Мой волк

Глава 1. Митир

Сегодня раздражало все. Слишком яркое солнце, от которого не спасали темные очки. Накрахмаленный ворот рубашки, натирающий крепкую шею. Галстук, что лежал на пассажирском сиденье и обещал душить меня не хуже удавки следующие десять часов. Ведущие утренней передачи на радио, что слишком дружелюбно и радостно болтали между собой.

Да абсолютно все!

Я убавил громкость радио до минимума и взял телефон в руки. Пока светофор дразнил красным светом, выбрал номер из справочника, нажал кнопку вызова.

Гудки шли, и приятный женский голос не заявил: «Телефон абонента выключен». Это немного улучшило настроение, но ненадолго. Гудки сменились все тем же знакомым женским голосом, что предложил оставить сообщение на автоответчике.

Я сбросил вызов и набрал вновь. И так несколько раз, пока не зашвырнул смартфон на заднее сиденье.

На территорию транспортной компании я въезжал, чуть ли не скрипя зубами. Припарковал автомобиль в дальнем углу стоянки. Взглянул в зеркало заднего вида и оскалился своему отражению, завязывая галстук. Ничто так меня не раздражало в одежде, как галстук. Атласная полоска ткани всегда грозила задушить своего владельца лишь за то, что тот ее купил и обязан носить.

Узел получился на удивление ровным.

Пятерней я пригладил темные непослушные волосы, открыл дверь и вдохнул горячий сухой воздух.

Девять утра, а градусник уже показывал почти тридцать. Синоптики обещали самый жаркий день за последние семьдесят лет, и я был готов поклясться, что так и есть на самом деле.

— Пиджак, — прорычал я себе под нос и вновь нырнул за ним в прохладный салон. Его я надену, только переступив порог офиса. — И телефон, — подсказал себе, открывая заднюю дверь внедорожника.

Нажал на кнопку активации экрана, но чуда не произошло — волчица не перезвонила. А это означало лишь одно: пара обиделась. И ближайшие дни Леся будет играть в раздражающую молчанку.

Игра была знакома, а правила мне давно известны. Если Леся не перезвонит к обеду, то сегодня придется спать на диване, а возможно, и в облике волка кружить по территории стаи, выветривая из себя дурь. Так я поступал, если не хотел обидеть свою пару. А обижать самку было не в моих правилах.

С шумным дыханием вырвалось звериное рычание.

Я хлопнул дверью внедорожника и нажал кнопку сигнализации.

Адское пекло — вот правильная характеристика погоды за последние десять дней.

Газон на территории компании поливали каждый вечер, но все равно кое-где появились желтые подпалины.

Через несколько часов подошва обуви будет приставать к раскаленному асфальту, а фуры — оставлять длинные следы.

Рубашка моментально прилипла к спине, а солнце жгло затылок.

Я шагнул на ступень лестницы, когда скудный ветерок принес новый для меня запах. Терпкий. Яркий.

Я остановился.

Раздражающая жара и шум ушли на второй план.

Обернулся, осматриваясь.

А запах продолжал заполнять легкие. Вкусный. Манящий.

— Доброе утро, Дмитрий Викторович, — поздоровался кто-то из сотрудников, покидая офис.

— Доброе, — буркнул я в ответ.

Повернулся к стеклянным дверям спиной и шумно потянул горячий воздух.

Не показалось. Пахло женщиной.

Ноги сами повели к источнику.

Я прислушивался и всматривался в лица клиентов и посетителей, что приехали получить груз.

«Не то… все не то», — отмечал про себя.

А запах становился все острее и острее.

Еще секунда — и я точно столкнусь его владелицей! Но этого не происходило.

Она, словно тень, исчезала из-под носа. Дразнила.

Невольно или специально — сейчас не было никакой разницы.

Вот я слышал частые-частые удары чужого сердца, и тут же они смешивались с громкими звуками подъезжающих фур, требовательным писком погрузчиков и окриками работников склада.

— Тихо! — крикнул я раздраженно.

На меня покосились мужчины в яркой униформе, выждали пару секунд и продолжили свою работу, заполняя пространство мешающими звуками.

Я снял очки, медленно обернулся вокруг своей оси и выдохнул:

— Бр-р-ред.

То, что сейчас происходило, было похоже на помутнение рассудка. Не мог я чувствовать такую острую тягу к незнакомой женщине. Дома меня ждала истинная пара. Обиженная, но все же моя!

Я хорошенько тряхнул головой, надел очки и направился к офисному зданию, игнорируя желание развернуться и пуститься на поиски.

Но зверь настойчиво тянул обратно к распахнутым воротам.

— Тише, приятель, — шептал я. — Вернемся домой, прогуляемся и обстоятельно поговорим с вредной волчицей.

Зверь притих на мгновение, перестал вмешиваться в человеческие мысли ровно до следующего дуновения ветерка.

«Моя!» — заурчал он, окончательно приводя человеческую часть в замешательство.

«Моя! Пара!» — повторял и повторял зверь, беснуясь внутри, желая занять мое место и продолжить поиски.

В этот момент мне перестало хватать воздуха, и я задышал глубоко и шумно. Рука схватилась за горло, а в голове оглушающе зазвенело, словно кто-то бил у самого уха металлическими предметами.

— А-а-а, — сдавленный крик боли вырвался из груди.

Я ссутулился, упер ладони в колени, собирая полами пиджака пыль с земли.

Тело сотрясало дрожью обращения. Болезненно скручивало каждую мышцу и медленно-медленно отступало. Возвращались слух и зрение. Затылок и грудь перестали жечь, а по спине стекали холодные капли испарины.

— С вами все хорошо? — вопрос прорвался сквозь гул в ушах.

Голос интересующегося был мне знаком.

— Да, дядь Петь, — выдохнул я сквозь зубы, с трудом вспомнив имя одного из сторожей. — Что-то в голову ударило.

— Давление, сынок, — старик похлопал меня по плечу. — Со всеми бывает. Вон жара какая.

— Со мной такого не бывает, — вырвалось со следующим болезненным выдохом. — Не должно быть, — добавил я, хватая ртом воздух.

— Ну-у-у, все бывает в первый раз. Мы же не молодеем, — старик взял меня под локоть и помог выпрямиться. — В сторожке тонометр есть и таблетки. Внучка позаботилась, боится за меня. Идемте, я вас быстро в порядок приведу.

Глава 2. Агата 

Я проснулась от хлопка входной двери. Вскочила, не сразу понимая, что происходит.

