Мы успеем влюбиться

Глава 1

Все началось с пропажи Клюквы.

Перед каждым выходом на лед Кире нужно было дернуть Клюкву за хвост, потеребить подол старенького платьица и провести пальцами по торчащим в стороны редким усикам. Затем Клюква отправлялась в рюкзак, а Кира с чистой совестью – на тренировку.

Плюшевую крыску с забавной мордочкой Кире подарила мама перед первым серьезным соревнованием ― турниром среди малышей до пяти лет. Сама Кира родилась в год крысы, так что выбор животного более чем логичный. Крыска была одета в розовое платье с мелкими алыми ягодками, на шее у нее красовались красные бусы, потому ее и назвали Клюквой. С момента своего появления Клюква всегда путешествовала с Кирой в спортивных сумках, кофрах и рюкзаках. С годами она слегка облезла, платье и бусы потускнели, хвост разболтался, и его то и дело приходилось подшивать. Но выходить на каток, не совершив привычные ритуалы Кира не могла, иначе жди неприятностей: элемент сорвется, споткнешься на ровном месте, не попадешь в такт музыке.

И вот именно сегодня Клюквы в рюкзаке не оказалось. Кира основательно перетряхнула его, поискала в сумке с коньками, проверила карманы спортивной куртки ― ничего. Кажется, она сунула Клюкву в боковой карман-сетку рюкзака, и как раз эта сетка оказалась порвана. А поскольку сегодня Кира проспала, в спешке собиралась и добиралась до спортивной школы на метро в самый час пик, можно было не сомневаться, что крыска потерялась где-то по пути ― выпала, наверное, из дыры в кармане, когда Кира выходила из вагона метро…

– Мартынова, ну ты чего там копаешься? ― раздался за спиной Киры звонкий голос Ирины Николаевны, ее второго тренера и хореографа.

Вообще, Ирина Николаевна предпочитала, чтобы ее звали просто Ирой ― при этом субординация никак не нарушалась. Просто Ире не нравились эти расшаркивания с именем-отчеством, она любила скорость и четкость во всем, особенно на тренировках, задавая невероятный темп. Ей было хоть и хорошо за тридцать, но выглядела очень молодо и казалась ненамного старше своих учениц.

– Давай, давай, Кир, не теряй время!

С горечью осознавая, что Клюква потеряна безвозвратно, Кира застегнула рюкзак, поправила повязку на волосах, взяла коньки и побрела к двери раздевалки. В коридоре одни девчонки разминались, другие, уже потренировавшись с утра, о чем-то увлеченно болтали, сидя на широких подоконниках.

– Миланка почти откатала, ты следующая. Прогоним программу два раза от начала до конца, потом еще отдельные элементы отработаешь, а то мне не нравится, как ты на аксель заходишь и с оборотами, сама знаешь, проблема, ты частенько их не дотягиваешь. Нам завтра нужно по-максимуму выложиться, год будет насыщенный.

Уверенным шагом Ира шла рядом с Кирой, не замолкая ни на секунду, параллельно не забывая здороваться по пути со всеми преподавателями и покрикивая на малышек, высыпавших в коридор после тренировки и радостно скачущих между взрослыми. Кира с грустью посмотрела на хрупких пятилеток в крошечных спортивных костюмчиках. Они только начали свой путь и пока даже не представляли, что их ждет. Хоть им уже приходится много времени проводить на катке, для них это пока все равно что игра. А потом начнутся серьезные испытания ― соревнования, разряды, турниры с ожесточенной борьбой за место на пьедестале, где твою судьбу решают десятые доли баллов. Бесконечные сборы и отборы в сборную…

Милана Антонова завершила тренировку и уже за бортиком надевала на лезвия защиту. Судя по ее разговору с тренершей, во время проката удалось все и даже больше ― два четверных получились без заминок да еще тройной аксель в середине программы ― красота, да и только. Валентина Ивановна, тренер Миланы, одобрительно похлопала подопечную по спине и заботливо накинула ей на плечи олимпийку. Не переставая обсуждать программу, они направились в сторону раздевалок.

– Давай, Кир, у нас есть полчаса, чтобы все отработать. Сейчас весь лед твой, сосредоточься. Начинаем как обычно, с разминки, ― тараторила Ира.

