Моя любимая девочка

1. Начало

Пока я в атмосфере, словно пепел, сгораю

Ты тянешь меня в ад, а я тебя маню раем

Рядом с тобой не место мне и я это знаю

Я избегаю тебя, и я сбегаю

Три дня дождя и Mona «Прощание»

Гордей

– Девятый класс, а ну сели! – надрываю горло изображая классную.

Наша троица сидит после уроков в кабинете в ожидании Алевтины Григорьевны и её лекции на тему поведения.

– Вешнин, Лазарев, это когда-нибудь прекратится?

Парни ржут, а я усаживаюсь на учительское место и кладу ноги на стол.

– Значит так, – чешу репу, придумывая, что ещё сказать. Пацаны вдруг подозрительно затихают. Но меня это не останавливает.

– Ковалевский, иди к директору, – Алевтина Григорьевна кладёт руку мне на плечо.

– Есть, – подрываюсь с места.

Она смотрит с укором.

– Жди меня там.

Бросаю взгляд на пацанов. Могли бы хоть звук подать.

Хотя что мне сделает директор? Надо подумать.

Да какая разница. Всем плевать.

Спускаюсь на первый этаж и вижу свою сестрицу Злату с подружками у женского туалета. Они подпирают дверь.

– Что у вас тут?

– Да так, – Злата елейно улыбается. – Ничего такого.

Если ничего, значит оно мне точно надо.

– Быстро свалили отсюда.

– Злат, пошли – тянет одна из девчонок сестру за рукав. Не то, чтобы мне очень интересно, чем они занимаются. Просто люблю испортить ей жизнь.

Девчонки убегают и я собираюсь идти дальше, но дверь в туалет открывается и на меня льётся ледяная вода.

– Ой, прости. Я не хотела, – там стоит девочка с ярко-розовыми волосами, уши в пирсинге. Худущая, форма висит на ней, как мешок. – Я думала здесь Злата.

– Меньше думай! Это не твоё.

– Я же извинилась.

– Засунь свои извинения куда подальше.

Я не особо злюсь на неё. Можно было догадаться, что у Златы там кто-то закрыт, просто пусть сразу знает, кто здесь главный.

– Новенькая?

– Да. Седьмой бэ, – она кивает и поправляет свой рюкзак.

– Не подружились со Златой?

– Типа того.

– Враг Златы – мой друг. Поэтому, на первый раз прощаю. Больше мне не попадайся.

– А почему? Вы расстались?

– Она – моя сестра, – вообще-то не родная. Да, и в наших родственных связях легко можно запутаться. Но эту я посвящать не собираюсь.

– Понятно. А меня Яна зовут, – она пытается улыбнуться.

– Пофиг. Вали уже. Хотя, стой. Если узнаю, что ты кому-то расскажешь!

– Обещаю. А ты не говори, что меня заперли в туалете.

Маленькая, а уже торгуется. И откуда они такие наглые берутся?

Я продолжаю свой путь по коридору. Мокрый. Вот Алевтина обрадуется. И директор.

– Гордей, ты это специально? – классная появляется через пять минут. – Как ты в таком виде пойдёшь к директору? Это когда-нибудь прекратится?

Я пожимаю плечами. Хоть какой-то плюс, что эта мелочь меня облила.

– Завтра с родителями после уроков.

– Ага.

Мы оба знаем, что это все ерунда. Ничего не изменится.

– Есть во что переодеться? – вздыхает Алевтина.

– А вам-то что? Вот заболею и не буду ходить на уроки.

Она ничего не говорит, только с жалостью смотрит. А я ненавижу жалость.

***

Алевтина, как препод по ИЗО, любит таскать нас на всякие выставки. Прививает вкус и насмотренность.

Я лениво передвигаюсь по залу, делая вид, что меня не интересуют картины. Но возле одной все же торможу.

Штормовое море. Мазки крупные и чёткие. И цветовая гамма прикольная. Особенно насыщенный бирюзовый.

– Моя любимая, – девчачий голос звучит из-за спины. Новенькая в абсолютно безразмерном свитере и с папкой в руках пристраивается рядом. – Вот этот бирюзовый просто обожаю.

Она с интересом рассматривает картину, а я её. Зачем уродовать себя дурацким пирсингом? И так не красотка.

– Я здесь уже в третий раз, – она никак не угомонится. Как ее там зовут? – Ты ведь тоже рисуешь?

– С чего ты взяла?

– Краска на пальцах. Не оттирается?

Глазастая.

Я убираю руки в карманы брюк.

– Вам повезло с классной. Она и по выставкам вас водит.

– Ещё как, – стараюсь иронизировать. Но в глубине души я согласен. Это с её подачи я начал рисовать. И пусть для всех я самый сложный ученик, Алевтина все равно видит во мне талант.

2. Не чувствовать. Не думать. Забыть

5 лет спустя

Гордей

Открываю дверь и вижу маму, стоящую на окне. Светлые волосы развеваются на ветру, так же, как и её длинный шёлковый халат.

Она поворачивает голову в мою сторону и улыбается.

– Мама, – крик застревает где-то в горле.

В следующую секунду она делает шаг вперёд.

А я выныриваю из кошмара в реальность.

Чувствую, что футболка промокла от пота.

Как же давно мне не снился этот сон.

Я плохо помню маму. Когда это случилось, мне было всего три года. Помню только её тонкие длинные пальцы на руках. Ещё запах. Ваниль с кокосом. Вроде бы она увлекалась выпечкой. Отсюда такие приятные ароматы.

Единственное чёткое воспоминание, этот сон с окном. Не знаю, почему он так прочно засел в голове. Иногда он кажется мне настолько реальным, словно все так и было.

Ничего не чувствовать. Не думать. Забыть. Мой девиз по жизни.

Помогает.

Иду в душ и смываю с себя это липкое чувство страха, заранее зная, что не поможет.

Ближайшие несколько дней все время буду возвращаться к своему кошмару.

Спортивная сумка собрана ещё с вечера. Хватаю её и спускаюсь на первый этаж.

В столовой уже накрыт завтрак. Мачеха вместе со Златой пьют свой утренний кофе.

– Доброе утро, Гордей! Присоединишься? – Эльвира делает вид, что рада мне. Так же, как и сводная сестра. Я осматриваю содержимое стола. Мучное, сладкое, фрукты. Она прекрасно знает, что у меня режим. В период тренировок я редко позволяю себе есть такую еду. На это и расчёт. Чтобы меня не было рядом с ними. Не очень-то и хочется.

– Круассаны очень вкусные, – Злата вторит своей матушке. От неё она унаследовала практически все, включая нос горбинкой. Вот только мачеха давно поправила его, а сестрица так и ходит, как орёл.

– Остроклювым лишний вес ни к чему. Жопа будет тянуть вниз.

– Мама, – Злата истошно вопит. – Он меня обзывает.

– Гордей, не хами, – Эльвира встает на защиту Златы.

– И не думал, – подмигиваю мачехе и выхожу на кухню. Она провожает меня взглядом полным ненависти. Не любит, когда обижают дочурку.

– Гордеюшка, завтрак готов.

– Спасибо, Марья Васильевна, – чмокаю старушку в щеку. Она заботится обо мне с тех самых пор, как мамы не стало. Эльвира хотела уволить её много раз. Но это единственный вопрос, в котором отец не прогнулся под мнение новой жены.

Быстро поглощаю белковый завтрак.

– Не спеши, успеешь, – Марья Васильевна садится рядом.

– У меня тренировка через сорок минут. Еще нужно доехать.

– Все равно. Ты вон как похудел. Когда уже можно напечь пирожков?

– Скоро. Я уже жду, – улыбаюсь своей нянечке. Кажется, она самый близкий мой человек в этом доме. – Где отец?

– Он у себя в кабинете. Не поехал сегодня на работу.

Не могу себя сдержать и иду к нему. Я ничего этим не добьюсь. Но очень хочется посмотреть ему в глаза.

Дверь в кабинет открыта.

Отец сидит уткнувшись в ноутбук.

– Ты хотя бы иногда вспоминаешь о ней?

– И тебе доброе утро, Гордей.

– Я серьезно, – меня бесит его дурацкая манера разговаривать и смотреть в монитор.

– Гордей, мама умерла семнадцать лет назад. И, да, я вспоминаю её. Не думай, что ты один способен горевать.

– Я заметил, – усмехаюсь вслух.

– Давай отложим этот разговор. Ты что-то хотел? Деньги закончились?

– Да, – отвечаю тихо. Все сводится к одной теме. Всегда. Чтобы я не сказал, ответ один. Бабки.

– Переведу на карту. И дверь закрой, у меня встреча.

– Злата закроет, – молча выхожу в коридор. Он не побежит за мной. Встреча важнее.

Еду быстро, словно за мной кто-то гонится. Так и есть, только это не живой человек. А тень. Она соткана из страхов и сомнений. И лицо у неё, как у мамы.

Несмотря на скорость, все равно опаздываю и врываюсь в раздевалку за пять минут до начала тренировки.

– Какие планы после трени? – спрашивает Лазарев. Он перебрасывает мяч Вишне.

– А какие предложения? – кидаю сумку на лавку.

– Рванем на пляж.

– Подумаю. Кто ещё будет? – задаю вопрос и замираю в ожидании ответа.

Меня интересует только один человек.

– Ковалевский, долго еще красоту наводить будешь? В зал, – Петрович появляется в раздевалке, когда я стою в одних трусах. – Штрафной круг за опоздание.

– Есть, кэп, – улыбаюсь я

– Три, чтоб не радовался.

– Настроение хорошее, Денис Петрович.

3. Из-за кого я перестала доверять людям

Яна

Каждую секунду обновляю страницу сайта. Жму на кнопку мыши, как ненормальная, пока не подгрузятся результаты.

БОНДАРЕВА ЯНА

Моя фамилия – первая. У меня самые высокие баллы за творческий экзамен.

– Сдала, – мой вопль слышен на всю округу.

Выбегаю из комнаты на кухню.

– Я сдала рисунок!!!

– Поздравляю, – мама радуется вместе со мной. – Я не сомневалась.

– Ааа, – скачу по кухне, как бешеная.

– Ян, ты же устанешь, – мама улыбается, глядя на мои прыжки. Я тут же бегу в комнату, набираю своей лучшей подруге Алисе.

– Бондарева, какие новости? Что у тебя?

– Я сдала рисунок. У меня шесть из шести.

– Ура. Ура. Горжусь тобой. А ты говорила, не сдашь!

– Спасибо.

– Ну все. Теперь можно на пляж? А то жарко.

– Давай.

– Тогда жду тебя на месте. Идёт?

– Окей.

Сбрасываю звонок и заныриваю в шкаф. Я все еще ощущаю бешеную эйфорию. Мою работу оценили на самый высший бал. Остальные предметы по ЕГЭ у меня выше восьмидесяти. Я просто обязана поступить. Именно так.

В дальнем углу лежит пляжная одежда. Выбираю самый скромный и закрытый купальник, шорты, широкую футболку и кепку. Она отлично защитит лицо от солнца.

– Я на пляж, – кричу маме из коридора. – С Алисой.

– Ты на такси?

– Зачем? Тут ехать всего пару остановок. Автобус как раз через десять минут. Пока-пока.

На остановку я прибегаю в самую последнюю секунду. Запрыгиваю внутрь почти на ходу. В автобусе не протолкнуться. Будний день и все едут на пляж.

Пока доезжаем, чувствую, что потею. Даже кондиционер не спасает.

На пляже пытаюсь найти Алису, но её нигде не видно. Ещё бы. Тут по ходу весь город

В сумке звонит мобильный.

– Поверни голову налево, я здесь.

– Не вижу.

– Стой на месте. Сейчас подойду.

Только когда Алиса подходит ближе замечаю её.

– Приветик. Нашлась? – мы обнимаемся. – Я тут встретила своих девчонок, с которыми будем в одной группе. Познакомились на дне открытых дверей. И они с парнями. Одного уже присмотрела себе. Ты просто обалдеешь, когда увидишь. Только, чур, его не занимать, он мой.

– Ни за что, – улыбаюсь. Но моя улыбка не искренняя. Мне тяжело сходиться с новыми людьми, я довольно закрытая сама по себе. А ещё в глубине души меня душит ревность. Мы ведь будем учиться на разных факультетах. Алиса уже нашла себе новых подружек и я боюсь, что мы перестанем общаться.

– Ксюша. Соня. И Яна – моя лучшая подруга.

– Привет, – здороваюсь с девчонками. Соня – маленькая блондинка с кукольным личиком, а Ксюша – эффектная брюнетка, с ногами от ушей и фигурой, как у модели.

– Привет, – Соня лениво потягивается. Сонечка-лапочка, тут же приходит мне в голову. – Раздевайся, падай.

Я и так комплексую из-за своих широких бёдер и фигуры в форме груши. А на фоне Ксюши, кажусь себе просто бомбой.

– Вон и пацаны идут, – замечает Ксюша.

