Музыка в ночи

Музыка в ночи

— Куда едем?

Хриплый мужской голос выдернул меня из пучины забвения. Довольно резкое пробуждение, чего уж тут скажешь. И далеко не самое приятное.

— Куда едем, босс? — мужчина повторил свой вопрос.

А ведь и правда, а куда мы едем?

Вихрь мыслей пронёсся в голове, оставляя за собой ещё больше неразберихи, чем было до него.

Как я попал в эту машину? Что делал до этого? Как долго мы уже едем? А самое главное…

— Так куда едем? — переспросил водитель.

Складывалось впечатление, что к нему в машину уже не в первый раз садятся люди, которые не могут определиться с пунктом своего назначения.

— Извините… а… где я?

— В моем такси.

— А как… как я сюда попал? — этот вопрос вырвался сам по себе и повис в воздухе.

Мужчина лишь недоуменно пожал плечами:

— Не знаю, босс. Я всего лишь водитель. Моя работа — рулить, а не следить за пассажирами.

Это точно не самое лучшее пробуждение.

От этой мысли я нервно заерзал на заднем сидении. Мягкое и обитое темной блестящей кожей, оно сразу же недовольно заскрипело подо мной, прерывая приглушённый монотонный гул, доносящийся откуда-то снаружи. Пришлось перестать ёрзать и попытаться успокоиться, а затем зажмуриться в попытке задержать дыхание на несколько секунд.

Вроде помогло.

Противный скрип кожаного сидения стих, а я спокойно выдохнул и посмотрел на водителя. Он, как ни в чем ни бывало, молча вёл машину. Все в нем было нормально, за исключением одного факта — мне никак не удавалось рассмотреть его лицо. Оно всегда оставалось полностью скрытым в непонятно откуда взявшейся тени. Как бы я ни присматривался, как бы ни перемещался по заднему сидению, я все равно не видел лица сидящего за рулем человека. Даже очертаний не получалось разглядеть. Это выглядело достаточно жутко, чтобы неприятный холодок начал пощипывать кожу вдоль позвоночника.

— Может записка поможет понять куда мы едем, — спокойно предположил таксист, как бы не замечая моих попыток пробиться взглядом сквозь тень на его лице.

Что? Записка? Какая ещё записка?

Опустив глаза, я увидел небольшой белый лист бумаги, согнутый пополам, лежавший на сидении прямо у меня под рукой.

Но как этот лист здесь оказался? Я бы точно его заметил, будь он здесь до этого. Или он выпал у меня из кармана пока я ерзал на сидении?

Ответа на эти вопросы у меня не было, поэтому оставалось только одно — прочитать записку. Внутри красивым и явно женским почерком было написано следующее: «Старый особняк на краю города. Вечером. Тебя встретят. Д.».

— Так вам в тот особняк, да? Я знаю где это, — словно прочитав мои мысли, сказал водитель.

Но как…? Откуда ты вообще знаешь про…?

— Нам ещё долго ехать, — перебил мои внутренние вопрошения таксист. А затем добавил: — Сегодня как-то слишком рано и сильно потемнело.

Мне показалось... или в зеркале заднего вида мелькнуло отражение его глаз? Как они ярко вспыхнули?

Это явно было не к добру. Теперь уже более сильный холодок прошёлся по позвоночнику.

***
Дальнейшая поездка напоминала участие в весьма странном фильме. Я безуспешно пытался рассмотреть хоть что-нибудь, что мелькало за окном быстро движущегося такси. Все казалось таким размазанным, дерганым, рваным и неестественным. Вскоре у меня пропал малейший интерес к тому, мимо чего мы проезжали. Одни пейзажи очень быстро сменяли другие, затем третьи, но их объединяло одно нечто странное: они все были серыми и невзрачными. Словно их до этого не существовало вообще, и они были вынуждены появляться передо мной лишь для того, чтобы через мгновение исчезнуть снова и теперь уже навсегда.

Но потом кое-что изменилось, и оно начало вселять все больше тревоги. Вдоль дороги стали появляться люди. Они куда-то бежали, что-то кричали, а некоторые… в прямом смысле пытались покончить с собой у всех на глазах.

— Что происходит? — не выдержал я, когда нам пришлось экстренно маневрировать, чтобы не сбить бедолагу, собирающегося сгинуть под колёсами такси.

— Эти люди привыкли спокойно наблюдать за страданиями других. Боль и агония незнакомцев были для них своеобразным развлечением. И так изо дня в день на протяжении многих лет. Наблюдатели оставались непричастными к проблемам других людей, словно жили в ином мире. Теперь же они сполна вкусили того, за чем так долго подсматривали и чем наслаждались, — спокойно сказал водитель, объезжая очередного психа. — Теперь эта боль настигла их, и она нестерпима, поэтому они тщетно пытаются покончить с ней любым способом.

При виде всего этого, я был готов отдать что угодно, лишь бы такси не останавливалось. Лишь бы мы продолжали ехать. Особенно, когда обезумевшие от агонии люди с криками и стонами пытались зацепиться за пролетающую мимо них машину.

— Все они обречены, босс, не обращай внимания, — каждый раз говорил водитель, выворачивая руль в попытке избежать аварии.

Не знаю сколько еще прошло времени. Минута? Полчаса? Или несколько часов? Все вокруг казалось настолько невероятным и нереальным. Словно в ужасном сне мы продолжали пробираться сквозь толпы орущих и страдающих людей. В какой-то момент у меня появилось безумное желание выпрыгнуть из машины прямо на ходу, но я слишком сильно боялся оказаться один на один с одержимой толпой.