Моя чужая семья

Пролог

Пролог

Останавливаю “Ягуар” на территории подземного паркинга и глушу мотор. Сердце бьётся как сумасшедшее, но не успеваю перевести дух и собраться мыслями, ко мне тут же поспевает парковщик.

– Добрый вечер, – открывает дверцу, предлагает руку. Слегка теряюсь – не привыкла к подобному отношению и ничего с собой не могу поделать.

Это. Не. Моя. Жизнь.

Но должна ею стать!

Всего год…

А ещё вчера всё было по-прежнему.

– Спасибо, – бросаю безлико и вручив ключи от машины парню, шагаю к входной двери многоэтажного элитного дома. Обувь давит, каблуки непривычно высокие, юбка слишком короткая и узкая. Шёлковый топ хоть и не облизывает, но всё равно уюта не добавляет – чересчур тонкий… и декольте глубоковато на мой вкус.

Под лихой бой сердца чеканю шаг к лифту, вспоминая инструкции к своей новой жизни: «Не мямлить, не зажиматься, не заикаться, не паниковать, не показывать волнения…»

Что ещё?

Чёрт! Чёрт! Плюю на всё и достаю телефон – новенький, какой-то крутой, явно последней модели, с огромным экраном.

Читаю в заметках:

тридцать шестой этаж, код 88953р

В кабинку захожу, делая вид, что веду с кем-то активную переписку и оттого очень медленно ввожу код.

Лифт мягко трогается и плавно, почти неощутимо тянет меня вверх, а сердце от страха обливается кровью. Как только двери разъедутся, я буду должна попрощаться со старой жизнью на целый год и занять чужое место! Стать женой незнакомцу, который ждёт меня в этой квартире! Лечь с ним в постель! Родить ему ребёнка! А потом так же легко со всем этим попрощаться, словно с ненужным багажом, и вернуться к старой жизни.

Смогу ли? Посмотрим…

Но я должна! Ради лучшей жизни! Ради семьи! Ради нас всех!

Механический голос сообщает, что я доехала до своего этажа. Двери с тихим гулом открываются. А я впервые в жизни вижу квартиру, которая вот так сразу начинается от лифта, как в каком-то кино.

И первое что бросается в глаза – мужчина! Смотрит на меня через плечо. Стоит в арке между гостиной и… столовой. В одном полотенце на бёдрах. Влажный, спортивный торс, мокрые тёмные волосы.

Мужчина красив: высокий, крепкий.

Нервно сглатываю, глядя прямо перед собой.

Мне страшно, душно… будто попала в логово к медведю!

Мужчина и правда словно медведь: огромен, мрачен. От него исходит мощная энергетика – власти, силы, подавления. У меня сердце заходится боем, в горле сушит, коленки дрожат, и я сразу кажусь сама себе маленькой и незначительной рядом с ним.

– Ты? – отстранённо, даже скорее пренебрежительно интересуется он. – Где пропадала? – тоже мало смахивает на искренний интерес – так, шаблонный вопрос.

– Ездила к родственникам… – отзываюсь тихо. И только когда дверцы собираются закрыться, понимаю, что ещё стою в лифте.

Успеваю между створок просунуть ногу, но в результате голую коленку с обеих сторон больно зажимает холодный металл.

– Ау, – позорно пищу. Мужчина бросается ко мне, чтобы помочь, только в глазах вижу не волнение, а осуждение.

В узкий проём между дверцами лифта ныряют крепкие ладони… несколько секунд и мужчина разжимает створки, освобождая меня из плена кабинки. С мрачным лицом, рывком за руку, затаскивает меня в квартиру:

– Ты под чем? – со злой усмешкой интересуется и пока я, как идиотка, хлопаю ресницами, пытаясь не налажать ещё больше, чем уже успела, хватает за подбородок и притягивает ближе, поводя носом: – Алкоголем не пахнет, – прищуривается, изучая меня дотошным взглядом невероятно синих глаз: – С тобой точно всё нормально?

– Д-да! – зажато киваю, потому что кровь из носу что-то обязана ответить даже если через "не могу".

– Странно, а ведёшь себя, как замороженная, – без желания оскорбить, сразу видно, он вот такой прямой.

– Прости, – выдавливаю, осознавая, что всё равно совершаю ошибку за ошибкой. – Я просто устала. На шаг отступаю от мужчины, выжимая как можно более непринуждённую улыбку, словно ничего не случилось из ряда вон выходящего. – Я в душ.

Лада говорила, что я не должна быть забитой и скромной – что должна позвать его с собой… Но я не могу. Это ведь ненормально… Хотя она уверяла, что это вроде как шутка, и он никуда не пойдёт – просто так положено. Вот только мне страшно снова оказаться совсем близко с этим мужчиной. Меня уже пугала его близость. Меня до нервного тика пугала мысль о близости с ним!

