Моя необычная обычная жизнь 2.0

Пролог

«Спой о том, что ради нашей любви

Весь этот мир придуман».

(Л.Дербенёв)

Мы стояли с Дашей на вершине горы и ждали грозу.

Небо вдали вновь полыхнуло, и через несколько секунд до нас донесся очередной раскат грома. Времени между вспышкой и звуком теперь прошло меньше.

Гроза приближалась. Среди быстро близящихся чёрных туч появились еле заметные светящиеся точки. Это были те, кого мы ждали.

Светящиеся точки стремительно превращались в огненные шары, которые неслись к нам, обгоняя ветер и дождь.

Даша смотрела на меня и улыбалась. Я ободряюще улыбнулся в ответ, и взял её за руку.

Мы не боялись.

Мы не знали, что будет дальше. Но знали главное - мы будем вместе.

Вспышка ослепила нас. Невозможный, невыносимый грохот над головой, сливаясь с треском разрываемого воздуха, лишил нас слуха, а затем шквальный порыв ветра обрушил сверху целый водопад.

И мир перестал существовать.

* * *

- Мальчик, мальчик! Ты слышишь меня?

Неясные образы проносились передо мной,.. хотя, нет, это неправильно. Неясные образы были вокруг меня и во мне самом. Я сам был их частью, но они менялись так быстро, что я не успевал ни понять, ни запомнить их. Частью они были мне знакомы; это был я сам и моя жизнь. Но часть их я не узнавал и не понимал вовсе.

Вот этих людей я знаю – это мои родители; они плачут. Почему они плачут?

Они стоят у чьей-то могилы, и на ней почему-то моё имя.

Я не вижу даты, но знаю её.

А вот другие КТО-ТО – и я никого из НИХ не знаю, но они знают меня. ОНИ толкают меня, говорят со мной.

Что они говорят?

ТЫ УМЕР.

Кто умер? Я?

ТЫ УМЕР. ТЕБЯ НЕТ. ТЕБЯ ДАВНО НЕТ.

Я живой! Я здесь!

ТЫ ОШИБКА. ТЕБЯ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. ТЫ НАШ. ТЫ КАК МЫ.

«Общаешься с призраками?»

Кто это? Монах?

«Она знает?» - показывает монах на кого-то.

Это Даша. Кто такая Даша? Откуда я знаю это имя?

Вновь мелькают непонятные образы и события, и снова «стоп-кадр»: Даша совершает свой «прыжок веры». Озеро, лодка, и вновь Даша. Море, закат и расплавленное золото в чьих-то глазах. Это тоже Даша. Поезд, парта, улицы и везде она - Даша.

Губы, руки, объятия, шёпот, глаза.

Какие фантастические глаза!

Такие глаза бывают только у Звёздной Принцессы.

Звёздная принцесса - это Даша.

ЭТО ДАША!

Даша смотрит на меня и улыбается.

«Она верит», - отвечаю я монаху.

«Верь мне», - шепчет Даша.

«Верю», - отвечаю я, «Тебе верю. Только тебе. Ты – мой маяк. Ты – мой якорь»

«Ты клялся. Даже смерть не разлучит нас»

«И даже смерть», - соглашаюсь я. «Но ведь смерти нет. Ты моя жизнь. Где ты – там смерти нет».

«НЕТ СМЕРТИ!», - хохочут голоса. ТЕБЯ ДАВНО НЕТ. ТЫ УМЕР. ТЫ ОШИБКА. МИР СОВЕРШЕНЕН БЕЗ ТЕБЯ. УЙДИ. НЕ МЕШАЙ. ТЫ ВСЁ ПОРТИШЬ. ТЫ НАШ.

«Ты мой» - это Даша. «Только мой. Не отдам»

"Верь ей " - говорит монах и исчезает

ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ ЕГО. ОН НАШ. ЗАЧЕМ ОН ТЕБЕ? ОН ДАВНО НЕ ЧЕЛОВЕК.

