Мой первый роман про...

Глава 1

Глава 1

— Хм, — Римма Константиновна хмурила брови, сидя в своём алом кресле, напоминающем трон бывалой императрицы. И смотрела на распечатанный текст. Тот мирно лежал перед ее глазами на раритетном столе, пережившем революцию.

С книгой она ознакомилась ещё неделю назад, но, по обыкновению, играла на моих нервных клетках симфонию «Ожидание».

Диковинный кабинет напоминал место встречи выкраденных из музеев уникальных предметов интерьера, свойственных различным социальным слоям - викингам, ярым последователям Ленина (о чем свидетельствовала голова вождя пролетариата на столе) или только-только зарождающимся австралопитекам - и вызывал назойливый интерес, склоняющий заглянуть в другие двери. Чтобы убедиться в наличии нормальных, серых, признающих двадцать первый век комнат в стенах здания.

Издательство "Эра" было детищем Петра Малышева ещё три поколения назад. И сейчас его правнучка, полноправная владелица, с выражением острого несварения на лице, изучала текст книги.

По моему скромному мнению, история вызывала иного рода мимику — счастливое блаженство, которое присуще при поедании вкусных пончиков с кремом.

В сравнении со своими гигантами-братьями "Эра" вполне могла считаться так и не выросшей сестрой-невеличкой. Но при этом ни разу не комплексующей от неудавшегося роста, так как мешок ее карманных денег временами перевешивал заработки конкурентов. В этом был виноват природный дар, который у них, по словам Риммы Константиновны - с совершенно серьезным лицом поведавшей мне тайну своего рода в первый же день нашего знакомства - заключался в остром чутье на книги-бестселлеры. Марвел вроде не снимал фильмов про героев с обостренными нюхательными способностями, но в тот день я с особым усердием кивала под потоком ее слов. Признаюсь, алчно желая, чтобы мою первую книгу напечатали.

И вот теперь я принесла в стены издательства пятую детскую историю. Предыдущие разошлись неплохими тиражами и дали нам с Мороженкой возможность немного пошиковать. Мохнатому везло больше, чем мне. Троглодит настолько прочувствовал деликатесную жизнь, что часто кривил нос и посматривал на меня недовольным взглядом, стоило предложить ему корм подешевле.

— Кхм, кхм. — Римма Константиновна с достоинством откашлялась — свидетельство последнего аккорда. И подняла на меня свои прицельные глаза через оправу толстых очков.

— Милочка, — произнесла владелица издательства, скривив в скупой улыбке ярко-алый рот.

С первого дня нашей встречи я именовалась определенным образом: либо «милочка», либо никак. Мое имя Святослава оказалось сложным и ненужным для запоминания. Данная особенность меня никак не тяготила, так как в остальном Римма Константиновна была хорошей женщиной, прекрасно знающей свою работу и предсказывающей ожидания читателей без всякого магического шара.
— Не хочешь сменить жанр литературы?

В очередной раз следуя за своими суждениями о ценности времени, начальница сразу перешла к делу, не разбрасываясь лишними словами.

— Сменить жанр? — неуверенно переспросила, ожидая услышать все что угодно - но не это.

— Да. — убежденно подалась вперёд женщина, заставив меня попятиться назад и прирасти позвоночником к спинке стула. Не то чтобы я ее боялась, но в моменты особой увлеченности в Римме Константиновне открывался жутковатый взгляд, который несколько напрягал мой мышечный корсет…

— Вот ты написала прекрасную книгу про девочку и двух братьев медвежат! — слова похвалы вызвали на губах улыбку.

На моей личной «полке лестных отзывов» имелись такие эпитеты, как «хорошая» и «интересная». Сейчас же я с радостью укладывала туда «прекрасную», пока она вдруг не добавила:

— А ты бы лучше изменила немного сюжет, перекроила историю для более взрослой аудитории, сделав героиню Лилии совершеннолетней, но неопытной и невинной девушкой, забредшей в лес. И встретившей на свое счастье двух славных братьев медведей, показавших ей все прелести любви. — я рухнула вместе с полкой, а по голове звонко стукнула «прекрасная».

— З-зачем? Вам не нравится моя книга? — высказала единственное предположение.

Ведь, если нравится история, к чему столь резкий переход…

— Наоборот. Очень нравится. И слог у тебя хороший. Только вот мы хотим запустить серию книг для взрослых, с пометкой 18+. Понимаешь?

— Да… но…не понимаю, при чем здесь я. Сейчас многие пишут...

— Да, и я многое из этого прочла. Но … Ты пойми, на детской истории ты много не заработаешь, а на измененной я тебе обещаю семьдесят процентов, 70%!

Щедро, конечно, с учётом моих сорока сейчас…

— Но Римма Константиновна... Это совсем не мое. Поверьте, я далека от… этого…

— В каком смысле далека? Тебе лет сколько? Двадцать пять? Ну так, напряги своего парня! Почитай популярные романы, пофантазируй и составь свою историю.

Легко сказать - напряги. Прийти в квартиру и заявить: «привет воображаемый латиноамериканский любовник. Давай познавать искусство любви под хиты Рики Мартина?».

Единственное, что получу в ответ — недовольное мяуканье Мороженки и взгляд: «чего встала? корми меня немедленно, женщина.»

— Но я не хочу …

Глава 2

Идеальный вечер воскресенья — это когда ты отгладила все вещи на неделю и положила в контейнер полезный, да к тому же вкусный обед. И можешь, наконец, спокойно поваляться на диване со смилостивившимся Мороженкой, великодушно разрешающим себя потискать во время просмотра фильма или чтения книги.

