Муза для темного мага

*** 1 ***

— О-ой, сочу-увствую, Шайни, — протянула Натали противным голосом. — Надо же, какое невезение!

Однокурсница мне вовсе не сочувствовала, а злорадствовала. Еще бы: наконец-то заучке, отличнице и любимице преподавателей хоть в чем-то не повезло: в глубине распределяющей сферы проступил ясный образ моего будущего работодателя — луксура Таэра. Он выглядел мрачным, угрюмым и вечно недовольным. В общем, таким же, как в жизни.

Гадство! Гадство, гадство!

Я растянула губы в неискренней улыбке и ответила:

— Для меня честь работать с преподавателем по призыву!

Ага, честь. Кишки сами собой завязывались в ледяной узел, стоило луксуру Таэру пройти мимо по коридору, хотя на студенток факультета муз он обращал ровно столько же внимания, сколько обращают на стул, стол или внезапно выросший на пути столб. Внезапно выросшим на пути столбом обычно оказывалась я, потому что ноги переставали слушаться.

Я буквально врастала в землю, когда преподаватель темной магии стремительно шагал навстречу. Высокий, широкоплечий, мрачный и суровый. Мантия металась за его спиной, как черное пламя. Между бровей залегла морщинка, точно луксур Таэр прямо сейчас готовился проклясть всех, кто будет путаться у него под ногами. Своего наставника опасались даже будущие некроманты, что уж говорить о бедных бытовиках.

Вот ведь угораздило меня проходить выпускную практику под его началом!

— О-о, — прошептала мне в ухо Ветта. — Ты в его доме будешь жить! Прямо в его, мечики-колечики, жутком домище!

— Я знаю, — ответила я, а внутренности от страха будто покрылись тонким слоем инея.

— Ты будешь читать ему книги и играть на флейте с утра до вечера!

— С утра до вечера он вообще-то занят преподаванием, — парировала я, пытаясь сохранить остатки достоинства и не орать от ужаса. — Но да, ведь именно этим занимаются музы.

— Ой, Шайни, ты не слышала? — вклинилась в нашу беседу Натали. — Луксура Таэра отправили в отпуск на два месяца из-за ранения. Поэтому ему и нужна помощница.

Из-за ранения? Час от часу не легче! Что же с ним случилось?

Я подняла вопросительный взгляд на луксура Навира, нашего куратора практики, он в ответ качнул головой, что могло означать только одно: «Не сейчас, Шайни».

— Камми Луан, вы всех задерживаете! Следующая! — И он повелительным взмахом подбородка приказал мне отойти в сторону и пропустить к распределяющей сфере стоящую за мной в очереди Ветту.

Однако, когда я на негнущихся ногах отправилась к выходу, куратор добавил не таким грозным тоном:

— Шайни, подождите меня в коридоре, я сам вас отвезу к Ларсу… хм… к луксуру Таэру.

***

Я буквально утонула в кресле шикарного преподавательского мобиля. Сидела тихонечко, поставив у ног саквояж, и смотрела на дорогу. Футляр с флейтой я держала в руках: инструмент был казенный, если сломаю, придется покупать новый за свои деньги, а лишних денег у меня не водилось.

Я надеялась хоть на какие-то объяснения, но преподаватель хмурился и молча лавировал в потоке экипажей, запряженных лошадьми, и таких же, как у него, мобилей, работающих на магии.

Трехэтажный особняк луксура Таэра находился на окраине города, где богатые люди обычно не селились. Но темному магу, похоже, было плевать на все, что «обычно» и соответствует ожиданиям людей. Дом спрятался за железной оградой посреди запущенного сада. Сквозь разросшиеся кустарники виднелись стены, увитые девичьим виноградом, а над верхушками деревьев возвышались башенки с узкими окошками.

Луксур Таэр жил затворником, в гости никого не приглашал, друзей не заводил. Говорят, даже слуг не нанимал, сам привык справляться по дому. Так зачем же он вдруг захотел нанять меня?

— Он был против. — Куратор внезапно разродился невнятным пояснением после получасового молчания. — Утверждал, что сам разберется. Поэтому, камми Луан, боюсь, что ваш будущий работодатель будет не очень рад вашему появлению… Скорее — очень не рад.

Отлично, что сказать! Одна новость лучше другой! У меня аж ладошки вспотели. Луксур Таэр — и так не самый приятный в мире человек, а теперь выясняется, что ему хотят навязать помощницу. Ладно, музу! Мы куда круче обычных помощниц. Однако, по-моему, преподаватель по призыву не из тех людей, кто видит разницу.

— Но зачем?.. — пролепетала я.

— То, что я вам сейчас скажу, Шайни, не должно превратиться в слухи и сплетни. Во время… скажем так, опасного инцидента у луксура Таэра пострадали руки. Сильный ожог. Сейчас ему затруднительно делать самые простые и привычные вещи. К тому же, сами понимаете, руки — главный инструмент мага. Значит, пользоваться магией в ближайшие недели он тоже не сможет.

Ух! Страшный сон мага — лишиться возможности управлять силой, но каждую секунду чувствовать, как магия бурлит в солнечном сплетении, бежит по венам, разрывает грудную клетку, будто запертый в темнице пленник… Ужас.

— Бедненький, — прошептала я.

Луксур Навир косо зыркнул на меня и бросил через губу:

— А вот это слово я вам советую забыть навсегда! Ларс и так бесится, а если почует жалость!..

— Понимаю.

*** 2 ***

— Можно я пойду? — жалобно спросила я.

— Можно, — легко согласился куратор.

Я радостно встрепенулась, но луксур Навир еще не закончил.

— Но тогда практику вам не зачтут, и, соответственно, диплома вы не получите.

— Так нечестно! — вырвалось у меня, а от несправедливости руки сами собой сжались в кулаки.

Преподаватель, однако, и бровью не повел.

— Жизнь вообще штука несправедливая, а работа не всегда бывает приятной. Вы ведь не думаете, что творческие личности, которые обычно нанимают музу, все поголовно прекрасные люди? Если думаете, то, боюсь разочаровать, вы выбрали не ту профессию. Будьте готовы, что будущие работодатели станут ворчать, кричать, хандрить и ныть, а вам придется улыбаться и вдохновлять.

Луксур Навир отчитывал меня, как первокурсницу, включив менторский тон. Видно, ждал, пока я устыжусь и потуплюсь под его тяжелым взглядом, однако во мне взыграло фамильное упрямство Луан. Я, сузив глаза и сжав губы, не мигая смотрела на куратора, как будто и не муза вовсе, а мифическая мегера, которая еще немного — и доведет преподавателя до нервного срыва.

Куратор понял, что пора завершать разговор, иначе ничем хорошим дело не кончится.

— Удачи, Шайни, вы справитесь! — преувеличенно жизнерадостно пожелал он и направился к выходу, оставив меня одну в этом гнезде… нет, берлоге… Или лучше сказать — логове! Да, в логове темного мрачного мизантропа!

«Иди, иди, — сердито думала я. — А я следом и прямиком в кабинет ректора!»

— Шайни, — окликнул меня луксур Навир, который скрылся было за демонически орущей дверью, но зачем-то снова нарисовался на пороге. — Должен признаться…

— Как? Опять? В чем еще?

Мысленно я перебрала все возможные причины: луксуру Таэру на самом деле понадобилась невинная дева для жертвоприношений, поэтому я здесь? Или он на завтрак пьет кровь девственниц и закусывает девичьим пальчиком?

— Распределяющая сфера выбрала тебя не случайно, — сказал куратор, неожиданно переходя на «ты». — Из всех кандидатов на роль музы для луксура Таэра она выбрала тебя, потому что посчитала, что именно ты сможешь найти к нему подход. Только ты, понимаешь? Ему действительно нужна помощь. Хотя бы попробуй.

Я вздохнула, и вся злость как-то разом выветрилась. Сейчас луксур Навир не давил на меня, не угрожал оставить без диплома, а преподаватель по призыву, хоть и был тем еще нелюдимым угрюмцем, стал беспомощней младенца. Младенцев я не бросаю!

— Хорошо. Я попробую.

Я затащила саквояж в гостиную и села в кресло у камина, где живописной горкой были сложены полешки. Огляделась. Комната несла на себе отчетливый отпечаток холостяцкой жизни: практичная, но давно вышедшая из моды мебель, шторы из плотной материи, кое-как сдвинутые и перехваченные грубой тесьмой вместо декоративных подхватов, смятые исписанные листы, валяющиеся прямо на полу, будто луксур Таэр писал что-то за низеньким журнальным столом и, не удовлетворившись написанным, комкал бумагу.

И все-таки назвать гостиную совсем уж запущенной было нельзя. На поверхностях лежал слой пыли, но пока еще тонкий, словно она начала скапливаться несколько дней назад, видимо, с тех пор как с преподавателем по призыву произошло несчастье.

Луксур Таэр поддерживал порядок с помощью магии — много сил на это не требуется, но теперь без магии и слуг дом придет в запустение.

«Не придет! — сказала я себе. — Для этого я здесь!»

Я поправила волосы бессознательным жестом, как обычно, когда собиралась колдовать, встала в центре гостиной, подняла руки и замурлыкала себе под нос незатейливую мелодию.

Студенты боевого факультета и факультета некромантии в шутку звали нас, девушек с факультета бытовой магии, музыкальными шкатулочками. Начиная с первого курса, нас учили творить магию под музыку, подстраиваясь под ее гармонию. Каждая мелодия превращалась в заклинание, которое невозможно забыть.

Сейчас я напевала «Чистый дом» и кружилась на месте. От кончиков моих пальцев разлетался легкий ветерок, который не просто подхватывал каждую пылинку, а уносил ее за пределы дома, в сад. Скоро с пылью было покончено, и я принялась за Таэровы писульки. Скомканные листы, шурша, разворачивались и складывались в стопочку. Жаль, я так и не научилась возвращать бумаге первоначальную гладкость — все равно оставались заломы. Заклятие омолаживания, которое так хорошо действовало на забродившее молоко и заплесневевший хлеб, с бумагой не работало. Она становилась как новенькая, вот только все надписи с нее пропадали. Вряд ли луксуру Таэру это понравится.

Хотя… Я пригляделась к почеркушкам и увидела, что всюду на листах во всех подробностях нарисован человеческий глаз. В общем, ничего серьезного, ерунда какая-то.

Я поправила шторы, избавила их от унылой тесьмы, уложила красивыми складками и собиралась перейти в следующую комнату, когда меня прервал гневный оклик:

— Девушка, что вы делаете?

А вот и его темнейшество собственной персоной, явился не запылился. А если запылится — почищу, мне нетрудно. Стоит, руки гневно на груди сложил и глазищами этак — вжух — сверкает!

— Порядок навожу, — бодро ответила я. — И на всякий случай сразу предупрежу: выгонять меня бесполезно. Луксур Навир предупредил, что он мне практику не зачтет, так что, пожалуйста, все вопросы к нему.

*** 3 ***

«Бесполезная информация! — мысленно ворчала я, затаскивая саквояж по крутым ступеням на второй этаж. — Вот здорово!»

Хотя, справедливости ради стоит заметить, луксур Таэр не то чтобы именно ко мне проникся антипатией, он в принципе не держал имен в голове. Рик, парнишка с некромантского факультета, жаловался, что их препод обращается к своим ученикам не иначе, как «молодой человек» и «девушка». Зато все, что касалось учебы, помнил цепко, знал, какие у кого знания проседают, и безжалостно гонял до тех пор, пока заклятия призыва не начинали у бедолаг от зубов отскакивать.

Коридор встретил меня потемневшими деревянными панелями и полумраком: свет проникал из боковых окон, расположенных в торцах дома. Магические светильники давно разрядились, на ближайшем успел сплести паутину паук. Как же луксур Таэр проводит здесь вечера без света?

Покачав головой, я медленно пошла вдоль стены, останавливалась у светильников и подзаряжала кристаллы-артефакты. Недовольный паук сорвался с насиженного местечка и скрылся в щели под потолком.

Я не теряла времени даром и по пути заглядывала в комнаты. Некоторые оказались наглухо заперты, другие пустовали, и все же в конце коридора я отыскала приличную спальню, видно, когда-то предназначенную для гостей, — здесь и расположилась.

Пусть преподаватель по призыву свято верит в то, что выдворит меня завтра из дома, но и луксур Навир, как я успела убедиться, не менее упрям, так что никуда я в ближайшие дни не денусь, пока у темного мага не заживут ожоги. Поскорей бы уж!

Полчаса я потратила на то, чтобы привести в порядок спальню. Освежила белье и занавеси балдахина, избавилась от пылюки и отчистила полы. Лак на красивом комоде красного дерева пошел трещинами, но под кончиками моих пальцев снова разгладился и заблестел. Несколько скромных пар нижнего белья и тонкая ночная сорочка совершенно потерялись в глубине полки, так же как и два платья, которые я повесила на плечики в массивный шкаф. Да в этом шкафу жить можно при желании — устроить постель, и даже кресло поместится.

Когда я закончила с делами, в горле першило и пересохло: еще бы, столько петь без передышки! Неплохо бы сейчас глотнуть теплого чая или хотя бы прохладной водички. Да и, раз уж зашел разговор, поесть тоже не помешало бы.

Будто в ответ на мои мысли, звонко забили часы внизу, в гостиной. Раз, другой, третий! За делами я не заметила, как время перевалило за полдень. Утром я не позавтракала, потому что волновалась перед распределением — и, как выяснилось, не зря переживала. Не пообедала, потому что физиономия луксура Таэра, явившаяся в сфере, напрочь отбила аппетит. Однако теперь под ложечкой посасывало от голода.

Муза — наемный работник, и хозяин должен ее кормить. Вот только мой неприветливый работодатель кухарку не держит, придется самостоятельно отправиться на поиски съестного. А сам-то он чем питается, кстати?

«Так это ведь мне нужно будет ему готовить!» — озарила меня неприятная догадка.

От таких новостей я даже присела на край кровати и потерла лоб. Хочу я того или нет, но нужно разыскать луксура Таэра, спрятавшегося в одной из комнат, будто тот самый паук в щели. Визиту он точно не обрадуется. Моим голодным внутренностям резко сделалось как-то нехорошо и колюче, едва лишь я представила пронизывающий взгляд темного мага.

— Фух… Ладно… Ну пошипит он на меня, но не убьет ведь? Надеюсь! — подбодрила я себя вслух.

Дверей на втором этаже не так много, левое крыло я прошла почти полностью, значит, призыватель притаился где-то в правом крыле дома. Я шла, нарочито громко топая по паркетным доскам: это даст мне фору в несколько секунд. Лучше пусть слышит, как я иду. А то ворвусь нежданно-негаданно и получу проклятием промеж глаз.

Я так старалась, а он меня все равно не услышал. Это стало понятно, потому что, когда одна из дверей внезапно поддалась и я ввалилась в кабинет, темный маг от неожиданности выпустил из рук книгу, которую листал своими негнущимися, неловкими пальцами. Увесистый том с грохотом полетел на пол.

На столе перед луксуром Таэром лежал исписанный каракулями лист, и все вокруг усеивали брызги чернил. Он пытался работать, но получалось не очень: попробуй совладать с пером такими раздутыми ручищами.

— Снова ты, — холодно процедил призыватель.

Вроде не оскорбил, но почему-то от его ледяного тона захотелось просочиться сквозь пол и навсегда исчезнуть.

— Я просил не попадаться мне на глаза.

— Я… Вы…

Маг смотрел на меня немигающим взглядом, как змий, и ждал, пока я закончу предложение — или же пока не рухну замертво ему под ноги.

— Где у вас кухня? — выпалила я.

— Я не голоден.

Не голоден он. Миленько! Охотно верю вообще-то. Все силы мои душевные выпил, вампирюка, и хорошо ему.

— Зато я голодна! — ответила я и дерзко задрала подбородок.

Тонкие черные брови чуть-чуть, самую малость, приподнялись на гладком белом лбу, и его темнейшество соизволило изречь:

— Хм… Да. Кухня на первом этаже в конце коридора. Она в вашем распоряжении.

И, секунду поразмыслив, добавил:

— Если мне не изменяет память, там еще оставалась какая-то еда.

