Мой отвратный Пончик

Пролог (10.10)

Мой отвратный Пончик

Пролог.

Любовь – это непреодолимое желание

быть непреодолимо желанным

(Роберт Фрост)

(Лукас)

Блондинка медленно, плавно покачиваясь в танце, и в такт музыке, изогнулась, повернулась и снова задвигала бедрами. Подняла руки, закинула их за голову. Крутанулась вокруг своей оси. Да, не танец живота. Здесь, вообще, не бывало восточных движений, но заводило не меньше. Сразу видно, что хореографы у клуба – профи. Ее аккуратные локоны двигались вместе с телом, украшая обнаженную, идеальную кожу. Ее танец, в очередной раз, указал мне на причины того, почему я люблю блондинок с длинными волосами. Еще немного, и я начну подозревать, что эту крошку держат тут только из-за меня. На это явно указывал удовлетворенный взгляд админа Линель. Да, она была достаточно далеко, и будь я человеком, то и не заметил бы ее фигуры в белой блузе, но я - не человек… и я заметил ее полуулыбку.

Блики ламп, мелодия, ритмичная и резкая, гомон людских голосов. Решительно все создавало в клубе совершено особенную атмосферу похоти. Здесь девушки с идеальным телом открыто продавали себя, буквально крича о своей цене. Цене за раз, цене не на душу, не на эмоции, а лишь на то, что у них имелось. Тело, вот во что эти крошки вкладывались, как другие вкладывались в недвижимость. Каждая из этих девушек занималась спортом, умела танцевать, бегала по утрам, чтобы выйдя в полумрак залы, дождаться расширенных зрачков покупателя.

Малышка в тонких, почти незаметных белых трусиках продолжала танцевать в шаге от меня. И она это умела, определенно, не любительница, а много больше. Я спрятал ухмылку за глотком из бокала, подумалось, что родители этой крошки, когда отдавали ее в школу танцев или балетный класс, наверняка, и предположить не могли, что через десяток-другой лет, она станет танцевать перед разными мужиками, умело спрятав гордость и самолюбие за плавными движениями и томными взглядами.

Я следил, не моргая, за перемещением ее длинных прядей. Они ласкали ее кожу, гладили, согревали, украшали лучше драгоценностей или шмоток. Согласитесь, что тряпки можно надеть на любую, как и  камушки, а вот женщин с такими длинными, здоровыми и красивыми волосами – единицы. Такое не купишь, сколько бы бабла не было, можно лишь изобразить подобие. Нарастить, купить парик, но у этой малышки были волосы, дарованные природой.

Нюх легко разложил на составляющие ноты ее аромата. От волос пахло лаком, муссом и еще каким-то средством для укладки. От тела пахло кремами и блестками. От лица пахло разной косметикой. Она потела, поэтому к тональному крему можно легко прибавить и запах ее пота. За ушками имелись ноты ванили, наверное, она пользовалась духами до работы.

Если чуть обратить внимание, то я мог бы разобрать что она ела, и каким шампунем пользовалась. Из-под трусиков тянуло воском для интимного ухода и кремом. Она буквально вчера привела пах в порядок.

Невольно опустил взгляд к трусикам, которые ничего не прикрывали, а лишь подчеркивали. Она легко развела ноги, прогибаясь, и откинула голову назад. Весьма красивый «мостик». Ее лоно и напряженные под кожей паховые мышцы оказались на расстоянии вытянутой руки, и это… заводило.

Как не старался, но я не заметил недостатков. Ее губки были плотно сомкнуты, в паху кожа была того же равномерного оттенка, что и остальное тело, а не как у многих, когда кожа под трусиками имеет более темный пигмент. У меня подобное всегда ассоциировалось с грязью. Хотелось отмыть таких дам, когда они снимали трусики, да и желание подобные недостатки отбивали напрочь.