Я вижу себя, словно со стороны; глаза залиты чернотой, без белков и радужки, вместо пальцев когти, которые рвут какие-то нити, и я с ужасом понимаю, что это чьи-то жизни

Теперь я не знаю, кто я. Я не человек? Что такое человек?

Млекопитающие, позвоночные, хордовые, многоклеточные...

Клетки распадаются до молекул, молекулы до атомов, и вот уже нет и самих атомов ... кварки, бозоны, протоны, нейтрино, электроны...

Электроны не распадаются. Электрон – это волна.

Волна

ВОЛНА.

Я качаюсь в волнах Мироздания.

«Брат сестру-у кача-ает»

Где он её качает?! Ничего же нет.

«Брат сестру-у кача-ет»...

Сестру? У меня есть сестра?

У меня есть сестра! Значит я сам тоже есть. А я человек?

«Ты не боишься меня, Младшая?» - «Нисколечко!»

Значит я человек?

АЛИНА! Солнышко моё рыжее!

Она младшая - есть «старшая»?

Нет, есть «маленькая сестра»

«Маленькая сестра» - это КИРА!

У меня есть сёстры! Я человек!

Мир начинает упорядочиваться, обретать структуру и смысл; электроны и протоны собираются в атомы, атомы в звёзды, звёзды в созвездия, созвездия в галактики. Всё кружится во вселенском хороводе; миллиарды лет – как секунды, секунды – словно миллиарды лет.

Времени нет. Время – лишь игрушка. Забава.

«Брат сестру-у кача-ет»

Какие-то две звёздочки всё кружат и кружат, словно зовут.

Я знаю эти звёздочки. Надо лететь за ними. Они покажут.

«Я - твой маяк»

«Ты – мой маяк»

«Я - твой якорь», - это Даша.

«Ты – мой якорь», - шепчу в ответ.

Мне надо найти её, найти Дашу

Я знаю запах её губ, вкус её волос...

Но я не знаю, где я сам. Надо лететь за звёздочками, и не потерять их среди прочих звёзд. Их много этих звёзд. Мириады звёзд. Они сияют так нестерпимо. Темноты больше нет. Есть только свет.

«Мама, от неё свет исходит!»

СВЕТ!

Глава 1

Я пришёл в себя от яркого света, светившего мне в прямо глаза.

— Однако, заставили Вы нас, молодой человек, всех поволноваться.

Что, ОПЯТЬ?!

Невольно я поморщился и, заслонившись рукой, открыл глаза. Нет, это не был свет докторского фонарика. Это был обычный солнечный луч, который через широкое окно падал мне прямо на лицо. Я сидел на жёстком стуле в каком-то до боли знакомом месте, и край стакана упирался мне в губы.

Чей-то голос произнес:

- Вот выпей. Думаю, ты просто перегрелся на солнце. Ничего страшного. На голову надо что-то надевать в такую погоду. Жара сегодня, а климат-то у нас влажный.

Голос был мне откуда-то знаком. Я сделал пару глотков тёплой невкусной воды, и повернувшись, наконец рассмотрел говорившего.

- Спасибо, Августа Демьяновна, - сказал я, возвращая ей стакан.

- Степановна. Августа Степановна, - ворчливо поправила меня моя старая знакомая, «мать родная», которая, совершенно очевидно, в отличие от меня никаких признаков узнавания не проявляла.

- Степановна, - ещё раз повторила она, и добавила, забирая посуду, - Ты ведь документы на зачисление принёс? Как совсем придёшь в себя, отнеси их в канцелярию. Я там предупрежу, что ты подойдёшь. По коридору вторая дверь налево. Девочка тебе покажет. Она уже записалась.

И Августа Демьяновна, которая внезапно стала Степановной, не спеша ушла, прикрыв за собой дверь в обозначенный ею коридор. У окна стоял ещё кто-то, чей силуэт против света я рассмотреть не мог.