*** 4 ***

На просторной кухне в лучшие ее времена могли трудиться одновременно несколько поваров. Широкие столы, плиты и духовые шкафы еще помнили диковинные блюда: и буженину под луком со сметаной и хреном, и телячью голову с черносливом и изюмом, и рябчиков с гречневой кашей… Едва уловимый аромат специй все еще витал в воздухе, и фантазия немедленно разыгралась вместе с аппетитом.

Высокую кулинарию я сдала на отлично и приготовить приличное блюдо из любых продуктов мне вполне по силам. Наваристый суп с блестящими пятнышками жира, петрушечкой и зеленым луком, а к нему гренки из ржаного хлеба, натертые чесноком, смягчат любое непримиримое, каменное сердце.

Воодушевленная, я распахнула морозный ларь, который без труда определила по шестиконечной снежинке, нарисованной на крышке. В воздух поднялось облачко пара, а когда оно рассеялось, в заиндевевшем ящике обнаружилась примерзшая к стенке склянка, заполненная кроваво-красными слипшимися комочками. «Глаза! Маленькие какие-то! У кого он их наковырял?» — вздрогнула я, и воображение услужливо подбросило мне зловещий образ темного мага, который, жутко хихикая, приподнимал за хвосты пучок крыс. Я проморгалась и со второго взгляда поняла, что сморщенные шарики — это клюква.

— Фух! — не сдержала я вздоха облегчения. — Сделаю морс.

Кроме клюквы в морозном ларе нашлась сморщенная, невесть каким образом попавшая на хранение одинокая морковь и странного вида зеленое пупырчатое яйцо. Ума не приложу, какая птица могла его снести. Я вытащила яйцо, повертела в руках — для омлета маловато, да и яичницей из одного яйца луксура Таэра не накормить. Приберегу на будущее, если соберусь ставить тесто.

Я захлопнула крышку ларя и продолжила поиски припасов. На дальнем столе на разделочной доске отыскались остатки трапезы. Я бы даже сказала — останки. Разломанный хлеб и кое-как покромсанная ветчина. Тут же стояла початая бутыль с молоком. В корзине лежали булочки и завернутый в вощеную бумагу сыр. Видно, это и есть та самая «какая-то еда», о которой говорил темный маг.

Разве можно так питаться? Мое чувство прекрасного вопило и протестовало. Конечно, у луксура Таэра ранены руки, поэтому он так неуклюже сварганил себе бутерброд, но думается мне, что он и прежде не особо заморачивался с сервировкой стола. Однако это никуда не годится, и я здесь, чтобы положить конец небрежности. Еда — это вам не шуточки. Разве благородные луксуры должны завтракать, стоя у стола, как какие-то босяки, запивая куски хлеба молоком прямо из горлышка бутылки! Даже я, девушка незнатного происхождения, понимала, что утро, неспешно начавшееся с чашечки крепкого чая, приводит в порядок мысли.

А луксур Таэр небось перекусывает на бегу, не высунув носа из какого-нибудь мрачного гримуара, в котором описываются жуткие способы призыва неприкаянных душ. После такого точно можно заполучить несварение желудка и кишечные колики! Вот потому он такой неприветливый. Ведь не просто так ходит поговорка: «Не читайте за завтраком свежие газеты, а от магических книг воздержитесь до обеда».

Однако ветчина пахла умопомрачительно вкусно, да и булочки выглядели свежими. Руки предательски потянулись к корзине, и я уже готова была, как настоящая простолюдинка, а вовсе не как почти дипломированная муза, схватить в одну руку кусок ветчины, в другую — хлеб и по очереди откусывать там и там.

«Давай просто пожрем, а? — заискивающе буркнул желудок. — Никто не увидит и не узнает!»

Но я была бы не я — отличница и пример для однокурсниц, — если бы позволила низменным чувствам взять верх над долгом. Я еще потерплю часок, прежде чем накрою стол в столовой и приглашу луксура Таэра к обеду.

«Пожре-ом?» — заныл желудок, но я заглушила его стенания: захлопала дверцами шкафов, разыскивая подходящую кастрюлю для морса.

На полке обнаружилась банка с овсянкой. Я выдрала плотно подогнанную крышку, и в нос ударила вонь прогорклой крупы. Не беда!

— Время-я, верни, что забра-ало! — истошно протянула я мелодию заклинания омолаживания. — Кхе-кхе… Да что же такое! Вернись, вернись в свое нача-ало!

Слежавшаяся овсянка через пару минут сделалась свежей и рассыпчатой, а я уже знала, что подам к столу: морс, овсяную кашу на молоке и канапе с сыром и ветчиной.

Плиты, в которых использовали вместо горелок драконьи камни — дорогие, но капризные, — пошипели на меня и поплевались огнем, не признавая хозяйкой.

— А ну! — угрожающе крикнула я и в ответ на кусачие искры оросила ярко-красные пластины прохладными каплями. — Слушайтесь, кому говорю!

Какие агрессивные плиты, в своего владельца пошли, не иначе. Я ничего плохого им не сделала, а они сразу нападать. Плохо они знают Шайни Луан! Я только на вид нежный и тихий цветочек. Вообще папа до последнего был уверен, что я поступлю не на факультет муз, а на некромантский. Потому что, цитирую дражайшего родителя: «Ты и мертвого из могилы поднимешь своим упрямством и заставишь плясать под свою дудку, малышка».

Не знаю, как насчет мертвых, но драконьи камни выпустили испуганные облачка пара и сменили гнев на милость.

— Так-то лучше! — похвалила я их и водрузила на плиту огромную кастрюлю с водой, где уже плавала промытая клюква.

Много морса наварю! Надолго хватит.

Пока настаивался сладкий морс — при ожогах самое верное дело, чтобы снять воспаление, — а овсяная каша доходила в сотейнике, накрытом чистым полотенцем, я осмотрела столовую и нашла ее вполне приемлемой для приема пищи. Я только освежила и разгладила скатерть да раздвинула шторы, впуская в комнату свет и воздух. На подоконнике обнаружился чахлый, сухой, скончавшийся задолго до моего рождения кустик.

*** 5 ***

Поднявшись на ноги, я бросилась догонять хозяина дома. По пути я обдумывала способы заманивания темного мага в столовую, а еще надеялась, что он не отправился на третий этаж, куда запретил мне подниматься: тогда план накормить луксура Таэра горяченьким и наконец поесть самой накроется медным тазом.

Удивительно, но судьба, которая с самого утра один за другим подбрасывала мне неприятные сюрпризы, на этот раз ради разнообразия решила подбросить приятный: луксур Таэр нашелся в столовой перед накрытым столом — и заманивать не пришлось.

Он стоял и в изумлении взирал на графин с морсом, на блюдо с канапе, на аккуратно разложенные столовые приборы и свернутые салфетки.

Я заранее заготовила пафосную речь, которая должна была завершиться фразой «Кушать подано», однако после позорного падения у ног темного мага и беготни по дому, да еще и на голодный, из последних сил протестующий желудок, я коротко и просто сказала:

— Давайте уже поедим, пожалуйста! Очень есть хочется!

— Ты сама это приготовила? — Луксур Таэр чуть повернул в мою сторону бледный профиль с упавшей на лоб черной челкой.

— Нет, домовой! — вырвалось у меня в сердцах. Вот что с человеком голод делает: уже и мозг начал страдать от нехватки энергии. — Ой, прошу прощения. Конечно, это я приготовила.

Клянусь Творцом, если этот несносный темный маг сморщит свой высокородный нос и откажется от обеда, я его силком заставлю поесть! Но, удивительное дело, луксур Таэр едва слышно хмыкнул и приглашающе раскрыл ладонь: присаживайся, мол.

У стульев снова возникла заминка. Правила приличия велели хозяину дома помочь гостье сесть, но обожженные руки этому препятствовали. Да что там: луксур Таэр и самому себе не мог отодвинуть стул, а потому мрачнел на глазах. Он едва заметно шевельнул пальцами, пытаясь сплести заклятие, но куда там: магия, обычно послушная, сейчас не откликнулась на зов.

Чтобы не дать неловкому моменту обернуться катастрофой, я вцепилась в спинку ближайшего стула — тяжелый, зараза! — элегантным — надеюсь! — движением выдвинула его и улыбнулась:

— Пара пустяков!

Судя по крепко сжатым губам моего работодателя, он случившееся пустяком не считал, однако сдержался и промолчал. Я сняла с его тарелки крышку-клош, порадовалась тому, что поднялся парок, а значит, каша не остыла, налила в стакан морса и поставила его рядом с правой рукой мага, и только после этого присела сама.

Луксур Таэр очень осторожно и неловко взял ложку негнущимися пальцами, и мое сердце замерло: что если не справится? Еще один удар по самолюбию темный маг не перенесет и в столовую больше не придет. Повезет, если не замурует в стену свидетельницу своего позора, то есть меня!

Темный маг, держа ложку так, будто она сделана из хрупкого стекла, медленно поднес ее ко рту, не пролив и капли, а я только сейчас поняла, что все это время не дышала. Я выпустила воздух и мысленно отерла воображаемый пот. Кто бы мог подумать, что обычный прием пищи может превратиться в такое волнительное и нервное действо!

На занятиях по этикету луксерия Висс учила нас, будущих муз, как следует вести себя за столом: поддерживать легкую, непринужденную беседу на отвлеченные темы, чтобы, не дай Творец, не испортить работодателю аппетит. К легким темам относились погода, домашние любимцы, если таковые имелись, сад, книги, городские новости, если они не касались политики и криминала.

Однако, хоть долг и повелевал мне развлечь хозяина дома незатейливой беседой, желудок, похоже, уже начал переваривать меня изнутри, злобно вгрызаясь в печенку. Я схватила ложку и уничтожила кашу, заглазировала ее сверху парой канапешек, плеснула в стакан морса и уже собиралась отпить, когда заметила насмешливый и внимательный взгляд.

Теперь, когда мы с луксуром Таэром оказались почти одного роста и наши лица разделяло расстояние не больше полуметра, я смогла разглядеть, какого удивительного цвета его глаза. Издалека они казались карими, но сейчас, когда из распахнутого окна лился яркий солнечный свет, я увидела, что радужка темно-синяя. Темно-темно-синяя, как если бы в глаза луксура Таэра закапали чернила. Я невольно замерла, не донеся до губ стакан с морсом. Сытый мозг фонтанировал нелепыми восторженными ахами: «Ого, а у всех темных магов такой необычный цвет глаз или вы какие-то специальные грибы употребляете?» Почему грибы? Какие грибы?

Я нервно улыбнулась и выдала, как и учила нас луксерия Висс:

— Лето в этом году жаркое. Пшеница колосится, опорос и отел идут отлично.

Темный маг поперхнулся кашей. Подозрительно как-то поперхнулся. Сдается мне — сдерживал смешок. Схватил стакан, разом осушил половину, поморщился. Странно, ведь я туда стакан сахара бухнула — морс не должен кислить.

— Вы хорошо знакомы с сельскохозяйственными работами? — светски поинтересовался хозяин дома, неожиданно переходя на «вы».

— Нет, — сдулась я и вдруг призналась: — Просто волнуюсь. Я впервые исполняю обязанности музы и боюсь напортачить.

Лучшая подруга Силеста считала мою откровенность ужасной чертой характера, которая однажды испортит мне карьеру. Далеко не все работодатели хотят слышать правду, куда легче скрыться за ничего не значащими фразами о погоде и природе, для этого и придумали этикет. Я боролась с собой изо всех сил, но все равно нет-нет да резала правду-матку. Вот как сейчас: высказала в лоб своему первому работодателю, что не уверена в своих способностях музы. Молодец, Шайни!

*** 6 ***

Если темный маг, сверкая глазищами, требует бежать и прятаться, значит, надо без разговоров бежать и прятаться, все вопросы потом. Конечно, если будет кому задавать вопросы после того, как буря минует.

А буря разбушевалась не на шутку. Когда я, подхватив подол, выбежала в коридор, за моей спиной раздался звон бьющейся посуды и треск ломающихся стульев. А ведь луксур Таэр казался почти нормальным, насколько это возможно, когда речь заходит о затворнике и мизантропе.

Я выскочила в гостиную, откуда можно было взбежать по лестнице на второй этаж или же броситься к выходу и попытаться добраться до дороги. Да, пробежать несколько десятков метров до ворот и остановить любую карету. Так у меня будет больше шансов спастись! Не откажут ведь в помощи девушке, попавшей в беду!

— Се-ерьги… — прохрипел луксур Таэр жутким, неузнаваемым голосом.

Его шатающаяся фигура появилась в проеме двери. Он дергаными движениями поворачивал голову и наконец заметил меня. Протянул руки и двинулся навстречу шаркающей, но довольно бодрой походкой.

Путь к выходу оказался отрезан, я взвизгнула и бросилась наутек, свернув в коридор первого этажа. Если получится — вылезу в окно комнаты. Светильники на первом этаже тоже разрядились, поэтому я бежала впотьмах, рискуя упасть и сломать себе шею. Да что такое нашло на моего работодателя! И про какие серьги он говорит? Не трогала я никакие серьги и в глаза их не видела. Цветок вот выкинула, это да, это я признаю! Но кто же на девушек кидается из-за высохшего кустика?

Я бежала и на ходу дергала ручки дверей: заперто, заперто, снова заперто! Можно было и не оборачиваться, чтобы понять: темный, темный, жуткий маг продолжал преследовать меня. Он так шаркал ногами по полу, что странно, как подошвы ботинок еще не дымились.

— Се-ерьги… — шипел он угрожающе.

Я бы с радостью отдала свои, если бы они у меня имелись, но из украшений у меня был только медальон на тонкой серебряной цепочке, в котором хранилась миниатюра старшего брата — его единственный сохранившийся на память портрет. А его темный маг не получит, хоть он дерись!

Впрочем, судя по настрою луксура Таэра, он не то что драться будет, он с удовольствием меня придушит!

— Отвяжитесь от меня! — крикнула я, особо не надеясь на успех.

— Серьги! — рявкнул маг.

— Да нет у меня ваших серьг. Серёг! — возмущалась я на бегу, тряся очередную ручку.

Очень странно было представлять сурового преподавателя по призыву, кокетливо поправляющего перед зеркалом сережки в ушах. У него и мочки-то не проколоты.

Внезапно предпоследняя дверь поддалась, и я влетела в комнату, заставленную старой мебелью. Диваны, столы и стулья, банкетки, комоды и шкафы были втиснуты в узкое пространство кое-как, будто в чулан. Может, эту комнату и использовали как кладовую, превратив в лабиринт из тесно стоящих предметов. И сейчас это играло мне на руку. В торце вытянутого помещения виднелось окно, выходившее в сад: если успею добраться и выпрыгнуть — появится надежда на спасение.

«Да что за день-то сегодня такой!» — метались мысли.

Я нырнула в тесный проход между пыльной софой и секретером, больно ударилась ногой о ножку софы и, зашипев сквозь зубы, похромала к прямоугольнику окна, сияющему в полумраке как путеводный маяк. Совсем рядом — только руку протяни!

И, как обычно, стоит только порадоваться близкому спасению, вмешивается закон подлости и все идет наперекосяк. На пути выросла кособокая тумбочка: не обогнуть, разве что перепрыгнуть. Подвывая от ужаса и ощущая дыхание смерти на затылке, я принялась карабкаться на нее.

— Серьги! — почти миролюбиво и как будто даже умиротворенно проронил луксур Таэр. — Отдай!

И укусил меня за плечо.

Я заорала, развернулась, замолотила ногами — куда попадет, что было очень неудобно делать, оседлав треклятую тумбочку. Удары моих ступней, одетых в тряпочные мягкие туфли, не причиняли кошмарному магу никакого вреда, но он приостановился, внимательно глядя, как мои ноги отбивают чечетку по его твердокаменной груди.

Посмотрел секунды две, рывком поднял голову и уставился на меня чужими желтыми, светящимися, как у кота, глазами. И тут же в один миг все встало на свои места: за мной гонялся не луксур Таэр, а призрак, вселившийся в его тело. Призрак, одержимый одной-единственной страстью, и в случае с нынешним незваным гостем это были серьги.

Луксур Таэр или, вернее, дух, на время занявший его тело, пошевелил челюстью, приноравливаясь, в какую часть моего тельца ему сподручнее вцепиться.

— Стойте! — взмолилась я. — Лур… сур… Тарелк… Лукрук… Тьфу! Ларс! Пожалуйста! Пожалуйста! Придите в себя!

