Моя снежная сказка

Пролог

- Але! – голос Артема, неожиданно грубый, ворвался в мысли Алисы, что тихонько сидела в любимом папином кресле, поглаживая большой живот пальцами. – Ну, говори!

- Темчик, я тут смотрю путевки во Вьетнам, - проворковал знакомый тембр по громкой связи. – Представляешь, можно на сам Новый год улететь и встретить его в море! Как тебе идея?

- У меня жена на сносях, - пробурчал супруг, не замечая, что эта самая жена сидит сейчас в кресле и все слышит. – Начнет рожать, и что?

- Ну и родит, ты тут при чем? – усмехнулась девушка на том конце провода. – Спокойно поедет в роддом и родит, какая проблема? Или ты из тех папаш, что хотят лично в руки получить наследника? Фу, Артем, они такие страшные рождаются! Давай лучше во Вьетнам!

Живот неприятно кольнуло. Алиса вздрогнула, стискивая пальцами ткань куртки.

Что происходит вообще? Этот голос она знала, но сейчас не могла сообразить, кому он принадлежит. И что говорит эта женщина? Вьетнам? Вместе с Артемом? Бред какой-то!

- Алл, давай не в этом году, - ответил муж. – Алиска родит, будет увлечена младенцем, спокойно полетим, куда хочешь. Помнишь, ты на Кубу хотела? Кубинский ром, все дела.

Что?

Замерев в кресле, Алиса не давала о себе знать.

Спину неприятно тянуло, живот комком собирался, и малыш несколько раз недовольно пнул ее изнутри, будто говоря, что неплохо бы прекратить его волновать.

- Куба? – хмыкнул голос. – Ну так я сейчас хочу, Тем! Ну сам подумай, что твое присутствие даст жене? И жена тебе не даст! Какой каламбур, а? – засмеялась женщина. – А я дам. Вот она я, Артем, теплая, твоя. Приезжай сейчас, обсудим все. Может, я смогу убедить тебя передумать, - игривые нотки в тоне явно давали понять, что дама не отступится.

- Ну, - засомневался супруг, - если только ненадолго. Алиса спит сейчас, мы поругались с утра, она к себе ушла, закрылась и не выходила еще.

- Тем более, милый! – голос женщины приободрился. – Зачем тебе под боком хмурая жена? Проспится, подобреет, а тут ты с цветами и подарками! Хочешь, я помогу тебе выбрать букет? Приезжай, я жду! Я тут бельишко новое прикупила, уже нарядилась и выслала тебе фоточку.

- Умеешь уговаривать, - усмехнулся Артем, успев просмотреть вложение.

По всей вероятности, он отключил телефон, потому что больше никаких звуков не последовало. Щелчок зажигалки и последовавший за ним табачный дым дали понять, что муж вышел покурить и пообщаться со своей дамой.

Сейчас Алиса уже поняла, кто это был – папина секретарша! Та дама, с которой она уже однажды застала Артема, и тот клялся и божился, что бес попутал и больше никогда. Выходит, все это время они продолжали встречаться?

Господи! Ей рожать со дня на день, а он! Гладил живот, говорил, что ждет малыша, что любит его. И ее. Что больше никогда не изменит.

Не желая показывать ему, что услышала разговор, девушка сидела ни жива, ни мертва.

Ребенок бился внутри беспокойно, и она молилась, чтобы это не были роды. Только не сегодня!

Ей надо прийти в себя, переварить услышанное, придумать, что делать! Что же ей делать? Боже, что же делать?

Слезинка выкатилась из уголка глаза и проложила мокрую дорожку к щеке. Мороз моментально начал пощипывать мокрое место, и казалось, проник в самое сердце.

Артем ей изменяет. Артем продолжает встречаться с этой Аллочкой!

Стылый комок боли заворочался в груди, и Алиса потерла там, где было больнее всего – в области сердца.

Наверное, надо было вскочить, обвинить, кинуть в лицо что-то едкое и обидное, заявить о разводе, может, даже ударить изменщика. Но ничего этого девушка не сделала.

Дождалась, пока муж докурит, войдет в дом, и вскоре смогла с высоты пронаблюдать, как машина супруга, скрипнув на снегу колесами, отъехала со двора. И только потом вошла в квартиру, оглядываясь, будто оказалась здесь впервые.

- Какой козел, господи! – вытирая лицо от слез, прошептала она, втискивая ноги в сапоги. – Какой козел!

Добро пожаловать в мою новую книгу! Хочется написать что-то такое про слабую девушку, обычную,каких среди нас много, и чтоб у нее в жизни случилась сказка:) И она непременно будет - ваш автор закоренелый хеппиэндщик, у меня даже кактусы в финале счастливы. Но вот каким путем Алисе достанется счастье, давайте напишем вместе. Я люблю комментарии от читателей, любые, в том числе с критикой. Готова выслушать предложения:) Если же предлагать нечего, жду ваших звезд, они очень вдохновляют!

1

- Ты кого припер, ирод? – Лукерья Ильинична подозрительно уставилась на огромного парня, что ввалился в сени, натащив прилично снега, напустив стужи, и теперь фыркал, сдувая сосульки, налипшие на густые почти черные усы, напоминавшие сейчас скорее клыки моржа, чем приличное оволосение на мужском лице.

В руках гость держал девушку в длинной белоснежной шубке, и, сильно уж подозревала старушка, что неспроста эти двое тут оказались.

Сени у нее, построенные еще жившим тут ранее дедом, с низким потолком, едва вмещали гиганта, тому даже приходилось чуть склонять голову в огромной меховой шапке с пушистыми ушами, что делало его похожим на удивленного щенка, услышавшего незнакомый звук.

- Больно! – отвлекая внимание на себя, пожаловалась незнакомка, поморщившись. – Больно!

- Что с ней? – хмуро осведомилась Лукерья, не пуская на порог избы парня, насупившегося, сдвинувшего брови и со сжатым в суровую линию ртом. – Ногу, что ль, подвернула?

- Да откуда мне знать? – рыкнул гигант в ответ, еще больше хмурясь. – Ты ж у нас знахарка, вот и разберись. Ехал по дороге, а эта мандама стоит посреди колеи, чуть не сшиб ее. Откуда она взялась-то у нас, дура, зимой, в метель, да еще вон… Погляди на нее! Похоже, замерзла совсем, чумная! Чисто городская кукла, разоделась, как на показ мод!

- Заноси в дом, - скомандовала бабушка, посторонившись и пропуская односельчанина. – Только катанки скинь, а не то затопчешь мне все. Ишь ты, снега сколько намело, к утру совсем не проехать будет!

Матвей послушно разулся, наступая одной ногой на другую, чтоб стянуть валенки и прошел в избу, где увидел накрытый лоскутным покрывалом диван, куда и пристроил девушку.

Та распахнула глаза, обдав его льдистым холодом, но тут же зажмурилась, рукой скользнула к животу и застонала глухо.

- Ишь ты, беда-то какая! – качнула Лукерья Ильинична головой. – Ты что ж, Мотька, не распознал, что беременна она? Посмотри, какое пузо огромное! На сносях баба! В больницу ее надобно!

- Да откуда мне знать, на сносях или нет! – мрачно отозвался мужчина, обернувшись на старушку. – Я думал, сбил ее кто, или упала. Куда я ее повезу сейчас, снегопад смотри какой! – взгляд его сместился на замерзшее ледяным кружевом небольшое оконце.

- Ну и помрет она тут! – качнула головой знахарка, цокнув языком сокрушенно. – Это в ранешние времена бабы на сеновале рожали, да в бане, а нынче они хрупкие, им доктора нужны. Да и потом, я ж, сам знаешь, так себе знахарка.

Она давно жила в деревне, сначала в другой, побольше, а потом перебралась сюда, в глухомань, где притаились несколько домов посреди лесной глуши. Из цивилизации только электричество имелось, да и то могли в любой момент отключить его.

Откуда здесь беременная, да еще в богатой шубе, которая одна стоила дороже, чем все их деревенское имущество, вместе взятое. Уж Лукерья-то знала, как меха ценились, и тогда, когда ее дед пушниной занимался, и сейчас не дешевле явно.

Ишь ты, фифа! Как бы и правда не померла тут. А до больницы, и в самом деле, не доехать. Почитай, сорок километров до ФАПа, а уж до ЦРБ и все шестьдесят будут. Не довезет ее Матвей, как пить дать. Родит в машине и окочурится вместе с младенчиком.

Качая головой и бормоча про себя ругательства, приблизилась Лукерья к девушке и прикоснулась к ее шубе, намереваясь расстегнуть и посмотреть, насколько уже ребеночек опустился в таз.

Доводилось ей давным-давно роды у людей принимать, да вот только было то под присмотром бабки еще, и роженица была не первородкой, а эта, судя по молодому лицу, совсем еще девчонка.

- Не надо! – простонала девушка, прикрываясь рукой. – Врача!

- Ой, девонька, нет тут врача-то, мы вот с Мотей, да кошак мой, Василий. Давай-ка гляну, что там с ребеночком. Воды-то не отходили?

- Нет… - помотала головой незнакомка. – Не знаю…

- Ох ты, горе луковое! – цокнула языком бабушка и обернулась ко все еще стоявшему в тулупе и шапке соседу. – Ну чего застыл столбом? Подбрось дров в печь, поставь кастрюлю с водой, рожать будем. Нож надо прокипятить. Охохонюшки-хо-хо!

Девушка испуганно отпрянула, едва руки бабули коснулись ее живота.

- Я… мне позвонить надо! Телефон мой, я его в снег уронила! Надо найти его! Или дайте свой, я с вашего! За мной приедут и отвезут к врачу!

- Ой, дева, да откель тут телефон-то? – заскрипела смехом Лукерья. – Ты как тут оказалась, горемыка? Не иначе, Мороз-батюшко тебя сюда завез, да кинул на потеху. Видать, насолила ты ему крепко. Далеко тут до врача, не добраться. Повезло тебе, что Мотька вон по делам в соседнее село мотался, да подобрал тебя, бестолковую. А так бы замерзла в снегу.

В это время открылась дверь, впуская вышедшего ненадолго Матвея с охапкой дров. Он скинул валенки, прошел к печи, притаившейся в углу избы, распахнул дверцу, где трескуче полизывал остатки дров огонь, да подкинул поленьев, бросив косой взгляд в сторону кусавшей губы находке.

Та смотрела огромными голубыми глазами из-под длинной челки, красивая, шельма, ухоженная. От таких вот в свое время и уехал он в эту глушь, бросив и бизнес, и квартиру, и все, что было нажито непосильным трудом. Молодая совсем, соплячка. Лет двадцать на вид, больше не дашь.

2

- Мда… - спустя несколько минут задумчивого разглядывания промежности стонущей от боли Алисы выдала Лукерья Ильинична, после чего встретилась взглядом с Матвеем и отвела глаза. – Коза-то попроще будет, - добавила она себе под нос.

- Что? – жадно хватая ртом воздух, стискивая до боли пальцы мужчины, спросила девушка. – Коза?

Боль сковывала все ее тело, жгучими волнами распространяясь от промежности по всему животу. Хотелось кричать, но приходилось кусать губы, чтобы не позориться перед этими добрыми людьми, что помогали сейчас родиться на свет маленькому человеку.

- А ты не отвлекайся давай, - строго заметила старушка. – Коза – не коза, а родить нам надо ребеночка.

