Моя (не) Настоящая Любовь

Пролог.

— А ну-ка в сторону! — кричу, протискиваясь между танцующими, словно торпеда, нацеленная на спасение собственной шкуры.

Не переставая перебирать ногами, несусь сломя голову, насколько это вообще возможно на этих чёртовых каблуках. Сломя голову, лечу вперёд, проклиная создателей этих чертовски сексуальных, но абсолютно негуманных изобретений. Да чтоб вас, дизайнеры, черти драли, ей-богу, за ваши мучительные шедевры!

Налетаю на официанта, и всё, что было у него на подносе, разлетается в разные стороны, как конфетти на празднике, только без веселья. Что странно, ведь краем глаза я успеваю заценить, как красиво разлетаются эти бокалы. Чувствую себя флэшом, только вот он спасал мир, а я пытаюсь спасти хотя бы себя — и то с переменным успехом.

— Прости, парень! Если тот псих, что бежит за мной, догонит, тебе придётся не только убирать этот бардак, но и мою кровь отмывать. — выкрикиваю, не оглядываясь, и продолжаю свой марафон по выживанию.

Кстати, о мужике, что бежит за мной, сверкая глазами и щедро соря угрозами в мой адрес. Знакомьтесь — Бабник обыкновенный, козёл редкостный, живёт по закону: увидел женскую задницу — пристроился. Ах да, забыла упомянуть! А ещё он мой муж. Тот самый, который любит меня до безумия и жить без меня не может. Ну, конечно, ага.

Впереди замечаю поворот направо — узкий коридор, ведущий к комнатам для уединения. Не раздумывая, сворачиваю туда. Тёмные стены, этот отвратительный красный свет — всё вокруг напоминает квартал красных фонарей. Хотя, если задуматься, здесь как раз комнаты для разовых перепихонов, так что сходство не случайно.

Останавливаюсь, чтобы перевести дух, бегло оглядываюсь назад. Кажется, немного оторвалась. Официант, сам того не понимая, помог мне — преградил ему дорогу, отвлёк. Всё благодаря мне, конечно, но какая разница? Главное, что это дало мне небольшую фору.

Выпрямляюсь, тяжело дыша, поправляя на себе моё любимое красное дизайнерское платье, которое теперь кажется мне слишком ярким и вызывающим в этой ситуации. Нужно пошевеливаться и искать выход из этого клуба. Какого чёрта я вообще сунулась в этот клуб, да ещё и без телефона?

Нервы на пределе, но я заставляю себя сделать шаг вперёд. Нерешительно ступая по коридору, прислушиваясь к каждому звуку и боязливо оглядываясь назад. Вижу лестницу на второй этаж, где, как я понимаю и находятся те самые комнаты для уединения.

Поднимаюсь по винтовой лестнице, стараясь не шуметь, и бросаюсь к первой попавшейся двери. Дёргаю ручку — открыто! Создатель явно сегодня на моей стороне, хотя я не уверена, что заслужила его благосклонность. Захожу в комнату, быстро закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной, словно смогу удержать её, если мой дурной муж решит выбить её с ноги.

В комнате никого. Напротив стоит большая кровать, по бокам — торшеры с тумбами, а слева — небольшой диванчик. Ну а что ещё собственно нужно чтобы потрахаться? Некоторым вообще и в туалете нормально. Прохожусь по комнате, придирчиво рассматриваю её, но присесть куда бы то ни было не решаюсь. Тут если ультрафиолетом пройтись, всё светиться будет, как новогодняя гирлянда. Присядешь на диван — и уже считай залетела.

В коридоре раздался грохот, сопровождаемый отборным матом. А следом — удар по двери. По той самой, за которой нахожусь я. Удар был такой силы, что дверное полотно затряслось.

— Выходи по-хорошему, Аида, — услышала я грозный голос мужа, доносящийся с той стороны.

Ага, конечно. Бегу и падаю, чтобы дверь ему открыть. Я попятилась назад, стараясь держаться подальше от входа.

— Значит, решила по-плохому, — услышала я его тяжёлый выдох, а следом — новый удар, от которого дверь едва не слетела с петель.

Дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, и передо мной предстал мой супруг. Не просто не весёлый, а злой, как сам дьявол. Глаза сверкают, ноздри раздуваются, кулаки сжаты. Картина маслом.

