Моя. Ночь с другом отца

Пролог

Шум двигателя затихает, и я наконец-то могу немного расслабить спину. Мышцы словно каменные.

— Спасибо, что подвезли.

— За это не стоит благодарить, Жасмин, — от голоса Власова волна мурашек бежит по коже…

С одной стороны, хочется поблагодарить Ратмира за тишину в салоне во время нашей непродолжительной поездки, а с другой — хочется закричать и ударить мужчину. Ведь он специально пытается вывести меня из равновесия своими полунамёками… или это всё нервы? Вдруг, я насочиняла себе всякого, а он даже и не вспомнил меня?

— Муж не выйдет встретить тебя? — замечает он, когда спустя несколько минут никто не выходит из подъезда.

— В этом нет необходимости. Я сама легко дойду до квартиры, дом под охраной, и чужих здесь нет, — отвечаю я машинально и, прикусив губу, отворачиваюсь к окну.

Вот дура! Ляпнуть такое про чужих… Может быть, ещё и домой его пригласить? На чай.

Поднимаю взгляд на окна шестого этажа. В гостиной горит свет, значит Елисей сидит на диване и работает. Нужно поскорее выбраться из этого чёрного танка и бежать к мужу со всех ног. О случившемся я подумаю позже, когда останусь одна.

Тянусь к двери и понимаю, что она всё ещё заблокирована.

Где были мои мозги? Три лишние минуты в его машине сделали ситуацию только хуже…

Ратмир не замечает моих метаний, поэтому приходится вынужденно повернуться к мужчине.

— Откройте, пожалуйста. — Слава богу, мой голос не сбивается и звучит твёрдо.

— Пожалуйста, — подкусывает он с лёгкой иронией.

Быстрый, но осязаемый взгляд скользит по моему телу, словно сковывая цепями. Так только он может смотреть. Воспоминания о ночи в его объятиях уносят меня в гостиничный номер, и краска стыда мгновенно румянит щёки.

— Спасибо. Доброй ночи, — говорю почти шёпотом, не решаясь посмотреть ему в глаза, потому что боюсь увидеть в них то, что может меня уничтожить. И без этого сгораю в огне стыда и подавляющей мужской энергии…

— Скажу прямо, чтобы развеять твои иллюзии: мне всё понравилось, малыш. — Голос Власова становится тише. Он намеренно касается моего плеча, заставляя вжаться в кресло. — Поэтому сейчас ты выйдешь из машины, поднимешься наверх к своему мужу, соберёшь необходимые документы и скажешь ему, что подаёшь на развод.

Не в первый раз замечаю, что при упоминании слова «муж» он насмешливо улыбается. Это унижает Елисея, а меня задевает за живое.

— Ратмир…

— Что, решила забрать документы потом?

Боже мой, нет… он ведь просто шутит? Пожалуйста, пусть отчитает меня за ту ночь и уедет восвояси… Но, вероятно, мой персональный ангел-хранитель сейчас недоступен. И Власов — весьма паршивый шутник. Он уверенно выходит из машины и огибает капот.

Я прячу пылающее лицо в ладонях и борюсь с желанием завыть.

Дверь с моей стороны распахивается с характерным щелчком:

— Видимо, и здесь тебе потребуется моя помощь. — В голосе друга отца звучат ироничные нотки.

И как же мне теперь исправить эту роковую ошибку?

_____

Друзья, встречайте горячую и провокационную историю.

Мне очень важна ваша поддержка! Добавляйте книгу в библиотеку, ставьте звёздочку и комментируйте ❤️

Глава 1

— Джессица! Где моя дорогая Джессица? — громко кричит моя лучшая подружка Айсель и вместо кончика ножа стучит острыми коготками по краю бокала. — Никто не видел мою сексапильную секс-бомбу? Джессица, ау!

Несколько лет назад светская львица решила, что нам срочно нужны необычные версии имён, и стала Селли, ко мне же приклеилось пикантное Джессица.

Смеясь, поднимаю свой бокал повыше. Хотя в нашей небольшой (пока женской) компании и так прекрасно видно, кто где сидит, но эта звезда всегда хочет быть в центре внимания, даже если сегодня день рождения у меня. Я нисколько не в обиде, потому что очень сильно её люблю.

Расталкивая других девчонок, Айсель плюхается рядом, обнимает и пачкает мои щёки яркой помадой, после чего начинает громко-громко меня поздравлять. Желает, в том числе и всяких непристойностей, от которых зардеются уши. Даже соседний столик с немолодой компанией дам за семьдесят неприязненно на нас косится.

«А вы не были молодыми?»

— Солнце, не забывай, что мы в общественном месте! — всё же шикаю на подругу и прошу быть потише. Едва ли просьба доходит до сознания адресата, но мы хотя бы получаем десять минут тишины.

— Я-то помолчу, а вот где твой королевич Ветров шляется? С солнцем и месяцем вопросики решает?

Хихикаю на ремарку подруги. У моего мужа и правда очень говорящая фамилия. Только вот настойчивости и смелости, к сожалению, не хватает…

Айсель недолюбливает Елисея. Если можно охарактеризовать это таким словом. На деле же она считает его малохольным слюнтяем, место которому на печи…

Слишком яркий макияж и алкоголь, разгорячивший мою кровь, оставляют неумолимый отпечаток на лице, и приходится отойти в уборную, чтобы поправить макияж. Селли напрашивается со мной, не забывая притормаживать на каждом углу, где делает крутые (по её мнению) селфи.

От клишированного поведения и пузырьков шампанского, которые постоянно щекочут ноздри, мы, не переставая спотыкаемся, и глупо хихикаем.

В крошечном клатче оживает мой телефон.

Видимо, Елисей зашёл в ресторан и не смог найти наш столик или интересуется, как лучше заехать на территорию закрытого геокантри-клуба. Мне очень понравился этот комплекс: любовь с первого взгляда и вздоха. В городе такого свежего воздуха нет и в помине. К тому же ресторанчик, выбранный для празднования моего дня рождения, находится в дальней аллее между открытыми глэмпингами. Я решила, что далеко не каждый день мне исполняется двадцать три, и наглым образом запустила ручки в семейный бюджет.

Чтобы ничто не отвлекало нас от празднования, на ночь были забронированы несколько «номеров» со стеклянными крышами. Теперь мы можем спокойно отрываемся по полной. Номера девочек расположены рядом друг с другом, а у нас есть отдельный глэмпинг для влюблённых. Будем смотреть на звёзды и встречать рассвет (после жаркой ночки, на которую я очень рассчитываю) …

— Ой, неужели муженёк наконец нарисовался? — фыркает подруга и дёргает тяжёлую дверь на себя.

— Молчи! — угрожаю засранке пальцем и принимаю звонок от Ветрова: — Милый, ты уже подъехал?

На том конце трубки слышится тяжелый вздох и неестественная тишина. За рулём Лис всегда слушает классическую музыку и никогда себе в этом не изменяет.

— Жасмин, родная… — сейчас его спокойный голос с отчётливыми нотками раскаяния отзывается внутри растущим раздражением: — Я работал над проектом Николая Макаровича и совсем потерял счёт времени.

Хочется по-детски топнуть ногой и крикнуть: причём здесь мой отец?!

Повисшая пауза неприятно давит на голову. В носу вновь щекочет, только на этот раз не от игристых пузырьков, а от горечи предательства. Уже понятно, что Елисей не приедет (собирался ли вообще?), но больше всего злит его недосказанность.

— И? — не щажу мужа и требую, чтобы вспомнил, кто в нашей семье мужик.

— Жас, милая, даже если я сейчас выеду, то доберусь до Завидово только ближе к утру, — неуверенно тянет он. — Да и буду мешать… у вас там девичник, — короткий смешок.

Я не смотрю на Айсель, но ощущаю на себе её внимательный взгляд.

— Елисей, а ты в принципе собирался приезжать?

— Любимая, мы обязательно отметим твой день рождения в близком кругу, — это вместо ответа на простой вопрос.

Глава 2

— Любимка, ты как? — Айси повисает на мне словно обезьянка.

— Я просто космос! — отвечаю бодро, прикладывая все возможные усилия, чтобы улыбка стала еще шире.

Когда я напрямую спросила у Елисея, собирался ли он вообще приезжать, и получила ноль ответов, мне показалось вполне логичным и естественным ответить «Понятно» и выключить телефон. С тех пор прошло уже два часа, и час после того, как я обратно включила телефон. Злость на Ветрова не должна влиять на моё настроение и желание продолжать принимать поздравления.

Папа частенько брал меня в командировки, и так случилось, что я заимела добрых приятелей практически во всех уголках земного шара. Даже из Парамарибо, небогатой латиноамериканской столицы, обо мне вспомнили ребята и позвонили по местной линии, которая вечно обрывается на полуслове! А мой собственный муж поленился приехать, чтобы отпраздновать… Ну, конечно, это же непосильный подвиг, на который он не готов.

— Лисицкая! — Селюшка больно толкает меня в плечо. — Перестань морщиться немедленно, иначе завтра же пойдём на ботокс!

— Всё-всё! Я улыбаюсь и веселюсь!

Такому наигранному спектаклю она, разумеется, не верит и театрально закатывает глаза.

— Ты, конечно, сейчас меня пошлёшь, но хотя бы раз в жизни будь любезна побыть плохой девочкой! Хотя бы в свой день рождения, ведь тебе уже исполнилось двадцать три! — усмехается и, отставив бокал в сторону, пальцем обводит зал: — Сегодня — идеальное время, чтобы быть стать роковой тигрицей, блудить направо и налево. Наконец, доказать себе самой, что на одном вялом члене твоего Елисеюшки мир не закончился, — игриво щебечет Айсель, пытаясь сфокусировать на мне свой хмельной взгляд.