Я поворачиваю голову и вижу четырёх атлетично сложенных парней. Явно спортсмены. И все довольно симпатичные.

– Красавчики, да? Который в чёрных шортах – мой, – шепчет на ухо Алиса. – Ян, отомри.

Я впадаю в ступор, но вовсе не от их красоты. Просто лично знаю трех из них. Дима Лазарев, Слава Вешнин, которого раньше всегда называли Вишней и он. Гордей Ковалевский. Тот самый из-за кого я перестала доверять людям.

Мне неприятно видеть его снова. Как-то не виделись пять лет и я уже давно забыла ту грязную историю. Но вот он передо мной.

Вся четвёрка подходит к нам. Ожидаю какой угодно реакции, кроме того, что они меня не узнают. Даже Гордей. А ведь мы столько времени проводили вместе. Лишь у Вишни на секунду появляется сомнение, но тут же гаснет.

– Это Яна – моя подруга. Гордей, Дима, Слава и Захар.

Алиса перечисляет всех по очереди. Я киваю, наклоняя голову как можно ниже, чтобы не светить лицом. Хотя им до меня нет никакого дела. Они просто занимают свои места.

Лазарев что-то шепчет на ухо Ксюше, а она смеётся так, что привлекает внимание всех. Я делаю вывод, что они встречаются. Они отлично смотрятся вместе. Как чёрное и белое. На контрасте.

И тут я случайно выцепляю взгляд Гордея.

Он смотрит на Ксюшу такими голодными глазами. Все бы ничего, только они с Димой лучшие друзья ещё со времен лицея, если ничего не изменилось.

Сажусь на краешек Алисиного полотенца и стараюсь не отсвечивать.

О том, чтобы раздеться теперь не может быть и речи. Я подтягиваю колени к груди и сильнее натягиваю кепку на лицо.

4. Природа бывает жестока

Яна

Я плетусь следом за Соней. Не хочу играть, но и уйти не могу. Мне кажется, если я скажу это вслух – привлеку слишком много внимания. От этого мне не по себе.

Сыграем одну партию. Что такого?

Смотрю на Гордея, будто бы вскользь. Я для него – пустое место. Он смеётся вместе с Алисой и почти не обращает внимания на Ксюшу, лишь изредка косится в её сторону.

– Играть умеешь? Как тебя там зовут? – интересуется Захар.

– Яна.

– Девчонки в первой линии, дальше меняемся, – говорит Слава. – Если что держи удар.

– На что играем? – Ковалевскому и тут надо выделиться.

– Проигравшие оплачивают сегодня стол, например в «Соренто», – предлагает Сонечка-лапочка.

Ещё чего не хватало. Я не хожу ни по каким клубам. Независимо от финала сольюсь.

А вот всех остальных такие условия устраивают.

– Идёт, – Ковалевский доволен. Он уже чувствует победу. – Начали.

Первый мяч летит прямиком в мою сторону. Я бегу, чтобы его взять, но спотыкаюсь на ровном месте и падаю лицом в песок. Хорошо, успеваю выставить руки. Все таки пляжный волейбол немного отличается от того, что в зале.

– Готовьте бабки, – Ковалевский не стесняясь смеётся надо мной. А меня охватывает злость. И растерянность. Я же умею брать такие мячи.

– Отойди в сторону, – тут же командует Вишня.

Даже здесь у меня не получается.

Ничего. Нужно немного приноровиться и почувствовать темп.

Как назло, Вишня перехватывает все, что летит в мою сторону. Типа страхует.

Мне остаётся только стоять.

Ксюша с Алисой вообще не пытаются играть. И на них никто не кричит и не обижается. Как и на Соню. Парням вообще фиолетово, что девочки тут чисто для мебели, покрасоваться и посмеяться.

И это все только потому что они красотки, а я нет?

Собираю волю в кулак. У меня свой путь.

Покрытие другое, но принцип игры тот же.

Я беру мяч и разыгрываю его с Захаром. Бью в слепую зону, рядом с Алисой. Гордей бы справился. Но моя подруга немного сбивает его.

Получи.

Я ликую. В душе. Для остальных прячу улыбку под кепкой.

Ещё пара мячей и до меня доходит смысл их игры. Парни играют примерно одинаково. Но Лазарев с Ковалевским немного впереди. У них такой слаженный тандем.

Расчёт был на то, что он сработает и теперь. Но. Есть ещё я. А крученые мячи – мои самые любимые.

Вскоре девчонки по одной садятся в сторонку в качестве зрителей.

Может и мне стоит поступить так же? Вроде, свою роль я уже выполнила.

– А ты куда? – ко мне подходит Захар. – Играем.

– Двое на двое, – кричит Лазарев.

– Пусть играет, мы что не сделаем девчонку? – Ковалевский выглядит очень уверенным в своих силах.

И мы продолжаем. До тех пор, пока Слава не забивает последний.

– Еее. Идём в «Соренто» сегодня. Ковалевский банкует. Ты – молодец, дикая, – он треплет меня по плечу. Я готова уничтожить его взглядом. – Ладно-ладно, Яна. Я помню, как тебя зовут.

От Гордея волнами исходит негатив и агрессия. Я чувствую это даже на расстоянии. Как же он не любит проигрывать.

Моя эйфория от победы мигом улетучивается. Какой же Ковалевский все таки тяжёлый человек.

– Жарко. Пойдём купаться? – Соня тут же уводит всех к воде.

Мне тоже очень хочется окунуться. Но я не могу перебороть свой комплекс и раздеться.

– Ян, пошли? – зовёт Алиса.

– Секунду. Попью и приду.

Я возвращаюсь к сумке и достаю бутылку.

Никуда я не пойду. Разве что домой.

От кепки на жаре ужасно чешется голова. Я снимаю её и волосы рассыпаются по плечам.

– Неплохо играешь, – Ковалевский стоит сзади. Он подкрался так незаметно.

– Угу.

– Ты хоть разговаривать умеешь?

– Да, – хочу натянуть кепку, но в последний момент решаю этого не делать. Пусть видит моё лицо. Поворачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. Он у него колючий и льдистый, если можно так сказать. Но цвет глаз такой же красивый, как и раньше. Как океан в непогоду.

Вблизи он кажется ещё красивее. Идеально прямой нос, пухлые губы, брови вразлет. Природа бывает жестока. Даёт красоту тем, кто этого даже не заслуживает.

Он внимательно рассматривает меня. От растерянности закусываю нижнюю губу.

Гордей воспринимает это по–своему.

– Ты не в моём вкусе, дикая. Похудеешь, тогда посмотрим, – Ковалевский бьёт меня по самому больному.

– Почему ты решил, что ты в моем? – парирую ему. Он только лыбится своей омерзительно-прекрасной улыбкой.

5. Страшные девочки плохо влияют на хорошеньких подруг

Гордей

Я смотрю на девчонку, которая только что помогла Вишне с Котом сделать нас в волейбол. Ничего особенного и не жду. С такой фигурой лицо могло быть и получше. Но там тоже полный облом. Она, конечно не страшная, но и не красавица. Курносый нос с веснушками особенно портит лицо.

Не помню, как ее зовут. Но взгляд и правда, как у дикой кошки.

– Гордей, пошли, – Алиса тянет меня за руку. В отличие от подружки – она ничего. Сойдёт на один раз. Может на пару, в зависимости, как будет себя вести.

– Алиса, мне срочно нужно домой. Созвонимся, – дикая девчонка судорожно хватает свою сумку.

Её уход мне только на руку. Обычно такие страшные девочки плохо влияют на хорошеньких подруг.

Я иду следом за Алисой, рассматриваю её со спины. Сзади даже лучше, чем спереди. Задница неплохая. Ноги тоже.

Она болтает всякие глупости. Пытается даже обрызгать меня. Считает, что это романтично. А я терпеть не могу тупые нежности. В отличие от Лазарева, которые тут же неподалёку целуется с Ксюшей.

Он будто хочет её сожрать. Не могу смотреть.

Алиса ещё что-то кричит мне в спину, но я ныряю с головой. Стараюсь проплыть как можно дольше под водой.

Здесь я один. И снова передо мной утренний кошмар.

Лёгкие уже разрывает от нехватки кислорода, но я продолжаю плыть на пределе возможностей. Только когда голова становится ватной, а горло саднит от желания вдохнуть, выныриваю.

Я уплываю достаточно далеко. Навскидку метров тридцать.

Где-то там меня пытается догнать Алиса. Но я тут же добавляю скорости. Хочу тишины. И одиночества. Мне нужна перезарядка.

Мышцы ноют после тренировки, а вода позволяет немного расслабиться. Плаваю и наблюдаю издалека за Лазаревым и Суворовой. Ксю делает вид, словно между нами ничего и не произошло. Это бесит. Если бы на месте Лазаря был кто-то другой, я бы уже сказал.

Выхожу на берег.

Вишня подходит с коктейлем в руке.

– Мохито. Будешь?

– Давай, – делаю глоток.

– Узнал свою подружку?

– Какую? – возвращаю ему стакан. О чем он вообще чешет?

– Ну ты, Ковалевский, даешь! Яна Бондарева. У неё ещё брат играет в ЦСКА.

– Ммм.

Напрягаю мозг. Имя будто кажется знакомым.

Где-то я его уже слышал.

Откуда-то издалека всплывают обрывочные воспоминания.

Тогда она была худая, как доска, и с розовыми волосами. Лица я практически не помню. Только её рисунки. Мой портрет так и валяется где-то в школьных тетрадях.

Здорово её потрепало. Если бы не Вишня ни за что бы не узнал.

– Думаешь она?

– Ну ты придурок, – Вишня усмехается. – Слушай, у неё брат правда играет в сборной. Последние пять лет точно. Может через него получится выйти на тренера? Как думаешь?

– Ну, – как-то не замечал от Вишни рвения строить спортивную карьеру.

– Так надо с ней замутить. Лазарь с Ксюхой, Кот облизывается на Соньку, – он прямым текстом намекает на меня.

– Почему я?

– Вы же типа встречались тогда.

– Ну да. Пару раз, – смутно помню, что вроде даже целовались один раз. Ничего примечательного. – Она же толстая.

– Гордей, она вообще-то нормальная. Просто у тебя завышенные стандарты.

– Ну раз тебе норм, ты и мути. Если она ещё раз появится в нашей компании. В прошлый раз она просто сбежала.

– В этом и проблема. Это ты не узнал её, а она, как раз наоборот.

– Решу я твою проблему на раз.

– Как?

– Просто, – киваю в сторону Яниной подруги. У хороших девочек есть ещё одно слабое место. Они очень любят дружить. – Вечером, она будет в клубе. Дело за тобой. Как устроишься, не забудь, кто тебе помог.

***

– Вам, как обычно? – девушка хостес услужливо улыбается. – Я провожу.

Она ведёт к столику, который априори зарезервирован за мной. В любое время могу приехать, его тут же освободят. Пока идём, рассматриваю её задницу. На лицо она тоже ничего, но именно эта часть тела выше всяких похвал.

– Безалкогольный клубничный мохито, – перевожу взгляд в сторону окна. Открыть клуб на двенадцатом этаже с панорамным окнами было офигенной идеей. Моей, кстати. Ведь это место на пятьдесят процентов принадлежит мне. Отец сделал подгончик на восемнадцать. Чтобы я отстал от него и заткнулся со своими вопросами. Пришлось повозиться с документами, да и с шумоизоляцией. Хорошо еще, что под нами офисы.

– Привет, Гордей, – Вишня с Лазарем падают напротив. – Не сильно расстроен?

Никто из моих друзей, даже Лазарев, не знает, что это моё место и я могу кормить их здесь хоть с утра и до вечера.

– Все слезы выплакал.

6. Ощущаю себя недостойной

Яна

Мы с Алисой сидим в парке в тени самого большого дерева. И все равно от жары, чувствую, как плавится мозг.

– Ты меня слушаешь?

– Да. Не крутись, а то у меня не получается нос, – я рисую Алису, а она развлекает меня разговорами. Больше отвлекает, конечно, учитывая, что весь разговор сводится к Гордею Ковалевскому и к тому, как круто было позавчера.

– Зря ты не пошла.

– Ага.

– Я тут подумала и решила, что Гордей – идеальный вариант, с кем можно лишиться девственности.

Я вздрагиваю и смазываю рисунок. Алиса продолжает болтать. А меня будто переклинивает.

– Ян, тебе уже восемнадцать. Пора задуматься над этим вопросом.

– Но я же никого не люблю.

– Ты прямо, как маленькая. В процессе полюбишь.

Наши позиции с Алисой диаметрально противоположны. И я не ханжа. Но иначе не могу.

– А если он тебя бросит после этого? – захожу с другой стороны.

– Резонно. Это же будет не прямо завтра. Мы будем встречаться какое-то время, узнавать друг друга.

– Ты считаешь, что Ковалевский – тот, кто будет долго встречаться?

