Мой персональный Яд

Пролог. Яна

– Ты где?! – рычит Максим в трубку.

Непроизвольно вздрагиваю от его тона. Слёзы рвутся наружу, но я терплю. Как терпела всё четыре года, которые провела в отношениях с самым ужасным человеком на свете.

Нужно это просто пережить. Разрыв — это всегда болезненно. Но отчего-то больнее в моменты, когда ты окончательно принимаешь решение сделать этот шаг.

– Не твоё дело, – как бы не держалась, но в голосе проскальзывает страх. – Между нами всё кончено, мудила. Запомни уже.

Сдавать своё местоположение бывшему не собираюсь. Это будет всё равно что подписать себе смертный приговор. В прошлый раз он едва остановился, что же будет, узнай Максим, где я провожу время, прячась от него?

– Я найду тебя, слышишь?! – не знаю, почему всё ещё не бросаю трубку, выслушивая рёв умалишенного бывшего. Сердце заходится в ускоренном ритме, стоит только допустить в мыслях возможность, что он действительно найдёт меня. – Ты пожалеешь, что ушла от меня…

Бросаю трубку, так и не найдя подходящих слов для ответа. Это невыносимо — слышать его голос, знать, что где-то там он ищет меня, обзванивает всех родных, друзей, знакомых.

Но прошли времена, когда я чувствовала себя словно загнанный зверёк. Отныне мне решать, какой будет моя жизнь. Я сама вершу свою судьбу.

– Бармен, виски, – выпаливаю на одном дыхании, поудобнее умещаясь на барном стуле и выключая телефон.

Всё, отныне я вне зона доступа.

Громыхает музыка. Стереоскоп слепит взор. Наверное поэтому я не сразу замечаю, что сижу у барной стойки уже не в одиночестве. За соседним стулом восседает Дима Косицын, влажная мечта всех девчонок нашего вуза, отличник и просто хороший парень, что состоит в долгих и крепких отношениях с моей лучшей подругой — Дианой. Той самой, из-за которой и случилась наша последняя ссора с Максимом.

Впрочем, это уже в прошлом. Как и дружба с Ди.

Пока скольжу взглядом по её парню, бармен успевает поставить передо мной янтарный напиток. Но я не уделяю этому внимания, мой взор сфокусирован на фигуре идеала мужской красоты.

Обычно всегда одетый с иголочки Дима сегодня выглядит неважно. Цепким взглядом подмечают и растрепанность причёски, и то, как чуть пошатывается его тело, кажется, от переизбытка алкоголя.

– Потрахаемся? – внезапно предлагает Дима мне вполне трезвым голосом. – Если хочешь, конечно.

Его взор, такой пристальный, устремлён куда-то сквозь меня. А губы отчего-то чуть подрагивают. Кажется, он даже не узнает во мне подругу своей девушки.

Я понимаю, что что-то случилось между ним и Ди, но не собираюсь вдаваться в подробности. Сегодня, на его счастье, как раз один из тех дней, максимальной степени паршивости, когда хочется отпустить тормоза, чтобы просто забыться.

– Хочу, – выдыхаю, отставляя так и нетронутый бокал с виски. Зря только бармена дергала. – Только ничего личного, хорошо? – прошу, впервые касаясь его кожи. Лицо у него колючее из-за чуть отросшей щетины. И горячее, будто парень только что облился кипятком.

– Да, ничего личного, – кратко бросает и впивается в мои уста яростным поцелуем.

Глава 1

Дима
Будильник трезвонит ровно в шесть утра. Я, успевший уже принять душ и поотжиматься, с разбега плюхаюсь на кровать, чувствуя себя ребенком, как никогда. Пружины прогибаются под весом, создавая ощущение воздушности.

– Просыпайся, Солнышко, – ласково шепчу на ушко своей любимой, стягивая с неё одеяло, и улыбаюсь, когда она открывает свои сонные глазки.

– Уже утро? – капризно дует губки Диана, потягиваясь. – Может, ещё пару минуточек?

– Если мы полежим ещё пару минуточек, родная, то не успеем к первой паре, – мягко усмехаюсь, вставая с кровати. – Помнишь, кто у нас ведёт сопромат?

– Боже, нет! Только не Си́монов! – подскакивает, как ошпаренная Диана, пулей мчась занимать ванную.

Диана всегда с трудом встаёт по утрам из-за того, что засиживается допоздна. Но напоминание о том, кто ведёт самый страшный предмет, по мнению моей девушки, всегда вызывает в ней прилив бодрости.

Собираемся, завтракаем, перебрасываясь милыми фразами и признаниями в любви, создавая прекрасное настроение на весь день.

Жизнь мне кажется сказкой, ведь я и мечтать не мог о том, что такая, как Диана, с виду холодная и отчужденная, как снежная королева, согласится быть моей девушкой. И пусть с момента признания прошло уже больше двух лет, я никак не мог надышаться ею.

До университета добираемся на моей машине, черном Гелендвагене, на который всё никак не может наглядеться моя ненаглядная. Она же, впрочем, и настаивала на том, чтобы я купил именно эту модель.

– Любимый, после шести отвезешь меня к девчонкам? – делая очередное селфи в салоне, спрашивает Диана.

– Снова вечеринка? – уточняю, не ведя даже бровью.

Диана любит клубную жизнь, в отличие от меня, и проводит в ночных заведениях довольно много времени. А с недавних пор она ещё и трудоустроилась в одно из таких на должность хостес.

Я изначально был против, но не потому, что не доверял ей. Скорее из-за беспокойства, ведь там с ней может случиться что угодно. Я хоть и присматриваю, но за всем не углядишь, как говорится.

Именно поэтому отпускаю Диану в клуб только в компании подруг. Какая-никакая, но гарантия того, что любимая девушка не пропадёт.

– У нас корпоратив, забыл? – изумляется она.

– Я всё помню, – строю серьёзную гримасу, внимательно следя за дорогой. В отличие от Дианы, я не мог отвлекаться по мелочам. – Но искренне не понимаю, зачем ваше начальство устраивает его каждые три месяца.

– Ну ты и зануда, Дим, – закатывает глаза любимая и отворачивается к окну. – Я же объясняла, конец сезона.

Мы как раз к этому времени подъезжаем к стоянке возле университета. Глушу мотор и поворачиваюсь. По тому, как дует губки моя девушка, понимаю, что невольно обидел её. Поэтому тяну руки, заключая в крепкие объятия её вялосопротивляющееся тело.

– Ну чего ты расстроилась? Прости меня. Я же не запрещаю тебе идти туда, – виноватым тоном говорю ей куда-то в макушку. Но Диана не реагирует, всё ещё дуясь. – Хорошо, я отвезу тебя, – смиряюсь.

Снова одинокий вечер без неё.

– Люблю тебя, – тут же оживляется она, чмокая в губы.

Но мне этого мало. Останавливаю её, прежде чем озорница сбегает, и тяну к себе, впиваясь в её красивые пухлые уста глубоким поцелуем.

– Дим, помада, – ворчит она, отстраняясь. А я улыбаюсь как дурак.

Мне так хорошо с ней. Легко.

– Пошли, нельзя опаздывать, – мягко говорю, вылезая из салона.

Диана, хоть и нехотя, но следует моему примеру. Я знаю, что она была бы не прочь и продолжить поцелуй, но никогда в этом не признается прямо. И от этого осознания в штанах становится довольно-таки напряжённо.

Не самое время думать о сексе, конечно. Что-то я сомневаюсь, что зачет по сопромату мне поставят за стояк.

Мягко беру Диану под руку, скрещивая наши пальцы, и двигаюсь к универу. День обещает быть удачным.

– Привет, Ди, – машет рукой какая-то мимо проходящая девчонка, но я не обращаю внимания, мои мысли заняты вычислительными процессами и формулами. Не зря же я готовился весь прошлый вечер, пока любимой не было дома.

Прихожу в себя только в момент, когда Диана опускает мою руку. Она подбегает к русоволосой девушке, которую я впервые вижу.

Невысокий рост. Миловидная даже без грамма косметики внешность. Но невыразительная. Какая-то даже вся серая и блеклая на фоне моей Дианы — жгучей кареглазой брюнетки, оформленной там, где нужно.

– Ян, давно не виделись! А ты каким тут судьбами? – искренне удивляется любимая.

– Перевелась из нашего. Знаешь, перемен захотелось, – бегает глазками русая, сразу давай понять, что врёт.

Нагло и безоговорочно. Моей Диане.

– Любимая, время, – вмешиваюсь напоминая.

– Ах, точно! – хлопает себя по лбу любимая. – Ладно, Ян, давай спишемся позже? Передавай привет Максу.

На этой фразе и без того бледное лицо незнакомой девушки становится ещё белее, но она сжимает руки в кулаки и кивает.

– Что за Макс? – уже после того, как мы отходим на весомое расстояние, спрашиваю.

– А, да так, парень Яны. Они встречаются ещё с выпускного, – забавно фыркает моя девочка, отчего мне вновь хочется её сжать в объятиях, лишь бы поверить в то, что она реальна. – И как только не устают друг от друга, не понимаю.

– Эй, полегче, – слегка дергаю её за локон волос, чёрных, как вороное крыло. – Не при живом парне так говорить, – поджуриваю шутливо.

– Тогда не смей больше притворяться мёртвым сегодня ночью, – шепчет интригующе в ответ Диана, совершенно позабыв о теме нашего разговора.

Мне всегда в ней это нравилось. То, как быстро она может переключиться на меня с любых других проблем. В особенности, когда тебе им и не являлись.

– Я вообще-то спал, – смеюсь, припоминая, что накануне ночью чувствовал сквозь дрему шаловливые ручки любимой на себе, но так и не смог найти в себе сил окончательно проснуться.

Любимая смеётся. А я знаю, что никого лучше ее найти и не смог бы…

Глава 2

Яна

На что человек готов пойти, чтобы обрести свободу? Речь не о той эфемерной свободе, про которую пишут философы в своих талмудах. И психологические термины, связанные со свободой от общественного мнения тут тоже ни при чем. Нет.

Я говорю о той свободе, которая противоречит любым телесным стеснениям организма. Когда ты освобождаешься от оков, вполне материальных, физически ощутимых и, наконец, можешь дышать полной грудью, наслаждаясь живительным воздухом.

Моё сегодняшнее утро начинается со вдоха свободы. Я стою у окна третьего этажа хостела, в который заселилась на целую неделю, и дышу. Дышу так, словно делаю это в первый и последний раз. Без возможности надышаться. И мне мало открытой форточки, я со скрипом открываю застаревшие скрипучие окна, желая насладиться каждым мгновением сегодняшнего действия.

– Эй, ты чего, удумала прыгать? – доносится голос моей соседки по комнате, сорокалетней женщины, судьба которой почему-то так тесно оказалась связана с моей.

– Нет, кончено, – качаю головой, посмеиваясь. Ну просто третий этаж — это несерьёзно. Да и к чему лишать себя жизни, когда она только-только начинается?

– Мусора-то развела, – ворчит Марина, когда подходит ко мне, громко шаркая по полу тапочками. – Теперь подметать придётся.

– Я всё уберу, не беспокойтесь, – успокаиваю её, всматриваясь в слегка одутловатое лицо своей знакомой и подмечаю, что выглядит оно сегодня уже лучше.

Во всяком случае, в первый день заселения казалось, будто эту женщину пару раз переехал грузовик. Марина Львовна, что категорически противится подобному обращению в её адрес, сняла койку в хостеле незадолго до меня.

По какой причине сорокалетней женщине с небольшим, но достатком, собственностью в столице и даже машиной потребовалось жильё в подобном месте? Всё просто, как дважды два.

Накануне вечером, перед её заселением, она решила устроить своему дорогому мужу сюрприз, придя с работы раньше, в намерении устроить тому пир для желудка. Но, так уж вышло, что супруг оказался не таким и дорогим. По крайней мере, по сравнению с любовницей, которую он обеспечивал, как выяснилось, уже не первый год.

Марина, как взрослая и самодостаточная женщина, разумеется, устроила сцену своему благоверному, но не учла одного. Того, что тонкая душевная организация сорокапятилетнего мужчины может пострадать настолько, что он будет готов совершить рукоприкладство.

Как правило, домашнее насилие в семье порицается общественностью, но, увы, о нём не кричат на каждом углу. Наверное, поэтому Марина, дождавшись, когда её благоверный покинет семейное гнездышко под ручку со своей напомаженной красавицей, она собрала всё свои вещи и пришла сюда. Ведь больше ей некуда было идти: дети уже давно выросли и разъехались, да и беспокоить их у неё не возникло желания. А подать заявление на своего супруга…

"Ну, что они сделают? Вот отметелил он меня, а они ему — штраф! Так Колька долго думать не будет, прихватит пару купюр из нашего общего вклада и пойдёт дальше безнаказанно развлекаться", – примерно так отвечала Марина на всё мои попытки её образумить.

На это мне было нечего сказать. Ведь мы с ней в какой-то степени были похожи.

Ведь я тоже…сбежала от своего парня.

– Опять убегаешь? – заметив, что я набиваю рюкзак необходимыми для меня вещами, спрашивает Марина, приподнимает голову с подушки.

Она который день уже в таком состоянии. Почти не живёт. Ест, спит, ходит по нужде, когда приспичит. И смотрит в потолок, как будто ожидая, что на нём рано или поздно появится решение всех её проблем.

– Сегодня же мой первый учебный день, – улыбаюсь ей, в волнении стягивая лямку рюкзака. – В вузе нашлось свободное местечко, представляете?

– Ой, да что ты на "вы", переставай давай уже, – невесело бормочет она, а я закатываю глаза.

Пожалуй здесь, в этом городе, битком набитом незнакомыми людьми, мне никак не представлялось найти друга в лице взрослой женщины. Но в жизни всякое случается, почему бы и такому не произойти?

– Я оставила вам апельсин на тумбочке, перекусите, – упрямо формальничаю. – И не скучайте.

– Удачи тебе, вертихвостка, – говорит она то, что я больше всего хочу слышать, уже в спину. – Эх, мне бы твои годы…

Дорога до университета, в который мне скрипя зубами принимают в октябре, занимает немного времени. Всего несколько кварталов, которые я преодолеваю прогулочным шагом.

Всë же радует, что в прошлом университете мне удавалось поддержать хорошую успеваемость, а в этом так удачно подвернулось свободное бюджетное место.

Но то, что чудесным образом, прямо у стен моей будущей альма-матер, я встречаю старую подругу, с которой мы жили буквально в соседних домах, почему-то разочаровывает. Выбивает из коллеги.

