб подходит ближе, его руки сжимаются в кулаки.

— Но кто… зачем? — спрашиваю я, пристально глядя в глаза соседа.

В спальне повисает пауза.

— Я выясню.

В его голосе звучит решимость, но я чувствую, что он что-то скрывает.

Меня снова охватывает страх – не только перед тем, кто мог проникнуть в мою квартиру, но и перед тем, что Глеб знает больше, чем говорит.

Ведь все началось после его появления здесь…

ГЛАВА 24.

Анна

Стою позади Глеба и нервно поглядываю на парадную. Людмила Михайловна озадаченно мнется у входа, растеряно глядя то на меня, то на широкую спину соседа.

Глеб умело справляется с аппаратурой, которая стоит в маленьком помещении за стойкой консьержек.

— Во сколько ты вышла из дома? — тихо спрашивает Глеб.

Я смотрю через его плечо на экран телевизора.

— В двенадцать часов.

Изображение на мониторе начинает быстро двигаться, сосед проматывает запись и останавливается ровно на полудне.

Мы видим, как я выхожу из лифта на первом этаже, затем спускаюсь в подземный гараж.

Мое тело натянуто, как струна. Все мое внимание приковано к телевизору.

Я даже дышу через раз, впиваясь испуганным взглядом в изображение.

Но вдруг картинка исчезает и появляется черно-белая рябь.

— Блять, — ругается Глеб, отчего наша консьержка ахает.

Он начинает быстро стучать по клавишам, колдует над аппаратурой. Но по его недовольному цоканью я понимаю, что ничего не получается.

— Кусок записи стерт, — ледяным голосом произносит Глеб и разворачивается ко мне. — Как раз с двенадцати до пяти.

— Это значит… это значит…, — у меня резко перехватывает дыхание.

Я прикрываю рот ладонью.

— Да, записи были стерты как раз в то время, когда мы были у тебя в квартире.

Лицо Глеба становится злым, на щеках выступают желваки.

— Людмила Михайловна, вы отлучались со своего места?

Ничего не понимающая консьержка смотрит на нас испуганно и хлопает глазами.

— Нет, — она качает головой.

Как нет? Как нет???

— Зачем нам нужна консьержка, если у вас под носом творится беспредел!? — я срываюсь на крик. — Кто угодно может зайти в дом, кто угодно может стереть записи!

— Аня, спокойно, — ладонь Глеба ложится мне на плечо.

А я не могу взять себя в руки. Меня всю трясет.

— Вызвать полицию? Вас обокрали? — дрожащим голосом спрашивает Людмила Михайловна.

— Не надо полицию, — резко осекает ее сосед.

Он хватает меня за руку и ведет к лифту. И как только за нами закрываются створки, Глеб ставит ладони возле моей головы, прижимая меня к холодной металлической стене.

— Слушай меня внимательно, — четко проговаривает он. — Ты не выходишь одна из дома. Ты все время со мной. Поняла?

Я киваю, чувствуя, что контроль над моей собственной жизнью ускользает все быстрее.

Под пристальным наблюдением Глеба, я кое-как собираюсь на праздник. Хожу по спальне с рассеянным взглядом, не могу собраться с мыслями.

— Может не поедем? — с надеждой в голосе спрашиваю я.

— Поедем, — уверенно кивает Глеб, скрестив руки на груди.

Какое тут нафиг веселье? Я вся на нервах.

— Расслабься, Ань.

— Я не могу! Глеб, надо заявить в полицию.

— И что ты им скажешь? Замок на твоей двери не вскрыт.

Успев засунуть ногу в одну туфлю, я подпрыгиваю к Глебу, впиваюсь рукой в его предплечье, чтоб не свалиться.

— Откуда ты знаешь?

— Осмотрел его, прежде чем войти в открытую квартиру.

Надеваю вторую туфлю.

— Полиция не поверит тебе. Решат, что ты спятила.

Мы выходим из моей квартиры, Глеб замыкает дверь, убирает ключи к себе в карман.

— У кого есть твои ключи?

— У подруги Вики, у мамы и у Виталика.

Пока едем в лифте, я пытаюсь успокоиться. Держу Глеба за руку, так мне спокойнее.

— Кто такой Виталик?