- О господи! – заплакала внезапно роженица. – Я хотела рожать в роддоме, у меня вообще должно было быть кесарево… Я боюсь! Мамочка! Как же больно! Я не хочу!

Зажмурившись, Матвей несколько раз сглотнул вязкую слюну, прогоняя тошноту.

Пахло кровью, чем-то еще непонятным, в область живота Алисы он вообще старался не смотреть, но глаза будто сами собой глядели туда, и пару раз мужчине даже показалось, что он видит что-то такое… отчего кровь стыла в жилах и хотелось сбежать отсюда подальше, достать сигарету, жадно прикурить и в несколько затяжек наполнить легкие успокаивающим дымом.

Но Лукерья всякий раз зыркала на него строго, давала отрывистые команды девушке тужиться, и приходилось помогать, буквально стискивая хрупкое тело роженицы и сгибая его к широко разведенным ногам.

Волей-неволей мужчина краем глаза замечал, как появляется головка ребенка, как тело Алисы пытается исторгнуть из себя малыша, сгибаясь и содрогаясь от усилий.

Сколько прошло времени, Матвей не понимал.

Ему казалось, что целая вечность, прежде чем родился младенчик, которого старая знахарка плюхнула на живот к откинувшейся на Матвея обессиленной женщине.

Та подняла дрожащую мелкой дрожью руку и прикоснулась к сыну, тяжело дыша.

- Ишь ты, мальчонка-то какой горластый! – удовлетворенно выдала Лукерья Ильинична, когда новоиспеченный гражданин России заголосил, смешно разевая маленький ротик.

Он был вовсе не такой, какими детей показывали по телевизору, весь сморщенный, с фиолетовым оттенком кожи, но быстро розовел, а Алиса бормотала что-то успокаивающее, Матвей уже не разбирал.

Его внезапно сильно затошнило, голова закружилась, захотелось глотнуть воздуха, и он рывком поднялся, перекладывая девушку с младенцем на подушку, не глядя на них рванулся к двери, даже не обуваясь, выскочил во двор, утопая в снегу выше щиколотки и замер, подняв лицо вверх и чувствуя, как мир вращается вокруг него.

В глазах было темно, и непонятно, то ли ночь тому виной, то ли он, огромный взрослый дядька, готов упасть в обморок, словно кисейная барышня в старых романах.

С огромной сосны, что много лет росла почти посредине двора знахарки, сорвался шмат снега, ударив мужчину по плечу и спине, холодные струйки потекли за шиворот, приводя в чувство.

Сигареты остались в тулупе, и Матвей просто стоял в снегу, поначалу будто не ощущая холода, жадно дыша морозом. Изо рта его валил пар, ноги заледенели в носках, захотелось выпить чего-то крепкого и ядреного.

- Чтоб я еще раз с бабой рожать пошел! – выдал мужчина, тряхнув головой и ощущая, как с волос сыплется снег. – Черт знает что такое!

Он вернулся в избу, отметив, что Лукерья уже прибралась немного, куда-то спрятав окровавленные тряпки и устроив маму с младенцем поудобнее.

Против воли Матвей скользнул глазами по обнаженной груди Алисы, к которой присосался сейчас ее сын, увидел белоснежную кожу с голубоватыми венами, темную ареолу, и отвернулся, хватая с вешалки тулуп и втискивая ноги прямо в промокших носках в валенки.

- Пойду я, Лукерья Ильинична, помощь тут моя не нужна больше, - прогудел он смущенно появившейся из-за печи старушке. – Ты зови, если что, завтра, помогу. Дров там принести или еще что. А как снегопад прекратится, доеду до села, да оттуда вызову скорую, пусть заберут девку-то, мало ли что.

- Да здоровая девка твоя! – усмехнулась бабушка. – Таким рожать и рожать, молодая, кровь с молоком. Ишь ты, кесарево она хотела делать. И еще пятерых родит и не заметит. А в город ее надобно, негоже тут молодой матери. Поди, у нее и муж есть. Может, беда какая случилась, что она в нашем закутке оказалась. Завтра спросим, сегодня уж поздно. Шуруй домой, Мотя, отоспись, а то на тебе лица нет.

- Матвей! – уже взявшись за кованую ручку выкрашенной коричневой краской двери, услышал мужчина слабый голос. – Спасибо вам!

Кивнув в полуобороте и не произнося больше ни слова, он вышел в сени, натягивая поглубже шапку, и потопал прочь, глубоко увязая в липком снегу, зачерпывая валенками снег, оставляя глубокие следы в белом искристом покрывале.

Дома Матвей подкинул дров в угаснувшую почти печь, налил в стакан коньяка, выпил залпом, не закусывая, а потом взглянул на настенные старые часы, доставшиеся ему еще от предыдущего жильца.

Два ночи.

А девку он привез еще в шестом часу вечера.

Не быстро люди рожают, в этом с козой не сравнить, усмехнулся он про себя, качнув головой, затем стянул мокрые носки, бросив их у печи, уселся в кресло и пошевелил пальцами ног, вспоминая маленькие розовые пяточки младенца, выглядывающие из-под старого куска простыни.

3

Снегопад не прекращался почти трое суток.

Белые хлопья размером с рублевую монету сыпали с неба бесконечным потоком, заметая округу и делая и без того плохо проходимые дороги и вовсе непролазными. В такую непогоду даже на танке не проедешь.

Алиса сидела у небольшого окошка с морозными узорами на стекле, пила ароматный травяной чай и размышляла.

Пока у нее есть время подумать, а как вернется в город, что делать?

Артем наверняка ищет ее уже, машина брошена на дороге, да только вот увидят ли ее под толстым слоем снега, непонятно. Да и страшилась она встречи с мужем.

Даже не самой встречи, а объяснения.

Раньше-то всегда папа решал сложные вопросы, а теперь предстояло самой определиться, как быть дальше. Фирма завещана ей, скоро полгода пройдет, придется вступать в наследство, и как-то так надо сделать, чтоб этот бабник и подступиться не смог к папиному детищу.

О том, что с мужем у них теперь не только совместное имущество, но и ребенок, девушка думала со злостью.

Не получит он сына!

Это раньше она считала, что сможет отдать малыша няньке, а теперь же, стоило только взять его на руки, вдохнуть сладкий аромат макушки, почувствовать, как сжимаются маленькие губки вокруг соска, как сердце сладко ныло от умиления, а в голове было четкое понимание, что этот человечек только ее.

Артем потерял право на жену и ребенка, едва стянул свои трусы перед чужой бабой и лег с ней в постель.

Дверь скрипнула, впуская огромного мужчину с охапкой дров.

- Доброе утро! – прогудел он, бросая поленья у печи и складывая их на специальную полочку, заполняя ту до отказа.

- Доброе, - смущенно отозвалась Алиса, чувствуя, как щеки начинают алеть.

Она помнила, что он видел ее голой в самый интимный момент, что помогал родиться на свет сыну, и теперь всякий раз при встрече не знала, куда девать глаза от стыда.

Матвей будто чуял ее настроение и не лез с разговорами.

Он был похож на медведя – огромный, ростом под два метра, широкоплечий, бородатый, как лесоруб, с неровно стриженными волосами почти черного цвета и карими, будто шоколад, глазами, вокруг которых разбегались лучики морщинок, стоило только улыбке тронуть сурово сжатые обычно губы.

- Как там малец? – спросил мужчина, стянув шапку и вешая ее на крючок у входной двери. – Имя-то придумала?

Что это с ним? Обычно он и пары слов не говорил, только «здравствуйте» и «всего хорошего».

- Не знаю, - Алиса пожала плечами. – Я думала, оно само придет ко мне, когда сына увижу, а нет, никак не определюсь.

Лукерья Ильинична, показавшись из-за деревянной перегородки, разграничивающей избу на две половины, хмыкнула.

- Да что тут думать? – видимо, она не первый раз уже слышала от девушки подобную речь. – Ты погляди, он же чистый Мишка у тебя. Михаил, стало быть. Как по батюшке-то?

- Артемович, - смутилась Алиса.

Она перебирала в голове какие-нибудь модные нынче имена, а всяких Мишек и без того полно.

- Ну вот, - кивнула довольно бабушка, подходя к печи и трогая бок голубого металлического чайника, стоявшего на краю плиты. – Михаил Артемович, стало быть. А ты, Матвей Кириллович, чаевничать будешь? Я лепешек напекла, с медком-то в самый раз пойдут.

- А давай, - внезапно согласился сосед, проходя по скрипевшим под его весом половицам к столу и усаживаясь на табурет.

Глаза его из-под кустистых бровей насмешливо скользнули по сжавшейся смущенно Алисе, отчего ей показалось, будто волна мурашек пронеслась табуном по телу и остановилась где-то в районе горла.

- Как прекратится снег, доеду на снегоходе до места, где связь есть, да позвоню спасателям, - произнес мужчина низким голосом, обмакивая шмат лепешки в мед и кладя в рот. – Ты номер мужа помнишь?

Девушка кивнула, и в этот момент заплакал сын, что позволило ей вскочить и убежать от темного взгляда в соседнюю комнату.

Этот мужчина смущал ее, смущал настолько, что хотелось провалиться сквозь землю. Он же по возрасту как ее отец или чуть младше.

Сколько там ему?

Под сорок, наверное, а ей всего двадцать три. Но вот поди ж ты – видел голой и даже помогал родить сына.

- Мишка, - прошептала она, спрятавшись за перегородкой, стягивая лямку майки и бюстгальтера, обнажая грудь и прикладывая жадно зачмокавшего сына к коричневому соску с каплей молока. – Ты Мишка, что ли?

Ее умиляло в ребенке все, и сейчас размышления о няне казались каким-то бредом.

Неужели она собиралась малыша отдать чужой тетке, не кормить грудью, да и вообще видеться поменьше? Будто сон какой-то…

- Алиса, ты как мальца покормишь, иди к нам, я еще чаю тебе налила, - крикнула Лукерья Ильинична, отчего девушка смутилась еще больше.

То есть, Матвей этот сейчас знает, что она сидит тут с обнаженной грудью? Боже, какой стыд-то!

Почему он так смущает ее? Может, это все потому, что довелось пережить в его руках? Или просто сам по себе?

4

- Так! – утром четвертого дня Лукерья Ильинична вернулась с мороза румяная и довольная. – Снег прекратился, сегодня с обеда Матвей попробует связаться с твоими, чтоб приехали. Не знаю уж, как они это сделают, места у нас непролазные, летом заливает так, что только на лодке можно, зимой, видишь, засыпает снегом. А еще баньку он истопил, с самого утра бегал с ведрами. Ух, и любила я по молодости в баньке-то попариться! Это сейчас кости старые уже, никакой радости. И тебе нельзя, сырая еще. Но как остынет, пойдем, сначала ты, потом я. Мальца в баню рановато, так искупаем, в тазу.

Алиса мельком глянула на большие часы, стоявшие на старинном самодельном серванте, покрытом кое-где облупившимся лаком, и поразилась - время только девять утра, а уже такая бурная деятельность.

В городе она еще десятый сон видела обычно, здесь же подъем осуществлялся затемно, да и Мишутка не давал поспать, возвещая о себе громким требовательным криком.

Никаких благ цивилизации в этом поселочке не имелось, о подгузниках тут слышали, конечно, но считали ненужной роскошью, пеленки стирали несколько раз в сутки и сушили у печи на веревке, мылись в огромном тазу за занавеской, а в сортир бегали на улицу в маленькое помещение с дырой в полу, а ночью в ведро, которое выносили потом туда же.

