Моя сверхурочная проблема

Глава 1

Большой конференц-зал набился целой кучей народа, я с моей подругой и помощницей Олей входили одними из последних.

— Юль, вот ты вечно до последнего сидишь над своими папочками! Нам теперь вперед и не пробиться, — ворчала она, чуть приподнимаясь на носочках и осматривая помещение. — А ведь выйди мы минут на пятнадцать раньше, могли занять хорошие места впереди.

Я усмехнулась в ответ на ее ворчание и скрестила руки на груди. По полу тянуло сквозняком. Помещение хорошо проветрили перед началом мероприятия. А я так торопилась, что забыла прихватить пиджак со спинки кресла. Тонкий шелк рубашки совершенно не согревал, даже наоборот холодил.

— Кого ты там не видела? Зачем тебе на передние ряды? — ответила я подруге. — Тут в уголочке посидим, послушаем, похлопаем в ладоши и уйдем. Стоит заметить, кстати, одними из первых.

Оля бросила на меня суровый взгляд и тихо проворчала:

— Зануда.

— Уважаемые коллеги! — прозвучал наконец голос нашего менеджера по персоналу, что устроился на трибуне. Сказанное привлекло внимание и прервало гомон в зале. Рядом менеджером встал наш гендиректор. Мы с Олей тоже повернулись и стали внимательно слушать руководство.

— Как вам всем известно, нашей фирме сегодня исполнилось десять лет. Многие из вас работают здесь с самого открытия…

Понимая, что вступительная речь, да и само торжественное мероприятие будет длиться долго, мы поудобней устроились в ближайших от входа креслах.

— Рабочий день сегодня, в честь праздника, сокращенный… — улыбаясь, сообщил руководитель по персоналу. — Всем на зарплатную карточку поступит премия в размере среднемесячного оклада.

— Ох! — рядом радостно вздохнула Оля, вторя многочисленным голосам, пронесшимся по залу. Я тоже встрепенулась и довольно улыбнулась. Еще бы! внеплановая получка лишней не будет!

— Но и это еще не все! — между тем продолжил радовать нас «ведущий». — Поскольку наша фирма является одной из лучших в стране, мы решили также отметить наших образцовых специалистов административными поощрениями!

— Здорово как! Правда, Юль?! — толкнула меня локтем в бок сидящая рядом Оля. — Вот это и правда фургон с печеньем сегодня на нашей улице перевернулся!

— Первым чести получить награду удостаивается…

Многие предвкушающе заерзали на своих местах, «навострили ушки» в надежде услышать именно свою фамилию.

Следующие полчаса приходилось много аплодировать, наблюдая как одного за другим генеральный директор, лично поздравляя, одаривал дипломами и благодарственными письмами.

Постепенно даже я воодушевилась и слегка согрелась, вливаясь в общую атмосферу радости и торжественности.

— И наконец… в заключении… — делая паузы и добавляя интриги, произнес руководитель по персоналу. — Мы хотели бы отметить особым знаком отличия «Лучший сотрудник года» Звягинцеву Юлию Сергеевну! Начальника финансового отдела!

Я встрепенулась, услышав свое имя и поднялась с насиженного места. Меня провожали бурные аплодисменты коллег. А заодно и недобрые взгляды некоторых из них. Кое-кто не мог мне простить, что в свои двадцать восемь лет я стала начальником отдела. Но их зависть — их проблема. Я же забрала свою заслуженную награду из рук Назарова Леонида Эдуардовича — нашего гендира.

— Спасибо, — поблагодарила и пожала руку директора я, слегка зардевшись.

— Поздравляю, Юлия Сергевна, — произнес гендир, протягивая кубочек. — Мы вам благодарны за работу. Ваш труд неоценим. — Я уже было собиралась развернуться и посеменить к своему креслу, обратно, но Леонид Эдуардович неожиданно переменившись в лице, серьезно и тихо добавил: — Зайдите ко мне после торжественной части. Есть разговор.

Я удивленно кивнула, стараясь удержать на лице улыбку… для публики, что во все глаза наблюдала за процессом награждения.

— Конечно, Леонид Эдуардович, — пробормотала я, делая вид, что все хорошо. Хотя, если честно, уже немного напряглась. Знала я эту интонацию начальника и заранее предугадывала, что разговор мне не понравится.

«Эх, а так хорошо все начиналось…» — мысленно вздохнула я, направляясь к выходу, куда наконец хлынул поток сотрудников. Ведь торжественное мероприятие закончилось.

Вернувшись к себе, поставив награду на стол, и выждав минут десять, я отправилась к своему боссу. Постучалась, вошла после позволения и присела на предложенный мне стул у массивного стола.

— Вызывали? — решая не терять время, сразу перешла к делу.

Леонид Эдуардович был серьезен, как никогда. «Точно не к добру!» — мелькнула мысль в голове.

— Да, Юлия, — спокойно начал он. — То, что ты получила сегодня наивысшую награду — не просто так. Я действительно считаю тебя талантливой, целеустремленной, умной…

— Но? — напряженно спросила я, не отрывая от гендира взгляд.

— Но я понимаю, что тебе уже совсем скоро станет тесно в своей должности. Ты достойна большего.

«Однако… — с подозрением подметила я. — С чего это вдруг? В чем подвох?»

— И куда вы планируете меня перевести? — полюбопытствовала я.

— В Питер, Юль. Во второй по величине филиал компании. Вот подумал, а не хотела бы ты стать не начальником финансового отдела, руководителем всего филиала там…

Глава 2

Яркий белый свет заставлял щуриться и раздражал глаза. Моя голова и без того трещала после вчерашнего. А кабинет Юлии Звягинцевой — начальницы отдела финансов — вдобавок ко всему, как будто светился изнутри. Словно весь был соткан из света: белые стены, светлый пол, отполированный до зеркального блеска, панорамное окно, залитое послеобеденным солнцем. В довершение — девушка, сидящая, черт побери, в белом кресле.

Кабинет был роскошным, вот только меня трудно удивить таким. В конце концов, я знал, что все это здание, вся эта фирма и этот белый офис принадлежит моему отцу, а значит и мне.

«Когда у меня появится свой кабинет, он точно не будет белым», — подумал я, борясь с головной болью и все же надевая солнечные очки, что все это время находились на макушке.

— Присаживайтесь, — позволила Звягинцева.

Я вскинул брови в показном удивлении и тут же пожалел об этом. Даже такое невинное движение отдалось болью в висках. Я точно впредь зарекаюсь пить в компании Алика. Перепить этого медведя было нереальным квестом. И что еще больше раздражало: Алик утром был свеж и бодр, а я вылез из кровати только в полдень.

Да, именно так я и сделал, хотя еще вчера, честно, собирался явиться на работу вовремя. Но ведь друг, приехавший в командировку, — явление нечастое. Как тут не отметить?! Мы не виделись с ним целых два года! Вот и пропустил половину рабочего дня. И то, спасибо брату, он позвонил и мне пришлось покинуть кровать. Настаивал, что сегодня мне необходимо появиться на работе. Пятница — конец недели — мой первый рабочий день, а я даже толком не познакомился со своей начальницей.

Я без восторга вспомнил нашу короткую первую встречу, и то, как эта темноволосая девушка показала мне более чем скромный стол в общем кабинете для сотрудников, как соседи удивленно и с любопытством пялились на меня. Еще бы — «наследничек большого босса» среди простого люда. Всегда болезненно относился к такому вниманию. Я вообще не любил людей… Особенно незнакомых. Таких, что ждали от меня «чего-то»: что я идеален во всем, что я ловок и обходителен, что я умен. Да много чего.

И я злился. Какого черта отец отправил меня в этот гребанный отдел финансов на должность «младшего помощника младшего помощника»?! Еще и без перегородок и личного пространства! Батя просто не стал пояснять свое решение! Еще и угрожал, что вычеркнет меня из списка наследников, если я не возьмусь за ум! Нормально у меня все с умом. Да, в пятнадцать я чуть не бросил школу, но ведь не бросил… И за это точно не родителей стоит благодарить, а Вовку — моего брата. Тот учился на три года старше и не позволил мне забить на учебу. Володя поддерживал меня больше, чем отец. Он был на моей стороне, учил не обращать внимание на косые и наглых взгляды, а заодно драться, чтобы у отбивать желание так смотреть. Ведь когда ты подросток, весь мир прямо или косвенно почему-то стремится доказать, что ты ничего не стоишь.

«Без денег отца», — всегда добавлял про себя я.

А у бати странное представление о том, что значит: «Желать лучшего”. Эта странная должность была абсолютно точно заранее им введена в штатное расписание. Какого черта мне надо терпеть такое унижение?! Почему?

Звягинцева внимательно рассматривала меня, появившегося в офисе после обеда. А я оценивал ее.

В целом ничего такая… симпатичный штучка: с большими губами, овальным личиком и огромными голубыми глазами под густыми длинными ресницами. Взгляд правда портил всю картину: наглый и оценивающий. Недовольный.

Она что, ждет от меня каких-то объяснений? Серьезно?! Зря…

Перестав, наконец, сверлить во мне дыру, новая начальница криво усмехнулась, кажется понимая, что я не чувствую своей вины за опоздание на работу. Ну случилось и случилось… С кем не бывает? Этот поучительный разговор будет бестолковым.

Тем не менее она, повернувшись чуть боком и постучав аккуратными ногтями по столу, лениво и медленно начала:

— И по какой причине вы не появлялись на рабочем месте утром?

Пф-ф! Я по прибытию в офис даже не успел сесть за свое «рабочее место», как меня тут же вызвали «на ковер», прямиком в кабинет начальницы.

Ничего не ответив, я медленно и внимательно пробежался глазами по сидящей передо мной многоуважаемой Юлии Сергеевне. Черный пиджак, под ним тонкая шелковая бежевая блузка. Все это вместе создавало ей образ фарфоровой куколки. Теперь было понятно, почему Володя растянул такую широкую ухмылку, услышав, что отец отправляет меня в отдел к этой Звягинцевой. Она слишком молодая и слишком красивая для руководящей должности. Была б она на десяток лет постарше, я может и поверил бы… Но вкупе со своим дурным самочувствием и злостью на начальницу за то, что вызвала меня на ковер, я мстительно гадал, с кем же могла переспать Юлия Сергеевна, чтобы получить этот кабинет.

— Владислав Леонидович? — произнесла начальница раздраженно, когда поняла, что я все еще задумчиво и лениво рассматриваю ее, а мой взгляд медленно ползет от лица по шее к наполовину прикрытым пиджаком ключицам, а затем ниже, в вырез рубашки.

