Мой свет, моя тьма....

1. Элирия

-Подойди!- то, что когда-то было моим дядей, скалится с трона. Низкий рык, эхом отразившийся от высоких сводов тронного зала, еще несколько лет назад вверг бы меня в ступор, заставив оцепенеть от ужаса. А сейчас же....Сейчас я просто сделала несколько шагов вперед. Молчаливая, покорная игрушка того монстра, что поселился в нынешнем короле Кхалии. Его неуёмная жажда власти, знаний, несметных богатств помноженная на жадность до титулов и денег тайных чернокнижников короны привела к тому, что арх, один из архидемонов, сгустков темной энергии, поселился в нем в нем в ходе одного из древних ритуалов. Тогда погибли все придворные темные маги, вызвав силу столь разрушительную, с которой не в силах были совладать. С одной стороны - великая потеря для того, кто так стремился играть с темным колдовством, а с другой....с другой же- такое же великое горе для Кхалии, что обрела теперь зло в обличие правителя.

Охочий до земных наслаждений, недоступных в том, бесплотном, бестелесном многовековом существовании, правитель ведет себя как сжираемый мукой голода нищий, чудом оказавшийся в безлюдном зале. Вдоль зала стоят столы с прекраснейшими яствами. Исходя слюной, страдалец залезает прямо на столы, жадно черпая дрожащими грязными руками из одного блюда, влезая ногой в другое, и окидывая голодным взором третье. Вот так и для нового короля люди- лишь игрушки, пути удовлетворения собственной жажды жизни. А королевство - пиршественный зал.

Тогда и королевство стало платить тем же- то и дело возникали бунты, жестоко подавляемые короной. В самых недовольных зверствами и поборами землях, приграничье или дальние земли, например, ставились наместники, такие же жестокие и злые как сам арх. И тогда " мир" воцарялся в этих землях, ведь зло, едва ли не равное тому, что правило Кхалией, властвовало и в них, за любое невовольство или даже случайно высказанное вслух возмущение наказывая так страшно, что у других, даже если воины приходили за их близкими для развлечений знати, не было ни малейшего желания перечить. Слезы лились молча. Люди проживали каждый день как последний, не зная, будут ли завтра вместе, будут ли живы....

Нечастных девушек -вилланок, да и знатных, порой, тоже, десятками свозили для безумных развлечениф короля и его приближенных во дворец. И счастьем считалась доля, когда надоевшую игрушку, униженную и раздавленную, снабдив небольшим приданым, просто выдавали замуж за кого-то из нищих старых представителей знати, или же наоборот, молодых и амбициозных придворных, желающих исполнением воли короля заработать себе место у трона. Глупцы ошибались, так и проводя дни в отдалении от основной группы королевских прихвостней. Гнев вымещали, естественно, на несчастных женах, боясь даже в мыслях обличить истинного виновника. Короля. Нет, двух виновников- короля и собственную жадность! Такие для меня были не меньшим злом, чем Арх.

-Ближе, - с шипением нетерпеливо стучит чудовище пальцами с длинными черными ногтями по колену. Мерцающие лампы вдоль стен освещают мертвенно-бледное лицо, въедливо взирающее на меня.

Я встаю на первую ступеньку, ведущую к трону, потупив взгляд.

-Моя дайна* - ( * дайна- принцесса) вкрадчиво и тихо начинает он, из чего я делаю вывод, что сейчас мне сообщат об очередном кошмаре. Впрочем, разве может это существо с горящими злобой и ненавистью глазами, поведать о чем-то хорошем?- Я отдал приказ провести игры. Завтра начнутся приготовления.- обернув пальцы тканью белой как снег, подбитой горностаем, мантии, поднимает мне подбородок, пристально глядя в глаза. Словно ожидает малейшей реакции. Возмущение. Ужас. Неповиновение. Страх. Но я так давно научилась маскировать их, что сейчас, не дрогнув, выдерживаю этот тяжелый взгляд.

Да и как не выдержать - в первое время за любое моё непослушание платили люди. Слуги, горничные, простые вилланы, пленники, рабы. На что хватало в тот момент больной фантазии этого чудовища.

-Да, мой Господин. - одними губами тихо произношу, пытаясь удержать боль в сердце. Скоро вновь погибнут люди. Много людей. Безвинных. Просто в угоду зверям внутри короля и его приближенных. И выбора у меня нет- в тот день, когда я, подкупив стражу, попыталась выпустить на волю двух юных пленников, совсем ещё мальчишек, король велел заменить их десятком женщин и детей. Чтобы вымолить их жизни, я стояла на коленях у трона несколько дней- такова была прихоть арха. Но также он прекрасно дал понять, что это- лишь раз. "В следущий раз твои слезы, просьбы или необдуманные поступки глупой доброты вроде этого"- хмуро сказал он тогда-" приведут лишь к тому, что я буду увеличивать число участников. И только женщинами и детьми. А попытаешься уйти от меня на тот свет"- злобно продолжил он, заранее предугадывая мои поступки-" Отправлю тысячи следом! Тысячи!".

Так что выбора не было. Клетка. Золотая клетка со зверем.