«Ты должна мне помочь!» – слышу как наяву слёзные слова Лады, и преисполненная решимости не своим голосом роняю:

– Присоединишься? – решилась наконец, уже стоя к нему спиной. Замираю… Чувствую его дыхание на затылке. Он глубоко дышит, будто пытается разобрать мой запах.

Да… это не твоя жена…

Но ты ведь об этом не знаешь!

Молю… Только не сомневайся.

Натянутая точно струна жду, когда он откажет. Он же должен отказать! Так обещала Лада… Но секунды идут, а он подозрительно молчит.

Я уже готова уйти, даже делаю шаг прочь – в сторону ванной комнаты, но мужчина меня ловит за руку:

– Новые духи? – неожиданно хрипло уточняет он, и я вновь теряюсь. Чёрт! Я же брызгалась духами сестры! Это точно! И мыла голову её шампунем! У нас всё было продумано… распланировано!

– Нет… – качаю головой.

– Но пахнешь по-другому, – подмечает мужчина, продолжая смущать своим дотошным исследованием, словно ищейка.

– Быть может, – как можно непринуждённей жму плечами и позволяю меховому жилету, который стоит как весь мой гардероб, упасть прямо на пол. – Ну я пошла… – цокая каблучками, иду в ванну, стараясь выглядеть уверенно, вальяжно, невозмутимо. Стараюсь вести себя раскованно… И даже решаюсь на игривый призыв, на ходу снять высоченные шпильки, небрежно кидая их за собой и чуть виляя задом, источая самый что ни на есть секс! Как мне кажется…

Так, чтобы теперь уже мой муж ни о чём не догадался!

Глава 1

Глава 1

Лида

(За неделю до)

Стук в дверь меня нисколько не удивляет. К нам постоянно приходят соседи и порой заходят просто так, без церемоний – по-свойски, как к себе, но этот гость… до сих пор стоит на пороге.

Иду через весь дом, простенький пятистенок с холодной достройкой, заглядывая во все окна подряд, прислушиваясь к лихому бою растревоженного сердца, отколачивающего: «что-то не так».

Дело даже не в предчувствии неладного – дело в синем “Ягуаре”, красующемся в нашем дворе. Колёсами в клумбе, над которой Соня трудилась последний месяц. И через час, когда сестра вернётся домой, будет рёв на весь околоток. Её понять можно – столько труда, любви вложено, а тут…

Я бы вышла, устроила трёпку, но в последнем окошке увидев того, кто это сделал – сбиваюсь с шага. Теперь знаю, кто приехал, только не знаю зачем…

Лада стоит на крыльце, морщится от яркого солнца или от отвращения, наверняка не скажешь.

Выглядит потрясающе хорошо: ухоженная, обеспеченная городская красотка. Дорогущие украшения, прямо таки вопят, какая она успешная.

Длинные, светлые волосы уложены крупными локонами, как у кинозвезды. Крупные солнцезащитные очки. Стильные ботфорты. Короткая юбка в облипочку. Тонкий шёлковый топ с кружевом, сверху ещё какая-то дорогущая тряпка. На плечи накинут меховой жилет.

Я бы со злой радостью посмотрела, как она во всём этом шике-блеске пройдётся по нашей улочке на глазах у соседей.

– Лада? – роняю, чтобы привлечь внимание сестры, но она ко мне даже не оборачивается. Стоит и смотрит на наш двор.

На беззубый, но свежий забор. На коротко постриженный газон, на свежевыкрашенный почтовый ящик.

– Хорошо у тебя тут стало, – чуть погодя тихо отзывается Лада, без лишних приветствий, будто мы уже здоровались.

«У тебя», – звучит, будто это не наш общий дом.

Хотя, прошло столько лет, что она, возможно, уже и не считает его своим!

– Ты зачем приехала? – тяжко вздохнув, устало интересуюсь я.

После смены гудит голова, а вид холёной сестрёнки скорее раздражает, чем радует.

Говорят, близнецы чувствуют друг друга. Жить друг без друга не могут. Они – как единое целое!

Но не знаю.

Живу без Лады последние три года и спокойно проживу ещё столько же.

– Мне нужна твоя помощь! – вот так просто в лоб бросает она вместо “обняться, поплакаться, попросить прощения…”

– Да ну? Моя? – озадаченно отступаю на шаг под ненавязчивым напором сестры, а Лада бесцеремонно входит в дом.

– Твоя!

Только Лада умеет вот так нагрянуть! Шокировать не то просьбой, не то требованием! Пока ищу, чтобы такого по-ядовитей сказать, Лада снимает очки. Несмотря на неброский макияж подчёркивающий полноту губ, остроту носа – синяки от недосыпа видны хорошо.

– Я хочу, чтобы ты родила ребёнка моему мужу, – спокойно, как нечто обыденное произносит она, а глаза как обычно ледяные, даже не молящие.

Чувствую, она не шутит.

Я хорошо её знаю, как себя, и прекрасно понимаю – что бы не испытывала, она бы не пришла через столько лет не будь дело важным… жизненным.

