Муж из Преисподней, или Обрученная с демоном

Пролог

Вечерело. На улице стояла страшная духота. Выдался один из тех дней, когда слишком жарко для того, чтобы быть красивой. И все же это особенный вечер. Фивея тщательно расчесала длинные и густые темные волосы и уложила их в причудливую прическу, придирчиво глядясь в отполированный до блеска серебряный диск. Она подмигнула сама себе. То, что девушка увидела в зеркале, вполне удовлетворило ее. Да что скрывать? Она прекрасно осознавала, что очень хороша. Среди тех, кто пытался договориться с ее отцом о браке, были и владельцы земель, и судов, и мастерских. Однако Фивея знала, что никому из них он ее не отдаст. Отец, ярый приверженец аристократии, очень обеспокоен новыми демократическими веяниями. Брак дочери должен состояться с кем-то из правящей элиты. И Олкимос уже на полпути к тому, чтобы устроить самую выгодную сделку. А пока Фивея, как дорогой товар, томилась в своем гинекее*.

Только саму красавицу такое положение дел совсем не устраивало. Она смотрела на рабов, живущих в их доме, и понимала, что ничем не отличается от них. Она точно так же не имела возможности распоряжаться ни жизнью, ни телом. Однако у нее оставались душа и сердце. Непокорные, жаждущие приключений, желающие чего-то большего, чем мог дать ей брак с каким-нибудь влиятельным стариком.

И с некоторых пор Фивея поняла, чего хочет. Вернее, кого. Сердце замирало и начинало трепыхаться выброшенной на сушу рыбой при одной мысли о нем. Она даже не знала его имени, и все же это не мешало томно вздыхать и поднимать глаза к небу каждый раз, как перед мысленным взором вставал этот красавец.

В первый раз она увидела его здесь, в андроне**, куда вбежала без спросу, не зная, что отец принимает гостей. Высокий, по крайней мере, на голову превосходящий ростом всех знакомых ей мужчин, широкоплечий, с сильными руками, жесткими черными волосами. Его взгляд, прошедший по ней вроде бы мимолетно, но при этом внимательно, Фивея не могла забыть. Они не перекинулись ни единым словом. Но после того краткого мига он прочно поселился в ее снах. Они мучали и томили ее, заставляли вздрагивать и просыпаться, жадно ловя ночной воздух ртом. В такие моменты она чувствовала на своей коже его запах. Будто он трогал ее не во сне, а его обжигающие губы наяву касались самых потаенных мест.

Фивея не решалась спросить у отца, кто это, а рабы тоже оказались не в курсе. И все же их влечение оказалось взаимным, потому что через несколько дней она увидела его в семейном саду. Как он мог там оказаться? В тени деревьев его никто не замечал. Ни рабыни, ни мать, ни сестры, с которыми она обедала на свежем воздухе. Но он показался ей. Улыбнулся. Так нежно и вместе с тем хитро. И приложил палец к губам, призывая молчать. О! Фивея ни слова никому и не сказала бы. Она чувствовала, что теперь причастна к какой-то тайне. Жизнь обрела смысл и заиграла новыми красками.

Теперь она чаще бывала в саду. И была вознаграждена. Однажды он застал ее одну. Для девушки так и осталось загадкой, как же этот великан незамеченным проникал в охраняемый сад. В любом случае он ее не разочаровал. Сильные руки схватили ее и затащили за широкий ствол. Сперва Фивея вскрикнула, но, увидев эти ярко-зеленые с прищуром глаза, сразу расслабилась. Никогда раньше она не видела неродного мужчину так близко. А такого цвета глаз и вовсе не встречала ни у кого. Словно сквозь молодую листву проглядывает утреннее солнце.

Он не сказал ни слова — припал губами к ее. По-хозяйски жадно и требовательно. Знал, что не встретит сопротивления? Запах его кожи, тот самый, который чудился ей по ночам, ударил в голову сильнее самого крепкого вина. Когда она уже начала задыхаться от поцелуя, он так же резко отпустил ее.

— Я приду к тебе в гинекей завтра на закате, — шепнул в ухо, пока Фивея пыталась совладать с дыханием.

Она лишь на миг прикрыла глаза, кивнув, а раскрыв их, не обнаружила загадочного гостя рядом. И вот теперь закат все приближался. Солнечный диск неумолимо клонился к горизонту. Фивея следила за ним из-под опущенных ресниц. Она боялась, но вместе с тем трепетала от мысли о том, что он снова коснется ее. Она хотела принадлежать этому мужчине до дрожи в коленях. И будь что будет! А вдруг он тоже приходил к отцу, чтобы договориться о свадьбе? На миг сердце замерло. Но нет, если даже и так, наверняка отец отказал, иначе незнакомец не стал бы встречаться с ней тайно.

Фивея облачилась в лучший наряд, надела самые дорогие украшения и ждала. Как только солнце окрасило облака в розовый, в дверь покоев постучали. Девушка встрепенулась и кинулась открывать. Неужели, неужели и вправду он? Но как ему удалось миновать охрану?..

Все вопросы выветрились из головы, когда она увидела его улыбку. Ее милый незнакомец протягивал руку.

— Пойдем?

— Куда? А как же?..

— Нам никто не помешает, ступай смело, — он снова предложил руку. На этот раз она приняла ее. Поверила.

Они прошли всю женскую часть и не встретили никого, затем зашли в основную. За столом сидел отец и несколько незнакомых гостей. Все они спали, некоторые заливисто храпели. У их ног, прямо на полу, лежали рабы. Девушка непонимающе уставилась на мужчину.

— Не бойся, они все проснутся только к утру.

Она растерялась и замерла.

— Хочу тебе кое-что показать. Ты мне веришь?

Фивея кивнула. Избавилась от лишних мыслей и последовала за незнакомцем. Рядом с ним не страшно.

Они вышли на улицу, он пригласил ее в крытую повозку. Когда она устроилась, сел напротив и подал сигнал двигаться. Ехали довольно долго. Все это время черноволосый смотрел на нее и улыбался. Она не могла отвести взгляд от его лица. В самом прямом смысле попала в плен глаз. Последний красный луч заходящего солнца проник в повозку, осветив человека напротив. Фивея была готова поклясться, что видела… Нет, этого не может быть! Она несколько раз моргнула — наваждение исчезло. И все же она была уверена, что видела, как в багряно-золотом свете уходящего на покой дневного светила переливались два толстых рога. Как венец. Фивея сглотнула вязкую слюну. Но вместо того, чтобы испугаться, она чувствовала томление внизу живота. А мужчина лишь смотрел, изучал взглядом, мучил ее желанием.

Глава 1

Наши дни.

— Батюшка, я проклята! — воскликнула девушка, когда подошла ее очередь исповедоваться.

Молодой священник чуть улыбнулся, глядя на красивую златовласку, которая, как и все женщины в храме, покрыла голову платком. Пару прядей выбивались из под темно-зеленой ткани. Одета она была в скромное оливковое платье, скрывающее колени, но при этом являвшее взору ровные ноги и аккуратные щиколотки.

Отец Дмитрий оказался в этом приходе случайно. Приехал в гости к отцу, а тот заболел, вот и пришлось подменить его в церкви.

— В чем же ваше проклятие, дочь моя? — негромко спросил он, покрывая голову прихожанки епитрахилью.

Он должен был спросить ее имя, читать молитвы, но почему-то сейчас делать этого не хотелось. Наверное, сказывалась усталость. Все же он не привык проводить служения, хотя и был помазан на служение. Людей в священном месте практически не осталось, поэтому, когда девушка что-то начала говорить, а он плохо разобрал ее речь из-за облачения, решил немного нарушить правила и убрал священную одежду. Дмитрий повторил вопрос.

— Во всем, батюшка, — не поднимая головы, произнесла она. — Мне двадцать лет, а я проклята. Все отношения с противоположным полом заканчиваются для парней очень плохо.

— Плохо — это как? — улыбнулся он.

Давно не приходилось общаться с такими милыми молодыми особами. Чаще церковь посещали люди преклонного возраста. Молодежь здесь можно увидеть лишь по праздникам и то ненадолго.

— С ними происходят несчастные случаи. Они ломают конечности или попадают в аварии…

— Такое бывает. В этом нет вашей вины, — Дмитрий смотрел на девушку, как на несмышленого ребенка, который придумал страшную историю, чтобы на него обратили внимание.

Конечно, священник не мог отрицать, что общение с милой молодой особой доставляет ему удовольствие. Пусть она и выдумывает небылицы о личной жизни. Дмитрий улыбнулся внезапной догадке: а что, если он просто ей приглянулся? Вот она и придумала повод познакомиться ближе.