Я всегда любил шлюх, по крайней мере с того возраста, когда стал хоть немного задумываться о женщинах, и начал понимать, что все они разные. Как не смешно, но женщин с «идеальной» внешностью почти нет в этом мире. Либо пятна, родинки, потемневшие половые губы или кожа подмышек, целлюлит. Чего стоят только выступающие малые половые губы? Подобная картина, смятых лепестков, смотрится красиво только на картинах с орхидеями, но никак не в реальности.

До бесконечности можно перечислять недостатки женских тел, как впрочем, и мужские недостатки. Только если мужчине позволительно быть уродливым, то женщинам – нет. Уродливая самка – бракованный товар, так было и будет. Как впрочем, бракован тот мужчина, что не умеет зарабатывать деньги. Если ты бракованный самец, то и востребован ты будешь на рынке таких же уцененных самок. Но, стоит ли тратить свою жизнь и судьбу на уродливых самочек, если ты сам имеешь деньги? Определенно, нет.

Самец, умеющий зарабатывать, переходит в лигу тех, кто действительно может выбирать. Я – могу, поэтому моя самочка должна обладать действительно красивым телом. Закон отношений между полами установлен давно: соотношения цены и товара. Если ты красива – продашься по более высокой цене, тому самцу, что в сетке доходов выше. Все просто и легко. И каждая самка знает это, именно поэтому ежегодно тратятся миллиарды не на лекарства или проблемы голода, а на косметику и тряпки. Знает, ощущая это на уровне инстинкта, когда сама выходит на охоту. Желание выглядить лучше, спрятать недостатки, подчеркнуть достоинства преследует лишь одну цель – продаться подороже.

Женщины научились прятать свои минусы за слоями штукатурки или ткани. Например: ты никогда не узнаешь: какой формы грудь самочки, пока не стянешь с нее лиф; как не узнаешь какой формы у нее соски или половые губы. До этого этапа, когда тебе покажут товар лицом, ты потратишь на самочку несколько нулей со счета, а возможно и миллионы своих нервных клеток. Пока, наконец, не узришь за что, собственно, желаешь платить и уже платишь…

Глава 1. Лукас. ч-1 (21.10)

Глава 1

Если хочешь быть любимым, люби

Семака.

(Лукас. Год назад)

Тихий протяжный стон нарастал лавиной, пока не перекрыл музыку на пару мгновений. Ее оргазм порадовал своей эмоциональностью, потешил самолюбие. У шлюх, как и у домохозяек, всегда присутствуют проблемы с пиками удовольствия. Редко когда можно найти шлюшку, которая действительно теряется в оргазме, да и продолжительными они не бывают, скорее так, пшик, а не пик наслаждения, длительностью в пару секунд. Только если у домохозяек это связано с комплексами и раздавленным бытом самолюбием, то у шлюх, с обширным опытом. К тому же статус девочек расхолаживает мужчин. Если шлюха – значит, я могу ничего не делать, и использовать ее в качестве надувной куклы, а еще и унижать.

Для меня же подобный подход был глупым. Зачем? Видеть, как под тобой плавится крошка, у которой ты даже не десятый, а то и не сотый – лучший тренинг для самооценки. И только последний придурок будет брезгливо воротить нос. «Фи, кто только ее не имел!» Смешно в вопросах секса проявлять брезгливость, потому что, как показывает опыт, по каждому ханже, как мужчине, так и женщине, плачет хороший врач-психиатр, хотя бы потому что такие "моралисты" и сами те еще бл...

Отдельные комнатки клуба здесь были построены по принципу раковины, то есть дверей не было, а вместо них  узкий туннельчик заворачивал так, что из зала саму комнату было не рассмотреть.

Блонди, содрогаясь, попыталась свести ножки, одновременно выгибаясь вверх, к моей руке, чтобы продлить свое удовольствие. И я был уже согласен продолжить знакомство, но тут в нашу идиллию ворвался Ефим. Собственно, он был единственным человеком, которого легко бы пропустили в мой «приват».