Но вместо этого я сижу в квартире папы и выслушиваю очередные хвалебные оды мачехи относительно ее дочери Ксюши. Вместе со мной выслушивают еще три подруги новой жены отца и их слегка пьяные мужья. Все оживленно и дружно кивают китайскими болванчиками на каждый щедрый комплимент в адрес сводной сестры.

Я стараюсь мимикрировать и пытаюсь улыбаться, вливая в себя по каплям самый кислый на свете морс, отчего-то налитый одной мне.

Совпадение?

Случайное ли?
Поглядываю украдкой на часы и молюсь, чтобы папа, которого вызвали на работу в законный воскресный выходной, сдержал слово вернуться через час. Осталось десять минут, а Чацкого все нет…

Из мнимой зоны комфорта, меня вырывает звонкий голос мачехи, в котором - я убеждаю себя - нет никакого ехидства:

— Святослава, а ты все там же работаешь? Все еще простой экономист?

— Да, там же. — отвечаю коротко и повелеваю стрелке часов двигаться быстрее. Зараза не подчиняется. — Да, экономист.

— Неужели нет никакого роста? Ты уже там сколько лет? Года два, три? — гости зачем-то снова кивают, словно недавно хором увлеченно просматривали мою трудовую книжку.

— Год. — поправляю Наталию. — Меня все устраивает.

— Ну нельзя же так… — и яда в голосе нет, Слава. Ты додумываешь. Это морс повлиял на реакцию. — Надо стремиться к чему-то большему…

— Она книжки свои пишет. — хмыкает около своей матери Ксюша, что-то увлеченно печатая в телефоне, обёрнутом в чехол с серыми заячьими ушами. Волосы идеально выпрямлены и покрашены в модный розовый цвет.

А я мгновенно осознаю, чем отличается новичок от профи. Уровень дозирования яда в голосе максимален и не взят под контроль.

— Ксюша! — мать тоже недовольна непрофессиональным выпадом своей дочери и явно озадачена необходимостью приватных мастер-классов, поэтому сглаживает углы. — У каждого есть хобби….

— Ага, — снова усмехается та, поправляя единственную прокрашенную в светлый цвет прядь волос и игнорируя недовольную мать.

Наконец в двери щелкает замок.

Если спросить меня, как папа женился на Наталии Петровне Кобылкиной, то мой словарный запас и фантазия выведут разом на новый уровень русского ненормативного языка, поэтому я скажу иначе — не знаю.

Не знаю, потому что она совершенно не похожа на мою мать. Не имеет ни одного общего с отцом интереса. К тому же постоянно недовольна, что бы он для нее не сделал — факт, доводивший меня до белого каления.

Но она моложе папы. Обладает хорошей фигурой и утонченной стервозной внешностью, с которой можно сразу пройти кастинг на Круэллу. Уверена, мачеха бы даже не моргнула, распотрошив всех далматинцев ради шубы.

И, кстати, у нее сейчас висит очередная шубка в шкафу, а отец так и не купил себе новую машину. Внутренний следователь просит успокоиться и вспомнить, что я здесь лишь для того, чтобы пообщаться с отцом.

— Дочка, ты пришла. — радушно говорит папа, когда его могучая рука ложится на мое плечо.

— Конечно, я пришла. — улыбаюсь в ответ и встаю для объятия.

— Мы как раз обсуждали, какая у нас Святослава талантливая девушка. — нараспев произносит мачеха, удивляя своим мастерством лицемерия одного из мужей своей подруги.

Добро пожаловать в клуб, приятель.

*

— Не хочешь вернуться домой? — спрашивает папа, когда мы закрываемся вдвоем в его кабинете

Стоя у огромного книжного шкафа, проверяю наличие коллекционных изданий. Как-то в разговоре мачеха задумчиво предложила их продать за хорошие деньги. Тогда первый раз я слишком резко ей ответила. А она так и не простила, что папа принял мою сторону.

— Нет, пап, спасибо. Мне, наверное, лучше одной. — вру.

Мне было намного комфортнее с ним вдвоем, пока он не привел в дом двух нахлебниц, из-за которых моя жизнь превратилась в ад. И я съехала сразу, как только начала зарабатывать сумму, достаточную для аренды квартиры и покупки нам с Мороженкой еды .

— Ты же знаешь, я не сильно могу помочь. — потупив голову, оправдывается папа. — Но вот это возьми. — и в карман моего кардигана опускаются три красные бумажки.

— Папа! — возмущенно шиплю.

— Бери говорю и молчи. Мне сегодня шеф заплатил сверху, за то, что я вышел.

— Тебе от Наталии за это не попадет?

— А она не узнает, — хитро подмигивает отец и тут же пытается оправдать ее. — Она не плохая женщина, дочь. Вы просто не смогли найти с ней общий язык… Может, если бы ты дала ей время… — искусство видоизменять действительность тоже одна из сильных сторон мачехи. — И Ксюша очень хотела с тобой подружиться. — наивно и уверенно продолжает папа.

С одной стороны, хочется спросить у него, интересно в какой именно момент она этого очень хотела? Не тогда ли, когда резала мои юбки, неприлично увеличивая вырез? Или срезала с кофт пуговицы? Или откровенно портила колготки? А кетчуп в сумке, на которую я копила деньги несколько месяцев, тоже проявление сестринского чувства? Возможно ли, что она нарисовала красное сердечко на дне чехла, а я, неблагодарная, его не заметила?