– Ты замужем? – ёрничаю. – Поздравляю!

– Только давай без сантиментов и тупых вопросов, – высокомерно отмахивается она. Скидывает жилет, вешает его рядом с моей курткой на простенький крючок видавшего виды шкафа.

Теперь рядышком висят: произведение мехового искусства и продукт массмаркета и я отчего-то стою и тупо пялюсь, будто невольно сравнивая их и… нас с сестрой.

Лада бросает очки на тумбу под зеркалом.

Даже стягивает высоченные ботфорты и ставит на подставку, которой мы пользуемся последние пятнадцать лет.

Я бы не удивилась, если бы Лада прямо сейчас пошла и зажгла нашу газовую плиту. Поставила чайник и пока он закипает, сходила в огород за листиками смородины.

– Новомодное веяние? – вскидываю брови, возвращаясь к глупейшей фразе сестры. – Сама не хочешь, чтобы фигуру не испортить?

– Я не могу иметь детей, – спокойно отзывается Лада. Она и вправду включает конфорку и грохает чайником, не проверив в нём воду. – А моему мужу нужен ребёнок. Скажу больше, жизненно необходим. Он намерен заиметь наследника в кратчайшие сроки, и ни годом позже, а я бесплодна настолько, что хоть заподсаживайся этими эмбрионами – бесполезно. Но это и неважно…

Лада замолкает. С шумным вздохом оседает на табурет у плиты и смотрит, как огонь облизывает дно чайника.

А я стою, где стояла.

В очередной раз ошарашенная новостью.

Кусаю губу и ищу подходящие слова, чтобы продолжить разговор… или его закончить, ведь мы с сестрой даже ни разу не пересеклись взглядами. А она вроде как в роли просителя! И пусть её просьба на грани абсурда, я зла и обижена. Лада просто обязана была для начала повиниться! Рассказать, как у неё дела, а не швырять в меня «я хочу, чтобы…»

Внутри поднимается немая ярость, но я держусь.

– Что ж, – она бьёт ладонями по коленям, будто сама себя подгоняет. – Мы поменяемся на год! Не справишься… – неопределённо жмёт плечами, – значит и я не справлюсь. Значит – обе в утиль! Справишься – вернёшься домой, а я уеду к себе! Ты к своей любимой жизни, – разводит руками, как бы указывая на деревенский стиль. – Я к своей. Если нужно, я оплачу образование брату и сестре. Даже куплю вам новый большой дом! Исполню твою мечту с пекарней. Будешь жить как когда-то хотела! Зарабатывать деньги. Ни в чём не нуждаться…

– И иногда нянчиться с племянником? – смеюсь. Мне смешно, но как-то горько что ли.

Это ведь такой абсурд… на одну секунду, ровно на одну, мне становится жаль сестру. Бесплодие – это страшный диагноз! И из нас двоих, как раз-таки я была за то, чтобы не иметь детей. Не потому что эгоистично собой занималась, и мечтала о свободной бездетной жизни, а потому что прекрасно знала, что такое семья! Что такое ответственность! Что такое своя жизнь ради других, а не своя для себя!

И вот – насмешка судьбы! Заявляется сестра и почти требует родить ребёнка! И даже не ей! А её мужу!

Глава 2

Глава 2

Лида

(За неделю до)

– Ты просишь, – разделяю слова, потому что в голове каша из мыслей, – чтобы я переспала с твоим… мужем? Чтобы залетела… И родила?.. – осторожничаю, ведь даже озвученное кажется бредом чистой воды.

– Да. Тебе придётся трахаться с моим мужем… И, возможно, не один раз. И я это тебе позволю, потому что смотрю дальше своего носа! Год его жизни с тобой на одной чаше весов, и оставшаяся счастливая моя жизнь на другой. Наша счастливая жизнь! – поправляется Лада, не отрывая от меня глаз. – Как мне кажется, мы обе могли бы переступить через себя.

– Или обе через меня? – уточняю колюче.

– Не думай, что мне легко даётся такое решение и просьба. Я правда сама пыталась. И отчаялась, когда услышала вердикт. Возможно бы оставила затею, но он мне нужен! А нам нужен ребёнок! У нас жизнь впереди, Лида. И если у нас будет будущее, у тебя… то есть у вас оно тоже будет! У Сони, у Сани.

– Мне не нужны твои деньги! – чуть пафосно звучит, особенно если учесть, что я в долгах, как в шелках. А Сонечке срочно, не то слово как срочно, нужна реабилитация. Если в прошлом году мы перебивались кредитами и “добрыми родственниками”, то в этом нам просто нечего брать и не у кого просить.

Вот-вот перезвонят из клиники и спросят, когда нас ждать, а я, увы, отвечу, чтобы отдавали место другому ребёнку. Нет у нас денег даже… элементарно на билеты!

– Да ну? Думаешь, я не в курсе, что содержать Соню с её постоянным курсами реабилитации – дорогое удовольствие? И сейчас по плану очередное… Деньги уже достала?

