Мой скандальный хоккеист

Глава 1. Ария

Я ненавидела каблуки.

Они впивались в кожу, как оковы, и с каждой секундой напоминали, что этот мир создан не для слабых.

Я ненавидела красные дорожки.

Слишком яркие, слишком громкие, слишком искусственные. Здесь улыбки были острее ножей, а платья — тяжелее чужих взглядов.

И всё же я шла. Голова выше, шаг уверенный, улыбка безупречная.

Потому что рядом был он. Райан.

Толпа ревела. Вспышки били в глаза так, что я едва различала лица. Голоса сливались в один гул:

— Ария! Посмотри сюда!

— Райан, поцелуйтесь!

Он склонился ко мне, и мир взорвался новым шквалом визга. Его рука уверенно легла на мою талию, и сердце внутри дрогнуло, будто это было в первый раз. Он был слишком красивым, слишком ярким — и всё равно только мой.

Я знала, миллионы видят нас как идеальную пару. Они мечтают быть на моём месте, завидуют, судят. Но правда была в том, что именно здесь, рядом с ним, я и чувствовала себя собой. Пусть и под софитами.

— Спину ровнее, малышка, — прошептал он мне в ухо.

Я усмехнулась. Вот он, мой Райан. Даже в этот хаос он умел оставаться сосредоточенным.

Я засмеялась звонко, и камеры жадно ловили каждый миг.

— Самая красивая пара Голливуда! — крикнул кто-то.

И я поверила. На секунду — но поверила.

Потому что он сжал мою талию крепче. Потому что его взгляд — даже поверх вспышек — был только для меня.

Мы сошли с дорожки, и гул позади стих. Только тогда я смогла выдохнуть. Каблуки всё ещё впивались в ступни, смущали софиты, раздражал липкий блеск вокруг — но рядом с ним всё это имело смысл.

Райан отпустил мою талию и сразу развернулся к ближайшему зеркалу. Ладонь скользнула по волосам, он наклонился ближе, проверяя каждый локон.

— Ну? — спросил он, всё ещё глядя на отражение. — Как я выглядел? Не помялся?

Я улыбнулась. Вот уж кто никогда не сомневался в своей внешности.

— Безупречно. Как всегда.

Он наконец посмотрел на меня и усмехнулся.

— Знал. Но всё равно приятно слышать это от тебя.

Я рассмеялась.

— Ты только ради этого со мной встречаешься? Чтобы я напоминала тебе, какой ты красивый?

— Конечно, — подыграл он, притянув меня ближе и чмокнув в висок. — А ещё потому, что рядом с тобой я выгляжу ещё лучше.

— Хитрый, — покачала я головой, но улыбка не сходила с лица.

Он достал телефон, сделал пару снимков и показал мне экран.

— Смотри, картинка будет просто бомба. Мы сияем.

Я наклонилась, глядя на фото. И правда — сияем. Даже со всеми вспышками, шумом, чужими криками вокруг, рядом с ним я чувствовала себя частью этой идеальной картинки.

Зал сиял, как россыпь бриллиантов: бокалы звенели, смех переплетался с музыкой, аромат дорогих духов стоял в воздухе, будто им специально задушили каждую стену. Я сделала глоток шампанского, чувствуя, как пузыри щекочут язык, и старалась дышать ровно.

— Мисс Беннет? — глубокий голос заставил меня обернуться.

Передо мной стоял высокий мужчина лет пятидесяти, с идеальной осанкой и глазами, в которых сквозила уверенность человека, привыкшего, что его слушают. На нём сидел безупречный костюм, чуть старомодный, но это лишь добавляло веса.

— Джонатан Хьюз, — представился он, протягивая руку. — Я один из организаторов этого вечера.

Я ответила рукопожатием, улыбнувшись своей «правильной» улыбкой, но в этот раз улыбка вышла почти искренней.

— Очень приятно.

— Взаимно. Я недавно видел ваш новый фильм… — он сделал паузу, будто смакуя название. — “Сердце в огне”. Вы играли там главную роль, и, должен сказать, это было впечатляюще.