Диана, девчонка, что ещё со школы давила из себя лишь лицемерные улыбки, стоит и говорит мне что-то, а меня всё глубже и глубже погружает в пучину не самых приятных воспоминаний.

Ведь это она свела меня с Максимом.

Но что больше тревожит, так это въедливый взгляд парня, стоящего рядом с ней. В нём читается недоверие с неким налётом превосходства. Словно он наступил на букашку и недоумевает, почему она всё ещё двигается.

– Ладно, Ян, давай спишемся позже? – говорит она наигранно дружелюбно, но я-то знаю, что старая знакомая забудет об этом. Как забывала писать почти все четыре года, прямо с момента своего поступления. – Передавай привет Максу, – бросает и удаляется, ведь слушать красавчика-парня важнее, чем ту, что помогала с уроками, заменяя всех репетиторов разом.

Имя бывшего бьёт по ушам, вызывая дрожь. Клянусь, когда-нибудь настанет день, и он поплатится за всё, что сделал…

Глава 3

Яна

– Ты знакома с Димкой?

Я не сразу реагирую на заданный вопрос, глубоко в душе сомневаясь, что он вообще задан именно мне. Но когда рядом со мной за парту опускается одногруппница, что не постеснялась одной из первых завести разговор с новенькой, хмурюсь, изображая задумчивость.

– Кто это? – следом вопрошаю, как будто мне есть до этого "Димки" дело.

Сейчас важнее было погрузиться в материалы предыдущей лекции, чтобы хотя бы создать видимость не отстающего студента. Ведь мне и без того предстоит самостоятельно нагнать немало материала.

– Ну, под ручку со Снежной Королевой который был, – уточняет темноволосая, и я только сейчас замечаю схожесть ее прически с той, что красовалась на голове Матвеевой. Только если у Ди волосы вились от природы, сколько ее помню, да так идеально и красиво, то у одногруппницы не дело явно обошлось без вмешательства утяжка.

– С Дианой Матвеевой? – уточняю на всякий случай, заранее зная ответ.

– Да-да, – в голосе девушки нетерпение.

А мне едва удается сдержать смешок. Кто бы мог подумать, что школьное прозвище настолько прилипнет к Ди, что и в университете ее будет звать так же. Хотя, и не удивительно, если вспомнить, как она вела себя со своими поклонниками мужского пола. Девчонки, разумеется, тоже тащились от неё, вот как одногруппница, с котором мы разговариваем сейчас. В ее глазах нет ничего, кроме лихорадочного блеска зависти, однако вопреки всему Матвеева была не в пример добрее с такими.

– Нет, – отвечаю на заданный ранее вопрос.

Конечно, понимаю, что речь идёт о нынешнем ухажере Дианы, но отчего бы мне быть с ним знакомой? К тому же, судя по его собственническиму взгляду, случайно пойманным мною во время нашего столкновения, Матвеева влипла по самое не балуй.

Очередной эгоист, считающий себя пупом земли. Я ненавижу таких.

– Но… – пытается возразить Настя

– Понятия не имею, кто это такой, – перебиваю ее, не желая развивать тему. – А ты?..

– Соня, – правильно считывает мой полунамек девушка и улыбается. – Вообще-то по паспорту я Аня, но мне не нравится это имя, слишком скучное.

– Ясно, – отзываюсь ровно. – Я Яна.

Мне, конечно, плевать с высокой колокольни, что у кого на уме, но извращаться с собственным именем в угоду лучшего звучания? Как там говорится: на заборе было написано "хрен", потрогал — дерево.

– Как тебе быть тут среди нас новенькой? – заговорщически шепчет мне Соня-Аня, чуть наклоняясь. – Парни заглядываться точно будут.

– У нас же нет в группе парней, – делаю резонное замечание, осматривая аудиторию, битком набитую одногруппницами.

Невооруженным глазом видно, что у них за годы обучения уже сформировались "стайки", по три-четыре человека, где каждая чувствует себя комфортно и свободно. Будь то девицы, и днем и ночью следящие за последними трендами соцсетей или заучки, не мечтающие ни о чем, кроме как об алом цвете диплома.

– Да боже, когда это было проблемой?! – нарушая всю атмосферу секретности, которую сама и создала, взмахивает руками Соня-Аня. – Но на Диму даже не заглядывайся, Дианка его охомутала так, что он напрочь забыл о левом направлении.

– Они в браке что ли? – не могу удержаться от сарказма, иронично заламывая бровь.

– Ой, да кому этот брак интересен? На дворе двадцать первый век, свободные отношения "форева", – запальчиво выдает девушка.

Да уж. Судя по всему, я хорошенько так отстала от трендов нынешнего поколения со своей жаждой держать на расстоянии от любых видов и форм отношений.

– Ясно, – качаю головой, теряя интерес к разговору и собираясь вернуться к изучению материала в учебнике.

Но не тут-то было. Спокойно позаниматься мне даёт все та же Соня-Аня, с чего-то решившая, что ее компания намного увлекательнее, чем абзац из биографии великого литератора.

– Скажи же он красавчик, – толкает она меня плечом.

– Кто? – вздохнув, часто моргаю, чтобы ненароком не накричать на девушку, подходящую сейчас на назойливый электровеник. И неважно, что таких в природе не существует.

– Дима! Кто же ещё? – вздыхает мечтательно она. – Какие глаза, какая фактура, м-м-м. Как думаешь, у него большой?

– Прости, но я не имею привычки заглядывать к чужим парням в трусы, поэтому знать не могу, – занудно отзываюсь.

Какая вообще разница у кого какой, если этот человек не обращает на тебя внимания? И все же после этого вопроса я впервые задумываюсь о том, как вообще так вышло, что столь общительная одногруппница предпочла компании таких же девчонок — мою. Душную, как может показаться со стороны, и заурядную.

Я никогда не была высокого мнения о своих социальных навыках. Вот уже несколько лет, как мне становилось все труднее находиться среди людей, давить из себя улыбки и радоваться чему-то незначительному. Я не пессимист, нет. Скорее реалист, избегающий притворства. И именно сейчас чуйка подсказывает мне, что не стоит вестись на эти жалкие попытки вытащить из меня то, о чем я даже не собираюсь думать.

– Да брось, только представь…

– Не особо как-то горю желанием, – прищурившись, отвечаю чуть грубее.

Соня-Аня замирает на полуслове. На ее лице что угодно, но точно не обида или непонимание. Потому как через секунду покрытые бесцветным блеском губы девушки расходятся в торжествующей улыбке и она говорит то, что, собственно, и собиралась сказать с самого начала:

– Слушай, а пошли с нами сегодня. В "Звезду". Дианка приглашает всех своих, а вы с ней вроде как даже и знакомые.

– Учились в одной школе, жили на одной улице, – киваю, сливая нужную одногруппница информацию. Мне нечего скрывать. По крайней мере все, что связано с Матвеевой не проходило под штампом "секретно".

– Отлично! Думаю, она против не будет.

Меня начинает мутить от улыбки на лице Сони-Ани, от того, насколько явно ее желание использовать меня против своей "подруги" и чего-то ещё… Ещё неясного, но уже ворочающегося в душе, словно мерзкий червяк, из стороны в сторону.

Глава 4

Дима

Пары заканчиваются довольно быстро, я не успею даже всерьез задуматься о времени, и вот уже толпа студентов в режиме скорострелов мчится вон из душных стен аудиторий, а следом и университета. На фоне разверзшегося акта безумия моя неторопливая походка вдоль коридора выглядит довольно сюрреалистично. Словно замедленная съемка в каком-то дешёвом фильме.

– Косицын, ты чего один? – доносится до меня голос Лёвы Звягинцева, моего друга и по совместительству бывшего соперника за сердце Ди.

Мы с ним выросли буквально в соседних домах, поэтому я многое спускаю ему с рук. В особенности то, что он до сих пор тешит себя надеждой, что однажды моя девушка захочет себе в кавалеры кого-то более… перспективного. Не то, чтобы глубина наших карманов с Лёвой сильно отличалась, мы оба выходцы из довольно зажиточных семей, однако, я был как раз из тех представителей золотой молодежи, что предпочитали жить на заработанные своим трудом деньги.

И чего он вообще решил, что Диана из тех, кто гонится за деньгами? За такие слова не грех и кулаком в нос получить.

– Тебе меня одного мало? – останавливаюсь и поворачиваюсь к другу, растягивая губы в усмешке. Я могу сколько угодно желать надрать задницу этому придурка, но ни за что так не сделаю.

Ведь, объективно говоря, не за что. Его глупые домыслы так и останутся глупыми домыслами.

– Ты что, отпустил мамкину юбку и решил пуститься в холостяцкое плавание? – карикатурно открыл рот Лёва, приложившись к своим гладковыбритым щекам ладонями.

Я едва сдерживаю порыв закатить глаза.

Звягинцев — полная моя противоположность. Светловолосый и голубоглазый ангел, что творит поистине дьявольские вещи, сколько я его знаю. Мастер спорта по шуткам ниже пояса и завсегдатай пятизвездочных отелей в выходные дни, где он потрясно проводит время с девчонкой. Каждый раз с новой, разумеется. И да, не факт, что одной.

Раньше мы часто зависали на пару, вкушая каждый глоток жизни, но все изменилось, когда я повстречал Матвееву. С тех пор как мы сошлись с ней, меня на подобные похождения больше не тянет.

Да и какой в этом смысл?

– Ди пошла в уборную, – говорю довольно серьезно, спуская на тормоза всю веселость ситуации. Это так утомительно — постоянно пытаться перебить кого-то в остроумии. Я и так знаю, что умнее этого оболтуса раз в пять. Отметки в зачётной книжке говорят сами за себя.

– И ты не пошел с ней? – продолжает он строить комедию, а после звучно выдыхает. – Непорядок, Косицын. А вдруг она там с кем-то решила устроить перепихон?

– Главное, что не с тобой, – кривлюсь, понимая, что друг вновь жаждет обсудить тему благочестивости моей Ди. Ну сколько можно?

Я доверяю своей девушке. Да, раньше изводился ревностью, постоянно писал, звонил, однажды мы даже поссорились на эту тему, однако… Я твердо намерен удержать Снежную Королеву в своих объятиях, поэтому более не имею права обижать ее своим недоверием.

Ведь неспроста же говорят, что недоверие к своей второй половинке — признак собственной неуверенности. Уж кем-кем, а неуверенным в себе сопляком я себя не считаю. И Диана знает себе цену, так что мне просто нужно соответствовать.

Коридоры практически пустеют к этому времени, и я решаю приземлиться на свободный подоконник, дабы не уходить далеко. Гораздо приятнее дождаться любимую здесь. Стиснуть ее в объятиях, возможно украсть поцелуй. Много ли для счастья надо?

– Да брось. Сегодня ты, завтра я, послезавтра кто-то другой, у девчонок же один ветер в голове. И не только в голове. Особенно, у…

– Лёв, я серьезно, завязывай. Мы это обсуждали. И не раз. Или ты на драку напрашиваешься? – останавливаю друга, чувствуя, что начинаю злиться. Умом-то понимаю, что глупо вестись на эти подколы Лёвы, однако внутри неприятно царапает.

Настолько, что я и правда готов вспомнить школьные года в старших классах, когда вместе со Звягинцевым оттачивал навыки контактного боя на всякой шпане.

– Ты и драться? Насмешил, – блондин действительно прыскает от смеха, даже не скрывая свое изменившегося отношения ко мне. – Таких плюшевых медведей ещё нужно поискать.

Я сжимаю челюсть. Как же достало. И почему холостые парни всегда так предвзяты по отношению к тем, кто уже нашел свою вторую половинку? Да, может, я и стал домашним мальчиком, но не размазней же!

– А, кстати, я что подошел-то, – хлопает себя по затянутым в модные джинсы бёдрам Лёва, отвлекая меня от негативных мыслей. Не друг, а ураган какой-то. – У нас вечером тусовка намечается, ну, наша, чисто мужская. Надежд особо не питаю, но вдруг тебе захочется с нами как раньше, м?

Пока он говорит, я перевожу взгляд за окно. Об утреннем солнцепёке больше ничего не напоминает, небо затянуто тучами, а серые асфальтированные дорожки, которые топчат редкие студенты, навевают уныние. Пожалуй, единственное яркое пятно в открывшемся пейзаже — разноцветная листва, что ещё не успела опасть с развесистых многолетних дубов, стоящих рядком вдоль аллеи.

Под одним из таких я однажды влюбился. Диана стояла, опершись о ствол, с гримасой боли на лице. Это даже смешно: в день, когда она решила разносить новые туфли, натерев ноги, я нашел свою судьбу.

– Где и во сколько? – вопрошаю будто не своим голосом.

Не знаю, что на меня находит. В голове целый ворох накладывающихся друг на друга мыслей. Таких же ярких, как трепещущие на ветру листья дуба.

Я ведь действительно давно потерял вкус ко всякого рода развлечениям. Мне все время кажется, что вести себя как раньше — неправильно. Нечестно по отношению к Ди, которой я всецело себя посвятил. К тому же на вечер есть несколько заказов на сайте, откуда я и выводил большую часть нашего дохода.

И все же… Что-то на дне моей бездонной души тяготело к прошлому. Порой я чувствовал себя зверем, что сам себя запер в клетку. И дело ни в коем случае не в Ди.

– Что? Я ослышался?

– Звяг, давай по сути, – я запрокидываю голову, сжимая кулаки.

Глава 5

Яна

Я всё-таки соглашаюсь на назойливые уговоры Сони-Ани посетить их вечеринку. И как тут не согласиться? Она донимает меня весь учебный день. Во время пар. В перерывах. На каждой гребенной перемене! И что самое удивительное, одногруппница умудряется всегда поджидать наилучший момент, чтобы уйти красиво под перезвон звонка на занятие, не дав мне высказать свое "фи".

Так что к концу пар я чувствую себя выжатой, словно лимон, который забросили в соковыжималку и хорошенько там помутузили. Хочется убивать.

Нет, ну правда. Разве это нормально, набиваться в подруге к той, кого сама и назвала монашкой?

Да и вообще — неужели я настолько плохо выгляжу?

Я смакую эту мысль, пока рассеянно бреду, держа в руках учебник по литературоведению, в сторону приглянувшегося ещё утром уютного местечка под деревом. К счастью, большая часть студентов к этому времени разбежалась, и меня больше никто не тревожит.

Никто, но не ничто!