Вдруг арх сходит с трона, приближаясь ко мне. Украдкой взглянув на него, замечаю, как его образ жизни и тьма измучили носителя. Одутловатое лицо дяди избороздила сеть морщин, красные прожилки в глазах, тонкие, еле заметные, трещинки у губ. И клубящаяся непроницаемая тьма в глазах.

-Сладкая....- вдруг наклоняется ко мне, почти касаясь головой шеи. Крылья носа нервно подрагивают, когда он с шумом втягивает воздух, смакуя мой аромат- Вот почему...почему они тебя любят!? - вдруг, скривившись, бросает он, сжав кулаки.

Мне нечего ответить. Я предала мой народ. Не смогла защитить. Не смогла изгнать зло, воцарившееся под стенами замка. Я не заслуживаю той любви, которой они меня награждали раньше. Сейчас же? О, дядя лукавит- ему просто нравится думать, что в его полной власти тот, кто так любим народом. Нет. Меня он любят, меня боятся! Меня ненавидят. Дайну Элирию считают такой же нечистью, как и короля. Но никак не любят.

Смрадное горячее дыхание обдает мне щеку, когда король нависает надо мной. В каком-то странном порыве он обнимает меня- и тут же, визгливо вскрикнув от боли, отлетает назад, запутавшись в складках мантии, падает навзничь к моим ногам. Кто-то из новых слуг и стражи тут же бросается помочь ему, несмотря на мой шепот, что этого делать нельзя! Глупцы! Король ненавидит свидетелей, обличителей своих слабостей. Однажды, на " ночной охоте", где несколько пьяных и распаленных похотью мужчин во главе с королем, скачут по лесу за обезумевшими от ужаса девушками- вилланками ( * вилланка- крестьянка), король вылетел из седла. К нему тотчас же бросился молодой оруженосец, причитая и переживая, он откинул пику, принявшись помогать его величеству встать. На следующий день голова юноши красовалась на Главной площади, надетая на ту самую пику.

2. Ингвар

-Эй, северянин, держи!- рядом со мной с мерзким хлюпающим звуком шлепнулись окровавленные внутренности какого-то животного- Жри давай! Вы же там, у себя, живьем зверей жрете, с шерстью. А мы тут для тебя постарались, освежевали, самое вкусное вынули, - стражники загоготали, давясь собственным остроумием. Я даже не повернул головы в их сторону- на мелочи размениваться не стоит, если цель- спастись.

-Да пошли, он все равно ничего не понимает. - разочарованно протянул один из стражей, видимо, ожидавший от меня больше эмоций.

-Варвар!- сплюнул себе под ноги другой- ну, ничего, скоро сдохнет на игре.- и оба засмеялись визгливо, точно стая диких шакалов с Лирнейских островов. Однажды я видел таких, когда послы приносили их как дары для отца. Звук лающего смеха стражей точь-в-точь напоминает тявканье этих трусливых созданий.

Я прислушался, но услышал лишь удаляющиеся шаги и лязг железной двери. Игра? Та, о зверствах на которой доходили слухи и до наших Земель? Игры, на которых несметные полчища чудовищ, созданных самой темной древней магией, разрывают почти безоружных людей в клочья? Где рекой льётся кровь, где еще теплую плоть поедают мерзкие порождения тьмы под одобрительные крики толпы?

И эта напыщенная, жестокая знать смеет насмехаться над нами, считая мой народ варварами, зверями в человеческом обличии?

-Прочь с моего пути!- слышу надменный девичий голос, откуда-то сверху, из маленького, закрытого железной решеткой окна прямо под самым потолком. И, хоть ничем не могу помочь его обладательнице, но, ухватываясь за прутья, подтягиваюсь вверх. Моему взору предстает стройная девичья фигурка, одетая в кипельно-белое платье. Светлые, почти белые, волосы длинным плащом укрывают спину, зеленые глаза с недовольством взирают на коренастого мужчину, что стоит рядом. Тот разряжен как павлин - шелка и бархат, драгоценные камни и искусная дархасская вышивка.

-Дайна, я прибыл просить Вашей руки. Простите мою дерзость, что я осмелился говорить с Вами, но став моей женой, вы станете самой богатой женщиной Средиземья. Моё богатство огромно!- зачастил мужчина, нерво делая какие-то непонятные пассы руками. И тут же, словно из воздуха, нарисовались несколько нубийских слуг, держащих в руках огромные сундуки с драгоценностями и золотыми слитками. Гость, обретя немного уверенности, хвалится своими владениями и положением, не видя, как лицо дайны становится всё мрачнее.

Не удостоив и взглядом богатые дары, дайна Элирия, как я уже догадался, ледяным голосом остановила поток красноречия гостя:

-Да кто ты такой, что думаешь, тебе позволено вести себя вот так?! Заговаривать со мной? Докучать мне?! Я- дайна Кхалии, а ты всего лишь- жалкий властитель маленького клочка земли у её изножья! - она обернулась назад - В темницу его! И этих тоже! - презрительно окинула взглядом слуг, испуганно жмущихся друг к другу.

И тут несколько здоровяков в обмундировании стражей, набросились на незадачливого жениха с его свитой, протащив того по земле лицом вниз.