Моргнув, одернутый голосом девушки, я вернулся к лицу Звягинцевой. Она вдруг развернулась так, что теперь солнечные лучи нимбом подсвечивали голову этой гребанной богини.

— Юлия Сергевна, — наконец начал я, все же снимая очки и обжигая начальницу колючим взглядом. — Думаю даже Вам, — на местоимении я сделал паузу, — понятно, что моя работа в вашем отделе — лишь формальность. Для галочки в бумагах. Эта фирма принадлежит моему отцу, и я могу себе позволить не появляться здесь вовсе.

Глава 3

Когда этот засранец вышел из моего кабинета, вместе с ним вышли и остатки моих сил. Я рухнула на кресло — ноги подкосились, руки дрожали и едва не дергался глаз.

— За что мне все это? — со стоном протянула я, опускаясь на столешницу лбом. — Почему всем нормальным людям фирма дала премию и просто поблагодарила за хорошую работу, а мне добавили… этого мерзавца?

«Лучший сотрудник года» — подняв голову со столешницы, прочитала я надпись на ножке маленького кубка — символа успеха и победы, что красовался теперь на моем столе. Все, что последовало после того, как мне его вручил лично гендиректор, казалось подлостью. Самым настоящим насмехательством на до мной!

— Если сможешь его перевоспитать, Юль — место директора филиала в Питере твое, — честно сказал мне тогда при разговоре Леонид Эдуардович. — Другие сдадутся, пойдут у него на поводу, таким образом пытаясь угодить мне. Я человека из него хочу сделать. Хорошего руководителя. И мне не нравится видеть его тем, кем он является. — Кем он его считал, начальник не сказал, произнеся фразу обтекаемо, но я уже тогда понимала, с чем, вероятно, мне придется столкнуться.

— А если у меня не получится? — спросила я, понимая, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Ведь если человек сам не захочет в себе что-то поменять, напирать на него бесполезно. Он только больше станет взбрыкивать и делать наперекор.

— Получится, — от чего-то абсолютно уверенно сообщил директор. — В тебе есть стержень, упорство. И ты не такое повидала на своем опыте. Я уверен в тебе.

Я тяжело вздохнула. Взгляд начальника и серьезность последних сказанных им слов говорила о том, что он прекрасно понимал, через какие трудности мне пришлось пройти: рано стала сиротой, упорно училась, чтобы выбиться в люди, на работе усердно трудилась, чтобы получить должность. И это была вершина айсберга, которую он видел и знал. Но уважал уже только за это. А сколького он не знал, о чем не подозревал…

Вот именно! Я и не через такое проходила!

Тут же в памяти всплыли и другие слова, но уже младшего Назарова:

— Вам лучше не портить со мной отношения. Иначе уже я стану вашим начальником, а вам придется сменить должность на секретаршу. Будете носить мне кофе, а в обеденный перерыв под столом делать...

Сжав с силой кулак, так что побелели костяшки и, сделав глубокий вдох-выдох, вновь откинулась на спинку кресла. Меня триггернуло от его слов. Не сдержалась, открылась, дала слабину. Но он довел меня до предела! Ладно… я это исправлю…

Подумаешь, какой-то капризный, зажравшийся паренек пытается мне угрожать. Мне и покрепче индивиды встречались. Вот тогда было страшно… Но я справилась: научилась защищаться, стала сильной… Я научилась выживать!

А потому, проблемы появятся у него, а не у меня, если будет пытаться перейти мне дорогу, угрожать и перечить.

— Оля, — твердо и уже совершенно спокойно произнесла я, подняв трубку телефона и набрав номер подруги. — Нашему новому сотруднику уже составлен список дел? Пароли к личному кабинету и рабочим материалам готовы?

— Да, конечно, — сообщила мне буднично помощница. — Только знаешь что? — Дёмина понизила голос почти до шепота, будто хотела поделиться тайной. — Назаров-младший, как только вышел из твоего кабинета, куда-то смылся. Взъерошенный весь такой, злющий!

Я вновь почувствовала, как внутри меня закипает злость и отвращение к этому засранцу. Баловень судьбы!

— Ушел домой с концами? — стараясь не выдать эмоций, иронично поинтересовалась я.

— Не-е-е, вещи он свои оставил на рабочем месте… — она сделала короткую паузу, а потом осторожно предположила. — Думаю, что скорее всего отправился жаловаться на тебя.

— Что ж, удачи ему, — саркастично ответила подруге. Я не боялась, что он наябедничает своему отцу. Просто еще ниже упадет в моих глазах. Ниже некуда… — Как только вернется, выдай ему все необходимое. Пусть приступает к работе.

Я положила трубку телефона и с каким-то странным садистским удовольствием принялась выполнять свои дела. Тратить нервы, время и вообще думать об этом ничтожестве не хотелось — много чести!

Передо мной стояла только одна задача относительно него — перевоспитать, а еще лучше чему-то научить. Я не отступлюсь! Жалобы на меня бесполезны — его отец на моей стороне. Я просто пойду до конца.

Глава 4

— Есть что-нибудь от головы? — спросил я у Вовки, стоя на пороге его кабинета. Отдел службы безопасности фирмы находился на первом этаже здания. Туда я добрался на лифте. Брат посмотрел на меня, стоящего в мокрой одежде и еле заметно усмехнулся: — А примочка не помогла?

Я откинул с лица влажные волосы одним движением руки.

— Тоже мне… шутник. Не смешно, — я устало упал на стул, перед столом брата, приложив холодную руку ко лбу.

Вот — нормальный кабинет… панели деревянные на стенах. Это хотя бы не раздражало меня, мучающегося от похмелья.

— Что, ночка выдалась веселая? — уточнил Вовка. — С дружками тусовался?

Я, зло усмехнувшись, ответил:

— Конечно, — я слишком хорошо понимал, что значит эта проверка. В компании Вадима и Алика точно не могло приключиться чего-то из ряда вон выходящего. Только попойка… безобидная.

Брат, наконец сжалившись надо мной, нажал на кнопку стационарного телефона. — Света, принеси аспирин, — попросил он.

— И чашку кофе, — добавил я.

Володя поморщился, но, с секунду поборовшись с собой, сдался.

— И две чашки кофе, пожалуйста.

Спустя минуту, которую и я, и Вовка молчали, «помощница» принесла кофе. У меня больше не поворачивался язык даже мысленно назвать кого-либо секретаршей. Похоже, после перепалки со Звягинцевой я приобрел непереносимость этого слова.

Черт, я действительно бросил женщине в лицо такую пошлость?.. Своей, типа, начальнице?..

Я не знал, смеяться над собой или возненавидеть. С моралью у меня всегда были проблемы. Но я не жалел о произошедшем: слишком уж зарвалась эта девица на своем месте, стоило побольнее задеть ее.

Эта мысль перевешивала даже осознание того, что теперь начальница будет считать, что я ее домогался. Пусть думает обо мне, что хочет, главное, чтобы испытывала дискомфорт, какой испытал я.

— И что с тобой приключилось? — наконец спросил брат, заглядывая на дно опустевшей чашки кофе.

— Со Звягинцевой повздорил, — не отрывая от глаз руки, гулко ответил я, ожидая, когда подействует и таблетка, и кофе.

— Хм… — нарочито громко произнес Вовка.

— Что значит «хм»? — жестко прорычал я, уставившись грозно на брата. — Как, блядь, она своё место получила? С кем переспала или кто там у нее родители?!

Я уже был абсолютно уверен, что у девушки есть какой-то охрененный покровитель, раз уж она так себя ведет со мной! Так, будто ей все сойдет с рук!

— Я говорил отцу, что засунуть тебя в ее отдел — плохая идея… — поднимаясь со своего места и подходя к окну с гигантскими зелеными растениями по углам, сказал Володя.

Я медленно повернул голову и напряженно посмотрел на брата.

«Да что с ней не так?! Нет, с одной стороны оценил, что внешне — все так, а с характером — не так, но вот что еще не так?» — молча, одним взглядом спрашивал я.

— Что, слишком принципиальная? — почему-то уточнил Вовка в ответ на мой невысказанный вопрос.

Я нахмурился. Откуда мне знать, это я к нему пришел за ответами!

— Мне, к счастью, не приходилось с ней конфликтовать, но, говорят, она та еще заноза. Отец про таких говорит: «Повезло, что она работает на нас, а не против нас».

Я опустил взгляд и нахмурился, пытаясь понять, что он имеет в виду. За нее тут держатся? Ценят не за красивые глаза?

— Места своего она добилась сама. Перед вступлением в должность, отец ей даже выделил в наставники Тамару Васильевну, — сказал Вовка, подтверждая мои мысленные выводы.

«Ничего себе!» — пораженно присвистнул мысленно я. Тамара Васильевна была одной из приближенных отца. Знакомы они давно, еще с девяностых, когда отец только начинал крутиться в сфере бизнеса. Эта женщина очень ему помогла: и с деньгами не прогореть, и дела правильно вести научила.

— Звягинцевой сколько лет? — тем не менее с сарказмом скривился я.

Брат пожал плечами:

— Да как тебе, кажется. Двадцать восемь. Работает у нас, кстати с восемнадцати лет. С самого открытия этой фирмы.

— Хм… и ты хочешь сказать, что она получила такую должность, не опираясь на связи?

— Угу… — протянул брат.

Быть такого не могло… Просто не верилось и все тут!

— Пока не увижу ее личное дело — не поверю! — выдал я. — Сможешь достать?

Брат раздраженно вздохнул и повернулся ко мне, глядя при этом с недовольством. Я понимал, что скорее всего Вовка откажет, посчитав мою просьбу ребячеством.

И потому, прежде чем тот скажет категоричное «нет», произнес:

— Она устроила мне моральную порку, — закатив глаза, и потерев рукой пульсирующий висок, добавил: — Сказала, что я избалованный папенькин сынок и что должен, цитирую, «почувствовать нужды нижних позиций на своей шкуре»!

— Нижних позиций? — с недоверием спросил брат.

Я шумно выдохнул, пытаясь взять идиотские эмоции в рамки. Действительно, что за бред я тут несу? Вовка не поверит.

Глава 5

Спустя час, когда головная боль отступила, я наконец вернулся на свое рабочее место и удивился количеству бумаг. Раньше их тут не было.

Хмуро смотря на этот развал, я кинул поверх папку с добытым у брата делом Звягинцевой и сел за стол.

«Какого черта?» — мысленно ругался я, осматриваясь.