Да, это мой выбор — одеваться в поношенную одежду, приобретенную на последние копейки в секонд-хендах. От Макса я уезжала в спешке, под покровом ночи, из-за чего большую часть своего имущества пришлось оставить. Чего уж говорить о косметике! И все же…

Обида терзает душу и отравляет сознание. Я даже строк перед глазами не вижу, полностью погрузившись в себя. Вот, что значит сказать девушке, что она некрасивая.

Но, с другой стороны, а разве я хочу привлекать внимание?

Да, свобода опьяняет разум, но это же не значит, что только-только избавившись от оков прежних отношений, я тут же ринусь на поиски нового кавалера. Пусть эта Соня-Аня думает обо мне что хочет. Она не знает всей правды.

Никто не знает.

Я сажусь прямо на прохладную землю, пока покрытую уже слегка пожухлой, но пока ещё мягкой травой, и прислоняюсь к стволу дерева. Откладываю голову и прикрываю веки, пытаясь поймать дзен. Ворсистый природный ковер щекочет ладони, когда я провожу вдоль земли, а многочисленные бугристые трещинки больно впиваются в спину даже сквозь одежду царапая тонкую нежную кожу.

За последний месяц я сильно исхудала. Так сказывался сильный стресс и невозможность найти достаточно денег, чтобы заесть свои проблемы. Да и как можно набивать желудок едой, когда в жизни черт-те что творится?

"Нет, творилось. Все в прошлом, Ян. Теперь ты сама по себе", – мысленно убеждаю себя.

Как много вечеров я убила на то, чтобы дойти до этой мысли? Как много бестолковых слез пролила… Но теперь все будет по-другому. Я стану другой. И никакие навешанные ярлыки не станут мне помехой.

Открываю в глаза, уверенная в том, что в них со стопроцентной вероятностью отражается бездна. Бездна решительности, чтобы свернуть даже горы.

Но сделаю я это, конечно, не сейчас, а на предстоящей вечеринке.

***

– Блин, – с моих уст невольно срывается стон, когда телефон издает резкие звуки, что могут означать только одно. Он разряжен.

Почти так же, как и я, но в другом смысле слова.

Я оттягиваю вниз одолженное у Марины Львовны чёрное платье, которое она откопала в своих чемоданах только услышав от меня слово "вечеринка", и перехватываю смартфон скользкими от пота ладонями.

И чего только волнуюсь? Да, пусть я и вырядилась в платье не совсем по размеру да ещё и устаревшего фасона, даже подвела глаза одолженной у той же соседки тушью, лишь бы сильно не выбиваться из толпы… Но никто же об этом не знает!

Подумаешь, в хостел придется добираться на своих двух, а расстояние это довольно приличное, не так уж и страшно. Я же в кедах! Так что отныне для Яны Самойловой не существует преград!

– Я сказала, не существует! – рычу на саму себя, убирая руки от подола неприлично короткого платья. А после поднимаю голову, в очередной раз рассматривая яркую вывеску пафосного заведения, куда была приглашена в качестве козла отпущения, и делаю шаг вперёд.

Внутри царит мягкий полумрак, разбавленный играющим светом стробоскопов. Громкой играет музыка, топов народа ликует, трясясь под биты прямо в центре зала, отчего большинство столиков пустует.

Прикусив губу, осматриваюсь в непривычной обстановке. Сто лет в клубах не была. Даже не сто, мне вообще никогда не приходилось посещать подобные заведения раньше. Как вообще так вышло, что я здесь?

– Здравствуйте, сегодня закрытый вечер. Вы приглашены? – вдруг раздается грубый голос сбоку, которому громкая музыка и девичьи визги не помеха.

Я вздрагиваю и поворачиваю голову, натыкаясь взглядом на… вышибалу?

Бритоголовый мужчина, где-то под метр девяносто, чье мощное телосложение едва ли способна скрыть черная водолазка и такого же цвета джинсы.

"Словно привратник пред входом в ад", – пролетает в голову аналогия.

– Да, – отвечаю ровным тоном, но сотрудник фейс-контроля едва ли отстает. В его взгляде ожидание, отчего я прихожу к выводу, что мне нужно назвать имя того, кто пригласил. Мое-то навряд ли внесли, не факт, что Соня-Аня его запоминала вообще.

– Кем? – так же враждебным тоном гаркает мужчина, судя по напряженной позе готовый вынести меня из "Звёзды" при первой же возможности.

А я теряюсь, ведь даже фамилии своей одногруппницы не знаю. Тоже молодец! Чего мне стоило спросить?

Может, стоит сказать, что меня пригласила Матвеева? Точно!

Когда я открываю рот, дабы назвать имя своего счастливого билета на беспрепятственный пропуск внутрь, входная дверь позади меня с грохотом открывается, и в заведение вваливается заряженная компания из трёх молодых парней. Я чуть делаю шаг в сторону, давая двоим из них проход, попутно мечтая о том, чтобы меня не заметили. Колени предательски подрагивают от накатывающей тревоги. Это происходит на уровне инстинктов, от которых не сбежать.

Однако при всем своем страхе перед мужской половиной, я все же украдкой наблюдаю за парнем, оставшимся у входа высоким светловолосым блондином с модной стрижкой. Он что-то с улыбкой говорит вышибале, но мне плохо слышно из-за громкой музыки, на что тот деловито кивает. А после… внезапно взгляд незнакомца останавливается на мне.

Глава 6

Яна

– А вот и звёздочка нашего вечера! – верещит Соня-Аня, когда я наконец прохожу фейс-контроль и нахожу столик с, к сожалению, единственным знакомым лицом за ним.

Думала, трудности позади, но не тут-то было! Одногруппницы, уже заметно набравшаяся, вылетает из-за стола, попутно снося своей запакованной по последнему писку моды тушей фужер со стола. Но едва ли это ее волнует. Она мчится ко мне прямо по хрустящим осколкам под визг остальных, пока ещё незнакомых мне, девчонок, словно танк. И едва достигает моей одревеневшей от шока фигуры, виснет на моей шее всем весом, заставляя мучиться вопросом: это уставшие от высоких каблуков ноги ее подвели или она просто оборзела?

– Я тоже…кхм, рада тебя видеть, – выдавливаю из себя более-менее приветливое.

Я, конечно, опоздала. Но не чтобы прям уж критично. За каких-то двадцать минут от начала сбора брюнетка успела не только наклюкаться в хлам, но ещё и совесть растерять.

– А ты Дианку не видела? – поднимает свой отсутствующий взгляд брюнетка, чуть вздернув ярко подведенные брови. На ее скулах по проблескивает глиттер, а глаза подведены толстыми черными стрелками.

– Видела, – вздыхаю, закатывая глаза и вцепляясь в ее руки, стараюсь ослабить хватку одногруппницы.

Было бы здорово, если меня не убило от удушья этим вечером.

– Правда? А где? – в по-пьяному наивных ореховых глазах надежда, а в дыхании проспиртованность. Господи, что им тут наливают?!

– Сегодня утром. В универе, – бросаю отрывисто, стараясь дышать через раз. И резко дергаю ее за руки, буквальным образом отдирая от себя девушку. – Не могла бы ты… Мне немного некомфортно.

– Ой, да! – кажется, что в глазах Сони-Ани мелькает искра разума, но это лишь на первый взгляд. Одногруппница тут же по-свойски хватает меня за кисть, утягивая за собой к столу. – Располагайся, здесь все свои. Кстати, платье отпад. Думала, будет хуже.

– И на том спасибо, – кисло отзываюсь.

А что, Яна? Хотела выйти из зоны комфорта с широкой ноги? Вот, пожалуйста, наслаждайся.

Я с чувством лёгкой брезгливости сажусь за стол, где меня попеременно знакомят с остальным. Все Кати, Маши, Оли, Юли настолько перемешиваются в голове, что мозг начинает кипеть. И правда, где Диана? Лучше бы пришла поскорее и избавила меня от этого пристального внимания.

– А пошлите танцевать! – в какой-то момент воодушевленно предлагает Соня-Аня, что, видимо, являлась в собравшейся компании заводилой.

Она не спрашивает и даже далеко не предлагает — скорее приказывает.

– Я пас, – мгновенно срывается с моих уст желаемое.

Я и без того совершила огромный шаг вперед, ступив на порог ночного клуба. Какие еще танцы? Чтобы я да в толпу к этим потным телам?..

Взгляд невольно скользит в сторону танцпола, а к горлу подступает ком.

– Нет, ты Яна, – пьяно хихикает одногруппница, вновь возвращайся к себе внимание. И вновь, пока ее подружки стайкой удаляются отплясывать далеко не вальс, тянет меня за локоть, вынуждая подняться с места. – И на тебя определенно положил глаз наш универский сердцеед. Видишь, Звягинцев.

– Ну вижу, – с недовольством смотрю в указываемое направление. Тот самый дерзкий блондин не просто пристально смотрит, он точно намеревается просверлить во мне дырку.

– Во мужик, – группашка показывает мне большой палец. – Такие вещи вытворяет.

– Буду знать, – деловито киваю, стараясь не представлять какие именно это вещи.

По правде говоря, и знать-то не очень хотелось, но разве эту девушку в подпитии остановишь?

– Он кстати Димкин друг. Лучший. Понимаешь, о чем я?

– Абсолютно не понимаю.

– Ну, смотри, – разводит руками Соня-Аня. – Сейчас ты подходишь к нему. Глазками так хлоп-хлоп, и под музычку вот так топ. И он у твоих ножек… – она скользит по мне оценивающим взглядом, останавливаясь на уровне тех самых пресловутых ног, а следом морщится. – Фу, это что кеды?

– Так что там дальше? – щелкаю у ее лица пальцами, дабы отвлечь внимание.

Мне не то чтобы интересно стало, просто всяко лучше, чем обсуждать мой возможно недостаточно соответствующий местной обстановке прикид.

– А что дальше? Димка со Снежной Королевой мутит, ему я не нужна, – вмиг меняется в лице брюнетка, едва ли хлюпая носом. – А я пыталась…

– Слушай, Ань, – хватаю ее за плечи и хорошенько встряхиваю. Ещё женских истерик я тут не наблюдала. Такое ощущение, будто я набралась впечатлений на всю оставшуюся жизнь. – То есть Сонь, иди потанцуй, легче станет, дурь выпустишь.

– Ты не пойдешь со мной? Оставишь меня одну?

– Нет-нет, – торопливо качаю головой. – Ты не одна. Погляди сколько вас много, – и тут же разворачиваю ее лицом к залу, потонувшем в экстазе громкой музыки.

Этого оказывается достаточно, чтобы сплавить назойливую одногруппницу. Со счастливым визгом она мчится на танцпол, я же сажусь обратно за столик, складывая руки на груди.

Блондин все еще буравит меня взглядом и даже отсалютывает бокалом, замечая мое ответное внимание.

И какого такого лешего его столик прямо напротив нашего? Других не нашлось?

Впрочем, долго наслаждаться его вниманием не приходится. К его компании "альфа-самцов" присоединяется тот самый Димочка, который отчего-то заочно меня уже бесит.

Подкаченная широкая спина обтянута белой футболкой, фосфорирующей в свете неоновых ламп, но едва ли самого парня светится радостью.

Дима с грацией аристократа присаживается на кресло сбоку от Звягинцева, предварительно рукой стряхивая несуществующий мусор. А после тут же хватается за бокал с алкоголем и опрокидывает его в себя. Полностью. Завороженно слежу как дёргается его кадык, а точёные черты лица замирают, будто парень задерживает дыхание.

Даже не поморщился! Сказала бы "мое уважение", однако так пьют только, чтобы заглушить терзаемые изнутри чувства.

Ну или алконавты. Но Дима едва ли походит на заядлого выпивалу.

Неужели, тоже Ди найти не смог? И чего, собственно, все так на ней помешались?

Глава 7

Дима

– Да расслабься, друг, найдется твоя пропажа, – заявляет Звягинцев, опрокидывая в себя ещё один стакан с янтарным напитком. Этим вечером он ведёт себя не так, как обычно. Словно черти в его невинном взгляде притаились в предвкушении какой-то трагедии.

И мне это не нравится. Я закатываю глаза, ничего не отвечая Лёве и с лёгким хрустом разминаю шею. Выпитый алкоголь накрывает тревожные мысли пеленой, но едва ли это помогает перестать думать о том, где запропастилась Диана.

Она совершенно точно должно была быть здесь, в "Звезде". Но я нигде не смог ее найти, хотя, казалось, обошел каждый квадратный метр этого злачного места, отчего и был вынужден присоединиться к компании парней.

Мне нужна передышка. Нужен воздух. Желательно свежий и не пропитанный ароматом перегара, пота и почему-то лимонов, хотя парни вроде как и не заказывали никаких цитрусовых для закусок.

– Димочка! – тонкий голос любимой врывается в заторможенное сознание столь внезапно, что я не сразу верю в действительность происходящего.

Мотаю головой из стороны в сторону, дабы прогнать наваждение, но тут же чувствую знакомые руки на своей шее, что обвивают из-за спины.

– Я так рада, что ты пришел, – продолжает говорить Диана, а я не могу заставить себя повернуться, чтобы убедиться в том, что это действительно она.

Хотя по поплывшей улыбке Лёвы уже можно догадаться. А ещё по аромату цветочных духов, что я дарил любимой на ее день рождения.

– А мы как рады, что вы пришли, девчонки, – скалится Звягинцев, кивком указывая на свободные места на диванчике рядом с собой. Остальные ребята уже разбрелись на "охоту". – Присоединяйтесь.

Так, стоп, он сказал "вы"?

Я оборачиваюсь и в этот момент обнаруживаю, что моя, как всегда, богоподобно выглядящая девушка не одна. С ней та самая ее давняя подруга с уже привычным выражением недовольства на лице.

Мы встречаемся с русоволосой взглядами, всего на секунду, но этого оказывается достаточно, чтобы ее настроение перешло ко мне.

– Сюрприз, – говорю мрачно Диане, хотя совершенно точно собирался сиять улыбкой в это мгновение.

По крайней мере, таков был план, пока моя девушка не забыла предупредить меня о том, что решила добраться до празднества своим ходом. Каким же идиотом я себя чувствовал в тот момент, когда закончив с заочным выполнением заказа, вылез из ноута и не нашел ее дома. Диана ушла тусоваться, отправив только лишь сухие строчки в смс.