Я замерла на секунду. Сердце в огне было для меня чем-то большим, чем просто роль. Там я проживала каждую эмоцию так, словно это была моя жизнь, а не сценарий. И услышать похвалу — именно сейчас, в этом зале, среди фальшивых улыбок — значило неожиданно много.

— Спасибо, — я чуть склонила голову, чувствуя, как внутри разливается тепло. — Эта работа действительно была особенной для меня.

— И это видно, — кивнул он. — Вы были… — он начал подбирать слово, — настоящей.

Я не успела ответить.

— Настоящей? — раздался рядом знакомый насмешливый тон. Райан. Он появился так резко, словно вырос из воздуха. Его рука тут же легла мне на плечо — уверенная, собственническая. — Дорогой, ты явно не видел, как она играет дома, когда спорит со мной из-за выбора вина. Вот там талант!

Мужчина слегка замялся, улыбнулся вежливо, но взгляд его стал сдержанным. Я почувствовала, как краска заливает щёки.

— Райан, — попыталась я мягко, но он уже продолжал:

— Но согласитесь, — его фирменная улыбка сверкнула так, что ослепила половину зала, — в кино главное — не игра, а то, что зрители запоминают. И, будь честны, в “Сердце в огне” все обсуждали вовсе не актёрскую работу, а наши совместные сцены с Арией. Химия, страсть… — он усмехнулся и сжал моё плечо сильнее. — Тут уж я приложил руку.

Смех вокруг. Кто-то из проходящих гостей хмыкнул. Джонатан тоже улыбнулся, но уже сухо, официально.

Джонатан слегка прочистил горло, но прежде чем уйти, задержал на мне взгляд.

— Знаете, мисс Беннет… я ведь ваш поклонник. — Его голос прозвучал спокойнее, но увереннее. — И должен признаться, в “Сердце в огне” вы показали не только талант, но и силу. Настоящую.

Я замерла, сердце дрогнуло. Он говорил это так просто, без реверансов, без фальши. И это звучало громче, чем любые аплодисменты.

— Спасибо, — выдохнула я, и на этот раз улыбка была настоящей.

Он кивнул и чуть наклонился ко мне.

— Я подумал… не захотите ли вы выйти на сцену сегодня? Сказать несколько слов. Наши спонсоры любят вдохновляющие речи. А вы — вдохновляете.

Шампанское в моём бокале едва не пролилось.

— Я?.. — я моргнула, пытаясь понять, не ослышалась ли. — Речь?

— Абсолютно, — подтвердил он. — Это благотворительный вечер, и ваша энергия может стать катализатором для ещё большего. Суммы, поверьте, удвоятся, если именно вы скажете, почему это важно.

Глава 2.Итан

Я врезался в борт и выругался.

Третий час тренировки, а броски всё ещё шли криво. Лёд стонал под коньками, дыхание вырывалось паром, мышцы горели.

— Коул! — прорезал гул арены голос Донована. — Ты капитан “Бостон Вулвз”, а не мальчишка из дворовой коробки! Соберись, чёрт тебя дери!

Я рванул обратно в игру, врубаясь в ритм. Пас. Размах. Бросок — шайба влетела в сетку с гулким звоном.

— Вот так! — донеслось из ворот. Маркус гулко стукнул вратарской клюшкой по льду. — Наконец-то проснулся!

Я усмехнулся, стянул шлем. Пот заливал виски, сердце колотилось в горле — и именно это чувство заставляло жить.

— Коул! — снова рявкнул Донован. — Ты поведёшь команду или мне искать капитана с яйцами покрупнее?

— Поведу, чёрт возьми! — выкрикнул я и рванул по кругу.

Лёд поддался под коньками, клюшка врезалась в шайбу, и в этот раз я отправил её прямо в угол. Маркус дёрнулся, но не достал. Чисто.

Он отбил по штанге вратарской клюшкой, издав гулкий звук, и крикнул:

— Ладно, капитан, вот это уже похоже на игру!