Глава 3

Будильник не успевает начать играть на моих сонных рецепторах, оставленный позади лапой Мороженки, которая хлопает меня по щеке. Полуоткрывшиеся глаза встречают озабоченно недовольную мордочку кота, заинтересованного в утреннем завтраке намного больше, чем в снах его рабыни. Потому что я уверенна, Мороженка стопроцентно считает себя господином. И проявляет щедрость сердца, позволяя Славе время от времени брать свое мохнатое тельце на коленки.

— Имей совесть, злостное Эскимо. — недовольно бормочу, стараясь скрыться под одеялом.

Но кот не дремлет, и тяжелая туша точным снарядом приземляется мне на лицо.

— Я переведу тебя на Вискас! Так и знай. — сонно и злобно грожусь я, стаскивая массивного захватчика сна и вылезая из-под одеяла.

— Мяу. — мурчит наглая рожица, уверенная в полном блефе моих слов.

Ноги облачаются в шерстяные носочки, и я топаю на кухню, доставать его кошачий фуа-гра. Хоть кто-то из нас может пошиковать. Права была мачеха, утверждая, что я работаю на благо своего кота.

А, пофиг, несмотря на его барские наклонности, он меня любит. Стоило Наталье с Ксюшей придумать очередной невидимый папе способ для издевательства надо мной, как Мороженка тут же являлся и мстил за хозяйку.

Насыпав коту еды в мисочку, следую за биологическими потребностями к полностью оранжевой комнате, где ждет белоснежный трон. После иду на пятнадцать минут в душ. Но мокрая и злая вылезаю оттуда минут через пять, потому что нарастающий звук будильника грозится дойти до соседей. Выключаю и с удивлением застаю сообщение от хозяйки квартиры.

Мигера: Тебе завтра надо съехать.

Забыв про душ, пялюсь в экран, пока тот не решает, что с него достаточно моего глупого выражения лица, и гаснет.

Что значит съехать?

Но почему?

Сегодня день оплаты за следующий месяц. А я всегда плачу вовремя. Ничего никогда не ломала, никого не приводила, пьяных демаршей не устраивала…

Может, надо было?

Как просто она об этом сообщила.

Хотя, зная ее, хорошо хоть, что сроки оговорила.

Да какие сроки, завтра надо съехать!

Но как за день найти квартиру?

Найти, наверное, можно, но вряд ли за ту сумму, которую я плачу здесь.

И погодите, завтра? Когда хозяйка отправила мне эту радостную весть?

Да, замечательно, отправлено вчера в час ночи, но подозреваю, что ее завтра — это сегодня…

СЕГОДНЯ!

Довольный своей порцией лухари еды, белый кот трется об мои ноги пушистой шерсткой. В другой раз я бы оценила столь любвеобильный жест, да еще и с утра, но сейчас я плотно придавлена к полу одним коротким сообщением. И не обращаю внимание на мурашки, которыми покрылось от холода тело.

Ни тебе здравствуй, как в том анекдоте, ни мне спасибо… просто съе**зжай, Святослава.

Написать Юле с ее любвеобильным Стасом… не вариант. Их пара наделена стойким отсутствием чувства стыда за нехватку дверей между комнатой и кухней. А воздержание к скачкам на кровати и подавно к ним не относится. Однажды красный, как рак, человек, морально не подготовленный к чересчур близкому порно, практически душил себя на кухне под подушкой, лишь бы не слышать чужие оха-скрипы. После того раза я к ним ни ногой…

Моя психика и так пошатнулась...

Конечно, я могу пару дней пожить у папы, но мысль о ехидных улыбочках мачехи и Ксюши заставляет поежиться. Даже сон на курском вокзале видится более здравой затеей.

Глава 4

Понедельник. Еженедельное утреннее совещание проходит как обычно.

Наш финансовый директор проводит его в своем маленьком кабинете и каждый раз затаскивает туда еле помещающиеся стулья для плотного утрамбования всех восторгающихся им — на его скромный взгляд — женщин, находящихся в его подчинении.

На деле — синхронный не моргающий покер фейс моих коллег. Вначале мы неизменно выслушиваем трехчасовые истории из жизни фин-дира, а затем получаем список нелепых заданий, которые, как неожиданно выясняется, нужно было сделать еще на прошлой неделе.

В своих мыслях о квартире, поворачиваю голову немного вправо и ловлю непроницаемый взгляд своей начальницы, которым она умело развеивает самовлюбленный пар директора. Я совершенно искренне ее обожаю и никогда не перестаю восхищаться внутренней силой этой удивительной женщины. Она настоящее гениальное сокровище, знающее в разы больше надутого индюка. Но особенно Елена Олеговна хороша в те минуты, когда со стальным выражением на лице таранит нескромное самообожание начальника, спрашивая, как например сейчас:
— Виктор Борисович, на этом всё?
Мужчина нервно поправляет сальные волосы, бросает на нее недовольный взгляд и нехотя произносит:
— Да. Надеюсь, мои замечания все услышали. А теперь идите работать.
Но стоит сделать шаг к волшебной освободительной двери, как меня окликают:
— Слава, вы, наконец, подготовили формат таблицы? — и ведь подождал, пока Елена Олеговна выйдет!

Она бы ему в очередной раз красочно высказала про неведомый формат, который он уже год не может согласовать. Причем я каждый раз четко записываю его «хотелки» и создаю образец точно следуя указаниям, но неизменно получаю то:
«Слишком мало цифр, что я здесь по-вашему могу увидеть?»

