Мой (с)нежный враг

Глава 1

- Очередная невеста? Надеюсь, последняя в этом году.

Равнодушный голос доносится до моих ушей.

Я застыла по колени в снегу и напряжённо вслушиваюсь в разговор двух мужчин, стоящих на гребне снежного бархана там, вдали. Они говорят совершенно свободно, даже не стесняясь меня. Думают, что вой метели заглушит слова.

Они не знают, что те, кого воспитал Великий Лес, услышат спор двух зайцев за милю.

- Мой лорд, девушка замёрзнет! Портал уже закрылся. Быть может, пора проявить учтивость и…

- Как же я смертельно устал от всего этого.

Устал он. Вот сволочь.

Северный ветер набрасывается на меня, пытается сорвать капюшон с волос. Кусает колючим снегом лицо.

- Ну хорошо, идём. Посмотрим, кто на этот раз.

Ленивое безразличие в голосе принца Вольфреда меня даже не трогает. Мне совершенно не за чем, чтоб он в меня влюблялся. Достаточно того, чтоб я понравилась ему чуть больше предыдущих его невест.

Молча смотрю на то, как высокая фигура в чёрном с серебром мундире движется ко мне сквозь пелену снега. Моё сердце бьётся так же ровно и спокойно, как всегда. Я лишь с интересом рассматриваю того, о ком столько слышала. О ком столько думала за последнее время.

Надменные черты красиво вылепленного лица. Светлые волосы собраны у висков, открывая высокие скулы. В льдисто-голубом взгляде – сдержанный оценивающий интерес, с которым он ощупывает мою тонкую фигурку, закутанную в меховой плащ. Возле губ – жёсткая складка скептической полуулыбки.

В чем-то его даже можно понять, наверное. Я – тринадцатая претендентка на его руку и сердце, которую отправляли в северное королевство за два минувших года. Да если бы там ещё было сердце! Самовлюблённый, заносчивый, жестокий. О Вольфреде говорят, что он любит только своих собак.

Только мне всё равно.

Я прибыла сюда не для того, чтобы становиться твоей женой, принц! Но на мне закончится счёт.

Кстати о собаках.

Три здоровенных пса прославленной на весь мир породы. Огромные, страшные нордвольфы. Грозные и лохматые, как белые медведи. Намного больше обычного пса. Говорят, живут так же долго, как человек. И почти такие же умные.

Их вид – единственное, что выбивает из колеи ненадолго. Псы рвутся с цепи, намотанной на руку принца. Рвутся в мою сторону.

Один за другим оживают кошмары.

Я привычным усилием заталкиваю их обратно.

- Эй! Не бойтесь. Я сейчас их уберу.

Я не боюсь.

Кто однажды побывал за порогом смерти, ничего и никого больше не боится.

Вытаскиваю заледеневшие ноги из сугроба, сама иду навстречу.

Принц передаёт цепи помощнику. Отдаёт команду псам. Но они не слушаются, продолжают подвывать и рваться из ошейников. Вольфред хмурит широкие брови, повторяет команду снова – зло, отрывисто. Псы опускаются на все четыре лапы, но всё ещё нервно нюхают воздух.

В несколько широких шагов Вольфред оказывается вдруг совсем рядом. Я даже вздрогнула, потому что не успела подготовиться. Засмотрелась на собак.

- Вам страшно?

- Нет, - отвечаю резко. Резче, чем хотелось.

Льдистые глаза прищуриваются.

Мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретить их взгляд. Он давит, пытается подчинить.

Так вот ты какой, принц Северных стражей!

Отбрасываю капюшон с головы, чтоб ему было удобнее рассматривать меня. Спокойно жду, когда закончит. Ветер тут же заметает мои тёмные волосы, вплетая в них серебряные искры снега.

Не отвожу глаз и не опускаю их стыдливо в землю. Вольфред приподнимает бровь.

- Какая крохотная мне в этот раз досталась невеста. Почти не видно из сугроба. С чего вы взяли, что справитесь, леди? Север не терпит слабаков. Вас же пополам переломит первым же порывом ветра!

Ничего не отвечаю.

Просто разворачиваюсь – и иду мимо него прочь. Игнорируя удивление в льдистых глазах. Туда, где помощник принца уже едва удерживает снова рвущихся с цепи снежных псов.

На секунду замедляю шаг, но запрещаю себе останавливаться.

Я должна показать ему, что я не слабая.

Я должна напомнить об этом самой себе.

Принц даже не окликает меня. Просто с любопытством смотрит. Интересно, с таким же любопытством он будет смотреть, если его псы вздумают разорвать меня в клочья?

Псы перестают натягивать цепь, когда я замираю на расстоянии шага от них – а потом медленно опускаюсь на колени в снег. Складываю руки ладонями вверх.

Запрокидываю голову и смотрю на них снизу.

Вы же меня помните?

Не можете не помнить. Я вот запомнила навсегда.

На меня обрушивается тяжёлая, душная волна воспоминаний. На минуту снова ощущаю себя маленькой, насмерть перепуганной девчонкой. Не смей! Ты – не она. Той девочки больше нет. Она давно умерла.

Удивлённые восклицания помощника, когда псы опускают морды и обнюхивают моё лицо. Круглые как луна, немигающие, прозрачно-голубые, почти как у принца, собачьи глаза смотрят, кажется, прямиком мне в душу.

- Отпусти их!

- Ваше высочество, но…

- Я сказал, спустить с цепей.

Трое псов обходят меня со всех сторон, тщательно принюхиваются. А потом ложатся вокруг, касаясь лохматыми боками, закрывая кольцом. Дрожащей рукой касаюсь тяжёлой густой шерсти.

Да, вы помните. Я знала.

- Надо же! А это может быть интересно.

О, да! Улыбайся, пока можешь, принц. Очень скоро тебе станет не до смеха.

Ведь я пришла тебе на погибель.

Глава 2

- Где ваше сопровождение, княжна?

Принц осматривает снежную пустошь за моей спиной, как будто думает, что в сугробах спрятался как минимум караван слуг.

Напрасно.

Они решили, что всё внимание принца должно быть сконцентрировано на мне.

- Прибудет позже. Всё, что мне нужно, со мной.

И это правда. Тонкая сталь в ножнах успокаивающе холодит бедро под юбкой. Батарея склянок в ячейках на поясе – из такого прочного стекла, что не должна была побиться при переходе через портал.

Вольфред скептически вздёргивает бровь.

- Впервые вижу невесту, жизненно необходимые вещи для которой не обрывают руки как минимум десяти носильщиков.

Мы медленно идём рядом через бескрайнее заснеженное поле. Инстинктивно стараюсь держаться так, чтобы между мной и принцем был лохматый бок снежного пса, грею руки в густой шерсти. Это успокаивает.

Ничего не отвечаю. Лучше поменьше говорить, чтобы случайно не наговорить лишнего. Эта мудрость не раз меня в жизни выручала, а сейчас особый случай.

А вот на принца так не-вовремя напало желание поддержать светскую беседу, пока мы тащимся от портала до королевского дворца Северных стражей. Ужасно неудобное расположение этих магических ворот в полуночные земли когда-то было выбрано из соображений безопасности. И оно прекрасно себя оправдывает. С крепостных стен пустоши просматриваются на много миль. Ни одна вражеская армия не подберётся незамеченной, даже если взломает портал.

Ну своим ходом, без портала, идти до оплота Северных стражей через мёртвые и безжизненные земли, перечеркнутые сетью глубоких разломов, никто в здравом уме не станет.

- Как вы завоевали расположение моих псов? Вам кто-то подсказал, что путь к сердцу принца лежит через его питомцев?

Меня аж дрожь пробрала.

А этот принц не стесняется задавать неудобные вопросы! С ним надо быть крайне, крайне осторожной.

- Меня с детства любят животные. У своих собак спрашивайте, за что.

Какое счастье, что эти умные создания пока ещё не научились говорить.

Они бы рассказали хозяину массу интересного.

Помощник Вольфреда следует позади, на приличном отдалении от нас, не вмешивается в беседу. Полное ощущение, что мы здесь одни. И это неожиданно напрягает.

На белых волосах принца снег смотрится как украшение. Белое на белом – они словно созданы друг для друга. Плотно сжатые губы, резкий профиль, который так и просится на чеканку для королевских монет. Горделивая осанка, широкий разворот плеч, обтянутых чёрной тканью, гарда меча на левом боку. Уверенные движения ленивого хищника, тренированного с пеленок воина – я распознаю их с уверенной точностью. Я повидала таких.

И всё-таки принц Северных стражей удивил – ростом, статью, мощью. Я не совсем так его представляла. У нас в Лемарене мужчины более скромных комплекций. Это же – какая-то глыба льда и снега, машина для убийства и подчинения, и я не дам себя обмануть его тщательно выверенной дозе учтивости. О нет! Меня спасает лишь то, что во мне не видят врага. И я должна сделать всё от меня зависящее, чтоб такая ситуация продлилась как можно дольше.

Придётся тоже выдавливать из себя светскую беседу.

- Это столица на горизонте? Очень красиво.

- Не трудитесь врать. Никому не нравится. Особенно изнеженным южным девушкам.

Обидно. Тем более, что суровая и мрачная северная архитектура, все эти огромные каменные блоки, массивные кладки, сложенные так, что ножа в стыки не просунешь, приземистые широкие башни, поросшие лиловым мхом, ни следа легкомысленной лепнины на зданиях, или тем более витражей, флажочков и розовых кустиков - мне всё это очень по душе.

- Я не южанка.

- Для меня – южанка.

- Так почему вы в таком случае на стали искать себе невесту из местных?

Принц снова бросает на меня короткий косой взгляд.

Я вся сжимаюсь. Это не дело. Его присутствие слишком нервирует, я говорю не то, совершенно не то, что должна. Можно подумать, я против того, чтобы невесту брали из Лемарена. А я же должна быть по идее обеими руками «за».

- Традиция. Всех принцесс в сопредельных королевствах я уже перебрал, ни одна не подошла. Пришлось переключиться на мелкие княжества.

Клянусь, он сказал это таким тоном, что вместо «переключиться» мне явственно послышалось «снизойти». Я не знала, как этот принц может меня бесить ещё больше, чем уже есть, но пока у него успешно это получается.

- А вы почему решились на авантюру с поездкой на Север?

Вольфред остановился и посмотрел на меня сверху вниз, требуя ответа. Ледышки глаз немигающе уставились на меня, гипнотизируя. Он привык командовать, привык руководить. Такой заметит малейший нюанс моей мимики, если стану врать. Опасно. Очень опасно. Разговоры с этим принцем – как хождение по замёрзшей северной реке. Один неверный шаг – и провалишься в ледяную воду.

Останавливаюсь тоже, вздёргиваю подбородок.

- Я ничего не решала. Мне так приказали.

Красиво очерченные губы снова трогает едва заметная тень улыбки.

- Ясно.

Что ему ясно?

- Значит, я окажу вам услугу, если отправлю домой как можно раньше. Мне здесь не нужна невеста, которая будет страдать и мужественно терпеть моё присутствие из чувства долга. Знаем, проходили. Ничего хорошего не вышло.

У меня внутри всё похолодело. Неужели я провалю всё дело, даже не добравшись до дворца?

Но я оказалась не готова к внезапному уколу облегчения. Где-то далеко-далеко, где-то там, в самом дальнем закоулке моей души, куда я почти никогда не заглядывала. Та прежняя, слабая и беспомощная я, радовалась, что возможно, не придётся…

- Впрочем, я всегда готов дать шанс. Быть может, если вы узнаете меня лучше, измените своё отношение. Только учтите, я тоже буду присматриваться! Очень тщательно присматриваться.

Дёрнув бровью, с каким-то непонятным мне затаённым весельем в глазах, ледяной принц, наконец, отвернулся и возобновил свой путь.

Глава 3

Ответив так, расстроенный призрак просто-напросто выпорхнул сквозь дверь, просочившись в деревянную створку.

Оставив за собой звенящую тишину и пустоту.

Я беспомощно посмотрела на свои руки.

А я ещё сомневалась!

Он убийца. Опасный и коварный враг.

Может, встреча с Люсиндой была знаком судьбы? Тем самым знаком, которого я ждала – быть может, даже не признаваясь самой себе. Потому что несмотря ни на что душа моя до сих пор не знала покоя.

Я не должна колебаться. Когда придёт время, моя рука не дрогнет.

Завтра игра продолжится. А сегодня, пожалуй, я должна сделать над собой усилие и немного отдохнуть. Силы мне ещё пригодятся.

Я не стала раздеваться – тем более, сменную одежду пока не доставили. Просто свернулась клубком на самом краю постели.

Потом беспокойно села снова. Запустила руку себе под юбку. Вынула из узких ножен кинжал, пристёгнутый к чулку. Осторожно просунула руку с зажатым в ней клинком под подушку и оставила так.

Сон был тревожным.

Во сне я снова слышала тоскливый собачий вой. Грозные звуки далёких горнов, топот множества ног. Мне снилось, как я дрожу и прижимаюсь к лохматому белому боку в поисках защиты.

С трудом разлепив веки, осознала, что в комнате стало совсем уж темно – а лохматый собачий бок мне не приснился.

Ко мне на постель забрался нордвольф – кажется, это был Град, - и улёгся рядом. Стало чуточку спокойнее, и я снова уснула. В этот раз кошмар не возвращался, но я всё равно спала некрепко, поверхностно, едва-едва погрузившись в зыбкие волны сонного забытья, как в мутную заводь.

Тем удивительнее, что я это не почувствовала сразу.

Как в моей комнате появился ещё один гость.

Даже не скрипнула дверь.

А его шаги были толь же тихими и вкрадчивыми, как шаги его пса, у которого он, видимо, и учился неслышным появлениям.

Я не услышала ни звука – только почувствовала направленный на меня взгляд с высоты. Распахнула глаза. И в сгустившихся вечерних сумерках едва разглядела чёрные очертания фигуры, неподвижно стоящей у моей постели.

- Простите, если напугал.

Какой у него все-таки голос. Низкий, с ленивыми ворчащими нотками, царапающий по нервам своей бархатной хрипотцой. В темноте гипнотизирующее воздействие этого самоуверенного голоса ощущалось особенно ярко.

- Вы не спустились к ужину, я подумал, вдруг вам нехорошо.

Повеситься хочется от такой заботы.

- Как вы вошли?

- Было не заперто. С вами всё в порядке?

- Я спала, - проговорила я, чувствуя, как бешено бьётся сердце. Почему он не уходит?

- М-м-м… ясно. В таком случае, не стану мешать.

И всё равно почему-то остался на месте неподвижной глыбой. Я чувствовала медленное движение его взгляда по моему сжатому в неловкий комок телу.

Как этот чёртов принц вообще сюда вошёл?! Я же закрывала дверь. Неужели посмел взломать замок? Но это было бы слишком подло даже для него… И он сказал, что было не заперто…

Я вспомнила, что собака тоже умудрилась как-то попасть ко мне в спальню. Вот только я сквозь сон не посчитала это опасностью, и у меня даже мысли не шевельнулось насторожиться. А уж Гром точно никак не мог воспользоваться отмычкой!

Единственная мысль, которая могла бы объяснить эту загадку – Люсинда каким-то образом повредила замок, когда просачивалась сквозь дверь. Иногда призраки могут воздействовать на материальные предметы. Особенно если у них сильный всплеск ментальной энергии. Расстроенная Люси как раз его испытывала.

Час от часу не легче. Я не смогу почувствовать себя в безопасности даже во сне. Дверь что ли каждый раз баррикадировать?

Принц Вольфред не двигался, я тоже не шевелилась – мы были словно хищник и его добыча, которые замерли друг напротив друга, стараясь даже не отбрасывать тени.

Вот только – кто из нас кто?

Первым разорвал тишину Вольфред.

- Кажется, мне пора уже ревновать. Со мной вы совсем не так ласковы, как с моими псами.

Он коротко свистнул, подзывая Грома.

Пёс привстал, но к хозяину не кинулся, заскулил беспокойно.

- Гром! – с нажимом повторил принц.

Со второго раза нордвольф спрыгнул с постели одним широким прыжком, оставляя мою спину остывать. Хозяин и его питомец, наконец-то, покинули мои покои.

Я с трудом разжала судорожно сжатые на рукояти клинка пальцы.

Нет, нужно перестать прятаться. Я должна быть смелой и перестать оттянуть неизбежное. Пора погрузиться с головой в этот вертеп.

Мне следует спуститься и предстать перед всем цветом местного дворянского общества, которое танцует и веселится сейчас внизу. Внутреннее чутьё безошибочно подсказало мне, что я проспала не более двух часов. Вряд ли бал уже закончился.

Осторожно поместив кинжал обратно на его законное место – то есть себе под юбку – я глубоко вздохнула и направилась к двери. Сердце никак не желало успокаиваться и глухо билось о грудную клетку.

Неверный свет факелов ослепил с непривычки. Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы адаптироваться.

Быть может, поэтому в очередной раз проморгала опасность.

- Сонная и лохматая вы мне нравитесь несколько больше.

Мою руку бесцеремонно схватили, попытки вырваться потерпели полный крах. А в полную силу применить свои навыки и умения я не решилась, чтоб не вызывать подозрений. Пришлось подавить чувство омерзения и терпеть наглые лапы на своей коже, которая просто горела в месте соприкосновения. Каждый нерв вопил о том, что нужно немедленно сбросить с себя эту лапу, как противное насекомое.

Но принц держал крепко.

- Рад, что вы передумали. Пойдёмте, я провожу вас. Первый танец за мной! – подмигнул он мне.

Я мысленно простонала.

О нет!

Я не выдержу ещё и танец.

Мои мысли становятся яснее по мере того, как развеивается дымка сна.

Я торможу обеими ногами, и принцу приходится остановиться тоже, если он не хочет самым глупым образом тащить меня за собой, как на аркане.

Глава 4

Он отрывает меня от земли и впивается в губы. Жадно, грубо, как голодный волк, который вонзает клыки в податливую, ничего не ожидающую добычу.

Я совершенно теряюсь и не понимаю, что происходит и как реагировать. Что-то мычу возмущенно, вот только протесты быстро затыкаются. Настырные руки пробегают по моей спине вниз, прижимают ближе.

Пытаюсь вытолкнуть его язык своим.

Но принца это лишь раззадоривает. Рычит мне тихо прямо в губы.

Изо всех сил толкаю его обеими ладонями в грудь. Он обнимает сильнее, крепче – так, что уже не оставляет места между нами - ни дюйма, так, что не оставляет мне места даже для вдоха.

Вдох у нас теперь один на двоих.

В бессильной злости кусаю его за нижнюю губу. Чувствую привкус крови. Чужой крови. Его.

Низкое рычание довольного зверя снова вибрирует в нашем поцелуе.

Он ненормальный. Совершенно сумасшедший.

Но…

Это словно заразная болезнь – которой он заражает и меня.

Я просто не понимаю, когда и как это происходит. Я совершенно теряюсь во времени, в пространстве, в своей жизни, в себе. Не замечаю границу, перешагнув которую, уже перестаю себе принадлежать.