— Есть. Я это знаю. Все из-за той свадьбы. Я чужая жена, вот и не везет мне в любви.

— Давайте обсудим все на улице, — предложил священник, озираясь по сторонам.

В храме осталось всего несколько человек, которые с усердием молились у икон.

Прихожанка с радостью приняла предложение батюшки. Ей очень хотелось выговориться. Агния прошла вслед за молодым служителем. Он провел ее на задний дворик. Здесь было очень тихо и уютно. В углу стояла лавка с круглым столом, туда Дмитрий и пригласил девушку.

Он снял с себя подрясник и рясу, оставшись в черных штанах и футболке. Агния удивленно посмотрела на одежду мужчины, отмечая на его ногах кроссовки. Теперь сложно было увидеть в нем служителя божьего. Заметив ее растерянный взгляд, он произнес:

— Представьте себе, но священники — обыкновенные люди. Если вас смущает моя мирская одежда, я снова могу надеть подрясник.

— Не стоит, — присаживаясь, произнесла она.

— Кстати, меня зовут отец Дмитрий, — улыбнулся он.

— Я знаю, спросила в свечной лавочке. А меня Агния зовут, — вернула улыбку собеседница.

Тогда священник снял накладную бороду и усы, чем еще раз заставил девушку смущенно осмотреть его.

— Что поделать, если миряне привыкли к определенному образу батюшки,— пожал плечами он. — Вы не подумайте, я настоящий священник, просто не могу с бородой.

— Вы стыдитесь своего призвания?

— Ну что вы! Нет, конечно! К сожалению, каждый раз, как пытаюсь отпустить бороду, у меня начинается ужасное раздражение на лице. Но все мое окружение осведомлено о том, чем я занимаюсь. И я этим очень горжусь, — заверил священник, усаживаясь напротив.

Она не стала снимать платок. Теперь в ее взгляде можно было прочесть неуверенность, и Дмитрий пожалел о своем порыве. Все же, видимо, неправильно истолковал поведение прихожанки. Она явно не стремилась познакомиться с ним.

— Мой отец тоже священник, — начал разговор Дмитрий, чтобы снова расположить девушку к себе.

В Библии говорится: «Помогай ближнему по силе твоей». Его прямая обязанность помочь той, кто в нем нуждается. Наставить на путь истинный.

— Расскажите, что вас беспокоит? Все, что вы поведаете, станет частью исповеди и останется только между нами и Господом, — произнес он осторожно.

Агния тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Почему вы считаете себя проклятой? — задал Дмитрий наводящий вопрос, пытаясь вновь создать зрительный контакт.

— Потому что необдуманно вышла замуж, — тихо произнесла она.

Услышав ее фразу, Дмитрий улыбнулся. Очередная несчастливая в браке женщина. Таких он встречал практически каждый день. Он вспомнил ее предыдущие слова и нахмурился.

— Вы желаете жить в блуде? Зачем же пытаться завести другие отношения, если вы замужем?

— Мой муж мертв, — все так же произнесла она.

Священник молчал, ожидая пока девушка наберется смелости и продолжит рассказ.

— Когда мне было десять, в доме по соседству поселилась семья с мальчиком моего возраста. Мы очень подружилась и часто ходили друг к другу в гости, — наконец решилась собеседница. — Родители часто оставляли меня у соседей, когда уезжали. Самаэль — моя первая детская влюбленность. И когда он признался в любви, поцеловав в щеку, счастье не имело границ. Я с гордостью называла нас парой и говорила всем, что мы поженимся.

В один из дней услышала разговор родителей, в котором они обсуждали смертельную болезнь моего друга. Тогда я не знала, что это такое, но теперь понимаю — лейкоз, рак крови... Из их слов я поняла, что ему осталось недолго. В тот день я тайком пробралась к нему в комнату. Мы проговорили до утра. А на рассвете он предложил стать его женой. Мол, пусть это будет не по-настоящему, всего лишь красивая церемония, но его мечта исполнится, он увидит меня в свадебном платье.

Агния подняла глаза на отца Дмитрия. В них он увидел слезы.

— Тогда я была ребенком, и мне казалось это таким романтичным! Я согласилась. Через пару дней его родители, исполняя просьбу сына, организовали настоящее пиршество. Мне купили шикарное белое платье с красным поясом, а ему — черный костюм. Провели церемонию возле арки, как в фильмах, с обменом клятв.

глава 2

Самаэль со злостью смотрел на Агнию, которая показывала метку молодому мужчине. Да не просто какому-то человеку, а священнику! Несмотря на то, что ни одна земная религия в полной мере не отражала реального положения дел в так называемом загробном мире, священнослужителями, независимо от конфессии, часто становились души, обладающие силой. Конечно, далеко не все. Но этот из таких. Одаренных. Танатос* до скрипа сжал зубы.

В последние годы, когда девочка постепенно превратилась в молодую женщину, было даже забавно наблюдать за робкими попытками Агнии завести отношения. Наивная. Он криво ухмыльнулся, когда вспомнил последний случай. Тот юнец попытался ее поцеловать! Это и поцелуем-то толком назвать нельзя, но в демоне в тот момент все вскипело. Хотя он до сих пор не решил, что с ней делать. Слишком необычный их случай. Беспрецедентный. И все же никто не смеет брать то, что принадлежит ему! Даже если ему самому это не нужно.

Оборвать человеческую жизнь легко. Даже слишком. Несколько интересных образов, подброшенных в голову ревнивому мужу, и вот тот уже выпивает пару лишних стопок для успокоения нервов в ближайшем баре. Садится за руль пьяным. Бродячая кошка совершенно «случайно» бросается под колеса, и мужчина выворачивает руль на тротуар, не справляется с управлением и… Бах! Душа парня, который покусился на его Агнию, покидает этот мир. Элементарно. Пусть и незаконно для обоих миров. Он не хотел убивать. Лишь проучить, но случайно лишил того жизни.

Со священником же такой трюк не пройдет. Тот и сам не подозревает о том, что какая-то высшая сила, неподвластная пониманию не только людей, но и демонов, защищает его. Чтобы достать такого, придется действовать по-другому.

Захлопнув черный дымчатый обод, через который он наблюдал, Самаэль с силой ударил кулаком по столу. Чего она добивается? Неужели думает, что кто-то в их бренном мире знает о танатосах и лэнги**?

Вот уже десять лет он следил за девушкой, которую выбрал девятой жертвой, чтобы стать архидемоном, а вместо этого женился на ней! Этого не должно было случиться в принципе. Он лишь задумал провести красивый ритуал, чтобы выманить эту новорожденную душу из тела, заполучить себе. Познать истинное могущество.

Людские души могли быть много чем для его народа. Для эрини*** — это служба, для танатосов — вообще средство получить могущество, пища, жертва. Но не вторая половина! И все же проклятый обручальный знак — остроконечная звезда с размытой серединой — ожогом появился у него на груди, прямо над сердцем, в тот момент, когда они с Агнией произнесли клятвы.

Он так и не решил, что с ней делать дальше. Самаэль несколько столетий искал особенную душу. И когда увидел Агнию, то понял, что она станет идеальным завершением его стремления к вершине. Она была новой, еще ни разу не жившей в этом мире. Даже для такого существа, как демон, новая душа — дело из ряда вон выходящее, ведь появляются они настолько редко, что шанс встретить такую — мизерный. И все же Самаэлю повезло. Конечно, когда он наткнулся на эту драгоценность, вопреки обыкновению не стал ждать, пока тело подрастет. И затеял весь этот фарс с ненастоящей свадьбой.

А пошло все совсем не по плану. Проклятые эрини со своим неуемным стремлением спасти каждую душу! Ничего, виновный уже понес достойное наказание. Как и все истинные танатосы, Самаэль имел очень мстительную натуру. Но что теперь делать? Как исправить ситуацию? Он не знал.

Над ухом раздалось вежливое покашливание.

— Ваше благородие, я стучал, но вы не ответили, а дело срочное.

К нему, цокая копытцами по мраморному полу, подошел типичный представитель анчутов****: низкий, он едва доходил танатосу до середины груди, заросший бурой жесткой шерстью, с кривыми ногами и маленькими изогнутыми рожками, которые, впрочем, не мешали ему носить строгий классический костюм. Прислужник нервничал, Самаэль понял это по беспокойно виляющему хвосту с черной кисточкой на конце.

— Что случилось, Патилус? — немного раздраженно спросил мужчина, и тут сам все понял. В коротких волосатых пальцах анчут сжимал багряный конверт.

— У входа вас ожидает экипаж Ее Величества, — продребезжал тот, протягивая послание.