Да, несмотря на фамилию Лисицкая, я далеко не лиса. Не хитрая, не прозорливая, а наивная, добрая, открытая и немножечко скучная. Что бы там ни говорили, но за сегодняшним образом секс-бомбы скрывается зажатая скромница.

Возможно, поэтому мы сошлись с Елисеем. Конечно, есть и ряд других причин, но сейчас совершенно не хочется думать ни о нём, ни о них.

В сотый или в тысячный раз за этот вечер я прошу подружку вести себя тише.

Благо, те чопорные дамочки, которые косились на нас половину вечера, уже ушли. Теперь на их месте теперь заседают так называемые «чайки», в поисках тех, с кем можно уйти после успешно проведённого вечера, и потраченных, естественно, не ими, сотен тысяч рублей. Их наряды гораздо вычурнее и откровеннее наших, а взгляды игривые и хищные.

Но мы-то здесь не для этого. Мы здесь, чтобы отлично провести время.

Хотя мне совсем этого не хочется, но я гоню эти упаднические настроения куда подальше. Потому что я молода, красива и, как бы то ни было, сексуальна.

Пусть на сегодняшний вечер я действительно буду свободна от всего! От проблем в семейной жизни, косых взглядов и испорченного настроения. Только лёгкость, хорошее настроение и флирт с привлекательными парнями.

Разумеется, я не смогу перейти границы дозволенного. Не в моём характере…

— За твои двадцать три! — визжат девчонки и поднимают бокалы вверх, ударяя ими друг о друга. Смех и брызги разлетаются в разные стороны.

Чайки бросают на нас недовольные взгляды, а нам наплевать. Вечер субботы едва ли можно считать удачным для «охоты». В такие места чаще заезжают влюблённые парочки, молодые семьи и такие птички как мы, уставшие от городской суеты…

«А этим курицам бы поучится манерам и не портить людям праздник», — недовольно размышляю я, как оказывается вслух. Что неудивительно… алкоголь делает меня смелее, и язык практически не держится во рту.

Понимающий и тактичный официант подходит к нам и предлагает перейти на второй этаж в VIP-зону. Делает он это, чтобы предотвратить намечающийся конфликт, но какая разница?

Я не бронировала там столик, хотя, видимо, надо было. Наивно рассчитывала на то, что наша девичья компания (которую должен был контролировать Елисей) на сегодняшнем сборе будет вести себя достойно и скромно. Так всегда случалось с девочками, когда я приходила в компании мужа.

Фу, никаких мыслей о тех, кто не с нами. Там проект важный… может, и не зря всё мое окружение так скептически настроено к Ветрову?

— Джессица моя, когда я сказала тебе стать тигрицей, то имела в виду кого-нибудь соблазнить и затащить в постель, а не молотить на ринге дешёвый силикон, — усмехается Айсель, помогая мне выйти из-за стола.

Мы поднимаемся наверх и проходим мимо полуоткрытых кабинок. Взгляд цепляется за компанию немолодых людей, чинно, употребляющих алкоголь и ведущих явно какие-то свои деловые разговоры.

Я не уверена, что предложенный официантом вариант уместнее, потому что наша компания, подогретая эмоциями и шампанским, кажется, стала ещё более шумной. Окончательно раздухарившиеся девчонки и начинают танцевать возле диванов и отвлекать посетителей, предлагая им поздравить именинницу. Прилив стыда, окрашивает мои щёки румянцем, и я отправляю этих затейниц вниз.

Оставшись с Селли наедине, мы вспоминаем, как отмечали её двадцать первый день рождения, после которого нам пришлось бегать по коттеджу, заставляя каждого удалить постыдный компромат с её горяченькой ночи с двумя близнецами.

Это было эпично, но запомнилось навсегда…

— И заметь, я до сих пор ни о чём не жалею! — громко смеётся она, привлекая к нам ненужное внимание. — Более того, по прошествии двух лет, могу с уверенностью сказать: сейчас я бы сама выложила наше видео в интернет и нашла их, чтобы продолжить…

— Пошлячка, — отшатываюсь подальше и хватаю фужер со стола. Холодная шипучка ничуть не охлаждает кровь, и мне приходится обхватить пылающие щёки ладонями.

Трясу головой, в попытке избавиться от назойливой картинки. У меня богатое воображение, но, к счастью, я представляю не подругу, а лишь силуэты в целом. Разгоряченному алкоголем мозгу хватает и этого…

Окидываю зал мутным взглядом и натыкаюсь на пристальный взгляд. Мужчина с коротко стриженными волосами из компании бизнесменов внимательно изучает меня. Его пиджак небрежно отброшен на диван рядом с его бедром, а светлая рубашка не скрывает крепкие мышцы…

Глава 3

— Ты чего, кот? — теплые руки Айсель обнимают меня и её опытный взгляд тут же оценивает произошедшее.

В общем-то ничего и не произошло. Я просто залипла на красивого мужика, гораздо старше меня. С этого расстояния сложно разглядеть, но ему абсолютно точно больше тридцати, а то и тридцати пяти.

— Голова плывет, думаю нужна пауза в наших возлияниях, — шучу, отмахиваясь.

— Ага… сочиняй больше! — не ведется на мои отмазки подруга: — Тебе нужен настоящий самец. Джессица, тебе нужен секс, чтобы снять наконец это напряжение! — выкрикивает она, и тут же получает мой удар по ноге. Охает, и продолжает уже тише, так что теперь только я её слышу: — Я серьёзно, чтобы сравнить и понять, каково это тонуть в чужих руках… Каково это растворяться в жарких страстных поцелуях… каково это быть той, кем владеет настоящий поджарый мужик.

Войдя в кураж, она продолжает говорить, а я замираю, не смея пошевелиться. Незнакомец прожигает меня своим острым взглядом и словно пытается пробраться в голову. Будто он умеет читать по губам и слышит все те непристойности, что желает мне ощутить Айсель. Будто бы беззвучно говорит мне, что он тот, кто подарит мне все эти чувства и эмоции…

— Селли, хватит…

— Не хватит, Жасмин! Ты даже не представляешь, какие это нереальные, просто неземные ощущения. Ты не просто взлетишь к звёздам, ты останешься там и зависнешь на Луне. — Подруга мечтательно закатывает глаза и делает большой глоток из своего фужера.

А вот мне одного бокала явно недостаточно. Тут нужна огромная ванна, до краёв наполненная льдом.

Жестом прошу подругу замолчать и намеренно больше не смотрю в сторону мужчины. Если уж я так замираю под его взглядом, когда нас разделяют десятки метров, что будет, если мы окажемся в замкнутом пространстве?

Нет, это всё очень волнительно и возбуждающе, но… точно не про меня.

Девчонки возвращаются с танцпола, и зал снова наполняется громким смехом. В отличие от первого этажа, здесь на нашу компанию никто не косится, и в благодарность за это мы ведём себя вполне прилично.

Про жаркие взгляды незнакомца я предпочитаю забыть. Ну, поиграли в гляделки, и что с того?

Официант приносит нам напитки, среди которых я замечаю необычный коктейль красивого рубинового цвета.

— Что это? — машинально придвигаю его ближе к себе. Такой красивый и, наверное, вкусный. Я ведь именинница, значит, будет моим!

Мои захватнические мысли подтверждает официант, он улыбается и говорит, что это фирменный подарок от подруг.

Селли быстро берёт бокал, вставляет в него трубочку, к которой прикреплено сердечко с петардой, и проталкивает её между моих губ.

— Пей давай, хватит вопросов, — требует. Послушно делаю глоток терпко-сладкой жидкости, которая тёплой волной разливается по желудку. Очень вкусно и нереально свежо. Такое сочетание встречаю впервые. Как будто бы ты съела землянику, закусила её мятой и запила чем-то пряным.

Смакую коктейль на языке и делаю ещё несколько больших глотков.

Эйфория разливается по венам жарким пламенем. Я вновь ощущаю на своём теле его взгляд, который пригвождает к полу, подчиняет...

Он пытается заставить посмотреть в ответ.

Но я не хочу. Не отправлюсь добровольной жертвой в лапы ко льву.

Сегодня я — тигрица!

Хочется спуститься вниз и отчаянно танцевать! Это я и делаю, дёрнув Селли за руку.

Заводная музыка, которую почти было не слышно на втором этаже, оглушает. Ноги сами пускаются в пляс, тело подстраивается под мелодичные вибрации. Я даже осмеливаюсь тихо подпевать играющей песне.

Селюшка быстро убежала с Яной наверх, вспомнив, что забыла сфотографироваться на витиеватой лестнице. А мне надоело постоянно улыбаться и имитировать бурное веселье на камеру.

В следующем году сделаю полный запрет на гаджеты, фото- и видеосъемку.

Уж лучше целиком и полностью отдаться музыке…

Вскидываю руки вверх и плавно опускаю их вниз, обнимая свои плечи, медленно двигаю бёдрами, изображая волну. Тот, кто здесь отвечает за музыку, определённо умеет читать мысли и меняет композиции по запросу. Полностью растворяюсь в себе и тягучей мелодии.

И тут случается оно!

Моё расслабленное тело напрягается, а сердцебиение разгоняется до предела. Я глубоко дышу, но никак не могу успокоиться. Чувствую, что в полумраке танцующей толпы он легко и безошибочно нашёл меня. Знаю это. Кожей реагирую… Его взгляд ощутимо скользит, вынуждая замереть, подчиняясь этой властной энергетике.

Меня лихорадит крупной дрожью, а в животе напротив разливается такая лава, что хочется крепко сжать ноги, неловко переминаясь.

