Моя (не) Фиктивная Жена

 Пролог. Ольга

Щемит в душе тоска,

Мне растерзала душу.

Так хочется кричать

Излить всю боль наружу.

Что сделать нужно мне?

Чтоб резко полегчало?

Не думать о мечте?

Начать всю жизнь сначала?

Ответов не найти,

Как излечить мне душу.

Кричи, хоть не кричи,

Не выйдет боль наружу.

Автор стихов: Ирина Красикова

Прошло уже больше трёх лет, а я до сих пор вздрагиваю от любого резкого звука. Каждая ночь для меня – испытание, ведь стоит только заснуть я вижу… его. Как на повторе, снова и снова возвращаюсь в тот роковой день.

Словно наяву перед глазами встаёт одна и та же картина:

Говоря с кем-то по телефону, Авдеев выходит из офиса и идет в сторону машины. Понимаю, что если он уедет, то я не успею его предупредить.

Срываюсь на бег.

Кричу его имя, но он не слышит. Я ещё слишком далеко. На другой стороне улицы.

Спотыкаюсь. Падаю, проехавшись вперёд на четырех конечностях по асфальтированному покрытию, сбивая в кровь кожу.

К черту боль! У меня нет ни одной лишней секунды. Поднимаюсь и бегу что есть мочи.

Костя подходит к своему Гелику. Дёргает на себя дверную ручку, открывая водительскую дверь.

– Ко-о-остя! – кричу так громко, что горло начинает саднить.

В этот раз муж оборачивается. Наши взгляды встречаются. Чувствую облегчение от осознания, что я всё-таки успела. Костя смотрит с удивлением и неверием. Одними губами произносит моё имя и … раздаётся взрыв!!!

Просыпаюсь от собственного крика с мыслью: Если бы я только успела.

Сердце колотится как заполошное. На лбу холодная испарина. Кажется, до сих пор чувствую на языке этот сладковатый, тошнотворный привкус гари и отвратительный запах жжёной резины, от которого фантомно сводит легкие.

Каждый раз я задаюсь вопросом: Чтобы бы было, будь в моём запасе всего лишь одна минута? Спасла бы я его? Или мы погибли бы вместе? Скорее всего второе, но это лучше, чем жить без него.

Меня знобит, но я всё равно заставляю себя встать с кровати и открыть настежь окно. Холодный морской воздух холодит кожу, и я покрываюсь мурашками. Закрываю глаза, вспоминая как правильно дышать: Вдох. Пауза. Считаю до четырёх. Выдох. Считаю до четырёх, и так до тех пор, пока сердцебиение не приходит в норму.

Бесконечные панические атаки стали спутниками моей жизни. День ото дня учусь с ними бороться и не всегда выходит. Хорошо, что большинство из них случаются по ночам, и не приходится объяснять окружающим, отчего они у меня. Да и разве в это кто-нибудь поверит? Вся моя прежняя жизнь звучит как дерьмовый сценарий малобюджетной драмы.

Ещё несколько лет назад я звалась «Золотой молодежью». У меня было всё, что только можно пожелать, а сейчас… Кручусь между столами с подносом, обслуживая других. Терплю пошлые шуточки и сальные взгляды посетителей бара. Мило им улыбаюсь в надежде, что те оставят побольше чаевых, и мне не придётся брать дополнительные смены, чтобы рассчитаться за съёмное жильё. А всё из-за него, из-за треклятого АИСТа.

Боже, как я его ненавижу!

Ненавижу, каждой клеточкой своего тела. Он отнял у меня всё! Всех моих родных: деда, обоих родителей, но самое главное – Костю. Отца моего ребёнка и человека, которого я любила… люблю, больше всего на свете.

Да будь проклят этот АИСТ вместе с Голщиным!

Мне не нужны ни их деньги, ни акции. Из-за них они убили моего мужа, но я не позволю этим алчным тварям добраться и до моего сына.

***

Пистолет ложится в руку как влитой. Чувствую его приятную тяжесть. Снимаю затвор, прицеливаюсь и стреляю по мишеням. Звук выстрела заполняет пространство вокруг и отзывается в груди болезненным толчком.

Пули пробивают воздух, и я наблюдаю, как они точно попадают в цель, оставляя на мишени чёрные дыры. Знаю, что должен сохранять спокойствие и концентрацию, но это не так-то просто, ведь вместо мишеней я всегда представляю лица своих врагов. Алчных тварей, что отняли у меня всё, лишив единственного ценного, что у меня было. Но ничего. Придет день, и я заставлю их умыться собственной кровью.

Делаю паузу, чтобы сосредоточиться. Чувствую, как адреналин растекается по венам, наполняя мускулы энергией. Прежде, чем вновь нажать на курок, на миг прикрываю глаза, выравнивая дыхание, а уже потом прицеливаюсь.

Пах! – раздаётся следующий выстрел.

Я не слышу шаги, но где-то на инстинктивном уровне ощущаю, что кто-то приближается. Поворачиваю голову и вижу, как к месту стрельбы подходит Фёдор. Мужчина останавливается на безопасном расстоянии и внимательно наблюдает за моими действиями. Я не отвлекаюсь, продолжаю стрелять: Пах, пах, пах, пах! И так до тех пор, пока не опустошаю всю обойму.

Барышев берёт бинокль и глядит через него на мишени.

– Неплохо, – комментирует он своим ледяным тоном. – С каждым разом твои навыки становятся всё лучше. Часто упражняешься?

Глава 1 Ольга

Я всё еще помню тот момент, когда мой мир рухнул. Те люди, кого я считала своими близкими, предали меня, тем самым преподав мне особый жизненный урок – не доверяй никому, кроме себя. Костя был единственным человеком, кому я должна была безоговорочно верить, но я слишком поздно это поняла. Позволила нашим врагам разлучить нас. За что и поплатилась.

В первые месяцы после взрыва я не жила – я существовала. Все происходящее казалось мне страшным сном. Бесконечным кошмаром, из которого я никак не могла пробудится. Моё сердце разрывалось от боли каждый раз, когда я вспоминала те счастливые месяцы, что мы прожили вместе. Каждый момент – улыбка, прикосновения, наш безудержный секс, нежные слова, что Костя шептал мне перед сном — всё это накрывало меня, волной. Я не могла сдержать слёзы, и они лились из глаз, будто им не было конца. Затем внутри появилась такая давящая, жгучая пустота, что хотелось выть. Моя душа превратилась в решето, состоящее из рваных ран, которые стали затягиваться только после рождения сына. Уж не знаю, как мне удалось его выносить при всём том стрессе, который я пережила, но, по всей видимости, наш малыш оказался куда сильнее, чем его мама. Только ради нашего Серёжки, которого назвала в честь своего деда, я живу и дышу на этом свете.

Я помнила о нашем брачном контракте, и как он менялся после рождения ребенка. Из чего выходило, что единственным наследником всего Костиного состояния, включая грёбаные акции АИСТа, становился мой сын, что делало его главной мишенью Голщина и моего отца. Единственным выходом было бежать, чтобы они никогда не узнали о его существовании. И вот парадокс, помог мне в этом человек, которому, ещё за год до этого, я бы доверилась в самую последнюю очередь.

Теперь я живу под именем Марина Ильина в небольшом курортном городке неподалеку от родного города Кости. Работаю официанткой в караоке-баре "Южная ночь" и снимаю маленький домик с белыми стенами и ярко-синими ставнями. Он скромный, но уютный. Внутри — простая мебель, несколько картин с морскими пейзажами и запах свежесваренного кофе, который всегда витает в воздухе. Я выбрала этот дом не случайно: его атмосферу уюта и спокойствия я искала, как спасательный круг в бурном море воспоминаний. Здесь я чувствую себя в безопасности, хотя порой тени прошлого всё ещё преследуют меня по ночам.

Моему Серёжке скоро будет два с половиной годика. Он растёт таким же красивым, как его отец. Его тёмно-русые волосы, как солнечные лучики, переливаются на ветру, а улыбка, поверьте, она могла бы растопить даже самое холодное сердце. Она напоминает мне о Константине. Каждый раз, когда я смотрю на сына, то вижу в нём маленькую копию своего мужа, и только цвет серых глаз, он взял от меня.

Будь моя воля, я бы не расставалась со своим мальчиком ни на минуту. Но времена, когда на банковских счетах лежали довольно крупные денежные суммы, давно уже позади. Так что, чтобы хоть как-то обеспечить себя и ребёнка, приходиться работать.