За стеной слышались тяжелые шаги и громкий голос отчима. Он спускался по лестнице и что-то выкрикивал. Его слова отражались от голых стен подъезда, разносясь гулких эхом.

— Опять поссорились с мамой, — тихо произнесла сестра.

— Ты давно не спишь? — спросила я, вглядываясь в темный угол комнаты, где стояла узкая кровать Ники.

— Часа два, как родители начали выяснять отношения.

— Ясно, — я взглянула на дверь спальни.

— Закрыла, — успокоила меня Ника.

— Хорошо, — я повалилась на подушку и уставилась в серый потолок. — Надеюсь, ушел до утра, — добавила тихо и закрыла глаза.

Ника последовала моему примеру и легла в постель.

— И я, — добавила она тихо.

В квартире на какое-то время наступила тишина. Лишь с кухни доносилось звяканье посуды и голос мамы. Она или жаловалась на свою судьбу коту, или позвонила подруге и пересказывала очередную ссору с дядей Гришей.

— Ник, сколько времени? — спросила я.

— Час.

— Еще семь часов можно поспать, — проворчала я, поворачиваясь на бок.

Я уснула сразу. Ссоры мамы и ее мужа были настолько привычны, что ни я, ни Ника уже не обращали на них внимания.

Я давно оставила попытки разобраться в их причинах, просто закрывалась в комнате и пережидала. А вот сестра иногда старалась помирить родителей. Да и я в ее возрасте пыталась разобраться во взрослых проблемах, заступиться за маму, но как-то получила тяжелую оплеуху от дяди Гриши и желание сошло на нет.

— Агата, — шепот Ники пробивался сквозь вязкий сон.

— Что? — я приоткрыла один глаз. За окном светлело. — Сколько сейчас?

— Двадцать минут пятого.

— Ты что меня разбудила так рано? — ворчала я.

— Папа вернулся. Мне страшно, — прошептала сестра. — Они опять ссорятся.

И я поняла, что женские и мужские выкрики — это не продолжение моего сна, а реальность.

— Хватит… Гриша, — я разобрала, присев на кровать.

С маминым криком в голову ударила кровь, в ушах загудело и ладони стали жутко холодными.

— Когда он вернулся? — я шарила по полу руками в поисках шорт.

— Минут пять назад, — тихо говорила Ника, забравшись на мою постель. — Папа еще с кем-то поссорился около подъезда.

— Ясно, — я мышкой прокралась к шкафу и достала рубашку.

— Что ты хочешь сделать? — спросила сестра.

— Ничего, Ник. Мне так спокойнее, — пояснила я свои действия.

Уже не в первый раз мне приходилось сбегать на время из дома. На то время, пока отчим не протрезвеет. Когда он выпивал, именно я становилась его главной проблемой в жизни. Словно это я уволила его с работы или столкнула его со ступеней, а он сломал ногу и из-за этого три месяца провел на больничном.

Громкие шаги, брань — и мы с сестрой вздрагиваем от удара по двери нашей спальни.

— Проблема! — кричит дядя Гриша. — Спишь?

— Не отвечай, — шепчет Ника, плотнее прижимаясь к моему плечу.

— Оглохла? — выкрикивает вновь и несколько раз дергает дверную ручку. — Опять все из-за тебя. Зачем ты полезла в наш разговор? А?!

— Ой, — пискнула сестра.

— Гриш. Гриша. Гриша, хватит, — уговаривает мама. — Агата ни в чем не виновата.

Я наблюдаю за очертаниями двух фигур сквозь мутное стекло.

— Ну конечно. Эта, — мужчина машет рукой, — как откроет свой поганый рот, ляпнет что-то, все и сбывается. Я остался без прав.

— Гриш, ты глупости-то не говори. Я же просила тебя не садиться за руль. От тебя еще пахло, — мама пыталась успокоить дядю Гришу и гладила его по предплечью.

— Я всегда так езжу, но именно сегодня меня повезли на освидетельствование. А все потому, что твоя ляпнула мне с утра за столом.

— Да ничего Агата такого не сказала, — причитала мама. — Лишь посоветовала поехать на маршрутке.

— Пусть в следующий раз молчит, — рыкнул мужчина. — Слышишь меня, проблема? Не открывай свой поганый рот. Вообще мне не попадайся на глаза.

— Гриш, ну зачем ты так? Ника все слышит. А она тебе все же дочь, — мама привела последний аргумент из имеющихся у нее в арсенале, после которого отчим немного успокаивался. — Что она о тебе будет помнить? А у нее возраст такой сложный. Четырнадцать лет девочке.

— Все нормально, — прошептала я испуганной сестре, сама едва сдерживая дрожь страха. — Сейчас успокоится.

Мама еще что-то говорила, но уже тише.

А я запрокинула голову и уперлась затылком в стену.

«Как же я тебя ненавижу», — начинаю мысленный разговор с отчимом. Только так я могу высказать ему все, что думаю. «Каждый день я молюсь, чтобы быстрее съехать отсюда и наконец спать не за запертой дверью», — продолжаю, быстро стирая слезинку со щеки. Не хватало еще расплакаться из-за этого идиота. Хватит и маминых слез.

— Ложись спать, — сказала сестре на ухо. — Все. Успокоился.

Но я ошиблась.

— А-а-а, — мужской остервенелый крик слышен так отчетливо, словно отчим с нами в одной комнате. — Я… я говорил, что это все она! Как же больно, — рычит он, вновь оказываясь у нашей спальни. — Пошла вон! Не притворяйся спящей, проблема. Вон, говорю. Уходи.

— Гриш, ты сошел с ума, — бормочет мама. — Идем, я обработаю руку.

— Не тронь, — рычит мужчина. — Я жду, когда уйдешь, — каждое слово он выплевывает, словно проклятье. — Без тебя наша жизнь будет лучше…

— Ты чего?.. — Ника хватается за мою руку.

Я отстраняюсь и встаю с кровати.

— Не хочу я больше здесь находиться.

Включаю свет — больше не нужно притворяться и прятаться. Хватаю телефон, кошелек, сумку.

— А как же я?.. — Ника смотрит на меня испуганно. — И я не хочу здесь оставаться.

— Он тебя не тронет. Как только уйду, сразу успокоится, — шепчу я, глядя в лицо сестры. — Соберешь мне вещи? — прошу. — Я заеду в обед и заберу.

— Соберу, — Ника растирает ладошкой красный нос. — Ты к деду?

— А куда же еще? — я улыбаюсь и целую сестру в щеку. — До завтра. Жди меня в час.