Кто б сказал еще месяц назад, что придется освоить сельский быт, Алиса бы посмеялась, а сейчас даже втянулась в нехитрый распорядок дня, да и сынок не давал заскучать. Этот маленький человечек, казалось, заполнил собой весь ее мир, и уже даже не вспомнить, как же жилось до его рождения.

Похоже, плохо, так как девушка совершенно не могла сообразить, чем занималась, когда Мишутки не было.

Эх, жаль, папа внука не увидит никогда.

Он же только успел порадоваться известию о беременности дочери, хотел на рождение малыша закатить грандиозный праздник, и ничего не сумел – как говорил Воланд – «человек внезапно смертен». Его нашли в офисе, в рабочем кресле, уткнувшимся лицом в клавиатуру.

Мгновенная смерть.

Острая сердечная недостаточность.

Врач сказал онемевшей от горя дочери, что мужчина умер без мучений.

Тряхнув головой и отгоняя неприятные воспоминания, девушка посмотрела на спину суетящейся у стола бабушки Лукерьи, в который раз поражаясь деятельной натуре старушки.

Ее сухонькие морщинистые руки беспрестанно двигались, ловко замешивая тесто, из которого потом получатся вкуснейшие лепешки, а ногой та отбивала ритм, подпевая сама себе.

Радио молчало, видимо, снегопад повредил где-то линию, и приемник выдавал только невнятное шипение, что, впрочем, не смущало знахарку. Их здесь всех в этом месте ничего не смущало.

Алиса несколько раз пыталась разузнать, что это за деревня, но всегда получала в ответ насмешливый взгляд.

- А и зачем тебе об этом знать? – спрашивала в ответ бабушка. - Безымянные мы, девка, живем тут на отшибе мира, никому ненужные. Сироты.

Даже сколько тут жителей всего, было непонятно.

Собственно, сама Лукерья Ильинична, Матвей Кириллович, затем некая Ксения, о которой было известно только то, что она больно любит чай с козьим молоком, да языком чесать попусту, а о других жителях просто вскользь упоминалось.

- Ты не подумай, мы тут не изгои, живем себе потихоньку, да в ус не дуем, - попыталась оправдаться знахарка. – Хорошо тут у нас, спокойно. Мотя летом сено для моей Машки заготавливает, рыбу ловит, грибы-ягоды собирает, тем и живем. В магазин когда-никогда ездит. Он же в прошлой жизни-то… - и замолчала внезапно, осекшись. – В общем, не деревенский он, так, приехал как-то и остался. Жизнь-то, она такая вот. Куда вывернет, порой и не знаешь. Думаешь, я всегда мечтала вот так старость коротать?

Алиса слушала внимательно, держа спящего сына на руках, не перебивала приютившую ее старушку.

- Я ж ветеринаром работала в большом колхозе, муж у меня имелся, деток народили, - Лукерья Ильинична внезапно перестала тесто замешивать, вытерла сначала руки полотенцем, а затем и глаза промокнула. – А потом вот… Угорели они. В единый миг, видишь, как бывает-то… Меня вызвали ночью, кобыла никак разродиться не могла, а пока я упахивалась, принимая новую жизнь, моя собственная сгинула. И Васька мой, и сыночки мои. Заслонку-то в печи рано закрыли, и все…

Замерев на стуле с застывшими в глазах слезами, Алиса глядела, как тяжело усевшаяся и закрывшая лицо ладошками старушка всхлипнула, худенькие плечи ее затряслись, и не знала, чем помочь, потом сорвалась с места, держа Мишутку одной рукой, обняла Лукерью Ильиничну второй, а та не сопротивлялась, позволила себя притянуть к пахнущей молоком молодой матери, да застыла, успокаиваясь.

- Полвека прошло уже, а как живые перед глазами, - глухо произнесла она, вытирая слезы. – Петрушке пять было, а Алешеньке едва годик миновал. Не смогла я там больше оставаться, уехала, мыкалась по стране, да нигде места не могла найти. От себя-то не убежишь. А сюда и вовсе случайно попала, здесь раньше лесная заимка была, лесник жил, потом умер он, а домик остался, деревенские тут останавливались, когда сено заготавливали, начали пристраивать другие избы, кто-то на постоянку тут остался, ну и я вот… Прибилась. Пенсию мне назначили, продукты Матвей возит, а мне много и не надо. Доживу свой век, схоронят меня, на том свете встречусь со своими.

5

Артем явился за ней только утром следующего дня на каком-то армейском вездеходе в сопровождении двух военных и своего старинного товарища Алика.

Попрощавшись с Лукерьей Ильиничной, Алиса хотела поблагодарить Матвея за спасение, но тот не вышел из дома, а идти к нему самой под суровым взглядом мужа она не решилась.

Крепко прижимая к себе замотанного в ветхое одеяло сына, девушка шагнула к старой женщине, украдкой вытершей слезинку, обняла одной рукой, ткнулась неловко губам в щеку и отшагнула назад.

- Как только устроимся, я постараюсь связаться с вами, - пообещала она.

- Алиса, ты там долго копаться будешь? – недовольный голос мужа резко одернул ее и заставил оглянуться. – Давай быстрее.

Ей помогли забраться в кабину вездехода, устроиться на боковой скамье, затем вручили ребенка и сурово окинули взглядом.

Военный, что осуществлял это, явно был недоволен сложившейся ситуацией, и чтобы не злить его, Алиса вела себя тихо, лишь склонялась к ребенку, глядя на его личико.

Артем даже не приблизился к ней с того момента, как впервые оказался в избе бабки Лукерьи. Он брезгливо скривился при виде развешанных возле печи пеленок, лохматой жены и убогого убранства маленького домика.

- Сейчас доберемся до военной части, оттуда уже поедем на нашей машине, - пояснил он жене, встретив ее вопросительный взгляд.

- Хорошо, - сухо ответила она и повернула голову, глядя сквозь лобовое стекло на большие колеи, оставленные колесами вездехода по пути к лесной деревеньке.

Неизвестно, как вообще муж вышел на этих суровых ребят в камуфляже, раньше у него таких знакомых не имелось, видимо, по-другому пробраться за ней не было возможности, и сейчас девушка была благодарна и Матвею, и бабуле и даже мужу за спасение.

Если б не везение, она б давно замерзла под деревом, а ее труп занесло снегом. До весны б точно не нашли.

Поежившись при мысли, что могло б случиться, не приди ей на помощь медведеподобный мужчина, она крепче прижала к себе сына и взглянула на лицо мужа, что сидел напротив нее, держась одной рукой за спинку водительского сиденья.

Профиль его, гордый, с сурово сжатыми губами, в первые дни после знакомства приводил в трепет, сейчас же не вызывал никаких чувств.

Как только все решится с доставкой их домой, когда она отдохнет, покажет сына врачу, убедится, что с ним все в порядке, то сразу же подаст на развод. Надо было сделать это сразу же, как только стало понятно, что Артем вовсе не герой ее романа, а не ждать, что рождение малыша может исправить этого бабника.

Нет, такого, как говорится, только могила…

И совсем не хотелось, чтобы он был примером для подрастающего сына. Даже одежду малышу не привез!

Приходится везти его в этом старом одеяле, словно они бомжи!

И с Матвеем попрощаться не успела, а ведь хотела поблагодарить за спасение, дать свой номер телефона, чтобы иметь возможность связаться и как-то материально компенсировать затраты…

Ехали около получаса, тело от неудобного сидения успело затечь, спину неприятно сводило, копчик затек, и Алиса ерзала, стараясь держать малыша крепче.

Она бросала на мужа испепеляющие взгляды, но попросить ее подменить и хотя бы ненадолго освободить ей руки не решалась. Нет уж, этот говнюк не заслуживает даже волосинки с головы Мишеньки!

Она сразу же, как прибудут домой, скажет ему собирать вещи и убираться, а сама свяжется с семейным адвокатом. Прощать измену и предательство Алиса точно не намерена!

Военная часть, в которой у КПП ждал припаркованный автомобиль Артема, оказалась тоже в лесу, почти как и то место, где жила небольшая кучка людей во главе с Матвеем. Солдат в зимней форме с автоматом наперевес открыл ворота, запуская вездеход, и потом также выпустил машину гражданских наружу.

Артем помог Алисе устроиться на заднем сидении, после чего о чем-то разговаривал с военным, и затем уселся на водительское сиденье, а Алик рядом с ним, выбросив недокуренную сигарету и впуская в салон табачный дым.

- Можно не курить? – недовольно произнесла девушка, прикрывая личико сына уголком одеяла.

- Можно не пиздеть? – недовольно обернулся муж и смерил ее каким-то брезгливым взглядом. – Если б не твоя безголовость, то ничего б не произошло! И сейчас бы не пришлось вызволять тебя с помощью военных. Еще неизвестно, что с машиной и как ее вообще забрать.

- Если б не твое желание сношать все, что движется, то я бы не разозлилась! – парировала Алиса, стараясь не повышать голос. – Это ты не умеешь хер в штанах держать, и из-за тебя я там оказалась!

- Ой-ой, посмотри на нее! – хохотнул Артем, обращаясь к Алику с глумливыми интонациями в голосе.

- Артем, поехали уже, - одернул его друг, покосившись на онемевшую от негодования девушку. – Чем быстрее доедем, тем лучше.

- Все проблемы от баб! – недовольно фыркнул муж и вырулил на расчищенную дорогу, по обеим сторонам которой высились заснеженные вековые сосны, похожие на огромные белые шапки.

Алиса почувствовала, как в носу защипало, отвернулась к окну и постаралась успокоиться, дыша глубоко и не показывая своего душевного состояния мужу.

6

Растерянность, которая овладела Алисой, едва та осталась наедине с сыном и своими мыслями, не покидала ее до самого приезда подруги.

С Мариной они учились вместе в школе, та была бойкой девчонкой, вокруг которой всегда вилось множество поклонников, а Алиса, несмотря на положение отца, слыла тихоней.

Дружба началась в пятом классе, когда после начальной школы учеников перетасовали в разные классы.

Смуглая и кудрявая девочка оказалась сидящей за первой партой, рядом с отличником Мишей Косицким, который жутко на тот момент нравился Алисе.

Он был похож на актера из старого советского детского фильма, такой же смуглый, с глазами, напоминающими две спелые маслины, учился на одни пятерки, что не мешало ему дружить с хулиганом Юрой Романовым, и в первый же день подраться с Мариной, которая по весу явно превосходила худенького Косицкого и с удовольствием приложила того учебником обществознания по голове.

Трижды.

После чего учитель английского Анна Николаевна, являющаяся по совместительству классным руководителем, долго хмурила свои выщипанные тонкими ниточками брови и качала головой, поджимая губы.

Алиса за такое самоуправство по отношению к Мише сразу невзлюбила эту выскочку Марину.

Ей казалось, что та нарочно провоцирует его, высмеивает и всячески издевается. Вокруг новенькой сразу же сформировалась группа девочек, в которую Алису не брали. То ли лицом не вышла, то ли характером, но дружить ей никто не предлагал, кроме Жени Терентьевой, но и та внезапно переехала с родителями в другой район города, оставив подругу на произвол судьбы.

Знаменательный день, в результате которого из недругов девочки стали лучшими подругами, произошел в ноябре.

Марина училась в музыкальной школе, с обратной стороны которой располагалась районная библиотека. Алиса являлась частым гостем данного заведения, и в настоящий момент шла по дорожке, расчищенной от снега дворником, читая новый захватывающий роман своего любимого писателя.