— Друг и коллега.

— Еще у кого?

— Все.

— Точно? — с недоверием спрашивает Глеб.

Я хмуро смотрю на него.

— Точно! Я еще помню кому и когда раздавала свои ключи.

В ресторан мы приезжаем на внедорожнике Глеба. Я в таком состоянии не могу сесть за руль.

И я была права, когда предполагала, что все мои родственники с любопытством отнесутся к мужчине, в компании которого я пришла.

И сам Глеб меня приятно удивил. Он нашел подход ко всем, моя мама вообще была от него в восторге. К концу праздника она уже мечтала о нашей свадьбе и о внуках.

Только когда был объявлен медленный танец, мы смогли остаться наедине.

— Ты произвел фурор, — усмехаюсь я, пока мы танцуем вдалеке от всех.

— Я само очарование, — улыбается он.

— Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочу возвращаться к себе в квартиру. Как вспомню, что кто-то копался в моем шкафу, — я неприятно вздрагиваю.

Теплые руки мужчины сильнее обвивают мое тело, он вжимает меня в себя.

— Расскажи мне про платье.

Я поднимаю на Глеба робкий взгляд.

— Это платье нравилось моему мужу, — я внимательно наблюдаю за соседом, если он знает все обо мне, то должен как-то себя выдать. — Его звали Ваня, он погиб три года назад в автокатастрофе.

Лицо Глеба непоколебимо.

— Когда я пришла в себя после его смерти, то выбросила многие свои вещи, напоминающие о прошлом. Это платье выкинуть я не смогла. Слишком много хороших воспоминаний. Если честно, я уже и забыла о нем. И тут такое…

— Значит так, сейчас ты прощаешься со всеми, затем мы едем домой. Ты в своей квартире возьмешь все необходимые вещи. Поживешь пока у меня.

Я приоткрываю рот от удивления.

— И не спорь, — строго говорит Глеб.

— Даже не думала.

Уголки его губ приподнимаются в довольной улыбке. Но он тут же берет себя в руки.

ГЛАВА 25.

Анна

Просыпаюсь от возни за спиной. В следующую секунду чувствую, как ко мне прижимается горячее мужское тело.

Улыбаюсь, лежа на боку, а глаза открыть не могу. Не спала почти всю ночь. Лежала и прислушивалась. Мне все казалось, что за стенкой, в моей собственной квартире, кто-то ходит.

И только под утро я уснула в кровати Глеба. Упругий матрац, мягкие подушки, ощущения сильного мужчины рядом – меня резко расслабило.

Рука мужчины убирает волосы с моего плеча, нежные поцелуи покрывают мою кожу. Глеб трется своим твердым членом о мою попу, я закусываю губу.

— Глеб, — тихо шепчу я, но на мой рот тут же ложится широкая ладонь.

— Тш-ш-ш, — горячее дыхание пролетает по моей шее.

Пальцы скользят по шелковой ночнушке, от приятных прикосновений у меня по коже бегут мурашки.

Вот так доброе утро!

Глеб берет меня за бедро и приподнимает мою согнутую ногу. Он получает доступ к моим трусикам. Отодвинув тонкую полоску в сторону, подушечки его пальцев скользят по половым губам, накрывают клитор и начинают его массировать.

Одновременно мужчина ласкает мою шею, целует меня в ухо.

Я быстро возбуждаюсь. Заношу руку себе за спину и обхватываю крепкий эрегированный член. Вожу по бархатной плоти кулаком.

Дыхание Глеба учащается, я облизываю свои губы, начинаю тихо стонать.

И терпению приходит конец. Хочется поскорее ощутить его в себе. Хочется утонуть в сумасшедших ласках.

Я вздрагиваю, когда пальцы мужчины проникают в мое уже влажное влагалище.

В спальне стоит тишина, только нарушаемая нашими рваными стонами.

У Глеба тоже заканчивается терпение. Он перехватывает рукой свой член и упирается головкой в мокрые половые губы.

Он замирает на несколько секунд, чтобы повыше задрать мою ногу. А затем резко входит в меня до упора.

Я вскрикиваю от сладости утреннего проникновения.