Соседи торопливо собирались, косясь на меня. Рабочий день был на исходе. Симпатичная коротко стриженая блондинка, сидевшая за соседним столом, попрощалась. Смотря ей вслед, я упустил момент, когда гребанная «помощница» Юлии Сергеевны — Ольга появилась перед моим столом и, наклонившись, протянула клочок бумаги. Я с непониманием посмотрел на нее.

— Ваша почта и доступ к рабочему порталу, — с едкой улыбочкой ответила на непрозвучавший вопрос она.

Я резким движением руки вырвал бумагу.

— Не забывайте, пожалуйста, заполнять статусы своих задач. В конце месяца руководство получает отчет о проделанной работе, — очень мило улыбнулась девушка и ушла.

Я не сдержал прожигающего ей спину взгляда. Удивляясь, как на этой Ольге не загорелась одежда. «Какие нахрен портал и задачи?» — подумал я, отбивая быстрый ритм по кнопкам клавиатуры. Наконец нажал Enter, и передо мной раскинулся огромный список. Тридцать задач, повешенных на меня за последний час?

Губы исказил оскал. Не попортила ли Звягинцева свой идеальный маникюр, нервно набирая это все на клавиатуре? Ей — хреновому начальнику экономического отдела — больше заняться было нечем?!

Самым паршивым стало то, что в окошке даты исполнения стояла пятница. А до конца рабочего дня оставалось полчаса. Я закрыл глаза. Хотелось прошипеть «Сука!» — с чувством, с толком… Настоящая стерва — не разменивалась на мелкие пакости, умела играть только по-крупному. Это вызов? Нет. Это был ее ответ.

Я глубоко вздохнул, расслабляя плечи. Что ж, я его принимаю.

Битый час я только потратил на то, чтобы рассортировать документы и задачи и понять, что от меня требуется. Но работа пошла быстрее, когда все покинули офис. Даже Ольга махнула мне на прощание ручкой, выключая общий свет. К концу третьего часа я завершил последнюю из крупных задач, впереди оставались те, что помельче, и я самодовольно откинулся в кресле.

В принципе, если поработать еще пару часов и приехать завтра на целый день, с этим всем будет покончено. «Что ж, это выполнимо», — признался я. Главное, брат не сможет смотреть на меня с укором. Отец тоже подавится... А как посмотрит Звягинцева, когда я утром в понедельник кину ей на стол все это!

Непроизвольно я бросил взгляд поверх экрана компьютера, оглядывая опустевший кабинет. Пол одиннадцатого — солнце давно село, и густая темнота залила все помещение, сужая пространство до одного конуса света над моим столом. Лишь мерцала лампа из коридора, да белая полоса пробивалась из-под двери кабинета начальницы. Я напрягся, понимая, что ни черта я здесь не один.

Юлия Сергевна тоже оказывается задержалась допоздна… Действительно, я ведь не видел, как она уходила. Именно в этот момент в ее кабинете послышались шаги и какая-то долгая возня. Я некоторое время наблюдал, раздумывая, стоит ли уйти, чтобы не быть пойманным на месте, или просто выключить лампу и экран? Хотя к чертовой матери! Нахрена мне прятаться от нее?! Не в детском же саду! Разве еще днем я не пытался заявить, что не мальчишка и что эта фирма практически принадлежит мне?

Наконец послышался щелчок выключателя, дверь кабинета открылась, и уже в темном дверном проеме показался невероятно стройный силуэт с чем-то круглым в руках. Я снова напрягся, считая, что зрение меня подводит. Женщина, заметив одинокий огонек лампы, тоже напряженно дернулась. Даже в полумраке чувствовалось, она ведет какую-то борьбу с собой. В итоге вздохнула и направилась к моему столу.

С моих губ едва не сорвалось: «Твою мать», когда Звягинцева вступила в световое пятно от лампы. Начальница переоделась, а в руках у нее был мотоциклетный шлем. Вначале свет упал на стройные и невероятно длинные ноги в обтягивающих штанах, которые украшала мотоброня и узкую кожаную куртку. Сочетание всего этого очень подчеркивало фигуру Звягинцевой.

Я вовремя понял, что с жадностью разглядываю стоящую передо мной начальницу. Пришлось оторвать взгляд от ее фигуры. Через силу я сглотнул и, хмыкнув, посмотрел Звягинцевой в глаза.

— Довольно вызывающий вид для начальника отдела, не находите? — произнес я.

Юлия Сергевна скептически посмотрела в ответ и качнула головой.

«И это я еще пытаюсь отчитать ее за внешний вид? После того, что ляпнул в ее кабинете? Кому тут еще должно быть стыдно?» — пронеслось в голове. Правильным было бы, безусловно, извиниться, но вместо этого я с напускной ленцой продолжил разглядывать экипировку.

Звягинцева же заметив это, досадливо откинула шлем и перчатки на соседний стол и резким движением застегнула молнию до самой шеи, чтобы спрятать все… интересные и выпирающие места. И сухо заговорила:

— Решили задержаться после работы?

Я удивленно вскинул бровь. Она издевается?!

— Много работы навалилось, знаете ли, — протянул я, обводя рукой бумаги на столе.

Ладонь как назло легла на ту самую папку с ее фамилией. И лицо девушки на долю секунды напряглось, заметив ее. Быстро опомнившись и сделав вид, что ничего не произошло, она спокойно произнесла, пожав плечами:

Глава 6

Я прекрасно понимал, что нам всем есть, что скрывать и потому личное дело казалось еще более притягательным. Почему Звягинцева так напряглась? Только ли дело в том, что ей стало неприятно, что именно я буду копаться в информации о ней? Конечно, я этого не исключал. В конце концов, там ведь не может быть ничего из ряда вон выходящего. Тогда что это было?

«Простое отвращение к тому, кто роется в твоем личном», — подсказал здравый рассудок.

Увы, я его проигнорировал и, к сожалению, перестал думать о работе, которую хотел сегодня выполнить. Раскрыл документ, игнорируя чувство, что, переступив эту черту, назад вернуться не смогу.

Звягинцева Юлия Сергеевна. Год рождения и место. Из ближайших родственников — никого. Отец умер от рака, когда ей исполнилось семь, мать умерла через три года. До совершеннолетия находилась на попечительстве у государства. Несколько детских домов. Школа-интернат. Я пораженно прервал чтение и сглотнул. Теперь даже вспоминать о том, как думал, что с карьерой девушке помогли родители, было неприятно. «Она добилась своего места сама», — эхом прозвучали слова Володьки. По результатам ЕГЭ поступила в Экономический Институт на бюджет и все четыре года получала повышенную стипендию за отличную учебу. У меня волосы на затылке зашевелились.

Это мне удалось худо-бедно в своем университете быть середнячком на потоке. Девушка же перескочила пропасть между школьными оценками и отметками в институте. В общем, впечатляло. Я конечно, не был идиотом и, когда хотел, учился хорошо, но, похоже, Звягинцева перебивала даже мои упрямство и упорство. После института Юлия Сергеевна всего пару месяцев проработала на маленькой должности в крупном юридическом агентстве, в отделе, который занимался аудитом. Уволилась по собственному желанию. Несколько месяцев была в поиске, пока не начала карьеру в фирме отца. Далее шел список должностей. До начальника отдела она выросла за семь лет. Ничего, за что можно было бы серьезно зацепиться. Разве что стоило попросить брата получше пробить ее прошлую работу и детство в детдоме? Наша фирма тщательно проверяет персонал, так что тут много всего интересного может быть. Про сестер и братьев поузнавать... о других родственниках. Почему никто не забрал девочку? Совсем никого не осталось?

«Начальник безопасности — брат», — с презрением и усмешкой повторил в моей голове женский голос.

Черт, гребаная Звягинцева заразила меня пренебрежением к самому себе?! Я снова забегал глазами по строчкам ее дела. Личная жизнь и близкие связи: ничего. Как-то прям не верилось…

Я снова посмотрел поверх монитора на дверь ее кабинета и, раздумывая всего пару секунд, поднялся с места. Кабинет начальница на ключ не заперла. Я включил свет, тот на мгновение ослепил его белизной стен и пола. Такое чистое, почти стерильное помещение… как и личное дело Юлии Сергеевны.

Я сел в кресло и увидел среди документов на столе рамку. Семейное фото — отец, мать и девочка лет пяти. Волосы и глаза ей достались от матери. А вот суровый вид… скорее сходство с отцом. Светловолосый мужчина лишь еле заметно улыбался. Мать же выглядела действительно счастливой. Я смотрел на фото, а у самого бежали мурашки по спине — видел в этой невероятно красивой женщине саму Звягинцеву много лет спустя.

Зло опустил рамку фотографией вниз. Моя мать умерла, когда мне было пятнадцать. Я хорошо помнил ее, но память о последних годах ее жизни пробуждала во мне сгусток иголок и желчи. И потому не хотел сейчас, чтобы чья-то мать смотрела на меня с укором, пока я роюсь в чужих вещах.

Я стал открывать ящик за ящиком — бумаги и письменные принадлежности. Ничего личного. На одной из полок ее ноутбук, влезть в него мне не позволили три неудачные попытки подобрать пароль. Напряженно оглядевшись, стал искать новые зацепки. Диван, как у Володьки. Возможно, иногда ночует здесь? Я знал от брата, что на одном из этажей были подсобные помещения и душевые для тех, кто дежурит сутками на охране. Большие кабинеты должны были быть оснащены своим санузлом. Вовка не скрывал, что в авралы приходится проводить на работе и ночи. Да и где-то же она прятала шлем и экипировку.

Взглядом я наконец нашел встроенный шкаф, что так хорошо маскировался под белую стену. Не раздумывая, поднялся, и подойдя к нему, открыл дверцы. Тут было два костюма на вешалках, какая-то кофта и джинсы. Спортивная сумка заставила меня улыбнуться — уже ближе к намеченной цели. Открыв ее, я чуть не взвыл, поднимая взгляд к потолку. Полотенце и сменное кружевное нижнее белье. «Сука», — нервно хмыкнул я. Ну а что, я же жаждал ее личных вещей?! Что, теперь смотря на стерву, нужно воображать именно это? Так… что тут еще? Пара маек и спортивная одежда.

В этот момент, пока я копался в сумке, мой телефон начал настойчиво вибрировать в кармане. Бросив сумку на пол, сидя на корточки, я достал его. На экране высветилось «Брат». Я нажал на кнопку и прижал телефон плечом к уху, чтобы освободить руки.

— Да, — продолжая рыться в сумке, ответил на звонок.