Глава 3. Митир

— Поймаю! — рявкаю я, глядя в испуганное лицо девчонки. — Ну, мышка, — не могу сдержать хохот.

Она дергается, вбегает в автобус и смотрит на меня своими серыми глазищами. Нервничает, поглядывает за спину, где сидит нерасторопный водитель. Боится, что буду преследовать.

Зря. Раньше я бы с удовольствием продолжил знакомство. Сейчас — нет. Какой бы ни была тяга к ней, пару я предать не могу. Не имею права.

Автобус трогается, а за мной раздается грохот, скрежет металла и звон стекла.

— Да ладно! — выкрикиваю я.

В заднице моего внедорожника торчит второй, не хило так собрав багажник и бочину.

— Коваль, у тебя глаза панелями обшиты?! — ору с раздражением.

Зверь взбешен вместе с человеком. С той лишь разницей, что я хочу оторвать одному товарищу кривые руки и ноги, а зверь тянет меня по направлению удаления автобуса. Требует следовать за девчонкой.

— Ты куда смотрел? — спрашиваю я, приближаясь к автомобилям.

Коваль с трудом открывает водительскую дверь — выдавливает ее, упираясь ногами и руками.

— Да я сам не понял, как это произошло, — он выходит, стряхивает с брюк и рубашки осколки стекла. — Собака бросилась прямо под колеса, ну я и дернул рулем.

— Какая в задницу собака? — я осматриваюсь вокруг.

— Да черт ее знает, — Коваль повторяет за мной действие. Хмурится, осматривается еще раз. — Серая собака. Высокая, — рукой показывает высоту от земли. — Да я тебе клянусь, была собака, — оправдывается он. — А сам-то что стоял посередине дороги? На обочину съехать не мог?

— Ты с больной головы на здоровую не перекладывай, — огрызаюсь я. — Что делать будем?

Солнце беспощадно напекает затылок и шею, в носу свербит от вони жженых покрышек, и зверь продолжает тянуть из меня жилы.

«Моя, — пробивается сквозь рычание. — Пар-р-ра».

— Тихо! — одергиваю сам себя.

— Да я вообще молчал, — отзывается Коваль, осматривая повреждения. — Ну, друг, должен буду. Что я могу еще тебе сказать в этой ситуации? Сейчас договорюсь, — он достает из салона автомобиля телефон. — Быстро сделают.

Зверь не затихает, пока я не возвращаюсь мысленно к девчонке.

Кто же она такая?.. Не волк и не вампир, но что-то есть в ней сверхъестественное, не людское.

— Коваль, — пытаюсь привлечь внимание друга, пока он в красках расписывает мастеру повреждения.

— Ща, — вскидывает ладонь и продолжает.

— Илья! — я вырываю из его рук телефон и сбрасываю вызов. — Ты ничего не чувствуешь? — спрашиваю я.

— Чувствую, — огрызается он. — Что ты идиот. Я же разговаривал, нахрена телефон забрал?

— Я серьезно. Совсем ничего?

Коваль оставляет попытки вырвать телефон и принюхивается.

— Нет, — отвечает он. — Ничего.

— Значит, показалось, — я возвращаю телефон другу. — Договаривайся. И мне нужна твоя услуга, — добавляю, пока Илья педантично стирает отпечатки моих пальцев с экрана телефона.

Коваль как никто умеет собирать информацию. Если кому-то в стае нужно найти человека или нелюдя, в первую очередь стоит обратиться к Илье. При первой встрече он может показаться беспардонным, совершенно несерьезным, но это обманчивое впечатление. Самый въедливый и скрупулезный из всех, кого я знаю.

— Мне нужно пробить кое-кого, — говорю, когда Коваль заканчивает разговор. — Только я сам к тебе приду ознакомиться. И, Илья, это только между нами. Никому, даже Альфе.

***

Несколько последующих часов мы проводим за решением проблем с ремонтом. А я ведь ехал домой, хотел спокойно поговорить с Лесей. Обсудить. Помириться.

Вхожу в дом, внимательно прислушиваясь к происходящему и пытаясь понять настроение моей волчицы. Она дома — уже радует. Гремит чем-то на кухне, и пахнет вкусно. Неужели я не остался без ужина?

— Привет, — Леся выходит мне навстречу и смотрит так же настороженно, как и я. — Сильно расстроился? — спрашивает с виноватой улыбкой. — Я уже слышала про вас с Ковалем, — тихо смеется, ожидая моей реакции.

— Нет, не сильно, — отвечаю я и прислушиваюсь к себе.

Что-то изменилось.

— Ужинать? — предлагает волчица.

— Да, я голоден.

— Вот и хорошо.

Леся подходит, мимолетно целует меня в губы и возвращается на кухню. Но и этого поцелуя хватает для того, чтобы зверь встрепенулся внутри, огрызнулся на волчицу, запрещая приближаться.

— Переодевайся, — доносится из кухни.

— Да, — отвечаю невпопад и набираю Ковалю СМС.

«Нашел что-то?» — спрашиваю я.

«Пока ничего особенного», — читаю через секунду.

«Информация нужна срочно», — печатаю подрагивающими пальцами, зверь не дает мне сосредоточиться.

«Понял», — прилетает лаконичный ответ.

Едва сев за стол, я понимаю, что никакого примирительного разговора у нас не получится. И дело не в Лесе, дело во мне. Каждая ее фраза вызывает у меня раздражение. Так бывает, когда мне врут. Но это же Леся…

— Я звонила отцу, — волчица не ест, отложила приборы и наблюдает за мной. — Завтра поедем к ведьме. Она нас ждет.

— Хорошо, — произношу я, не отрывая взгляда от тарелки.

— Вкусно?

— Очень.

Наш разговор кажется мне ненастоящим. Каким-то бутафорским, словно я смотрю дешевый сериал. Я даже не испытаю радости от слов волчицы. А еще утром настаивал на том, что нам нужно посетить ведьму.

— Спасибо, — я поднимаюсь из-за стола. — Я к Ковалю, — поясняю свой уход.

Ноги сами ведут к выходу из дома. На улице чувствую себя лучше, уходит раздражение.

Сидя в небольшом кабинете, я перечитываю скудные данные, что раздобыл Илья.

Данилова Агата Дмитриевна.

— Агата, — повторяю шепотом. Красивое имя, подходящее ей. — Кто же ты такая?

Все указывает на то, что девочка из простой семьи смертных. Линии отца и матери никак не контактировали с нелюдями.

«Тогда что с ней не так?» — я смотрю на черно-белую фотографию, распечатанную на принтере. Или со мной...