Закончив шнуровать коньки, Кира глубоко вздохнула, вышла за бортик и принялась разогреваться перед началом программы. Нужно было потихоньку раскататься: почувствовать лед, размять руки и ноги, потренировать растяжку. В этом году она выступала под «Вечернюю серенаду» Шуберта ― нежную, магическую и сложную одновременно. Специально для этой музыки ей сшили костюм цвета лаванды, где лиф украшали белая цветочная вышивка и вплетенные нити жемчуга и страз. Края юбки были отделаны пайетками, поблескивая в свете прожекторов и отбрасывая на лед россыпь блестящей росы.

Свой новый костюм она впервые наденет завтра, потому что именно завтра стартуют контрольные прокаты.

Сделав без помарок тренировочный двойной аксель, Кира повернула голову в сторону выхода и заметила, что у бортика появился Алексей Петрович Авдеев, ее главный тренер. Как всегда – напряженный, сосредоточенный, немногословный. Перед каждым сезоном он выглядел особенно серьезным и задумчивым. В прошлом он был довольно успешным одиночником, но уже лет двадцать как занимался исключительно тренерской работой. Годы оставили на его висках белые штрихи седины, хотя ему было только сорок пять.

Встретившись с Кирой взглядом, Алексей Петрович слабо кивнул, как бы одобряя начало проката.

Ну, что же, ни пуха…!

Музыка заиграла, и с первых нот Кира попыталась выбросить из головы все мысли, слиться с музыкой и позволить телу следовать за ней. Все, как учил Алексей Петрович: свои проблемы, переживания и эмоции оставляем за бортом. На льду – только твое тело и музыка, разум холоден и чист, как белый холст. Тогда движения, доведенные до автоматизма многочасовыми ежедневными тренировками, будут четкими и не вымученными, а это именно то, что ценят судьи на любых прокатах.

Началась программа бодро, элементы получались сами собой: двойной аксель, каскад, комбинированное вращение со сменой ноги, спираль…самым ценным нынче четверным прыжком Кира тоже владела, но получался он с переменным успехом, поэтому в программу его включали с опаской. Но музыка лилась, темп ускорялся, и после долгого захода на прыжок Кира все-таки сделала четверной лутц. Вот бы и завтра повторить!

Глава 2

Следующие несколько часов пролетели как в тумане. Такси, больница, томительное ожидание в очереди ― дни стояли теплые, поэтому в травмпункте толпились любители покататься на скейтах, электросамокатах, гироскутерах, а также посетители веревочного парка, расположенного неподалеку.

Врач-травматолог осмотрел Киру и, не говоря ни слова, направил на рентген, а потом на МРТ. Колено нещадно болело, голова кружилась, поэтому в травмпункте Кира в основном лежала, периодически морщась от неприятных ощущений и мрачно взирая на то, как решается ее судьба. Ее долго водили из кабинета в кабинет, а потом оставили в палате ― до тех пор, пока не будут готовы результаты МРТ.

Слова врача били по голове, словно паровой молот. Разрыв коленного мениска, разрыв передней крестообразной связки, до кучи ― легкое сотрясение мозга благодаря точному отлету к бортику. Кире казалось, что все это дурной сон: сейчас она проснется, и все события после утренней тренировки растворятся в воздухе и навсегда улетучатся из памяти.

Сегодня нужно потренироваться как следует, завтра начнутся контрольные прокаты, а она тут лежит, видите ли, с подвешенной ногой и с головокружением, как будто в центрифугу перед полетом в космос усадили.

Немолодой, морщинистый и худощавый врач по фамилии Артемьев, внимательно вглядывался в снимки, скользил взглядом по строчкам в заключении томографии. Напротив него сидела бледная и растерянная мама, без конца теребя свою желтую кожаную сумочку от «Майкл Корс».

― Ну, что могу сказать. По-хорошему, у нас есть два варианта. Первый ― сшивать мениск и терпеливо ждать, когда он срастется. Полную гарантию на успех дать не могу, к тому же, предстоит долгое восстановление, колено нагружать вообще будет нельзя. Да и риск рецидива высокий ― стоит снова неудачно упасть, и ваша дочь снова окажется в наших стенах с той же проблемой.

Второй вариант ― сделать резекцию, то есть удалить часть мениска. Эта операция чуть травматичнее, зато шансы на восстановление гораздо выше. На колено сможем давать нагрузку, быстро начнем вставать. Наши пациенты после резекции на следующий день вполне активны, бордо наступают на еще вчера травмированную ногу.

― А вернуться к тренировкам? ― спросила мама. ― В смысле, когда она сможет встать на лед при таком раскладе?