Или же
«Слишком много цифр! Отчет должен занимать одну страницу! Одну! А если не умещается на одной, то сделайте десять разных отчетов».
К слову, десять разных отчетов его тоже не устроили. Человек-загадка. Мистер-головоломка, не иначе.

Когда все счастливицы, кроме меня, покидают кабинет, я десять минут выслушиваю про его пространное новое видение отчета, а потом еще час о новом холодильнике на его кухне. Вообще не понимаю, почему меня, простого экономиста, тоже зовут на эти встречи. Но, как сказала Елена Олеговна, Виктор Борисович сам на этом настоял.

Наконец, ко времени превращения моих ушей в мощный сопротивляющийся потокам ненужной информации аппарат, директор меня освобождает. И я, поймав чужой неблагопристойный взгляд на своей груди, внутренне морщусь и спешно покидаю место изощренного битья моего слуха.

Вот что делать с глазным офисным харасментом?

— Жива? — участливо спрашивает Олеся, когда я возвращаюсь в наш, не видевший много лет ремонта кабинет.
— Уши переживают очередной кризис, но, думаю, справятся. — улыбаюсь, опускаясь в свое кресло.

Дергаю мышку и ожидаю, когда воскреснет экран.
— Вот я давно говорю, Виктор Борисович на нашу Славу смотрит иначе. — многозначительно и уверенно замечает Надежда Ивановна.

Она часто любит подчеркивать, что, в силу возраста, видит ситуации намного лучше. И она же, с первых дней моей работы в компании, решила найти мне мужа.

Ну, хоть кого-то беспокоит моя личная жизнь.

Еще Юльку, может, но та, кажется, уже вырастила мох на своих попытках.

— Фу фу фу. — морщится Олеся и начинает пшикать антисептиком вначале на себя, а потом и на меня.
В это время дверь открывается и входит Елена Олеговна.

— Вижу вернулась, — улыбается она мне. — Снова с таблицей мучил?
— Большей частью со своим холодильником. — честно признаюсь я.
— О, мне на той неделе тоже пытался рассказать, но я прервала и ушла.

Да, она шикарно его сбривает. Я такое позволить себе не могу.

— Можешь свести для меня две таблицы? Помнишь, отчеты по прибыли в прошлую пятницу смотрели, за 2019 и 2020 год? Сделаешь?
— Конечно. — начинаю открывать свои папки, когда она озабоченно нависает надо мной и участливо спрашивает. — И, кстати, у тебя все нормально? Ты все совещание какая-то дерганная сидела.
— Да… Просто хозяйка квартиры вчера написала, что мне надо сегодня съехать, а я не успела еще ничего найти...
— Мигера… — точно угадывает Олеся прозвище, под которым у меня на телефоне записана женщина.
— М-да. — хмурится начальница. Про ситуацию с отцом и мачехой ей известно, и она полностью поддерживает мое решение жить отдельно. — Ладно, отчет я сама сведу, там, в принципе, не долго. Лучше посиди и посмотри квартиры, может найдешь чего. — сурово командует и уходит.
— Все же она потрясающая. — произношу с обожание, когда за эффектной брюнеткой в строгом деловом костюме серого цвета закрывается дверь.
— Да, — согласно хмыкает Надежда Ивановна. — С Еленой нам повезло.
— Ищи квартиру давай, — тыкает в мою сторону ручкой Олеся, — Пока Борисович тебя не припахал.

Раньше я считала, что найти квартиру сложно только в случае отсутствия славянской внешности. Потому что полгода назад это служило основным критерием. Но за непродолжительное время легенда обросла новыми деталями. Сейчас я уже пятой женщине в трубке объясняю, что не знаю никакого ни Давида ни Эмина, и собираюсь жить одна. Ну, то есть, с Мороженкой.
Не понимаю, чего они так пристали к этому бедолаге Давиду.

Захотелось его даже найти и в порыве альтруизма предложить жить вместе.
Те же, кто сразу верят в отсутствие у меня постыдной связи с Давидом, предлагают немедленно избавиться от Мороженки.

Глава 5

Писательство, к сожалению, не являлось моим основным кормильцем. А служило лишь дополнительным источником дохода. Поэтому время историям я могла уделять либо вечером, когда уставшая вваливалась домой после работы, либо в выходные, отвергая Юлькини предложения потрясти пятой точкой в каком-нибудь новомодном баре. Предпочитая вместо плясок отдаваться старенькому ноутбуку.

«Ты превратишься в кошатницу, — с искренним сожалением в голосе говорила подруга. — У тебя будет одиннадцать кошек и ни одного мужика, Славка. Поэтому погнали в бар Ваниль!»

С Ромой — моим единственным бывшим — я познакомилась как раз в одном из Юлькиных баров, куда меня затащили отметить удачную сдачу сессии. Высокий, плечистый, уверенный в себе — таким он показался после двух коктейлей, затмивших блеск лака в его волосах, который моя последующая слепая влюбленность каждый раз ему прощала.

Рома ухаживал. Водил в кино и недорогие кафе. Но, конечно, не в один и тот же день. И даже дарил цветы. Чаще одну розу или три тюльпана. Но мой непридирчивый внутренний охранник, в чей клуб, из-за плотной отдачи себя учебе, никто до этого никогда не стучался, глотал все живо и с радостью.

А Юля, чей послужной список по захвату мужских сердец начинался лет с четырнадцати, уверяла, что через месяц можно, наконец, перестать охранять свою заснеженную крепость. И запустить внутрь жаркого молодца.