Темный маг замер, будто прислушиваясь к чему-то, происходящему внутри него. Каждый мускул на его теле напрягся: внутри мага шла нешуточная борьба за контроль над телом.

— Ларс! — продолжала звать я. — Ларс, вы сильный!

Луксур Таэр моргнул, и его глаза сделались темно-синими, живыми и осмысленными. Он огляделся, пытаясь понять, где он и что происходит. Увидел меня, сидящую верхом на тумбочке. Вот только просветление было недолгим: радужка снова начала наливаться желтизной.

Темный маг посмотрел на свои руки, тряхнул головой и быстро, точно боялся передумать, ударил ладонями по острым углам тумбочки. Творец, как же это должно быть больно! Я сама втянула воздух сквозь зубы, представив, как обожженные кисти охватывает огнем.

*** 7 ***

«Твердый, как доска!» — додумала я мысль, едва очухалась.

Однако, когда я открыла глаза, выяснилось, что я действительно лежу, распластавшись на полу, лицом на грязном паркете, а невыносимый маг очнулся и ушел, бросив меня здесь одну.

Хотя любой бы сбежал, обнаружив, что накрылся девицей вместо одеяла. Я даже представлять не хочу, что подумал луксур Таэр, когда обнаружил этакий бутербродик из наших тел.

Свет, проникающий сквозь окно, сделался мягким, приглушенным, как случается с наступлением вечера. Сколько же я провалялась без сознания? Но главное, что конечности на месте — не погрызены и не надкусаны. Приступ одержимости у преподавателя по призыву прошел. Но надолго ли? И что его спровоцировало?

— Ты невыносимый пациент! — раздался раздраженный голос где-то под потолком. — И сколько раз я советовал тебе, Ларс, рассказать правду и попросить о помощи! Все это плохо кончится!

Я задрала голову, прислушиваясь. Видно, кладовая находилась прямо под кабинетом луксура Таэра и в этот самый миг его, темного мага, отчитывали, как студента. Кто может быть настолько смелым и, я бы даже сказала, бессмертным?

Хозяин дома что-то ответил, но очень тихо, я не разобрала слов.

— Да, конечно, я проверю, как она! — злобно ответил незнакомец — откуда бы ему взяться в доме? — Но, если ты в очередной раз проигнорируешь мои советы, больше ко мне не обращайся!

Рассерженно грохнула дверь, некто, четко чеканя шаг — так ходят только уверенные в себе люди, — протопал по коридору. Голова после обморока плохо соображала, иначе я бы сразу поняла, кого отправился проверять громкоголосый тип. Прозрение настигло меня слишком поздно, когда через порог переступил высокий мужчина в традиционной синей мантии целителей.

Целитель оказался молод и хорош собой и выглядел полной противоположностью темного мрачного мага — был светловолосым и умел улыбаться. Последнее он продемонстрировал тут же, окинув взглядом мою съежившуюся фигурку.

— Ну-ну, — участливо сказал он. — Не бойся. Он тебе не сильно навредил?

Я вспомнила о прокушенном плече и, поморщившись, потрогала ранку через ткань платья.

— Да вроде нет, — неуверенно ответила я.

— Дай-ка взгляну!

Целитель ловко пробрался через нагромождения мебели, поставил на пол медицинский саквояж, открыл его, откупорил склянку с прозрачной жидкостью — в нос ударил едкий запах, смочил тряпицу и, нимало не смущаясь, профессиональным жестом отодвинул ткань платья, освобождая укус. Покачал головой и приложил лекарство к ранке.

— Что это было? — прошептала я. — Меня преподаватели до сегодняшнего дня не кусали!

Парень, на вид ему было не больше двадцати пяти, вздохнул и присел на пол рядом со мной, не боясь испачкать в пыли брюки. Происходящее его явно расстроило, и он переживал куда сильнее, чем целитель переживает за пациента. А как он выговаривал луксуру Таэру! Так ведут себя только друзья. Или хотя бы приятели, ведь у темного мага не было друзей.

— Луксур Арлиен, — представился он и вопросительно посмотрел на меня.

— Камми Луан, — назвалась и я. — Можно Шайни. Я муза хозяина дома.

— Как он только посмел подвергать тебя такому риску! — глухо произнес целитель.

И мне вдруг сделалось обидно за луксура Таэра.

— Справедливости ради — он не нанимал меня. Меня ему навязали. Вот. Перед тем, как все случилось, луксур Таэр просил меня уйти… Что с ним происходит?

Целитель хмуро качнул головой.

— Я обещал не рассказывать. Он взял с меня слово, пользуясь тем, что он мой пациент. Целительская этика не позволяет мне раскрыть тайну. Но я уверен, если ты спросишь его, после случившегося, Ларс не станет темнить. Ты пострадала по его вине. К тому же…

Луксур Арлиен вынырнул из задумчивости и подмигнул мне:

— К тому же так он быстрее избавится от сиделки.

— Я — муза! — оскорбилась я.

— Поверь, во вдохновении он сейчас нуждается меньше всего!

Я промолчала, не зная, что можно ответить на столь уверенное заявление. Странные вещи творились в доме: дело намного серьезнее, чем ожог на руках темного мага и связанная с ним беспомощность.

Луксур Арлиен меж тем вернулся к обязанностям целителя. Критически осмотрел место укуса и порекомендовал делать примочки из бор-бернского бальзама, даже, не поскупившись, выдал мне флакон с темно-желтой жидкостью из своих запасов.

— Больше никаких жалоб? — спросил целитель. — Ларс предполагает, что вы могли удариться головой.

— Не такой уж он твердый, чтобы я заработала сотрясение мозга! — вырвалось у меня.

— Хм?.. Но я все-таки хочу проверить рефлексы. Вставай-ка.

Я не стала спорить: проще несколько секунд последить за кончиком карандаша, который держал в руке луксур Арлиен, да с закрытыми глазами дотронуться до носа, чем, сгорая от смущения, объяснять, какую именно часть тела работодателя я посчитала недостаточно твердой.

— Жаль, что не существует целительской магии, — вздохнула я, глядя, как луксур Арлиен собирает саквояж.

*** 8 ***

Мы с хозяином дома одновременно подошли к лестнице: я собиралась подняться, а он спуститься. Я заметила луксура Таэра и замерла в нерешительности, готовясь в случае чего сорваться с места и броситься наутек. Мало ли что послужит толчком к озверению? Моя беззащитная шея в вырезе платья, например.

— Не бойся, — быстро сказал преподаватель. — Я себя контролирую. Где тебе было бы удобно поговорить — в гостиной или в моем кабинете?

— В гостиной, — ответила я, продумывая пути отступления.

В гостиной я присела на краешек дивана, а луксур Таэр остался стоять, положив одну руку на спинку кресла, будто находился за преподавательской кафедрой, — я так и представила его, читающего лекцию студентам.

— Мне очень жаль, Шайни, что я подверг опасности твою жизнь.

Неужели мрачный мизантроп употребил слова «жаль» и «Шайни» в одном предложении? Имя запомнил! Или я ослышалась?

— Что случилось? Это из-за теневиктуса?

Луксур Таэр сначала кивнул, потом покачал головой, будто говорил одновременно и «да», и «нет». Сдвинул брови к переносице и принялся объяснять:

— Теневиктус используется магами-некромантами для того, чтобы усилить заклятия призыва, но для меня теневиктус сейчас опасен… Ты ведь ничего не знаешь о магии призыва?

Я развела руками: откуда бы девушке с бытового факультета знать о темной магии?

— Тогда постараюсь в двух словах рассказать основное, чтобы ты понимала, о чем речь.

Я прекрасно прожила бы без этих знаний, но выбора мне не предоставили.

— Маги-призыватели умеют общаться с душами умерших людей, — продолжил луксур Таэр, будто перед ним сидела маленькая бестолковая девочка. — Никто не знает, чем заняты души в загробном мире, но на контакт они идут неохотно, отвечают односложно и сбегают, как только привязка ослабевает.

— Зачем кому-то вызывать души?

— Много причин. Родные хотят попрощаться или узнать у умершего что-то важное, дознаватели надеются услышать имя убийцы. Обычно маг-призыватель задает вопросы и слышит ответы. Такой контакт длится от минуты до трех, потом связь истончается и обрывается.

— Задает вопросы и слышит ответы? — повторила я. — Но… Вы не были похожи на мага, который беседует с призраком. Вы выглядели так, будто призрак занял ваше место!

— То-то и оно… — грустно и как-то очень по-человечески согласился луксур Таэр. — Я проклят.

— Прокляты? — ахнула я и тут же прижала ладонь к губам, будто мой испуг мог снова вернуть из небытия желтоглазого духа, требующего отдать серьги.

Закончила шепотом:

— И давно вы прокляты?

— Не знаю, можно ли в полной мере назвать это проклятием, я не нашел следов магии, но пару недель назад началось необъяснимое: неприкаянные души без зова и разрешения вламываются в мое тело, как к себе домой. Ты знаешь, что такое неприкаянные души? — Луксур Таэр снова включил преподавательский голос, и я опять почувствовала себя в студенческой аудитории на семинаре.

— Не знаю, — призналась я в панике, будто сейчас мне влепят неуд за домашку.

— Души, у которых на земле осталось незаконченное дело. Такие люди умирают внезапно, а порой и насильственной смертью. Им нет покоя, и говорят они без остановки только об одном — о том, что их тревожит. И вот эти души со всех концов королевства устремились ко мне, будто мошки на свет лампады.

— Кто-то или что-то превратило вас в лампаду… — медленно произнесла я.

— Или зажгло во мне манящий свет, — устало согласился маг. — Но я научился держать свой разум на замке. Хорошо, что первый инцидент случился, когда я был дома, и дело обошлось парой сломанных стульев, и больше никто не пострадал. Неприкаянные души злы и опасны, они ненавидят все и всех.

Я невольно посмотрела на руку луксура Таэра, лежащую на спинке кресла. Перчатка сидела чуть неровно, из-за края выбивались бинты, и в воздухе витал легкий медицинский запах. Да и сам темный маг казался бледнее, чем обычно, — прямо Костюн из детских сказок, а не живой человек. Румяным-то луксура Таэра я никогда не видела, но и теней под глазами прежде не замечала.

— Вы сами сделали это с собой. — Я не спрашивала, я утверждала. — Что это было? Драконьи плиты на кухне?

Луксур Таэр резко вскинул голову, в темно-синих глазах застыл вопрос: «Как?» Догадаться было нетрудно: темный маг и сейчас вывел себя из строя, причинив себе невыносимую боль, но решение принял быстро, выходит, и раньше так делал.

Ответа я не дождалась и спросила снова, теперь о другом:

— Кто это был в первый раз?

— Я не знаю. В те секунды, когда неприкаянный дух занимает мое место, я ничего не слышу и не вижу.

— Понятно, — прошептала я. — А теневиктус?..

— Он как валерьянка для кошек, — усмехнулся темный маг. — Никакая защита не выдержит. Я и забыл, что он хранится в морозилке. Я его использую на практических занятиях для студентов, сам-то давно без него обхожусь. А ты напоила меня морсом из теневиктуса…

— Простите, я ведь не знала! — пискнула я.

— Да, ты не знала… Неделю назад я с большим трудом отыскал на кладбище гробовник. Это редкий цветок, растущий на прахе умерших, он и сам выглядит так, будто давно высох. Из него получается отличный эликсир, который помогает удерживать неприкаянные души на расстоянии.

*** 9 ***

Я собиралась возразить, но слова замерли на кончике языка, и я сдулась, точно воздушный шарик. Я хотела домой — вернуться в уютную комнату в студенческом общежитии, которую делила с Силестой. Мечтала рухнуть на постель и как следует выспаться после всех треволнений сегодняшнего дня, а не вздрагивать всю ночь от малейшего шороха, опасаясь, что луксур Таэр, одержимый духом, рыскает по дому, надеясь закусить девичьим пальчиком.

— С твоим куратором я договорюсь, — уверил меня темный маг, думая, что я колеблюсь из-за практики.

Но я колебалась не из-за хорошей оценки в зачетке. Совесть не позволяла мне бросить луксура Таэра один на один с его бедой, почти беспомощного: из-за ожогов на руках он и колдовать не может.

— Давайте хотя бы отыщем гробовник. Я вытрясла горшок за окно столовой. Вдруг его еще можно оживить? В смысле взбодрить… воскресить? Что там обычно некроманты делают с почившими?

— Поднимают, — сумрачно пояснил луксур Таэр и неожиданно согласился на предложение. — Что же, посмотри, что можно сделать.

— Я сейчас! Я мигом! — засуетилась я.

Осиротевший горшок из-под гробовника отыскался на кухне, куда я принесла его, чтобы отмыть, насыпать хорошей земли из сада вместо праха — тогда я еще не знала, что серая субстанция — лучшая почва для гробовника, — и развести в доме темного мага веселую, яркую и неприхотливую герань.

Гробовник, вернее, то, что от него осталось, лежало горкой на газоне. Хрупкие сухие веточки искрошились от удара, но и те, что выглядели невредимыми, рассыпались в руках, едва я попыталась отделить их от травы.

— Прах к праху! — сдалась я и энергично сгребла бренные останки гробовника в горшок вместе с посторонними соломинками, камешками и птичьими перьями.

Вернулась и воровато примостила горшок с мусором на каминную полку, пока луксур Таэр не смотрел на меня. Он наклонился над столом и перебирал свои почеркушки — те самые, на которых изображен человеческий глаз. Если присмотреться — а я присмотрелась, пока разглаживала бумажки, — становилось понятно, что это один и тот же глаз. Вернее, глаза одного и того же человека: то левый, то правый, то вблизи, то издалека. Только цвет радужки оставался неизвестным, ведь темный маг всегда использовал черные чернила.

— Вот, принесла.

Я поскорее отошла подальше от горшка, будто так, на расстоянии, я становилась меньше замешана в преступном умерщвлении мертвенького растения.

Луксур Таэр взглянул и скривился.

— Здесь попадаются и целые веточки, — бодро сообщила я. — Может быть, хватит на эликсир.

Темный маг помассировал висок тыльной стороной ладони, будто у него резко разболелась голова, и вздохнул.

— Чей это глаз? — поскорее перевела я разговор на безопасную тему и заискивающе добавила: — Красивый!

— Представления не имею, чей это глаз, — устало признался луксур Таэр. — Я рисовал его, пока был одержим. Кто-то водил моей рукой, пока я находился в отключке! Проклятие!

И он, потеряв самообладание, смел листы на пол. Они разлетелись по гостиной, один, подхваченный сквозняком, спланировал и улегся у моих ног. В потолок вытаращился человеческий глаз, который теперь казался мне жутковатым. Будто следил за мной. Будто желал зла. Я невольно попятилась.

— Самое страшное — просыпаться утром и не знать, что меня ожидает в моем же собственном доме! Разломанная мебель? Разбитые окна? Или чье-то мертвое тело?

Он уставился на меня.

— Твое, например!

Я отступила еще на шаг под прицелом тяжелого взгляда.

— Я поняла… — прошептала я. — Я уйду.

Что я еще могла сделать? Я ничего не знаю о темной магии, я всего лишь муза: играю на флейте, читаю стихи и вкусно готовлю, но совсем не умею изгонять призраков.

— Если вам это как-то поможет… Призрак, который вселялся в вас сегодня, просил вернуть ему серьги.

— Они все чего-то просят, — угрюмо бросил мой, уже бывший, работодатель. — Бесполезная информация… Собирай вещи и спускайся, я вызову тебе кэб.

Луксур Таэр, в отличие от многих преподавателей академии, мобилем не обзавелся. Он, похоже, вовсе презирал модные нововведения и, будь его воля, и до несчастного случая не выползал бы из логова, посвящая время чтению книг и созданию новых заклинаний. К воротам академии его каждое утро подвозила наемная карета, а мы гадали: то ли у высокородного луксура нет денег на собственный экипаж, то ли ему неохота заморачиваться с лошадьми и конюхом.

— Вызовете? — удивилась я.

Мое яркое воображение — как бы его пригасить ненадолго! — нарисовало мне образ темного мага, голосующего на дороге: вот он бегает от кареты к карете в развевающемся черном плаще и машет руками.

— Зовом? — поправилась я.