Она не заметила ни одноклассницу, ни огромную собаку, что отчего-то скалила зубы, и очнулась только тогда, когда огромная псина накинулась на нее, вцепившись в голень и повалив мелкую пятиклассницу на землю.

Выронив книжку в серый снежный сугроб, Алиса закричала от ужаса и боли, закрываясь руками от будто взбесившейся псины, и в это время услышала, как кто-то кричит, а после на собаку словно ураган напала Марина, колотя животное своей скрипкой.

- А ну пошла отсюда! – орала девочка, ловко прикладывая зверя по спине, вынуждая тем самым ретироваться, а после заплакала навзрыд, выронив инструмент и закрывая лицо руками в пушистых варежках.

Забыв о собственном страхе и боли, Алиса неловко поднялась с земли, мельком глянув на порванные теплые штанишки, сквозь которые выступала кровь, и подошла к однокласснице, обхватив ее руками.

- Укусила, да? – спрашивала она, пытаясь развести Маринкины руки в стороны, но та мотала головой и жалобно всхлипывала.

- Я боюсь собак, - наконец, справилась с собой девочка, после чего громко шмыгнула носом и вытерла глаза тыльной стороной рукавички. – Чуть сердце в пятки не ушло, когда эта псина на тебя кинулась.

Алиса только сейчас вспомнила о ране на ноге и поморщилась, скосив глаза вниз.

Марина сопела, глядя чуть сверху, будучи выше одноклассницы на полголовы, потом вздохнула, тоже заметив рану.

- Моя бабушка говорит, что, если укусила собака, надо промыть это место с мылом, - внезапно менторским тоном произнесла она, после чего шагнула в сторону и с прискорбием оглядела валяющийся на земле футляр со скрипкой. – Ох, и влетит же мне!

Алиса дрожала от пережитого ужаса и только сейчас начала понимать, от какой беды ее спасла одноклассница – улица в этот час была пуста, взрослые еще на работе, дети в такой мороз явно предпочитали смотреть мультики дома или рубиться в компьютерные игры, а не бродить по холоду.

- Так, я тут недалеко живу, пойдем, ба промоет тебе рану. Говорят, там сорок уколов надо, а то ты взбесишься и начнешь тоже всех кусать, - Маринка вновь оглядела мелкую Алису и вздохнула, явно копируя взрослые интонации: - Где в тебе только душа-то держится?

Жило семейство Вайнштейн и вправду неподалеку.

Едва успел Маринкин палец коснуться выпуклой кнопки звонка возле металлической двери, как та распахнулась, словно суровая дама, нависшая над девочками, только и делала, что ждала их прихода.

- Добрый день, - пролепетала Алиса, когда Марина заволокла ее в тесную прихожую, где на вешалке громоздились зимние вещи, а внизу стояли самые разные ботинки, принадлежащие, видимо, членам семьи.

- Ба, это Алиска, ее собака покусала, и потому я ее решила к нам привести, я знаю, что ты спец по собакам, - затараторила кудрявая одноклассница, стаскивая с головы шапку. – Познакомься, это моя ба, ее Роза Борисовна зовут, она вообще-то очень строгая.

То, что эта высокая дама с седыми, собранными в гладкий пучок волосами строгая, Алиса поняла сразу же. Она не смела поднять глаза, только скорбно сопела, жамкая в руках снятую шапку и уже жалея, что притащилась сюда.

Надо было идти домой и звонить папе. Представив, что скажет отец, девочка даже шмыгнула носом.

7

Невольно на лице Алисы расцвела улыбка.

Марина своим оптимизмом и ураганным характером всегда заставляла настроение, каким бы ужасным оно ни было, взлетать до отметки «супер».

Вот и сейчас, стоило подруге оказаться рядом, обнять молодую мать, как все проблемы отступили куда-то далеко-далеко. Пока Вайнштейн тут, ничего случиться не может, это аксиома!

А если и случится, Мариша нахмурит свои великолепные брови, похожие на брови Вивьен Ли и одним движением мизинца решит все трудности.

- Итак, парня ты успела родить где-то в лесу, где некая бабка своими заскорузлыми пальцами лазила в твоих недрах, в то время как страшный бородатый мужик, похожий на медведя, сидел у тебя за спиной и помогал тужиться, все верно, я ничего не упустила? – уточнила девушка несколькими минутами позднее, когда уже сидела в кухне с кружкой горячего чая, над которой вился ароматный дымок.

Алиса пожала плечами, смутившись.

- Звучит мерзко, - произнесла она, поднимая глаза на подругу. – Но они в самом деле спасли меня, Марь!

- Интересно, от чего спасли, Ал? От глупости? Ты какого хера вообще поперлась в лес на тридцать девятой неделе беременности? Машенькой себя ощутила, что ли? Или в сказку «Морозко» захотелось за сундуками с приданым? И дома у тебя, если что, шаром покати. Ты оглянись – для ребенка у тебя что? Пара штанов и соска? Ты вообще готовилась к родам или нет?

Пряча взгляд, Алиса виновато шмыгнула носом.

Честно если, то она не готовилась. В интернете муссировались слухи, что покупать приданое для малыша до родов плохая примета, поэтому покупки откладывались до лучших времен, а, учитывая отношения с Артемом, эти времена все никак не наступали.

- Я увлеклась своей учебой, дежурства бесконечно, не виделись с тобой пару месяцев, а тут такое! – продолжала возмущаться Марина. – Ты вообще голову прикладывала, когда о чем-то размышляла, или жопой думала? И твой этот кусок говна, который по совместительству муж, он что, совсем тупой? Или он не думал, что у беременной бабы ребенок появляется? Микроволновку ждал, что ли?

Продолжая распаляться, Марина гневно грохнула кружкой об стол и нахмурилась.

- Так, - сказала она, дотягиваясь до сумки и доставая телефон, — вот тут тебе свой старый аппарат привезла и вторую симку, чтоб совсем без связи не оказалась ты. Надо парня твоего врачу показать, тебя тоже, узи хотя бы сделать после родов. Но сегодня, судя по твоей готовности, это вряд ли получится. Так, - побарабанив пальцами по столу, девушка задумчиво пролистала список контактов в своем смартфоне, после чего подняла взгляд на подругу.

– Тебе повезло, Алис. Мой одногруппник – сын главврача детской больницы. Я ему напишу сегодня, попрошу, чтоб неонатолог твоего малыша осмотрел, там у них роддом при больнице. Тебе ведь и документы на парня нужны, тебя тоже должны осмотреть, подтвердить, что это ты рожала, а не та бабка лесная, и ты не украла ребенка. У тебя обменка осталась? (обменная карта – документ, который выдается беременной при взятии на учет в женской консультации – прим.авт).

- Конечно, я ж не совсем безголовая! – возмущенно отозвалась Алиса. – Папа оплатил ведение беременности на весь период, я наблюдалась в лучшей клинике города!

- И что, за все время, что тебя не было, они не забили тревогу, куда ты подевалась? – вновь иронично вздернутая бровь, но затем Марина выдохнула. – Ладно, извини. Этот мудак твой бесит меня невозможно! Решим все проблемы, благо, я в медицине кой-чего понимаю. А сейчас давай хоть глянем, во что младенцев одевают. Памперсы там или еще что надо, а то скоро твой дом начнет пахнуть морем.

Следующие два часа с перерывом на кормление и мытье малыша девушки провели на сайте известного детского магазина, выискивая одежду и прочие нужности для ребенка.

- Какая это мука – воспитывать! – с хрустом прогнувшись в пояснице, наконец, отвлеклась Марина от монитора. – И мне уже пора, дорогая. Завтра дежурство суточное, у меня там небольшой флирт с врачом отделения, представляешь?! Такой няша, я просто в шоке. Ну и бабник, конечно, куда без этого, медсестры шушукаются про его похождения. Но такой красавчик, просто вау!

- Оооо, хоть у кого-то в жизни есть флирт! – выдохнула Алиса, заулыбавшись. – Я б тоже сейчас пофлиртовала с кем-то, а то уже забыла, что на женщину похожа. Сегодня впервые увидела свой женский пол не в зеркале. Странные ощущения, скажу я тебе. Живот как кисель. Помнишь фильм про пульт, там еще мужик фартуком живота махал, типа, что хочу, то и делаю? Вот у меня примерно те же ощущения, - со смешком подмигнула она. – Надо качать пресс будет. И вообще в спортзал вернуться.

- Ой, какие твои годы, все успеешь! – отмахнулась Марина.

Попрощавшись, она чмокнула девушку в щеку и вылетела за дверь, спеша вниз по лестнице, дробно стуча каблуками.

Эта заводная юла предпочитала не пользоваться лифтом, утверждая, что все проблемы современности из-за гиподинамии, и потому выглядела спортивной и подтянутой, всегда модно и со вкусом одевалась, пользуясь бешеной популярностью среди мужчин.

Неудивительно, что у нее завязался флирт с коллегой. Разве можно пройти мимо такой красотки?

- Вот, Мишаня, подрастешь, и тоже будешь за юбками гоняться, - пробормотала Алиса, беря проснувшегося сына на руки и глядя на его личико с четко очерченными дугами бровей.

8

Товары, заказанные в интернете, начали доставлять только на следующий день.

Сначала приехал курьер с коляской, затем с одеждой и подгузниками, и только к вечеру привезли кроватку, собрать которую Алиса даже не стала пытаться – ее умений хватит только на то, чтобы прочесть инструкцию и ничего оттуда не понять.

Чисто теоретически, конечно, попытаться можно было бы, но практически это неосуществимо.

Есть люди с топографическим кретинизмом, а она вот с конструкторским. Ни разу ей не удалось в детстве довести до ума лего, всегда помогал папа, а тут, похоже, чуток посложнее детского набора.

Выручила Марина.

Она позвонила и сказала, что сразу после работы приедет и поможет с разбором вещей, а также сообщит новости о том, удалось ли ей договориться с кем-то, чтобы посмотрели малыша и подругу.

Алисе ничего не оставалось, только ждать ее.

Впрочем, заняться все равно было чем – пока Мишутка спал, она срезала все бирки с одежды, закинула в стиральную машинку и затем в сушилку, разложила подгузники и всякие средства по уходу, разобрала часть комода, подготавливая место, приготовила себе обед, так как оказалось, что аппетит у кормящих мам весьма значителен.

Артем за все время не дал о себе знать. Неужели ему не хочется познакомиться с сыном?

Ведь он сам в начале их брака, когда еще был жив папа, твердил, что отцовство – это именно то, о чем он мечтает. Или его представления о семье сильно отличаются от общепринятых?

Раньше Алиса считала, что быть матерью-одиночкой – это какой-то, если использовать модное слово, зашквар.

Как вообще можно рожать ребенка вне брака неизвестно от кого и потом мучиться с ним одной? А тут, выходит, она сейчас превратилась именно в такую вот родительницу с ребенком, так сказать, будущая рсп – разведенка с прицепом.

Тьфу!

Было б смешно, не будь так грустно. Но звонить мужу и просить его приехать она точно не будет, с частью проблем справится сама, часть помогут решить подруга и адвокат.

Благо, папа оставил ей внушительную сумму на счетах, да и фирма приносила стабильный доход.

Конечно, надо будет попытаться самой разобраться в делах, а уже потом нанять толкового управляющего, а Артем пусть идет лесом, откуда явился.

