Мстислав: Начало

Глава 1. "Варвара"

«Не бойся темноты. Бойся её последствий»

Ч.С.В.

9 января, 2003 год.

Сильный снегопад обрушился на Москву. По улицам и шоссе начинались сильные пробки. Уставшие граждане противостояли шквалистому и пронзительному ветру.

Около большого белого роддома ворчливый дворник расчищал дорогу ко входу и то и дело с остервенением бросал снег в сугробы большой лопатой. Снежинки гроздьями падали на подоконники. На четвёртом этаже девушка с трудом захлопнула окно в своей палате.

Ей было около двадцати лет. Стройная и курносая. Русые волосы аккуратно собраны в пучок сзади. Карие глаза скользнули на звонящий телефон, который лежал на прикроватной тумбочке рядом с её незаправленной кроватью.

— Алло. О, привет, любимый, — улыбнулась она.

— Маруся, как там наше дитя? Я вовремя позвонил или нет?

Маруся легла на кровать и поправила свой халат в «цветочек». Она засмущалась:

— Я же писала, что пока не привезли. Ты сообщения не читаешь, Игорюш?

В ответ раздраженный голос:

— Бесит, когда меня так называешь! Ты одна в палате?

— Да. Сегодня две выписались. Отмучились и домой. А я всё жду анализов. Доктор пока молчит.

— Таков у них порядок, — рассудил Игорь. — Я уже твоим подругам передал, что с меня «поляна»...

— Какой ты заботливый. Обещаю, что напиваться не буду, потому...

— Потому что у тебя ребёнок? И его надо кормить?

— Нет, обещала тебе просто держаться. А то перед твоими родителями до сих пор неудобно. Столько раз извинялась, а все равно стыдно.

Маруся встала с кровати и подошла к окну. Сквозь буран она видела только красные габариты медленно двигающихся машин.

— Как назовём малышку? — вопрошал Игорь. Слышался звон стаканов и разрозненные разговоры с его стороны. — Моя мама хочет её назвать Софьей. Уж больно ей нравится это имя.

— Нет, — раздражённо ответила Маруся. — Считаю, что лучше Варварой.

В этот момент дверь палаты распахнулась. Маруся схватилась за горло. Внезапно стало трудно дышать. Она выронила телефон из рук и пыталась сделать глубокий вдох. Машинально «скинуть» невидимую удавку. Упав на пол, Маруся все ещё боролась с приступом удушья. Наконец дыхание выровнялось.

Маруся поднялась на ноги и осмотрелась. Никого не было, но она могла поклясться, что чувствовала кого-то рядом. Даже краем глаза заметила тень. Показалось?

— Маруся! Марусь! — крикнул в трубку встревоженный Игорь. — Что там происходит?

— Все нормально, — хриплым голосом прошептала она. — Просто чуть не задохнулась...

— Открой окно, Марусь. Там дышать, небось, нечем из-за батареи...

Снова открылась дверь. Паника Маруси утихла, когда она увидела, как вкатилась кроватка для новорожденного, в которой лежал младенец. Следом за ним, аккуратно толкая её за ручку, показалась добродушного вида санитарка.

— Маруся, встречайте дочку! — воскликнула она. — С ней всё хорошо. Через пару дней выпишем, если доктор разрешит. Анализы хорошие...

— Спасибо вам большое, Инесса Федоровна. Её смесями надо кормить?

— Да, — кивнула санитарка, к кровати подкатывая малютку. — В этой ситуации только смесями. Будут приносить раз в три часа. Не переживай. Надеюсь, ты справишься. Деточку кормили полчаса назад и поменяли подгузник.

Маруся не могла насмотреться на свою дочку. Улыбка не сходила с изнурённого лица. Она мама!

— Спасибо за заботу, Инесса Федоровна.

— Если что, зови Марусь. Мы на посту.

— Хорошо, спасибо.

Санитарка закрыла за собой дверь, и воцарилась тишина. Лишь изредка трещали лампы на потолке. Маруся взяла Варвару на руки и села на кровать.

— Такая крошка, — с облегчением вздохнула она, убаюкивая младенца. — Ты вырастишь большой и красивой. Будешь отличницей в школе, куколка моя.

Остаток вечера прошёл буднично для новоиспечённой мамы: каждых глубокий вздох Варвары воспринимался с опаской. Потом ребёнка пришлось убаюкивать, нарезая круги по палате.