Я могла бы подчиниться и найти его в толпе… Представляю, как он стоит наверху и хищно смотрит на свою добычу. Уверенный в своей победе. Могла бы продолжать тонуть в этом порочном омуте запретного и это будет означать, что я сдалась. Равно как запрокинуть голову и встретиться с его магнетически взглядом…

Отчего-то я знаю, что мужчины его уровня не станут опускаться до того, чтобы подойти первым. Уверенные в своей власти, они привыкли, что поражённые их вниманием девушки сами падают в их руки. Добровольно влетают в силки.

А я дала себе установку — быть непредсказуемой и свободной. По крайней мере, сегодня.

Приходится напомнить себе, что я молода и сексуальна. В этом чёрном кружевном платье, едва доходящем до середины бедра, и со светлыми распущенными волосами, мягко ниспадающими на спину, я похожа на тёмного ангела. Порочного…

Но, по-прежнему не искушённого…

Воспроизвожу в памяти образ мужчины: крепкие плечи, мощная шея, суровое, немного высокомерное лицо. Вечером его щетина, скорее всего, колючая. Принимая его поцелуи, моя нежная кожа вся покроется мурашками…

В моём представлении, он гораздо выше меня, сильнее и выносливее. Опытный и неукротимый. Лев — хищник. Грациозный, возжелавший поиграться с крохотной мышкой.

Глава 4

Награда за смелость прилетает мгновением позже: чья-то ладонь жёстко ложится на мой живот и с силой тянет назад, почти причиняя боль. Врезаюсь в жилистое мужское тело, источающее запах сладкой туалетной воды. Когда я оказываюсь практически лежащей на нём, незнакомец громко усмехается, а его ладонь, не задерживаясь на моей талии, обхватывает грудь.

Это чересчур нагло и больно…

Такая картинка мне совсем не нравится. Эмоций слишком много и тело начинает колотить. Холодом.

Он не должен быть таким грубым… ведь это моя фантазия!

Я не хочу, чтобы всё происходило так…

Резко открываю глаза.

Приходится часто моргать, чтобы сфокусировать расплывающееся зрение и убедиться, что грубая ладонь на груди и жилистое тело — настоящие. Принадлежат высокому парню с татуировкой на шее.

Зажмурившись, я делаю шаг назад. Он больше не касается меня, но продолжает смотреть с вожделеющей похотью, не таясь.

— Чего ты, детка? — слишком высокий для мужчины голос. — Так танцевала, что у меня колом встал. Давай продолжим, в зажатую целку потом поиграешь. — В его светло-карих глазах плещется превосходство и уверенность, что я, желая показать себя раскрепощенной, обязательно пойду с ним.

— Поищи себе кого-нибудь попроще, — усмехаюсь на показ.

Страх, что он может оказаться неадекватным, приходит слишком поздно. К счастью, тогда, когда, удостоверившись в обломе, нахальный тип уходит в другую сторону.

Несколько минут я просто стою, наблюдаю за толпой, которая плавно двигается под музыку. Я чувствую себя словно камень: вросла в землю под тяжестью собственного тела. Хочется снова освежить лицо и тщательно вымыть руки с мылом. Тот парень не касался открытых участков моей кожи, но брезгливое чувство не поддается логике.

Алёна и Яна очень вовремя налетают на меня. Наперебой спорят о том, нужно ли вызывать охрану, чтобы выставить этого козла из приличного заведения. Их болтовня отвлекает, и я быстро прихожу в себя.

Правда установки на веселье хватает всего лишь на две песни. Почувствовав вибрацию телефона в сумочке, я плетусь в сторону дамской комнаты. Там хотя бы можно нормально поговорить, а не кричать звонящему «Ничего не слышно!».

Одной рукой удерживая телефон, тяну тяжёлую дверь на себя. Каблуки туфель немного расходятся в стороны.

С улыбкой смотрю на фотографию Невы и на два пляшущих кружка. Не раздумывая, нажимаю на зелёный:

— Алло! — прижимаю телефон к уху.

— Хеллоу, май дарлин, — подруга приветствует меня на английском языке. Она желает кучу приятностей и сообщает радостную новость о своём возвращении в город. Неужели мы наконец увидимся?

— Привези мне магнитик! — прошу я, улыбаясь. На это она заливисто смеётся в ответ, и шепчет, что её подарок предназначен для взрослых девочек. Чисто для галочки напоминаю, что багаж тщательно досматривается и провозить секс-игрушки в чемодане довольно рискованно.

После разговора с подругой моё настроение стремительно взлетает вверх. Убираю телефон в сумку и защелкиваю замок. Отхожу от двери, и теряюсь…

Здесь нет светлого пьедестала с полотенцами и стены выкрашены чёрной краской. Будто бы это…

— Это мужской туалет, малыш, — подтверждает мои догадки приглушённый голос.

Секунды хватает, чтобы разглядеть говорящего.

По позвоночнику прокатывается волна жара.

Его голос именно такой, каким я представляла… низкий, немного хриплый и твёрдый… от макушки до пят пробирает.

Тяжелые шаги эхом разносятся по полу. Я стою столбом и не могу пошевелиться, не могу повернуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Простите, я не заметила, — от волнения переминаюсь с ноги на ногу.

Прямо передо мной большое зеркало, позади меня взрослый мужчина, жар от тела которого через платье проникает под кожу. Я чувствую, как предательски краснеют щёки, и сама глохну от сипящих вдохов, что вырываются из носа. Его терпкий парфюм забился в ноздри и забирает мой кислород.

— Ничего страшного. В день рождения можно всё, — в его голосе слышится улыбка, которая вызывает дрожь в моём затылке.

Машинально поднимаю глаза и вздрагиваю, увидев наше отражение в зеркале. Руки до боли сжимают клатч. Я боюсь пошевелиться, боюсь дышать… ведь кажется, если мы соприкоснемся, то случится ядерный взрыв.

Однако мы просто стоим. Точнее будет сказать, рассматриваем друг друга… Незнакомец закрывает меня от всего мира. Он реально настолько широкий в плечах и сильный, что легко мог бы меня раздавить.

Может, но не делает…

Наши глаза мерцают лихорадочным огнём. Это так интимно и, в то же время, невинно.

— Я словно бабочка… Чёрное платье — олицетворяет хрупкое тельце, а вы — мои большие крылья, — шепчу, теряя связь с реальностью.

— Идеальное сочетание, правда? — его взгляд осязаемо касается моих губ, шеи, груди. Медленно скользит по телу, вызывая пожар внутри.

«Он слышал наш разговор», — набатом стучит в висках. Пусть не весь, но меня он читает как открытую книгу.

Стоило ли убегать, чтобы самой попасться в лапы хищника?

— Могу подвезти тебя до дома? — спрашивает, разрывая звенящую тишину.

Я вздрагиваю от хриплых нот в голосе, жара, опаляющего ухо и волосы, и от недосказанности.

«До чьего дома?», — веду безмолвный диалог и, заметив его красноречивую усмешку, понимаю ответ.

И что мне делать дальше? Согласиться или струсить и убежать?

Я, не таясь, разглядываю его, и он неспеша делает то же самое.

Такой великан…

Словно малолетка, залипаю на ту самую щетину, которую так ясно представляла, танцуя. Достаточно поднять руку — немножко, буквально на тридцать сантиметров вверх, — и я смогу коснуться кончиками пальцев его колючей бороды.

Но тогда мы пройдем точку невозврата…

Впрочем, кажется, мы уже её прошли, потому что от его подчиняющей энергетики меня бросает в дрожь. Он смотрит так жадно и порочно, что я представляю наши сплетённые тела. Почему-то на белоснежном шёлке.

Глава 5

На ватных ногах я поднимаюсь наверх, где лежит моя сумка. Склоняюсь к девочкам, быстро всех целую.

На вопросы «что случилось?» коротко выдаю заготовленную фразу, что у меня разболелась голова. И только обнимаясь с Айсель, глядя в ее хитрые глаза, я понимаю — эта звезда обо всём догадалась.

Она крепко меня обнимает, делая вид, что целует в щеку, а сама шепчет на ухо:

— Ни о чем не жалей. Лети к звездам, моя крошка. Если что, я тебя прикрою и никому не скажу, — пьяно хихикает: — Но буду ждать самых грязных и развратных подробностей!

Щеки заливает краска стыда, я отшатываюсь от неё, смотря пустым взглядом вдаль. Ответная улыбка выходит нервной, и, чуть снова не забыв клатч, я разворачиваюсь и быстро сбегаю по лестнице.

На последних ступеньках решимость резко покидает меня. Просыпается уснувшая совесть.

Стыд начинает довлеть над расслабленным телом, внушая, что, наверное, это неправильно. Ведь институт брака не просто так был создан…

Голоса совести звучат громко, но их заглушает плавная, тягучая музыка, которая в этот момент льётся по танцполу. А ещё глаза, искрящиеся, затягивающие в свой омут… И крупная ладонь, протянутая мне.

Глядя на этого хищника, на ум приходит только одно выражение: «Лев сторожит свою добычу, чтобы она не убежала». Он помогает мне спуститься, не заботясь о чужом мнении, взглядах. Его рука горячая, большая и шершавая. Моя в два раза меньше, чуть влажноватая и прохладная. Но в его ладони она сразу же согревается, словно от него ко мне идут маленькие электрические импульсы. Они словно грелка, нагревают каждый миллиметр моего тела, выжигая рой мыслей в голове.

Боже, я хотела отказаться? Ни за что!

Всё в нем: взгляд, жесты, его энергия — говорит о том, что отказ будет величайшей ошибкой в моей жизни.

В молчании мы проходим среди танцующих тел. Мужчина идёт, словно ледокол, и все расступаются перед ним. Меня даже никто не задевает, хотя я иду следом.

