Моя маленькая Моо

Пролог

Ее звали Моо. В общем, это было ее не настоящее имя, а что-то типа псевдонима. То, что было дано от рождения, девушке не нравилось. «Звучит слишком смазливо» - говорила она. Да и не только имя ей не нравилось. 

Каждый день, смотря на себя в зеркало, Моо двусторонне оглядывала себя. Первое ее видение было, как ни странно, положительное – невысокая, даже низенькая, анорексичного телосложения девушка, с тонкими руками, острым подбородком и черными, как ночь, глазами. Рыжие волосы были острижены ассиметрично. Такая прическа открывала одно ухо, в котором стоял тоннель, примерно на восемнадцать миллиметров. Она очень долго работала над собой, что бы согнать лишнюю массу. И при росте 150, ее вес составлял всего 26 килограмм. Даже мать Моо тут была бессильна, слишком желанно было для девушки быть «бабочкой». 

Но внешности своей полностью, она не могла радоваться. Эти вечные синяки под глазами из-за недосыпа от учебы и интернета. Линии на лбу, когда она хмурилась. Нос, который она почему-то считала широким. Родинки на лице, которые я ни когда не могла сосчитать… 

Моо считала, что, такая как она, не может интересовать ни кого. Меня всегда удивляло, что она не видит на улицах заинтересованных взглядов прохожих. 

В свои юные пятнадцать лет, она была очень сильной и разносторонней личностью – играла на скрипке, писала картины. Создавала стихи и рассказы. В школе – полностью отдавала себя учебе и считалась одной из лучших учениц в классе. Просто – идеальный ребенок для родителей. Точнее – только для матери. Своего отца Моо ни когда не знала, а доставать расспросами мать, было бесполезно – все равно та молчала, как девушка пыталась начать подобный разговор. 

Мы познакомились летом, в местном парке у озера. Она сидела под тенью большого дуба и читала книгу. Кажется, это была Джейн Остин – «гордость и предубеждение». Да. Точно. 

Я подошла неожиданно для нас обоих, молча и с недоумением смотрела на огненную девушку, которая заняла мое обычно излюбленное место. Та серьезно глянула на меня и, вновь обратилась к чтению. Тут, мне бы стоило развернуться и уйти, но я продолжала стоять, разглядывая незнакомку. На ней была клетчатая рубаха и шорты. Расшнурованные кеды стояли в сторонке. А на тонких ножках, чуть выше колена, было несколько ровных свежих порезов. 

Видимо, девушку стало раздражать мое такое молчаливое внимание, что она вновь подняла на меня свои черные глаза и, немного устало, спросила: 

- Что? 

Я растерялась… Не в моем стиле так себя вести. Почему я не ушла сразу? Я до сих пор не понимаю. 

- Было очень плохо? – я кивнула на следы на ногах. 

Такого вопроса она явно не ожидала и, опустив книгу, сама с удивлением начала разглядывать свои шрамы. А потом… Потом она разревелась… 

Не подумав, как это будет выглядеть с моей стороны, и что я совершенно чужой человек для этой девушки, но я опустилась рядом с ней на колени и обняла. Так мы и сидели, пока Моо не успокоилась. 

С этого дня, мы стали общаться каждый день. 

Часть 1

Не знаю, что именно нас сблизило, то ли вечные ночные разговоры в интернете, то ли то, разница в возрасте, что давала нам больше возможности учиться друг у друга новому, но это произошло. Кажется, я ни кого и ни когда не слушала с таким интересом, как Моо. Ее вечные переживания по поводу ее характера, меня забавляли. Не скажу, что мне нравились некоторые ее поступки, о которых она рассказывала, но я ее понимала. Она говорила слово «нет» очень часто… Ее злило или огорчало практически все, но так же, это «практически все» ее безумно радовало. Для того, что б у нее было больше поводов для радости, я стала меняться. Например, мое пристрастие к алкоголю. Тут я все понимаю… Да и многие поймут. Кому понравится, когда ты пытаешься в три часа ночи объясниться, почему ты пьян, где ты вообще находишься и для чего строишь очередные бредовые планы на жизнь, которые не собираешься воплощать? Никому. Поэтому, я перестала злоупотреблять. 

О сигаретах она не знает, так как это произошло совсем недавно. Мы в очередной раз поругались из-за ее обмана. Не стану уточнять, что именно это было, ведь сейчас это уже не важно, и я простила Моо. Я искала причину того ее поступка в себе. Два дня апатии, слез и желания навредить себе хоть как-нибудь, переросло в эту маленькую зависимость. Но скоро, скоро я все это брошу. Я пообещала себе. 

Третьим моим изменение стало желание похудеть. Я не хотела становиться быть похожей на нее или что-то в этом роде. Просто, когда рядом с тобой находится человек, чье тело и душа истощены и по-своему прекрасны, стараешься сделать и себя лучше. 

Я вся превратилась в заботу. Боже. Как я испугалась, когда Моо первый раз при мне потеряла сознание... Я успела ее поймать, но минуты три не могла привести ее в чувство. Что-то сжалось в моей груди, когда она открыла свои большие глаза, совершенно не понимая, что происходит. Она долго не признавалась в чем дело. Хотя, было не трудно догадаться. Ведь я ни разу не видела, что бы она ела! Хрупкая. Нежная. Тонкая. Она ревела, когда я практически на руках принесла ее в кафе и заставила выпить огромный молочный коктейль. 

- Хотя бы это… Моо… - я знаю, что ее мучили невыносимые боли, которые она заглушала горсткой таблеток, давясь молочной водой. 

А потом… Оказалось, что ее органы уже очень давно дают сбой. Что эта коробочка с запасом таблеток неспроста. Сердце. Печень. Желудок. Судороги. Постоянный озноб. Я делала все, что бы это прекратилось. Вечерние прогулки перед сном, легкие упражнения и правильный рацион сделали свое дело. Вес с двадцати шести, медленно стал расти. В ее глазах я видела смущение, когда после набора всего триста грамм, я прыгала от радости. Глупая девчонка даже не понимала, как она мне дорога… Но она старалась. Для меня это было, наверное, важней, чем для нее самой. Я хвалила ее за каждый съеденный кусочек. За каждый глоток кофе с сахаром. И она была благодарна… К сожалению, ушли только судороги. Остальное осталось не излечимым. Но ей, правда, было намного лучше. 

Смеясь (как же я люблю ее звонкий смех!), она рассказывала, что мать решила, что это чудо. Или, что она влюбилась и старается для парня. Я смеялась вместе с ней, но отчего-то мне было грустно… Так прошли два месяца нашей дружбы. А потом. Потом что-то пошло не так…