Девушка же, глядя на разбросанные по земле дары, с пару мгновений помедлила, а затем велела оставшимся стражам:

-Это отнести в мои покои!

Жадная! Жадная высокомерная дрянь! Подстать своему родственничку на троне! Слухи о ее красоте вышли далеко за пределы Кхалии, и реальность доказала их правдивость. Но её жестокость, жадность, тщеславие - о, всё это клубилось внутри красивой оболочки поистине дьявольской смесью. И об этом неведомо было глупым правителям, что днями и ночами изощрялись в попытках придумать, как же получить те самые, заветные руку и сердце Дайны Кхалии. Глупцы! Точно стайка околдованных флейтой хитрого лесного духа путников, спешивших след в след за ним в самую чащу леса- так и они, омороченные её красотой, стекались как завороженные со всех концов Кхалии и других Земель. Одни, не родовитые, но богатые, мечтали что за невероятную щедрость в казну станут ни много ни мало обладать ее ледяной красотой. Другие, что ровней ей были, и мечтали выше- жениться на наследнице трона, а дальше ...А дальше и закон о престолонаследии можно изменить, ведь негоже дайне юной править, мужчина должен взять бразды правления в свои руки. А были и третьи - те, кто слышал Пророчество, те, кто верил, что дар Силы хранит в себе именно эта " дочь Кхалии".

Перегруппировав занывшие мыщцы, невольно задел тонким железным браслетом решетку, отчего раздался легкий звон. Дайна, обернувшись, опустила глаза вниз, в поисках источника шума- и на мгновение встретилась со мной взглядом. И я буду не я , если в её голубых точно небо глазах не промелькнул испуг.

Спрыгнув на холодный земляной пол своей темницы, принялся разминать затекшие руки. Да, ну и семейка. И эти женщины упрекают наших в холодности? В жестокосердии, удивляясь тому, что у нас с пелёнок растят воинов? А не носятся с мужчинами как с изнеженными девами. Женщины, что могут отправить на смерть сотни людей ради того, чтобы просто спасти себя от скуки?! Женщины, для которых власть и деньги намного ценнее сотен тысяч жизней?!

-Красивая?- раздается тихий голос Фрада, мальчишки из Салезии, что был захвачен безумной ордой королевских морских стражей отправивших на дно корабль его отца Следовавший из Салезии в Медину, корабль вез специи и ткани, но не в этом был интерес- ходили слухи, что везет торговец сильный артефакт, воду из источника вечной жизни. Вода могла даровать не только вечную жизнь смертным, но и примирить беса с его обителью - овладевая людьми, бесы и демоны планомерно разрушали своего носителя. Артефакта не нашли, со злости привязав к мачтам всех членов команды. И лишь перенеся сундуки с краденым добром, один из стражей заметил там насмерть перепуганного мальчишку. Его, пощадив по извращённому кодексу чести, привезли в королевство, бросив гнить в темнице. Остальные нашли свою смерть на дне, привязанные к кораблю.

-Не об этом думаешь, юнец, - хмыкнул я вполголоса. Знать всем вокруг, особенно охране, о том, что я могу понимать их речь, все же не стоит. Правда, в остальных железных клетках никого не было- перед игрой их куда-то увели. Как объяснил Фрад, находившийся здесь уже долгое время, перед игрой всех пленников уводят. Несколько дней их досыта кормят, одевают в лучшие одежды, присылают самых красивых рабынь. А потом выбирают тех, кто примет участие в Игре. Тогда-то Фрад и видел дайну, мельком, разумеется. Но и этого с лихвой хватило, чтобы он, словно заговоренный, то и дело твердил о её красоте.

3. Элирия

-Я и забыл, как у тебя здесь уютно ...- издевается арх, проводя длинным когтем по поверхности резного столика из мореного дуба, стоящему у окна в будуаре. Словно не он хищной птицей бесцеремонно вторгается в мои покои каждую ночь, словно не он изучил каждую деталь убранства, выискивая тайные знаки или артефакты, что не позволяют ему получить желаемое.

Бросив корону на столу, арх тянет эффектную паузу, медленно продвигаясь к моим покоям- Кстати, дайна, ты знаешь, что Франсия пропала?- брови арха неестественно взлетают вверх, словно он и вправду удивлен этим событием- Милая, добрая Франсия, что и мухи не обидела. Такая невинная, такая сладкая...- словно смакует он моё отвращение- Взяла- и испарилась прямо посреди белого дня. У тебя нет мыслей, куда она могла бы исчезнуть?- вычищая из-под когтей отвратительную грязь, прищуривается, выглядывая в маленькое окно, в объятый темнотой как и его чёрное сердце мир.

-Ну же? Я не слышу ответа?- поворачивается ко мне, оскаливаясь в жуткой улыбке.

О, у меня есть мысли на этот счет. Особенно, если приглядеться к красным каплям, которыми усыпан весь его наряд. Да и железный запах крови не спутать ни с чем. Чудовище вновь насыщало потребности демона. " Пища людей- для тела, люди в пищу- для демона"- любил шутить арх, будучи в хорошем настроении. А оно было неразрывно связано с его ужасающими трапезами. Теперь и бедная Франсия, всего на два дня раньше спасения, оказалась в его ненасытной пасти.