Слишком быстро мы оказываемся на улице. Ночь, запах жасмина — всё это проникает в ноздри. Пение птиц всегда завораживало меня, сейчас же сфокусироваться на нем не получается. Реакции тела сбились и получили стороннюю перенастройку: нервы стянуты в тугой комок, и я не могу полностью расслабиться. Это не напряжение, это именно предвкушение, от которого вибрирует всё мое тело.

Мы идём слишком близко, и от этого факта мои щеки пылают, а ведь совсем скоро станем еще ближе…

— Всё в порядке? — раздается его голос в тишине.

— Да. — Вру.

Мне хочется повести плечами, немного отойти в сторону и сделать несколько глубоких вдохов, но твёрдая, уверенная рука на моей талии не позволяет этого сделать.

— В какой стороне твой номер? — Его голос означает, что точка невозврата пройдена. Я не нахожу в себе силы ответить, а просто молча переставляю ноги в нужном направлении.

В голове прокручиваются события вечера: наши жаркие переглядывания, столкновение в мужском туалете. Решение пойти с ним было моим. Добровольным.

Но почему сейчас я веду себя так безумно?

Возле огромного стеклянного купола, который стоит посреди густой травы, приходится остановиться. Ветви куста жасмина уютно расположились на куполе. Нежные белые цветы очень красиво распустились. Волшебная красота природы.

Меня дурманит этот запах, и дурманит другой запах, — мужской.

Незнакомец стоит очень близко. Не торопит меня, будто давая время определиться с решением. А может быть, он тоже наслаждается этой ночью и единением с природой…

Ключ-карта лежит в моем клатче, и быстро отыскивается, за что я благодарю свою педантичность.

— Ну вот, мы и пришли, — зачем-то комментирую очевидное. Нервы требуют заполнить давящую тишину.

Я понимаю, что не попадаю в пас электронного замка, когда на запястье опускается что-то горячее. Это его ладонь. Лев забирает карту из моих рук и сам открывает стеклянную дверь.

Он делает приглашающий жест пройти первой. Что я и делаю.

На наше движение мгновенно загорается автоматический свет и верхняя подсветка.

Происходящее здесь просто нереально. Мы действительно под открытыми звездами!

Я слышу, как отстукивают мои каблуки. И бешено бьется сердце…

Спине становится тепло, потому что там стоит он. Пока ещё не касается, просто стоит. Но я кожей чувствую его жар, и замираю в ожидании первого прикосновения. А потом трушу и подаюсь вперёд.

— Кажется, здесь есть бар. Ты хочешь выпить что-нибудь? — выталкиваю слова из горла.

Незнакомец щурится и отрицательно качает головой. А я, как маленькая испуганная пташка, лечу к холодильнику и открываю его трясущимися руками.

На глаза попадается бутылка минеральной воды. Алкоголь бы не помешал, но не хочется смазывать ощущения.

Всё-таки игры со взрослыми мужчинами — совершенно не моя лига. Стоило раньше это признать и не играть с огнём…

Откупориваю крышку и жадно присасываюсь к горлышку. Я чувствую, что каждый мой глоток не остаётся незамеченным для мужских глаз.

— Прости, пожалуйста, — тихо шелестит предатель-голос. — Я ужасно волнуюсь…

Наверное, такое нельзя говорить. Ведь мы здесь для другого… какая же я растяпа! Громко опускаю бутылку на столешницу.

— Я вижу, — легкая полуулыбка трогает его губы, и лев уверенно шагает ко мне. — Но тебе не стоит меня бояться.

Моё промедление его утомило, и пиджак, пахнущий терпким парфюмом, ложится на стол рядом с минералкой. Ощущения твёрдого тела, прижавшегося к боку, отзываются в теле дрожью.

Да, я не ошиблась… пальцы у него шершавые, что неудивительно. Такое тело не сделать, сидя на диване, а специальные перчатки для «железок», очевидно, он не использует.

— Назовешь своё имя?

По тому, как иронично он приподнимает брови, я осознаю, что сморозила очередную глупость. Инстинктивно делаю шаг назад.

Кольцо рук обвивает мою талию и прижимает к горячему телу. Крылья мои…

— Ратмир.

— Мир… — говорю я, успокоившись. В его объятиях уютно и в то же время невыносимо жарко. Кровь закипает, разнося по телу концентрированное возбуждение. — А меня зовут…

Глава 6

Переливчатое пение птиц звучит слишком громко. Кажется, будто они прямо над головой и царапают коготками закрытое окно.

Окно…

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, откуда такое громкое звучание и это единение с природой.

События мелькают перед глазами, как кадры на киноплёнке: собственный день рождения, обида на Елисея, провокационные пожелания Айсель… И, наконец, незнакомец, с которым я провела лучшую ночь в своей жизни.

Ратмир. Мир мой…

Лев, подчинивший себе моё тело. Он не только к звёздам меня отправил, но и душу забрал. А я, кажется, и не сопротивлялась вовсе.

Воспоминания накатывают, словно прибой, сначала едва касаясь ног, а затем накрывают с головой, затапливая опаляющим жаром…

Вот он усаживает меня на высокий крутящийся стул без спинки, пристально смотрит в глаза, на губы и наклоняется, чтобы снова поцеловать. А я, ведомая проснувшимися инстинктами, отклоняюсь назад — на деревянную столешницу…

Теперь я полулежу на барной стойке и с замиранием сердца жду, что же дальше будет делать Ратмир. Но он и здесь удивляет своим мастерством: медленно обходит вокруг и останавливается над моей головой.

В голове появляется шальная мысль попросить «бармена» приготовить коктейль «Секс на пляже», но язык прилипает к нёбу. Особенно, когда одной рукой он обхватывает мои щёки, заставляя приоткрыть рот, а второй берёт кубик льда из ведёрка с шампанским и проталкивает его между губ.

Лёд и бушующее пламя разгоняют мой пульс до предела.

Ловкие движения умелых рук за несколько секунд освобождают плечи от платья и уверенно тянут податливую ткань вниз. Горячий, влажный язык опускается на мою шею и проводит мокрым поцелуем от ключиц к груди. Мир заводит мои руки над головой и велит не двигаться…

Тяжёлая поступь натягивает нервы словно канат. Моя голова лежит на жёсткой поверхности стойки, запах кедра дурманит. Глаза слезятся от такого количества звёзд, которое дарит открытый купол глэмпинга, и всё, что я могу, — это смотреть на небо и чувствовать…

Чувствовать мужское поджарое тело… вздрагивать от того, как бёдра разъезжаются в стороны, потому что между ними становится он. Хищный лев, трогает тело, парализуя меня, словно бабочку… Его ладони плавно скользят по коже, собирая низ моего платья в гармошку. Тело горит от обжигающих прикосновений: бедра, грудь, кожа живота под пупком…

Мир опирается на стойку над моей головой и смотрит. Тень падает на его лицо, так что я вижу лишь очертания, но глаза по-прежнему сияют ярче звезд.

Первое касание к промежности сливается с моим громким стоном. Это всё темнота, его воздействие сделали меня невообразимо громкой и чувствительной. Тонкое кружево насквозь пропиталось моим возбуждением так, что наверняка пачкает и пальцы Мира…

— Не сдерживайся, малыш… — его голос хриплый, дыхание проникает в мой приоткрытый рот.

Не сразу понимаю, почему я не должна сдерживаться, а потом он касается голой возбужденной кожи. Не помня себя, я двигаю бедрами в такт движениям мужских пальцев. Видимо поэтому и пропускаю момент, когда мое белье рывком сдергивается на пол…

Его пальцы проникают внутрь меня, губы пригвождают вертящуюся словно маятник голову, язык с влажным жаром толкается в нёбо и ударяет мой, обвивая его словно змея.

Мычащие стоны рвутся из глубины горла, может быть даже откуда из души. Вот он опыт. Пальцы Мира проталкиваются глубже и быстро двигаются, посылая волны вибраций по телу. Сейчас мне не стыдно от того насколько влажные звуки производит промежность от его ритмичных толчков. Напряжение внизу живота за секунды достигает предельной точки, и я сильнее развожу ноги, прогибаюсь в пояснице и забывшись обхватываю его шею руками.

Я словно нотная партия в умелых руках пианиста. Вот-вот должна случиться кульминация, но движения пальцев резко стихают… исчезают, оставляя после себя пустоту…

До расстроенного тела и мозга долетает посторонний шум: звон пряжки ремня, открывающейся молнии на брюках. Сбоку от моей головы падает кожаное портмоне, оно пахнет туалетной водой Мира…

Блестящий квадрат блестит в темноте. Я замечаю еще несколько таких, но быстро отворачиваюсь, зажмуриваясь.

Вновь смотрю на звёздное небо и жду…

Звук разрывающейся фольги не становится для меня неожиданностью. А вот то, что мужчина не входит в меня — да. Он кладет раскрытую ладонь на лобок. Большой палец без предупреждения опускается на набухший клитор. Замираю, прислушиваясь к ощущениям… Нет привычной щекотки или ощущения, что из меня пытаются сделать тёрку…

То ли это Ратмир опытный мужчина, знающий как нужно обращаться с женским телом, то ли мой муж, о котором я решила не думать… то ли я — какая-то испорченная и иначе реагирую на связь с незнакомцем…

Шершавость его пальца становится моей личной погибелью. Тело бьёт крупной дрожью, и я никак не могу перестать издавать громкие всхлипы. Мир пьет их, сталкивая наши губы в глубоком поцелуе. С каждым кружащимся движением я рефлекторно сжимаюсь сильнее, чувствуя, как влага выходит наружу. Ловкие пальцы её собирают и размазывают по входу, несильно проникают внутрь…

Безумно горячо и безумно порочно. Но грязной или испорченной я себя не чувствую.

