Мой соблазн

Глава 1.1

Игнат Молохов

Из окна моих апартаментов открывался прекрасный вид – на то, как мораль боролась с реальностью. К слову, у морали была чудесная фигура. Спортивная. Такая, что позволяла взобраться на вывеску над козырьком входа в мой бизнес-центр и громоздить поверх неё абсурдный плакат с очередной обличительной и броской фразой. Вчитываться в неё я не стал. Вместо этого с наслаждением наблюдал, как гуттаперчевое девичье тело балансировало на не самой надёжной конструкции.

Коммуникатор зазвонил не вовремя, отвлекая меня от столь прекрасной картины.

– Босс, снять её? – раздался из динамика голос Аркадия.

– Снимать её могу только я, – вспылил, представив, как мой начальник охраны стаскивает девчушку с козырька и заламывает ей руки. – Пусть уж развесит. Зря, что ли, лезла?

– Она камеру установила. Записывает.

– А вот камеру уберите. Буду снимать её без свидетелей.

Эта назойливая моралистка атаковывала мой офис уже не первую неделю. Она выискивала компромат, подговаривала моих работников, вынюхивала и всячески портила мне жизнь. Но у меня достаточно связей и возможностей, чтобы все её усилия улетали в трубу. Видимо, она, наконец, это поняла и решилась на акт отчаяния – запустила стрим и полезла вешать свой дурацкий плакат на козырёк моего бизнес-центра.

– За что ты борешься? – спросил у неё, будто она могла услышать. – Все эти надписи не изменят людей. И не изменят меня.

Но вид её гуттаперчевой спортивной фигуры теперь не просто забавлял, а вызывал восхищение. Из назойливой мухи она вдруг превратилась для меня в объект искусства. Глядя на неё, хотелось задаться вопросом: что же такого важного пытался сказать нам автор?

Плакат почти полностью был развешен. Я взглянул на часы – у меня оставалось семь минут. Ровно столько понадобилось бы, чтобы спуститься в фойе, перейти дорогу, встать под вывеской и поймать девчушку в полёте.

Отставив бокал, я ещё раз набрал Аркадию.

– Подхвати её, если я не успею.

«Как же её зовут?» – Постарался припомнить имя, и оно всплыло в памяти слишком быстро. Из-за вычурности. Этна. – «Как вулкан», – усмехнулся я. – «По паспорту Этнара».

Три минуты – до фойе. Ещё две – ожидание светофора. Полторы – перейти дорогу в несколько полос. И полминуты – чтобы встать под вывеской.

Она сорвалась с неё точно в назначенный час и прилетела мне на руки, словно там ей и было место. Испуганная, растрёпанная и ни капли не озабоченная моралью. Там, где жизнь висит на волоске, мало кто переживает об общественно принятом. На первый план выходит совсем иное.

– Хорошо, что успел. Чуть не отвлёкся на твою фигуру.

Она моргнула, приходя в себя. В тот миг её янтарные глаза не горели пламенем ненависти или неодобрения. У меня на руках была обычная перепуганная девушка. Хрупкая, хоть и подтянутая. Приятная на ощупь. Не то чтобы я изголодался по женским телам – у меня всегда имелся хороший выбор. Но когда в твои руки попадает произведение искусства, всё остальное кажется жалким и неинтересным. Она была для меня как Мона-Лиза на фоне бульварных картин. Хотелось разгадать её улыбку и расшифровать негодование.

– И стоило оно того? – спросил, встречаясь с ней взглядом.

– Стоило! – заявила девчонка, придя в себя и узнав во мне заклятого врага. Ума не приложу, что такого страшного ей сделал. – Отпустите!

– Не хочу, – ответил, даже не думая опускать её на землю. – Иначе ты опять начнёшь строить мне козни.

– Ко-озни?! – разъярилась она. – Я вывожу вас на чистую воду. Думали, не узнала вас?! – пыхтела у меня на руках.

– Что ты любишь пить? – спросил, направляясь обратно к светофору. – У меня неплохой бар.

– Пустите, говорю! – завозилась у меня на руках.

– Не хочу. Не каждый день мне в руки попадают шедевры. Так что ты будешь?

– Ничего я с вами не буду! Если похитите меня, вас за это привлекут.

– Меня уже привлекли, – улыбнулся ей, рассматривая миловидное личико. Оно было поразительно женственным, несмотря на острые скулы и пронзительный янтарный взгляд. В нём бушевало столько эмоций, что, будь он способен разжечь огонь, я бы уже полыхал в адском пламени.

– Вы так уверены, что это сойдёт вам с рук? – она побарахталась ещё немного и успокоилась. В такой пламенной особе спокойствие выглядело подозрительно.

– Уверен, – ответил, переходя дорогу.

– А если я… глаза вам выцарапаю?

Такого даже от неё я не ожидал.

– Этого мне не хотелось бы. Собираешься?

– Да, – выплюнула она, всматриваясь в моё лицо. Будто искала признаки испуга.

– А знаешь, что собираюсь сделать я? – ухмыльнулся.

– Плевать! – она, без шуток, вцепилась в меня когтями. – Вы за всё ответите!

«За что за всё?» – хотелось мне спросить, но лицо оказалось дороже. Девчонка не разбрасывалась угрозами попусту. Чтобы спастись от увечий, пришлось опустить её на землю и отойти на несколько шагов назад. Жаль… Ещё немного и мы поднялись бы в мои апартаменты. Что я собирался делать после, пока ещё сам не понимал. Но скучать точно бы не пришлось.

– Испугался? – завопила она победно.