Глава 4. Митир

Я спал этой ночью? Нет!

И виной всему мелкая девчонка, что отравила не только разум. Воспоминания об эпичном мужском провале отдавались холодком и испариной.

«Не удивлюсь, если глазастая — ведьма», — мелькнуло в голове, и эту мысль я сразу изложил Ковалю в СМС.

«Проверю, — пришло в ответ. — Но не сегодня. Стояк подвел».

Я читаю СМС, а потом перечитываю еще пару раз, вытаращив до боли глаза.

Да ладно… бред… Коваль не мог узнать.

Не под окном же он вчера стоял?..

Нет, точно подстебывает.

«Или какая-то инфекция или вирус?.. — я натурально паникую. — И проблема коснулась не только меня».

«И у тебя?» — спрашиваю я, выбирая нейтральную фразу.

Телефон мигает, оповещая о сообщении.

«Потом поговорим. У нас весь первый этаж по щиколотку в дерьме», — я читаю и нервно смеюсь, стараясь не разбудить Лесю.

А что делать мне?! Я готов выть. Проверять свои возможности страшно. Как представлю, что случится второй провал… Вот, даже руки затряслись.

«Сам узнаю», — решаю я и тихо поднимаюсь с постели. Поглядываю на спящую волчицу. Грядет очередной скандал. Именно я настаивал на поездке к ведьме, а теперь ухожу, не предупредив. Да и плевать мне сейчас на ведьму, толку от информации, если… сосед с нижнего этажа не поднялся поздороваться утром.

— Спокойно, Мит, — успокаиваю себя. — Мышка все тебе расскажет, — нашептываю я, взяв одежду и бесшумно спускаясь по лестнице на первый этаж.

Выхожу на улицу и только в этот момент вспоминаю, что остался без машины. Трачу еще полчаса на то, чтобы добраться до особняка и одолжить алый седан с пушистыми черными ресничками, наклеенными вдоль верхнего края фар.

Адрес прописки, где проживает Данилова Агата Дмитриевна, Коваль прислал мне еще вчера, остается надеяться, что я ее застану там.

Передо мной типовая панельная многоэтажка. Что-то не похоже на ведьму, они предпочитают быть ближе к природе и подальше от людских глаз.

Дверь открывает заспанная девчонка — такая же мелкая и худощавая, как и мышка.

— Здрасьте, — говорит она довольно смело, задрав голову и рассматривая меня.

Сквозь открытую дверь сквозняком обдает парами свежего алкоголя. Среди вони я улавливаю запах Агаты. Чер-р-рт. Он тащит зверя внутрь, и я цепляюсь за дверной косяк, чтобы не ввалиться в квартиру к незнакомым людям.

— Сестра дома? — спрашиваю я.

— А вы кто? — девчонка говорит вполголоса и поглядывает в коридор, откуда доносится мужской храп.

— Друг, — я стараюсь вежливо улыбнуться.

— У Агаты нет друзей, — произносит она уверенно, — и парня нет, — добавляет.

И на этом уточнении я расплываюсь в искренней улыбке, сам не понимая почему.

— Ты в кого такая умная? — спрашиваю я.

Девчонка цыкает и закрывает дверь.

— Она на работе. Если действительно друг, то знаешь, где ее найти, — добавляет и поворачивает замок.

— Знаю, — отвечаю я, сбегая по ступеням.

Я открываю СМС, читаю адрес цветочного магазина и притапливаю педаль газа, желая встретиться с мышкой лицом к лицу. Не знаю, что буду именно делать, но точно выбью из нее правду.

Паркуюсь перед отдельно стоящим стеклянным павильоном, жду, когда единственный утренний покупатель заберет свой веник и оставит меня с Агатой наедине.

Девушка ловко перебирает тонкими пальцами, переплетает золотистую ленту со стеблями роз и наконец протягивает букет покупателю.

— Хорошего вам дня, — слышу ее доброжелательный голос.

И зверь тут как тут. Вскинулся, заскулил одновременно тревожно и требовательно.

— Тише, дружище. Сейчас мы решим все проблемы, — обещаю я себе и волку.

Покидаю автомобиль. Вхожу в прохладное помещение. По телу пробегает мелкая дрожь. Теперь понятно, почему мышка в теплой кофте с высоким воротом, джинсах и кроссовках. В этом стеклянном кубе человеку простыть проще простого.

— Доброе утро, — голос Агаты звучит из подсобки. — Я сейчас вам помогу. Пока можете выбирать цветы.

— Спасибо, — произношу я громко и жду ее реакции.

Шуршание прекращается.

Проходит секунда, вторая, третья…

Девушка несмело выглядывает, прячась за тонкой гипсокартонной стеной — я вижу часть смешно вытянувшегося лица.

М-да.

Можно подумать, так я ее не замечу.

— К-хм, — откашливается она и делает шаг. — Вас интересует что-то конкретное? — подходит к стойке.

— Именно, — отвечаю я, приближаясь.

Еще три моих шага — и мышка запищит, повиснув в воздухе. Я ярко представил, как хватаю ее за плечи и поднимаю. Будет достаточно одного рыка, и она точно все-все расскажет.

— Замечательно.

Она реагирует на мое приближение нервно. Отшатывается и смотрит мне за спину — ждет помощи. Но помощь не придет. Я перевернул информирующую табличку, и теперь на двери красовалась надпись «Закрыто».

— Розы? — спрашивает дрогнувшим голосом, встречаясь со мной взглядом. — Только сейчас приняла новую партию. Я вам принесу самые свежие, — тараторит она, мелкими шагами отступая к подсобке, а там, как я понимаю, есть еще один выход. — Пять?

Я хмыкаю и слежу взглядом за девушкой.

— Поняла, минимум десять. Выберу самые крупные бутоны, — в ее глазах ужас, и голос панически дрожит.

Зверь в бешенстве. Он рычит на человека. Ему не нравится страх, что исходит от девчонки. Да и меня он напрягает, вместо удовлетворения я чувствую досаду и неприязнь к самому себе.

— Я не хочу розы, — говорю ровным тоном. — Хочу вон те, — указываю на голубые шары на ножке.

— Это гортензии, — поясняет девушка и немного расслабляется. — Сколько вам? — спрашивает она.

— Пять, — отвечаю я, сжимая руки в кулаки и заставляя себя стоять на месте.

Девушка берет деревянную лесенку на три ступеньки и подходит к указанному стенду.

— Пять, — повторяет она за мной, вынимая и осматривая каждый цветок.