Ничего не могу с собой поделать, из глаз начинают капать слёзы. И я не ненавижу Ладу, за то что бьёт меня горькой правдой жизни. Я чувствую её – она сама себя ненавидит. Презирает, что в курсе и не помогает… Ненавидит, за что, что бросила… Сестра тоже плачет и уже давно. Её лицо сильнее идёт пятнами, они видны из-под идеального макияжа:

– Опять будешь выпрашивать у государства? Или кредиты? Да у тебя уже столько кредитов, что никто больше не даст! Лида, ребята растут! Их запросы, нужды растут! Жизнь дорожает… И как ты дальше будешь выкручиваться? Думаешь, честным трудом их поднимать? Впархивая по две смены в больнице санитаркой? А сколько пособие на детей сейчас? Сколько стоит свозить Соню в Москву? А в клинику? А виза? Ещё немного и ты из-за долгов лишишься и этого…

– Спасибо, что в курсе наших нужд! – выдавливаю, глотая слёзы. – Спасибо, что раньше переживала и помогала по мере возможности… – это упрёк, я не собираюсь щадить чувства той, кто нас предал и бросил!

– А что если мне нечем вам было помочь? – с горечью пожимает плечами Лада. – Что если только сейчас появился такой вариант? И только я нашла силы встретиться, приехала.

– Или когда тебе накипело?

– Думай как хочешь, но без моей помощи вы загнётесь! И если ты мне не поможешь, и я вам не смогу помочь.

– Деньги… – киваю задумчиво, обхватываю себя за плечи и жую губу. – Так вот в чём дело.

– Нет. Лида. Не только. Пойми, – шепчет она, подходит ближе. – Мы с ним вместе уже почти год. Но отношения начинают заходить в тупик, потому что я не могу ему дать желаемое. Секс – это секс, а полную семью муж всегда хотел. У него насчёт этого пунктик, потому что у него её никогда не было. Он сложный, но не плохой… Даже замечательный, но так сильно хочет наследника, что готов… со мной развестись! А я не могу без него! Я не могу вот так… остаться ни с чем: без мужа, без любви, без средств к существованию. У меня ведь ничего нет… ни гроша. А начинать всё сначала, ломать себя, разлюбить его и продолжать жить – я… не смогу! Придётся вернуться к вам! Прошу, помоги нам. Мне! Себе… Его условие – ребёнок. Я прошу всего год, за это время мы что-нибудь придумаем ещё. Я начала тайно откладывать небольшие суммы… И если не получится родить, то у нас хотя бы какие-то средства будут на потом. На Соню, Сашку… нас… – ёё шёпот проникает под кожу и выворачивает меня. Дикость начинает казаться чем-то логичным, а я этого не хочу.

– Нет… – качаю головой, но голос почему-то звучит не так убедительно и категорично, как жест.

– Да. Лида. Да! – пальцы Лады, мокрые от слёз, находят мои. Мягко, но наставительно сжимаю.

– Поверь, если ему родить наследника, у нас будет будущее! Прошу тебя. Помоги нам! И никто из нас больше ни в чём не будет нуждаться. И кредитов больше не будет, никаких фондов и валяний в ногах у комиссий, чтобы дали чёртово место в клинике. Мы просто будем брать и покупать эти грёбаные путёвки, и не экономить на лекарствах! И не искать дешёвые аналоги. И Сашку отдадим летать, как он мечтал. Год твоей-моей жизни. Я не заставляю с ним и дальше жить. Он мне нужен! Он нам нужен! А ты просто станешь суррогатной матерью… Думай об этом так. А потом – делай что захочешь!

Сама не замечаю, как поддаюсь её напору.

Мы долго сидим на кухне, пытаясь переубедить друг друга и ничего не замечаем вокруг, приходим в себя, только когда слышим крики Сони и Саши:

– Лида, а кто это у нас? – вопит Сашка прямо с порога.

– Ты видела что сделали с моей клумбой?! – наезжает Соня, швыряя рюкзак в сторону.

– Ого! – а это уже вместе.

Они кажутся мне такими маленькими и тоненькими, как два воробушка. Оба в ношеной-переношенной одежде, нескладные. Я всё успокаиваю себя, что просто вытянулись за лето, возраст такой… но где-то в душе червячок твердит: едят плохо. Сане уже почти двенадцать, а Соньке девять. Он вырастает из штанов скорее, чем я успеваю их раздобыть, а она с тоской смотрит на подружек в обновках.

Вид сытой Лады становится ещё отвратительнее теперь, когда они рядом.

Но дети рады сестре. Визга и писка столько, что уши закладывает. Брат и сестра бросаются на Ладу, даже ни на миг не усомнившись, что это нормально. В отличие от меня они не держат на неё зла и обид – воспринимают старшей сестрой, которая уехала к хорошей жизни и просто очень занята, чтобы нас навестить. Я их с этим воспитываю. Ни разу при них не сказала грубого слова в её сторону, и, конечно появление Лады, они не принимают в штыки как я. Скорее как чудо: «Ура-а! Сестра вернулась!»