Ближе к десяти часам дочка крепко уснула, накормленная и переодетая. Маруся выключила свет в палате и слегка приоткрыла окно. Северный воздух после духоты стал глотком свежести. Тот приступ, похожий на астму, не отпускал её и сильно тревожил. С ней такого никогда не было. Размышления прервали шаркающие шаги в коридоре. Маруся подумала, что санитарка пошла проверять пациентов, и притворилась спящей.

В час ночи запищал будильник в телефоне. Маруся быстро отключила его и достала из-под кровати свою сумку. Оттуда вытащила небольшую бутылку водки. Прошла по коридору на цыпочках в ближайший туалет. Скрипучая дверь старалась выдать Марусю. К счастью, с поста никто не пошёл проверять.

Тихо. Лишь свет от уличного фонаря прорезал тьму, освещая несколько туалетных кабинок. Маруся аккуратно закрыла злосчастную дверь и упёрлась в неё спиной. Откупорила бутылку. Сделала несколько больших глотков. Потом выдохнула и вытерла нос длинным рукавом, не поморщившись. Прислушалась. В коридоре царила тишина. Она расслаблялась по мере того, как алкоголь начал действовать. Сквозь дымку сумрака всё стало расплывчатым. Ещё порция «беленькой». Слегка подкосились ноги.

— Тебе не страшно тут? — послышался елейный девичий голос из глубины туалета.

— Что? — Маруся сначала не поняла, кто с ней говорит. Взгляд то и дело пытался сфокусироваться на источнике шума. — Кто здесь?

— Осталась одна и ребёнка не сберегла! — усмехнулась незнакомка. — Здесь очень темно. Нестрашно тебе? Я света дам.

Маруся моргнула и увидела у раковин силуэт девушки в белом платье. И приняла её за пациентку.

— Ты, наверное, заблудилась? Иди к себе в палату. Может, мне позвать санитарку? Как ты сюда попала, а? Никого же не было...

Когда девушка зажгла свечу, Маруся просто впечаталась в дверь от ужаса. Из рук незнакомки исходил странный свет, а льняное платье было испачкано свежими пятнами крови. Лицо, скрытое чёрными волосами, с противным треском повернулось на сто восемьдесят градусов. Оголился пробитый чем-то острым затылок.

Глава 2. "Кровь прошлого"

«Прошлое - как кровь на одежде. Его сложно отмыть»

Ч.С.В.

Холод. Пронизывающий холод. С такими мыслями Маруся убрала тёплое одеяло в сторону. Шёл пар изо рта, а пол стал «каменным»: печь перестала делиться теплом. Анисья Матвеевна спала в своей комнате. Несколько раз она пробурчала что-то нечленораздельное и, судя по скрипу кровати, перевернулась на другой бок.

Маруся вышла в сени и взяла несколько колотых дров. На удивление они были комнатной температуры.

«Странно, — подумалось девушке, но здоровье Варвары отогнало навязчивые мысли. Топка оказалась вычищенной. — А как же печь грела ночью? Может, Анисья Матвеевна просыпалась и вычистила всю золу»?

— Чёрт! — выругалась Маруся, когда уронила дрова на пол. Шум не разбудил спящих. Огонь сам вспыхнул в камере сгорания, а дрова кто-то заботливо уложил внутрь. Причём печь источала жар, словно работала несколько часов. — Как такое возможно? Они же лежали на полу...

Маруся не поняла такого "волшебства": приняла это за провал в памяти. На старинных настенных часах время показывало «6:16». Над ними в глаза бросался отчётливый прожжённый круг. Пальцем ощупала вздувшиеся слои бревенчатой стены в месте прожига. Красная ниточка безвольно висела на старом, вбитом в брус гвозде. Взрыв лампочки? Непохоже. Ведь электрические провода проведены на кухне и по потолку доходят до люстры советских времён в гостиной.

Варвара открыла глаза и захныкала. Маруся нежно взяла её на руки. Так она проходила с дочкой несколько минут, пока грела бутылочку со смесью.

В семь утра Варвара вновь заснула. Она не устраивала истерик, что стало важным в психологическом состоянии Маруси, чьи нервы, натянутые как струна, готовы лопнуть из-за пережитого. Это время — повод для раздумий и смирения со своей судьбой. Спасать малышку нужно сейчас, но Анисья Матвеевна спит в такое продуктивное время для сельских жителей.