Несмотря на то, что к этому моменту я уже полностью пришёл в себя, я не спешил вставать, и вообще производить какие-либо действия. Я должен был понять. Мой «прокачанный» мозг работал на пределе, стремительно анализируя ситуацию. Моё левое плечо горело огнём, но посмотреть в чём дело, прямо здесь и сейчас, я, разумеется, не мог.

Прикрыв по привычке глаза, я легко скользнул в волновую «тень», испытав, прежде всего, огромное облегчение от того, что мне это удалось, быстро осмотрел себя самого. Никаких значимых отклонений в работе органов и систем не обнаружил, отметив лишь непонятное мне «сияние» в области моей «татуированной» руки, но это явно не несло никакой угрозы, и я поспешил «вернуться».

- Тебе снова плохо? Вызвать врача? – услышал я голос, от которого у меня буквально всё замерло в груди.

- Не надо, всё в порядке, - хрипло и медленно произнёс я, поднимаясь и глядя на ту, которая была мне дороже самой жизни. Проглотив комок в горле, я с трудом произнёс:

- Здравствуй, Даша.

* * *

- Откуда ты знаешь моё имя? - недоверчиво наклонила Даша голову, пристально глядя на меня.

- Прочитал в твоих документах, - не отрывая взгляда от Дашиного лица, я указал кивком головы на папку, которую она держала в руках.

- Ага, - согласилась Даша, - особенно, если учесть, что все документы я уже отнесла.

- Возможно, я слышал, как тебя называли, - пожал я плечами.

- Возможно, - вновь согласилась она, продолжая также внимательно изучать моё лицо. – Не иначе. Хотя я не уверена. Я не прислушивалась сильно. Ты тут такой переполох навёл!

Я сдерживался из последних сил, чтобы не схватить её в объятия и не зацеловать. Дашино дыхание обжигало, а такой знакомый запах буквально сводил меня с ума. Но я не спешил. Следовало понять, что случилось с нами, что здесь можно делать и говорить, а что не в коем случае.

- Что здесь произошло, Даша? – спросил я, и собрав всю свою волю, отступил от неё на пару шагов.

- Ты вошёл, увидел меня, отпустил плоскую шутку по поводу моих волос, затем стал белым, как простыня, закатил глаза и упал бы прямо на пол, если бы я не подхватила тебя и не усадила на скамейку. Потом я позвала на помощь, ну а теперь ты очнулся и пялишься на меня, как на привидение.

- Извини, и спасибо. Ты спасла меня, - сказал я, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «как всегда». Будем знакомы? - Кирилл, - протянул я ей руку.

- Дарья, а, впрочем, ты уже знаешь, - потянула она мне в ответ свою, и рассмеялась, пожав плечами.

- Ещё раз, Даша, извини меня, - слегка задержал я её руку в своей.

- За что? - удивилась Даша, также не спеша отпускать мою руку, - плохо может стать любому. Тем более в такую жару.

- За шутку, которая показалась тебе обидной. Я совершенно не помню, ни что я сказал, ни почему. Но я не буду тебя спрашивать, чего же я такого ляпнул. Вряд ли тебе это приятно повторять. Я уверен, что не хотел тебя обидеть, но в любом случае прошу прощения.

- Проехали, - улыбнулась Дарья такой до боли в сердце знакомой мне улыбкой, наконец забирая у меня свою руку, - бывает. Наверное, ты действительно просто перегрелся на солнце. И ты что это – плачешь?

- Нет, - буркнул я отворачиваясь, и вытирая глаза рукавом, - просто пыль попала. Есть платок?

- Lūdzu, — протянула мне платок Даша.

- Paldies, — невозмутимо ответил я ей, с удовольствием отмечая, как меняется выражение её лица, словно она хочет, но пока не решается что-то сказать.

* * *

В этот момент в проёме двери показалась женщина лет сорока. Увидев Дашу, она буквально остолбенела.

