Мой Президент

Пролог. Не видеть самого очевидного

Прекрасна, точно ангел

Такая мысль не раз посещала Тоширо, если не сказать, что он думал об этом каждый день, быть может минуту. Видеть ту, по кому трепещет изнывающее сожалением сердце, улыбаться ей, а потом смотреть, как она уходит, скрываясь за дверью – тяжело.

В тот день Тоширо возвращался с работы пешком, решив насладиться особой атмосферой, что зарождается на улицах Токио по вечерам. Он брел по пешеходному тротуару размеренным шагом, минуя магазинчики с вкусностями. В руках держал пакет с мармеладом, конфетами и прочей гадостью, которую и покупать-то не следовало, но пришедшее на телефон сообщение «купи конфет» заставило его зайти за смертью идеальной улыбки.

По-летнему теплый воздух пронизывала яркая, гремучая смесь из запахов еды. Ощущался карри, свежеиспеченные булочки, жареное и нечто приторно сладкое. Тоширо любил этот квартал за его пестроту и живую атмосферу, хоть ненадолго, но забиравшая все мысли и тревоги, проблемы, с которыми приходится сталкиваться каждый день, серый и унылый. Холодный. Но этим вечером мужчина позволил себе немного ослабить поводок ответственности на шее, вспомнив о том, что же значит дышать как простой человек. Не Президент крупной, быстро развивающейся компании.

Непринужденно улыбаясь, Савада перескакивал глазами от одного броского экрана на зданиях к другому. Один такой привлек его забавной рекламой. Маленькая девочка танцевала, улыбаясь во весь почти беззубый рот. Тоширо поймал себя на мысли, что она отдаленно напоминает одного ангела, с которым он встречается каждый день. У нее такие же большие фиолетовые глаза, волосы напоминают струящуюся платину, о прикосновении к которой голосит быстро бьющееся сердце, а миниатюрный силуэт, скрытый за строгими одеждами, постоянно убегает из его кабинета.

Ни секунды покоя - всегда занята.

Мужчина усмехнулся. Но в следующий момент его одолела невиданной силы грусть. И опять он вспоминает ее.

Реклама про девочку закончилась, сменившись другой, но уже не столь забавной. Поникший от воспоминаний, Тоширо сошел с середины тротуара и сразу вклинился в хаотичный людской поток. С двух сторон его обошла компания молодых девушек, не преминувших осмотреть Президента с ног до головы. Каждая улыбнулась, состроила ему броско накрашенные глазки, только взгляд его по-прежнему был замылен образом другой.

Тоширо оставалось лишь улыбнуться в ответ.

Решив свернуть в менее оживленный переулок, мужчина внезапно застыл. Сердцебиение чуть усилилось, подернутое усталостью лицо прояснилось, когда глазам, заблестевшим, округлившимся в неверии, предстала она.

Из соседнего магазинчика, до которого мужчину отделял переулок, выбежала его помощница. Выскочить на улицу удачно не вышло. Упала. Споткнулась, роняя на землю бумажный пакет. Какой же ребенок. И даже улыбается по-детски невинно, будто бы всегда виновата.

Сделать шаг Тоширо так и не решился. Порвался было помочь, однако сразу же и отказался от идеи быть принцем для той, кому и не требуется его внимание. К тротуару подъехала машина - чёрный джип с тонированными стеклами, куда помощница и заскочила.

И вновь она пропала за дверью. Занята. А он всё это время еще надеялся.

В груди задавили тяжелый вздох, вобравший так много сожаления и презрения к своей нерешительности. Тоширо зашел в переулок и от безысходности достал желейного червячка. От одной конфеты у сладкоежек, что ожидают дома, не убудет. Если только по дороге он не съест все конфеты, надеясь, что приторная сладость поможет унять бурю в груди.

А ведь прошло уже целых пять лет.

***

Наблюдать за рождением нового дня всегда лучше из собственного кабинета, что находился на последнем этаже офисного здания. Возвышаясь над всеми другими,  оно открывало чудесные виды на шумный мегаполис, подернутые дымкой горы и конечно же рассвет.

Тоширо не всегда удавалось застать момент, когда бескрайний небосвод, затянутый кучевыми облаками, превращался в полотно для восходящего солнца. Иногда погода хмурилась, а иногда ему не позволяли подняться так рано, зажимая со всех сторон. Но случались дни, когда проблемы компании вынуждали ночевать в стенах офиса, облепляя Президента плотной коркой усталости, эмоциональной опустошенности – желанием оставить это выматывающее дело, съедающее его без остатка. В последнее время подобных мыслей стало больше, словно само сознание пытается намекнуть о бесцельности его существования.

Рассвет из кабинета Президента всегда виден во всей полноте, красочной, пестрящей живыми цветами. Держа горячую кружку с кофе и сидя на подоконнике, прислоняя голову к стеклу, измотанный мужчина никогда не мог сдержать улыбки.

Воздушные массы, которые заполняли горизонт, тонули в золотом свечении, мягко переходящем в нежно-розовую, чуть фиолетовую паволоку. Солнце поднималось медленно, словно ленилось от мысли, что ему необходимо целый день топить мегаполис в согревающе золотистом тепле. Оно выкатывалось из-за макушек гор, разрасталось в размерах и начинало слепить, раскидывая по сторонам невыносимо яркие лучи. В этот момент Тоширо щурился и делал последний глоток.

Кофе уже остыл. На дне полоскались не растворившиеся крупинки, которые Тоширо лениво размазывал по стенкам, крутя свою кружку. Красная, в разноцветный горошек, она была его самой любимой и... ценной, что ли. Когда-то помощница привезла ее из командировки, пояснив такое решение очень необычными словами: