Мой (с)нежный враг. Книга 2

Глава 1

Я медленно иду в белом свадебном платье по пустым коридорам дворца Северных стражей и прислушиваюсь к тишине. В моей ладони спрятан кинжал. На поясе – склянки с зельями. Под пышным кружевным подолом – уродливые, но удобные ботинки, в которых можно бежать.

Я с самого начала знала, что ночь свадьбы разделит мою жизнь на «до» и «после». Но никогда не думала, что всё настолько перевернётся с ног на голову.

Человек, которого я ненавидела всю жизнь, оказался не виновен в смерти моей семьи. И теперь от любви к нему разрывается моё сердце – настолько, что становится больно. Я ведь ни разу так и не сказала ему, что люблю. Успею ли? Будет ли кому говорить?

Люди, которым я всю жизнь доверяла, обманывали меня и использовали. Проклятый Магистериум! Я была всего лишь послушной марионеткой в его руках.

Как не сойти с ума от всего этого?

Я взяла себя в руки. Надо сосредоточиться. От меня сейчас зависит жизнь Вольфреда. Я единственная знаю, что происходит. Все остальные во дворце, охваченном свадебной суетой, были застигнуты врасплох нападением адептов Магистериума.

Тут и там мне попадаются спящие стражники и горничные, которые лежат на коврах в неловких позах, упав прямо в том месте, где застиг крепкий сон. Радует, что Магистериум решил избегать ненужных жертв среди обычных людей, предпочтя добавить в напитки сонного зелья.

Впрочем, теперь я сомневаюсь, что всему виной милосердие. Вряд ли они смогли провести во дворец под видом простых слуг слишком много своих людей. Им ни к чему лишнее сопротивление.

А вот там, внизу, на первом этаже, откуда доносились крики, видимо, повезло меньше. И нашлись трезвенники из числа людей принца, которые дали бой. Кажется, были какие-то Цепные псы его величества? Их глава ещё подозревал меня в том, что я не та, за кого себя выдаю. Правильно подозревал. Интересно, что бы он сказал, если б узнал, что я прибыла во дворец Северных стражей вовсе не для того, чтобы стать невестой старшего принца? А для того, чтобы втереться в доверие и облегчить Магистериуму нападение? Если бы узнал, что я собиралась убить в нашу первую брачную ночь того, кого считала виновным в гибели моей семьи?

И что он сделает со мной теперь, когда вся правда открылась?

Я попадаю в тёмный коридор, в котором догорели почти все свечи, их никто не успел сменить.

Или, может, погасили заговорщики, чтоб проще творить свои чёрные дела, не знаю.

Но дальнейший путь преодолеваю с опаской. Мне не хочется покидать круг света, где ещё видно хотя бы, куда ступает нога.

А потом слышу, как в темноте на меня кто-то бежит. Замираю и крепче сжимаю в ладони кинжал в форме кошачьего когтя, подарок моего жениха. Надеюсь, что не бывшего жениха. Но магическая обручальная метка на запястье по-прежнему горит инеистым узором, и это одно вселяет в меня надежду, что Вольфред ещё жив.

Торопливые шаги приближаются, и в круг света почти вваливается невысокая фигура. Это глава Цепных псов, лорд Арнульф. Глаза у этого почтенного лорда средних лет совсем сумасшедшие, вид растрёпанный, на сером сюртуке – грязь… ещё бы, проворонить целый заговор под носом у собственного ведомства!

Наверное, я могу гордиться тем, что даже его смогла обмануть своей игрой. Всё потому, что игра в какой-то момент зашла слишком далеко и я сама в неё поверила.

Могла бы гордиться. Но почему-то не получается.

- Княжна! Княжна, вот вы где… пойдёмте… со мной! На дворец напали. Я должен любой ценой защитить невесту нашего…

Он умолкает, горло его издаёт странный булькающий звук, и на губах показывается кровавая пена.

Лорд Арнульф вскидывает руки к шее, и я вижу, как её пересекает слабо светящаяся зелёным тёмная линия.

Отворачиваюсь, чтобы не смотреть дальше.

Глухой стук падающего тела.

Поднимаю глаза. В круг света медленно входит человек. Это он только что задушил лорда Арнульфа у меня на глазах, перерезал ему горло удавкой.

Никогда в жизни при виде этого мужчины я бы не подумала, что он опасный убийца. Вислые усы потомственного крестьянина. Постная физиономия, равнодушный взгляд. Жидкие волосы обрамляют лысину. Не высокий и не низкий, не худой и не толстый. Такого увидишь – и сразу забудешь.

О том, что это – один из адептов Магистериума, я догадываюсь ещё до того, как он приподнимает рукав и показывает мне на запястье знак двух пересекающихся треугольников. Руна Валькнут, почти полная. Вторая ступень посвящения. Передо мной целый мастер, даже не подмастерье, как Мутари.

- Не волнуйтесь, - сдержанно говорит он, глядя на меня в упор своими бесцветными водянистыми глазами. – Насчёт вас у меня чёткие приказания не трогать. Я знаю, что вы агент Магистериума.

Моя рука по-прежнему незаметно сжимает кинжал в ладони, наполовину скрытый длинным кружевным рукавом свадебного платья.

- Не имею чести быть с вами знакомой! – отвечаю твёрдо. Таким людям нельзя показывать страх, ни в коем случае. Сейчас на кону не только моя жизнь, но и жизнь моего любимого человека. Если в Магистериуме почуют хоть каплю тревоги с моей стороны, если хоть краешком заподозрят, что я им больше не верна, что я не радуюсь так же, как и они, удачно выполненной миссии… нам обоим конец.

- Мастер Лок, к вашим услугам! Мы не встречались ранее, но я наслышан о любимице магистра Корнелиуса.

О да. Магистр. Я бы хотела снова когда-нибудь увидеться с ним лицом к лицу. Я бы задала ему очень много вопросов.

А вот ни о каком мастере Локе даже никогда не слышала до сегодняшнего дня. Впрочем, вряд ли я знаю всех адептов Магистериума. Многие из них ещё до моего рождения были засланы в такие дальние дали с тайными заданиями магистра, что почти не появлялись в Ордене.

Лок деловито сворачивал окровавленную удавку-леску круглыми кольцами, и я почувствовала, как к горлу поднимается волна тошноты.

Алое пятно на полу уже подбиралось к подолу моего свадебного платья.

- Благодарю вас от имени Магистериума за отлично выполненную работу, - буднично сказал он мне так, словно благодарил кухарку за хорошо пропечённый пирог. – Вы на удивление быстро сумели добиться свадьбы. Расскажете, каким образом? Ни одна из предыдущих невест принца не сумела совершить подобного в столь короткие сроки. Хотя многие из них были весьма искусны в постели.

Глава 2

Уже поднимаясь на самую последнюю ступеньку, я знала, что увижу.

Наверное, так я чувствовала себя, когда летела с обрыва в снежной заверти. Никаких чувств. Всё умерло внутри. Только бесконечный снег падает и падает тихо, заметая мои следы.

Шаг. И ещё.

Алая кровь, белый мех, как последний снег на умирающей земле.

Ветер бьётся в окна, звенит витражами, поёт реквием по моей прошлой жизни.

В грудь мне смотрят три арбалета хищными жалами. Адепты Магистериума, которые держат их в руках, озлоблены, устали и истерзаны. У одного разодрана рука до кости.

На полу замечаю ещё тела.

Они дорого отдали свои жизни, эти последние представители древнего магического рода.

Как больно, как странно…

Алая кровь, белый мех.

Ты отобрал у меня мою семью. Хотя и не желал этого.

Твои снежные псы были твоей семьёй. И вот по моей вине их не стало. Хотя меньше всего на свете я хотела бы, чтобы так случилось.

Какое странное чувство справедливости у судьбы.

Мы в расчёте с тобой теперь. Но боги, как же суров этот счёт.

- Стой на месте! – сипло кидает один из адептов, впиваясь в меня глазами. Окидывает цепким взглядом всю, от белых цветов в волосах до окровавленного подола свадебного платья.

Мне уже всё равно. Даже хищный клюв арбалета и подрагивающий палец на взведённом курке не пугают. У меня осталось только одно, последнее, что я обязана сделать.

- Дайте пройти! У меня дело к Мутари.