Конечно, кто же еще. Только Гея во всей Преисподней использовала такой цвет. Багряный — оттенок власти, могущества и безграничной силы, которой обладала правительница. Демон нетерпеливо разорвал конверт. На шершавом листе такого же насыщенного оттенка переливались золотые чернила. Всего два слова, которые заставили сердце биться чаще.

«Я жду».

Самаэль шел по пустому гулкому коридору. Эхо шагов разносилось вокруг. Гея, как и сильнейшие представители его народа — лэнги, могла с легкость менять пространство вокруг себя. Сегодня дворец был золотым: пол, стены, потолок, даже высокие ровные колонны отливали этим металлом. Танатос скривился: слишком рябило в глазах от всего этого. Он давно не видел правительницу, но что такое минуты, часы и годы и для вечных существ?

Это не значит, что они бессмертны. Убить можно любого. Теоретически — и повелительницу тоже. Самаэль мотнул головой. Даже думать о таком опасно, тем более — здесь. Он подходил к высоким кованым воротам в тронный зал. По бокам от входа стояли два золотых гиганта с голыми торсами, при его приближении они скрестили золотые копья перед его носом, преграждая путь.

— Назови свое имя! — раздалось синхронно с обеих сторон.

— Танатос Самаэль, — улыбнулся тот.

Он прекрасно знал, что эти стражи — не самостоятельные существа. Это часть силы Геи, энергия, которая может принимать любые формы. Она прекрасно видела их глазами, что это он. Но Гея верна себе — все должно быть официально и красиво. Эстетика — для нее все.

Гиганты отступили, двери сами раскрылись, приглашая его внутрь. Самаэль ступил на алую ковровую дорожку, ноги утопали в мягком ворсе. Ковер вел прямиком к огромному золотому трону, на котором в пурпурном платье, облегающем фигуру, вальяжно восседала Гея.

глава 3

— Ну, что там? — нервно спросил мужчина в черном балахоне, склоняясь над книгой рядом со своим другом.

— Я ничего нового я не нашел, — расстроенно закрывая старинный фолиант, произнес он. — Мы не можем обойти закон. Его, как и других танатосов, не за что судить.

— Ну ведь этот Самаэль убил одного из нас! Неужели это не достаточный повод, чтобы казнить?

— У нас нет доказательств, что он причастен к смерти Мантифера. Тем более его исчезновение необычное.

— В причастности демона у меня нет сомнений. Мантифер помешал ему заполучить девятую жертву, — напомнил ему Флокс. — Он — истинный эрини, который спасал душу.

— Ты так уверенно говоришь обо всем. Я, как и ты, не видел ту девушку. Мы лишь можем догадываться, что именно тогда произошло. Наши домыслы строятся на обрывках разговоров прихвостней Самаэля. Мы знаем только то, что Мантифер готовил какую-то ловушку.

— Ты думаешь, Самаэль раскусил задуманное Мантифером?

— Уверен.

Катестар недовольно поджал губы, возразить было нечего. Эрини и предположить не могли, чей облик использовал Самаэль, а также в каком теле находилась избранная им душа.

— И все-таки в тот день что-то произошло.

— Я в этом не сомневаюсь. Мы должны постараться и наказать хотя бы одного из танатосов, чтобы другим была наука. Тогда и остальные перестанут испивать души, чтобы стать сильнее. Я хочу попросить разрешения пойти на Землю, чтобы собрать информацию.

— На основании чего? — скептически спросил эрини. — Танатосы делают все очень умно. Прежде чем забрать душу, они получают согласие жертвы. И только после этого пожирают ее.

Катестар расстроено подошел к окну. За ним, впрочем, как и всегда, стоял сумрак. Вот уже столько времени они пытались уличить демонов в нарушении закона, но все их попытки оказывались напрасны. До чего хитрые создания! Всегда задают двусмысленные вопросы. Столько лет избегали наказания! Не было ни одной души, которая спаслась бы и дала веские основания, чтобы наказать виновных.

— За триста лет пропало три дюжины душ, — озвучил Флокс информацию, которая и без того была известна второму эрини. — Это сильно нарушает баланс миров. Страшно подумать, сколько власти сосредоточится в их руках.

— Гее такой расклад подходит. Она негласно разрешает демонам таким путем обретать силы, чтобы стать архидемонами. Ты же слышал ее последний указ? Правительница разрешила им перемещаться на Землю в любой момент.

— Но она же указала, что это делается для облегчения работы писарей, — напомнил Флокс.

— Ты в это веришь? Им снова дали больше свободы. Нам станет сложнее выполнять свою миссию, — обреченно вздохнул Катестар.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, в проходе показался другой эрини.

— У нас родилась еще одна душа! — радостно произнес он.

— Это прекрасная новость, — улыбнулся Флокс.

За последнее время перворожденных становилось все меньше. А перерожденные находились в камере очищения слишком долго. Дабы не нарушать баланс, эрини иногда приходилось доставать души раньше срока.

— Вы пойдете посмотреть, кому она досталась?

— Посмотрю через время. Надеюсь, человек правильно распорядится жизнью, — заметил Флокс.

Он волновался за все души, словно это его дети или питомцы.

— Да, и нам не придется потом держать ее в камере очищения, — добавил Катестар.

— Кстати, пора проводить инвентаризацию. Как бы потом не наделать ошибок и не поместить кого-то не в то тело, — заметил Флокс.

— Да ну, такое редко бывает. Все-таки бывшая правительница придумала идеальную систему учета и хранения. И все эрини всегда честно и ответственно следуют уставу! — возмутился Катестар. — А посреднический отдел распределения прихода работает идеально.

— Не бурчи. Инвентаризация уже началась, мы можем присоединиться.

Эрини прошли в другую секцию хранилища. Во всех его отделах царил порядок и идеальная чистота. Там всегда находились дежурные.

Один из эрини медленно расставлял баночки по полкам, проверяя их цвет и подпись в нише, куда помещался сосуд.

— Сколько душ исчезло за последние триста лет? — спросил темноволосый эрини, записывая данные, которые называл ему мужчина в черном балахоне.

— Я уже сбился со счета. Много.

— Танатосы набирают обороты. Я так понимаю, скоро пополнятся ряды лэнги?

— Думаю, да. За последние шестьсот лет появилось три.

— Ты смотрел, что там с душами в камере очищения? — подал голос вошедший Катестар.

— Я еще к ним не добрался. Очень много работы с перворожденными.

— Признайся, ты тратишь время на просмотр прожитой жизни, — мягко проговорил коллега.

— Я для пользы дела, — не стал отрицать он. — Мне нужно понять, почему некоторые так быстро покидают тела или снова отправляются в очищение.

Мужчина подошел к одной из ниш и легонько дотронулся до надписи внизу. Перед ним открылся миниатюрный прозрачный ящик, в котором лежали квадратные пластинки разных цветов. Он подцепил одну из них палочкой. Только пластинка вышла из пазла, как показалась история одной из прожитых жизней.

Это женщина старалась жить по совести: вышла замуж, воспитывала ребенка, но после страшной трагедии полностью изменилась. В аварии погибла ее семья, она не смогла пережить боль утраты и спилась, закончив жизнь самоубийством. Содержимое сосуда этой жизни было темно-зеленого цвета.

— Мы только что просмотрели последнюю жизнь. После нее душа изменила цвет. Сейчас я помещу ее в новое тело, но если все останется по-прежнему, она больше не сможет переродиться. Она не будет иметь право на еще один шанс.

Каждый эрини знал, что если владелец тела самовольно уходит из жизни, то обрекает душу на утилизацию. Давался лишь один шанс.

— А вот эта, — он дотронулся к соседней нише с сосудом золотого цвета и достал одну из пластинок, — живет лишь несколько дней. Ее данные безупречны, но почему все ее жизни так коротки? Она уже оказывалась на Земле семь раз, и ни одного из них не прожила больше месяца. Я исполняю обязанности эрини вот уже много столетий, ну так и не смог разгадать эти закономерности. У души нет памяти. С каждым новым телом ее ожидает другая судьба, так почему же она повторяется без видимых на то причин?

глава 4

Девушка не выходила из головы Дмитрия целый день. Вечером он вернулся в старенькую съемную хрущевку, разложил купленные продукты по полкам холодильника, поставил на плиту чайник и стал готовить нехитрый ужин, если парочку разогретых в микроволновке бутербродов с докторской колбасой и сыром вообще можно назвать полноценным приемом пищи. Но мужчина никогда особо не придавал значения еде, чревоугодие точно не входило в список его пороков. Его отец уже чувствовал себя гораздо лучше, так что Дмитрий решил вернуться к себе. Своего прихода у него пока не было. 