– Ну, зай, ты что, дуешься? – широко раскрыв свои оленьи глазки, любимая забирается ко мне на колени и легко касается моих губ своими. – Ты тоже хорош, сказал бы, что тоже собираешься в клуб, я бы не ушла…

Я едва ли слушаю ее, пожалуй, слишком сильно вцепляясь в талию Диана. Знаю, неправильно, но мне это так необходимо, чтобы утихомирить внутренних бесов, убедиться, что она реальна.

И почувствовать укол стыда, поскольку действительно имел слабость допустить мысль, что Лёва мог быть прав. Что его слова о внезапных отлучках любимой могли иметь подтекст. Но ведь это неправда…

Любимая здесь. Она действительно рада меня видеть. Сюрприз удался?

– Кхм, Ди, кажется, ты забыла сказать, что у нас проблемы, – вдруг напоминает о себе русая.

Школьная подруга моей девушки стоит прямо у нашего столика, почему-то не спеша обольститься завлекающей улыбкой Звягинцева, который без устали буравит ее взглядом.

Успели познакомиться? Надо же! И почему я не удивлен.

– Опять? А ты довольно проблемная девчонка, – молниеносно отзывается друг, по его взгляду становится ясно, что он наметил очередную жертву.

О чем я и говорю. Скорее ад разверзнется, чем Лёва пропустит юбку.

"Довольно короткую для серой мышки", – проносится в моей голове каверзная мыслишка, от которой я тут же отмахиваюсь. Тут полный зал девчонок с нарядами куда более откровенными, так что…

Почему я продолжаю вообще думать о другой, когда в моих руках самая лучшая девушка на свете?

– Да, точно! Дим, у меня сумку подрезали, представляешь? – заявляет Диана жалобно. – Кто?

– Какой-то придурок.

– Щуплый парень в серой толстовке, где-то метр семьдесят. У него пирсинг над левой бровью, – вновь влезает в наш диалог Яна, внося конкретику.

Хоть кто-то здесь мыслит трезво!

– Ты всех парней так запоминает? Знаешь, это даже пугает, – Звягинцев не упускает возможности поддеть девчонку, закидывая руку на спинку диванчика.

– Тебе нечего бояться, если не собираешься так же, как и тот козел воровать мой телефон, – в тон ему ехидно отзывается русая.

Яна точно не собирается поддаваться чарам Лёвы, и это удивляет. Недостаточно хорош для нее?

– Вас обеих обокрал один парень? – возвращаю свое внимание поплывшей от выпитого Диане. Любимая явно успела набраться и сейчас пребывала на мягких волнах эйфории.

– Да.

– И почему ты тогда так спокойна?

– Ну, в моей сумочке не было ничего важного. Да и я все равно собиралась ее выбрасывать.

Выбрасывать? Эту самую сумку она выпрашивала у меня добрых три месяца в прошлом году, постоянно сидя на ушах, мол, тренд сезона, у всех такие есть, а у нее нет. Все, прошла любовь, завяли помидоры?

– Что именно из неважного было внутри? – сжимаю зубы, дабы не перейти на откровенный мат.

– Ну, косметичка, паспорт, смартфон, ключи от дома, – по-детски загибает она пальчики, а после поднимает взгляд, мило улыбаясь. – Но они же уже и не нужны, раз ты здесь?

– Твою мать! – всё-таки срываюсь, подталкивая Ди, чтобы она с меня слезла.

Ладно документы, их ещё можно восстановить. Но смартфон! Я из-за ее телефона ночами не спал, лишь бы порадовать. А она…

– Дим, ты чего? Куда ты собрался? – она цепляется за мою руку, не давая сделать шаг.

– Искать этого ган… будущего покойника.

– Он, может, уже и ушел вовсе.

– Эй! – возмущенно возникает Яна, одним своим воскликом намекая на серьезность произошедшего.

Глава 8

Яна

"Это безумие! Как мы найдем воришку в этом столпотворении?" – кричит мой внутренний голос, заставляя то и дело украдкой посматривать через плечо.

Дима молча идёт позади, и меня в очередной раз поражает его уверенность, та неуловимая стать, с которой он прочищает путь пред собой. Ни единый танцующий не задевает его даже плечом, расступаясь, словно перед королем бала.

Я даже досадливо усмехаюсь, представляя Ди в роли его королевы. Не знаю почему, но мне эта мысль ужасно претит. Матвеева не сделала мне ничего плохого, но ее поведение ранее… это что-то с чем-то.

– Что? – изгибает бровь брюнет, поймав меня на своеобразном шпионаже за собой.

– Что? – растерявшись, зачем-то повторяю я. Сердце вдруг ускоряет свой бег, а из головы пропадают все вразумительные отговорки.

– Увидела кого-то знакомого? – предполагает он.

Глаза у парня Матвеевой темные, почти черные, оттого и кажущиеся угольками от костра, в которых то и дела проскальзывают искорки пламени.

"Наверное, ему не по себе из-за того, как вела себя Ди", – думаю я, хотя этот парень мне и кажется тем, кого в последнюю очередь будет волновать мнение окружающих.

И от этой мысли мне становится нещадно завистно. Может, и я когда-нибудь так же смогу спокойно делать то, что хочется, позабыв об окружающих взглядах?

– Нет, я… – не договариваю, срываясь на шипение, потому что кто-то наступает мне на ногу. Больно, но, к счастью, боль эта быстро сходит на нет. – Ничего. Как в воду канул.

– Давай лучше я… – Дима внезапно хватает меня руку, отчего кожу непривычно обжигает, и я дергаюсь. Больше от неожиданности, чем от неприятности этого прикосновения. – Прости, не хотел, – мгновенно отдергивает он руку, кажется, удивляясь моей дикой реакции. – Давай лучше я пойду впереди? Тебя сейчас затопчут.

– Я справлюсь, – говорю отрывисто, тут же устыдившись своей резкости. Но не пояснять же ему, что именно так меня любил хватать бывший, часто оставляя после своих прикосновений багровые следы. Зачем бы Диме об этом знать?

Мы почти что у того самого угла коридора, где я в последний раз видела того негодяя в серой толстовке. Но его там, разумеется, уже давным-давно нет, отчего приходится остановиться, чтобы окинуть взглядом ночной клуб.

– Так… вы с Дианой подруги? – кажется, больше для того, чтобы разбавить неловкую паузу, повисшую между нами, спрашивает брюнет.

– Были, – хмурюсь, все так же не смотря на Диму. Мне стыдно за свою реакцию, но это не значит, что хочу что-то менять и делиться неприятными подробностями своей прошлой жизни. – Когда-то давно. Столько воды утекло.

– Она о тебе не рассказывала.

– Что ж, неудивительно, – пожимаю плечами.

С чего бы Ди рассказывать обо мне своему парню? Она всегда довольно ревниво относилась к своим ухажерам, предпочитая фокусировать их внимание исключительно на себе.

– Скажи… – поравнявшись со мной, вновь говорит Дима, хотя мне действительно казалось, что тема исчерпала себя. – Как твой парень относится к тому, что ты посещаешь подобные места?

– Плохо, – невольно чувствую холодок, скользнувший по коже. Мне не хочется вспоминать о Максиме, думать о том, какой бы он скандал раздул из-за одного моего заявления о походе в ночной клуб. Не хочется, но я думаю. И от этого в горле встает ком.

– Тогда почему ты все равно делаешь это?

"Господи, Дима серьезно решил обвинять меня в этом? За своей бы девушкой лучше следил!" – раздраженно проносится в голове, и я действительно собираюсь высказать ему все, но…

– Это он! – указываю пальцем в сторону дальнего столика. – Тот парень, что нас обокрал.

Парень в толстовке действительно стоит возле очередного жертв своего мастерства жульничества. Раскрасневшиеся девчонки в модных блестящих платьицах, что сидят в это время за столиком лишь улыбаются, хихикая и прикрывая рты ладонями. Серьезно, прям сами святые невинности, что даже не подозревают, что вскоре лишатся чего-то важного.

Дима не ждёт особо знака от меня. Осторожно огибает мою застывшую фигуру и стремительно приближается к воришке, хватая того за капюшон, после чего тащит к выходу под изумленными взорами фифочек. По кивку, которым он одаривает вышибалу со страшным прозвищем Цербер, становиться ясно, что они тоже знакомы.

"Боже, да какого черта они все друг друга знают?" – думаю я, но все равно семеню следом. И зачем-то тоже киваю бритоголовому мужчине, в ответ получая недоумение в его взгляде.

Стоит покинуть душное помещение, как я понимаю, насколько успела соскучиться по свежему воздуху. На улице безлюдно, оттого вид Димы, вжимающего щуплого воришку в фасад здания, кажется слишком пугающим.

Он не замечает никого и ничего вокруг, что-то агрессивно выговаривая несчастному в лицо.

И это вызывает диссонанс с тем образом, с которым я успела уже познакомиться. Словно нет больше того примерного мальчика, что стелился перед Матвеевой, как верный пёс.

– Узнаешь ее? – Дима четко фиксирует мое приближение, дёргая за грудки парня и указывая головой в мою сторону.

– Нет, – не менее агрессивно отзывается воришка.

– Странно, а я тебя да, – тут же вставляю слов, медленно, но верно зверея. Серьезно, я назвала этого придурка несчастным? Да ему мало руки поотрывать! – Верни мой телефон… и сумочку.

– Да вы психи что ли? Ничего я не кра…

На головой воришки проносится кулак Димы. Звучит глухой удар, и я жмурюсь, невольно чувствуя боль парня как свою.

Бедные костяшки. Зачем же так сильно?

– Л-ладно-ладно, – мгновенно теряет всю свою смелость парнишка. – Хорошо! Все у меня в машине.

– Яна, заходи обратно, здесь прохладно, – только и бросает Дима, вновь дёргая воришку за грудки, но уже чтобы заставить того двигаться в нужном направлении.

– Ничего страшного, я подожду, – зачем-то говорю в ответ я, хотя прекрасно вижу, что меня больше никто не слушает.

Обхватив плечи стою, не в силах сдержать медленно накрывающую радость. Губы само по себе растягиваются в улыбке, а осенний пронизывающий ветер кажется теплым, пусть и вызывающим мурашки по всему телу.

Глава 9

Дима

Лектор заунывным тоном читает материал сегодняшней пары, скребут шариковые ручки по бумажной поверхности тетрадей, скрипят редко отодвигаемые стулья, слышатся редкие шепотки. И во всем этом проявлении антитишины, в которой и без того сосредоточиться довольно сложно, рукав моей толстовки то и дела оттягивает Ди, вероятно, смотря взглядом побитой собаки.

– Ну, Дим, хватит дуться, а? – жалобно шепчет она и тут же косится в сторону лектора, который смотрит на нее в ответ. Между ними с самого начала пары пробегает напряжение. Искры, я бы даже сказал. Настолько Эльдар Альбертович ненавидел, когда его речь сбивают студенты.

Я продолжаю молчать и упрямо сжимаю в руках ручку, продолжая записывать конспект. Хоть кто-то из нас двоих все же должен этим заняться.

Хотя, признаться, больше всего на свете мне сейчас хочется опрокинуть Ди на парту, за которой мы сидим, и хорошенько ее отшлёпать. Однако останавливает меня сейчас скорее осознание того, что злился я больше на себя, чем на любимую.

После того случая в вечер пятницы Диана стала как шёлковая. Да, утром высказалась на тему того, лучше бы мне не ходить со всякими серыми мышками под ручками, вызывая мое недоумение. Разве ж я брал Яну под ручку? Я даже и лица-то ее толком не помню, только яркий аромат цитрусов.

Впрочем, даже если бы и взял под руку, это бы не стояло даже близко с тем, что моя совсем безголовая и захмелевшая любимая вдруг стала клеить ласты к Лёве, пока меня не было. По его, словам, разумеется, которым я ни капли не поверил.

Но это дело привычное. Злюсь я совершенно по иному поводу.

– Малыш, а хочешь я…

– Ты знаешь, чего я хочу, – не выдержав, перебиваю Диану и на мгновение отвлекаюсь от записи под диктовку. Смотрю на красивое лицо своей девушки с аккуратным носиком, пухлыми ярко накрашенными губами бантиком и, черт бы их побрал, молящими оленьими глазками с бровями-домиками над ними. Понимаю, что едва могу сопротивляться очарованию Ди, но все равно стараюсь, чтобы голос звучал как можно более суровым: – Это мой день рождения, и я хочу отпраздновать его в кругу семьи. Без тошнотворных тусовок, толп малознакомых людей и долбящей музыки, от которой кровь из ушей.

– Но…

– Ди, нет, – перехватываю ее ладонь в свою и сжимаю. – Ты же хотела показать себя в лучшем свете перед моими родителями. Считай, это твой шанс.

"Надеюсь, не последний", – мысленно добавляю, невольно вспоминая первое знакомство Ди с моими предками. То ли дело было в излишнем ярком наряде моей суженой, то ли в ее нежелании обсуждать садовые растения, но мама восприняла мою любимую в штыки. А отец и вовсе отказался приходить на семейный ужин, сославшись на занятость, стоило ему только понять, что фамилия Ди никак не связана с улучшением деловых связей.

С тех пор прошел почти год, я больше не пытался убедить своих родителей поменять мнение насчёт Дианы, искренне надеясь на то, что они смирятся с моим выбором в очередной раз. С тем, что я решил жить отдельно, на съемной двушке, пусть и в центре города, смирились же.

В любом случае я слишком долго не уделял внимание своим старикам и хотел это исправить.

Мысли прерывает звонок на перерыв. Эльдар Альбертович негодующе качает головой, вновь почему-то смотря в нашу сторону, но время на отдых не отнимает, скрипучим голосом отпуская на передышку.

– Любимый, но почему мы должны отмечать такой праздник, как какие-то старперы? – теперь уже не стесняется повысить тон Диана, выражая им всю степень своих душевных мук. – Давай лучше купим пару билетов за границу? Это будет так романтично! Ты же говорил, что хотел побывать на Бали.

Я сжимаю губы, лишь бы не сказать резких слов. Да, я действительно так сказал. Однажды! И то, больше для того, чтобы поддержать идею Дианы, чтобы она не чувствовала себя одинокой в своем рвение.

– Кто-то сказал Бали? – как черт из табакерки рядом возникает Звягинцев, как всегда, не особо заботясь о том, что его присутствие может быть неуместным. – Собираетесь на отдых, голубки?

– Да, у Димы скоро день рождения, поэтому мы решили…

– Ди, мы ничего не решили, – останавливаю свою ходячую катастрофу, пока не наврала с три короба и сама же не поверила в этот бред. – Празднуем в доме моих родителей. Хочешь присоединиться?