- Девочка, ты что, собираешься в ТАКОМ виде учиться в школе?! — буквально возопила она. И вообще, что вы здесь устроили? Стоят тут, любезничают, а я тебя, молодой человек, между прочим, сижу жду.

Невольно мы отпрянули друг от друга;

- А вот и Крыса Берта пожаловала, - негромко сказал я про себя, внимательно наблюдая за реакцией Дарьи, но она ничего не сказала, и лишь грустно рассмеялась, не обращая никакого внимания ни на слова вошедшей женщины, ни на неё саму.

- Вы что, ещё и издеваться надо мной решили? - возмутилась «канцелярская крыса», или «женщина с трудной судьбой», как некогда её охарактеризовала Августа Демьяновна, когда я назвал скандалистку просто старой, завистливой и никому не нужной. – Вы почему не реагируете на замечания старших?

Глава 2

Как я уже упомянул, мне не хотелось копировать события нашей прошлой жизни; всё же я уже стал совсем другим человеком, и думаю, вряд ли это вообще было бы возможно. Естественной реакции не получилось бы, а притворяться, тем более с Дарьей, мне просто – напросто претило. К тому же, я знал, как она умеет безошибочно распознавать фальшь. А почувствуй Даша неискренность - и конец нашим отношениям. Чего я допустить никак не мог.

Но, тем не менее, я счёл, что повторение локаций, во-первых, возможно как-то поможет в «возвращении» или «пробуждении» ТОЙ, моей Даши. А во-вторых, вызовет, хотя бы на данном, начальном этапе внедрения в этот мир, меньше его возмущений и реакции отторжения. А далее, когда я уже врасту в него более крепко и надёжно, свяжу себя с ним множеством связей и линий чужих судеб, избавиться от меня станет значительно сложнее, если вообще возможно.

Миру станет проще оставить меня в покое, нежели выдирать меня из своей плоти с «кровью и мясом».

Как и в прошлый раз мы встретились у «паровоза Ленина». И вновь на Даше, как и в тот раз были серо-зелёные шорты, такого же цвета футболка со стёршимся рисунком и невнятная «спортивная» обувь. В этой простой одежде Даша была столь очаровательна, что я невольно залюбовался своей будущей, (или всё же прошлой) женой, что, разумеется, не осталось ею незамеченным;

- Надеюсь, ты не вообразил себе, что это свидание, - с подозрением глянула на меня Даша, и, засмеялась вместе со мной, когда я, не выдержав, расхохотался, забирая у неё сумку.

- А я надеюсь, что ты не забыла купальник; жара стоит по-прежнему, и искупаться будет самое то.

Даша с тревогой тут же заглянула в свою сумку, и удостоверившись в наличии необходимого снаряжения, успокоившись, кивнула.

* * *

- Цены на доске. В 18 часов закрываемся. Не опаздывайте, - сказал нам «лодочник», забирая у меня отцовский паспорт, и я не спеша направил доставшееся нам судёнышко наискось к противоположному берегу. Никаких экзерсисов с фотоаппаратом на этот раз я не стал проводить, и даже не взял его с собой. Поэтому наше путешествие через озеро не заняло много времени, и вскоре лодка ткнулась носом в пустынный берег.

В пути мы с моей спутницей говорили мало, но это не было тягостным молчанием людей, которым нечего сказать друг другу, или которые друг другу не интересны. Формальные «паспортные» сведения друг от друге мы выяснили ещё вчера, и сегодняшнее наше молчание было молчанием уютным; молчанием людей, которым нет необходимости заполнять пустоту своей реальности такими же пустыми разговорами.

Едва выбравшись на берег, Даша тотчас затребовала купания. Достав купальник из сумки, она быстро стянула с себя футболку и со смехом кинула её мне, крикнув «Лови!». А затем, внезапно опомнившись, ойкнула, и стыдливо прикрывшись купальником, сердито потребовала, чтобы я немедленно отвернул от неё свои, разумеется, «бесстыжие» глаза.