- Что за дело? – осторожно переспрашивает второй.

Усмехаюсь.

- Не перед вами, недоумками, мне отчитываться. Доложить! Немедленно! Или будете перед магистром Корнелиусом потом объясняться, почему задержали его агента со срочным донесением.

Они колеблются.

Я вижу в расширившихся зрачках и бисеринах пота, лежащих на висках, отголосок смертного ужаса, который терзал их совсем недавно. Здесь была бойня. Здесь последние из снежных псов дорого отдавали свои жизни.

Но я сделаю всё, чтобы человек, ради которого они это сделали, остался жив.

И пусть не искуплю этим свою неизбывную вину – но хотя бы сделаю их жертву не напрасной.

Или останусь лежать здесь, рядом с ними. Подбитой птицей в окровавленном белом оперении.

Скрипит дверь. Распахивается медленно.

Я вздрагиваю. Звук, с каким открывается эта дверь, мне до боли знаком. Но голос, что раздаётся из дверного проёма, кажется кощунством.

- Пропустить!

Красивые карие глаза Мутари цепко смотрят на меня из полумрака с маслянистым блеском. Замечаю, что рука у него до сих пор на белой перевязи. Прохожу мимо всех остальных к нему и переступаю порог – как кладут голову на плаху осуждённые.

- Наконец-то ты ко мне пришла, детка! Я уже заждался, - вкрадчиво добавляет Мутари, закрывая за моей спиной дверь.

- Была занята. Болтала о том о сём с мастером Локом, - невозмутимо отвечаю я.

А у самой сердце, кажется, оторвалось и упало куда-то, и больше я никогда-никогда не найду его и не смогу поставить обратно.

В стену вбит крюк. От него тянутся цепи. Каждое звено искрится зелёной магией. Фирменной магией Магистериума. Это не просто оковы… они лишают узника, прикованного ими к стене, возможности сопротивляться.

Им было мало опоить. Колоссальная сила Вольфреда, его уникальная ледяная магия – они боятся её до дрожи. И нашли способ сковать.

Я позволяю себе лишь доли секунды.

Лишь доли секунды промедления, посмотреть на того, кого люблю. Потому что за спиной – Мутари. И его глаза, как глаза ядовитой кобры, впиваются вне в спину и ждут малейшей оплошности с моей стороны.

Вольфред сидит на полу, прислонившись спиной к стене. Его голова бессильно свесилась, руки скованы цепями и безвольно лежат на коленях. Кровоподтёк на лице. Мутари бил его. А он ничего не мог ответить. Я чувствую по тяжёлой ауре, что Вольф всё ещё под диким, тёмным хмелем зелья, которым его накачали.

- Пришла посмотреть на своего любовничка? – глумливо усмехается Мутари.

- Почему бы и нет, - равнодушно отвечаю я. – В конце концов, это задание стоило мне многих усилий. Приятно теперь посмотреть на результаты трудов.

Вольфред дёргается всем телом, как от удара.

Медленно-медленно поднимает голову.

И я вижу устремлённый на меня светло-голубой взгляд. В нём сквозь дымку опьянения проступает постепенно осознание. Как будто медленно-медленно осыпаются осколки витражей. Да, милый! Эти краски были всего лишь красивой иллюзией. Я с самого начала не имела на них никакого права.

Отвожу глаза. Если увижу, что останется в его взгляде, когда всё прежнее между нами растает без следа, словно лёд на бурной реке весной, то просто не выдержу. Мутари поймёт по моей реакции. Поэтому отворачиваюсь.

- Хорошая работа, - тяну руку и небрежно провожу кончиками пальцев по щеке Мутари. Он вздёргивает тёмную бровь и кривит рот в ухмылке.

- Неужели сменила гнев на милость, детка?

- Теперь, когда ты в шаге от получения второго треугольника посвящения? Возможно.

- А я уж думал, что чересчур увлеклась заданием. Сколько в тебе было энтузиазма, когда бегала за этой северной падалью!

Голова Вольфреда бессильно падает.

- Я ненавидела каждую минуту, когда его грязные лапы ко мне прикасались, - брезгливо цежу я. – Но на что не пойдёшь ради Магистериума.