Уже «хороший», с бутылкой какой-то дорогой дряни и румянцем на скуластой, помятой физиономии. Он плюхнулся на соседний с моим диванчик. Быстро нашел чистые бокалы на столике. Разлил коньяк, затем расслабленно растекся по кожзаму, с интересом рассматривая девочку и меня.

- Я же не помешаю? – заржал он, поймав мой злой взгляд.

- Пошла вон! – бросил я блонди.

Девушка быстро вернулась в реальность из мира удовольствия. И десяти секунд не прошло, как мы остались с другом вдвоем.

- Теперь ясно вижу, почему вас, евреев, веками пытаются извести все, кому не лень! – заметил я, принимая второй бокал.

Ефим Голдман заржал, стягивая с себя пиджак и галстук.

- И ни у кого еще не вышло!

Парень откинулся на спинку дивана. Я последовал его примеру.

- Что ты здесь забыл, Фима? – поинтересовался я.

- А ты догадайся? – хитро блеснул глазами мой хороший знакомый.

Хотя… если подумать, то Голдмана можно было назвать моим другом. Единственным другом в новой жизни. Двадцати восьмилетний наследник конгломерата с несколькими мировыми брендами, известными в определенных кругах. И яркий пример так называемой «успешной золотой молодежи». Благодаря книгам, газетенкам и сети люди полагают, что «золотая молодежь» - это сборище молоденьких зверенышей, которые то ли наркоманят, то ли пьют, то ли просто ждут смерти, проматывая нули своей родни. Но это не так, точнее, не всегда так.

Ефим был тем, кто получил два престижных диплома и обладал прекрасным умом. К своим годам он уже успел увеличить активы семьи, а лет через семь-восемь имел все шансы занять место отца. Когда я лишился всего, шесть лет назад, именно он нашел меня. И пристроил на весьма неплохую должность.

За эти годы многое поменялось. Я научился жить, снова. Сменялись города, как и страны, мои цели, менялись и посты, как и доходы, только вот наша дружба осталась. Ефим, подобно чертику из табакерки, оказывался рядом каждый раз, когда мне требовалась помощь или совет. Все-таки работа в человеческом обществе, не совсем мое, скорее наоборот.

- Ты какой-то странный в последние дни, - как бы самому себе отметил Ефим.

Я скосил на него взгляд. Врать смысла не было, как и отнекиваться.

- Да, - пришлось признать, что последние четыре дня я сам на себя не похож.

- Это проблема? – спросил друг.

- Пока не знаю… - протянул я, и решил перевести тему. – Так что ты тут забыл?

- Нам пора в Москву, Лукас, - вздохнул Ефим. – Папаня решил вспомнить свои гены прабабушки Розы, которая доводила всех своими выходками. Два часа назад позвонил, и сообщил, что контракт с итальянцами теперь мой.

- А как же фины? – удивился я, напоминая, что мы не просто так застряли в Питере. – Я правильно понимаю, что контракты с ними теперь полностью на мне?

- А вот и не угадал! – хохотнул Ефим, а я напрягся.

Впрочем, смех парень оборвал резко и серьезно глянул на меня. Вздохнул и снова потянулся к бутылке, подлил мне и выжидательно уставился. Я усмехнулся и выпил залпом, как водку.

Фима вздохнул и выдал:

- Ты едешь со мной в Москву.

Я замер. Застыл, словно пропустил под дых, внутри все замерзло. Слишком многое было связано именно с российской столицей. Я не был готов к возвращению туда. И не был уверен, что когда-нибудь буду готов.

- Я не работаю в Москве, да и с русскими, - выдавил я из себя.

Ефим глянул на меня с укором, но ничего не сказал, а только полез во внутренний карман пиджака. Протянул мне блокнотный листок в клеточку. Я оценил загадочность происходящего. Развернул. Ручкой, быстрым почерком еврея было выведено имя: « Иван Шилов ».