Доктор хмыкнул и задумчиво потер переносицу.

― Ну, об этом пока рано говорить. Для начала, нужно определиться с дальнейшим лечением, провести операцию, а уж затем приступить к реабилитации. После резекции главная задача вашей дочери ― как можно скорее начать двигаться и разрабатывать колено. Но те нагрузки, которые предполагают тренировки ― до них пока далеко.

Встретив вспыхнувший огнем взгляд мамы, Артемьев добавил:

― Однако, по моему опыту, спортсмены с подобными травмами при должной реабилитации уже через пару месяцев возобновляют тренировки. Разрыв мениска ― штука коварная и проблематичная, но все же не приговор. Понимаю, что слово «операция» звучит пугающе, но на самом деле это вполне стандартная процедура: мы просто удалим поврежденный хрящ, который больше не может выполнять свою функцию. При этом даже общий наркоз не понадобится, мы обычно используем спинальную анестезию…

Пока мама беседовала с доктором, Кира чувствовала себя наблюдателем, а не главным действующим лицом всей истории, словно ни травма, ни сотрясение ее вообще не касались. Даже когда решение приняли и назначили операцию на завтрашнее утро, Кира не сразу поняла, что это все предстоит пережить ей и ее собственному колену.

Когда врач, дав тонну указаний и выписав направление на анализы, наконец, ушел, мама встала со стула и принялась мерять шагами комнату.

― Уму непостижимо… Как такое могло произойти, да еще на заключительной тренировке, накануне важных прокатов? Это ведь еще постараться надо, чтобы получить такую травму!

Кира виновато подняла глаза.

― Сама не знаю, как так вышло.

― Ирина сказала, что ты с самого утра была потерянная, витала в облаках. И вот, пожалуйста, получили результат! Ты понимаешь, насколько серьезная ситуация возникла? И что предстоит дальше? Восстановление, всякие процедуры, массажи, я не знаю что еще… А сколько времени будет упущено!

Последнюю фразу мама произнесла с драматическим надрывом и прислонилась к стене.

― Ты ведь половину сезона пропустишь, понимаешь это?

— Ты так говоришь, будто я нарочно упала и травмировалась. Разве в этом есть моя вина?

― А надо быть собраннее, ― выпалила мама. ― Не по сторонам смотреть и отвлекаться, а думать о прокате, каждое движение контролировать, тогда, глядишь, всего этого бы не случилось.

К горлу Киры подступили слезы, губы задрожали. Ей стало жалко, только не себя, а маму: сколько сил и средств она вкладывала в подготовку к каждому сезону, и сегодня все ее старания разбились вдребезги. Операция тоже стоит немалых денег, а значит, эти траты лягут на родителей, особенно на маму, которая и так работает с утра до ночи, чтобы покрывать все расходы.

— Мне Авдеев уже позвонил, передал, что желает тебе выздоровления и скорейшего возвращения в строй. А завтра контрольные прокаты выйдет Катя Дергачева, представляешь? Дергачева! Фигуристка категории Б! Да она никогда в жизни до такого уровня бы не поднялась. А теперь, того глядишь, удачно откатает и займет твое место в сборной.

Глава 3

― Миланка откаталась ровно, но без огонька, я вчера слышала, как тренер в раздевалке ей выговаривала. А вот Аня Конышева выступила хорошо, хоть и сорвала тройной в начале номера. Ну, Дергачева, это вообще позор, не думаю, что на нее сделают ставку в новом сезоне. Милана попадет на Гран-при, это без сомнения. Еще Настя Галицкая… У нее, кстати, это первый год после юниоров. Ох, ей всего четырнадцать, чувствую, задаст всем жару, прыгает, как кузнечик…

Мама говорила без остановки, перечисляя события последних дней. Вчера она сходила в тренерский штаб, побеседовала с педагогами, собрала новости после контрольных прокатов и теперь выплескивала информацию на Киру, словно ледяную воду из ведра.

― Я обсудила ситуацию с Авдеевым, он отнесся с понимаем. Тебя все любят и ждут, Кир. Поэтому сейчас важно никого не подводить, направить все силы на восстановление. Пускай пропустишь Гран-при, то попробуешь заявиться на чемпионат. Достаточно только начать тренировки через месяц.

― Чемпионат будет ближе к новому году. Сейчас уже начало осени, мам. Даже хирург сказал, что только через два месяца можно будет возобновить тренировки, это при лучшем раскладе.

