Мой взрыв страстей

1.Попала.

– Смотри, у тебя есть принц, влюбленный в главную героиню, герцог, тоже в нее влюбленный, этот герцог велит похитить ее своему слуге, и этот слуга тоже в нее влюбляется. Не слишком ли?

– А еще принц влюбился в нее по портрету, – поддакнула мне Аннушка.

Лизонька, автор этого всего, тяжко вздохнула.

– Но людям нравится, – сказала она, – и потом, что в том плохого? Бывает же, что все влюбляются в одну.

– Нет, не бывает, – сказала я, – если и бывает, то это какая-то психопатология.

Лизонька, похоже, оскорбилась. Не надо было так с ней, конечно, но она же просила честное мнение… И я честно сказала все, что думала по поводу ее книги.

Естественно, после такого разноса чаепитие наше несколько смерзлось. Аннушка, как могла, старалась расшевелить нашу компанию, но Лизонька дулась, а я дулась в ответ. Сама же просила честное мнение! И теперь обижается. Или для нее честное мнение – это когда ей честно говорят то, что она хочет услышать?

– Оля, тебе нужно быть мягче, – говорила мне Аннушка уже на лестнице, когда Лизонька все с той же кислой миной закрыла за нами дверь. – Смотри, как ты ее обидела.

– Я не виновата, что она пишет неправду, – упрямо произнесла я.

– Не в этом дело, – сказала Аннушка, – просто…

Но в чем было дело, и было ли это просто я так и не узнала. На голову мне упал кирпич.

Я даже успела его увидеть – за секунду до удара я услышала вскрик «берегись» и инстинктивно посмотрела наверх, но уклонитьсяне успела.

Боль, мрак, темнота – и резкий свет. Я решила было, что все – это не просто свет, а тот самый, «тот свет», слишком уж все было хорошо. Солнце сияло, птички пели, над головой зеленела листва.

– Прекрасная Амина… – раздался надо мной трепещущий мужской голос.

И свет этот внезапно перестал казаться мне раем. Прекрасная Амина. Амина – так звали героиню Лизонькиного романа. Амина, с ударением на второй слог – Лиза сама только что, буквально час назад, учила меня, как это имя правильно выговаривать.

– Прекрасная Амина, будь моя воля, ты бы уже была моей женой, – задыхаясь от волнения, произнес мужчина рядом со мной.

Фразу эту я знала. Я не помнила, кто там в Лизином тексте ее говорил, но я помнила, что она мне не понравилась. Я перестала созерцать деревья и села. Сидела я на траве, говоривший со мной мужчина был в полуметре от меня, он был высокий – ему приходилось ко мне наклоняться, и красивый, очень. Глаза у него были большие и темные, хотя и не черные – скорее, это был очень темный синий цвет. Волосы лежали ровными волнами.

Я откашлялась.

– Вас как зовут? – спросила я у него.

Он однозначно удивился. Не каждый день, наверное, дама, которой он признается в любви, вдруг посереди разговора забывает его имя.

–Тамино, – произнес он после некоторой паузы.

Это имя я тоже помнила.Тамино был одним из влюблённых в прекрасную Амину. Вообще, все говорило о том, что мне мерещится Лизина книга, а я стала ее главной героиней. Не самый плохой исход для того, кто только что получил удар кирпичом по голове… Но надолго ли это все? И кто именно передо мной сидел? Принц? Герцог? Слуга? На каком месте романа я сейчас была?

С одной стороны – какая разница, на каком. Ведь все, что сейчас со мной происходило, было не более чем галлюцинацией, вызванной ударом по голове, ну и, наверное, нечистой совестью – все-таки я очень обидела Лизу. Но галлюцинация это была или что там, выглядело все очень реалистично. И ходить ничего не понимающей дурочкой мне было бы стыдно даже здесь.

– Так, – я огляделась, – а это что за место? Это ведь парк? Парк вокруг вашего дворца?

– Это парк вокруг королевского дворца.

–А вы, значит, принц?

Либо принц, либо герцог, слугой он быть не мог – одежда его была расшита золотом.

Таминомой вопрос явно не понравился. До того он очень выразительно склонялся ко мне всем своим телом, а тут даже как-то отодвинулся.

– Да, я принц. Пока не король. А в чем дело? – он сжал губы, и прошелся по моему лицу взглядом – гневным и страдальческим одновременно.