Наконец Мир прекращает свою пытку и опускает руки на мою грудь, сжимая полушария ладонями, увлажняет соски влажными от моего возбуждения пальцами. Облизывает пока они не становятся словно горошины и прикусывает их…

— Мир… — считаю нужным позвать его. Хочу смотреть в глаза, когда это случится…

Сияющий взгляд впивается в моё лицо, крупная головка упирается во вход…

Мужчина придвигается вплотную, так что стул подо мной со скрипом проезжается по полу. Нависает над головой, и обеими руками сжимает талию.

Глава 7

Мир словно сытый кот, едва касается пальцами моих лопаток и линии позвоночника. Его горячее дыхание обжигает волосы, и в ту же секунду нежное прикосновение превращается в жёсткий захват. Затылок фиксируется, и мужчина резко дёргает мою шею к себе.

Теперь, лёжа на спине, я не могу пошевелиться, но не из-за того, что он по-прежнему держит мою шею, а потому что сбита с толку его силой и напористостью.

Потемневший взгляд искрит.

— Научить тебя как правильно желать доброго утра? — шепчет этот хищник, лениво разглядывая свою добычу.

От такого пристального внимания лицо мгновенно становится пунцовым. Я чувствую, как его шершавые пальцы стискивают талию и уверенно опускаются ниже.

Царапнув колено, он обхватывает его и легко отводит в сторону, ложась между моих ног. Это движение мгновенно отзывается спазмами внизу живота. Ночью он также делал, когда растягивал меня изнутри, клеймя своим жаром, а я срывала голос от криков и не могла перестать сжимать его член.

— Знала бы ты, какая чувствительная, малыш… пора перестать смущаться, — хриплый шёпот просто с ума сводит. Сначала одним, а потом и вторым пальцем Мир скользит в меня. — Такая мокрая уже.

Мой влажный жар и его твёрдость сплетаются в унисон. Ловкие пальцы двигаются внутрь, а потом обратно и снова глубоко внутрь. Это слишком порочно… Громкий всхлип сдержать не получается.

А ещё я сдаюсь перед его сильными руками и с силой обхватываю крепкую шею.

У льва действительно очень суровое выражение лица. Глаза серые, но если пристально в них вглядеться, то можно найти вкрапления зелёного и синего. Это какой-то уникальный цвет глаз, который одновременно завораживает своей горячностью и холодностью, вызывая мурашки по коже. Острый немножко орлиный нос, его подбородок тоже очень острый и скулы такие, что можно порезаться.

За ночь его щетина, кажется, стала ещё гуще. Мне отчаянно хочется это проверить. Почему-то языком… Отрываю голову от подушки и кончиком языка лижу колючий подбородок мужчины, воруя его вкус.

Бьёт хлеще, чем алкоголь.

На мою провокацию Мир отвечает незамедлительно — развратно ухмыляется и усиливает движения, бережно растягивая.

— Ноги раздвинь шире и сожми мои пальцы, — хлёсткий приказ сметает ураганом и силу воли, и обычное стеснение.

Мужчина дразнит, распаляет меня изнутри и снаружи, вынуждая умолять заменить свои пальцы членом. Перед глазами всё расплывается от приближающегося освобождения.

И тут всё резко прекращается. Ратмир останавливается, обжигает губы своим горячим дыханием и просто смотрит на меня.

Я аморальная, но до трясучки хочу стереть с его лица эту маску властности и ироничную ухмылку. Жажда увидеть, как он потеряет контроль над ситуацией, такая нестерпимая, будто бы я целую вечность не пила, оказавшись посередине пустыни.

Он словно высечен из камня … Высечен и обработан рукой искусного мастера. Я хочу не только удивить его, но и проникнуть в голову, узнать, о чём он сейчас думает.

— Хочешь что-то сказать, девочка? — произносит спокойно. Тогда как взглядом уже перевернул меня на живот, поставив на четвереньки, и жадно вколачивается, наматывая волосы на кулак. Как делал ночью… лицом к прозрачной стене…

Большой палец Мира без предупреждения опускается на клитор, обводя возбужденную плоть по кругу. Я такая влажная, что чувствую это даже на простыне. Змей-искуситель собирает мою влагу подушечками пальцев в свою ладонь и убирает руку, затем садится сверху. Не понимаю, что происходит, теряясь в ощущениях, но трепещу от тяжести его тела.

В одно мгновение жёсткая ладонь хватает меня за плечо и резко двигает вниз.

Боже…

Мужская рука опускается на грудь, сжимая каждую. А вторая его рука, мокрая от моей смазки, ложится на эрегированный член. При свете дня он немного пугает своим размером, но и вызывает тянущую пустоту внизу живота. Безумно хочется его внутрь…

Как за одну ночь я стала настолько испорченной?

В висках барабанит от порочной картинки: Мир двигает ладонью по своей длине. Его рука в моих соках… теперь и он весь в них…

Шумно сглатываю, поджимая пальцы на ногах. Чувствительную кожу сосков покалывает от того, что влажная головка пениса задевает (хищник несколько раз похлопывает ею по соскам, играясь…). Если приглядеться, то на ареолах красуются крошечные алые следы: от ключей щетины и его рта.

Мир, видимо, вознамерился полностью уничтожить клетки моего мозга, потому что, когда он снова кладёт руку на моё плечо и толкает ещё ниже, я начинаю задыхаться. Чтобы этого не произошло, приходится широко открыть рот.

Я лежу под мужчиной, его бёдра крепко сжимают мои плечи, а губы практически касаются его достоинства. Это безумие, но мне кажется, что я чувствую его и свой запахи…

— Вытащи язык, — чёрный взгляд подчиняет, выуживая наружу самые что ни на есть греховные желания.

Моё сознание отключается. Здесь и сейчас какая-то другая Жасмин.

Дерзкая. Роковая.

Беспринципная Джессица, готовая прыгнуть с высоты без парашюта…

— Спасибо, что провели время в нашем геокантри-клубе, — приветливо щебечет администратор, когда спустя час я судорожно сообщаю ей, что уезжаю, а в снятом номере остался мужчина.

Аренда глэмпинга оплачена до полудня. Мир может ещё отдохнуть или спокойно привести себя в порядок и уйти… Едва ли взрослый и успешный мужчина будет поступать как я: быстро одеться и трусливо покинуть место преступления, пока даже вода в душевой не включилась.

Я рассеянно слушаю заготовленную речь и вздрагиваю всем телом, когда девушка протягивает мне карту постоянного клиента с приоритетным бронированием именно этого номера.

Кровь стучит в висках, пластиковый прямоугольник ощущается дьявольской меткой… Быстро благодарю её и ускоряю шаг, направляясь к выходу.

По-хорошему нужно было набрать девочек и уехать с ними, но я настолько переполнена эмоциями, что, если не окажусь подальше от этого места, то просто разорвусь на куски.

Глава 8

— Что ты сделала?! Повтори ещё раз этот мёд для моих ушей, — кричит на всё кафе Айсель.

— Да тише ты! Мы ведь можем беседовать на полтона тише?

Хотя, беседой наши посиделки можно назвать с большой натяжкой. Вот уже полчаса Селли общается междометиями и повторяет один единственный вопрос в разных вариациях…

После того, как я собственноручно отправила мужу изобличающее неверность сообщение, на меня накатила истерика. Несчастный водитель пытался остановить поток слёз, но в итоге не выдержал и предложил завершить поездку.

Словно в бреду я плутала по незнакомому району, пока не позвонила лучшей подруге. И вот мы сидим в кафе в нескольких станциях метро от моего дома и «беседуем». На волосах Селюшки виднеется непромытая до конца маска из зелёных водорослей, которую я привезла ей из последней поездки на Филиппины. В такие моменты я ещё больше начинаю любить её и ценить нашу дружбу. Чтобы ни случилось в нашей жизни, мы друг за друга горой!

Как и сейчас: ни одного неодобрительного взгляда или чего-то подобного.

— Господи, поверить не могу, — хитро улыбается она. — Вот что хороший секс делает с человеком! Сразу же все мозги прочищает. Неужели эта неделя началась просто волшебно? Ты наконец-таки избавишься от своего малохольного слюнтяя-импотента и заживём! Найти, что ли, твоего божественного красавца… Вдруг у него имеются друзья, которые будут не против прочистить и мои мозги? — чуть ли не облизываясь, она мечтательно закатывает глаза.

— Замолчи, пошлячка! — Осекаю её, украдкой поглядывая на посетителей кофейни. Занято всего четыре столика: мужчина разговаривает по телефону, его чашка кофе давно остыла, влюблённая пара уплетает один десерт на двоих, а три студентки глупо хихикают, прислушиваясь к нашему разговору. Ещё бы — им такое в новинку и кажется волнующим приключением, которое не повлечёт за собой никаких последствий.

Но последствия есть…

Вдруг, пока я сижу здесь, у Елисея в нашей квартире, весь мир рухнул? Или же он судорожно собирает свои вещи, чтобы уйти? Отправляет электронное заявление на развод? А, может, позвонил отцу, чтобы высказать, какая я ужасная дочь и жена?

Прикрыв глаза, качаю головой. Вот это я накрутила себе теорий…

Фатализм какой-то.

— Джессица! — подруга несколько раз щёлкает пальцами перед моим лицом. — Уж не знаю, о чём ты там задумалась, но от твоего скорбного лица и у меня настроение опускается на несколько градусов. Выше нос!

Тихо смеюсь, делая глоток кофе.

— Знаешь ведь, что твоя проницательность ужасно раздражает?

— Ну, то, что ты себя накручиваешь и позволяешь крысе-совести грызть — это я и так вижу… Решила то что? Может, ко мне переберёшься на пару дней?