– А почему нет? Таких девушек, как я у него раньше не было.

– Это точно.

Алиса – уникальная личность. Она смешная, веселая, активная. Помимо этого красивая и стройная.

А я малодушничаю, скрывая от неё правду. Она должна узнать, а уже потом делать выбор.

– Ладно. Помнишь, я рассказывала тебе, почему ушла из лицея?

– Ну да. Там был парень, с которым вы встречались, а потом он тебя бросил.

– Это был Гордей. И он меня не бросал, – устало тру переносицу. Первый шаг сделан. Алиса выглядит удивленной.

– Вы встречались с Гордеем?

Я вдруг ощущаю себя не достойной этого великого человека. Мне не нравится ее взгляд. Но она быстро берет себя в руки.

– Да. Типа того.

– Неожиданно. Прошло много лет. И кого не бросали парни?

– Ну, может, тебя? – я ведь не рассказывала Алисе всех подробностей.

– Ты забыла про Петрова. Вспомни, как этот козлина со мной расстался.

– Он узнал, что ты ходила в кино со Шмелевым, – напоминаю истинную причину их расхода.

Алиса явно нравится Ковалевский, поэтому скрывать правду я больше не вижу смысла.

– Гордей на меня поспорил со своими друзьями. Теми самыми, что были на пляже. Он предложил встречаться чисто по фану, чтобы развести меня на кое-что большее.

Я даже не могу произнести это слово. Просто в свете случившегося мне неприятно. Чувствую себя грязной. Алиса смотрит на меня, но без особого ужаса. И без отвращения.

– Я случайно подслушала их разговор. Мы были у Гордея дома, и он обсуждал это с друзьями. Я тогда убежала на улицу без куртки. И сидела на остановке, пока меня не забрали. И ни один из них не вышел проверить, где я и что со мной. В лицей я больше не ходила.

– Яна, он поступил по отношению к тебе плохо. Но это в прошлом, понимаешь?

– Алиса, он даже не узнал меня! – не могу больше сдерживать эмоции. – Для него люди – разменная монета.

– Так тебя задело, что он не узнал?

– Да нет же.

– Тогда я не вижу проблемы. Вы же встречались всего ничего. Да и то, пять лет назад.

– Алиса, так дело не в этом. Я хочу уберечь тебя от лишней боли.

– Спасибо, подруга. Я уверена, что со мной такого не будет. Я ведь учту и твой опыт тоже. Вот увидишь.

Что я могу сделать? Предупредить – я предупредила. А что делать дальше не знаю.

– Он хотя бы звонил тебе или писал все эти дни?

– Ну, мы обменялись контактами, зафрендились во всех соц сетях. А я еще он прислал мне забавную картинку.

– Точно. Он настроен серьёзно!

– Мы в двадцать первом веке. И вообще, девушка тоже может проявлять активность.

Похоже, в этом вопросе её не переспорить.

– Пить хочется ужасно, – говорит Алиса.

– В сумке есть вода. Возьми, – предлагаю я.

– Не хочу. Сейчас бы колы ледяной и мороженое. Подожди, я сбегаю. Тебе купить?

– Нет. Я лучше воды.

Алиса убегает, а я перелистываю страницу в альбоме и возвращаюсь к другому рисунку. Я рисую его уже несколько дней. Глаза. Пытаюсь придать им надменное выражение и все никак не могу уловить нужный настрой.

Рисунок накрывает тень.

– Быстро ты, – поднимаю голову и вижу Гордея Ковалевского. И то самое выражение, которое не удаётся передать на бумаге.

– Ну привет, дикая Яна!

Мы пять лет не виделись. Даже не пересекались. А тут за неделю уже второй раз. Я где-то нагрешила? Вела себя плохо? За что?

7. Будет ползать в ногах и просить прощения

Гордей

– Ты еще и неуклюжая?

Бондарева только что буквально навалилась на меня всем телом. И ещё испачкала. Фу, блин. И теперь я, как свинья.

– Есть немного, – она смеётся. Нарочно. Никакая нога у неё не затекла. Яна хотела меня испачкать. Я смотрю на неё. На солнышке веснушки заметны ещё больше. Но они не так уж её и портят. Такая милая деревенская девчонка.

Я не собирался к ним подходить. Парни ждут меня на террасе. А её подружка оборвала мне все мессенджеры. Разве можно настолько навязывать себя?

Теперь она ушла и фиг знает, зачем я сюда пошёл. Мало мне было проиграть спор, позорно слить игру на пляже, так теперь ещё испачкать костюм, между прочим от Гуччи.

– Бывай, Гордей, – Яна поправляет сумку и чешет в сторону выхода. Красный сарафанчик липнет к спине. Это мерзкое зрелище, но почему-то меня завораживает. Мысленно представляю, как можно было бы красиво нарисовать силуэт. Ведь я давно не брал карандаш в руки.

Чувствую, что на меня все пялятся. Ещё бы. Такая, как Яна должна в ногах валяться, а она тупо уходит. Меня начинает подбешивать её поведение.

– Дикая, ты мне должна! – я иду следом.

– С чего бы?

– Почему сразу не сказала, что мы эээ знакомы?

– А зачем? Если бы Вишня не сказал, сам бы не вспомнил, – она оборачивается ко мне и делает несколько шагов вперёд спиной. И снова ставит меня в игнор.

– Ковалевский, привет, – слышу знакомый голос. Трошина. Староста в группе. Она сидит с друзьями на лавочке. В сентябре вся группа будет знать про то, как я бегал за страшненькой девчонкой. Ну может, Яна и не страшненькая. Но не красотка точно.

– Привет. Как дела? – машу бегемотихе Трошиной рукой. От удивления у неё выпадает мороженое изо рта. Обычно я разговариваю с ней только, когда мне что-то нужно. В остальное время больше стебусь и издеваюсь.

И чего все собрались в парке? Других мест для отдыха нет?

Пока я отвлёкся на старосту, Бондарева уже далеко ушла.

У меня ни единой причины её преследовать. Кроме того, что меня бесит её поведение. Она кто такая, чтоб так разговаривать? Ещё и сваливать, когда я не закончил диалог.

Будет ползать в ногах и просить прощение.

Я вижу, что она направляется к остановке.

Иду к машине и подъезжаю туда, где она сидит. Яна уже в наушниках, слушает музыку и пишет что-то в телефоне.

Меня она не замечает в упор.

– Эй, ты, – кричу громче. Вот теперь 0вся остановка смотрит. А ей хоть бы что.

Парень толкает Яну по плечу, указывая на меня.

– Ну чего тебе, Ковалевский? – она подходит к машине.

– Садись.

– Не хочу. Я лучше поеду на автобусе, чем с тобой.

– Я два раза повторять не буду, – говорю с нажимом.

– Молодец, – Яна возвращается на свое место. А у меня срывает резьбу. Я выгляжу полным идиотом перед всей толпой. Надо мной все смеются. Пелена застилает глаза. Я уже не владею собой.

Выскакиваю из машины и к Яне. Хватаю её за руку и тащу за собой.

У машины мы немного толкаемся. Я сильнее. И при желании справился бы за две минуты, но слишком много зрителей.

Вся остановка смотрит только на нас. Вот это шоу. Наслаждайтесь.

– Ты совсем охренел? От вседозволенности крыша поехала?

– Может и так.

Её сопротивление меня только раздражает.

Зачем я все это делаю?

– Сядь, я сказал.

Яна неожиданно подчиняется.

Наконец, удаётся уехать из этого места.

Ну вот я одержал небольшую победу. Что дальше?

– Гордей, я не совсем тебя понимаю. Ты же вроде шёл к Алисе. Так она осталась в парке.

Я молчу. Да уж. По-дурацки получилось. Сам себя переиграл.

– Шел. А ты все испортила. Выбесила на ровном месте.

– Чем?

А хороший вопрос. Наверное, тупым поведением.

– Хотел поговорить.

– Ну говори.

– Пристегнись в начале.

– Если я пристегнусь, скажешь, зачем этот концерт.

– Подумаю.

У Яны в сумке разрывается телефон. Голимая попсовая песенка. Уши готовы свернуться в трубочку.

– Это Алиса.

– Ну и? Ты же кинула ей сообщение.

– Она не прочитала. Я не хочу портить с ней отношения, поэтому скажу, что у тебя приступ бешенства.

– Как хочешь.

Конечно она так не скажет. В этой паре подружек Бондарева явно не главная.

– Ты получила сообщение? Я случайно встретила одного знакомого и ему потребовалась моя помощь. Знаю. Буду должна. Все, что ты попросишь.

8. Ненормальный псих

Яна

– Останови, я выйду, – в очередной раз прошу Гордея. Мы уже где-то на окраине. Этот район я совсем не знаю. И выбираться придётся на такси. Но это лучше, чем ехать с ним.

Ковалевский молчит. Наверное, он своим поведением пытается меня напугать. Но я не боюсь. Лишь жалею, что решилась испачкать ему одежду. Он же псих. Если бы знала, обходила бы за километр.

Гордей ещё раз поворачивает и мы оказываемся на трассе.

– Ты что решил бросить меня на дороге?

Я теряюсь в догадках, зачем он везет меня к черту на рога. Хочет поглумиться? Так куда уже больше?

Он врубает музыку на полную громкость.

Что ты со мной делаешь?

Что позволяешь ты себе?

Чего ты хочешь от меня?

Скажи. Не рви, прошу не рви

Мне мою душу

Своими острыми когтями.

Противно слушать тишину,

Которая ночами меня одолевает…

Ненавижу рэп. Да ещё с таким грубым голосом.

– Сделай тише, – прошу его. Гордей делает вид, что не слышит.

Мы и до этого ехали довольно быстро. А сейчас скорость становится бешеной. Смотрю на спидометр – сто пятьдесят.

– Гордей!

Ковалевский не реагирует. Он мгновенно становится очень сконцентрированным на дороге.

Резкий поворот и Ковалевский совершает маневр прямо перед старенькой шкодой. Без поворотников.

– Ты что творишь?

Это только начало. А дальше мне становится реально страшно. Руки мгновенно леденеют от ужаса. Гордей перестраивается в соседний ряд между двух машин и тут же уходит правее.

Он не просто едет на бешеной скорости, а маневрирует против всех правил и здравого смысла.

Как же это называется?

Шашечки.

Гордей перестраивается слева направо и обратно. Ему начинают сигналить со всех сторон.

Одна ошибка может стоить жизни. Моей. Его. Да любого на этой трассе.

Я на панике. Лавина ужаса сметает все. Остаётся только желание, чтобы это побыстрее закончилось.

Не хочу, чтобы моя жизнь трагически оборвалась из-за какого-то придурка.

Изо всех сил цепляюсь за сумку, словно в ней мое спасение, когда он выруливает перед грузовой машиной в самую последнюю секунду.

Я понимаю одно, сейчас не стоит кричать или ругаться. И вообще отвлекать его от дороги. Кто знает, что у него там перещелкнет.

Адреналин в крови зашкаливает. Мне кажется, что я наблюдаю за происходящим со стороны. Словно душа отделяется от тела и видит все вокруг.

Гордей подрезает газель и съезжает с трассы.

Нервы сдают сразу же. Эмоции выплескиваются из меня.

– Ты ненормальный! Псих! Что ты творишь?

– Вот теперь испугалась? – у него блестят глаза. Реально больной. Я почему-то стараюсь запомнить это выражение, хочу передать его на бумаге. Похоже, бешенство передаётся воздушно-капельным путем. Я же дышала с ним одним воздухом.

Прижимаю сумку ещё ближе к себе. Я вся дрожу. Это не прикольный опыт. Совсем.

– Что молчишь?

– Я не разговариваю с психами.

– Значит, понравилось.

– Нет. И сделай музыку тише.

– Моя машина – мои правила.

– Пожалуйста. Только я здесь по твоей вине.

– Выйди, если не нравится, – он нарочно добавляет звук.

– Гордей, ты привез меня сюда, а теперь предлагаешь выйти в сотне километров от города?

Меня трясёт от его наглости. Смотрю на него и задаюсь вопросом, что мне могло в нём нравиться? Наглый. Невоспитанный. С ужасным самомнением.

Гордей ловит мой взгляд и понимает его по своему. Самовлюбленный нарцисс.

– Домой меня отвези.

– Если хорошо попросишь, подумаю, – он специально дразнит меня. А может и правда ждёт, что я буду умолять.

– Я здесь по твоей вине, – напоминаю ему.

– Ни фига. Ты меня разозлила.

– Чем блин? Ты психику не пробовал лечить.

– А может мне и так нравится?

Гордей хоть и спорит со мной, но выезжает обратно на трассу в сторону города.

Ненавижу эту ухмылку и самолюбование. Какой же он мерзкий человек.

– А знаешь что? Останови на остановке. Я сама доберусь.

– Реально?

– ДА. Вон остановка.

Гордей делает то, что я говорю – тормозит напротив абсолютно пустой остановки.