— Влад, твою мать. Что ты творишь?! Почему мне ночью звонят с видеонаблюдения и говорят, что ты залез в кабинет Звягинцевой!

Я, уже нашедший косметичку со всякими женскими мелочами, замер, обводя взглядом периметр кабинета.

— У вас камеры в ее кабинете?

— Нет, конечно, — злобно выпалил брат, а я, выдохнув с облегчением, вернулся к своей работе.

— В общем кабинете есть камера.

Я скрипнул зубами. За остальными работниками, значит, следить можно.

Глава 7

Я смотрела на высокую и аккуратную стопку папок, лежащую на столе. Утро понедельника — Назаров-младший справился с задачами за выходные и демонстративно водрузил доказательство мне на стол, пока никого не было в офисе. Я нашла бумаги, придя одной из первых на работу.

«Упрямый осел!» — подумала я, а мои губы непроизвольно изогнулись в раздраженной полуулыбке.

Скользя взглядом по своему столу, я заметила перевернутую рамку с фотографией родителей. Ноутбук лежал в своем ящике, но провод зарядки кто-то перевернул под непривычным углом. Тонкая нить будущего напряжения натянулась внутри. Влад что копался в моих вещах? Хотя, о чем это я? Конечно копался! Ответ был очевиден! В этот самый момент накрыло ощущение, будто Влад смотрит на меня прямо сейчас. А ведь я уже виделась с ним сегодня. Назаров-младший заявился в спортзал, который я посещала перед работой. Он следил за мной.

Я не любила свое прошлое и инстинктивно начинала защищаться, когда кто-либо затрагивал его. Та папка, что показал Влад, заставила меня разозлиться. Понимала, что там нет ничего криминального, иначе меня бы никогда не приняли на работу в эту фирму, но то, что в документах было невысказанным, осталось шрамами на душе. Жизнь в нескольких детских домах и борьба за свое будущее. Все, что сделало меня такой, какая есть — не то, что я хотела бы показывать другим. Тем более парню, который так явно хочет насолить.

Мысли вернули меня в ночь пятницы. Влад пытался отчитать за внешний вид! И это после того, что ляпнул в моем кабинете?! Кому еще должно было стать стыдно?! Лучше бы извинился!

Я фыркнула, понимая, что мечтаю о нереальном. Извиниться — судя по всему это не про него.

В памяти мелькнул и другой факт — увидев меня в мотоэкипировке, парень уже не первый раз за тот день пытался взглядом утонуть в вырезе моей одежды. Нахал!

Не хотела ведь даже подходить тогда к этому придурку, испортившему мне настроение на остаток дня, но… Я на тот момент уже остыла. Я вообще всегда быстро вспыхивала и потухала. Вот и убедила себя, что Назаров просто избалованный папкиными деньгами тип, но мне-то надо поставить его на путь истинный. Одним кнутом тут не справиться.

А ведь, когда попросила Демину сделать доступ к порталу и повесить на него столько задач, я очень надеялась, что он, увидев объем работы, психанет и сбежит. Думала, это станет для Леонида Эдуардовича доказательством того, что его сын сам отказался работать в моем отделе, и моей вины тут нет. Пусть бы разбирались потом с отцом… без меня!

Пф-ф-ф… Но с другой стороны, от меня ускользнула бы возможность получить новую, более высокую должность. Может и к лучшему? Однако парень решил взяться за работу, разрушив тем самым и мои планы, и противоречивые мысли.

Я отчего-то вдруг вспомнила, как в тусклом свете с вызовом блестели серые глаза Назарова-младшего. Захотелось вновь заглянуть в них. Странный и глупый порыв в отношении человека так низко поступившего со мной днем. И я наконец поймала себя на мысли, что парень действительно кажется ребенком, который запутался и борется со всем миром разом. Сколько я видела таких в детдоме? Каждый из них боролся за себя.

Однако, Леонид Эдуардович — однозначно не дурак. Он знает своего сына и, если бы не был уверен, что Влад ни на что не годен, не стал бы даже возиться, не пытался заставить отпрыска взяться за ум.

Значит, напрашивался вывод — возможно, не все потеряно. Вероятно, я действительно смогу стать тем, кто вразумит Назарова-младшего, и таким образом отплачу начальнику за то, что он сделал для меня: взял на работу, когда рекомендации были не ахти. Ведь прошлый шеф жуть как обиделся, за то, что я не захотела с ним спать. А Назаров дал наставницу, которая наложила на полученные в универе теоретические знания практические навыки. Я была ему действительно благодарна…

Да уж… Они с младшим сыном были как небо и земля! И не скажешь, что родственники!

Откинувшись на спинку кресла и крутанувшись взглядом в сторону окна, неожиданно заметила, как из под двери шкафа выглядывает краешек ремня спортивной сумки с запасными вещами.

«Та-а-ак… — сощурившись, протянула мысленно я. — Туда ты тоже влез, гаденыш?!»

Поднялась на ноги, прошагала к шкафу, открыла створки и увидела, что сумка открыта, а вещи в ней перевернуты.

— Лазил! — зло выпалила я, наклоняясь и проверяя, все ли на месте.

Внутри было не все.

— Вот с-с-с-котина! — зашипела я, понимая, что теряю контроль над собой. — Прибью!

Не раздумывая о последствиях и о том, как будет выглядеть то, что я собираюсь сделать, стремительно направилась к двери, с наслаждением представляя, как разобью лицо Назарову-младшему о его же рабочую клавиатуру! Будет знать в следующий раз, как лезть туда, куда ему не следовало и воровать женское белье!

Глава 8

На рабочем месте Влада не оказалось. Распаленная, жаждущая возмездия, я направилась в сторону стола своей подруги и помощницы, чтобы узнать, куда пропал этот гаденыш, но и Деминой на месте не оказалось.

— Да где все? — раздраженно проворчала я, не зная, куда бы выплеснуть праведный гнев, скопившийся внутри.

Тут из коридора послышался смех, мгновенно привлекая внимание. И не абы чей, а подруги! Нестерпимо захотелось выяснить, что там ее так позабавило и вообще, с кем она так задорно веселится! Я может бы тоже посмеялась…

Смешно мне не стало, когда выскочив в коридор, я застала Ольгу в компании начальника безопасности! Владимира Леонидовича Назарова! Демина, что было ей совершенно несвойственно, стояла, прижавшись спиной к стене, а Назаров — этот громила — нависал над ней, упираясь рукой над ее головой, и что-то премило мурлыкал ей на ушко. Это стало последней каплей. Я кипела, но молчала, уставившись на парочку убийственным взглядом! Чем безусловно смутила обоих.

Ольга, заметив меня, скривилась и, грубовато толкнув Назарова в плечо, ушла. Ретировалась обратно. Прошмыгнула в дверь нашего отдела. Назаров же, взглянув в мою сторону, так хитро улыбнулся, что я сразу все поняла — и здесь ко мне подкрадывается Назаров-младший. Только теперь решили атаковать со стороны подруги!

— И что это было? — начала я отчитывать подругу, вернувшись из коридора вслед за Деминой.

Ольга лишь фыркнула, бросив на меня быстрый взгляд.

— Юль, прекрати. Мы просто разговаривали, — недовольно ответила она.

Я едва сдержалась, чтобы не ляпнуть что-то из серии: «Как ты могла? Разговаривать с ним?!» Но к счастью сдержалась.

— Зайди ко мне. Есть разговор, — сквозь зубы прорычала я и устремилась к своему кабинету.

Если уж что-то и брошу в сердцах, то точно это сделаю там, где не будут греть уши все сотрудники отдела. А то потом начнут перемывать мне кости, вспоминая, какой психованной я была, и гадать, что могло стать причиной несвойственного поведения.

Ладно, я могу понять Олю. Ее вообще всегда мало волновало общественное мнение, но мне-то нужно держать лицо! И меня очень волнует и это проклятое общественное мнение, и моральные принципы! Тем более сейчас, когда сученыш Влад влез в мою сумку и украл оттуда нижнее белье с презервативами!

— Это старший брат Влада! — бросила я, стоило за нами закрыться двери моего кабинета. — А тот точит на меня зуб! Подослал родственничка вынюхивать! — попыталась уже более сдержанно объяснить все Деминой.

— У тебя паранойя, — огрызнулась Ольга.

Она всегда была не менее вспыльчива, чем я, когда дело касалось ее личного пространства. Я прикрыла глаза, глубоко вздохнув.

«Если бы…»

— Этот гавнюк говорит мне гадости. Угрожает. Следит за мной в нерабочее время. Утром явился на тренировку в зал, где я занимаюсь! Причем даже не скрываясь…

— Серьезно? Сталкером заделался? И зачем? — удивленно спросила подруга и села на стул, готовая наконец выслушать меня.

«Видимо, так оно и есть», — подумала я и пожала плечами.

Перед подчиненными я всегда старалась выглядеть нерушимой стеной, но эта сволочь своим странным поведением начал подтачивать мое основание. Как сдерживать себя или казаться отстраненной и холодной, когда бьют так низко?

— Ты видела, как он смотрит на меня? — я хотела объяснить, что моя настороженность тут ни при чем. Это Влад обладает прожигающей все вокруг аурой. Его взгляд, казалось, еще чуть-чуть и начнет преследовать меня по ночам.

— Влюбленными глазами? — попыталась отшутиться Оля.

И не поймешь: сарказм это или подруга говорит серьезно.

— Это Славка смотрит «влюбленными глазами», — огрызнулась я. Смирнов, экономист из нашего отдела, действительно был неравнодушен ко мне, для него любой разговор или случайное соприкосновение с начальницей заканчивались румянцем смущения. Но Славке пока хватало ума молчать о своих чувствах, иначе бы мне пришлось повести себя довольно жестоко по отношению к нему. — Влад, в отличии от него, прожечь во мне дыру хочет… Или убить! Это же очевидно!

— Согласна, — как-то странно улыбнулась Демина. — Между вами с первой минуты знакомства пространство заискрило! Может он просто по-иному не умеет выражать эмоции, только через жестокость и грубость?

— Ты его оправдываешь?! Он между прочим трусы мои спер! На кой они ему? Что он делать с ними будет? Блин, даже знать не хочу! — возмутилась я, почувствовав как снова закипаю.

Оля была одним из самых близких мне людей, но сейчас разговаривать с ней было так же трудно, как слепому вести разговор с немым. Подруга пытается убедить меня, что Влад ведет себя нормально, а в основании его поведения романтический интерес?

Улыбка Оли стала еще шире. Она, не сдержавшись, прыснула и поинтересовалась:

— Чистые хоть были?