Я не лукавил, когда говорил, что вырос с Лёвой буквально в соседних домах. Наши родители познакомились ещё до нашего рождения, часто устраивая совместные уикенды с барбекю, а иногда и целые приемы. Так что нет ничего странного в том, что Звягинцев вдруг окажется за одним столом с нами. Мое приглашение — лишь дань уважения, не больше.

– А твоя мама все ещё готовит те изумительные бисквитные пирожные? – мечтательно приковывает глаза друг, едва ли не постанывая в голос. Лёва тот ещё сладкоежка.

– Полагаю, что да.

– Тогда я точно в деле.

– Да иди вы оба! – внезапно взрывается Ди, чуть ли не подпрыгивая на месте. А следом под нашими пристальными и, главное, недоуменными взглядами вихрем подскакивает со стула и мчится вон из аудитории.

– Пойдешь за ней? – усмехается Лёва.

– Мне нужно дописать конспект, – качаю головой, тут обращаясь к одногруппнице с соседней парты. – Эй, не поделишься?

Зубрилка тут розовеет щеками, но отказать мне не спешит. Наоборот протягивает тетрадь, что радует красиво выведенным содержанием. И как только это работает? Ди, напротив, так неясно пишет, что если задаться целью разобраться в написанном, то придется вызывать специалистов по судебному почерковедению.

– А если не сработает? – никак не может успокоиться друг. – Ну, вдруг, не успокоится, пока своего не добьется?

– Звяг, прекрати говорить о Ди, как о какой-то истеричке. Тебе своих девчонок не хватает? – с угрозой в голос произношу, желая отделаться от блондина.

Он как заноза в заднице. Не отстанет, пока не добьется своего. Но сегодня не тот день, когда я готов идти у него на поводу. К тому же, у меня действительно была идея как получить лояльность своей девушки на грядущей празднике. Уверен, мой, пусть и очередной, но сюрприз ей точно понравится.

Глава 10

Яна

Суббота и воскресенье проходят как в тумане: то во сне, то в уговорах Марины Львовны выйти с ней прогуляться. Я же в свою очередь категорически отказываюсь вылезать из-под одеяла, внезапно словив хандру.

Так бывает, когда слишком надеешься на светлое безоблачное будущее, а после сталкиваешься с будничными проблемами и руки просто опускаются. Моих денег хватит, в лучшем случае только ещё на неделю проживания в хостеле, и по-хорошему мне серьезно нужно задуматься о том, чтобы найти работу, желательно с проживанием, но… как тогда я буду успевать учиться?

К понедельнику мне все же приходится поднять голову с подушки и увидеть в отражении зеркала свое невероятно помятое лицо. Кто бы что бы не говорил, но здоровый сон — никак не может длиться больше десяти часов. Даже в этом нетривиальном деле нужно знать меру.

Впрочем, в обычный будний день, что я проведу в университете, меня едва ли будет волновать собственный внешний вид.

Быстро приняв душ, завязываю ещё влажные волосы в гульку, надеясь, что за день они успеют подсохнуть, и наспех натягиваю потертые джинсы с выцветшей футболкой. А следом и куртку, ибо погода сегодня оставляет желать лучшего.

Марины в комнате нет, видимо, она ушла позавтракать, поэтому покидаю хостел без пожелания удачи, ставшего в короткий срок привычным.

Что удивительно, на парах меня не трогают. Даже Соня-Аня, что сегодня ведёт себя невероятно тихо и стыдливо отводит взгляд, стоит ей поймать мой. Видимо, она испытывает стыд из-за своего поведения на той вечеринке и едва ли жаждет оправдываться.

Но это ее дело, я в подруги не набивалась и, честно говоря, не горю желанием возобновлять с ней общение.

И вот, когда я уже думаю, что день на удивление радует отсутствием трудностей, появляется он.

Нет, не так — ОН.

Входящий вызов от Максима.

Я застываю у стенда со студенческими объявлениями, держа в руке телефон и не решаясь сбросить. Ладони холодеют, кажется, на затылке образуется противная испарина, настолько мне страшно даже оборачиваться. Вдруг, он нашел меня? Стоит сейчас где-нибудь позади, как по закону жанра, и кривит свои красивые губы в отвратительной улыбке. Попутно замышляя в очередной раз сломать мою жизнь… сломать меня.

Я прикусываю кончик нижней губы и закрываю глаза, стараясь привести чувства в порядок.

"Нет, Яна, ему бы и в голову не пришло искать. Он же всегда считал, что я сама приползу. Слишком велик груз его короны на голове, что мешает зреть более масштабно", – мысленно успокаиваю себя.

И нахожу в себе смелость посмотреть своему страху в лицо. Открываю глаза и отвечаю на звонок.

– Я слушаю.

Мне нет не стоит бояться Максима, он слишком далеко отсюда, ему до меня не добраться. Он слишком…

– Родная, когда ты вернешься ? – мурлычет в трубку голос, что некогда казался мне родным. Теперь же он вызывает лишь желчь.

– Я не…

– Это все из-за того случая? Ну прости, погорячился. С кем не бывает? Обещаю, больше подобного не повторится. Только вернись.

От приторности его тона сводит желудок. Мне хочется выбросить телефон, разбить его о стену, но я знаю, что это не выход. После пряника всегда следовал кнут.

– Я не вернусь к тебе, Максим. Никогда, – говорю, собрав остатки уверенности в кулак. Из воспоминаний ещё не стёрлись те жестокие сцены побоев, что он устраивал.

Да, возможно, в глобальном смысле вдалбливание любимой девушки в стену при любой возможности могло и показаться довольно сексуальным жестом, но… Это было уже пятое мое сотрясение, я устала ходить в приемный покой под покровом ночи, чтобы выпросить обезболивающие. Устала скрывать багровые следы на запястьях, что только-только наконец обрели свой природный естественный оттенок. Мне до осточертения надоело подавлять свое истинное мнение в угоду выживания.

Я больше не хотела смотреть в пустые глаза человека, которого когда-то любила больше всего на свете, и видеть в их отражении свое жалкое заплаканное лицо.

– Ты не в себе, малыш. Прекращай свои показательные выступления, я жду тебя дома. Знаешь, как соскучился по тебе?..

О да, я знаю. И от этого мне становится лишь хуже.

– Пошел ты…

Я не успеваю договорить, голос сбивается. Передо мной внезапно появляется блондин с пятничной вечеринки, с интересом рассматривающий меня в упор. Кажется, ему абсолютно плевать, что я занята серьезным разговором.

А мне становится стыдно. Настолько, что я чувствую, как щеки охватывает жаром. Конечно, коридоры не были пусты, пока я вела занимательную беседу с бывшим, однако куда более страшно предстать перед знакомыми лицами в момент слабости, чем перед чужими.

– Он тебя достает? – вопрошает Звягинцев, поправляя ворот своей белоснежной рубашки. Сегодня он при параде, в светлом костюме современного кроя, словно не учиться пришел, а проводить собеседование с подчиненными, как какой-то большой босс.

– Яна, кто это? Ты что, потаскуха такая, обрадовалась и уже пошла прыгать по членам? Свободу почувствовала? – из трубки доносится рык Максим, который прекрасно расслышал мужской голос рядом со мной.

Блондин двигается слишком быстро. Я едва успеваю возразить, прежде чем он отнимает из моей ослабевшей ладони телефон.

– Прошу прощения, абонент временно недоступен, поскольку находится в зоне приближающегося оргазма, – выдает этот придурок моему бывшему и сбрасывает звонок. – Ещё одна твоя проблема решена. Не благодари, – подмигивает он, протягивая мобильник обратно.

А я вообще-то и не собираюсь благодарить! Во мне бушует злость.

Что только сказал этот недоумок?!

– Ты совсем больной?

– Я болен тобой, детка.

Боже, сколько пафоса.

– Ф-у-у, – не сдержавшись, выдаю я, морщась. Что ж этому парню так неймется-то?

– Знал, что тебе понравится, Яна Самойлова, – огорошивает внезапными познаниями блондин, сопровождая свои слова шутливом полупоклоном. – Я, кстати, Лев.

Глава 11

Дима

Ди оттаивает только к вечеру среды. Все дни "до" она старательно строит обиженную мордашку, каждый раз, как я пытаюсь прояснить ситуацию или тянусь за поцелуем. И это меня до жути беспокоит. Заставляет сомневаться, метаться в домыслах.

Может, всё-таки нужно было согласиться с ней? Плюнуть на семейный ужин, что я в другой день не смогу встретиться с родными?

С иной стороны, а почему нельзя слетать на отдых в следующий раз? Учебный год только начался, пропускать занятия сейчас — все равно, что зарекомендовать себя среди преподов как человека безответственного и плюющего на систему образования.

Раз уж я выбрал быть хорошим парнем, то разве имею права идти на поводу у сиюминутных желаний?

Однако вымолить прощение у любимой все же нужно. Было бы не очень здорово сделать ей предложение на своем дне рождении и получить отказ.

Да, я все же решился на этот шаг. Планировал его последние пару месяцев, тщательно выбирая лучший момент. Тайком рылся в вещах Ди, лишь бы найти ее любимые кольца, чтобы точно узнать подходящий размер. Вывел все накопленные средства с сайта, выручив на них самое лучшее обручальное кольцо.

Я не просто так бесился, когда у нее украли сумочку. В целом, плевать мне на эту вещь как отдельно взятую. Да, грустно терять дорогие цацки, однако на восстановление документов, что находились внутри сумки, ушло бы время, которое я собирался потратить с пользой.

Так что будут Ди и Бали и пышная свадьба, главное, чтобы она перестала вредничать.

– Димочка, как я по тебе скучала, – сходу набрасывается с объятиями мама, стоит мне вылезти из салона авто. – С днем рождения, сыночек!

– И я рад тебя видеть, спасибо, – говорю, не скрывая улыбки и вдыхая родной запах, идущий от матери. От ее испачканного рабочего комбинезона пахнет землей, а от кожи — осенним солнцем. – Как приготовления? Может, нужно чем-то помочь?

Сегодня не просто особенный день, он знаковый. Возможно, я придаю ему слишком много значения, но ничего не могу с собой поделать. Внутри зреет беспокойство и невозможность. Вдруг все пойдет не так? Вдруг, я оплошаю?

– Брось, дорогой, мы еще не настолько стары, чтобы не суметь накрыть праздничный стол, – отмахивается мама, отстраняясь и поправляя съехавшую косынку. Темные не волосы ее в низкий хвост, а на висках виднеется ранняя седина.

– А что отец? – мне с трудом дается этот вопрос, словно рот мой прикрывает невидимая рука.

Родители в курсе того, что я собираюсь сделать сегодня вечером. Но это совершенно не значит, что они полностью меня поддерживают. Пожалуй, у нас довольно сложные отношения в семье. Но кто вообще может похвастаться идеальными?

– Зол, – подтверждает мою догадку мама. – Дима, ты уверен, что хочешь провести с этой девушкой всю свою жизнь?

Вопрос виснет в воздухе, а я почему-то не спешу разбавить фразу. Стою, как истукан, напротив трёхэтажного особняка, в которым провел все свое детство и большую часть бунтарской юности, и не могу вымолвить ни единого слова.

Почему? Я ведь с момента нашей первой встречи с Дианой мечтал об этом. Хотел видеть ее в своих объятиях, видеть на ее руке символ нашей любви, а со временем и обзавестись таким же домиком. Стены которого однажды будут содрогаться от детского смеха.

Как прекрасно, что мои мысли не знал Лёва, высмеял бы как последнего сопляка.

– Да. На все сто, – говорю, почему-то не чувствуя за своими словами былой уверенности.

А что если я слишком тороплю события? Что если своим предложением только испугаю любимую?

В глазах мамы, таких же темных, как и у меня, словно отражается мое сомнение. А мне отчего-то кажется, что она знает что-то, чего не знаю я.

– Как дела в саду? – спешу перевести тему в более мирное русло.

Мама всегда, сколько знаю её, с обожанием восхваляла всего лишь две вещи: отцовский авторитет и свою домашнюю оранжерею с прилегающим к ней садом. Папа ещё в детстве пояснил мне, мелкому пацану, как важно правильно оказывать знаки внимания женщинам. Я, конечно, его не слушал, и в шестнадцать больше склонялся к потребительскому отношению, чем к рыночному, как модно это сейчас называть.

В любом случае мне до сих пор неясно, любят ли друг друга мои родители или их брак — лишь холодный расчет.

– О, замечательно, – с ожидаемым энтузиазмом щебечет мама. – Я наняла помощницу. Представляешь, встретила прямо в агросемцентре, очень хорошая и воспитанная девочка. Помогла мне разобраться с ценниками и даже донесла пакеты.

– Замечательно, видимо, она действительно тебе понравилась, – киваю я и смотрю на часы. Слушать очередную историю о том, как мама встретила замечательного человека, конечно, занимательно, тем более я сам спросил, но… В десять мне нужно отвезти Ди в салон, о чем я едва не забыл.

– Вечером обязательно вас познакомлю, – с готовностью говорит мама, от которой не скрывается мой жест.

И вроде это хороший знак, можно уходить. Но я вопреки всему напрягаюсь.

– Она здесь сейчас? В нашем доме?

– Да, девочка оказалась в тяжёлой жизненной ситуации, и я решила предложить ей временно пожить у нас. Твоя комната все равно пустует.

Я не верю своим ушам. Это, должно быть шутка?

Заторможенно моргаю, надеясь, что ослышался, но увы, дорогая родительница все так же стоит напротив и с абсолютно невинным видом улыбается.

– Ма, ты в своем уже, пускать к нам домой первую встречную? – я срываюсь с места, не в силах сдержать бурлящие чувства. Какая-то побродяжка сейчас в моем доме, радуется тому, что будет жить в моей комнате. Да что за сказка такая о Золушке без принца? Никто в здравом уме не поведется на такую банальную легенду! Вероятно, эта коварная девица уже успела обнюхать каждый уголок и набить карманы всем, что только можно унести.

– Дорогой, думаю, не стоит ее отвлекать. Она сейчас в саду, возится с пересадкой гиацинтов, – весьма прытко хватает меня за предплечье мама, я даже не заметил, как она бросилась за мной следом.

Глава 12

Яна

Днём ранее.

После той странной встречи со Звягинцевым дни тянутся спокойно, и это меня немного пугает. Даже телефон подозрительно молчит, не разрываясь от судорожных звонков бывшего. И мне бы расслабиться, насладиться крохами мирной жизни, но в голову то и дело приходят ассоциации с затишьем перед бурей.