9. Волчья семейка

Гордей

– Няня, – зову свою старушку.

Она находится на кухне.

– Где мои вещи? Карандаши, краски альбомы?

– Ты же просил все выбросить.

– Я знаю, что ты этого не сделала. Так где?

Ничего не говоря, Марья Васильевна уходит, а возвращается с сокровищами в руках.

– Ты ангел, – я мчу к себе в комнату.

Первым делом снимаю грязный костюм. Потом душ.

Делаю все быстро. Не терпится побыстрее начать.

Не помню, когда в последний раз держал в руках карандаш. Лет пять назад или больше?

Рука немного подрагивает и все же рисую первую линию. А дальше как в тумане.

Рисую до тех пока, пока на бумаге не появляется силуэт. Плечи, лопатки, красный сарафан и главное копна волос, убранных в хвост.

Получается немного криво, но узнаваемо.

Уж не сошёл ли я с ума?

Рисую некрасивую Яну, вместо идеальной Ксюши.

Я тут же беру другой лист и пытаюсь воссоздать лицо по памяти. И ничего. Глаза не те, нос тоже. Я комкаю лист и сбрасываю в урну.

А все из-за этой дуры.

Рука тянется к листочку с силуэтом, хочу выбросить и его. Но мне нравится результат. Для первого раза очень даже.

Оставлю.

Пока не нарисую лучше.

Какая же она бесящая. И зачем вернулся? Бросил бы там на остановке. Так нет, выслушивал её громкое сопение всю дорогу. Ксю бы уж визжала, а эта только молчала и смотрела исподлобья.

На автопилоте рисую глаза. И получается. Вот уже веснушки украшают нос. А губы собираются в улыбку.

Так увлекаюсь, что не слежу за временем.

– Гордей, ты ужинать будешь? – няня стучит в дверь.

– Иду.

Я быстро прячу свои работы и спускаюсь вниз.

А там вся семейка, включая Великого, в сборе.

– Ух ты. Люблю, когда мы вместе. Хорошо ведь, матушка?

– Гордей, не паясничай! – папа нарезает кусок мяса. Истинный аристократ. Правда родословная не очень.

– Ну вот. Только собрался всех зарядить настроением, а то вы сидите с кислыми лицами. Да, Злата?

– Ешь давай.

– Слушаюсь, босс! Семья, обожаю вас.

Салютую всем стаканом сока и приступаю к еде.

– Гордей, мне звонил Савельев. Можешь отмечать день рождения в его яхт-клубе. Только постарайся ничего там не разнести. Расплачиваться придётся долго.

– Спасибо, папочка. Ты лучший. Зе бест.

– А можно я тоже пойду? – канючит Злата. Ещё бы она не хотела там оказаться.

– Златочка, – Эльвира хочет предостерегает дочу от дурной компании.

– Сорян, Златик. Вечеринка восемнадцать плюс, – подмигиваю мачехе.

– Влад? Только под ответственность Гордея.

– Естественно, – Великий соглашается. Не могут же они отправить Злату на съедение к монстрам.

Ладно, пусть идёт. Народа будет столько, что я даже не замечу её присутствие.

Эльвира с отцом ведёт светскую беседу, а Злата откровенно скучает.

Я ем быстро и сразу после ужина возвращаюсь к себе. Пытаюсь продолжить рисовать, но вдохновение ушло. Я не могу перерисовать даже гребаную лампу со стола, выходит криво и косо.

Все не то.

Рву и бросаю в мусор.

В углу лежит портрет Яны. Она будто насмехается над моими попытками рисовать. Переворачиваю его белой стороной вверх. Даже портрет у неё бесячий.

Бросаю это дело. Может завтра пойдёт лучше.

Беру мяч и собираюсь покидать в сетку во дворе.

Сам не знаю, чего хочу.

Спускаюсь вниз и иду через коридор, как раз в тот момент, когда мачеха заходит в кабинет к отцу. Меня она не видит, но будто специально не закрывает дверь до конца, оставляя узкую полоску.

– Влад, давай поговорим.

– Конечно.

Мне не интересны их разговоры. Планирую пройти мимо, но на словах Эльвиры резко торможу:

– Это касается Гордея. Ну и придумала же Амелька ему имя.

– Ты хочешь обсудить выбор имени моего сына?

– Нет. Какая мне разница. Ему жить с этим дурацким имечком. Почему ты разрешаешь ему все?

– Что именно?

– Зачем нужно праздновать день рождения в яхт-клубе? Для чего?

Так вот, что её бесит. Старая коза. Завистливая и фальшивая.

– Двадцать лет бывает лишь однажды.

– Так же, как и восемнадцать, девятнадцать и прочее.

– Что ты от меня хочешь?

10. У меня есть имя

Яна

– Ты так и не рассказала с кем сбежала из парка, – Алиса вдруг затрагивает неприятную тему. Мы сидим на качелях на нашем заднем дворике, едим мороженое и наслаждаемся солнышком. Я делаю вид, что увлечена свои рожком, но Резниковой пофиг. Она толкает меня в бок. – Ну, скажи.

– С Гордеем, – признаюсь я. А смысл скрывать правду? Ненавижу этого наглого и беспринципного придурка. Почти сутки не могу развидеть проносящиеся в окне машины.

– Шутишь?

– Нет Я тебе говорю, у него с головой проблемы, причем серьёзные.

– Ладно, Бондарева, не хочешь говорить – не надо.

– Почему ты мне не веришь?

– А зачем бы Ковалевскому понадобилась твоя помощь? Ты же сказала друг срочно попросил помочь.

– И правда. Что ему от меня нужно? – миллионный раз спрашиваю саму себя. Но ответа, естественно, нет.

– Вот и я о том же. Ладно, расскажешь как-нибудь потом, – она доедает свой стаканчик.

Что-то колет внутри. Алиса не верит мне, потому что считает недостаточно привлекательной для Ковалевского? Ну так я и не претендую. Раньше я не замечала за ней такого, а теперь я уже второй раз вижу, что она будто бы принижает меня и все из-за Гордея.

– Чем займёмся? – Алиса словно не видит мою реакцию. Может мне тупо показалось?

– Я бы хотела сходить на выставку. Сегодня последний день. Моя преподавательница по ИЗО из лицея выставляется.

– Ой нет, Янчик, это скука смертная. Поеду я лучше домой.

– Мы могли бы заглянуть ненадолго, а потом пойти куда-нибудь…

– Подожди, у меня звонок, – она достает мобильный из сумки. – Ксюнчик, привет! Не занята. Да никаких. Ой, супер. Конечно. Я с вами.

Я слушаю её диалог и мне становится не по себе. Алиса уже дружит с другими. А у меня ведь никого, кроме неё.

– Яна, звонила Ксюша. Они идут в ТЦ прошвырнуться. Думаю, потом пересекутся с мальчишками. И может, там будет Гордей. Давай со мной?

Вот его-то я хочу видеть меньше всего.

– Нет. Другого раза не будет. Я уже давно планировала.

– Ну ладно, я побежала. Станет скучно, звони.

– Хорошо, – я провожаю Алису до калитки. Вижу, как она пританцовывает от радости.

Естественно, я не буду звонить. И никуда не пойду. Мне тяжело даются новые контакты и знакомства. Нужно некоторое время, чтобы расслабиться в присутствии малознакомых людей.

Возвращаюсь в дом и не спеша собираюсь на выставку. С одеждой я не заморачиваюсь, синие джинсы и бледно-розовая футболка, а вот рюкзак наполняю с особым трепетом. Пенал, папка с рисунками, возможно получится показать что-то Алевтине Григорьевне, после моего ухода из лицея я почти год занималась с ней в частном порядке. Ну и вдруг у меня потом будет настроение посидеть в парке и порисовать.

По такой жаре ехать на автобусе не хочется и я вызываю такси. Специально сажусь на заднее сиденье и не смотрю вперёд. Вообще не смотрю в окно, только в экран телефона. Мне кажется, что таксист вот-вот выжмет газ и начнёт обгонять всех.

Этого, конечно, не происходит. Но Ковалевский сильно напугал меня тогда на трассе. Что у этого человека в голове? Он и пять лет назад был себе на уме. Но тогда меня его поведение захватывало. Гордей казался таким крутым, ведь его слушали даже старшеклассники. А он по какой-то причине выбрал меня. Хотя скоро стало ясно по какой.

Отгоняю от себя эти воспоминания. Они только портят настроение.

Я уже давно проработала все свои старые страхи и комплексы, включая страх лишнего веса.

Естественно, после того, как я победила булимию вес вернулся. Но я стараюсь принимать себя такой, какая есть. Худой мне никогда не быть. Я просто обычная девочка, каких много.

***

Выставка на втором этаже в доме культуры. Я захожу в зал и сразу же вижу большую картину с розами. Вроде бы банальный сюжет, но цветы выглядят, как живые.

Народа не очень много, и большая часть – молодые ребята. Скорее всего школьники или бывшие ученики.

Нахожу ближайшую лавочку и сразу сажусь напротив моей любимой работы Алевтины Григорьевны. Она показывала её два года назад, когда была нарисована только часть. Акварель. Пастельные тона. Витраж в католической церкви, что находится на окраине города. Руки сами тянутся к рюкзаку. Достаю свою папку. Надо запомнить цвета. Мне нравится. Хочу попробовать сделать что-то подобное.

– Вот эта – моя любимая, посмотри, – Алевтина Григорьевна вместе с девочкой лет пятнадцати подходит к картине. – Видишь, какая здесь техника?

– Какая?

Я встаю со своего места и подхожу к ним.

– Здравствуйте, Алевтина Григорьевна. Узнаете меня?

Она изучает меня сверху вниз, а потом выдаёт улыбку.

– Яночка. Я вас всех узнаю по работам. Ты у меня одна из двух самых талантливых учеников. Надеюсь, ты не бросила рисовать? Сколько мы не виделись?

– Два года. Я поступаю в этом году на художника-иллюстратора. Рисунок на шесть баллов, – хвастаюсь своими достижениями.

11. Почему сразу не попросил нормально?

Яна

А дальше силы покидают меня. Ну, и теперь у меня целых три минуты форы. При желании, могу просто исчезнуть.

Я поворачиваюсь проверить Гордея.

Он стоит на другой стороне дороги и жестом показывает, что мне конец. Что у него там такого? Может он рисует голых девушек. Нет. Такое вряд ли понесешь преподавателю. Какое мне дело до его творчества? Свое бы вернуть. Там столько трудов, не говоря уже про тот самый рисунок с глазами. С чего мне взбрело в голову их рисовать. Как только получу папку, сражу уничтожу его.

Пора уже как-то заканчивать эти догонялки. Поэтому спокойно иду в сквер и сажусь на лавочку. Отсюда открывается отличный обзор и ровно через две минуты Ковалевский переходит дорогу и идёт ко мне. Выглядит он совсем не по-доброму. Я бы сказала, что чувствую его злость, но этого ведь не может быть. Скорее всего принимаю желаемое за действительное.

– Обмен? – предлагаю миролюбиво, пытаясь сразу же охладить его пыл.

– Ну ты, конечно, бесстрашная. Чувак на камри еле затормозил. Ещё немного и была бы лужа на асфальте.

Это он сейчас типа обо мне беспокоился? Показалось.

– Я не заметила, – говорю спокойно, а у самой поджилки трясутся от страха. Я не экстремал, просто бежала на адреналине. И я не хотела, чтобы из-за меня у человека возникли проблемы.

– Покажешь? – Гордей садится рядом, и на лавочке тут же заканчивается место. Он занимает собой все пространство вокруг. Удивительное качество. Ну еще и харизма, конечно. Ковалевский протягивает мою папку. – Пожалуйста.

– Почему сразу не попросил нормально?

– Хотел посмотреть, как ты бегаешь, – он ухмыляется.

– Я серьезно.

– Ладно, Бондарева, выключай училку. Ты на нее совсем не похожа. Хотя, если одеть очки и строгую рубашечку.

– Ковалевский, твои фантазии меня не интересуют.

– Ещё чего. Кто будет о тебе фантазировать. Ну так что?

– Ладно, – я соглашаюсь, пропуская мимо ушей его грубость. Она вообще никак меня не задевает. У всех разные вкусы. Я вижу себя в зеркале каждый день. Он просто предвзято ко мне относится. Конечно, мне никогда не быть такой, как Ксюша или Алиса. Но я и не стремлюсь.

Открываю папку и по очереди достаю несколько акварелей. Затем карандашные портреты. Алиса. Девочка на детской площадке. Мой личный автопортрет.

Следом идут несколько листов с моим вольным творчеством со сценами из одного сериала.

– Это же? Какой-то фильм, правильно?

– Ну да.

И снова тишина. Он смотрит и ничего не говорит. Это угнетает и обескураживает одновременно.

Мне бы хотелось услышать его мнение. И я спрашиваю сама.

– Ну как?