Меня словно кинули в бурную реку, полную острых скал и опасных водоворотов – и сказали, плыви! Берег левый – моё прошлое, на котором я оставила все, что было мне когда-то дорого, всё, что только держало меня на этом свете. Берег правый – будущее, которое скрыто пеленой непроницаемого тумана, и я понятия не имею, что меня там ждет. А я все барахтаюсь и пытаюсь выплыть, я почти тону в своём настоящем, где твёрдой почвы под ногами больше совершенно не осталось.

Но постепенно и левый, и правый берег исчезают из виду.

Остается только глубокая, спокойная вода.

И на поверхности меня держат чужие руки. И не дают задохнуться чужие губы, которые вдыхают в меня жизнь и воздух.

Наш невыносимо долгий, бесконечный поцелуй становится плавным, как неспешная река. И наконец, почва под ногами тоже появляется – когда меня осторожно ставят на землю, а он отрывается, наконец, от моих губ.

Несколько растянувшихся во времени мгновений я растерянно смотрю ему в глаза. Странно серьёзные, тёмные как зимний океан. Пока окружающий мир, наконец-то, начинает приобретать привычные очертания и приходит осознание, кто я, и где нахожусь.

И кто он – этот мужчина, который только что с таким жаром меня… целовал.

Принц Вольфред убирает руки, и стирает тыльной стороной ладони каплю крови с губ.

- Хочу… официально вам заявить, миледи. Это был самый крышесносный поцелуй за всю мою жизнь.

Красиво очерченные губы изгибает улыбка. Я теперь знаю каждую линию этих губ.

- Поэтому, пока вы не опомнились и в очередной раз не дали мне по морде, я, пожалуй, удалюсь. Хочу сохранить этот миг в памяти именно таким… во всей его идеальности.

Он откланивается, и, прожигая меня на прощание взглядом, уходит прочь.

Я продолжаю просто стоять и тупо пялиться в широкую спину.

А потом прижимаю ладонь к губам.

Господи…

Что же я натворила? Что же я, черт подери, сейчас сделала?! Я позволила сорвать первый в жизни поцелуй с моих губ этому негодяю, этому чокнутому мерзавцу, этому…

Я судорожно закачала головой, как будто собиралась отрицать очевидное. Как будто если крепко-крепко зажмуриться, можно повернуть время вспять – и оттолкнуть, убежать, ударить, убить, в конце концов… А мои боевые инстинкты?! Мои женские инстинкты, пёс их возьми, которые столько раз позволяли вовремя предугадывать и отбивать поползновения похотливых мужиков, которых за всю свою жизнь я встречала немало? Они-то где были, почему не предупредили, почему не среагировали на намерения этого подлого принца?!

Правильно он ушёл. Сейчас я была так зла на него – и на себя! – что без колебаний пустила бы в ход любое оружие, которое оказалось бы под рукой. Я бы ему голову отрезала! Вот у кого инстинкт самосохранения работает на все сто!

Моя грудь вздымалась, с губ срывались проклятия, вряд ли приличные для уст благовоспитанной княжны. Но мне-то что до того, что там приличествует княжнам?!

От упрямого бессилия я обернулась и ударила растущее посреди сада дерево. Хотя уж оно-то было точно ни в чем не виновато. Да и костяшки в кровь в очередной раз о горбатую, в трещинах, кору было разбивать не очень приятно. Но эта боль отрезвила и хоть немного утихомирила шторм из ярости и ненависти, бушующий в моей душе в этот момент.

Укачивая многострадальную руку, я попыталась трезво мыслить. Хоть как-то себя успокоить. Ведь, действительно, что такого ужасного произошло? Это, наверное, даже хорошо – всё, что случилось. Ведь так я подтвердила легенду, что я всего лишь претендентка на ледяное сердце этого… принца. Да к тому же, судя по всему, продвинулась вперед в деле завоевания его симпатий.