— Кто?

— Ну трусы твои…

Я не ответила, лишь насупившись, сурово глянула на подругу.

— Не смешно! Он пригрозил, что если я продолжу его задевать, то стану его любовницей, — почти сквозь зубы сказала я.

Глава 9

Я допивал вторую кружку кофе за утро. После выходных проведенных в офисе за работой и раннего подъема на тренировку, чувствовал себя разбитым. Что за график у этой гребанной стервы?! Она уже с семи утра в спортзале! Во сколько она встает? Как минимум в шесть? В девять она на работе… и уходит из офиса в лучшем случае в девять. Нередко ночует в своем кабинете. Выходные, правда, Звягинцева всегда проводит дома. Это все данные, которые я и Володька успели нарыть.

Брат сперва не желал помогать рыть под начальницу, но мне удалось его убедить. Доводы нашлись без труда. Вовка слишком давно ее проверял. Чуть ли не в самом начале, когда девушка только устроилась к ним на работу. Да и мне позволить заниматься этим самолично не мог.

В голове прозвучал его ворчливый, обреченный голос: «Лучше я сделаю это сам, чем ты дебильными путями», намекая на мой рейд в ее кабинете посреди ночи.

Впрочем, первое, что он утверждал, было: связей в офисе, не имеющих отношения к работе, не наблюдалось, и мужчин, которые заходили к Юлии Сергеевне в кабинет, можно было по пальцам пересчитать. Но я по-прежнему не верил, что у нее никого нет. Где-то же она встречается с хахалем, раз пачка презервативов у нее всегда под рукой. Вовка обещал этим заняться и повнимательнее присмотреться к камерам наблюдения, на себя я взял спортзал и обеденное время.

Глотая кофе в кабинете брата, я вспоминал чертову тренировку. Стоило только прикрыть глаза, как я видел Звягинцеву в спортивном топе и леггинсах, лежащую или сидящую на очередном тренажере или с гантелями. Светлой и влажной от тренировки кожи больше, чем одежды, а под ней виден каждый перекат и рельеф мышц от физической нагрузки. И как не думать о черном кружеве?! Особенно, когда она тянет снаряд с упором коленом и рукой в скамью или старается тянуть мышцы на ногах. Заметив меня она на мгновение сжала свои пухлые губы от злости. Затем, посмотрев в глаза с вызовом, отвернулась, продолжив свои упражнения, не проронив ни слова. Но взгляд… Он все сказал за нее: «На, любуйся, раз приперся»!

Начальница всем своим видом показывала, что ничуть не стесняется моего молчаливого присутствия. А я в очередной раз почувствовал себя идиотом и с ожесточением принялся за штангу. В зале было почти пусто… Еще бы! Кому в голову придет прийти заниматься в такую рань?!

— Утро… — поздоровался Вовка, ввалившись в собственный кабинет. — Ну и видок у тебя, будто выжатый лимон.

— Все утро любовался, как Звягинцева тягает гантели.

— М-м-м, и как фигурка? Понравилась? — брат усмехнулся.

Я же поморщился. Делиться своими фантазиями даже с братом не стоило. Володька и так смотрел на меня как на умалишенного.

— Могу уступить тебе эту «обязанность». Будешь к семь утра ездить в зал, — огрызнулся я.

— Легко! — бодро ответил брат. — Я с шести в другом зале заниматься начинаю.

После его слов я почувствовал будто попал в какой-то иной мир… Мир гребанных ЗОЖников! А еще мне очень не хотелось, чтобы брат таращился на мою начальницу. Еще и в том вызывающем виде. Я вообще от чего-то не хотел, чтобы кто-то смотрел на нее, кроме меня самого.

— Впрочем, тренировки пойдут тебе только на пользу, — сказал Вовка.

— Кстати, еще что-нибудь выяснил про нее? — поинтересовался я, переводя тему.

Володя улыбнулся.

— Мне нужно больше времени, — с улыбкой ответил он. — Проверка информации по детдомам, где жила Звягинцева, да и с бывшей работы, где она работала десять лет назад… Дело не быстрое. Думаю, на следующей недели получим ответ.

Мне не понравилась эта новость.

— К тому же, я думаю, стоит и ее ближайшее окружение охватить. Я попробую заняться ее помощницей, — хмыкнул Вовка и ладонью провел по волосам, растягивая губы в кривой улыбке.

Я бросил подозрительный взгляд на брата, вспоминая Демину — еще одну стерву в этом экономическом гнезде.

— Ла-а-адно, — протянул я, не совсем понимая, странное рвение брата. — Может хоть это даст какие-то результаты…

От нашей беседы меня отвлек звонок. Пошарив в кармане, извлек телефон и посмотрел на экран. Скривился.

— Легка на помине… — нахмурившись, проворчал я, видя на экране фамилию обсуждаемой персоны. «Демина».

— Алло, — недовольно ответил я.

— Владислав Леонидович? — елейно протянула в трубку она. — Рабочий день уже полным ходом идет, а вас где-то черти носят.

— Скоро приду, — буркнул в ответ я, кривясь от ее противной манеры речи.

— Уж поторопитесь, — добавила она не менее притворно-приторно так, что аж зубы свело. — Вас вызывает к себе Юлия Сергеевна. Не заставляйте ее ждать.

«Оп-па! А это уже интересно. И в честь чего дорогая начальница желает меня видеть? Дело в документах, которые я положил ей на стол? — мысленно подумал я. — Или… причина в чем-то другом?»

Глава 10

Звягинцева, когда я вошел в ее кабинет, как и в прошлый раз, сидела в своем кресле, но без пиджака. На ней была только тонкая блузка, застегнутая под самое горло. Из-за этого смутно угадывались в полупрозрачных переливах ткани очертания ее фигуры. Если честно, в мотоциклетном комбинезоне… спортивной форме… черном кружеве… она нравилась мне больше, чем в рабочей одежде. Девушка тогда не казалась безэмоциональной куклой. Она была настоящей, живой…

Не смотря на колкие взгляды, недовольство из-за моего присутствия, не было той пропасти, что разделяла нас сейчас. Барьер под названием «начальница и подчиненный» размывался. Мы были просто людьми.

Сейчас же, в своем кабинете-крепости она создала невидимую стену, скрыла человечность и приготовилась либо нападать, либо обороняться.

Звягинцева не сразу начала разговор. Долго и пристально она наблюдала за мной, пока я неспешно прошел по кабинету, пока спокойно сел на стул перед ее столом. И только потом, тяжело вздохнув и поморщившись произнесла:

— Я проверила задания, порученные вам, Владислав Леонидович. Вы хорошо справились со своей работой.

«Что, ожидала несколько иного результата?» — самодовольно подумал я, лишь нагло улыбнувшись ей в ответ.

— И выполнили работу, запланированную на неделю, — снова с неохотой признала Юлия Сергеевна.

Ее натянутый и деловой тон отчего-то очень разозлил меня. Даже сильней, чем эта напускная чрезмерная важность.

— Хотите, чтобы я выполнял свою работал медленнее или хуже? — со злой усмешкой уточнил я.

Ясно же было, что, как бы я не выполнял поручения, что бы я не сделал, все во мне будет не устраивать эту женщину. Она буквально источала враждебность и недовольство. Да, она не подавала виду. Вела себя сдержано, но все же…

— Нет. Думаю, если вы так легко справляетесь с нагрузкой, вам можно сразу доверить полный объем работы, — огрызнулась она. — А то у вас кажется, слишком много свободного времени, раз вы тратите его на слежку за мной. Вы ведь рылись в моих вещах.

Звягинцева все же не выдержала и озвучила главную причину, по которой вызвала меня в свой кабинет.

«Ага, рылся в кабинете в нерабочее время», — мстительно отметил я. Теплая волна самоуверенности накрыла с головой. Стало ясно: все эти дни девушка скрывала, что ее нервы на предел. И теперь выдержка дала трещину и истинные чувства выплеснулись наружу.

— А вам есть что скрывать? — улыбнулся я так ехидно, что Звягинцева побелела от негодования.

— Владислав Леонидович, — попыталась она строгим тоном поставить меня на место, но я снова сверкнул в нее острым взглядом. Ее обращение, произнесенное в сочетании с неудачной игрой слов в предыдущую пятницу, вновь всплыло в памяти и задело какие-то новые струны внутри. Я просто не мог не улыбнуться в ответ:

— Юлия Сергеевна, тренируетесь обращаться ко мне в будущем?

Я осознанно поддевал ее, пытался вызвать еще больше эмоций, прощупывал границы ее терпения. И не мог остановиться.

— Назаров, — строго произнесла она, набрав побольше воздуха в легкие, чтобы придушить очередной порыв злости. — Вы свободны. Не стану вас задерживать.

Я лишь улыбнулся и встал. Только... после этого короткого разговора, желание выяснить еще больше деталей о ее личной жизни никуда не делось. Наоборот. Азарта лишь поприбавилось…

Глава 11

В огромном помещении тренажерного зала в поздний вечер пятницы было почти всегда пусто. Нормальные люди после работы спешили домой к родным и близким, встречались с друзьями или куда-то выбирались поразвлечься. У меня семьи не было, а Оля, единственная подруга, ответила, что у нее запланировано свидание. Еще и признаваться поначалу не хотела, что идет на него ни с кем-то, а с вполне конкретным мужчиной — самим Владимиром Назаровым. Старшим братом Влада! Чтоб им пусто было! Обоим!

Я с силой сжала зубы и со злостью в очередной раз ударила грушу. На тренажерах заниматься совсем не хотелось, да и накипело за неделю так, что еще немного и я начала бы бросаться на ни в чем неповинных людей. И все из-за чего?! Да потому что нервы были на пределе! Потому что выбили из колеи.

Эту несчастную грушу я избивала жестко и зло, так остервенело, что после последних нескольких десятков ударов обессилено обняла снаряд, дыша тяжело и надрывно. Со свистом.

«Не нужно было принимать предложение Леонида Эдуардовича! — проворчала я мысленно, в очередной раз коря себя за то, что ввязалась в авантюру с его сыночком. — Хочу, чтобы Назаров-младший теперь просто убрался из моего отдела и больше не появлялся… и не преследовал меня».

Интересно, что бы было, если бы в его первый рабочий день я не высказала ему все, что думаю? Если бы не загрузила после этого работой? С ним было бы возможно договориться? До того, как я полезла на рожон и приняла вызов — одолеть засранца во что бы то ни стало?