– Норм, – выдает Гордей сухо. Такая непонятная реакция. Я же видела, что ему понравилось. Опять показалось? Я совсем его не понимаю.

– Твоя очередь.

– Окей.

Ковалевский протягивает мне листочек, на котором нарисована…

– Это же настольная лампа?

Она прорисована со всеми деталями. Реалистично, игра света и тени на уровне. Но здесь нет ни композиции, ни художественного замысла.

– Эмм, – пытаюсь подобрать слова.

– Она офигенная. Дизайнерская, между прочим. С тремя режимами, – вдруг выдаёт Гордей с улыбкой.

– Ну точно, – я смеюсь над его шуткой. В этом он весь. В любой момент из грозного буки может превратиться в обаяшку, которого любят буквально все.

И всё же. Из-за этого мы играли в догонялки на выживание?

Обидно.

Он открывает папку и достаёт ещё один рисунок. На нем пожилая женщина лет семидесяти. Я бы сказала, что это бабушка. Но вроде когда-то он говорил, что у него кроме родителей и сестры никого нет.

Я тянусь к пеналу, достаю карандаш.

– Смотри, у тебя вот тут не соблюдены пропорции.

У меня с собой альбом с чистыми листами. По его портрету я делаю наброски, учитывая ошибки.

– Видишь?

Гордей внимательно следит за моей рукой. Я жду злорадства или агрессии в свою сторону. Но он не проявляет ни того, ни другого. Наоборот, спокойно реагирует на критику.

– Чел, я ж говорю это Гордей, – рядом с лавочкой появляются друзья Ковалевского. И наша уютная атмосфера разрушается в одну секунду. Гордей снова становится таким же, как и пять минут назад. Колючим и холодным.

Парни садятся с двух сторон от меня и Гордея, а Вишня остаётся стоять прямо передо мной.

– Привет, – Слава здоровается первым.

– Привет, – чувствую себя неловко под его взглядом.

– Че не отвечаешь? Мы тут затарились и мчим к Вишне почилить у баса, смотрим Гордей, да ещё пешком. Ну и забились, он не он, – зачем-то объясняет мне Захар, а потом смотрит на Ковалевского. – Ты с нами?

– Что это тут у вас? – Лазарев берет мои рисунки. – Гордей, это твои художества?

12. Нужно выбираться из своего кокона

Яна

Обратную дорогу до парковки всем своим видом Гордей показывает, что я здесь лишняя. А я уже не так уверена в решении ехать вместе с ними. Конечно, мне нужно как-то выбираться из своего кокона, но может я ещё не готова? Или просто это не та компания?

Я сажусь на заднее сиденье в машину к ребятам. Лазарев за рулём, а мы со Славой сзади.

– Что-то барин не в духе, – почему-то мне приходит на ум именно такое сравнение, глядя, как Гордей с достоинством садится к себе в тачку. – Плохо стараетесь, холопы.

Вишня первым начинает смеяться.

– Он почти всегда такой. Не обращай внимания.

В подтверждение этих слов, Ковалевский, будто нарочно, подрезает Диму и выезжает вперёд.

– Челом плохо били, – добавляет Захар. Не знаю, как он прибился к этой троице. Но из всех он кажется самым весёлым и беззаботным. А ещё в отсутствие Гордея все, даже Лазарев вдруг становятся нормальными. Бывает же такое.

Слава включает музыку погромче и Захар начинает подпевать.

…Теперь он пьяный по твоей вине

Царица, царица

Один лишь взгляд и лютый холод по спине

Он просто не может в тебе не раствориться

Мальчик поплыл, мальчик попал…

Так забавно смотреть, как высоченные и здоровенные парни подпевают женской песенке про любовь.

Я все ещё ощущаю себя не в своей тарелке, но хотя бы немного расслабляюсь.

– Так когда ты сможешь меня нарисовать? – спрашивает Вишня.

– Если хочешь, прямо сейчас. У меня все с собой.

– Окей.

– Ну что, обгоним царя? – предлагает Лазарев, а я вжимаюсь в кресло, представляя, что сейчас они будут играть в догонялки прямо по городу. Вместо этого Дима поворачивает через парк. Видимо, так короче.

Дом у Славы находится на соседней с Гордеем улице. Я вдруг снова вспоминаю, как сидела на остановке совсем одна и давилась слезами.

Это в прошлом. Теперь я совсем другой человек. И больше никому не позволю себя обидеть.

– Выходим. Распаковываемся, – командует Дима.

На небольшой парковке стоит всего одна машина. Гордея нет. Мы на самом деле приехали первыми. Мне даже хочется немного позлорадствовать над Ковалевским.

Я вылезаю из машины и осматриваюсь, пока мальчишки достают коробки из багажника.

Дом двухэтажный и очень современный. Много стекла и металла.

– Пошли, – Вишня зовет меня за собой. Мы обходим дом с правой стороны. На заднем дворе обнаруживается бассейн с лежаками, беседка, мангал и даже уличный холодильник.

До этого момента я не обращала внимания, что парни в купальных шортах. А я в джинсах, и с собой у меня нет ничего. Даже если бы и было, то я бы ни за что не стала загорать в их присутствии.

– У моей сеструхи куча новой одежды. Хочешь выберешь что-то себе? – предлагает Слава. Он, похоже, подумал о том же, что и я.

– Нет. Давай я сделаю пару набросков, если ты не против? Только может есть другое освещение?

Мне без разницы, где рисовать, просто я чувствую, как неловкость снова берет надо мной вверх. Особенно с появлением Гордея. Он вальяжно идёт в нашу сторону.

– Пойдем на веранду, – Слава соглашается и уводит меня в дом.

Верандой оказывается одноэтажная пристройка с панорамными окнами. Отсюда отлично видно все, что происходит у бассейна.

Я выкладываю альбом и пенал на стол.

– Как мне сесть?

– Как хочешь. Расслабься. Представь, что мы просто разговариваем.

– Окей, – он садится в плетеное кресло напротив меня.

Стараюсь не смотреть в окно, что все же замечаю, что Дима и Захар на улице, а Гордея нигде нет.

– Ты ведь закончила школу в этом году?

– Да. Поступаю на первый курс.

– Что-то связанное с рисованием? Угадал? – Слава улыбается. Улыбка ему очень идёт. Вишня довольно приятный. Светлые волосы в сочетании с зелёными глазами, прямой нос, пухлые губы. Если у Гордея красота холодная, я бы даже сказала ледяная, то у Славы, наоборот, очень тёплая и мягкая.

– Угадал. Художник-иллюстратор. А ты?

– В сентябре будет третий курс. Мировая экономика.

– И как? Интересно?

Черты лица вырисовываются сами по себе. Мне легко рисовать Вешнина, так же, как и общаться с ним.

– Не особо, если честно. Хочешь чего-нибудь? Сок? Пиво?

– Лучше просто воды.

– Я принесу, – он мгновенно подрывается с места.

– Ладно.

Пока его нет, я перебираю папку и понимаю, что по ошибке положила туда рисунок Гордея. Алевтина Григорьевна была права на его счет. Он реально талантлив с учётом того, что скорее всего нигде не занимался. Ему немного подтянуть технику. И почему я об этом думаю?

13. Все из-за глупой дурочки

Гордей

Возле дома стоят две машины – Вешнина и Лазарева. Я ещё по дороге понял, когда не увидел тачку Димы сзади, что они будут быстрее. В честной борьбе Лазареву никогда не обогнать меня, решил смухлевать. И наверное, это едва ли не первый раз, когда мне все равно, что я не лидер. Забавный парадокс.

Паркуюсь рядом и иду на задний двор.

Ещё издалека вижу, что Вишня уводит Яну на веранду. Она здесь, как яркое пятно. Выделяется. Не в лучшем свете, естественно. На самом деле, ей тут не место. Это же настолько очевидно. И чего Вишня так возится с ней?

Блин. Он же хотел через Яну законтачить с братом. Как я мог забыть? Я ведь уже на полном серьёзе начал думать, что она может ему нравиться. Ну, вкус у него всегда был так себе. Поэтому неудивительно. А Бондарева – дура. Все время наступает на одни и те же грабли. Как наивная лохушка верит каждому, кто скажет хоть одно доброе слово.

Мне ужасно хочется пить

– Есть минералка? – спрашиваю у пацанов, намеренно не смотрю в сторону Славы и Яны. – Или кола?

– В холодильнике посмотри, – небрежно бросает Захар. Он уже устанавливает штатив. Ясно, будет снимать видосики.

Я делаю несколько глотков, но сколько бы я не пил, жажда не проходит. Она становится только сильнее.

– А это что? – замечаю контейнеры с мясом в беседке.

– Будем делать шашлыки, – гордо отвечает Лазарев.

– А вы умеете? – сомневаюсь я. Пару раз я видел, как повар делал это, но повторить вряд ли смогу.

– А что там уметь? Разжег огонь и жарь, – в тон Лазареву отвечает Кот.

– Ну-ну. Два дебила – это сила. Пойду за шмотками.

Я возвращаюсь обратно к тачке, чтобы взять пакет с одеждой как раз для таких случаев. В былые времена я бы поржал с их кулинарных экспериментов. Ни один, ни второй понятия не имеют, что нужно делать. А сейчас даже не хочется.

Захожу в дом через парадный вход и на второй этаж в гостевую комнату.

Переодеваюсь в пляжные шорты, хватаю футболку и спускаюсь вниз.

Я вижу, что дверь на веранду немного приоткрыта. И вместо того, чтобы пройти мимо, иду прямо туда. Как-то мне стало не привыкать подслушивать чужие разговоры.

– Обожаю этот сериал.

– Я тоже. Правда, книги мне понравились больше.

– И я все еще жду продолжение.

– Ты читал?

– Конечно.

– Я уже не уверена, что дождёмся, но было бы очень интересно.

Они нормально общаются. Яна улыбается Вишне. А он ей. Если бы не знал, что Слава специально разводит Яну, реально подумал бы, что между ними что-то есть. Они оба такие противные в своей скромности.

Осторожно, чтобы меня не заметили, иду на выход. Не уверен, что они сейчас обратили бы внимание даже на слона, окажись он с ними в одной комнате. Слишком увлечены разговором.

Слава – так себе ухажер. Нашёл о чем поговорить. Сериалы, блин, обсуждает. Серьёзно?

– Как мясо? – интересуюсь у пацанов, хотя вижу, что они даже не начинали.

– Счас запишем Котоблог и сразу начнём, –отвечает Захар. Он придумал это дурацкое название Котоблог и теперь снимает всякую чушь и выкладывает. Даже подписчиков каких-то набрал.

Падаю на лежак и смотрю, как они выбирают ракурс. Захар должен разбежаться и сделать сальто через голову в бассейн.

Он прыгает и тут же вылезает посмотреть, что получилось снять.

– Последний вроде ничего.

– Смотри, как нужно, – встаю со своего места. Разбегаюсь и ныряю.

Вода приятно холодит кожу.

Я выныриваю на поверхность лицом к веранде. Через стекло ничего не видно.

Сколько можно там сидеть? Чтобы нарисовать рожу Вишни нужно минут пять от силы.

Подплываю к бортику, подтягиваюсь на руках и вылезаю из бассейна.

– Круто, – Лазарев ставит видео на повтор. – Давай замажем Гордею лицо. Ну типа кошака налепим. Никто и не узнает, что это не ты.

Ответ Захара я уже не слышу, краем глаза замечаю движение у веранды.

Вишня с Яной наконец выходят. Они неспешно идут в нашу сторону. Слава чешет языком. Яна улыбается и светится, как новогодняя ёлка.

Идея приходит в голову мгновенно.

– Счас мы тебе забацаем блог. Снимай.

Я мчу в сторону сладкой парочки твикс, заранее предвкушая эффект. Даже пальцы начинает немного покалывать от нетерпения.

Подбегаю ближе и со всей дури толкаю Бондареву в бассейн.

Я вижу её удивленное лицо и глаза полные ужаса.

Моя идея уже не кажется такой гениальной. Только отмотать время назад я не могу.

Яна выныривает на поверхность. Она явно испугана. Я хочу наклониться, чтобы помочь ей выбраться, но Слава опережает меня. Он подаёт ей руку и Яна тянется к нему. Вишня вытаскивает её из воды.

14. Когда за спиной вырастают крылья

Яна.

За что?

Эта мысль не дает мне покоя, пока мы идем в комнату к Славиной сестре.

Я ведь ничего ему не сделала. Плохого уж точно ничего. Почему он так себя ведёт? В очередной раз Гордей опозорил меня перед всеми. Меня немного потряхивает, но не от холода. На улице жара, в доме просто комфортно. Меня морозит от такого отношения.

Я не ищу с ним встреч, они происходят сами по себе, не бегаю, не жду от Гордея внимания.

Но каждая случайная встреча заканчивается столкновением, которое я неизбежно проигрываю.

– Пришли. В ванной есть полотенце. А одежду посмотри сама в гардеробной. Я подожду тебя здесь.