До того, как Серёжка попал в ясельную группу детского сада, пока я была на смене, за ним приглядывала соседка Мария Петровна. Денег она с меня не брала, но вот от продуктов, которые я ей покупала время от времени, не отказывалась. Да и от физической помощи тоже – где полы помыть, где до магазина сбегать – всё-таки дети и внуки женщины жили в соседней области и приезжали довольно редко. Вот такая вот взаимопомощь между соседями. Она стала мне настоящей опорой, и я благодарна ей за всё, что она для нас делает. Без неё я бы точно не справилась.

Сегодня моя сменщица приболела, и мне пришлось выйти ещё и во вторую смену. Полина частенько подменяла меня, когда мне это требовалось, поэтому отказаться я не смогла. Хотя работа официанткой в этом заведении — не самое приятное занятие. Особенно ночью, когда бар заполняется пьяными мужчинами. Но без должного образования, опыта и с ребёнком на руках выбора у меня особо нет. Я рада тому, что меня вообще куда-то взяли.

Вот и сегодня пришлось позвонить Марии Петровне и попросить, чтобы она забрала Серёжу из сада и осталась с ним на ночь. К счастью для меня, соседка согласилась, но я всё равно переживаю, учитывая что сын привык спать со мной.

В баре царит привычная атмосфера: громкая музыка, смех, разговоры, и, конечно, толпы людей, жаждущих веселья. Сбросив вызов, я беру поднос и направляюсь к своему столику, где сидит группа мужчин, уже слегка навеселе. Улыбаясь принимаю заказы, стараясь не обращать внимания на их сальные взгляды.

Каждый заказ, каждый налитый бокал, каждое слово, произнесённое в шутку – лишь часть механизма, который позволяет мне зарабатывать на жизнь. К концу смены ноги уже отказываются слушаться, а спина ноет так, что хочется плакать от боли, но, стиснув зубы, я в очередной раз напоминаю себе, что делаю это всё ради своего мальчика.

Когда бар начинает пустеть, я чувствую, как напряжение постепенно уходит. Собираю оставшиеся тарелки и стаканы, и, наконец, могу вздохнуть полной грудью. Вечер был трудным, но я справилась. Я иду к барной стойке, намереваясь закрыть свою смену, когда кто-то, неожиданно хватает меня за локоть.

– Оля? – слышится знакомый голос.

Страх, испуг, паника — всё это накатывает на меня в одно мгновение, когда я слышу своё прежнее имя.

Оборачиваюсь — сердце бешено колотится. Не верю своим глазам: передо мной стоит… он.

ОТ АВТОРА:

Визуал Ольги (Марины) После изменения внешности.

ДО…

Глава 2 Константин

Три года назад

Телефон Ольги был недоступен больше суток. Она не отвечала ни на мои звонки, ни на сообщения. Каждый раз, когда экран телефона загорался, я надеялся увидеть её имя, но вместо этого видел лишь безмолвие. Это состояние неопределённости давило на меня, как тяжёлый камень на грудь.

Я пытался оставаться спокойным, но тревога росла с каждым часом. Звонил Регине, надеясь, что она знает, где Оля. Но выяснилось, что какого-то лешего Ольга опять отправила её на выходные. Словно издевалась надо мной, оставляя в полном неведении. Я не понимал, что, чёрт возьми, вообще происходит.

«Клянусь, если эта Стрекоза опять забыла зарядить свой телефон, я выпорю её к чёртовой матери».

Билет на самолёт у меня был на вечер, но как только появилась такая возможность, я помчался в аэропорт, в надежде сорваться домой первым попавшимся рейсом. Чувствовал, как гнев нарастает внутри меня, но в то же время охватывает страх. Что, если с ней случилось что-то плохое? По пути прокручивал в голове все наши разговоры, все мелочи, которые могли бы указать на то, что что-то не так, но всё было в порядке. Вчера мы переписывались, сразу после её экзамена, а потом… Оля собиралась встретится с Михаилом. Так, может, дело всё в этом? Они опять поссорились? Или, быть может, что-то ещё? Хотелось верить, что несмотря на наши бодания в АИСТе, он не причинит дочери вреда.

Мне повезло, уже через два часа я получил свой посадочный талон и направился к контрольным пунктам. В голове крутилось множество вопросов, и я не мог избавиться от чувства, что что-то произошло. Возможно это связано с тем, что когда я в прошлый раз испытывал нечто подобное, мы с Ольгой обнаружили тело Лены. Перед тем как пройти на посадку, ещё несколько раз набрал номер жены, но всё бестолку. Абонент временно недоступен.

Спустя пару часов самолёт приземлился в городе, который за последние несколько лет стал мне почти родным. Да только вот встретил он меня отнюдь не радостно, пролив с грозного неба первый в этом году дождь. Словно сама погода решила поиграть на моих нервах, подчеркивая и без того тревожное состояние.

Домой добрался на такси. Водитель, невозмутимый и молчаливый, лишь изредка бросал на меня взгляд в зеркало заднего вида. Я смотрел в окно, наблюдая, как улицы, знакомые и привычные, мелькают за стеклом, но в тот момент они казались мне чужими. Дождь усилился, и я почувствовал, как капли стучат по крыше машины, словно пытаясь заглушить мои мысли.

Вышел, едва только машина остановилась у «Серебряной башни». Холодный ветер обдал меня, заставив поёжиться. Открыв дверь квартиры, увидел привычную обстановку, но она не принесла мне успокоения.

Что-то здесь однозначно было не так.

– Оля? – достаточно громко произнес я, но ответила только тишина.

И тут до меня дошло – тишина. Вот что меня так смутило. Где Ричи, который, едва кто-то заходит в дом, бежит к порогу встречать, облаивая и путаясь под ногами?

Быть может, Ольга вышла с ним погулять? Я бросил взгляд за окно и понял – навряд ли. Тогда где они?

Что-то подтолкнуло меня проверить наши спальни, но и там оказалось пусто. Пусто точно так же, как и в шкафу моей жены.

Она от меня ушла. Собрала вещи и ушла. Выдумывать причину, почему именно она это сделала, долго не пришлось. На кровати, где ещё два дня назад мы занимались страстным, безудержным сексом, едва ли не сжирая друг друга от страсти, стопкой лежали фотографии, на них я и Лена во время наших свиданий. Рядом записка, в которую завёрнуто Ольгино обручальное кольцо.

С тяжёлым сердцем я прочитал её:

«Ты сказал что отпустишь меня, если я верну тебе это. И это единственное, о чём я тебя прошу. Знаешь, я почти смирилась с тем, что твоё сердце занято другой, но к тому, что это окажется моя мама, точно не была готова. Наверное, я бы смогла простить тебе любую другую, но только не её…

Хочу, чтобы ты знал: я проклинаю день, когда я согласилась выйти за тебя, но не волнуйся, на развод подавать не стану. Во всяком случае, пока не выполню условия этого грёбаного контракта. Так что ты ничего не потеряешь. Живи как жил, Авдеев, словно меня и не было в твоей жизни. Только умоляю, не ищи меня! Не делай мне ещё больнее, чем сейчас».

Её слова словно вонзились в сердце. Я почувствовал, как гнев, обида, горечь и сожаление переполняют меня.

– Ошибаешься, Малыш. Как жил, уже не получится, – прошептал я в пустоту, проглатывая ком в горле.

Глава 3 Ольга

Три года назад

Уже третий день я находилась в этой комнате практически не покидая её, ровно столько же за окном не переставая лил дождь. Словно сама погода горевала вместе со мной, проливая с небес свои слезы. Правда о Косте и маме придавила меня как бетонной плитой, из-под которой уже не выбраться.

Я сидела на краю огромной кровати в доме отца, всё таком же роскошном, как и всегда. Двухэтажный особняк в новом коттеджном посёлке, с высокими потолками и большими окнами, из которых открывался вид на ухоженный сад. В разы больше того, в котором мы жили с родителями. Кому-то он мог показаться настоящей крепостью, но не мне. Здесь, в окружении прислуги, я чувствовала себя в ловушке, птичкой в золотой клетке, хотя и пришла сюда добровольно.

А куда мне было ещё идти?

Когда после всего, папа предложил остановиться у него, я долго не раздумывала. Согласилась. После того, что я узнала, как прежде жить с Авдеевым я бы точно не смогла. Хотя признаю, соблазн остаться, дождаться Костю из командировки и, глядя в глаза, потребовать объяснений, всё же был. Всё то время, пока отец ждал меня внизу в своей машине, а я собирала вещи, без конца раздумывала над этим, но поняла, что если встречусь с мужем лицом к лицу, то это окончательно меня сломает.

Вернуться в дом матери или в городскую квартиру не могла, потому что знала: если я это сделаю, он найдёт меня. Точно также как и не могла позволить Авдееву увидеть мои страдания по нему. Уходя от мужа, хотела сохранить хотя бы частичку той гордости, что жила во мне, и на которую раз за разом приходилось наступать ради него, но не в этот раз.