Возможно не случилось бы той ссоры… Но ведь он бы все равно пришел работать в фирму отца, если не в мой отдел, то финансовый скорее всего — это его профиль. И что? Общаться все равно бы пришлось. Он бы так же нагло вел себя со мной и с остальными, а я не смогла бы молчать? Скорее всего. Ну не умею я отступать и прогибаться под испорченных богатеньких мудаков и никогда не умела! У меня есть чувство собственного достоинства и характер! Я бы просто не позволила!

Немного отдышавшись, я вновь отстранилась от груши и снова ожесточенно стала колотить ее кулаками. Боль в мышцах и руках слегка отвлекали от того кипучего скопившегося внутри бешенства.

«Да просто надо было дать Назарову отгул! — ударяя со всей дури по снаряду, подумала я. — А лучше целую неделю отдыха! Не была бы я тогда сейчас тут вся на нервах и злая, как собака!»

Но как было пересилить гнев из-за его наглого тона, ухмылки и раздевающего унизительного взгляда? Соблазн был слишком велик, чтобы поставить на место эту скотину! Проблема в том, что он, похоже, плавал в этом бурлящем вареве из моего взрывного характера, несдержанности и своих же собственных ответных колкостей как рыба в воде! Еще и наслаждался результатом!

Переиграть его мне было сложно — и это стоило признать. Я лишь сама давала ему повод сократить дистанцию и опустить себя до его морального уровня, чтобы унизить.

Что там Демина говорила?! Он ко мне неровно дышит?! Его нужно просто отшить?! Легко сказать! В какую часть наших прошлых перепалок нужно было вставить: «Отвали, ты не в моем вкусе!» и при этом не услышать в ответ, что-то насмешливое и оскорбительное?! Да никуда! В том-то и дело!

А этот козел, еще и как назло, почти всю неделю вел себя очень тихо: не опаздывал на работу, никуда не пропадал из кабинета и выполнял свою работу так, что не придраться! Легче только не становилось! Казалось, будто он притаился и чего-то выжидает. И это очень выводило из себя, потому что я неизменно видела его на утренних тренировках, где он бросал такие взгляды, что мне пришлось сменить одежду. И всякий раз выходя в общий кабинет на работе, я чувствовала, как он прожигает меня взглядом.

Но самым паршивым было видеть его на обеде в паре столиков от себя. Кусок в горле застревал. Сегодня я уже не выдержала и ушла, не поев — аппетит был испорчен окончательно!

Нанеся по снаряду еще парочку сильных ударов, я наконец перевела дыхание, смахнула налипшую на лоб прядь и обернулась, услышав приближающиеся шаги.

И, кто бы сомневался, что обернувшись, я увижу кого-то другого?! Поздний вечер, именно этот зал и именно Назаров. Совпадение, не иначе!

— Поспаррингуемся? — зло выпалила я, сделала несколько шагов в его сторону, чтобы показать, что я обращаюсь именно к нему. Хотя, никого другого в зале и не было. — Ты ж вроде в нормальной форме? — добавила я раздраженно, заметив растерянность на его лице.

Он с минуту просто стоял и смотрел на меня, что-то прикидывая, хмурясь.

— Не шути так, — наконец выпалил грозно он и попытался пройти мимо.

— А я и не шучу, — вновь перегородив ему путь к тренажерам, сквозь зубы процедила я.

— Я не бью женщин, — в этот раз уже зло ответил Назаров, отодвигая меня в сторону.

Я раздраженно ухмыльнулась, буравя его тяжелым взглядом, а про себя ехидно подумала: «А кто сказал, что ты будешь меня бить?»

— Ну так а ты представь, что я не женщина, — огрызнулась снова я и, достав из кармана запасную пару перчаток, впечатала ее в грудь Назарова, тем самым толкая его назад. — Давай!

Глава 12

Под моим ледяным и требовательным взглядом Назаров все же начал натягивать перчатки, хотя, очевидно, с большой неохотой.

— Плохая идея, — проворчал он, следуя за мной на ринг.

Я шла уверенно, но внутренне дрожала от адреналина и гадала, сколько времени не вытаскивала из себя эту опасную грань? Пару лет? Наверное, даже больше. Но раз уж отшить словесно Назарова не получается, объясню ему по другому. Неожиданно промелькнула мысль: «Чаще всего те, кто так остро бьет словами, пасуют перед реальной агрессией». Я и рассчитывала, что такой неженка, как Влад, который совсем не следит за своим языком, не выстоит против меня.

Назаров только и успел поднять на меня глаза, держа руки перед собой, когда я как резко подалась вперед, замахнулась и зарядила ему в челюсть. Не тяжелый, но ощутимый и на удивление чистый удар. Влад, опешив, отступил, становясь в позу. А я… я пошла в наступление, забивая его практически в угол, убеждая, что со мной шутки плохи.

— Эй, полегче! — из-за перчаток выдал Влад. — А то ведь отвечу.

— Отвечай, не стесняйся, — прошипела я, не прекращая град ударов. Да, осознание, что он не воспринимает меня всерьез даже здесь, в спарринге, разозлило еще больше.

На парня посыпались жесткие удары… Он пытался уйти и блокировать, пару раз попал мне в плечо и ребро. В лицо бить так и не решился, слабак. Переломить ситуацию получилось только тогда, когда я выдохлась.

Тогда Назаров-младший сделал резкий выпад, пригнулся, поймал меня, закинул на плечо, обнял, сдавив и прижав руки к корпусу. Просто оторвал меня от земли! Какое-то странное чувство растянуло это мгновение на вечность. Я так и не смог понять, что именно это было. Неожиданное осознание, что у меня легкий вес и я на руках у мужчины… или его терпкий с горчинкой запах, отпечатавшийся в сознании. Именно тот, что хочется вдыхать полной грудью. Или его тепло: горячие руки, широкое плечо, на котором я висела как пушинка. А быть может жар, что был в том месте, где наши тела соприкасались. Да, пусть через ткань одежды, но все же…

От осознания неуместных чувств и ощущений, от проигрышного унизительного положения в котором оказалась, я разозлилась еще сильнее. Сдавленно рыкнув, я стукнула Назарова в спину, резко дернулась, вырываясь из его рук. Он прошипел что-то себе под нос, но удерживать силой не стал, быстро опустил на землю.

Но было поздно, черту дозволенного, грань моего терпения он пересек окончательно и дальше случилось то, что… случилось.

Я, озверев, со всей силы замахнулась и ударила его открытого, не успевшего сообразить, что происходит, в лицо. Послышался слабый хруст, Назарова отбросило от меня, он пошатнулся и рухнул на покрытие.

Влад закрыл лицо рукой, но было поздно — кровь уже хлынула из поврежденного носа. Еще мгновение. Его быстро брошенный растерянный взгляд на меня, на кровь, что осталась на его руке и Назаров рухнул, теряя сознание.

Только в этот момент, когда я осознала, что произошло, с моих глаз резко схлынула пелена ярости. Да что там! Меня всю как ледяной водой окатили. Я испугалась!

— Вот черт! — выпалила я, судорожно стягивая с себя перчатки и вышвыривая их в сторону. — Что же я наделала?

Еще миг, и я, мгновенно опустившись на колени, уже нависла над бесчувственным Назаровым.

— Влад? — положив ему руку на грудь и потормошив, испуганно позвала его я. — Ты меня слышишь?!

Он не слышал.

Кровь, что текла по его лицу, уже стекала и пачкала футболку.

— Влад?! — сделала я еще одну попытку дозваться парня, но безуспешно. Дрожащими от накатывающей паники руками, приподняла с пола голову парня и, перекладывая ее себе на колени, прошептала, внезапно всхлипнув: — Я же не хотела… вот так. Очнись!

Нет, он безусловно был жив. Но сознание потерял. Сотрясение? Я ему что-то сломала? Из-за большого количества крови, моего подавленного и растерянного состояния, самой выяснить сейчас было трудно.

Решение пришло быстро — нужно вызывать скорую.

Глава 13

— Блин, я думала ты крепче, — растерянно пробормотала я, спустя полчаса сидя в приемном покое травматологического отделения больницы. — Ты ведь и штангу тягал… и…

Заканчивать фразу я не стала, услышав недовольное фырканье из-под пакетика льда, который лежал на лице совсем недавно пришедшего в себя Влада.

— Я же сказал, что не бью женщин, — выдавил из себя Назаров, открывая глаза и расфокусировано глядя на меня. — А ты и воспользовалась. Убить меня хотела, но не вышло? Вон, возьми у доктора шприц с морфием и добей. Сумасшедшая!

Что на подобное можно было ответить? Признаваться, что это он довел меня до такого состояния не хотелось. А чего я вообще этим добивалась? Только сейчас я действительно задумалась над истинной причиной своего срыва. Ситуация давила, сам Назаров-младший испытывал мое терпение, проверял выдержку и по факту я проиграла. А он доигрался. Я не привыкла подпускать к себе кого-то ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Ближе, чем уровень «знакомый», «коллега» и «временный любовник». И любая попытка переступить черту вызывала раздражение, панику и неминуемую агрессию.

Зачем я так? Пыталась привить ему страх перед собой? Условный рефлекс — приблизишься к черте моего личного пространства и получишь боль и унижение? Что может еще сильнее отвратить от девушки парня, чем кулак, прилетевший в лицо? И вот итог.

— Убивать не хотела, — призналась я.

— Просто покалечить? — вновь возмущенно фыркнул он. — Что ж получилось, видимо.

— Тебе еще даже снимок не делали. Может ничего серьезного, — убеждая скорее саму себя, пробормотала я, прикусывая нервно губу. В любом случае, я не специально.

— Посмотрим, — огрызнулся он. — А то может быть я на тебя еще заявление в полицию накатаю…

Я посмотрела на мимо проходящую медсестру, за которой медленно телепался мужичок с загипсованной рукой. В поздний вечер пятницы в приемном покое на удивление было малолюдно. Опустила глаза на лежащие на коленях сложенные руки и тяжело вздохнула.

— Я подожду, что тебе скажут, — добавила я.

— Да куда ж ты денешься теперь? — вновь огрызнулся Влад, на миг прикрывая глаза. — Конечно подождешь, если не хочешь, чтобы тебе еще и сокрытие с места преступления припаяли…

— Это был просто спарринг, — возмутилась я, старательно пытаясь задавить в себе чувство вины. Но вид Влада, этот его стремительно наливающийся иссиня-фиолетовым глаз никак не способствовали самопрощению. — Тебя никогда не били что ли?

— Меня? Девки? — хмыкнул Назаров и тут же скривился. Видимо, любое движение лицевой мускулатуры отзывалось болью. — Нет. А тебя что дубасили по-черному?