Где вообще были ее глаза, когда этот холеный красавчик начал свои подкаты? Видимо, в том же месте, откуда у людей ноги растут.

Фыркнув в ответ своим мыслям, Алиса отвлеклась на заплакавшего сына.

Он требовал внимания, и молодая мать взяла ребенка на руки, умиляясь тому, как он выглядит в новом костюмчике с голубыми медвежатами.

Жадный ротик сомкнулся вокруг набухшего молочной каплей соска, и девушка вздохнула, поморщившись – это было достаточно болезненно, но в то же время доставляло ни с чем несравнимое удовольствие и чувство единения с ребенком.

Марина приехала ближе к девяти вечера.

- Слушай, переночую у тебя, а завтра сразу поедем в больницу, я там договорилась в роддоме, осмотрят и тебя и ребенка, если все в порядке, то отпустят домой, - деловито сообщила она, снимая шубу и вешая в шкаф.

- А что-то может быть не в порядке? – с тревогой поинтересовалась Алиса, только сейчас подумав, что сыну уже неделя, а он ни разу не был у врача.

С другой стороны, как-то же раньше выживали люди в диких условиях? Но червячок сомнения все равно поселился внутри и не давал спокойно радоваться присутствию подруги и ее беспрерывному ворчанию, подражающему Розе Борисовне.

На следующее утро девушки собрались, укутали недовольно запищавшего Мишку в яркий серебристо-голубой комбинезон, после чего вызвали такси и поехали в роддом при детской больнице.

Если б не присутствие Марины, то Алисе было б очень неуютно под взглядом врачей. Они встретили их в смотровом кабинете, пришедший неонатолог сразу же занялась малышом, в то время как гинеколог велел Алисе проходить на кресло и долго осматривал под светом яркой лампы.

- В принципе, все хорошо, если не считать небольшого разрыва, - заметил мужчина, с треском стягивая перчатки и бросая их в корзину. – Но шить его уже нельзя, он инфицирован, так что как заживет, так и заживет. В крайнем случае, можно сделать пластику потом, - и заулыбался, явно представляя себе тот крайний случай, чем смутил и без того красную пациентку. – В общем-то, учитывая вес ребенка, вы хорошо отделались, могло быть и хуже. Где вообще рожать планировали, почему так получилось?

- Планировала в перинатальном центре плановое кесарево, - натягивая за ширмой одежду, пробормотала Алиса. – Просто оказалась в лесу в снегопад, машина заглохла, если б не тот мужчина, что вытащил меня и привез в свой поселок, я б вообще замерзла.

- Повезло, - в полуобороте посмотрел на нее врач, после чего вернулся к заполняемым документам. – С другой стороны, обошлись без кесарева, что тоже хорошо. Сейчас парня вашего осмотрят, а потом и домой отпустят.

- Нас не оставят в больнице? – удивилась настроенная на худшее Алиса.

- Нет, - врач хмыкнул. – Здоровая родильница, неделя после родов, что вам делать в роддоме? Необходимо выполнить УЗИ матки, посмотреть, нет ли сгустков, но, судя по тому, что я увидел, все хорошо у вас. Сейчас с направлением поднимайтесь на второй этаж, после ко мне, я напишу окончательную справку и отпущу вас.

9

Не дождавшись ответа замешкавшейся девушки, мужчина продолжил:

- Я связался с вашим мужем, Артемом Дмитриевичем, он утверждает, что после смерти Георгия Андреевича вы были не в себе и проходили сеансы психотерапии у известного в нашем городе специалиста. Конечно, об этом есть записи, Алиса Георгиевна. Суд учтет все. Сейчас очень плохой период для развода, вы только родили, будучи в лесу, не успели даже оформить документы для малыша, с момента смерти отца прошло мало времени, а развод без суда в вашем случае невозможен.

- Хотите сказать, что нужно ждать? – сухо осведомилась Алиса, подходя к окну и глядя на свинцово-серое небо, готовое разродиться тягостным снегом.

- Да, я бы повременил. Артем Дмитриевич утверждает, что вы не подпускаете его к ребенку и настроены крайне негативно на общение. Он списывает все на ваше душевное состояние в связи с гибелью отца и хотел бы, чтобы семья продолжила существовать. Конечно, если вы настаиваете, я инициирую процедуру развода, будем биться до последнего.

- Я подумаю, Альберт Сергеевич. Пара дней, и я сообщу свое решение, - ответила девушка, нажимая кнопку отбоя на телефоне.

Вот проныра!

Артему, конечно, развод не нужен вообще.

Он сейчас сидит в теплом кресле руководителя, вертит фирмой как хочет, тем более, статус женатого человека в их кругах дает больше преимуществ перед не женатыми – эти снобы боятся за своих жен и дочерей, будто в Загсе на мужчин смирительные трусы надевают!

Только ничто не помешает кобелю крутить своим хвостиком перед носом каждой желающей сучки!

С другой стороны, она и вправду после смерти папы нуждалась в поддержке и обращалась в центр психотерапии за помощью.

Правда, ей обещали, что никак документально это оформлено не будет, все же в России психиатрия и постановка на учет чреваты последствиями.

Неужели ее обманули?

Надо будет узнать у Марины, наверняка у нее есть знакомые и в этой области.

Все же повезло, что подруга – врач, столько связей.

Эх, а сама Алиса выучилась на антикризисного менеджера, а толку-то?

Вот он, кризис в ее жизни, а помочь себе нечем. Бесполезная специальность. Хоть заново иди учись. Но с ребенком это неосуществимо, только если взять няню и оставить малыша на нее.

Раньше она б не задумываясь так и поступила, вернее, собиралась, а сейчас же Мишка стал центром мира, бросить его даже на полчаса уже мучение. Благо, доставка продуктов и товаров первой необходимости работает, из дома выходить не приходится.

Телефон зазвонил внезапно, отвлекая ее от раздумий.

Вздрогнув, Алиса уставилась на незнакомый номер, но потом сообразила – это же муж! Видимо, Альберт Сергеевич дал ему номер, больше некому.

- Алло! – взяв трубку, девушка сжалась, будто пружина, готовая распрямиться и отскочить.

- Привет, - голос Артема прямо-таки лучился дружелюбием. – Как дела?

- Нормально, - сухо ответила она, пытаясь сообразить, чем вызван подобный тон.

В последнее время муж только рычал на нее и говорил гадости.

- Аль, я заеду? – Артем добавил просительных интонаций в голос и замолчал.

- Зачем?

- Хочу сына увидеть и с тобой поговорить. Мне звонил Альберт Сергеевич, сказал, что ты хочешь развестись. Давай обсудим, пожалуйста.

- Что-то ты не горел сына видеть в тот день, когда забрал меня из леса, и до того, как это все случилось, именно ссора с тобой сподвигла меня на необдуманный поступок.

В трубке послышался тяжкий вздох.

Но резкой отповеди не последовало, из чего Алиса сделала моментальный вывод, что Артему явно что-то нужно.

- Дорогая, послушай, я все понимаю, беременные гормоны и сейчас материнский инстинкт, поэтому ты так негативно реагируешь, - мягко начал он, - но малыш и мой тоже, я хочу с ним познакомиться, увидеть его, я ж отец! Я дал тебе пару дней освоиться, не звонил, не писал, чтобы ты могла успокоиться. Но так не может продолжаться вечно. Мы итак с тобой живем как чужие люди, ты в одной квартире, я в другой, а ведь с момента свадьбы еще года не прошло! Я твой муж, в конце концов!

Едкое замечание готово было сорваться с губ Алисы, но она сдержалась.

Нет, сейчас не время ссориться с ним, надо узнать, чего хочет эта зарвавшаяся скотина, а потом уже делать выводы.

- Хорошо, - внезапно покладисто проговорила она, слыша, как в спальне запищал Мишка. – Когда ты хочешь приехать?

- Сегодня и хочу, - Артем добавил еще теплоты в голос. – Можно?

- Приезжай, - бросила она и отключила телефон.

Встречаться с этим человеком, конечно, желания не было. Но сейчас она вспоминала, как была счастлива в день их свадьбы, какие мечты и планы были у нее, как радовался папа, и горько усмехалась – все полетело в тартарары, едва отец умер.

Все это нанесло сильную травму, ей действительно требовалась помощь психотерапевта, и тогда еще казавшийся любящим муж устроил ей консультацию в лучшем центре.

10

Позднее, прокручивая всю беседу в голове, Алиса в очередной раз сокрушалась, что остроумные и едкие ответы пришли к ней намного позже, а в тот момент она могла только возмущенно молчать, либо опять обвинять мужа в измене.

В памяти до сих пор был свеж момент, когда она поймала его в кабинете отца. Прошло около двух недель с гибели папы, Алиса чувствовала себя разбитой и опустошенной, и визит в офис был спонтанным.

Она возвращалась с УЗИ, на котором ей наконец сказали пол малыша, и забрела на работу к мужу.

Вернее, ноги сами принесли ее сюда, ведь и раньше самые свежие новости ей хотелось рассказывать не по телефону, а наедине, ощущать поддержку и тепло родителя.

И вот сейчас, глядя на пустые рабочие места, она поняла, что в офисе никого не осталось. Вернее, никого из сотрудников, но как сказал охранник, ее муж был на месте.

Трудоголик.

Видимо, поэтому он так понравился тестю, что прочил зятя на свое место.

Лифт принес Алису на шестой этаж, выпустил в пустой холл, где стояли диванчики для посетителей и стол секретарши.

Бессменная Аллочка, проработавшая на фирме около пяти лет, видимо, уже ушла домой, торопясь к своей семье, но забыла выключить свой компьютер, яркий свет от монитора которого заливал клавиатуру и столешницу.

В кабинете мужа сквозь стеклянную дверь тоже было виден свет, и Алиса нажала на ручку, застыв в коридоре.

Зрелище, представшее ее глазам, было сокрушительным.

Невероятным.

Выбившим почву из-под ног и воздух из легких – на огромном столе руководителя лежала Аллочка в расстегнутой блузке с дерзко торчавшими вверх сосками, с высоко задранными ногами в чулках, меж которых яростно двигался Артем, штаны которого спали до самых щиколоток, а задница сокращалась при каждом движении.

Эти голые ягодицы мужа потом долго преследовали Алису, она все время вспоминала их, и каждый раз ощущала тошноту.

Так все это было мерзко, просто не передать словами.

И сейчас, глядя на сидевшего напротив нее в кухне мужчину, видела не его улыбающееся лицо, а голую жопу и стонавшую секретаршу.

- О чем ты хотел поговорить? – хмуро спросила она, усаживаясь напротив и избегая прямого взгляда в глаза.

- О нас, Лис, - отозвался Артем, откидываясь на спинку стула. – Ты мне даже чаю не предложишь?

- Нет, - сухо отозвалась девушка, поджимая губы. – Чего о нас говорить? Никаких «нас» не существует. Есть я, есть ты, есть сын. Все. Семьи нет и не будет. Я хочу развода.

- А я нет, - спокойно отозвался Артем. – В тебе говорят гормоны и только. Мы ж нормально жили, парня вон забахали. Вспомни, как нам с тобой было классно.

- И с Аллой тебе тоже было классно, - подняла глаза Алиса, встречаясь взглядами с мужем. – Я это тоже помню.

- Об этом я тоже хотел поговорить, - внезапно стал серьезным муж.