Я ухмыльнулся. Донован промолчал, и это было лучше всякой похвалы.

А молчание Донована было дороже похвалы.

Когда свисток всё-таки прозвучал, я скинул перчатки и докатил к скамейке. Сердце колотилось, тело горело — и именно ради этого я жил.

В раздевалке ударил привычный запах: мокрая форма, резина, ледяная крошка, перемешанные с дешевым дезиком и мятной жвачкой. Шум стоял такой, что уши закладывало: щёлкали бутылки, хлопала экипировка, смех, мат вперемешку.

— Ну и цирк ты устроил, Коул, — буркнул Маркус, стягивая шлем и откидываясь на лавку.

— Заткнись, — огрызнулся я, откручивая крышку бутылки. Вода хлынула в горло — холодная, живая.

— Да ладно тебе, — Джейден уже рыскал по сумке, выудил телефон и скривился. — Смотрите, Эмили снова сториз выложила. Три дня назад клялась, что бросит хоккеистов, а теперь с защитником «Айсбергов» тусит.

— Девки, — фыркнул Томпсон, сбрасывая налокотники. — Все одинаковые. Сегодня с тобой, завтра с кем-то покруче.

— Говорит человек, которого вчера прокатила официантка из спорт-бара, — хмыкнул Маркус.

Раздался дружный ржач. Томпсон кинул в него перчаткой.

— По крайней мере, у неё были сиськи, — огрызнулся он.

— У тебя тоже, — не выдержал я, и команда снова заржала.

Воздух вибрировал от смеха, матов и хлопков — как всегда, привычный хаос. Моя команда. Мой запах раздевалки. Моё стадо волков.

Дверь хлопнула. Вошёл Донован.

Тишина рухнула мгновенно.

— Коул, — его голос был как хруст льда под коньком. — Капитан не должен просыпаться в середине тренировки.

Я стиснул зубы, уставился в пол.

— Исправлюсь.

Он задержал взгляд на мне, кивнул и вышел.

Шум вернулся сразу — словно выключатель щёлкнули. Маркус хлопнул меня по плечу, сунув бутылку в руки.

— Расслабься, капитан. У нас ещё впереди ночь, и бар сам себя не выпьет.

— Ну что, мужики, — протянул Джейден, натягивая джинсы поверх скомканной формы, — пошли в «Айрон Хорнс». Сегодня акции на пиво, а барменша обещала мне улыбку шире, чем у вашей мамы.

Кто-то свистнул, кто-то хлопнул дверцей по шкафчику. Гул, смех, движение. Вечер явно грозил закончиться шумно.

— Коул, — крикнул Маркус, кидая мне куртку, — ты с нами?

Я поймал её на лету, но только покачал головой.

— Нет, парни. Не сегодня.

В раздевалке сразу стихли несколько голосов.

— Да ладно, капитан, — протянул Томпсон. — Ты же первый на барную стойку лезешь, когда разгон начинается.

Я усмехнулся, опуская взгляд.

— Сегодня хочу провести вечер с Хлоей.

— О-о-о, — протянул Джейден, и в голосе прозвучало откровенное поддразнивание. — Наш капитан приручён.

— Да пошёл ты, — фыркнул я, но улыбка всё равно сорвалась.

— Скажи хоть, что приведёшь её в бар, — не унимался Томпсон. — Пусть все убедятся, что она существует, а то фотки в “Инсте” не считаются.

Маркус хлопнул его по плечу и покачал головой:

— Отцепитесь, пацаны. У Коула сегодня свидание.

Я кивнул благодарно. Внутри всё будто согрелось. Да, после изматывающей тренировки, после ледяного ада — мне больше всего хотелось оказаться рядом с Хлоей. С ней шум зала и рёв толпы переставали существовать.

Я выскользнул из раздевалки под свист и смех ребят, которые уже строили планы на бар. Дверь захлопнулась за спиной, и шум мгновенно растворился.

В коридоре арены было тихо: только гул вентиляции да скрип моих шагов. Я стянул шапку поглубже, плечи расслабились — и вместе с ними спадало напряжение.