Глава 3

Глава 3

Лида

(настоящее время)

Ванна огромна по любым меркам.

Имеется даже большое окно с видом на зелень парка, раскинувшегося перед жилым комплексом, и хоть мы на высоте более чем ста метров, искренне сомневаюсь, что кто-то даже в теории мог бы меня разглядеть, раздеваться всё равно страшно.

Окно высокое, имеется только низенький подоконник сантиметров пятнадцать от пола. На нём ароматические свечи, какой-то белый кувшинчик и живописно смотанные бичёвки.

Это выглядит как композиция, и наверняка стоит денег, а по мне мусор невероятный и пылесборник.

Тяжко вздыхаю и скидываю тесный топ, расстёгиваю узкую юбку и остаюсь в одном нижнем белье. Лада мне купила всё новое. Привезла в больших фирменных пакетах, без всяких примерок. Оно и понятно – размер-то у нас один.

Вот и стою напротив окна в белоснежном боди, ткань которого плотно облегает. В нём невероятно удобно, даже не хочется раздеваться.

Потому не спешу… Смотрю на парк, на сверкающую вдали реку, и не решаюсь окончательно обнажиться. Мне… безумно нравится и эта ванна, и это боди, но, пожалуйста, можно я просто тут и останусь? Навсегда!.. Мне страшно выходить! Дико страшно приближаться к другим комнатам в огромной квартире, и особенно к спальне!

Можно, я просто здесь побуду!

Делаю шаг к окну. Встаю на подоконник, почти прижимаясь лбом к холодному стеклу. Подо мной город. Красивый, пёстрый, такой огромный и витый рекой, что дух захватывает… Я будто лечу над ним! Парю, а ведь никогда не была на такой высоте! Никогда не летала самолётами. Да какое там, я даже не жила выше второго этажа общаги.

Хочется… плакать. От тоски ли, жалости к себе или счастья – не знаю.

На миг забываю где и зачем, но за спиной раздаётся звук, который как выстрел в голову, должен навсегда остановить мою жизнь. Потому что мой муж всё же соизволил присоединиться!

С дико грохочущем сердцем, не решаюсь обернуться – так и стою у окна, но на улице достаточно стемнело, чтобы я могла видеть отражение того, что за моей спиной.

А за ней он – Алексей Орлов. Прямо как у Екатерины Великой…

Не спешит. Спокойно кидает банное полотенце в корзину для грязного белья и пялится на меня с задумчивым прищуром.

В спортивных штанах, но без футболки. Обнажённый торс уже не сверкает от влаги, а я всё равно продолжаю смотреть на рельефную грудь. Никогда не видела столь совершенного внешне мужчину. Да какое-то там, я вообще со своей собачьей жизнью не видела мужчину, источающего такую мощь и силу, что во рту сохнет, сердце отчаянно трепещет, в ногах слабость и дичайшее волнение сжимает грудь.

У меня был только Славка. По-молодости думала любовь навсегда… вот только «навсегда» случилось до моей беременности и последующими за этим побоями. А когда я осталась одна… у разбитого корыта с братом и сестрой на руках – мне вообще не до мужчин было.

И вот он! Мужчина мечты!

Влюблённый, жаждущий ребёнка – где таких вообще делают?! Не тормози! Хватай, пока есть! Хотя бы годик себя нормальной, любимой женщиной почувствовать! Но я робею.

Просто смотрю на него, но в тёмное окно, где пламенеет закат.

А он пялится в ответ на меня, стоящую к нему спиной на подоконнике. И как-то загадочно дотошно по моему телу скользит его взгляд. Словно пытается понять, что со мной не так, но никак не ухватывается за ниточку.

Волнуюсь!

Ох волнуюсь. Не дай бог шарахнет правдой, мол: кто ты и где моя жена?

Нервно поправляю волосы, а я их успела распустить, хотя Лада замысловато собрала в высокую причёску, назвав это “дорожной шишечкой”. За весь день моя копна накрутилась и теперь выглядит ещё лучше, чем прежде, но я почему-то хочу это убрать.

Не привлекать внимание.

Заплести обыкновенную косу! Как раньше…

Или остричь волосы нафиг!

А то неудобно мне от пронизывающего взгляда синих глаз. Неудобно в тягучем молчании. Наедине с чужим моим мужем!

А Алексей, как назло, не думает уходить. Приваливается плечом к косяку и, скрестив руки на груди, продолжает меня рассматривать, будто я, какой-то экспонат или фильм, невзначай его заинтересовавший по телевизору.

Я продолжаю стоять, как вкопанная, лицом к окну. Но чем наша немая сцена длится, тем сильнее на меня производит впечатление этот красиво-угрюмый человек.