– Да не то чтобы. И откуда ты взялась такая принципиальная на мою голову?

Она тряхнула своей угольно-чёрной шевелюрой, растрепавшейся во время падения.

– Ты ещё выучишь моё имя, – пообещала она, отбрасывая остатки вежливости и переходя на ты. Это резкое сближение мне понравилось.

– Я уже, – улыбнулся ей. – Ты моё, видимо, тоже знаешь.

Она фыркнула и, развернувшись, умчалась в обратную сторону. Перебежала дорогу на красный свет, чем едва не довела до инфаркта несчастных водителей, и скрылась за углом моего бизнес-центра. Ну Мона-Лиза, не меньше. Бриллиант среди стекляруса, вот кем виделась мне эта Этна.

– Узнай про неё побольше, – велел Аркадию парой минут позже. – Кто она, откуда и за что мстит. – Впервые мне стало поистине интересно.

1.2

Этнара Реус

– Адский чёрт! – заорала я, едва свернув за угол его бизнес-центра. Хотелось реветь, кричать и драться. Такая во мне кипела досада и ненависть. Ну почему все мои попытки приводили только к позору? Причём моему собственному. Почему сражаясь за правое дело, всегда оказываешься на поле боя один? А против тебя – изворотливое полчище беспринципных гадов.

Но я не сдамся! И сумею отомстить. Он ещё хлебнёт такого же горя, какое сам приносит людям.

– И мобильник отобрали!..

Я, конечно, ещё не голодала, но лишних денег и так не было. А теперь ещё телефон покупать. В старом – вся жизнь. Соцсети, материалы для роликов, фотки. Что-то я копировала на жёсткий, конечно. Но последние – нет.

От злости пнула валявшуюся на дороге алюминиевую банку от колы. И стало ещё горче. Мир так несправедлив! Кто-то отчаянно сражается за всеобщее благо, рискуя жизнью, а кто-то даже банку от колы до урны донести не может.

Выругалась. В несколько шагов настигла злосчастную банку и подняла. Ещё пара шагов – рука разжалась над урной – бинго! – прямое попадание.

– И ведь ничего сложного, – прошептала я, глядя на полупустую урну на краю тротуара.

Сбоку шумели машины. И никому не было дела, что в этот раз зло победило. Как и в прошлый раз. Как и всякий раз.

– Врут ваши сказки! – крикнула я. – Иногда у добра нет шансов.

На мои вопли обернулось несколько прохожих. Посмотрели на меня, как на умалишённую, и я, в общем-то, их понимала. Наверно, со стороны я выглядела ужасно. Растрёпанная, злая и, кажется, заплаканная. Коснулась пальцами щеки – и правда слёзы.

«Что-то ты совсем раскисла, Этна», – продолжила диалог с собой, но уже мысленно. Не хотелось, чтобы, в довершение всего, мне вызвали санитаров. – «Разве для того ты приехала в столицу, чтобы вот так скукситься и сдаться?»

Нет, сюда я ехала совсем за другим. Мчалась, как мотылёк на свет. Тогда мне думалось, что это город возможностей. Что если искренне захотеть и очень постараться, то всё непременно сбудется. Виновные будут найдены и наказаны, а множество жизней – спасено. Но этот огромный город заглотил меня, как бы между делом. Будто огромная собака, проглотившая муху, неудачно зевнув. В горле у неё на мгновение запершило и успокоилось.

Этот мегаполис не заметил моего появления. Виновники расхаживали на свободе. Жизни людей продолжали рушиться. А у меня теперь даже телефона не было. Всё впустую.

И как назло, вспомнился насмешливый взгляд этого гада. Карие глаза слегка прищурены. Завитки волос, как крупная стружка горького шоколада, небрежно уложены назад, но одна непослушная прядь всё равно спадает на лоб и касается изогнутой в насмешке брови. Кожа – молоко с некрепким кофе. От неё даже пахло так же, терпко и мягко – смесь невозможного. Статный, богатый, но какой же беспринципный тип! Для него человеческая жизнь – разменная монета. Он осушает людей до капли и выбрасывает, как жмых. Тратит деньги на роскошь, а на сдачу скупает пригоршнями женщин. Снимает с них платья, словно фантики с шоколадных конфет, съедает одну за другой за вечер, а на следующий – покупает новых. И вечно смотрит на всех снисходительно, как бы прощая за иррациональное обожание.

Сколько бы я ни пыталась, никак не могла понять, чем он так привлекал людей. Красив? Но таких немало. Богат? Это, конечно, для некоторых аргумент. Властен? Да катился бы он к чёрту со своей властью! Казалось, только я могла разглядеть за красивым фасадом его насквозь прогнившую душу. Хотя смрадом от неё разило за версту.

«Неужели придётся сдаться?» – от одной мысли стало тошно.

Ради того, чтобы поквитаться с ним я оставила позади и спокойную жизнь, и родной город, и друга, которого, может, уже не спасти. Из-за таких, как этот Молохов, мир веками топчется на месте. Потому что самое главное – самое важное и бесценное – человеческая жизнь и время – продаётся ими и покупается. Иногда за гроши.

Он разрушил жизнь моего близкого человека, ничего за это не заплатив. И наверняка даже не заметив. А ведь они друг друга достойны – этот город и Молохов. И тот и другой закусывают мелкими мушками, такими, как я или мой друг Ваня. Глотают нас не жуя.