— Я не знаю, Селюш. Сообщение отправила на эмоциях. Будто чёрная волна злости накрыла, веришь? Я представила, сколько это ещё будет продолжаться… Ведь дело даже не в упущенном удовольствии или элементарной заботе, — голос срывается на хрип. Слёз нет, но я буквально каждый вдох заставляю себя делать. — Дело во мне! Я оказалась не готова к тому, насколько изменилась за эту ночь. С Миром я словно заново задышала и теперь смотрю на свою жизнь ясными глазами…

— А я тебе говорила! Зря сбежала… — авторитетно заявляет подруга. — Секс в душе — один из моих любимых.

— Дело ведь не в интиме. Просто мне обидно: и не только по-женски, но ещё и как человеку. Этот мужчина не только со мной переспал, но и собирался вместе сходить на завтрак. Представляешь?! Посторонний, по сути, мужик…

— А ты сбежала и даже трусов на память не оставила, — скабрезничает.

— Айсель! — на глупо хихикающих девочек тоже приходится повернуться. Нашли себе развлечение за чужой счёт.

— Всё-всё. Мы… — она бросает хитрый взгляд за мою спину: — Молчим и внимательно слушаем вредные советы от Джессицы.

Стукнуть бы её.

Я намеренно замолкаю, тем самым подогревая чувство вины в подруге. И мгновенно получаю благодарного, а главное молчаливого собеседника:

— Нет, я понимаю, что у них сейчас очень важный проект. Какое-то расширение с влиятельными людьми… Елисей мне все уши прожужжал об этом. Но, ведь я тоже человек!

Крупицы внимания от, того, кто гораздо ближе подруг — вот что я хотела получить вчера на своём маленьком празднике жизни! Но не от отца или друзей, а от того, с кем согласилась «и в горе, и в радости…»

Мы же не первый год вместе, неужели в приоритете у Ветрова я стою после работы и сна? Никто не любит ощущать себе ненужным элементом пазла. Поэтому то сообщение было моим первым порывом на напоминание о семейном ужине. Ответной защитной реакцией. Вполне осознанной.

Пожалуй, я готова к последствиям. Во всяком случае Селли на моей стороне.

— Поверить не могу, что этот придурок до сих пор не прочитал! — Злится она.

Откровенно говоря, я и сама злюсь, что сообщение моё до сих пор осталось непрочитанным. Но ведь он мог увидеть его на экране и нарочно не открыть?

Зная твоего недомужика, он наверняка сидит и рисует свои каракули. Его же больше вообще ничего не интересует.

Тут она права. Елисей действительно нашёл отдушину на фирме у моего отца, только вот труды его деятельности никогда не обходятся без правок. Чаще всего переделывается до семидесяти процентов от объема работы.

После ещё одного часа, проведённого с Айсель, я вновь открываю переписку с мужем. Судя по информации из приложения, он был в сети, когда отправлял своё идиотское напоминание об ужине, и сразу же вышел. Возможно, он даже не прочитал моё сообщение… или прочёл?

Пульс против воли учащается, и я в красках пытаюсь представить реакцию обоих мужчин: Мира, обнаружившего пустой глэмпинг после душа, и Елисея, ожидающего моего возвращения домой после получения рокового сообщения.

— Так что, может быть, всё-таки ко мне? Или хочешь, съезжу с тобой. Мало ли… — предлагает Айси, одновременно подкрашивая губы и подмигивая официанту. — Или махнём куда-нибудь на пару дней?

Глава 9

— А почему я не должна была прийти? — машинально спрашиваю я, медленно осматривая мужа.

Очень быстро выясняется, что караулил он не меня…

Елисей опускает руку на моё предплечье и быстро клюёт в щеку, продолжая движение по узкому коридору, ведущему к ванной. Казалось бы, привычный жест, но отчего-то мне хочется вытереть лицо о плечо…

Движимая желанием узнать всё «здесь и сейчас», я сбрасываю туфли на пол, закидываю клатч на стеллаж и иду следом за ним. Только сейчас понимаю, что дверь в ванную по-прежнему открывается с лёгким скрипом — муж обещался вызвать мастера три недели назад, но до сих пор мы вынуждены наслаждаться этой симфонией.

Прочитал или нет?

Мыльная пена исчезает в водовороте слива, и Елисей выключает воду. Тщательно вытирает руки… Поднимает на меня смущенный взгляд и немного отходит в сторону, давая возможность подойти к раковине.

— Я думал, что ты решила сразу же поехать на празднование.

— Во вчерашнем платье? — резко выдыхаю я.

Негодование клокочет внутри, разъедая желчью пищевод.

От души ударяю по диспенсеру с мылом и со злорадным удовлетворением сминаю в кулаке шапку пены в виде розы. Представляю на её месте шею Ветрова.

Какого чёрта он настолько спокоен, а я накрутила себя до состояния нервного срыва?

— Как повеселились? — глаза Елисея виновато сверкают в отражении зеркала. Он переминается с ноги на ногу, как выброшенный в пустыню пингвинёнок.

— Замечательно повеселись.

Под озадаченным взглядом я мою руки, зачем-то собираю волосы в хвост и принимаюсь умывать лицо. Логики в моих поступках нет — просто нужно занять руки. А ещё жду, когда же ему станет неуютно быть молчаливым наблюдателем, и муж наконец-то выйдет из ванной.

Я тебе изменила.

Я тебе изменила! Неужели ты вообще ничего не чувствуешь?!

Хочется громко кричать и стучать по полу ногами! Схватить его за ворот футболки и долго трясти…

Сейчас я очень сильно хочу получить от Лиса хоть каких-то эмоций. Совсем не тех, что он даёт.

— Жас, милая. Я понимаю, что ты на меня обижаешься за день рождения. Давай сегодня отметим в кругу семьи? — вздрагиваю, когда муж подходит со спины и протягивает пушистое полотенце через мою талию, заключая в кокон.

Машинально опускаю руки на ткань, со ступором наблюдая, как капли воды впитываются, высушивая кожу.

— Я ведь ещё не подарил тебе свой подарок… — голос Елисея становится тише. Он вдыхает запах моих волос и кладёт подбородок мне на плечо. Взглядом лениво скользит по лицу и телу, чуть сильнее сжимая талию. — Тебе должно понравиться это колье, оно идеально подойдёт к сегодняшнему ужину.

— Я не собираюсь ехать на ужин.

Дёргаю плечами, ежась от расползающихся мурашек. С Миром они были будоражащими и распаляющими, а с родным мужем — холодные, вызывающие желание отодвинуться.

Возможно, это реакции моего организма на стресс? Но я решительно против того, чтобы Елисей прикасался ко мне. Ласкал или, не дай бог, занялся любовью!

Понимаю, что даже ужин с нашими родными я попросту не вывезу. Совесть, неприязнь к происходящему в моей жизни и новые эмоции просто утопят… А если Ветров настолько яро желает сыграть роль заботливого мужа перед моим отцом, пусть едет один и демонстративно покажет всем присутствующим свой подарок.

— Жасмин, детка, ты сейчас не права, — хмурится и первым выходит из ванной, наконец оставляя меня в необходимой тишине. — Зачем переносить свою обиду на других? — продолжает он, когда я вхожу на кухню.

На столешнице натюрморт: стоит его ноутбук, вокруг которого разложены исписанные листы с пометками, четыре пустые кофейные чашки выстроены в идеально-ровную линию, и его телефон. Именно он меня и интересует — спокойно лежит экраном вниз в полуметре от ноута.

Сейчас, я, пожалуй, впервые готова поаплодировать проницательности Айсель.

Ветров, как «заботливый» муж, написал сообщение ради галочки и тотчас же забыл о моём существовании. Просто красота!

— А причём здесь обида на других, Елисей? То, что я устала и не собираюсь никуда ехать, лишь бы угодить другим, тебя не волнует? — спрашиваю без тени улыбки, не сводя с него взгляда.

Я не верю, что за несколько часов он ни разу не проверил свой гаджет.

Не верю!

Да, Лис не зависит от социальных сетей, но он ведь ведёт бизнес и не может совсем уж не интересоваться телефоном.

Я словно мазохист жду его обвинений, злости, ярости… хоть каких-нибудь эмоций!

Неужели он правда не прочитал?

Логичность мышления окончательно меня покидает.

Ведь я же сама стёрла то сообщение, чтобы… Дать нам шанс? Не испортить всё из-за одной ночи с другим?

Зачем тогда хочу уколоть больнее?

Муж вдруг вспоминает о чём-то и уходит вглубь квартиры. Быстро возвращается с небольшим пакетом от известного бренда, в котором находится длинный футляр.

Я заставляю себя взяться за верёвочки и забрать его себе. Достаю футляр и отщёлкиваю замочек. Внутри оказывается обещанное колье. Красивое, рубиновое. Слишком массивное и, кажется, предназначенное для женщин постарше. Даже не примерив его, я понимаю, что моё лицо и светлые волосы потеряются на его фоне, ведь такие яркие рубины больше подойдут к цветотипу его матери…

— Тебе нравится, малыш? — Елисей касается моего плеча и целует в лоб.

В лоб!

В памяти резко всплывает кадр: Мир нависает над моей головой и осыпает лицо поцелуями, начиная со лба…

Машинально качаю головой и отшатываюсь назад. Картинка слишком яркая и выбивает весь кислород из лёгких. За мгновение меня переносит на день назад и рывком возвращает к действительности.

— Не нравится? Можем поменять на другое, — сухо отвечает муж, принимая реакции моего тела на свой счёт.

— Очень красивое колье. Спасибо, Елисей. Просто я устала, — едва ли оправдание звучит хоть сколько-то убедительно.

