Моя любимая жертва.

1. Ева.

Мы возвращались с папой в город, в котором я родилась и прожила ровно четырнадцать лет, прежде чем мы уехали. Тому причина мамина болезнь, её скоропостижная смерть. Да и папе как под руку предложили повышение, с переводом куда-то под Петербург. Так мы с ним и пробыли в небольшом городке Ленинградской области до моего девятнадцатилетия.

Тёплый июньский ветерок скользил между вытянутых пальцев из окна машины, когда мы начали въезжать в знакомые окрестности. За четыре года ничего не забыла, мой городок снился почти каждую ночь. Вместе с мамой. Мы были счастливы здесь. В периферийном городке ютилась скромная и неспешная жизнь, привлекавшая меня больше всего на свете.

Я много раз гуляла по Петербургу, куча народа, мельтешившая, как муравьи. Первое время очень пугало. Позже привыкла, акцентируя своё внимание непосредственно на вековой архитектуре и искусных строениях великих творцов, как екатерининский Растрелли, Земцов, петровский Трезини с Швертфегером… всех не перечислишь. Но всегда меня тянуло сюда, в родные пенаты, где не город и не село, что-то среднее и тёплое, как избушка в укутанном снегом лесу из русских народных сказок. Сюда хочется возвращаться постоянно, чтобы окунуться в забвенные года светлого детства.

Вот показался птицекомбинат со специфическим запахом, перемешавшийся с испарениями небольшого озера, всегда к лету превращавшееся в болото. За ним сразу вырастает поле пшеницы, лоснится зелёными колосьями под каждое прикосновение огромной ладони невидимого ветра. Сердце замирает, когда глаза замечают белые башенки пятнадцатиэтажек нового квартала, разросшегося за пять лет в приличный целостный район.

- Ого, какие яркие дома, - год градостроительства и на нашем городке оставил свой отпечаток.

- Ничего так, - отец слегка наклонился, рассматривая оранжево-красные дома, после которых явились многоэтажки с граффити советских героев и выдающимся деятелями, урожденные в крохотном городишке.

Следуя к центру города, мы заметили отреставрированный Дом культуры с фонтаном, который бил струями прямо из асфальта. Детишки затыкали дыры маленькими ножками, но фонтан пробивался сквозь пальцы, обрызгивая неугомонное дитя с ног до головы. Мне стало смешно, когда заверещала в смехе маленькая девчушка, полностью намокшая под порывом подземного потока. Парк Победы тоже преобразился, вечный огонь не зиял дырами отколотого фундамента, около которого всегда толпилась молодежь по ночам, распивая спиртные напитки и согреваясь неугасающим пламенем.

- Куда дели нашу остановку? – вот это да, остановку снесли! – Совсем ничего нет, - а знак о прибытии по часам автобуса с троллейбусом стоит.

- Поставят значит.

- Было бы хорошо, не хотела бы в дождь стоять под открытым небом, - мне ведь ещё ездить в местный универ после летних каникул.

Перевод не оказался чем-то сложным, как я думала. Как-то сразу порешали вопрос, оставалось только сходить в местное учебное заведение и отдать оригиналы документов, чтобы меня зачислили.

Вроде бы всё хорошо.

Я опёрлась руками на дверь машины, всё так же наслаждаясь игривым ветерком. Солнечные зайцы замелькали на лице сквозь коридор разросшихся тополей в районе, где уже четыре года пустовала без хозяев наша квартира. Соседка проверяла время от времени, но убираться мы её не заставляли. Наверное, придётся попотеть первые деньки в уборке. Ну и ладно.

А ещё меня ждала моя двоюродная сестра, уже стоявшая у нашего подъезда. Папа не успел припарковаться, как я распахнула дверь и рванула к моей Маруське, сжав охапкой в объятиях.

- Я не верю, что ты приехала! – хоть мы с ней встречали вместе Новый год, но каждая встреча давалась как после пяти лет разлуки. Мы дружили с ней здорово.

Маша очень понимающая без лишних слов сестра, которую я очень сильно люблю.

- Этим летом надо будет круто отдохнуть! – я знала, что Маша хотела покинуть зону комфорта примерной девочки и выйти на новый уровень, чтобы ощутить краски этой жизни, которую, мы, по её мнению, теряем в постоянном добровольном заточении и углублении в собственную натуру психоодиночек. Да, я не социальная личность. Мне нравится уединение и тишина, без лишних треволнений.

- С этим "круто" поаккуратнее, а то не понаслышке знаю, как отдыхает молодежь, - проговорил наставнически отец.

- Здрасте, дядь Вить, - Маша обнялась со своим крёстным.

- Привет, Машуля, - папа особо ласково называл племянницу, которая из всей родни искренне поддерживала с нами общение.

Все мы выходцы из не особо знатных семей. У Маши очень хорошая мама, но запойный отец, которого на пятнадцать суток закрывал мой отец по просьбе тёть Лены. Происходили моменты, когда моему папе мстили за эту медвежью услугу. В общем, суп заваривался серьёзный, а последствия того хлеще, хорошо, что мой папа не из робкого десятка. По всем обстоятельствам вышло, что моего папу как-то родственники с маминой стороны недолюбливали, а после смерти мамы вовсе стал для них чужим.

- Вещей у вас что-то маловато, - оценила взглядом содержимое багажника Маша.

- Особо не обживались.

- Я кстати у вас в квартире прибралась, чтобы вы в пыли не спали.

- Машуль! – я не сдержалась и обняла сестру, поцеловав в щёку. Заботливая, она всегда была такой заботливой.

- Но все эти окна, стекла, зеркала... Короче, генеральную уборку вместе организуем.

- Я тебя обожаю!

Июнь порхал над нами, подобно бабочке, вселяя какую-то потаённую радость, которую раньше не впускала в свою жизнь из-за вечных раздумий о прошлом, о том, как мы счастливо жили все вместе. А сейчас…

Может всё будет иначе? Такой серьёзный шаг сделан.

Мы вернулись…

2. Демид.

- Что этот придурок делает? – какого хрена он вообще исполняет?

- Не знаю, - Лёхе как всегда на всё класть.

Денёк что надо просто, как и компания: один олигофрен, другой пофигист. Всё делать самому, как всегда. Я тоже жрать хочу, как и нормально выспаться за последние три дня, куда нас занесло за пятьсот километров от цивилизации.

- Едут, позови этого имбецила.

Лёха свистнул Димасу, который наконец-то перестал кидать куски карбида, шипевший на поверхности лужи, блестевшая разводами пролитого бензина.