Тянется, а я слежу за ее движением. И как я ни стараюсь смотреть на чертовы гортензии, мой взгляд спускается к круглой заднице в светлых джинсах.

Глава 5. Агата

Я погасила свет, оставив освещение только над витринами, включила сигнализацию и боязливо вышла на улицу. Мои мысли были заняты титаном… Дмитрием — так он представился при нашем странном знакомстве.

Предположение, что мужчина сейчас появится из темноты, будоражило фантазию и немного пугало. Да я весь день не могла выкинуть его из головы. Как он нашел меня? Зачем он приходил? Не верю я в подобные совпадения. И не похоже, что он был удивлен, увидев меня.

Я осмотрелась и ускорила шаг. Десять минут одиннадцатого, на улице редкие прохожие.

Жадность меня точно когда-нибудь погубит. Почему я не вызвала такси? Об этом я думала каждый раз, когда мне выпадала очередь закрывать магазин, но, добравшись домой в целости, я сразу забыла о своем обещании. Ведь страшного ничего не случилось.

Двенадцать остановок на стареньком автобусе — и я бежала к дому с деревянным забором и высокой грушей перед самыми окнами.

— Ты что тут делаешь? — выпалила я испуганно.

У скрипучей калитки сидела собака.

— Как ты меня нашла? — спросила я. Подружка приветливо завиляла хвостом. — Дедушке расскажу, он не поверит, что ты сама меня нашла. Подумает, я тебя привела, — я потрепала животное по холке. — Заходи, — приоткрыла калитку.

Собака зашла, подбежала к крыльцу и легла, положив морду на длинные лапы.

— Сейчас принесу что-нибудь поесть, — я тихо вошла в дом, чтобы не разбудить деда. Наложила гречку с мясной подливой себе и Подружке. — Держи, — поставила одноразовую пластиковую тарелку. — Завтра что-нибудь придумаю получше. Ты деда только с утра не напугай.

Я присела на ступени и быстро ела. Мне жутко хотелось спать, и, кажется, титан меня сглазил. В горле неприятно першило. Как же я не хочу проснуться, разбитая простудой. Я выпила большую кружку горячего чая с лимоном в надежде, что это хоть как-то поможет.

От болезни был лишь один плюс — я уснула, как только моя голова коснулась подушки.

Но выспаться мне не удалось. Добрую половину ночи я словно находилась на грани между сном и явью. Эмоции, ощущения были настолько реальны, что, казалось, я чувствую прикосновения и запахи, слышу звуки и голоса.

Во сне я видела Дмитрия. Наблюдала, будто сама была одним из действующих лиц.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил титан и протянул ко мне свою огромную ладонь.

— Хорошо, — ответила я. — Не волнуйся.

Я потянулась за мужской рукой, прося еще ласки. Прижалась к ней щекой и блаженно закрыла глаза.

Я чувствовала счастье. Настоящее. Неподдельное. Такое яркое, что по моим щекам покатились слезы.

— Не плачь, — попросил меня титан. — Ты сделала мне самый лучший подарок, — говорил он тихо, склонившись к лицу. — Я люблю вас больше жизни, — в уголках мужских глаз блеснули слезы.

Я улыбалась в ответ мужчине, совершенно не понимая, о чем он говорит. Перевела взгляд от взволнованного лица и осмотрелась.

Больничная палата. Просторная и совершенно белая. Я в мягкой белоснежной постели. Под моей спиной несколько подушек, а ноги накрыты одеялом.

Взглянула в окно.

Единственное, что я могла понять, — это время суток. День. Но я не видела ни неба, ни крон деревьев, ни соседних зданий, только яркий свет, пробивавшийся сквозь раму.

— Где я? — спросила я и повернулась к мужчине.

Место рядом со мной пустовало. Титан исчез, осталась лишь скомканная простыня на краю кровати. Она шевельнулась, закряхтела и издала громкий детский плач.

— Ой, — я выдохнула испуганно и бросилась со своего места, перехватывая падающего ребенка.

Поймала! Теплый сверток возился и недовольно попискивал.

Я медленно приподняла край ткани и замерла, любуясь.

Малыш смотрел на меня пронзительными голубыми глазами. Слишком сообразительными для такого крохи и такими красивыми.

— Что происходит? — спросила я, встревоженно всматриваясь в детский образ, истлевающий в моих руках.

С каждой секундой он становился прозрачнее, пропали тяжесть и тепло, что ощущали мои ладони. Еще мгновение — и я растерянно сжимала пустую простыню.

— Но… ребенок, — я осмотрелась. — Нет! — я вскочила на ноги и, путаясь в подоле длинной рубашки, подбежала к двери. — Помоги! — выкрикнула я, спотыкаясь и падая.

Я полетела в темноту. Неприятную и пугающую.

— Помоги! — повторила я громко, распахивая глаза. — Помоги, — повторила сдавленно, пытаясь справиться с паникой.

Я села и спустила ноги на прохладный пол.

Два часа ночи.

За окном непроглядная тьма. Только кое-где виднелись тусклые уличные фонари, которые подсвечивали макушки деревьев.

Где-то внизу надрывно лаяла собака. Требовательно, словно она кого-то звала.

Я поднялась и подошла к окну. Но с высоты четвертого этажа невозможно было понять происходящее. Я прижалась лбом к стеклу и напрягла глаза, но, кроме теней, появляющихся то тут, то там из-под крон деревьев, ничего не удалось рассмотреть.

А собака у подъезда продолжала гавкать.

— Ник, — позвала я. — Ника, во дворе что-то происходит. Подружка как с ума сошла, — шептала я. — Ник, — я толкнула спящую сестру в плечо. — Там… — отдернула руку и отшатнулась.

Темнота в углу, где стояла кровать, пришла в движение. Она медленно сползла и потекла по полу. Перетекала густым неспешным потоком и приближалась ко мне. А я отступала, еще более напуганная, чем раньше. Пятилась к двери из спальни.

«Неужели кошмар меня еще не отпустил?» — я схватилась за дверную ручку, безрезультатно дергая.

«Да, кошмар, — утвердилась я. — Я сейчас не в родительской квартире. Я живу у деда, — заверяла себя, пытаясь развеять сон. — Легла спать в угловой комнатке деревянного дома».

Но тень наступала. Она стала собираться под моими ногами и вытягиваться, обретая очертания человеческой фигуры без признаков пола и возраста.

Безликая фигура колыхалась передо мной, не разрешая сдвинуться с места.

— Уйди! — приказала я. — Тебя нет!