Маруся вышла на крыльцо, укрывшись пледом из сундука, что стоял в углу гостиной. Вещь пахла нафталином, но зато грела отлично! Затем достала пачку тонких сигарет из правого кармана джинсов.

Пёс выглянул из будки и уставился на зажжённую «палочку смерти» спичкой. Вкус походил на гудрон, но Маруся продолжала вдыхать отравленный дым. Каждая затяжка отдавалась в мозг негативными воспоминаниями проклятых двух месяцев. Дым в лёгкие. Измена мужа. Дочка в опасности. Страшные видения!

Вокруг тишина. В соседских домах, казалось, нет никого, и они покинуты. Но на другой стороне дороги кто-то вёл оживлённую беседу, а скрип двери разносился по всему селу.

— Что ты хочешь? — резко спросила Маруся, когда Теург зарычал и хищной походкой направился к ней. Глаза животного отражали свет фонаря, и в них таилось что-то пугающее. Маруся попятилась назад. Нога соскользнула с обледеневшей ступеньки, и она рухнула вниз. Не успела оправиться от боли и шока, как пёс сделал рывок и побежал на неё. Маруся приготовилась к нападению и стала слепо бить кулаками воздух.

Она открыла глаза и машинально потёрла руки от вездесущего холода. Впереди виднелся густой и мрачный лес. Только белоснежное полотно хрустело под ногами в свете безучастной луны. Бескрайние степи и забор из величественных деревьев не оставляли шансов на жизнь.

— Ау! — крикнула в отчаянии заблудшая. Её голос эхом пронёсся в пустоте и смолк. Ответа не последовало. Только волки всполошились и протяжно завыли.

Ветки затрещали недалеко от Маруси. Она обернулась и увидела вереницу отчётливых следов на снегу, которые вели в тёмную рощицу. Вариантов нет, а значит, нужно пойти туда.

Поваленные молодые деревья и вид таинственного зимнего пейзажа чётко давал сигнал разуму Маруси: «Это ловушка. Следи за каждым шорохом, иначе нападут! Спасай свою жизнь»!

Ночная мгла рассеивалась, оголяя страшную тайну: повсюду лежали выпотрошенные дикие животные: олени, лисы, волки. Окоченевшие белки встретили свою смерть нанизанные на острые, как пики, ветви. Маруся перебежками пересекала местность и старалась не сбиться с пути, сверяясь по следам.

Маруся зажгла спичку и, пока прикуривала, напоролась на корягу в снегу. Едва не упав, кое-как сохранив равновесие, она отпрянула в сторону, когда обернулась. Из снежного покрова торчала рука мертвеца. Джинсы на щиколотке порвал именно покойник.

Невесть откуда взявшийся огонь полыхнул в метрах от девушки. Столпы красных языков сжигали все вокруг: деревья и трупы горели в адском пламени.

«Бежать»! — скомандовал инстинкт самосохранения.

Однако путь отрезали оттаявшие тела в старомодных одеяниях из льна. Безжизненные глаза женщин и мужчин оказались открыты, а в стеклянных зрачках только отражение пожара.

Вернуться назад не получиться. Высокая температура и угарный дым сделали своё дело. Все заволокло тёмной плёнкой. Пришлось идти на ощупь. Домашние тапочки скользили по трупам, а паника, что разлагающиеся руки схватят, усиливалась по мере продвижения.

Вырванные с корнем, горящие стволы деревьев потухли, тем самым указывая на выход. Тропинка представляла собой «дорогу мёртвых».

Плач, стенания и проклятия сыпались со всех сторон. Звуки ударов металла об металл и предсмертные судороги давили на барабанные перепонки. Прошлое этого место до сих пор продолжалось в настоящем.

Последняя зажжённая спичка остановила поток будоражащего звяканья доспехов и булькающих хрипов. Спиной Маруся чувствовала взгляд. Обернувшись, увидела, как люди, валявшиеся пару мгновений назад рядом друг с другом, стоят и смотрят на неё.

Маруся медленно повернула голову прямо и быстро зашагала, стараясь не оборачиваться. Периферическим зрением углядела, что «зомби» вновь безмятежно лежали в сугробах. Как только она поворачивала голову в их сторону, то покойники "оживали" и с ненавистью смотрели на единственного живого человека в округе. У кого сильные повреждения кожи. У кого глаза вырваны. Другие же держали в трясущихся руках гниющие головы людей и неестественно улыбались.