Неожиданно телефон мужа начинает вибрировать на кухонном столе. Ветров потерянно крутит головой, явно пытаясь определить его местоположение.

Глава 10

«Детка, ты как?»

Смотрю на дисплей телефона и сбрасываю с себя плед. Оказывается, во сне я завернулась в него как бабочка в кокон. От жары вся кожа покрылась испариной.

В блаженной тишине дома так хочется раствориться, но я всё равно поднимаюсь на ноги и отправляюсь инспектировать квартиру. Елисей любит работать в тишине, и тогда моя приватность под угрозой…

Но Ветрова, разумеется, нет. Зато на кухонной столешнице царит идеальная чистота: вымытые кружки стоят в шкафчике, на перекладине ручки духовки идеальным квадратом свисает сложенное полотенце. Если зайду в гостиную, то уверена, что обнаружу там рабочий ноутбук мужа и папку с аккуратно убранными наработками.

Каждый раз, когда мы ссоримся в Лисе просыпается забытая педантичность.

Просмотрев другие уведомления, я набираю номер Айсель и сразу же включаю громкую связь. Подруга мгновенно отвечает, будто бы держала телефон в руке и нетерпеливо требует отчёта:

— Ну привет! Я не рискнула звонить, мало ли что… Рассказывай!

— Что «мало ли»? Вдруг Елисей приковал меня к трубе или выгнал из собственного дома? — смеюсь, понимая, что наконец смогла выспаться.

— Эм… тут скорее ты будешь сидеть возле его кровати и вытирать сопли шёлковым платочком, — ухмыляется подруга.

— Ты ужасна, Селли! — Глупо хихикаю. Но не могу не представить эту картину в мыслях и даже от этого передёргивает. Надеюсь, что у нас никогда до такого не дойдет.

— Я не ужасна. Я прекрасна! — не оставляет мою ремарку без ответа. — Так, где твой малохольный?

— Елисей поехал к родителям на празднование моего дня рождения, — кривлюсь, когда красотка грубо матерится словно мужик со стройки.

— Селька, ну хватит. От твоих нежных эпитетов мои уши скоро превратятся в трубочки как у Добби…

— Ещё попроси меня пожалеть твоего придурка! — она продолжает злиться: — Господи, неужели он настолько инфантильный переросток, что даже не в состоянии выбрать подарок без маминой титьки?

То есть не я одна подозревала руку свекрови в выборе подарка на именины? Уж она-то могла бы выбрать что более подходящее мне… ладно, это уже не мои заботы.

— Джессица, ты не представляешь как я сейчас зла! Но так и быть, терпеливо молчу и затариваюсь попкорном, потому что твоё окно рефлексии уже открылось…

Отчасти она права. Сейчас я нахожусь в начале процесса изменения мнения… знать бы заранее во что это выльется по итогу! Страшно уже сейчас…

Когда Ветров насочинял отцу, что мы почти в пути, фонтан моего спокойствия окончательно лопнул, превратившись в гейзер. Кажется, мы оба впали в ступор от того, насколько резкой я была.

А затем просто сбросила с себя надоевшее платье и как есть пошла ложиться в кровать. Лису хватило такта и трусости промолчать и молча собраться.

Сказать честно, я даже рада, что муж уехал. Без него стало легче дышать и совесть наконец утихла. Когда перед глазами не маячит жертва твоей измены, то жить как-то попроще.

Хотя я не исключаю тот факт, что мне хотелось просто побыть одной и выспаться.

— Слушай, раз у твоего дуба архиважное занятие по подлизыванию зада тестю, может мы встретимся и прогуляемся? Я сто лет не была в кино, и лет триста не была в театре, — неожиданно предлагает Айсель. — Вычитала тут, что иногда очень полезно выходить из зоны комфорта! Хотя ты-то из своей вон как феерически вышла! С множественными оргазмами, а вот мне такого чуда не досталось…

— Селли!

— Что? Селли хочет культурно обогатиться, — настойчивость подруги вынуждает улыбнуться. Я даже начинаю прикидывать в уме куда бы нам пойти — в театр было бы здорово!

И в тот момент, когда я сообщаю ей о своем решении, ключ в замке поворачивается и в коридоре слышатся тяжелые шаги.

Панический страх на секунду опутывает тело ледяными щупальцами. Вдруг там чужак? Проник в квартиру, думая, что никого нет…

— Жасмин, милая, — смущенно говорит мой родной муж, перебрасывая огромный букет из белых роз из одной руки в другую, чтобы было удобнее разуваться.

Я машинально опускаю руку с телефоном вниз и пристально оглядываю Елисея, будто бы впервые вижу. На нем рубашка, огромный букет в руках и чёрный пакет ювелирного бренда. Абсолютно трезвый и слегка виноватый взгляд…

Судя по всему, на ужине у отца он не был или очень быстро оттуда ушёл. Разбираться в причинах почему он здесь с цветами и подарком я не хочу. И не могу бороться с щекоткой в носу…

Звонкий голос Селюшки слышится сквозь вату, и я скорее действую на рефлексах, нежели осознанно:

— Солнце, извини, но сегодня не получится, — машинально отвечаю ей перед тем, как закончить разговор.

— С Айсель болтала? — задаёт очевидный вопрос муж.

— Это подарок от моего отца? — не знаю для чего я задаю этот вопрос. Наверно для того, чтобы насладиться тем, как вспыхивают его глаза. Обидой и возмущением.

— Это подарок от меня, — голос звучит твёрдо. В несколько движений он оказывается совсем близко. Нежный аромат роз отдается теплом в душе, и я окончательно раскисаю, некрасиво шмыгнув носом. — Прости, милая, я совсем заработался и попросил помощи у тёти Ани.

Елисей склоняет голову ниже и его взгляд останавливается на моих губах. Я чувствую, что он хочет меня поцеловать, но внутри никак не могу договориться с самой собой… когда он вёл себя иначе, было проще…

— Колье? — быстро облизываю пересохшие губы и нарочно поднимаю цветы выше. Нежность лепестков немного успокаивает нервы.

Руки мужа дают моему дрожащему телу свободу, и я сразу же мчусь на кухню за вазой. Елисей же ставит пакет на стол и идёт в ванную комнату.

Костерю слишком быстрый напор воды в кране и не удосужившись подрезать стебли как есть втыкаю их в хрусталь. Нервы словно истертый натянутый канат.

— Давай проверим твою интуицию и мою удачу? — предлагает Ветров, разворачивая меня на сто восемьдесят градусов.

— А твоя удача здесь причем? — машинально вырывается у меня.

Глава 11

— Здравствуй, Жасмин, — надушенные объятия Анны обхватывают мои плечи. — Так редко видимся, что скоро забуду, как ты выглядишь.

Мы виделись наутро после моего дня рождения в глэмпинге. Три дня назад. Поэтому шутка идиотская. И она это прекрасно понимает. Как и то, что воспитание не позволит мне ответить ей при гостях. Раньше не позволило бы…

— Могу прислать своё фото, чтобы была возможность любоваться, — я хищно улыбаюсь, чувствуя, как Селюшка касается моей спины, выражая безмолвную поддержку.

Невеста отца кривится, явно задетая таким ответом. Неужели и впрямь рассчитывала, что я смолчу?

Раньше «тетя Аня» казалась мне весьма приветливой и дружелюбно настроенной, однако в последнее время я постоянно ощущаю себя костью, застрявшей в её горле. Рыба (папа) вкусная, а вот от противной косточки (меня) никак не избавиться — и не проглотишь, и выплюнуть уже не выйдет.

Холодный взгляд, как по команде сосредотачивается на моем теле. Оценивает наряд, причёску, макияж. Наконец её ладонь сжимается на кисти и резко дёргает вверх.

— Ох! Подарок моего племянника чудесен! Посмотрите! — воркует, демонстративно выкручивая мою руку на показ великовозрастным светским львицам. Точнее палец с массивным булыжником от Ветрова.

Я не смогла не принять то кольцо от Елисея. Но и носить его на постоянной основе оказалось выше моих сил. Неброские и лёгкие украшения, которые не ощущаются на теле — удобно, привычно и практично. А это кольцо просто кричит, сколько денег оно стоило и требует почетное первое место на пьедестале тщеславия.

Тем временем моя будущая мачеха продолжает практиковаться в остроумии. Разумеется, не на своих подругах.

— Нынешняя молодежь, конечно, без царя в голове. Представляете Елисей предложил обвенчаться, а она…

— А Жасмин, — перебиваю её, оглядывая надменным взглядом: — Это моё имя, Анна. Напоминаю, на случай если вы вдруг забыли… Так вот, Жасмин не любит, когда о ней говорят в третьем лице и предпочитает не обсуждать свою семейную жизнь с совершенно посторонними людьми.

Лицо «тетушки» Анны белеет и покрывается бурыми пятнами, которые даже несколько слоев тонального крема не прячут.

Я дерзко встречаю её разъяренный взгляд и, не без ощущения превосходства, желаю всем присутствующим «хорошего вечера». Затем на правах второй хозяйки вечера выхожу из змеиного круга, прихватив с собой лучшую подругу.

Всё просто — не стоит самоутверждаться за мой счёт и тогда, может быть, мы сможем нормально ладить.

Внутри звенит предчувствие, что, к сожалению, такого не будет. Маски треснули и с каждым разом будут открывать больше неприглядных черт.

— Джессица, я тебя не узнаю. Неужели ты наконец-то научилась кусаться? Ты же ей чуть пол задницы не отгрызла. — Восхищенно произносит Айсель, стремительно утягивая меня вперёд. О том что кто-то из присутствующих может нас услышать она, конечно же, не заботится.