«Ну, ничего. Я стану первой мухой, которой ты поперхнёшься», – пообещала ему мысленно и краем глаза заметила силуэт, следовавший за мной. Поначалу подумала, что это Молохов послал за мной погоню, но было в этом силуэте нечто знакомое. Нет, не Молохов, а мой отец, вот кто на этот раз решил доставить мне проблем.

Папа… Любимый папа, которого вечно не было рядом. Зато его сторожевые псы не спускали с меня глаз. Чего мне стоило уходить от этой погони, только небесам известно. Эти псы уже разнюхали, где я живу, и стерегли мой подъезд денно и нощно. И если я шла куда-то, то непременно следовали за мной и пытались помешать.

– Приказ вашего отца, – твердили в ответ на все возмущения. Мой отец и правда любил приказывать. И трясся за меня, будто я была хрупкой вазой династии Цинь. Но если так волновался, то помог бы мне и Ване и решил эту проблему сам.

Хотя он, конечно, обещал так и сделать. Но время шло и Ване становилось хуже. А Молохов как творил свои беззакония, так и творил.

«Беззакония», – усмехнулась самой себе. – «В том и проблема, что законов он не нарушал. По крайней мере, на первый взгляд».

За это я и зацепилась. Пыталась нащупать второе дно. Теневую бухгалтерию, незаконную деятельность, которую он тщательно скрывал. Должны же быть хоть какие-то рычаги. Хоть какой-то способ найти на него управу. Прикрыть его чёртову контору, через которую он, словно щупальцами, впивался в умы людей. Высасывал их и оставлял пустую оболочку.

«Не пустую», – возразила себе, боясь, что это оговорка окажется правдивой. – «Ваню ещё можно вернуть. Как и всех остальных. Они не останутся зомбированными овощами, какими их сделал Молохов».

И ведь этот гад живёт своей беспечной жизнью, наслаждается роскошью и не боится, что его настигнет возмездие.

1.3

Игнат Молохов

Я собирался дать Аркадию несколько дней, чтобы он выяснил про девчонку побольше. Но вернувшись в свои апартаменты, никак не мог выкинуть её из головы. Перед глазами стояла её хрупкая фигурка, балансирующая на козырьке здания. А вдруг взрывная Этнара больше не вернётся? Отчается окончательно и больше не станет рисовать своих абсурдных плакатов, вцепляться когтями мне в лицо и орать что-то про возмездие.

– Выяснил что-нибудь? – не выдержав, набрал Аркадию.

– О чём? – переспросил тот, не сообразив.

– Не о чём, а о ком. Ты, вообще, чем там занимаешься?

– А-а… – протянул он понятливо. – Адрес её узнал. И про родителей.

– А про месть узнал?

– Пока нет. Придётся отправить людей в её городишко. Она не из Москвы.

Не из Москвы… Неудивительно. Я и сам переехал сюда не так давно. Хотя… если посчитать годы, то, получается, всё же давненько. Значит, девчонка из глубинки. Вполне похоже на неё. Наивная идеалистка, объявившая войну одному из крупнейших магнатов столицы. Другой на её месте подумал бы дважды, прежде чем пускаться в подобную авантюру.

– А лет ей сколько, напомни?

– Двадцать четыре. Недавно окончила университет, вернулась в родной город и полтора года работала на местном заводе.

– А сейчас?

– Сейчас – нигде.

– Интересно.

– Ну, вам виднее… – пробубнил Аркадий.

– Интересно, на что она живёт. Вот, что интересно. Узнаешь?

Из трубки донеслось безынициативное: «Угу». Моему начальнику охраны приходилось решать самые разные задачи и про людей узнавать – тоже, но случай с Этнарой Реус почему-то вызывал у него недоумение и апатию. Девчонка ему не нравилась. В отличие от меня.

Повесив трубку, я откинулся на спинку компьютерного кресла. В кабинете царил полумрак – такая обстановка нравилась мне больше. По вечерам я редко включал свет. Темнота не отвлекала от размышлений. Но в этот раз даже в полумраке я не мог сосредоточиться. Мысли возвращались к девчонке с плакатом. Хрупкая и бесстрашная. Много ли мне таких встречалось?

– Пожалуй, ни одной. Кроме Этны, – её имя на языке ощущалось как взрыв. Родители не ошиблись, выбирав его для своей дочери двадцать четыре года назад.

«Какой у неё адрес?» – зачем-то написал Аркадию. Возможно, из-за своего нетерпения. Ждать, когда его люди что-то накопают, не хотелось. Может, спросить у девчонки лично? Я представил, как стою на её пороге, может, даже с каким-то угощением в руках или букетом, звоню в дверь. Она открывает и…

– Швыряет этот букет мне в лицо, – усмехнулся, примерив образ из своей фантазии на реальную Этнару Реус. – А с пустыми руками идти как-то неправильно.

«Возьми у Аркадия адрес Этнары Реус», – написал помощнице. – «И отправь ей белую камелию в горшке. Сделай это сейчас же. Самой срочной доставкой».

Прошла минута и на экране высветился ответ:

«Хорошо. Что написать на карточке?»

Хм… Если оставить подпись, то несчастный цветок отправится прямиком на помойку.

«Никаких карточек. Пусть будет подарком от тайного поклонника», – написал в ответ.

Помощница у меня была шустрая и понятливая, за что я платил ей очень и очень щедро. И держался настолько профессионально, насколько мог. Хотя то и дело ловил на себе её заинтересованные взгляды. Такое случалось со всеми девушками, кому везло оказываться рядом. Со всеми, кроме Этнары Реус. Невероятно, но она была единственной, неподвластной моим чарам.