Я не стала ему отвечать – в этот момент я судорожно вспоминала содержание Лизонькиного романа. Тамино, принц, племянник короля… он признавался в любви Амине несколько раз, и во время одного такого признания ее и похитили… Похитили как раз из парка. Что, меня сейчас похитят? Я привстала. Мне почему-то совсем не хотелось быть немедленно похищенной.

– Мы можем уйти куда-нибудь? – спросила я у принца.

– Куда? – Спросил Тамино, все еще глядевший недовольно.

– Не знаю… Во дворец? – сказала я, и тут же испугалась, что сморозила глупость.

На самом деле, а во дворце ли я живу? Где я вообще живу, кто я, где мне, в случае чего, прятаться, на кого рассчитывать? Лизонькин роман я прочла, признаюсь, по диагонали, и ориджин главной героини мне как-то на глаза не попался.

– Где мой дом? – спросила я у несчастного Тамино, и он перестал сердиться. Он взял меня за руку, лицо его отразило беспокойство.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Нет, не все, – ответила я, но в пояснения пускаться не стала, – не все. Кто я? Кто вообще, откуда родом, где живу? Родные у меня есть?

– Ты забыла, откуда родом? – тихо спросил принц, одновременно поднимаясь с травы.

– Да. Забыла. Вообще все забыла, – сказала я, и так как на лице Тамино отразилось что-то очень похожее на шок, я поспешила добавить: – наверное, мне голову напекло.

Тамино еще какое-то время смотрел на меня, а потом сказал:

– Тогда понятно… Тебе, наверное, надо прилечь...Я провожу тебя.

И он, все также не выпуская моей руки, повел меня – и повел во дворец.

– Госпоже Амине стало плохо! – крикнул Тамино первомуже попавшемуся слуге. – Позовите ей врача!

Однако вход, к которому он меня вел, парадным вовсе не был.Это был даже не черный ход для слуг, а скорее какая-то тайная дверца, сразу за которой начиналась узкая винтовая лестница.

2. Прекрасный принц.

– Ваше имя Амина, – сказал мне седовласый доктор, – фамилия ваша неизвестна. Вы воспитанница нашего короля.

Кажется, можно было выдохнуть. « Воспитанница короля» звучало совсем неплохо. Правда, несмотря на это громкое звание, одежда моя роскошью не отличалась, да и комната, в которой я находилась, тоже на покои принцессы похожа не была. Но воспитанница – это же не дочь.

– Значит, я сирота? – спросила я у доктора.

Служанка, маячившая за его спиной, с шумом выдохнула, как бы говоря, что ее уже тошнит от моего притворства, грузно поднялась, и принялась перебирать какие-то вещи в углу.

– Нет, или да… как вам сказать…– доктор бросил на меня осторожный взгляд. – Вы были пленницей. Король воевал с сарацинами, и из очередного похода привез вас. Так вы стали его воспитанницей.

– Значит, я всю жизнь живу в этом дворце?

– Нет. Нет, что вы, – на лице доктора отразилось беспокойство, – это было всего пять лет назад. Если у вас больше нет вопросов…

Вопросы у меня, конечно, были. Я была знатная пленница или нет? Я единственная воспитанница, или здесь целый детский дом сирот обоего пола? На какое отношение к себе я должна рассчитывать? Но доктор явно больше не хотел ничего обсуждать. Он коротко поклонился мне, и вышел.

– Могли бы и не утруждать врача. Я и сама могла рассказать вам, кто вы такая, – нагло бросила мне служанка.

Уж как-нибудь без тебя разберусь – хотелось мне ей сказать, но я сдержалась.

– Твое имя? – спросила я у этой дородной женщины как можно более нейтральным тоном.

– Марта, – буквально выплюнула она с презрением.

– Хорошо, Марта. Обед у вас тут когда? – спросила я, старательно игнорируя открытую недоброжелательность своей собеседницы.

– Вы ведь только что обедали! –  возмутилась Марта.

– А... Хорошо. Я одна ем? Прямо здесь? – спросила я, исключительно с целью общей информации, но Марта, конечно же, восприняла мой вопрос по-своему.

– А вы кого-то пригласить хотите? – спросила она хищно.

– Вовсе нет,  – моему долготерпению все-таки пришел конец, и последнюю фразу я произнесла слащаво-издевательски, что на Марте немедленно сказалось – громко фыркнув она отвернулась от меня, всем своим видом давая понять, что разговору нашему конец.