Глава 3. "Зарев"

"Мёртвое прошлое иногда опасней настоящего".

Ч.С.В.

Повозка плыла по росистой траве с раненым воином в старославянских доспехах. Была перебита нога в области щиколотки. Судя по струпным образованиям, началась гангрена. Его окружили около пятнадцати дружинников на конях с копьями, луками и топорами. Все как на подбор, одеты в синие кафтаны, шаровары и чёрные сапоги. Возглавлял процессию толстый всадник в распашной одежде без рукавов, которая держалась на плечевых лямках. Густая седая борода развивалась на ветру, а серые хищные глаза всматривались в розовый горизонт.

— Сударь Чадодраг, куда мы едем? — спросил лучник, подъехав поближе к мужчине. — Я предлагал просто отрезать ногу... Сейчас поздно....

— Убейте меня, убейте! Отец, убейте меня! — стонал умирающий юноша с кудрявыми рыжими волосами в трясущейся повозке наряду с мешками.

— Я знаю один город, куда даже таких беспомощных на ноги поставят. Вопрос только в цене, — пробормотал Чадодраг. — Помяни мои слова. Мой сын выживет и вернётся в строй. Городище зовётся Заревом. Там чудные лекари, которые знают своё дело. Я столько колдовского слышал об этом месте, что не сомневаюсь в своей правоте.

Они забрели в колею, окружённую глухим лесом. Отовсюду слышался презрительный смех.

— Достопочтенный боярин, нам лучше свернуть на безопасный путь, — продолжал лучник. — Не иначе, как лешие смеются над нами. Они могут заманить в ловушку.

— А ты трус, Радомир? Сдаётся мне, что трусы выберут другую дорогу. А я не такой и надеюсь на вашу помощь в случае заварушки...

— Нет, конечно нет, сударь. Как вы могли обо мне такое подумать? Мы верим вам и нашему князю. Я буду с вами до последнего...

— То-то же, Радомир. Теперь мне нестрашно идти бок о бок с тобой. Зарев уже на подходе. Я в это верю. Какое мне дело до всяких леших? Этот лес помнится странными выходками животных. Главное не сворачивать с этой дороги. И все будет хорошо.

Сумерки опускались на размашистые ветви деревьев, а дружина продолжала своё нелёгкое путешествие. Шли молча, под стоны раненого бойца. Помимо него в повозке ещё лежали набитые разным добром мешки.

Наконец они поднялись на холм, и предстал Зарев — город чудесных лекарей, которых не сыщешь нигде на Руси. Территория небольшая. Граница строго очерчена в круге. Над избами с зелёными крышами и кузницей восседали хоромы и терема небывалой красоты.

— Кто? — крикнул стражник в одеянии из золотых узоров. Он зорко глядел на непрошенных гостей с вышки. — Мы не ждали никого сегодня. Запрещено!

— Уважаемый, мой сын умирает. Сообщи князю.

— У нас нет князей. Главета всем заправляет.

— Так окликни её. Скажи, что приехал боярин Чадодраг с Серпанграда. Я заплачу, сколько нужно. Вы должны помочь бравому воину! Мой сын умирает! За это я дам много золота и шкур...

— Поворачивайте обратно, пока ночь не наступила! Я предупреждаю!

— Угрожаешь?

— Напутствую, друг мой. Под луной звери особо буйные на охоту выходят.

— Так дай клич, что пришли к вам на ночёвку гости дорогие.

Стражник дунул в свистульку странной формы и с необычным узором. Звук больше походил на щебет птиц. В ответ послышался такой же.

— Проходите. Только сдайте оружие на входе, иначе мы за себя не отвечаем.

Чадодраг кивнул своей дружине под стенания искалеченного юноши. Те сняли с себя все оружие и побросали на выщербленный стол у ворот. Лучники на вышкам до этого хмуро взирали на путников, но потом, как будто по приказу, отвернулись.

Чадодраг слез со своего коня. Потом заботливо повёл за вожжи другую лошадь с повозкой. Процессия во главе с боярином дошла до центральной площади. Гости удивлялись красивым постройкам: настоящие терема граничили с расписными избами и лавками ремесленников. В кузнице уже было затишье, а вот на овчарне кипела работа: стригли овец в сумерках. Факелы освещал суеты среди спешивших закончить работу быстрее.

Людей на площади находилось немного. Лавки торговцев пустовали. Но боярин смог рассмотреть светящийся ящик с тёмно-зелёным оттенком.