- Как в детстве, на заброшенных стройках, помнишь, - Димас толкнул в плечо Лёхи, тот поморщился, внимательно не сводя взгляда с двух машин, оставлявшие за собой шлейф пыли.

Ещё бы дрифтанули, чтоб привлечь больше внимания. Что за дилетанты?

- Тачка какая-то хреновая.

- Вижу, - побили, гады. Кто её побитую возьмёт? Хоть как шайка Шамиля орудовала. Они всегда всё как хрен через палец делают.

- Может ушатаем их? – Димас совсем без мозгов.

- Заткнись. Просто стой! – ещё разборок с кавказцами не хватало. Зря Лёху послушал, чтобы взять с собой третьего.

Дверцы машин захлопали. Идиоты, тише! Это же вам не ваша излюбленная лада седан. Чёрт, слишком много покоцов по капоту и левому крылу. Придётся подлатать.

- Поаккуратнее нельзя было привезти?

На меня сразу смотрит недовольно дерзкий горик.

- Машину привезли, бери!

- Мне чтобы её продать, марафет надо навести конкретный.

- Мне пле-евать, - и харкнул на пыльную землю, которая изрядно осела на моих кроссовках пока здесь тёрлись.

- Договор был, что машины будете привозить премиум-класса, а не ширпотреб, - обращаюсь чисто к Газику, он отвечает за всю свистопляску, а эти двое клоунов лишь пяткой умеют бить в грудь. Так, показуха. У них даже нос не поломан как следует, а уши идеальнее любого пельмеша. Это не бойцы. Ни разу.

- Э, ты чо, - распушил свои крылья какой-то полулысый орёл, сдвинув густые брови на уровне природной горбинки носа. Глаза исчезли. – Привезли, бэри!

Разговаривают ещё так, будто одолжение делают.

- Я с Шамилем лично обговорю этот вопрос, - уж без претензий ко мне.

- Эй, друг, - один из главных своей бригады, Газик (так мы его называли между своих) подошёл ко мне, как они любят, по-дружески приобнимая за плечо, наклоняя головой к своей голове, чтобы я напрягал свой слух на их грёбаный полушёпот в стиле крёстного отца. – Машина тут? Тут. Премиум-класса? Премиум-класса. Ну пара царапин, произошла неувязочка, форс-мажорные обстоятельства. Их закрасить – раз плюнуть.

- Да не раз.

- Два раза плюнешь, - он похлопал по моему плечу, ну конечно, они типа чисто сработали. Не хотят никаких замечаний к себе.

Я освободился от его руки.

- В третий раз приходит машина, которую приходится приводить в порядок. За неё много не берут. Навара нет, - без разницы что накидываю вранья. Но и они не знают с какими танцами на бубнах подскакиваю, пока до идеала довожу модель машины, чтобы представить солидному покупателю, не упав перед ним в грязь лицом.

- Слушай, - он снова потянулся ко мне, но я не поддался. Без телячьих нежностей обойдётся. Ему не понравилось моё поведение. – Слушай, друг! Ты думаешь так легко привезти тачку через границу без проблем? Ты это представляешь, как туристическую поездку с гидом, где все пути открыты?

- Я перевозил машины, - нечего мне заливать. И мне бы за подобные царапины на капоте и крыле давно бы яйца отрезали.

- Откуда ты возил и откуда мы, разницу чуешь? Мы рискуем! Времена меняются.

- Я буду говорить с Шамилем.

Газик засмеялся, запрокидывая голову назад. Его двое друзей тоже засмеялись, зверино оглядываясь на нас.

- Какой упёртый русский! – Газик перестал смеяться и резко замахнулся прямо мне в рожу, еле ушёл от удара. Его цепные псы кинулись на Лёху и на Димаса, который ещё по приезду двух тачек надел кастет, постоянно потирая костяшки, пряча защитную железку.

Они совсем уже охренели! Но за последнюю неделю у меня достаточно накопилось злости, чтобы сорваться от всей души и накостылять того, кто сам напросился. Не хочешь по-хорошему, то получай фашист гранату. Не я пришёл к тебе с боем, но я тебя, тварь, отмудохую, что долго будешь вспоминать. Газик не долго продержался под моими ударами, да и не ему идти против меня. Зажрался своим люля-кебабами да шашлыком под коньячок. Меня школа жизни с детства учила быть готовым ко всему. Да и батя держал всегда в тонусе.

- В машину! – Димас и Лёха забивали ногами кавказцев, видимо, рассчитавшие, что мы ещё зелёные, не чета им, стреляным воробьям. Все они были старше нас на лет пять, точно. Может и старше мамонта.

Димас и Лёха не ступили, когда подорвались к пригнанной для нас же ауди из последних моделей. Я завел мотор, и дал по газам, выворачивая руль. Полулысый разъярённый хер, достал пистолет, готовый спустить обойму на меня и моих друзей, но Газик остановил его, оградив от тяжёлых последствий. Верно, не ройте себе яму больше, чем уже выкопали.

- Как вы?

- Охуенно! Так и знал, что будет месиво, - Димас поцеловал окровавленный кастет.

Хоть и отбитый он на голову и не особо далёк умом, но в передрягах выигрывает знатно. Не зря у него мастер спорта по боям без правил, не за просто так наградили.

- Какие же они дебилы! – заржал Лёха, вытирая кровяной след с щеки.

Да, чиркнули его заметно. Что уж скрывать, и у меня около брови что-то саднило. Добрался чуток и до меня Газа, но это так, прелюдия. От меня ему больше досталось подарочков.

- Сейчас едем перекрашивать машину, а затем домой. Сегодня будем отмечать! - можно расслабиться. Я в такой порядок приведу эту ласточку, заказчик и носа не подточит.

Вроде бы и ничего так денёк.

Темы.

Демид. 


Ева. 

3. Ева.

Окна квартиры были открыты настежь, впуская свежий воздух во все комнаты, затхлые безжизненной статичностью. Маруся принесла наш магнитофон из детства, который когда-то был мега крутым в свои года, звуча с балкона почти на весь двор. Из колонок играла «Манула – Полароид».

Мы с сестрой встряхивали всё что можно было вытряхнуть, а больше выкидывали в мусорку, пока папа уехал на работу, полностью доверив нам перезагрузку интерьера. Пыль блестящими блёстками замирала в комнатах, щекоча нос перед тем как чихнуть. Вот мы с Марусей сворачиваем ковры и уносим на помойку. Всё трухлявое выкидываем! Да здравствует минимализм и свободное пространство!