Он не похож на тех прожигателей жизни, которым всё легко даётся. Такой мужчина, скорее всего, свою судьбу куёт сам. И добивается всего собственными силами.

И это пугает…

Не угодить такому мужчине – страшно! Обидеть – чревато. Обманывать – опасно! И не дай бог ему перейти дорогу!

А я собираюсь сделать сразу всё!

И как теперь быть?

Идти на попятную?

Ха! Как? Если я уже здесь! С ним наедине в ванной? Если не сделать и шага – мне никогда отсюда не выбраться.

Значит, только вперёд!

Цель!

У меня благая цель: помочь сестре! И помочь моей семье!

Чего теряю?

Не девочка давно…

Поднимаю руку, закусив перед этим щёку, чтобы болью притупить волнение. Закрываю глаза, чтобы не видеть собственного падения, и стягиваю одну лямку боди.

Бельё держится на теле, как влитое, и лямки ничего не решают, но теперь хотя бы плечи обнажены, а Алексей за моей спиной вроде как начинает иначе дышать. Прерывисто, чуть громче.

Или мне только кажется и я хочу чтобы так было?..

«О чём ты, Лида?! – грохочет сердце, едва не выскакивая из груди. – Просто, сделай уже это… может разика хватит?» – робкая, но сладкая мысль о быстром завершении миссии, побуждает действовать дальше.

Тянусь, чтобы расстегнуть крючки под лопатками, но позади слышу уверенные шаги… ко мне… Распахнув глаза, замираю.

Орлов без деликатности отпихивает мои руки и сам… справляется с крючками – да так, что меня бултыхает от каждого его нетерпеливого движения, будто тряпичную куклу.

Не успеваю воздуха глотнуть – боди летит на пол бесформенной грудой кружева. От этого грубого, совершенно не ласкового вмешательства тут же прикрываюсь руками, понимая что он всё равно видит мои обнажённые спину и зад.

Глава 4

Глава 4

Лида

(настоящее время)

Алексей держит меня обеими ладонями за бёдра. Без нежности протискивается между моих ног, побуждая ими обхватить его талию в принудительно-господском порядке – так что не подчиниться невозможно. И я подчиняюсь, потому что его сила непреодолима.

Не прерывая насильственных поцелуев и очень просто, словно ничего не вешу, Орлов шагает в душевую. Не отвлекаясь на мелочи, коротким махом врубает воду.

– Не понимаю, что, но с тобой что-то не так. Ты сегодня прямо-таки сама не своя, – ворчит мне в губы, больно сминая ягодицы.

Вода бьёт по макушке, стекает по волосам и лицу, я запрокидываю голову, когда Алексей кусает нежную кожу на шее, и тут же вода попадает в рот, едва не душит.

Сплёвываю, и это ни черта не романтично! Не эротично! И не кайфово!

Я категорически ненавижу то, что со мной происходит!

Искренне не понимаю, во что… в кого влюблена сестра?

Неужели Алексей такой всегда и ей это… нравится?

Невозможно!

Слава богу меня ставят на пол. Но чёрт возьми разворачивают. И к своему ужасу понимаю, что прижата к стене лицом и грудью.

Алексей не церемонится, он даже на меня не смотрит – просто прокручивает к себе задом и шлепком ударяет по ягодице, как какую-нибудь шлюху.

– Так лучше? Тебе же нравится, когда без заморочек, – тихо шипит в самое ухо, кусает мочку. Не ради игры, а словно из мести, будто наказывая!

Упускаю момент, когда он освободился от штанов, но чувствую прикосновение горячего, твёрдого члена к заднице.

Мне страшно, чертовски страшно!

Я заранее готовлюсь к боли! К ужасу! В нашем случае к насилию, ибо всё во мне отторгает такой акт. К ненависти! И теперь уже навсегда.

Пальцы Орлова грубо давят, мнут, проникают в меня, будто подобная грубость и животная страсть могут доставить удовольствие.

Не могут!

Не мне!

Его пальцы хозяйничают во мне, задавая какой-то мерзкий, неправильный темп. А я понимаю, что уже не могу это остановить, но всё равно дёргаюсь. С жалобным всхлипом отстраняюсь, пытаясь забраться куда-то выше по стенке, лишь бы подальше от грубых пальцев, причиняющих боль.

Но Орлов, словно не замечая моих мук и страданий, тянет обратно, всё яростней орудуя пальцами, и я, закусывая губу, подчиняюсь.

Мне нужно либо полностью расслабиться – а это, увы, невозможно! Либо подключаться уже к жуткому действу, пока это и правда не превратилось в изнасилование. Он же… не понимает, кто перед ним. Для него, видимо, всё идёт как обычно. Но это их обычно просто напросто пугает.

Хороший, внимательный любовник, говоришь? Ну Лада у тебя и пристрастия…

Подаюсь назад, ударяясь ягодицами о его… лобок? Живот? Понятия не имею куда попадаю, но тешу себя надеждой, что сделала больно и меня вот-вот отпустят.