Машина встретила холодом. Я завёл мотор, включил печку и на секунду задержался, глядя на пустую парковку. Снег ложился мягким слоем, фонари размывали его жёлтым светом. Впервые за день стало по-настоящему спокойно.

Я доехал до дома почти на автомате. В подъезде пахло чем-то домашним — кофе, стиральным порошком и ещё чем-то сладким. И этот запах будто сразу сбросил с меня остатки льда.

Я открыл дверь своим ключом. В квартире пахло сладким парфюмом и чем-то дорогим, слишком резким после ледяного воздуха катка.

— Хло? — крикнул я, ставя сумку у стены.

— В спальне, — отозвалась она. Голос ленивый, растянутый.

Я зашёл и увидел её перед зеркалом. Она сидела в тонком халате, обнажённые плечи блестели в свете ламп, кисточка скользила по губам. Выглядела так, будто готовилась не ко сну, а на обложку журнала.

— Привет, красавица, — я подошёл и обнял её за плечи, прижимаясь носом к её шее.

Хлоя вздрогнула и скривилась.

— Фууу, Итан, ты потный, — она отстранилась, глядя в зеркало, а не на меня. — Ты хоть душ мог принять в клубе.

Я усмехнулся, не обращая внимания.

— Я по тебе скучал, — сказал я тихо и всё же поцеловал её в висок.

Она наконец посмотрела на меня в отражении. Улыбка вышла слишком быстрой, слишком натянутой.

— Я тоже, — произнесла она и тут же отложила кисточку. — Давай быстрее собирайся, у нас мало времени.

Глава 3. Итан

Следующий день встретил нас ревом арены. Трибуны дрожали от криков болельщиков, лёд сиял под софитами так ярко, что казался свежевырубленным куском алмаза.

Я стоял у борта, держал клюшку и чувствовал, как кровь стучит в висках. Сегодня — мой день. Я знал это каждой клеткой. Команда готова, я готов. Мы вырвем эту победу, как голодные волки, и никто нас не остановит.

— Коул, веди их, — буркнул Донован, похлопав по плечу.

Я кивнул, опустил забрало шлема и первым выкатывался на лёд. Шум толпы взорвался, и сердце ухнуло вниз, будто я прыгнул с обрыва — но это было то падение, ради которого я жил.

Первая смена — и я сразу в игре. Пас — резкий, чистый. Рывок. Коньки режут лёд, дыхание горит в лёгких. Шайба слушается, как продолжение руки.

Соперник идёт жёстко, но я ещё жёстче. Удар в борт, ледяная крошка в лицо — я лишь ухмыльнулся под шлемом. Это моё. Это моя стихия.

Маркус тащит в воротах, как зверь: шайба бьётся о щитки, гул ударов разносится по арене. Защита держит линию. Всё работает. Всё встало на свои места.

Шанс — и я уже там. Пас от Джейдена, клюшка у меня на крюке. Замах. Время будто замирает.

И вот он — бросок. Шайба влетает в сетку, сетка вздрагивает, а трибуны взрываются ревом.

— Коооул! — орут болельщики, и звук врезается в сердце сильнее любого удара.

Я вскинул руку вверх. Да, это мой день. Наш день. Всё идёт так, как должно.

Мы держали ритм до самого конца. Каждая смена — как удар в сердце соперника. Мы прессовали их по всей площадке, не давая дышать. Маркус тащил всё, что летело в ворота, защита рубилась намертво, а нападение жгло, будто нас поджигали изнутри.

Табло показывало последние секунды. Мы вели на два гола. Толпа гудела так, что вибрировал лёд. Я врезался в соперника у борта, отбросил шайбу нашему защитнику и услышал долгий пронзительный звук сирены.

Победа.

Парни взорвались радостным ревом, перчатки и клюшки полетели на лёд. Маркус подкатил ко мне, стукнул вратарской клюшкой по льду и заорал:

— Вот это игра, капитан!

Я рассмеялся, обнял его, и мы утонули в общем хаосе: шлемы, объятия, крики, адреналин.