Впервые я столкнулся с ней случайно и не знал, кто она и зачем пришла. Она пробралась в мой бизнес-центр под видом сотрудницы – украла электронный бейджик, между прочим – но так ничего и не разведав, спускалась в фойе. Именно в тот момент мне вздумалось пройтись и выпить кофе. Погода была прекрасная, а от бесконечных совещаний голова уже гудела.

Девчонка зашла в лифт, нервно озираясь, и нажала на кнопку, заставляя двери закрыться быстрее. Лифт медленно поехал вниз, она оглянулась на меня и вздрогнула, поспешно отводя взгляд. Напряжённые плечи, поза, будто перед спринтом, – девчонка меня боялась. Я посмотрел на глянцевые двери и встретился со взволнованным янтарным взглядом в отражении. «Действительно напугал», – удивился я тогда. И чтобы разрядить обстановку, улыбнулся. Так уж вышло, что моя улыбка – один из сладчайших ядов. Обычно её хватало, чтобы девушки теряли бдительность и улыбались в ответ, забывая обо всех невзгодах. Но не Этна.

Её лицо скривилось от неприязни, и она опустила взгляд. А как только двери лифра распахнулись, вылетела в фойе и помчалась к выходу.

«Странно», – подумал я тогда.

«Волшебно», – думал я сейчас.

На столе завибрировал мобильник – не мой – и на экране высветилось имя «Ванина мама». Интересно, кто же такой этот Ваня? И почему его мама названивает девушке, которой я отправляю цветы?

Я раздражённо сбросил вызов, разблокировал телефон – чужой, на минуточку – переслал себе номер, с которого звонили. А потом нашёл и номер Вани на всякий случай.

«И про них тоже узнай», – велел Аркадию.

Кроме как ради этого, рыться в телефоне Этнары мне было не за чем. Влезать в чужую переписку – слишком простая и тошнотворная задача. Для подобных дел у меня имелась целая служба охраны. Пусть влезают, куда им вздумается, и выясняют, что понадобится.

«Может, отдать мобильник им?» – но эта мысль мне не понравилась. Так я мог бы повести себя с любой другой девушкой, но не с Этнарой Реус. Она заслуживала иного отношения.

«Сделаю», – прилетел ответ Аркадия. – «У нас тут ещё одна проблемка нарисовалась. Помимо девчонки», – прислал он следом. – «Мы проверили то приложение».

Увлечённый любительницей стримить и развешивать плакаты, я уже и забыл о деле, которое поручил Аркадию утром. Хотя ещё несколько часов назад оно казалось мне важным.

– И что там? – спросил, набрав начальнику охраны. Долгая переписка была не в моём стиле. Я предпочитал узнавать новости быстро и так же быстро принимать меры.

Глава 2.1

Этнара Реус

На моём пороге стоял курьер с каким-то увесистым свёртком в руках. И остановить его, кроме двери, которую я сама же открыла, было некому. Бугай-то ушёл. И никак не возвращался, будь он неладен.

– Вы наверно ошиблись, – сказала запыхавшемуся курьеру. – Я ничего не заказывала.

– Уже оплачено, – заявил он, пихая мне свёрток. Но я на подобные разводки вестись не собиралась. Сначала сунут в руки чужой товар, а потом начнут шантажировать заявлением в полицию и выманивать деньги. Которых у меня, к слову, не было.

– Нет уж, – шагнула назад, вглубь квартиры. – Не знаю, кем там и что оплачено, но товар я не возьму, – попыталась закрыть перед носом курьера дверь. Но он нагло ломанулся ко мне в квартиру. И бугай ещё этот не возвращался.

– Оплачено, – повторил курьер. – Я обязан отдать товар. Иначе уволят, – взмолился он, увидев мою решительность выгнать его любой ценой.

– Я. Ничего. Не заказывала, – повторила настолько внятно, чтобы до него дошло. – Вы адресом ошиблись, понимаете?

Курьер вздохнул.

– Да ничего я не ошибся. Вы Этнара Реус?

Я кивнула.

– Тогда это вам, – снова сунул мне свёрток.

– Накладную покажите! – потребовала, отступая на шаг. И курьер, поставив свой груз на пол в коридоре, раздражённо нажал на кнопку коммуникатора, закреплённого в виде браслета поверх его рукава. Передо мной вспыхнула проекция экрана. И курьер, шустро перебирая пальцами, открыл накладную. Адрес – мой. Имя – тоже.

– Вы? – спросил он устало.

– Я.

– Тогда принимайте. У меня ещё десять заказов на сегодня.

– А кто его отправил? И что в нём лежит? – спросила я обречённо. Неужели отец сжалился над блудной дочерью и прислал ей мешок заварной лапши?

– Отправителей не раскрываем. А что внутри, сами посмотрите, – огрызнулся курьер. – Доставку подтверждаю, – направил на меня ту сторону браслета, где была установлена камера. Потом перевёл её на свёрток, одиноко ютившийся на полу. И не прощаясь, ушёл.

Закрыв за ним дверь, я подняла свёрток – действительно тяжёлый и внизу будто каменный. Но выше было что-то мягкое или даже пустое. Осторожно развернув несколько слоёв пергамента, я ахнула – цветок. Кто-то прислал мне цветок в горшке. С белыми соцветиями, напоминавшими розы.

Если бы у меня был такой же браслет, как у того курьера, или хотя бы мой старенький мобильный, то я могла бы поискать в интернете, что это за сорт. И как за ним ухаживать.

– Лучше бы еду отправили… – вздохнула, неся свой ценный груз к подоконнику.