И все же… успокоиться не получалось.

Ты же не дура, Эль!

Ты прекрасно понимаешь, что такого ужасного на самом деле произошло сейчас, да?

Правда в том, что на твоих губах до сих пор горит вкус его кожи.

Правда в том, что тебе не хотелось, чтобы этот поцелуй когда-либо заканчивался.

Правда в том, что тебе безумно понравилось в надёжном кольце его рук.

А потом целый день я самым позорным образом прячусь в своей комнате, чтобы ни за что, никаким образом, ни по какой случайности не встретиться больше с принцем.

Господи, какой стыд! Даже не подозревала, что могу быть такой трусихой. Я!

Прошлой ночью нервничала тоже и почти не спала, поэтому в сон меня начинает клонить рано. Решаю, что это отличный предлог поскорее запереть дверь и отгородиться от реальности до самого утра. Той самой голубоглазой реальности, которая хищно бродит где-то по дворцу и наверняка, довольно облизывается, предвкушая какое-нибудь очередное «испытание».

Чувствую себя паршиво.

Я действительно, самая настоящая предательница – только не его, не моего врага, а себя самой. И своего прошлого. Своих клятв. Своих снов, в которых до сих пор иногда слышу крики, вижу зимний заснеженный лес до неба и синие отблески магии в нём… после которых крики стихают и наступает леденящая душу тишина.

Глава 5

Когда врываюсь обратно к себе в покои, первое желание – вышвырнуть-таки розу за окно.

Почему, как у этого человека получается будить во мне самые низкие, самые чёрные эмоции? Так, что я совершенно перестаю быть собой. Теряю привычное душевное равновесие, которое столько лет воспитывала в себе, подражая вековым дубам в лесу, наблюдая за величественно текущими по небу облаками, впитывая молчание гор.

Природа сама излечивает любые нанесенные ей раны.

Я должна быть, как эти горы, что гасят эхо. Я должна быть, как река, на которой не видны удары. Я должна быть, как лес, что возрождается из пепелища.

Открыла глаза.

Что ж. Привычная формула успокоила. Образы шумящих дубрав, гор и рек моей родины, Вечного Леса, вызвали где-то внутри лёгкую боль, но привычно вернули душевное равновесие.

Я подошла к розе и осторожно погладила белый бархат лепестков. Красиво, всё же. Творения человеческих рук могут быть столь же прекрасны, что и творения природы. Или намного, намного более ужасны.

- Бедный мальчик!

Я подпрыгнула на месте и едва не столкнула кувшин.

- Когда-нибудь это убьёт его. Если он не перестанет.

Люсинда наполовину выскользнула из потолка и свесившись надо мной, задумчиво пялилась на розу.

- Чего перестанет? Что кого убьёт? Попойки – принца? Да, пьянство никого ещё до добра не доводило, - я взяла себя в руки и равнодушно отошла от цветка.

Призрак вздыхает и, высовывась до самого туманного шлейфа, что у неё вместо ног, начинает кружить у меня над головой. Шея затекает разговаривать с ней, поэтому плюхаюсь на постель, скидываю башмаки и разминаю ногу в щиколотке, морщась. Слишком резво убегала по галерее.

Люсинда страдальчески вздыхает и продолжает меня донимать. Тем у нее для разговоров нету больше, что ли? Как ни встретимся – всё принц, принц, принц… тьфу.

- Жалко его! Бедный мальчик всегда был так одинок. Отец ему не дарил и крохи тепла. Вольфмер не любил никого и ничего, теперь-то я это понимаю. Мать вечно в себе и в своих страданиях... Он так расстраивался, когда она плакала! Но не знал, как утешить… С ним были только его собаки.

- У него ещё младший брат есть, я слышала.

Меня не проймут эти слезливые разговоры. Куда не плюнь, у каждого маньяка и морального урода сплошь родители во всём виноваты, да детство несчастное. Как будто это всё искупает.