— О, муженёк мой дорогой! — состроила я грустную мину, стараясь выглядеть максимально невинно. — А я как раз пыталась дверь открыть, но, дверную ручку видимо, заело.

По тому, как его ноздри гневно раздувались, стало ясно: не прокатило. Ну и ладно, не привыкать.

— И рот открыть ты тоже не могла? — задаёт он риторический вопрос, от которого мне хочется закатить глаза.

— Ты какой-то грубый, муженька, — отвечаю, сложив руки на груди и демонстративно отворачиваясь от него. — С таким тобой я разговаривать не хочу.

Секунда тишины. Чувствую, как его взгляд буквально прожигает мне спину. Ну, держись, Аида, сейчас начнётся.

— Я ещё очень нежен с тобой, солнце, — скрипит зубами он, словно пытаясь удержать последние остатки терпения.

О, это плохой знак. В последний раз он так скрипел зубами, когда нам сообщили, что отныне мы муж и жена. Да, счастливый был денёк. Шутка. День был дерьмовым, но свадебный торт ничего так — с ним я и провела, кстати, свою брачную ночь. Попросила официантов завернуть мне кусочек в номер отеля. А вот с кем был в нашу брачную ночь мой дражайший супруг — без понятия. Но сейчас не об этом. Он всё так же стоит передо мной, пышет своим огненным дыханием и, кажется, готов взорваться.

— Тебе на глисты нужно провериться, так скрипеть зубами — это ненормально, дорогой, — произношу, не оборачиваясь, но чувствуя, как его глаза уже выносят мне приговор.

— Аида, — его голос звучит так тихо, что становится действительно страшно. — Ты нарываешься.

— Нарываюсь? — наконец поворачиваюсь к нему, подняв бровь. — Нет, дорогой, я просто констатирую факт. Ты же знаешь, я за здоровье переживаю.

— Ты хорошо помнишь наш уговор в день нашей свадьбы?

Я не отвечаю на его вопрос. Мы оба знаем на него ответ. Ведь это я выступила инициатором этого самого уговора между нами двумя.

— Так какого ляда ты творишь? — рычит он, делая шаг ко мне, а я, словно по инстинкту, отступаю.

Его шаг — мой два назад. В его взгляде что-то дикое, необузданное, и мне совсем не нравится этот настрой. Кажется, я разбудила в нём зверя, которого лучше было не трогать.

Глава 1.

— Смотри куда прёшь, овца! — орёт мне из окна водитель автомобиля, которого я случайно подрезала на дороге.

Случайно! Клянусь любимым мужем. Ну, кто ж специально такое делает? Я точно нет. Поэтому, вместо того чтобы молча проглотить его крик, опускаю стекло машины и равняюсь с этим злым и недовольным мужичком за рулём.

— Хэй, Уважаемый! — привлекаю его внимание окриком и взмахом руки.

Мужик повернулся ко мне, лицо его перекошено от злости. Открывает окно и, не теряя времени, выплёвывает:

— Насосала на тачку, так хоть правила дорожного движения изучи!

Обидненько, конечно. Если бы насосала, так-то сама купила. Сама взяла карточку папочки, на секундочку! А не папика. Сама приехала в автосалон, сама выбрала, ну и пикнула карточкой тоже сама. И вообще, что за стереотипы?

— Могу номер скинуть, где тоже сможешь насосать на такую тачку, — отвечаю ему, выставляя руку со средним пальцем. И, не дожидаясь реакции, выжимаю педаль газа, оставляя этого завистливого хама позади.

Вообще-то я изначально хотела перед ним извиниться. Правда, честно. Но, знаете, как-то забыла об этом. А нечего было кидаться оскорблениями.

Так, где там мой мобильник? Держа руль одной рукой, второй слепо шлёпаю по пассажирскому сидению в поисках смартфона. Нашла! Достаю и вижу всплывающее окно с сообщением от Сашки, моей неугомонной подружки. Как всегда вовремя. Открываю наш чат и включаю голосовое. Хоть бы не как обычно на полчаса. Даже пальчики скрещиваю в надежде не слушать полчаса её ахи и вздохи.

— Аида, ты не представляешь, кого я видела вчера в нашем клубе, — первый вздох и ах от Сашки. — Твой Лев отжигал с Настей…

Ну во-первых, не мой, слава те хосподи, отвёл меня от этого урода в своё время. Во-вторых, не понимаю, зачем мне эта информация, но это же Захарова. Она знает про всех и всё, и обязательно считает своим долгом поделиться этим со мной. Все сплетни проходят через неё, а потом она, как через фильтр, пропускает их через меня.