– Ты ж понимаешь, что для меня смерть твоего отца тоже явилась стрессом. Ты в трансе, беременна, ходишь к психиатру, меня не подпускаешь, я с этими похоронами замудохался, потом надо было дела на фирме разгребать, ты вспомни, во сколько я домой приходил.

- Очень удобное оправдание блядству, - кивнула Алиса, складывая перед собой руки и глядя на них, стараясь, чтоб не дрожали пальцы.

– Интересно, эта Аллочка, что она говорила своему мужу в оправдание? Наверное, то же, что и ты мне – много работы, ах, я вся такая занятая. А в это время лежала без трусов на столе моего отца звездой наружу. Очень хорошая работа. Надеюсь, ты ей премию выплатил?

- Алис, я все понимаю, я сорвался, прости меня! – Артем внезапно поднялся со своего места и опустился на колени рядом с женой, взяв ее руки в свои, согревая ледяные пальцы в ладонях.

– Видишь, я готов на все. Никаких измен не будет, я тебе обещаю. Для меня важен наш брак, я хочу, чтоб ты ни в чем не нуждалась. Ни ты, ни наш сын. Он достоен расти в полной семье, а не в огрызке из…

- Не в огрызке из рсп? – горько усмехнулась девушка, пытаясь высвободить кисти из захвата.

Наверное, Артем рассчитывал, что этот его жест позволит растопить сердце жены, но нет.

Оно превратилось в ледышку, никакой любви, никаких чувств, кроме обиды и разочарования.

Внутри девушки будто вырос огромный морозильник, и любое действие понижало градус еще сильнее, до полного анабиоза.

- Алис, я дурак! – Артем внезапно начал покрывать жаркими поцелуями голые колени жены, оставляя противные мокрые следы, которые хотелось стереть ладошкой. – Я не могу без тебя! Господи, какой я болван!

- Артем, прекрати! – девушка попыталась оттолкнуть его, но мало преуспела, тренировки в спортзале для мужа не прошли даром – он даже не чувствовал тычков и ударов.

Подхватив со стула Алису, мужчина поднялся с ней на ноги, после чего зашагал в комнату, попутно успевая включать везде свет.

- Я не уйду отсюда, пока ты не скажешь, что прощаешь меня! – заявил он глухо, остановившись посреди гостиной и утыкаясь носом в шею девушки.

- Отпусти меня, дурак! – вскрикнула она, колотя кулаками по плечам Артема. – Ты ополоумел, что ли?

11

Алисе долго не удавалось успокоить сына – он сначала с шумом сосал ее грудь, сжимая цепкими пальчиками майку, затем беспокойно кряхтел и даже порывался плакать, пока мать носила его столбиком, но в итоге угомонился и задремал.

Девушка недовольно вздохнула – по нехитрому расписанию, установившемуся за эти дни, сейчас должен был быть как раз период бодрствования малыша, в который она успевала наслаждаться пока еще простым общением с ним – гладила нежную кожицу маленьких пальчиков, согревала ладошкой животик, чтоб не болел, или просто лежала, глядя на сына с умилением.

Но визит Артема нарушил распорядок, и теперь было понятно, что в ночь ребенок проснется и будет беспокоиться, не давая отдохнуть своей маме.

- Одни проблемы от горе-папаши! – прошептала она, перекладывая Мишутку на кровать и следя, чтобы тот не проснулся.

Тщательно поправив одежду и глядя на свое отражение в зеркале, Алиса усмехнулась – вид у нее был тот еще – взлохмаченные волосы, мешки под глазами, футболка с пятнами молока на груди, короткие шорты, нацепленные первыми попавшимися в шкафу.

Когда-то это были ее любимые, летний вариант для загородного дома, но давным-давно заброшенными в дальний угол и неведомо как подвернувшимися сейчас под руку.

Переодеваться сил и желания не имелось, хотелось побыстрее выпроводить мужа из квартиры, успеть принять душ и хоть немного поспать, пока сын не проснулся окончательно. Благо, что в первый месяц, как рассказал ей педиатр, дети в основном спят и едят, это уже позже начинаются большие проблемы с животом и бессонными ночами.

- Я тут документы увидел, - прокомментировал муж появление девушки в гостиной, держа в руках медицинское свидетельство о рождении и глядя на нее сверху вниз в полубороте. – Возьму с собой, завтра заеду и зарегистрирую ребенка. Ты с именем окончательно определилась?

- Да, - сухо отозвалась Алиса. – Михаил.

- Странно слышать такое от тебя, - внезапно усмехнулся муж. – Я думал, он какой-нибудь Елизар будет или Антип, у вас же сейчас модно старорусские имена вытаскивать на свет.

- Ты поругаться хочешь? – неприветливо нахмурилась в ответ девушка и уселась на диван, беря подушку и прикрывая обнаженные бедра. – Имя как имя, меня устраивает. Тебя нет?

- Нормально, - пожал плечами Артем. – Ты ж знаешь, у меня так деда звали.

- Не помню, - пожала плечами Алиса и зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Ты поговорить хотел? Давай побыстрее, я спать хочу уже.

Она хмуро оглядела мужа, подмечая детали, которые раньше ее волновали – и модную стрижку, и смуглую кожу, фигуру, которой позавидовали бы многие – он проводил достаточно времени в спортзале, работая над телосложением, и усмешку с прищуром, нацеленные на то, чтобы растопить девичье сердце.

Но сейчас оно было глухо.

Словно кусок льда в груди.

Этот человек стал просто посторонним, никак ее не касающимся мужчиной. Вздохнув, Алиса едва заметно поморщилась, что не укрылось от взгляда Артема.

- Ты стала совсем другой, дорогая, - с ленцой в голосе заметил он, оборачиваясь полностью к жене и глядя на нее сверху вниз. – Какая-то… холодная, что ли. Тебя там в этой лесной глуши заморозили, что ли? Раньше ты проявляла больше огня.

- Перестань эти шаблонные фразы использовать, - снова зевнула девушка. – Давай ближе к делу. Обсудим развод.

- Нечего обсуждать, Алиса! – повысил голос Артем, но затем вспомнил, что в спальне спит сын и снова заговорил тише. – Я считаю, в тебе говорят гормоны. Ни мне, ни тебе этот развод не нужен. Я виноват, признаю. Больше такого не повторится.

- Считаешь меня дурой? – иронично выгнула бровь девушка, усмехнувшись. – Трахать секретаршу будешь теперь не на столе в офисе, а в гостинице? Или квартиру ей купишь? Ты ж теперь у нас богач. Как тебе на папином местечке, тепло, уютно? Так вот, ты там не задержишься. Я все равно подам на развод, хочешь ты того или нет.

- Ай, какая глупая женщина! – цокнул языком муж. – Ты просто не оценила всех перспектив, дорогая. А я тебе их озвучу. И даже хочу заметить, что пугать тебя не собираюсь, просто факты. Итак, номер один – ты бестолковая мартышка, которая не способна управлять фирмой, пустишь все отцовское дело псу под хвост, номер два – ты только родила, кормишь сиськой, совмещать одно с другим весьма тяжело, номер три – у меня есть связи и деньги, а также психиатр, который подтвердит, что ты не в себе, и потому сын после развода останется со мной. Пожалуй, это главный аргумент, не так ли? Я смотрю, ты прикипела к парню, мамашкой себя ощущаешь, да? Хочешь фирму – лишишься пацана. Все просто, Алис. Поэтому предлагаю не горячиться и хорошенько подумать. Мне нужна красивая жена, полная семья, тебе – сын и деньги. В сущности, ничего не поменяется, ты также будешь ездить отдыхать, как при отце, тратить бабло на шмотки и развлечения, одна обязанность – быть моей женой. Через пару лет родим еще ребенка, для закрепления статуса, так сказать. Оглянись вокруг, так живут все твои подруги.

Алиса выслушала эти слова молча, холодея внутри.

Она всегда терялась, когда люди позволяли себе с ней разговаривать в таком тоне, не находила слов, и сейчас даже не знала, что сказать.

Он что, всерьез решил отобрать Мишку?

Ее малыша, что так сладко сопит сейчас в спальне?

12

Артем, не вызывая лифт, пошел по ступеням лестницы вниз, поигрывая ключами от машины в руке.

Почему ему раньше не пришло в голову попробовать шантажировать эту суку?

Хотя… Статус женатого мужчины давал ему расширенные возможности, тем более что партнеры почившего тестя с охотой продолжали работу и с ним, зная, что ожидается появление на свет наследника.

Конечно, разводиться вообще не выгодно. Во-первых, он потеряет фирму. Во-вторых, все эти девицы, с которыми очень удобно спать без обязательств, сразу решат, что можно открывать на него охоту, а это вообще не входило в планы мужчины.

Так что женатым оставаться очень выгодно во всех отношениях. Может, он избрал неверную тактику?

Конечно, эта курица застала его с секретаршей, с этого все и покатилось куда-то в жопу. Убежала, чуть не замерзла в лесу. Спасибо тем голодранцам, что приютили и приняли роды.

Поморщившись, он вспомнил бабку и мужика, что встретили его в забытой богом деревушке на несколько домов.

И в этом месте появился на свет его сын!

Конечно, Артем не испытывал к пацану пока никаких чувств. Да и что можно испытывать, глядя на похожего на пупса младенца, который сейчас только ест и спит?

Вот когда начнет разговаривать, когда с ним можно будет общаться на нормальном языке и подгузники менять не придется, тогда да, отец должен быть рядом.

А сейчас это обязанность матери. Пусть вон кормит грудью, заботится, уют создает.

Надо, и в самом деле, вернуться в эту квартиру, а то в одну из последних ссор пришлось уйти в гостиницу, где Артем до сих пор снимал номер.

Нанять няньку, пусть следит за мальцом, разгрузить жену, а то выглядит как чучело.

Усевшись в машину, мужчина поймал себя на мысли, что хорошее настроение возвращается к нему.

Все равно все будет так, как он хотел, и никак иначе! Алиска не бросит ребенка, и от фирмы тоже не откажется. Покорится как миленькая!

******

- Будешь ужинать? – Алиса вышла из спальни, держа сына на руках и глядя, как муж раздевается в прихожей, вешая легкую куртку в шкаф.

Чего у Артема не отнять – так это педантичной аккуратности. Он ко всем вещам относился бережно, никогда не бросал их по квартире и всегда следил, чтобы никаких пятен, заломов и потертостей не имелось.

- Нет, поел уже, - подойдя к девушке, чмокнул ее в подставленную щеку, а затем потрепал сына за ручку. – Привет, богатырь!

Мишка заулыбался, обозначая на щеках ямочки, замахал ручкой, начал издавать звуки, приветствуя отца.

Вернувшись шесть месяцев назад к семье, Артем обнаружил, что приходится прикладывать немало усилий, чтобы вернуть жене хотя бы видимость хорошего настроения.

Разговаривала сквозь зубы, общалась неохотно, сына старалась уложить спать до его прихода, и выделила вместо общей спальни отдельную, гостевую, перенеся все вещи туда.

Конечно, было туго.

Работа отнимала много сил, потом секретарша Аллочка, с которой он встречался на регулярной основе, стала требовать отпуск и поездку на Мальдивы, бриллианты, дорогие подарки и денег.

Как она это все объясняла своему благоверному, Артем даже представлять не хотел. Мозг не клюет и ладно, но все чаще задумывался о смене любовницы на менее требовательную.

Уже даже пару раз заходил в кадры, где появилась новенькая сотрудница Леночка с аппетитными формами.