Через час я уже стоял под душем. Горячая вода смывала с меня ледяную крошку и усталость, но внутри было только одно чувство — лёгкость. Сегодня всё было так, как должно. Победа. И впереди то, ради чего сердце билось сильнее, чем на льду.

Я быстро натянул джинсы, футболку, закинул сумку на плечо. Парни ещё ржали в раздевалке, планировали бар и ночь в чужом городе. Я только махнул рукой:

— Я домой.

— К Хлое, — протянул Маркус с ухмылкой. — Ну давай, капитан. Удачи.

Я лишь кивнул. В кармане лежала коробочка с кольцом, и каждый шаг будто приближал меня к главному моменту.

Такси, аэропорт, регистрация — всё промелькнуло на автомате. В иллюминаторе свет мерцающего города постепенно растворялся во тьме

Я влетел в квартиру, даже не замечая, как хлопнула дверь. Сумку швырнул у порога — мне было плевать, что форма останется там до утра. В груди всё ещё бушевала игра, в ушах звенела сирена победы.

— Хло! — крикнул я, шагая через гостиную. — Ты не представляешь, как мы их разнесли!

Тишина.

Я усмехнулся. Наверное, заснула. Или в ванной.

Я прошёл дальше, на ходу стягивая куртку.

— Ты бы видела, Хло. Это было безумие. У меня руки до сих пор дрожат.

Коридор встретил меня гулкой тишиной. Свет в спальне пробивался сквозь приоткрытую дверь. Я улыбнулся. Конечно, ждала. Красавица. Наверняка готовила сюрприз — ужин, вино.

Я толкнул дверь.

И замер.

Хлоя.

Моя Хлоя.

Она сидела верхом на каком-то мужике прямо на нашей кровати. Волосы растрёпаны, кожа блестела от пота, ногти вцепились ему в плечи.

— О боже… да, ещё… — её голос был высоким, пронзительным, наполненным таким удовольствием, какого я никогда раньше от неё не слышал.

Мужик под ней захохотал, резко поднял руки, сжал её бёдра.

— Вот так, детка. Ты создана для этого.

Я застыл в дверях. Мир будто сжался в одну точку: её вскрик, его смех, хриплый стон пронзили меня сильнее, чем любой удар на льду.

Хлоя обернулась. Её глаза распахнулись, губы всё ещё блестели от поцелуев. Она дернулась, будто её ударили током.

— Итан?! — её голос сорвался на визг. — Что ты здесь делаешь?..

Я не ответил. Просто смотрел. Кровь стучала в висках, дыхание рвалось, пальцы сжались в кулаки так, что костяшки побелели.

Она соскочила с мужика, хватая халат с пола, торопливо натянула его, запахивая грудь. Шагнула ко мне, руки вытянуты вперёд, словно я мог ударить её.

— Это… это не то, о чём ты подумал! — слова летели сбивчиво, панически. — Боже, Итан, ты должен меня выслушать. Почему ты так рано вернулся? Ты же говорил, что останешься ещё на день…

— Не то, о чём я подумал? — я рассмеялся, и звук вышел таким, что даже сам испугался. — Ты сидела на нём и кричала, как тебе хорошо! Объясни мне, Хло, что тут можно подумать?

Мужик, до этого наглый и самодовольный, вскочил, хватая джинсы с пола.

— Эй, чувак, спокойно… Я… я не знал, что…

— Не знал? — я шагнул к нему. — Ты трахал мою девушку в моей постели, и ты хочешь сказать, что не знал?

Он поднял руки, пятясь к двери.

— Слушай, я просто уйду, ладно?

— Никуда ты, блядь, не уйдёшь! — взорвался я.

Я схватил его за воротник и со всей силы врезал кулаком в лицо. Хрустнул нос, он заорал и рухнул на пол, хватаясь за кровь.

Я отпустил его воротник, разжал кулаки и отступил назад. Квартира вдруг показалась тесной, душной, стены давили со всех сторон.

— Чёрт… — выдохнул я и развернулся к двери.