Фантазия тут же сменила направление: из клубящейся тьмы появляется экипаж, запряженный скелетами лошадей, на козлах сидит свеженький мертвец с остекленевшими глазами. Я даже головой потрясла. Никогда не мечтала увидеть, как работает некромантский «зов».

— Ты меня утомила, — крайне неделикатно отозвался луксур Таэр. — С помощью кнопки вызова.

*** 10 ***

Силеста валялась на кровати и листала томик стихов великого поэта средневековья Лисипаста — не иначе как готовилась к пересдаче экзамена по поэтическому искусству. Поэзию Силеста не любила, вот и сейчас с первого взгляда становилось понятно, что она больше млеет от винограда — подруга одну за другой отщипывала ягодки от кисти, — чем от стихов.

— Будь с девушкою сдержан и прохладен, и тем сильней огонь ты разожжешь, — продекламировала она и со стоном уронила книгу себе на грудь. — Что за бред! О, Шайни! Ты почему здесь?

Подруга увидела меня и поскорее захлопнула книгу: ей только дай повод отложить скучную учебу.

— А ты почему здесь? — ответила я вопросом на вопрос. — Тебя ведь распределили… к этому… луксуру Парру? Художнику. Или кто он? Архитектор?

Расчет оказался верным: подруга любила поговорить о себе, о несправедливости этого мира, а особенно о несправедливости мира к бедной Силесте, которая старается, из кожи вон лезет, а преподаватели вставляют ей палки в колеса и неуды в зачетку.

— Противный старикашка, — процедила Силеста. — Я ему приготовила божественный обед: суп из брокколи, стейк с молодой картошкой и крем-брюле!

С каждым новым названием блюд мои глаза становились все шире. Силесту я знала с первого курса, и кулинарными талантами она не блистала. Откуда такие изыски?

— Он назвал мой суп зеленой… Нет, я и повторить не смогу это слово! Стейк сравнил с подошвой ботинка, а десерт обозвал омлетом. Сказал, что ничто так не вдохновляет, как вкусная еда, для того он и нанимал музу, а вовсе не для возвышенных бесед и смазливого личика рядом. Может, кого-то и окрыляют симпатичные мордашки и игра на лютне, но только не его.

— Выгнал? — ахнула я.

Хотя уж кто-кто, а я бы могла не удивляться такому повороту событий.

— Подумаешь, не очень-то и хотелось, — надула губы Силеста, дотянулась до своей лютни и провела по струнам, издавшим грустный трунь.

— А как же практика?

— Луксур Навир обшипел меня, как закипающий чайник, но обещал, что завтра подберет мне новое место практики. К луксуру Парру отправил девушку из агентства муз. Ну а ты, Шайни? Неужели сбежала от страшного препода?

— Обстоятельства сложились таким образом, что мне пришлось его покинуть, — витиевато выразилась я.

Я увлеченно принялась разбирать вещи, изо всех сил изображая занятость, лишь бы Силеста не насела на меня с расспросами. Силеста тренькала на лютне и вела себя подозрительно тихо, пока не выдала:

— Я тебе, значит, все как на духу рассказала про своего старикашку, а ты про своего — молчок?

— Он не старикашка! — почему-то возмутилась я и припечатала: — Вообще-то это противоречит кодексу муз.

— О, да, конечно, как я могла забыть! Наша умница и красавица Шайни назубок знает кодекс муз. В каком пункте прописан запрет на разглашение сведений?

— В пункте пятом, часть третья, — парировала я. — Разглашение сведений о работодателе грозит штрафом до десяти корон и разрывом контракта.

Силеста надулась: она-то успела нажаловаться на «противного старикашку» и теперь поглядывала на меня исподлобья. Конечно, никто из нас не донес бы на подругу в деканат, мы и раньше делились сплетнями, что скрывать. Я и сама не понимала, что изменилось в этот раз, но решила сохранить тайну луксура Таэра.

«Видите, вы меня выгнали, а я все равно о вас забочусь!» — мысленно обратилась я к нему.

— Небось тоже стряпня твоя не понравилась, — мстительно проворчала Силеста, устраиваясь поспать: замаялась, бедная, пока стихи читала. — Вот ты и не признаёшься.

Я представила, как зловредный темный маг неловко кромсает ветчину непослушными пальцами. «Теперь ему и горячего никто не приготовит. Как же он без горячего, беднень… Так, стоп! Вовсе он не бедненький! Он взрослый, разумный мужчина и осознавал последствия своего выбора!»

— Шайни, у тебя такое лицо, будто ты кого-то отчитываешь, — пробормотала Силеста, приоткрыв глаз: ее раздирало любопытство. — Выглядишь как наша деканша.

— Не дай Творец, — вырвалось у меня. — Да. Отчитываю. Себя. Он потребовал, чтобы я ушла. И я ушла. Теперь думаю, что поступила неправильно.

Силеста демонстративно отвернулась к стене, пару секунд — на большее ее не хватило — молчала. Потом села на кровати и агрессивно воззрилась на меня.

— Это вся информация, которую ты мне готова предоставить?

— Угу…

— И, как я понимаю, ты просишь моего совета?

— Угу, — ответила я еще тише.

— Иногда разум такой: «Фух, да по фигу на все! Легко отделались! Пей, гуляй, выдыхай!», а что-то в печенках, какой-то червячок сомнения, подгрызает и подгрызает, и никакого покоя не дает. И говорит: «Зараза! Этот темный маг, конечно, та еще заноза в заднице, но надо вернуться». Вот что я скажу: слушай своего червячка!

— Очень образно, Силеста. Спасибо! — рассмеялась я.

Вот за что я и люблю эту противную девицу — когда надо, она всегда приходит на помощь, позабыв про обиды.

— Он через куратора тебя выгнал?

*** 11 ***

В финале душераздирающей истории Силеста, которая давно перебралась ко мне на кровать и сочувственно гладила меня то по плечу, то по спине, воскликнула:

— Натерпелась, моя девочка! Конечно, ты больше не вернешься к этому гадкому некроманту!

Странно, но я себя страдалицей не чувствовала, наоборот, испытывала муки совести. Как-то нехорошо получилось с луксуром Таэром, что ни говори. Сначала меня ему навязали, потом я, пусть и не нарочно, доставила ему массу проблем, а после всего, помахивая хвостиком, радостно сбежала и бросила его там одного с обожженными руками, вьющимися над головой призраками и проклятием.

— А как же «слушать своего червячка?» — напомнила я.

— Да ведь я тогда не знала всех обстоятельств! — принялась оправдываться подруга.

— Пойду я… — вздохнула я и начала собирать вещи.

Солнце давно село, за окном разливалась темнотища. Тускло мерцали желтые фонари на аллеях кампуса, приманивая ночных бабочек и мошек, и, учитывая обстоятельства, сейчас их свет казался зловещим и потусторонним. Как я доберусь одна пешком на окраину города? Я поежилась и решительно утрамбовала в саквояж сорочку и платье, которое не успела повесить в шкаф.

— Куда ты пойдешь? — Силеста закатила глаза. — Ночь на дворе.

— Он там сидит один в темноте. У него магические лампы разрядились.

— Пусть не сидит! Пусть спать ложится, как все приличные люди. И вообще, его темнейшеству, может, в темноте-то даже сподручнее!

Я дала слабину и потянула за бретельку многострадальную измятую сорочку.

— Ничего с ним не случится! — вдохновенно продолжала Силеста. — А если и случится, то не с ним. Он ведь только для других опасен в минуты одержимости.

Вот зачем она это сказала? Яркое воображение отлично выручало меня с сочинениями, но сейчас только мешало. Я представила, как луксур Таэр, скрежеща зубами, несется по пустынным улицам за несчастным работягой, задержавшимся на работе до позднего часа. Я тряхнула головой и снова принялась заталкивать сорочку в саквояж.

— По-моему, ты ее скоро порвешь, — заметила подруга. — Смотри, по шву пошла.

— Ерунда.

Я провела ладонью над прорехой, сращивая ткань.

— Ну, иди-иди! С тебя-то он и начнет, — фыркнула Силеста.

— А-а-а! — взорвалась я. — Я с ума сейчас сойду! Что мне делать, Силь? Я не могу идти — и не могу остаться!

Меня раздирали на части сомнения, да и чувство вины никогда не было хорошим советчиком. Я хотела помочь этому нелюдимому мрачному магу, но луксур Таэр один раз уже сказал, что я создаю ему одни проблемы, и был, пусть и груб, недалек от истины. Ему придется думать о моей безопасности, вместо того чтобы искать способ избавиться от проклятия.

— Шайни, вот тебе второй дружеский совет: утро вечера мудренее.

Я молча покивала: слова закончились вместе с силами. Платье полетело на стул, а я, не расчесавшись и не умывшись, и даже не надев сорочки — ночи стояли жаркие, — нырнула под одеяло. Силеста благоразумно не стала больше ничего говорить, хлопнула в ладоши, гася светильники над нашими постелями.

Луксуру Таэру пригодилась бы такая муза, которая знает, как обращаться с призраками и неприкаянными душами, а не та, что умеет печь блинчики и декламирует стихи.

— Шайни, — позевывая, в полудреме позвала меня Силеста. — Слушай, а почему бы тебе не сыграть им на флейте?

— Кому — им? — не поняла я.

— Призракам. Ведь флейта умеет успокаивать призраков, разве нет?

Я стремительно села на постели. Сон как рукой сняло! Но почему Силь, которая с трудом переползала с курса на курс и никогда не любила учебу, вспомнила такую важную вещь, а я нет?

Я словно наяву увидела теплый осенний день: солнечный свет, пробиваясь сквозь пожелтевшую листву, становится золотистым. Я сижу на первой парте рядом с другой первокурсницей, нас в этом наборе всего две флейтистки. У доски стоит луксурия Нерина, она высокая, худощавая, элегантные очки на ее носу будто бы состоят из двух тонких полумесяцев. Густые волосы с ниточками седины она закрутила в пучок и закрепила карандашом вместо заколки, но пряди выбиваются и красиво обрамляют узкое лицо. Мне так нравилась эта ее творческая небрежность…

— Шайни Луан? — переспросила преподавательница, приветливо поглядев на меня поверх сверкающих полумесяцев. — Это ведь переводится с древнеморавийского как «сверкающая луна», верно?

— Верно, — согласилась я. — Папа так назвал. А брата он назвал Риденс Луан — «смеющаяся луна».

Улыбка медленно сползла с моего лица.

— Правда, брат умер. Давно.

Луксурия Нерина ободряюще мне кивнула.

— Хорошо, что иногда, когда нам это особенно нужно, мы можем поговорить с нашими любимыми, покинувшими нас. Кстати, девочки, вы знали, что души любят звуки флейты? Они действуют на них успокаивающе.

— Силеста, ты гений! — воскликнула я, потому что в голове мгновенно сложился четкий план, как можно помочь моему мрачному магу.

*** 12 ***

С утра пораньше я схватила саквояж и понеслась в учебный корпус, надеясь, что первая застану на кафедре нашего куратора практики, опередив луксура Таэра.

В коридорах с началом лета сделалось безлюдно и тихо, звуки шагов поднимались к высоким сводчатым потолкам и эхом рассеивались по пустынным коридорам. Люблю это время! В прошлые годы я, едва проснувшись, бежала в библиотеку, чтобы в одиночестве, пока не собрались другие студенты, полистать старинные книги, вдыхая сладковатый аромат книжных страниц.

Луксур Навир, на мое счастье, обнаружился в преподавательской комнате за своим столом, загроможденным папками с делами вверенных ему студенток. Он сосредоточенно перекладывал с места на место какие-то бумажки. Вид у куратора был измочаленный и невеселый, видно, не только Силеста доставила ему массу хлопот.

— Здравствуйте, луксур Навир.

Куратор вздрогнул и резко поднял голову, будто его позвала не симпатичная девушка, а поднятое из могилы умертвие.

— Я не понял, — хрипло сказал он. — Шайни, ты что здесь делаешь?

— Ну… Дело такое…

— Ясно. — Куратор безнадежно махнул рукой. — Ничего не срослось, и он тебя вышвырнул. Впрочем, чего я ожидал от Ларса? Несговорчивый, упертый!.. Ладно, присядь пока, я подумаю, куда тебя пристроить.

Несчастный куратор запустил пятерню в волосы и активно поскреб затылок, точно это должно было расшевелить мысли в его голове. Я даже посочувствовала луксуру Навиру: столько нервотрепки с музами, кто бы мог подумать.

— Я пришла, чтобы вы снова отвезли меня в дом луксура Таэра, — торопливо сказала я, не давая себе возможности передумать, хотя идея начать практику в новом месте, с вменяемым работодателем, который не будет одержим духами, вдруг показалась очень заманчивой. — Попробуем еще раз.

— Ты уверена? — удивился куратор.

Еще бы ему не удивляться. Вчера он с трудом уговорил меня остаться, а сегодня я сама рвусь в логово паучищи.

— Не уверена, — призналась я. — Но вы сами сказали: только я смогу найти к нему подход. Только давайте поспешим: луксур Таэр собирался сегодня заявиться в академию и официально отказаться от музы.

— Поехали!

Удобно все-таки иметь собственный мобиль: сел и поехал куда угодно. Я примостилась на привычном месте — на переднем сиденье, испытывая острейшее чувство дежавю. Все повторялось в точности как вчера: саквояж на полу, флейта в моих руках и сосредоточенное лицо куратора, глядящего на дорогу.

— Подождите меня у ворот, пожалуйста, — попросила я. — Если я через полчаса не выйду, значит, мне удалось договориться.

«Или луксур Таэр прикапывает в саду мой хладный труп, — мрачненько пошутила я про себя. — Надеюсь, до этого не дойдет!»

Пока я быстро шагала по заросшей аллее к крыльцу неприветливого дома, сердце уходило в пятки. Никогда не понимала героинь страшных историй: они, будто нарочно желая самоубиться, лезли на заброшенные чердаки или уходили, не разбирая дороги, в чащу зловещего леса. А теперь и я сама вела себя ничуть не умнее. Смертельная опасность? Дайте две!

Дверь, как и вчера, оказалась не заперта. Жуткое скрежетание несмазанных петель меня больше не пугало. Будем считать, что в жилище темного мага это как звук колокольчика в приличных особняках.

— Луксур Таэр? — позвала я дрожащим шепотом.

Глаза с трудом привыкали к полумраку, царящему в доме, поэтому я не сразу заметила темную тень среди других теней, а когда высокая фигура шагнула ко мне, точно мгновенно соткалась из мрака, я взвизгнула и отшатнулась.

— Ох… Это вы! — выдохнула я. — Напугали!

— Видимо, недостаточно напугал, — ледяным тоном проронил маг. — Что ты здесь делаешь? Мне казалось, мы вчера обо всем договорились.

Луксур Таэр собирался выходить: он одевался тщательно и, вероятно, долго. Он выбрал рубашку без пуговиц, такую, что надевают через голову. Галстук «Аскот» из темно-алого шелка притягивал взгляд, и то, что рубашка слегка помята, становилось почти незаметно при таком ярком акценте. Даже черная щетина отлично гармонировала с алым цветом. На плечи маг накинул преподавательскую мантию. Волосы смочил и пригладил.

— Пойдем. — Он указал подбородком по направлению к двери, в которую я только что вошла. — Закончим с этим делом.

Да я им что — мячик, который можно бесконечно перекидывать туда-обратно?

— Хватит! — вырвалось у меня.

Мой работодатель, уже теперь не знаю — бывший или будущий, — вопросительно изогнул бровь. Однако он не стал выяснять причины моего возмущения и прошествовал к выходу, справедливо полагая, что мне ничего другого не останется, как только двинуться следом.

Я действительно отправилась следом, потом обогнала луксура Таэра и встала у выхода, раскинув руки; в одной по-прежнему сжимала саквояж, в другой — флейту.

— Не пущу.

У темного мага нервно подернулся глазик. Поздравляю, Шайни, похоже, тебе удалось его взбесить! Но гордиться произведенным эффектом не было времени, я прекрасно понимала, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы убедить луксура Таэра оставить меня в доме.

— Послушайте, возможно, это прозвучит как бред, но у меня появился план. Души любят звуки флейты. Давайте я попробую успокоить неприкаянную душу и поговорить с ней, узнать, чего она хочет. Может, ничего не получится. А может — поймем, откуда взялось проклятие и как его можно снять?

