Моя Венера

Глава 1.

Моя жизнь с самого рождения напоминала Ад. Иногда жить было настолько невыносимо, что каждый следующий вздох я считала наказанием, каждый новый день был проклятой пыткой, в котором меня преследовало одиночество, боль, унижение и разочарование.

Мои родители были алкоголиками и наркоманами, которые даже вероятно не заметили моего появления, а когда же детский плач заставил обратить на меня их внимание, они ничего лучше не придумали, как просто меня игнорировать.

Так я росла ровно до того момента, когда эти два человекоподобных существа и их такие же монстры друзья могли доставать себе все необходимое для злачного существования на самом дне. Но, когда сил у них стало не хватать даже для того, чтобы подняться с кровати и дойти до туалета, они вспомнили, что рядом с ними есть еще одно живое существо, а именно я.

Тогда в семь лет они отправили меня не в школу, а побираться на улицу. С самого утра и до позднего вечера я стояла у магазина и выпрашивала у прохожих деньги, потому что, если я приходила домой ни с чем меня всегда сильно избивали, насколько, что на следующий день я просто не могла встать на ноги, а иногда даже и писала кровью. Поэтому я старалась выполнять все задания очень усердно. Каждый вечер домой я приносила батон хлеба и полные карманы мелочи, которые родители тут же забирали.

Но, вообще в моих воспоминаниях эти странные слова «дом» и «родители», я бы с радостью заменила бы на слова «бетонная коробка» и «живые мертвецы», но тогда я была всего лишь маленькой девочкой, которая не знала других слов и жизни.

Со временем моего попрошайничества стало мало, может быть цены на наркотики выросли, а может быть просто дилеры стали более жадные. Но, спустя время родители требовали от меня, чтобы я начала воровать, учили меня, как вытаскивать кошельки, как стащить телефон или что-то ценное из любого магазина.

Подробно рассказывали где и как обычно стоят камеры наблюдения и на что смотрят охранники, а еще, как и куда нужно бежать в случае если тебя заподозрили. Это была не школа жизни, а школа унижения, но я послушно выполняла все, что мне говорили, потому что мое тело и дух были слишком хрупкими и надломленными, чтобы бороться.

Все изменилось в один день, когда мне было тринадцать. Как обычно я поздно вернулась домой все с тем же батоном хлеба, мелочью и еще вещами, которые успела своровать у случайных прохожих. В спальне родителей было тихо и стоял, как всегда спертая мерзкая приторная вонь вперемешку с сигаретным дымом.

Я прошла мимо в свою комнату и там обнаружила невменяемого отца, сидящего на моем матрасе в одних трусах. Подумала, что он обдолабаный просто заблудился и перепутал комнаты, поэтому решила пойти на кухню и отсидеться там. Повернувшись спиной, я не успела сделать и шага, как он набросился на меня и повалил на пол.

Я буквально впала в ступор и не понимала, что происходит, он трогал меня своими ручищами, сжимал тощее тело, а я была словно каменная не до конца осознавая происходящее. Мой мозг судорожно искал ответ на вопрос, что происходит и не находил. Ответ пришел в тот момент, когда он одной рукой начал сдергивать с меня джинсы, пытаясь при этом пробраться к трусам.

Шок. Ледяной волной меня окатило осознание того, что сейчас он изнасилует меня и я, дернувшись начала биться со всей силы, кричать, царапаться и вырываться, но этот здоровый боров был не способен не на что, кроме, как причинить боль собственному ребенку. Здесь в силе ему не было равных. Я начала задыхаться под ним, ловила ртом воздух, но не могла сделать и вздоха, казалось я вот-вот умру. И я была бы согласна на такой исход, но перед этим мне предстояло пережить изнасилование, это мой мозг категорически не был готов принять.

Я раскинула руку в разные стороны и начала судорожно искать хоть что-то, что могло бы дать мне шанс вырваться из-под этого чудовища. Майка на мне уже была разодрана, и он мерзкими ручищами добрался до обнажённой плоской детской груди, в тот момент моя правая руку нащупала небольшую фитнес-гирю, которую когда-то в наш дом притащил очередной наркоман и собутыльник. Я собрала все силы и понимая, что на кону стоит моя жизни, удрала отца гирей в висок.