- Эй! – я смеюсь, когда Маруся тянет за край футболки и шутливо бьёт по голове подушкой. Фу, опять пыль! Апчхи! Ну ты сейчас у меня получишь, держи в ответ. Что? Думала, тут только одна подушка? Бой продолжался долго, нам требовалась перезарядка.

Уборку затеяли с раннего утра, выносливо, почти не отвлекаясь, ну если только на игры, продолжали без перерывов до самого вечера. Хорошо, что у нас двушка, а то бы мы сошли с ума.

Июньский ветерок сквозняком ласково касался голых пяток, подлавливая меня и Марусю, убегающих друг от друга, когда принялись брызгаться, сделав из мокрых тряпок невидимые пистолеты.

- Девочки, вам помочь? – как во время дядь Саш, а то сейчас пальцы отпадут!

- Будем очень рады! – высказала Маруся, отпустив на лестницу тумбу, вся обляпанная наклейками из жвачек типа «Turbo» и других, которые покупали в своё время за два рубля. Сначала сопротивлялась его выкидывать, как никак раритет нулевых, но всё-таки Маша уговорила, сказав, что такой же брат тумбы остался в виде шкафа, тоже весь облепленный наклейками. Там коллекция поинтереснее. Разнообразнее.

Через окно подъезда сочился солнечный свет, ребячливо подсматривая сквозь ветви шелестевших берёз. Господи, лето ведь на дворе!

Дядь Саша, сосед с 23 квартиры, махом поднял тумбу, как будто та совсем ничего не весила и спустил на первый этаж, скинув с шумом в мусорный контейнер.

- Ну вы силач! – сразу подчеркнула Маруся, она никогда не скупится на похвалу и приятности.

- А чего это вы одни таскаете? Отец где?

- На работе.

- Вы насовсем? – дядь Саша зажал между зубов сигарету, поджигая её.

- Да, напостоянку, - и в душе поют соловьи, фанфары трезвонят. Мы дома… Никуда больше не уедем!

На детской площадке скрипит карусель, где дети раскручивают вечный двигатель изо всей силы, мелькая яркими одежками, будто частицы в адронном коллайдере. Лиц не разглядеть, только смех. Воробьи чирикают, как всегда заселив гнёздами козырьки подъездов. Баб Тома и баб Тося до сих пор живы, сидят на скамейке, о чём-то болтают, улыбаются. Видимо, в мире произошло что-то хорошее, раз бабули в располагающем настроении. Около дома положили новый асфальт. Удобно. А вот у соседнего дома по-прежнему колдобины. Не повезло. Зато у нас подъезде никто не занимался ремонтом: как было покрашено тёмно-зелёной краской, облупленная в прежних местах, так оно и осталось, только надписи неприличные плотно забелили. Однако, уличные художники никогда не спят и творят 24/7. Душа и личные обиды требует чистосердечного признания, без отлагательств, особенно в сторону дам, которые явно не принимают чьи-то ухаживания. В этот раз выделилась Света и Карина. Видимо, девочки с пятого и третьего этажа повзрослели, раз они в избранных.

Под вечер я и Маруся выдохлись, упав без сил на диван. Квартира блестела чистотой и раздольем.

- Какие мы с тобой умницы, - я протянула пятюню сестре, она вяло хлопнула, сжав мою руку, так и не отпустив.

- Я кажется приросла к дивану… - обе вытянув ноги перед собой, сидели, довольно любуясь проделанной работой.

- Скажи отцу, что старую стенку тоже надо вынести. Они сейчас совсем не в моде.

- Ага… Помыться бы.

- Это точно. У меня на коже толстый слой грязи.

- Фю…

Маруся засмеялась на моё «фю».

- Я первая! – она неожиданно резко подскочила, рванув в ванную.

- Эй! – моя рука скользнула, поймав воздух вместо края майки. – Только не долго!

Победоносный смех Маруси злорадно слышался из закрытой ванной.

- А я отдыхать!

Боже… Какой кайф… В ванной зашумел поток воды, я медленно перевела взгляд на открытый балкон, где горело оранжевое зарево заходившего солнца, пылающим глазом подглядывающее через простыни и полотенца, висевшие, подсыхая. Светлые тени причудливыми формами вычеркивались на полу моей комнаты, которую теперь не узнать. Осталась кровать, стол, шкаф и огромное зеркало во всю стену, расширяя комнату в два раза. Затаились и учебники с художественной литературой, выставленные в четыре башни-близнеца. Для маминой коллекции книг надо будет купить книжный шкаф. Всё перечитаю… На страницах замерли её прикосновения, каждый повторю, прочитав вместе с ней то, что она любила читать.

Да, я счастлива…

Я безгранично счастлива вернуться…

Папа пришёл домой ближе к одиннадцати. Как всегда. Свою традицию ночевать на работе не оставит. После смерти мамы он полностью ушёл в профессию, хоть бы начал с кем встречаться. Вижу же, что ему одному тяжко… Но я ему этим не докучаю, и без меня хватает всего. Может решится когда? Я совсем не против, ведь жизнь продолжается. Надо стараться быть счастливыми...

Мы лежали с Марусей в чистой постели, наполнявшая лёгкие приятным ароматом альпийских гор. Интересно, правда они так пахнут, эти альпийские горы, как слышатся сейчас?

С окна, полностью лишённое занавесок и штор, так как мы всё перестирали, падал свет полумесяца. Тёплый воздух обдувал плечи, к альпийской свежести добавился колорит летней травы, превшая в прохладе сумерек после жаркого дня.

- Завтра пойдём на пирс, там самое крутое место в городе, - прошептала Маруся, прижавшись к моему плечу.

- Вдвоём пойдём?

- Ты что, нет. Я позову Егора, помнишь Ларионова? Он в школе всё за тобой таскался.

- Да не таскался он за мной…

- Таска-ался! Он как узнал, что ты приезжаешь, доставать меня начал ещё больше, чем раньше. Он такой ничего стал, спортом занимается. Лёгкая атлетика. Бегун, в общем.

4. Демид.

Как же я за эти два дня задолбался. Поправить крыло и капот оказалось той ещё ювелирной работой. Немецкие машины требует особого внимания, так просто их не закрасишь из баллончика. Отрихтовал, карбоном прошёлся, отшлифовал, зашпаклевал… Нет, надо дать мозгу отдохнуть. Я сегодня как никак праздную свободу. Последняя тачка пригнана, теперь буду заниматься своим делом, без начальства над головой. И так многое отдал, рискуя собственной жизнью по малолетству, больше не хочу ввязываться в этот криминал, пора работать по чистому. Ну и что, что руки запачканы? У кого они чистые? Ещё Альберт расщедрился, справедливый мужик. Я ведь согласился с этого перегона ни рубля не взять, но всё равно откинул. Проверял, наверное. Он сторонник проверок на вшивость. Не, я никогда не крысил и не брал на понт. Если захотел свободы, то сказал, что её получу.