*** 13 ***

— Так не слишком давит?

Я поправила узел на груди преподавателя. Темный маг сидел, оплетенный жгутами из скрученных простыней: крепких веревок в жутком домище не нашлось, удивительно! Хорошо, что отыскался крепкий стул. Луксур Таэр заставил меня притащить из кладовки несколько самых надежных на вид, а потом безжалостно трясти их и стучать ножками по полу, проверяя на прочность. Мы остановили свой выбор на основательном, чем-то напоминающем трон стуле с резными дубовыми подлокотниками и широкой спинкой, обтянутой потертым бархатом.

— Не слишком, — коротко бросил маг в ответ на вопрос. — Я бы еще затянул.

— Уверены?

— Я вообще ни в чем не уверен!

Я послушно затянула узел посильнее. Хорошо, что нас никто не видит! Муза, простынями привязывающая к стулу хозяина дома, — зрелище не для слабонервных. Да и я, признаюсь, не представляла, какое испытание меня ожидает, когда предложила план! Пока луксур Таэр неподвижно сидел на стуле с непроницаемым лицом, мне приходилось касаться то его рук, то ног, то груди. Мы постоянно оказывались нос к носу. Щеки начали гореть от смущения. Когда я нагибалась к груди темного мага, я чувствовала на волосах его дыхание и еще ощущала легкий, подвыветрившийся аромат мужских духов от его рубашки и галстука: бергамот, шалфей и нотка пряной гвоздики. О чем думал луксур Таэр во время моих осторожных прикосновений, понять было невозможно: ни один мускул не дрогнул ни на его лице, ни на теле. Взгляд, уставившийся в пространство, остекленел. Как бы маг не ушел раньше времени в транс!

— Все, — сообщила я, отступая на шаг.

Показалось или темный маг тоже с облегчением выдохнул и сделался не таким напряженным?

На столике ожидали своего часа две мензурки: одна с остатками морса из теневиктуса, другая наполненная темно-коричневой жидкостью — эликсиром из гробовника. Луксур Таэр сумел-таки сварить лекарство из того праха, который я насобирала под окном. Здесь же лежала флейта, вынутая из футляра, — как только маг сделает глоток морса, я, не дожидаясь вселения призрака, начну играть успокаивающую мелодию. Знать бы еще, какие мелодии утихомиривают неприкаянные души, а какие, наоборот, бодрят!

— Если что-то пойдет не по плану, — в десятый раз за последний час повторил луксур Таэр, — беги на кухню. Ты ведь поставила воду, как я велел? Она уже должна вскипеть.

— Не поставила, — призналась я: самое время сказать правду, теперь, когда темный маг крепко связан и никуда, голубчик, не денется. — Я не стану вам вредить! Мало вам, что руки обожжены? Все будет хорошо, доверьтесь мне.

Я взяла мензурку с розовой жидкостью.

— Так! Стоп! — рявкнул луксур Таэр. — Немедленно развяжи меня! Чем я только думал? Довериться студентке! И даже не студентке факультета некромантии, а музе! Это была плохая идея.

Я бочком придвинулась на пару шагов. Темный маг, спеленатый по рукам и ногам, мог вертеть только головой, он поворачивал ее следом за моими перемещениями, подозрительно сузив глаза.

— Пробирку на стол! — приказал он преподавательским тоном, от которого у его студентов, несомненно, волосы вставали дыбом, и те немедленно бросались выполнять распоряжения.

— Простите! — взмолилась я, заранее представляя, какая разразится гроза, когда все закончится и луксур Таэр придет в себя.

Я стремительно приблизилась и поднесла мензурку к губам темного мага, одной рукой приподнимая его голову за подбородок, чтобы ему удобнее было глотать. Жидкость полилась по сомкнутым губам, по шее, по галстуку.

— Доверьтесь… — тихо произнесла я, глядя в глаза луксура Таэра, его удивительные, темно-синие, пронзительные глаза.

Он чуть заметно кивнул, все-таки разжал губы и сделал глоток морса.

Теперь нужно как можно скорее добраться до флейты. Я преодолела полтора метра, отделяющих меня от столика, за пару мгновений, но и этого времени хватило, чтобы дух вселился в тело темного мага, будто только и ждал возможности. За моей спиной раздался грохот, я обернулась: преподаватель вращал желтыми глазищами, скрежетал зубами и подпрыгивал вместе со стулом. Мы выбрали самый крепкий стул, но даже он уже жалобно кряхтел, собираясь отбросить ножки: еще немного — и развалится, тогда призраку, занявшему место луксура Таэра, будет несложно освободиться от пут.

— Се-е-ерьги! — провыл пленник.

Ага, старый знакомый пожаловал, давно не виделись! Сейчас мы тебя обо всем расспросим. Я приложила флейту к губам, пальцы тряслись и не закрывали нужные отверстия, но не зря я посвящала репетициям три часа в день — хотя я была вне себя от ужаса, мышечная память не подвела. Руки сами вспомнили позиции, легкие набрали воздух, и полилась мелодия — нежная, чистая, теплая, будто мамина ладошка под моей щекой. Я играла колыбельную. «Утешься, утешься и слезы не лей, — ласково пела флейта. — Не бойся, не злись, ни о чем не жалей…»

Призрак замер, прислушался, наклонив голову набок. Стул с облегчением крякнул, встав на разъезжающихся ножках. Я продолжала играть и осторожно приближалась. Сейчас главное — не пропустить момент, когда дух достаточно успокоится, чтобы отвечать на вопросы, но успокоится ли? Не представляю, как я стану спаивать ему эликсир гробовника, но думать об этом пока рано.

Призрак сидел неподвижно, и я решилась — отвела флейту от губ. Незваный гость, вернее, гостья в теле темного мага шевельнулась и уставилась на меня немигающим взглядом.

*** 14 ***

— Кто не может найти серьги? — конечно же, спросила я.

Гостья в теле мага закатила глаза к потолку, и луксур Таэр сразу сделался похож на капризную богатенькую дамочку. В совокупности с черной щетиной это выглядело крайне забавно, я сцепила губы, задавливая хихиканье. Еще не хватало, чтобы неприкаянная душа разобиделась и снова принялась буянить.

— Они! — исчерпывающе пояснила дамочка, видимо, и при жизни не отличавшаяся сообразительностью. — Мои серьги должны быть в ушах, между прочим! А они не в ушах!

— Ясно, понятно. В ушах, конечно, где же им еще быть!

Вероятно, незнакомку похоронили без серег, вот она и бесится. Как же некоторые любят привязываться к вещам, просто удивительно!

— Мы вернем ваши серьги, — клятвенно пообещала я. — Вы только расскажите, где искать ваши уши!

Без точного адреса или хотя бы имени гостьи поиски затянутся на месяцы. Хотя я вовсе не была уверена, что луксур Таэр захочет тратить драгоценное время на мелочные страстишки богатенькой новопреставленной.

— Как где? — обиженно выпятил нижнюю губу суровый темный маг. — Там же, где и всегда. На королевской аллее, в особняке семьи Гранд.

Королевская аллея! Ничего себе! Я оказалась права по поводу богатства некоей луксурии Гранд: бедные люди на королевской аллее никогда не селились.

— Мы их найдем! Уши. И серьги! — Я слегка подзапуталась в обещаниях, но изо всех сил старалась, чтобы они прозвучали искренне: может, несчастную душу попустит и она перестанет преследовать моего работодателя.

Гостья действительно улыбнулась, кокетливо постреливая глазками из-под ресниц. Луксур Таэр, вы такой милашка, когда жеманничаете!

— Спасибо, милочка. Эти серьги обязательно, просто обязательно должны оказаться на своем месте. Меня послали, чтобы…

Темный маг заморгал, и цвет глаз сменился с желтого на темно-синий, а потом снова на желтый. Похоже, контакт с успокоившимся духом может продолжаться, как и говорил луксур Таэр, не дольше трех минут и время подходит к концу. Именно сейчас, когда началось самое интересное!

— Кто вас послал?

Я наклонилась, взяла преподавателя за плечи, заглянула в лицо, будто могла на нем прочесть ответ.

— Послала… — пробормотали губы. — Послала, чтобы сказать…

— Ну же, продолжайте! — взмолилась я, стоя нос к носу с почившей луксурией Гранд.

— Что продолжать? — хрипло и нервно осведомился вернувшийся из небытия маг. — Я так понимаю, ничего не вышло?

— Это почему? — немного обиделась я. — Потому что вы по-прежнему привязаны, не разломали мебель и не покусали меня в очередной раз?

— Я попросил прощения за произошедший инцидент! — встрепенулся маг.

— Да-да, забыли! Дело прошлое. Однако я ведь говорила, что все получится! У меня для вас две хорошие новости. Во-первых, эликсир гробовника не понадобился, так как дух, успокоившись, через пару минут сам убрался восвояси, а во-вторых…

Я как можно подробнее пересказала разговор с луксурией Гранд, если, конечно, ее звали именно так. Я говорила и постепенно развязывала узлы и распутывала жгуты, освобождая мага. Вот он поднялся на ноги, сразу став выше меня на голову, повел плечами и покрутил запястьями, разминаясь.

— Мы теперь поедем на Королевскую аллею? — оживилась я.

— Конечно, нет, — последовал холодный ответ. — Я кандидат темных наук, преподаватель и маг-призыватель. Призыватель, а не дознаватель. Ладно бы дело касалось убийства, но поиск пропавших украшений немного… хм… не моя специализация.

— Но я обещала!

Луксур Таэр снисходительно поглядел на меня, как на беззаботную пичугу, случайно запорхнувшую в мрачный склеп и впервые познавшую тайну смерти.

— Если ты обещала — ты и займись.

— Но!..

Творец, с кем я пытаюсь спорить! Как там про него говорил куратор? Несговорчивый, упертый, а я бы еще добавила — неуживчивый, жесткий, сумасбродный!.. Надо остановиться, иначе я стану бесконечно подбирать эпитеты: по риторике у меня тоже стоит высший балл.

— Если мы исполним ее последнее желание, одной неприкаянной душой в мире станет меньше, — продолжала убеждать я.

Темный маг покачал головой, устремив на меня скучающий взгляд: не проняло.

— Без меня.

Хоть бы добавил: «Извини, Шайни!»

— Душа сказала: меня послали, — вкрадчиво напомнила я. — Разве вам не интересно, кто ее послал? Вдруг это напрямую связано с проклятием.

Луксур Таэр качнулся с носков на пятки, прикусил краешек губы: мыслительный процесс налицо, то есть на лице.

— Я никогда не слышал ни о чем подобном. Не читал в трудах магов-призывателей, а я, поверь, изучил их достаточно. Ты уверена, что правильно расслышала?

— На уши пока не жалуюсь! — возмутилась я. — С моими ушами, слава Творцу, все в порядке. А вот уши несчастной луксурии Гранд…

— Мы уже ничем не сможем помочь ушам луксурии Гранд! — отрезал маг. — Однако… В своем роде это может быть уникальный случай.

*** 15 ***

— У моей супруги не были проколоты уши, — заявил луксур Гранд, одетый в домашний халат.

Время близилось к обеду, но мы явно подняли хозяина дома из постели. Вид он имел недовольный и на страдающего вдовца никак не походил.

Луксур Таэр молча повернул голову и окинул меня таким ледяным, пробирающим от макушки до пяток взглядом, что я готова была провалиться сквозь землю. А ведь я ни слова не солгала, все пересказала в точности! Королевская аллея, особняк семьи Гранд. Вот же он, стоит как миленький. В чем же я ошиблась?

Настроение упало окончательно, а оно и так-то не фонтанировало восторгом. Кэб за нами прислали отвратительный: сквозь прохудившуюся обивку сиденья пробивались пружины, а колеса с расшатанными рессорами, пока мы добирались до места, пересчитали все камешки на дороге. Сдается мне, компания-перевозчик за что-то точит на луксура Таэра зуб.

— Запишите на мой счет, — бросил темный маг, легко спрыгнув с верхней ступеньки на землю.

Он не оборачиваясь отправился к воротам, зато от моего взгляда не ускользнуло кислое выражение, мелькнувшее на лице возницы. Судя по всему, луксур Таэр не в первый раз просил «записать», не расщедрившись на чаевые. Вот еще кое-что новенькое о моем работодателе. Неужели у него проблемы с деньгами?

Дворецкий оглядел ранних визитеров, то есть нас, с подозрением. Попросил представиться и надменно воззрился на луксура Таэра. Где ему тягаться в гляделки с темным магом? Облитый волной презрения, дворецкий слегка сник.

— Луксур Таэр и его помощница. — Помощница! Вот как: он уже не собирается от меня избавляться? — Просят аудиенции у луксура Гранда.

Нас проводили в гостиную, и теперь мы сидели на низкой софе, едва не толкая друг друга локтями. Мой темный маг как-то умудрялся сохранять хладнокровие даже в таких обстоятельствах, когда из-за высокого роста ему пришлось вытянуть длинные ноги, иначе колени неаристократично задирались вверх.

— Как не проколоты? — прошептала я. — Не может быть! Она ясно сказала: «Мои серьги должны быть в ушах!»

— Моя покойная жена? — на всякий случай уточнил хозяин дома.

Вид у него был слегка ошалевший, как у человека, который подозревает, что его разыгрывают, но мрачная физиономия темного мага как бы намекала, что сейчас не время для шуток.

Хоть одна приятная новость: покойная жена все же имелась в наличии! Однако я тут же устыдилась: чему я радуюсь? В семье горе!

— Давно она отошла к Творцу? — спросил луксур Таэр.

— Да уж две недели как…

Дверь в гостиную тихонько приоткрылась, в нее заглянула сонная девица в легком пеньюаре и позвала:

— Котик, ты куда пропал?

— Скройся с глаз! — шикнул на нее безутешный вдовец. — Служанка. Совсем распоясалась!

— Распоясалась, — иронично подтвердил луксур Таэр. — Мы видим. Так, значит, ваша жена…

— Моя бедняжка! — театрально воскликнул вдовец, неожиданно вспомнив о том, что он скорбит. — Такая молодая, полная сил и страсти, ушла во цвете лет!

Он сморщился, силясь выдавить слезу, но не преуспел, поэтому сделал вид, что у него зачесался нос.

— Так вот, уши у нее были не проколоты, — уже спокойным голосом, как ни в чем не бывало, продолжил хозяин дома. — Моя Матильда всю жизнь страдала от разного рода непереносимости: на еду, на пыльцу, на кошачий мех, всего и не припомню. Она и умерла-то, съев булочку с ореховым кремом — перепутала арахис с фундуком. Задохнулась за пару минут... Непереносимость, да. Вот и никакой металл не могла носить в ушах, даже благородный, такой как золото. Однако украшения она очень любила, постоянно покупала новые…

У луксура Гранда вдруг расширились глаза, и он придвинулся к краешку стула, на котором сидел.

— О! Так ведь она не просто так вас послала ко мне! Я понял! Моя дорогая Матильда хочет, чтобы вы помогли мне отыскать сейф, в котором хранились ее драгоценности!

— Совершенно очевидно, что нет, — холодно изрек темный маг, в мгновение ока очутившись на ногах.

Вскочила и я. И хозяин дома, поразмыслив секунду, тоже поднялся.

— Почему же нет? Смерть отняла ее у нас так внезапно, что она не успела поделиться со мной, где в доме устроен сейф. Наверняка ее последняя воля заключается в том, чтобы передать драгоценности мне, ее законному супругу.

— Отняла у вас? — переспросил маг, сделав ударение на последнем слове.

— Да… В доме проживает еще ее бедная племянница с детьми. Приживалка. Однако это к делу не относится. Я обыскал весь дом, но я плохо знаком с планировкой. Дело в том, что особняк принадлежал Матильде еще до нашего замужества. Может быть, вы, глубокоуважаемый призыватель, снова расспросите ее? — Луксур Гранд подпустил в голос льстивые нотки. — За услуги возьмете любую вещь из сейфа! — пообещал он.

О, как его приперло-то! Видимо, за две недели, прошедшие со дня смерти дражайшей Матильды, поиски не продвинулись и на шаг.

И луксур Таэр еще думает? Я хоть сейчас готова была броситься на помощь, но, увы, в этой комнате находился только один специалист по призыву.