Алая, теплая кровь с привкусом металла тут же хлынула на мое лицо и крупные капли стали покрывать тело. Отец захрипел и схватился рукой за разбитую голову чуть приподнявшись в этот момент, я подтянута к себе ноги и упираясь ногами в грудь с сильной оттолкнула его от себя в сторону.

Выбежав в коридор, я схватила с гвоздя куртку, взяла в руки кроссовки и выбежала на улицу под проливной, холодный весенний дождь. Больше в это место я никогда не собиралась возвращаться.

Мне пришлось бродяжничать, на улице, я познакомилась с ребятами разного возраста, такими же бездомными, как и я. Все они были с поломанными жизнями, кто-то употреблял наркотики, кто-то торговал ими, а кто даже собой, мне было тошно, противно и страшно, но ничего, кроме, как примирится с этой реальностью мне не оставалось.

Мы пряталась в подвалах и заброшенных зданиях, на нас постоянно были полицейские рейды, нас отлавливали, как диких зверят и забирали в участки рассаживая по клеткам-камерам, а откуда пытались либо вернуть в семью, либо пристроить по детским домам, приютам и прочим учреждениям, которым мы были то и не особо нужны, потому что таких, как мы оказалось слишком много.

Каждый раз я умудрялась и сбегала из этих учреждений для неблагополучных подростков. Но, если честно, я не знала куда бегу, просто бежала куда глядят глаза и совершенно не знала, как выжить дальше в Мире, в котором для меня совершенно точно не было места.

Глава 2.

Сейчас ранее утро, а мы с моей подругой Эммой уже пришли на площадь Пьяцца-дель-Дуомо, что находится в историческом центре Флоренции. Эта площадь считается чуть ли не самым посещаемым местом Европы, да во всем Мире тоже.

Здесь находится множество памятников архитектуры, в том числе собор Санта-Мария-дель-Фьоре, кампанила Джотто и баптистерий Сан-Джованни. Но, мы с моей американкой пришлю не любоваться памятниками культуры, а зарабатывать. Поэтому в тени здания я разместила свой мольберт, а подруга на всех языках Мира радостно прыгала вокруг меня и зазывала туристов сделать шарж на память о прекрасном путешествие во Флоренцию.

Сама она была с факультета скульптуры, но это конечно же не помешало бы ей тоже рисовать на заказ, но именно сегодня подруга явно ленилась после вчерашней тусовки.

Она была из Америки, но тоже не поехала домой, потому ее родители взяли трейлер и отправились путешествовать по стране, а ей это было слишком чуждо. Поэтому, как Эмма сказала, чем тратить время и трястись с предками в вагончике и тухнуть от скуки лучше провести лето здесь.

Она умела проводить время с пользой для души и тела и заводить знакомства с первого слова. Мне ее общительности можно было только позавидовать, не то чтобы я не любила людей, скорее старалась избегать, я сложно шла на контакт и доверяла людям, наверное, а еще и по причине того, что я все время учусь у меня так и не было парня.

- И не будет! – в голове сразу же всплыл строгий голос Ангел, которая постоянно твердила мне о том, что прежде чем заводить отношения она должна одобрить мой выбор. И откуда только у ультрасовременной женщины, такие средневековые нравы, умерена они распространяются только на меня.

Сейчас в июне в городе, не смотря на ранее утро уже стоит полноценная средиземноморская жара. Перевожу взгляд на столбик термометра на стене дома рядом, и он успел взлететь аж до тридцати двух градусов. Здесь радуют только ночи, когда жара спадает и можно дышать свободно, не боясь сжечь себе легкие.

Я натянула на лицо белую бесформенную, по очень удобную шляпу их хлопка, но сейчас ни она ни тень дома в которой я стою не спасают. Брусчатка на площади кажется не успела остыть со вчерашнего дня, а каменные стены зданий поглощают солнечные лучи и нагреваются сохраняя тепло.

Вот бы сейчас окунуться, но от моря мы далеко, а плавать в реке Арно, которая делит город на две части, я бы не стала рисковать. Зеленовато-коричневый цвет воды отбивает сразу же желание плавать. Хотя вот Эмма нарыла на спор с кем-то и говорит, что ничего страшного, но я не буду проверять.

Эмма приехала учится из жаркого, южного Техаса и совсем не боится здешнего лета, поэтому радостно встречает всех людей и щебечет с ними обо всем на свете.