— Не представляешь как она меня достала. Кажется, кто-то возомнил себя хозяйкой…

Чаша моего терпения лопнула — неожиданно и с обязательными последствиями, о которых я буду думать как-нибудь потом...

— Можем подговорить кого надо и подсыпать в её бокал слабительное, — с серьезным видом предлагает Селли.

— Носишь его с собой? — ухмыляюсь.

— Знаешь, у меня такое ощущение, что с каждым днем ты меняешься всё больше и больше. Становишься такой же бунтаркой, как и я. Я очень рада, что это наконец-таки происходит, — фыркает она, произнося самые важные для меня слова. От них в носу щекочет: — Джессица, ты слишком долго была пай-девочкой, на горбу которой катались все кому не лень.

— Ты невыносима! — С благодарностью сжимаю руку подруги.

Подошедший официант услужливо предлагает шампанское, отчего мы глупо хихикаем. Я беру розовое, а Айсель отказывается. Правда, спустя полчаса, она потягивает уже второй бокал и хнычет:

— От скуки я скоро буду в дрова и тогда Виталик придушит меня шарфиком из новой коллекции… — я бы поспорила, что здесь невозможно скучно, но героически молчу.

Мне не в чем упрекнуть Айсу. Напротив, хочется петь дифирамбы за то, что пришла и поддержала, несмотря на то что её уже ждут на фотосессии.

Не знаю почему, но на этот приём я не хотела идти одна. Елисей, как всегда, заработался и опоздал. Из двух зол: терпеливо ждать его в душной квартире или позвать красавицу-Селли, я незамедлительно выбрала второй вариант. Чему несказанно рада. Даже ворчания подруги не задевают.

Спиной чувствую, как тётушка Анна прожигает во мне сотни тысяч дыр. Но предпочитаю ее игнорировать. Надоела.

В сумочке вибрирует телефон.

Ветров радостно сообщает, что скоро прибудет, и не один, а с сюрпризом и отключается.

— Боже, твоему малохольному слизню лучше бы не задерживаться, потому что через полчаса мне придётся уйти, — Айсель бросает на меня виноватый взгляд.

— Ну нет. Поезжай сейчас, — требую я. — Не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за моей прихоти.

— Вот ещё! С Виталиком я разберусь. Страсть, как хочется увидеть сюрприз от Ветрова.

— Это не тот сюрприз, который может обрадовать, но, определённо впечатлит… — бормочу тихо, пытаясь подавить нарастающее волнение.

На автомате повернувшись к компании мужчин, я встречаюсь взглядом с отцом, и, улыбнувшись, салютую ему бокалом. Он машет головой, чтобы мы подошли, но я мотаю головой, мягко отказываясь. Не к чему врываться в деловые разговоры элиты бизнеса. Найдем ещё время поболтать.

— Браслет? Монашеское платье со стразами? — Селюшка, возвращает всё мое внимание на себя. Хмельно щурится и перебирает абсурдные варианты.

Признаться, я бы предпочла платье, чем это…

— Лис, приедет не один. С Лидией, — шёпотом говорю я.

Глаза подруги расширяются, и она залпом осушает свой бокал.

— И откуда ты узнала? — глухо спрашивает она, но тут же спохватывается: — Змея Анна рассказала? Понятно…

— Я случайно услышала их разговор, — невесело ухмыляюсь. — Зато есть время подготовиться к встрече…

Глава 12

На несколько минут между нами воцаряется тишина, после чего Айса уверенно заявляет, что остается и плевать на фотосет. Мол, сколько их еще будет!

— Крошка, я ценю твою заботу, но ты не останешься. Дуй на свою съемку. Живо! — говорю с улыбкой, но твёрдо. — Я не уверена, что после приёма нам удастся продолжить вечер. С вероятностью сто процентов Елисей пригласит Лидию к нам домой.

— Конечно, пригласит! А… — посмотрев по сторонам, она наклоняется ближе, чтобы окружающие нас не слышали: — Как вообще твою свекровь так быстро выпустили из рехаба? Она не опасна для общества?

— Надеюсь, что нет.

Год назад мама Елисея впала в депрессию, но затем она резко вышла из этого состояния. Стала жизнерадостной и энергичной. Она посещала вечеринки для бомонда, выставки молодых дарований и даже ночные клубы (муж забирал её оттуда в «слегка» хмельном состоянии и вызывал медсестру с капельницами). Несмотря на это, мы радовались, что она наконец смогла справиться с тяжёлым расставанием с отцом Елисея, который погиб в автокатастрофе вскоре после их развода.

Однако за её весельем скрывалась неприглядная и опасная реальность —употребление запрещённых веществ… Казалось, что мы держим руку на пульсе, ведь мы планировали поместить её в конфиденциальном порядке в специализированное учреждение, пока не случилось ужасное… Находясь в доме моего отца, Лидия напала на свою родную сестру Анну. К счастью, ей удалось вырваться и выбить нож из рук близняшки, и вопрос о госпитализации матери Елисея встал ребром.

И вот, спустя восемь месяцев, я случайно узнаю, что мою свекровь выпустили из клиники, и Елисей повёз её на приём в честь открытия нового выставочного центра… Если бы не посещение дамской комнаты, я бы так и пребывала в неведении. Интересно, а папа в курсе? Анна разговаривала с одной из своих близких подружек-змей и, судя по выражениям, можно сказать, что она не очень-то рада возвращению своей выздоровевшей сестры.

Если быть честной, я тоже не испытываю радости от предстоящей встречи, а то, что пришлось пережить невесте отца, просто пугает меня.

— Вообще как-то странно. Неужели она так быстро вошла в ремиссию?

— Видимо. Иначе бы её не выпустили? Елисей же не дурак, чтобы так рисковать… — я обхватываю плечи руками и вздрагиваю, когда телефон Селюшки заходится настойчивой трелью.

Лицо подруги кривится, выражая крайнюю степень недовольства. Так, ну игнорировать собственного менеджера это никуда не годится…

Вырываю гаджет из её руки и прикладываю к уху:

— Виталь, привет, — на губах расплывается улыбка. — Вызывай такси, а я лично прослежу, чтобы наша звёздочка в него села.

— И стерва же ты, Джессица! — притворно возмущается подруга, когда я возвращаю ей телефон. Обиженно фыркает и уверяет, что никуда не хотела уходить.

Охотно верю.

Я очень сильно люблю её, как сестру, но не вправе требовать настолько ощутимые жертвы. Ей кажется, что можно сорвать организованную съемку за просто так. Но нет. Слухи в мире медиабизнеса разлетаются со скоростью света, а уж какие домыслы будут нести в массы прямые конкуренты и подумать страшно.

Селли сдаётся и берёт с меня обещание созвониться вечером с докладом.

В ожидании звонка от Виталия, я подхватываю подружку под руку, прохаживаясь вдоль стендов с картинами. Ждать машину на улице будет слишком зябко и как-то не вяжется с этикетом мероприятия.

— Так, моя карета крёстной феи прибыла на место, поэтому оставляю тебя на попечение малахольного муженька. Передавай ему привет, и спроси, что на этот раз он узнал от ветра… или от солнца, — ёрничает Айсель, обнимает меня и шепчет на ушко: — Не давай спуску этим напыщенным стервам, потом расскажешь, сколько еще слоёв тоналки ты им попортила. Я в тебя верю, детка!

— Я и сама в себя верю, — парирую, ухмыляясь.

— Быть дьяволицей, а не робким ангелом, тебе гораздо больше подходит. — Она игриво виляет бедрами, привлекая многочисленные мужские взгляды. Даже старички, опираясь на трость и те, смотрят на мою Селюшку восхищенно и плотоядно.

Едва Алмазова скрывается за дверью, как в ней появляются Елисей и Лидия. Сощуренные глаза Анны тут же впиваются в мо ё лицо. Папина невестушка рассчитывала на другую реакцию и теперь недовольно морщит лоб.

Хмыкаю ей и едва удерживаюсь от того, чтобы не показать язык. Улыбаюсь мужу и свекрови, ожидая, когда они ко мне подойдут. Однако Ветров, как примерный мальчик, сын и племянник, первым делом организует встречу родственниц. Уже представляю, как они его настропалят, и морально готовлюсь защищаться. Впрочем, это не мое дело, если они так обидчивы.

Я могла бы подойти сама и выразить своё почтение, но не хочу.

Айсель права, мне надоело угождать всем. А здесь очень милые картины. Я просто хочу отвлечься и приятно провести время.

Разворачиваюсь на пятках и иду в дальний зал. В конце концов, я не иголка в стоге сена. Если Ветрову понадобится, он меня найдёт. Хотя бы, по тому булыжнику, от которого уже ноет палец и слепнет каждый, кто осмеливается взглянуть на него…

Как и предполагалось, пятнадцать минут спустя меня находит муж. Один.

— Жасмин, что у вас стряслось с тётей Аней? Она едва не плачет, — его тон выражает крайнюю степень укора. Только вот я не испытываю чувства вины. Напрасно он пытается.

— Лис, у меня ничего не случилось. А за чувства других людей, к счастью, я не несу ответственности, — говорю, кивая в сторону Лидии и Анны. Первая перекрасила волосы и уже не является точной копией своей сестры: — Как твоя мама?

Ветров запинается, не сразу переключается на дружелюбный тон и бормочет, что у неё положительная динамика. Сейчас идёт активная стадия социализации, и доктора решили, что можно выйти в свет…

Меня едва ли интересуют те медицинские термины, которыми апеллирует Елисей. Пусть и эгоистично, но я не разделяю его радости от улучшения состояния Лидии. Вот когда врачи напишут в заключении «здорова», можно будет расслабиться, а сейчас всё тело сковывает от непонятной нервозности.