- Дёмыч! – Димас набухался уже. Да не тянись ко мне обниматься, не тёлка.

- Отвали.

Ух ты, Верона соизволила прийти. Давно мы с ней не виделись, начала с каким-то папиком встречаться, с радаров пропала, сейчас смотрю в свободном статусе. Она всегда возвращается, когда не удовлетворена. Та ещё нимфоманка. Окей, я не против, чтобы ты выжала из меня все соки. Ты хоть как за этим пришла.

– Смотрю, скучаете, - сидят за столиком три ночные фурии, Верона самая впечатляющая. Зря конечно губы сделала, но ладно, я не придирчивый. Мне ведь душа важна, хах. И способности этой широкой души.

- Привет, - смотрит улыбчивыми чёрными глазами, заигрывает, переводя искушённый взгляд на уровень моей ширинки. Ты знаешь что делать, чтобы увидеть всё без прикрас, нечего со мной флиртовать. – Как дела? – ластится, не успев я приземлить свою уставшую задницу за столик в вип-зоне. Круто тут, воздухом можно подышать, а то все лёгкие пылью от краски забиты. Надо очиститься от токсинов. Желательно по полной.

- Мне двойной по три, - официантка тоже ничего. Что-то в последнее время мой вкус переменился от брюнеток к светленьким.

- Ты меня не зли, - Верона сжимает рукой верхнюю часть моего бедра, если бы надавила чуть выше, придушил бы. Она знает это, поэтому осторожна.

- Не тебе меня ревновать. Ты вроде замуж собиралась.

Где Лёха?

- Собиралась и разсобиралась, - Верона отпила дамский коктейль, поморщившись.

- Старый попался, уже не стоит?

- Ой, - ещё сильнее поморщилась. Да, значит дела совсем плохи. С ней припёрлись какие-то две девицы, совсем резиновые. Куда технологии стремятся, скоро и живая баба не нужна будет. Накачают кукольную, а мозг пересадят из живой. Современные тёлки к этому стремятся? Киборги, а выносливости никакой. – Ты то как, с кем сейчас снюхался? Слышала, Кривенская у тебя в фаворитках.

- От неё что ли слышала? – какие ещё фаворитки? Эти бабские разговоры и ревность, избавьте меня от этого.

- Не только от неё.

- Верона, - наклоняюсь к ней, смотря пристально в чёрные глаза, точно такие же чёрные, как гладь озера, на котором мы находимся. – Я не тот, кого ревнуют. И не тот, с кем надеются на отношения. Хочешь провести незабываемую ночь, устрою. А весь мозговынос оставь при себе, или очередному папику, которого захочешь кинуть на бабло, - бабский трёп не собираюсь и не намерен выслушивать. Им только дай волю покомандовать, забудут о демократии, прорвётся беспощадная тирания. Нет уж. Я без каблука живу.

- Козёл ты.

- Не скрываю, - о, мой двойной принесли. Официантка очень даже ничего.

- Здорова, пришёл уже! – наконец-то появился Лёха.

- Здорова. Где тебя носило?

- Да так, поздороваться ходил. Семёныч приехал, на завтра к себе в сауну зовёт, - Лёха уселся около блондинистой барби, заулыбавшаяся ему, отчего проявились две ямочки на щеках. Мило.

- Возьмёшь меня с собой? – Верона зря шанса не теряет.

- Смотря как будешь себя сегодня вести, - я тоже в последнее время стал требовательным. Мне бы что поизощрённее. Запал как-то начал пропадать, огня какого-то не хватает, тупо трахаться тоже оказывается надоедает. Не полагал, что об этом буду думать в двадцать лет.

Я окатил второй шот. Тепло пошло по телу, как и вибрации некоторого возбуждения. Плавная иностранная музыка лилась из колонок, порождая в мозгу порнографические картины в главной роли с Вероной. Хочу её, стерву. Больше чем кого-либо хочу. Она способная.

- Ты бы видела как он шаманит над машиной, профессионал, - что-то там болтает Лёха, пялясь на меня.

Но мой взгляд размяк, особенно после третьего шота. Ни с того ни с сего, моё внимание заострилось на рыжем хвостике какой-то девицы, сидевшая ко мне спиной через три столика. Напротив неё и её подружки два фуфела в рубашках-поло. Девственники чёртовы. Но я чего-то не понял, при чём тут вот эта: в сарафане под белую футболку? Что за долбанная героиня из «Спеши любить»? Да, пришлось мне посмотреть этот грёбаный слезливый фильм, с якобы мега охрененным контекстом. Я лично спешил потрахаться, поэтому еле сдерживался, чтобы не заснуть под эту тягомотину, являющаяся неотъемлемой частью перед завалом той, которой нравился этот фильм. И ведь той девке было двадцать лет, когда я семнадцатилетний глазел с ней мелодраму. Никогда на такое больше не подпишусь. То же мне, романтика. Один раз потрахались и забыли друг о друге во веки веков. Спеши любить мне тоже.

Окей. Что за девица, посмотрим на неё в анфас. Давай, твой фуфел встал, иди с ним. Куда он тебя зовёт, в кусты? Твою мать, не идёшь. Не нравится он тебе, да. Кому такой осёл понравится, правильно. И друга своего забирай, верно. Сейчас договорятся в туалете какой вам добавить расслабон в бокал, и всё, прощай невинность.

Так, поворачивайся. Ну же! Профилем.
Какие-то моментальные флэшбеки прокатили лёгким катком, перед тем как нагрянул бульдозер. Девица встаёт из-за стола, усаживается напротив своей подружки и начинает о чём-то шептаться.

Сука! Сердце глухими ударами начало выламывать грудную клетку.

«- Да, Ледоколов находился в тот вечер по (такому-то такому адресу), при нём были мной обнаружены запрещённые вещества наркотического характера…

- Это неправда! Мой отец не наркоман и никогда не торговал наркотиками!

- Успокойтесь юноша, если Вы будете нарушать тишину в зале, нам придётся Вас вывести.

- Судья, это неправда! Мой отец никогда не толкал наркоту. Это ложь! Этот, сучара, мент, врёт!

- Выведите из зала заседания сына подсудимого».

Это дочь того мента! Чёртова Ева! Они приехали? Вдвоём вернулись?

5. Ева.