Мы так и лежим на боку, Глеб шумно дышит мне в спину, целует плечо. Я стискиваю пальцами простынь и ощущаю все новый и новый прилив наслаждения. С каждым резким толчком я теряю связь с реальностью все больше.

Меня быстро накрывает волной оргазма. Я начинаю сокращаться внизу, крепко сжимая мышцами твердый член. Глеб продолжает трахать меня, и вскоре кончает на мои ягодицы.

Он падает на подушки, обхватывает мое лицо пальцами и резко поворачивает к себе.

Я максимально выгибаюсь.

Наши губы сливаются в страстном поцелуе. Глеб жадно пожирает меня, я ласкаю его языком.

— А вот теперь доброе утро, — шепчет он мне в рот и усмехается.

Я открываю глаза.

— Доброе утро.

Закусив губу, я наблюдаю, как мужчина встает с кровати и голый направляется к выходу. Накаченные ягодицы соблазнительно перекатываюсь от каждого шага.

Только он скрывается с поля зрения, я обессилено валюсь на кровать. Сердце еще бешено стучит от сладкого тягучего остаточного оргазма. Я дрейфую на грани сна и реальности. И не сразу замечаю, когда Глеб возвращается.

Шум открывающейся двери встроенного шкафа заставляет меня открыть глаза.

— Ты куда? — я привстаю на согнутом локте.

— У меня дела. А ты остаешься у меня и к себе не заходишь.

Я молча киваю.

— Только мне надо съездить в кондитерскую, — заворожено наблюдаю, как Глеб натягивает боксеры, ловко управляясь с широкой резинкой.

— Во сколько?

— В часов десять.

— Будь осторожна. Жди меня там и будь постоянно на виду. Ближе к вечеру я за тобой заеду.

— Хорошо.

Как только Глеб одевается, я провожаю его. И сразу же закрываю дверь на все замки.

Не могу поверить, что я осталась одна в квартире соседа, что я ночевала у него.

Хочется петь и плясать, как маленькой девчонке.

Включаю кофе-машину, сама выглядываю во двор. Ничего необычного, очередное серое утро.

Тишину нарушает входящий звонок.

— Привет, Ань, — в трубке раздается голос Виталика.

— Привет.

— Как ты? Как прошел юбилей твоей мамы? Надеюсь, твоя мама не обиделась? А то я не смог прийти, — спешит оправдаться он.

— Не волнуйся, все хорошо.

Беру кружку с горячим кофе и сажусь за стеклянный стол.

— Слышал, что на праздник ты пришла с мужчиной?

— Кто тебе сказал? — удивленно спрашиваю я.

— Да все, — съезжает от ответа друг. — Только ленивый не позвонил мне и не порадовался за Анечку.

Я прыскаю со смеха. Да уж, у моей родни теперь будет много времени обсудить «моего кавалера».

— Слушай, я хочу поговорить с тобой насчет тендера. Давай я заеду к тебе в кофейню после обеда?

— Да, давай.

Мы прощаемся, и я отключаюсь. Спокойно допиваю свой кофе, мою за собой кружку. Я же примерная гостья, порядочная.

А после одеваюсь и с напряжением в теле выхожу из квартиры Глеба. Дрожащими пальцами замыкая соседскую дверь, я бросаю быстрые взгляды на свою квартиру.

А потом как пуля пробегаю мимо, даже не останавливаюсь напротив лифта.

Пожалуй, сегодня я спущусь по лестнице.

*****

Время в кондитерской пролетает быстро. Я помогаю на кухне, помогаю в зале. А потом приезжает Виталик, и мы садимся за самый отдаленный столик, чтобы не мешать отдыхающим.

Мы еще раз пробегаемся с ним по перечню документов, проверяем все ли готово к тендеру.

Я смотрю на спокойного Виталика, и верю, что у нас все получится. Мы должны выиграть этот заказ.

Дверь в кофейне открывается, мой взгляд устремляется на вход.

Широко улыбаюсь, пришел Глеб.

Его пронзительный взгляд быстро пробегается по залу и останавливается на мне.

— А вот и он, — весело говорю я, глядя на Виталика.

Друг сразу же разворачивается и медленно встает со стула.

Глеб направляется к нам, обходя столики. Он смотрит то на меня, то на Виталика.