Слава по-джентельменски оставляет меня одну.

Я то думала у сестры шкаф с одеждой. А тут целая комната. Все рассортировано по цветам и комплектам. Беру первую попавшуюся кофту без особой надежды, что размер подойдёт. К моему удивлению она сорок шестого размера. Копаюсь в джинсах, аналогично.

Это удача. На мою нестандартную фигуру, низ на размер меньше верха, сложно что-то подобрать. Но Лена носит практически мой размер.

На многих вещах ещё висят бирки. Я беру длинное-платье рубашку, оно кажется мне не особо дорогим. Наверное, надо будет все равно постирать и вернуть. Ткань плотная, не просвечивает. Ведь белье придётся тоже снять, а брать чужое мне совсем неудобно. Быстро вытираюсь и переодеваюсь. На бедрах платье сидит идеально, а вот в груди немного великовато. До дома добраться как-нибудь хватит.

А вот с обувью мне не везёт. Нога у Славиной сестры на порядок меньше. Ладно, поеду в своих мокрых кедах.

Вроде, некрасиво поступил Гордей, но стыдно мне.

Я выглядела полной дурой. И теперь у меня только одно желание – побыстрее уйти, чтобы не сталкиваться с ним лишний раз.

Складываю мокрые вещи в пакетик, который так кстати находится здесь же.

А я ведь могла бы выйти с рюкзаком и тогда все мои работы намокли. Какое счастье, что этого не произошло. Не хочу даже думать об этом.

– Я готова. Наверное, вызову такси, — выхожу в коридор к Славе.

– Я тебя отвезу, – предлагает он.

– Спасибо, – у меня нет желания сопротивляться. – Я все верну.

– Да забей. Лена не заметит, это точно.

Мы спускаемся вниз, я забираю все свои вещи и иду следом за Вишней в машину.

– Не обращай внимания. Гордей всегда такой. Хотя, ты же знаешь, – Слава выруливает за ворота.

– Ну да.

– Извини, кстати, за тот раз.

– А причём тут ты?

– Я все знал и молчал. Некрасиво получилось.

– Это все уже пройденный этап.

Или нет? Почему каждый раз при виде Ковалевского я подсознательно вся сжимаюсь в один тугой комок из нервов. Не могу расслабиться. Стесняюсь себя, какая я есть на самом деле.

– Я должен тебе кое в чем признаться, – Вишня возвращает меня обратно из своих мыслей в машину. – Я ведь тебя узнал. Сразу. Ну почти. Когда Алиса сказала про брата, точно понял. Вообщем, я подумал, что хочу играть в баскетбол на профессиональном уровне. Это то, что у меня неплохо получается. И я хотел через тебя выйти на тренера.

Слава ждёт от меня реакции.

А я не знаю, что сказать. Получается вся его дружба – лишь обман для достижения цели. Тогда зачем было признаваться? Я ведь поверила. Впрочем, как всегда.

– Скажи что-нибудь.

– Например, что?

– Ты мудак, Слава.

– Слава, ты мудак, – говорю, а сама улыбаюсь. – Ну и зачем ты признался?

– Не захотел обманывать. Ты – прикольная.

– Спасибо.

Мне приятно. Я отворачиваюсь к окну, чтобы он не видел, что я покраснела.

– Можно спросить?

– Давай.

– Твой брат уже пять лет играет и причем успешно, может ты знаешь, какие у него секреты?

– Знаю.

Вишня пытается не смотреть в мою сторону, но ему не удается. Слишком сильно хочется услышать ответ.

– Все просто. Вдохновение.

– Хм. Так и что это? Вернее, я знаю, что такое вдохновение, но при чем тут баскетбол?

– А это не важно. Футбол, баскетбол, рисование или что-то ещё. Просто есть что-то или кто-то, что мотивирует, заставляет двигаться вперёд. Когда у тебя за спиной вырастают крылья, ты можешь все.

– Ян, ты рассказываешь это с таким лицом, что я даже почти верю. И что вдохновляет твоего брата?

– Не что, а кто. Это его жена. Ну и семья.

– Ясно, – Слава выглядит разочарованным. Он явно ожидал чего-то другого.

– Если хочешь, я спрошу у Макса про тебя.

– Ты правда это сделаешь после всего?

– А почему нет? Ты мог бы сразу спросить безо всяких интриг.

15. Что такого я сделал?

Гордей

Вываливаюсь из клуба, когда на часах почти восемь. Где моя тачка? Все вокруг запарковано наглухо, и я вдруг понимаю, что не помню, где её бросил.

Я должен её найти, надо же как-то добраться до дома.

Хожу мимо машин на заплетающихся ногах.

– Осторожнее, – какая-то женщина отшатывается от меня на метр. Видимо, видок у меня так себе.

Мне ужасно хочется спать. Сажусь на тротуар. А что если поспать прямо здесь? Идея кажется забавной. А потом кто-нибудь меня узнает, сфотает и отправит папочке. Владыка будет в гневе. Улыбаюсь про себя, устраиваясь поудобнее.

– Такси нужно? – грубый голос врывается в сознание и мешает моему сну и фантазиям.

– Да, – я перебираюсь на заднее сиденье и сворачиваюсь там клубочком. Как удобно. Намного лучше, чем на асфальте.

Пока едем, успеваю заснуть и мне снится настоящее комбо из кошмаров. Снова мама на окне. Потом она летит вниз. Только теперь у неё Янино лицо и падает она в бассейн.

Сон отрезвляет меня практически до вменяемого состояния. Только теперь на душе снова паршиво. А ведь ночью было так хорошо.

Я захожу в дом, не прячась. Не в первый раз возвращаюсь в таком состоянии. В гостиной Эльвира разбирает свежие цветы на столе. Есть у неё такой фетиш. Любит каждый день менять цветы в вазах. Я молча прохожу в сторону лестницы.

– Гордей, ты забыл, что надо здороваться? Где ты был? – от ее визгливого голоса у меня взрывается мозг. Обязательно так орать с самого утра?

– Где был, меня уже нет, – я все ещё хочу свалить к себе, чтобы поспать, но у мачехи другие планы.

– Когда ты уже съедешь отсюда? Отец ведь купил тебе квартиру. Вот и живи там.

– Но ведь вся моя любимая семья здесь. Как же я без вас?

Её отреставрированное пластикой лицо краснеет, потом бледнеет. Эльвира всегда не любила меня и всегда давала это понять. С самого первого дня. Но никогда раньше она не проявляла себя так агрессивно.

Я вдруг понимаю, что развязало ей руки. Мы одни.

В присутствии отца – она вежливая и сухая. Даже со Златой Эльвира держит марку. Она ведь вся из себя правильная мамока. А сейчас никого нет и можно себя не ограничивать.

Считаю, что обмен любезностями завершён и поднимаюсь по лестнице, держась за перила. Меня уже не штормит. В голове практически полная ясность.

– Надо было ещё в детстве сдать тебя в интернат. Видеть тебя не могу, – мачеха совсем теряет берега. Что такого я сделал? Старая обида вновь рвётся наружу. Эльвира ведь не просто случайная женщина в этом доме. Она – мамина двоюродная сестра. Она знала меня с самого рождения. Вот только я был слишком маленьким, чтобы помнить, какой она была до того, как вышла замуж за отца.

– Так дверь всегда открыта, – говорю со злостью. – Вали.

– Если бы ты не был так на нее похож, отец любил бы тебя, а так терпит. Ты – её точная копия. Мимика, жесты, улыбка – все в точности, как у Амелии. Только характер у нее был совсем другой, – мачеха несет какую-то ахинею. Что к чему? Я и сам вижу, что с отцом из общего у нас лишь цвет волос. Но мне от этого ни жарко, ни холодно, так же, как и от его любви. – Жаль, что закончила она плохо. Твоя мамочка.

Эльвира выдаёт оскал вместо улыбки. Такое ощущение, что она не в себе. Похоже, приняла прямо с утра. Я видел, что она прикладывается. Раньше она как-то делала это не с утра.

– Маму мою не трогай! – мне тоже срывает крышу. Докапываться до меня – это одно, а вот обсуждать маму – совсем другое.

– И что ты сделаешь? Маленький ты ещё, Гордей. Я обламывала и не таких. Где они все, а где я? Подумай над моими словами.

– Все когда-то бывает впервые, матушка.

Она бесится. Сама первая начала. Я просто шёл в свою комнату.

Пока она не выдала ещё тупости забегаю на второй этаж и к себе.

От меня пахнет какой-то гадостью и дымом. Надо помыться, вот только сил совсем нет. Падаю на кровать. Полежу две минутки и пойду в душ.

16. Кто она такая, чтобы перед ней извиняться?

Гордей

Когда я открываю глаза проходит несколько часов. Полежал, блин. Я раздеваюсь и наконец доползаю до ванной. Под прохладной водой голова быстро проясняется. Я вспоминаю утренний разговор с мачехой. Тогда он показался мне тупой болтовней. На свежий ум есть о чем подумать.

Эльвира сказала, что мы с мамой похожи. Но я ее почти не помню, а из фотографий у меня в наличии только две. На одной мама в очках и платке. А на второй – в профиль, она целует меня в щеку, там вообще ничего не понятно.

Если представить, что мы и правда на одно лицо, почему её так это бесит? Они ведь были сёстрами и, как я понял, вполне себе неплохо общались. И уж тем более не понятно, как моя схожесть с мамой влияет на отца.

На голодный желудок и думается плохо.

Спускаюсь на кухню в поисках еды.

– Гордей, проснулся? – Марья Васильевна сидит с нашим поваром на кухне. Она уже давно не выполняет свои обязанности, как няня, просто помогает по дому, иногда готовит. Да пусть хоть вообще ничего не делает. Просто сидит. Я не разрешаю её трогать. В таком возрасте работу уже не найти, а я знаю, что деньги ей нужны.

– Где все?

– Эльвира Георгиевна со Златой уехали в салон. Есть будешь? Я утром пекла пирожки. Сезон ведь закончился? Можно кушать все?

– Да. Ты – чудо.

Пока она ставит передо мной тарелки я внимательно слежу за каждым ее действием. Мне хочется спросить, но пока мы не одни не решаюсь. Игоря нанимала лично Эльвира, кто знает, что у него в голове.

– Пойду принимать продукты, – повар будто считывает мои намерения и уходит. Очень вовремя.

– Няня, а ты помнишь маму? – задаю свой вопрос.

– Немного. Я ведь пришла к вам всего за пару месяцев до того, как она… Смутно, в общем помню. Так много времени прошло.

– Правда, что мы похожи?

Марья Васильевна пристально смотрит на меня.

– Не знаю, Гордей. У меня где-то были фотокарточки.

– Правда? У тебя есть?

– Я поищу.

Я загораюсь этой идеей. Так странно, что маминых фотографий нет в общем альбоме. Ни одной. Ни свадебных, никаких. Такое чувство, что их удалили оттуда. И я даже знаю кто. И мачеха никогда не признается. То, что было утром скорее исключение из её чётко выверенного поведения.

Мысли о маме ненадолго вытесняют все остальное.

Я бы хотел её нарисовать. Может даже по памяти из своего сна. Или срисовать с фотографии.

Стоит только подумать об этом, тут же вспоминаю Яну. Не Ксюшу, не Алису, с которой мы провели вчера почти весь день, а именно Яну.

Я вроде договорился со своей совестью, что ничего страшного не случилось. Ну искупалась в одежде. И все равно меня грызёт какое-то странное чувство. Будто я жёстко провинился. Я отгоняю его, как могу.

То, что мы когда-то типа встречались месяц – ничего не значит. Яна для меня никто. Обычная девчонка, каких много на улице. Выйди сейчас в центр города и соберёшь таких вагон. Но что-то же заставляет постоянно к ней возвращаться. И это меня бесит. Скоро вечер – пойду в клуб выберу самую симпатичную. А может позвоню Алисе. Или Юле с параллельной группы.

И это отличная идея. Дома делать нечего, поэтому я собираюсь на выход и только тут до меня доходит, что тачка стоит где-то у клуба. Ещё лучше. Доберусь туда на такси, а там посмотрим.

Я делаю все, как задумал, но что-то вдруг идёт не по плану. Катаюсь по городу и даже выезжаю на трассу, а потом все, как в тумане.

И вот я уже рядом с Яниным домом. Запомнил адрес после прошлого раза.

У меня раздвоение личности. Я в параллельной реальности, раз приехал сюда и добровольно стою рядом с её домом.

Зачем? Почему?

Нет у меня ответа.

Наверное, я должен извиниться и тогда меня отпустит. Это все гребаное чувство вины.

Извинюсь и все пройдёт.

Ага, счас. Кто она такая, чтоб перед ней извиняться? С какой радости?

Ни за что.

Мы больше даже не встретимся никогда. От этого как-то спокойнее на душе. Вот и супер.