На пирсе оказалась красивая атмосфера. Егор и Андрей простые ребята, с которыми я чувствовала себя вполне в своей тарелке, хотя предполагала, что буду зажатой. Значит, не всё потеряно. А может мне просто абсолютно безразличен Егор. И к чему его благополучная семья, спорт, хорошие манеры, если с первой встречи никак не затронул. Может поэтому и в школе не обращала на него внимания?

Половина вечера прошла успешно, но в какой-то момент мне стало скучно, а затем резко как-то не по себе. Хорошо, что Егор и Андрей вышли. Пересяду-ка.

- Марусь, мне кажется, меня тошнит… - и озноб какой-то, всё-таки на водной местности находимся. Да и что-то я коктейль выпила, хотя вообще не пью. Не пила, так лучше и не браться. В животе мутит, но как-то странно. Будто, как на экзамене. Странное волнение.

- Бли-ин, ну ты чего! Скоро Родион начнёт выступать, я отсюда никуда не уйду, пока он не споёт!

Дела плохи, я-то не могу здесь больше находиться. Так, Егор возвращается.

- Может прогуляемся? – отличное предложение!

- Если хотите, прогуляйтесь, а мы с Дроном тут посидим, да? – и подмигивает ему, будто он поплетётся за нами.

- Да вообще без "б".

- Отлично, тогда, идём, Ева.

Иду и с великим удовольствием. Мне надо разогнать то ли дурацкий коктейль, то ли акклиматизация какая. Мутное дело.

- Как-то немного не по себе, - что за напасть?

- Тебе плохо? – Егор слегка наклоняется, всматриваясь в моё лицо.

- Немножко душно. Поэтому, хорошо бы прогуляться… - я с тобой не уединиться хочу, даже не думай. Не знаю, не хочу, чтобы он так думал.

- Здесь есть парк, сосновый.

Я невольно засмеялась, сама не пойму отчего. Просто странные сведения, что ли. И зачем говорить об этом? Опять куча вопросов… Глупых несуразных вопросов…

- Я имею ввиду, там кислород, а не что-то другое…

- Я ни о чём таком не подумала.

- Ладно, а то мало ли… Я ещё так ляпнул, ха-ха, не подумав.

Всё, Егор, прекращай. Мы шагали молча около минуты, заминая неловкость.

- Ну и как, понравилось жить в Петербурге?

- Мы не в самом Питере жили. Окрестность. Но да, там красиво. Эпохально…

- Я тоже хотел этим летом поехать в Питер, давай вместе?

- Я там всё видела… - ой, теперь я высказала, не подумав.

- Прям всё?

- Самое важное, да…

- Тогда давай в Москву? Ты в Москве была?

- Нет… Но ты же в Питер хочешь…

- Да какая разница Питер или Москва. Главное не куда, а с кем. Сначала одну столицу посмотрю, затем другую. Впереди столько всего, на все Петербурги хватит.

Мы спустились по лестнице, уводившая к набережной соснового бора. Тут тихо, две парочки, а дальше пустота, состоящая из выложенной дорожки, освещённая фонарями в изгибе вопросительных знаков. Мне не хотелось идти в глубь парка, но почему-то шла. Егор со мной что-то сделает? Но вроде расположение безопасное, вот парк, тут лестница, а там сразу пирс с кучей народа. Хотя, о чём я? В папиной работе столько случаев было, когда в оживлённой толпе беспредельничали хуже, чем на безлюдной территории.

Ладно, какой-то интуитивный писк сквозил, что всё не так страшно. Ложная паника.

- Постоим у озера, подышим… - не пойду дальше.

Уточки медленно плавают, разрезая водную гладь. Чем не романтика?

- Значит ты окончательно вернулась? – Егор спиной оперся на перекладину забора, когда я вцепилась в стальные прутья, остужая разгорячённые ладошки. Смотрит на меня. Неужели из-за него так волнуюсь? Но вот смотрю на него, безразличен.

- Ага…

- У меня послезавтра соревнования, придёшь за меня поболеть? – он уже не знает за что уцепиться. Я совсем ему не помогаю в сближении со мной.

- Папа хотел поехать на дачу. Нам там нужно разобрать много всего, - папа думает, что там лучше всего жить летом. Тишина, никаких алкоголиков и моих вылазок типа пирса. Да я и сама хочу побыть в спокойствии, на природе. Посадить какие-нибудь цветочки, наблюдать как они будут из крохотного семечка превращаться в полноценный цветок…

- Я могу вам помочь.

- У тебя же соревнования.

- Один день всего. А потом я свободен, да и экзамен последний в субботу сдаю. Но там автоматом, преподша на меня запала. Не хвалюсь, не подумай. Я хотел сказать, что проблем никаких. В общем, могу помочь без проблем.

- Я поговорю с папой… - мои горячие ладони внезапно похолодели. Озноб, словно голая вышла на середину замёрзшего озера, куда через секунду кану в прорубь.

- Вечер добрый, - голос сзади, по спине мурашки.

Егор выпрямился, на его лице читалось напряжение. Я обернулась, напротив нас стояли две тёмные фигуры. Один здоровый как бык, как раз такие и пугают больше всего, одетый в светлую рубашку под классические брюки и дорогущие туфли. Другой в белой футболке и чёрных джинсах под кроссовки, из-под правого подвёрнутого рукава виднелась часть татуировки. Не смогла разглядеть и сформировать до конца целостную картину. Первые признаки фоторобота составила. Ещё у обоих громоздкие часы: у быка золотые, у второго из чёрного металла.

- Здорова, - высказал Егор.

- А почему она не здоровается? – смотрит на меня с ухмылкой бык, просканировав с головы до ног.

- Здравствуйте… - еле-еле выговорила.

- Какие манеры, - впервые заговорил второй, который молчал и смотрел на меня с очень раздражённым видом. Обдолбан что ли? Реакция не совсем нормальная… Мне бы конечно было бы хорошо рассмотреть его лицо, но я боюсь и избегаю с ним контакта, чувствуя всем телом тяжёлый взгляд. Глупо, очень глупо. Знаю! У страха глаза велики, вот они у меня и увеличились, что не пересилить.

- Гуляем, молодежь? – бык ухмыляется, отодвигая Егора в сторону, тот не может сопротивляться. – Девушка у тебя милая, она мне и моему другу понравилась.

- Вообще-то мы вместе…

- Теперь будете порознь, давай иди пока можешь.

Что происходит? Что это всё значит? Я ни разу не оказывалась в подобных ситуациях, хоть меня папа всему обучал, но представить и оказаться в чрезвычайной ситуации – две разные стихии.

6. Демид.

Я её уничтожу!

Стерва!