Посмеиваясь, я тут же стал изучать окружающую флору и фауну, и даже, чтобы успокоить Дашу, прошёл немного за кусты, обрамляющие нашу полянку-пляж. И опомнился, лишь когда услышал за спиной шумный плеск и задорный визг Даши, с разбегу ринувшейся в воду и уже весьма быстро удаляющейся от берега.

- Идиот! - выругал я себя, вспомнив Дашины исходные «таланты» в плаванье, и со всех ног кинулся к берегу, на бегу срывая с себя одежду и сбрасывая обувь.

Даша была уже довольно далеко, в то время, как я ещё даже не переоделся! Плавки, как назло, оказались вывернутыми на левую сторону, но я не стал уже тратить время на то, чтобы привести их в штатное состояние, а нацепил как есть. И со всех сил ринулся за Дашей, которая, со счастливым смехом плескалась уже едва ли не на середине озера, и призывно махала мне руками и звала меня к себе.

- Даша, плыви немедленно обратно! Даша, милая, прошу, плыви сюда! – крикнул я ей, но она, разумеется, ничего не услышала, и продолжала понапрасну и катастрофически растрачивать силы, по-прежнему бултыхаясь вдалеке от берега. Бросив очевидно бесполезные попытки дозваться её, я перешёл на самый быстрый кроль, на какой был способен, потеряв, естественно, при этом Дашу из вида. Когда же я достиг точки, где по моим расчётам должна была быть эта безбашенная купальщица, то подняв голову из воды, я, к своему ужасу, увидел лишь пустую гладь озера. Даша исчезла.

У меня было тело подростка, но опыт и разум взрослого. Да ещё и не просто взрослого, а взрослого определённой профессии, в которой умение сохранять хладнокровие и способность принимать быстрые решения в экстремальных ситуациях, было её неотъемлемой частью. Поэтому не более секунды (такой драгоценной секунды!) мне понадобилось, чтобы задавить поднявшуюся было панику, и в следующий миг я уже совершенно точно знал, что мне следует делать.

Пытаться отыскать Дарью путём хаотичного ныряния в мутной желтоватой воде летнего озера, было тождественно надежде сорвать Джек-пот в казино с первой попытки. В теории возможно, на практике же я просто напрасно растратил бы понапрасну свои силы, а главное - время, отпущенное Дарье. А как оно стремительно тает, я ощущал едва ли не физически. Проблемой стало то, что наша с Дарьей полумистическая связь, которую я в прежнем мире чувствовал постоянно, здесь исчезла. Какое-то взаимное влечение было, а вот прежней связи - нет. Поэтому я избрал единственно верный и доступный мне путь; потратив ещё шесть секунд на гипервентиляцию, я залил глаза темнотой, и привычно закрыв их, нырнул.

Мониторить окружающий мир с его «изнанки», (или волновой тени, волновой составляющей), я научился давно, и хоть особой необходимости в этом навыке у меня не было, я в течение всей жизни никогда не прекращал тренировать все доступные мне действия с волновой структурой мира, т.к. самому миру я никогда не доверял полностью, как, впрочем, и вообще кому-либо в мире, кроме Дарьи. Тренированный навык давал мне возможность «видеть» окружающий мир в достаточно большом радиусе; причём понятно, что никакие препятствия материального характера, мешающие обычному взгляду, в волновом диапазоне препятствовать такому «взгляду» не могли. Главная сложность подобного «зрения» была в оценке и понимании того, что видишь, т.к. волновые отражения сливаются и закрывают друг друга, подобно тому, как трёхмерные структуры наслаиваются друг на друга на рентгеновском снимке или на экране аппарата УЗИ. И чем глубже, чем дальше смотрит условный наблюдатель, тем сложнее ему разобраться в этих линиях. Но у меня был, во-первых, опыт, а, в-вторых, железная воля, позволяющая не паниковать, а быть сосредоточенным и методичным в своём поиске, и наконец, в-третьих, отчаянное желание, позволяющее собрать и использовать все силы и возможности этого тела до их предела.