Наши отношения с Романом продлились два года. Сейчас, вспоминая тот период, мне сложно сказать, была ли я с ним счастлива или нет. Мне казалось, я выполняю общую норму — встречаюсь с парнем. А значит, ко мне перестанут приставать с ехидно-жалеющими вопросами: «ты все еще одна?». А как оно там внутри в паре уже не столь важно...

Прихода его молодца я ждала трепетно. С целой подборкой горячих сцен из романтических мелодрам, обещающих нечто удивительно-прекрасное. Но в жизни все оказалось иначе…

Каждый раз, как его боец посещал мои владения, крепость усиленно опускала ворота, пытаясь остановить вторжение… А он только недовольно бурчал:

— Блядь, Слав, ну чего ты вечно сухая. Надо снова на смазку тратиться.

Два скользких поцелуя. Грубое сжимание груди, приносившее болезненные ощущения, но я закрывала на это глаза, так как намеки на неприятные впечатления после процесса обижали моего парня, вызывая его сильное недовольство.

И, собственно, само проникновение, которое, кроме тягостного первого толчка ничего не приносило…

Ничего.

Совсем.

Первые разы я пыталась почувствовать хоть что-то. Прислушивалась к себе и своему телу. Но было глухо. Как в танке.

Вроде бы пришли гости, но твоя антропофобия¹ мешает их осязать.

А Юлины уверения о крышесносных прикосновениях Стаса к ее груди и многочисленных оргазмах больно всплывали в памяти.

Я тогда много чего прочитала про женский оргазм, который автор одной из статей именовал "солнечным затмением", и пришла к печальным для себя выводам, под названиями: фригидность или аноргазмия.

При фригидности половой акт безразличен и не приносит удовольствия, а эрогенные зоны лишены чувствительности. А при аноргазмии женщина не может испытывать оргазм, хоть половой акт может приносить ей удовольствие.

Сначала я уверила себя в абсолютной фригидности, но как-то вечером, перещелкивая безостановочно каналы телевизора, случайно наткнулась на эротический фильм. Любопытство перебороло смущение, да и в квартире я была одна, поэтому решила несколько задержаться на художественном процессе. А через некоторое время ощутила, как по телу прошелся жар и соски затвердели. Прикосновение к ним пальцами принесло приятные ощущения.

Во мне затеплилась надежда. Я начала изучать тему досконально, как поступаю всегда при волнующем или интересующем меня вопросе.

Надо было выявить все возможные причины аноргазмии, написать список и основательно по нему пройтись. Вдоль и поперёк.

Первым я обозначила различные гинекологические патологии и навестила нескольких специалистов. Не в целях собственного мазохистского удовольствия, а потому что поняла, врач врачу рознь...

Избегая долгое время этого страшного раздвигающего ноги кресла, я в первый же раз столкнулась с доктором, которая кричала на меня: «Расслабься! Ты мешаешь мне проводить осмотр! Ты специально сжимаешься?»

Нет, напряжена я была не специально и сидела, сжав кулаки, ощущая, как мокнет майка на теле - тоже не специально. И решала, что жизнь без оргазма вполне имеет место быть, лишь бы слезть с этого ужасного кресла, выхватить одежду и убежать от испепеляющей меня гневом женщины, сверкая голой попой.

Не знаю, как я решилась на второй поход. Наверное, в глубине души я отчаянная и героическая личность.

Прочтя множество хвалебных отзывов про Любимову А.А., записалась на прием и сидела на синеньком диване около ее двери, трясясь, как осиновый лист на ветру.

Размышляя: «А оно мне надо, может быть, уйти…».

Медсестра выхватила меня из сомневающихся размышлений и чуть ли не под руку повела к врачу.

Алла Александровна заслужила каждый хвалебный отзыв и в тот же вечер получила еще один от меня, оказавшись не просто хорошим врачом, но вместе с тем тонким психологом и прекрасным человеком.

Глава 6

Красноречивое сообщение от Риммы Константиновны пришло именно в тот момент, когда я, сосредоточившись, готовила краткий отчет по бюджету на следующий год. Оно заставило нервно проверить, не стоит ли за спиной толпа осуждающих мой порыв к созданию повести для взрослых, и шпионски прикрыть телефон рукой.

РК: Милочка, буду рада завтра что-нибудь вкусненькое от тебя получить.

Любой знакомый с культурой чувственных книг сразу бы понял, что именно имеет в виду моя внештатная начальница, но опыт Славы заключался в единственном «грехе синьора Арриаса», поэтому употребляемый эпитет был для меня неведом.

— Что значит вкусное? Мне про выпечку или будни кондитерской лавки писать? — спрашивала вечером Мороженку, трапезничая макаронами с брокколи, посыпанными тертым сыром.

Кот нескрываемо-уничижающе смотрел на меня, поглощая филе ягненка.

Он явно знал больше, но молчал.

Закончив совместный ужин, мы переместились в спальню. Я залезла под одеяло. Водрузила на нос, спасающие от мониторной слепоты — как уверяла консультант на садоводе — очки, открыла ноутбук и начала призывно шевелить пальцами. Это мой давний шаманский метод пригласить Муза, работающий от раза к разу. К сожалению, действенного способа заставить фантазию в голове искрить бразильскими сериалами, я к своим двадцати пяти годам, так и не нашла.

Проделав целую гимнастику для кистей и, восспев лучший «ом» на планете, я опустила руки на клавиатуру и зависла.

Да, о чем писать?