Он дёргается снова, как будто я вонзаю в него нож.

- Да-а-а?.. - протяжно мурлычет Мутари, подходя ко мне ближе. – А мне так не показалось. Мне показалось, это моим рукам доставалась от тебя вовсе не ласка. А вот к нему ты была подозрительно благосклонна. Иначе чем объяснить такое рвение при исполнении своих обязанностей? Ни одна адептка Магистериума до тебя не добивалась таких результатов. Скажешь, совпадение?

Вот оно. То самое мгновение. Момент истины. Или мне удастся его обмануть… или мы с Вольфредом останемся тут оба.

- Только попробуй ещё раз оскорбить меня таким предположением, Мутари! – произношу я, а сама иду вперёд. – И я вырву тебе твой поганый язык. Или ты не знаешь, что у меня личные счёты с этим ублюдком?

Глава 3

Вижу, как нервно ходит кадык на горле Мутари.

Сама тем временем нащупываю связку ключей на его поясе. Резко дёргаю на себя, обрывая тесёмки.

И швыряю ключи Вольфреду. Они тяжело приземляются на каменный пол прямо перед ним.

Он смотрит на них пару долгих мгновений мутным взглядом. Потом с трудом дотягивается, почти на пределе длины цепи, и берёт в руки.

- Ах ты с-с…

Я чуть надавливаю, и Мутари затыкается.

Скорее! Ну скорее же…

Вижу, с каким напряжением воли Вольф концентрируется. Как не попадает с первого раза ключом в замочную скважину кандалов на своём запястье. Как со второго раза не попадает тоже.

Все мои мысли лишь о том, как удержать Мутари и не дать ему выкинуть что-то неожиданное. Но к моему счастью, он всегда был трусом. Перспектива потерять самое драгоценное, что у него есть, свою жизнь, заставляет его дрожать и бледнеть в моих руках. Потому что он уже узнал на собственной шкуре, что мои руки не дрогнут, когда будет необходимость.

Наконец, Вольфред справляется, и оковы падают с его запястий с холодным звяканием.

Медленно, едва не заваливаясь, поднимается. Пошатываясь, идёт к нам.

На нём серебристый сюртук. Такой красивый… В нём он хотел назвать меня своей женой. Сейчас на изысканной, будто морозными узорами вытканной ткани, те же письмена кровью, что и на моём свадебном платье. Ложатся непреложной печатью на наше будущее. И запечатывают его для нас навсегда.

Кажется, зелье до сих пор действует. И его магия никак не восстанавливается. Потому что, если бы мог, он уже заморозил бы Мутари до самых костей, превратил в жалкую ледяную статую. А скорее всего, и меня вместе с ним.

Потому что взгляд у него, когда приближается к нам… страшный.

Но если у Вольфреда и отняли магию, то дикая сила северного волка всё ещё при нём. Вдруг понимаю, что на самом деле никогда не видела эту силу в действии. Он всегда щадил меня. Сдерживал свой суровый нрав. Открывал мне только светлую сторону себя и тщательно прятал тёмную, чтобы не пугать. Дарил лишь доброту, и заботу, и щемящую нежность.

Ну так теперь узнаю всё сполна.

Он размахивается тяжело, всем весом, бьёт Мутари кулаком в висок.

Тот падает как подрубленный. Я едва успеваю убрать нож. На горле у Мутари остаётся алая царапина, сочащаяся кровью.

Бессильно роняю руку. Нож выпадает из ослабевших вмиг пальцев и с глухим стуком ударяется об пол.

Вот и всё. Теперь я лицом к лицу с самым лютым своим страхом.

То, чего я так боялась всё это время. Почему не решалась открыться. Все мои кошмары оживают. Как грустно… я столько сил приложила, чтобы убежать от судьбы. Но кажется, совершила полный круг и вернулась туда, откуда мы начинали.

К ненависти между нами.

Вольфред тянет руку ко мне.

И горло обхватывают ледяные пальцы.