- Синьорина, не желаете ли сделать на память портрет в технике шарж, уверяю вас, это будет лучшее ваше приобретение за все путешествие, - говорит девушка в татуировках, короткой рваной стрижке и пирсинге в носу буквально ведя ко мне за руку пожилую даму с большим фотоаппаратом на груди.

- Что? Какой шарм? Mi scusi, – извиняется пожилая итальянка, которая явно плохо слышит, но Эмму, это не останавливает и она подводя помогает даме присесть рядом со мной на стул.

- Buon giorno, - здороваюсь с дамой и объясняю ей, что портрет будет стоит всего лишь тридцать евро и если она готова, то я буду с рада нарисовать ее. Та, добродушно кивает и усаживается по удобнее, а Эмма продолжает буквально выхватывать людей из толпы рассказывая о том, как один очень известный итальянский художник буквально безвозмездно готов только сегодня нарисовать их портреты.

А мы ведь даже не договорись с Эммой о комиссии за ее титанический труд и отличное актерское мастерство. Девушка отличный продавец и думаю с классическим задание продать ручку, она бы справилась в два счета.

Ко мне уже выстроилась очередь из желающих, но в этот момент, зазвонил телефон. Эта была Ангел и не ответить ей я просто не могла, потому что уверена где-то рядом она всегда под рукой держит билет на самолет в мою сторону с открытой датой.

- Алло, Ангел, привет, у меня сейчас много работы. Не удобно разговаривать, давай я тебе вечером перезвоню? – говорю и при этом уже приглашаю присесть на стул перед собой следующего клиента.

- Ну да, милая, куда тебе до меня, как я могла подумать, что у тебя может быть время, чтобы поговорить со мной … - вот же манипуляторша, я прям сейчас в красках представила картину, как она строит из себя умирающего лебедя.

- Ангел, я рада тебя слышать, ты же знаешь, но бизнес есть бизнес, - стараюсь пошутить и немного вразумить женщину, которая уже сильно вошла в страдальческий образ.

- Раньше ты мне чаще звонила… - она тяжело вздыхает, а я еле держусь, чтобы не рассмеяться. Мы так долго жили вместе неужели она еще думает, что я не изучила все ее уловки, которые она регулярно применяет, как ко мне, так и к Степану.

- Ангел, я по тебе не переставала скучать, но …- хочу продолжить эту мысль, но тут же лукавая лисица услышала, то что хотела и повела разговор в другое русло.

- Отлично! Я так и знала! Я чувствовала это, знаешь, ведь сердце не обманешь! Я тоже так по тебе скучаю, сколько мы уже не виделись, ты прилетала последний раз на Новогодние каникулы, поэтому решено приезжай, - женщина на стуле заметив, что мой заговор затянулся и больше она не намерена ждать, уже хочет встать.

Глава 3.

Флоренция находится к северо-западу от Рима, у подножия Северных Апеннин, в долине реки Арно, окруженная живописными холмами. Наверное, именно потому что холмы стоят стеной и не пропускают даже лёгкого дуновение ветерка, воздух в городе застыл. Здесь вокруг пахнет чем-то более насыщенным, чем зелень и цветочки, это что-то очень сложное.

Эти утром мы с Эммой уже успели занять полюбившееся нам место на площади. Подруга сбегать на центральный рынок Mercato Centrale и купила там для нас кофе и круассаны. Если честно, я побаивалась ходить на рынок, там торгуют только мигранты и только мужчины, но Эмма абсолютно не парится по этому поводу.

После этого ее двигательная активность спала до нуля и Эмму можно понять. Ведь всю ночь на пролет, она пила пиво в комнате двух старшекурсниц немок в нашем общежитие, которые живут на этаж выше. Распахнув окна настежь, они смело демонстрировали всей улице свой веселый нрав.

Я откусила идеально свежий круассан. Красивый золотисто-коричневый цвет, со звонкой, хрустящей корочкой, пышным мякишем делали его чуть ли не произведением искусства. Почти не сладкий он оставлял во рту приятное масляное послевкусие. Мммм…блаженство.

Хотела сделать глоток экспрессо, но мне прервал звонок Ангел.

- Ну, что Венера, привет! Еще не успела по мне соскучатся? – спросила она, тут же идя в наступление.