Что мне до его детства? У меня самой было… похлеще. Я ж от этого не вламываюсь ночами в чужие покои в поисках того, кто бы скрасил моё одиночество. И по всяким там попойкам не шляюсь.

- Парнишка появился позже. Дерек - бастард. Вольфмер сделал ребёночка какой-то прачке, представляешь? – вздохнула Люсинда. – Никогда не умел держать при себе руки.

- Сыночек пошёл весь в отца, - буркнула я. – И вообще, не старайся вызвать у меня жалость. Сама мне рассказывала о любовных похождениях принца! Вряд ли ему давали долго маяться в одиночестве.

Призрак подлетела ближе, взглянула участливо мне в лицо. От Люсинды неожиданно повеяло осенним холодом, сырым могильным ветром, запахом земли и прелой листвы. Я невольно отпрянула.

- Наивное дитя! Он никого из этих женщин не любил. Да и они его вряд ли. А каждому человеку нужен кто-то, для кого он будет единственным.

Я смутилась и решила ответить той же монетой.

- Ты его так жалеешь, потому что была одной из тех дур? За что он тебя в окошко выкинул, а, рассказывай? Или он тебя как-то по-другому угробил?..

- Фи, какая бестактность! – возмутилась до глубины души призрак, скрестила руки на груди обиженным жестом и ввинтилась в потолок.

Я устало потёрла лоб…

И едва не подскочила, когда прямо из воздуха мне на колени упала узкая трубочка свитка.

Долго держала в руках, и отчего-то ужасно не хотелось разворачивать.

«Ты давно не выходила на связь. Ждём отчета. Как тебе удалось продвинуться в нашем деле?»

Я закусила губу. Достала походный письменный набор. Обмакнула перо в чернила из тонкой стеклянной чернильницы. Занесла его над свитком…

Как описать то, что происходит со мной?

Они спрашивают, как я продвинулась?..

Перед закрытыми глазами – будто вспышки, как искры солнечных бликов на снегу.

Танец. Ноги отрываются от земли. Меня уносит, и уплывает куда-то мир, и остаются только льдисто-голубые глаза – мой единственный якорь в реальности.

Кружево. Медленно сползает с плеч, и я снова ощущаю, как холодит их вечерний воздух. И обжигают чуть дрогнувшие пальцы.

Губы. Жёсткие, жадные. И вкус чужой крови на языке.

Отметина от моего клинка на его горле. Спокойный взгляд. Такая глупая попытка заботиться обо мне. Обещание защиты. Той, которая едва не убила только что.

Как я продвинулась?!

О, я продвинулась очень далеко.

Вот только не уверена, что туда, куда надо.

Рука бессильно падает, россыпь клякс на бумаге уродливо пачкает её, немедленно втягивается, и лист снова – девственно-чистый.

Вспыхиваю, сержусь на саму себя, но слова по-прежнему не идут. В конце концов, решаю, что ничего страшного не случится, если заполню отчёт завтра. Сейчас глубокий вечер, почти ночь – могу же я в такое время спать?! Да, вполне.

Сворачиваю бумагу в трубочку, прячу среди склянок на поясе. Эта не осыпается пеплом в моих руках, заговорена на ответ, обратное послание. Только потом. Только после этого. А до тех пор – скромная полоска бумаги, на которой ничегошеньки нет. Самый пристальный взгляд не заметит ничего необычного. Если не смотреть магическим зрением, конечно.

И всё же послание сослужило кое-какую службу. Напомнило мне о том, для чего я здесь. И что надо двигаться к цели быстрее.

Кое-как забывшись беспокойным, рваным сном, наутро я чувствовала себя совершенно разбитой и потерянной, и написание ответа снова малодушно перенесла на вечер. Решила, что сначала добуду материала для отчёта.

Сегодня я буду достаточно смелой, чтоб прекратить прятаться и спуститься на завтрак в общий зал.