Подаётся вперёд всем телом, вжимает меня в каменную стену. Держит… до странности бережно. Его ладонь не причиняет боли. А вопреки всему, вопреки обстоятельствам и лжи между нами заставляет меня трепетать. А острое, неконтролируемое желание – вспыхивать голодным пламенем, которому нет выхода. Я хочу его. Хочу мужчину, в руках которого стала женщиной, поцелуи которого всё ещё горят на моей коже. Хочу прямо сейчас.

С издевательской нежностью проводит большим пальцем по бешено бьющейся жилке на моей шее. Как будто его руки тоже ещё помнят. Как будто тело ещё отказывается верить в то, во что уже уверовал разум.

- А теперь скажи мне… «Эльф». Назови хотя бы одну причину. Почему я не должен сломать тебе шею прямо сейчас!

Вспыхивают обручальные браслеты на наших запястьях. Морозный узор в полумраке спальни пульсирует ярко, синим огнём. Вольф смотрит на свой браслет таким презрительным взглядом, как будто не понимает, почему эта штука всё ещё остаётся на его коже.

А потом снова поднимает взгляд на меня.

Острые грани льда в этом взгляде режут мою душу до крови.

Что ж… пусть делает, что хочет. Смотрю на него со смирением. Возможно, поэтому он медлит и не сжимает дальше руки.

- Быть может потому что я… не убила тебя, когда могла.

На его скулах начинают ходить желваки.

Я жду, что теперь, когда я сама призналась, что хотела его убить – он сожмёт пальцы. Но Вольфред отдёргивает их от моей кожи, как будто ему больше противно даже касаться меня.

Отпускает и делает шаг назад. А я накрываю место, где только что была его ладонь, своей ладонью. В попытка удержать след его прикосновения.

Бросает один ничего не выражающий взгляд на Мутари, неподвижно лежащего на полу. Без создания, или сдох… мне уже всё равно.

Потому что Вольфред просто отворачивается от меня и медленно, походкой безумно усталого человека идёт к выходу.

- Стой! – отчаянно шепчу ему, молясь, чтоб никто за дверью не слышал. – Там… трое. За дверью. С арбалетами!

Он останавливается. Поднимает правую руку.

С напряжённых пальцев срываются короткие синие молнии… которые схлопываются в крохотные искры.

- Пр-р-роклятье… чем… меня опоили?

- Я не знаю этого зелья. И не знаю, надолго ли эффект, - признаюсь глухо.

Он пробует снова и снова, но магия не слушается. А у меня внутри поднимается волна безумной тревоги, потому что каждый миг промедления чреват тем, что адепты Магистериума снаружи явятся проверить, что тут происходит.

После очередной бесплодной попытки Вольфред рычит глухо, как раненый волк. А потом подходит к стене и срывает с неё одно из украшений. А какие ещё могут быть украшения в мужской спальне?

Меч в массивных ножнах на серебристо-синей ленте перевязи. Стальная гарда, волчья голова с разинутой клыкастой пастью, гранёные сапфиры глаз. Перекидывает ленту через плечо и одним плавным бесшумным движением вынимает хищный клинок, который, кажется, истосковался по настоящему делу.

Не могу не залюбоваться этими движениями, которые по мере того, как выветривается ядовитый хмель, отравляющий рассудок, становятся снова точными, грациозными… смертельно опасная красота.

Глава 4

Я никогда в жизни не видела столь прекрасного танца.

Как тот танец стали и смерти, что станцевал Вольфред, серебряной молнией проносясь от одного врага к другому.

Три арбалетных выстрела, так и не попавших в цель.

Три жизни – в обмен на отнятые три другие.

А потом, когда всё заканчивается и наступает оглушительная тишина, я подхожу к Вольфреду, чтобы посмотреть ему в лицо. И вижу, как он оглядывается растерянно.

Алые капли срываются с опущенного клинка.

Алое… и белое.

Вольфред трёт покрасневшие глаза и моргает, трясёт головой, будто пытается повернуть время вспять. Будто пытается забыть то, что увидел.

Знаю, любимый. Знаю.

Для меня это тоже невосполнимая утрата. Словно забрали кусок сердца. Они навсегда останутся для меня самыми дорогими призраками прошлого. Как мама и папа. Как Ласси.

- Я оплакиваю их также, как и ты…

- Молчи. Лучше молчи. – Рычит он глухо. - Иначе я вырву твой отравленный язык.