- Ангел, ты звонила мне только вчера, но я уже успела соскучиться, - я откусила тихонечко круассан, есть хотелось жутко. На брусчатке под ногами в бумажном стакане остывал ароматный кофе, а мне предстояло выслушать мою прекрасную надзирательницу.

- А по Афелии, соскучилась? – ах, понятно, в какую сторону она клонит. Теперь Ангел будет шантажировать меня ребенком, - Молчишь значит? А вот она по тебе очень скучает, а у меня совсем нет времени, ты знаешь, Степан будет выставлять картины на аукционе и…

- Ага, я понимаю и верю в него и по нему, тоже кстати скучаю! Передай от меня ему огромный привет, а Афелии большущий поцелуй в ее сахарную щечку.

- Ты что же это уже прощаешься?! – возмущено спросила женщина, - Вообще-то я хотела, попросить тебя прилететь и посидеть с ребенком, - о, ну это обиженное лицо, я смогла очень четко представить, кажется в этот момент Ангел стояла прямо передо мной.

- Извини, но нет, у меня правда уже есть планы. – просто я знала, что стоит попасть в капкан к Ангел, обратно от себя она бы меня уже никуда не отпустила. И во Флоренцию я вернулась бы только к началу учебного года.

- Ладно раз, так, я еще позвоню. – это означала ровно, то что она пошла готовить новый план, как вернуть меня домой и как только она его придумает обязательно позвонит, чтобы сообщить мне. Ну разве не смешно? И как только Степан с ней справляется, хотя я знаю, он справляется с ней с любовью.

- Люблю тебя, Ангел и буду ждать звонка.

- Несносная девчонка, могла бы изредка, и сама мне звонить ради приличия!

- Могла бы, но просто не успеваю вклинить свой один единственный звонок среди твоих постоянных входящих. Не злись, крепко обнимаю, пока, - и на этой радостной ноте кладу трубку, потому что так спорить мы с ней можем часами, она с целью победить, а я с целью поиграть с ней.

На площади появилась большая толпа туристов, под красным большим зонтиком в руках шла экскурсовод и вела за собой внимательных, пожилых мужчин и женщин, вероятно корейской национальности, которые без остановки все время что-то фотографировали.

Экскурсовод на хорошем английском рассказывала историю площади, которая началась в 1268 году, когда партия гвельфов победила своих соперников из партии Гибеллинов и решила сравнять с землёй их дома. Всего было разрушено 36 зданий…

Ой, я кажется тоже заслушалась ее воодушевлённым рассказом и совсем забыла за чем мы здесь.

- Эмма, сегодня ты собираешься зазывать к нам туристов? Смотри время идет, а я не нарисовала еще не одного шаржа, - посмотрела я, слегка подняв полы соломенной шляпы, чтобы лучше видеть девушку, которую кажется сильно разморило от жары.

- Darling, дай мне немного прийти в себя и клянусь от желающий не будет отбоя!

- Может быть не стоит, так сильно гудеть каждую ночь, чтобы потом днем не умирать?

- Венера, ты ко мне слишком строга, я ведь чуть-чуть, - и она буквально пальцами пыталась показать мне это чуть-чуть, хотя я не поняла, о чем идет речь. – Ладно-ладно, не стоит меня прошибать своим взглядом, это выглядит ужасающе! – она кое-как встала и потянулась в разные стороны, а я отряхнула руки от выпечки и приготовилась к работе. Нужно было собраться, даже для такой простой работы важен настрой художника и настроение.

- Мадонна, какая встреча! – громко сказал идущий к нам Адриано - Belle signore! - и почему он называет нас дамами, он радостно раскинул руки и заключил в объятия Эмму поцеловав в щеку, тоже самое хотел повторить со мной, но для меня это через чур дружелюбно.

- Cara Венера, неужели ты не хочешь, чтобы Адриано обнял тебя, иди же ко мне, - сказал парень, улыбаясь после легкого недоумения от того, как я отпрыгнула в сторону избегая такого приветствия.

- Адриано, я из России, а там очень холодно. Там мы привыкли к холодным объятиям, понимаешь?

- И как же это? Что за холодные объятия?

- Рукопожатие, - я протягиваю ему руку и сжимая ее в ответ он несколько раз радостно затряс её все же желая проявить максимальное радушие, которого у него просто через край.