Он даже заранее узнал, замужем ли та, и только убедившись, что в крепком браке более пяти лет, начал активные ухаживания.

Крепость пала на майские праздники, когда фирма оплатила корпоратив на природе для всех сотрудников. Пьяная кадровичка с удовольствием отдалась начальнику прямо в бане, затем в бассейне, затем в его номере, а в первый рабочий день сделала вид, что вообще ничего не было.

Артема это целиком и полностью устраивало. Аллочка отправилась в отставку со своими запросами, ее заменила Леночка, не отказывающая даже в машине.

- Как дела у вас? Чем занимались? – спросил, проходя в свою комнату и растягивая узел галстука.

- Как всегда – гуляли, спали, ели, - отозвалась сухо Алиса, отпуская ребенка на специальный разноцветный коврик. – Скоро мыться и снова спать.

До сих пор Артему не удалось склонить жену к сексу.

Не то, чтобы он сильно хотел, тем более что его смущала молочная кухня у нее в лифчике, ну и в целом ситуация с родами, но укрепление брака производилось через постель, это всем известный факт.

Надо было как-то выходить из положения, и потому он в полуобороте, расстегивая запонки, сказал:

- Я тут базу арендовал, завтра едем с утра. Хватит дома сидеть, как сычихе. Мишка с няней останется.

- Нет! – нахмурилась Алиса, не вполне понимая, что задумал муж.

Она сделала выбор в пользу сына в тот тяжелый вечер раздумий, и все это время благодарила бога, что муж не пристает к ней, живет просто как сосед, изредка проводя вечера за совместным просмотром фильмов.

13

На удивление, Алиса чувствовала себя вполне хорошо, оставляя Мишутку с няней.

Наверное, ей тоже была нужна передышка от работы мамой, ибо в последнее время сын выдавал такие капризы, что хотелось иногда просто прислониться лбом к холодному стеклу окна и стоять неподвижно, пока он не замолчит. Но сердце ныло, и приходилось брать малыша на руки и укачивать, успокаивать, утешать, давать грызунок или грудь или иным способом отвлекать от беспокойства.

Молока она наморозила столько, что хватило бы на неделю кормежки, но на всякий случай Артем закупил смесь, и няня клятвенно заверила, что справятся пару дней без груди, и что Алисе Георгиевне давно следовало бы отдохнуть, а мальчонку приучать к прикорму, а то на грудном молоке стал толстым, как поросенок.

Все это произносилось с улыбкой и добродушным подшучиванием, и девушка совсем не обижалась.

Эту няню ей посоветовала Маринка, и женщина очень пришлась по душе молодой матери, что смогла на несколько часов оставлять сына с ней и хоть куда-то выходить из дому.

Сейчас же тревога все равно не отпускала, пальцы бесконечно крутили телефон, то включая, то выключая экран, пока Артем вел машину. Пришлось убрать гаджет в карман и смотреть в окно, насильно избегая мыслей об оставленном ребенке.

Лето в этом году выдалось прохладным, июнь только наступил, но теплых дней раз-два и обчелся, а потому природа все еще просыпалась, листья на деревьях распустились не в полной мере, но кое-где уже цвели цветы, радуя глаз своим нежным видом.

Дорога к базе пролегала через лесок, и сквозь открытое окно доносился щебет птиц, что носились среди ветвей парочками, а шелест крон и восхитительный аромат хвои добавляли хорошее настроение.

Неожиданно Алиса поймала себя на мысли, что радуется поездке.

Несмотря на тревогу за сына, на невнятность в отношениях с Артемом, она была довольна переменами.

Может, все наладится?

Муж в последнее время предпочитал проводить вечера дома, часто прикасался к ней ненароком, то приобнять, то поцеловать на ночь, то как-то просто пошутить, что вызывало в Алисе отклик в виде эротических снов и спонтанных оргазмов.

Она соскучилась по живому общению, и даже, наверное, была готова простить Артема. Может, он повзрослел?

Говорят же, что надо перебеситься мужчине. Ведь и папа видел что-то хорошее в нем, раз выбрал в свои заместители и мужья любимой дочке.

- Кстати, - нарушил муж молчание, - тут неподалеку та деревушка, где ты родила Мишку. Если хочешь, на обратном пути можем заехать и навестить ту каргу, что так придирчиво меня оглядывала.

- Она не карга! – возмутилась девушка, оборачиваясь к нему с гневным блеском в глазах, но увидела улыбку на лице Артема и поняла, что тот шутит. – Хочу, конечно. Я вообще хотела давно уже поехать и отблагодарить ее, но все никак не удавалось. Одной же не поехать, а с Мишуткой вдвоем страшновато.

- Заедем, - муж вновь уставился на дорогу.

Алиса знала, что в пути тот не особо любит разговаривать, предпочитая не отвлекаться от вождения, и потому замолчала, представляя, как она встретится со своими спасителями.

Отчего-то ей вспомнился Матвей, похожий на огромного медведя. Как он оказался, интересно, в этой чащобе?

Что может заставить относительно еще молодого мужчину жить вдали от людей в обществе белок, зайцев и парочки одиноких старух?

Впрочем, какой смысл гадать об этом, тем более что это совершенно не ее дело. Но мысли уже не в первый раз возвращались к таинственному бородачу.

Сколько ему лет, интересно? На вид тридцать пять-сорок, не больше. А может и меньше, не угадаешь под этими зарослями на лице.

Как он там поживает? Совсем одичал или еще похож на человека?

Фыркнув при мысли, что Матвей вполне мог бы оказаться оборотнем из сказки, Алиса покосилась на мужа, но тот как будто был погружен в свои мысли и не обращал на нее внимания.

Сегодня он оделся не так пафосно, как обычно в офис – никаких строгих костюмов и рубашек - простой тонкий кашемировый свитер и джинсы. Все-таки красивый он, этот странный мужчина.

Зачем он тогда настоял, чтоб Алиса оставалась его женой? Вряд ли из-за любви, если только не считать любовь к деньгам ее отца.

Настроение тут же упало на пару пунктов, но девушка упрямо вздохнула.

Нет, она сама решила, что отложит мысли о разводе, пока Мишка не подрастет, поэтому надо стремиться сохранить семью, раз уж Артем все еще ее законный супруг по ее же позволению. Значит, пора из фиктивной жены, коей она являлась все эти месяцы, становиться настоящей.

Если б Маринка сейчас могла слышать эти мысли, явно бы назвала ее дубиной стоеросовой, но подруги рядом не имелось, поэтому можно и дубиной побыть.

На базу прибыли примерно через полчаса.

Это оказалась хорошо огороженная лесная зона с несколькими домиками и длинным зданием посредине, а также административными корпусами и хозяйственными постройками.

Улыбчивая девушка-администратор за стойкой приняла паспорта и оплату, зафиксировала прибытие и выдала Артему ключи от номера.

14

Два дня пролетели незаметно. Свою некоторую холодность по отношению к Артему Алиса списала на чувство обиды и старалась не придавать значения.

Она твердо решила, что попытается дать шанс мужу, раз уж так все получилось, простить его и забыть измену.

Наверное, Маринка бы сочла ее слабовольной тряпкой, но подруги рядом сейчас не было, а муж был. Теплый, живой, настоящий, ласковый и заботливый.

Будто снова медовый месяц и любовь-морковь. Хотелось стереть из памяти моменты измены, хотелось вновь быть счастливой и довериться кому-то. Наверное, не зря говорят, что после родов гормоны ударяют в голову, и мозг превращается в кисель.

Но думать и рефлексировать желания не имелось. А вот снова быть счастливой да, имелось.

- Я тут подумал, - Артем покосился на застывшую с улыбкой на лице Алису, наблюдавшую за прыгающей с ветки на ветку белкой, - что мы можем в следующий раз поехать куда-то за границу. Возьмем Мишку, няню и полетим. Море, пляж, солнце – детям это полезно. Куда ты хочешь? От нас только в Тайланд и Вьетнам летают самолеты, но можно и через Москву. Мы ж с тобой планировали еще после свадьбы, но никак не удавалось. А тут я более-менее разгреб дела на фирме, могу и семье внимание уделять.

- А? – Алиса отвлеклась от созерцания природы и перевела взгляд на мужа.

Она пропустила, что тот сказал, задумавшись о том, как удивителен мир, и сейчас смотрела снизу вверх в глаза мужчины, улыбаясь хорошей погоде, настроению и вообще окружающему миру.

- Эм, да так, ничего, - вздохнул тот. - Ерунду сказал, Алис, не обращай внимания. Давай собираться, нам еще к бабке твоей заехать надо, если не померла та еще. Сколько ей лет? На вид двести, не меньше. Как она умудрилась роды-то принять и не повредить ничего?

- Тренировалась. На козах, – захохотала жена, откинув голову.

Артем невольно залюбовался ею.

Солнце запуталось в волосах девушки, подсветив их ореолом, лицо, обращенное к нему, лучилось улыбкой, в глазах будто озорные искры сверкали, изгоняя грусть.

На миг ему даже стало стыдно за свои измены, но эта слабость быстро прошла. Невозможно носить каждый день один и тот же костюм, он быстро приедается.

Также и с женщинами – сейчас она весела и счастлива, а через пару дней, подверженная своим циклам, превратится в фурию. Нет, совершенно невозможно терпеть и быть верным кому-то одному.

Мужчине нужна разрядка и переключение.

Впрочем, сейчас он здесь, налаживает отношения с Алисой, и пока в полном ее распоряжении. Надо же, как ее взбодрила эта прогулка! Аллу или кого другого сложно представить в таких условиях, тем гораздо больше подошел бы спа-курорт какой-нибудь, а не лесная глушь без интернета.

- На каких еще козах? – дошло до него наконец сказанное.

- На самых обычных, Тем. Ветеринар она. Мне просто повезло, что сын без осложнений вышел, а так, конечно, мы могли бы… Ну, в общем, не все так хорошо могло бы быть, как получилось, - помрачнела Алиса. – Ладно, давай собираться и поедем, и правда, хочется бабушку Лукерью повидать, а то я ж обещала, и ни разу так и не заехала. И по телефону не позвонить, у них там со связью туго, да и номера-то у меня нет.

Развернувшись, девушка зашагала к их домику, а мужчина в который раз залюбовался ее фигурой.

После родов жена немного раздалась в талии и бедрах, и раньше он бы на такую женщину даже внимания не обратил, а тут ему неожиданно понравилась эта мягкая женственность, пухловатость и изгибы, которых не имелось у его любовниц обычно.

Он предпочитал худых и гибких. Видимо, пора изменить немного свои вкусы и переключить внимание на женщин из другой весовой категории.

До деревни, в которую, как думал Артем, он никогда больше не вернется, добрались быстро.

Дождей еще не было, и потому проселочная дорога оказалась сухой и ровной, без излишних ухабов, машина шла мягко, незначительно покачиваясь, что совершенно не сказывалось на комфорте.

Алиса даже задремала, убаюканная мурчанием магнитолы и звуком движущихся колес, и проснулась только тогда, когда муж тронул ее за плечо.

- Приехали, - негромко сказал он, глуша мотор и отстегивая ремень.

Сонно проморгавшись, девушка зевнула, прикрывая рот ладошкой, а затем вышла из машины, оглядываясь.

Сейчас, не скрытый под снегом, домик бабки Лукерьи казался совсем ветхим, из посеревших бревен, с такой же серой шиферной крышей.