— Всего доброго, — проронил темный маг и направился к выходу.

*** 16 ***

— Разделимся и осмотрим комнату, — предложил преподаватель.

Иветта кивнула и медленно пошла вдоль стены с полками. Луксур Таэр отправился изучать стол, я двинулась было к картинам, но поняла, что мне нужно задать мучающий меня вопрос магу-призывателю.

— Почему она ничего не сказала о племяннице и о завещании? — прошептала я.

Луксур Таэр потянулся к ручке на ящике стола, но я его опередила. Один за другим я выдвигала ящики, и мы внимательно осматривали их содержимое: письма, перевязанные ленточками, початые коробки конфет — на первый взгляд ничего важного.

— Вопрос для первого курса, — усмехнулся преподаватель.

— Напомню, что я вообще-то учусь на бытовом!

— Я помню, где ты учишься. На мою голову… С душами всегда непросто разговаривать. Порой кажется, что они болтают о ничего не значащей ерунде, но в действительности они всегда говорят о самом важном.

— Хм… Как странно.

Я подошла к картинам, обдумывая информацию. Луксурия Гранд серьги не носила, но много раз повторила, что они должны быть в ушах.

Картины потемнели и потрескались от времени. На некоторых художники изобразили пасторальные картины: овечек, пасущихся на склонах близ руин некогда величественного замка, пастушков, играющих на свирели. На других полотнах были написаны спелые фрукты и кружащие над ними пчелы, окорока и кувшины с вином. Выбивался из ряда портрет полноватой женщины средних лет, она с полуулыбкой смотрела на гостей, кокетливо заправляя локон за ухо.

— Моя тетя Матильда, — представила женщину Иветта, вставая рядом. — Она многим казалась легкомысленной, но на самом деле у тетушки было доброе сердце.

В тот день, когда неупокоенная душа, вселившись в тело темного мага, гонялась за мной по дому, я и вообразить не могла, что при жизни это была вполне симпатичная и обыкновенная женщина. Вот что с людьми делают незаконченные дела!

— Очень жаль, что она так опрометчиво перепутала фундук с арахисом, — посочувствовала я.

Племянница луксурии Гранд вздрогнула и схватила меня за руку.

— Это он так сказал? Тетушка всегда была очень осторожна, когда дело касалось продуктов. Она вовсе не ела орехи, чтобы случайно не ошибиться, ведь и совсем малого количества, буквально одного орешка, хватило бы, чтобы отправить ее на тот свет. Здесь какое-то темное дело…

— Вам обязательно нужно рассказать о ваших подозрениях дознавателю, — сказал луксур Таэр, тоже переместившись к картине.

— Да кто же меня послушает… Никаких доказательств у меня нет, одни домыслы.

Мы втроем уставились на портрет, будто Матильда на картине могла дать какие-то ответы. Матильда молчала, молчали и мы.

— Смотрите, — прошептала я. — У нее ухо проколото!

Действительно, на мочке уха, за которое нарисованная тетушка игриво заправляла прядь волос, виднелась крошечная дырочка. Ее невозможно было заметить издалека.

Луксур Таэр подался вперед, сузив глаза.

— Нужна сережка, — проронил он.

Я зачем-то схватилась за уши, хотя прекрасно знала, что они у меня не проколоты. К счастью, Иветта носила простенькие сережки. Она быстро расстегнула одну из них и протянула на ладони темному магу, но тот качнул подбородком в мою сторону: сейчас я была его руками.

Дрожащими пальцами я взяла сережку: если выроню, она легко может затеряться в ворсе ковра. Я осторожно протолкнула изогнутую дугу в прокол на картине. В комнате сделалось тихо-тихо, мы все не сговариваясь задержали дыхание. Раздался едва слышный щелчок, и картина отошла от стены.

Я оглянулась на луксура Таэра, он кивнул, и я потянула створку, в которую превратился портрет. Так вот где все это время скрывался сейф — прямо за картиной, и был так удачно замаскирован, что только посвященный человек мог без труда его отыскать. Нам же помогло чудо, вернее, подсказка, о которой снова и снова твердила неупокоенная душа.

— Сережка у вас в ухе, уважаемая луксурия Гранд, — сказала я. — Надеюсь, теперь вы успокоитесь. Вы ведь этого хотели, да? Чтобы мы нашли сейф?

На верхней полке лежало всего два листа бумаги. Иветта вытащила оба. Первый, заверенный печатью и подписью нотариуса, представлял собой завещание.

— «Я, луксурия Матильда Абертина Корнелия Гранд, урожденная Вертис, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, настоящим завещанием делаю следующее распоряжение, — принялась вслух зачитывать строки Иветта, — все мое движимое и недвижимое имущество…»

Девушка скользнула глазами вниз, пропуская многочисленные перечисления принадлежавших Матильде Гранд богатств, и вдруг всхлипнула и зажала рот рукой.

— Что случилось? — испугалась я.

— «Оставляю моей племяннице луксурии Иветте Тильде Аурелии Тарис, а в случае ее смерти — ее дочерям…» О Творец, все-таки тетя переписала завещание в мою пользу! Поверить не могу!

— Что во втором документе? — сдержанно спросил мой темный маг.

— Сейчас. — Иветта вытерла слезы и развернула сложенный вдвое лист обычной писчей бумаги. — Это письмо. Письмо тети ко мне. «Дорогая Иви, если ты читаешь это письмо, я, должно быть, уже мертва…»

*** 17 ***

Прошу прощения, из-за какого-то бага не опубликовалась ночью глава, я только сейчас увидела. А я еще думаю, почему комментариев нет )))

_____________________________________

Хозяин дома — пока еще хозяин — огляделся, задержал хищный взгляд на Иветте, но заметил открытый сейф и расцвел в улыбке.

— О, так вы все-таки откликнулись на мою просьбу, уважаемый луксур Таэр! — с наигранной радостью воскликнул он, а глаза обшаривали лицо мага: Марко пытался понять, как много тот знает. — Как я и обещал, забирайте любую драгоценность в оплату! Или предпочитаете деньгами? Тысяча корон вас устроит?

Тысяча корон — огромные деньги: луксур Гранд не мелочился! Люди такого сорта уверены, что всех можно купить, главное — назвать верную цену. Сейчас на его пути к вожделенному богатству стоял только этот неприветливый призыватель. Темный маг никогда не скрывал, что ему нет дела до мирской суеты, и у меня упало сердце, когда я представила, как он безразлично отойдет в сторону, пропуская Марко к сейфу и беззащитной Иветте.

— Не нуждаюсь в ваших деньгах, — холодно ответил луксур Таэр и глазами указал мне и Иветте на выход.

Иветта, опустив голову, почти успела прошмыгнуть мимо Марко.

— Так-так, дорогуша, кажется, ты что-то взяла из сейфа. Верни-ка на место.

— Нет! — У Иветты не выдержали нервы. — Нет. Тетя все переписала на меня, а ты ничего не получишь!

Улыбка медленно сползала с лица Марко, он сделал едва заметный жест, и мордовороты в лакейской форме встали у выхода. Иветта прижала к груди завещание и письмо тетушки — если доказательства попадут к Марко, он избавится от них и выйдет сухим из воды. Хорошо, что тот пока ничего не знал о письме.

Темный маг, расправив плечи и будто став выше еще на полголовы, сделал шаг вперед. Он убрал медальон в карман и поднял руки ладонями вверх вовсе не в примирительном жесте. Руки мага — его оружие, и теперь луксур Таэр наглядно демонстрировал свое. Вот только я-то знала, что его обожженные, затянутые в кожаные перчатки руки сейчас бесполезны. Против двух воинственно настроенных бугаев и озлобленного Марко мы практически беззащитны.

Но пусть не надеются! Шайни Луан без боя не дастся. Я тоже продемонстрировала свое оружие — пошевелила пальцами. Но что я могу? Развязать шнурки на ботинках? Расстегнуть ремень на брюках? Остается только спеть и сплясать… Такая вояка, что курам на смех.

Я встала бок о бок с моим темным магом, однако он, раздраженно вздохнув, аккуратно задвинул меня себе за спину.

— Не высовывайся! — приказал он тоном, не терпящим возражений.

Марко, набычившись, уперся взглядом в луксура Таэра. Он не хуже остальных знал, на что способны темные маги.

— Прочь с дороги! — велел мой призыватель. — Прокляну!

Он блефовал, но как мастерски!

— Вы давно обещали мне показать, как плести проклятие «Тридцать три несчастья», — подыграла я, изображая образцовую темную прислужницу. — Никогда не понимала, почему всего тридцать три? На самом-то деле проклятый соберет все несчастья, какие только возможно!

Марко Гранд изменился в лице.

— Непростой выбор, — делано вздохнула я. — Заполучить богатство жены и… вскорости встретиться с почившей супругой. Или прожить долгую, до-олгую жизнь.

«В камере городской тюрьмы!» — добавила я про себя, вот только пока убийце не обязательно знать о том, что из дома на Королевской аллее мы прямым ходом отправимся с письмом Матильды Гранд к дознавателю.

Луксур Таэр грудью на грудь надвинулся на негодяя, и тот, спасовав, в последний момент отскочил в сторону.

— Пропустите их, — вяло махнул он рукой.

Нас с Иветтой не пришлось уговаривать, мы выскочили в коридор еще раньше темного мага. Или он специально задержался, чтобы удостовериться, что Марко не станет чинить препятствий.

— Приведи дочерей, быстро. Уезжаем немедленно, — приказал он Иви.

Не прошло и получаса, как мы впятером, включая двух перепуганных девочек в домашних платьях, тряслись в кэбе по дороге в главное управление городского дозора. Съездили, называется, поискали серьги! Всего-то лишь раскрыли убийство и еле унесли ноги!

— Он сбежит, — прошептала Иветта. — Сбежит, прихватив драгоценности из сейфа.

— Далеко не убежит. Мы едем к моему старому знакомому, он служит дознавателем больше двадцати лет, на его счету сотни раскрытых дел. Ничего не бойтесь.

Луксур Таэр говорил, откинувшись на спинку сиденья. И, хоть голос его по-прежнему звучал уверенно, под глазами снова залегли тени. Он сдернул с шеи галстук — перед выходом я отчистила его от пятен морса — будто тот его душил. В широком вырезе рубашки виднелись крепкие ключицы и яремная впадина у основания шеи. Я старательно отводила взгляд, пялилась в окно.

Чего это его так расплющило? Неужели испугался Марко?

Темный маг опустил руку в карман брюк и вынул медальон. Он не делал попыток рассмотреть его получше, перевернуть или подержать на свету. Значит, луксур Таэр не сомневался, что это тот самый, хорошо знакомый ему медальон. Именно неожиданно свалившаяся на него находка выбила его из колеи, а вовсе не Марко с его жалкими угрозами.

*** 18 ***

Дорогие читатели, с этой недели перехожу на постоянный график выкладки прод - пять раз в неделю, выходной в среду и субботу.

_______________________________________

В главном управлении мы провели несколько часов. Сначала нас опросил дежурный дознаватель, потом из дома приехал старый знакомый темного мага — кэммин Риган, грузный, суровый, с маленькими глазами и ежиком седых волос на голове.

Я снова рассказала о случившемся, стараясь припомнить все детали. Дознаватель слушал внимательно, не перебивал и делал пометки на листе бумаги.

— Одно уточнение. Ларс, зачем ты вызвал дух Матильды Гранд? По чьей просьбе?

Вот оно — темное пятно в истории, которое не укрылось от взгляда опытного дознавателя оно не укрылось.

— Об этом я расскажу тебе, Тео, когда мы останемся наедине, — после длинной паузы ответил маг.

Он настолько доверяет дознавателю, что решил открыть ему свою тайну? Я потихоньку выдохнула, потому что врать и выкручиваться не умела. Я только не сразу сообразила, что «наедине» — это без меня. Зачем меня отсылать, когда я и так в курсе происходящего?

Два неприветливых взгляда обратились ко мне.

— Ухожу, ухожу, — проворчала я.

А ведь если бы не я и моя флейта, дело бы так и не сдвинулось с мертвой точки. Обидненько!

Впрочем, к тому моменту я устала, проголодалась и мечтала лишь об одном: чтобы допрос поскорее закончился и нас отпустили домой. Второй день на службе у луксура Таэра — и еще более сумасшедший и непредсказуемый, чем первый.

Я выскользнула в коридор, примостилась на скамью, прислонилась к стене и закрыла глаза. У меня и в мыслях не было подслушивать, но, видно, я недостаточно плотно притворила дверь, а голоса что у темного мага, что у дознавателя были громкими.

— Тео, не думал, что спустя пять лет вернусь к этому вопросу. Сегодня ко мне неожиданно возвратился медальон Виктории, который был на ней в день исчезновения.

Я распахнула глаза и села прямо. Теперь я при всем желании не смогла бы перестать прислушиваться.

По ту сторону двери возникла заминка. Наверное, луксур Таэр показывал медальон дознавателю.

— Ты уверен, что это тот самый медальон? — осторожно спросил кэммин Риган. — Ты не выдаешь желаемое за действительное?

— Я уверен! — резко ответил маг. — Я сам лично заказал его у ювелира, второго такого нет. Изумруды выложены в виде стилизованной буквы «В». Тео, я знаю, что пять лет назад ты сделал все что мог. И я думал, что смирился… Но теперь, когда появились новые обстоятельства, нужно снова открыть дело!

Луксур Таэр говорил все громче, распаляясь.

— Кто-то сдал медальон Виктории в ломбард после того, как она пропала. Проклятье, Тео! Кто-то, кто, возможно, имеет отношение к ее исчезновению или убийству!

На последнем слове голос темного мага дрогнул. Он замолчал.

— Ларс, давай оставим эмоции при себе, — сдержанно ответил дознаватель. — Потому что пока я ничего не понял. Как ты узнал, где искать медальон? Давай-ка по порядку. Если ты уверен, что эта вещь принадлежит Виктории и в деле появится новая зацепка, я сам за него возьмусь.

— По порядку. Если бы здесь был хоть какой-то порядок. Вот уже две недели мне кажется, что я медленно схожу с ума…

Маг принялся пересказывать дознавателю то, что я и так уже знала. Меня скоро вызвали в соседний кабинет, чтобы я подписала свидетельские показания. Иветта и малышки находились здесь же. Улучив минутку, Иви шепнула мне, что Марко задержали до выяснения обстоятельств и, пока суд да дело, у особняка безотлучно станут дежурить двое городских стражей.

Таинственная история с сережками закончилась хорошо, а вот загадочная история медальона с буквой «В», похоже, только начиналась.

Я разложила по полочкам крупицы информации. Некая Виктория пропала пять лет назад. Дело об исчезновении вел кэммин Риган, но и он, опытный дознаватель, ничего не нарыл. И теперь, спустя пять лет, отыскался медальон, который был на Виктории в день исчезновения.

— Вы закончили? — В кабинет заглянул мой работодатель. — Я могу забрать свою помощницу?

Кэб на этот раз вызвал кэммин Риган, потому повозка не пыталась развалиться на ходу.

— Куда теперь? Домой? — с надеждой спросила я.

Не отправит ведь темный маг меня с вещичками на выход после всего, что мы сегодня пережили! Помощницей назвал — это о чем-то да говорит!

— В ломбард, — бросил Таэр.

— Куда? Но!.. Ох… Ясно.

До чего упрямый человек: решил вести свое расследование одновременно с дознавателем. Я уж молчу о том, что на сытый желудок и голова работает лучше! Силь всегда говорила, что я ем как птичка: утром роса, вечером зернышко. Но темный маг меня переплюнул, он, видать, питался одними моими нервами.

Каково же было мое удивление, когда кэб притормозил у ярмарочных рядов, где торговали с лотков всем подряд. Здесь же стояли тележки с уличной едой: печеной картошкой, которую посыпали жареным луком и раскладывали в промасленные кульки, свежеиспеченным хлебом, сосисками, что плавали в подсоленной тепловатой воде. Сейчас я бы обрадовалась и горсти семечек, и леденцу на палочке.

*** 19 ***

*** 19 ***

— Да, я помню эту вещицу, — покивал хозяин ломбарда.

Он спустил со лба на нос очки с толстыми линзами и пару минут разглядывал медальон, после чего вернул его магу.