Глава 4.

Передо мной сидит на стульчиках пожилая пара. Они держатся за руки и рассказывают мне по-итальянски, что приехали во Флоренцию, чтобы отметить годовщину. Оказывается, они вместе уже целых пятьдесят лет! Было бы здорово если бы Степан продержался рядом с Ангел так же долго.

Мужчина держит и все время поглаживает руку своей драгоценной пожилой жены и если присмотреться, то можно увидеть между ними тихий океан глубоких чувств.

Я вижу преданность, восхищение, доверие, чувствую между ними безмерное уважение друг к другу, заботу и через черный грифель хочу передать все это на бумаге. Интересно, а возможно ли что-то подобное и в моей жизни… любовь, что сильнее чувств и разума, она на уровне единения душ. Достойна ли я этого…

Их шарж не будет смешной, я стараюсь сделать его теплым, трогательным и красивым, такими, как я вижу людей перед собой. В них, так много любви, что она затрагивает и меня и заставляет быть счастливее. Это так прекрасно!

Я веду линии по бумаги, которые идут не от движения моей руки, а от самого сердца. Вот бы всегда рисовать только счастье и любовь, но нас в Академии учат, что искусство не может быть плоским, оно должно идти вместе с человеком на протяжение всего его жизненного пути, передавать страдания, боль, победы и поражения, жизнь и смерть, любовь и похоть, последнее кстати продаётся лучше всего.

Спустя тридцать минут они уходят, оставив щедрые чаевые и очень довольные результатом, как и я.

Наконец-то, появляется Эмма и несет мне итальянское мороженое джелато, оно и будет нашим завтраком, хотя время уже ближе к обеду. Флоренция - место рождения мороженого, здесь просто нереально много заведений где его продают и видимо Эмма обошла их все, раз ее так долго не было. Желудок уже просто сводит от голода.

- Эмма, я думала умру от голода и не дождусь мороженного, - говорю и скорее забираю холодное лакомство. – Ммм, как же вкусно, его стоило так долго ждать!

- Прости, я зацепилась языком с donna Паолой и забыла про счет времени, знаешь ли у нее отличное чувство юмора, то, как она шутит, про умершего мужа, просто восторг! - на последней фразе я закашлялась, подавившись и посмотрела на подругу, совсем не разделяя ее так называемого восторга. Эмма тоже откусила мороженое и облизав губы продолжила рассказ, - Ты, представляешь, она говорит, что ее муж был настолько ужасен в постели, что ему следовало покинуть ее намного раньше, а не в глубокой старости, теперь, когда она не может привлекать мужчин своим телом и вкушать все радости интимной жизни. А еще …

- Эмма, нет, умоляю, давай я хотя бы доедим!

- Ладно, ешь, потом я все равно тебе расскажу, там сама интересная часть, про его стрючок!

- Non ho le parole! - У меня нет слов! – ответила я подруге переходя с английского на итальянский.

- Buonissimo, - очень вкусно – сказала Эмма смакую подтаявшее мороженое.

Итальянский замороженный десерт из свежего коровьего молока и сахара, с добавлением ягод, орехов, шоколада и свежих фруктов был и правда выше всех похвал и поэтому я растягивала удовольствие и наблюдала за прохожими мимо нас туристами.

Неожиданно под звук шестиструнной гитары на площади появилась группа девушек. Они были одеты в национальные яркие красные с черным юбки, расшитые цветами и в белых свободных рубашках.

Девушки держали в руках красные розы и раздавали их пританцовывая туристам, а те открыв рты смотрели на улыбающихся задорных красавиц и были очарованы их лёгкости и грацией. Парень бренчал на гитаре веселый мотив и некоторые захваченные этим действием люди, даже хлопали в ладоши. Так это выглядело для всех со стороны, но вот, что видела я.

Девушки объединившись по трое, а иногда по двое окружали человека и делали вокруг него разные, резкие движения руками, то вверх, то вниз, то в бок, в общем так, чтобы за этим сложно было уследить, и пока расслабленный человек ждал момент, чтобы получить цветок танцовщицы из его карманов, сумок так же играющее вытаскивали все ценное, в ходу даже были фотоаппараты, висящие на груди, которые они с лёгкостью отстёгивали и забирали.