Глава 6. Митир

— Если у вас есть ребенок или любимая, берегите их, — неожиданно произнесла мышка, глядя на меня огромными болезненными глазами.

— Что ты сказала? — переспросил я, приближаясь на одеревенелых ногах.

— Ничего, забудьте.

— Ты что-то знаешь? — спросил я.

— Ничего, — девочка активно закрутила головой.

— Ты только что сказала, чтобы я берег ребенка и любимую.

Чутье не подвело. Девчонка не так проста, как кажется. Звериная часть меня хочет ее защитить, уберечь, а человеческая прислушивается к разуму. Нельзя отрицать — Агата может представлять опасность… преднамеренно или же нет. Мне не верилось, что это создание может кому-то желать зла.

— Я предположила! — фыркнула она. — Вы принесли мне шоколад, — трясла коробкой. — Ваша девушка не обидится? — спросила она воинственно. — Я бы обиделась, если бы мой парень дарил кому-то шоколад, даже в знак извинений.

Ну дает! Мышка кипятилась и сверкала злобно глазищами. Не играет. Искренна.

— А если у меня нет девушки? — зачем-то спросил я. — Я могу делать подарки, кому захочу?

Она закатила глаза, поджала недоверчиво губы.

— У вас точно есть девушка, — произнесла она твердо сиплым голосом. — Прощайте.

Теперь сбегала она.

Торопливо подошла к остановке, вскинула руку и села в автобус.

— Бежишь, мышка… — я проводил взглядом девичью фигурку. — Ну, беги.

Я дождался, когда транспорт тронется с места. Раз я нарушил данное Альфе обещание, то почему бы не понаблюдать за мышкой и дальше. Тем более когда услышал из ее уст недвусмысленное предупреждение.

Зверь одобрил мою идею.

Я держался через несколько машин от автобуса, не совсем понимая, куда Агата едет. Ее родители живут в противоположном направлении.

Наконец девушка вышла, перешла дорогу и нырнула в улицу. Следовать за ней — означало обнаружить себя. А я хотел узнать о девушке больше, чем предоставил мне Коваль. Не просто биографические данные, а знать, что за человек передо мной.

Мышка шла вдоль частных домов, стараясь держаться в тени. Она устала — это было видно по ее движениям. Сбавила шаг, склонилась, потрепала собаку и распахнула ей деревянную калитку, пропуская.

Я заглушил автомобиль, выждал минут десять, крался вдоль улицы. Замер у соседнего участка, не желая привлекать внимание собаки, и прислушался. Ничего особенного. Звук закипающего чайника, неторопливые шаги, хлопки, вздохи.

Сам не знаю, что я хотел услышать. Демонический хохот?.. Бурление ведьмовского котла?.. Тайные планы, обсуждаемые в полный голос?..

К уже привычным звукам прибавилась тихая ласковая мелодия.

— Алло, — произнесла мышка.

Женский голос, доносящийся из динамика, я слышал урывками. По интонации было понятно, что о чем-то просил, замолкал и продолжал шептать.

— Ник, закрой дверь и не выходи. Я скоро приеду. Ты поняла меня? Не выходи! Не надо. Ника, я сбрасываю вызов и вызываю такси, — предупредила девушка.

Ник… Ника… Николь — младшая сестра мышки. Быстро воскресил в памяти. Четырнадцать лет, сводная по матери. Мелкая, что встретила меня на пороге квартиры. Довольно бойкая. Моей комплекцией она не прониклась и говорила со мной так, словно с пацаном из своего класса.

Я вернулся к автомобилю и наблюдал издалека.

Агата выскочила на улицу сразу же, сжимая в руках надкусанный бутерброд и тревожно ища взглядом такси. Извлекла из кармана шорт телефон, взглянула на экран и занервничала сильнее.

Прошло еще несколько минут, по грунтовой дороге прокатился желтый седан. Девчонка заметалась на месте, отдала недоеденный бутерброд собаке, торопливо села на переднее пассажирское сиденье.

Такси проехало мимо меня. Агата смотрела прямо перед собой, не выпуская телефон из рук.

Я, не раздумывая, последовал за мышкой. Даже мысли не возникло не ехать.

В пути я пытался анализировать свои действия. Но логичных объяснений им не было. Я испытывал неразумную потребность быть рядом с мышкой. Желал оградить от опасности, оказать помощь, если это потребуется.

Подобные чувства я и зверь уже испытывали. Не так давно их вызывала Леся, а сейчас же я больше чувствовал раздражение рядом с ней. Волчица фонила ложью и лицемерием. И было бы хорошо разобраться в причинах таких резких изменений.

Я не стал въезжать во двор многоэтажки и оставил автомобиль на парковке у продуктового магазина. Старался бороться с нарастающим чувством тревоги, контролировать себя и зверя и все равно через несколько спокойных шагов я перешел на бег.

Вбежал в арку, повернул к нужному подъезду и прислушался. Пока ничего не привлекало внимания, но вскоре привычный уху фоновой шум многоэтажки разнообразил хлопок двери и мужской крик:

— Пошла вон, проблема!

Сомнений не было — кто-то обращался к мышке.

Зверь потащил меня в подъезд.

— Тебе пора забыть сюда дорогу! — последовал следующий крик.

Агату я не слышал, и это пугало и злило еще больше.

К мужскому голосу присоединился еще один, он говорил неразборчиво, но по тону было ясно — старался убедить в чем-то.

Я перепрыгивал через две ступени. Зверь бесновался так, что перила трещали под моими руками. Но я резко тормознул, словно ударяясь о невидимую стену. На площадке, под дверью квартиры, сидела собака. Та самая, которую я только недавно видел вместе с Агатой. Та, что дружелюбно махала хвостом, доедая брошенный мышкой бутерброд у дороги.

А вот сейчас многое сложилось в единую картинку.

Коваль не бредил, собака была на дороге. Защищала свою хозяйку, как и сейчас.

Фамильяр. Именно его я тогда и почувствовал.

От фамильяров исходила неприятная энергетика, холодная и отталкивающая. Помощники преданно служили только своих хозяйкам — ведьмам, исполняли любой приказ и заботились о безопасности, подпитывали, если нужно. С легкостью примеряли на себя внешность животного или человека и оставались незамеченными.

Чутье меня не подвело — мышка ведьма.

Глава 7. Митир

Я заставляю себя и зверя уйти, оставить испуганную мышку.

«Не такую уж и испуганную», — отмечаю про себя, вспоминая ее мягкие губы и шустрый язычок.