Дмитрий улыбнулся и почему-то снова подумал об Агнии. Такое красивое имя… Он включил ноутбук и открыл свою страничку «Вконтакте». С аватарки на него смотрел он собственной персоной — улыбающийся, держащий диплом об окончании духовной семинарии. В строке поиска набрал ее имя и фамилию. Поисковик выдал несколько десятков ее тезок. Священник пробежал глазами сверху вниз — сердце екнуло. На одной из фотографий была изображена сегодняшняя прихожанка. Кликнул по фото. Почти никакой информации о ней, только номер школы, университет… Отметил для себя, что она учится в инязе. Рука сама потянулась к блоку с фотографиями. Агния с какими-то девушками, наверное, одногруппницами — смеется. Агния на скамейке с горой учебников — скорчила недовольную рожицу. Агния с букетом полевых цветов — мечтательно смотрит вверх…

Дима словил себя на мысли, что уже несколько минут разглядывает ее фото и улыбается. Даже через экран от нее веяло какой-то чистотой, непорочностью за неимением лучших слов. Говорят, что глаза — зеркало души. Он смотрел в эти невинные голубые зеркала и всем нутром чувствовал в ней что-то особенное. Не самая яркая. Милая, симпатичная — не более того, но такая притягательная! Священник остановил себя. Это уже слишком. Ведь он принял сан!

Чай, как и бутерброды, уже давно остыл. Он наконец сделал первый глоток. Нужно собраться с мыслями. Знак на ее груди. Где он мог его видеть? Он чем-то походил на те оккультные звезды, которые сейчас можно встретить где угодно. Но эта размытая середина… Не давало покоя то, что он видел где-то именно такой. Точь-в-точь. Только где?.. Дима интересовался древними книгами, многое читал об оккультизме, считая, что врага нужно знать в лицо. Таких, как он, некоторые миряне называют экзорцистами. Дима поморщился. Конечно, духовенство такую терминологию не использует. Он был одним из немногих священников, которому РПЦ официально разрешила проводить отчитки.

За свою недолгую карьеру он помог многим избавиться от одержимости. Часто через сарафанное радио к нему обращались родственники людей с психическими расстройствами. В таком случае священник, конечно, не мог ничем помочь. Но бывали случаи, когда специальная молитва действительно работала. У людей пропадали приступы, похожие на эпилепсию, их переставали мучить кошмары, они прекращали впадать в неконтролируемую агрессию. Иногда процесс отчитки пугал даже его самого: когда он чувствовал, как человеком овладевает некая сущность. Но он знал, как с этим бороться. Агния же не одержима или, как она сама сказала, проклята. Он был в этом уверен. Здесь что-то другое.

Дмитрий залез в несколько старых энциклопедий, которые смог раздобыть в букинистических магазинах. Нет, такого знака здесь не оказалось. Покопался в своих записях — но все тщетно. До поздней ночи он гуглил, но — все не то. Когда глаза стали слипаться, мужчина коротко помолился и лег в кровать, блаженно вытягивая затекшие руки и ноги. Уже погружаясь в сон, он будто испытал разряд электричества. Сон как рукой сняло.

Вспомнил! Дима подхватился и с трясущимися от волнения руками снова включил ноутбук. В одной из папок хранились фотографии рисунков одержимых, которых ему довелось повстречать на своем пути. Только бы не удалил! Нашел нужный файл, кликнул по изображению — на экране появилась та самая звезда с пометками, сделанными неразборчивым почерком. Он уже изучал эти записи, но так и не смог понять, что там написано. Было больше похоже на какую-то рунопись, нежели на современные буквы.

Рядом с фотографиями страниц дневника лежал текстовый файл с мобильным телефоном матери той самой женщины, которой принадлежал дневник. Он встречался с ними примерно два года назад. Тогда ее мать умоляла изгнать из дочери нечистый дух, который якобы той овладел. Но отчитка не помогла, и Дима сделал вывод, что это какое-то психическое заболевание. Его предположение подтвердили и врачи, установив у пациентки шизофрению. Но что если все ошиблись?.. Что если отчитка не помогла, потому что она не одержима? Что если это что-то другое? По телу поползли противные мурашки.

Нужно срочно снова поговорить с этой женщиной. Он еле дождался утра, нервно подрагивая и опрокидывая в себя кружку за кружкой сладкого крепкого чая. Когда стрелки часов показали восемь утра, набрал номер. Несколько долгих гудков, и он услышал на том конце сонный женский голос.

— Тамара Михайловна, доброе утро. Это отец Дмитрий, помните, мы встречались с вами по поводу вашей дочери? Я хотел бы узнать, как у вас дела…

***

Дмитрий только принял быстрый душ, чтобы освежиться, и через час уже стоял возле потрепанного шестиэтажного здания с кое-где обвалившейся облицовочной плиткой. Впрочем, объемные буквы с названием повесили новые. Видно, их совсем недавно поменяли. По крайней мере, когда священник приходил сюда в последний раз, название организации не так сильно контрастировало с фасадом. «Научно-практический центр психического здоровья» — прочитал он, входя внутрь. Администратор очень вежливо подсказала, как найти нужное отделение. Пока шел по бесконечному коридору, пока вилял лестницами и переходами, все думал об утренней беседе.

Конечно, иного выбора у Тамары Михайловны не осталось, как положить дочь в больницу. Приступы ее безумия повторялись все чаще. Препараты, которые можно принимать без контроля врачей, уже не помогали. Выход один — специализированное учреждение. Дима слышал вину в голосе матери, которая поведала об этом. И в то же время он понимал, что она бесконечно устала, да и по состоянию здоровья уже не могла заботиться о дочери, сознание которой ушло куда-то очень глубоко.

глава 5

После встречи с правительницей Самаэль долго не мог найти себе места. Ему нужна девятая жертва, чтобы стать лэнги. И срочно необходимо решить вопрос с Агнией. И не только потому что этот брак стал ему поперек горла. Девушка стала предпринимать ненужные шаги. Встреча со священником, желание разобраться в ритуале! Душа становится пытливой. Неиспорченный цветок, который должен был стать триумфальной ноткой в его восхождении по иерархической лестнице, теперь — угроза для достижения основной цели. Какая ирония!

В последнее время он себя не узнавал. Все приходилось делать через силу. Он подолгу наблюдал за Агнией. Мог часами просто смотреть, как она спит или готовится к семинарам в университете. Хорошо, что этого никто не видит, а то еще чего доброго обвинили бы в том, что он очеловечился.

Самаэль сам не понимал, что с ним творится. Вот уже почти десять лет это странное чувство грызло изнутри и не давало покоя. Он уже и не знал, так ли уж хочет стать лэнги. А главное, совсем запутался и перестал стремиться власти.

Танатос привычным движением повернул ладони вверх, открывая черный дымчатый обод. В центре появилось изображение Агнии. Она стояла перед зеркалом в короткой ночной рубашке и, сняв бретельку, рассматривала символ связи с ним. Помимо воли мужчина залюбовался. В каждом движении столько целомудрия и непорочности. Тело, принадлежащее ему. Чистое и невинное, такое же, как и душа. Редчайшая комбинация! Каждый раз, глядя на нее, он чувствовал, как учащается биение сердца. Оно словно становилось мягче с течением жизни этой девушки. Это пугало и угнетало. Где то суровое беспощадное существо, которым он всегда был?

Подсматривая за ней, Самаэль пытался понять ход ее мыслей, объяснить тот или иной поступок. Хотя и не знал, зачем ему это. Почему так важно осмыслить ее жизнь?

Она задумчиво водила по символу на теле указательным пальцем. А потом с опаской посмотрела по сторонам. Агния будто чувствовала, что Самаэль за ней наблюдает. Но такого, конечно, быть не могло. Люди не ощущают присутствия гостей из Преисподней, пока те сами того не пожелают. И все же жена отдернула руку и поспешно вернула бретельку на плечо. Продолжая озираться, она забралась под одеяло, натянув его до самого подбородка. Закрыла глаза, делая вид, что спит. Демон улыбнулся. Такая юная и забавная… Как мило хмурит брови и закусывает нижнюю губу.

И снова это неуемное желание прийти к ней! Пока она была ребенком, он думал лишь о ее душе, но теперь, когда Агния расцвела на его глазах, он не мог уже не брать во внимание то, что она привлекает его как женщина. Насладиться бы сладким телом, которое по всем законам принадлежит ему. Целовать бы эти губы... Разорвать тот кусочек ткани, который отделяет его от созерцания такой манящей белой плоти...