— Примерно три года назад его приобрела наша постоянная клиентка луксурия Гранд. Она частенько ко мне наведывается. Кстати, что-то давно ее не видно.

Я открыла было рот, чтобы сообщить грустную новость, но луксур Таэр качнул головой, запретив мне отвлекать ломбардщика: сейчас важно получить любую информацию о медальоне, принадлежавшем Виктории.

— Как украшение попало к вам?

— А вы кто, дознаватель, что задаете мне такие вопросы? — встрепенулся мужчина, подслеповато хлопая глазами.

Как будто по одному только внешнему виду моего мрачного работодателя было не понятно, что он специализируется на темной магии. А сейчас он и вовсе выглядел так, будто не покладая рук поднимает мертвецов из могил, причем и раскапывает их собственноручно.

— Нет, я не дознаватель, — признал луксур Таэр. — Но этот медальон когда-то принадлежал дорогому мне человеку, и я бы настоятельно советовал ответить на мой вопрос.

В его голосе сгустились тьма и холод. Даже я поежилась.

— Да мне скрывать нечего, — пошел на попятную ломбардщик. — Давненько это было, лет пять назад. Я уж и не помню, кто его принес. Мужчина, кажется. Да, точно, мужчина!

— Внешность опишете?

— Да какой там! Он один раз только и приходил. Не постоянный клиент. Есть у нас такие, кто каждый месяц вещички закладывает, потом выкупает. Но этот единожды появился, и больше я его не видел.

— Хотя бы вспомните, молодой или старый?

Хозяин ломбарда пожал плечами, задумался.

— Да вроде молодой. Вечером приходил. Стемнело, потому и не разглядел особо. Какой-то дерганый он был, оглядывался, будто боялся, что его преследуют.

— Какое время года было?

— Да вы шутите? Столько лет прошло!

— Если стемнело рано, может, осень или зима? — предположила я.

— Точно! Поздняя осень, он еще воротник от ветра поднял, так и стоял.

Больше ничего узнать не удалось. Времени прошло много, а ломбардщик из-за плохого зрения не разглядел лица посетителя.

— Скоро к вам заглянет дознаватель с теми же вопросами, может быть, вы вспомните еще приметы. Любые сведения окажутся полезны.

По моему скромному мнению, этим делом должен заниматься именно кэммин Риган: больше толку будет, да только меня никто не спрашивал.

На обратном пути луксур Таэр не проронил ни слова, сидел, погруженный в невеселые мысли. Старый дом, увитый плющом, встретил нас выстуженным холлом — дверь приоткрылась от сквозняка — и темнотой: на первом этаже не горел ни один магический светильник.

Пока я торопливо заряжала светильники в гостиной, маг опустился в кресло и застыл, по обыкновению сложив руки на груди. Мой неразобранный саквояж по-прежнему стоял в углу комнаты. Я не решалась спросить, что же мне делать теперь: возвращаться в спальню или меня снова отправят восвояси?

— Нужно позвать Вэлианта, — неожиданно сказал луксур Таэр.

— Вэлианта?

Имя было мне незнакомо.

— Луксура Арлиена, ты видела его вчера.

А, он про симпатичного целителя. На мгновение я даже обрадовалась, что снова увижу улыбчивого парня, а потом испугалась.

— Что? Руки? Разболелись, да?

Темный маг досадливо махнул головой, будто отгонял надоедливую муху: видно, его порядком достала собственная беспомощность.

— Нет, по другой причине, — отрезал он. — Я бы не просил твоей помощи, но сам сейчас не могу отправить зов.

— Вообще-то я здесь именно для того, чтобы помогать, — напомнила я. — Вот только я зов отправлять не умею, ведь это часть темной магии, а я — муза.

Луксур Таэр беззвучно выругался одними губами, а вслух сказал:

— Все время забываю, что ты не моя студентка!

Хм, он мне сейчас отвесил витиеватый, в духе мрачного мага, комплимент? Или изощренно поругал?

— Ладно, ничего. Подойди, я тебя научу. В конце концов, в основе каждого заклинания лежит одна и та же магическая материя.

— Не получится так, что я напортачу и на зов вместо луксура Арлиена явится живность, похороненная в радиусе километра?

— Иди сюда, Шайни, — устало приказал мой работодатель. — Ты своим зовом и мухи не поднимешь. Я не уверен, что и Вэлиант его услышит, едва ли твой первый зов будет громче шепота, но попробовать нужно.

— Знаете, если бы я хотела учиться на некромантском, я бы на него и поступила, — опасливо проворчала я, заглушая страх.

Однако приблизилась и встала по правую руку мага, как и положено темной прислужнице. Вот так, глядишь, к концу практики я полностью переквалифицируюсь и вместо того, чтобы вести беседы о высоком, читать стихи и вкусно готовить, начну лазить по мрачным сырым склепам и бродить по кладбищам, как и положено студенткам-некроманткам.

*** 20 ***

Мы поднялись на второй этаж, в спальню луксура Таэра. Я нервничала, хоть вида и не показывала. Когда я встречала Таэра в коридорах академии, идущего мимо стремительной походкой, такого уверенного в себе, такого грозного, мне не приходило в голову, что он такой же человек, как я. Воображение упорно рисовало темного мага исключительно за столом в кабинете, будто он работает ночи напролет, не нуждаясь в отдыхе. Но и самые мрачные некроманты, как выяснилось, тоже устают.

Я с опаской переступила порог комнаты. Не знаю, что я ожидала увидеть, но спальня оказалась обычной спальней. С кроватью, кое-как заправленной покрывалом, высоким зеркалом в тяжелой раме, комодом. На полках стояли и лежали книги, какие-то безделушки. Среди них — неожиданно — статуэтка котенка, смотревшаяся одновременно и мило, и странно в этой аскетично обставленной комнате.

Из спальни дверь вела в смежную с ней ванную комнату, выглядевшую так, будто в ней ничего не меняли со времен постройки дома. Бежевая плитка на полу, когда-то нарядная, растрескалась. Трещины покрывали и фаянсовую раковину. Старинный медный кран изгибал носик, длинный, как шея у гуся. Я повернула вентиль, и в раковину хлынула холодная вода, горячей здесь не было и в помине — радовало, что в старый дом вообще провели водопровод.

Круглая ванна, похожая на широкую дубовую бочку, стояла посередине. Если бы пришлось носить воду ковшом, да еще греть ее в кастрюле на кухне, я бы и до утра не управилась с работой. Наверняка и сам луксур Таэр не заморачивался, а выходил из положения при помощи магии — так же, как собиралась сделать и я.

Я откинула косу за спину, мимоходом отмечая, что надо бы ее переплести — за день тугой колосок размочалился, и пряди волос падали на лоб и щеки, — и запела. Струя воды, льющаяся из крана, изогнулась под немыслимым углом и перемахнула расстояние между раковиной и ванной, по пути нагреваясь, так что скоро под потолок поднялся пар, а маленькое оконце запотело.

Я выложила на табуретку чистые полотенца. Сунула нос в тумбочку, разыскивая бритвенные принадлежности. Сама бритва в кожаном футляре, помазок и мисочка для мыльной пены находились там, где и указал луксур Таэр. В закрытом керамическом флаконе хранилось жидкое мыло. Я капнула пару капель в мисочку, добавила воды и как следует взбила.

На полочке над раковиной обнаружился мужской лосьон с пульверизатором. Насколько я смыслила в бритье, им потом нужно сбрызнуть свежевыбритую кожу. Из любопытства я его понюхала и уловила те самые нотки — бергамот и пряная гвоздика. Пахло вкусно, и аромат отлично подходил темноволосому магу.

Пока я составляла на поднос все необходимое, в животе разрастались снежинки. «Справлюсь! Подумаешь. Нет в этом ничего сложного! Рука у меня легкая!» — убеждала я себя.

Ванна набралась; к тому времени, как я закончу с щетиной, вода чуть остынет и не обожжет раненых рук.

Перед тем, как зайти в спальню, я выровняла дыхание. Надо дышать медленно и глубоко, чтобы рука не дрожала.

Темный маг сидел, облокотившись на высокую спинку стула, напротив зеркала. Я едва не споткнулась и не опрокинула поднос. Меня ждал сюрприз: луксур Таэр умудрился стянуть через голову рубаху и предстал обнаженным по пояс во всей мужской красе — с поджарыми мышцами живота, мускулистыми плечами и крепкими предплечьями, с выступающими венами.

Силь непременно увидела бы в столь неоднозначной ситуации признаки домогательства, но стоило только посмотреть на осунувшееся и бледное лицо луксура Таэра, чтобы понять: ему сейчас явно не до соблазнения невинных помощниц.

Все объяснялось проще: он меня и за девушку-то не считает. Студенты в глазах преподавателей — существа бесполые.

Мне бы его выдержку! Увы, я пока не достигла того уровня просветления. Я в принципе впервые видела так близко обнаженное мужское тело. Спасибо хоть штаны оставил при себе!

Луксур Таэр заметил меня в проеме двери и кивнул как ни в чем не бывало. Я пристроила поднос с бритвенными принадлежностями на тумбу у зеркала и поскорее накинула на плечи мага полотенце, спасая не столько его от мыльных капель, сколько себя от нервирующего лицезрения мускулов и ключиц: тут не отвернешься к окну, как в кэбе.

— Я уверен, что ты умеешь обращаться с бритвой, — спокойно сказал луксур Таэр. — Но, на всякий случай: лезвием нужно работать плавно, без нажимов. Начинать лучше с висков, постепенно сдвигаться к подбородку, в последнюю очередь бреется шея.

— Вы пособие для цирюльников писали, что ли? — пробурчала я, скрывая волнение. — Не бойтесь, не прирежу я вас. А если прирежу — будет отличный материал для ваших студентов. Наверняка некоторые из них давно мечтали превратить преподавателя в умертвие…

Я прикусила язык. Что я несу? Неожиданно, вместо того чтобы устроить мне выволочку и напомнить об уважении, луксур Таэр фыркнул.

— Даже не сомневаюсь. Поэтому, сделай одолжение, коль прирежешь ненароком, спрячь труп в саду, чтобы никто из этих бездельников меня не нашел.

— Шуточки у вас! — продолжила ворчать я, но на самом деле тревога чуть-чуть отпустила и к бритью я приступила без страха.

Темный маг хмыкнул, откинулся на спинку и прикрыл глаза, подставляя лицо. Я щедро намазала его щеки мыльной пеной и, взявшись за бритву, полоска за полоской стала снимать щетину.

Луксур Таэр не шевелился, лишь на его шее время от времени вздрагивал кадык. Темный маг сейчас был таким беззащитным, полностью в моих руках. Одно неверное движение лезвия — и он захлебнется кровью. Не то чтобы я собиралась ему вредить — и в мыслях не было! Однако сам факт, что он полностью доверился мне, будоражил странные чувства.

*** 21 ***

Я прижгла порез лосьоном. Темный маг прижал к лицу полотенце и поднялся.

— Вэйл, я собирался принять ванну. Не ожидал, что ты появишься так скоро. Можешь подождать или…

— Я не смогу ждать, — перебил его целитель. — Если есть какие-то новости о Виктории, я хочу услышать их прямо сейчас. Если ты не против. Заодно руки твои обработаю.

Луксур Таэр посмотрел на свою обтянутую черной кожей ладонь.

— Когда они заживут? Я рассчитывал, что это произойдет быстрее.

Вэлиант демонстративно пожал плечами, мол, а чего ты хотел, чуда?

— Драконьи плиты оставляют сильные ожоги, а едва раны начали подживать, ты их снова разбередил. Понадобится еще недели две-три, не меньше, и то при условии, что ты не станешь хвататься за все подряд. Но когда ты меня слушал!

Эти двое едва переносили общество друг друга, однако Вэйл оказался посвящен в тайну темного мага. Странное дело. Кем бы ни была загадочная Виктория, похоже, именно она связывала этих непохожих мужчин.

Дверь в ванную комнату закрылась, оставив меня наедине с любопытством. Я могла бы подкрасться и подслушать разговор, но такое поведение недостойно высокого звания музы, да и просто мне претило. Чтобы не поддаться искушению, я решила заняться делом — зарядить все светильники в доме.

Сначала я прошла по коридорам и комнатам первого этажа, потом поднялась на второй. Лестницы, ведущие в угловые башни, оказались перекрыты заколоченными дверьми, вероятно, потому, что с течением времени разрушились и подниматься по ним стало небезопасно.

Зато подняться на третий этаж не составило бы труда. Запретный третий этаж. Что он мог скрывать? Неудавшиеся результаты опасных некромантских экспериментов? Скелеты в шкафах в буквальном смысле этого слова?

Я встала на первую ступеньку и задрала голову. Наверху было темно и тихо. Я бы сказала, мертвенно тихо — ни шороха, ни дуновения сквозняка, по всему видать, что окна и двери заперты наглухо. Ноги сами собой сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее преодолели путь вверх, и вот я уже стою на площадке третьего этажа.

«Я делаю свою работу — заряжаю светильники! — убедила я себя в честных помыслах. — К тому же он просил не занимать комнату на третьем этаже, а я и не собираюсь».

Если бы я хорошенько напрягла память, я бы вспомнила прямой приказ: «Не вздумай подниматься на третий этаж!», но человеческий разум любит хитрить и выворачивать факты наизнанку.

Магические светильники заряжались дольше, чем обычно, как будто последние крохи магии выветрились из них давным-давно. Вот уже несколько месяцев, а то и лет их никто не трогал. Постепенно в коридоре становилось светлее. Здесь оказалось не так много дверей, и одна из них — двустворчатая, с натертой до блеска медной ручкой — невольно привлекла мое внимание. Когда-то за эту ручку брались так часто, что она до сих пор сияла.

Взялась и я — на удачу. Не иначе сработал рефлекс каждого студента: видишь что-то сверкающее — потри, и привалит везенье.

В академии было несколько таких счастливых местечек. В академическом сквере — статуя отца-основателя, луксура Барта Фара, с великолепным длинным, заметным издалека и блистающим даже в темноте носом. Кто-то шутил, что нос отца-основателя заменяет фонарь. Чтобы добраться до него, приходилось балансировать на спинке скамьи, ухватившись за ветку или за руку друга-однокашника, который решился прийти с тобой в безлунную ночь, чтобы получить у давно почившего мага благословение на высший балл.

Удачу на зачете также приносили львы, сидящие у центрального входа в главный корпус. У того, что слева, одаривал везеньем коготь на передней лапе, у того, что справа, — выступающий над губой клык.

Считалось, что выпускники, получив диплом и покидая стены академии навсегда, должны были подпрыгнуть и мазнуть пальцами по медной табличке, вмонтированной в арочный свод. Если дотянешься — тебя ждет отличная карьера. Девушкам допрыгнуть было непросто, поэтому им помогали парни: приподнимали за талию под звонкий хохот и одобрительные крики собравшихся зевак. Прекрасная традиция. Надеюсь, совсем скоро и я пройду под аркой, там, где до меня проходили сотни и сотни закончивших обучение магов.

Все это промелькнуло в сознании за секунду, и вот я не раздумывая уже схватилась за ручку. А дверь возьми да откройся.

Из темноты пахнуло легким ароматом трав и снадобий, как в лаборатории учебного корпуса, где будущие некроманты учились готовить зелья и эликсиры — многие из них даже применялись в целительстве. Такая уж эта профессия: жизнь и смерть ходят бок о бок.

В этот момент надо было развернуться и уйти. Вместо этого я нашарила на стене вытянутый светильник в форме свечи и зарядила его. Он тускло озарил пространство.

Я действительно находилась в лаборатории, вот только ею давно никто не пользовался. Даже эликсир гробовника луксур Таэр готовил на кухне. Флаконы, стоящие на стеклянных полках, покрылись пылью, и, когда я подняла один, на полке остался светлый кружок. И все бы ничего — подумаешь, преподаватель оборудовал рабочее место, а потом понял, что ему удобнее пользоваться академической лабораторией, вот и забросил — но выделялась одна странность.

На металлическом столе все было подготовлено для опыта. Вернее, так, будто кто-то начал опыт, но оставил его в процессе. Зажатые в тисках реторты и колбочки, соединенные стеклянными трубочками, давно погасшая спиртовка, щипчики и одна белая хлопчатобумажная перчатка.