Когда в дверь снова постучали, я уже не была насколько же доверчива. Подкралась и нажала на глючивший экран дверного глазка. На нём появилось рябящее изображением отцовского бугая. С двумя пачками лапши в полупустом прозрачном пакете.

– Ещё подольше бы ходил, – буркнула я, высовываясь из-за двери и забирая спасительную пищу. – Я тут чуть не умерла уже.

От голода и удивления.

– Спасибо, – добавила нехотя. Охранники мне были без надобности, да и не получалось у них с охраной, а вот с магазинами выручали отлично. Хоть в этом пригодились.

– Ваш отец просил напомнить про билет. Он действителен в любой день, – ответил бугай на мою благодарность.

О да, вечный билет на поезд из Москвы. Кажется, на самом деле отец купил мне не билет, а личное купе или вагон. Ну не бывает на сайте перевозчика такой опции – купить билет навсегда. Но папа как-то умудрился.

– Воспользуюсь, когда закончу с делами.

А их у меня было ещё множество. С момента приезда я толком не успела ничего выяснить и хотя бы с кем-то полезным познакомиться. Моя цель прикрыть все до единой конторы Молохова была по-прежнему актуальна. А как я добьюсь её – дело уже второстепенное.

Но сначала нужно забрать у него мобильник.

2.2

Игнат Молохов

Сегодня в мой кабинет стучались, заглядывали и проскакивали все, кому ни попадя. Что меня неимоверно бесило. «Игнат Матфеевич, показатели падают», – рыдали продажники. – «То проклятое приложение…» «Как нам теперь перестроить стратегию?» «Что будем делать с рекламой? Контракты уже подписаны». И ладно бы их поистине волновала судьба игры или компании. Но они пеклись только о премиальной части своей зарплаты. Плохие показатели – плохой заработок.

«Что будем делать?» «Что будем делать?» «Что будем делать?..»

Наблюдать.

Сложно, да. Понимаю. Но нужно взять себя в руки и позволить времени расставить фигуры на шахматной доске.

Поэтому, когда за дверью моего кабинета уже, казалось, в сотый раз за день послышался взволнованный голос секретаря, убеждающий кого-то не входить, я готов был уволить этого человека с порога. Секретарь взвизгнула испуганно, раздался грохот, и дверь моего кабинета не просто открылась, а чуть не слетела с петель. Правда, уволить наглеца – а точнее, нахалку – ворвавшуюся без приглашения у меня бы не вышло.

– И тебе хорошего дня, – поприветствовал Этнару Реус собственной персоной.

– Игнат Матфеевич, я пыталась… – запричитала секретарь.

– Замолчи и закрой дверь с той стороны, – велел ей. – Сегодня этой гостье я крайне рад.

Подтверждением тому служила растянувшая мои губы улыбка. Она возникла на лице сама собой и в ближайшее время не собиралась пропадать. Взрывная Этнара явилась ко мне сама. Даже не пришлось стучаться в двери её съёмной квартирки в двадцать два с половиной метра. Это ли не чудо?

– Не вижу ничего хорошего в сегодняшнем дне, – заявила девчонка и уселась на один из стульев, стоявших вокруг стола для совещаний. Он торцом упирался в моё рабочее место, и я частенько подумывал отодвинуть его подальше, чтобы не мозолил глаза. Но сегодня впервые обрадовался такой близости. – Ваша охрана забрала у меня мобильник. Верните его, если не хотите проблем с полицией.

– Вроде вчера мы перешли на ты, – припомнил я. – Зачем возвращаться к формальностям?

– Вчера я не слишком владела собой.

– Ну, сегодня я тоже мог бы это обеспечить, – я скользнул взглядом по футболке, обтянувшей её аккуратную грудь. С такой фигурой ей бы стоило брать одежду на размер побольше. Она выглядела слишком соблазнительно для той, кто строил из себя пацанку и воительницу. Кстати, о воинственности... – Если ответишь, зачем преследовала меня весь месяц, так уж и быть, верну твой мобильный. Хотя, на мой взгляд, эта развалюха не стоит того, чтобы к ней даже прикасаться.

Модель, которой Этнара пользовалась, была не просто старой, а древней. Удивительно, что она вообще ещё работала. Такие уже лет десять не выпускают.

– В нём даже экранной проекции нет, – добавил я.

– Тебе какое дело, что там есть, а чего нет? – огрызнулась она, всё же возвращаясь к обращению на ты. И я улыбнулся шире. Из её уст даже хамство, сказанное неформально, звучало прекрасно. Намного лучше, чем если бы она обращалась ко мне на вы или – не дай всевышний! – «Игнат Матфеевич». От одной мысли об этом захотелось сплюнуть. – Мне он нужен, так что верни.

– Верну, – пообещал ей вполне искренне. – Но сначала ответь на вопрос.

– Ты правда не понимаешь, что я могу заявить на тебя за кражу и рассказать об этом прессе? – спросила она, гневно сверкая глазами. Искристыми, словно ожившие капли янтаря. – Я не должна отвечать ни на какие твои вопросы.

– Боишься, что я, наконец, соображу, как тебя утихомирить? – усмехнулся я. – У меня и без того рычагов хватает. Если тебя ещё не тронули, значит, я им просто не разрешил, – что тоже было чистой правдой. Аркадий ненавидел разгребать проблемы от обезумевших поклонниц, таинственных мстителей или городских сумасшедших, липших ко мне, как мухи к разлитому на дороге мёду. Этнара отчасти походила на гремучую смесь всего вышеперечисленного. Преследовала меня, выискивала компромат и пыталась разжечь один скандал за другим. И только моё слово останавливало начальника охраны от действий. Будь его воля, он бы уже давно «срубил всё на корню». – Но если твои мотивы такая уж тайна, то я, конечно, не смею настаивать. Ты вольна пойти в полицию и написать заявление. А потом непременно обратиться к прессе. Только имей в виду, что твой мобильный полиции ещё нужно как-то у меня изъять. А прессе – как-то исхитриться выпустить хотя бы одну статью.