Я честно собираюсь уехать, но вдруг вижу вдалеке знакомый силуэт. И тело вдруг выдаёт неожиданную реакцию. Мне становится жарко, потом холодно. Я делаю то, чего бы не сделал в здравом уме и твёрдой памяти. Отъезжаю на противоположную сторону так, чтобы меня не было видно и наблюдаю за Яной.

Она приближается. Двигается плавно и быстро. На ней белая рубашка и комбинезон с короткими шортами, одна лямка спущена на плечо. Волосы в каком-то творческом беспорядке собраны в гульку. Весь Янин вид говорит, что она на расслабоне и вообще не парится о том, как выглядит. Будто выбежала на минутку за хлебом. Может так и есть. За спиной привычный рюкзак, а в руках телефон. Я вижу, что она берет трубку и разговаривает с кем-то. На лице улыбка. Видимо, разговор приятный.

Что-то колет внутри. Это Вишня. Она разговаривает с ним. Не знаю, почему я так думаю. Это бред. А я где-то в дурке. Первый пациент.

17. Прости, но я обещал твоей маме

Гордей

– Привет, – мне удаётся перехватить Яну, когда она уже стоит за калиткой.

– Ты? – она меняется в лице. В целом не выглядит счастливой от моего появления. Меня это задевает. Но вида не показываю. – Что тебе надо?

– Хотел извиниться, – меня даже выкручивает от этих слов. Но это ещё не все. Помимо этого я еще и улыбаюсь, как виноватый идиот, чтоб наверняка.

– Засунь свои извинения куда подальше.

Я не жду, что она быстро оттает, но реакция могла быть и помягче. Вообще все идёт не по сценарию. В идеальной картинке Бондарева должна улыбнуться в ответ, ну и хотя бы для вежливости пригласить войти. Вместо этого она собирается захлопнуть дверь, но я перехватываю её быстрее.

Ситуация напрягает. Я тут перед ней распинаюсь, а ей пофиг. Знал же, что не нужно этого делать и все равно приперся. Я не я, это точно.

– Что я должен сделать, чтобы ты меня простила?

– Ничего. И руки убери, – она злится. В любой другой момент меня бы это позабавило. Яна младше и меньше, и ниже по статусу. А ведёт себя словно царица.

– Скажи, что купить? Телефон, планшет, кроссы, что-нибудь из шмота? – вдруг выдаю я. А что? Подарки – самый рабочий варик.

– Человечность себе купи. Если найдёшь, где она продаётся.

– Я самый человечный человек в мире…

Яна захлопывает дверь прямо передо мной. В этот раз я уже не успеваю её придержать.

Никто, блин, никогда так не делал. Обычно её всегда придерживают, когда я захожу.

Слышу удаляющиеся шаги. Яна реально уходит. Это не шутка.

Стою в шоке. Что она себе позволяет?

Почему я только что позволил этой глупышке так себя вести?

– Молодой человек, а вы, наверное, к Яночке?

Поворачиваюсь на голос за спиной. Он принадлежит женщине. На вид лет сорока. Невысокого роста. Приятная. И с Яной они не похожи совсем.

– Инесса.

– Гордей.

– Какое имя редкое. И красивое. Заходи. Яна, похоже, не слышит звонок.

Вот это удача мне привалила. Такой шанс я упустить не могу, поэтому иду через калитку следом за Инессой.

Двор обычный. Зелёный газон и деревья. Дом двухэтажный, но не большой.

– Гордей, а ты ешь свинину или курицу?

– Что? – отвлекаюсь на Янину маму.

– У меня в духовке горшочки с мясом. Яна не ест свинину, для неё с курицей.

– Я тоже не ем.

– Вот совпадение. Тогда для вас курица. Ты же останешься на ужин?

Она видит меня в первый раз и сразу же предлагает поужинать. Все складывается мегаудачно.

Реали? Я собирался ехать в клуб и вот уже иду в дом к девчонке, которая мне никто и радуюсь, что буду ужинать с её мамой. Уровень абсурда уже на критической точке.

– Почему бы и нет, – это же я отвечаю, да?

– Отлично. Пойдём провожу в Янину комнату. Поболтайте пока, я позову.

Мы проходим через небольшую гостиную в коридор. Успеваю только зацепить глазом фотки на стенах. Там везде Яна.

– Яночка, к тебе гости, – Инесса стучит в дверь и тут же уходит.

– Алиса пришла? – Яна сидит за столом.

Застываю в дверях, изучая интерьер. Тут все такое девочковое. По Бондаревой и не скажешь, что она любит розовые цвета.

– Ты как сюда попал? Маму обманул? – Яна сердится. Да что там, буквально прожигает во мне дыру. И этот взгляд заряжает меня не по-детски.

– Нет. Она сама пригласила.

– Дверь знаешь где. Разворачивайся и на выход.

– Я ещё и на ужин останусь, – радостно информирую её. Это оказывается очень приятно подразнить Яну.

– Совсем дурак?

– Фу, как некрасиво. Я тебя не оскорблял.

– Ты сделал много чего гораздо хуже.

– Я же извинился. Чего тебе ещё? – нагло прохожу внутрь и сажусь на кресло в углу.

– Ничего. Твои извинения не искренние. Ты ведь ни капельки не сожалеешь о своих поступках.

– А Вишня сильно искренен? – я почему-то перевожу стрелки на друга. Так проще. По крайней мере мне. В чем-то Яна права. Я действительно не особо сожалею о своих действиях. Тогда почему я здесь? Этот вопрос не даёт мне покоя.

– А при чем здесь он? – Бондарева скрещивает руки на груди.

– Так. К слову.

Чуть не проболтался об «искренних» намерениях Вешнина.

Смотрю на Яну и мне её жалко. Мало того, что природа явно поскупилась, так ещё и одни мужики вокруг. Себя я, конечно, тоже засчитываю. Хотя то, что было между нами в лицее сложно назвать чем-то серьёзным. Я просто хотел выиграть спор за её счёт.

Сомневался ли я в своём поступке?

Нет.

18. Когда узнаешь ее получше

Гордей

Я бывал в разных ресторанах, ужинал с друзьями и их родителями, но никогда раньше мне не приходилось есть в присутствии девушки, которая не имеет для меня никакого значения и её мамы.

Яна сидит насупившись, ковыряя вилкой в своём горшочке, а я пока не понимаю, что делать дальше.

Разговор зашёл в тупик. И вроде надо встать и уйти. Но что-то тормозит меня.

На столе, помимо основного блюда ещё два салата. Я смотрю и не верю, что все это приготовила Инесса одна. Сколько времени она потратила на это?

– Приятного аппетита.

– Спасибо. А вы?

Мне так не удобно перед этой милой женщиной. Она старалась готовила. А я что, не могу не попробовать, хотя бы из вежливости?

– Я дождусь мужа. Он сегодня задерживается. Важная встреча.

Картошка с курицей неожиданно оказываются вполне съедобными. Даже больше. Обалденно вкусными. Аппетит просыпается с едой.

– Вы очень вкусно готовите.

– Спасибо. Попробуй еще салат. Мой фирменный.

Яна строит такое недовольное лицо.

– Ян, все хорошо? Тебе нравится? – Инесса видит то же, что и я.

– Да. Очень.

– Может ты поухаживаешь за Гордеем?

– У него вроде руки есть. Он и сам может, – она смотрит прямо на меня, прошивая насквозь своим отвращением.

– Я вполне справлюсь сам, – говорю едва сдерживая улыбку. Давно у меня не было такого весёлого и довольно необычного ужина.

– Ну вот.

Я действительно беру салат. И снова бинго. Вкуснота. Вроде не пожрать сюда пришел. Не знаю, как так получилось.

Как только Инесса отходит к раковине, Яна тут же шепчет мне, но больше похоже, что шипит, как дикая кошка.

– Ты что, бездонный?

– Ага.

Она испепеляет меня взглядом. И мне вдруг начинает нравиться такая реакция. Нравится ее дразнить. Но не как раньше, когда я дразнил с целью возвыситься над другими, а как-то совсем иначе.

– Очень вкусно. Спасибо, Инесса, – говорю погромче.

– Не за что. Пирог будешь?

– Доедай быстрее и вали отсюда, – Яна наклоняется ниже.

– А с чем пирог?

– Со сливами. В оригинале там клубника, но у Яны на неё сильная аллергия.

– Мам, зачем ты это говоришь?

– Буду, – посылаю Яне улыбку.

– И чай. Я заварила с мятой. Покупаю у бабушки на рынке.

Я не питаюсь в таких количества, но от запахов, которые стоят на этой кухне только и хочется, что есть.

– Ян, а ты?

– Я нет, – она сидит, насупившись. Проверяет, чтобы мама отвернулась и тут же шепчет мне. – Жри давай быстрее, ненасытное чудовище!

– Чем сильнее будешь меня прогонять, тем дольше буду сидеть.

Сам того не желая, даю ей карты в руки. Яна схватывает мгновенно и тут же меняет тактику.

– Я наелась. Спасибо. Пойду посмотрю телевизор.

И с этими словами, она встаёт и реально уходит, даже не посмотрев на меня.

Зачем только сказал. Идиот.

– Пирог. Чай, – Инесса ставит все на стол. – Гордей, а на кого ты учишься? Ты же студент?

– Мировая экономика.

– Нравится?

– Терпимо.

К допросам со стороны Яниной мамы я пока не готов, но и уйти не вежливо. Она так старалась. Да и вообще, Инесса очень располагает к себе. Она все время улыбается и радуется мне, будто я дорогой гость в её доме.

– Должно бы очень интересно. А Яна будет поступает на художника–иллюстратора. Но ты, наверное, и сам знаешь.

– Ну да, – я засовываю в рот кусок пирога, а он просто тает во рту. Откуда мне знать на кого будет учиться Яна. Мы не то, чтобы друзья. А что-то совсем непонятное.

– Заходи почаще, не стесняйся. Я всегда рада Яниным друзьям. Она не очень любит открываться людям, но когда узнаешь ее получше, уже не сможешь оторваться.

С этими словами она выходит из кухни, давая мне возможность спокойно доесть. И подумать.

Классная у Яны мама. Не вооруженным глазом видно, что дочь Инесса очень любит. Жаль, мне так не повезло с предками. Но сейчас не время рефлексировать на эту тему.

Я доедаю все до последней крошки и ставлю посуду в раковину. Вообще первый раз в жизни. Просто видел, что обычно делают именно так. Но вдруг у Бондаревых заведено по-другому?

Выхожу в гостиную и слышу кусочек разговора.

– Он твой парень?

– Мам, ты что? Ещё не хватало.

– Хороший мальчик. Вежливый, воспитанный.

– Это видимость. Он умеет втереться в доверие.

19. Как можно променять дружбу?

Яна

Я сама не своя с тех пор, как увидела Гордея в комнате.

За этот день я уже успела поплакать и ещё два раза остановить себя от лишних слез. Не такая уж я слабая, чтобы расстраиваться из-за этого придурка.

Ладно, такая. Просто именно в этот раз получается подавить обиду, засунуть её так глубоко, чтобы не чувствовать. Плюс, мне везёт. Соседка, Маша, иногда просит посидеть с близнецами. Как-то так повелось, что в девятом классе я сама очень хотела посмотреть на малышей и заодно помочь. С тех пор иногда она уезжает по делам, а мы с ребятами играем. Мне не сложно. Даже наоборот, люблю, когда есть маленькие.

Сегодня мы провели вместе почти пять часов. С одним-то тяжело, а уж с двумя совсем крышечка.

Зато все мои мысли были заняты. Даже некогда было вспомнить о том, как вчера по вине Ковалевского я искупалась прямо в одежде.

И вот он здесь. В моей комнате. Шутит. Наглеет. Втерся в доверие к маме, а я словно под электрическим напряжением. Боюсь расслабиться хотя бы на секунду, и в то же время нахожусь в какой-то странной эйфории.

Гордей сам пришёл, да ещё извинился.

Я сплю и мне это снится?

Это же не просто так? Или нет?

Але, Гордей ничего не делает от души. Всегда должна быть какая-то цель. Эта мысль держит меня в тонусе.

Я должна быть собрана и готова ко всему.

И ему не удастся обмануть меня так легко.

– Зачем ты на самом деле приходил? – задаю главный вопрос.

– Скучно стало. Решил развлечься, – он лениво пожимает плечами.

Ковалевский пришёл сюда, чтобы посмеяться и поглумиться.

Я открываю калитку и жду, пока он выйдет. Это было предсказуемо. Как хорошо, что я не позволила себе поплыть. Только на секунду. Я ведь знаю, что из себя представляет Гордей Ковалевский.

Никак не показываю, что меня задевает его ответ. А это именно так. Он пришёл, разбередил мою душу с новой силой и, как ни в чем не бывало, пойдёт дальше.

Я не говорю пока, лишь закрываю дверь на замок и возвращаюсь домой. Мама не должна видеть моё состояние. Она, как радар, считывает все. И теперь будет думать, что у нас с Гордеем что-то есть. Частично это правда. Между нами ненависть и вражда.