Почему перед глазами один белый лист, а пролетающие чайки с упоением на него испражняются. И ехидно при этом смеются.

Глупость какая.

Так, собрались, Слава!

Не может же книга начинаться сразу со сцены коитуса, верно?

Не логично это?

Вон синьор Арриас сколько мучился и страдал пока наконец не дошел до спальни своего греха, невинной Эулалии, которая, несмотря на неопытность, довела его в первую встречу почти до ручки… Я тогда очень переживала и надеялась, что она его оставит в живых.

Да… Должно быть знакомство с героями…

Скажем… Валя и… Леша.

Отлично.

Она пусть будет студенткой медицинского вуза, а он подающий надежды теннисист. Прогулка в парке теплым осенним вечером. Случайное столкновение и роковая встреча!

Детально описав знакомство героев и их самих, довольная собой, отправила текстовку Римме Константиновне.

Но буквально через двадцать минут мой телефон завибрировал.

РК : Милочка, нужно 18+! а не 6+.

Пробуй снова. И где вкусненькое?

Завтра жду.

Мучаясь вопросом и прожевывая ни в чем неповинные губы, я решила не уточнять про вкусное.

Кажется, я поняла, что имеется в виду…

Глава 7

Вместе с вопящим будильником меня встретили сообщения от владелицы Эры.

01:45 РК : Напиши про медведей!

02:20 РК : Почитай эротические романы.

05:09 РК: Чтобы в отправленных отрывках были описаны сцены секса!

Абсолютная уверенность в знании Риммы Константиновны своих желаний утвердилась во мне еще сильнее. Но появились сомнения насчет того, спит ли она вообще? Не просыпается же среди ночи, хватает телефон, лихорадочно печатая подчиненным команды, и тут же засыпает дальше?

И почему я представляю ее спящей с сеточкой на волосах под блестящим алым покрывалом и с таким же несмываемым алым цветом на губах…

Отряхнувшись от странных мыслей, пошла на кухню варить себе кофе.

Моя идея заключалась в написании истории про юную Клотильду, открывшую свой кондитерский магазин в каком-нибудь небольшом уютном городке на юге Франции. И вот однажды стеклянную дверь кондитерской открывает рука прекрасного Тома. Трепетные взгляды, синхронное биение сердец и…

Появление медведей из-под стойки с гармошками в руке?

Ведь теперь Римма Константиновна хочет медведей…

Причем не одного, а сразу нескольких?

Или Клотильда с Тома должны почувствовать одинаковую ипостась друг в друге и покрыться мгновенной шерстью, стоит их глазам столкнуться?

Хм…

Н-е-е-т, тогда оставшиеся посетители магазина с криками: «спасите» - разбегутся, и крышка захлопнется не только над моим романом, но и над кондитерской голубоглазой Клотильды. Остросюжетный триллер «Разорение не преграда для любви…» или «Любовь вопреки разорению…»

Думай, Слава, думай.

Насчет почитать романов, Римма Константиновна, несомненно, права. Как я сама до этого не додумалась, ведь люблю всегда досконально и дотошно изучать вопросы.

Начну сегодня же!

*

По пути на работу, удалось неожиданно удачно попасть в пустой вагон, без функции «укладка селедкой», и даже сесть.

Решив не терять времени, достала телефон и зашла на известный мне сайт, на котором периодически читаю про космические путешествия Лоры Пауль. Но меня интересовала не фантастика, а неизведанный доселе раздел: «Эротика».

Одним из первых значился роман, разрекламированнный Олесей:

«Не отпущу тебя»

Под ним шли тысячи восторженных отзывов, подкрепленные сердечным изобилием.

Вздохнув, нажала кнопку «Читать» и официально с этой минуты взлетела по а-эро-трубе, с головой окунаясь в мир клубники. Встретив фонтан такого, отчего пошатнулись многие мои стройные убеждения про отношения и принципы построения повествования.

Как оказалось, я была неправа... и:

Потому что уже на второй странице, Босс, со слов автора произведения, снова и снова вколачивался в свою новую помощницу, намотав ее волосы себе на кулак, распластав девушку на рабочем столе и широко раздвинув ее трясущиеся от возбуждения ноги.

Распластавшаяся на столе помощница, с придыханиями молила своего начальника остановиться, при этом по ее телу пробегала сладкая дрожь. Тело отвечало на движения мужчины, а бедра двигались навстречу вколачиваемому болту, и она кончала уже второй раз.

Первый оргазм она получила почти сразу как вошла, от одного его свирепого взгляда…

2. Но вот самое-самое странное…

Она его видела первый раз в жизни! Первый, Карл! А когда он сказал занести ему важные бумаги, отчего-то сразу поняла, что голос его таит угрозу. И просто так выйти из кабинета она не сможет, подвергнув трусики осадкам — позаимствованная цитата у автора.

Но почему? Как? С чего такой вывод? У нее звуковой радар на эрекцию начальства? Она же помощницей пришла работать. А занести бумаги вполне нормальная должностная функция….

И его внушительный агрегат почему вдруг резко снизошел к проникновению в новенькую тоже непонятно…

Недовольно погасила экран телефона, раздражаясь, что меня бесит нелогичность. И бесит, что, несмотря на эту нелогичность, мое тело откликается на какие-то животные вколачивания.

Как только экран потемнел, меня с двух сторон обдали досадливым фырканьем дамы, чей акт заинтересованного и нескрываемого вуайеризма в свой телефон я прервала.

— Неправдоподобно. — оправдательно сообщила в ответ.