Если бы вы только знали как больно и мерзко было от того, что мой любимый мужчина когда-то был любовником моей матери. Каждый раз, когда думала о том, что Костя спал с ней – а в том, что он это делал, не было ни малейшего сомнения, и видеозапись тому доказательство – меня охватывало чувство отвращения. Я никак не могла отделаться от мысли, что он до сих пор любит её. Сколько раз, находясь в бессознательном состоянии, Авдеев называл меня: "Моя прекрасная"? По меньшей мере раза два, а я была настолько наивной дурой чтобы понять, что "моя прекрасная" – это производная от Елены Прекрасной. Маму многие в шутку так называли, и, судя по-всему, он не был исключением.

Чем больше я сопоставляла факты из нашей жизни, тем более отчетливее становилась картинка. Это как собирать пазл. Вспомнить хотя бы, как Константин бурно реагировал каждый раз, когда я нелестно высказывалась о своей маме. Как он бросился искать её, когда она пропала. Какие шикарные похороны он ей организовал. А ведь он горевал по ней не меньше, чем я. Несколько месяцев ходил сам не свой, даже курить начал после её смерти, но тогда я не предала особого значения. Зато сейчас все его слова обрастали иным смыслом:

… – Оль, я другую люблю, – тогда его слова звучали как пощечина.

– Кто она?

– Это неважно.

– Значит всё это время, что мы живём.. – у меня сбилось дыхание. – … вы были вместе?

Костя мотает головой, говоря: нет.

– Она ушла от меня.

– Ты хочешь её вернуть?

Он горько ухмыльнулся.

– Боюсь, это невозможно…

Будь я чуточку умнее, то уже тогда бы поняла, о ком именно шла речь, но и мама тоже хороша.

Как могла она женить человека, который когда-то принадлежал ей? Я ненавидела её за это. Ненавидела за то, что она была той женщиной, которую он, возможно, до сих пор желал. Чувствовала себя дешевой заменой, невзрачной игрушкой, с которой Авдеев играл от безысходности после того, как у него отобрали его любимый оригинал.

Дура! Какая же я дура! Ведь я сама ему это предложила, а теперь приходится гадать: Сыграло ли роль в наших отношениях наше с мамой сходство? Или ему было плевать кого трахать?

Знаете, что самое абсурдное во всём этом? Это то, что я бы предпочла не знать ответы на эти вопросы. Вычеркнуть из своей памяти день, когда папа показал мне фото и то видео, ведь до того самого момента я была счастлива рядом с любимым мужчиной. Однако, его связь с моей матерью отравила всё, что между нами было. И я чертовски злилась на отца за то, что он раскрыл мне эту горькую правду. На Костю за то, что осмелился прикоснуться ко мне после неё. На себя за то, что несмотря на всё я продолжала любить его, а он …

Чтобы там не говорил мой отец, Авдеев не был конченым ублюдком, охомутавшим мою маму ради акций АИСТа. Я знала что это не так. Он действительно её любил. И это, пожалуй, самое болезненное для меня из всей ситуации.

Глава 4 Ольга

Три года назад

Прислуга принесла мне еду, но когда я в очередной раз отказалась от неё, ко мне пришёл отец. Он молча прошёл вглубь комнаты, подкатил к кровати компьютерное кресло в аккурат напротив меня. Откинулся на спинку, закинув ногу на ногу, и расслабил галстук. Смотрел с осуждением, да так, что тошнота к горлу подкатила от его пристального взгляда. Проигнорировала его, продолжив лежать свернувшись клубочком поверх одеяла.

– Ну и что это за протест? Решила заморить себя голодом?

Промолчала, стиснув зубы, сосредоточившись на хмуром небе за окном, только бы не смотреть на отца. Кажется, я начинала понимать, почему в древние времена казнили гонцов, приносящих дурные вести. Сколько бы ни пыталась убедить себя, что его вины в этом нет, не получалось. Я никак не могла избавиться от мысли: что если бы папа не подсунул мне те фото, я, скорее всего, была бы счастлива, оставаясь в своём личном зазеркалье, по ту сторону от этой ужасной правды.

– Молчишь? Ладно. Но хочу тебя предупредить, дочь. Если ты и дальше продолжишь отказываться от еды, я вызову врача, тебя свяжут и накормят через зонд.

– Я здесь пленница? – скривилась от того, как сипло прозвучал мой собственный голос. Не удивительно. В последние дни я ни с кем не разговаривала, только бесконечно плакала, почти не вставая с кровати. Мой мир сузился до размеров этой комнаты, и я не хотела, чтобы хоть кто-то тревожил меня. Единственный раз, когда я все же решилась выйти в сад, чтобы подышать свежим воздухом, мне не удалось этого сделать.

– С чего такие выводы?

– С того что твои амбалы не выпускают меня из дому.

– Разве? – поднял бровь отец, словно не веря своим ушам. – Мне казалось ты сама не хочешь никуда выходить.

– Хотела выйти подышать, но повторюсь, твоя охрана не выпустила меня.

– Я не давал им подобных распоряжений. Днем ты вольна гулять по территории столько сколько тебе влезет.

– Днем. По территории?! – саркастично хмыкнула я, стреляя в сторону отца злым взглядом. – А говоришь, что я не пленница.

– Оля! Не городи чепуху, – начал раздражаться он. – Днем! Потому что на ночь служба безопасности выпускает собак. С территории тебе тоже никто не запрещает выходить. Если куда-то соберёшься, главное, предупреди меня заранее, я выделю тебе водителя и охрану.

– Я уже взрослая! Мне не нужны няньки. Сама могу со всем справиться!

– Взрослая. Я совсем справлюсь, – передразнил отец. – Хватит! Справилась уже сама! Выскочила замуж за этого ублюдка! И к чему это привело? Осталась ты, доча, у разбитого корыта наматывать на кулак свои слезы. Теперь я сам буду решать, что для тебя лучше. Поешь и приведи себя в порядок. Завтра приедет мой адвокат. Он поможет составить заявление о разводе, а дальше подумаем, как вернуть тебе твои акции.

– Нет.

– Что нет? – разозлился отец.

– Я не буду разводится с Авдеевым.

– Чего? Ты вообще в своём уме? Может ещё и вернуться к нему хочешь?

– Нет, не хочу, но и развода тоже не будет.

– Поясни.

– А что тут пояснять? – Не смогла сдержать ликующую соркастичную ухмылку, предвкушая, как обломится сейчас мой папочка. – Мама лично составляла наш брачный договор. И, должно быть, она предвидела нечто подобное, поэтому и прописала что в случае преждевременного расторжения брака и я, и Костя лишимся всего своего имущества, а такие желанные тобой акции АИСТа и вовсе уйдут на благотворительность. – Да. Про благотворительность я, конечно, солгала, но и рассказывать отцу всю правду тоже не собиралась. Тем более видеть его искаженное от злости лицо, что не говори было приятно. Понятно же, что не ради заботы он показал мне те фото и это была моя маленькая месть. – Скажи, знай ты об этом раньше, показал бы ты мне те фото? – с вызовом спросила я, наблюдая за его реакцией.

Отец замер, его лицо окаменело. Я видела, как его челюсти сжались, а глаза наполнились гневом и разочарованием.

– Я хотел, чтобы ты увидела правду, а не жила в мире своих иллюзий.

– Но это был мой мир, и ты его разрушил! – сорвалась я в истерике. – И теперь я не знаю, как мне жить дальше!

– Я делал это ради тебя! – его голос стал более настойчивым. – Ты не можешь продолжать жить с человеком, который тебя недостоин. А что касается развода, решать, конечно, тебе, но если вдруг надумаешь… Мой адвокат в твоём распоряжении. Если дело только в этих грёбаных акциях, так хрен с ними! Думаю, у меня достаточно денег, чтобы обеспечить будущее своим детям. И поешь уже, наконец, что-нибудь – уже мягче попросил он, подходя к двери. – Ты мой ребёнок, Лёлька, и мне больно видеть, как ты чахнешь на моих глазах. Этот сучёныш того не стоит, – добавил отец, прежде чем выйти из спальни.

Глава 5 Константин

Три года назад

Я сидел в своём кабинете, уставившись в окно. Внешний мир продолжал жить своей жизнью, но я чувствовал себя отрезанным от всего. Все мои мысли кружили вокруг Ольги. Раньше я и представить не мог, как сильно мне будет не хватать этой девчонки. За столь короткое время малышка сумела пробраться ко мне в душу и пустить там корни. Я скучал по ней. Чертовски скучал. Дом без неё опустел. Меня больше никто не встречал, когда я возвращался домой, и не провожал, повиснув у меня на шее, когда я уходил. Казалось бы такие мелочи, но они наполняли теплотой каждое прожитое мгновение. Оказывается, к хорошему так быстро привыкаешь. Сейчас мне не хватало даже лая Ричи по утрам, настойчиво просящего выгулить его.