До чего она вкусная. До сегодняшнего дня я не мог себе представить, сколько удовольствия могут принести лишь поцелуи.

Я сел в автомобиль, обхватил обмотку руля, разжал кисти рук и сжал их вновь — пальцы мелко-мелко подрагивали. В голове стоял адский гул. Мысли человека и зверя путались, смешивались, и я с трудом мог отличить свое желание от желания волка. И, кажется, сегодня мы были в желании едины. Мышка… Агата… вот кого я хотел. И никакие доводы о паре, истинности, верности не помогали остудить мой пыл. В мозгу пульсировала только одно желание — овладеть мышкой. Клеймить ее и сделать своей.

Да, именно так.

Не просто наиграться и забыть, не просто овладеть ее телом, но и душой. Чтобы она знала лишь меня. Всегда!

— Чер-р-рт, — наверное, в десятый раз я поменял позу и чуть сдвинулся в кресле. Мысли об Агате откликнулись горячим импульсом в паху, и член за пару секунд пришел в полную боеготовность. — Мыш-ш-шка, — шипел сквозь зубы, сдерживая зверя. — Что же с тобой делать? — задался вопросом.

Единственное, в чем я сейчас был уверен — я не смогу вернуться в дом, где ждет меня волчица. Не смогу смотреть ей в глаза и не смогу терпеть ее близость. Не хочу.

Решение пришло в ту же секунду, что и осознание нежелания возвращаться в стаю.

Я стараюсь следить за дорогой и набираю номер Альфы.

Гудки. Их слишком много.

— Да, — наконец слышу голос в ответ.

— Дядька, сошли меня куда-нибудь на пару дней, а лучше дольше, — выпаливаю я на одном дыхании. — И чем дальше, тем лучше, — добавляю, тяжело дыша. Меня словно прокручивают в стиральной машине или катают на адской карусели. Хочется сойти и отдышаться.

— Не понял.

— Ну что непонятного? — интересуюсь я раздраженно. — Мне нельзя появляться в стае. Я не хочу, — не говорю — рычу.

— Ты все же с ней виделся? — спрашивает Альфа.

Врать смысла нет, и я честно признаюсь:

— Да. Виделся.

Запрещающий сигнал светофора и пауза на перекрестке дарят мне возможность прийти в себя.

— Мит, я же запретил! — рявкает Альфа. Он не дожидается моих оправданий и спрашивает: — Ты не совершил никакую непоправимую глупость?

— Нет, — рычу я в ответ. — Ничего такого, что бы требовало твоего вмешательства.

Альфа молчит.

— Хорошо, — произносит он спустя мгновение. — Вернешься, когда поймешь, что готов. Я предупрежу твою пару, — последние слова он говорит с уничижающей интонацией.

Недоволен, осуждает.

— Дядька, — огрызаюсь я, — ты за время со своей парой хоть раз взглянул на другую женщину, захотел ее?

— Нет. В природе волка — верность.

— Именно. Верность. Зверь не позволит изменить своей паре. А мой не только позволяет, он хочет этого сам. Понимаешь?! — я окончательно взрываюсь. — Я уехал от нее минут десять назад, а зверь уже тянет меня за жилы, как кукловод марионетку за нити. Он хочет к Агате! — я перехожу на остервенелый крик.

— Я не понимаю тебя, но помогу разобраться, — обещает Альфа. — Не приближайся к девчонке, пока мы не поняли, в чем дело. Митир, ты меня понял? Это в целях ее безопасности, — он приводит весомый аргумент.

— Ладно, — я соглашаюсь совершенно без охоты.

Значит, мысль остаться в городе нужно отмести. Чем меньше расстояние до дома мышки, тем больше вероятность, что я не сдержу слово.

Я заправляю авто, покупаю большую бутылку сладкой шипучки и выезжаю за пределы города.

Можно выбрать одну из заброшенных сторожек, где раньше дежурил кто-то из стаи, охраняя территорию, и отсидеться там пару дней.

Так и сделаю.

Пока не пропала связь, я съезжаю на обочину и звоню Ковалю. Тот отвечает сразу.

— Жалуйся, — говорит он насмешливо. — Твой дядька уже волосы на себе рвет. Даже на причинных местах. Хорошо, что не моих, — фыркает оборотень.

— Я не для этого позвонил. Проверь девчонку по женской линии, — прошу я.

С огромной вероятностью моя догадка окажется верной. Не инициированная ведьма. Довольно сильная. Но ведьма вне ковена и без знаний. Ожоги в форме небольших женских ладоней на предплечьях отчима мышки тому доказательство. Агата сама не поняла, что она сделала, так бы давно задалась вопросом о своей даре.

Случайный дар. И, возможно, он не один, что, если Агата, сама того не желая, приворожила, одурманила зверя и… меня?

— Я проверял ее до пятого колена, — недовольно ворчит Илья. — И рождались одни девочки, — восклицает он, понимая, к чему я клоню. — Данилова — ведьма? — спрашивает он, а мне хочется исправить друга. Попросить называть мышку по имени. — Седьмая дочь? — спрашивает он у меня.

— Вот я и хочу это узнать.

Я залпом выпиваю половину бутылки лимонада и съезжаю с асфальтированной дороги.

Мне нужно побыть одному. В тишине. Разобраться в самом себе и в своих ощущениях.

Сторожка заброшена. Сразу не вспомнить, сколько десятилетий прошло, как оборотни перестали лично оббегать границы территории. Сейчас нет необходимости присутствия кого-то из оборотней, с задачей наблюдения справляются камеры. Лишь вокруг самой стаи круглосуточно курсирует охрана. Хоть нашей земле присвоен статус — Территория покоя, но и этот статус останавливает не всех. И периодически встречаются люди, желающие поохотиться в лесу. Особо прытких приходится учить по-своему, но этот урок запоминается надолго.

Дверь домика поддается со скрипом, и мне в лицо ударяет спертый воздух. Я распахиваю окна и жду, прохаживаясь по заросшей тропинке, пока проветрится основная комната.

В доме есть тот минимум, чтобы не сдохнуть от голода. Ножи, нехитрая посуда, спички, даже пару пачек каких-то круп нашел, а с остальным, Мит, крутись как хочешь.

И я отвлекаюсь на быт. Занимаю руки и голову благоустройством своего временного убежища. Даже зверь на время перестает изводить меня. Здесь он чувствует свободу, ему нравится отсутствие людей и тишина. Как и мне.

Глава 8. Агата

— Ты звонила маме? — я повторяю вопрос.

Сестра отрицательно крутит головой и продолжает ехидно улыбаться.