И она приходит, эта самая буря.

В среду после пар я иду в агросемцентр, потому что нашла вакансию на бирже в интернете, и по итогам собеседования получаю возможность пробной стажировки.

Не то, чтобы у меня имеется опыт работы в продажах, но в растениях я разбираюсь, ещё помнила времена, когда с бабушкой в деревне занималась рассадой.

Мне сложно поверить в свою удачу, и не напрасно. Ведь в провале своей стажировки я убеждаюсь в тот же день, когда менеджер в тысячный раз говорит, что мои руки растут не из того места.

Вот так, шла на новое место работы, мысленно моля небеса о капельке везения, а получила лишь очередную подножку.

И все же удача любит смелых. Мое спасение приходит внезапно, когда я уже собираюсь покинуть столь негостеприимное место.

– Вам помочь? – миролюбиво улыбаясь, обращаюсь к добродушной с виду женщине в бежевом спортивном костюме. Я замечаю ее перед самым уходом, решая сгладить плохое настроение хотя бы одним добрым поступком.

Слово за слово, и вот мы уже стоим возле ее "Ниссан": я наперевес с пакетами, а незнакомка с улыбкой на лице. Настолько располагающей, что как-то само собой из меня выливаются слова о затруднениях в поисках работы.

Тогда-то эта милая женщина и предлагает мне неофициальную работу. Ей всего-то и нужно, что помогать с садом, а для меня это словно счастливый билет.

Но я все же отказываюсь — слишком подозрительно это все. Не то, чтобы посреди агросемцентра бывают частые прецеденты похищения и пропажи людей, однако…

– Понимаете, я даже не знаю, смогу ли у вас работать, – говорю честно, сжимаясь от неловкости. – Я студентка, но на общежитие смогу претендовать только в следующем году, а в хостеле, где разместилась, заканчивается оплаченный срок…

– А что же твои родители? – спрашивает она как бы невзначай.

Я вздыхаю. И почему всем так кажется, что любая проблема может решиться, если заявиться к семье на порог?

– Они живут в области, – осторожно начинаю, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть резкостью. – Вероятно, именно к ним мне и придется вернуться, если не получится найти работу с проживанием. Даже сомневаюсь, что получится совмещать.

О чем я только думала, когда рвалась в другой город, без гроша за душой? То был больше импульсивный порыв, нежелание тревожить родных, а ещё — банальный страх. Я просто боялась и дальше жить бок о бок с чудовищем.

– Так бы сразу и сказала! – вдруг эмоционально выдает собеседница. – Если проблема только в жилье, то я могу…

– Нет, что вы, не стоит, – торопливо перебиваю и прикусываю губу, стыдясь своей реакции.

Повисает пауза. Пакеты уже в багажнике, а мы так и стоим молчаливо друг напротив друга. По-хорошему, мне бы поблагодарить даму за беседу и уйти восвояси, ведь время — это песок, что высыпается из рук, даже если сжать кулаки. Однако, я очень нуждаюсь в этом песке, пожалуй, как и многие другие, обделенные материальными благами.

Взгляд невольно скользит по добротному костюму женщины, ее новенькому автомобилю, что поблескивает даже в пасмурную погоду, а горло будто сжимает невидимая когтистая лапа. Я не завидую богатым, мы просто на разных социальных уровнях, но почему-то только когда сталкиваешься с такими людьми лицом к лицу, остро ощущаешь свою никчемность.

Что я делаю не так? Может, недостаточно стараюсь? Хочу слишком многого?

Меня не учили вгрызаться в возможности, я выросла в семье с довольно строгими родителями. Для них важно, чтобы их дочь хорошо устроилась, но наше понимание хорошего слишком отличалось.

Муж, ребенок, а может даже два, и собственность — пожалуй, это и есть показатели успеха в глазах моих родителей. И по их меркам я сейчас не просто на социальном дне. Туше. Я просто пробиваю это дно, падая все ниже и ниже.

– Давай так, – вновь привлекает к себе внимание женщина, а прикрываю веки. Меня внезапно слепит солнечным лучиком, что пробивает сквозь густые облака. – Ты дашь мне свой номер, и к вечеру я сообщу тебе, возможно ли решение твоей проблемы или нет.

Я все-таки сдаюсь. Не знаю, что на меня находит. Видимо, так ощущается отчаяние.

– Как, кстати, тебя зовут?

– Яна. Яна Самойлова.

– Чудесно. Приятно познакомиться, я Вера Сергеевна.

Так мы и прощаемся, едва познакомившись. Я ухожу, ни на что не надеясь, потому что привыкла видеть мир в серых оттенках. А уже полностью выглянувшее солнце жжет мне затылок и спину не по-осеннему ощутимым теплом.

Уже вечером я забываю о странном эпизоде своей жизни, с головой погрузившись в подготовку к занятиям. Фоном звучат "душераздирающие" диалоги из турецкой мыльной оперы, которую смотрит Марина Львовна через планшет, а я испытываю иррациональную тоску по наушникам, которые раньше практически не вынимала из ушей. Увы, любимая парочка проводных осталась в доме Максима и вернуть их в ближайшее время не представлялось возможным. Если я только не передумаю и не решу приехать к нему обратно, конечно.

"Ни за какие коврижки!" – мысленно осаждаю себя, ерзая на неудобном стуле и вновь стараясь погрузиться в конспект.

Но тут же отвлекаюсь, поскольку на молчавший весь день телефон приходит смс с незнакомого номера.

Учеба и тоска по утерянным навсегда вещам тут же покидает мои мысли, тело охватывает оторопь. Гипнотизирую телефон, словно он змея, а я никудышный заклинатель без флейты. И в моменте это состояние начинает бесить даже меня.

Какого черта? Что, мне теперь каждого шороха бояться?!

Я быстро хватаюсь за мобильник, открываю сообщение и… не верю своим глазам.

Глава 13

Яна

Часы утренних сборов проходят для меня как в тумане. Я машинально прощаюсь с сонной Мариной Львовной, слёзно обещая навещать ее, забираю остатки вещей, отдаю ключи заведующей хостела и добираюсь на маршрутке до указанного в смс адреса.

И снова за спиной остаются горы неразберихи, а впереди — одна лишь пропасть. Одному богу известно, придется ли мне прыгать. А, может, повезет, и я наткнусь на подвесной мост?

– Доброе утро, это Яна Самойлова, – говорю как можно более бодро, когда слышу писк из домофона. Голову кружит, а под тонкую ткань толстовки проникает утренняя прохлада.

Дом семьи Косициных напоминает замок. Пусть и не такой, как в диснеевских мультфильмах, он лишён затейливых башенок и неприступных крепостей. Зато лужайку украшают пышные цветущие кусты, а тропинка к невысоким воротам выложена цветной плиткой. Вся придомовая территория выглядит так, словно хозяева чудесного трехэтажного особняка абсолютно не боятся воров и вандалов, коими переполнен любой более-менее населенный город.

– Проходи дорогая, – внезапно доносится голос Веры Сергеевной не из громкоговорителя, а со стороны крыльца дома. Женщина, одетая в рабочую одежду, приветливо машет мне рукой, на что я отвечаю ей тем же. – Оставляй сумку, ее доставят в твою комнату. Я покажу ее тебе чуть позже. А сейчас в сад!

Мы так и не входим в дом, Вера Сергеевна ведёт меня по такой же красиво уложенной тропинке вдоль высокого здания, к заднему двору. Она бодра и свежа, словно сейчас не половина восьмого утра, а, скажем, полноценный полдень. Мы разговариваем ни о чем и обо все и сразу. Хозяйка дома интересуется тем, как я добралась, понравилось ли мне оформление ее дворика, попутно рассказывая о том, как у них все устроено.

– Похолодания ещё не наступили, поэтому твоя помощь мне нужна будет пока что два раза в неделю. Зимой — каждый день. Примерно в это время, поскольку после я немного занята. Ну и вечером нужно будет в оранжерее включать подсветку. У нас практически все автоматизировано, но некоторые растения требуют индивидуального ухода, а я уже не в том возрасте, иногда как забегаюсь да вылетает из памяти всё.

Оранже… что?

Оказывается да, я не ослышалась. Вера Сергеевна проводит меня в установленную на заднем дворе постройку, войдя в которую я чувствую, будто прошла сквозь портал в другое измерение.

Все зелено! Рядком стоят прямоугольные горшки и кашпо, сплошь и рядом засаженные теплолюбивым кустарниками и цветами, в углу зона отдыха с мягкой мебелью, а по центру располагается стойка с инструментами.

– Ну что, как тебе?

– Волшебно, – говорю на выдохе. Здесь даже воздух был иным, словно более сочным и свежим, не таким загазованным, как в местах, где мне приходилось бывать.

– Тогда за работу! Мне нужно пересадить подросшие цветочки, горшки им уже не по размеру. Я все подготовила.

Мы возимся добрых несколько часов, прежде чем Вера Сергеевна решается оставить меня одну. На телефон ей поступает звонок, и она торопливо покидает меня, оставляя наедине с собой.

Я стараюсь не думать ни о чем, особенно, об утреннем сне, что оставил после себя лавину опустошения внутри. Совершаю механические действия, практические доведенные до автомата за время пребывания здесь. Вокруг не существует ничего, кроме мешков с землёй, лопаточки и цветочных ростков. Ничего, и все же…

"Рррр, да как же забыть об этих глупостях?!" – мысленно ругаюсь на себя, откладывая в сторону лопаточку и хватаясь за виски.

Я же, правда, старалась не думать. Неужели это так сложно? Косицин — это не такая уж редкая фамилия, чтобы искать подвоха в своем чудесном трудоустройстве. Да и Вера Сергеевна не похожа на человека, который бы водил меня за нос.

Ей-то это зачем? Это все мое больное воображение, переиначившее на свой лад наш разговор с Димой в клубе.

Меня просто это задело тогда, те вопросы. Косицин сумел затронуть ту самую тему разговора, о которой я и заикаться не хотела. Вот и все. Нет здесь никаких знаков судьбы и зарождающихся чувств. С чего бы вообще взяться последним?

– Ой, ты уже закончила? – Вера Сергеевна возвращается минут через двадцать, сияя мечтательной улыбкой. – Мой руки и пойдем, я покажу тебе твою комнату.

На первый взгляд ничего не изменилось. Она заводит меня, наконец, в дом, проводит вдоль широкого холла с высокими потолками. Внутри тихо и пустынно, по пути нам не встречается ни души. Красивый дом слов мертв, но не бездушен. Я вижу частичку любви в его оформлении в его деталях, в красивой ветвистой отделке потолочных плинтусов, забавном коврике у двери, пейзажных картинах великих художников в небольших рамочках на стенах.

– У вас что-то случилось? – от меня не скрывается то, какой неразговорчивой становится Вера Сергеевна после того, как вернулась. В глубине темных глаз моей работодательницы я замечаю затаенную печаль. Знаю, не моё дело. Да и я не спец в эмпатии, просто часто вижу такую же боль в своем отражении зеркала.

– Ничего такого, о чем стоило бы переживать. Сегодня у моего сына день рождения, будет семейный праздник. Давно мы так не собирались. Вместе, – она говорит это невзначай, словно речь идёт о погоде или ценах на продукты, однако я ненароком улавливаю горечь, скрытую за ее словами.

Сразу становится ясно, что лучше мне не лезть в ее дела. Однако, она сказала сына?

Нет-нет-нет…

– Кстати, вы с ним, кажется, в одном вузе учитесь.

Это крах. Полнейший. Никогда бы не подумала, что буду неприятно удивлена своей "догадливости".

– Надо же, – в ответ натянуто улыбаюсь. – Вот это совпадение.

Звуки наших шагов отлично заглушают иронию в моем голосе, когда мы доходим до второго этажа, остановившись у одной из дверей коридора.

– Твои вещи уже здесь, поэтому располагайся, – на мгновение меня ослепляет светом, льющимся из комнаты, и я прикрываю глаза ладонью.

Замираю, так и сделав шаг вперёд. Эта комната, этот дом, подвернувшаяся долгосрочная работа и доброжелательность мамы Димы — все словно раскаленное клеймо, которое оставляет ожог на моем теле.

Глава 14

Яна

Весь учебный день я как на иголках. Меня гнетет мысль, что вечером так или иначе придется столкнуться с Косициным в его родном доме, в кругу его семьи. Сомневаюсь, что я сумею проскочить незамеченной: дом, пусть визуально не обладал защищенностью, весь обвешан видеокамерами.

От перспективы же сбежать я все-таки отказываюсь. Куда мне идти? Такие решения нельзя принимать за пару часов, даже если очень хочется. Да и, к тому же, почему я вообще должна бежать? Мама Косицина не сделала мне ничего плохого, даже и сам Дима тоже.

Вероятно, дело в том, что я до ужаса, до коликов в животе боялась общественного осуждения. Того, что Матвеева неправильно поймет сложившуюся ситуацию и выйдет из себя, если узнает, где теперь я живу. Того, что она расскажет всем то, чего не было и никогда бы не произошло. Того, что она может выйти на Максима в своем стремлении докопаться до сути и раскрыть ему мое местоположение.

Я так цепляюсь за свой статус инкогнито, что забываю, как жить. Забываю, что можно ведь и просто ни о чем не беспокоиться. Хотя бы день. И не только можно, но и нужно. Пожалуй, это то, чему мне ещё предстоит научиться.

"И все же что-то я упускаю", – эта мысль крутится в голове, не давая сосредоточиться на лекциях, вынуждая то и дело задумчиво отводить взгляд.

В один из таких моментов, на паре по культурологии, преподавательница, не получив отклик на озвучивание моей фамилии, просит меня покинуть помещение во избежание, так сказать, конфликта. Ее покрасневшее лицо не выражает ничего, кроме ненависти в мой адрес, ведь она твердо уверена в моей незаинтересованности предметом.

И все, что мне остаётся — действительно собрать свои пожитки и покинуть аудиторию прямо посреди занятия. Я не хочу проблем. Но проблемы всегда хотят меня, увы.

Прогуливаюсь вдоль пустынных коридоров, смотря себе под ноги, и чувствую себя потерянной, словно я земноводное, впервые выбравшееся на сушу.

Что делать? Как быть? Может, стоит раздобыть еды?

Желудок тут же отзывается одобрительный урчанием. И кто я, чтобы спорить с естественной потребностью? Естественно, тут же меняю направление с неопределенного на единственный пункт назначения, где можно удовлетворить свое желание — столовую. И плевать, что в кармане остатки наличностей, а обычной булочкой я насыщусь буквально на пару часов. Может быть хотя бы еда будет в силах успокоить мой разум?