Мы просто стоим друг напротив друга, без сил. В нашей свадебной одежде, в наших обручальных браслетах, с нашими так и не произнесёнными брачными клятвами.

Глаза в глаза.

Смотрим так, будто не верим, что всё это происходит на самом деле. Что всё это могло случиться с нами.

Где-то далеко раздаётся шум. Топот множества сапог, лязг металла. Идут сюда. Их много.

- Они захватили дворец. Ты должен уходить. Немедленно, - прошу его тихо.

Ничего не отвечает. И не уходит.

- Без своей магии ты ничего не сделаешь с ними! Их слишком много! – восклицаю в отчаянии.

Но он продолжает стоять и смотреть на меня, опустив меч.

А потом…

- Ау… ау… у… у… у…

Я опускаю глаза и замечаю слабое копошение у своих ног.

Сквозь пелену слёз не сразу различаю очертания белого на белом подоле своего платья.

Опускаюсь на колени и поднимаю с пола щенка.

Он благодарно лижет мне шею, обдаёт жарким дыханием.

Прижимаю к груди, медленно поднимаюсь вместе с ним. Тяжёлый…

Крохотная жизнь, которую мать заслонила собой от смертоносной стали.

Крохотная надежда на то, что не всё ещё потеряно в нашем жестоком мире, в котором почти умерло всякое волшебство.

Протягиваю его Вольфреду. Его потрясённый взгляд, когда одной рукой, не выпуская из правой меча, прижимает к себе своё последнее сокровище.

- Уходи. Тебе теперь есть что спасать, кроме собственной жизни.

А у самой уже слёзы в три ручья. Ничего не могу с собой поделать. Просто стою и реву как дура, и пытаюсь запомнить его получше.

Тяжёлые шаги уже вошли в витражную галерею. Ну что же ты медлишь!

Смотрит на меня пристально потемневшим взглядом.

- А ты? Что, вернёшься к своим… - осекается. Не знает, какое слово подобрать. Нет таких слов, которые вместили бы всю его ненависть к этим людям. А я… для него я одна из них.

Улыбаюсь сквозь слёзы и качаю головой.

- Думаю, после всего они меня просто убьют. Но мне всё равно. По крайней мере, успею прикрыть твой отход. А теперь пожалуйста! Иди. Не может быть, чтобы из дворца не было другого выхода… зная паранойю твоего отца…

Всё ближе шаги.

А Вольф смотрит на меня так, будто принимает какое-то решение.

И в конце концов, в глазах появляется такой стальной блеск, что я понимаю – он его принял.

Вдевает меч в ножны.

А потом, всё так же прижимая к себе затихшего щенка левой рукой, правой тянется ко мне и стальным обручем сжимает моё запястье.

Разворачивается и тащит за собой так, что едва не падаю.

- Но… ты…

- Заткнись! Лучше со мной не разговаривай какое-то время, - цедит сквозь зубы.

Ошарашенная и сбитая с толку, я послушно иду за ним. Учитывая разницу в росте и ширине шага, фактически бегу. Кое-как подобрав юбки, рискуя каждую секунду наступить на дурацкий подол свадебного платья.

Господи, как же хорошо, что я по крайней мере догадалась надеть ботинки!

Потому что Вольфред тянет меня прямиком к винтовой лестнице башни.

И мы начинаем спускаться вниз.

И вниз.

И ещё ниже.

И в конце концов, я понимаю, что мы пропускаем выход к витражной галерее, и под яростные выкрики заметивших нас преследователей начинаем спускаться куда-то ещё глубже.

К самым корням часовой башни Северных стражей.

Тому самому месту, откуда давным-давно Вольфред выходил в состоянии, близком к полусмерти. В состоянии полного магического истощения, как понимаю теперь.

От осознания того, что вот сейчас мне, предательнице, он готов доверить свою самую главную тайну, тайну, которую всё это время скрывал дворец Северных стражей, едва не спотыкаюсь и не лечу прямиком в чёрный провал.

Но Вольф держит меня слишком крепко. Прижимает к себе ровно на один короткий миг. И не даёт упасть. Только тянет и тянет за собой в неизвестные, манящие глубины.