На лице девчонки отразилось понимание. И снова гнев.

– Не думай, что твоя власть продлится долго.

– Моя власть? – удивился я. – Разве она моя? Эта власть – чужая. Я же пользуюсь ей, поскольку люди алчны по своей природе. У них есть власть, но этого мало. Им также хочется денег. И желательно моих.

Этнара насупилась и молчала. Не могла или не хотела принять реальность такой, какая она есть. В том и заключалась её величайшая беда. Она боролась с действительностью и искренне верила, что могла победить.

– Что ж, можем посидеть и молча. В твоей компании всяко приятнее, чем одному.

Я вернулся к делам и продолжил изучать отчёты, где показатели по всем играм и приложениям неуклонно росли. Всем, кроме одного. Которое у нас нагло украли и переделали под себя.

– Ты правда не понимаешь? – спросила она, осознав, что на компромисс сегодня придётся идти не мне. – Или притворяешься?

Притворство – любопытная игра. Но мне она редко бывала интересна.

– Знаешь, что я ценю в своём нынешнем положении больше всего? – спросил я, отворачиваясь от монитора и ныряя в янтарный омут её глаз. – Возможность говорить прямо, без притворства. Если у тебя есть деньги и влияние, ты можешь позволить себе не юлить.

– То есть ты не понимаешь? – переспросила она.

– Хм… Не подумай, что я не в курсе. О том, сколько у меня врагов. Слишком многим я в жизни перешёл дорогу. Но в этом длинном списке я не припоминаю ни одной Этнары. Потому и спросил.

– Если ты ведёшь список, то он должен быть не просто длинным. А бесконечным. Ты стольким людям испортил жизнь, что бумаги не хватит всех перечислить.

2.3

– Так принеси его, – процедила она, выйдя из лифта и скрестив руки на груди. Мол, и поторопись. Я не могу ждать весь день.

– Э-э, нет. Ты либо пойдёшь со мной, либо в полицию. Писать заявление. Что выберешь, Этна-ара? – протянул её имя, смакуя и его звучание, и реакцию обладательницы. Она ненавидела меня. А мне, как какому-то мазохисту, нравилось за этим наблюдать. Потому что не было в этом мире больше никого, кто, стоя напротив меня, мог бы так беззаботно купаться в ненависти. Хотя, пожалуй, её симпатию хотелось бы увидеть даже больше.

Мы стояли друг напротив друга, выжидая, кто сдастся первым. И это, конечно же, буду не я.

– Или тебе страшно оставаться со мной наедине? – спросил, не скрывая ухмылки.

Лицо Этнары скривилось от гнева.

– Да кого тут бояться?! – вспылила она. – Имей в виду, я с детства занимаюсь борьбой. И сражаюсь на мечах.

– Вот как? Жаль, что у меня в апартаментах нет мечей. Да и драться с тобой я не планирую. Если станет скучно, мы найдём занятие поинтересней. Пошли, – поманил её за собой.

Этна, посомневавшись немного, всё же пошла следом. И меня поразило, насколько наивной или легкомысленной она была. Ну, ладно я. Даже волоску с её головы не позволю упасть. Но если бы это был кто-то другой? Какой-нибудь мерзкий тип. Такой же, каким она по ошибке представляет меня. Если в её глазах я такой уж мерзавец и зверь, зачем добровольно идти в моё логово?

«Сражается на мечах…» – усмехнулся мысленно, гадая, какой предмет у меня дома мог послужить достойной заменой мечу. И честно не нашёл ни единого.

Мы перешли широкую дорогу, разделявшую два принадлежавших мне высотных здания, миновали фойе и снова зашли в лифт. Гордячка Этнара храбрилась и внешне не выказывала беспокойства. Но я ощущал его. Так случалось всякий раз, когда рядом со мной люди испытывали сильные эмоции. Я всегда знал, когда им бывало страшно, когда – радостно, а когда – волнительно.

– Что предпочитаешь пить? – повторил свой вчерашний вопрос.

– Ничего, – не ответила, а выплюнула моя гостья. – Я заберу мобильный и уйду.

– Как скажешь, – улыбнулся ей. «И если сможешь», – добавил про себя.

Мои апартаменты располагались на тринадцатом этаже и занимали от него добрую половину. Во второй я устроил спортзал и комнаты для светских раутов. Туда вела отдельная дверь, потому что мне не нравилось, когда в мой дом заходили незнакомцы. Я предпочитал принимать их там, где не живу.

– Добро пожаловать, – распахнул дверь, приглашая её в святая святых – свои апартаменты. Хотя о какой уж святости могла идти речь, когда дело касалось меня?

Но Этна не торопилась войти. Замерла на пороге.

– Я подожду здесь, – сказала после нескольких секунд раздумий.

– Ты либо зайдёшь внутрь, либо отправишься домой ни с чем. Выбирай.

Этна нахмурилась, чувствуя подвох. И я был искренне уверен, что она откажется. Это казалось единственным разумным выбором. Но отпускать её не хотелось.

– Ты же говорила, что занимаешься борьбой. И сражаешься на мечах. Неужели соврала?