Каждый раз, когда закрывал глаза, то видел лицо Оли, представлял её улыбку, вспоминал её смех. Но, как бы мне ни хотелось вернуть жену назад, понимал, что не стану этого делать. Ни к чему это. Обещал отпустить, значит отпущу. Я сам виноват в том, что произошло. Разве я не знал о том, что с Голщиным и Романовым нужно быть всегда начеку? Но нет, позволил себе расслабиться. Кто ж знал, что этим мразям удастся раскопать инфу на меня и Лену? Каким таким образом им это удалось? Ведь о наших с ней отношениях никто не знал. Понятно, что это дело рук Романова. И ладно я – я ему как кость в горле – но зачем так жестоко поступать с собственной дочерью?

Бедная, моя девочка. Представляю, как ей херово. Что она почувствовала, узнав про меня и мать такую отвратительную правду? Где она сейчас? В загородном доме или в городской квартире? Нет, в квартиру она бы точно не вернулась, не после того как обнаружила там труп матери. Я помню, как её трегирнуло в прошлый раз, когда мы заехали туда за вещами, да ещё и папочка вдобавок там сюрприз оставил. Сволочь. Значит Ольга за городом. Что ж хорошо. Регина о ней позаботиться. Не зря же она уволилась, как только прознала что жена от меня ушла, заявив на последок: «Простите, Константин Андреевич, но без Ольги Михайловны мне больше в этом доме делать нечего. Я согласилась на ваше предложение только из-за Оли, потому что девочке нужна была хоть чья-то поддержка после смерти матери». И разве я мог осудить домработницу за это? Она ведь фактически вырастила её. Выдал ей расчет, накинув сверху немного от себя, и на этом распрощались.

Плюнув на всё, я сорвался из офиса. Какая к черту работа, если в голове полный хаос. Не мог сосредоточиться даже на самой элементарной задаче. Я вышел на улицу и почувствовал, как холодный ветер обдувает моё лицо. Ехать домой в пустую квартиру мне не хотелось. Решил немного прогуляться. Ноги сами вели меня по знакомым улицам, но я не знал, куда направляюсь, до тех пор пока не наткнулся на цветочный ларёк.

Уже меньше чем через час я стоял около могилы той, что перевернула вверх дном всю мою жизнь.

– Ну здравствуй, моя Прекрасная, – сказал я, опуская букет белых роз рядом с серым камнем надгробия. – Прости, Лен. Я не сдержал данное тебе слово. А я ведь говорил, что мне не стоит жениться на Ольге, но ты настояла. И вот к чему все это привело.

Замер на мгновение, ощущая, как холодный ветер проникает сквозь меня, как будто сам воздух пытался напомнить о том, что произошло. Я вспомнил, как мы с Леной мечтали о будущем, строили планы, как будто ничего не может нас разлучить, но жизнь, внесла свои коррективы.

– К тому что мы оба несчастливы – продолжал я, глядя на надгробие. – Скажи, как я могу быть счастлив, когда тебя нет? Когда её рядом нет… Сначала ты меня оставила, а теперь, когда я только-только научился дышать без тебя … Знаешь, научился благодаря Ольге. Она тоже от меня ушла. Осуждаешь? Да насрать. Ты знала что так будет? Ты ведь умная, не могла не знать. Так какого хрена ты устроила наш брак?!

Я опустился на колени, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза. Я хотел бы вернуться в те дни, когда всё было просто и понятно.

– Когда ушла ты, я продолжал жить ради неё. А сейчас? Скажи, ради кого мне жить?! У меня ж нихера не осталось, кроме этой гребанной пустоты в душе. – В сердцах ударил пару раз кулаком по груди. – Ради чего, Лен? Какого черта ты сплела всю эту паутину, закинув нас с Ольгой в самый эпицентр в качестве наживки? Тебе так нужны были эти акции? Зачем они сдались тебе на том свете, а? Или ты совсем не знала собственную дочь?

С шумом втянул в себя воздух осознавая, что внутри меня нарастает гнев.

– Ольге они не нужны! Она не сядет в совет директоров и не станет ими управлять, как бы ты этого ни хотела, – продолжал я, сжимая кулаки. – Раньше я думал, что она похожа на тебя, но, слава Богу, это не так… Оля другая. Наивная, милая, чистая девочка, и в отличие от тебя она умеет любить. И если б не ты, она бы могла встретить кого-то лучше, чем я.

Сделал шаг назад, словно отстраняясь от могилы, от своих мыслей, от всего, что держало меня в этом месте. Развернулся и медленно направился к выходу, чувствуя, как каждое движение отнимает у меня силы.

Я практически не помню как добрался до дома. Припарковался на своём привычном месте. Вышел из машины. Мой взгляд выхватил девушку с маленькой девочкой на руках, сидящих на лавочке рядом с подъездом под палящим майским солнцем. Так и захотелось сделать замечание этой нерадивой матери. Видно же, что малышка совсем замоталась. Разве нельзя выбрать место в тени? Вон на детской площадке достаточно скамеек, там хотя бы не так жарко. Хотя, может они кого-то ждут? Решил промолчать, убедив себя, что это не мое дело. Уже поднялся по ступеням, когда эта сама мамочка окликнула меня по имени:

Глава 6 Константин

Три года назад

– Проходите, – скомандовал я, пропуская девушку и ребёнка в свою квартиру.

Девочка дёрнула маму за руку и, когда та склонилась к ней, прошептала на ухо. Вернее, это крохе показалось, что она говорит шёпотом, на самом деле мне её прекрасно было слышно:

– Олесь, а кто этот дядя? Он хочет нас украсть?

Тихо хмыкнул.

Лицо девчушки, несмотря на немного настороженное выражение, излучало детскую непосредственность и искренность. Я не мог не улыбнуться, наблюдая за её реакцией – она была забавной и трогательной одновременно. Мелкая, метр с небольшим в высоту, худощавая с острыми плечиками и коленками, выглядывающими из-под подола пышной юбки. Тёмные, кучерявые волосики стянуты в один высокий хвостик на макушке резиночкой с огромной розовой бабочкой. На тонюсеньких ручках множество самодельных браслетиков из бисера, нанизанных на нитку. На первый взгляд, ребёнок как ребёнок. Если не приглядываться к её глазам. Большие и выразительные, они светились любопытством и были ярко-голубыми, почти лазурными, как ясное небо. Достаточно редкий оттенок, тем более в сочетании с тёмными волосами. На своём веку я встречал такой цвет глаз только у одного человека – своего лучшего друга.

Олеся покраснела, поняв, что я всё слышал, бросила на меня виноватый взгляд, затем присела на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребёнком, взяла её ручки в свои, легонько сжала их и сказала:

– Ну что ты, Машунь, этот дядя – друг твоей мамы. Он поможет нам найти её. Ты ведь хочешь, чтобы мама нашла обратную дорогу домой?

Так получается, это девочка дочка Тани, а не Олеси.

Девочка кивнула.

Я смотрел на неё и чувствовал свою вину.

Какова вероятность, что исчезновение моей бывшей помощницы связано с её работой в АИСТе?

Я ведь предполагал, что в поисках компромата они рано или поздно доберутся до неё, но так ничего и не предпринял, чтобы обезопасить девушку. Васнецова могла знать что-то очень важное, во всяком случае, она уж точно владела куда большей информацией о подковерных играх холдинга, чем я. Лена доверяла ей, а значит, помощницу могли убрать, как ненужного свидетеля. Оставалось только надеяться, что это не так, и что Татьяна по-прежнему жива. Не прощу себе, если эта кроха останется без матери.

Маша всё ещё настороженно смотрела на меня, и это нормально. В такие моменты важно установить доверие, особенно когда речь идёт о поиске её мамы.

– Привет, Маша! – сказал я, присаживаясь на корточки, следуя примеру Олеси. – Меня зовут дядя Костя и я здесь, чтобы помочь тебе и твоей маме.

– Вы, правда, поможете маме выбраться из заколдованного леса? А то она ушла искать сокровища, но злой колдун заколдовал её волшебную карту, и она заблудилась. Теперь она ходит по кругу и не может отыскать обратный путь домой.

– Конечно, я помогу. Только для начала мне нужно поговорить с твоей тётей Олесей. А чтобы тебе не было с нами скучно, давай я включу тебе мультики.

– Давай. А какие?

– А какие ты любишь?

– Про драконов.

– Ну значит, про драконов.

Проводил девочку до дивана. Включил телевизор и вбил в поисковике мультики про драконов, загрузил первый попавшийся. Машенька довольно улыбнулась и села на край дивана, а мы с подругой её матери переместились для разговора на кухню.