Когда подобное произошло впервые, когда арх, насквозь пропитанный кровью, ночью ворвался в мою спальню, принявшись, ходить кругами у кровати, то бормоча заклинания, то грязно ругаясь на то, что всё равно никак не мог до меня дотронуться, я онемела от ужаса. До самого утра я просидела неподвижно, следя глазами за каждым движением демона. Молитвы Великой Матери? О, она, видно, оставила своих грешных детей.

-Скажи мне вот что, дайна, что это за обозы выдвигались в прошлую четверть? Рано утром....когда все еще нежатся в своих теплых кроватях? - но он забывает, что хотел выпытать, когда я будто невольно веду плечом, с которого падает рукав тонкой ночной рубашки. Глаза его тут же загораются адским огнём, он хрипло продолжает- В этой, к примеру, я мог бы возлежать с тобой. О, дайна, ты не представляешь, какое я могу подарить наслаждение....Я ведь- Высшее существо! - без стеснения расхваливает себя слабый демон. И тут же, заметив проблеск отвращения, который я не успела сдержать, в моем взгляде, прищуривается- Что же....- чудовище трясется от гнева, распаляя себя всё больше и больше

-Слуги! - хлопает он в ладоши, и в покои тут же испуганно теснятся две прислужницы, что как заложники моей сговорчивости всегда стоят у дверей, в окружении стражников.

-Ну? Ничего не хочешь мне рассказать? Где твоя магия? В чем она заключается? - он делает пасс руками - и тут же глаза одной из девушек сперва расширяются, а затем почти вылезают из орбит. Лицо ее краснеет, словно несчастной нечем дышать. Девушка, ухватившись за горло обеими руками, тихо хрипит, царапая нежную шею пальцами. Силясь глотнуть воздуха, она судорожно открывает и закрывает рот. Я видела это десятки, сотни раз- и все равно это страшно как в первый раз. Страшно и жутко, что всё происходит из-за меня. День за днём. Ночь за ночью! И я не знаю выхода из этого адского бесконечного лабиринта!

-Я не знаю! Не знаю! Не знаю!- не выдерживаю я, бросаясь в ноги арху- Умоляю, отпусти её! Прошу! - но он продолжает медленно убивать прислужницу.

Тогда, склоняя голову еще ниже, подползаю к нему, словно желаю молить о пощаде - и с силой обхватываю его колени руками. Тут же арх взвывает от боли, корчась в судорогах вместе с девушкой, что тотчас пришла в себя и жадно пытается насытить лёгкие кислородом. Другая прислужница пятится к стене, а стражники замерли в нерешительности - что делать? Что происходит?!

Оттолкнув меня, арх грозно воет:

-Пошли воооон! Все вон!

С неимоверной прытью все, даже та самая прислужница, что недавно задыхалась на моих глазах, вываливаются из покоев.

Арх, морщась от боли, надвигается на меня. Это конец. Но мне не жаль. Этого исхода я ждала многие годы. Может быть, я не смогу убить его прикосновениями, прежде, чем умру - как я поняла, он испытывает лишь странную боль, иначе я бы давно бросилась на него, забрав с собой, на суд Праматери, это грязное существо.

Опускаю голову, крепко сжав руки. В напряжении жду- ну же, подойди ближе. Еще ближе. Ещё! Отродье Тьмы! И тут слышу... тихий смех, что перерастает в громкий хохот безумца.

Новый король Кхалии смеётся!

-Ты прекрасна, дайна, прекрасна! В тебе есть темная суть, верно? - он нависает надо мной, подавляя могуществом- Эта хитрость, обман...- он смакует каждое слово- Сперва униженно молить, но затем нанести подлый и неожиданный удар ...Моя Королева! - неожиданно, он склоняет голову, а в его голосе звучит оттенок гордости. Мерзкая тварь!

- Мы проведем обряд- и ты наполнишься Тьмой. Скоро, поверь мне, скоро. - бросает он, потеряв интерес к тому, чем пока не может овладеть. Я напряженно провожаю его крупную фигуру взглядом до самых дверей.

-И, ещё, дайна - если я закрываю глаза на то, что ты помогаешь бежать прислуге, это не означает, что я слеп. Просто...- вновь обретает хорошее настроение - Считай это моим свадебным подарком. Мы проведем Обряд через четыре Луны!

И тут же сухо добавляет:

-Эти игры будут в твою честь. Твою - и нашего предстоящего Обряда!

Он решился? Великая Матерь, только не это! Только не это! Неужели он нашел путь ? А все происходящее было лишь очередной игрой? Словно кошка с неразумной мышью играет потусторонняя сущность моей жизнью. И жизнями сотен, тысяч людей в королевстве.

Украдкой изучаю ощерившееся в улыбке лицо, но это не дает мне ровным счетом ничего - любое человеческое выражение на нём давным-давно сменили жуткие гримасы арха

Арх, довольный произведенным эффектом, покидает мои покои, а я бросаюсь на кровать, глотая горькие злые слёзы.