Вода охлаждает глаза, постепенно могу что-то видеть, но смазано. Не подумал, что она осмелится такой выпад сделать. Ну а чего ещё ожидать от дочери мента? Всё, ей крышка!

- Ты руки начал распускать что ли? – Лёха стоит рядом, ржёт ещё.

- Да ни хера. Сказал, что отдеру её раком в лесу, а она не обделалась, не стала умолять о пощаде, как рассчитывал, - так даже интереснее!

- А её пацан обосрался, я его догнал около ресторана. Сказал ему, чтобы уезжал пока жив и если кому-то нашестерит, то кишку пущу. Прикол, рванул к таксистам, сверкая пятками.

- Ссыкло…

- Думаешь, она бате не расскажет о том, что произошло?

- Эта овца даже не узнала меня. Всё что намелет, клевета. Не хер шататься по барам, пусть дома сидит.

Глаза режет! Красные, как у Циклопа из людей Икс. Кажется, я ими и прожигать могу, но только действует болезненно пока на мне. Злой, как Цербер. И не потрахаюсь сегодня. Ладно, есть у меня теперь одна должница. Отработает!

- Ты чо, куда?

- С батей надо увидеться, кое-что обговорить.

- Реально мстить будете?

- А ты бы это оставил так? Мой отец ни за что три года отмотал! Я доберусь до этого мента всеми путями!

- Ты свисти, если что.

- Ага, ладно, бывай. С Вероной я потом сам обговорю.

Не до них мне сейчас! Срочно надо к отцу ехать.

Заказал такси. Помчали. В венах бурлила кровь от алкоголя и от ярости. Перед глазами мелькают глаза перепуганной овцы, побелела как снег, когда взял её за лицо. Думал, что шмякнется в обморок. Реально, представлял, что начнёт умолять и просить, чтобы отпустил её. Ни разу не высказала ничего подобного, только ныла. И то скупо, неправдоподобно. Крепкий орешек что ли? Расколю! Не моя политика, а какого они хотят отношения к себе? Меня тоже по-первой пиздили в детдоме не спрашивая как я на это отреагирую. Она чем лучше? Тем, что родилась дочерью мента? Спорный момент. Что за привилегии у неё для того, чтобы дальше жила спокойно и припеваючи? Жизнь несправедлива ко всем, дочь мента не исключение. Её несправедливость заключается в моём лице, как когда-то лицо её бати, решивший наши судьбы. Это он своими руками подвёл и поставил под обстрел свою дочь, как объект отмщения. Нечего брать на себя ответственность, за которую не сможешь разгрести. Последствия – они и есть возмездие! Берегитесь последствий!

Отстегнув таксисту его плату, вышел в тихий район, где мой отец осел, как паук, сплётший удобную паутину. После тюряги он отошёл от всех дел, типа мирный гражданский. Не знаю сломали его, либо реально устал. Он не особо со мной откровенничает.

- Чего так поздно? – ворчит, стареет.

- Сколин вернулся в город, - прям сразу ему с порога.

- И? – не такую реакцию я ожидал услышать.

- В смысле «и»? Сколин, мент вернулся!

- Я слышал, - батя садится в кресло, продолжая смотреть телек, чёрно-белый. Сколько раз предлагал ему купить нормальную плазму. Нет, совок его тема. Недавно перешёл с радиоприёмника на телек, который хрен знает где откопал. Вся квартира пропитана 90-ми. Так и кажется, что откуда-то выйдет Кипелов, пропевая "Я свободен".

- И ты так спокойно реагируешь, что мужик, который посадил тебя, вернулся, а ты будешь дальше сидеть в своей норе?

- Не лезь туда, чего не знаешь.

- Что? – он издевается что ли! – Ну расскажи!

- Я свой срок отсидел, на нары больше не вернусь. Сколина оставь в покое. Не суйся! – ух ты, впервые повысил голос.

- Друга подставлять не хочешь? – даже не буду скрывать своей усмешки. – А вот он что-то не задумывался о дружбе, когда тебя в тюрягу скинул. Про моё личное заключение промолчу. Не столь значительный факт, - а сам чуть ли не дрожу от гнева.

- Тебе есть что ещё сказать?

Батя уже не тот. Я не против его честной жизни, но я против того, чтобы так просто отпустить Сколина, предоставив ему все лавры.

- Всё высказал! – пошёл я отсюда, не о чем нам разговаривать. Не того я ожидал.

- Демид.

Я остановился у порога.

- Узнаю, что Сколину подлишь, хребет переломаю.

- Не тому человеку угрожаешь. Да и представляешь ли ты какую-либо угрозу? – с этим я вышел из квартиры отца.

Ладно, зуб за зуб не вышел, будет глаз за глаз. Только я и Ева. Сколина оставим в стороне, пусть наблюдает.

7. Ева.

- Никаких больше гулянок! – отец в бешенстве и в страхе за меня. – Ну хотя бы что-то отличительное помнишь?

- Ничего... – как отрезало, ни лица, даже одежду и то еле припоминаю.

- Машка, ты что видела?

- Я вообще не видела этих парней…

Маруся вообще ни на кого не смотрела, потому что Родион выступал. А Егор… Они его запугали. Когда мы ему позвонили, он сказал, что не знает о чём речь. Трус!

- Он был пьян, - даже смутно вспоминаю, что говорил. Только одно отчётливо «в лесу. раком. ободранные коленки», потому что сознание буравило страшными картинками, которые мне прогнозировали.

- Как искать то, не знаю что? Завтра же утром едем на дачу и оттуда ни ногой до самого учебного года! – отец захлопывает дверь моей комнаты. Да, сейчас он вспыльчив, но потом отойдёт и теперь ему не даст покоя эта ситуация. Что же я натворила… Не хотела ведь идти на этот чёртов пирс…

- Эй, не плачь… - Маша успокаивает меня, поглаживая по голове, когда улеглась на её бёдра. В голове мельтешат обрывки события, которое будто бы было и не было.

- Я испортила тебе вечер… Извини, - она ведь так жаждала послушать Родиона.

- Кажется, это я всё испортила. Ты ведь не хотела идти, - Маша добрая душа. Она правда сожалеет, что так вышло.

- Теперь ты совсем никуда не выйдешь…

- Поехали со мной на дачу?

- Ева… Ты же знаешь, что Родион тут… Я буду к тебе приезжать и иногда тебя красть, совсем незаметно, пока твой папа на работе.

- А если он узнает?

- Мы днём будем выбираться. Днём то не опасно.

- Наверное… - я приобняла бёдра сестры, потихоньку успокаиваясь.

- Страшно было? – внезапно прошептала Маша.