И вот я уже не просто бреду по коридорам — буквально лечу, лёгкой походкой пересекая холл третьего этажа, спускаясь по лестнице через одну ступеньку, виртуозно раскидываясь приветствиями с редкими малознакомыми преподавателями. Ничто меня не способно остановить. Никто и ничто! Кроме…

Я таки замедляю шаг возле уборной на первом этаже. До столовой остаётся всего-ничего, когда до моего слуха доносится странный звук, идущий из глубины женских туалетов.

Кто-то то ли кричит, то ли скулит, то ли стонет, но не то чтобы громко. Тихо и сдавленно, словно не позволяя себе превысить допустимый децибел. Вероятно, не находись я рядом с дверью, то ничего бы и не услышала, однако так уж сложилось.

Не знаю, что двигает мной больше. Желание помочь человеку, оказавшемуся в беде или банальное любопытство. Но я ступаю к двери уборной, позабыв о голоде.

Лучше бы я этого не делала!

Потому что приоткрыв дверь тихо, насколько это возможно, я уже готова вырвать свои глаза с корнями.

На подоконнике, прямо в уборной, с задранной до пупка юбкой и стянутыми колготками, откинувшись на руки, сидит Матвеева. Она не видит меня, в данный момент Диану больше занимает то, что творится прямо между ее так смело раздвинутых ног. Вернее то, что творит там какой-то парень с широкой спиной, обтянутой синей рубашкой и клетчатым пуловером. Его темная макушка двигается ритмично, а язык, судя по стонам Матвеевой, его справляется со своей задачей на "ура".

Поначалу мне кажется, что это шутка какая-то. Зачем Матвеевой изменять Косицыну? Для чего ей выбирать какого-то старпера для плотских утех, вместо того, чтобы гореть в объятиях подкаченного красавчика?

Потому что тот человек, что сейчас ублажает Ди совершенно точно не Дима. Удивительно, но факт: я бы даже со спины его узнала.

Однако чем больше стою, тем явственнее понимаю, это не обман зрения, не розыгрыш. Это все взаправду!

В груди становится тесно, а щеки обдает жаром. Жаром испанского стыда. Потому что уж чего-чего, а такого гнусного поступка от Матвеевой я не ожидала.

Почему я вообще все ещё здесь и смотрю на это?

– Хочешь, повторим? – вдруг выдыхает мне кто-то прямо в ухо, за талию оттягивая от двери уборной. – Я могу и позадорнее.

Мои руки дрожат, дыхание сбито, но я нахожу в себе силы, чтобы поднять взгляд и наткнуться им на самодовольную рожу Звягинцева. Он улыбается так, словно не видел того, что творится за этой дверью. Так, будто не слышит стонов Матвеевой, которая буквально в эту секунду предает его друга.

– Звягинцев, ты придурок! Зачем так пугать?– опомнившись, отталкиваю парня в грудь и отступаю на шаг. Откуда он вообще здесь взялся?

– Твое испуганное личико — как отдельный вид искусства, – блондин больше не касается меня, он опирается на дверь уборной плечом, будто бы я собираюсь силой ринуться досматривать представление.

И это странно настолько, насколько это возможно. Неужели, он покрывает Ди? Или, может, настолько бережно относится к половым актам в местных сортирах?

Все это, конечно, лишь догадки. Я могу вечно в них теряться, но ничто не отменяет факта наличие рта, которым можно задавать вопросы.

– Ты знал, что..? – я не договариваю, мне противно даже произносить эти слова.

– Это не наше дело, они сами разберутся, – блондин даже бровью не ведёт. Словно все, что происходит за дверью — в порядке обыденности.

– Ты знал! – едва сдерживая эмоции, тычу в него указательным пальцем.

Это открытие настолько поражает меня, что я забываю о конспирации. Весь гнев, что был ранее направлен исключительно на меня и мою взбунтовавшуюся фантазию рвется наружу.

Глава 15

Яна

Стоит парам закончится, я тут же лечу в дом четы Косицыных. Все — лишь бы побыстрее закончить с вечерними приготовлениями и снова покинуть это гостеприимное место. В идеале можно было вообще не заходить, но увы, большая часть вещей все еще находится в выделенной мне комнате. А идти на свидание со Звягинцевым, выглядя словно побирушка с улицы, откровенно не хочется.

"Я ещё от прошлого прозвища не отошла", – мысленно оправдываю свое желание приодеться этим вечером.

Однако, планам моим не суждено быстро воплотиться в реальность. Ещё на подходе к дому я замечаю, что внутри царит довольно оживленная атмосфера. Не в пример той, что была утром. Служебный персонал украшает пока ещё просторную столовую, то и дело делая перестановку под руководством Веры Сергеевны. Она, в свою очередь, выглядит немного устало, даже сквозь тонкий слой макияжа заметны темные круги. На ней уже красуется платье до колен мятного цвета, идеально подчеркивающее прелести фигуры, а волосы ее собраны в высокую прическу.

"Лишь бы не заметила", – думаю я, намереваясь мышкой проскользнуть мимо столовой.

В дом меня чуть ранее без вопросов пропустил какой-то усатый мужчина, запакованный в некое подобие фрака. Он лишь мазнул по мне презрительным взглядом, но говорить ничего не стал. А я и спрашивать не собиралась. И без того понимала, что причина в том, что моя одежда уже слишком не вписывалась в эту атмосферу сказки, создаваемую Верой Сергеевной. Да и не только одежда — в целом я.

Делаю шаг в сторону, стараясь больше не отвлекаться на подглядывания и как можно быстрее оказаться в комнате. Но стоит мне коснуться резных перил лестницы, как в спину мне доносится:

– Яночка, здравствуй! Ты останешься на ужин?

– Нет, что вы, я же не часть вашей семьи, – вынуждена повернуться и сказать я. Вера Сергеевна смотрит на меня пристально, словно удерживая взглядом. – К тому же, у меня появились планы.

– Как жаль, я так хотела представить тебя своему сыну, – внезапно выдает она опечаленно, а меня прошибает, словно молнией.

Утренний сон, прием на работу, ситуация в универе, свидание со Звягинцевым. Эти события смешиваются между собой, образуя огромный комок непонимания.

Как во все это уравнение вписываюсь я?

– Зачем? – я не чувствую враждебность по отношению к хозяйке этого дома, но отчего-то голос мой звучит сухо.

– Ах, да, вы наверное уже знакомы, – отмахивается мама Димы как бы невзначай. – Он у меня такой талантливый. Жаль, связался с этой…

– Вера! А где мой галстук? – вдруг доносится со стороны лестницы суровое.

– Ой, извини, нужно помочь мужу. Ничего без меня не может.

Вера Сергеевна проходит мимо меня, а я так и не узнаю, какими эпитетами она хочет обозвать Матвееву.

Ведь кого, как не ее можно обозначить "этой". Но неужели родители Димы в курсе, какой подлой может быть Диана? Или, возможно, все дело в материнском сердце, которое чувствует подвох?

Не знаю почему, но я чувствую радость от того, что не все Косицыны так слепы и глухи.

Впрочем, даже будь оно так, я бы прекрасно их поняла. Сама несколько лет была той, кого Ди водила за нос, исключительно из соображения выгоды.

И с чего я вообще решила, что она могла измениться?

Вздохнув, трясу головой, чтобы выбросить из нее все лишнее. Хватает и того, что я невольно стала участницей творящегося бедлама, не стоит мне лезть дальше. Они все — взрослые люди, разберутся. Это их жизнь, не моя.

Когда я оборачиваюсь, чтобы вновь предпринять попытку подняться по лестнице в комнату, натыкаюсь взглядом на рослого мужчину в возрасте. Он стоит на несколько ступеней выше и наблюдает за мной, как будто уже некоторое время.

– Здравствуйте, я… – предпринимаю попытку показать воспитание по отношению к отцу Димы.

Ведь это определенно он и есть. И неважно, что вместо смолисто черных волос — седые, а глаза и вовсе цвета стали. Тяжёлый подбородок, форма носа и густые брови, которые словно отксерокопировали и налепили Диме, выступают доказательством правильности моих выводов.

– Я в курсе, кто вы. Я работаю в правоохранительных органах и знаю много о вас, Яна Самойлова, – тон мужчины тих и размерен, но отчего-то мне ощущается в нем угроза. – Вы понравились моей жене, но не спешите строить планы.

Я понимаю сомнения Косицына-старшего. И отчасти даже разделяю. Однако промолчать не могу:

– О каких планах идёт речь? – едва ли не задыхаюсь от возмущения. – Я просто хочу заработать себе на жизнь. Не более. Не нужно считать меня кем-то вроде охотницы за сокровищами. Мне достаточно и того, что вы уже разрешили дышать одним с вами воздухом.

Сердце колотится как бешеное, ладони потеют, а во рту вяжет от едких слов. Но я упрямо стою на своем, словно от этого зависит моя жизнь. Ведь обещала себе, что изменюсь. Стану увереннее, начну бороться за себя, а не терпеливо молчать, стоя в сторонке. Особенно, когда меня безбожным образом пытаются оклеветать.

– Похвальная позиция, – внезапно смягчается мужчина, уголок его тонких губ едва заметно приподнимается. – Кажется, я понимаю, что именно понравилось в вас Вере. Она любит спасать отчаявшихся.

Он делает шаг вперёд, собираясь вот так просто, макнув меня головой в лужу грязи, пройти мимо.

Но разве так можно? Унижать каждым словом, взглядом, действием. Что бы там не нарыл на меня этот человек, он не знает всего. Не знает, через что мне пришлось пройти, чтобы стать той, кем я являюсь.

Какое право он имеет вот так характеризовать меня?!

Плохая была идея соглашаться на это предложение работы.

– Вы меня извините, – сжимая кулаки, начинаю злиться. – Но если вам так не по душе мое досье или что там у вас, то я…

– Ни к чему эти проявления гордыни, дорогая, – даже не обернувшись, осаждает меня отец Димы. – Вам некуда идти. Так что наслаждайтесь, как вы там сказали… тем, что можете дышать одним воздухом с нами, – и следом скрывается в столовой.

Глава 16

Дима

– А вот и мы! – с этим воскликом в столовую заваливается Звяг. На лице его маска хитрого лиса, а взгляд направлен куда-то в сторону входной двери.

– Мы? – непроизвольно вырывается у меня, рука соскальзывает с плеч Дианы. Я ловлю ее вопросительный взгляд и неопределенно качаю головой.

Звягинцев действительно способен менять своих девчонок чаще, чем день сменяется ночью. А еще Лёва никогда не таскает подобных "однодневных бабочек" на важные мероприятия. Особенно, если это как-то связано с его многолетними привязанностями, вроде дружеских. Как объяснил сам друг, делал он это, чтобы его девчонки не переходили черту.

"Не хочу после отмываться от грязи, которую попытается вылить на меня очередная наивная дура. Напряжно", – таковым было пояснение Левы, сдобренное лавиной брезгливости.

Но сегодня все определенно по-другому.

– Ох, Яночка, ты все же решила остаться, – молнией подскакивает из-за стола мама. С момента нашего с Ди прихода — она единственная, за чей счёт градус встречи не поднялся до предела. А теперь…

"Что? Ещё одна Яна?" – успевает промелькнуть в мыслях, прежде чем я замечаю знакомую девушку прямо посреди своего дома.

Я впадаю в замешательство. Откуда она здесь?

Зато сама Самойлова не выглядит удивленной. Ее обычно бледные щеки покрыты мягким румянцем, а серые туманные глаза лихорадочно поблескивают в свете люстр. Она почему-то старательно отводит взгляд, обхватив свои плечи руками, и внезапно кивает моей матери.

– Вы… знакомы? – хмурюсь я, пытаясь сложить дважды два.

Что она здесь забыла? На моём, черт побери, дне рождении. Я не против компании, нет, но краем глаза замечаю возмущение Дианы и сжимаю руки в кулаки.

– Да, это та самая девочка, которую я наняла, – подтверждает мама, а мне хочется взвыть.

В топку совпадения. Как это все… не вовремя!

– Всем… эм, доброго вечера, – подаёт наконец голос Яна. Смущенный, звонкий, мелодичный. Я ещё в прошлую пятницу успел заметить, что в ее голосе нет и намека на томность или игривость. И почему-то в этот момент он мне кажется до того раздражительным, что хочется опрокинуть праздничный стол к чертям собачьим.

Возможно, потому что я невольно в мыслях выставляю Яну крайней? Вечер и без того трещал по швам, а теперь ещё и незваные гости.

Однако, все пошло не так почти с самого утра. Мы поругались с Ди после второй пары. Из-за ее похода в салон нам пришлось пропустить занятие, что стояло первым в расписании. Но, казалось, это не вызвало в Ди и капли радости, как бывало обычно. Она всегда с удовольствием пропускала пары Симонова, но именно сегодня, в важный для меня день, выглядела какой-то поникшей и крайне невеселой. Сухие пожелания, частые отлучки с занятия, постоянное пребывание не со мной, а с кем-то там, в чатах мобильника.

Я держался как мог. Старался не показать, несколько меня нервирует поведение любимой. Пытался найти оправдания. Вдруг, она готовит для меня сюрприз? Не стоит мешать ей делать вечер для меня особенным, ведь я собирался сделать то же самое для нее.

Однако ко времени ужина все стало только хуже. Когда мы приехали к моим родным, Ди даже не поздоровалась толком, буркнув несколько нечленораздельных слов. Пришлось наспех оправдываться перед матерью, мол, любимая просто слишком скромная, чтобы вот так взять и начать вести с нами светские рауты. Мама вроде поверила или сделала вид, что поверила, но вот отец… Он словно видел Ди насквозь. И почему-то всегда находил в ней только плохое.

Да, Диана никогда не была скромной и кроткой девчонкой, цепляющейся за семейные ценности. Но я любил ее такой. Со всеми недостатками и преимуществами. И меня крайне бесило, что мои родители не принимали мой выбор.

– Что же, Яночка, ты не рассказала, что знакома с нашим соседским львенком? – мама решает сместить поток вопросов в сторону новоприбывший парочки, когда они усаживаются за стол. Персонал быстро накрывает на ещё одного человека, а я с досадой осознаю, что место Яны располагается прямо напротив моего.

– Львенком? – еле слышно фыркает Ди, опрокидывая в себя бокал шампанского.