4. Ингвар

-На выход! Пошли! Живее ! - орут стражи на пленников, отвыкших от дневного света, прижимающихся друг к другу словно новорожденные котята. Грязные, измученные, закрывающие лица руками, стараясь спастись от нещадных лучей солнца. Кучка оборванцев становится всё больше и больше разношерстной- в большинстве своем пленники- люди, но цепкий глаз может заметить гномов, морхов, нескольких эльфов, держащихся особняком, умудряющихся даже в таких нечеловеческих условиях держаться высокомерно и надменно.

-Вам повезло, ублюдки!- обиженно бросает толстый страж, словно происходящее зависит от нас- Лучшие гесты (* геста- прислужница Богини Любви Гестии. Обычно- девочки -сироты или выкупленные у бедных семей. Сызмальства воспитывались в храмах, где их обучали покорности, секретам соблазнения мужчин, проходя по достижению совершеннолетия обряд посвящения. Далее прислуживали мужчинам), жратва, прислуга! - завистливо причитает он, поудобнее ухватывая оружие. Да только вот вопреки его словам ни разу в Кхалии не было стражника, что добровольно поменял бы свое унылое существование на все такие манкие привилегии обреченного на смерть участника игр.

-Пошел!- толкает другой ослабевшего пленника,а тот, падая на землю, с усилием заставляет себя подняться и вновь присоединиться к нашей измождённой процессии грязных обессиленных оборванцев.

Я выискиваю взглядом Фрада- парень держится молодцом. Шагает поотдаль, словно мы не знакомы. Но по еле заметному кивку понимаю, что он не забыл нашей договоренности.

Мы приближаемся к дворцу. Некогда бывший величественным, он и сейчас поражает воображение богатством отделки, масштабом. Огромные колонны, витые купола башен, инкрустация драгоценными камнями. Сады с диковинными деревьями и плодами вдоль дороги ко входу. Позади, на поводках, гуляют белые пангерийские тигры. Слуги, что вынуждены неспешно прохаживаться, судорожно сжимают цепи от поводков в руках- одно неверное движение- и хищник набросится на своего временного хозяина. Яростью и непокорством горят глаза тигров, и это роднит нас точно кровных. Разница в нас лишь в сознании- будучи человеком, я в силах сдержать то, что клокочет внутри, разрывая на части. Они же, животные по природе своей, по духу, не желают покориться даже для вида.

У самого входа- большой, покрытый золотом, фонтан. Павлины вальяжно ступают по золотым песчинкам у его основания, лирохвосты спорят яркостью оперения с экзотическими попугаями , явно привезенными откуда-то с Ларнакийских островов.

Внутри все не менее величественно. И не менее изношено. Длинные коридоры с потрескавшимися сводами, большие пыльные залы, слуги в слишком вычурных платьях, усыпанных режущими глаз драгоценностями, спешащие открыть перед нами скрипучие двери.

Кажется, словно жадный до чужого восхищения правитель решил собрать всё, чем можно удивить. А потом вдруг остыл, разом потеряв к этому интерес.

-Прибыли новые игроки- рапортует длинный усатый начальник стражи заспанному, полноватому коротышке, одетому в подобие шелкового халата, отчего все складки его тучного тела вырисовываются при каждом движении.

-Почему так рано?- интересуется он, бегло пробежав по нам глазами.

-Не знаю. Говорят, сама дайна на этот раз выбирать будет, может...- разводит руками начальник стражи, тут же добавляя уже суровее - В любом случае, мое дело маленькое. Я привел их, всё. Они твои, Рахиль.

-Конечно, конечно .- спешит заискивающе улыбнуться Рахиль- Сейчас мы живо приведем в порядок этот сброд!- он машет рукой слугам- Уведите в купальни, пускай заодно позовут прислужниц. Гест пока не беспокойте!

Нас ведут дальше, сквозь несколько больших залов в две огромных купальни. Крохотные кусочки мрамора покрывают стены, сливаясь воедино в странной мозаике- будто Тьма и Свет сошлись в безумии любви. Темный силуэт напоминает мужчину- угловатые черты, мощная фигура. А свет олицетворяет мягкая женская фигура.

От большого бассейна исходит пар. У одной из стен- полка с разноцветными склянками. Рядом с ней низенький столик, на котором расположились мочалки и мыльный корень Распорядитель хлопает руками - и в купальни тут же вбегают несколько девушек -прислужниц, неся чистую белую ткань на вытянутых руках.

-Вымыть этих...- брезгливо кивает он нас нас прислужницам- Затем переодеть. И в Зал Утешений.

-Всех? - неожиданно подаёт голос самая старшая из прислужниц, удивляя всех вокруг неслыханной дерзостью- напрямую обратиться с вопросом. Но толстый Рахиль лишь прищуривается, ещё раз проходясь по нам взглядом:

-Всех, Магда. Пока всех. - еще раз махнув рукой, он спешно выкатывается из купален, будто ему неприятно даже дышать одним воздухом с такими как мы. Издалека слышится его ворчливое недовольство " темницей мне всё тут провоняют!".

-Прошу вас.

-Прошу, господин.

-Позвольте.