Но на самом деле я уже выяснила, что хотела – к королевскому столу меня, очеивдно, не приглашают, обеды и ужины я, воспитанница, со своим королем-воспитателем не делю. Этот факт, и то, как вольно обращалась со мной служанка, проясняло мой статус – очевидно, он был невысок. Просто пленница. Пленница, которую не убили, а милостиво предоставили кров и стол, не более того.

– А работать мне надо? Чем я тут занимаюсь? –  после некоторого раздумья спросила я, и Марта не выдержала, обернувшись ко мне, она сверкнула взором.

– Работать? – фыркнула эта демоническая женщина. – Вам? Что вы умеете? На лире бренчать?

Ну, хотя бы это. Хотя бы я умею играть на лире. Правда, что такое эта лира икак она выглядит, я представления пока не имела.

– Но чем я тут занимаюсь? Не сижу же я целыми днями у окна? – допытывалась я.

– Нет. Не сидите, – ответила Марта, и опять презрительно.

– А поподробней? – не отставала я.

– Утром и вечером вы ходите в церковь, – язвительно ответила Марта.

– И все? – удивилась я.

– И еще вы играете на лире, – зло припечатала она.

Ну ладно. На самом деле не так уж все и плохо, если не считать того факта, что мне все время придется терпеть общество этой Марты. Крыша над головой у меня есть, никто меня из дворца не выгоняет – на повестке дня стоит лишь вопрос, как избежать похищения меня герцогом.

В книге Лизы это был не самый приятный субъект – эдакийэнергичный женоненавистник, а слуга его, второй участник похищения, тюремщик и третий воздыхатель несчастной Амины, и вовсе имел садистские наклонности. В злоключениях главной героиниу этой парочки маньяков и проходила большая часть сюжета книги. Потом Амину героически спасал принц, и очевидно, у них там случалась какая-то любовь, даже парные имена – «Амина» и «Тамино» – на это как бы намекали. Но на самом ли деле так это или нет, я не знала. До финала я книгу дочитать несмогла.

– А из комнаты этой мне можно выходить? По дворцу я ходить могу? – вернулась я от размышлений к вопросам.

Марта зло улыбнулась.

– В сад. Или в церковь. На кухню можете спуститься, если хотите. Но люди там занятые…  – протянула Марта, явно намекая, что и от поварих мне особого расположения ждать не стоит.

На кухню мне как-то не захотелось. Может, конечно, на самом деле Марта одна была такая, и все остальные слуги относились ко мне по человечески, но проверять это пока что было выше моих сил.

– Колокол звонит. Можете идти молиться, – надменно произнесла Марта, всем своим видом давая понять, что такой закоренелой грешнице, как мне, это уже не поможет.

Зеркала, кстати, в моейкомнате не было. Я оглядела свое простое коричневое платье – вроде пойдет, накинула на голову лежавшую неподалекубатистовую косынку и отправилась вниз.

– Я вижу, тебе стало лучше, – Тамино, собственной персоной. И я еще раз поразилась тому, какой он красивый.

– Спасибо, – ровно ответила я, пытаясь пройти мимо него, что было не так-то просто. Намеренно или нет, но он стоял так, что его атлетическая фигура закрывала собой большую часть прохода.

– Ты как фея,– сказал Тамино задыхающимся голосом, – проскользнула мимо, а я даже твоего тепла не почувствовал. И ты ничем не пахнешь. Ты это специально?

– Просто сильный ветер, – ответила я.

– Нет, не просто.

Тамино, очевидно, весь был ужево власти чувств, и не задумывался о том, какие слова слетают с его губ. Он осторожно протянул ко мне руку, как будто хотел поправить мою косынку, или просто потрогать волосы, но на полпути рука его остановилась – он сжал пальцы  в кулак и закусил губу.

Может, это была недопустимая вольность – гладить по волосам постороннюю девушку, может он слишком меня уважал, и просто не хотел трогать без разрешения – не знаю. Но смотрел он так выразительно, так страдающе – человек буквально сгорал на медленном огне страсти. Совсем как в кино. У меня аж дыхание сбилось. Я стояла перед ним – и выхода видела только два: или отдаться ему немедленно, или немедленно бежать.И так как к первому варианту я готова покане была, то побежала.