Ей не просто, но только сейчас я вижу, что она немного оттаивает. Вероятно, спокойно дышать ей не давали взгляды моих родных. Сейчас же все внимание приковано к девчонке в странной блузке с воланами в районе декольте. К слову последнее почему-то привлекает внимание.

С каких это пор Звяг западает на девчонок с маленькой грудью?

– Я… – Яна набирает в лёгкие воздух, ерзает на стуле, а после с мольбой смотрит в сторону ухмыляющегося Левы. – Мы не планировали раскрывать наше знакомство.

– Милый, ты знал? – мама тут же обращается к отцу, все это время тщательно пережевывающий стейк.

– Для меня это такой же сюрприз, дорогая, как и для тебя, – промокнув рот салфеткой, слишком уж просто отзывается тот, кто годами пытался контролировать мое окружение.

Что, простите? Сюрприз? Неужели, появление Яны не вызвало во мне и капли подозрений?

– Кхм, может, мы обсудим что-нибудь другое? – вмешиваюсь я и сталкиваюсь взглядом с Яной. На мгновение мне кажется, что она хочет что-то сказать, но останавливает себя, вновь опустив голову вниз.

Меня это злит. И не только это, ведь последнее, о чем бы я сейчас хотел слушать — это о выдуманной истории этой незатейливой парочки.

Мало того, что Ди полностью оставили без внимания, так ещё и появился этот кот в мешке, в лице Яны. На кой черт Звяг припер ее? Она не часть нашей семьи, но именно ей с какого-то фига радуются мои родители.

Как вообще прикажете в такой атмосфере делать предложение своей любимой девушке?

– Зачем? Не тебе же одному, друг мой, наслаждаться жизнью в отношениях, – протяжно тянет Лёва, насмешливо смотреть в сторону притихшей Ди. А следом притягивает к себе за плечи Самойлову. – У нас с Яной все серьезно.

– Вообще-то… – выпучив глаза, Яна аккуратно сбрасывает с себя руку Звягинцева, как бы намекая на то, что у них не так все гладко, как может показаться на первый взгляд.

Глава 17

Яна

Не выразить словами, насколько я глупо себя чувствую, сидя за одним столом с Косициными. Это если на секунду позабыть о том, что Звягинцев напропалую врёт о том, что между нами что-то есть, глядя в глаза Вере Сергеевне. И о том, каким неприятным оказывается пристальное внимание Матвеевой, молчаливо сидящей рядом с Димой.

Я стараюсь не смотреть в их сторону, боюсь выдать то, что знаю больше, чем положено. Но, господи, как же это мерзко.

Ведь Ди с таким неприкрытым удовольствием принимает знаки внимания ни о чем не подозревающего парня. Каждый раз, когда краем глаза, я замечаю это, у меня начинает сильнее колотиться сердце, а кулаки непроизвольно сжимаются.

Я должна сказать правду. Должна. Но имею ли я право разрушать их отношения?

От внутренних противоречий кружит голову, и этим нагло пользуется Лев, то и дело притягивая меня к себе. Словно невербально говоря, что мне не стоит это делать. Останавливает от опрометчивого шага.

Хотя, возможно, ему просто приносит удовольствие наблюдать за тем, как меня разрывают муки совести? С блондина станется оказаться моральным садистом.

Впрочем, градус напряжение довольно быстро сходит на нет, мама Димы отлично поддерживает мирный диалог, маневренно уходя от неприятных тем. В какой-то момент я и вовсе забываю о том, что лишняя здесь.

Даже Косицын-старший добреет, будто его удовлетворяет наша со Звягинцевым байка о внеземных отношениях, которых на самом деле нет.

– Извините, мне нужно отойти, – почувствовав, что пришла пора сходить в уборную, решаю отлучиться, оставляя чету Косицыных на подвешенного на язык Льва.

– Не задерживайся, без тебя так одиноко, – льстит Звягинцев, задорно подмигивая и бросая выразительный взгляд на пустующие места Димы и Дианы.

Они отошли чуть раньше, не сказав и слова. И мне абсолютно неважно для каких целей, на что бы там не намекал назойливый блондин.

"Неважно, я сказала!" – мысленно осаждаю себя, ровно походкой двигаясь к выходу из столовой.

Я не знаю, где на первом этаже у них располагается санузел и собираюсь подняться в свою комнату. Но застываю у лестницы, став невольной свидетельницей в прихожей.

Это определенно не предназначено для моих глаз. Ни для чьих либо вообще. Но мой взгляд приковывает то, как властно Дима сжимает тонкий стан Матвеевой, нежно целуя ее в губы. Его руки скользят под край юбки Ди, выше и выше. И по мере этого действия мое дыхание невольно учащается.

Я не понимаю, почему все еще стою и смотрю. Смотрю на то, как Ди отталкивает Диму, что-то яростно говоря ему в лицо. Они не замечают меня, ими управляют эмоции.

Такие, о которых мне остаётся лишь только мечтать…

– Столько страсти, и все в холостую. Даже грустно, не правда ли? – вдруг присоединяется ко моему наблюдению светловолосый змей, говоря тихо, видимо, чтобы нас не заметили на подглядывании.

– Ты вуайерист? – смутившись, поворачиваюсь в сторону довольного собой Звягинцева.

– Ты тоже, получается? – он замечает мое сбившееся дыхание. Пару мгновений мы так и боремся взглядами, не зная, к какому исходу это может привести.

Хлопает дверь, и этот звук приводит меня в себя. Я снова смотрю в до дикости напряжённую спину Димы, который, видимо, повздорил со своей красавицей девушкой, чувствуя неясное удовлетворение.

Это так неправильно. Все, что происходит. Но я чувствую досаду?

– Я пожалуй тоже пойду, – говорит тихо Звягинцев. – Тебя же не нужно подвозить? В любом случае, если понадобится разрядка, ты знаешь мой номер. Я в соседнем доме, звони. А если переживаешь, что я обижусь, что ты представляешь другого на моем месте, то не переживай. Я тоже буду думать о другой.

– Придурок, – уверена, в это мгновение я не просто покраснела. Я вся словно превращаюсь в факел.

– Я серьезно, выпусти пар, слишком сладко смотришься.

– Без тебя разберусь, что мне делать, – шиплю ему в лицо и торопливо поднимаюсь по лестнице, пока Дима не узнал, что за ними подглядывали.

Мне определенно больше не стоит спускаться. Слишком это…ненормально!

Я не знаю истинную причину раздора Димы и Ди, но определенно не по причине гнусного поступка Матвеевой.

Иначе бы Дима не смотрел так долго ей вслед.

Вернувшись в комнату, решаю больше не покидать ее. Смысл? Без Звягинцева мое присутствие станет только ещё более неуместным. Уверена, сейчас родителей Димы больше взволнует причина скоропостижного ухода Матвеевой, чем мое долгое отсутствие.

Поэтому переодеваюсь в домашнюю одежду, мчусь в душ, чтобы успокоиться свое разгоряченное увиденным телом, выключаю свет и быстро ложусь в кровать.

– На новом месте, приснись жених… Ерунда какая, – уткнувшись носом в подушку, вдыхаю аромат свежести. Слова на автомате срываюсь с уст, привычка, привитая ещё с детства, но я быстро замолкаю. Хватит с меня снов!

Я тут же закрываю глаза и поворачиваюсь на бок. Потом на другой. И снова по-новой. Глаза не смыкаются. Я действительно возбудилась, когда наблюдала за поцелуем Димы и Ди. Это было омерзительно, знать, что этими губами она целовала других. И возмутительно прекрасно видеть, как властно сжимает ее в своих объятиях Дима.

Как она в здравом уме могла променять его на каких-то там дядек с универа? Настолько нужна хорошая успеваемость? Неужели, умные подружки закончились?..

Но что бы не твердил мой трезвый разум, глубокой ночью я всё-таки не выдерживаю. Ломаюсь под натиском провокации Звягинцева, его слов о том, кого я представляю в своих фантазиях. Предаю саму себя, когда руки тянутся к резинке нижнего белья.

"Это всего лишь для того, чтобы спустить напряжение", – лгу сама себе, позабыв о всякой морали.

Это так странно. За столько лет я никогда не позволяла себе и думать о том, что буду мастурбировать, представляя чужого парня. Я в целом пробовала заниматься этим всего несколько раз. Сначала из интереса, после — чтобы выпустить накопившейся стресс, а сейчас… это какое-то безумие.

Глава 18

Дима

Я встаю посреди ночи, чтобы попить воды, потому что не могу никак уснуть. В голове то и дело прокручиваю ссору с Ди, возможные варианты того, как сложилось бы все, рискни я ей на эмоциях предложить стать своей женой.

Согласилась бы она? Едва ли. Диана на эмоциях могла и вовсе порвать со мной. И, пожалуй, это мысль пугает больше остальных.

Я не хочу терять ее. Не хочу. И злюсь на себя за то, что не смог ее удержать.

Значительной каплей в чашу моего терпения становится и то, что мне приходится спать в гостевой комнате, потому что мою детскую комнату, как оказалось, занимает Яна.

Слишком много упоминания этой невзрачной девчонки становится в моей жизни. Слишком. И как только она умудрилась познакомиться с моей матерью?

Почему именно она?

Что если эта девчонка не так проста, как кажется на первый взгляд? Что если вся ее история о парне — фальш, и она просто решила запустить свои ручки в доходы моей семьи, попутно пользуясь моим другом?

Впрочем, я не могу знать ничего наверняка. Обвинять девчонку до того, как не выясню все сам — тоже.

Однако, степень тревожных мыслей лишь возрастает, когда я проходя мимо комнаты, в которой когда-то провел немало времени, я слышу странный звук.

Я останавливаюсь и подхожу к двери, стараясь прислушаться к происходящему за ней. И по мере того, как звуки достигают моих ушей, внутри зреют неприятные домыслы.

Неужели Звяг всё-таки добился своей цели, проникнув к девчонке под покровом ночи? И решил, что неплохо бы воспользоваться ею здесь? В моей комнате?!

Однако, это не может оказаться правдой. Лёва не такой больной, чтобы шкериться с динамящими его девчонками в тихаря. Он любит публичность. Любит выставлять свою интимную жизнь напоказ.

Тогда с кем? Кого ещё привела эта нахалка, влезшая в мою семью?

Стараясь быть тихим, словно мышь, в своем же доме, касаюсь ручки двери, поворачивая ее и приоткрывая дверь. Едва ли в этот момент я вспоминаю о рамках личного пространства, к тому же, девчонка сама виновата, что не заперлась.

В и без того пересохшем горле словно воцаряется пустыня. Тихий женский стон словно уничтожает меня прямым выстрелом, заставляя крепче вцепиться в дверную ручку. Я застываю, так и не сделав шаг вперёд, не в силах остановить то, что вижу. Не в силах даже сделать вдох.

Потому что весь воздух буквально пропитан запахом цитрусов. Дразнящий аромат все же проникает в меня, окутывает с головы до ног, вынуждая отступить…

Но это едва ли помогает отвести взгляд от сдерживающей стоны девушки, что ублажает себя прямо на моей кровати.

Ее веки прикрыты, волосы раскиданы по подушке, а спина изогнута так, словно кто-то невидимый поддерживает ее за тонкий стан.

Это тихая мышка? Мастурбирует? В моей кровати?

Это конечно ее дело, физиология, все такое. Но какого…

– Чертов демон… – шепчут ее влажные губы. Ещё слышно, и меня вдруг накрывает.

Горячая волна возбуждения, которое я точно не должен испытывать ни к кому, кроме своей девушки, простреливает тело, сосредотачиваясь внизу.

Я тут же срываюсь с места, двигаясь обратно в комнату, где совершенно точно уже давно должен был спать.

Какого хрена я сейчас увидел? Самойлову что, не учили двери закрывать?

Этой ночью я так и не смыкаю глаз, то и дело порываясь позвонить Ди. Но что бы я ей сказал? Давай срочно займёмся любовью, а то у меня встал на девчонку, которую ты назвала моей личной подстилкой?

Из отчего дома я уезжаю рано утром, даже попрощавшись с родителями, львиную долю времени простояв под обжигающе холодными струями душа. Плевать, что до пар ещё много времени.

Все, лишь бы перестать словно наяву слышать тонкий стоны Яны. Девчонки, которая никак не должна фигурировать не только в моей голове, но и в жизни вовсе.

Она никто. Просто несчастная, которую подобрала моя мама. Я точно не хочу ее. Это лишь бунтующие гормоны, не более.

Однако, как не стараюсь, не могу выбросить из головы увиденное.

"Чертов демон", – все так же сладко шепчут ее губы, словно мне на ухо.

Я не понимаю, почему продолжаю думать о ней, пока колесю по утреннему городу, выжимая из тачки максимальную скорость. Не понимаю, как выбросить ее из головы, когда паркуюсь на стоянке возле универа, устало поднимая голову к хмурым небесам.

Настроение максимально паршивое, голова разрывается от непрощённый вопросов.

Кого она представляла? Звягинцева? Этого точно можно было назвать демоном.

И все же, что-то животное в глубине меня не принимает эту догадку. Оно твердит об обратном, тщеславно подпитывая эго, допуская то, о чем мне и думать-то в целом не хотелось.

– Хэй, Демон!

От восклика друга меня прошибает молнией. Я тут же поворачиваюсь в сторону как всегда свежего и бодрого Левы, идущего в мою сторону.

– Как ты меня назвал?

– Димон, – изгибает бровь блондин, не скрывая довольной улыбки. – А что не так? Ночка не задалась?

Я сжимаю зубы. Кто его тянул за язык?

– Ди уехала домой. Так что да, не задалась, – цежу, доходя до грани лимита приличных слов.

Какого хера я все ещё думаю о ней?

Тонкое тело на белых простынях. Изгибающаяся спина, в капельках пота.

Мне совершенно точно нужно помириться с Ди. Я же мудак какой-то, чтобы изменять ей. Даже в мыслях!

– Колечко-то ещё не потерял? – издевательски тянет Звяг, видимо восприняв мою нервозность насчёт неудавшегося предложения руки и сердца.

– Не потерял.

Время уже подходит к началу пар, приуниверская территория заполняется студентами. И как назло, в толпе спешащих на занятия, я не вижу Ди. Напротив, мой взгляд слишком уж цепко находит Яну, что торопливо перебирает ногами, шагая со стороны остановки.

– Знаешь, кажется, я начинаю тебя немного понимать. Ну, не в этой приторной верности своей девчонке, а… ты посмотри, как соблазнительно она кусает свои губки, – заметив направление моего взгляда, заявляет Лёва.