Я закатываю глаза, но всё равно слушаю дальше. Сашка — это как радио: иногда раздражает, но выключить невозможно.

— Саш, ну ты серьёзно? — вздыхаю я, пытаясь сосредоточиться на дороге. — Лев и Настя? Да пусть хоть женятся, мне-то что?

— Да я просто хотела предупредить, вдруг он опять начнёт к тебе подкатывать, — тут же оправдывается она.

Тем временем, передо мной загорается красный свет. Торможу, бросаю взгляд на экран телефона, а там ещё три новых голосовых от Сашки. Ну всё, попала.

— Ты когда будешь дома? — спрашивает она спустя десять минут после того как выговорилась.

— Я бы тоже хотела знать когда я доберусь до дома и упаду в объятия своей постельки, но, мне звонил свёкор и предупредил, что хочет нас с моим муженьком видеть, вот я и еду за ним в его обитель траха. — рассказываю ей свою увлекательную историю из собственной жизни.

— Ты у него в няньках? Он сам не в состоянии добраться до вашего дома? — недовольно цокает подруга.

— А про его состояние я тебе скажу позже, как только увижу его, — отвечаю, заезжая во двор и глуша машину. — Вот сижу и думаю: взять ли с собой перчатки и мирамистин? Может, ещё и валерьянку прихватить.

— А валерьянка-то для кого? — усмехается Сашка.

— Для мужа, конечно. Он мне жаловался, что у него от одного моего вида глаз дёргается. А я заботливая жена, всё-таки. Ну, а может, ещё пригодится для девушки, которая наверняка сейчас уютно устроилась в его кровати.

— Как трогательно: жена заботится о любовнице мужа, — с иронией в голосе подмечает Захарова.

Лезу в бардачок за запасными ключами от квартиры моего супруга. Стащила у него пока он не видел. Хрен бы он сам их мне вручил. Эх, всё приходится делать самой.

— Ну а что делать? Забота — моё второе имя, — парирую я, выходя из машины.

— Удачи тебе, Заботушка ты наша, — смеётся подруга и отключается.

А удача — это уже моё третье имя. Нарекла себя им сразу после нашей с Платоном свадьбы. Спросите, а в чём удача? Так я вам отвечу: Удача в том, что из всех существующих в мире наказаний родители выбрали для меня самое невероятное и невозможное — брак с Фоминым.

И это действительно брак, только вот от слова "бракованный".

Лучше бы уж тогда просто пристрелили, гуманнее было бы. Но нет, теперь я здесь, стою перед дверью его квартиры, готовая к очередному акту своего личного театра абсурда.

Вставляю ключ в замочную скважину и проворачиваю, открывая дверь. Перешагиваю порог квартиры, и в глаза сразу бросается беспорядок: туфли валяются в разных концах коридора, одежда сброшенная наспех прямо на пол.

Прохожу дальше, направляюсь в гостиную. На журнальном столике у дивана стоит одинокий бокал с вином. Платон вино и шампанское не любит, это я знаю точно. Значит, делаю вывод: в квартире была женщина. Хотя, если честно, я могла бы догадаться об этом и по каблукам в коридоре.

Тишина. Видимо, ещё спят. Но тут меня осеняет. Платон вино не пьёт, а вот я - да. И прекрасно помню, как привезла из Италии бутылку дорогого сухого полусладкого, которую берегла для особого случая. Сердце сжимается от нехорошего предчувствия. Не дай бог...

Быстрым шагом направляюсь на кухню.

Открываю шкафчик, где стояла моя драгоценная бутылка. Пусто. Взгляд падает на мусорное ведро, и я замечаю её там - открытая, почти пустая, с остатками вина на дне.

Внутри всё закипает. Неужели они не только выпили моё вино, но и сделали это так, будто это какая-то дешёвая бутылка из супермаркета? А она между прочим стоила целых 800 евро!

Похоже валерьянка всё-таки нужна будет мне. Ну или я этот бутылёк использую не по назначению и засуну Платону её глубоко в задн….

— Я точно слышала шаги! - раздаётся встревоженный женский голос из спальни.

Следом мужское бормотание, невнятное, но явно раздражённое. В голове созревает идея мести за мою итальянскую бутылочку.