— Итан! — голос Хлои резанул по спине. — Подожди!

Я рванул ручку, но она бросилась следом, босиком, в халате, глаза огромные, руки тряслись.

— Это не так, как ты думаешь! — выкрикнула она, срываясь на визг. — Ты сам виноват! Тебя всё время нет дома, ты живёшь хоккеем, а я… я тоже человек! Я хочу внимания!

Глава 4.Ария

«Сказка закончилась: Райан Блейк изменяет Арии Беннет. Эксклюзивные кадры!» — Hollywood Buzz

Экран телефона пульсировал новыми уведомлениями.

Сообщения, звонки, упоминания — сотни, тысячи.

Я листала дальше, и каждое новое заголовок било, как током:

«Сказка закончилась: Блейк предал Беннет с обычной девушкой, не из шоу-бизнеса» — Daily Star

«Без глянца: любовницей Блейка оказалась не актриса, а простая девушка, далёкая от Голливуда» — People Now

«Крушение идеальной пары: хоккеист Итан Коул разбил нос Райану Блейку».

Я уставилась на экран телефона, не моргая. Лента новостей полыхала, как пожар. Заголовок за заголовком, фото за фото. . Не актриса, не модель — просто какая-то девица, далёкая от Голливуда.

И кровь. Его разбитый нос, вспышки камер, люди с айфонами.

Всё это было в реальном времени. Прямо сейчас.

Телефон дрожал в руках от сотен уведомлений. Ванесса звонила. Мама звонила. Подруги писали: «Ты видела?!»

— Ария! — влетела Ванесса, мой менеджер, вся на нервах. Каблуки стучали, как выстрелы. В руках телефон, к лицу почти прилип айпад. — Мы должны это срочно обсудить!

Я открыла рот, но не успела. За ней вошёл Райан.

Мой Райан.

Точнее, тот, кого я вчера ещё называла своим. Сегодня он был чужим. Уставший, но всё ещё холёный, в очках и кепке, будто это могло скрыть его от мира.

— Ария, пожалуйста, дай мне объяснить, — начал он, делая шаг ко мне.

За ним протиснулся его менеджер — важный вид, холодный взгляд, сразу стало понятно: он тут, чтобы прикрыть Райана, а не ради меня.

— Никаких объяснений! — резко отрезала Ванесса. — У нас пожар, и мы должны потушить его до того, как он уничтожит всех.

— Ария! — Райан шагнул ко мне, хватая за руки. Его глаза блестели, нос распухший, под пластырем. — Ты должна мне поверить! Этот хоккеист… он просто накинулся на меня! Я даже ничего не сделал! Сломал мне нос, Ария! Понимаешь? Я тут пострадавший!

Он ткнул пальцем себе в лицо, словно я не видела этой карикатуры на «жертву».

— Я теперь не смогу сниматься минимум полгода! Полгода, Ария!

Я смотрела на него и чувствовала, как меня выворачивает изнутри.

Его менеджер выступил вперёд, сухо, по-деловому:

— У нас есть план. Вы выйдете вместе. В паре. Покажете публике, что вас не сломала какая-то глупая сплетня. Скажете, что во всём виноват этот… — он заглянул в папку, будто имя было для него всего лишь строкой в отчёте, — …Итан Коул.

Я моргнула.

— Простите, что? — мой голос прозвучал слишком холодно. — Итан Коул… это кто?

Менеджер даже не моргнул.

— Хоккеист. Игрок НХЛ. У него сейчас кризис, скандал, папарацци сняли его в неприятной ситуации. Винить его — идеальное решение.

Я вскинула взгляд на Райана.

Он стоял передо мной, изображая страдальца, и молчал.

Они хотели превратить меня в часть спектакля. Опять. Только теперь — грязного.

Райан сделал шаг ближе, опустился на колени передо мной, словно играл роль в дешёвой драме:

— Да, всё верно. Ты же не дашь одной грязной сплетне разрушить наши отношения, правда? — его голос был мягким, как масло, но глаза… холодные, пустые. Я ещё подам в суд на этого хоккеиста. Он ответит за всё.