Но нельзя! Нельзя этого делать. Самаэль не переставал себе об этом напоминать. Если он поддастся порыву, то закрепит с ней связь и потеряет возможность стать мужем Геи.

Это какое-то помутнение рассудка! Все пошло наперекосяк с появлением этой смертной в его жизни. А может, просто так совпало? Танатос знал, что у людей иногда случается кризис среднего возраста. Но бывает ли такое у демонов?

Воровато оглянувшись, хотя и находился в своем доме, вытащил из кармана дорогой, но совершенно обыкновенный человеческий смартфон. На экране тут же высветились крупные цифры: двадцать три тридцать два. Такое время сейчас у Агнии. Он провел пальцем по экрану — тот разблокировался. Жители Преисподней с пренебрежением относятся к новым технологиям, которые придумывают люди — слишком уж все недолговечно, хотя и не гнушаются пользоваться другими земными благами. Но, что ни говори, а изобретение всемирной сети — событие эпохальное. Опытным путем он уже успел определить, что у телефона включается передача данных, когда Самаэль открывает наблюдательный обод.

Периодически поглядывая на то, как Агния уже по-настоящему погружается в сон, он набрал в поисковике фразу «кризис среднего возраста», выбрал первую ссылку и погрузился в чтение. Русский язык, как и любой земной, был, по его мнению, слишком примитивен, за исключением, разве что, латыни, к ней иногда прибегали даже демоны. Но что поделаешь, если на его родном наречии статьи в интернете не пишут? Открыв еще несколько ссылок, он окончательно пришел в расстройство, спрятал устройство и снова уставился на девушку. Она мирно спала.

Танатос захлопнул обод, коря себя за слабость. Он практически архидемон, а поддается эмоциям! Сжал кулаки, борясь с наваждением. Всякий раз, когда Самаэль смотрел на нее, испытывал чувства, предавался размышлениям, которые прежде не приходили ему в голову. Ну какой у него кризис среднего возраста? У того, кто может жить вечно? Смешно! Просто-напросто он уже слишком долго не подпитывался новой душой. Триста двадцать лет прошло с тех пор, как он пожрал свою последнюю жертву. За три века он успел растворить ее в себе. Теперь это часть него, и можно искать новую, ведь с Агнией все пошло не так с самого начала.

Сперва он даже не понял, что произошло. Не осознал серьезности ситуации, еще надеялся заполучить ее в качестве жертвы, поэтому и не искал новую. Ведь все демоны знают, что жадность убивает. Не выжди положенные три века, которые нужны, чтобы сила от новой души стала единым целым со своим новым хозяином и — бах! Нет тебя. Эта всепоглощающая энергия способна в буквальном смысле разорвать на мелкие кусочки. Прецеденты случались. Но ему-то уже можно! Да, пора. Пора уже найти жертву и завершить начатое.

Самаэль в раздумьях продолжал ходить по комнате, размышляя, как быть дальше. Не в силах успокоиться, он снова открыл обод. На сей раз наблюдал за священником, о котором уже успел собрать  немного информации все в том же интернете. Удобная все-таки вещь! Как же так получилось, что первый попавшийся батюшка, к которому решила обратиться Агния, оказался не обычным священником, а экзорцистом? Самая мерзкая категория служителей культа. Ведь некоторые из них действительно обладали силой. И этот, похоже, из таких.

глава 6

После событий в центре психического здоровья Дмитрий, вернувшись домой, еще долго молился перед иконой. Ему и раньше приходилось сталкиваться со смертью и изгнанием бесов, но вот с таким страшным самоубийством — впервые. Молодому священнику казалось, что он смотрел в глаза самому дьяволу.

Была ли Майя сумасшедшей? Вот какой вопрос постоянно задавал себе мужчина. Впервые в жизни Дмитрию казалось, что он столкнулся с чем-то запредельным и потусторонним. С чистым злом, которое смотрело на него с ненавистью, а потом — с сожалением. Он ощущал это каждой клеточкой своего тела. Дмитрий чувствовал себя незащищенным. Раз за разом повторял молитвы, понимая, что они напрасны. То, что смотрело на него из глаз Майи, чертовски сильно, и его не возьмут обычные слова молитвы.

Затем Дима почти час стоял в душе под струями горячей воды, пытаясь смыть с себя запах дыма, а с ним — неуверенность и чувство уязвимости. 

За окном уже давно стояла ночь, а он все так и сидел на кухне с пустой кружкой в руках, забыв налить туда чай. Его мысли постоянно возвращались к умершей девушке и записной книжке, которую он принес. Вспомнив о ней, нашел ту на письменном столе. Открыл и внимательно пролистал, еще раз рассматривая рисунки и надписи. Дмитрий открыл записи на странице с оголенным мужчиной со странным символом на теле. Символом, который он видел у Агнии. Вокруг рисунка было много надписей на непонятном языке.

Он держал в руках разгадку великой тайны, прочесть которую оказалось не в его силах. Дмитрий во что бы то ни стало должен ее разгадать и помочь девушке, которая считает себя проклятой.

Едва светало, когда он вышел на улицу. Не мог больше ждать и отправился к Агнии. Возможно, она знала больше, чем говорила. Или не помнила деталей, которые могли помочь раскрыть тайну.

Несмотря на ранее время, она не спала и сразу же открыла дверь после звонка. Стояла уже одетая.

— Здравствуйте, Агния. Прошу прощения, что так рано, надеюсь, я никого не разбудил? — смутившись произнес он. Только сейчас подумал, что нужно было сперва позвонить по телефону. Ведь если девушка дает тебе свой адрес, это не значит, что она ждет в любое время суток.

— Здравствуйте, отец Дмитрий. Ничего страшного, я не спала, — она слабо улыбнулась. — А соседка, с которой мы снимаем квартиру, вчера вечером осталась у своего парня. Так что все в порядке. Что-то случилось? — вдруг встревожилась она.

— Мне кое-что удалось найти. Я хотел бы с вами этим поделиться.

— Ох, проходите, пожалуйста! — открывая шире дверь, пригласила хозяйка.

По ее растерянному лицу Дима понял: она не ожидала, что он так быстро откликнется на ее просьбу и с таким рвением станет помогать.

— Чай будете? — спросила Агния, проходя на кухню.

— Не отказался бы, — крепко сжимая в руках записи Майи, произнес он.

Он вспомнил, что так и не съел ничего дома, а после всех пережитых потрясений желудок требовал его заполнить.

— У меня есть мамино клубничное варенье, хотите?

Дмитрий кивнул, благодарно улыбнувшись, и огляделся. Кухня больше походила на ботанический сад. Повсюду растения в горшках. Зеленые, красные, цветущие. Он никогда не видел таких «джунглей» в квартире. Из всего многообразия узнал только орхидеи.

— Ого, как у вас… зелено, — даже не сразу нашел, что сказать священник, пораженный количеством растений.

А за Агнией по пятам ходили два кота. Почему-то она сейчас напомнила ему Белоснежку из старого Диснеевского мультфильма. Дима улыбнулся этим мыслям самыми уголками губ.

— Я не переношу мертвые цветы, которые так любят дарить девушкам, но очень люблю живые, поэтому собралась такая коллекция… — немного смущенно объяснила она, пока накрывала на стол. — А это Джим и Джем, — указала на животных. — Нашли с соседкой в подъезде зимой, кто-то оставил, не смогли пройти мимо… Вот и живут у нас теперь. Да, морды? — она присела на корточки и почесала сначала одного питомца, а потом второго. Оба ластились и мурчали.

Уже через пару минут на столе стояли чашки с чаем, блинчики и варенье.

— Я добыл эти записи, — делая глоток горячего чая, священник протянул дневник.

Агния сомнительно покосилась на блокнот. Но стоило открыть его, как она с интересом принялась рассматривать рисунки, сделанные талантливой рукой. На одной из страниц была в мелочах нарисована красивая женщина с черно-красным оттенком волос. С идеальной фигурой облаченная в откровенное платье. Глубокие черные глаза, казалось, пытаются заглянуть в самую душу. Агния смотрела на нее так, будто сейчас скажет, что знает ее. Но в следующий миг помотала головой, словно отгоняя наваждение, и перелистнула страницу. Та, как и предыдущая, оказалась исписана.

— Я не могу понять, что это за язык. Ничего не нашел, — пожаловался Дмитрий.

Девушка долго и задумчиво вглядывалась в надписи вокруг нарисованных бутылочек, а потом вдруг резко подскочила. Священник дрогнул и чуть не разлил на себя горячий напиток. Он непонимающе уставился на мечущуюся по кухне хозяйку.