— Виталь, познакомься, это – Глеб, — начинаю я, как только мужчина становится рядом со мной и по-хозяйски приобнимает меня за талию. — Глеб, а это – Виталий. Мой друг и партнер по бизнесу.

ГЛАВА 26.

Анна

Настает день икс.

Сегодня открываются торги на крупный заказ, и я вся на взводе. Брожу по кабинету, каждую минуту смотрю на часы. С волнением ничего не помогает справиться.

В кабинет входит Виталик.

— Ну, как дела? — встревожено спрашиваю я.

— У нас все готово, не волнуйся.

Он подходит ко мне, берет меня за предплечья и смотрит прямо в глаза.

— Ой, Виталь, что-то мне беспокойно. Это мой первый крупный заказ.

— А мой – нет, —улыбается он, — расслабься, я рядом. Мы обязательно выиграем.

Я делаю глубокий вдох. А лицо друга становится беспокойным.

— Я о другом хотел с тобой поговорить, — медленно говорит он, будто пытается меня загипнотизировать.

— Давай после торгов, а?

— Нет, Аня, — мотает он головой, — здесь и сейчас. Это очень важно.

Я киваю. Может, разговор на стороннюю тему немного меня успокоит.

— Садись, — Виталик кивает на мое кресло.

Я плюхаюсь в него, откидываюсь на мягкую спинку, покачиваюсь.

Виталик садится рядом на край стола.

— Этот твой знакомый Глеб…, — ненадолго замолкает он, — ты давно его знаешь?

— Нет, несколько недель, — внимательно смотрю на мужчину, — а что?

— Где вы познакомились?

Я словно на допросе. Голос Виталика серьезный, пытливый.

— Он мой сосед, недавно въехал.

Брови друга удивленно взлетают на лоб. А на гладковыбритых щеках выступают желваки.

— Виталь, что происходит? Объясни!

— Знаешь, Ань, — начинает он спокойно, — я все размышлял: кто прислал тебе те хризантемы, а теперь пазл сложился.

Меня начинает потряхивать.

— Да объясни ты нормально! — несдержанно вскрикиваю я, ерзаю на кресле, дрожащими пальцами поправляю юбку.

— Я сейчас тебе в кое-чем признаюсь. И хочу, чтобы ты поверила каждому моему слову.

У меня сердце ускоряется, в горле все пересыхает.

— Ваню убили, — тихо говорит Виталик, а я резко ловлю ступор.

Мышцы сковывает спазм, рот открывается от услышанного.

— Ч-что? — пищу не своим голосом.

— Да, Ань, это правда. Ваньку убили, — нервно цокает Виталик, потирает сзади свою шею.

— За что? — у меня на глаза выступаю слезы, мне не хватает дыхания.

— Есть один человек… я думал… я думал, что он давно сдох. После того, как он убрал Ваньку, я слышал, что он перешел дорогу серьезным бандитам, за что поплатился своей жизнью. Но он оказался жив, тварь, — ругается себе под нос Виталик, а я сижу ни жива, ни мертва. — И как же ему удалось выжить-то, а?

— Кто? — хрипло спрашиваю я, прокашливаюсь. — Кто он?

— Это твой Глеб!

Эти слова вонзаются в мое бедное сердце. Сотни маленьких иголок впиваются под кожу. Перед глазами все темнеет, тошнота подкатывает.

Виталик вскакивает со стола, достает из шкафа бутылку с водой, открывает и протягивает ее мне. Поддерживая мою дрожащую руку, он помогает мне сделать пару глотков.

— Нет, этого не может быть, — слезы градом катятся по щекам. — Он же… он просто мой сосед.

— Нет, Аня, у такого, как Глеб, не все просто. Ты нужна ему. Твоя фирма нужна ему. Думаешь, зачем он убил Ваню?

Я испуганно смотрю на мужчину. Слова застревают в горле.

— Глеб завидовал успеху Ваньки. Он хотел перекупить у нас эту компанию, предлагал баснословные бабки, нам бы хватило и правнуков прокормить. Но Ваня отказал ему. Этот чертов сукин сын взбесился. И убрал его.

— Но экс-п-п-пертиза….