Я смотрела на него, на этого лживого актёра с забинтованным носом, и внутри меня что-то оборвалось.

— Ты хочешь, чтобы я тебя прикрыла? — голос мой сорвался. — После всего, что ты сделал?

— Ария, — Райан протянул руки, делая голос мягким, — детка, ты не понимаешь, как работает индустрия. Мы должны держать картинку…

— Картинку?! — я резко поднялась с кресла, шагнула к нему так близко, что видела каждую складку на его идеально ухоженном лице. — Ты разрушаешь всё, что у нас было, и называешь это картинкой?

Я сжала кулаки, но продолжала:

— Я любила тебя, Райан. Господи, как же я тебя любила. Я закрывала глаза на твой эгоизм, на твои вечные зеркала и позы перед камерами. Я говорила себе: это просто работа, это часть образа. А на самом деле — это был ты. Всегда. Настоящий ты.

Он отвёл взгляд, и мне стало противно ещё сильнее.

— Я не хотела замечать, что рядом со мной пустота, — голос дрогнул, но я не позволила себе сломаться. — Я придумала себе сказку и жила в ней. А ты? Ты пользовался этим. Пользовался мной. Моей верой, моей любовью.

Я ткнула пальцем ему в грудь, заставив отшатнуться.

— И теперь ты имеешь наглость говорить мне про «грязные сплетни»? Райан, это не сплетни. Это факты. Фото, видео, твоя улыбка на лице другой женщины. Всё. Есть доказательства, что ты — предатель.

Он открыл рот, но я перебила его:

— Ты был для меня всем. Но правда в том, что ты оказался никем. Лишь красивой оболочкой. И я, дура, не хотела этого видеть.

Я развернулась к менеджеру и холодно добавила:

— И если вы думаете, что я стану частью вашего спектакля, вы ошибаетесь. Я не выйду на сцену ради него. Пусть теперь сам утонет в своей грязи.

Он открыл рот, но я не дала вставить ни слова.

— Ты мне надоел, Райан. Ты — кусок дерьма.

Его лицо дёрнулось, будто я ударила.

— Ария, подожди…

Я ткнула пальцем в сторону двери.

— Сейчас же выметайся из моего дома!

В комнате повисла тишина. Райан застыл, губы подрагивали, его менеджер нахмурился, Ванесса прижала айпад к груди, но ничего не сказала.

Райан опустил плечи, попытался изобразить жалость в глазах.

— Ария, пожалуйста… не делай этого. Если мы расстанемся сейчас — всё рухнет. Твоя репутация, моя карьера. Мы потеряем всё.

— Мы? — я вскинула брови. — Нет, Райан. Ты потеряешь всё. Я уже потеряла.

Он открыл рот, будто собирался что-то сказать, но я перебила:

— Вон из моего дома. Сейчас же.

— Ария… — он шагнул ближе, но я сорвалась на крик:

— ВОН!

Ванесса резко вскинула голову, менеджер Райана сжал губы, но даже они поняли — спорить со мной в этот момент бессмысленно.

Глава 5. Итан

Кто-то резко дёрнул шторы, и в комнату вломился яркий свет. Я зажмурился, зарычал и уткнулся лицом в подушку.

— Чёрт… закройте нахрен! — голос мой был сиплым, как у старика после двух пачек сигарет. — Кто это, мать его?

— Это я, — раздался слишком бодрый голос. — Подъём, капитан. Хватит гнить в кровати.

Я приоткрыл один глаз и увидел силуэт. Маркус.

Конечно же, Маркус.

— Господи, — простонал я, снова накрываясь подушкой. — Уйди. Просто уйди.

Он не ушёл. Наоборот — скинул с меня одеяло.

— Вставай, Коул. Месяц, мать твою! Месяц ты только и делаешь, что бухаешь и жалуешься на жизнь. Это не восстановление. Это дно.

— Отстань, — выдавил я, обхватив голову руками. — Я хочу побыть один.

Маркус хмыкнул и сел на край кровати.