Слышатся со всех сторон заискивающие, тихие голоса прислужниц. Пленники, сперва насмерть перепуганные, теперь на глазах расслабляются, позволяя себе даже шутить с девушками. Щурясь, почти наощупь, они следуют за ними. Я же вглядываюсь в темные ниши купален- в каждой из них по паре крепких, до зубов вооруженных воинов. И ещё несколько сторожат входы. И это- великая Кхалия? Кхалия, что до смерти боится кучки полуголодных, измученных пленников?

-Господин, позвольте, я омою вас?- снизу вверх, глазами испуганной лани боязливо взирает на меня совсем ещё юная прислужница. По побелевшим пальцам, судорожно сжимающим ткань, понимаю, каково девушке сейчас. Да, я понимаю, что в этом мерзком месте творят ужасные вещи, но это не означает, что я сам должен опуститься до животного уровня.

-Я сам. - отодвигаю её с пути. Но, памятуя о том, что здесь делают с неугодными или нерасторопными слугами, бросаю ей вполголоса- Отойдем в дальнюю часть купален, я омоюсь сам. Ты только прикрой тканью.

Ее глаза зажигаются сперва удивлением, затем- неверием, а потом- благодарностью. Словно для неё такое поведение- в новинку. Девушка кивает мне, и спешит следом, пытаясь приноровиться к моему размашистому шагу.

5. За мирами

Стена едкого дождя из серной кислоты уныло плелась по красному небу, шипя и клокоча пенистыми испарениями. Резко обрываясь у подножья гор, поросшего асфоделом, источающим сладковатый аромат тлена, кислота уходила в землю, подпитывая дьявольские цветы, что будто живая ограда охватывали каменные громадины.

Темный мрачный замок на горах, жуткий, полностью состоящий из белесых человеческих костей, то и дело сотрясали жуткие крики, вой и рыдания мечущихся в адских муках душ. Наверху, в острых вершинах замка, поглощали всполохи адского огня, вырывающегося из рва вокруг замка, несколько крупных обсидианов.

По каменным плитам извилистого коридора, петляя вдоль холодных черномраморных стен, увешанных железными светильниками с жадным красноватым огнём, лижущим резные кованые решетки в отчаянных попытках вырваться наружу, спешил козлоногий демон нижнего ранга. В квадратных зрачках его глаз плескался первобытный ужас. Почти ввалившись в зал для церемоний, козлоногий тут же упал ниц, не смея даже дышать, пока не услышал раскатистый голос:

-Встань, создание Тьмы! Встань и поведай своему Господину все, что узнал!- высокая фигура в черном балахоне ударила жезлом о пол, призывая лежащего на полу демона не медлить.

-Простите, Ваше Темнейшество! - демон испуганно попятился назад, видя как недовольно скривилось красивое лицо Люцифера при этих словах. Глупец! Какой же он глупец! Это ж надо- забыть, что Князь Тьмы не терпит церемоний и условностей, устав от них за многие тысячелетия- Я узнал, что арх находится в теле смертного. Мне не удалось уловить след- он основательно все подчистил. - демон затрясся всем хилым тельцем, видя как затягиваются чернотой глаза повелителя- Но... но...я уже близко, близко, В...В..Ваше...

-Ваалберит, - Люцифер щелкнул пальцами, и надоедливая маленькая фигурка демона растаяла в воздухе. - Скажи мне, сколько нужно времени, чтобы выйти на его след? Он прячется в одном из людей, а это уже...- властитель ада сцепил свои холеные пальцы на золотом подлокотнике трона- Уже вызов. Мой Отец - усмехнулся он- Не потерпит подобного....

Ваалберит лишь покачал головой под скрадывающим черты капюшоном:

- Пока мы лишь смогли выяснить, в каком из миров этот предатель... На Эделии, где правит Великая Праматерь... Если бы не ...- он замялся, не зная, может ли сказать вслух то, что мучило его Господина, но Люцифер лишь печально улыбнулся:

-Не бойся, мой друг. За пределы этих стен невозможно просочиться ни единому слову из нашего разговора. Впрочем, - он лениво принялся разглядывать ногти на идеальных, длинных пальцах рук- Я думаю, вряд ли осталось секретом то, что сила день за днём оставляет меня. Скорее всего, без вмешательства моего дражайшего Творца и родителя не обошлось- едко усмехнулся он.- Отец всегда относился ко мне немного предвзято, но и любил больше всех. Поэтому и наказание мне избрал самое страшное. Как ему тогда казалось...

Ваалберит, ничего толком не понявший, поспешил кивнуть в ответ, подобострастно вытянувшись.

-Диббук...- задумчиво протянул Люцифер. Встав с трона, он подобрал свою мантию кончиками пальцев, проследовав к высокому разному окну, чьи будто бы в насмешку были украшены разноцветной витражной мозаикой, изображающей сцены святого писания. Вот только в роли ангелов здесь выступали создания тьмы, демоны. Да ещё и нижнего ранга - их отвратительные морды, с жуткими наростами, мощными рогами и гниловато-желтыми клыками, высовывающиеся из горловин одеяний священников или пророков, смотрелись насмешкой над волею Создателя.