— Что случилось?

— Где мой телефон?! — воскликнула Агния, обращаясь скорее сама к себе, чем к собеседнику.

Тот пожал плечами. Девушка выскочила в прихожую, оттуда раздался ее радостный возглас.

— Нашла!

Батюшка все еще не мог понять, что послужило причиной такой бурной деятельности. Девушка вернулась на кухню, уткнувшись в телефон. Она на ходу что-то быстро листала.

— Вот! — протянула смартфон Дмитрию. — Такие же буквы. Думаю, Илья Ильич сможет расшифровать все эти подписи.

— Кто такой Илья Ильич? — поинтересовался Дмитрий, глядя на экран. Знаки действительно были похожи. Удлиненные хвостики, скругления в определенных местах — иероглифы определенно принадлежат если не одному языку, то, по крайней мере, одной языковой группе.

— Руководитель моей курсовой, профессор. Редкие языки — его хобби, — пояснила она. — У меня красивый почерк, и я помогала переписывать кое-что в тетрадь. Вот и не удержалась от того, чтобы сфоткать.

глава 7

Самаэль вновь оказался на Земле. Шел по городу, в котором родилась Агния. В последнее время он и сам привязался к этому месту. После многих часов мучительных размышлений демон твердо вознамерился найти девятую жертву. Сегодня же! Сейчас же! Хватит тянуть! Это и так длится уже слишком долго. Пора пополнить ряды лэнги и урвать кусок пирога. Вернее, в его случае пирог будет принадлежать ему полностью. И хотя эта мысль больше не приносила того трепета, что раньше, он просто не мог остановиться, когда находился в единственном шаге от победы.

С серого неба начали падать крупные капли. Ему никогда не нравилось это природное явление. Мокро и холодно. Бр-р-р. Мужчина поежился и оглянулся. Еще ни разу он не «ловил» жертву вот так: без подготовки, без предварительной слежки, которая длилась месяцами, а то и годами. Он всегда тщательно отбирал «свои» души, но не забывал и о теле. Оно тоже всегда выглядело привлекательно.

Танатос вспомнил свою последнюю испитую душу и даже прикрыл глаза. Ее звали Жанна-Мария. Случился ее первый выход в свет. Десятки свечей, шуршание длинных платьев, живая музыка — да, конец семнадцатого века во Франции имел свою прелесть. И вишенка на торте — она — молоденькая, неискушенная, чистая, но не самая умная. Так хотела найти себе достойную партию, так стремилась понравиться молодому зеленоглазому графу… Он взял ее прямо в саду во время бала. Сперва сполна насладился телом, а под конец, услышав заветные слова, забрал душу. Оставил бездыханную красавицу с двумя аккуратными дырочками на шее на каменной скамье в окружении цветущих кустов белых роз.

Крупная капля упала Самаэлю прямо на нос, заставив очнуться от воспоминаний. Дождь и не думал прекращаться, это стало порядком раздражать. Демон поискал глазами укрытие. Прямо перед ним оказался вход в какое-то здание с простым деревянным крестом на входе. Под козырьком стояли несколько человек и с улыбкой встречали входящих, что-то говоря каждому.

Протестанты. Почему-то раньше он никогда не обращал внимание на это ответвление христианства, тем более появилось оно всего несколько веков назад. Но одна из его жертв была католической монахиней. Такое дивное тело скрывалось под этой темной рясой. Такая наивная душа ему досталась… Но сейчас не об этом. То произошло давно. Может, и среди этих верующих удастся найти достойного его внимания?

Влекомый любопытством, танатос приблизился ко входу.

— Приветствую тебя, брат, проходи, — улыбнулся одетый в деловой костюм худой мужчина в очках. Рядом так же мило улыбались две женщины.

Самаэль, ничего не ответив на это, вошел внутрь и сразу наткнулся на стол с библиями и другими книгами на религиозную тематику, а также календарями и тому подобными мелочами. Из зала, который виднелся в открытых дверях, доносилась красивая медленная мелодия, приглушенные голоса что-то пели. Рыжеволосая девушка за прилавком с беседовала с покупателем, а потом вдруг посмотрела на часы и встрепенулась.

— Ой, пойдемте, сейчас уже пастор молитву начнет! — она посмотрела на Самаэля, на миг ее глаза расширились. — Пусть Господь вас благословит, пойдемте места занимать!

Демон позволил завести себя внутрь и огляделся. Если это церковь, то очень необычная. Невысокая сцена, покрытая ковролином, на ней — деревянная кафедра, пока пустая. Вокруг расположились молодые люди за современными музыкальными инструментами. Ударная установка, синтезатор, гитара… Они наигрывали мелодию, на большом экране проектор выводил слова песни, которые повторяли все присутствующие. Что-то о святом духе, крови Христовой и благодати, которую та дала. Самаэль удивленно крутил головой: белые стены без украшений или икон. Только один большой деревянный крест. Перед сценой стояли стулья с мягкой обивкой. Навскидку мест было около пяти сотен, почти все — заняты. Нашел свободное в уголке и сел туда. С этого ракурса он видел весь зал.

На сцену поднялся человек, как и служитель на входе, в обычном строгом костюме. Музыка прекратилась. Мужчина обвел всех взглядом и улыбнулся.

— Приветствую вас, братья и сестры! Давайте начнем, — он встал на колени, держа микрофон в руке, и посмотрел в потолок, почти все последовали его примеру. — Дорогой Господь, мы собрались здесь, чтобы прославить имя Твое! — начал он молитву. — Спасибо за то, что Ты позволил нам прийти сегодня сюда, за то, что мы имеем возможность служить Тебе, за то, что сегодня я вижу в зале новые лица…

Служитель продолжал говорить, а вместе с ним возносила молитвы и его паства. Зал наполнился тихим гомоном, как будто где-то неподалеку расположился пчелиный улей.

Самаэль особо не вслушивался в слова, они шли фоном. Он внимательно оглядывал каждый ряд, пытаясь присмотреть себе жертву. Здесь присутствовало много женщин, гораздо больше, чем мужчин. Кто-то плакал, кто-то улыбался, кто-то что-то напевал. Вдруг его взгляд споткнулся об одну прихожанку. Старую, уже полностью седую, с длинными волнистыми волосами. Она была одета в какое-то нелепое длинное платье в крупные цветы и деловой пиджак, совсем не подходящий к платью ни стилем, ни цветом. Как и он, она не опустилась на колени. Осталась сидеть. Потерянным взглядом обводила зал. Самаэль решил, судя по ее поведению, что она здесь тоже в первый раз.

— Аминь! — громко в микрофон сказал пастор.

— Аминь! — хором повторил зал.

Их глаза встретились.

И что-то кольнуло его в сердце. Люди не зря говорят, что глаза — это зеркало души. Он видел ее: истерзанную, загнанную. Это последняя ее жизнь. Душа уже больше не переродится. Покалеченная. И впервые за свою долгую жизнь он захотел кому-то помочь. Захотел избавить ее от страдания.

Дальше все встали. Пели псалмы. Потом сели, и мужчина с микрофоном долго рассказывал что-то о том, как важно ежедневно уделять время служению Иисусу.

Самаэль уже не слушал. Он пожелал, чтобы его перестали замечать все, кроме этой женщины, и медленно пошел к ней. Она смотрела на него не отрываясь. С каждым шагом он все больше чувствовал: у нее нет пристанища, ей нет покоя… За все свои многие жизни она не познала счастья. Он не мог знать подробности, но чувствовал это.

глава 8

Гея всматривалась в черный обод, очередной раз пытаясь безуспешно отыскать душу, которую потеряла.

— Ну где же ты?! — раздраженно вопрошала пустоту повелительница, проводя рукой по мелькающим образам.

Последний раз та была в этом здании, Гея это точно знала. Сейчас от сооружения почти ничего не осталось, все сжег пожар. В комнате, где жило тело с нужной душой, и вовсе — одни обугленные камни. Демоница присмотрелась, пытаясь увидеть останки человека, но их не было. Казалось, будто кто-то тщательно уничтожал следы.

Она осмотрела все остальные комнаты. Это уже нежилое помещение. Среди обгоревших стен и пола Гея почуяла кровь. Ее цвет и запах ни с чем не перепутаешь. Эта кровь принадлежала телу, которое искала повелительница. Но где оно? Живо?

Она провела рукой по черному ободу. Обнаженная женщина лежала на какой-то полке, Гея почувствовала, как из обода на нее повеяло холодом. Кожа несчастной в некоторых местах обгорела, как и волосы. Вместо глаза зияла черная дыра.

«Мертва!»