- Красиво танцуют, - заметила Эмма, тоже наблюдая за представлением, но не видела воровства. Почему его видела именно я, потому что сама так делала много раз. Туристы уходили с площади довольные и ничего не подозревающие о том, что их только, что подчистую обокрали.

Я успела нарисовать еще несколько шаржей перед тем, как начало смеркаться и в городе зажглись фонари. Мы собрали вещи и довольные пересчитывав заработанные деньги, которых сегодня было аж целых двести тридцать евро пошли в общежитие.

- Darling, если честно я до последнего не верила, что ты сможешь вот так работать на улице. Ты для этого какая-то не такая, - сказала подруга закуривая сигарету, как было ей сказать, что я именно такая и если бы не Ангел, то и закончила я где-нибудь тоже на улице.

- Мне все нравится, не переживай за меня. – сказала я, рассматривая небо над старым городом, еще немного и небо из бархатно-синего с розовыми нотками станет угольно-черным. Прекрасно.

- Да, я не за тебя переживаю, а за наш заработок, - какая забавная и заботливая лентяйка, однако моя американка.

- Правда? Но, вроде у нас не плохо получается и потом, ты бы тоже могла рисовать.

- Darling, если честно, то рисовать мне мешаешь ты, поэтому я не буду, - она сделала большую затяжку и кольцами над собой выпустила дым, захотелось ей аплодировать.

Глава 5.

Вечер. Жара уступает прохладе, медленно спускающейся с холмов. Флоренция словно тяжело выдыхает после знойного дня. Уличные фонари только что зажглись и их свет набирает силу раскаляясь сильнее.

А я иду и смотрю себе под ноги, кажется мои белые кеды стоило бы протереть от пыли, но сил нет, но потом я вспоминаю сколько за них заплатила Ангел и думаю, что нет, надо привести их нормальный вид. Вообще Ангел просто жуткая модница и всеми сила старалась привить мне ее безумную любовь к шмоткам, но я всегда оставалось равнодушна.

Я честно не понимаю, как футболка может стоит аж 800 евро, только потому что на ней написано Balenciaga или Gucci. Но, Ангел никогда не скупилась на наряды для меня и вообще одевала меня с ног до головы, а я просто молча принимала вещи и заботу.

Как-то раз я сказала ей, что была бы рада самым обычным кроссовкам, на что она очень сильно оскорбилась, сказав, что, если бы вещи бы просто вещами, тогда бы и мы жили в скучном, сером Мире, не имея возможности для самовыражения.

Ладно, возможно она права, ведь существует целая индустрия моды, дизайны, коллекции и многое другое. Ангел считает, что важно быть не модной, важно быть собой и продолжает покупать мне дорогущую одежду. Да, вот сейчас на мне казалось бы самое обычное белое хлопковое платье на бретельках до колен, но тоже стоит многовато-то для того, чтобы в нем просто сидеть и работать на площади.

Ах… что касается денег, то с самого утра Эмма убежала по личным делам и не пошла со мной на заработок, а без нее все шло совсем плохо и мне всего-то удалось нарисовать только один шарж. Да уж, тридцать евро за целый день, это совсем не густо. И как я такими темпами смогу заработать деньги… Была вроде какая-то подработка для нас с Эммой у Адриано, но кажется она еще не скоро.

А что если попросить деньги в долг у кого-то из семьи Смоловых? На ум приходит только добросердечная Анна, она бы не задумываясь одолжила бы мне все сумму, но конечно же попросила бы объясниться в чем дело и почему я не могу обратится к Степану или Ангел с этой просьбой. Правду я сказать ей не могу, врать не хочу, да и даже не знаю, что придумать такое чтобы ее устроило. Черт!

От досады приходится пинать камушки, попадающиеся по дороге. На плече холщовая сумка не приятно давит, впиваясь ручками в кости, а в руках я несу сложенный мольберт, который именно сегодня кажется слишком тяжелым. Настроения совсем нет.

Подожду к корпусу общежития и думаю, какое же оно древнее. Сколько ему вообще лет и сколько за время его существования тут успело пожить студентов со всего Мира. Какие они сейчас? Кем стали? Смогли ли добиться успеха и стали ли известными? Сбылось ли у них, то что они рисовали в своих мечтах?