— Я договорился с людьми, чтобы все сделали так, будто это был несчастный случай. Пойми, родители Ваньки и ты бы не пережила всю грязь: допросы, расследование, копошение в чужих судьбах. Я первый приехал на место происшествия. Я лично видел дырку в груди Вани. Он не умер от аварии, как написали, он умер от пули в сердце.

Я начинаю задыхаться, паника накрывает с головой. Прикрываю рот ладонью, чтобы не заскулить от едкой боли, которая раздирает меня изнутри.

— Я уверен, что это дело рук Глеба, Ань, слышишь? У Ванькиной машины были перерезаны тормоза, а когда он не умер от аварии, то эта гнида добила его. А теперь он хочет свести тебя с ума. Это он послал тебе те цветы.

Я поднимаю взгляд на Виталика. На его лице злость, гнев, ненависть. Его руки сжаты в кулаки.

— Откуда он узнал про количество цветков? А про фото? А про платье?

— Какие фото? — настороженно смотрит на меня Виталик. — Какое платье?

Я закусываю язык. Не хочу сейчас возвращаться к тем дням. Иначе я вообще сойду с ума.

— Неважно, — шумно выдыхаю я, поднимаюсь с кресла, нервно провожу руками по лицу, стирая слезы. — Откуда, Виталь? Откуда он мог знать про цветы?

— Он хорошо общался с Ванькой до того, как нашла коса на камень. Ванька становился по пьяни слишком болтливым, ты сама это знаешь.

— Почему тогда я ничего не слышала о Глебе? — я ставлю руки на пояс.

Виталик подходит ко мне.

— Ванька много о чем тебе не рассказывал. Для твоей же безопасности.

Я мыслями проваливаюсь в прошлое. Судорожно пытаюсь вспомнить хоть что-то… хоть одно упоминание о Глебе.

— Ань, ты имеешь доступ к квартире Глеба?

— Да.

Виталик злится еще сильнее.

— Ты спала с ним? — сквозь стиснутые зубы спрашивает он.

— Какая разница??? — вспыхиваю я.

Он собирается устроить мне сцену ревности? Или мораль будет читать?

— Я уверен, что в его квартире ты найдешь много чего интересного.

ГЛАВА 27.

Анна

В свете рассказа Виталика поведение Глеба мне кажется еще загадочнее. Вечные его недоговорки, странные взгляды и задумчивый вид.

Неужели он все специально подстроил? Все так тщательно продумал?

Капелька надежды, что все это неправда, дрожит внутри меня. И чтобы либо подтвердить слова Виталика, либо их опровергнуть, я должна вернуться в квартиру Глеба. И чем быстрее, тем лучше.

— Виталь, а ты сможешь сам поучаствовать в торгах?

— Конечно, Ань, — мужчина берет меня за руки, сжимает их в своих теплых ладонях. — Позвони мне, как что-нибудь узнаешь. И будь осторожна.

Я киваю, хватаю свою сумку и вылетаю из кабинета.

Мчу по городу на предельной скорости, даже кое-где превышаю. Глеб сказал, что у него сегодня весь день забит делами, но я не знаю сколько точно времени у меня есть.

«Забит делами»… Какими? Готовит очередной «сюрприз» для меня?

Это же надо так втереться в доверие, залезть в душу и все там так удачно расковырять.

Нет, в голове все же не укладывается, что это может быть правдой. Глеб... тот самый Глеб, который стал моей опорой, защитником. Я должна узнать правду.

Заезжаю в подземный гараж, его машины на месте нет.

Пока поднимаюсь на этаж, сжимаю в руке ключ от его квартиры. Он будто жжется, доставляя все новую и новую боль.

Перед дверью я замираю всего на мгновение, затем вставляю ключ в замок и осторожно приоткрываю ее.

В квартире прохладно и тихо. Сразу при входе пахнет чем-то свежим и мужским — смесью его одеколона и мыла.

— Глеб, — громко произношу я и прислушиваюсь.

Ну, проверить все же стоило.

Я на цыпочках крадусь в гостиную, везде идеальный порядок.

Глеб очень осторожен. Но никто не идеален. Где-то он должен допустить ошибку.