Что ж, чуть позже она проверит поступление новой души и сделает все, чтобы уничтожить эту частичку.

Гея продолжила занятие. Судорожно смахивая с обода образы людей, пыталась отыскать нужную душу. Не эту, а настоящую! Во имя Преисподней, она должна отыскать ее!

Замелькало множество лиц: женщины, мужчины, дети... Все чем-то заняты, все жили в своем маленьком мире, проживая отведенное время. Радостные, печальные, ликующие, умирающие. Сколько душ! Сколько тел! Миллиарды! Как среди них отыскать ту самую?

Повелительница резко остановила образы на одном.

Мужчина сидел за столом и внимательно вглядывался в черную прямоугольную пластину. Почти все люди сейчас носили с собой такие. Конечно, что еще остается делать таким несовершенным созданиям, которые не обладают ни каплей истинной силы? Но не это поразило правительницу. С поверхности пластины на нее смотрела… Она же!

Гея, затаив дыхание, наблюдала.

«Неужели нашла?»

Душа не имеет памяти, но только не та, которую она ищет. Эта способна на все! 

Человек оторвался от своего занятия и задумчиво посмотрел в окно, размышляя о чем-то, а потом повернул голову и сурово посмотрел перед собой.

Повелительница отпрянула от своих ладоней. Ей показалось, что он увидел ее и посмотрел прямо в глаза. Она услышала протяжный звук, от которого захотелось зажать уши. Что это?

Между тем человек громко сказал:

— Сдаем листочки, сегодня я все проверю, а завтра на стенде кафедры ищите результаты зачетов, там же будет информация о том, когда можно будет прийти на пересдачу.

Гея посмотрела, к кому были обращены эти слова. Студенты. Тридцать молодых тел встали со своих мест и понесли решенные задания к столу профессора.

«Эта она, точно она!»

Гея схлопнула ладони, скрывая образы. Помчалась во владения эрини, туда, где рождается душа и где уходит в Небытие. Там она сможет ее достать. Она проникла туда незамеченной для глаз эрини. Благо силы правительницы позволяли передвигаться, сливаясь с окружающим миром.

Как же ей хотелось вырвать душу вместе с сердцем. Оторвать голову этому телу, но нельзя, это будет слишком заметно и подозрительно. Не стоит давать эмоциям волю.

Гея тяжело вздохнула и закрыла глаза.

— Я повелительница! Я самая могущественная и всесильная, — проговорила она себе под нос.

Как же часто она повторяла себе эти слова! Напоминала о совершенстве, всесилии, потому что где-то глубоко внутри все равно продолжала в себе сомневаться. Постояв так несколько минут, она выровняла дыхание и успокоилась.

«Все хорошо. Я прекрасна».

Сначала она проверила поступление. Гея могла видеть души, но достать, увы, не в ее силах. Правила! К ним в ячейках могут прикасаться лишь эрини и то только чтобы перенести для поселения в тело. Иначе наступит хаос. К ее большому удивлению, повелительница не смогла отыскать нужную душу. Той словно и не существовало вовсе. Несколько раз Гея проверила поступления в момент смерти тела, но все оказалось не то.

«Снова ее фокусы. Ничего, я нашла вторую часть. Умрет первая, умрет и вторая»

Гея открыла семафор жизней. Найдя нужное тело, она с улыбкой потянула из него душу.

Мужчина шел по коридору и, вдруг схватившись за сердце, рухнул на пол. Все его записи разлетелись по коридору.

— Илья Ильич, вам плохо?! — подбежали идущие сзади студенты.

Вокруг него столпилось много людей, пытаясь оказать первую помощь, но все их действия оказались напрасны. Душа уже покинула тело.

«Вот ты и попалась!» — ликовала Гея, перехватывая ее на пути к нужной ячейке, пресекая возможность попасть в сосуд, а дальше — обрести новое тело.

Гея дрожащими руками взяла емкость, куда поместила перехваченную субстанцию, и подняла ее на уровень глаз. Сосуд был наполнен содержимым сиреневого цвета и находился в состоянии покоя. Тело прожило эту жизнь счастливо.

— Не та! Не та!!! — завопила Гея и со всей силы сдавила сосуд. Емкость треснула, душа освободилась, а без сосуда она не могла существовать. Медленно направилась в отдел небытия. Она словно не хотела исчезать навсегда, но ей не дали права выбора.

По рукам Геи текла кровь от осколков магического сосуда, но она не чувствовала боли, лишь досаду и разочарование. Снова не нашла то, что искала! Ее кошмар. Ее плата за власть. Ее наказание!

Повелительница провела рукой, убирая следы пребывания во владениях эрини. Никто не должен знать о ее тайне. Никому нельзя верить.

Оказавшись в тронном зале, Гея присела на мягкие подушки. Прошло столько времени, а она видела все действия перед собой, будто это произошло вчера.

Она сотни раз меняла все вокруг, а перед глазами так и стоял обычный деревянный стул, вырезанный из огромного пня, ветвистые деревья с поющими птицами в кронах и вечно цветущие растения. Естественно до безобразия. Это совсем не походило на те вычурные интерьеры, которые создавала Гея.

глава 9

Дмитрий привел Агнию в новый парк. Вернее, само место было всеми известно, но его облагородили и капитально обновили: выложили плиткой дорожки, поставили фонари и лавочки, но самое главное — установили огромный фонтан, где по выходным теперь проходили световые шоу. Тут и там на обочине главной аллеи стояли ларьки с мороженым, попкорном и другими сладостями. Пожалуй, единственное, что осталось неизменным — это семья черных лебедей, которые выбрали реку, протекающую через весь парк, своим домом.

Агния медленно проводила взглядом малышку лет пяти в белом коротком платьице, которая получила от продавца огромное, чуть ли не размером с нее, розовое сладкое облако.

— Что нужно сказать? — спросила, по всей видимости, ее мама.

— Спасибо! — восхищенно протянула девочка, с блаженной улыбкой погружая губы в воздушную сладость.

Агния мимо воли облизнулась. Священник заметил этот бессознательный жест и, улыбнувшись, подошел к палатке.

— Сладкую вату, пожалуйста.

Через минуту он передал ее своей спутнице. Та искренне смутилась и опустила глаза. От этого жеста Дмитрий готов был расплыться перед ней лужицей. Неужели в этом мире еще не перевелись такие прекрасные скромные барышни?

Он давно для себя решил, что посвятит жизнь служению Богу. О женитьбе Дима никогда не думал. Но теперь, глядя на эту девушку, впервые задумался о том, что, возможно, поспешил принять сан. 

— Я уже и не помню, когда в последний раз ела сладкую вату, — улыбнулась та, с благодарностью принимая угощение. — М-м-м, клубничная! — протянула девушка, слизывая с губ сахарные остатки. — Попробуй! — она оторвала невесомый лоскуток и поднесла его к губам Димы.

Теперь пришел его черед смущаться. Но он постарался не выдать себя. Почти не ощущая вкуса, проглотил сладость, чувствуя запах мыла и какого-то крема от ее пальцев. От этого у него даже слегка закружилась голова.

— Нравится? — спросила она тихо.

— Очень, — ответил он, думая вовсе не о вате.

— Пойдем лебедей покормим? — предложила Агния.

— Ватой? — пошутил Дима.

— Я подготовилась, — с серьезным видом сказала спутница, свободной рукой распахивая сумочку. Из нее торчал батон белого хлеба.

Священник расхохотался, неловкость тут же пропала. Они медленно пошли вдоль аллеи. Утром буднего дня посетителей было мало, в основном, мамы с колясками и маленькими детьми.

 Молодые люди делились историями из жизней, будто намеренно обходя самую волнующую тему. Агния в первый раз почувствовала, каково это — общаться с человеком, который вызывал у нее симпатию. Обычно все попытки завести хоть какие-нибудь отношения не заходили дальше первой мимолетной встречи, с парнями обязательно что-то случалось. В более или менее серьезной степени.

Смерть Антона, одногруппника, который решился на поцелуй, когда они учились на первом курсе, подкосила ее. С тех пор, вот уже больше двух лет, она даже боялась смотреть в сторону мужчин. Ей все еще было немного страшно за Дмитрия, но она же ничего не скрывала. Рассказала как есть. Он или бесстрашный, или не до конца ей поверил. В любом случае идти вот так бок о бок с ним — приятно. От Агнии не укрылись те взгляды, которые он то и дело бросал на нее. Она ему явно нравилась.

Хлеб уже почти закончился, когда Агния задала очередной вопрос:

— Ну, а какую музыку слушают священники?

Дима засмеялся.

— Что? — не поняла она.