В очередной раз, могу сказать себе: “Увы!”. Член таким колом стоит, что только в сторону качается и моё движение кажется не атакой, а любовной игрой. И Орлову это нравится.

– Да, малышка, ты всё-таки развязная штучка, – хрипло, шумно дыша. Одной рукой гладит меня между ног, к моему удивлению… уже даже почти нежно. Вторую кладёт на мою напряжённую грудь. Сжимает… словно проверяет на упругость и тяжесть. И мне это должно нравиться?

Путаюсь в мыслях и чувствах, но скорее «да», чем «нет». Должно. Если отрешиться от обстоятельств и жестокой прилюдии, углубиться в теорию и просто представить, что рядом кто-то другой… да. Эти прикосновения приятны, Орлов меняет темп и больше не терзает, почти ласкает. Не будь я напугана, не подступай к горлу то и дело волна отвращения, начни он с этого, я бы может даже получала удовольствие и даже каплю возбуждения.

Прислушиваюсь к себе… И уже себя почти ненавижу!

Расслабляюсь. Это то что нужно. Просто забыть о диких поцелуях-укусах, о жестоких и неприятных шлепках, грубых пальцах. Вот сейчас всё начинается. И я с каким-то приятным человеком, и он гладит мою грудь, касается лобка. Осторожно и почти нежно.

Его ладонь идеально облегает крупное полушарие, ровно так как нужно. Он с интересом и жадностью изучает моё тело. Жалит шею поцелуями, укусами, вызывая дрожь.

Я не с ним… с кем-то другим.

По телу начинают проносится жаркие волны, которых не помнила, но которые горячат плоть.

В голове начинает нарастать набат. Перед глазами летят мухи. Упираюсь в стену только руками и лбом, прогнув зад так, чтобы плотно прилегать к телу Алексея.

Со мной что-то странное происходит – боль и отторжение уходят. Я смогла уйти в другую реальность, смогла!

Нет, то что происходит – неправильно, всё-ещё по-животному грубо. И это не приятно, но уже не больно, и не мерзко, как вначале. Теперь уже можно терпеть!

Поэтому рычу в ответ на каждое его движение. Скоро это закончится… нужно просто потерпеть!

Он снова бьёт по моей ягодице и наваждение рассыпается. Орлов с глухим стоном наслаждения проводит влажными пальцами по моим половым губам, потому что вопреки собственным предрассудкам и желаниям, пусть самую каплю, но возбудилась, и этого ему достаточно.

Он не намерен больше ждать и “разогревать” меня как следует.

Вместо пальцев в меня упирается член…

Одно движение.

Один его рык.

Один мой крик.

И Орлов во мне.

Сжимает мою талию обеими руками и тянет на себя, будто я игрушка для секса, не более.

Почти сразу возбуждение проходит. Вновь становится больно. Он такой большой… а у меня внутри так тесно и сухо. Но он будто не замечает, что я опять вне игры. Заходится резкими толчками, вколачиваясь всё глубже и глубже,

Внутри резь и зуд – будто сотня крохотных лезвий коснулась кожи. Неглубоко, по поверхности, но ощутимо.

Он меня почти разрывает…

Скользит не выходя и толкается обратно!

Глотаю стон боли. Орлов в пылу похоти, рычит. Тискает мою плоть и двигается во мне, а я молюсь, чтобы это быстрее кончилось.

Глава 5

Глава 5

Лида

Просыпаюсь в ужасе, будто всю ночь снились кошмары, а может так оно и было?.. Не могу сообразить наверняка.

Тело болит, смотреть на бока и ягодицы страшно. А ещё страшно выглядывать из спальни, вдруг муж вернулся.

Толком ничего не знаю о нём и его привычках, Лада о нём размазано отзывалась и только в контексте «мужчина – мечта идиотки», но к звонку сестре пока не готова.

Плетусь в ванну, свою!

Переодеваюсь в красивое платье из кремового шифона. Простое, изящное, с запахом и рукавом три четверти.

Нахожу пальто на три тона темнее.

Волосы придётся или накрутить или выпрямить, и прикидываю, что к плойке пока тоже не готова.

Выпрямляю.

Наношу макияж, как Лада учила, и довольная выхожу из спальни. Орлова нет, и я счастлива.

Чувствую себя свободной.

Беру ключи от «Ягуара», сумку и… сбегаю.

Завтракать можно и вне дома, тем более, что тут нет нормальной еды, а средствами на существование не обременена.

Я неплохо знаю город. Конечно, не как пять пальцев, но с навигатором в помощниках можно не париться.

Еду в старую французскую кофейню, где проходила практику когда-то. Выпечка отменная, и настоящий кофе, а не жуть из автомата.

Да, я деревенская дурочка, но не дикарка.

Сестра это знала, посылая меня в логово богатому тигру.

Теперь, сидя с чашечкой кофе и ароматной булочкой, я готова к звонку.

Гудки почти раздражают, а когда сестра берёт трубку, слышу оттуда громыхание музыки.