Я начинаю осматривать ящики в шкафу у входа, затем рыскаю в гостиной. Обычные бытовые вещи, чеки из разных магазинов, не вызывающие недоверия. Много времени уходит на то, чтобы поставить или положить все на свои места так, чтобы у соседа не возникло никаких подозрений.

Меня радует то, что ни в прихожей, ни в гостиной я ничего не нахожу. Направляюсь в спальню. Взгляд падает на кровать. В голове сразу всплывают воспоминания, как мне было здесь хорошо. Да и вообще…

— Черт, — недовольно выпуливаю я, когда очередной ящик оказывается неинтересным.

Ставлю руки на пояс и брожу по комнате, пытаясь унять взбесившееся сердцебиение.

И тут мой взгляд падает на встроенный шкаф. Он остался последним. И что-то мне подсказывает, что именно там меня ждет разочарование. Я стою, как вкопанная и оттягиваю момент. Не могу заставить себя обыскать этот шкаф.

Шумно выдыхаю. Достаю из кармана мобильный и набираю Виталика.

— Да, Ань?

— Как торги?

— Мы пока первые. У тебя как дела? — тихо спрашивает друг.

— Я ничего не нашла.

— Везде искала?

Я смотрю на высокие двери шкафа.

— Почти.

— Анют, у таких профи, как Глеб сто пудов есть нычка или сейф за картиной.

— У него нет картин, — нервно шиплю я.

— Слушай, я не давлю на тебя. Я очень за тебя переживаю. И чем быстрее ты убедишься в моих словах, тем лучше будет для тебя.

— Чем лучше, Виталь?

— Ты будешь знать его истинные намерения. И не дашь себя обмануть.

Я тяжело вздыхаю и отключаюсь. Я не позволю обвести себя вокруг пальца. Как говорил мой Ваня: «предупрежден, значит, вооружен».

Решительно приблизившись к шкафу, я открываю его. Вверху висят ряды строгих рубашек, пиджаков, несколько кожаных курток.

Да тут целая гардеробная. Я делаю шаг вперед, рассматривая до блеска начищенные ботинки, стоящие внизу. Ныряю в них рукой, там пусто.

Все выглядит так безупречно, будто никто не собирается ничего здесь прятать.

Так дело не пойдет, Аня. Ты внутренне сопротивляешься.

Сосредоточься.

Внимательным взглядом я еще раз осматриваю шкаф, затем раздвигаю рубашки в стороны. Мой взгляд цепляется за небольшой зазор в задней панели. Я прищуриваюсь и провожу пальцами вдоль деревянной планки, затем осторожно надавливаю на него.

Мне только кажется. Так и свихнуться можно.

От напряжения в нервах, моя нога немного скользит назад, каблук мерзко скрипит по паркетной доске и вдруг застревает. Я сразу же теряю равновесие и цепляюсь за висящие куртки.

Вынимаю ногу из туфли, и осторожно опускаюсь на колени.

Пол в шкафу чуть не ровный, при слабом дневном освещении, которое падает сюда, я замечаю, что одна из дощечек паркета выглядит иначе. И в дырку между дощечками как раз и попал пой каблук.

— Не может быть, — шепчу я, и дрожащими руками пытаюсь подцепить край.

Ковыряю ногтями узкий зазор, пытаюсь вытащить каблук. И дощечка поддается мне, только тихо поскрипывает. Вызволив свою туфлю, я убираю дощечку в сторону и вижу небольшой тайник. Прямо в полу шкафа.

Там темно. Мне страшно. Виднеются какие-то пластиковые пакеты.

Мамочки, во что же я вляпалась.

Мое сердце сжимается в комок, я опускаю руку внутрь и нащупываю холодный металл.

Пистолет. Рядом лежит стопка денег – много аккуратно перевязанных пачек.

Изучаю тайник дальше, и пальцы натыкаются на конверт.

По позвонку пробегает мороз.

Конверт похож на тот, который я получила. Полностью белый и без надписей. Только немного затертый, как будто его часто трогают.

Меня начинает дико лихорадить. Дрожащими пальцами я достаю его и открываю. Внутри несколько фотографий. Я разворачиваю первую и тут же бледнею.

Мир уходит у меня из-под ног. Я пытаюсь не верить, но взгляд приковывается к изображению, от которого внутри все обрывается.