— Не могу отвечать за всех служителей Божьих, но лично мне нравится… — он задумался. — Ну, Scorpions, Queen, например.

Агния выбросила птицам последний кусок хлеба и отряхнула ладони от крошек.

— И тебя не смущает, как жил Фредди?

Дима пожал плечами, любуясь грациозными черными созданиями.

— Кто без греха, тот первый пусть бросит в него камень. Я не Бог, чтобы судить его или давать оценку его жизни. Но музыка у него классная, ну согласись?!

Тут уж пришел черед Агнии смеяться.

— Классная.

С ней было легко, будто они знакомы много лет. Дмитрий рассказывал ей студенческие истории из своей жизни, а она так искренне удивлялась, что священник может веселиться, как обычный человек. Он ломал стереотипы и позволял видеть в себе не просто батюшку, а друга Веселого, жизнерадостного, надежного человека.

Они сходили к фонтану, посидели на бортике. Агния что-то рассказывала ему из жизни в университете и при этом смеялась, плеская рукой в воде. А он не мог оторвать взгляд от ее лица: живая мимика, искренние эмоции, такая молодая, чистая душа. Но иногда она замирала. Буквально на миг, но с таким серьезным видом, что он мог бы поклясться: видит в ее глазах нечто такое…Нет, он решительно не мог подобрать этому определение.

После трех они пообедали и пешком отправились к университету. До встречи с профессором оставалось еще несколько часов, поэтому они могли спокойно прогуляться. Дима готов был идти так бесконечно — бок о бок, иногда слегка соприкасаясь пальцами на ходу. Ему даже показалось, что она не против, чтобы он взял ее за руку. Но это было бы уже слишком. Впрочем, просто находиться рядом и узнавать ее уже невероятно здорово.

Так незаметно прошел день, в семнадцать пятнадцать они вошли на территорию университета. Дима заметил, что поведение девушки изменилось: она нервничала, приближаясь к разгадке тайны всей ее жизни. Перестала рассказывать о себе и даже отвечать на его вопросы. Замкнулась.

Тогда священник все же взял ее за руку. Спутница испуганно на него посмотрела, но ладонь не забрала. Он ободряюще улыбнулся.

— Я рядом, не бойся.

***

От главного входа отъезжала машина скорой помощи. Агния замерла и крепче сжала руку Дмитрия. Он посмотрел на нее: она сглотнула, отпустила его и как-то то ли потерянно, то ли обреченно побрела по ступеням вверх. Священник следовал за ней.

В холле было тихо. Хотя для самого разгара сессии это очень странно. Тем более там оказалось полно народу. Но все стояли какие-то притихшие, разбились по группкам и еле слышно что-то обсуждали.

Глава 10

Еще ни разу в жизни она не ходила так быстро. Казалось, остановись они хоть на секунду, и все записи профессора исчезнут. И тогда им никогда не открыть тайну. Не расшифровать то, что имело такое огромное значение. Почему-то Агнии даже не пришло в голову, что можно вызвать такси.

Но церковь, в которой они познакомились, располагалась рядом, поэтому, не сговариваясь, молодые люди направились туда. Дмитрий торопливо провел Агнию на задний двор, закрывая за собой калитку от посторонних глаз.

Они расположились в беседке за столом. Дрожащими руками девушка положила записи профессора перед собой. Дмитрий на минуту зашел в храм и принес оттуда ручку и листы формата А4.

Блокнот в коричневой обложке оказался словарем, написанным от руки. На первой странице была надпись: «Ламитиканский язык» и дата, очевидно, начала ведения записей — «06.05.1986».

— Я тогда еще не родилась, — задумчиво провела Агния числам пальцем. — Это почерк профессора. Несколько раз по его просьбе печатала на компьютере лекции, которые он писал.

Агния еще раз разгладила смятый лист. Илья Ильич, по всей видимости, скрупулезно относился к любой работе. И эта не стала исключением. Вверху на странице вместо номера стояла подпись: «Перевод страницы с рисунком женщины».

Девушка пробежала глазами записи профессора, боясь читать вслух. Ей казалось, что, прочитай она написанное, и сработает какое-то страшное заклятие, убивающее всех вокруг.

Дмитрий присел рядом и, в отличие от Агнии, читал медленно, вникая в смысл каждого слова.

— Правительница Преисподней? — тихо спросила она, будто сомневалась в написанном.

— Писавшая женщина называет ее предательницей и убийцей, которая обманом захватила трон, — подтверждая, что Агния прочла все верно, произнес Дмитрий. — Уже около двадцати лет Гея правит царством.

— Неужели царство — это ад? — все так же тихо отозвалась Агния.

— Я не уверен. Для прояснения ситуации нам необходимо перевести остальное. Может, тогда станет понятно, с чем мы имеем дело.

— Я так и не узнала, где ты взял эти записи? Кто мог знать о существовании другого мира и так точно описывать детали? — прежде чем взяться за перевод, спросила Агния.

Она так воодушевилась тем, что Дмитрий нашел эти записи, принес подтверждение ее здравого смысла, что не задумывалась, откуда священник взял информацию. И лишь сейчас, читая о существовании Преисподней, она заинтересовалась, откуда кто-то мог обо всем этом знать. Да еще и писать на редком языке.

— Я и сам не знаю, кем была эта женщина. Когда ты показала мне метку на теле, я вспомнил, что видел ее раньше на рисунках Майи. Она лежала в больнице с шизофренией. Только сейчас я уже не уверен в ее диагнозе.

— И как она объяснила их?

— Она не успела…

Девушку прошиб холодный пот от догадки. Священнику не стоило продолжать, Агния и так все поняла. Умирают все, кто имеет хоть малейшее отношение к тайне потустороннего мира.

— Дима, я думаю, тебе не стоит участвовать в расшифровке. Я не хочу рисковать твоей жизнью, — осмысливая все последние события, произнесла Агния.

Она не в праве подвергать опасности жизнь человека, который столько для нее сделал.

— Я не хочу даже говорить об этом. Священное Писание учит нас помогать ближнему своему. Я не оставлю тебя. Какие бы ни были последствия наших действий, я готов принять их. Ты и так слишком долго жила в неведении. Наедине со своей бедой. Так не отвергай же руку моей помощи! — он положил ладонь ей на плечо и легонько сжал его.

— Спасибо, — тихо поблагодарила Агния, опустив голову.

— Начнем?

Она кивнула. И пара приступила к расшифровке символов и перевода с ламитиканского языка. Они старались переводить все дословно. Язык был уникален. Даже имея словарь, некоторые предложения расшифровать не удавалось.

С каждой страницей Агния волновалась все больше и больше. Когда пришел черед разъяснения метки на ее груди, руки дрожали от волнения. Она осушила почти весь графин с водой, принесенный священником.

Каждое переведенное слово на странице с нарисованной меткой, отдавалось эхом в самое сердце Агнии.

— Я жена демона… — пересохшими губами прошептала она, когда последняя строчка оказалась переведена.

Ее голос звучал хрипло и обреченно. То, что она не раз повторяла, но во что сама не хотела верить, подтвердилось. Метка появилась после странного обряда, который тогда, много лет назад, казался таким сентиментальным. Детская доброта и дружеские чувства к мальчику обернулись для нее проклятием. Теперь она знала это наверняка

То, что Дмитрий записывал своей рукой, переводя с незнакомого языка, приводило его в смятение. Он до конца не мог поверить в ту информацию, которую удавалось расшифровать. Демоны, души, правительница. И это лишь вершина айсберга. Было очень много словосочетаний и знаков, которые оставались для них ребусом. От новой информации и открывающейся картины чужого мира мурашки ползали по телу.

Дима не признавался самому себе, что ему становилось страшно. Нет, он не боялся смерти, вера в Бога давала ему уверенность в благополучии завтрашнего дня. Священник боялся за Агнию и других людей. Существование ада как другого мира, со своими жителями и повелительницей... Это противоречило тому, во что он верил, чему посвятил жизнь.

Она жена демона… Та единственная, которая ему приглянулась. И все равно уже поздно. Она никогда не будет принадлежать ему, потому что вместе с рукоположением он принял и обет безбрачия. Но помочь этой девушке он обязан! Она должна быть счастлива! 

— Мы это исправим. Давай дочитаем все. Мы найдем ответ, как убрать печать, — заставляя Агнию посмотреть ему в глаза, произнес Дмитрий.

Она кивнула, но по ее обреченному взгляду священник понимал, что Агния не питает иллюзий. Девушка неуверенно перевернула страницу и посмотрела на исписанное пространство, продолжая думать о чем-то своем.

Тяжело вздохнув, Дмитрий принялся переводить текст.