– Отойди, – отпихнула меня и переступила порог. Я зашёл следом, потянул дверь за ручку и позволил ей закрыться. Электронный замок пискнул, отрезая нас от внешнего мира. Вот и всё. Ловушка захлопнулась, но пташка этого ещё не понимала. – А теперь отдай мобильный, – заявила она приказным тоном.

Ну, как после такого не подчиниться?

– Располагайся, – махнул рукой на просторный диван, стоявший в гостиной. – И чувствуй себя как дома.

– Не к чему, – ощетинилась она.

Глава 3.1

Этнара Реус

Я знала, что он богат и ожидала увидеть роскошь. Но Игнат Молохов оказался практичным человеком. Его апартаменты не блестели позолотой и не пестрели вензелями, неуклюже смотрящимися рядом с новомодной техникой. Они оказались просторными, светлыми и современными. Из общего стиля выбивались только висевшие на стенах картины.

Пройдя из продолговатой прихожей в гостиную – размашистую, в бежевых тонах и оборудованную домашним кинотеатром – я, как мне и было предложено, присела на диван. Он был каким-то чудным, изогнутым дугой и явно напичканным технологиями. На спинке светились сенсорные панели управления. Дом моих родителей тоже можно было назвать современным, но такого чуда даже там не было.

Рука сама потянулась к панели, активируя её. На экране вспыхнули значки и стрелки, я ткнула наугад на одну из них. Мотор в диване тихонько загудел, что-то глухо звякнуло, и спинка изогнулась, отклоняясь назад. Материал, которым она была покрыта, оказался сверх-растяжимым.

Я с любопытством нажала на ещё один значок. И ахнула, когда из-под сиденья начала выезжать и разворачиваться вторая половина дивана. Она резво подпихнула меня под пятки, заставляя поднять ноги, выехала наружу полностью, соединилась и сделала диван совершенно круглым. В этот момент в гостиную и вошёл Молохов.

– Хм-м… – усмехнулась я. – А это что же, твоё ложе грехопадения? – похлопала по обивке круглого дивана.

– Нет, это не оно, – ответил он спокойно и протянул мне мой мобильник. – Я не приглашаю домой малознакомых людей. В том числе женщин.

– А я вот слышала обратное.

Забрав гаджет, тут же включила его. И проверила, всё ли на месте. К моему удивлению, ничего, кроме записи вчерашней трансляции, не было удалено. Весь компромат, который я успела найти, до сих пор хранился на устройстве.

– Я ведь тоже незнакомка. И женщина. Но вот, – снова хлопнула по обивке, – сижу здесь.

– К моему превеликому удовольствию, – улыбнулся он. – Тебя я малознакомой не считаю. Что будешь пить?

Этот настойчивый вопрос наводил на нехорошие мысли. Может, он заманил меня, чтобы отравить? Избавиться по-тихому? Нет уж, не выйдет.

– Ничего я не буду. И имей в виду, что мы с тобой не знакомые, а враги.

Я не без усилий сползла с громадного круглого ложа и сунула мобильник в карман.

– Враги так враги, – ответил он равнодушно. – Не смею задерживать, – махнул рукой в сторону двери.

Ну может, и не собирался он от меня травить, раз так легко отпустил. Странный он всё-таки тип.

Решив, что не стоит испытывать судьбу, я поторопилась в коридор. А Игнат Молохов провожал меня заинтересованным взглядом. Будто перед ним разворачивалось какое-то зрелище. И этот его взгляд мне не нравился.

Я торопливо повернула дверную ручку и толкнула дверь наружу. Но та почему-то не поддалась. Только пискнула предупредительно. Безуспешно подёргав дверь ещё пару раз, я с неохотой повернулась к хозяину апартаментов.

– Похоже её заклинило. Выпусти меня как-нибудь. Или вызови мастера, если она правда сломалась.

Он подошёл. Повернул ручку и толкнул от себя. Но она точно так же не поддавалась.

– Видимо, и правда заело. Странно… Напишу секретарше, чтобы вызволила нас побыстрее, – сказал он, но не полез в карман за коммуникатором.

– Так и напиши! – вспылила я. – У меня сроки горят на подработке. А я здесь с тобой. Застряла.

– Ну, во-первых, мне, в отличие от тебя, спешить некуда. В офисе сегодня такой галдёж, что невозможно сосредоточиться, – ответил он беззаботно и направился обратно в гостиную. До бешенства вальяжной походкой. – А во-вторых, здесь для работы есть всё необходимое. Даже кабинет. И я так уж и быть готов разделить его с тобой. Что будешь пить, ты выбрала?

3.2

– Ты не собираешься писать ей, да? – спросила я, стараясь не распсиховаться. Иначе всё могло закончиться скандалом, и тогда он точно не стал бы вызывать нам помощь.

– Почему же? – спросил он обиженно и, наконец, полез за коммуникатором. Это была та же модель, какой он пытался подкупить меня в офисе. – Вот, – включил проекцию экрана, чтобы я могла видеть, что именно он пишет. – Видишь? Прошу спасти нас как можно скорее.

И действительно отправил сообщение.

Ответ на него пришёл до пугающего быстро. Казалось, его секретарша не выпускала свой коммуникатор из рук, боясь пропустить хотя бы одно сообщение от босса.

«Вызываю ремонтников», – отрапортовала она.

Проекция погасла, и я моргнула, пытаясь избавиться от светового пятна, оставшегося на сетчатке.