— Зато как чувственно! — возмутилась брюнетка слева.

— Кому нужна правдоподобность в романе? — одарила меня снисхождением вторая.

Мне! - хотелось воскликнуть и ударить в грудь кулаком, но вместо этого всю дорогу на работу эти две фразы эхом прокручивались в голове.

Попросила Римму Константиновну дать мне пару дней на «ловлю Муза». На деле же я поняла, что следует прочесть, хотя бы по диагонали, не один роман. И «быть в теме».

Глава 8

К субботе я успела прочесть сто-о-о-о-олько, периодически прикрывая монитор ноутбука от любопытных поползновений Мороженки, желающего познать мжм и бдсм, что запас порока расцвел в голове камасутровым маковым полем. Только вот эти залежи не влияли на функцию написания.

Стоило опустить руки на клавиатуру, как пальцы, сдерживаемые внутренними строгими вожжами, выдавали милый сказ о Клотильде и Тома, познающими первый трепетный поцелуй. Отказываясь прибавить жара и огня. А одичалые медведи ходили вокруг кондитерской и с грустью поглядывали на разложенные аппетитные булочки, безрадостно стуча по гармошкам.

Отчаявшись и признав собственную порно-никчемность, решила принять предложение Юльки о встрече на обед в недавно открывшемся девичьем кафе «Карамелька», заполонившем инстаграм розовым фото-очарованием.

Цены, правда, больше подходили для успешных бизнесменов. Потому что три сырника за семьсот рублей стали моим пищевым откровением и намекнули на вычет нескольких продуктов из списка нужд на ближайшие два дня.

Юлька, как и всегда, щебетала в основном о Стасе и их любвеобильных похождениях.

Вот она - эталон и кладезь безбашенных историй о совокуплениях. Та, с кем можно посоветоваться и уточнить, что же чувствует женщина, когда в нее входит любимый мужчина… Но… Я не могла.

Стыд.

Еще раз стыд.

И снова…

Стыд.

Ей я не рассказывала, что с Ромой ничего не чувствовала.

Но ведь сейчас вопрос о книгах.

К чему мое нелепое стеснение при разговоре о литературе для взрослых? Ведь это моя лучшая подруга.

Верно?

Поэтому, когда она неожиданно упомянула умопомрачительную, по ее словам, книгу, которую читает и очень советует под названием: «Не отпущу тебя», я решила вскользь пошутить.

Прощупать, скажем так, сомнительную и стыдливую почву.

— Как думаешь, а я бы смогла написать что-то подобное? — спросила с колотящимся сердцем, краснея и делая большой глоток кофе. Мечтая не подавиться от волнения.

Словно от ее ответа зависела вся моя карьера в клубничном бизнесе.

— Ты, — усмехнулась Юлька, — Писать эротику?

— Ну, — неуверенно потянула я. — Да… а почему нет…

И тут Юля сделала то, к чему моя фантазия не была готова.

Я ожидала удивления или задумчивости. Хотя бы двух минут раздумья. Мне так были нужны эти две минуты.

Но реальность встретила иначе.

Смех.

Громкий.

Долгий.

Откровенный.

В котором, я убеждала себя, нет никакой насмешки.

— Ой, Слав, рассмешила. — она вытирала салфеткой слезы с эффектно наращенных ресниц. — Ну где ты и где эротика? Там же надо чувственно и страстно писать, чтобы внутри все аж потрясывалось. Чтобы химия между героями завораживала. — она запнулась. — То есть не то, чтобы ты плохо пишешь. Ты потрясно пишешь книжки для детей. Это прям твое. Я даже всплакнула, когда Толди потерялся в лесу в той твоей истории про сестру Бэт. — убеждала она. — Но не эротику же тебе писать. — усмешка. — Вот я к чему.

— Да, я поняла. — проталкивая в себя очередной глоток кофе, кивала я.

Настроение почему-то улетучилось, и держать улыбку было не простым делом .

— Ты же не обиделась? — уточнила Юля.
Получив мои отрицательные качания головой, способные вызвать левитацию волос, подруга вспомнила про недавний подарок, преподнесенный ей Стасом, и начала осыпать меня деталями.

*

Домой вернулась в районе пяти часов вечера и, раздевшись сразу около двери, прошла в душ. Привычка появилась, когда я только начала жить одна и мечтала как можно быстрее смыть с себя нелепые задания и зрительные поползновения Виктора Борисовича.

Сейчас же хотелось постоять под прохладной водой и ответить себе честно на вопросы.

Почему меня так задели Юлины слова?

Действительно ли я эротико-никчемна?

Связана ли моя никчемность с неумением моего тела реагировать на прикосновения мужчин…

Смогу ли я когда-нибудь испытать то, что чувствуют женщины в этих книгах…

А что, если мое тело «холодное», как говорил Рома и таким навсегда и останется….

Почему в моих глазах слезы…

Почему я стесняюсь писать то, что приходит мне в голову…

— Милочка, — на левом плече возникла мини вресия Риммы Константиновны и, неожиданно рыгнув, произнесла. — Нового автора никак не переварю, не удивляйся.

Улыбнулась, почистив ногтем между белоснежных зубов, и продолжила:

— Я не прошу тебя описать убийства или военные действия, я прошу написать про любовь и возникновение страсти между людьми.

— Еще про оборотней и медведей. — нехотя подсказала мини-я в скафандре.