Мне везёт, в гостиной её нет, зато я слышу шум на кухне. Мама убирает посуду и разговаривает по телефону. Я быстро пробегаю к себе в комнату.

Как обычно после столкновения с Ковалевским мне плохо. На физическом и эмоциональном уровне. Он, как энергетический вампир, выпивает мою душу практически до капли, оставляя сил лишь на то, чтобы хоть как-то функционировать.

Мне нужно с кем-то поговорить. Рассказать все.

Нахожу свой телефон на столе и набираю Алисе.

Я понимаю, что Ковалевский ей нравится и даже немного больше. Просто хочу поделиться. Рассказать все, как есть. Алиса ведь ничего не знает. После её ухода вчера мы не общались. Подозреваю, что она все таки была у Вишни дома после моего позорного купания. Но не позвонила и ничего не сказала.

Долго держу трубку. Ничего.

Пишу сообщение. А сама хожу по комнате, пытаясь привести себя в чувство. Наверное, не слышит, но Алиса же должна мне перезвонить.

И все равно. На душе как-то неприятно.

Звоню повторно и долго-долго держу телефон, пока в трубке наконец не раздаётся голос.

– Яночка, это ты? А Алиса забыла телефон дома. Она убежала гулять полчаса назад.

– Ясно, – отвечаю на автомате.

– Надеюсь, вы встретитесь без проблем.

– Конечно.

Сбрасываю звонок. И все сразу становится на свои места. Алиса ведь не просто так оставила мобильник дома. Я прекрасно понимаю, что она убежала гулять, забыв про меня.

И я даже понимаю, почему она так сделала.

Но это никак не отменяет моей обиды.

Ощущаю себя ненужной. Словно я фантик от конфетки, который выбросили. Сползаю на пол рядом с кроватью, подтягиваю колени к себе. Как же так? Почему она ничего мне не сказала? Оставила телефон дома, в надежде, что я ничего не узнаю.

Слезы сами по себе катятся по щекам. Как можно променять дружбу? Мы ведь были вместе почти пять лет. Вместе ходили в школу, делали уроки, ночевали друг у друга.

Мелодия звонка прерывает мои воспоминания. Я бросаюсь к трубке в надежде услышать Алисин голос.

Только это не она. Слава Вешнин.

– Яна, привет. Что делаешь?

– Ничего, – размазываю слезы по щекам, стараясь, чтобы голос звучал бодро.

– Тогда, может погуляем вместе? Я могу за тобой заехать.

Предложение Славы ставит меня в тупик. Он – хороший парень. И я бы с удовольствием бы с ним общалась, если бы не один из его друзей.

– А что мы будем делать?

– Хочешь, поедем в парк или в кино?

– Эээ, хорошо.

20. Я виню во всем его

Яна

На заднем дворе яблоку негде упасть. Я никогда не бывала на подобных вечеринках, поэтому смотрю во все глаза. Со стороны очень похоже на то, что показывают в фильмах.

– Пошли?

– Я тебя здесь подожду, – остаюсь на крыльце. Отсюда открывается отличный обзор на весь двор. Слава исчезает в толпе и я больше не слежу за ним. За сердцем неприятно колет. Я ведь использую его в своих целях.

Но ещё сильнее колет, когда вижу Алису, сидящую за столиком. Она в белом коротеньком платье на бретельках. Смеётся над шуткой Захара. Тут же сидят Ксюша, Дима и Соня и ещё несколько незнакомых мне парней.

Я убедилась в своих подозрениях. Что дальше?

Какая-то неведомая сила тащит меня туда.

Спускаюсь вниз и пробираюсь через танцующих девчонок.

И вот я возвышаюсь прямо над Алисой.

– Привет, – здороваюсь со всеми, а смотрю на свою подругу.

При виде меня она смущается и прячет глаза, но лишь на секунду.

– Янчик, привет, – Алиса подскакивает с места и лезет обниматься. – А я собиралась к тебе, а тут Ксюша. Я хотела тебе позвонить, но телефон остался дома.

Она придумывает легенду на ходу. Ведь именно для меня Алиса нарядилась и накрасилась.

– Здорово, что ты тоже здесь. Кстати, как?

Это реально все, что её волнует? Как я здесь оказалась?

– Тот самый загадочный друг. Может, ты уже нас познакомишь?

– Может быть.

Шок от ее поведения вводит меня в ступор.

Злость мгновенно сменяется ужасной усталостью. Зачем я пришла? Я не люблю толпу и не хочу никому нравиться насильно. Это не самое удачное место для выяснения отношений. Лучше мне сейчас уйти, а потом спокойно поговорить.

– Ребята, разбираем. Так, вы девчонки в нашей команде. Белых совсем мало, – незнакомая девушка подходит вплотную. Она вручает нам с Алисой водные пистолеты. Я пытаюсь понять, что вообще происходит. Видимо, это отражается у меня на лице и девушка даёт пояснение. – У нас водный баттл. Белые против цветных. Ты в белом.

Я оглядываюсь по сторонам. Толпа вокруг разбирает детское оружие в предвкушении веселья. Большая часть, как и сказала девчонка в цветной одежде.

Сжимаю водный пистолетик в руке. Никакого восторга от происходящего я не испытываю. Надо вернуться на крыльцо, дождаться Славу и уехать.

– Ян, пошли, – Алиса тянет меня за собой. – Будет весело.

– Скоро вернусь, – убираю руку. Мне хочется наконец свалить отсюда.

Она не удерживает меня, возвращается в компанию к своим новым друзьям, а я пробираюсь через возбужденную толпу. Народ уже начинает стрелять друг в друга. Не знаю как, но я поднимаюсь на крыльцо абсолютно сухой. Славы ещё нет.

Зато через открытую дверь выходит сам Гордей Ковалевский. Он уже смотался домой. Переоделся в ярко-красную футболочку с надписью и голубые джинсы.

Он стоит передо мной и смотрит так, будто я привидение.

Тот самый человек, который обидел меня много лет назад. Он снова появился в моей жизни и за какую-то неделю порушил все до основания. Если бы не Гордей, наша дружба с Алисой не дала бы трещину.

Да, я виню во всем его.

Если бы не он, ничего бы не случилось.

Моя ненависть становится осязаемой. Я могу её потрогать.

Сволочь. Стоит тут довольный, как ни в чем не бывало.

Ненавижу.

Палец ложится на курок. Как кстати, что пистолет я так и не выбросила. У Гордея на плече расплывается мокрое пятно. А глаза расширяются. Не ожидал такого поворота, гад?

Меня уже не остановить. Я спускаю почти всю воду ему на футболку, параллельно задевая лицо.

Милое дело. Ковалевский уже не такой прекрасный, как раньше. Только глаза злые и бешеные.

– Баттл. Цветные против белых, – оправдываюсь я. Жму на курок, но воды там больше нет. Нужно где-то набрать новую. Вообще, хорошо бы свалить, пока он не кинулся мстить. Гордей обязательно это сделает. То, что он молчит совсем не значит, что ему пофиг.

– Тебе конец, Бондарева, – он произносит с таким пафосом. Но я верю.

Пячусь назад шаг за шагом. А потом на скорости ныряю в толпу. План простой. Спрятаться, чтобы он меня не увидел, а потом тихонько вернуться в дом и позвонить Славе.

Я бегу, склонив голову. Мне кажется, так он меня не увидит. Со всех сторон летят брызги. Но сейчас меня это мало волнует. Добегаю почти до берега. В качестве живой изгороди тут стоят огромные горшки с деревьями. Смотрится красиво и странно одновременно. Впрочем, мне не до видов.

Прячусь за огромный горшок, сажусь на песок и обнимаю колени. Гордей не должен меня увидеть. Там сейчас такой бедлам. Громкая музыка, крики, смех.

Сердце колотится, как бешеное, постепенно сбавляя темп. Здесь я в безопасности. Должна быть. Перевожу дыхание и осторожно высовываюсь из укрытия.

21. Она же не в моем вкусе

Гордей

Боль пронизывает коленную чашечку. Откуда у неё столько силы?

Обдумать я уже не успеваю, Яна начинает откровенно меня избивать. За что? Это из-за того, что я остался у них на ужин?

Сегодняшний день – самый странный в моей жизни. Началось с разговора с мачехой, а продолжилось у Яны дома, где меня вообще не должно было быть. Ну и вишенка. Заканчивается все избиением меня же, как младенца.

Она первая начала. Выплеснула на новую футболку грязную воду и свинтила. Я бы ответил сразу, просто немного отвлёкся на изучение Яниного лица. Что-то поменялось и я пытался это уловить.

Пока Яна думала, что сбежала, я ни на секунду не выпускал её из поля зрения. Уже и не помню, у кого выхватил это ведро. Даже не знаю вода там была или нет.

Мне быстро надоедает её агрессия. Я перехватываю руки и прижимаю Яну поближе к себе, пока она вырывается, как бешеная. Сколько сил и энергии.

А еще меня ждёт совсем не радостное открытие.

Она тактильно приятная. Даже очень. Крепко сжимаю её, чтобы снова не выхватить.

Яна мокрая и скорее всего грязная после валяния в песке. Но меня смущает другое.

Запах. Она пахнет так вкусно. Кокос и ваниль. Ароматы моего детства. Непроизвольно утыкаюсь носом Яне в мокрые волосы. Обалденный шампунь. Стоял бы и нюхал, как настоящий токсикоман.

– Успокоилась?

Она вдруг затихает где-то в районе моей груди.

Меня бросает в непривычный холод. Я реагирую на нее. Не я, конечно, тело.

Пока Яна не заметила, отскакиваю от неё на приличное расстояние. Мы пялимся друг на друга, словно видим впервые.

Так и есть. Я смотрю на Бондареву другими глазами.

У неё расплылась косметика, но это её не портит.

Она вся будто светится. Злость ей к лицу. Глаза, как два блюдца сияют и топят меня в ненависти. Взаимной? Или уже нет?

Яна наклоняется, чтобы обуться. А я слежу за её действиями.

Белая рубашка промокла. И под ней я вижу все.

Больше всего меня пугает то, что я не могу оторваться.

Она же не в моем вкусе.

Небольшая грудь, тонкая талия и широкие бедра. А я люблю субтильных девушек.

Усилием воли отворачиваюсь, пока окончательно не поехал крышей.

Яна выжимает рубашку и поправляет её так, что вид становится почти приличным.

Нервно сглатываю. Нужно переключиться.

– А я тебя ищу, – Вишня появляется очень вовремя.

Так стоп. Это он говорит Яне, а не мне. Её он ищет. И сюда привез её тоже он.

Ещё одно открытие вечера. Камон, он же поставил себе цель и очень планомерно её достигает.

Ну и пусть. Что мне жалко что ли? Повстречаются месяц и расстанутся. Вроде все логично, но что-то щекочет внутри. Чувство такое противное. Гадство. Не хватает ещё переживать из-за Бондаревой. Вишня мне дороже.

– Сильно намокла? Я не знал, что тут такое будет.

Меня счас стошнит от этой показушной заботы.

– Привет, Слава, – обращаю его внимание на себя. Вдруг он резко ослеп и не видит меня.

Вишня хмурится, но руку жмёт. И взгляд у него не добрый. Ещё не хватало, чтоб он меня ревновал к этой.

– Расслабься, – шепчу ему на ухо перед тем, как уйти. – Я случайно сюда вышел, а тут она.

Он кивает, а я на самом деле возвращаюсь к народу. Все уже наигрались в стрелялки и теперь большая часть валяется кто где.

Подхожу к барной стойке.

– Есть безалкогольное?

– Коктейли, – бармен кивает в сторону готовых напитков.

Беру один и отхожу подальше. А глазами ищу Славу с Яной. Они о чем-то переговариваются. Яна выглядит нормальной, она не агрессирует в адрес Вишни, а последний расслаблен, как я и сказал.

Зато я, как комок нервов. Дотронься и взорвётся.

Я делаю глоток, чтобы немного переключиться. Вкусно. В меру сладко, но не приторно.

Слава с Яной берут тот же коктейль и садятся неподалеку.

– Приветик. А я тебя не видела, – рядом со мной вырисовывается Алиса. Я киваю, едва обращая на неё внимание. Занят другим.

– Как дела? – она щебечет что-то прямо в ухо. Поворачиваю голову и Алиса расплывается в улыбке. На ней белое платье, естественно мокрое во всех стратегических местах. И она этого не стесняется. Я бы может оценил, но не могу забыть Яну.

Блин. Это клиника. Точно. Вот стоит девчонка в моем вкусе, готовая на все, а я не могу даже на неё посмотреть. Не интересно.

– Дай попробовать, – она забирает мой коктейль и допивает остатки. – Классный.

Меня бесит эта манера хватать чужие вещи. Она мне кто? Я даже своим девушкам не разрешаю такое.

Пока я отвлекаюсь на Алису, Вишня с Яной уже чешут в сторону выхода.