А о чем мечтаю я…

- НЕ О ЧЕМ! – тут же отрезает мой внутренний голос не давая вылезти наружу моим потаённым желаниям. Поэтому сейчас моя мечта это всего лишь десять тысяч евро и даже она кажется не сбыточной! Вот же засада!

- Porco cane! – выругнувшись громок по-итальянски, подумала, что станет легче, но не стало.

Добираюсь разбития до нашей комнаты и уже вставлю ключ в замок, но не успеваю даже повернуть, потому что дверь тут же открывает Эмма, вся взъерошенная, счастливая, красная, в одной футболке и трусах и когда я хочу сделать шаг внутрь выталкивает меня обратно в коридор и захлопывает за собой дверь подпирая ее спиной.

- Эмма, и как это понимать? – смотрю на нее прищуриваясь, на то, как она топчется с ноги на ногу.

- Darling, ты же знаешь, как я тебя люблю, правда? – говорит она, облизывая губы и глаза ее блестят от какого-то странного возбуждения.

- Non ci siamo nemmeno vicini. - И близко нет, - отвечаю, переходя на итальянский, все же английский сейчас прямо скажем суховат для меня, которая уже начинает злится.

- Венера, давай ты сегодня побудешь моим купидоном и немного погуляешь! Please!!! Я тебя правда люблю, но секс с горячим итальянским жеребцом еще больше! Прошу, умоляю, погуляй немного, я позвоню, как мы закончим. – говорит Эмма перевозбуждённая, так словно она ребенок, выпрашивающий у меня конфету. Да уже кровь явно от мозга переместилась в другое место.

- Эмма, куда я пойду в такое время? Тебе нужно было хотя бы предупредит меня заранее.

- Милая, но, как о таком можно предупредить, это же неконтролируемая вспышка страсти! Бах и он уже на мне облизывает мои…

- НЕТ! Всё! Твоя взяла! Я ухожу! – вручаю сумку и мольберт, с ними я точно долго не погуляю.

- Grazie! – благодарит меня подруга и посылает воздушные поцелуйчики.

- Жду твоего звонка! - говорю, я, в тот момент, когда она прошмыгнула за дверь закрывая ее. Надеюсь их страсть не коснется моей кровати, нужно было сказать подруге об этом. Хотя думаю это последнее, о чем бы она думала в объятиях своего итальянца.

Давно я не гуляла по ночной Флоренции, сейчас, как раз это исправлю. Иду к площади Синьории. В тёмное время суток иллюминация превращает стоящие на площади монументы в причудливый фантасмагорический холл, где собраны великие произведения искусства, а потолком выступает звёздное небо. Туристов здесь практически столько же, как и днем, а еще много местных жителей.

Дальше на моем пути Понте-Веккьо — это мост во Флоренции, он расположенный в самом узком месте реки Арно, почти напротив галереи Уффици. Сейчас в темное время суток подсветка моста в отражении речной воды придаёт ему золотое сияние.

Глава 6.

Я не понимаю своих чувств к Давиду, они похожи на это яркое Солнце, что застыло над площадью, чем больше я на него смотрю, тем сильнее слепну. Мне остается только прикрыть глаза и не смотреть, а лишь чувствовать его теплые лучи на кожи и радоваться хотя бы этой возможности.

Мы работаем с Эммой в поте лица и в прямом и переносном смысле, но я постоянно ищу среди толпы туристов высокую мужскую фигуру, но он не приходит. Вот бы увидеть его хотя бы краем глаза, хотя бы из далека. Прошло уже несколько дней после той встречи, но его нет, а я даже не знаю, как вернуть ему пиджак.

Я рискую дружеский шарж молодого испанца, сидящего передо мной и думаю о том, что во мне слишком много противоречивых чувств, когда дело касается Давида.

Не знаю, как точно это описать, но мне достаточно мечтать о нем, мои обнажённые фантазии всегда дают яркие эмоции и доставляют удовольствие. Я лелею его образ, но вот встречаться с ним в живую совсем другое дело это очень страшно.

В моей голове есть четкие, практически осязаемые барьеры, первые я поставила сама, трезво оценивая истинную сущность великолепного мужчины, вторые, они связаны с обществом, и эта дистанция словно бездонная пропасть между нами, все же, какие-никакие, а мы родственники, ну, а последний барьер, самолично возвел Давид, всегда относясь ко мне, как к пустому месту.