Достал из холодильника графин и разлил воду по двум стаканам. Один из них ненадолго убрал в микроволновку, второй протянул Олесе, та молча приняла его. Когда услышал сигнал микроволновой печи достал воду и, убедившись что напиток больше не ледяной, отнес его маленькой гостье, по дороге прихватив корзинку с фруктами.

– Что-то я поздно сообразил, – сказал я, вновь возвращаясь на кухню.

– Надеюсь, у Маши нет аллергии на фрукты?

– На фрукты нет, только на лактозу.

– Хорошо. Тогда подробнее расскажите, как так получилось, что Татьяна пропала?

– После того как она уволилась, мы переехали в деревню к моей тётке.

– Вам она говорила почему вдруг решила уволится?

– Нет. Но в последнее время она вела себя странно. Вздрагивала от каждого шороха, словно боялась чего-то. А потом в один из вечеров объявила, что ушла с работы, и что нам нужно срочно съезжать со служебной квартиры.

– Эта квартира не была служебной. Она принадлежит Татьяне. Незадолго до смерти Елена Сергеевна оформила на неё дарственную.

– Может быть, но мне она ничего об этом не говорила, – пожимает плечами девушка. – А неделю назад, Таня сказала что ей нужно срочно с кем-то встретиться, и что это очень важно. Но прежде чем уехать в город, показала вырезку из журнала с вашим фото, дала этот адрес и предупредила, если с ней что-то случиться, чтобы я отыскала вас и передала это, – Олеся достала из своей сумочки небольшой жёлтый бумажный конверт и положила его на стол.

– Что там? – кивнул на него.

– Я не знаю. Он упакован.

– Когда Тальяна перестала выходить на связь, вы обращались в полицию?

Глава 7 Константин

Три года назад

Я бросил все возможные силы на поиски Татьяны. Мы понимали, что время не на нашей стороне, но всё равно надеялись, что с девушкой все в порядке, что мы её найдем, и она, наконец, вернется к своей маленькой дочери, которая очень скучала по матери. Мы с Олесей едва ли не по минутам разбирали все прошедшие дни после увольнения моей помощницы из АИСТа, ища хоть какую-нибудь зацепку, но не найдя, решили повторно обратиться в полицию, правда, на этот раз в местное отделение, где у одного из моих друзей были связи с правоохранительными органами. Я надеялся, что это даст нам больше шансов на успех и ускорит процесс поиска.

Однако, я понимал, что полиции будет недостаточно. Пришлось прибегнуть к помощи частного детективного агентства, в которое когда-то уже обращался Глеб, он-то мне и дал их контактный телефон. Я знал, что у этих ребят есть необходимые ресурсы и опыт, которые очень даже могли быть полезными в нашем поиске. Как и понимал то, что я не всесилен и глупо было бороться в одиночку с такой акулой как Голщин. В этой войне мне нужны были союзники, которые поддержали бы меня, и на ум приходил только один человек – Федор Барышев, негласный хозяин этого города, мой партнёр по бизнесу и по-совместительству основной конкурент АИСТа. Я был уверен, что он мне не откажет, но к нему собирался обратиться только в самом крайнем случае, если другого выхода не будет.

Я стал чаще бывать в холдинге. Аккуратно расспросил сотрудников по поводу Татьяны, но, как оказалось, Васнецова не очень то и общалась со своими коллегами. Только по работе. Постарался со стороны понаблюдать за поведением Голщина и Романова, надеясь, что они хоть как-то себя выдадут, но, к сожалению, это не принесло никаких плодов. Разве что Михаил при встрече отпустил несколько завуалированных в шутку оскорблений в мою сторону и в сторону Ольги и Лены. Что-то там про инцест второго вида. Эта гнида не скрывала своей радости и открыто ликовала, празнуя наше расставание с Ольгой. Специально провоцировал, мне лишь чудом удалось сдержаться и не разбить бывшему тестю рожу, хотя кулаки зудели от желания это сделать. Не стал только из-за Оли, слишком уж был перед ней виноват, но её папаше тонко намекнул что в следующий раз он может и не досчитаться парочки зубов.

Находится рядом со мной Олесе и маленькой Маше тоже было небезопасно. За мной могли следить. Поэтому, как и обещал, поселил их в пустующую квартиру Богданова. Друг давно там не жил и даже не поинтересовался, для чего именно мне понадобились ключи от его жилплощади. Квартирка была уютной и находилась в спокойном районе. Я позаботился о том, чтобы у девчонок было всё необходимо, а также приставил к ним охрану, чтобы не повторить свою ошибку с Васнецовой. Я не мог позволить, чтобы что-то случилось с близкими Татьяны – они были её уязвимым местом. Девушку, скорее всего, могли шантажировать, поэтому я должен был сделать всё, чтобы эти твари до них не добрались.

В один из вечеров, когда я сидел на кухне, обдумывая всё, что произошло, вспомнил о конверте, который Татьяна передала мне через Олесю. Внутри лежал небольшой ключик и записка, на которой в два ряда были написаны странные наборы цифр и букв. Я не мог понять, что они значат, но чувствовал, что это может быть важной подсказкой. Пытался разгадать эту загадку, но, увы, безуспешно.

Я не находил себе места из-за Ольги. Переживал за неё, гадая, где же она могла находиться сейчас. Даже пытался набрать её номер, но, к моему разочарованию, абонент оказался вне зоны действия сети. Это был ещё один удар в сердце. Каждая неудача добавляла мне тревоги. Я понимал, что время уходит, и надеялся, что хотя бы с моей женой всё хорошо.

– Как ты думаешь что это может быть? – показал я Артему ключ и записку Татьяны, когда мы обедали с ним в кафе.

Богданов долго всматривался в цифры, теребя в руках бумажку, а потом довольно хмыкнул:

– Авдеев, а я всегда считал тебя умным. Выходит зря.

– Не паясничай. Говори если догадался.

– Ты правда не догадываешься?

– Нет, – раздраженно буркнул я, злясь на друга.

– Очевидно же. Верхний – это явно координаты, а нижний – абонентский ящик. Такие обычно арендуют на почте, ключик должно быть от него.

– Богданов, если всё действительно, как говоришь, то с меня ящик твоего любимого коньяка.

– Не-не-не, так я сопьюсь. Давай лучше целый месяц не будешь читать мне свои нудные нотации и делать замечания.

– Целый месяц? Ты ж охренеешь за это время, – хмыкнул я.

– На то и расчёт.

– Ладно замётано, только при условии, что ты не будешь разбрасывать свои кофейные чашки по моему кабинету.

– Костян, мы ж только что договорились. Без замечаний, а ты выходит уже нарушаешь. Ладно-ладно, только не надо смотреть на меня своим убийственным взглядом. Давай лучше посмотрим, что там за координаты.

Едва мы вбиваем данные в карту, всё встает на свои места. Там действительно почтовое отделение. И я уже догадываюсь, что именно найду в ящике. В своей записке Лена говорила, что спрятала оригиналы документов в нашем укромном месте, и, видно, я и впрямь не такой умный, как меня считают другие, раз не догадался, что это «Ручейки». Ведь это отделение находится неподалеку от базы отдыха.

– Ну что помчали? Посмотрим что там?

– Тём, я один поеду.

Глава 8 Константин

Три года назад

Когда мне позвонили и сказали, что Татьяну возможно нашли, я не мог поверить своим ушам. Сердце забилось быстрее, и я сразу же велел Артему разворачивать машину в сторону больницы, на ходу вбивая указанный адрес в навигатор. Всю дорогу я никак не мог избавиться от чувства тревоги и вины. Мысли о Васнецовой не давали покоя. С одной стороны я молился чтобы это оказалась она, хотя бы это означало, что она жива. С другой, судя по голосу сотрудника агентства и места куда нас пригласили, навряд ли стоило ждать хороших новостей.

В больнице нас встретил дежурный врач Кирсанов Давид Генрихович. Человек с суровым лицом, изрезанным глубокими морщинами, выдающими его опыт и стресс, накопленный за годы работы.

– Константин Андреевич? — спросил он. Его лицо было серьёзным, и я сразу же ощутил как холодок пробежал по моей спине.

Кивнул, стараясь собраться с мыслями.

– Простите, но я должен спросить, кем вы приходитесь больной?

– Начальник. Васнецова Татьяна Алексеевна моя подчиненная, – ответил я, умолчав о том, что начальником я ей был с приставкой «бывший», но получив едва заметный тычок в бок от Артема добавил:

– И друг, – а ведь и не подумал что с малознакомым человеком информацией делится скорее всего не станут.