Крыльцо, покрытое много лет назад коричневой краской, давно б следовало обновить, балясины потрескались от времени, того и гляди развалятся окончательно.

За небольшим заборчиком деловито прохаживались белые и рыжие курицы, среди них важно вытягивал шею в сторону незнакомцев разноцветный петух со сдвинутым набок гребнем.

Завидев гостей, птица встрепенулась, захлопала крыльями и заголосила, возвещая округу о прибывших людях. Тут же скрипнула дверь в сени, выпуская подслеповато щурящуюся бабулю.

- Кого тут принесло? – проскрежетала она сухим старческим голосом, сложив ладонь козырьком и вглядываясь в замершую Алису.

- Это я, Лукерья Ильинична! – воскликнула девушка и порывисто зашагала вперед. – Алиса!

15

- Рассказывайте, как поживаете, - усевшись на свое место в уголочке и подперев рукой щеку, Лукерья Ильинична уставилась на Алису, которая с удовольствием откусила от оладьи и сейчас сидела с белыми сметанными усами и довольным лицом. – Как наследник ваш?

- Да у нас все хорошо, - заулыбалась девушка, облизав губы и вызвав этим хмурый взгляд Артема, косо брошенный в ее сторону. – Вы-то тут как? Смотрю, кур развели. Зимой не было.

- А и да, что-то я решила в этом году разжиться птицей, - вздохнула бабушка. – Матвей-то в город уехал почитай как два месяца тому, некому теперь в магазин гонять. Вот и приходится нам выживать тут своими силами. Он мне квочек по весне привез, запасов всяких, чтоб не голодала, муки вот, да того-сего, с голодухи не помрем, конечно. Да и правильно, чего тут мужику делать? Пущай в городе живет, может, невесту там сыщет. Бобылем-то плоховато, а он тут у нас совсем одичал, как леший стал. Не то что твой муж – красавчик, - почти скороговоркой выговорила бабушка, видимо, успевая выложить все мысли, что были на уме в данный момент.

Артем едва чаем не подавился, услышав лестные слова в свой адрес.

Поначалу он жалел, что сам предложил заехать сюда, но вкусное чаепитие растопило ледяное сердце.

Все-таки правы бабы, путь к сердцу через желудок идет. Ну и, конечно, немного ниже петлю делает тоже, но желудок на первом месте.

Давно такой вкусноты не ел. Сметана, правда, козой пахла, но Алиса с удовольствием уплетала, так что и он попробовал.

Ничего так, для разнообразия пойдет.

- А как же вы тут, если врач потребуется? – нахмурилась девушка. – Тут же совсем дикие места, если заболеет кто?

- Ой, да кто тут заболеть может? – отмахнулась бабуля.

– Ты посмотри на нас – три калеки в два ряда осталось! Я, да Ксения, да дед Серега, но тот вообще с нами общаться не хочет. Пыхтит своими папиросами день и ночь, на завалинке сидит, старый пень. Тут же нарошечная (нарочный – несерьезный - толковый словарь семейских Красночикойского района Забайкальского края – прим.авт) деревня-то. А и помрет кто – дак не беда, схороним. Ты не печалься об нас, девка, не то молоко пропадет. Кормишь мальца-то своего?

Болтая о том, о сем, Алиса и не заметила, что пролетело больше часа.

Артем выразительно кивнул на часы, постучав по ним пальцем, когда девушка перевела на него взгляд.

- Ехать пора, скоро вечер уже, - сказал он, поднимаясь со стула и разминая затекшую от долгого сидения спину. – Я на улицу пойду, а вы тут попрощайтесь.

Проследив, как муж идет до сеней, обувается у порога и выходит, девушка вздохнула – и в самом деле, пора ехать домой. Мишутка там заждался, да и она сама истосковалась. И молоко прибывает, скорей бы сыночка покормить.

- А ты, Алиса, приезжай к нам с малышом, - внезапно уже у порога обратилась к ней бабушка Лукерья. – Чего вам там в городе киснуть? Тут ему и свежий воздух, и нянек полный дом. Баню Матвей нам знатную справил, там ведь и скважина есть внутри. А жить в его домике можно, у него там удобства какие-никакие, тоже скважина есть. Не вернется он сюда, сердцем чую. Отогрелся маленько, пущай теперь новую жизнь ведет. А тебе пригодится избушка. Он там все вещи свои оставил, тебе только люльку какую мальцу взять, чтоб было где спать.

С такой горечью это прозвучало, что Алиса ощутила желание пожалеть бедную старушку. Обняв ее, прижала к себе, успокаивающе что-то бормоча и поглаживая по худенькому плечику.

- Я с мужем поговорю, - пообещала она. – Сейчас лето, может, на пару неделек и приедем сюда, и правда.

Провожала их Лукерья Ильинична до самого выезда.

Шла за машиной, махала платком, Алиса видела в зеркало заднего вида и испытывала при этом необъяснимую горечь.

Что за беда – одинокая старость? Не хотелось бы ей оказаться когда-то в такой же ситуации.

- Слушай, Тем, а что если нам с Мишкой здесь пожить немного? – обратилась она к мужу.

Тот нервно дернул плечом, не желая разговаривать за рулем, но потом неожиданно ответил:

- В дыре этой? С ребенком?

- Ну а чего такого? – хмыкнула в ответ девушка. – Ты нас привезешь, вещей мы возьмем, подгузников, питания мне и ему. Зато тут свежий воздух, нет этого вот городского шума и смога. Хочешь – будешь к нам на выходные приезжать.

- Я вообще-то думал поехать с тобой за границу куда-нибудь, - недовольно поджал губы муж. – А ты от меня убежать хочешь.

- Не убежать, а побыть в деревне на свежем воздухе, пока ты целыми днями на работе, Артем! – резко отозвалась Алиса, отворачиваясь в сторону двери и мрачно глядя на темнеющее закатом небо. – Тем более, ты что-то про командировку говорил. Вот и мы тут побудем, пока ты улетишь, а ты там поработаешь как следует, чтоб потом отдохнуть.

Муж ничего не ответил на это, только вздохнул недовольно, и вскоре прибавил газу, выехав на асфальтированную дорогу.

******

До дома добрались быстро, тем более что Алиса задремала в дороге и большую часть пути проспала, придя в себя только на въезде в город.

Открыв глаза и осоловело хлопая ресницами, она зевнула, искоса взглянув на мужа, что так и вел машину с непроницаемым лицом и внезапно поняла, что злится.

16

Артем уехал спустя три дня после возвращения из маленького отпуска.

Какая-то там важная встреча в Москве, связанная с расширением бизнеса, которую никак нельзя пропустить и отправить зама тоже никак.

Только личное присутствие. И целую неделю, да. А может даже и две.

- Мне ж помимо этой встречи еще кучу дел надо переделать, - объяснял он хмурой жене, что следила за его перемещениями по квартире сквозь полуприкрытые веки, похожая на притаившегося тигра, следящего за жертвой.

Нахмуренные брови, так напоминающие брови тестя, были укоризненно сведены к переносице, взгляд суровый, подозрительный. Того и гляди откусит голову.

Прям как учительница в начальной школе.

- Алис, ну что мне, бросить все? – остановившись посреди гостиной, он уставился не девушку сверху вниз.

- Нет, - она пожала плечами с каким-то даже неприятным равнодушием. – Поезжай, я ж ничего не говорю. Наоборот, всячески поддерживаю. Видишь, даже бутерброд тебе сделала в дорогу, чтоб ты там в аэропорту не дешманской сосиской в тесте питался, а перекусил нормально, пока ждешь, - кивнув на сверток в фольге на журнальном столике, Алиса внезапно поняла, что хочет, чтоб Артем побыстрее убрался.

Это мельтешение перед глазами, эти какие-то странные сборы с раздумыванием, брать ли рубашки с коротким рукавом или нет, ее порядком достали.

Какая разница, короткий рукав или длинный?

Ну да, сейчас лето, но можно ж взять пару рубашек, пару футболок, джинсы, костюм и нижнее белье. Зачем непременно устраивать цирк из всего этого?

А еще говорят, что это женщины барахольщицы. Ну уж нет!

- Артем, да не бери ты эту стопу! – вспылила, наконец, Алиса. – В крайнем случае пойдешь и купишь рубашку, если уж тебе она так нужна будет. Уверена, половина тебе даже не пригодится из того, что ты взял.

- Думаешь? – муж завис над чемоданом, разглядывая его содержимое с растерянным видом.

- Уверена! Во сколько там твой самолет? – отбросив покрывало, которым укутала озябшие от кондиционера ступни, девушка поднялась с дивана и шагнула вперед.

- Через три часа, - Артем взглянул на часы, вздергивая брови. – Блин, опоздаю, пора ехать уже!

- Давай-давай! – помогая застегнуть чемодан, Алиса уже была на взводе.

Ее невероятно бесила черта мужа, когда он подолгу куда-то собирался, раздумывая над цветом галстука, носков и трусов.

Какая разница, какие у тебя трусы? Если носки еще могут заметить, когда человек сидит, то уж трусы точно нет.

Но Артем оказался невероятным педантом, подбирая цвета по соответствию, а если вдруг где-то появлялась зацепка, нитка или еще какое непотребство, вещь мигом отправлялась в утиль.

- Видела б тебя Роза Борисовна! – тихонько смеялась девушка, узрев в мусорном ведре бывший когда-то любимым свитер, после того как наконец отправила бизнесмена в путь. – Она б тебе голову откусила точно! – и захохотала уже в голос, представив, как Маринкина бабушка осуждающе качает головой, отчего бородавка на кончике ее носа делает смешной крюк в виде полуулыбки.

В детстве они с подругой очень боялись увидеть вот это вот покачивание и бормотание из разряда «обожемой» или «чертзнаетчтотакое».

Если честно, Алиса и сейчас опасалась суровой еврейской бабушки, и когда приходила в гости к Розе Борисовне, вела себя тише травы и ниже воды. Ну или наоборот!

Вечер она провела с сыном, наслаждаясь летним теплом на огромной террасе, затем уложила Мишутку спать и засела за детективный сериал, стараясь угадать убийцу с первого раза.

Это было их любимое когда-то с папой развлечение, всегда они делали ставки, проигравший обычно выполнял какое-то желание победителя.

Нет больше папы, не с кем спорить, смеяться до упаду, путешествовать, за грибами в лес ходить или просто читать вслух дома, если погода выдавалась не летная.

Сейчас же никак не удавалось сосредоточиться на фильме, мысли то и дело возвращались к ситуации с мужем, и чем больше Алиса раздумывала над ней, тем больше понимала, что сама себя загнала в какую-то петлю, из которой не видела выхода.

Она не любила Артема.

Либо больше нет, либо вообще никогда.

И это угнетало.

Он старался стать примерным семьянином, гулял с сыном, проводил вечера дома, уделял ей время и внимание, но все было не то. Не то и не с тем.

С кем надо – неизвестно, но не с Артемом точно.

Не звенела душа, не пела при его появлении, не бегали мурашки по телу, ну и в целом не создавалось ощущение восторга от присутствия мужа. А ведь впереди вся жизнь, прожить которую придется вот так, в обстановке без мурашек, либо радикально что-то менять.

Как понять, да или нет?

И что вообще ответит муж, который, похоже, всерьез был настроен на длительные семейные отношения?

Как он оценит это ее - «Артем, я поняла, нам надо расстаться»?

Один раз она пыталась, и тогда муж ясно дал понять, что развод оставит ее без фирмы, без ребенка, без денег…