— Я в детдоме выросла, — процедила я сквозь зубы и глянула на Влада.

Взгляд получился тот самый, какой был у меня в пору отрочества: исподлобья и с угрозой неминуемого убийства. А еще с болью брошенного ребенка. Давно это из меня не вылезало. Казалось, истлело это все да осело илом на дно души. А нет, вот оно. Разбередил Назаров.

Влад молча глядел на меня с полминуты, а потом выдал тихое, короткое, но искреннее:

— Прости…

Я подняла на него полные непонимания глаза. Было в его взгляде что-то непривычное, теплое и понимающее. То, на что хотелось ответить таким же искренним «и ты меня».

Но дверь кабинета открылась, показался врач.

— Владислав Леонидович, проходите, — пригласил он.

— На снимок пора? — пробормотала я, кивая Владу.

Момент был испорчен. Извинения теперь прозвучали бы не кстати. Может и хорошо.

— Прости, но трусики я тебе не верну, — встав с кресла и наклонившись к самому моему уху, сказал Назаров. Мои щеки тут же вспыхнули, захотелось сломать ему что-нибудь еще. А он выпрямился, подмигнул мне целым глазом и прошел в кабинет, снимок делать.

Глава 14

Нет, вот все таки у Назарова был талант — он виртуозно умел портить настроение! А еще вмиг забывать о мало-мальских добрых по отношению к нему побуждениях и трепать нервы!

На его счастье — ушел. Спрятался за дверью, оставив меня кипеть в коридоре и ждать. Так бы ему еще что-нибудь и сломала!

— Да пошел он к черту! — я подскочила с места, тяжело дыша. Бросила взгляд на белую дверь: злобно и уничижительно. — Да хоть что с ним — плевать! Заслужил!

Ну как можно быть таким: наглым, похабным?! Специально ведь доводит!

— Вот развернусь сейчас и уйду! — рявкнула я себе под нос. А сама с места даже не сдвинулась. Понимала, совесть не позволит так поступить. Я не он! На такую подлость не способна. Дождусь, узнаю результат и только потом пусть катится на все четыре стороны!

К счастью ждать долго не пришлось. Снимок Назарову сделали быстро, но я подостыть успела, не так кипела, когда дверь в коридор отворилась.

— Ну что?! — подалась вперед я, нетерпеливо спрашивая у Назарова диагноз.

— Поздравляю, — буркнул он. — Сломала.

Мне в услышанное верилось с трудом, но врач, что выходил следом, подтвердил слова Влада:

— Да, но перелом без смещения, без осколков. Какие лекарства принимать, я вам написал. Дома посидеть придется. Поменьше активности. Носом в подушку не спать.

— Эх… — наигранно трагично вздохнул Назаров. — Трагедия-то какая — любимую работу пропущу, задания не выполню.

Я скривилась. Да как так-то получилось?! Нет, нос я уже ломала однажды, но тогда это было намеренно, по-другому не понимали. А вот в этот-то раз… Не специально получилось! Честно!

— Холодное сильно долго не держите, застудите мышцы… — продолжал наставлять врач.

— Спасибо, все сделаю. Не беспокойтесь, — это уже Назаров ответил и направился в сторону выхода, прихватив и снимок разбитого носа, и подтаявший пакетик льда, и выписку врача.

— Полицию точно не нужно вызвать? — уточнил врач у своего пациента, зыркнув на меня.

— Нет, не нужно, — хмыкнул Влад и тоже на меня посмотрел.

— Как знаете, — доктор пожал плечами и ушел.

— Хотя… — прищурился Назаров. — Избиение сотрудника, да еще на рабочем месте…

— Что? Не были мы на работе! Что ты несешь? — возмутилась я.

— Чем докажешь? — Влад расплылся в ядовитой ухмылке, но, учитывая один заплывший и другой налившийся фиолетовым глаза, выглядело это скорее комично, чем устрашающе.

Я закатила глаза.

— Видеозаписями с камер в спортзале? — я сложила руки на груди.

— Скучная, — фыркнул мой побитый подчиненный и зашагал к выходу.

По коридору шли молча. Каждый думал о своем.

— Давай я тебя домой хоть отвезу, — предложила я, все же решив, что совсем стервой бесчувственной быть не хочу. Надо вину как-то загладить.

— Сама доброта, — язвительно прокомментировал Влад мой порыв. — Без тебя как-нибудь обойдусь!

Мы как раз подошли к раздвижной двери приемного покоя. Назаров, не заметив, видимо, что стеклянная дверь уже совсем близко, но чуть в стороне, врезался в перекладину рядом. Больше лбом, но и без пострадавшего носа не обошлось.

— Да твою ж мать! — завопил он, вновь за нос хватаясь и сгибаясь пополам.

Выпалил еще пару отборных словечек и только после этого пакетик приложил.

— Дай посмотрю. Может быть надо назад вернуться? — дождавшись, когда парень выпрямится, попросила я совершенно спокойно.

Я была полностью удовлетворена его физическими муками, искренне веря в этот момент в мгновенную карму. Прямо живодерское удовольствие какое-то!

Дела обстояли плохо. Если до снимка еще у Влада один глаз заплыл и только фингал прорисовывался с левой стороны, то теперь и правый наливался.

— Красота страшная сила… — протянула я. — Боюсь, одного тебя отпустить все же не получится. Домой без приключений точно не доберешься, а такого рода фонари еще никому дорогу не освещали — предрассудки это все.

— Вези, стерва, черт с тобой! — милостиво согласился Назаров.

Пробудившаяся во мне живодерка хотела стукнуть его еще раз. Все по тому же носу. И клянусь, я еле-еле сдержалась.

Глава 15

Квартира у Назарова-младшего располагалась, разумеется, в центре города. Быстро окинув взглядом улицу с тускло горящими фонарями, детскую площадку и забор ограждающий элитное жилое строение, произнесла:

— Все. Приехали.

Как по команде, в этот самый момент послышалось урчание. Голодное такое, жалобное.

— Черт, — проворчал Назаров.

— Что-то не так? — решила скорее из вежливости поинтересоваться я.

— Да, — пробурчал он. — В магазин собирался заехать после работы.

Я задумалась. После тренировке и я собиралась набрать в супермаркете продуктов на выходные. Заранее никогда не покупала, чтобы не испортились. Из-за постоянных посиделок до поздна на работе, часто брала комплексные обеды, но именно в выходные любила поесть домашнюю, приготовленную лично мною еду.

Включила в машине свет, поворачиваясь к сидящему на пассажирском сиденье Владу. Дело обстояли чуть лучше, чем когда мы выезжали с больницы. Второй глаз, что прежде порывался присоединиться к заплывшему, выстоял и не заплыл. И теперь Назаров был похож на разбитного, сексуального пирата. Такой весь накаченный, просоленный морем, но пропахший вместо рома лекарствами… Морской волк в полном расцвете сил. Но все равно был риск, что в таком состоянии если не расшибется по дороге и дойдет благополучно до магазина, то в супермаркете ему точно будут не рады — посетителей распугает.

— Говори, что купить нужно, — глядя на его распухший нос и узкие глаза, произнесла уверенно я. — Я куплю.

Влад попытался закатить глаза и ухмыльнутся. Что далось ему снова с болями и муками.

— С-с-с-с, — в итоге скорчившись, прошипел он и язвительно добавил: — Еще скажи, что приготовишь.

— Приготовлю, — холодно призналась я. — Так и быть… раз испортила тебе вечер.

— Вечер? Да ты мне лицо минимум на неделю испортила. А вместе с ним и все вечера, настроение и самооценку. А теперь приготовишь? — узкий, отекший глаз Назарова принял почти привычную форму, видимо в попытке округлиться от удивления. И вновь это выглядело жутко комично. Я едва сдержала смех, решив не смеяться над чужим горем. — Отравить меня решила? Ты же карьеристка! Такие готовить не умеют.

— Еще как умеют! — закатила я глаза. — И парить, и мариновать, и прожаривать! На сотрудниках тренируются! Так что приготовить?

— Фуагра, — выдал он заказ с усмешкой.

— На фуагра ты еще не заработал, — фыркнула я. — Да и травма не настолько серьезная. Вот отбивные с пюре сделаю.

— Да у тебя руки под отбивные не заточены, — окидывая меня надменным взглядом, констатировал Влад.

— Что-что, а отбивать я точно умею! — я многозначительно приподняла бровь, бросила красноречивый взгляд на выписку врача, которая лежала у Назарова на коленях, а потом и на его лицо. — В зеркало посмотри повнимательней и прекрати спорить. Сказала будут отбивные с пюре, значит именно их и сделаю.

Спорить в этот раз Назаров не стал. Наверное, дело было в моей безапелляционной интонации и строгом взгляде. Чтобы не нарваться и не схлопотать «добавки», он кивнул.

— Как скажешь. Есть очень охота…

Назаров нахмурился, посмотрел внимательно, и у меня возникла мысль, что он примеряется, как хищник перед прыжком, а значит что-то затевает. Я невозмутимо выдержала этот взгляд, как бы говоря, что ему не по зубам. Наконец Влад вздохнул и выдал:

— Ладно, ведьма, подавай свое варево!

Может быть, после этих слов стоило его и послать к чертям, но въедливое чувство вины и в этот раз не дало этого сделать.

— Будешь обзываться, на лопату посажу, в печь отправлю, и будет жаркое. Для меня одной! — выдала я.

На этом и сошлись.

Глава 16

К моему удивлению, Влад по пути с магазина даже галантность проявил — нес тяжелые сумки сам. Наверх, в его квартиру мы тоже добрались без происшествий.

Кухня оказалась большой и просторной. В ней было все необходимое. Правда чистота и порядок говорили о том, что без женской руки не обошлось. Первой мыслью стало: «Ну еще бы, с деньгами его отца, домработницу можно нанять без труда».

Нахмурившись, я стала раскладывать продукты по столу и, пробежав глазами по стенам, не найдя то, что искала, спросила:

— Фартук есть?

— Е-э-эсть, — протянул Назаров и глаза его почему-то блеснули задором.

Он отошел к шкафчику, порылся там и протянул мне брутальный коричневый фартук, похожий, если развернуть, вероятно, на те, что мясники носят. Я хотела его взять, но Влад отдернул руку.

— А раздеться? — ухмыльнулся он.

— В смысле? — насупилась в ответ.

— На голом теле фартук будет смотреться эффектней! — улыбаясь, заявил этот наглый тип. — А приятный вид будет сто процентов иметь терапевтическое воздействие и поспособствует моему скорейшему выздоровлению.