― Ой, ты больше их слушай! Конечно, врачи перестраховываются, это часть их работы. Ты думаешь, если бы спортсмены во всем слушались врачей, они бы хоть чего-то в карьере достигли? Я читала в интернете о травмах, похожих на твою, и знаешь, нашла случай, который произошел совсем недавно. Одиночник, Петя Кондрашев, три года назад повредил мениск: ему его сначала сшили, потом все-таки удалили, в общем, одна операция за другой, полный мрак. Тренироваться начал через две недели после выписки. Две, Кир! А еще через полтора месяца стал серебряным призером в первенстве России.

Мамина речь ― торопливая, с звенящими до скрежета нотками, и придыханием в начале каждой фразы ― слилась в один белый шум. Кира перевела усталый взгляд в окно и заметила, что листья в этом году очень быстро пожелтели. Первые дни сентября ― такое же лето, но нарисованное художником, у которого закончились зеленые краски. Вот бы выйти сейчас на улицу, погреть лицо теплыми солнечными лучами, пошаркать новыми кроссовками по сухому асфальту, наступить на высохшую листву. Однако даже мысль о прогулке с травмированной ногой отзывалась колющей болью в колене.

Попав в больницу, Кира вообще стала чаще обращать внимание на погоду за окном. Когда ей удавалось притормозить и вдохнуть в легкие воздух, погладить подушечками пальцев бархатные листочки, прикоснуться к нежным лепесткам цветов? Лето, несмотря на отсутствие соревнований, превращалось в бесконечную череду тренировок перед стартом очередного сезона. Короткой передышкой можно было назвать только конец весны, но мама всегда находила для Киры занятия поважнее пустых прогулок или валяний на лоджии с книгой или в наушниках.

Закончился один сезон ― не ленись, начинай готовиться к следующему. Тренерский штаб отправился в отпуск ― так тренируйся в одиночку или захвати кого-нибудь из девочек-юниорок, чтобы не было скучно.

Даже если все остальные ученицы с чистой совестью отправлялись на каникулы, в дело вступала сама мама: свой собственный отпуск она использовала для поездок на дополнительные сборы и тренировки с Кирой.

Иногда папа грустно шутил: для того, чтобы как следует отдохнуть от работы, ему нужно попасть в больницу. Кажется, теперь Кира понимала его как никто другой.

Тем не менее, она сделала вид, что жаждет вернуться к тренировкам как можно скорее, изобразила настоящего бойца, для которого травма, это «тьфу» ― растереть и пойти дальше. Заряженная уверенным настроем дочери, мама записала в Телеграме «кружок» с Кирой и отправила его в общий чат спортивной школы. Нужно было, чтобы все убедились: с ней все хорошо и восстановление идет полным ходом. В чате тут же посыпались сообщения с поддержкой, смайлики с обнимашками и стикеры с сердечками.

На губах мамы заиграла довольная улыбка. Чмокнув Киру в щеку и размазав терракотовую помаду, женщина убежала на работу, на которую и так «жутко опаздывала».

Первая половина дня в больнице пролетела быстро: лекарства, перевязка, магнитная терапия. В послеобеденное время Кира не знала, чем себя занять ― уж больно непривычно жить не по расписанию. Лежать в палате с мелкими девчонками еще невыносимее: бесконечные мультики и песенки, шуршания обертками шоколада, разговоры по видеосвязи с одноклассниками создавали такой непрерывный гул, что о сне можно было только мечтать.

Взяв нехитрый больничный десерт ― компот и слоеную булочку― Кира вызвала лифт и спустилась на первый этаж в уже знакомую зону отдыха, где устроилась на диванчике возле открытого окна. Дул приятный теплый ветерок, солнце еще немного пригревало. Почти как летом. Коридор почти пустой, а значит, никто не прогонит, не начнет пугать сквозняками и расспрашивать, из какой она палаты.

— Я бы на твоем месте не стал это пить.

Кира едва поднесла кружку с компотом к губам и вздрогнула.

― Что, прости?

Тот самый парень, который устроил вчера представление перед медсестрой, стоял, прислонившись к стене и сунув руки в карманы.

― Гадость несусветная. Думаю, над нами ставят подпольные эксперименты. Я почти уверен, что на самом деле это не компот, а какая-то секретная государственная разработка, которую испытывают на нас, прежде чем отправить во вражеские страны в качестве биологического оружия.

Кира закатила глаз и сделала глоток, но тут же плюнула в сторону.