— Нет. Хотела, но тут, — она спрыгивает с подоконника, — выглянула в окно и обо всем забыла.

— Ника, — я произношу строго.

— А он не староват для тебя? — серьезно спрашивает сестра. — Ну уж очень заметна разница между вами. Вот прямо сильно, — она вначале разводит руки в стороны, а потом одну поднимает над головой и встает на цыпочки. — У дедули точно давление подскочит.

— Не смей ему говорить! — вспыхиваю я. — Это вообще не то, о чем ты думаешь. Я пытаюсь избавиться от… него, — не называю титана по имени. — Он больше никогда не придет. Я ему все объяснила. Ты меня поняла?

Ника шумно выдыхает, но соглашается:

— Поняла.

— Вот и отлично. Я позвоню маме.

Я возвращаю коробку конфет сестре и достаю телефон, предвкушая неприятный разговор.

Но мама опередила меня и позвонила сама. Я даже не поверила сразу, глядя на загоревший экран и надпись на нем.

— Да, мам. Ты потеряла Нику?

— Нет, — тихо ответила мама. — Я так и поняла, что ты ее забрала.

— А отчим объяснил почему? — спросила я зло и взглянула на сестру, прикрыла телефон ладошкой и произнесла: — Поговорю и вернусь.

Я торопливо вышла во двор, спряталась от посторонних глаз и ушей под старой яблоней в дальнем углу двора и присела на одну из низких ветвей.

— Да что тут объяснять? — выдохнула мама. — И так все понятно.

— Мам, думаю, ты знаешь не обо всем, — говорила я вполголоса, поглаживая собаку. Подружка словно улавливает мое настроение и появляется в самые тяжелые моменты жизни. — Один из друзей отчима приставал к Нике, — сказала я совсем тихо.

Не хватало, чтобы услышали соседи и разнесли сплетни. А так информация и до деда дойти может.

В трубке повисла тишина.

— Я уже их выгнала, — сказала мама спустя секунд десять. — Гриша отсыпается.

— Мам, гони и его, — выпалила я сгоряча. — Когда-то все может закончиться не как сейчас, а очень плохо, мам, для тебя или Ники.

— Или для тебя, — добавила мама. — Ты всегда думаешь о нас, — сказала она срывающимся голосом. — Как Ника? Она сильно испугалась?

И я не знала, что ответить. Сказать, что сильно — расстроить маму. А если ответить нет — так все будет повторяться вновь и вновь.

— Испугалась, — произнесла я. — Отчим ей не поверил. Мам, надеюсь, ты веришь? — спросила настойчиво.

— Верю, — ответила мама. — Как же я не поверю своим детям…

— Так почему ты терпишь все это? Ты же несчастлива, — я продолжала трепать Подружку по спине. — Мы несчастливы. Счастлив только он, — произнесла я презрительно. — Наверное, — добавила я более спокойно.

Я замолчала, мне стыдно отчитывать маму.

— Не знаю. Привычка, — ответила мама.

— Очень дурная, — прошептала я тихо-тихо, и Подружка поддержала меня, прижимаясь горячим боком к ногам.

— Агата, — позвала мама. — Как ты смогла покалечить Гришу? — спросила несмело, со стеснением в голосе.

— Что я сделала? — я моментально вспыхнула. Подружка зарычала. — Я его не калечила!

Я тут же мысленно возвращаюсь в тот момент. Максимум, какой вред я могла нанести, — это поцарапать ему руки. Но покалечить… А если это Дмитрий?..

— У него обожжены руки выше кистей. Очень сильно. До волдырей.

— А я при чем? — я начала злиться на несправедливые обвинения.

— Отметины в виде ладоней. Небольших, — мама говорила неуверенно, но мне хватает и сомнений в ее голосе.

— Мам, как я могла это сделать? Вот сама подумай!

— Я просто спросила. Не кипятись.

— Мне иногда кажется, что тебе отчим дороже нас, — сказала я вполне серьезно.

— Это не так. И давай не будем сейчас ругаться. Я завтра приеду к деду, навещу его и с вами поговорю. Сейчас мне надо привести дом в порядок. Передай трубку Нике, мне есть что ей сказать, — попросила мама.

Я исполняю просьбу и возвращаюсь в дом, протягиваю телефон.

— Мама, — произношу я.

Сестра выбегает из комнаты, я вижу, как она густо краснеет, здороваясь и неразборчиво отвечая. Бедняжка. И я бы сгорела со стыда при разговоре с мамой на такую пикантную и сложную тему.

Я устало опускаюсь на низкую кровать, и мой взгляд упирается в открытую коробку конфет. Такие сладости я еще никогда не пробовала. Маленький ярлычок говорит, что они ручной работы и приготовлены с любовью из лучших ингредиентов. И раз уж Ника распаковала и попробовала, то можно и мне. Сейчас как никогда хотелось побаловать себя сладким. Я выбираю самую большую конфету с янтарными вкраплениями и откусываю. Очень вкусно. Да ничего вкуснее я не пробовала!

— Попробуй вон ту, как клубника, — советует сестра, застав меня за выбором следующей сладости. — Они мне больше всех понравились. А кто тебе их подарил? Он? — Ника кладет телефон на столик и садится рядом. — Твой парень?

— Ник, я же просила, — отвечаю я с полным ртом. — Не упоминай, не дай бог деда услышит. И маме ничего не говори.

— Да помню я, — кисло подтверждает сестра. — Но мне-то ты можешь рассказать, — она строит жалобное личико. — Он то искал тебя дома, то оказался тут.

— Не могу. Нечего рассказывать. Как разговор с мамой?

— Тоже нечего рассказывать, — отвечает сестра. — Я пойду деда встречу. Скоро автобус приедет.

Она оставляет меня одну, а мне хочется крикнуть: «Я с тобой», — но, кажется, нам с Никой нужно побыть наедине каждой со своими мыслями.

А мои мысли возвращаются к Дмитрию.

Странный мужчина. Я не понимаю его. Он ищет встречи со мной, а потом сам же и злится, гонит. Словно в его голове происходит борьба.

Или он просто сумасшедший…

Я понимаю лишь одно — мне нужно прекратить общение с ним. Ничего хорошего оно не принесет. У нас разные миры. Его — успешный и дорогой, а мой — уютный и простой, если не считать стычек с отчимом.

— Нет, — я трясу головой. — Вот об отчиме я совсем не хочу думать, — шепчу себе под нос, продолжая поедать одну за другой конфеты. — Лучше уж о нем…