— Ну и полу-люди. Если ты не ощущаешь дрожь от прикосновения мужчины, позволь себе ощутить ее в романе. И вместе с собой подари эту возможность другим женщинам. Перенеси их в мир страсти. Или ты думаешь, каждая вторая кувыркается с оборотнем и мечтает о двух братьях медведях?

Глава 9

Эро-история 1

Больше ста лет назад мир изменился. Никто не знает, почему именно тогда они решили вступить в общество людей, навсегда покинув привычный для себя сумрак и тень, но вначале вампиры, а затем и оборотни заявили о себе, вызвав волну страха и непонимания простых смертных.

Паника и ужас накрыли общество. Люди запирались в домах или бежали, сами не ведая куда. Матери перестали выпускать детей на улицу, стоило солнцу покинуть небосклон. А пришедшие чужаки или «монстры», как их называли в те далекие времена, уверяли в отсутствии злого умысла и единственном желании: жить, как обычные люди, став частью социума.

Их простое желание, конечно, было не таким простым, как могло показаться. Ведь, хотели они этого или нет, но вместе со своим приходом они внесли новые правила для всего мира, которому сквозь сжатые зубы и дрожь в коленях пришлось подстраиваться.

Теперь в учебниках описывалась не одна история, а целых три. И если ты хотел выжить в этом новом мире, то должен был хорошо понимать повадки каждого вида.

Особенно, если ты самый беззащитный среди них — человек обыкновенный, которым я, Хоуп Гаррет, являлась уже двадцать один год своей жизни.

Подкинутая к дверям конгрессмена Джорджа Гаррета в маленькой деревянной корзиночке, перемотанная белой простынкой, с кулоном на шее с надписью «hope» (с английского «надежда» — прим.автора).

Паршивое чувство юмора моих настоящих родителей, с учетом того, что Джордж и его жена Эмма не могли иметь детей, убедило меня никогда не искать и не пытаться узнать свою истинную родословную. Эти двое вырастили меня в такой любви и достатке, что грех было жаловаться или страдать о тех, кто самовольно решил избавится от тебя, не пожелав обременять себя лишними хлопотами.

Папа честно признается, что очень переживал пока показывал меня врачам для диагностики, ведь они с мамой сразу захотели оставить кроху, как только увидели.

— Ты потянулась ко мне своими маленькими ручонками и мое сердце тут же расплавилось. — с теплом в глазах рассказывал он мне однажды, когда мы сидели в нашей семейной библиотеке. — И, малышка, я так боялся, что в тебе найдут сущность двуликих или кровь вампиров. Ведь тогда, по закону, следовало отдать тебя им.

Но, к счастью, даже показ ведьме не выявил во мне каких-то аномалий.

Все-таки не все люди так уж просты и в некоторых таится сила. Но не во мне. Я человек обыкновенный. И с детства стараюсь всячески избегать других, как обобщенно называют люди оборотней и вампиров. Это не считается оскорблением, но редко кто решится употребить данный термин в присутствии не человека, уж вы мне поверьте.

Сегодня же, я словно бросала вызов всем годам побега, придя на обручение своей подруги Джэсмин, и пила уже второй бокал шампанского, пытаясь унять нервное напряжение.

*

— То есть, ты просишь прийти к вам в субботу и окунуться в общество целой стаи? Еще и говорить всем «приветики!». Ты хоть представляешь, сколько алкоголя мне надо будет выпить для храбрости?

— У нас с Генри обручение! А ты моя лучшая подруга… И, если это поможет, то ящик шампанского лично твой.

— Зачем вообще было влюбляться в бету Северной стаи, женщина? — это мой любимый вопрос, на который Джэс только усмехается. — За тобой пол школы бегало. Выбрала бы кого-нибудь без двуличности…

— Я его истинная, — каждый раз самодовольно отвечали мне. — А это выбор Стихий, ты же знаешь. Это не простое чувство, оно намного сильнее и глубже… — порочно закатывая глаза, говорила белокурая.

— Но я не…

— Ты за все время наших отношений с Генри ни разу не пришла на вечеринки стаи, бросая меня одну!

— У тебя мужчина — волк, тебя бы там не тронули!

— Генри бета и он не позволил бы никому притронуться к тебе! — возмутилась Джэс. — А чего стоило тебя с ним познакомить? Ты правда думала, что тот шокер в случае чего тебе поможет?

Да, признаю. Особого желания знакомиться с двуликим парнем Джэс у меня не возникало. Я тайно надеялась, что у них ошибка, помутнение сознания, и они вовсе не истинные, а так, слегка показалось. Повстречаются и расстанутся. В этом я ей не признавалась. Боялась, останутся шрамы на лице — она завела моду на метровые ногти, как стала встречаться с Генри, который оказался довольно приятным для волка парнем, и на пару с Джэс уверял меня, что на их обручении я буду полностью его протеже, и меня никто не тронет.

— Тебе надо еще выпить, и тогда левая коленка тоже перестанет трястись, — подруга подошла ко мне, протянув новый бокал, пока я пыталась укрыться у стены за огромной пальмой. — И должна тебя расстроить, но тебя все равно видно. А волки к тому же чувствуют твой запах.

— Запах страха, — хитро прищурив темные глаза, широко улыбнулся Генри, появившись слева от своей невесты и нежно приобняв ее за талию.

Огромный зал первого этажа в доме родителей Джэс был заполнен роскошью и блеском, людьми и оборотнями, высотой и шириной плеч, насмехающимися над первыми. Официанты с подносами диковинных деликатесов сновали туда-сюда, а приглашенный оркестр играл неспешную классику.