– Близкие родственники? – поинтересовался доктор, подтвердив мои мысли.

Мотнул головой. Уже хотел сказать что Татьяна сирота и что у неё нет близких родственников кроме маленькой дочери, но вмешался Богданов:

– Я её жених. Богданов Артём Даниилович, – представился он, вовремя сориентировавшись. Было бы странно, если бы я будучи женатым, выдал что-нибудь подобное.

– Хорошо, тогда Артём Даниилович, мне нужно чтобы вы её опознали. – После этих слов сердце рухнуло в пятки.

– А она..? – Так и не смог произнести страшное слово, что вертелось у меня на языке.

– Нет, ну что вы, – тут же спохватился врач. – Девушка жива, но сейчас она находится в реанимации и посетителям к ней нельзя. Шесть часов назад ей провели очень серьезную операцию, и пока состояние всё ещё крайне тяжёлое.

– Так как же мы должны её опознать? – спросил я, уставившись на Давида Генриховича.

– Специально для вас я сделал фото девушки, – сказал Кирсанов доставая свой смартфон из халата.

– Что с ней произошло? – нетерпеливо спросил его.

– Придержите коней, молодой человек. Вся информация после. Для начала мне нужно установить личность девушки, ведь ни документов, ни мобильного телефона при ней не было. Может быть, это вообще не Тальяна Васнецова.

Мы с Артемом склонились над телефоном, разглядывая снимок. От волнения в висках застучал пульс. Не веря своим глазам, я наклонился ещё ближе к экрану, и в тот же миг мой мир перевернулся. Лицо девушки, изображенной на фото, было едва узнаваемым – оно представляло собой сплошную гематому, синяки и ссадины. Я с трудом осознавал, что это моя помощница, но это действительно была она. Открыл было рот, чтобы подтвердить это, но в тот же момент услышал от друга её имя.

– Таня – произнёс он, и я заметил, как его лицо побледнело. Баганов выглядел растерянным.

Они были знакомы – сразу понял я, но расспросить об этом друга при посторонних я не мог. Ведь он представился её женихом. Поэтому единственное, что оставалось, это кивнуть доктору, который перевел взгляд с Артема на меня.

– Да это Васнецова. Если нужно я могу попросить в отделе кадров, копии её документов.

– Было бы неплохо.

– Так что все-таки с ней произошло? – обратился к врачу Богданов. В его глазах едва заметно сверкнула злость.

– Девушка была без сознания, когда её к нам доставили. Со слов полиции Татьяну обнаружили в овраге у дороги в тридцати километрах от города. Предположительно, её сначала избили, изнасиловали, а потом ещё выбросили из машины на скорости. У пациентки многочисленные травмы и переломы. Из-за черепно-мозговой травмы нам пришлось провести трепанацию черепа, а после мы были вынуждены ввести её в искусственную кому. Так организм не будет тратить лишнюю энергию, а бросит все силы на восстановление.

– Но она ведь будет жить? – В голосе друга послышалась надежда.

– К сожалению, я пока не могу вам дать никаких гарантий.

Врач что-то продолжал говорить, сыпля медицинскими терминами, но я едва слышал его. После этого к нам подошёл сотрудник полиции. От него-то мы и узнали, что Васнецову нашла пожилая пара, которая ехала с дачи и остановилась, чтобы выгулять на обочине свою собачку. Они-то и вызвали полицию, решив, что обнаружили труп, ведь на тот момент Таня не подавала никаких признаков жизни.

– Артем, вы что, знакомы? — спросил я у друга, когда мы выходили из больницы.

– Угу, – невнятно выдал он, но поняв, что этого мне недостаточно, добавил:

– Костян давай только не сейчас, ок? А лучше поехали ко мне, пропустим по бокальчику, там-то и поговорим.

– Давай, – согласился, ощущая дикую усталость, понимая, что мне бы и самому не помешало выпить чего-нибудь покрепче кофе.

Глава 9 Константин

Три года назад

Разлив коньяк по бокалам, мы сели за кухонный стол. Я посмотрел на Артёма. После того, как мы отъехали от больницы он был непривычно молчалив. За все время нашей дружбы я не мог припомнить и дня, чтобы вечный балагур Артём Богданов закрыл свой рот хотя бы на полчаса, но сейчас… Друг выглядел подавленным, будто его что-то терзало изнутри. И не сложно догадаться, что дело было в Татьяне.

– Расскажешь? – спросил я после того, как сделал большой глоток обжигающего напитка. – Откуда ты знаешь Васнецову?

Артём выдохнул и залпом опустошил свой бокал. Поморщился и закусил кусочком лимона, после жестом дал знак, чтобы я обновил напиток. Я послушно выполнил его просьбу.

– Да чего там рассказывать, – отмахнулся он. – Таня моя бывшая.

– О, как – от неожиданности выпалил я.

Хотя стоило ли мне удивляться, учитывая какую бурную интимную жизнь мой друг ведёт по сей день? У Тёмы же каждую неделю новая тёлка. Однако поразило совсем другое, то что Васнецова оказалась в его списке достижений. Не похожа Татьяна на тех девушек, с которыми можно крутить интрижки, а длительных отношений у Богданова на моей памяти ни разу не было.

– Ты наверное не помнишь. Хотя ты и не должен, – горько хмыкнул друг. – Я сам на пятом курсе тогда был, стало быть ты уже универ закончил. Короче, как выпускникам, нашему курсу Палыч тогда поручил организовать посвящение в студенты. Ну ты же помнишь, как это обычно было? – спросил Тёма с толикой ностальгии.

Я кивнул. Конечно, помнил. Улыбнулся, вспоминая студенческие времена.

Каждый год в начале сентября первый и пятый курсы выезжали куда-нибудь на турбазу или просто на природу с ночевкой, остальные курсы присоединялись к мероприятию по своему желанию, но всегда народу было просто уйма. Студенты разбивали палаточный лагерь. Старшие для младших проводили разные конкурсы и спортивные игры. По вечерам все собирались у костра: жарили мясо, травили байки, играли на гитаре, кадрили девчонок. Кстати на одном из таких выездов мы с Гришкой и Тёмычем и познакомились. Пожалуй, это была одна из самых лучших традиций нашего универа.

– Так вот, тогда-то мы с Таней и познакомились. Она первокурсницей была. На вид обычная девчонка, но меня вшторило. Увидел её глазища карие и поплыл. Это было как наваждение какое-то. Не сказать что прям влюбился, но что-то около того. Хотя может быть и влюбился. Не знаю, но со мной ни разу такого не было ни до ни после неё. Ни одну Детку я так не хотел, как её, а она меня отшила. Прикинь, – усмехнулся Тёмыч. – Наверное, этим и зацепила так.

– Разожгла в тебе охотничий инстинкт? – усмехнулся я с трудом веря в услышанное, хотя вот это уже походило на Васнецову.

– Типо того. Я её несколько месяцев добивался, прежде чем она согласилась кофе со мной попить, ну а дальше вроде как встречаться начали. А потом Гришкина днюха случилась, которую мы на даче у его дядьки отмечали. Я на кой-то хрен Тяню с собой потащил. Вначале все норм вроде было, а потом одна из моих бывших Деток нарисовалась, хоть убей, сейчас даже не вспомню как её звали. В общем Таня приревновала, я взбрыкнул. Не привык же чтобы мою свободу ограничивали. На этом и разбежались.

Он снова залпом опустошил бокал, и я заметил, как его рука слегка дрожит.

– И что не жалел потом?

– Жалел, конечно. – Он посмотрел в сторону, будто искал что-то на дне своего бокала. – Даже пробовал помириться, но она послала. Гордая же! Мать её! – он со стуком поставил на стол пустой стакан. – Да и я больше унижаться перед ней не стал, а после она, кажется, вообще универ бросила.

– Понятно. Почему раньше не сказал, что ты с ней знаком?

– Так откуда я знал что речь идет о ней? Мало ли Татьян. Фамилию-то ты не называл.

Я задумался, кажется, друг был прав. Не называл.

– Ты знал что у Татьяны есть дочь?

– Откуда? Я сегодня впервые её за пять лет увидел, да и то по фото, но знаешь… – он стиснул челюсти так, что на скулах заходили желваки. В его глазах, которые заволокло подступающими слезами, сверкнула ярость. – Я бы собствеными руками задушил тех обмудков, которые с ней это сделали. Она же такая хрупкая… Как они посмели? Твари! – ударил кулаком по столу. – Костян, если это действительно люди Голщина, мой тебе совет, увози Ольгу отсюда.

– Легко сказать, – хмыкнул я. – Она ушла от меня. Забыл?

– Так верни, пока не поздно. Если её папашка заодно с этим ублюдком, то навряд ли она в безопасности. Напротив, у них под рукой рычаг давления на тебя.