– Ты где? – настороженно уточняю, чуя неладное.

– Уборку затеяла! Нашла наши старые кассеты и музыкальный центр… Как, блин, его вырубить, не помнишь!? – вопит Лада, явно пытаясь перекричать музыку, и я не могу сдержать смех.

Наш старый музыкальный центр… два слота под кассеты, один дисковод и радиоприёмник.

Шик! Мы им жутко гордились.

Улыбаюсь, а ноги готовы броситься в пляс – фоном орёт Бритни, и я точно знаю, что до моего звонка сеструха точно дёргалась, копируя танец из клипа, как малолетка. И как бы это глупо не звучало, но дико хочу к ней. В пятистенок с пристройкой, где настроение задаёт музыкальный центр.

К сестре. К Соне и Сане.

Музыка стихает.

– Уф! – выдыхает в трубку Лада. – Не нашла. Просто вырубила его из розетки, – отчитывается она. – Ну? Рассказывай!

У меня много вопросов!

Но не хочу ныть.

И не буду говорить о вчерашнем жутком сексе.

Ни за что! Это прозвучит как слабость, а я уже слышу, как Лада зовёт меня слабачкой, ханжой и чопорной монашкой.

– Нормально. Алексей уехал, куда именно не сказал. Но точно «до завтра». Так бросил, уходя.

– Ага, значит будет к вечеру, – задумчиво переиначивает Лада.

– А я значит, буду готовиться…

– Не дрейфь! – фыркает сестра. – Орлов приедет голодный. Ты жрачки закажи. Можешь массажиста вызвать, он прямо в доме есть. Я инструкцию кину.

– А куда Орлов на ночь глядя ушёл? – всё же уточняю, как бы между прочим.

– По работе…

– Ночью?

– Ой, не бери голову, привыкай, – судя по голосу, сестра и правда не придаёт этому значения, – вот такой ритм жизни в мегаполисе. Орлов в Питере, наверное, в головном офисе. Сегодня вторник. Там собрания всякие, хз почему по вторникам, – частит Лада.

– Хорошо, а вы как? – меняю тему, не могу больше про Орлова слушать. Хочу вернуться ненадолго в Иньское, хоть мысленно. Озадачиться проблемами, от которых совсем недавно мечтала избавиться.

– Дети в школе, – коротко отзывается Лада. – Я сходила на работу… твою, – добавляет так, будто не хочет даже одним пальцем касаться такого никчёмного места, как моя работа. – Подала доки на увольнение.

– И что сказали?.. – сердце больно сжимается.

Я искренне, всей душой, ненавидела работу в больнице. Мечтала уйти уже давно, но страшно боялась идти к заведующей, а теперь всё, вроде как, решилось.

– Заведующая попросила недельку подождать, мол, всех всё равно сократят. Закрывают вашу лечебницу нахер. Сказали теперь будет автобус в район ходить! – без заминок и сложностей огорошивает новостями Лада.

– Ого… – коротко роняю, а вот мне странно слушать, как сестра рассказывает о сельских делах, даже забавно немного. – Что ещё?

Лада продолжает. О соседях что-то, о том, как приходила Инга Викторовна, беседовать о незаконном заборе, а с ней мы воюем с тех пор, как погибли родители.

Ругает напор воды…

Все претензии и ворчания мне понятны – я с этим живу давно, а вот сестра явно отвыкла. И судя по эмоциям – Лада за день нахваталась столько, будто жила моей жизнью уже месяц.

Как бы не проскальзывало между новостей «так невозможно», и «я бы никогда», её явно прёт от сельской жизни. Ностальгия, видимо.

Слушаю сестру и оглядываюсь по сторонам. Моя ностальгия в этих кафешках, в надеждах, что однажды и я такую открою.

Мы с Ладой прощаемся на позитивной ноте, и я плачу по счёту, который получаю от официанта, стараясь не округлять глаза от суммы, которая легко уходит с карты, даже без протестов “недостаточно средств. Я никогда не пила тут кофе, как посетитель. Во время практики на всё была бешеная скидка, или и вовсе бесплатно после закрытия. Итого… завтрак обошёлся в штукарь. Кофе с булочкой. Ха!

Обалдеть!

Ладно, тут другая жизнь!

А теперь в магазин за человеческими продуктами!

В магазине по привычке реагирую на цены – хватать не глядя, не так-то просто как может показаться, но я включаю профессионализм. Беру, что нужно, но максимально экономно. На карточке всё равно денег столько, что можно прокормить маленькую семью слонов! И не один месяц!

Лада объяснила, что Деньги приходят раз в месяц без участия Орлова. От его бухгалтера, как зарплата.

«Заплата» – меня покоробило, но лезть в чужую семью со своим устоем не решилась. Заплата? Пусть будет она.

Сумма приличная, но из неё идут средства на содержание студии. Схема звучит мутно, и мне не особенно нравится. Не ясно что там с прибылью…