– Что тебе нужно для работы, помимо стола? – спросил Молохов и вежливо пригласил меня пройти вглубь апартаментов. В большой гостиной, где мы до этого стояли, сходилось несколько коридоров. Один из них и привёл нас в просторный кабинет с панорамным окном и видом на офисное здание через дорогу. Вывеска, на которую я взобралась вчера, была отсюда как на ладони. Наверное, Молохов меня увидел и потому явился тогда так быстро.

– Стола достаточно, – ответила я, обводя взглядом стоявшие слева стеллажи с папками и книгами. Останавливаюсь на громоздившемся у панорамного окна письменном столе из дорого дерева и переводя взгляд на бежевую софу справа от входа. Перед ней имелся удобный журнальный столик, как раз для моей работы. Над софой на стене висела немного жутковатая, но в то же время красивая и яркая картина. Замок на холме, густой ярко-оранжевый туман и тёмные силуэты облачённых в балахоны людей, плетущихся куда-то сквозь ядовитую дымку.

– Армагеддон. Николай Рерих, – пояснил Молохов, заметив мой заинтересованный взгляд. – Удивительно, что эта картина была написана до изобретения ядерного оружия. Рерих точно был пророком.

До изобретения ядерного оружия? Да это же было в прошлом веке.

– Это репродукция? – я шагнула ближе, рассматривая старую деревянную раму и слегка выцветшую краску.

– Обижаешь, – ответил Молохов. – В моём доме нет репродукций. Я предпочитаю настоящие произведения искусства, – его взгляд впился в меня так, будто мы говорили совсем не о картинах. Стало жутко и снова захотелось сбежать. Но, увы, дверь за это время никто починить не успел. – Располагайся, – он взмахнул рукой, предлагая устроиться на софе. О том, чтобы уступить мне свой письменный стол речи, конечно, не шло.

Я заняла то единственное рабочее место, что мне предлагали, и достала из перекидной сумочки портативную клавиатуру. Тонкая, она удобно складывалась втрое и подключалась к мобильнику по блютусу.

– Вот это раритет! – воскликнул Молохов. – Вот честно, никак не могу понять, почему ты отказалась от коммуникатора?

– Я отказалась, чтобы ты не думал, что можешь меня купить.

– Вот, не поверишь, этого я и не думал. Такие шедевры, как ты, за деньги не продаются, – усмехнулся он. – Но даже если бы тебя всё-таки выставили на торги, поверь, я не стал бы так скупиться. Это был всего лишь коммуникатор. Разве столь низкой цены заслуживает произведение искусства? – он осудительно качнул головой и направился к шкафу-пеналу, стоявшему в углу у окна. Открыл полупрозрачную дверцу и начал разглядывать хранившиеся в нём стеклянные бутылки. – Ты так и не сказала, что предпочитаешь пить.

Обернулся.

– Да у тебя целая колле-екция, – протянула я неодобрительно. – Такого в обычном магазине не найти. Сколько ты за них заплатил?

Всё, что имело градус выше, чем в чае, уже давно облагалось несусветными пошлинами, но даже их оказалось недостаточно для защиты населения от пагубного воздействия. Вслед за пошлинами ввели систему квот и разрешений. Чтобы раздобыть одну такую бутылку, нужно иметь большие связи и большие деньги. Простому человеку такое не по карману.

– Скажем так, они своих денег стоили, – ответил он уклончиво.

– Сомнительно, – сказала я и взялась подключать клавиатуру к мобильнику, надеясь, что моё нежелание присоединиться к пиршеству стало очевидно. Мало того, что я в принципе не пью, так ещё и компания здесь крайне неприятная.

– Удивительная ты девушка, Этнара Реус, – к моему ужасу, голос Молохова был пропитан восхищением. – Отказ за отказом. Поистине жемчужина среди песка, – прошептал он. – А если так? – он достал из шкафа хрустальную пиалу, наполненную чем-то завёрнутым в фантики, принёс мне и поставил на журнальный столик.

– Что это?

– Яблоко, которым я собираюсь тебя искушать, – улыбнулся он. – Разверни одну.

Я нехотя – чтобы от меня побыстрее отстали – потянулась к небольшой продолговатой штуковине в фантике. Но стоило её коснуться, как я постепенно начала догадываться, что именно попало мне в руки. Строжайшая запрещёнка. Такая, ради которой многие готовы были ввязаться в незаконные схемы. Фантик поддался моим дрожащим пальцам. И в воздухе запахло сладким шоколадом. Конфета. Целая пиала конфет.

– Только не говори, что и от этого откажешься, – предупредил Молохов, и на этот раз в его голосе слышалась обида. – Я, конечно, подлец, негодяй и прочее, но сладкое тут ни при чём. Оно ни в чём не виновато.

– Где ты это достал? – прошептала я, блаженно вдыхая пропитанный сладким запахом воздух. – Хотя что я?.. Тебе что угодно доступно. – Во рту выступила слюна, и я, проявив малодушие, поддалась. Откусила кусочек и позволила шоколаду растаять и растечься по языку. Это было поистине блаженство. На несколько долгих секунд я оказалась потеряна для мира и очнулась, только когда фантик опустел. – Кхм… – стушевалась, осознав конфуз. – Вообще-то их не просто так запретили, – продолжила, едва скрывая досаду. От коммуникатора отказалась, а на конфеты повелась. Хотя вряд ли они стоили дешевле того гаджета.

– Да-да, не просто так, – отмахнулся Молохов, – знаю. Быстрые углеводы – медленная смерть. Но зато какая сладкая, – ухмыльнулся он. – В общем, угощайся. Это всё тебе.