- Страшно… Как подумала, что изнасилует меня, так совсем чуть сознание не потеряла. Оказалось, инстинкт самосохранения не выдумка. Страшно было, а действовала, понимая, уж лучше с потерей сознания потерпеть, чем потом сойти с ума от подобного. Маша… Мы такие хрупкие, оказывается… Вот так не соберись с собой, ударят и всё… - боже, как же жутко…

- Не такие и хрупкие, как видишь.

- А если бы не баллончик, вот что я смогла бы ему сделать? Знаешь какой он здоровый. В три раза больше меня. Как вообще потом с этим жить?

- Ну перестань, он ничего тебе не сделал… Тише… - Маша успокаивающе поглаживала по моим волосам, я так и заснула, не помнив себя.

Снились страшные сны. Какой-то тёмный демон гнался за мной, постоянно почти захватывая в свои длинные руки, но я как-то ускользала. Бегу сквозь лес, ветки бьют по лицу. Бегу, и обрыв… Почти упала, но вовремя остановилась, попятившись назад. А куда отступать? Сзади он. Демон! Оборачиваюсь, стоит, как какая-то тень, постоянно меняющая очертания.

«Не помнишь меня?»

Откуда я должна тебя помнить, если даже не знаю кто ты! Тень делает шаг ко мне, второй шаг, когда пячусь назад. Лучше в пропасть, чем быть пойманной им.

«Тебе не убежать», шепчет ехидно, довольный, что я в тупике.

Ты прав. Мне не убежать, но не от тебя.

Шаг в пропасть, лечу, закрыв глаза.

«Никуда тебе от меня не деться», мой позвоночник хрустит, когда огромная чёрная рука обхватывает тело и поднимает вверх, предотвратив полёт в неизвестность.

Отпусти! Отпусти меня нечисть! "Отче наш, Иже еси на небеси!"

Демон гогочет, затягивая свою руку к обрыву вместе со мной.

«Твой Отче мне сам тебя доверил!»

Просыпаюсь в поту и с сумасшедшей аритмией. Что за ужас? В комнате темно, на часах только два ночи. Я спала всего лишь час? Господи… Падаю на подушки. Рядом спит Маша, успокаивает хоть это… Вся дрожу… На запястье жжёт прикосновение от того чокнутого, снова хочется плакать… Почему это произошло именно со мной? Пожалуйста, пусть будет так, что меня он перепутал с кем-то… Да что ж такое! Не хочу, чтобы другая девушка от него пострадала, раз перепутал… А если нет… То, где я ему перешла дорогу? Я всегда была тихой и смирной девочкой… Что бы я могла такого сделать?..

Внезапная мысль ударила мне в голову, отчего даже потолок закружился.

Это было пять лет назад. Я шла со школы, был мой последний учебный день перед отъездом.

«- Далеко собралась? – кто-то меня сильно потянул назад за рюкзак, чуть не упала.

- Ты чего… - напротив меня стоял Демид, крепко ухватившись за мой рюкзак.

Он всегда меня пугал, сколько раз виделась с ним. Он был какой-то грубый, резкий и общался с пацанами из неблагополучных семей. Часто хулиганил и дрался. Всё время по школе ходил с разбитыми кулаками и каким-нибудь синяком на лице. Я была с ним знакома, потому что сначала в детстве общались, так как наши родители дружили, а затем мы стали реже видеться, но учились в одной школе. Демид старше на один класс.

- Ходи аккуратнее, с этого дня я лично превращу твою жизнь в ад!»

В свои четырнадцать лет я не поняла почему он так высказался, спустя долгое время узнала, что мой папа посадил его отца. Когда он мне пригрозил, судебное дело только завели. Он был в курсе, а я то нет.

И что же, этим вечером это он объявился? Но тот худенький подросток с постоянным от толстовки капюшоном на голове не был похож на того, кого я не разглядела… Да, именно... Не разглядела…

Нет, не буду рассказывать папе о своей догадке. Что если это совсем не так?

Демид…

Столько времени прошло… Да и как он может мне мстить, если его отец был виноват, а мой исполнял то, что должен? Но он же другой… Он рос по иным правилам… Откуда мне знать, как всё решается по законам улиц и вот таких парней, у которых отцы преступники? Мой папа ведь из-за этого перестал с его отцом общаться. Мы-то при чём, что они выбрали путь против закона, а не другой, как например мой папа...

Нет, это не может быть Демид. Он должен был стать лучше, а не пойти по стопам отца. Нет, не хочу об этом думать.

Завтра поедем на дачу и всё. Обо всём забуду, как страшный сон.

8. Демид.

С такой харей в виде флага Монако: красный верх, белый низ, никуда не сунусь. Отлежусь в своём доме. Обмозгую дальнейший план войны. Всё никак не могу понять, что отец поджал хвост, боясь снова решётки. Кто его посадит? Я же не убить этого мента хочу, может тоже подброшу наркоты, как он провернул с моим батей. Ладно, монашку я вряд ли трахну, сразу отпадает, такое дерьмо моя совесть не осилит. Но запугать запугаю, что шарахаться будет от каждого дуновения. Бдительнее станет.

Заснул я к часам трём ночи. Сначала мне снилась Верона, очень слаженно действовала, но потом весь кайф обломала монашка. Я побежал за ней, схватил и правда был готов вставить ей без всех прелюдий. Даже во сне, где не чувствовалась грань иллюзии, у меня сорвало башню от ярости, что отодрал бы её без зазрения совести. Никогда в жизни не брал девушку силой. Пару раз были муторные, та самая со «Спеши любить» и ещё одна, выделывалась что-то, цену набивала, а потом бегала, как щенок в итоге. Еле отвязался. Но чтоб силой, нет. Я никогда не был склонен на подобную низость. В тюряге из насильников делают петушар. Эта путёвка не для меня, как в первом, так и во втором раскладе.

Спал я неважно, от чего проснулся где-то к обеду, из-за шума напротив.

Побитые стёкла. Знакомый женский голос. И мужской.

Что за хрень?

Аккуратно приоткрыв шторку окна мансарды, снова озверел и до жути обрадовался одновременно.

Напротив дома, землю которого я специально выкупил по соседству с дачей Сколина, чтобы наверняка застать его, когда тот вернётся, стояли две девушки и сам Сколин. Ни разу не изменился, поздоровел только, как Лёха - боров. Осматривают урон своей дачи. Да, это я выбил вам все стёкла к херам. Юный был, вспыльчивый. Да и сейчас бы повторил то же самое.

Значит приехали вместе. То, что надо. Я вас встречу как полагается.