«Вот же жук! Опять пытается меня вывести из равновесия? Выбесить? — подумала я, закатывая глаза. — Надолго серьёзности ему не хватило. Не удержался и вновь принялся за старое. Не выйдет! Хочет, чтобы я сыграла в эту игру? Да пожалуйста! Только и тут, с его правилами я его обставлю. По крайней мере попробую».

— Согласна! — кивнула я. — Раздевайся! Надевай фартук!

— Что? А мне-то зачем? — удивился Назаров.

— А ты думал я одна буду готовить? — фыркнула я. — Нет уж. Все так же как и в офисе. Я шеф-повар, ты — работник кухни.

Я, пошелестев пакетом, извлекла на свет божий сетку с картошкой и сунула ее Владу.

— Чисти! — приказала я, но все же смягчила тон улыбкой. — А я, раз уж ты настаиваешь, буду любоваться твоей наготой, прикрытой этим замечательным фартучком! Терапевтический эффект необходим моим нервам. Что-то они ни к черту в последнее время…

Назаров замер, глядя мне задумчиво в глаза. Я смотрела в ответ с вызовом, без доли сомнения.

«Ну что, слабо?!» — подумала я, видя как Влад колеблется, что-то обдумывая.

— Легко! — наконец выпалил он, тут же берясь за край футболки.

Я только моргнуть успела изумленно пару раз, как он уже стянул верх и принялся за спортивки. Нет, я конечно все понимала — грязная, заляпанная кровью футболка была не к месту и без нее было гораздо лучше, но вот штаны…

«Интересно, как далеко он зайдет? Остановится на плавках?» — почему-то мелькнуло в голове. Я встрепенулась, одумавшись, и мысленно выругалась, пожурив саму себя за то, что в голову вдруг полезли совершенно неуместные мысли! Однако, парня останавливать не стала. Хочет — пусть раздевается! Кто я такая, чтобы ему запрещать?!

Оставшись в одних боксерах, Назаров натянул на себя фартук. За картошку браться правда не стал. Скривился недовольно.

— Что-то не так? — деловитым и невозмутимым тоном поинтересовалась я, стараясь даже не смотреть в сторону почти голого, хорошо сложенного Влада.

— Боюсь у нас ничего не выйдет… — выпалил он. Фраза прозвучала более чем двусмысленно. Вот же актер!.. И позер!

— Да неужели… — парировала я в тон ему. — Отчего же?

— Если я начну чистить картошку ножом, с моим-то почти ничего не видящим глазом, есть шанс вновь получить травму. Палец себе оттяпать, например.

Я усмехнулась его находчивости, мысленно подмечая, что с азартом втягиваюсь в эту игру под названием «кто кого».

— Не беспокойся, — ответила я, потянувшись к ящику, где хранились кухонные инструменты, и извлекла овощечистку. — Вот, с ней ты будешь в безопасности.

Этот раунд я победила со счетом 1:0!

Радость моя, правда, испарилась, когда поставив мясо в духовку, я принялась за очищенную им картошку. Толкушка, которой я усердно мяла пюре, по неосторожности вырвалась из моих рук, я пихнула миску, и та, опрокинулась на меня, пачкая и футболку, и брюки.

— Черт! — рявкнула я, пытаясь спасти гарнир, поймать его на лету, чем только усугубила ситуацию. Миска со звоном ударилась об пол, содержимое фонтаном разлетелось в разные стороны, пачкая меня, стены, столы и Назарова ошметками толченой картошки.

На миг воцарилась тишина, а после послышался насмешливый и довольный голос Влада:

— Да-а-а, я был не прав. Руки у тебя не под отбивные не заточены, а под кое-что другое…

И этот невыносимый тип сделал несколько движений кулаком вверх-вниз, пародируя мои попытки сделать пюре, а заодно и кое-что иное… пошлое. Я тяжело вздохнула, снимая с волос липкую, рыхлую субстанцию, в которую уже были добавлены яйца и подумала:

«Этот дьявол меня проклял? Или мне месть бумерангом прилетела?»

Теперь не только одежду снимать придется, но и помыться надо бы по-хорошему! Это было полное фиаско…

Глава 17

— Ну, теперь-то, как бы ты до этого не противилась, а раздеться тебе все же придется, — сообщил Назаров, окидывая меня оценивающим взглядом. Несмотря на насмешливый комментарий, улыбки на его лице не было. Парень был абсолютно серьезен. — И мне, кстати, тоже… фартук снять не помешает.

И это он еще скромно оценил ущерб.

— Черт, — повторила я.

— Да ладно, разберемся, — безразлично махнул он рукой. — Пойдем… — Влад поманил меня в сторону коридора. — Сначала найдем тебе что-нибудь на замену и полотенце. Не ходить же заляпанной.

Его забота хоть и настораживала, но спорить с ним я не стала. В конце концов, это было в моих же интересах — упираться было бы ребячеством.

С выделенными мне вещами я направилась в душ. В раковине попыталась застирать свой спортивный костюм. Пюре отмыла, но понимая, что пятна конечно останутся, повесила его подсохнуть на полотенцесушитель. А потом залезла под душ, быстро ополоснулась, промыла волосы, вылезла, начала одеваться… И тут-то меня ждал сюрприз. Оказалось, что Назаров выделил мне в качестве сменной одежды свою рубашку. Рубашку и только! Никаких треников или шортов к ней не прилагалось. И как я не посмотрела до того, как начала застирывать костюм?!

— Вот же… гад! — выругалась я, повертев рубашку в руках.

Но деваться-то теперь было некуда. Свою мокрую одежду натягивать было бы глупо и не практично. Так и заболеть можно. Я закусила губу, рассматривая белую ткань, будто бы пытаясь придраться к ее чистоте. Но на самом деле… ну просто как я могу появиться перед Владом В ЭТОМ?! Слишком уж короткое… и неприемлемое для наших деловых и не слишком хороших отношений. Казалось, если он увидит меня в ней, то рухнет то, что я так усердно воздвигала между нами — барьер исключительно рабочих отношений. Все усугублял аромат… Ткань, пропахшая его парфюмом, вкусным, надо сказать, притягательным… с нотками цитруса и коры.

Спасло ситуацию то, что я вовремя напомнила себе, что стыдиться и прятать ноги смешно. Он мог увидеть меня на пляже, или в бассейне. И что тогда? Да и я не уродина какая-нибудь, посмешищем точно не стану. Спортом я занимаюсь давно и на красоту ног не жалуюсь. Лучше уж показаться в таком виде, чем в мокром и полугрязном. Вот тогда это точно вызовет его смех и шутки о том, что я зажимистая, странная — не от мира сего! А тут обставлю его: дам понять, что мне его рубашка идет больше, чем самому владельцу.

Влада я застала на кухне со шваброй в руках. В одних боксерах. Взгляд сам, непроизвольно, скользнул по перекатистым мышцам плеч и бицепсам. По всему тому, что прежде, на работе, пряталось под обтягивающей рубашкой или тканью футболки. Задержалась на упругих ягодицах… Сейчас ничто не мешало наслаждаться видом. Но Назаров, почувствовав мой взгляд, обернулся и так вопросительно посмотрел, что я не нашла ничего умнее, кроме как выпалить:

— У тебя макароны есть? — да, именно это и спросила. Вид широких атлетических плеч, упругого зада в боксерах навевал несколько иные мысли, но что еще я могла сказать?

— Ага, — усмехнулся он, подмигивая. — Все равно уже не по плану идем.

Поставив кастрюльку на огонь, я решила проверить отбивные, которые были почти готовы. Назаров же сменил меня в ванной.

— Да уж, — вздохнула я, бурча себе под нос. — Насыщенный вечер получился.

— Твою мать! — в этот самый момент послышался громкое ругательство Влада.

— Да что там еще? — напрягшись, выпалила я, отправившись на его голос.

— Да чтоб тебя! — возмущался он, когда я влетела в ванную. — Сука! Это просто не может быть правдой!

Я была с ним полностью солидарна! Слишком много совпадений! Очень много неприятностей.

Хватая какую-то тряпку и использованное мной полотенце, бросила все это на пол в попытках собрать воду, что стремительно вытекала из стиральной машинки, которую запустил Влад со своими вещами. В ход шло все: мои спортивный костюм, сорванный с полотенцесушителя, покрывало, принесенное из спальни и даже подушка! А еще Назаров достал ведро. Мы усердно стали собирать воду, предварительно перекрыв вентиль.

В какой-то момент злость и паника сменились внезапным приступом смеха. Не знаю, кто начал первым, но видимо осознав в какой нелепой ситуации оказались, мы захохотали: стоя на карачках в узком помещении, все в воде и с тяпками, он в одних боксерах, я в трусах и его рубашке. Истерика только усилилась. Смеялись мы до слез, поскальзываясь и падая друг на друга.

— Ой, не могу! — призналась я, вытирая от смеха слезы. — Это ж надо так!

— Сегодня явно не мой день! — в такт мне признался Назаров.

— Нет-нет, лавры неудачников определенно делим пополам! — добавила я, продолжая хихикать.

В этот самый момент я отчего-то ощутила такую легкость, такую расслабленность и ребяческую дурашливость, что не заметила, как сама, абсолютно добровольно, положила на плечо Влада голову, усаживаясь рядом с ним в позу лотоса. Не знаю, что это был за порыв, но после всего, что с нами приключилось за последние часы, после моей злости в спортзале, после больницы, наших словесных перепалок, я так устала от напряжения. И вот во что оно вылилось! В сломанную, потекшую стиральную машинку и мой… нет, наш истеричный хохот!

— Надо же, а ты оказывается можешь быть очень милой, — хмыкнул Влад, поворачиваясь ко мне.

Я подняла на него недоуменный взгляд, не до конца осознав, что только что учудила. Самое паршивое было то, что Назаров застал меня врасплох. Как-то незаметно рухнула та дистанция, что я держала на работе. Нас не разделял стол в моем кабинете, одеты мы были «на равных», вернее почти раздеты.

В помещении пахло сыростью, а от нас с ним цитрусом… Его парфюмом. И эта теплая кожа под щекой. От нее исходил такой жар, что сам собой передался мне, обдавая щеки румянцем. Я судорожно вздохнула, вдруг ощутив странное волнение. Что-то внутри нервно и тревожно сжалось, словно предупреждая об опасности… очень близкой опасности. Однако мой заторможенный вдруг разум реагировать на предупреждения не стал, безропотно позволяя губам Влада приблизились к моим, и… накрыть их жадным поцелуем.