— Один? Ты уже месяц «один». С бутылкой виски и лицом, от которого даже наш тренер Донован бы сбежал.

Я закрыл глаза, стараясь не видеть ни света, ни его ухмылки. В висках стучало, во рту пересохло. И всё же хуже всего был не алкоголь. Хуже всего была пустота.

— Марк… — выдохнул я. — Просто дай мне ещё немного.

— Нет, — отрезал он. — Всё. Хватит. Это не ты. Ты не тот, кто валяется месяц и воняет перегаром. Ты капитан «Вулвз». И, чёрт возьми, мой лучший друг. Так что вставай.

Я молчал. Внутри всё сопротивлялось. Хотелось снова накрыться, снова исчезнуть. Но его слова вонзались, как клюшка в рёбра.

— Я не встану, — буркнул я, уткнувшись в подушку. — Мне похер на хоккей, на команду, на всё.

— Охренеть, — Маркус хлопнул в ладони, как будто я сказал что-то невероятное. — Вот это признание от человека, который месяц назад собирался жениться.

Я дёрнулся, но не ответил.

— Знаешь что, Коул, — его голос стал жёстче, — либо ты встаёшь сам, либо я вытащу тебя отсюда за уши.

Я промолчал.

И тогда он просто сунул руку под мою подмышку, рванул вверх, и я с глухим матом слетел с кровати прямо на пол.

— Ты что, охренел?! — взвыл я, держась за локоть.

— Да, — спокойно ответил он, глядя сверху вниз. — И плевать. Но ещё больше меня бесит, что мой капитан превращается в жалкую тряпку.

Я поднял голову. Его лицо было жёстким, но в глазах — злость, перемешанная с заботой.

— Вставай. В душ. Сейчас же, — приказал он, будто я снова был новичком в команде.

— Отвали, Маркус, — прохрипел я, но он не отступал.

— Нет, — он схватил меня за ворот футболки и дёрнул вверх. — В душ, Коул. Либо сам идёшь, либо я тащу тебя туда. И мне плевать, что ты голый.

Я уставился на него, и вдруг стало ясно: он не шутит.

— Ты больной ублюдок, — пробормотал я, поднимаясь на ноги.

— Ага, — усмехнулся он. — Но хотя бы не валяюсь месяц на полу с перегаром.

Я зашёл в ванную, хлопнув дверью так, что со стены посыпалась пыль. Включил ледяную воду, подставил лицо под струю. Она обожгла кожу, пробирая до костей.

Впервые за месяц я почувствовал себя живым.

За дверью донёсся голос Маркуса:

— Вот так, капитан. Добро пожаловать обратно в команду.

Я вышел из душа, волосы мокрые, футболка прилипла к телу. На кухне уже пахло кофе — Маркус, конечно. Он сидел за столом, вытянув ноги и листая телефон, как будто был у себя дома.

— Ну, наконец-то выглядишь как человек, — сказал он, отрываясь от экрана. — Я знаю, за этот месяц у тебя жизнь пошла под откос.

Я хмыкнул и уселся напротив, обхватив кружку.

— Под откос? Это ещё мягко сказано. Хлоя изменила мне. Тот ублюдок подал в суд. Я выплатил ему двадцать тысяч долларов — двадцать, мать его! — просто за то, что он получил по заслугам.

Маркус поднял бровь.

— Ага, продолжай.

— Некоторые рекламные компании отказались от контрактов. Сказали, им не нужен «скандальный капитан». Ну и вишенка на торте — хоккейная лига отстранила меня на месяц, чтоб я, цитирую, «пришёл в себя».

Маркус фыркнул, откинулся на спинку стула.

— Ну так что? Месяц прошёл. Значит, пора возвращаться в строй.

Я посмотрел на него с таким видом, будто он только что предложил прыгнуть в прорубь в январе.

— Возвращаться? С чего, интересно?

Он хитро улыбнулся.

— Начнём с аукциона хоккеистов.

Я чуть не поперхнулся кофе.

— С чего, блядь?! С аукциона чего?!