Помню, как на мое пятнадцатилетие Ангел сняла целый огромный ресторан. Там все было украшено шарами, поздравительными гирляндами, растяжками, флажками, цветами, дух праздника буквально витал в воздухе. Было несколько моих одноклассников, Анна, Степан, Артур и еще несколько наших друзей и хороших знакомых. Не было только Давида и как же я удивилась, когда он появлялся в самый разгар праздника, такой невозможный и самый красивый.

Он шел быстрым шагом через весь зал, мое сердце замерло от неописуемой радости, ведь он здесь чтобы меня поздравить!

Но Давид шел к Артуру чтобы решить какое-то срочное дело, не здороваясь не с кем и тем более не видя меня, которая так ждала от него хотя бы слово, одно короткое «поздравляю» смогло бы сделать меня самой счастливой, но увы.

Поэтому, я НИКОГДА не желала быть с ним по-настоящему, во всех смыслах. Только мечтать, только думать, только смотреть, но никогда не трогать.

Быть с ним, наверное, это похоже на то, как гореть заживо. Вероятно, поэтому женщины рядом с Давидом долго не задерживались, а лишь, как бабочки стремились к его пламени ровно до того момент, пока не обжигали крылышки и раненые порхали прочь.

В кармане джинсовой юбки зазвонил телефон и я, отложив в сторону карандаш вручила законченный шарж и получила за него деньги. Это звонила Ангел, а значит она придумала что-то новенькое для меня.

- Ангел, привет! Рада тебя слышать! Как дела? – сказала я радостно, потому что и правда сильно по ней скучала, она была моим домом, туда куда я смогу всегда вернутся и это было бесценно.

- Венера, драгоценная моя, и чего это ты такая радостная? Я могу начинать переживать?

- О, ну, ты как обычно, ищешь проблемы там, где их нет. - ответила я и закатила глаза.

- Не нужно закатывать глазки. Я тебе верю, если ты говоришь, что все хорошо, значит так оно и есть, но пока ты мне этого не сказала. - в ее голосе послышались учительские нотки, строгости и безусловной правоты.

- Ангел, у меня все хорошо, отлично, великолепно. Мне продолжить?

- Нет, не нужно. – она как-то странно закашляла, - Ну раз, так, значит я могу спокойно дальше продолжать болеть. Жаль, что только вот ухаживать за мной не кому… - я немного насторожилась и теперь лучше прислушивалась к переменам в голосе, пока она еще несколько раз кашляла.

- А как же Степан? Твой муж отлынивает от своих обязанностей? Это на него не похоже. - что-то здесь не так, надо скорее вывести её на чистую воду.

- Пока я болею, он занимается дочерью, а еще своей мастерской, а еще немного моими делами, но все равно рук не хватает, а я совсем без сил, понимаешь?

- Все правда на столько плохо?

- Да, - сказала уверенно Ангел и после буквально начала выдавливать из себя кашель, но гениальный спектакль в постановке театра одного актёра оборвал мой спаситель Степан:

- Венера, у нее все хорошо, не волнуйся, всего-то сопли, наверное, от кондиционера. - сказал добрым голосом мужчина, он всегда на моей стороне, даже если сражение идет против Ангел.

- Степан! И зачем ты влез? Кто тебя просил??? – прошипела Ангел, тут я уже пожалела Степана и подумала может быть и правда прилететь только для того, чтобы его спасти.

- Потому что ты треплешь ребенку нервы, заканчивай и пошли работать, - строго по-мужски сказал Степан, заявляя о том, кто все же хозяин в доме. Уверена Ангел в этот момент позеленела от злости, но ругаться с мужем при мне она не любила, поэтому быстро и спокойно полностью излечившись от кашля сказала:

- Венера, я тебя люблю и целую, еще позвоню, - и не дожидаясь моего ответа положила трубку. Вот и поговорили.

На площади было еще много туристов, но мы с Эммой уже начали собраться. Адриано позвонил и сообщил, что его подработка переносится и будет сегодня вечером, а еще просил нас выглядеть прилично, а не творчески свободно. Поэтому нужно успеть вернуться в общежитие и как-то приготовится, на этот счет мыслей у меня не было, зато их было полно у подруги, чем она меня и успокоила.