*** 22 ***

Фары выхватывали из темноты камни мостовой, кусты, вспыхивали отсветами в окнах домов.

— Как твое плечо? — спросил целитель.

Я уже и думать забыла про плечо: слишком насыщенный день выдался, да оно и не беспокоило.

— Проходит.

— Обязательно сделай на ночь компресс. И… Старайся не переживать сильно из-за Ларса. Он говнюк с невыносимым характером. Всегда таким был, таким и останется. Ему плевать на чувства других.

Луксур Арлиен не отводил взгляда от дороги и говорил спокойно, видать, привык к вспышкам гнева Ларса Таэра. Он на мгновение повернулся ко мне.

— Что за изумленный взгляд, Шайни? Да, мы с ним не друзья.

«И все же вы его лечите, и посвящены в его тайну. Почему?» Но вопрос остался невысказанным.

Мобиль внезапно притормозил у придорожной закусочной, открытой допоздна: в этом районе города в закусочных любили посидеть работяги после длинного трудового дня — выпить пива, сытно поужинать.

— Разреши, я напою тебя кофе. Или ягодным взваром? Что ты предпочитаешь?

Луксур Арлиен заглушил двигатель, присмотрелся к моему ошеломленному лицу и искренне рассмеялся.

— Шайни, просто дружеский жест! Или можешь считать это рекомендацией целителя: тебе сейчас необходимо выпить чего-нибудь горячего и сладкого. И выговориться. Кстати, если ты не против, можешь обращаться ко мне по имени — Вэйл.

Вэлиант протянул ладонь для рукопожатия и, когда мои одеревеневшие пальцы коснулись его руки, шутливо ее потряс.

В заполненном зале закусочной для нас отыскалось укромное местечко в закутке у стены — столик на двоих: на него не нашлось желающих вечером, ведь в это время в едальне собирались целыми компаниями. Вэйл отправился к стойке и вернулся с кофейником и чашками. Следом за ним подавальщица принесла блюдо с бутербродами.

— Хотел купить для тебя пирожное, но здесь их не делают, — с улыбкой объяснил целитель. — Но я подумал, что ты могла проголодаться и от бутерброда не откажешься.

Угадал. Я благодарно кивнула и вгрызлась в бутерброд с сыром и ветчиной. Сделала пару глотков горячего терпкого кофе, и слезы, которые все это время находились где-то очень близко, отступили. Я подвинула тарелку к Вэйлу, который едва пригубил кофе, но он покачал головой:

— Жуй-жуй, я не хочу есть.

Вэлиант пристроил чашку на блюдце и, подперев щеку ладонью, стал добродушно наблюдать за тем, как я расправляюсь с бутербродами, а когда я закончила, сказал:

— Шайни, расскажи, что сегодня произошло.

— О чем вы? … ты?

— Понимаешь, мне очень нужно знать все с самого начала. О неупокоенной душе Матильды, о сейфе. А главное, о медальоне Виктории. Я боюсь, что этот засранец мог что-то от меня утаить.

Хорошо, что я уже прожевала, иначе бы подавилась.

— Думаю, что луксур Таэр рассказал все, что можно, — помедлив, ответила я.

Не знаю, можно ли по-прежнему считать темного мага моим работодателем: он выгнал меня. Снова. Теперь, когда первые эмоции схлынули, я задумалась: а заслужила ли я такое отношение? Сердце и теперь начинало колотиться, едва я вспоминала его полный ненависти взгляд и вопль: «Пошла вон!» Пусть сидит один как сыч в своем холодном и пустом доме. Сколько можно испытывать мое терпение? Тогда почему я не могу выложить все как на духу славному и доброму Вэлианту?

— Шайни, ты кое-чего не знаешь, — мягко сказал он. — Уверен, что Ларс тебе не сказал. Виктория — моя сестра.

Я уставилась на целителя во все глаза: так вот оно что!

— Она бесследно исчезла пять лет назад. Однажды вечером поздней осенью она выскочила из дома, так же как ты сейчас — в чем была, и больше не вернулась.

— Ой… — Других слов не нашлось.

— Конечно, Ларс изображал раскаяние. Он якобы страдал и места себе не находил все эти годы…

Вэлиант сузил глаза и стиснул в пальцах кофейную ложечку. Он сжимал ее так крепко, что она погнулась.

— Я просил Викторию уйти от Таэра, но она никогда меня не слушала. Еще бы, ведь я младше и тогда был совсем мальчишкой, хоть и учился уже на целителя.

— Я очень-очень сочувствую, — прошептала я.

Я невольно потянулась, чтобы утешить, накрыла ладонью напряженную руку Вэйла. Выходит, Ларс Таэр — ужасный человек, еще хуже, чем я могла вообразить. А Вэлиант, несмотря на то что маг виновен в исчезновении его сестры, продолжает ему помогать и лечить его.

— Я все расскажу.

Я начала с того, что звуки флейты умеют успокаивать призраков, и закончила посещением ломбарда. Вэйл внимательно слушал, лишь фыркнул на моменте, когда я рассказывала, как привязала преподавателя к стулу:

— Хотел бы я на это посмотреть!

И когда я замолчала, покачал головой:

— Не возвращайся к нему больше, Шайни. Я беспокоюсь за тебя.

— Спасибо, Вэйл.

«Ты такой милый! — едва не произнесла я вслух. — И, конечно, я не вернусь. Хватит. Чтобы я ни делала, как бы ни старалась — он только ворчит, бурчит и всем недоволен!»

*** 23 ***

Луксур Таэр вскинул брови. Ох уж эти черные брови, одним движением выражающие любую эмоцию: иронию, раздражение или, как сейчас, крайнее удивление. Неужели его темнейшество не ожидал, что его послушная муза посмеет проявить норов?

— Уходите, — добавила я.

Велико было искушение вернуть ему его же «Пошел вон!», ведь, в конце концов, он, мужчина, без разрешения вломился в мою спальню. После разговора с Вэлиантом сочувствия к временной беспомощности мага поубавилось. Может, он заслужил все, что получил в итоге — и ожог, и проклятие, и бессонные ночи.

Луксур Таэр попрощался кивком и порывисто шагнул к выходу. Непреклонный и гордый, и готовый своей нелепой гордостью свести себя в могилу: если он продолжит разгуливать с мокрыми волосами, недалеко до воспаления легких.

— Стойте! — сердито окликнула я его, злясь сразу и на мага, и на свое глупое мягкое сердце, давшее слабину, чуть только эти красиво очерченные губы сжались в тонкую линию. — Сначала я высушу волосы, а потом — уходите.

Преподаватель послушно — нет, ну точно нас завтра ожидает солнечное затмение или метеоритный дождь! — опустился на краешек стула, запахнул разъезжающиеся полы халата.

Заклинание для мгновенной сушки мы с Силь использовали ежедневно, оно было простым и действенным, вот только… Для активации мне нужно коснуться волос, а это как-то вылетело у меня из головы, когда я подошла, протянула руки, да так и застыла в нерешительности. Однако поздно отступать после данного обещания, поэтому я осторожно погрузила пальцы в густую темную шевелюру.

Мы с подругой наловчились таким образом создавать прически: пряди можно было вытянуть и разгладить, а можно было, наоборот, придать им форму локонов. Коварное воображение услужливо подбросило мне образ темного мага в шаловливых кудряшках.

«Вот сейчас вообще не время для веселья!» — одернула я себя.

Между нами повисло неловкое молчание. Я тихонько перебирала жесткие волосы, и моя злость постепенно испарялась вместе с влагой.

«Попроси снова, — думала я. — Попроси… И я поеду с тобой».

— Шайни, — сказал маг, не открывая глаз. — Я не хотел тебя напугать. Больше этого не повторится.

Приносит извинения? Поставим плюсик в карму.

— Вы знали, что с вами очень тяжело общаться? — сорвалось с языка.

И снова я готова была рубить правду-матку, невзирая на субординацию. Терять мне нечего, а я хоть выговорюсь напоследок.

— Вы невозможный человек — неуживчивый, высокомерный, у вас ледышка вместо сердца!

— Вижу, Вэлиант провел разъяснительную беседу, — невесело хмыкнул луксур Таэр. — Продолжай. Ничего нового я о себе не услышу.

Но я прикусила губу: бесполезное дело, горбатого могила исправит, а темного мага не исправит даже она.

— Разве я притворялся кем-то другим? — негромко спросил он. — Ты с самого начала знала, с кем тебе придется работать, но тогда тебя это не остановило. И, скажу честно, едва ли я когда-нибудь стану другим человеком, я такой как есть.

Еще один плюсик луксуру Таэру — впервые с момента нашего знакомства он говорил так откровенно.

— У меня никогда не было друзей. Вернее, был единственный друг, которого я потерял. Я знаю, что со мной непросто, я слишком много времени провел один в темноте.

«Ваши светильники не работают всего пару недель», — хотела было поправить его я, но потом поняла, что луксур Таэр говорит иносказательно — о темноте в душе.

— Очень трудно быть вами… — прошептала я.

— Я не могу пообещать, что изменюсь, но обещаю, что больше никогда не повышу на тебя голос.

Волосы высохли, я медленно опустила руки. Луксур Таэр не торопился вставать, он смотрел мне в глаза и молчал, подыскивая слова, которые могли бы заставить меня передумать.

— Впервые после долгих лет у меня появился шанс узнать хоть что-то о Виктории. Не знаю, как проклятие связано с ней, но оно точно связано. Ты можешь отказаться. Завтра утром я пойду к Мику и подпишу практику. Но я прошу, помоги мне, Шайни. Без тебя я не справлюсь.

— Ладно, — вздохнула я.

Да, Вэлиант просил меня уйти от луксура Таэра, но как я могу снова бросить его одного в темноте, с мыслями о бесследно исчезнувшей Виктории? В конце концов, нам не обязательно хорошо друг к другу относиться, чтобы делать общее дело.

Могу поклясться, после моего согласия лицо темного мага просветлело.

— Только вы должны мне рассказать о Виктории все! — поставила я условие.

— Хорошо. Но не сегодня.

Согласна, на сегодня уже достаточно потрясений. Я кивнула и подхватила саквояж, который, будь он живым, наверное, давно бы покрутил пальцем у виска или возмутился бы, что у него от постоянных перемещений начались головокружения.

За воротами академии ожидал очередной потрепанный кэб, на котором луксур Таэр добрался из дома. Не прошло и часа, как я вернулась в комнату на втором этаже, распихала вещи по полкам, умылась и расплела косу.

Волосы пшеничной волной укрыли плечи. Я подумывала однажды сделать короткую стрижку: непросто управляться с копной волос. Каждое утро я тщательно заплетала их в тугой колосок, но свободолюбивые локоны в течение дня потихоньку выбивались из прически. Каким же облегчением было наконец распустить их и расчесать.

*** 24 ***

Уснула я быстро, но потом нервное перенапряжение дало о себе знать — я то и дело вскидывалась, не различая, где явь, где сон. Перед моим внутренним взором то вставала живая, совсем такая же, как на портрете, Матильда, которая кивала и улыбалась, то, наоборот, всплывало искаженное от злости лицо Марко. Потом я оказалась в заброшенной лаборатории и держала в руках перчатку, и опять бежала вниз по бесконечной лестнице, спасаясь от гнева луксура Таэра.

«Он обещал, что больше не поднимет на меня голос», — напомнила я себе.

Я повернулась на другой бок, снова провалилась в забытье и мне приснилась светловолосая девушка, похожая на Вэлианта. Она отчаянно звала кого-то, стоя в темноте в незнакомой комнате, я видела, как открывается ее рот, но не слышала ни звука. Распахнув глаза, я уставилась в потолок. Успокоиться не удавалось: кошмар закончился, но до меня долетали звуки шагов: по первому этажу разгуливал темный маг. То ли у него бессонница, то ли он, не приходя в сознание, рисует загадочные глаза. Я порадовалась, что заперла дверь и замок казался надежным.

Я крепко уснула только под утро и проспала долго, потому что очнулась от ярких солнечных лучей, бьющих в глаза: солнце стояло высоко над горизонтом.

— Дядька маг, а правду говорят, что у вас в подвалах на цепях сидят мертвяки? — раздался снаружи звонкий мальчишечий голос.

«Ничего себе сон!» — удивилась я.

— А еще говорят, что вам вместо слуг помогают дрессированные крысы! — не унимался малец.

Тут уж я сообразила, что происходящее мне не грезится, и заинтригованная подошла к окну и выглянула на улицу. К крыльцу приближался парнишка-разносчик, он нес в руках корзину со снедью: наружу высовывалась бутылка молока с обмотанным тряпицей горлышком, лежал пучок моркови, кулек с картошкой и сверток из коричневой бумаги, в которую мясники обычно заворачивают мясо. Рядом с болтливым мальчишкой вышагивал темный маг и стоически безмолвствовал, но разносчик, видимо, и не нуждался в ответах, решив, что молчание — знак согласия.

— А призраки-то? Призраки дома есть? Гремят цепями?

Я тихонько приоткрыла створку, легла животом на подоконник и протяжно взвыла, применив весь свой артистизм:

— Бу-у-у-у-у!

Любопытный мальчишка подпрыгнул, поспешно поставил корзинку на крыльцо и дал деру. Ни разу не обернулся, только крикнул издали:

— Дяденька маг, скажите своим мертвякам, что я невкусный! А вот мясо в корзине свежее! Еще вчера бегало!

Признаюсь, я рассчитывала, что эффект неожиданности заставит и луксура Таэра если не подпрыгнуть, так хотя бы вздрогнуть, но темный маг и ухом не повел. Он отошел от крыльца на пару шагов, чтобы было сподручнее неодобрительно на меня смотреть, и задрал голову.

— Доброе утро! — поздоровалась я, потому как сумрачные взгляды меня теперь тоже не пронимали. Странная мы компания — мрачный мрачнила и неунывающая оптимистка. — Неужели вы сходили за нормальной едой?

— Теперь уже не уверен. Пытаюсь понять, где вчера бегало мясо, а главное — в виде кого.

О Творец, да он никак пытается шутить? Я пригляделась к непроницаемой физиономии темного мага. Или серьезен? Но тут краешек губ луксура Таэра дрогнул в ухмылке, и я расхохоталась.

— Сейчас спущусь и приготовлю что-нибудь на завтрак, — пообещала я.

Напевая — привычку музы не изжить, какие бы неприятности ни свалились ей на голову — я быстренько навела порядок в комнате, оделась, причесалась и отправилась вниз, по дороге обдумывая, что можно состряпать из тех простых продуктов, которые я увидела в корзине. Блюдо должно получиться и вкусным, и сытным, но, самое важное, не навредить самоуважению темного мага.

Я могла приготовить изысканный паштет с хрустящими хлебцами, мусс из говядины, мясо по-деревенски, испеченное с картофелем с сырной шапочкой, но все эти блюда едят с помощью ножа и вилки, а луксур Таэр и с ложкой-то обращается неловко.

«Значит, приготовлю наваристую похлебку! — определилась я. — Это и первое, и второе, и не требует особой сноровки, и придаст сил на весь день».

Я пока не знала, что ждет нас сегодня, но предполагала, что после завтрака придется достать из футляра флейту и побеседовать с еще одной неупокоенной душой.

Луксур Таэр, не дожидаясь меня, отнес корзину на кухню. Наверное, повесил на сгиб локтя, но лучше предоставил это мне. Потом снова станет допытываться у Вэйла, почему руки так долго не заживают! Где же им зажить, когда он совершенно не дает им покоя.

— Я приглашу вас к столу, когда завтрак будет готов.

— Скорее обед, — хмыкнул луксур Таэр. — Время — полдень.

«О! Простите великодушно, что я из-за вчерашних приключений проспала до обеда!» — мысленно парировала я.

— Отлично! — ответила вслух, не моргнув и глазом. — Сэкономим!

Без ложной скромности могу сказать, что похлебка получилась отменной. Наваристой, душистой. К ней я подала поджаренные кусочки хлеба, натертые чесноком, и соус с травами и специями. Сварила компот из яблок, обнаруженных на дне корзины. Тщательно обнюхала их и даже надкусила, а то мало ли, может, это и не яблоки вовсе, а редкие плоды очередного некромантского растения. После такого питательного обеда можно пускаться на любые авантюры: вызывать призраков, бороться с убийцами, раскапывать тела на кладбище — сил хватит на все!