— Вы из Серпанграда? — спросил томный женский голос из темноты.

— Да, — Чадодраг лениво повернул голову в её сторону. — Мой сын Колояр умирает. Ты должна помочь...

— Помочь? — удивилась худая женщина в сером сарафане и русой косой. У неё было строгое лицо, чуть длинный нос, а в карих глазах отражались огни от факелов. — Я Главета. Меня тут все знают. Являюсь основателем этого города. Мы помогаем только своим. Никакие путники не смеют просить нас о помощи. Чем вас другие лекари не устроили? Их на Руси полным-полно в наше время.

— Вы творите такие чудеса, что нам и неизвестно: правда это или нет? Чужеземцы рассказывали, как вы сращиваете руки и ноги у раненых. И что ночью лучше не появляться, потому что вы поедаете всех, кто забрёл сюда по ошибке.

Граждане подходили ближе, и с любопытством смотрели, что будет дальше. Главета серьёзно посмотрела на Чадодрага, а потом рассмеялась:

— Едим людей? Что за чушь?! Мы не варвары, а обычные граждане своего края. И оберегаем наше ремесло от посторонних глаз. Лечить никого не будем, ибо чужакам не помогаем.

Тут Чадодраг неряшливо скинул с повозки мешки, из которых выпали куски золота.

— Если надо, я ещё привезу! Только спасите Колояра от смерти. Он не сможет жить без ноги. Лишит себя жизни, когда представится возможность! Я всё отдам, что нужно. Просто помогите! Необязательно показывать, как колдуете. Мой сын уже бредит. Мы никому ничего не скажем.

— Нет, — хладнокровно мотнула головой Главета. — Закон этого города един для всех. Только граждане... Но вы в качестве наших гостей, поэтому можете остаться на ночь. Не советую даже высовываться на улицу.

— Или ты прикажешь, или я... — зарычал от гнева Чадодраг.

— Проблемы?

Невысокий юноша в синих одеждах выступил из толпы любопытствующих. Тяжёлый взгляд, худое лицо с грубыми чертами, карими глазами и прямым носом. Длинные волосы ниспадали на плечи. Он поглаживал рукоятку меча в ножнах, как бы показывая, что сейчас лучше не спорить.

Глава 4. "Предложение"

Маруся целое утро отходила от воспоминаний. На удивление, она чувствовала чистоту разума. Видимо, Мстислав и вправду оградил её от сущностей. Больше никаких видений. Словно невидимый хомут спал с шеи. Варвара чувствовала себя бодро. Постоянно улыбалась и агукала. Так приятно видеть ребёнка в хорошем настроении, что душа радуется.

Девушка Мстислава погибла такой ужасной смертью, что и представить страшно. Боязно за свою дочь, когда понимаешь, что жить ей осталось всего неделю или чуть больше, ведь проклятие заберёт «своё». Теперь предстояло взять всё в свои руки и искать новую информацию.

Анисья Матвеевна не отходила от Варвары и всячески помогала, будто ловила каждый момент жизни. Нянчила и напевала старославянские песни, а потом принесла старые игрушки из дерева. Заботливо кормила и ходила с ней по гостиной кругами.

В это время Маруся внимательно читала пыльные бумаги. Такой налёт говорил, что к ним долго не прикасались или они лежали на чердаке все это время. Сам дом пропах стариной и сыростью, хотя печка работала на славу.

— Так...

Тринадцатая страница выдала следующее: «Зарев славился своими лекарями. Легенда об этом городе давно пугала детишек перед сном на Руси. Поговаривали, что взамен способностям вылечивать любые болезни жители Зарева платили дань, пропускали некую нечистую силу по ночам. Стояли алтари. Так их почему-то называли. Золотые предметы, которые впускали всего по одной сущности каждый. В городе тринадцать штук. Наступала полночь. На пороге Главеты появлялись волшебные цветы и травы с рецептами (по-другому не могу сказать). Они-то и лечили. Некое божество Агидель провела с Заревом сделку. Она состояла в том, чтобы сущности вернулись с охоты на людей и спокойно попали в свой мир. Также город построен в глуши леса не просто так. У демонов из алтарей есть своя граница. А как же другие области Руси? Надеюсь, что узнаю.