Красивое лицо Люцифера перекосило недовольство:

-Знаешь, Ваалберит.- произнес он, не оборачиваясь. Демон- прислужник тотчас вытянулся в струнку, стараясь не пропустить ничего из того, что скажет Господин- А не нанести ли нам визит приятелям Диббука? Что ты на это скажешь?

Ваалберит покачал головой, увенчанной огромными рогами, между которыми горело адское пламя- символ его высокого статуса.

-Мы уже пытали их, господин. Ничего. Он действовал один.

Люцифер улыбнулся, отчего его лицо осветилось фальшивой нежностью.

-Что такое пытки, друг мой, для того, кто рождён в аду? Нет, здесь нужно действовать тоньше. Гораздо тоньше.

Резко обернувшись, он отдал приказ:

-Позвать ко мне Апхира!

Ваалберит кивнул. Щёлкнув копытами, он испарился в воздухе, оставив после себя лёгкий серный запах.

6. Ингвар

-Северянин, отчего не выпьешь с нами? Брезгуешь? - сытые, довольные пленники, разморенные трёхдневным отдыхом, едой и лучшими винами, стали гораздо терпимее и ко мне. Нет, друзьям мы не стали, но уже нет той напряженной тетивы ненависти, готовой лопнуть в любую минуту.

-Отстань от него, Рой! Или ты по мужикам стал?- беззлобно поддевает спросившего косоглазого Роя здоровенный рыжый детина. Радостно осклабившись, он откусывает огромный кусок от жареной ноги вепря в пряных травах и громко отрыгивает, поднимая вверх кружку:

-За эту неделю, братцы! И за эту ночь!- сально подмигивает он пленникам, намекая на то, что ночью к нам впервые придут гесты.

И остальные тут же подхватывают- кружки с пенистым напитком взмывают вверх, под общий одобрительный гомон.

Эльфы, морщась от гула голосов, что-то быстро передают друг другу- их губы двигаются почти беззвучно, а после как по команде встают, покидая зал.

-Смотри, и эти слабаки сбежали! - визгливо смеётся здоровый рыжий парень, чьи кулаки размером с гирю. И тут же в стол прямо перед ним вонзается стрела с белым точно снег оперением. Оружие выдали не всем, но эльфы получили свое одним из первых. Парень недоуменно переводит взгляд к дверям, где его перехватывает один из эльфов, застыв на месте.

-Ах ты эльфийский ублюдок! Да я тебя сейчас убью!- рычит парень, опрокидывая стол. Но к нему уже спешат солдаты, чтобы угомонить. Хоть всё можно было бы решить с помощью магического ошейника или заклинаний, магию на такое не тратят. Берегут для игр, где каждое препятствие будет ею пропитано на потеху зрителям.

*****

Я смотрю с небольшого балкона во двор, где уже загорелись вечерние огни. Воины. Снаружи. Внутри. У дверей. Вокруг их столько, что даже пожелай я сбежать сейчас- сумею прорваться лишь до дворцовых ворот, при всем своем умении сражаться я бессилен против их числа. Нужно ждать. Терпение, которым отличается мой народ, только выдержка и терпение.

Нужно возвращаться обратно, в покои. Каждого расположили, выделив личные покои- очередная прихоть властного безумца.

Отовсюду доносятся женские стоны, мужской смех или звон железных бокалов. Этой ночью гесты впервые посетили обречённых на смерть.

Слышится скрип дверей, кто-то вошёл внутрь. Это женщина - поступь слишком лёгкая, даже - изящная.

-Я пришла, чтобы услужить вам, мой господин.

Поворачиваясь, вижу перед собой совсем еще юную темноволосую девушку, что слегка испуганно, но, в то же время, решительно смотрит на меня. На ней накинута полупрозрачная ткань, собранная особым образом у талии. Это одеяние больше открывает, нежели прячет. Соски маленьких аккуратных грудей подкрашены кармином, руки покрыты вязью замысловатых золотистых узоров, а лоб венчает тонкий золотой обруч с маленьким символом сердца впереди - знаком Гестии, богини любви и страсти. Иду по направлению к ней, попутно всё больше удивляясь тому, насколько же она юна.

Каким бы я не был дикарем, но мне жаль эту девушку. Жаль, потому что я знаю незавидную судьбу подобных ей. Сироты, бедные дочери, проданные в угоду богатым развратникам, прикрывающимся служением Богине. Нередко гест как живой товар дарили, взамен получая ответные подарки- драгоценности, земельные наделы, золото. Всё, чтобы обойти запрет на продажу гест как рабынь, ведь на словах эти прислужницы Гестии были священны. На деле же...На деле это были даже не люди, не женщины- всего лишь выгодные приобретения, красивые вещи, с которыми любой хозяин мог делать что угодно.

Смотрю на склоненную передо мной темноволосую головку, а в мыслях отчего-то непокорная светлая, с синими колдовскими глазами и вызовом в них. Как наваждение она преследует меня, и хочется верить, лишь от того, что я был взбешён ее злобой, алчностью, непомерным тщеславием.

-Благодарю, я откажусь. Хотел бы немного отдохнуть перед Играми. - пытаюсь я не ранить девичьей гордости, но она, отчего-то, в ужасе округляет глаза, косясь при этом на закрытые за спиной двери.