– Я и сам это понимаю, да только сомневаюсь что Оля станет со мной разговаривать. В её глазах я сейчас враг номер один. Она не станет мне доверять.

– Хреново. Но я бы всё равно попробовал. Кость, я когда Таню сегодня увидел, мой мир словно наизнанку вывернули, и единственная мысль в башке, что если бы я её тогда на отпустил, с ней бы сейчас этого не произошло. Так что не повторяй моих ошибок, а то может быть слишком поздно.

Я опустошаю свой бокал, понимая что друг прав, чертовски прав.

– Ты сказал, что у Васнецовой есть дочь, так почему её искал ты, а не муж?

– Да потому что Тём, мужа у неё нет. Она мать-одиночка, – выдохнул я раздумывая стоит ли мне говорить другу о своих предположениях, но вспомнив, в каком состоянии находится помощница, всё-таки решился: – Знаешь о чём я подумал, когда я впервые увидел Машку?

 Глава 10  Константин

Три года назад

Домой я вернулся почти под утро. Наверное, впервые был рад тому, что бросил машину у офиса, и остался без колес. Спокойно посидели с другом, а после воспользовался такси. Не стал оставаться у Тёмыча, ему и без меня было над чем подумать, как и мне. Да вот только стоило остаться одному, груз совести вновь начал давить к земле. Лена, Оля, Таня и даже маленькая Машенька, так или иначе перед всеми ими я был виноват. Перед Леной за то, что не сдержал слово, перед Олей за то, что сразу не рассказал всю правду и отпустил, подвергнув опасности, перед Таней за то, что сразу не прислушался к своей интуиции и не обезопасил девушку, перед Машенькой за то, что её мама сейчас находится между жизнью и смертью.

Открыл балконную дверь, впуская в квартиру прохладный воздух. Стянул с шеи галстук, расстегнул рубашку, налил себе порцию виски и, прихватив с кухни нож, расположился на диване, чтобы наконец вскрыть пакет, который мы забрали из абонентского ящика. Внутри, как я и думал, оказались оригиналы документов, из-за которых и начались все эти проблемы. И сейчас, когда они были у меня в руках, я не знал, что с ними делать. Это как ребус, который мне нужно было разгадать. Ведь при правильном обращении эти документы могли сработать как щит для нас всех, при неправильном – сыграть роль рокового айсберга, потопившего Титаник. Помимо документов в пакете оказался ещё один дневник Лены. У меня уже был один такой. В том она описывала последние месяцы своей жизни, в общем-то ничего важного. Так, чувства и эмоции, читать о которых было очень нелегко. Но эта тетрадь, судя по всему, была первой, и раз её спрятали, в ней явно было что-то важное. Сделав глоток виски, я принялся читать:

Из дневника Елены Романовой

Здравствуй, дорогой дневник. Кажется, именно так все обычно начинают? Что ж, тогда и не стану нарушать традиций. Меня зовут Елена Романова, в девичестве Ильина. У меня есть дочь от любимого человека, бывший муж и любовник. Меня считают успешной бизнесвумен (как-никак я занимаю отнюдь не последнее место в совете директоров холдинга) и редкостной стервой. В общем-то, я вполне состоялась как женщина, потому что всё из перечисленного правда. Мне 40 лет, и я сроду не вела дневников. Признаться, понятия не имею, как это всё делается. Вообще, если быть честной, всегда считала, что это глупо записывать на листе собственные мысли, ведь их могут прочесть без вашего ведома, но… Есть одно большое НО! Полгода назад мне поставили диагноз – легочная карцинома, иными словами рак легких, четвертой стадии.

Забавно, не правда ли?

Рак легких диагностировали у человека, который никогда не курил, придерживался правильного питания и здорового образа жизни. Ну что ж. Значит я это заслужила. Сама судьба наказала меня за мои грехи.

Короче говоря, жить мне осталось не больше года и наверное пришло время исповедоваться. Именно поэтому я хочу, чтобы мой дневник прочли. И желательно чтобы это сделали либо ты Оля, либо ты Костя. Считайте, что это моё прощальное письмо вам.

Простите, мои дорогие. Если вы читаете эту тетрадь, значит меня уже нет. Я очень виновата перед вами, но всё равно продолжаю надеяться на то, что дойдя до конца, вы оба меня не возненавидите. Знаете, меня всегда все считали сильной и смелой женщиной, но это не так. На самом деле я трусливая, лживая сука, которая так и не осмелилась рассказать всю правду, глядя вам в глаза.

Думаю, что здесь будет проще, но уже целый час сижу над тетрадью, не зная с чего начать.

Пожалуй, начну с признания.

За всю свою жизнь я любила только одного мужчину! И как ты понимаешь, Костя, это увы не ты, и даже не Михаил. Прости, если сделала тебе сейчас больно. Но нужно ли мне рассказывать о том, что мы не выбираем кого любить? Выбирает это гребанное сердце. Эх, если бы я только могла его разлюбить… Хотя и тогда нет. Проживи я хоть тысячу жизней, всё равно бы не стала ничего менять. Я не достойна твоей любви, Константин. В начале я написала, что не хочу, чтобы вы меня возненавидели, так вот. Я забираю свои слова обратно. НЕНАВИДЬ МЕНЯ! ПРЕЗИРАЙ! НО ГЛАВНОЕ РАЗЛЮБИ! ИСПЕПЕЛИ ВСЕ ЧУВСТВА, ЧТО ТЫ КОГДА-ЛИБО КО МНЕ ИСПЫТЫВАЛ, И ОТКРОЙ СВОЁ СЕРДЦЕ ДЛЯ ДРУГОЙ. ДЛЯ ТОЙ, КТО СДЕЛАЕТ ТЕБЯ СЧАСТЛИВЫМ (подчеркнуто несколько раз). А меня забудь, как страшный сон. Словно меня и не было в твоей жизни.

Так вот, мы встретились с ним ещё будучи детьми. Наши родители дружили семьями. Он был старше на три года, поэтому в начале относился ко мне как к младшей сестренке: играл со мной, оберегал, защищал. Да и я в общем-то, относилась к нему как к брату. Переломный момент наступил, когда мне стукнуло 14.

Я влюбилась.

На тот момент он учился в выпускном классе и был самым красивым парнем которого я когда-либо встречала. Все девочки в школе сходили по нему с ума. Он гулял со многими, но не на одну из них он не смотрел так, как смотрел на меня. И пусть он никогда не говорил об этом, я знала что наши чувства взаимны. Просто в отличие от остальных, мной он дорожил, поэтому терпеливо ждал пока я подрасту. Невинные прикосновения и прогулки за руку это всё, что он себе позволял, до тех пор пока мне не стукнуло 16.

В день моих шестнадцатых именин, он впервые пригласил меня на танец. В тот же день мы признались друг другу в любви и случился наш первый поцелуй, а ещё через год первый секс.

Из-за разницы в возрасте, нам приходилось скрывать свои отношения, поэтому для всех вокруг мы продолжали оставаться друзьями. Мой отец не позволил бы нам встречаться, узнай он о нас раньше времени. Того и гляди, закрыл бы меня под замок до тех пор, пока бы мне не исполнилось 18. Так что приходилось шифроваться. Но несмотря ни на что это был единственный период, кроме рождения Оли конечно же, когда я была по-настоящему счастлива. Мы были молоды. Беззаботны. Казалось, перед нами открыты все дороги. Наивные дураки, которые мечтали о совместном будущем, но как бы не так.

Глава 10.1 Из дневника Елены Романовой

Из дневника Елены Романовой (продолжение)

Я и Дима любили друг друга, но как бы мы ни пытались, из-за разногласий родителей сохранить отношения нам не удалось. Мы расстались.

Даже спустя столько лет одно его имя заставляло моё сердце бешено колотиться.

После того, как наши отцы начали враждовать, мы с Димой продолжали тайно встречаться. Он уже учился в университете, а я готовилась к поступлению. Мы верили, что всё наладится, что родители одумаются, что наша любовь сильнее их обид.

Но потом случился тот вечер.

Отец застал Диму у меня в комнате. Это был крах для нас обоих. Правда тогда мы ещё этого не понимали.

Папа открыл дверь в комнату, и время будто остановилось. Он даже не двинулся с места. Просто стоял в дверях, сжав кулаки, и смотрел на нас — на меня, полураздетую, на Дмитрия, который резко вскочил, пытаясь прикрыть меня собой.

Ильин Сергей Владимирович всегда был, человеком сдержанным и никогда не демонстрировал свои эмоции на показ, но не в этот раз. Я никогда не забуду его лицо — багровое от ярости, с дрожащими губами. И пылающий гневом взгляд. Он не кричал. Он шептал. И от этого становилось только страшнее.