Я это к тому, что сущности ходили по болотам и лесам. И последнее, что для меня загадка: нечисть приходит к пьяницам и наркоманам. Так и говорят: "Чёрт попутал". Зарев стал порталом в наш мир и сдерживал их наплыв. Теперь получается, что договорённость пропала. Странно, что мои воспоминания не говорят об этом.

Затем начали ходить слухи, что бывали дети, одержимые демонами. Мне кажется, что в этом деле каким-то образом замешан Мстислав. Но у меня нет доказательств. Может, он сущность? Мои видения это покажут. Знаю только одно: в плен попала старая и уважаемая врачиха того города. Звали её Веценой. Алтари теперь в Серпанграде. Чадодраг со своим сынком забрали их, несмотря на байки. Зарев сгорел. Мстислав пока жив, но как он стал другим»?

Маруся отложила в сторону чтиво и поразмыслила. Отчётливо вырисовывалась картина происходящего. Главета поэтому и никого не пускала. Где же они добывали золото?

Новый ворох страниц поднял волну пыли. Девушка закашлялась и смахнула остатки с листов. Скомканный клочок под номером «18» оказался написан красной ручкой:

«Сегодня утром со мной произошло страшное: мою маму отправили в психушку. Она всем орала, что нечисть залезла в голову. Неужели Мстиславу плевать на родню? Почему сущность так активно нас убивает? Хорошо, что отец занёс деньги кому надо, и все окружающие спихнули психоз на усталость и нервы. Я ей всё рассказала. Она поверила, ведь видения пришли и к ней. Попросила отправить письма родственникам и спросить их о ребёнке Варваре. Я так испугалась, когда сообщили о рождении ребёнка с таким именем. Через три месяца меня посчитали сумасшедшей, словно все забыли о девочке. Почему? Даже моя мама повторяла одно и то же: тебе мерещится. Забыть о человеке?

А я помнила. Одна из всех! Ребёночек просто растворился! Моя сестра Люба (у Маруси ёкнуло сердце) понимала меня. Тоже поделилась секретом. Сказала, что той зимой решила пойти по нашему озеру в школу и провалилась. Чья-то рука вытащила сестру за капюшон. Люба оказалась на другом берега и в совершенно сухой одежде. Не хотела делиться этим, ведь подумала, что показалось. Я точно знаю, что Мстислав оставил Любу в живых для какой-то цели. Оберегал мою сестру. Проблемы закончились. Только появился оберег. Отцу приснился сон, что некий незнакомец сказал, что это нужно сделать. К нам в гости пришёл дядя Гриша и передал этот оберег. Сказал, что спьяну сделал. Девать, мол, некуда.

Мстислав на это время вернулся в наш мир. Потом мои видения временно прекратились. Я чувствовала защиту дома. Мои родители перестали болеть. Даже насморка не подхватили. Связь в этом прямая. Демон не хочет нашей смерти, ведь только родственники помогают ему оставаться здесь.

Один мальчик из деревни ненавидел меня и постоянно обзывался. Когда вырос, то предложил жениться. Я отказала. Он, дурак, подошёл ночью к моему дому и кинул в окно кирпич. Эти крики разбудили всех, ведь он отпрыгнул назад и вышиб ему глаз. Все думали, что мы специально кинули его. С этого момента я поняла — дом под защитой нечисти. Перестали ходить к нам и соседи. Собаки и кошки обходили стороной.

Люба решила покорять Москву. Уехала, оставив записку. Потом вышла замуж. Хотела порвать с прошлым, но часто писала письма. Родители ждали дочку домой, но она сказала: «Ноги моей там не будет! Всякое мерещится». Не знаю, разозлила ли Мстислава? Больше я сестру не видела. Жила себе и работала ветеринаром в совхозе. Наши тупые дальние родственники называли дочек Варварой. Как я это поняла? Галлюцинации такие яркие и пугающие. Хорошо, что в дом демоны не совались! Я бы не пережила.

Мстислав появляется, когда проклятие снова работает. Не думаю, что он рад своим поступкам. Нет у него души, раз плевать на своих потомков! Даже пишу сейчас и плачу от бессилия. Со страхом жду новых видений, ведь скоро кто-то обязательно умрёт. Будь ты проклят, Мстислав! Ты всему виной! Пусть спас мою сестру тогда, но это не искупит твоих грехов»...

Последние слова написали с нажимом, а бумага проткнута насквозь, где должна стоять последняя точка.

— Вы его ненавидите? — нарочито спокойно спросила Маруся.