-Прошу вас, господин. Прошу! - шагает вперед и вдруг буквально падает мне в ноги- Они не примут отказ. Не примут. Меня отошлют из дворца, Кхалии. Продадут. Я не смогу больше...мне нужно.... пожалуйста ...- её речь становится более бессвязной.

Поднимаю за тонкие локти, ставя лицом к себе, разглядываю. Да она напугана, трясется, словно одинокий лист под осенним ветром. И это дрожащее существо- те веселые и готовые на все гесты? Чем-то неуловимо похожа она на Дану. Боль всей моей жизни- сестру, которую из-за меня убил одичавший верфольф. Тогда я был ещё сопливым зеленым юнцом, горящим жаждой приключений. Ночью, покинув замок по тайному ходу, я в одиночку добрался до границы Темного леса. И Дана, моя верная, любящая сестра, пошла за мной. Еще днем, не сумев отговорить младшего брата от этой глупости, принцесса Северных земель решилась следить за ним...Мне до сих пор больно вспоминать, что было дальше... каленым железом на сердце выжжено- " я жив, а её больше нет". Нет по моей вине!

-Тебе нужно остаться у меня?- одними губами задаю вопрос, ведь за дверями могут подслушивать. Вернее, за ними точно подслушивают. Даже не по заданию свыше - а чем ещё развлекать себя скучающим охранникам?

-Да, да! -она благодарно кивает мне, пытаясь ухватить меня за руку и поцеловать. Я лишь отстраняю её

-Ну, красавица, давай, ублажи меня!- громко приказываю,а в ответ из-за дверей доносится сдавленный смех и перешептывания. Пускай слушают.

Тут откуда-то с левого крыла доносится грохот и шум, сопровождаемые пьяной руганью. Слышу, как несколько стражников бежит туда.

-Держи. - накрываю дрожащую от холодного ночного воздуха девушку- Извини, но нам придётся... - киваю на кровать, видя, как надежда в ее глазах угасает. Видно, решила, что такой же, как и все мужчины. Исправляюсь с усмешкой:

-Я имел в виду просто сон. Но вид сделать придется, что...- намеренно не заканчиваю фразы. Пускай и она почувствует себя не сосудом для чужой похоти, а живым человеком.

7. Слуга

-Они не могут найти тебя!- рычит раскатистым мужским голосом маленькая девочка. Дитя давно мертво- об этом свидетельствует и неестественный, землистый оттенок её кожи, и подернутые белесой пленкой пуговицы темных глаз, и иссиня-черный след от веревки на тоненькой, скошенной набок шее. Девочка жадно подаётся вперед, туда, где в состоянии транса стоят две прислужницы. Девушки раскачиваются из стороны в сторону, глупые улыбки бродят на их отрешенных лицах.

Арх, что откинулся на спинку большого дивана, слегка прикрывает глаза, задумчиво теребя полы длинного бархатного халата:

-Ты уверен в этом, Тень?

Девочка, неестественно выгнув шею, поворачивается к нему, с сожалением оставляя будущую добычу:

-Да, мой господин. Ты смог то, что недоступно даже самому Люциферу. К тому же, - дитя наклоняется вперед, шипя как змея- Ходят слухи, что Он- девочка, закатывая мутные глаза кверху, морщится, словно даже упоминание Всевышнего мельком приносит ей невыразимые страдания- Лишил своего сынишку сил...

-Надо же...- тянет арх- Ну, что же, за хорошие новости ты заслужил награду, Тень. - лёгким взмахом руки заставляет одну из дев подойти ближе, и та тут же повинуется. Девушка еще шире улыбается, видя малышку перед собой. Делает еще пару шагов вперед, слегка склоняясь над ней. Как вдруг ребенок с диким воем бросается на прислужницу, пытаясь зубами вцепиться той в самое горло. Кровь хлещет сильными толчками из раны, но умирает девушка тихо, без единой капли сопротивления. Дитя же, чавкая, начинает поглощать еще теплую плоть. Вторая прислужница стоит, слегка пошатываясь и безучастно взирая на происходящее.

-Какой ты жадный. - лениво усмехается арх- Можешь забрать и вторую. Как по мне- подобная кровь совсем не то. - с оттенком презрения в голове цедит он. Затем встает, поправляя полы халата,- Они должны ощущать всё, должны бояться, только тогда у крови особый привкус- страх, боль! - словно смакуя, арх проводит языком по пересохшим губам, мечтательно закатывая глаза.- Но для этого и сосуд должен быть другим.

Девочка, поднимая от лежащей на полу прислужницы своё перепачканное кровью лицо, лишь недоумевающе хмурит брови, желая поскорее вернуться к трапезе. И арх смеется, разрешая это:

-Кому я говорю? Я сам, после многих лет бестелесности никак не мог насытиться их теплом. Продолжай, мой верный слуга. Продолжай, а я обещаю, что ты и остальные сможете прийти в этот мир, вселяясь в живые тела, а не в такую разлагающуюся мерзость.- брезгливо тычет длинным пальцем в ребенка, но в голосе его проскальзывает умиление. Словно любящий родитель арх любуется тем, как дитя впервые пытается насытиться самостоятельно.

****