– Вон. – Только одно слово. Ледяное.

Я попыталась что-то сказать, но отец резко развернулся и вышел. Мы услышали, как хлопнула входная дверь.

Разумеется упрямый Димка никуда не ушёл. Он решил остаться и поговорить с моим папой, но мы никак не ожидали, что тот вернётся с Голщиным-старшим и его охраной.

Николай, переступив порог нашего дома, смерил меня презрительным взглядом, словно это я была виновна во всех смертных грехах, а, подойдя к сыну, молча ударил его по лицу. После велел своим амбалам скрутить его и усадить в машину. Все случилось так стремительно, что я и слова не успела произнести. На прощание Голщин сказал моему отцу:

– Не волнуйся, Ильин, МОЕГО ЩЕНКА – он выделил эти слова, – в твоём доме больше не будет, так что можешь не распыляться. Я завтра же отправлю его учиться за границу, а после сам подберу ему сучку по породистей, – он глянул в мою сторону так, что сразу стало понятно, не будь рядом отца, который удерживал меня за локоть не позволяя броситься вслед за Димкой, Николай бы плюнул мне под ноги. – И мой тебе совет, свози дочку к врачу, мало ли, не хватало нам ещё породниться.

– Пошёл вон, – прошипел папа, указав ему на дверь. В ответ тот ухмыльнулся и вышел вон.

Голщин сдержал своё обещание.

На следующее утро Диму увезли в аэропорт. Мы даже не успели с ним попрощаться. Родители постарались сделать всё возможное, чтобы наше общение оборвалось, буквально следив за каждым нашим шагом.

После его отъезда я впала в жуткую депрессию, перестала есть, спать, общаться с друзьями. Дни слились в одну бесконечную череду слёз и воспоминаний.

Именно в тот период в моей жизни появился Михаил. Помощник отца, серьёзный, надёжный, всегда готовый прийти на помощь. Он ухаживал за мной с такой заботой, что постепенно я начала видеть в нем друга, а потом и что-то большее. Он был полной противоположностью Димки – спокойный, рассудительный, из хорошей семьи. Отец был от него в восторге и постоянно твердил, что мне нужно присмотреться к парню.

Чуть позже от общих друзей, которые даже не подозревали о моих чувствах к Димке, я узнала, что тот увлёкся новой жизнью, новыми друзьями, и что у него появилась девушка по имени Николь, которой он хвастался перед парнями. Тогда-то я и поняла что и мне нужно двигаться дальше. Поэтому когда Михаил сделал мне предложение – я согласилась.

Свадьба была назначена на весну. Все шло как по маслу – подготовка, примерки, выбор цветов. А за день до церемонии, когда мы с подругами устроили девичник в нашем доме, как и прежде через окно в мою комнату пробрался Димка. Бледный, похудевший, но всё такой же родной. Между нами случалась близость, после которой он умолял меня отменить свадьбу, предлагал сбежать вместе. Говорил, что всё ещё любит меня. Что никакой девушки у него нет и не было. Что парни не так поняли и Николь всего лишь его подруга и что она вообще по девочкам.

И я почти согласилась. Почти. В тот момент в голове вспыхнули все те месяцы, что Миша поддерживал меня, все его теплые слова, его искренняя любовь. Я уже предала Романова, переспав с Димкой, но бросить его за день до свадьбы, опозорив перед всеми, я не смогла.

Голщин уехал тем же вечером, оставив после себя лишь горький привкус несбывшегося счастья. А через месяц я узнала, что беременна. От Миши, думала я тогда. И только когда родилась Оля, и я увидела цвет её глаз точь-в-точь как у биологического отца, поняла, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, но было уже поздно.

Глава 10. 2 Из дневника Елены Романовой (продолжение)

Дима возненавидел меня за то, что я вышла замуж за другого. Даже спустя года, когда мы оба очутились в совете директоров, он продолжал делать вид, что меня для него не существует, а может так оно и было. И это было больнее всего, видеть любимого человека каждый день не имея возможности к нему прикоснуться и знать, что он тебя презирает.

Боже, как же я ненавидела его отца!

Если бы Николай Голщин не предал бы моего папу, наша жизнь могла бы сложиться совсем иначе.

Я поставила себе цель – вернуть себе фирму папы, из-за которой и заварилась вся эта каша, и шла к ней, все больше превращаясь в бездушную стерву с ледяным сердцем. Я должна была стать достойным соперником Николаю Голщину. Поэтому работала как проклятая, стараясь завоевать свой несокрушимый авторитет в совете директоров, чтобы когда придет время, у меня было как можно больше соратников. Моей мечтой было лишить Голщина старшего всего и показать, где его место. У меня были десятки возможностей сделать это, но я так и не воспользовалась ни одной из них из-за своих чувств к его сыну, о чём я буду жалеть до конца своих дней. Сделай я это, то раз и навсегда бы избавилась от притязаний на кресло генерального директора, которое бы после моей смерти заняла Оля, а после неё - внуки. Раньше я думала, что впереди у меня ещё достаточно времени, но оказалось это не так. Я даже не знаю, успею ли я вас обезопасить. Ведь как оказалось, мой бывший муж сговорился с моим врагом, перейдя на его сторону. И в этом только моя вина.

Миша любил меня, но, к сожалению, я так и не смогла полюбить его в ответ. Он чувствовал это, из-за чего постепенно наши отношения начали рушится. Муж не раз порывался уйти, но всегда возвращался из-за дочери, а я никак не могла признаться в том, что Оля не его. Родить ему я так и не смогла. Первые роды были слишком тяжёлыми, поэтому я больше не могла иметь детей. Чувствовала свою вину перед ним, потому терпела всех его женщин и старалась сохранить семью. Но всё тайное рано или поздно становится явным.

Романов как-то сам понял, что Оля не его дочь. Бросил мне на стол результаты ДНК-теста и потребовал развод, но а дальше вы знаете…

Теперь, оглядываясь назад, я вижу, как глупо всё получилось. Как много мы потеряли из-за гордости, предубеждений, чужих амбиций. Если бы можно было вернуться в прошлое… но что толку мечтать о невозможном?

Когда-то Миша был хорошим и добрым парнем, но за годы со мной от него не осталась и следа. Ненависть отравляет. Она как плесень разрастается вокруг тебя, поражая тех, кто находится рядом. Я сама погубила своего мужа, который много лет являлся моей опорой, день ото дня пропитывая его своим ядом, и вот результат. Он превратился в холодное, расчётливое и циничное чудовище, а после того как узнал, что Оля не его дочь, и вовсе словно спятил. Мгновенно охладел к девочке, что растил столько лет. И как же я была рада тому, что он не знал, кто именно её отец. Зная характер Михаила Романова, он бы убил Диму. И поверьте, ему было бы наплевать, чей именно он сын.

Если честно, я уже давно не узнаю своего бывшего мужа. Чего уж там, я боюсь его! Так, как никого и никогда. Не так давно между нами состоялся очень неприятный разговор.Он угрожал мне, обещал отомстить и, поверьте, Михаил сделает это. Так что, умоляю, держитесь от него как можно дальше.

Оля, Костя, простите меня за всё. За то, что не смогла быть честной. За то, что строила свою жизнь на лжи. За то, что не нашла в себе сил всё исправить, пока была жива. Всё, чего я хочу, чтобы вы двое были счастливы.

Я так виновата перед всеми вами, что искренне надеюсь, что окажусь в Аду, и хоть там смогу искупить свои грехи…

PS: Пусть Лёлька сама решает, рассказывать ли обо всём Димитрию, но если всё же решится познакомиться поближе со своим отцом… У меня есть просьба: пусть передаст Диме, что до последнего вздоха он жил в моём сердце и, умирая, я думала о нём – единственном мужчине в своей жизни, кого я по-настоящему любила.

Дочитав последние строки, я и сам не заметил, как к глазам подступили злые слезы. Откровения Лены для меня как удар под дых. Не каждый день узнаёшь, что сердце любимой женщины, принадлежало не тебе, а кому-то другому. И отчасти я понимал чувства Михаила, ведь сам ощущал в этот момент такую ярость, что хотелось крушить всё вокруг. К горлу подступила тошнота. Это неприятно осознавать, что всё то, во что ты верил, оказалось всего лишь жалкой иллюзией. Что тебя использовали в своих грязных играх, правил которых ты даже не знаешь. Отсюда невольно возникает вопрос:

Нарочно ли Лена влюбила меня в себя, или всё же это вышло случайно?

Увы, ответа на этот вопрос я не узнаю. Но одно я знаю точно, Олю нужно как можно скорее вытащить из цепких лап Михаила. Кто знает, что у него на уме, раз уж он в курсе, что она не его дочь.