На ловца и зверь бежит. Что ж, зверёныш, придётся тебе расплатиться за отстрел твоего бати. Ведь ничего нет хуже, когда обижают любимую дочку.

9. Ева.

Приехали мы на дачу в часу десятом. Я особо и не помню её, потому что папа купил участок с домом за год до смерти мамы. Мы построили дом, облюбовали небольшое поместье, соток десять отвели под мини-огород и палисадник. Так, чисто отдыхать. Дом, небольшой пристрой, типа летней кухни, гараж для отцовской машины, под единственной яблоней беседка, обвитая плющом. По сути всё. Дача новая, даже мебелью не обставлена. Ведь в тот год мама заболела, там не до участка стало.

- Теремочек-теремок, - пропела Маруся, выпорхая из машины. Мы теперь с ней неразлучны, ну а что нам теряться? К тому же её мама три года назад вышла второй раз замуж, поэтому Маша в основном представлена самой себе. Она сильно ждала моего приезда, да и мне без неё тяжко жилось. Моя сестра – моя лучшая подруга.

- Что это? – не успели войти на заросший бурьяном двор, как увидела у нашего теремка выбитые окна. При чём все. – Кто это сделал? Какой ужас!

- Местные хулиганы наверное. Дом сколько без присмотра стоял.

Стало очень грустно. Здесь убираться ещё больше, чем в квартире. Обидно как, что именно наш дом стал объектом для вандалов. Ладно хоть шприцы нигде не валялись и бутылки с презервативами. Не совсем надругались над участком.

- Закажем окна, не зря мы с тобой копили пять лет, - папа тяжело вздыхает, направляясь в гараж. Наклонился, выудил ключ из-под кирпичика. Серьёзно? Лучшая конспирация по твоему мнению, пап?

Замок заржавел, но открылся.

- У тебя что, машина здесь осталась?

В гараже стоит какая-то машина, покрытая тентом. Не помню, чтобы у папы была другая машина кроме той, которая имеется сейчас. Он вроде её не менял за пять лет. Качественная же.

- Да это так, сосед загнал, и забыл видимо. Вот и стоит теперь, - папа отреагировал, словно сам внезапно вспомнил о ней ненароком. – Сюда свой нос не суйте, нечего вам тут делать, столбняк ещё подхватите, ржавчины много. Займусь на выходных гаражом, - и закрыл опять на замок, спрятав ключ в кармане.

- Давай её продадим?

- Не моя, чтобы продавать.

- А с другом твоим что?

- Всё нормально. Давайте, веники в руки и соберём мусор. У нас с вами работы немерено. Мебель будем заказывать, мы теперь на постоянку сюда переезжаем. Тебе, кстати, отсюда и до универа недалеко. Квартиру может продадим?

- Как продадим? – пап, ты чего?

- Да у меня как-то душа к ней не лежит.

- Оставь её мне, ты что? Я не хочу её продавать.

- Раз твоя воля такая, то перепишем на тебя, а я лично тут. На природе обоснуюсь.

Под звуки «Макс Корж – Небо поможет нам», я и Маруся, принялись убирать разбитые стёкла. Папа с нами. Он вообще сделал львиную долю: скосил всю траву, вырвал каждый сорняк с корнем, отчего участок превратился в чистое поле, так и манящее облюбовать цветами и овощами. Но, середина июня, посажу какие-нибудь цветы, которые порадуют к осени. Бархатцы там, что ещё? Надо будет почитать о быстро созревающих соцветиях, чтобы не опрофаниться.

К вечеру мы расчистили всю территорию. Папа договорился об установке новых окон. Уехали со спокойной душой. На следующий день выбирали мебель для дачи. Старенький временный холодильник выкинули. Остальное тоже, что было перевезено с квартиры, ещё тогда, шесть лет назад. Всему новому быть! Поработали малярами, освежив стены, которые где-то отсырели от дождей и снега, ведь окна совсем не защищали дом от непогоды. Второй день слизнуло тоже, будто того и не было, только ощутимая усталость во всём теле. На третий день, когда устанавливали окна, мы приехали на дачу с папой вдвоём. Маша отправилась в кафешку, где выступал Родион. Папа меня никуда не отпустил, хоть и просилась старательно, чтобы Машу поддержать. Всё равно, когда такие волнительные моменты имеют место быть, легче держаться с подругой, чем одной. Но, се ля ви. Маша понимала моё положение.

Я подмела пол от пыли и стружки новых вставленных окон, затем всё вымыла. Папа отъехал в строительный магазин, чтобы проследить как распорядятся с нашим диваном, кроватью, кухонным гарнитуром и стульями со столом. На завтра обещали привезти холодильник с двумя шкафами и зеркалами. Фазенда-то небольшая: огромная гостиная, спальная и кухня с ванной и санузлом. Ну и за верандой – летник, где я полностью заведала обустроить комнату под свой вкус. Кровать и шкаф скоро прибудут, а занавески с тюлем, постельным бельём уже куплены для всего дома. Их только достать из пакетов, где они уже постираны и отглажены.

Я вышла во двор, выливая грязную воду от вымытых полов, впервые заметив парня, появившегося из соседнего двора. Наши ворота были распахнуты настежь, ведь должна была прибыть газелька доставки. Я так и замерла с ведром в руках, наблюдая за высокой подкаченной стройной фигурой соседа в шлеме на голове, уверенно шагавший в тёмно-синей футболке под спецназовские чёрные брюки с карманами, распространённые в простонародье как джоггеры. Когда я его увидела, он смахнул защитное стекло шлема вниз, не дав возможности рассмотреть лицо. Таинственный незнакомец выкатил мотоцикл, не знаю что за модель, но выглядел чертовски изящным, как с журналов. Какой-то ниндзя-трансформер на вид. Парень закрыл гараж, и укатил вдоль улицы, заурчав будто рыком пантеры мотором мотоцикла. Надо же… Третий день тут, а впервые встретились только сегодня. Кто такой? Сколько раз выходила, мысленно ловила себя, что думаю об этом незнакомце, поджидая его возвращения. Скорее бы переехать окончательно на дачу, чаще бы виделись. Домик у него такой милый, в два этажа. Ничего не посажено, только газон, гараж большой, высокий забор. Спрятался надёжно. Любопытно…

С ремонтом и обживанием дачи я как-то совсем забыла о происшествии на пирсе, иногда что-то ночью снилось, но на утро забывала. В общем, я снова вписалась в привычный рацион, настроившись на новый виток развития моей жизни.

Я проснулась в часов десять, папа уже укатил на работу, оставив записку на холодильнике, что в одиннадцать привезут телевизор в гостиную и вместе с ним прибудут светильники.